В дни после вынесения приговора церковного суда Дора чувствовала себя словно в невесомости. Куда-то вдруг исчезли, как оказалось, давившие на неё обязанности, связанные со статусом жены графа Фосбери и матери чужого ребёнка. "Ласточки" и Капризная были сейчас далеко и в пространстве и даже во времени - до совершения паломничества все другие дела Доры откладывались. Не было обязанности выходить в свет и посещать чьи-то дома по приглашениям, управлять хозяйством дома и прислугой, словом - полная свобода действий или бездействия.
В тот же день, когда был зачитан приговор, виконт Оддбэй пришёл к ним на ужин по приглашению Брайана. Дора впервые позволила своему сердцу сладко таять от присутствия Майкла и понимания, что он пришёл говорить с её отцом о браке с ней. Конечно, в предыдущие дни Дора не забывала о том, что заявил Майкл о ней во всеуслышание в трибунале, но она как бы запретила себе в то время думать об этом, сосредоточив все свои душевные силы на том главном, что считала своим долгом донести до высокого суда. И вот теперь, когда гнетущая её мысль о несправедливости в отношении несчастных детей сменилась ощущением победы, Дора словно открыла в своей душе шлюзы для дум и чувств о сокровенном для неё самой. Она позволила себе мечтать, и даже не просто мечтать - надеяться на личное счастье с любимым человеком.
После ухода Майкла отец вызвал Дору к себе. Он сообщил ей о том, что виконт Оддбэй просил её руки и с улыбкой спросил, желает ли она сама дать согласие на этот брак. На что Дора сразу просто ответила:
- Я стану женой Майкла Оддбэя, или я больше не стану ничьей женой, отец.
- А если Его Величество решит иначе? - спросил герцог.
- Даже король не сможет заставить меня сказать "да" при венчании в храме с другим человеком.
- Смотрю на вас с виконтом и думаю, - покачал головой Витаус Крэйбонг, - Может, это и хорошо, что у вас был этот год в разлуке друг с другом? И он, и ты теперь стали гораздо более убедительными в своём желании вступить в брак.
- Я приучена к смирению перед судьбой, и только поэтому не стану сейчас возражать вам, отец.
- Можно подумать, для тебя брак с графом Фосбери оказался адом, - обиделся герцог.
- Нет, конечно нет. Но... я ни дня не была счастлива с ним рядом.
Герцог вздохнул.
- Тогда может и хорошо, что у вас ним не было детей... Кстати, о детях, - оживился герцог, - Скоро приезжает Питер. Хватит с него заграничной жизни, совсем там от рук отобьётся, без пригляда.
- Это замечательно, - просияла Дора.
- После моего обсуждения твоей помолвки с Его Величеством готовься к своему паломничеству. Пока не исполнишь наложенную на тебя епитимью, никакие праздники тебе не полагаются.
- Вы ведь передадите Его Величеству мои слова? - осторожно спросила Дора.
- О том, что ты не желаешь никого другого в мужья кроме виконта Оддбэя? Передам, - усмехнулся герцог, - и добавлю от себя, что поддерживаю твой выбор.
Дора шагнула к отцу, обняла его и поцеловала в щёку.
- Спасибо.
После этого разговора Дора летала по дому как пушинка. Она улыбалась слугам, конюхам, которые выделили ей новую лошадь для катания верхом, а в разговоре с братом часто звонко смеялась. Все в доме герцога ощущали словно бы поселившуюся у них солнечную погоду - настолько её настроение было заразительным. Весть о том, что Его Величество согласился выдать Дору за любимого ею человека очень обрадовала всех - ей искренне желали счастья.
Через три дня после ужина у них в гостях к ним снова пришёл Майкл, который накануне узнал эту новость из первых рук, от самого короля. Только на этот раз он пришёл уже как почти официальный жених Долорес-Софии, и им предоставили возможность побеседовать наедине.
Едва Дора вошла в гостиную, где её ждал Майкл, они оба сразу кинулись друг другу навстречу. Объятия и поцелуи, перевод дыхания, счастливый смех, попытки что-то сказать и вновь поцелуи...
- Мы же официально ещё не помолвлены, - сказала раскрасневшаяся Дора.
- Я никому не позволю помешать нашей помолвке, - ответил Майкл.
- Мне нужно собираться в паломничество.
- Я поеду с тобой.
- Куда, в женский монастырь? - засмеялась Дора.
- Боюсь, туда меня не пустят, а так я бы не против, - улыбнулся Майкл, - Сначала сходим в Гластонбери, а потом я провожу тебя до монастыря святой Агнесс и сдам на руки монахиням. А через два месяца так же заберу.
- Ты говоришь так, словно я какой-то сундук с добром, - хихикнула Дора.
- Не сундук, но тоже, как оказалось, привлекательная ценность для кое-кого из дворца, - вздохнул Майкл.
- О чём ты говоришь?
- Его высочество вчера поделился со мной планами стать твоим любовником.
Дора фыркнула.
- Он и раньше делал мне намёки, вернее, даже почти прямо говорил об этом. Но я была замужем и отговорилась этим от такой "чести".
- Вот и он тоже отметил, что теперь ты не замужем, значит, мол, ему ничто не помешает...
- Он просто не понимает - ему всё помешает. И то, что я вообще ни за что не согласилась бы стать чьей-то любовницей, и то, что сам он мне очень не нравится, и моя любовь к тебе, и обещание, которое я даю сейчас - быть только твоей.
В Гластонбери они выехали верхом, в сопровождении капитана Дюгона, когда-то впервые привёзшего Дору из монастыря, и ещё пары воинов. Карету брать не стали. Как-то так показалось правильным сразу по нескольким соображениям - и чтобы не иметь возможности уединяться и создавать новую почву для слухов, и сам дух их поездки - покаянное паломничество - как бы предполагал преодоление тягот пути к святому месту.
Они устраивали отдых для людей и лошадей прямо в поле или на опушке леса по дороге, ночевали на земле, завернувшись в плащи. Виконт удивил всех, вызвавшись готовить еду во время всего похода.
- Я и не знала, что ты увлекаешься кухней, - сказала ему Дора, когда он профессионально, быстро покачивая предварительно наточенным ножом, нарезал тонкие ровные ломтики сыра.
- Я полон сюрпризов. И это только один из них, - шепнул ей на ушко Майкл, чем вызвал покраснение щёк у своей будущей невесты.
На другой день, умываясь холодной водой из ручья, она сказала:
- Наказана только я, а ты вынудил себя преодолевать все тяготы пути со мной.
- Вынудил? Тяготы? Да для меня этот поход - счастье.
- Для меня тоже, - улыбнулась Дора, - Да и в свой монастырь я давно мечтала съездить, так что это наказание получилось больше похожим на награду.
- Ну да, "только не в колючие кусты!"
- Что? - не поняла Дора.
- Расскажу по дороге.
Когда они уже ехали верхом, Майкл рассказал усечённый вариант сказки о том, как Братец Кролик перехитрил Братца Лиса. Прислушивавшиеся к сказке воины дружно смеялись.
Прибыв в Гластонбери, все преклонили колена и помолились у развалин монастыря. Дора рассказала, что именно здесь когда-то молился святой Иосиф Аримафейский, который положил в плащаницу снятого с креста сына Божьего. Этому монастырю он привёз в подарок чашу, граал, с которой на Тайной Вечере причащался Спаситель. Здесь до сих пор растёт ливанский терновник, выросший от воткнутого в землю посоха святого, почитаемого и католической и православной церквями.
После этого Дора вместе с сопровождающими отправилась отбывать второе наказание в женский монастырь. В целом оказалось, что их путь по равнинной части Бригантии, покрытой всюду свежей зеленью, по ласковой майской погоде, доставлял всем только удовольствие - и самой наказанной, и её сопровождающим, и ничего с этим невольным грехом поделать было нельзя.
В монастыре уже знали о скором приезде Доры и сразу открыли ворота, как только увидели её в маленькое окошко. Она помахала на прощание рукой Майклу и сопровождавшим её воинам, и с замиранием сердца пошла к такому родному зданию монастыря, на крыльце которого сияла улыбкой на морщинистом лице встречающая её сестра Августа.
Глава 2
Первым делом у Доры состоялась встреча с матерью-настоятельницей, во время которой она рассказала, за что именно её наказали двухмесячным сроком послушания в родном монастыре. Матушка укорила Дору в проявленной ею гордыне.
- Ты могла не заявлять о своём нераскаянии во грехе, а сказать иначе - что не могла совладать с ним, ибо человек слаб. Вот теперь за свою гордыню и будешь снова мести двор.
- Хорошо, матушка, - улыбнулась Дора, - Мне этот труд не в тягость.
- Вот и славно. Ступай, с завтрашнего дня начнёшь послушание, сегодня поговори с сёстрами, они тебя ждали.
Доре выделили келью, в которые она разложила немногочисленные привезённые с собой и взятые тут вещи, в том числе простую монастырскую одежду. Потом её ждали помывка в мыльне, ужин в трапезной, вечерняя молитва в прилегающем к монастырю храме и разговоры за полночь с сёстрами.
Монахини расспрашивали Дору и о Бригитте. Она честно рассказала им всё, что с ними случилось, чем вызвала шокированные восклицания сестёр.
- Вот неблагодарная! Её облагодетельствовали ни за что ни про что, а она только грех и беду принесла твоей семье.
- Когда человек одинок и неопытен, немудрено и ошибок наделать, - возразила со вздохом Дора, - Я вот теперь тоже не просто так тут, а наказана высоким судом за свой грех и свои ошибки. Так что я не судья Бригитте.
Потом был разговор с оставшейся после всех сестрой Августой. Ей Дора рассказала и про то, как она тосковала, будучи замужем, как чувствовала себя одинокой и никому не нужной и как оказалась не только без поддержки в трудное для себя время, но и сама должна была служить поддержкой для мужа.
- Сестра, вы представить себе не можете, как я хотела тогда приехать сюда и рассказать вам всё, посоветоваться и получить утешение, - говорила Дора со слезами на глазах.
- Ну вот, теперь ты здесь, и всё плохое позади - утешала её сестра Августа, поглаживая по плечу, - А трудности... Они всегда бывают, даже тут не всё гладко порой, что уж говорить про мирскую жизнь.
Очень раннее пробуждение для утренней молитвы, от которого Дора уже отвыкла, да с учётом ночных разговоров, вынудили её зевать весь последующий день. Под смешки сестёр-монахинь Доре торжественно вручили метлу и отправили подметать двор. Она принялась за работу с энтузиазмом. "Увидела бы меня сейчас Бригитта!", подумалось Доре, "Дорка-дворничиха, как была, так и осталась". К окончанию уборки двора у Доры появились и вздулись мозоли на ладонях.
- Ничего, скоро загрубеют, - увидев это, сказала сестра Августа и протянула Доре тканевые рукавицы, - надень вот пока.
- Надо мной в свете насмехались из-за этих мозолей, - улыбнулась Дора, - Особенно принц. А Её Величество, наоборот, сказала, что это моя изюминка.
- Глупости всё это, - проворчала сестра Августа, - Мозоли - это просто мозоли, а не изюминки какие-то, и смеяться тут не над чем, обычное дело.
Дни, наполненные физическим трудом, молитвами и общением с монахинями, обеспечивали Доре крепкий здоровый сон. Она погрузилась в состояние, к которому так привыкла за годы своего детства и юности - когда в душе нет места беспокойству, неуверенности в будущем, ответственности за что-то иное, чем собственная душа и небольшие обязанности по монастырской работе, когда всё вокруг и внутри себя ощущается правильным.
Помимо уборки Дора помогала сёстрам работать на огороде. Она полола сорняки, поливала грядки, а потом и помогала заготавливать на зиму то, что уже поспело. Кожа её на лице и руках немного загорела, ладони вновь покрылись твёрдыми бугорками.
Через два месяца, когда за ней приехали, Дора вышла за ворота. Первым, кого она увидела, был Майкл, и сердечко Доры радостно запело. Майкл сразу шагнул к ней, обнял и поцеловал, невзирая на присутствие воинов.
- Соскучился. Очень, - сказал он.
- И я.
Хотелось прижаться к нему и не отходить никогда.
Мать-настоятельница изъявила желание поговорить с виконтом Оддбэем. Его проводили к ней в кабинет, где в присутствии Доры и сестры Августы матушка спрашивала Майкла о Бригитте - почему он начал вести с ней дело и что её ждёт.
Майкл сказал, что он проникся несчастьем этой женщины и решил ей помочь. И будет у неё богатство и известность, если она будет трудиться так хорошо, как он от неё ожидает.
- Но вы наверное уже увидели, что характер у Бригитты довольно вздорный. Она горда и высокомерна. И несчастье её проистекает именно из её характера и того греха, который она позволила себе. Разве правильно, что она получила не наказание за свой блуд, а награду от вас?
- Матушка, простите меня, но я не считаю, что то наказание, которое она получила, когда у неё отняли её родное дитя, может сравниться с наградой, которой вы назвали предстоящий ей большой труд.
- Вижу, у вас добрая душа, - помолчав, сказала настоятельница, - Я со своей стороны благословляю ваш брак с Долорес. И вашу помощь Бригитте тоже благословляю, но держите её в строгости. Ступайте. Ты, Долорес, тоже отправляйся домой. Надеюсь, эти два месяца чему-то научили тебя, и у церкви больше не будет повода для твоего наказания.
Майкл с Дорой поблагодарили настоятельницу, поклонились и вышли. В коридоре столпилось несколько монахинь, которым было любопытно взглянуть на избранника Доры. Они молча глазели на Майкла, а когда он, уже пройдя мимо, вдруг резко обернулся и сказал им "Бу!", с испуганным возгласом и со смехом отпрыгнули в стороны. За это хулиганство Майкл был тут же удостоен нешуточного удара рукой по спине от сестры Августы.
На прощанье перед воротами сестра обняла по очереди и Дору, и Майкла, прошептав им свои благословения. Дора обещала писать письма и обязательно ещё когда-нибудь приехать в монастырь.
За воротами Дору ждала карета.
- Мы с твоими братьями решили, что раз твоё наказание закончилось, тебе можно проехать домой и с комфортом, - сказал Майкл.
- А ты?
- А я верхом, вместе с капитаном Дюгоном. Вот только на минуточку зайду, помогу тебе устроиться.
С этими словами Майкл помог Доре войти в карету, запрыгнул следом, закрыл дверцу и жадно сорвал поцелуй с губ своей любимой.
После этого он вышел и ехал всю дорогу рядом с окошком кареты, болтая с Дорой и расспрашивая о том, как она жила в монастыре эти дни.
За ужином в придорожной гостинице "Три пилигрима" Дора показала Майклу свои руки.
- У меня снова образовались мозоли, - смеялась Дора, - Помнишь, как ты сразу после нашего знакомства хотел на них взглянуть?
- Смутно. Я тогда нёс всякую чепуху, лишь бы ты была рядом и улыбалась мне. Как сейчас, - добавил Майкл, нежно поглаживая ладони Доры.
По прибытии в столицу Майкл проводил Дору до дома герцога и был приглашён им к вечеру на ужин. Дора была рада видеть всех домашних, но больше всего она радовалась Питеру. Когда они сидели в гостиной вдвоём, она сказала:
- Ты как будто изменился. Повзрослел, что ли...
- Возмужал, - нарочито солидным голосом произнёс Питер, и Дора убедилась, что главное в брате - его весёлый нрав - осталось при нём.
- А у тебя, я смотрю, тоже жизнь бурлит, - обратился Питер к Доре, - Когда я уезжал, ты была добропорядочной супругой графа, приезжаю - а ты уже опять маркиза Крэйбонг, да ещё и отрабатываешь епитимью в женском монастыре.
- Хотела бы и я тоже пошутить обо всём этом, но это трудно, - вздохнула Дора.
- Ну, главное, что каждая трудность имеет свойство когда-нибудь заканчиваться.
- Питер, нужно подумать о твоём сыне. Знаешь, Элизабет Фосбери стала для него настоящей матерью, не то, что я. Она буквально не надышится Эдвардом. Не представляю, как она переживёт разлуку с ним.
- А как она тебе вообще по характеру?
- Волевая, - пожала плечами Дора, - умная. За своих она всегда стоит стеной, наверное поэтому мы и не смогли с ней по-настоящему подружиться, она же видела, что я не люблю её брата.
- Я, наверное, женюсь на ней. И мы с ней официально усыновим Эдварда.
- Питер, ты шутишь? - удивилась Дора, - Вы же почти не знакомы с Элизабет.
- Почему же? Я знаком с ней был давно, формально. Потом вы приезжали вместе к нам на обед, мне она тогда понравилась. А когда я был в Пруссии, мы с ней переписывались.
- Вы переписывались с Элизабет? Я даже и не знала... Она мне ничего не говорила.
- Ну в этих письмах же речь шла не обо мне. Она рассказывала мне об Эдварде.
- А как ты вообще стал писать ей? Почему именно ей?
- Она мне написала первая, - улыбнулся Питер, показывая - он понимает, что Элизабет в этом повела себя неподобающе.
Дора мгновение молчала, а потом кивнула:
- Узнаю Элизабет.
Потом она ещё немного помолчала, переваривая новость, и сказала:
- Наверное, так будет хорошо для всех, особенно для Эдварда. И Элизабет, судя по всему, будет счастлива. И ты будешь счастлив, если сумеешь по-настоящему полюбить её.
- Сестрёнка, умение любить так, как вы с Майклом любите друг друга, дано не всем людям. А я буду любить жену так, как я сумею.
- Скажи, - осторожно спросила Дора, - а ты не вспоминаешь о Бригитте?
- Бригитту я не смогу забыть при всём своём желании, - отрицательно мотнул головой Питер, - Но никаких чувств к ней, если ты об этом, я не испытываю.
- Возможно, ты будешь видеть её иногда. Майкл поручил ей одну из своих коммерций.
Питер пожал плечами.
- С моей стороны никаких проблем не будет, главное, чтобы не было с её.
- Я думаю, она смирилась с прошлым.
Брат с сестрой ещё немного помолчали, думая каждый о своём. Это было так хорошо - сидеть рядом с родным человеком и вместе молчать.
А на ужин к ним пришёл Майкл, и за столом снова звучали шутки и лёгкий разговор. Потом совещанием мужчин в герцогском кабинете было решено, что объявление о помолвке Доры и Майкла выйдет в газете завтра, а венчание будет устроено через три недели в Дилкли, в приходском храме графства Оддбэй.
Глава 3
Дора всецело поддержала идею свадьбы в провинции. Вряд ли было бы уместным повторять то действо, которое происходило здесь всего лишь год назад и которое многие столичные жители ещё не забыли. После этого Майкл сказал, что останется в столице ещё на день, чтобы подписать все документы, которые подготовят стряпчие, а потом уедет в своё графство, готовиться к приёму гостей и невесты.
На этот раз никакой суматохи в доме Крэйбонг не было. Портной с помощницами шили для невесты красивое платье с преобладанием лилового цвета, нежно по складочкам переходящего в бирюзовый шлейф. Документы об имуществе, входящем в приданое, Дора подписала в кабинете графа вместе с Майклом.
- Надеюсь, мне больше не придётся ездить по другим несостоявшимся женихам, выражать сожаления? - спросил Питер Крэйбонг, во время одного из семейных завтраков - Других предложений Доре не было?
- Нет, мы сразу не стали скрывать, что она уже фактически помолвлена, - ответил герцог, - Виконт успел сделать предложение в тот же день, как Долорес-София была объявлена свободной.
Питер издал шумный вздох облегчения, чем вызвал смех и улыбки близких.
- Ты рано радуешься, - сказал герцог, - Теперь тебе поручается организовать перевозку вещей из приданого Доры от замка Фосбери к замку Оддбэй.
- За что мне это?! - вскричал Питер.
- Не бойся, видишь, я ведь живой после первой свадьбы Доры, когда я все эти упаковки-отправки организовывал, - флегматично заметил Брайан, - Вот и ты выживешь. Может быть.
- Дора! Имей в виду, этот брак для тебя должен стать последним. Больше братьев у тебя нет, - сказал Питер.
- Ладно, как скажешь, - пожала плечами Дора и рассмеялась.
За шесть дней до свадьбы Крэйбонги выехали в Дилкли. Там их тепло встретили родные Майкла. Принарядившаяся леди Эстер сразу, как только они вошли в замок Оддбэй и поприветствовали хозяев, обняла Дору. Лорд Вилей посмотрел на это, потом как-то выразительно крякнул... и тоже раскрыл для Доры свои объятия, принимая её в свою семью, примиряясь со всем её прошлым.
Крэйбонгов разместили в замке, где кроме них и хозяев были только родная сестра леди Эстер с двумя дочерьми. Других прибывающих из столицы и соседних областей гостей селили в недавно открытую гостиницу "Астория", которая удивляла постояльцев своим необычным интерьером и высоким комфортом. Между гостиницей и Дилкли было налажено постоянное сообщение дилижансов по удобной уложенной гравием дороге. Кроме того, частные извозчики не упускали свой шанс заработать монету-другую, перевозя наводнивших их город приезжих в своих открытых колясках.
Дора удивилась, что одной из гостей была главная фрейлина леди Захария, которую Её Величество Анна-Присцилла специально отправила в Дилкли поприсутствовать на свадьбе и потом рассказать королеве, а также всем любопытствующим придворным, её подробности. В графство Оддбэй никто из монаршей семьи, понятное дело, сам не поехал.
- Ох, маркиза, - жаловалась леди Захария Доре, - Её Величеству, похоже, захотелось сделать из самой заядлой домоседки, которой я являюсь, самую опытную путешественницу. Я так долго отходила от того памятного речного турне к вашей пристани, что, видимо, своими сетованиями вызвала неудовольствие нашей королевы, и теперь она решила меня так наказать.
- Хочется надеяться, леди Захария, что на нашей свадьбе вам удастся не только отдохнуть, но и развлечься, и Её Величество оценит ваше хорошее настроение, - с улыбкой отвечала Дора.
Накануне дня свадьбы виконт организовал для мужчин Крэйбонгов экскурсию по Дилкли и окрестностям, показал им консервный завод, мебельную фабрику, новую гостиницу, а также рассказал им о своих планах создать театр и сеть ресторанов, чем весьма их впечатлил.
А женщины в замке в это время взяли в оборот Дору. Они быстро выяснили, что невеста, несмотря на то, что уже ранее была венчана, совсем не знакома со свадебными обычаями Бригантии.
- В наряде невесты должно быть обязательно что-то новое и что-то старое, что-то взятое в долг, и конечно же, что-то голубого цвета, - говорила Вирдж Миллефрай.
- И не стоит забывать о монетке в туфлях, - добавила Стаси.
"Чем-то новым" было платье и туфельки Доры, "чем-то старым" была назначена золотая брошь из шкатулки с драгоценностями покойной матери Долорес-Софии, которую решили приколоть к букету невесты. "Взятым в долг" послужили красивые серьги леди Эстер, а голубой нитью сама невеста вышила на подкладке платья дату собственной свадьбы.
Этот праздничный день конца августа выдался погожим и тёплым, но не жарким. Храм располагался неподалёку от замка Оддбэй, и жених с невестой в сопровождении родных и гостей шли к нему пешком. Улица, балконы и окна домов, мимо которых проходило праздничное шествие, были полны людей, съехавшихся со всего графства и из соседних областей. Рядом с Дорой шли сёстры Миллефрай в одинаковых розовых платьях, а перед ней чинно вышагивала откуда-то взятая маленькая нарядная девочка с корзинкой, из которой она иногда доставала лепестки цветов и бросала их на дорогу.
В храме на пути молодых стояла скамья, которую они, взявшись за руки и разбежавшись в несколько шагов, легко перепрыгнули, что символизировало обещание совместного преодоления трудностей в будущей жизни создающейся семьи. После торжественной церемонии новобрачные вышли из храма с сияющими от счастья лицами. Простые люди разразились дружными восторженными криками - виконта Майкла в графстве Оддбэй искренне любили. Их путь к замку осыпали крошками пирога и зёрнами пшеницы.
Сразу после возвращения молодых из храма на площади перед замком и даже вдоль улицы были быстро установлены длинные деревянные столы и скамьи, где сегодня могли отпраздновать состоявшееся венчание все желающие. Такого грандиозного пира простой люд Дилкли ещё не видел. Столы ломились от выпивки и угощения, где помимо простых блюд вроде чугунков с варёной картошкой, специально приглашёнными для этой работы женщинами выставлялись подносы с запечённой птицей, рыбой, поросятами и чудно порезанными и смешанными овощами, политыми вкусным соусом.
К вечеру площадь освободили от столов, музыканты играли весёлую музыку и люди могли вдоволь плясать, радуясь за своего виконта и его красавицу-жену. А когда совсем стемнело, на берегу реки зажглись крутящиеся фейерверки, к которым присоединились запускаемые с лодок ракеты, распускающиеся в небе пышными огненными цветами. Этот фейерверк отражался в чёрной воде реки, и казался людям необыкновенным сказочным волшебством.
В замке молодые вместе станцевали первый танец, а второй танцец был для двух пар - Майкл танцевал с леди Эстер, а Дора с герцогом Крэйбонгом.
Праздничный обед в большой зале замка, по традиции почему-то называемый "свадебный завтрак" поразил гостей наличием помимо традиционных, ещё совершенно невиданными угощениями и красивым оформлением. Большой фаршированный осётр занимал почти всю длину праздничного стола. Помимо этого, стол изобиловал многочисленными рулетиками из запеченного мяса и овощей, наполненными разными вкусностями тарталетками, и прочая. Вечером гостям выкатили на тележке два высоких торта - один украшенный светлым кремом - торт невесты, и более тёмный - торт жениха. Дора сама отрезала первые кусочки от этих тортов и подала родным - своему отцу и родителям Майкла.
- Таких вкусностей с праздничного стола мне, пожалуй, не доводилось пробовать и во дворце, - авторитетно заявляла леди Захария, - Вот я расскажу об этом нашим фрейлинам, и пусть завидуют!
Под конец свадебного дня Доре вручили большую тарелку с засушенными кусочками хлеба, и попросили кинуть их в сторону собравшихся незамужних девиц и женщин. Среди счастливиц, которым удалось поймать сухарики, что означало скорое замужество, были восторженно визжащие сёстры Миллефрай, и даже леди Захария озадаченно разглядывала прилетевшую к ней в руки сухую корочку.
Потом гости из замка отправились смотреть фейерверк, а молодые пошли в спальню. Первая совместная ночь для молодожёнов была наполнена страстью и ненасытностью их обоих. Дора и помыслить не могла, что близость с любимым мужчиной так сильно отличается от того супружеского долга, который она покорно отдавала своему первому мужу.
Утром, когда они, оба уставшие от ласк, прямо в постели перекусывали лежащими на подносе маленькими проткнутыми деревянными спицами слоёными "канапе", Майкл сказал Доре:
- А теперь, дражайшая моя жена, ты должна узнать главную тайну своего супруга.
Дора склонила голову набок, изобразив желание слушать.
- Ты когда-нибудь думала о том, что мир, в котором ты живёшь, может быть не единственным?
Глава 4
Дора внимательно посмотрела на Майкла, убедилась, что он внешне серьёзен, и, проглотив кусочек канапе, спросила:
- Ты что, ангел?
- Точно нет, - отмахнулся Майкл.
- Но... не наоборот же?
Майкл с укоризной покачал головой
- И это моя жена! Мать моих будущих детей...
- Тогда я не понимаю тебя. Какой ещё может быть второй мир?
- Обыкновенный. Очень похожий на ваш.
Майкл поморщился.
- Дора, я принял решение всё рассказать тебе после свадьбы, но свой рассказ не продумал - прости меня, дурака, не учёл, что тут нет ещё фантастики и тебе будет трудно это понять. Хотя я и сам толком не понимаю...
- Знаешь, Майкл, мне как-то страшно становится. То Фредерик просил у меня прощения о том, что не предупредил о важном перед нашей свадьбой, теперь ты будто собираешься признаваться в какой-то своей вине или фантазиях... Ты уверен, что мне надо знать то, что ты хочешь рассказать?
- Уверен. Не хочу тебе врать, как всем.
- Тогда рассказывай с самого начала.
- Это идея. Так и сделаем, - обрадовался Майкл, - Только прошу тебя выслушать меня, ни разу не перебивая. А вопросы задашь потом, когда я закончу свою историю.
Дора, замотанная в покрывало, уселась на кровати поудобнее.
- Я родился в городе, который называется Москва...
Рассказ Майкла длился около часа, хотя он и старался говорить кратко. Дора слушала его молча и внимательно.
- Знаешь, - задумчиво сказала она, когда Майкл закончил свой рассказ словами "И вот моя мечта наконец-то полностью сбылась, я женился на своей сказочной принцессе", - О переселении душ иногда поговаривают всякое. Даже церковь знает о случаях, когда едва научившийся говорить ребёнок вдруг рассказывает, что он жил уже на свете, и называет и имя и место, где он никогда не был и не мог о нём знать. Ещё бывало такое, что человек после травмы и долгой потери сознания вдруг начинал говорить на незнакомом ему раньше языке. И я бы, хоть и с трудом, но поверила что ты - другой человек, душа, нечаянно вселившаяся в тело виконта. Но про другой мир или миры я никогда раньше не слышала.
- Если бы я не был из этого мира, откуда бы я взял свои идеи производства не известных здесь пока товаров?
- Ты мог сам их придумать.
- Разве я похож на гения? - улыбнулся Майкл.
- На глупца ты точно не похож, - вернула улыбку Дора.
- Ладно, я понимаю, тебе трудно во всё это поверить, давай пока так и оставим. Главное, ты услышала меня.
- Ты же говорил, что я потом задам тебе свои вопросы.
Майкл потянул на себя кончик покрывала, которым была замотана Дора.
- Твой гениальный муж придумал кое-что получше...
Молодожёны вышли из спальной комнаты покоев Доры только к вечеру - банально проспали почти весь день. Майкл предложил было Доре не выходить сегодня совсем, но она убедила мужа, что это будет невежливо.
Деликатные улыбки их родных повергли Дору в смущение.
- Я уже собирался уехать в Фосбери без тебя, - сказал Доре Питер, - Думаю, может сестрёнке уже и не нужно там ничего...
- Нет-нет, я хочу поговорить с Фредериком и с Элизабет, а то мы расстались практически молча, к тому же вроде бы как на время, ещё до решения трибунала. Это нехорошо, они не заслуживают такого.
- Ну тогда завтра рано утром и поедем.
- Не могу решить - мне туда надо ехать? - спросил Майкл.
- Нет, Майкл, останься здесь, пожалуйста, - ответила Дора, - При тебе наш разговор вряд ли получится таким, как нужно.
- Фредерик ждёт тебя, Дора, - сказал вдруг лорд Вилей, - Как вернулся из монастыря, так и ждёт.
Рано утром из замка Оддбэй выехали две кареты - одна, с гербом Крэйбонг, увозила герцога и Брайана в столицу, а вторая, с гербом Оддбэй, направилась в соседнее графство.
Граф Фосбери и его сестра встретили Дору и Питера в гостиной. После приветствия Элизабет спросила:
- Вас можно поздравить с новым бракосочетанием, маркиза?
- Да, позавчера я вышла замуж за виконта Оддбэя, - ответила Дора.
- Что ж, я вас поздравляю. От всей семьи Фосбери, если можно, - сухо сказала Элизабет.
- Спасибо.
В гостиной воцарилась какая-то неловкость. Тогда Питер попросил о возможности увидеть сына, и Элизабет ушла с ним в комнату кормилицы.
- Фредерик...
- Да?
- Ты ведь не обижаешься на меня? - почему-то вырвалось у Доры.
Фредерик вздохнул.
- Ну что ты, какая может быть обида... Это тебе можно было бы обижаться на меня, а мне-то на тебя за что?
- За то, что я вот так рассталась с тобой, не сказав ни слова.
- Это мелочи, - сказал граф печально, - в сравнении с тем, что моя душа Дора навсегда покинула меня.
- Прости, - почти прошептала Дора.
- Мне жаль, что ты так и не смогла меня полюбить.
- Прости за то, что я была твоей женой телом и разумом, но сердце моё с самого начала принадлежало другому человеку. И мне понадобилось много времени, чтобы самой себе в этом признаться.
- Дора, мне больно это слышать.
Дора взяла бывшего мужа за руку, едва сдерживая слёзы.
- Прости, прости, прости. Я не хочу, чтобы тебе было больно.
- Это не в твоей власти, - грустно улыбнулся Фредерик.
Они немного помолчали. Потом граф сказал:
- Ты имеешь право на получение компенсации от меня. Если бы ты обратилась в суд, тебе бы её присудили. Скажи, тебе нужно что-нибудь?
- Ты ведь разрешишь мне по-прежнему навещать "Ласточки"? - спросила Дора.
- Конечно, моя... - запнулся лорд Фредерик, - Ты в любое время можешь приезжать в графство и навещать своих подопечных. Скажи начальнице училища, чтобы обращалась к моему управляющему, если что-то понадобится. Я ему дам указание помогать им всячески.
- Спасибо.
- Это тебе спасибо. Ты вдохнула новую жизнь в это училище.
- А как твоя епитимья?, - перевела тему Дора, - Лорд Вилей говорил, ты тоже уже совершил паломничество.
- Да, прожил два месяца в монастыре аббатства Морвил. И знаешь, какую работу я там делал?
- Какую? - улыбнулась Дора.
- Подметал монастырский двор!
Дора честно попыталась сдержать смех, но у неё не получилось. Следом за ней тихо рассмеялся и граф.
В этот момент в гостиную вошли Элизабет и Питер, который держал на руках Эдварда.
- Я думала, тут трудный разговор, а они смеются - удивлённо заметила Элизабет.
- Привет, племянник, - сказала Дора, подходя к малышу.
Потом Дора заговорщически-вопросительно взглянула на Питера, слегка качнув головой в сторону Элизабет. Тот подмигнул ей в ответ.
Тогда Дора сказала, что пойдёт к своей лошади, и вышла из комнаты.
Капризная имела уже заметно округлившиеся бока. Она гордо сделала вид, что как бы даже и не заметила Дору.
- Обижается на вас лошадка, ваше сиятельство, долго вы её не навещали, - прокомментировал конюх поведение Капризной.
- Я больше не графиня, обращайся ко мне "ваша милость", - ответила Дора, поглаживая шелковистую лошадиную гриву, - И собери всё в дорогу, я завтра же забираю Капризную в Дилкли.
Когда Дора вернулась в замок, разговор о браке Питера и сестры графа уже явно состоялся. Леди Элизабет выглядела гордо, глаза её сияли торжеством.
- Я могу вас первой поздравить с помолвкой? - спросила Дора.
- Похоже, скоро мы с вами снова будем родственниками, - улыбнулась Элизабет.
- И я этому рада, - улыбнулась Дора в ответ.
Лорд Фредерик приказал подать вина, и все выпили за будущих молодожёнов Крэйбонг, которые вскоре после заключения брака обзаведутся полугодовалым сыном.
Эту ночь Дора провела в своей бывшей спальне. С утра она велела своей горничной Кристине, которая всё это время оставалась в замке, собираться с ней в Дилкли. Питер пока оставался в Фосбери, чтобы выполнить, по его выражению, "адову работу" по организации сбора приданого Доры. В карету, позади которой была привязана Капризная, маркиза Оддбэй села вдвоём с горничной. В её новом доме её ждал самый любимый и самый невероятный человек в этом мире.