Легкий ветерок шелестел в ветвях деревьев ночного леса. Царили неестественные тишина и покой, как будто все обитатели здешних мест вымерли. Случайный путник вряд ли бы заметил светловолосую женщину, притаившуюся в тени широкого дуба. Она сидела прямо на голой земле с закрытыми глазами, крепко прижимая к себе сверток из тряпок. Можно было подумать, что она спит, но прерывистое дыхание и испарина, покрывшая лицо выдавали ее.
Женщина открыла глаза и стала вглядываться в рощу, как если бы услышала что-то. Она попыталась успокоить дыхание. Ничего не происходило, как вдруг издалека послышался топот скачущей лошади. Очень быстро животное со своим всадником оказались прямо под дубом. Наездник был статным черноволосым мужчиной в военной форме. Его глаза светились во тьме неестественным голубым сиянием. На лице мужчины отражалось крайнее волнение. Он спрыгнул с лошади и, подбежав, упал на колени рядом с женщиной. На ее лице отобразилось облегчение.
- Феликс... - вздохнула она и улыбнулась. - Ну зачем ты приехал...
- София...
Мужчина склонился над ней и стал разворачивать беспорядочно смотанные тряпки в ее руках. Из них показалось крошечное лицо крепко спящего младенца. Как только он до сих пор не проснулся? Лицо Феликса озарила счастливая улыбка.
- Это Александра, - прошептала София. - Твоя дочь. Ее глаза сияли голубым буквально каких-то полчаса, но затем стали обычными... - голос женщины звучал немного взволнованно, но мужчину совершенно не встревожили ее слова.
- Она прекрасна, - сказал он, не в силах оторвать взгляд от маленького личика. Феликс обвел кончиком пальца лицо Александры. Она так и не просыпалась.
- Что с северным фронтом? - спросила София.
- Я не знаю, - Феликс отвел взгляд, уставившись в рощу. - Я ушел еще до того, как началась атака, но думаю, у нас не было даже призрачного шанса одержать верх...
На лице женщины отобразилась мука. Она хотела сказать что-то резкое, но прикрыла глаза от внезапного приступа боли.
- Ты безумец, - прошептала она через силу. - Дезертир. Ты же должен был вести их в бой... Теперь они казнят тебя при первой же возможности... Если конечно... Кто-то из них выживет.
- Все это уже совершенно не важно, - ответил он, снова взглянув на нее. - Мне всегда казалось, что мой народ и служба общему делу - это все, что имеет значение. Но я понял, что ты, - он запнулся. - Что вы - это самое ценное, что у меня когда либо было.
- Феликс... - в голосе женщины послышался упрек, но она нашла силы тепло улыбнуться ему. - Я люблю и всегда любила тебя. Но нам не спастись. И я готова принять смерть с тобой, но... Наша дочь... Ты же знаешь, что ее убьют только за сам факт ее существования... Нам не скрыть ее нигде.
По щекам Софии потекли слезы.
- Тсс... - Феликс положил ладони на ее щеки, утирая влагу и нежно поцеловал в губы. - Я знаю, что делать. Александра будет жить, - прошептал он. - Любой ценой, я клянусь, - он еще мгновение смотрел ей в глаза, а потом легким движением поднял их обеих на руки. - Держись.
София коротко вздохнула, но крепко ухватилась одной рукой за шею Феликса, другой придерживая ребенка. Вместе они взобрались на лошадь и тихо поехали глубже в лес. Вокруг стояла давящая тишина, как будто вот-вот должна была разразиться буря.
Феликс скакал, смотря только вперед. Сверток, прижатый к его телу одним боком, стал немного шевелиться, но мужчина не обращал внимания.
Через полчаса они были на месте у небольшой неприметной лачуги в густой чаще леса. Феликс слез с лошади вместе с Софией. Он уже почувствовал это, но никак не мог посмотреть в лицо женщине. Она была мертва. Он аккуратно уложил ее на землю, прислонив к дереву, взяв из ослабших рук сверток. Младенец заплакал и посмотрел светящимися голубыми глазами на отца. Феликс взглянул на Софию. На ее груди виднелся крошечный кровоподтек. Его лицо резко исказилось от боли. Он закусил кулак, чтобы не взвыть. Из глаз брызнули слезы.
- Что же я с тобой сделал... - горько шептал он.
Из лачуги вышел дряхлый старик. Он не пытался вмешаться, а лишь спокойно наблюдал. Феликс оглянулся на него.
- Нужно спешить. У девочки мало времени, - прошелестел старик и, повернувшись, вошел в дом.
Феликс с огромным трудом поднялся, словно на него свалилась вся тяжесть мира и побрел в дом. Любовь всей его жизни забрала смерть, и вскоре он присоединится к ней.