Оптимистичное, ядовито-розовое небо давит на глаза. Год назад, получив повышение, с восторгом принял под командование сектор. Увидев небо - восхитился. Теперь оно раздражает. А через прозрачный купол искаженный цвет вообще ассоциируется с гнилью. Работа... Работа, как и жизнь в этом секторе откровенно достала. Я устал постоянно быть главным, принимать решение, отвечать за все. Ответственность. Меня тяготит это слово, устал я. Устал. Кто бы хоть раз за этот год взял командование на себя. Приказал мне сделать то-то и то-то. С каким восторгом бы я повиновался! Бездумно, просто cделал бы то, что мне сказали.
Это мечты. А пока - дело. Я устало перевел взгляд с неба на внутренний двор базы и вздрогнул.
Удлиненные глаза с поволокой опушенные черными щеточками ресниц. Густые спутанные волосы серыми сосульками висят по плечам. На чумазом лице - скучающее выражение, но прикушенная острым клыком губа выдает волнение. Единственная из пригнанных женщин стоит. Остальные от усталости, а может по привычке, повалились прямо на влажную от дождя землю. Стонут, лопочут, поскуливают. А эта стоит в углу у цветущей кории, водит босой ногой по грязи, чертя узоры, как будто и ни причем. Будто заглянула сюда по своему пустяшному делу, а не пригнали ее под охраной. Когда-то синяя мужская тюремная роба, достает девице почти до колен. Дыра на левом боку бесстыже демонстрирует упругое загорелое бедро.
-Почему задержались?
Капрал, вместе со мной оглядывающий трофеи, поспешно отрапортовал:
-Так из-за вон той стервы! - Плевок сквозь желтые зубы в сторону заинтересовавшей меня девицы. - Дерется как кошка! Мошенко я к врачу отправил. Эта Дикая исцарапала ему харю в кровь, пока руки связывали. А вдруг когти ядовиты, или слюна? У, мутантка!
-Связывали? А что сейчас не связаны?
-Как? Ох, ты! Перегрызла! У, сука! Не надо было ее брать. Натерпимся с ней. Но лицо-то и ноги уж больно гладенькие, прям, как у настоящей. Зато остальные вроде спокойные попались. И на рожу ничего, не шибко, эт самое, волосатые. Правда, неизвестно что у них под одеждой: может чешуя, или еще какая пакость. Хотя в прошлом году такая цаца попалась! На лицо конечно страшная, и тело в шерсти, но грудь! Аж шесть титек! Представляешь, сняли с нее обноски, а там висят три пары! Такие розовенькие, голенькие, упругие как дыньки и такие же большие. А соски - коричневые круги, размером с бляху! Просто шоколад! И такой красоты - шесть штук! Как вспомню... - капрал сглотнул и зажмурился от удовольствия. - Ее сначала обер-офицер пользовал, тот, что до вас был, не побрезговал! Потом и нашему брату досталось. А уж как она извивалась-то! Сама задом своим волосатым подмахивала, когда входил, и повизгивала от восторга. Мы уж ее до упора держали, три партии пропустили, а с четвертой - последней, отправили.
-Всех на дезинфекцию, потом стерилизовать.
-Эт самое, вообще-то так в правилах и написано, но по жизни по другому делается.
-Как по другому?
-Да как обычно делаем. Сначала в баню. Их там почистят от всех напастей, а на выходе мы их чистеньких перепуганных обедом накормим, обогреем, одежку дадим теплую. Они разомлеют, и сами с лаской полезут, с нежностью. Они ж как собаки - накорми, скажи доброе слово, и руки лизать станут. Вот такая хитрость. Парни то от ласки отвыкли, а тут дамочки со своей благодарностью на шею им так и повиснут. А стерилизовать будем через день, аккурат перед отправкой партии.
-Делайте как лучше, но скажи парням, чтобы диких не калечили!
-Ни-ни, все будет полюбовно! Насильно никого заставлять не будем.
Я оставил капрала организовывать работу, а сам пошел по делам. Вечером, когда я, приготовив себе ужин из поставляемых с Земли продуктов, уселся на диван, в моем блоке загорелась панель вызова.
-Эт самое, у нас тут проблемка возникла. Откроете?
Дверь бесшумно отъехала в сторону, и на пороге возник сконфуженный капрал.
-Вот эта - есть отказывается. Ни хлеб, ни кашу. Ничего в рот не взяла.
В комнату легким тычком он втолкнул дикую. Вымытая, в оранжевом комбинезоне, но по прежнему босая и лохматая. В ответ на непочтительное обращение девушка зашипела, выставив остренькие клыки, вскинула руки, готовясь расцарапать мужчине лицо, но сковывающий движения блокиратор не дал развернуться.
-Так это самое, я ее вам оставлю, может, придумаете чего, - и капрал исчез за закрывшейся дверью, но я успел заметить хитрую улыбку, проскользнувшую меж усов.
Дикая замерла у входа, настороженно обводя взглядом комнату. Удостоверившись, что опасности нет, сверкнула глазищами в мою сторону и легкой походкой продефилировала к дивану. Босые ступни неслышно ступают по ковру. Грациозно сев передо мной на колени девушка изогнула губы в кроткой улыбке и выразительно покорным жестом протянула руки. Умоляющий взгляд.
Ну что ж, почему бы и не освободить. Блокираторы тихо щелкнули. Не успели оковы упасть к ногам, как дикая моментально потеряла ко мне интерес. Куда только девалось смирение. Взгляд стал высокомерным, надменным. Резко вскочив на ноги, девушка обследовала блок. Задержалась у закрытого окна, минуту постояла у двери, как бы невзначай касаясь пальцами сенсорных панелей. А не такая уж ты и дикая. Соображаешь что к чему.
Не спуская глаз с девушки, я вернулся к прерванному ужину. Дикая обошла комнату и сунула любопытный нос во все углы. Видимо результат ее удовлетворил. Тихонько мурлыкнув, она вновь соизволила обратить внимание на меня. А точнее на то чем я занимался. Секунда, и вот уже девушка сидит на полу перед столиком с едой. Грациозно подвернула ноги, откинула с плеч гриву волос.
Первым делом она накинулась на мясо, совершенно проигнорировав сочные фрукты. С утробным урчанием впивалась белыми зубами в слабо прожаренный бифштекс. Кровь брызгала на одежду, текла по подбородку. Длинный язычок скользнул по губам, вытирая капли. Но глаза, кошачьи глаза не мигая, пристально следили за мной.
Наевшись, пленница неохотно встала, облизала ладони, с удовольствием потянулась и направилась к моей кровати. Через минуту она уже спала на покрывале. Вот это наглость! Я даже не знал как себя вести с этой особой. Речь она не понимает, значит надо как с животным - за шкирку и на пол, показать кто хозяин? А может, стоит вернуть ее капралу?
Я немного постоял у кровати, любуясь расслабленной позой девушки. Так ничего и не решив, пошел на вечерний обход. Правда, перед этим накинул на спящую запасное одеяло. Девушка, не пошевелилась, лишь приоткрыла один глаз, убедилась, что это всего лишь я и продолжила спать.
Младший офицерский состав находился в возбужденном состоянии.
-Ты видел ту, что с выменем?
-Я что, больной с коровой трахаться? Хорошо хоть копыт у нее нет. Не. Мне понравилась маленькая, на обезьянку похожая. Уж шустра до чего! Резвая девчушка. С такой в кровати не соскучишься. И потрахаться и поболтать.
-Дурак! Они же дикие! Говорить не умеют. Да это и хорошо, в постели хоть болтать не будут. А то была у меня одна такая. Интеллигентка. Я только ей всуну, а она как начнет мне рассказывать об искусстве серебряного века, так не поверишь, в раз все падало.
Мне пришлось прикрикнуть на парней, и напомнить особо ретивым, что они не на гражданке, и что за стенами корпуса идет зачистка территории. А к девицам они вернутся после дежурства.
Уже пятьдесят лет в этот сектор ссылали заключенных. Только мужчин. Высаживали прямо в джунглях и отпускали. Выживай, как хочешь. И многие выживали, наслаждаясь свободой, ограниченной лишь пределами сектора. Никаких законов, делай что хочешь. Преступники обустраивали быт, создавали целые поселения. Находили замену женщинам, ведь в джунглях много животных, например, обезьян - так похожих на людей.
Солдатами военной базы, контролирующими доступ к сектору, были обнаружены первые мутанты, дети, рожденные от человека и животного. Не люди, дикие. С зачатками интеллекта. Легко обучаемы простым вещам, командам. Ученые, заинтересовывавшиеся этим феноменом, вычислили, что генетическая совместимость является побочным эффектом испарений Т-плазмы, используемой как источник энергии.
Правительство решило заняться разработкой недр, а для этого следовало очистить территорию - переселив заключенных в недавно построенные тюремные блоки соседнего сектора, а диких отправить в пансионаты, что-то среднее между зоопарком, психушкой и генетической лабораторией. Преступники, конечно же, были против. Причем категорично. Свои права на свободу и владение сектором они принялись отстаивать, вооружившись, чем могли. В ход шли булыжники, луки, а с неделю назад двое солдат пострадали, попав в ловушку: яму с кольями на дне. Ничего, через две недели на базу пришлют десантный корпус быстрого реагирования, вот тогда и начнется массовая зачистка, а пока мы своими силами делали что могли.
И сегодня смогли очень даже многое. Разгромили целое поселение, два десятка мужчин было парализовано и теперь дожидалось отправки в тюрьму, а главное - отбили так ценимых в этом секторе женщин.
Я вернулся в свой блок. Девушка по-прежнему спала. Свернувшись клубочком, она мерно дышала под одеялом. На полу валялся оранжевый комбинезон.
В этом секторе я давно приучился не мечтать о будущем. Жить сегодняшним днем, готовить операции, поддерживать охрану, делать то, что от меня требуется. Но никогда то - чего хочется. Да и желаний почти никаких не осталось. Иногда мелькала циничная мысль - не импотент ли я. Настоящей женщины не видел почти год, а последний раз трахал вообще два года назад. Никаким оборудованием, призванным удовлетворять похоть я, в отличие от остальных, не пользовался. Но по утрам иногда просыпался с эрекцией. Что снилось - не помнил. Холодный душ, и проблема решалась.
Сейчас, на моей кровати спала женщина, пусть не совсем человек, но женщина. Голая. А эрекции не возникло. Это молодые юнцы горят желанием. А я что старый? Ну да. В свои тридцать я ощущал себя ох, каким старым. Я грустно хмыкнул и начал раздеваться. По спине пробежал холодок. Когда ежедневно во время вылазок ожидаешь нападения, то затылком начинаешь воспринимать чужие, острые взгляды. Иначе не выживешь.
Я обернулся. На меня с кровати смотрели два зеленых глаза. В полутемках они светились. Ну, точно кошка. Закинув всю одежду и комбинезон с пола в очиститель, я скользнул под одеяло. Девушка резко отодвинулась на другой конец кровати и настороженно ожидала моих следующих действий. А я повернулся на бок, спиной к ней и постарался уснуть.
Проснулся рано. За окном все то же темно бордовое ночное небо. С потолка льется слабый свет. Рядом уловил едва слышное дыхание. Обернулся. В блоке было жарко, и девушка, лежащая ко мне спиной сдвинула одеяло в ноги.
Мутация порой создает интересные творения. Дикая действительно оказалась кошкой. Сзади. Пышные волосы переходили в небольшой подшерсток на шее. По позвоночнику вниз тянулся густой ворс, по бокам сходящий на нет. А у копчика рос хвост. Обычный пушистый хвост, как у большой кошки. Во сне кончик хвоста изредка подрагивал.
Я всегда мечтал о домашнем животном. Собаке или кошке. Все равно. Хотелось, приходить домой и чтобы кто-нибудь радостно встречал тебя. В детдоме это было невозможно, в казармах тем более. А так хотелось иметь рядом пушистое, доверяющее тебе животное.
Не утерпев, я провел рукой вниз по волосам, по гладкой, такой приятной на ощупь, щекочущей ладонь шерсти. Обхватил пальцами хвост, но дикая легко его освободила. Недовольно что-то фыркнула, заелозила на простыне и придвинулась пушистой попкой к паху. Плотно-плотно.
Такой моментальной эрекции у меня никогда не было. Внизу все свело судорогой до густой, пронзительной, но такой сладкой боли. Я стиснул зубы, чтобы не застонать, зажмурился, стараясь не потерять контроль. Но удавалось с трудом. Ноздри будоражил сладковатый и возбуждающий запах самки, но главное - нельзя было игнорировать горячее, прижатое ко мне тело и пушистую шерсть, щекочущую вставший член.
Просунув руку девушке под грудь, я с силой притиснул ее к себе. Зарывшись носом в волосы, я вдыхал дурманящий запах. Дикая проснулась. Вывернувшись, она больно куснула меня за руку и скользнула на другой конец кровати, скинув одеяло на пол.
Оскалила зубы и предупреждающе выставила вперед руку с длинными когтями. Спереди ее тело было полностью безволосым. Обычная, настоящая женщина. Только очень уж худая. Гладкая, розовая, как будто светящаяся изнутри кожа, на шее напряженно пульсирует жилка. Маленькая грудь, на вид бархатистая, с пунцовыми, вызывающе торчащими вверх сосками легко бы уместилась в моей руке. Упругий живот. От талии крутой изгиб бедра. Ноги длинные, сильные, но очень женственные. Узкие отточенные лодыжки. А в тени бедер, такой невинный, как у девочки, голый лобок, разделенный на манящие половинки.
Дикая повела носом, принюхалась, учуяв идущий от меня запах желания расслабилась и опустила руку. Взгляд ее скользнул по моему телу: от ступней, выше, задержался несколько секунд на члене, по груди вверх и остановился на лице.
Сверкая непроницаемыми глазами, девушка чуть-чуть пододвинулась ко мне и провела самым кончиком хвоста по шее. От прикосновения пушистых волосков по всему телу побежали мурашки. Я лежал не шевелясь. А хвост пополз дальше: легко коснулся левого соска, вызвав очередную легкую дрожь в теле, прошелся по клеточкам брюшного пресса, занырнул в пупок, легко пощекотал и устремился вниз. Аккуратно, не касаясь вздыбленного члена, хвост дикой направился к мошонке. Обхватив яйца, как удав захватывает в смертельное кольцо кролика, хвост легонько сжал добычу.
Я не выдержал и застонал от накатившего удовольствия. А девушка, не отводя загадочных глаз, придвинулась еще ближе, и вот уже ее тонкие пальчики с острыми когтями идут по следу, проложенному хвостом. Царапнули шею, соски, живот, и легко коснулись члена.
Контроль исчез. Я сам превратился в дикого. В животное без разума, действующее на одних инстинктах, жаждущее получать удовольствие, алчущее владеть самкой. Из горла вырвался крик, и я набросился на девушку. Это был горячий, всепоглощающий секс двух диких животных. Дурманящий. Яростный. Нереальный.
Утром, когда я выходил из бока, девушка все еще спала. На губах ее притаилась легкая улыбка. Конечно же никуда я ее не отправил. Ни с первой партией ни с второй.
Кэт, как я назвал дикую, прижилась на базе. Я ввел отпечатки пальцев в базу сенсоров, и теперь она могла выходить из блока, когда пожелает. Дикая с удовольствием гуляла по коридорам, заглядывала в открытые помещения. Любопытная, ей до всего было дело. Она дежурила вместе с коммутаторщиками у главного передатчика, лазала по воздухо-водной системе вслед за инженером, ее оранжевый комбинезон и пушистый хвост мелькали у карцеров, рядом с установкой защитного купола, в дюзах КПП.
Ну и, конечно же, на кухне. Повар, отрезал лучшие куски мяса и оставлял их для Кэт. Один раз видел, как моя кошка с воодушевлением уплетала сметану. С остервенением вылизывала тарелку, вся перемазалась, мурчит. А рядом стоит повар и умиляется. Не удивительно, что через несколько недель фигурка Кэт округлилась и стала более женственной.
Но к себе дикая не разрешала прикасаться никому, кроме меня. Каждый вечер эта женщина кошка благосклонно разрешала расчесывать ей волосы. Садилась перед диваном на колени, ко мне спиной, откидывала назад голову и зажмуривалась. Я брал расческу и начинал превращать спутавшиеся за день колтуны в пушистое облако. Пропуская между пальцев струящиеся пряди, я наслаждался возбуждающим тактильным ощущением, в голове образовывался хаос, выветривавший все мыли. Я любовался переливами цвета волос, бликами, этой непокорной гривой, становившейся послушной в моих руках. Наэлектризованные щеткой, волосы липли ко мне, опутывая шелковой паутиной, затягивая все дальше и дальше в неизвестную сеть. Невообразимо приятно было гладить шерсть на спине, проводить дадонью по позвоночнику.
Я обнаружил, что дикая ненавидит, когда ее как кошку чешут за ухом, зато если кончиками пальцев провести по шее, а потом скользнуть под лопатки и погладить там, то Кэт моментально заводится. От ее томного состояния не остается и следа. Девушка вздрагивала, выскальзывала у меня из под рук и сама нападала. Силой стаскивала на пол, вытягивала руки над головой, переплетая мои пальцы со своими, и крепко держала, пока терзала рот властными поцелуями. Не контролируя себя, она впивалась клыками в губы, раздирая их до крови, а потом с тем же остервенением слизывала выступавшие капли. Язык проникал глубже, то, гладя и лаская, то грубо и требовательно проникая внутрь, сводя с ума.
Она воспламеняла меня. Ее невозмутимые обычно глаза в этот момент загорались желанием. Я был гораздо сильней, и мне ничего не стоило освободить захваченные в плен руки, чтобы прижать эту дикую кошку к себе. Владеть ею. Но Кэт всякий раз, когда я оказывался сверху, извивалась гибким телом и вновь оказывалась надо мной. Ее хвост скользил между телами, прикасаясь к самым чувствительным местам в необычайной ласке. Она зачаровывала, лишала сил сопротивляться. Оставалось лишь одно желание подчиниться этому горячему требовательному существу. Слепо. Безрассудно. Нешуточная борьба, где переплетались тела, неизменно заканчивалась ее победой.
Но в выигрыше оказывался я. Когда Кэт возбужденная битвой раздвигала колени, чтобы усесться на меня, я каждый раз с восторгом замечал, как полыхающие глаза подергивало поволокой: томной, жаждущей. Изо рта вырывался стон. И тогда я вонзался. Вонзался с силой, побуждавшей ее тело выгибаться туго натянутым луком. Вонзался, сам разлетаясь на миллионы чувствительных нервных клеток, жаждущих получать удовольствие.
Кошка. Моя дикая одомашненная кошка, которая гуляет сама по себе. Независимая, роскошная рыжая стерва - днем, и такая горячая нежность ночью. Сворачивается клубочком и тихо мурчит. В один вечер я зажег привезенные с земли свечи, так Кэт весь вечер зачарованно наблюдала за маленьким пламенем, танцующим на верхушке. Два огонька близнеца вторили пляске в ее глазах. В этот день она была необычайно тиха и задумчива. Никуда не ходила. Села на ковер, обхватив колени руками, и прижалась головой к моим ногам. Только кончик хвоста подрагивал.
Да и в постели первый раз играла пассивную роль. Лишь принимала мои ласки, ничего не давая в замен. Я же был необычайно активен. Через месяц заканчивался срок службы, и надо было возвращаться домой. Сегодня пришло разрешение на вывоз из сектора домашнего животного. Следовало только получить несколько справок, да продержать неделю в карантине.
Мы лежали в кровати, тесно прижавшись. Я на ухо шептал Кэт о нашем будущем:
-Мы вместе поедем на землю, купим домик среди зеленых холмов, и будем жить вдали от всех. Ты будешь гулять по лугам. На завтрак обязательно парное молоко или сметана. А еще сможешь гонять толстых кроликов. А если кроликов не будет, то мы их обязательно купим для тебя.
Моя дикая молча лежала рядом. Ее ушки чуть шевелились, впитывая слова:
- Милая моя девочка. Ты ведь ничего не понимаешь из того, что я говорю. Хотя тебе и не надо. Просто живи, радуйся. Теперь я о тебе буду заботиться. Всю жизнь. - Я зарылся носом в волосы и уснул.
Ночью, накануне переброски десанта, для полнейшей зачистки сектора, на базу напали. Сирена завыла лишь после того как за окном раздался звук автоматной очереди. Я вскочил. Достать оружие из сейфа. Пусто. Кэт? В комнате ее нет. Взяла с собой? Не одеваясь, рванул в коридор. Открыл дверь и получил прикладом в лицо. Хрястнул нос, в голове взорвалось. Падая, развернулся и успел заехать нападавшему по ногам. Тот вскрикнул и рухнул на меня. Подскочили еще двое. Я не успел. Развернули меня лицом вниз. Удары по почкам. Глотая кровь, сжал зубы, локтями блокировать удары. Не убили сразу. Что-то от меня надо? Кто они? Пока тащили по коридору, рассмотрел нападавших. Заросшие, Как? Как они прошли сквозь контроль? Как открыли замки? Кто пустил их на базу? Что, мать вас побери, происходит?
Меня кинули к стене в столовой, куда согнали всех офицеров. Заключенные сектора, с выкраденным оружием, по-хозяйски управлялись в блоке.
-Всем лицом на пол! Руки за голову! Не шевелиться! - орал надо мной мужик в разваливающихся ботинках. А потом к ним присоединились босые ступни. Такие родные, с маленькими пятками и чуть кривыми мизинцами. Я, ничего не понимая, хотел поднять голову, но босая ступня с силой уперлась мне в голову, больно прижимая сломанный нос к твердому полу.
-Всех собрали? Молодцы, - женский чуть хрипловатый, но до боли знакомый голос. Нет! Не может быть!
-Капитан, всех в расход?
-Нет, для переговоров с центром нужны будут заложники. В карцер их. Оставьте лишь этого, - сказала Кэт, сверкнув зелеными глазами, и, присев на корточки обратилась ко мне: - А ты будешь домашним зверьком. Всегда мечтала иметь.