Горячечность огней Москвы пугает,
она как чахоточный больной -
штукатуркой с внешней стороны сияет,
прогнивая и рушась изнаночной стороной.

Меняется облик первопристольной,
нет духа уж той, всем родной, старины.
Уходит с пожарами в телА новостроек
и юность моя и столица той, бывшей, страны.

И как Манеж не стОит жечь Москву, не надо! 
Ведь со стыда сгорит она сама!
За умершие тополя и Церетели памятников стадо,
За покалеченный Арбат и за снесённые дома...