Аннотация: Есть ситуации в жизни, когда на размышления судьба отводит несколько секунд. А принимать надо решение, от которого зависит многое. Потом проходят годы, а ты все думаешь: "Правильно ли поступил?"
ЕДИНСТВЕННЫЙ СВИДЕТЕЛЬ
Это случилось давно, лет десять назад, совсем в другой жизни. Я был тогда еще молод и безнадежно влюблен в девушку по имени Валя. Она меня не любила...
В тот поздний осенний вечер моя тоска стала невыносимой. Ни читать, ни смотреть телевизор, ни заснуть я не мог. И тогда я одел спортивный костюм и на ночь глядя побежал тренироваться. Для меня это самое сильное лекарство от меланхолии.
Я бежал через старый, заброшенный парк, бывшее кладбище. Почти все фонари разбиты, вокруг -- ни души. Можно было бы и испугаться. Но только не в моем положении: мне было так плохо, что хуже просто не бывает.
На моих светящихся "Командирских" часах половина двенадцатого. Пробежав пару километров, я начал набивать руки об кору деревьев. Потом прижался спиной к стволу каштана, выравнивая позвоночник.
Вдруг со стороны дороги послышались шаги. В мутном свете луны я различил две фигуры, мужскую и женскую. Они шли медленно, на ходу целуясь. Остановились метрах в пятнадцати от меня. Мужчина прижал свою подругу к стволу дерева и впился губами в ее шею, одновременно запустив правую руку под пальто дамы. Она не сопротивлялась, наоборот, двумя руками прижимала к себе мужчину, раздвинув ноги...
В детстве мы, пацаны, часто ходили в этот парк и, прячась под кустами, подглядывали за влюбленными. Тогда это доставляло нам удовольствие. Сейчас же мне было неприятно, что я невольно стал свидетелем тайного свидания. Я не хотел вторгаться в чужое счастье. Но незаметно уйти подальше я не мог: парочка отрезала мне путь к отступлению по надежной, проверенной дороге, а идти в сторону мокрого оврага я не хотел, потому что в темноте мог наступить на сухую ветку и напугать влюбленных. Потому решил переждать.
Я стоял в темноте, прижавшись спиной к дереву и слившись с ним. Закрыл глаза, чтобы не видеть, как они занимаются любовью. И только по доносившимся звукам догадался, что он уже добрался до ее нижнего белья. Она стонала так возбуждающе, что я не выдержал и заткнул пальцами уши. Знал, что из-за этой встречи мое Несбывшееся проснется, желания, которые я так долго в себе умерщвлял, оживятся, и я до утра не засну в своей холодной холостяцкой постели, буду ворочаться с боку на бок и безумно шептать одно слово: "Валя..."
...Круглая луна выглянула из-за темно-фиолетовых туч, и в ее призрачном желтоватом свете я с ужасом увидел, как мужчина большим ножом кромсает тело женщины. Он резал ее, издавая какие-то утробные звуки, как будто голодный бездомный пес набросился на огромный кусок мяса, злобным рычанием отпугивая других собак. Я оцепенел, страх парализовал меня. Я знал, что в таком состоянии убийца невменяем, и, попадись ему сейчас под руку десять человек, он, не моргнув глазом, зарежет всех десятерых. А тем временем маньяк расстегнул ширинку и помочился на труп.
Я стоял за деревом, наблюдая, как убийца снимает перчатки, отряхивает пальто, поправляет шляпу на голове и неторопливо направляется в сторону дороги. Я знал, что в радиусе километра нет ни одного исправного телефона-автомата. Через пять минут убийца дойдет до трассы, остановит такси и уедет. И никогда его не найдут, даже если я приду в райотдел и расскажу все, что видел. А что я видел? Лица убийцы я ведь не разглядел. А может, попытаться задержать его?
Тем временем маньяк вышел на аллею и попал в круг света единственного фонаря. Я понял, что он на полторы-две головы выше меня. Да к тому же с ножом. Нет, не задержать... А он уходил с места преступления, уходил спокойно, уверенно, неторопливо. Еще 50-60 шагов сделает, и все -- ищи ветра в поле! Я представил, что точно так же он будет кромсать других женщин, возможно, положит глаз и на мою Валю... Нет, не бывать этому! Голова работала четко, просчитывая разные варианты, и через несколько секунд я знал, что нужно делать.
... Я бежал вслед за ним по аллее, бежал медленно, напряженно всматриваясь в темноту и распределяя внимание: и с его фигуры глаз не спускал, и на дорожку поглядывал, ища камень или кусок асфальта. Вот он! Я подхватил обломок желтого кирпича и ускорил бег.
Услышав сзади шаги, убийца торопливо оглянулся. Потом поднял воротник пальто и прибавил скорость. Я догнал его у самой дороги. Но все получилось не так, как я задумал: когда до него оставалось метра три, маньяк неожиданно шагнул в сторону, на газон, пропуская меня. Я пробежал вперед метров десять, развернулся и помчался ему навстречу. Этого он, видимо, не ожидал и на газон не ушел, а просто посторонился влево, еще выше подняв воротник пальто и отвернувшись от меня. Я ударил его кирпичом по голове, целился в висок, но, вероятно, не попал из-за воротника, скрывавшего цель. Удар все же потряс его -- шляпа слетела с головы, и на мгновение передо мной мелькнуло испуганное лицо с оскаленным ртом. Он вскрикнул, пошатнулся, попытался вцепиться мне в горло. Я еще раз ударил кирпичом и на этот раз попал по затылку. Потом бил еще и еще, пока не понял, что напрасно теряю время...
...Я прибежал домой, развел в ванной костер и сжег свой спортивный костюм, запачканный кровью. На мелкие куски изрезал кроссовки и спустил их в мусоропровод. Потом принял душ.
А за окном пошел весенний дождь, словно земля хотела очиститься от пролитой в парке крови, а заодно смыть мои следы и спасти от ментов и их служебной собаки.
Прошло лет десять, но меня так никто и не вычислил. Значит, и маньяка того ловили бы с таким же успехом. Сколько женщин он бы еще зарезал? Наверно, в тот страшный вечер я, единственный свидетель, все-таки поступил правильно, по воле судьбы став и судьей и палачом...