Когда-то в южном приморском посёлке с асфальтовой взлётно-посадочной полосой, в сезон разливов ныряющей в залив, кипела бурная жизнь: работали магазины, школа, баня. Не было дня, чтобы не работал офицерский клуб, где по вечерам либо показывали фильмы, либо устраивали танцы. Аборигены из местных жителей лазили под окнами шиферных домиков, пытаясь разглядеть за окнами, прикрытыми занавесками, неприкрытые женские тела.
Но, однажды, полк, базирующийся на аэродроме, снялся с места и улетел, предоставив аборигенам лазить по пустым домам. Впрочем, пустовали дома не долго. Обеспокоенное бесхозностью взлётно-посадочной полосы, имеющей оперативно-стратегическое значение, командование округа передислоцировало на освободившийся аэродром отдельную смешанную авиационную эскадрилью с приданной ей ротой аэродромно-технического обеспечения. Появление новой войсковой части в посёлке, оправданное высшими соображениями, не оправдывало надежд прибывающих сюда военнослужащих... . Когда-то живой организм истребительного полка, тысячью нитями связанный с командование округа, авиационными полками соседних аэродромов, обеспечивающими частями, с местными органами власти, в посёлке угас. И восстанавливать его, похоже, никто не собирался. Значительное сокращение авиационного гарнизона, неспособного защитить своих обитателей, окончательно развязало руки аборигенам, южная кровь которых искала выхода. Им было недостаточно, а, может быть, не интересно подглядывать в окна недовольных жизнью людей. Они стали охотиться на женщин, неосторожно оказавшихся вдали от хиреющего посёлка. Сколько их было изнасилованных, избитых, вываленных в жирной грязи и скрывших свой позор было неизвестно. Информация об изнасилованиях выплывала в пьяных разговорах мужей, которым открывались опозоренные жёны. Оскорблённое самолюбие мужчин возникало и замыкалось на разговоре. Мстить за женщин никто не собирался.
Может быть, нападения и измывательства так бы и продолжались - не положи этому конец женщина.
Пышущая красотой и здоровьем Светлана Чёрная появилась вместе с мужем, прибывшим в часть по замене из Германии. Вышедшая замуж сразу после окончания музыкального училища Светлана пребывала в мире музыки и грёз, разрушить который не смог бы даже концлагерь Равенсбрюк, специализирующийся на массовом уничтожении женщин. За два месяца она сумела оживить гарнизон, организовав танцевальный и хоровой кружки, первое выступление которых с успехом прошло во вновь заработавшем офицерском клубе. Особый успех у кавалеров и дам Светлана имела на новогоднем бале, в плохо отапливаемом и потому задымлённом зале.
Похоже, что в это вечер Светлану заметили и аборигены, прорвавшиеся через солдатский пост у входа в клуб... .
... Напали на неё не за посёлком, как нападали на других. Произошло это около её дома. Похоже, что аборигены приходили сюда не один вечер и ждали её выхода. Двух аборигенов, выступивших из-за кустов с перочинными ножами и подошедших к ней, Светлана схватила за свисавшие космы и стукнула друг о друга головами. Не ожидавшие такой подлости от такой "панимаешь хорошей женщина" аборигены замертво свалились под куст. Третьего аборигена, подступившего сзади и пытающегося схватить её за шею, Светлана двинула локтем в лицо. Успев повернуться к четвёртому - Светлана ударила его в пах ногой, обутой в тяжёлый ботинок мужа.
Вышедшие на шум борьбы соседи не сразу разглядели её участников. Не сразу узнали и Светлану, одетую в полевую форму мужа, с ботинком в руке, слетевшим с ноги во время борьбы. На вопрос, что случилось - Светлана кивнула в сторону аборигенов - спросите у них.
Вызванный на место происшествия милиционер из местных после рассказа потерпевшей и свидетелей, высказавших свои соображения о цели нападения, изрёк:
- Харашо, я всё понимаю! Только кто здесь кого насиловал - я не понимаю!