Аннотация: Возможно ли, чтобы осень в один миг превратилась в зиму?
Вечер был холодный, промозглый и скучный. Из тех вечеров, которые никогда не захочешь вспоминать и пересказывать детишкам, если когда-нибудь надоумишься завести семью.
Осень. Лена никогда не любила осень. Пробирающее до костей ощущение сырости, от которой хочется скрыться, спрятаться под теплым одеялом. Даже не важно с кем и когда. Убежать, в глупом желании согреться.
Осень. "Кружащиеся в прощальном танце листья", как говорили строчки прочитанного в юности любовного романа. Каким же идиотом надо было быть, чтобы найти в этом времени какую-то романтику! Почти как считать дождь не мерзкой слякотью и благополучно нарушившими прогноз лентяев-синоптиков осадками, а "слезами неба". Если небу когда-нибудь и хочется заплакать, то оно вряд ли станет делиться своим настроением с людьми.
Эх, небо... "Всепринимающее и всепрощающее и в то же время - безразличное и далекое. Его столько покоряли, но так и не смогли покорить. Небо. Оно - как ты". Так когда-то писал влюбленный в нее парнишка-романтик из параллельного класса. Она бы поверила, она уже поверила в невозможную сказку... Почти. Влюбленные романтики не пытаются сорвать с любимой девушки юбку, подкараулив ее в одном из пустых коридоров школы. Мразь.
Лена вздрогнула - то ли от промозглой сырости, то ли от нежданных воспоминаний, резко тряхнула головой, надеясь избавиться от навязчивых мыслей, но осень кружила голову удушливым ароматом прелых листьев, и воспоминания возвращались, проносились по кругу, и отмахнуться от них уже не было сил.
Тогда тоже стояла осень... Чертова ненавистная осень, воспетая поэтами забытых веков.
Самые паршивые события в жизни события происходили в жизни именно осенью. Ушел от мамы отец. Ушел предательски, подло. К крашенной истеричке с честными голубыми глазами. Лена уехала учиться в другой город - и это из большого мегаполиса, в престижные ВУЗы которого приезжают поступать из далекой глубинки. Глупая была - думала, что стоит убежать из дома и все изменится. Умерла мама. Отец, проклятый лицемер, адвокат с размытыми принципами, произносил скорбные речи и опускал глаза, а сам поди думал, как найти предлог уехать пораньше к своей Светочке. Женщины, уведшие чужих мужей, ревнивы до крайности.
А эта осень претендовала на звание самой паршивой. Ушел вчера этот идиот, Павел. Нет, не надеялась она на любовь до гроба и кучу детишек, но мог подыскать ей замену лучше ветреной Маринки. На работе повысили, но лучше бы ее понизили в должности - после очередного рабочего дня Лена чувствовала себя лимоном из новомодной соковыжималки. Если бы за усталость и потраченные нервы выписывали годовые премии она бы давно ездила на новой Хонде.
Хоть одно утешение - родная компания разорилась на настоящее Мартини, а не жалкую подделку, от которой вечно болит голова. И парней, как назло, ни одного стоящего. Либо наивные мальчики, не делающие без звонка маме ни шагу, либо "завзятые соблазнители", от чьих сальных шуточек подступает к горлу тошнота. Корпоративная вечеринка - одно красивое название! Скучать у стойки, периодически вежливо улыбаясь на заученные приветствия и вежливые фразы - это просто феерия, да, восторг - экстаз с оргазмом, как говорила ее бывшая соседка по площадке.
Еще не много и она наберется смелости и смоется из этого болота, гордо именуемого "юбилей компании", в обществе какого-нибудь пьяного идиота. Какая разница? В темноте, как говорят, все кошки серы. Эти "вечные дон-жуаны" так занятно отводят глаза и стесняются наутро... Хотя лучше выбрать парня из чужого отдела, чтобы не видеть его каждый день на работе. Нужны ей эти цветы и обожающие взгляды! А еще меньше нужны признания в любви и "полный набор для отношений" - знакомство с его родителями, друзьями, соседкой и внучатой племянницей двоюродного брата.
Это мы уже проходили. Сватался тут один... идиот. Сначала искоса поглядывал, заходил "проведать" в обеденные перерывы и встречал после работы. Потом, как вожжа под хвост попала. Дарил букеты из сотни алых роз, клал на стол конверты с признаниями в любви и краснел, как школьник, в ее присутствии. Одни только эти стихи вызывали здоровый приступ смеха. Лавры Пушкина, видите ли, покоя ему не давали! А вот целоваться совсем не умел, ей даже и намекнуть неудобно было. Лешенька же весь такой возвышенный и романтичный, это она завзятая реалистка и "циничная стерва". Последним эпитетом он, возвышенный и сладкоречивый, наградил при расставании. Еще назвал ненормальной и посоветовал у психиатра лечиться. И что его не устроило? Она предлагала простой секс, к обоюдному удовольствию без "великой любви" и каких-то обязательств. Любой мужик бы следом бежал после такого щедрого предложения! "Семья - основная ячейка общества...", тьфу! Она не нанималась исправлять демографический кризис. Целоваться бы сначала научился сносно, а потом уж жизни ее учил.
Нет, еще полчаса и это предел. Она, конечно, теперь начальник одного из отделов, но свой долг перед компанией перевыполнила, в конце концов, поиск мужчины на ночь среди коллег не самая лучшая идея. Пойти, что ли потанцевать, так рожи у незанятых мужиков, как у шимпанзе на прогулке... Даже эстетического удовольствия не получишь, что уж говорить про амбре коктейля "водка+все, что найдем на столе спиртного". Интересно, если плеснуть в бутылку бензина, они бы тоже восторгались "тонким вкусом и ароматом"?
Она стояла у барной стойки с бокалом мартини и кривилась. Именно так - кривилась. По-детски - когда изгибаются в усмешке губы, морщится лоб, и даже кончики волос, кажется, недовольно подрагивают. Немного смешная, немного несуразная, со своей короткой стрижкой она была похожа на взъерошенного воробышка. Сергей смотрел на нее украдкой уже минут двадцать, то отвлекаясь на подходивших сотрудников, то вновь ища взглядом тоненькую фигурку в джинсах и простой блузке с таким соблазнительным вырезом ... Ой черт, явно мысли не в ту степь пошли. Кобелиная натура, черт бы ее побрал.
- Серег, ты где? - Андрей, хороший сотрудник и друг детства (редкое сочетание!), тряхнул мужчину за плечо. - Ты на кого засмотрелся?
- Да вот... Ты случайно не знаешь, кто это? - Сергей кивнул на заинтересовавшую его блондинку.
Андрей присвистнул:
- Случайно знаю. Елена Зотова - начальник отдела информации. Говорят, та еще штучка... Хотя формы у нее ничего. Хочешь рискнуть?
Сергей поморщился. Рискнуть - не рискнуть... Хотя... чем черт не шутит.
- Посмотрим.
- Ну-ну, удачи, парень, - Андрюха подмигнул ему и развязно подхватил под локоть проходящую мимо девушку. Что характерно, та не вырвалась и не послала его куда подальше, а согласилась потанцевать. И как это у него получается?
Потанцевать... Действительно - чем черт не шутит!
Сергей направился к барной стойке.
- Вы танцуете? - в последний момент голос его почему-то подвел, и вместо мужественно-соблазнительных интонаций получились жалобно-просительные. Он бы на ее месте отказал бы сразу.
А она согласилась. Странная. Непонятная. Эта госпожа Зотова. Зотова, Зотова. Елена Владимировна Зотова... Точно! На нее жаловался в курилке Алексей. Значит это она "бессердечная стерва", что разбила трепетное и ранимое сердце экономиста? Нет, Леша, конечно, любит драматизировать, но на то чудовище, о котором он рассказывал, она совершенно не похожа... Что за дурная привычка обсуждать женщин? Как бабы о тряпках, честно слово... Не курилка, а филиал клуба разбитых сердец. Но тут здравые и, кажется, изобличительно-недовольные мысли исчезли из головы напрочь: Зотова... Елена... Лена... прижалась к нему в танце так, что это не просто вышло за грани приличия... это... Но врать, что ему неприятно, он не стал бы - это точно.
- Как тебя зовут? - ее шепот едва не потонул в звуках музыки и глухом шуме голосов.
- Сергей. Сергей Сыроежкин.
- Что? - она подняла изумленные глаза и вдруг рассмеялась, весело, громко, искренне. И глаза у нее заискрились таким весельем, что хотелось расцеловать ее, а затем...
Сергей смутился.
- Ну вот, и ты туда же. Кто виноват, что у моих родителей было такое чувство юмора?
Она улыбнулась и вдруг провела ладонью по его волосам, как будто наклоняя его голову для поцелуя. Но в какой-то момент остановилась (он просто почувствовал, как щелкнул в ней какой-то "стоп-сигнал") и отодвинулась.
- Какие у тебя планы на вечер? - спросила она абсолютно спокойным голосом - ни намека на недавний смех.
- У меня?
- У тебя, - она усмехнулась, как-то очень колко и холодно. - Если свободен, я тебя приглашаю к себе. На кофе. Вы хотите кофе, господин Сыроежкин?
Не понять, что имеется в виду под "кофе", умудрился бы только полный кретин. Сергей кретином не был. По крайней мере, ему хотелось в это верить. С одной стороны, предложение соблазнительное, а с другой стороны, она странная, хоть и привлекательная. И абсолютно не в его вкусе. И... Он еще придумывал какие-то оправдания и отговорки, а руки - ну абсолютно произвольно и неконтролируемо - уже помогали ей надеть легкий серый плащ. Спустя несколько минут они уже были на улице, попав прямо под холодную осеннюю морось.
Осенняя морось заставила неприятно поежиться, но подействовала отрезвляюще.
И что заставило ее выбрать именно этого нелепого Сыроежкина? Не хотелось возвращаться одной в холодную постель? Глупости! Перебилась бы эту ночь без мужчины - не монашка, только нарушившая обет двадцатилетнего воздержания. Любовь с первого взгляда? Еще смешнее. Ну, как, скажите, в этого Сыроежкина можно влюбиться? Смешной, занятный, несуразный, но уж точно не герой ее романа. Даже не тот типаж, что она обычно предпочитает.
Сергей... Сережа... Сережка. Ты-то зачем принял приглашение, прекрасно понимая, что кофе у нее сроду не водилось? Наверняка слышал Лешкины жалобы - мужики говорят о бабах, не реже чем женщины о шмотках. Интересно, кем он работает? Хотя... даже спрашивать не стоит. Как говорится, программиста видно по профессиональной сутулости.
Сережа Сыроежкин. Таким идут уютные вязаные свитера, теплые пледы и заботливые женушки, каждый день пекущие пироги. Такие никогда не идут в герои и авантюристы, но верят в Любовь, Долг, Верность и прочие архаичные принципы. Впрочем, если у таких вот правильных мальчиков отобрать веру и надежду на "большой дом, десять детей и большую собаку у ворот", из них может получиться нечто занятное. Наверное. Лена поежилась, а затем поймала взгляд Сережи - задумчивый и, пожалуй, немного оценивающий. Мгновенно стало неприятно: как будто товар на невольничьем рынке выбирает, ей-богу. И чтобы отогнать это противное, неожиданно подкатившее к горлу, ощущение Лена его поцеловала. Крепко, со всей силой вжимаясь в него, не позволяя ни на минуту (ни на секунду!) отстраниться. Поцеловала - и тут же пожалела об этом. Он хорошо целовался. Вернее, очень хорошо. То ли практика большая, то ли просто талант, бывают такие... И запах от него хороший был, неожиданно уютный: смесь мужской туалетной воды, вина (и почему такие мужчины пьют всегда именно вино?) и еще чего-то едва уловимого, чему трудно найти объяснение. Откуда этот странный, смешной мальчишка знает, чего она сейчас хочет? Мягко провел рукой по волосам и обнял, осторожно привлек к себе за талию, как величайшую в мире драгоценность. Улыбнулся одними глазами так, словно погладил, но поцелуя не прервал. Какие у него приятные на вкус губы - как дорогое вино, нет, как крепкий, терпковатый коньяк. Хлебнешь совсем немного, а пьянеешь моментально. А ведь не хочется останавливаться, отрываться, вспоминать, где когда и с кем находишься... И дождь, и грязный серый асфальт остались где-то не здесь. Далеко-далеко. В старой заброшенной жизни. Не было никаких Паш, Леш, Саш и Володь. Есть только он. Здесь и сейчас. Совершенно незнакомый, но почему-то близкий. Вспоминается голливудский фильм с Джулией Робертс - когда он тебя целует, хочется закрыть глаза.
Господи, ну и напилась же ты Ленка! Пьяная мечтательная идиотка, даже лапшу тебе о великой силе любви на уши вешать не надо - сама справилась! Мало жизнь била мордой об асфальт - еще захотелось?
Лена прервала затянувшийся поцелуй и резко отстранилась.
Он нахмурился и не выдержал - спросил:
- Тебе не понравилось?
- Мне.... Слушай, если ты не хочешь ко мне идти... Тут недалеко, конечно, но..., - сказала и сама себе ужаснулась: еще не хватало заикаться начать!
Сережа улыбнулся - одними губами, до глаз улыбка не дошла - и ответил:
- Успокойся. Я хочу, - вот это был вызов, чисто мужской, но исключительно понятный.
- Тогда пошли, - она попыталась ответить холодно, но получилось как-то не совсем уверенно.
Сережа обнял ее за плечи:
- Замерзла?
- Чуть-чуть, - прошептала Лена, и дальше они шли в полной тишине.
Разве что уже возле Лениной квартиры они долго пытались найти ключи в ее сумочке, смеясь и перешучиваясь. В квартире же веселое настроение как-то улетучилось. Как будто вот это вот банальное "переспать" оказалось пугающим - какой-то определенностью, наказанием, которого ждешь, но от которого не можешь избавиться.
- Хочешь кофе? У меня хороший, - на кухне они оказались как-то сами по себе. В гостиной делать нечего, а идти сразу в спальню ужасно не хотелось: казалось, что стоит зайти туда - и обязательно разрушится что-то хрупкое между ними. Ерунда, конечно! Но все же...
- Мы к тебе за кофе и пришли, разве нет? - он прислонился к дверному проему, сложив руки на груди и рассматривая ее. Он забавно щурился: скорее всего, проблемы со зрением. Впрочем, программист - это не профессия, это стиль жизни. Или призвание, тут уж как повезет.
- Лен, ты меня слышишь?
- Слышу, конечно, - легкая улыбка. - Я сейчас сделаю.
- Не стоит. Я не хочу.
- Нет?
- Нет.
- Я все же сделаю, - она сказала это нервно и бросилась к навесной полке, как к последнему пристанищу, подавляя в себе огромное, нечеловеческое изумление: да что это с ней?!
- Лен, - он очень осторожно подбирал слова. - Я тебя не съем. Успокойся. Не будет ничего, чего ты не захочешь. Я же не какой-то тип с большой дороги. Если хочешь, я могу о себе рассказать.
- Не стоит, - вот чего ей не хватает, так это знать, кто он и откуда. У мужчин на одну ночь должны быть лица без имен и биографий - так проще. - Все хорошо, Сереж. Заходи, садись, не стой у порога - примета плохая.
Он промолчал, но зашел. Садиться не стал, прислонился к стенке. Благо, кухня большая, можно было не налетать друг на друга.
- Ты красивая, - и почему мужчины всегда выбирают самый неудобный момент, чтобы сказать комплимент? А если бы она пролила на себя кипяток?!
- Держи, - буркнула она, протягивая кружку.
Сережа осторожно глотнул, но ничего не сказал, продолжая рассматривать ее поверх кружки.
- Что? - не выдержала Лена. Прозвучало резко, почти грубо, но, в конце-то концов, что за взгляд? Она же нервничает!
- Ничего. Ты красивая. И я тебя очень хочу, Лен. Поэтому, если хочешь отказаться, отказывайся сейчас.
Лена ненадолго замерла, а потом произнесла мгновенно запылавшими губами:
- У нашего программиста от моего вида повышается излучение мозга в районе BAT излучения в диапазоне 6,4 - 10 GHz?
Он подавился кофе.
Уже откашлявшись, произнес:
- Никогда не пиши любовных романов. А то я как представлю финальную сцену с описаниями в духе: "Он начал интенсивно излучать волны в KVCh диапазоне", мне плохо...
- Такое обычно в середине романов пишется, Сереж. Ты не те романы читал, - Лена улыбнулась.
- Да я их вообще не читал. Растягивать примитивный сюжет на целую книгу - это даже не смешно.
Лена задумчиво посмотрела на него и спокойно сказала:
- Да, растягивать сюжет - это глупо. Так же как и затягивать этот разговор. Или ты передумал? - насмешливо спросила Лена, испытующе глядя ему в глаза.
У Сережи мгновенно перехватило дыхание. Он, конечно, не в первый раз сегодня с женщиной, но именно от Лены голова идет кругом. А от мысли о том, как это будет - быть с ней, в ней, вокруг нее - сдерживаться ставало практически невозможно. Он и не стал сдерживаться. Куда, а главное когда поставил кружку с недопитым кофе, он потом так и не смог вспомнить. Точно так же, как и о том, как они добрались до спальни. Ее губы, ее руки, ее попытки стянуть с него рубашку, стон - чей: его или ее? - с нее блузку он то ли стащил, то ли сорвал еще на выходе из кухни. В какой-то момент он испугался, что слишком спешит, что, возможно, она хочет нежности, каких-то слов, но она цеплялась за него изо всех сил, прижималась все теснее, кажется, в какой-то момент даже укусила - и все его осторожные мысли разлетелись, и он разлетелся на кусочки вместе с ними. Главное, что она была рядом, и не надо было стараться выглядеть мужественным, или опытным, или контролировать движения - не думать, только чувствовать: запах, вкус, прикосновения. Как-то очень быстро они оказались на кровати, и Лена оказался сверху, а потом... Черт, когда они успели стащить с него джинсы?
- Лена, ты понимаешь, что ты делаешь? Зачем ты..., - и сказать большее он был не в состоянии, просто не успел, а затем не смог.
Лена, ее губы, движения, такое удовольствие, что это уже почти боль, мелькнувшая мысль "Я же сейчас..." - и разлетевшийся на осколки мир.
Пока он пытался привести в порядок дыхание, Лена скользнула чуть повыше и свернулась клубочком рядом. Он было потянулся к ней, но она снисходительно улыбнулась:
- Да отдохни чуть-чуть. У нас целая ночь впереди. Тебе абсолютно необязательно доказывать, что ты, как пионер, всегда готов.
- Я всегда готов.
- Поверю на слово, - Лена довольно улыбнулась и потянулась с кошачьей грацией.
- Я люблю тебя, - вырвалось у него.
Он тут же пожалел об этих словах, как только увидел, как изменилось ее выражение лица.
"Что ж они ко мне липнут, эти чертовы романтики и идеалисты?!" - хотелось вслух выругаться Лене. Или заплакать. Или швырнуть в него чем-нибудь. Или все вместе. Все начиналось... все слишком хорошо начиналось - стоило понять сразу. А уж когда стало сносить крышу, нужно было бежать со всех ног, подальше от этого забавного, милого и откуда-то знающего ее желания Сережи Сыроежкина. Жизнь не любовный роман, а в сказки верить, тем более, глупо.
Но он ведь оттащил, почти оттащил ее от пропасти, приевшейся пустоты внутри, которая давно стала нормой. Она даже подумывала, что на этот раз интрижку можно растянуть на пару дней, недель или месяцев. Зачем, ну, зачем ты все испортил...? Целая ночь, у нас была бы на двоих целая ночь, если бы ты не...
- Любишь? - изменившимся голосом спросила Лена. - Еще скажи, жить без меня не сможешь! Или ты полагаешь, что я затащила тебя в постель ради глубокого и искреннего чувства?
Злая ирония в голосе, насмешка, удар по его самолюбии. - мужчины ненавидят, когда над ними смеются. "Уходи, пожалуйста, уходи, выметайся прочь из моей жизни" - знакомая, почти банальная мысль сегодня звучит по-другому... Холодно, он еще не успел отодвинуться, забрать свое тепло с собой, но ей почему-то холодно.
- Да нет, Лен, - он явно почувствовал, что сболтнул что-то не то (кретин, козел, дегенерат, а ведь все так потрясающе начиналось!). - Я просто... Я не знаю. Ты мне очень нравишься. Хотя, наверное, не стоило говорить что-то подобное. Забудем?
- Нет. Не забудем. Знаешь, Сереж, у меня что-то настроение испортилось. К тому же уже поздно. Я устала. А тебе, пожалуй, пора идти.
- Лен, ну что ты начинаешь? Ну ведь все так хорошо было. Ну сглупил, но...
- Убирайся, - Лене хотелось плакать, кричать (как же больно от этого его случайного "люблю"!). - Убирайся, Сереж.
Он хотел что-то сказать, но замолчал на вдохе. Молча встал с кровати. Джинсы он нашел сразу, а вот рубашку искал несколько минут, натыкаясь на мебель и стены. Свет включать казалось неуместным.
Темнота была спасающей, правильной, не дающей возможности задуматься, чем же было на самом деле это странное, случайное слово "люблю".
Когда Лена... Елена Владимировна Зотова закрывала массивную металлическую дверь, старательно отводя глаза, Сергею страшно захотелось спустя пять лет после последней сигареты закурить. Ну зачем он это сказал? Что ему мешало промолчать? Обнять ее? Прижать к себе? А затем... Черт! Сергей сердито хлопнул дверью подъезда. Ну и черт с ней! Смазливая сука. Сергей оборвал себя. Ладно, надо успокоиться и идти домой. Под холодный душ. И спать. И чтоб на утро ни о какой... Лене никто и не вспомнил. Он завернул за угол дома.
То, что Лена нервно курила у открытого настежь окна, он уже не мог увидеть...
Он так сильно хлопнул дверью подъезда, что Лена улыбнулась. Это был какой-то очень детский жест обиды. Как злость на более сильного мальчишку из соседнего подъезда, вымещенная на подушке. Эх, Сережа... Люблю, говоришь... Люблю... такое странное слово. Люблю - это когда "вместе и навсегда"? С детьми, уютным домом, "кто первый встал - того и тапочки"? Или это все же другое люблю? Случайное, брошенное второпях и невзначай, как и десятку других до нее? И может ли быть "люблю" таким правильным-правильным? Когда "будет, как ты хочешь" и не надо никому ничего доказать и никого ни в чем убеждать?
Эх, Ленка, дура ты. Ну в какие философские дебри тебя понесло? Докуривай ты эту сигарету и ложись спать. Завтра - на работу. Интересно, а Сережа тоже будет сплетничать о тебе в курилке? Будет наверняка. Как же это все надоело. Сережа, Сережа... Сереженька. Прости меня, дуру такую. Была бы умнее, схватила тебя и уже не отпускала бы. Такие мужчины - золото. Жаль, что я не такая женщина. Удачи тебе, Сережа Сыроежкин.
Завтра все это померкнет и будет смотреться по-другому не глупым желанием верить в сказку, а случайной встречей. Завтра всегда наступает. Оно никуда не денется. Может быть, лучше, что это завтра пришло сейчас, а не через пару дней, месяцев или лет? Может. Вот только до боли грустно, что завтра наступит для тебя и для меня, а не для нас...
Лена Сыроежкина... Глупость какая...
Лена преувеличенно осторожно закрыла окно и подошла к кровати. Покрывало было смято, одна из подушек валялась на полу. Лена нерешительно ее подняла, а затем швырнула на кровать и пошла в зал: лучше спать на том продавленном диване, чем мучаться от невозможности заснуть в комнате, где все еще оставался его запах. Сережа, что же я... мы наделали только что со своими жизнями?
Мы так долго бежали вперед, что не заметили, как догнали самих себя. Бежать больше некуда. Побег окончен.