Так было, пока я не увидел тебя... тебя! Казалось, ты, как мечта, спустился с небес или пришёл из неведомых миров. Я долго не решался подойти, а когда осмелился - задавал лишь дурацкие вопросы. Я тайком следил за тобой... Меня восхищало всё - внешность, лицо, движения, голос, глаза... прекрасные глаза, горящие изумрудно-зелёным огнём. Когда ты смотрел на меня - тогда это было так редко - я словно тонул, растворяясь в них...
Твоё имя... Бертран... сколько раз я мысленно повторял его! И - то чувство, которому я тогда ещё не мог найти названия - чуть болезненное и сладостно-обжигающее...
Тёмное пламя.
Я продолжал свою жизнь среди книжных страниц - принятый в твой дом и предоставленный самому себе... пока нездешняя мелодия сама не закружила меня, как на крыльях и не принесла к тебе - как был - с обнаженной душой и сердцем, что билось лишь для тебя... И - всего три слова, которые, наверное, никогда не потеряют смысл, но для меня они воплотились и обрели жизнь в тебе -
Я люблю тебя...
Бертран...
Если ты отвергнешь меня - я умру... со мной уже было так - я умирал, я знаю. Сейчас будет не так больно...
Я стал твоим, я отдался тебе - весь - телом, душой, сердцем и кровью! Я готов был выдрать сердце из своей груди и отдать в протянутой руке - бери, оно твоё! Одно сердце на двоих... Не две ветви одного дерева, не два рукава одной реки - просто одно сердце, одна кровь, одна нить, что заплела наши души причудливым узором, постоянно меняющимся, как мозаики Лахатара. Ты нарисовал на мне меня! Царапая когтем кожу, ты рисовал не только на теле - на моей душе. Ты вернул меня - потерянного, спящего, запертого где-то далеко в холодной тёмной комнате - ты открыл эту дверь и бережно, как ребёнка, унёс меня на руках... тот самый сон, что я никак не мог найти, обрёл свою жизнь. И даже стёртый, рисунок вновь пророс, прожигая тело тонкими искристыми линиями...
Триста лет вместе - много ли это для бессмертных? Для нас, жаждущих крови... Мы жили в старинном замке, гуляя ночами, развлекаясь на больших дорогах, на королевских приёмах и балах в окружении светской знати, избирая себе жертвы как среди разбойников и бродяг, так и среди кавалеров и прекрасных дам и даже... короля. Да, короля - великого Короля-Солнца! Я помню, как ты пришёл: "Во мне теперь королевская кровь!" И я тут же приник к твоей шее, чтобы тоже отведать... но кровь Луи уже смешалась с твоей - самой вкусной, самой сладостной из всего, что я когда-либо пробовал.
Я одевался в женские наряды, приходя на бал, лишь бы танцевать с тобой и ты мог обнять меня при всех... однажды я даже назвался твоей супругой... что, впрочем, было недалеко от истины.
Да, бывало и такое - в страхе, что ты насытишься мной и оставишь меня, я дразнил тебя, находя другие объекты - нет, не любви, конечно - любил я только тебя! - для ухаживания, интриг или других желаний, лишь бы вызвать твою ревность. Да, я уходил в самые злачные места и тёмные закоулки, шатался по притонам, гулял по крышам. Но потом возвращался, не в силах пережить и ночи разлуки.
Иногда на меня находило жуткое помешательство или одержимость - во всём, во всех я видел только Кровь! "Кровь - это жизнь", - сказал как-то Дракула. Но в те моменты кровавого помешательства - или озарения? - я превозносил её ещё выше: кровь - это жизнь и смерть, судьба, безумие, страсти, сладость, горечь и бессмертие... Я перечислил далеко не всё. Вот только... ни одна кровь в этом мире не могла сравниться с твоей... и ты возвращал меня к жизни.
Мы путешествовали по Европе, побывав во многих городах, были в Египте, где я и сам, подобно мумии, оказался заточён в камере подземного храма... и только ты смог вытащить меня, вырвав из лап древнего, давно обезумевшего клана.
Возвращаясь на корабле, я забавы ради перегрыз всю команду, и кровь лилась рекой. Как просто оказалось превратить корабль в "летучий голландец", и это сделало не море - это сделал я! Да, обычная торговая шхуна была, словно как мы - из человека в вампира, обращена в нежить, в призрак, в тварь из небытия, которой боялись встречные суда. Словно лунные глаза оборотней, светились во тьме перед грозой огни Св. Эльма. Какой был шторм! Волны захлёстывали через борта, обливая нас солёными брызгами, ветер разрывал паруса в клочья, а мы... средь буйства стихий мы легкомысленно предавались любви в объятиях друг друга на холодной, залитой морской водой палубе и предоставив наше парусное чудовище воле ветра и волн. Конечно, мы в любой момент могли покинуть пьяный от крови и бури корабль, переместившись почти в любую точку Европы, что мы и сделали до рассвета.
По возвращению вновь началась свистопляска: балы, приёмы, города, библиотеки, театры, художники, книги... кабаки, портовые забегаловки, подворотни, крыши, трущобы, грязь. Как две крайности, две стороны - красота и уродство. И, конечно же - кровь - куда ж без неё! Бешеный калейдоскоп, в котором иногда вдруг все составляющие части приобретают разные оттенки одного и того же цвета - красного, багряного, кровавого - стоит только встряхнуть хорошенько. И чем дольше я жил, тем сильнее убеждался: в этом мире - одномерном и многогранном, чёрно-белом и разноцветном, среди постоянно меняющихся декораций - улиц, городов, людей - по-настоящему реальны только мы. Ты и я. Всё остальное - театр нелепых кукол-марионеток, вырванная книжная иллюстрация, спектакль с забытым сценарием или игра, правила которой таковы, что играть в неё невозможно.
Я думал... нельзя думать - люди от этого умирают, ещё никто не выживал, а вампиры портятся... я думал - так будет продолжаться вечно. Но... вернулась возлюбленная Дракулы. Елизавета? Вильгельмина? Какая разница - все прекрасно знали, о ком речь. И началась война - людей и существ, подобных нам. Но можно ли назвать войной не открытый бой, как многие привыкли считать, а выяснение отношений между двумя Кланами - хитрость, ложь, предательство? И можно ли назвать предателями тех, для кого давно уже ничего не свято, и даже свой собственный кодекс превратился в забытую, запылённую порванную книжицу? Впрочем, что далеко ходить - зачастую я и сам такой.
Война кончилась... поражением нашего Клана. Так записали бы в истории. Чушь! Кончилась не война - канула в холодную чёрную бездну одиночества Вселенная, затягивая всё, что встречалось на пути. Что такое Армагеддон или конец света для меня, если весь мир, в котором я жил, давно замкнулся на тебе одном? Всю силу пламени саламандр я бросил в твоего врага, с дикой ненавистью желая спалить его дотла, испепелить... но в тот же миг он, охваченный огнём не пожелал умирать один, и кинулся на тебя... По странной роковой случайности...
я убил тебя...
и это в тысячу раз хуже, чем собственная смерть, пусть даже самая мучительная. В ту же ночь ушёл Дракула вместе со своей возлюбленной, в ответ на мои мольбы передав всю силу своей крови... но он не властен над ушедшими.
Никто не властен. Почти.
И в исступлении я поклялся над пеплом Дракулы, что найду и верну тебя, призывая в свидетели духов стихий.
Нет, я убил не тебя - себя, выжег насквозь дыру в сердце и сгорел дотла, оставшись бесчувственной оболочкой, поддерживающей лишь видимость жизни, полувоплощённым призраком в царстве теней.
Я играл в свою любимую игру - помешательство на крови, разрывая на куски всех, кто попадался на пути. Я раздавал остатки мести врагам - то взбесившимся зверем, то холодной отстранённой рукой с щедростью, с которой заботливая мать кормит своих детёнышей. Ох, и испили же они полную чашу яда, боли, горечи, пустоты и всесжигающего огня! Помню, как я гадал, раскладывая на полу то, что осталось от последнего из них, посмевшего ворваться ко мне в дом... вперемешку с драгоценными безделушками, засушенными цветами и прочим. Сердце с осколком зеркала и сушёной розой; рука, всё ещё сжимающая кинжал - почему-то серебряный... как будто серебро может мне чем-то повредить; рассыпанное бриллиантовое ожерелье в луже крови... "Неплохая получается композиция", - думал я, наслаждаясь видом полыхающего дома. Я поджёг место сбора людей, гордо именовавших себя охотниками на вампиров. И чем дольше я смотрел на огонь, тем сильнее становилось желание самому оказаться охваченным пламенем и уйти за тобой. Быть может, там, за гранью смерти я найду тебя, возлюбленный мой?
Я пришёл на то место, что ещё хранило пепел и вырвал пламя из своей крови - натянутые до предела вены лопались, и рвались прочь языки огня, кружась в последнем диком, бешеном вихре, унося мою душу... Я падал, словно в холодное жерло потухшего вулкана - в чёрную пропасть небытия, пока тёмные крылья Огненного Харона не обняли меня. Так кончилась ещё одна - лучшая моя жизнь.