Аннотация: Подражание средневековым историям о чудесном.
Демоны моря
Никто не заметил момента, когда корабль перестал слушаться руля, и двенадцать пар гребцов тщетно боролись с волнами, вертевшими суденышко как младенец игрушку. После недолгой борьбы рулевой решил положиться на волю богов. Тяжелая ладья разворачивалась против ветра. Морской бог ее ворочает, что ли, пронеслось в голове у старшого, но додумать было некогда. Гребцы, осознав тщетность своих усилий, вцепились в скамьи, во все, что не двигалось под рукой и могло служить надежной опорой. Волны перехлестывали борта, а тяжелый намокший парус облепил мачту, вместо того чтобы упруго выгибаться под напором ветра.
Не покинувший своего места старшой заметил буруны, свидетельствующие о том, что под кипящими волнами таились скалы, на которые и несло судно. Взявшись вновь за весла, моряки попытались отсрочить гибель, уйти с опасного места. Но то ли ветер, то ли течение, то ли сам морской змей неумолимо тянули их на острые, как зубы в пасти мурены, скалы.
Под громкий крик моряков корабль налетел на скалу - от удара все попадали, выронив весла, с ужасающим треском наделся на острый риф как на копье, его качнуло вперед, назад, снесло вперед, только для того, чтобы он напоролся на следующий зуб моря и погрузился в пучину.
Захлебываясь мутно-зеленой водой, пытаясь схватиться хоть за доску, люди один за другим повторяли его судьбу. Те, кто не утонул сразу и не разбился о скалы, продвигались вперед, почти ничего не видя, и почти потеряв надежду, выбрались на мокрые черные камни, привидевшиеся им за линией бурунов.
Таких счастливцев набралось трое. Не обращая внимания друг на друга, они поползли вперед, стараясь оказаться как можно дальше от немилостивой стихии. Высокий берег выше линии валунов порос жесткой темно-зеленой травой, приглаженной порывистым ветром, вдалеке виднелась купа деревьев.
Один за другим они упали лицом в траву и от переживаний и усталости уснули.
Ибар спал и видел во сне остров, на который их вынесло волнами. Светило солнце, он лежал на мягкой траве и слушал пленительный женский голос, певший старинную песню о любви. Ему захотелось найти певунью, и он проснулся.
Солнце било в глаза, а поодаль сидели и лежали двое его товарищей по несчастью - Гермерт Старый и Финлах, при взгляде на которого Ибар почувствовал досаду. Финлах был слеп от рождения, хотя весьма пригож лицом. Он довольно ловко управлялся с сапожным инструментом и шил неплохие сапоги. Никогда и ни к какому кораблю не подойти бы Финлаху и близко - кому нужен калека? - если бы он не обладал еще один даром: петь так, что забудешь всякое свое соображение. За волшебный голос любили его приглашать на свадьбы и празднества. А вот Ингерд любил Финлаха за то, что ему слепой певец приносил удачу. Он-то и настоял взять его в плавание, что было не слишком трудно, ибо Ингерд и владел кораблем. А теперь Ингерд погиб, а Финлах живехонек. На что он нужен, обуза такая? То ли дело Гермерт - сильный мужчина, опытный воин. Но как раз Гермерт и стоял дурак дураком, вытаращив глаза - и указывал пальцем.
Ибар посмотрел, куда он указывал. В тени деревьев - густой, не разглядеть - стоял человек, а может и не человек, в серо-сизом плаще, укрывавшем его с головы до пят. Ибар щурился и никак не мог разглядеть стоящего.
- Кто ты и что это за место? - решительно крикнул Гермерт. Фигура зашевелилась, и послышался тот самый певучий чарующий голос, что слышал Ибар во сне.
- Кто вы странники? Назовитесь!
- Баба, - проворчал Гермерт и сделал шаг вперед, намереваясь приблизиться.
Она также шагнула навстречу. На солнце стало видно, что это женщина с худым морщинистым лицом, провалившимися глазницами, сухим коричневым ртом, укрытая как плащом длиннющими седыми космами.
Гермерт приостановился, потом, устыдившись своего страха, решительно двинулся вперед и принялся осыпать женщину насмешками, словно мстил ей за первоначальный испуг.
- Вижу, что скор ты на язык, моряк, - спокойно ответила старуха, не проявляя гнева. - Уж рядом со мной ты не был бы таким смелым. Я умею укрощать мужчин.
- Да я не таким головы сворачивал! - почти зарычал мужчина.
Старуху от него отделяло расстояние примерно в пять-шесть копий, заросшее высокой травой и мелким кустарником, и Ибар подумал, что оскорбленный ее словами Гермерт запросто убьет старую ведьму. Гермерт меж тем сделал шаг, другой, потом нелепо взмахнул руками и скрылся из глаз. Ибар неверяще посмотрел на место, где тот стоял, подошел ближе. Под путаницей трав скрывалась глубокая расщелина, на дне которой меж острых пиков скал плескались волны и лежало обезображенное тело Гермерта. Старуха стояла на другом ее краю.
-Ах ты!.. - но продолжать Ибар не спешил, поняв, что старуха не так проста. А Гермерт получил по заслугам - не стоило обижать здешнюю обитательницу, она могла им пригодиться. Он вернулся на прежнее место и сел рядом с Финлахом. Тот подставил ветру лицо с чуть пробивающейся на нем бородкой и словно ловил каждый звук с той стороны.
- Прости грубые слова, о госпожа, - сказал он. - Мы давно не видели женщин.
- Что же ты не подойдешь ближе, о юноша?
- Я слеп от рождения, моя госпожа, - ответил Финлах. - У меня нет палки, а как я слышал, между мной и тобой лежит пропасть, полная острых камней.
- Ну так я подойду к тебе.
И она приблизилась к мужчинам. Ибар предусмотрительно отошел подальше, но она не обратила на него внимания и села на траву рядом с Финлахом.
- Ты красивая, - внезапно сказал Финлах, повернув лицо к синеве моря.
- Ты же не видишь меня, как ты можешь судить?
- Твой голос не может принадлежать некрасивой женщине! - убежденно воскликнул Финлах. - Многие говорили мне, что я хороший певец, но тебе и петь не нужно, потому что твой голос - сам песня.
Она тихо засмеялась, и смех ее и впрямь был прекрасен. А потом она отодвинула седые волосы с лица и запела. Ибар привалился к толстому стволу и слушал, слушал. Про Финлаха и говорить нечего - он подался вперед, повернул лицо к певунье, как цветок к солнцу, будто хотел разглядеть ее слепыми глазами.
Под это пение Ибар задремал, а проснулся от тишины.
- Пойдемте же со мной, будьте моими гостями, - предложила женщина, поднимаясь.
Она жила в крохотной хижине, издали напоминавшей груду небрежно наваленных камней. Когда они поели, Ибар решился спросить, как она оказалась на острове. Старуха посмотрела на него слезящимися усталыми глазами, как бы раздумывая, стоит ли говорить с ним об этом, и начала свой рассказ.
Мое имя... К чему вам мое имя... Я убежала из дома со своим возлюбленным, потому что ни мои, ни его родичи не были в восторге от нашей любви. Он направил наш челн в открытое море, спасаясь от их преследования. Нас спрятал туман, нас укрыли волны и мрак. За туманом открылось чистое небо и море, и мы увидели этот остров. Вернее, нам показали дорогу сюда птицы.
Мой возлюбленный построил здесь этот дом, и мы долго жили вместе в радости. Но однажды утром я не нашла его рядом с собой - вместо него лежала ветка дрока, свежая, вся в росе. Я пошла на берег и не увидела там корабля, на котором мы сюда прибыли. Я жду его... забыла, сколько времени. Каждый корабль, проходящий неподалеку, я зову к себе, и они подчиняются моему зову. Ни на одном из них я не нашла моего возлюбленного. Мужчины смеялись надо мной, говоря, что он давно лежит в объятиях другой красотки или на морском дне...
Она отвернулась, потому что в голосе ее зазвенели слезы, и слепой взял ее руку.
- Неужели не один мужчина не полюбил тебя и не назвал своей? - с волнением спросил он.
- Ни один, - с горечью ответила она.
- Я, я полюбил тебя! - и он прижал ее худые пальцы к груди. - Мы вместе уплывем отсюда, вот увидишь! Надо только построить корабль...
Ибар посмеиваясь, вышел из хижины и устроил себе ложе из травы и веток. Вскоре показался Финлах. Он лег у порога, не решаясь остаться наедине с возлюбленной. Ибар подумал, что старая стерва ловко провела мальчишку, и с этой мыслью уснул.
Наутро он посмотрел на нее и подумал, что вчера она показалась ему более дряхлой, чем на самом деле. Старуха тем временем подозвала пугливых черных коз с рыжим ремнем по хребту и подоила их.
Слепой спустился к воде и забросил удочку, полученную от хозяйки острова.
День прошел в мирных занятиях. Ибар бродил по острову, то спускаясь к самой линии прибоя, то поднимаясь на высокий берег. Населяли остров птицы, небольшое стадо коз, да мелкие зверьки, шуршащие в густой траве. В глубокой прозрачной воде он заметил полузанесенные песком остовы кораблей и с невольным содроганием подумал о том, сколько мужчин сложило здесь головы.
А мальчишка-то не теряется. Вон как старуха за ним... кормит повкуснее, приголубливает. Не такая уж она и старуха...
Ибар вернулся к хижине, когда рыба успела протомиться на углях. Две рыбины хозяйка острова вытащила на широкий древесный лист и, ловко орудуя палочкой, разнимала ароматное мясо. Ибар подсел к костру, взял свою долю и принялся наблюдать за парочкой, устроившись неподалеку. Хозяйка с любовью кормила Финлаха кусочками рыбы, заботливо следя, чтобы не попался слишком горячий или костлявый кусок.
Наевшись, он уснул, а проснулся вечером, когда заходящее солнце готово было вот-вот упасть в чернильный океан.
Парочки не было видно, но воркующий смех женщины доносился с берега. Он неслышно подошел и посмотрел на них. Они сидели рядом на большой глыбе, нагретой за день, обнявшись, и болтали друг другу всякую чушь. Ибар посмотрел на ее спину и подумал, что больше сорока лет сзади бы ей не дал. "Да все равно ей не о любовных утехах думать, а кто могилу ей будет рыть!" - злобно подумал он.
Он выбрал место, где спуститься к морю, искупался, посох под последними лучами солнца и отправился на свое место - спать.
Утром он проснулся с зарей. Оглушительный птичий крик прогнал остатки сна. Он потянулся, полежал, прикрыв глаза ладонью. Легкие шаги заставили его посмотреть на вход в хижину. У него перехватило дыхание, будто он сам, своей рукой, схватил себя за горло и душил. Женщина, что стояла там, вне всяких сомнений, была самой красивой из тех, что ему довелось видеть. Ветхое платье открывало снежно-белую налитую грудь, белым и розовым, как яблоневый цвет, казалось ее лицо, синие глаза усмехались, и серебристые шелковые пряди волос были так тяжелы, что ветер не мог поднять их и спутать. Красавица зевнула розовым ртом и легко пошла по тропинке к морю.
Ибар остался стоять на месте, ощущая, как неистово разливается по всему телу желание. Чтобы не выдать себя, он ушел на другую сторону острова, где и провел весь день - не в постройке плота или лодки, как думалось ему раньше, а в мечтах о хозяйке острова.
Влюбленная же пара перестала его замечать. Увлеченные друг другом, Финлах и его красавица бродили по тенистым рощицам и грелись на облитых солнцем скалах. Слепота ничуть не мешала влюбленным: дева видела за двоих и водила любимого за руку как мать ребенка. Лицо слепого певца было всегда обращено к его возлюбленной, как будто он мог ее разглядеть, и она тоже не сводила с него глаз.
Оценивающие мужские ненасытные взгляды Ибара она ухитрялась не замечать, глядя сквозь него.
Тогда Ибар попробовал зайти с другой стороны: воспользовавшись тем, что хозяйка острова отошла, он обратился к Финлаху с укором, что тот не ищет способа выбраться с острова.
- Надо строить корабль, - убеждал его Ибар. - Не можем же мы всю жизнь провести на этом клочке земли! И потом, я могу дать руку на отсечение, что эта женщина знается с духами и колдует. Вспомни, это она погубила наших спутников. Ей нельзя доверять! Дай срок, она и нас погубит!
- Нет, - возразил с улыбкой Финлах. - Ты сам не знаешь, что говоришь. Только дурак захочет уплыть отсюда. Может, это и есть Страна Блаженных, о которой рассказывают предания?
Ибар в сердцах плюнул и отошел.
Несколько дней он провел, изнывая от зависти и желания. Пение и смех, шепот и звуки поцелуев будили в нем ненависть к обоим. Он хотел было отвлечься, пытаясь ржавым топором обтесать бревно для плота, но не смог: то и дело прислушивался, бросал работу и крадучись шел подглядывать за влюбленными.
На шестой день после того как он увидел хозяйку острова во всей красе, Ибар, поднявшись утром, заметил, что слепой вновь отправился рыбачить. Обычно он устраивался на каменном выступе над небольшой бухточкой, где вода была прозрачно-неподвижна, укрытая от бушующих волн причудливыми скалами. Там, в густых подводных лесах паслось множество морских обитателей, и без улова Финлах не возвращался.
Ибар не таясь подошел и присел рядом. Финлах повернул голову в сторону знакомых шагов, улыбнулся и продолжил свое занятие. Ибар повторил вновь свои слова о постройке судна или хотя бы плота, но юноша вряд ли слушал его, погруженный в свои собственные мысли. Воина взбесила неопределенная полуулыбка на нацелованных губах. Он поднялся, отошел на пару шагов, поднял обломок камня и что было силы ударил по затылку слепого. Если тот и почуял движение за спиной, сделать он все равно ничего не успел - упал с разбитой головой на самый край и от легкого толчка Ибара с шумом рухнул в море.
Ибар встал на край обрыва и посмотрел вниз, швырнул туда же камень и быстро, не оглядываясь, пошел к хижине.
Ему случалось убивать и раньше, но в бою, а не так вот, внутри все мелко дрожало и губы разом пересохли. Зато теперь она со мной поласковее будет, пробормотал он, подходя к хижине.
Женщина сидела у костра, помешивая в котелке варево. От котелка тянуло сытным. Ибар опустился на траву рядом с ней и собственнически положил руку ей на талию. Женщина нахмурилась и встала. Встал и мужчина.
- Что-то ты неприветлива со мной, - хрипло сказал он, не скрывая уже алчного блеска в глазах.
- Где мой Финлах, что ты с ним сделал?
- Да я его и не видел. Спит где-нибудь, слабенький, - он подмигнул ей, - я-то покрепче буду, что днем, что ночью.
И он протянул руки и попытался схватить ее, но женщина успела пнуть стоящий между ними на огне котелок, от чего он опрокинулся и варево разлилось.
Ибар хотел было выругать ее за то, что испортила обед, но случайно взглянув себе под ноги, сделал быстрый прыжок назад: из котелка, показалось ему, расползались с тихим шипением змеи.
- Ну ты еще ко мне прибежишь! - со злостью крикнул он удаляющейся в чащу женщине. - Придешь, на шею мне вешаться будешь!..
Просидев на берегу достаточно времени, он осторожно вернулся к хижине. Еще тлели угли костерка, тут же валялся котелок, никаких змей не было и в помине. Хозяйки острова тоже не было.
Он пожевал сушившуюся на травяной веревке рыбину, запил водой и забрался в хижину: ветер задувал нешуточный, небо хмурилось, море покрылось гривками волн. Видно, собиралась буря.
Ибар пригрелся и уснул, сквозь сон слыша, как стучат по кровле дождевые капли.
Он безмятежно проспал до утра, никем не потревоженный. Утро оказалось хмурое и сырое, нисколько не располагавшее выбираться из-под крова и лезть в мокрые кусты.
Ежась, он выбрался наружу и вздрогнул: над залитым дождем костром неподвижно сидела женщина, опустив голову. Она не пошевелилась, когда он подошел ближе.
Намокшее платье, волосы, слипшиеся сосульками, - все говорило о том, что эту ночь она провела под открытым небом.
- Ты говорил, что я приду к тебе, - монотонно произнесла она, когда Ибар поравнялся с ней. - Вот я пришла.
Ибар только хмыкнул насмешливо, но тут женщина внезапно встала, откинув волосы с лица.
- Ты... Что ты сделала?
- Я пришла, - и она протянула к нему руки - морщинистые, с узловатыми сухими пальцами.
Он отступил. Лицо ее - с черными провалами глаз, с морщинами, сбегающими по лицу словно ручьи, пугало его до жути. Он повернулся и побежал.
Старуха же следовала за ним спокойно, будто зная, что деваться ему некуда, и протягивала вслед тощие руки с желтыми длинными ногтями и повторяла:
- Я пришла.
Ибар добежал до линии прибоя. Старухи не было видно, но при одной мысли, что она идет за ним, пробирала дрожь. Мужчина огляделся. И тут он увидел нечто чудесное: в отдалении на свинцово-серой поверхности моря мелькнул парус. Да, верно! Небольшая ладья упорно преодолевала крутые гребни и должна была пройти совсем рядом. Может, моряки захотят высадиться на берег в поисках пресной воды и пищи. Нужно только дождаться. Недалеко от берега - локтей десять, не больше, - он приметил гряду камней и решил, что будет там в безопасности. Он вплавь преодолел неспокойную воду, взобрался на камни и посмотрел назад. Старуха стояла на высоком берегу, не торопясь спускаться к воде. Ибару показалось, что она смотрит на него со злобной усмешкой. Тогда он отвернулся и стал смотреть на корабль, размахивая руками, чтобы его быстрее заметили. Ветер свистел вокруг так дико, что вскоре Ибару стало казаться, что он слышит пение. Красивый низкий, но, несомненно, женский голос. Ибар неловко повернулся еще раз посмотреть на старуху, поскользнулся на мокром камне и рухнул в воду, попав прямо в объятия спрута.
Завывания ветра сплетались с пленительным женским голосом. Судно несло на камни, острые как зубы мурены.