Чем бы ни занимался Майкл после того, как встретил Дору на улице Дилкли, все его мысли постоянно возвращались к этой встрече и последовавшему затем разговору. Кое-какие вопросы, которыми раньше задавался Майкл, нашли свой ответ - например о том, как относилась Дора к появлению ребёнка в семье Фосбери. Но добавились и новые темы для размышлений. Появилась злость на лорда Фредерика. "Он и так никогда мне не нравился, но теперь ещё и всплыла та грязь, которая по его вине образовалась вокруг Долорес-Софии". Впрочем, Майкл понимал, что не знает толком, как живут другие знатные семьи в Бригантии, и небезосновательно допускал, что у всех немало скелетов запрятано по шкафам.
Майкл, не обременённый верноподданическим аристократическим воспитанием, порой заходил в своих желаниях столь далеко, как "набить бы морды кое-кому", выдавшим Долорес-Софию замуж за графа Фосбери, если бы довелось когда-нибудь встретить их без регалий и охранявшей их гвардии. Разумеется, мысли эти были лишь поверхностными фантазиями, призванными принести небольшое облегчение Майклу, когда он с досадой размышлял об этом и к поведению в реальности никакого отношения не имели. Видимо, ещё здесь сказывалось принятое поведение людей из прежнего мира Майкла, когда люди частенько выражают подобное желание, как только увидят по телевизору лицо того или иного политика.
А в его графстве, между тем, возведение здания гостиницы подходило к завершению и уже начинались отделочные работы внутри. Фермеры начали готовить рассаду для будущих огурцов и томатов и готовили недавно построенные теплицы к их "заселению" овощами. Мебельная фабрика безостановочно шумела станками, создавая невиданный ранее в этом мире материал и выкраивая заготовки под предметы мебели. По дорогам графства всюду разъезжали грузовые подводы, по реке сновали лодки и баржи. Словом, вокруг кипела активная жизнь.
Майкл получил письмо от руководителя будущего графского театра Джона Конгрива о том, что вопрос о патенте для их театра, скорее всего, будет решён положительно, однако документы ещё некоторое время будут оформляться в королевской канцелярии. Сам же мистер Конгрив, не дожидаясь получения этих документов, приступил к поиску артистов в столице и уже получил согласие от семейной актёрской пары на переезд в Дилкли и заключение индивидуальных контрактов с виконтом Оддбэем. Майкл в ответном письме написал, что актёры, если уже свободны от обязательств, могут приезжать к Дилкли и обращаться к его управляющему мистеру Аарону Фитцбергу для заселения в жильё и получения средств на проживание за этот период. Под заселение актёров был выделен один этаж в доходном доме, принадлежащий графу.
Помимо этого, Майкл провёл плодотворную встречу с автором, который выразил заинтересованность в предложении виконта Оддбэя о написании комедийной пьесы по предложенному им сюжету, и для обговорения всех деталей приехал к нему в графство. Майкл показал мистеру Дэвиду Моллигану - так звали этого автора - написанную им выжимку сюжета бессмертной пьесы Бомарше "Безумный день, или Женитьба Фигаро". Мистер Моллиган сначала сказал, что сюжет слишком запутанный, что в него понамешано много того, что он бы лично использовал как основу для других произведений, а сюжет этой пьесы можно сделать бы гораздо проще без ущерба её качеству, но Майкл настаивал на полном включении всех указанных событий в одну пьесу. А поскольку, как известно, кто платит, тот и заказывает музыку, то автор был вынужден согласиться.
Дальнейший спор между Дэвидом Моллиганом и Майклом разразился по поводу речи Фигаро, которую тезисно написал Майкл.
- Такие слова королевская цензура ни за что не пропустит, как только прочтёт вот это: "Думаете, что если вы - сильный мира сего, так уж, значит, и разумом тоже сильны? А много ли вы приложили усилий для того, чтобы достигнуть подобного благополучия? Вы дали себе труд родиться, только и всего. Вообще же говоря, вы человек довольно-таки заурядный" - да нашу пьесу вообще запретят, а меня и вас заодно объявят неблагонадёжными! И то, что действие пьесы происходит не в нашем королевстве и в прошлом веке, тут ничего не значит.
Наконец, после долгих дебатов, которые потребовалось запивать вином, из-за того, что голоса у обоих спорщиков охрипли, это место в речи Фигаро урезали до фразы "Вы дали себе труд родиться - только и всего", а далее дополнили словами, почти дословно содержащимися в учебниках по воспитанию благородных молодых людей о том, что человек, рождённый благородным, должен всеми своими поступками подтверждать своё благородство и не ронять честь.
Майкл поселил мистера Моллигана неподалёку от замка, с тем, чтобы им была возможность встречаться и обсуждать пьесу по мере её написания.
И, наконец, пришло письмо, которое Майкл ожидал не менее, а может, в глубине души, и более прочих - от сыщика Натаниэла Скотта.
"Ваша милость,
Мне удалось обнаружить искомую Вами Б. После смены трёх гостиниц, несколько месяцев назад она поселилась в пансионе миссис Пирси на улице Брутон-вэй в Глостере. Через несколько дней после заселения Б. наняла служанку, с которой и проживает в квартире, состоящей из нескольких комнат. На улицу Б. выходит редко, круг её общения весьма ограничен. Полагаю на этом свои обязательства перед Вами выполненными полностью.
С уважением к Вам, м-р Натаниэл Скотт."
Графство Глостершир, практически целиком состоявшее из крупного города-порта Глостера, располагалось на реке Северн южнее графства Оддбэй. Между ними располагались земли другого графства, но путь удобнее всего было преодолевать по связывающей их реке.
Майкл повелел секретарю приобрести для него билет на речной пассажирский пароход в первом классе, предупредил графа и графиню Оддбэй о своём отъезде и отбыл в Глостер. Имевшиеся у него дальнейшие планы в отношении Бригитты поручить сыщику или кому-либо ещё было нельзя.
Дорога до Глостера по Северну мало напоминала речной круиз. Неласковая и непостоянная мартовская погода не располагала к прогулкам по палубе, да и любоваться на непокрытых ещё зеленью берегах реки было нечем. Разве что можно было гадать, сколько из пустых пока грузовых судов, попадавшихся им навстречу, направлялось к пристани на границе графств Оддбэй и Фосбери, с тем, чтобы через короткое время отбыть, гружёными мебелью, консервами заводов из Оддбэй или сукном и кожей из Фосбери.
В пути Майкл постоянно ощущал нехватку возможности активной деятельности, к которой он так привык за последнее время. Его мозг часто вырабатывал какие-то идеи, вспоминал те или иные надобности, и обычно Майкл, пользуясь наличием под рукой помощников, мог немедленно озадачить их тем или иным поручением. Потом они докладывали ему о выполнении этих поручений и, как правило, тут же получали новые, будь то связанные с предыдущими, или только что пришедшие в голову неуёмному виконту. "Ну хоть они отдохнут там несколько дней без меня", мысленно усмехнулся Майкл, "Вот когда пожалеешь об отсутствии мобильных телефонов и невозможности загружать работой подчинённых в любое время".
Сойдя на берег в доках Глостера, Майкл первым делом нанял извозчика и доехал с ним до считавшейся приличной гостиницы с названием "Сытая сорока", где снял номер и, не поднимаясь в него, с тем же извозчиком отправился на улицу Брутон-вэй к пансиону миссис Пирси. Открывшей входную дверь служанке он велел передать мисс Бригитте, что к ней с визитом пришёл виконт Майкл Оддбэй.
После того, как через некоторое время служанка провела его по коридору в нужные комнаты, Майкл, наконец, смог увидеть первоисточник той круговерти, которая сейчас набирает обороты где-то в Фосбери и в Йорке, вплоть до самых верхов Бригантской аристократии и церкви - почти никому не известную, не имеющую даже фамилии простолюдинку по имени Бригитта.
- Виконт? Если бы мне предложили составить список знакомых людей, которым я могла бы когда-нибудь понадобиться, ваше имя в нём было бы последним, - усмехнулась молодая женщина со светлыми волосами.
- Впрочем, - продолжала Бригитта, - вы наверняка здесь не по собственной воле, вы прибыли по просьбе вашего друга Питера Крэйбонга, верно?
- Нет, не верно. Вы позволите мне присесть?
- Что? А... Ах да, конечно, присаживайтесь, - Бригитта растерянно указала на одно из кресел.
- Благодарю. Не то, чтобы я устал в дороге, а скорее утомился.
- Но кому ещё я понадобилась и причём тут вы? - продолжала задавать вопросы хозяйка комнат.
- На первый вопрос ответить легко - только мне. А вот зачем вы мне понадобились... это так сразу не объяснишь.
Бригитта велела служанке спуститься и сказать миссис Пирси, что она не будет сегодня обедать, так как у неё гость.
- А знаете что? - сказал Майкл, - Я бы и сам не отказался пообедать. Не соблаговолите ли вы составить мне компанию для обеда в гостинице "Сытая сорока", в которой я остановился?
Бригитта рассмеялась.
- Виконт, вы забыли, что я не леди и у вас нет необходимости обращаться со мной столь изысканно.
- И всё-таки. Вы пообедаете со мной?
- Почему бы нет? - пожала плечами Бригитта, - Но мне надо собраться.
- Я подожду вас у дома.
На улице Майкл остановил подвернувшегося, по счастью, извозчика, и стал ожидать Бригитту. Та вышла к нему в довольно дорогом наряде из идущего ей к лицу плотного зелёного платья, изящной шляпки и надетого поверх платья тёмно-коричневого утеплённого жакета.
Майкл предложил её руку и помог сесть в карету. По дороге до гостиницы они говорили о каких-то пустяках навроде погоды или устройства города Глостера.
В обеденном зале "Сытой сороки" им отвели один из лучших столиков у окна и Майкл, поинтересовавшись меню и предпочтениями Бригитты, сделал заказ.
После этого женщина своим видом выразила желание слушать. А вот у Майкла почему-то не появилось желания рассказывать что-то именно сейчас. Хотелось просто пообедать в приятной компании, продолжая разговор о пустяках, начатый в карете.
- Давайте сначала поедим, если вы не против. Это даст мне время настроиться, - улыбнулся Майкл.
- Вы меня всё больше интригуете, - ответно улыбнулась Бригитта, - но я не против.
Майкл узнал от Бригитты, что город Глостер управляется единолично шерифом, что в нём производят железо и что он, стоящий на слиянии двух рек, является крупным транспортным узлом - хотя последнее Майкл понял и сам. Он же вкратце рассказал ей о некоторых своих делах, которые затеял в своём графстве. Словом, обед для обоих прошёл довольно приятно. Было видно, что Бригитта рада была выйти куда-то из пансиона, в котором жила почти безвылазно и вдвойне была рада беседовать о таких вещах в компании истинного аристократа, с которым чувствовала себя вполне комфортно.
После обеда Майкл предложил Бригитте подняться к нему в номер и там уже поговорить о деле, по которому он приехал.
Бригитта сначала замялась. Если бы она была леди, ей ни в коем случае нельзя было бы принимать такое приглашение. Но... она ею не была, и её собеседнику это было хорошо известно. Поэтому она согласилась.
- Итак, мисс, - сказал Майкл, когда они с Бригиттой расположились в креслах в его номере, - Должен сразу признаться, что никакого особого именно дела у меня к вам нет. Я лишь хотел получить ответы на некоторые появившиеся у меня вопросы, которые меня сильно беспокоили. И эти ответы я не мог получить больше ни от кого - мой друг Питер Крэйбонг срочно уехал за границу, а... - тут Майкл помялся, - с лордом Фосбери я не настолько в дружеских отношениях, чтобы он стал откровенничать со мной. Не скрою, мне пришлось нанять сыщика в детективном агентстве, чтобы разыскать вас.
- Так вы что, - изумилась Бригитта, - наняли сыщика и приехали ко мне из простого досужего любопытства?
- Нет, конечно нет.
Майкл вдруг понял, что ему придётся сказать Бригитте правду, иначе она не поймёт его мотивов и не будет с ним откровенна.
- Известно ли вам, что я в своё время просил руки леди Долорес-Софии Крэйбонг?
Бригитта медленно отрицательно покачала головой.
- В газетах об этом не писали, а среди знатных людей я не вращаюсь.
- Тем не менее, это так. Я сделал своё предложение одновременно с графом Фосбери и Его Величество с герцогом Крэйбонгом решили, что им выгоднее отдать дочь герцога замуж за графа Фосбери.
- Хорошо, - поморщилась Бригитта, - но я всё ещё не вижу связи со мной. Вряд ли вас интересует наше проживание с Дорой в монастыре.
- Не настолько, чтобы мне понадобилось вас разыскивать, - усмехнулся Майкл.
- Тогда какие ответы вам нужны?
- Речь идёт о ребёнке, - решился Майкл, - о вашем сыне от Питера.
- У меня нет сына от его милости, - сжав зубы, сказала Бригитта.
- Видите ли, когда я предпринимал этот розыск, я знал меньше, чем сейчас. Я надумал себе всякого о том, что и Питер, и вы, и леди Фосбери, в которую я всё ещё влюблён, могут нуждаться в помощи, которую я мог бы оказать по мере своих сил. Теперь же мне от самой леди Долорес-Софии известно, что она хотела принять вашего ребёнка, а не действовала по принуждению. Так что я просто хочу выслушать ваш рассказ, и, если нужно, помочь вам в чём-то.
- Рассказ? - коротко и зло рассмеялась Бригитта, - Что ж, извольте. Только рассказывать понадобится со времени почти от моего рождения, чтобы вам всё стало понятно.
- Слушаю вас со всем вниманием.
- В монастыре святой Агнессы, - начала Бригитта, - почти от рождения воспитывались две девочки-ровесницы. Только одна из них, как всем там было известно, была дочерью герцога Крэйбонга и должна была по достижении семнадцати лет покинуть стены монастыря, а вторая была простым подкидышем, простолюдинкой. И теперь самое главное - первую из них звали Бригитта, а вторую - Дора. Дорка-дворничиха.
- Не понимаю.
- О да, это трудно понять. Изуверский план настоятельницы монастыря состоял в том, чтобы уберечь настоящую дочь герцога от покушений на её жизнь во время войны, поэтому девочкам для всех поменяли их происхождение. И вот Бригитта всю жизнь ощущала себя леди, маркизой Крэйбонг, готовилась, по крохам бережно собирая сведения, которые ей понадобятся к жизни в качестве высокорожденной аристократки. Как же она любила своего отца Витауса Крэйбонга и братьев Брайана и Питера, как мечтала воочию познакомиться с ними! А вторая девочка довольствовалась перспективой всю жизнь провести в монастыре, и принимала свою судьбу с охотой. Наконец, за дочерью приехали от герцога... Так счастлива, как в тот миг, я не была никогда в своей жизни. И вот тут оказалось, что подкидыш-простолюдинка - это я. Я, понимаете вы это или нет!? - вскричала Бригитта, - Да на меня будто небо обрушилось в тот момент!
- Могу себе представить, - Майкл и вправду был поражён той драмой, которая произошла с юной Бригиттой.
Бригитта подошла к стоявшему на столе кувшину с бокалами и налила себе вина. Было видно, что даже воспоминание о том, что она пережила тогда, вызвало в ней стресс. Немного успокоившись, она продолжила:
- Не знаю, как я нашла тогда в себе силы (я плохо помню дальнейшие события в тот день), но я упросила подругу помочь мне выбраться из монастыря при содействии её отца к этому. Недели через три за мной в монастырь заехала карета и отвезла меня в столицу, в квартиру в квартале Блумсбери. Мне передали от его светлости герцога Крэйбонга, что мне назначено небольшое содержание до момента моего замужества и от меня требуется безупречное поведение. И я осталась одна. Ничего не зная о мире, в котором оказалась, не имея ни знакомств, ни близких. Я не знала, как и где одеваться, где питаться, что вообще мне делать. Меня никто не навещал, никто ничего не подсказывал, я была вообще никому не нужна. По совету соседей по дому я стала покупать газеты и искать работу, но я не имела никаких навыков, которые могли понадобиться для боле-менее приличной работы, а заниматься самым чёрным трудом я была не готова внутренне.
Там же, из газеты, я узнала о назначенном венчании маркизы Крэйбонг и графа Фосбери в Йоркском кафедральном соборе. Я пришла тогда на площадь перед собором и увидела выходящую оттуда Дору. В чудесном свадебном платье, в сопровождении знатного мужа и Их Королевских Величеств, осыпаемую цветами и благословениями. Я увидела то, к чему я готовилась всю свою жизнь. Только там, где должна была быть я, была другая девушка. Дора лишь на мгновение взглянула на меня, когда садилась в карету...
А через пару недель после этого ко мне пришёл Питер Крэйбонг. Тот самый, которого я заочно любила всю свою жизнь. Он, как выяснилось, пришёл по просьбе своей сестры, чтобы позаботиться обо мне. Ну а дальше...
- Дальше я, пожалуй, всё знаю, - сказал Майкл. Он был сильно впечатлён историей этой женщины, - А чего не знаю, могу догадаться. Это вы сами просили Дору принять вашего ребёнка?
- Да, на случай, если Питер откажется дальше заботиться о нас. Он передал мне требование своего отца покинуть квартиру и передать новорожденного в приют, либо выйти замуж за купленного простолюдина и уехать с ним в самую глухую деревню. Я просила графа Фосбери оставить меня жить в его графстве рядом с его женой, которая приходится родной тётей моему ребёнку, но он решил по-своему. Поэтому моего сына через три дня после его рождения забрали Фосбери, а мне выдали сумку, наполненную деньгами и оставили одну на станции дилижансов. И вот я здесь. И по-прежнему мало знаю о жизни, никому не нужна, и понятия не имею, что мне делать дальше.
Майкл подошёл к окну, повернулся к нему и долго молча так стоял. Молчала и Бригитта, уставшая от своего рассказа.
- Знаете, есть такая поговорка, - проговорил, наконец, Майкл, - Если судьба сдала тебе краплёные карты - ходи с бубей.
Глава 3
- И что это значит? - спросила Бригитта.
- Ну примерно то, что даже в безвыходных ситуациях нужно не отчаиваться, а делать то, что в твоих силах, - ответил Майкл.
Бригитта горько улыбнулась.
- Я обещала, что никогда никому не скажу про своего ребёнка от Питера, что никогда не появлюсь в герцогстве Крэйбонг и в графстве Фосбери. Своё слово я держу и намерена держать его и дальше. И у меня достаточно денег, чтобы не было нужды искать себе работу. Видите, вы хотели помочь, а мне и помогать-то не в чем. Что я ещё могу, кроме того, что я сделала?
- То, что вы поселились тут и скрылись ото всех - это не столько действия, сколько отказ от них, на мой взгляд.
- Вы что, хотите, чтобы я стала бороться за возвращение себе ребёнка? Да меня же в тюрьму посадят за клевету на герцога и других аристократов. Граф Фосбери нарисовал мне полную картину моего будущего, если я нарушу свои обещания. Да и как мы с ребёнком жили бы? Меня бы заклеймили гулящей, а его - ублюдком.
- Нет, думаю, что теперь этого ребёнка ждёт лучшая доля и нужно оставить его как есть сейчас. Там его очень любят и заботятся о нём.
- Я читала в столичной газете, что герцог Крэйбонг принимал поздравления в связи с рождением у него внука, наследника титула графа Фосбери. Только в заметке не упоминалось имя, которое дали ребёнку, - с тоской сказала Бригитта.
- Я присутствовал при его крещении. Был приглашён как сын графа Оддбэя, который дружит с лордом Фредериком. Младенца назвали Эдвардом. Внешне он копия Питера и его матери, ныне покойной герцогини.
- Эдвард, - совсем тихо произнесла Бригитта. В глазах её блеснули слёзы.
Майкл даже не сразу решился вновь заговорить, нарушить момент, когда Бригитта мыслями была не здесь, а со своим сыном.
- Видите ли мисс, - сказал он через некоторое время, - Год назад, когда я ехал в карете со своим отцом, что-то случилось и карета вместе с лошадью упала в глубокий овраг. Я был изрядно травмирован и потерял память. И потом мне пришлось, считай, заново знакомиться с миром и даже учиться говорить. Так вот. Я уже имел возможность убедиться, что на многие вещи я теперь смотрю иначе, чем принято в обществе. Словно я человек из другого мира, понимаете?
Бригитта неуверенно кивнула.
- И я думаю, что вы, воспитываясь в монастыре, а потом не получив никакого иного воспитания, тоже словно бы являетесь человеком из другого мира.
Бригитта кивнула уже гораздо увереннее.
- Думаю, отчасти поэтому вы, мало знакомая с обычаями общества, наделали ошибок и обманывались в своих ожиданиях. Я же, учитывая моё "иномирное" воззрение, вообще не вижу за вами никакого греха, а вижу только несправедливость, с которой вы неоднократно столкнулись. Начиная с того, что я не понимаю, почему здесь так принято губить жизнь невинному ребёнку, рождённому вне брака. Поэтому я хочу помочь вам. Но только, если вы сами хотите того же.
- Но я не вижу не только способа, но даже самой цели - как вы можете помочь? - с досадой спросила Бригитта.
- Я говорю о вас. Вы можете действовать для самой себя. А я дам вам способ действовать. Хочу предупредить, что вам для этого придётся много работать.
Бригитта растерялась.
- Но... как? Я же ничего не умею.
- Вы умеете, только не осознаёте это. Вы грамотны, умеете хорошо держать себя и разговаривать, в том числе с аристократами. Вы верны своему слову. Вы умеете управлять слугами. Вы молоды, здоровы, хорошо выглядите, и вы свободны от связей и обязательств.
- Вы предлагаете мне работу компаньонки? Но я ведь говорила, мне теперь нет нужды в такой работе.
- Нет, мисс. Я говорю совсем о другом. Моё "иномирное" воззрение, помните? - Майкл сделал паузу, а Бригитта кивнула, - позволяет мне порой видеть то, чего не видят прочие люди. К примеру, что приличным людям практически негде поесть, самому или в приятном обществе - только дома либо в гостях, куда его предварительно пригласили. Не пойдёт же, к примеру, герцог Крэйбонг, ужинать в столичный трактир "Цапля на углях", где, как мне сказали, собирается по вечерам всякое отребье и срамные девки. У себя в Дилкли я вынужден был, чтобы выйти вечером с женщиной, пойти в самый приличный трактир, и мне ещё повезло, что довелось прослушать весёлую скабрезную балладу, а не религиозную, каковые, как мне сказали, там обычно исполняются.
Бригитта хихикнула.
- В Йорке есть одно-единственное приличное заведение для питания богатых людей, организованное галлами, - продолжал Майкл, - Но там мне многое не нравится, начиная с меню и заканчивая... многим другим. У меня есть план по созданию огромной сети заведений для питания богатых и благородных людей - назовём их ресторанами - которые получат распространение по всей Бригантии и даже за её пределами. Многие вопросы их создания я беру на себя, но я не могу заниматься всем сам - у меня есть и другие проекты и обязательства. Словом, мне нужен верный мне человек, представитель, помощник, администратор, управляющий - называйте как угодно.
Глаза у Бригитты загорелись от восторга, к которому, однако, примешивалась толика сомнения.
- Неужели вы предлагаете это место мне? У меня же нет никакого опыта.
- Ну так ни у кого его нет. Ведь это дело совершенно новое.
Майкл немного агрессивно навис над сидящей в кресле Бригиттой.
- Меня же сейчас волнует вот какой вопрос - кого я вижу перед собой? Сломленную забитую женщину? Или ту, которая вместе со мной сможет заставить весь мир крутиться вокруг неё?
Бригитта поднялась. Лицо её выразило решимость.
- Можете располагать мной, ваша милость, - твёрдо сказала она, - И рассчитывать на мою преданность вам.
- Тогда собирайтесь, - выпрямился Майкл, - Вы завтра же пароходом едете со мной в Дилкли.
После ухода окрылённой Бригитты Майкл поручил гостиничному служке купить три билета на завтрашний пароход - для себя и Бригитты со служанкой.
На пароходе по пути в графство Оддбэй Майкл рассказал Бригитте, каким он видит устройство одного ресторана, каково будет его примерное меню, обслуживание посетителей, и многое другое. Бригитта впитывала слова Майкла всем своим существом, словно сухая почва проливающуюся на неё влагу. Глаза её горели от радостного волнения, а ладони сжимались, словно уже хотели действовать. Майкл хорошо представлял себе, что чувствует сейчас та, для которой весь мир ещё совсем недавно сжимался до размеров нескольких комнат.
Служанка Бригитты восторженно, громко ахая, осматривала пароход, на котором плыла впервые в жизни. Бригитта тоже была заинтересована, но вела себя не в пример сдержаннее, что понравилось Майклу. "Вот казалось бы - две женщины, принадлежащие к одному низкому сословию. Вся разница в том, что у одной есть деньги, а у другой нет. А отличаются внешне в поведении - как небо и земля. А я сам? Моё интернатовское воспитание ничем ведь не лучше монастырского воспитания Бригитты, но я, в отличие от неё, попал в этот мир с таким эфемерным предметом, как титул - и уже в свою очередь отличия у нас с ней как у неба и земли", философствовал Майкл.
- Бригитта, вам нужно придумать себе фамилию, - сказал Майкл, когда они уже прибыли в графство и ехали по направлению к замку - В том обществе, в котором вы будете отныне вращаться, она вам будет необходима. Мой отец имеет право присваивать фамилии живущим в графстве простолюдинам и регистрировать их в церковно-приходских книгах.
Майкл поселил Бригитту со служанкой в своём замке в отдалённом крыле, где было несколько редко используемых гостевых комнат. Он объяснил графу и графине Оддбэй, что мисс Бригитта - его гостья, это ненадолго и требуется ему, чтобы интенсивно обучить женщину той работе, которой ей придётся заниматься по его новой задумке.
Вскоре Майкл познакомил Бригитту со своим управляющим.
- Знакомьтесь пожалуйста, это мистер Аарон Фитцберг, а это - мисс Бригитта.
- Бригитта Наннери, - представилась женщина и улыбнулась.
Майкл про себя подумал, что Бригитта времени зря не теряла и выбрала себе хорошую фамилию. Она не стала называться кем-то, кем не является от рождения. Наннери - одно из названий для женского монастыря, и это слово бытует в бриттском языке и как фамилия.
- Мистер Фитцберг, я прошу вас обучить мисс Наннери организовывать... ну, скажем, магазин на землях нашего и другого графства. Расскажите всё, что нужно для этого делать в административно-хозяйственном отношении. Даю вам для этого столько времени, сколько потребуется, чтобы эти навыки хорошо в ней закрепились. И сообщите мне, когда она будет готова. И, разумеется, никакие другие обязанности с вас не снимаются, - добавил он с внутренней усмешкой.
Мистеру Фитцбергу оставалось только поклониться.
Майкл попросил лорда Вилея зарегистрировать в их приходском храме имя и фамилию Бригитты как жительницы их графства, простолюдинки купеческого сословия.
На следующий день, когда Майкл навещал строительство гостиницы, к нему прискакал посыльный с известием о том, что к ним в замок с деловым визитом прибыли граф и графиня Фосбери и требуется его непременное присутствие. И первой мыслью Майкла при этом известии было: "Упаси бог их сейчас встретиться с Бригиттой! И как я об этом не подумал?"
Глава 4
Прибыв в замок, Майкл первым делом осведомился, где сейчас гости и где находится мисс Бригитта. Он передал через слугу, чтобы Бригитта пока не выходила из своих комнат. "Конечно, я не намереваюсь скрывать Бригитту, но сейчас очевидно не время её показывать именно Фосбери", решил Майкл.
Он прошёл в библиотеку, где поприветствовал лорда Фредерика и Дору, отметив про себя, что граф явно нервничал, а Долорес-София хранила спокойствие. Она читала книгу Дэвида Моллигана, которая была оставлена им на столе, и даже отметила её весёлое содержание.
После возвращения домой лорда Вилея и ужина лорд Фредерик рассказал о проблеме, которая обрушилась на их семью в лице его бывшей жены и сильно шокировал своим рассказом графа и графиню Оддбэй. Майкл принял на себя обязательство свидетельствовать невиновность Доры в измене своему мужу, а также найти в "Стрижах" восьмилетнюю дочь леди Элинор. Когда речь в разговоре коснулась "настоящей матери младенца" и неизвестности её местонахождения в настоящее время, Майкл промолчал. "Пока не время рассказывать им о Бригитте и её месте в моих планах", решил он.
После отъезда четы Фосбери семья Оддбэй вернулась в гостиную. Некоторое время граф и графиня обсуждали услышанное, а потом леди Эстер обратилась к сыну:
- Майкл, а ты как будто совсем ничему не удивлён. Ты уже что-то знал?
- Да, матушка, леди Долорес-София ещё в тот вечер рассказала мне всё, когда мы ехали сюда в карете. Я не стал вам пересказывать слова дамы, которая находилась тогда в сильном волнении и могла вскоре пожалеть о своей откровенности. На тот момент, правда, лорд Фредерик только уехал в Йорк и в развитии ситуации не было определённости.
- Зато сейчас полная определённость, - проворчал граф.
- Должен заметить, отец, ваш друг принял в жизни несколько, мягко говоря, опрометчивых решений, и втянул зависимых от него людей в грязный скандал, - не выдержал Майкл.
- Скандал может возникнуть и на пустом месте, - попытался защитить друга лорд Вилей, - Твоё собственное поведение с его женой в тот вечер тоже было не самым умным. На месте Фредерика я бы высказал тебе это.
- Наш сын поступил тогда правильно, - вступилась леди Эстер, - Неужели было бы лучше, если бы Майкл просто отправил отчаявшуюся жену твоего друга, не интересуясь причинами её поведения, в одиночестве рыдать в её карету?
- Да это понятно всё, однако теперь выходит что да, так и надо было поступить - хоть одним скандалом для Фосбери было бы меньше.
Граф Оддбэй тяжело вздохнул.
- Что ж, мы должны теперь помочь нашим друзьям как только сможем, и свидетельствовать за них в церковном трибунале.
Майкл поднялся в комнаты Бригитты, вручил ей книгу с чистыми листами для записей и поручил научиться у их замковой кухарки делать закупки качественных продуктов на рынке и договариваться с торговцами о регулярных поставках, стараясь при этом сэкономить в деньгах.
На другой день Майкл отправился в детский приют "Стрижи", где просил настоятеля монастыря разыскать для него принятую в приют восемь лет назад новорожденную девочку. Пока её искали, Майкл проверил, как сделан ремонт в здании приюта, налажено ли обеспечение детей необходимым и взял на заметку ещё несколько вещей, которые надо бы сделать для "Стрижей" с помощью попечительского совета.
Известие о том, что никаких детей в указанный Майклом период в приют вообще не поступало, весьма его обескуражило. Он просил ещё раз всё проверить, а также указать, кто поступил несколько позже этого срока. Оказалось, что лишь через четыре месяца к ним привезли двух осиротевших детей - мальчиков, а дальше снова был большой перерыв. Кроме того, никакая леди ни явно, ни анонимно не оказывала попечения об отданной в приют дочери. След обрывался. Кто-то что-то напутал или солгал. Вероятнее всего, конечно, леди Элинор. Майкл написал и отправил об этом письмо в Фосбери.
Периодически к Майклу приходила мысль о том, что ему не хватает знаний о церковных законах в отношении венчания и аннулировании брака и последствиях этого. Что ждёт Дору? А принятого Фосбери малыша? Он решил основательно заняться этими вопросами, когда приедет в Йорк на время трибунала.
В один из меланхолических моментов своего настроения Майкл спросил Бригитту, как она отнеслась бы к предложению от знатного мужчины стать его содержанкой.
Бригитта сначала не поняла, какого мужчину имеет в виду Майкл. Она поражённо и даже с какой-то обидой посмотрела на него.
- Вы говорите о себе, ваша милость? Но как же ваше предложение работы? Вы же так хорошо говорили, что надо действовать, что весь мир закрутится...
- Простите мисс, я неправильно выразился. Конечно, я веду речь не о себе. Я же говорил вам, что люблю Долорес-Софию, да и женщина для встреч у меня уже есть и она меня вполне устраивает. Я просто предполагаю, что вам в недалёком будущем, возможно, будут поступать такие предложения. Есть ли для меня вероятность, что я услышу от вас отказ заниматься тем делом, к которому вас готовят, ради вашего желания вновь сделаться чьей-то содержанкой или даже женой?
У Бригитты выступили на глазах слёзы.
- Ваша милость, ничьей содержанкой я больше не буду. Прежде всего, я не нуждаюсь в деньгах. Я дала вам слово верности и не нарушу его. И все мои помыслы сейчас связаны с той работой, которой я теперь обучаюсь и которой скоро буду заниматься. А замуж... Вряд ли мне сделает предложение знатный и богатый человек. А другие мне самой не подходят, - гордо задрала нос Бригитта.
Майкл улыбнулся.
- Как знать мисс, что будет когда-нибудь. Сейчас же меня ваш ответ вполне устраивает. Поймите меня и не обижайтесь, я просто не хочу растрачивать усилия впустую.
Тем временем в Оддбэй приехало уже пятеро актёров для работы в будущем театре, строительство которого Майкл начал недавно, не дожидаясь получения патента. Так он задействовал множество работников, освободившихся от строительства гостиницы. Иначе они могли остаться без работы и постепенно нищать, либо вообще податься в другие области Бригантии в поисках занятости, а графство Оддбэй осталось бы без ценных специалистов и их семей.
В самой же гостинице наводили "последний лоск" в отделочных работах и шло оснащение мебелью, что тоже продвигалось быстрым ходом при содействии своей мебельной фабрики. Помимо мебели, однако, пришлось закупать для гостиницы немало товара, не производящегося в графстве Оддбэй - ткани, гобелены, ковры, посуда и прочее. Виконт просил обучить мисс Бригитту Наннери делать закупки и расчёт запасов всех этих вещей. Управлять гостиницей Майкл поставил двоюродного брата Аарона Фитцберга, по протекции последнего. Назвать же гостиницу Майкл повелел "Астория", никому не объясняя происхождение этого слова. Впрочем, он и сам не знал его происхождения в своём родном мире.
Дэвид Моллиган, живущий поблизости от замка Оддбэй, с увлечением погрузился в написание пьесы и периодически приносил на ознакомление виконту готовые вчерне акты и сцены. Майкл вносил свои правки, мистер Моллиган иногда обижался, а иногда радовался новым краскам, которые приобретала пьеса. Поскольку Майкл, конечно, не помнил наизусть все диалоги из пьесы Бомарше, будущий спектакль с названием "Свадьба Фигаро" существенно отличался в деталях от оригинала из другого мира. Однако основная канва событий и характер пьесы вполне были сохранены.
Майкл представил мистера Моллигана уже приехавшим актёрам, которые пока обустраивались в новом жилище и пребывали в неизвестности о своей будущей работе. Дэвид Моллиган по просьбе виконта рассказал актёрам о готовящемся спектакле и дал ознакомиться с уже утверждёнными Майклом отрывками пьесы. Надо отметить, что артистам очень понравился сценарий будущего представления и они с энтузиазмом стали заучивать его диалоги, надеясь, что исполнение ролей будет передано именно им. Майкл, глядя в их наполненные надеждой глаза, сказал однако, что решение о распределении ролей среди основного и вспомогательного состава актёров будет приниматься руководителем театра Джоном Конгривом и им самим после полного сформирования труппы. К сожалению Майкла, среди приехавших артистов он пока не видел подходящего человека на исполнение главной роли Фигаро, от таланта которого в большой мере будет зависеть успех всего представления.
Ни граф Оддбэй, ни Майкл за эти дни не посещали соседей Фосбери. Как справедливо рассудил лорд Вилей, им сейчас не до принятия гостей и нанесения светских визитов. Все ждали извещения из столицы. Указанное извещение пришло в Фосбери за месяц до назначенной даты суда, о чём лорд Фредерик письменно уведомил соседей. Семья Оддбэй решила выехать с тем, чтобы прибыть Йорк за пару недель до этой даты. Граф даже хотел выехать ещё позже, ибо ходить по светским приёмам в столице в свете случившегося с их друзьями не было никакого желания, но Майкл сообщил, что хочет заняться там изучением церковных уложений, а для этого ему потребуется время.
Накануне дня отъезда Майкл навестил Клариссу. В какой-то момент, аккуратно вешая его сюртук на спинку стула, Кларисса сказала:
- А наша графиня хорошая рукодельница.
- К чему ты это сказала? - удивился Майкл, смутно вспоминая всегда присутствующую при леди Эстер корзинку с какими-то моточками ниток и коклюшками для плетения кружева.
- Да вот же, как красиво вышит вензель на вашем платке, - ответила Кларисса, протягивая Майклу его платок, который ему вернула Долорес-София при их последней встрече в замковой библиотеке и который он тогда сунул в карман, да и забыл о нём.
Майкл взял у Клариссы свой платок и увидел в его уголке вышитую золотыми нитями монограмму с буквой "М", обрамленную узорными ветками и листочками. Майкла словно прошило золотым лучом от этого вензеля, который с явной заботой и думой о нём создала Дора.
Глава 5
Приехав в столичный дом, леди Эстер собралась сразу навестить сестру, по которой соскучилась. Граф от этого визита отказался, а вот Майкл сказал, что с удовольствием увидит тётушку и кузин. Выслав предварительно сообщение о намеченном визите и получив ответ, графиня с сыном выехали к родственницам. По пути Майкл повелел остановить карету возле модной лавки, в которой продавались разные готовые предметы для женского гардероба. Посоветовавшись с матушкой, виконт купил три разных шали - одну побольше размерами, с длинными кистями, и две поменьше и более светлых по тону.
Семейство Миллефрай было очень радо и родне и подаркам. Стаси и Вирдж кинулись к зеркалам примерять шали, и неоднократно обменивались ими. За чаем, узнав, что Оддбэи приехали в столицу чтобы участвовать в качестве свидетелей в заседании церковного трибунала по "делу Фосбери", тётушка тут же стала рассказывать о том, что говорят об этом в столице. И вот тут Майкл ощутил, что у него волосы встают дыбом.
Оказалось, леди Элинор Фосбери развернула настоящую пиар-кампанию в свою пользу среди столичных аристократов, и умело пудрила мозги охочим до сплетен знатным кумушкам. Она выставила себя несчастной, оболганной и безвинно пострадавшей от клеветы и коварства графа Фосбери, к которому присоединилась и его распутная молодая жена. Было упомянуто ею и помогающее им семейство Оддбэй, особенно виконт Майкл, который, судя по всему, и является истинным отцом новорожденного Эдварда Фосбери.
Майкл сидел, слушал тётушку и мысленно честил себя на все лады за то, что не предусмотрел заранее такого "хода" леди Элинор, не учёл, что общественное мнение играет в таких делах большое значение, и может оказать влияние на суд - непосредственно или через прислушивающегося к нему короля.
Графиня Эстер тут же рассказала поражённой сестре, как на самом деле всё было, и тогда Майкл просил тётушку, чтобы при следующих беседах со знатными людьми она непременно пересказала то, что сейчас от них услышала. Сам же он уже из дома разослал свои визитки по всем домам знакомых знатных семей и просил родителей до суда организовать приём у себя. Майкл стал наносить не менее двух коротких визитов за день, рассказывая как бы ненароком о том, что представляет из себя леди Элинор и интересуясь, какие меры наказания её ждут, когда вскроется её ложь и клевета на достойных людей.
Не забывал, однако, Майкл и основной причины, по которой они приехали в столицу загодя. Он сходил в ближайший храм и выяснил, что самолично прочитать уложения по участию церкви в брачных отношениях он может в читальне, расположенной в здании епископата. Там Майкл, с трудом продираясь сквозь сложные церковные выражения и канцеляризмы, постигал нужные ему знания. Он понял, к чему может привести предстоящий суд, если свою позицию удастся отстоять леди Элинор и если, в свою очередь, граф Фосбери сможет доказать свои утверждения.
Конечно, Майкла при этом больше всего интересовало возможное будущее Доры и её маленького племянника. И ему было о чём глубоко призадуматься.
В столице Майкл встретился с баронессой Филби, которая, как всегда была рада видеть виконта в один из вечеров, плавно перешедших в ночь. Ей Майкл тоже поведал историю бывших супругов Фосбери, как знает её сам. Было сразу видно, что баронессе не терпелось поделиться новостями с другими дамами высшего света, и Майкл, конечно, не стал ей в этом препятствовать.
На состоявшемся в их доме приёме с чаепитием и игрой в вист Майкл с удовлетворением узнал, что многие осторожные аристократы начали отказывать бывшей графине Фосбери от дома. Так проявились и плоды развёрнутой Майклом антипропаганды, и, главное, влияние одного лишь имени герцога Витауса Крэйбонга, отца нынешней графини Фосбери и деда новорожденного виконта.
Вскоре Майклу пришла записка от Бригитты о том, что она, следуя его указаниям, приехала в столицу и поселилась в гостинице "Стреляный воробей". Майкл назначил ей встречу в галльском ресторане. Там он обращал внимание Бригитты на то немногое, что им нужно будет перенять для своих ресторанов, и, главное, на многое из того, чего повторять им ни в коем случае будет не нужно. Бригитта смотрела на окружающее их помещение как на нечто безнадёжно отсталое и не стоящее особого внимания, ибо в мыслях уже была в их собственном ресторане, далеко превосходящем этот во всех отношениях, чем весьма позабавила Майкла.
Они уже почти расправились с обедом, когда Майкл увидел подходящего к ним Брайана Крэйбонга в сопровождении другого молодого мужчины. Брайан, никогда раньше не видевший Бригитту, поприветствовал виконта, и Майкл предложил Брайану со спутником присоединиться к ним за столиком. Те согласились.
- Это баронет Патрик Чарлсон - представил Брайан своего спутника, с которым Майкл не был знаком ранее, хотя видел мельком - это виконт Майкл Оддбэй.
- А это мисс Бригитта Наннери, - представил, в свою очередь, Майкл.
Сидевшая за столом Бригитта порозовела щеками, однако не стала вставать, ни чтобы поклониться самой, ни чтобы подавать руку для поцелуя. Поэтому её статус для Брайана и Патрика остался неясен.
За разговором выяснилось, что Брайан с Патриком возвращаються сейчас со скачек, где баронет в очередной раз проигрался, Брайан вспомнил, как на одних скачках Майкл получил выигрыш, причём в его рассказе сумма тогдашнего выигрыша Майкла как минимум утроилась, на что виконт тут же указал... Словом, завязался лёгкий шутливый разговор. Бригитта вела себя скованно, и сидела словно с приклеенной улыбкой. Майкл наклонился к ней и шепнул:
- А когда в нашем с вами ресторане появится сам герцог Крэйбонг, вы застынете соляным столбом?
Бригитта тут словно опомнилась, расслабила плечи и улыбалась уже более естественно.
Брайан между тем, пока никто не видел, кивнул Майклу в сторону Бригитты и слегка подмигнул. Майкл в ответ отрицательно качнул головой. Эту пантомиму можно было перевести как "Красивая девушка, одобряю" и "Нет, это не то, что ты подумал".
- Я намереваюсь начать одно большое дело по созданию неких предлприятий во всех городах Бригантии, и хочу поручить мисс Наннери быть моим представителем в нём.
- Но кто же согласится вести дело с женщиной? - удивился баронет Чарлсон.
- Но ведь держат же женщины модные лавки, - ответил Майкл.
- Так там и одевают именно женщин, - сказал Патрик, - А мужчины и одеваются, и стригутся, и питаются только у мужчин. Разве что в весёлом доме... Но вы же не их собираетесь открывать, виконт?
- Конечно, нет, - ответил Майкл, глядя на нахмурившуюся Бригитту.
- А если вы придёте, к примеру, в аптеку за нужным вам лекарством и увидите, что за прилавком стоит не мужчина, а женщина, вы что - развернётесь и уйдёте? - спросила вдруг она Патрика.
- Да нет, пожалуй, куплю своё лекарство... Но всё же поинтересуюсь, где хозяин.
- Ну вот, вы, допустим, поинтересовались, и она вам ответила, что хозяин попросил её продавать лекарства, вы тут же вернёте купленное обратно? - продолжала допытываться Бригитта.
- Да с чего бы это? Оно же не стало лучше или хуже, если его продала женщина, а не мужчина, - отвечал баронет, похоже, запутавшись в том, какую позицию он решил отстаивать.
Брайан начал смеяться первым, к нему присоединились Майкл и Бригитта, а следом и сам Патрик.
- Я, ваша милость, теперь точно уверена, что в наших ресторанах будут охотно собираться посетители, - сказала Бригитта, когда они с Майклом пешком возвращались из этого заведения.
- Разумеется, - ответил Майкл.
- А Брайан Крэйбонг оказался совсем не таким, как я себе его представляла, - сказала она, - Они с Дорой похожи внешне. И улыбаются одинаково.
Майкл шёл и вспоминал все улыбки Долорес-Софии, которые он видел. И каждая из них казалась для него разной. Бригитта, заметив мечтательное выражение на лице Майкла, замолчала, поняв его мысли.
- Уже завтра первое заседание церковного трибунала, - сказал ей Майкл через некоторое время, - Не выходите надолго из гостиницы, вы можете понадобиться.
Майкл проводил Бригитту до "Стреляного воробья" и сел в свою карету, которая ожидала его всё это время. А Бригитта ещё некоторое время стояла, смотрела в вечереющее небо и о чём-то размышляла.