Весна услышала детский плач раньше Демирия. Пока землянин еще раскачивался, не зная, как объяснить самому себе случившееся между ними, девушка категорично отстранилась и побежала на звук. Плюхая подошвами обуви по лужам, Демирий двинулся за Весной, как настоящий шагающий экскаватор.
Потревожив строение, вода сразу сошла. Старенькая школа скрипела, жалуясь на причиненную боль. Принеся в здание тонны подхваченной по пути с гор красноватой грязи, сумасшедший поток повыбивал двери, расправился с мебелью, полностью разрушил систему энергообеспечения и серьезно ударил по несущим стенам добротной постройки, отлично помнящей еще прежний, морозный Марс. В углу соседнего класса, до хруста придавливая телом деревянные обломки, бил винтообразным хвостом трехметровый сириус. Радужно переливающиеся плавники тщетно пытались развернуть громоздкую, избитую и израненную рыбину, истекающую алой кровью. Показывая ряды острейших зубов, существо разевало вытянутую дельфинью пасть и плакало, словно маленький ребенок.
Поймав девушку за локоть, Демирий покачал головой:
- Осторожнее с рыбой.
Весну вырвалась и присела у красновато-серого, пятнисто-полосатого бока марсианского дельфина, ладонями вытирая слезы, грязь, кровь. Объемистое тело сириуса оказалось ожидаемо плотным и совершенно неожиданно горячим.
- Демирий, у рыбы человеческие глаза и логичный взгляд человека, - прошептала девушка. - Короче, просто ребенок. Нужно отнести малыша обратно в море.
Вдруг увидев не малолетнюю, наивную, совсем глупую Весну, а строгую, даже повелительную Вивианну в повороте корпуса и выражении лица девушки, землянин запнулся на следующей фразе.
- Малыш слишком тяжелый. Уйдем. Вспомни, у тебя в разрушенном стихией городе родители и сестры, - тихо проворчал он.
- Родителям и сестрам помогут. Кроме нас, о сириусе никто не знает.
- Собственно выхода нет.
- Точка. До меня дошли слухи, таким безынициативным, рафинированным и земным трусом ты мне даже не нравишься, - разочарованно сказала Весна.
При первом же прикосновении девушки, марсианский дельфин перестал плакать, биться на обломках и замер, переводя осмысленный, доверчивый, но очень испуганный взгляд с Весны на землянина и обратно на девушку. В стонах, испускаемых зданием школы, стал слышен прерывистый хрип погибающего существа. Совсем юного, погибающего без воды сириуса.
Демирий пришел в движение, разом вырвавшись из тупика, в котором прятался от жизни уже чрезмерно долго.
- Пожалуйста, осторожнее с рыбой, - бросил он, выскакивая из кабинета.
- До меня дошли слухи, Демирий придумал что-то дельное и логичное, - нежно протянула Весна, гладя рыбину. - Демирий не только большой человекообразный мужчина. Демирий мой любимый мужчина. Иногда Демирий, реально, бывает сам не свой, но всегда исправляется. Демирий тебя обязательно выручит, малыш. Пройдет пара лет, мы с Демирием навсегда будем вместе и никогда уже не расстанемся с Марсом. Мы с Демирием построим дом на берегу моря Михая Дарова, а ты станешь приплывать к нам с Демирием в гости тихими марсианскими вечерами.
Внизу, под полом, что-то яростно заскрипело... громко ударило... застрекотало, перебиваясь и захлебываясь.
Не отнимая ладоней от горячего грязного корпуса морского создания, девушка говорила обо всем, не переставая скатывать с языка имя Демирия, которое ей откровенно нравилось произносить. Марсианский дельфин внимательно слушал Весну, иногда непроизвольно вздрагивая и постукивая плавниками по деревянному крошеву. Смерть медленно забирала удивительное создание. Дельфинья пасть сириуса закрылась, не в силах открыться. Благодарные человеческие глаза рассеяли взгляд и помутнели. Пятнисто-полосатое тело стало покрываться волдырями.
Шумно ворвавшись в класс, Демирий подтянул пожарный шланг, отщелкнул фиксатор сопла. Сначала чересчур интенсивный, поток воды настроился, окатывая и сириуса от носа до кончика хвоста, и Весну с ног до головы.
- Продолжай поливать, - приказал он, передавая девушке тяжелое устройство с соплом и немудреным механическим переключателем.
- Куда лить? - спросила Весна.
- Где у рыбы жабры и как дышит, неизвестно, - хмуро выговорил землянин. - Догадайся сама. Собственно, любое морское животное от воды не заржавеет и периферию процессора у него не перемкнет. Так нормально. В подвале потоп. Негодяйские фокусы. Пожалуй, аварийный источник энергии для насоса продержится, сколько потребуется. Рыба тебе не навредила?
- Демирий! Демирий, таким я тебя и люблю, Демирий! - восторженно воскликнула девушка.
Под постоянной струей воды марсианский дельфин заметно ожил, принялся активно ворочаться и однажды даже вывел короткую трель. Носом ткнув Весну в ногу, сириус едва не уронил свою юную спасительницу на скользкий от грязи пол, сообразил это, и стал выражать благодарность только лишь ритмичным птичьим попискиванием.
Демирий тем временем решительно довершал разгром школы. Вышвырнув наружу расколоченные безрассудным потоком стекла, он деятельно оторвал лопнувшие рамы и грубо разбросал по углам кабинета крупные обломки мебели. Похлопав кулаком по треснувшей стене, землянин внимательно оглядел разлом, будто действительно собирался развалить часть старого здания и теперь выбирал нужную точку для приложения солидной силы.
Под полом опять грохнуло, застрекотало. Другой, еще более свирепый удар встряхнул школу. С потолка шлепнулся плафон светильника, расшибаясь пластиковыми брызгами. Потеряв напор, по шлангу перестала поступать вода. Признательная песенка сириуса оборвалась. В наступившей, даже обрушившееся тишине слышалась лишь отчаянная капель. Где-то в подвале здания потрескивали электрические разряды, вышибая модули автоматической защиты.
- Насос отказал! - перепугано сообщила Весна, хотя это было очевидно.
Демирий согласно кивнул, бережно взял девушку за плечи и прикрыл телом.
После трех могучих ударов треснувшая стена школы рухнула внутрь. На минуту заслонив диск Солнца, в класс неуклюже забралась металлическая махина. Не стесняясь поднимать страшную пыль и крушить все на пути, огромный промышленный робот еле пролез в пустые глазницы уничтоженных окон, шаркая спиной и невероятно широкими плечами по жалким останкам рам.
День, сегодня пришедший слишком рано и чересчур стремительно, не скрывал почти идеальный круг планеты, висящей рядом с родным светилом в ясном небе. Странница остановилась в считанных десятках метров над поверхностью краснолицего Марса и прилегла на горизонте, ожидая дальнейших указаний астрономических инженеров Владык.
В незапамятные времена, когда молчаливый мертвый лес Чужих Домов еще оставался живым, шумным и просто нормальным, здесь случился ураган. Часть невозможно высоких сосен переломилась в середине толстенных стволов, часть оказалась выворочена из почвы с корнями. Дерево, дупло которого сейчас приютило храбрейших дежурных, давным-давно окаменело в смерти, полулежа зависнув на ветвях великанских соседей, тоже обращенных в камень неистовыми силами.
Тело несчастного Пандуновского уже унесли. Каторжане вернулись к обязательствам и работе, прерванной сигналом к общему сбору. Скучная и, вместе с тем достаточно нервная караульная служба началась с тяжелой физической работы. В относительно прохладной норе, расположенной на метровой высоте, легко сумели бы разместиться четыре человека, а двоим было откровенно вольготно. Предусмотрительно захватив из дома подстилки, Енисей и Чижик моментально организовали удобную берлогу с удачнейшим видом на подозрительную скалу, утонувшую в сухом мхе.
Разумеется, не удовлетворившись сделанным, дежурные устроили дополнительную защиту убежища, полукругом выложив обломки каменных сосен и начертив не вполне упорядоченные ряды особенно острых и особенно несуразных глыбищ на подходах к основной баррикаде. Норка дежурных была хоть как-то защищена. Енисей рассчитывал, что, появившись из портала транспортной сети Владык, грозный противник затратит на прохождение незамысловатого рукотворного лабиринта пару минут, достаточных для уверенного прицеливания. Золотокожий напарник, естественно, вполне одобрял невообразимо верные решения напарника.
Оба выданных Старшим трингера предполагал использовать для защиты поста сам молодой марсианин. Чижик вообще не притрагивался к оружию, категорически отрицая даже абстрактную возможность стрелять по смертоносным или беззащитным, движущимся в пространстве или прочно закрепленным на грунте целям. Несмотря на эту странную нелепую блажь золотокожего, с напарником Енисею все-таки несказанно повезло. Больная правая рука Чижика откровенно его мучила, но, хлопоча по устройству надежнейшего убежища, маленький золотокожий человечек трудился наравне с марсианином, ворочая такие объемистые глыбы, что Енисею нужно было не подгонять напарника по дежурству, а натурально гнаться за ним, рискуя совершенно потерять лицо.
Закончив устройство каменного лабиринта, оба чрезвычайно устали. Чижик предложил марсианину отдохнуть, однако Енисей имел собственное представление о благородстве. Ростом чуть ли не на две головы выше золотокожего, марсианин не ощущал в себе ни малейшего права воспользоваться приятным великодушием Чижика. Без сомнений, устали оба.
Мирно и сонно зевая, золотокожий удобно устроился в дупле, наблюдая за воинственными манипуляциями напарника с трингером, которые выглядели как настоящая подготовка к грядущему сражению.
- Прости за вопрос, Енисей, - мягко произнес он. - Ты был женат, там, у себя на Марсе?
- Это было, - ответил Енисей. - Между тем, ее звали Эльвьет.
Чижик то ли вздохнул, то ли подавил зевоту.
- Правильно. Эльвьет красивая?
- Это очень красивая женщина. Урожденная марсианка и прелестница, каких на Марсе поискать.
- Дети?
- Это к счастью, у нас обошлось без детей, - произнес Енисей, нервно защелкивая энергоемкость в приемник оружия.
- Ждет тебя обратно?
- Ни в коем случае.
- Эльвьет глупая?
- Это одна из самых умных женщин Марса.
- Тогда почему у вас обошлось без детей к счастью? - не понял золотокожий.
- Эта Эльвьет не так проста, как кажется, Чижик... Младший следователь. Это такая удача, Енисей. Расследование хищений на предприятии по добыче демирия. Это восторг, Енисей. Это так интересно! Эти ее карабинеры прописались у нас в доме. Командировка в горы! Это успех, Енисей, мы нашли украденное шахтовое оборудование. Это наш отдел расследований, знакомься. Ведущий следователь! Старший следователь! Лучший следователь Марса! Первый следователь Галактики! Главный следователь Вселенной! Разгром банды контрабандистов!.. У Эльвьет поехала крыша, Чижик. У Енисея нервы как струны... Расследование! Карабинеры! Расследование! Командировка!.. Эльвьет, умница и красавица, капитан королевских мушкетеров... Енисей, мне придана боевая группа карабинеров! Боевая операция! Удача, Енисей, начальство меня хвалит! Расследование! Карабинеры!.. Расследование... Расследования и карабинеры... Мы с этой Эльвьет расстались задолго до этого путешествия в Чужие Дома... Эта Эльвьет собственноручно арестовала меня и оттащила в камеру, - почти спокойно закончил марсианин.
Приподнявшись, золотокожий отвел пальцами ствол трингера, в процессе энергичного монолога Енисея уставившийся на него.
- Эльвьет помешалась на карьере? - спросил Чижик.
- Эта Эльвьет чересчур мстительная, злая, беспощадная, жестокая для всего на свете. Для детей, для друзей, для мужа. Даже для этой марсианской карьеры. Эта Эльвьет не научилась прощать близким людям хотя бы... этот недостаточно горячий чай.
- Не попробуем, не узнаем, - сонно рассудил золотокожий.
- Если меня кто-то ждет на Марсе, так это Весна, - гораздо тише и совершенно иным тоном продолжил марсианин. - Это хорошая, светлая девушка. Эта любовь случилась с нами, как болезнь. Весна, Енисей. Енисей, Весна. Это редкость, Чижик, чтобы двое были созданы друг для друга. Только родители, Весна и лучший друг Демирий в этом целом мире... за стенами Чужих Домов... Мой брат, плененный Владыками... Евфрат, он... По Солнечной системе широко распространилась информация, что Демирий нашел этот портал, ведущий с Алгебры. Между тем, время на этом астероиде Владык течет не так, как у нас, Чижик. Это столько лет для нас! Для моего брата не прошло и недели с тех давних событий. Евфрату всего одиннадцать! Можешь себе это представить, Чижик?
- В Чужие Дома я попал позже тебя и знаю историю Евфрата. От боя за город и гибели бронекрейсера "Разрушительный", до находки твоим другом портала в горах и записи, сделанной Евфратом, - медленно, размеренно выговорил золотокожий, не открывая глаз. - Соберись, Енисей. Нет проблем. Мы справимся.
- Это невообразимо, нам с Весной не хватило времени. Каких-то минут, каких-то нескольких взглядов, каких-то слов признания. Между тем, это все бы случилось иначе, - удрученно произнес марсианин, возясь с энергоемкостью оружия.
- Правильно. Иногда слово решает многое.
- Это ясно. Хотя это и сказочное свинство.
- Правильные слова могут перевернуть континенты вверх дном, разлить моря и погасить Солнце.
- Даже это, Солнце в Чужих Домах?
- Здесь нет... Только правильное слово. Правильные слова для правильного.., - протянул золотокожий, не заканчивая фразу.
- Прости, Чижик, за этот вопрос и меня. На свободе у тебя осталась семья? - спросил марсианин, деловито похлопывая по прикладу трингера.
- Инн... Дижиенн... Здесь еще рано. Расставание навеки... значит навсегда, - печально сказал золотокожий и обмяк, легко перебежав от реальности в сон.
Марсианин улыбнулся. Отдых, конечно, пойдет другу на пользу.
Минуты поползли с хорошо слышимым скрипом. Устроившись в тени так, чтобы постоянно наблюдать за едва тронутым инструментами куском гранитной скалы, Енисей храбро боролся с дремой, идущей на приступ сознания. Пока сил на войну хватало, только до смены оставалось еще часа три, и марсианин предполагал, что Старший замешкается, подыскивая новых дежурных. Дело-то довольно опасное. Этих добровольцев придется убеждать.
Труп несчастного каторжанина унесли, и кровавый след убийства отсюда выглядел как обычнейшее пятно разлитой краски. Медленно и постепенно, уединенное место начинало пугать враждебным молчанием. Крыши домов каторжан отсюда не были видны. Размеренные стуки не доносились из базальтовых лабиринтов черного города. Целиком занятые работой ради выживания коллектива, ссыльные не появлялись в поле зрения Енисея. Между стволами гигантских сосен просматривались монструозные блоки циклопических зданий: чужих домов, давших название всей удивительной местности с окаменевшими деревьями, навеки остановившимся Солнцем, абсолютным безветрием, изнуряющей жарой и тишиной, от которой немудрено свихнуться за считанные часы.
Мысли умаявшегося Енисея замедлились, расплавились, зациклились, запутались. Убийство. Служба. Свет, гранитная глыба. Мох. Кровавая краска. Каменные деревья. Желтое небо в просвете между разлапистыми ветками, обращенными в камень. Песок. Невообразимые блоки чужих домов. Камни. Убийственная тишина. Скрипящие минуты. Желтое Солнце, размерами с земное или марсианское светило. Гранитная глыба со спрятанным внутри порталом. Мох. Каменные сосны. Неизвестно чьи дома. Физико-математический мешок, полный мертвого времени, для каких-то целей собранного скрытными Владыками. Тишина. Гранитный мох, каменное небо, разлапистое Солнце. Служба ради выживания интеллигентного коллектива ссыльных. Дупло на вершине дерева. Облака из черного базальта. Тяжелая работа. Плененный Евфрат. Бетонная сосновая ветка. Баррикада. Камни.
Енисей заулыбался, вспомнив недавнюю суету Чижьиен Жженчья, ввиду невозможности произношения настоящего имени, покладистость незлобивого характера, миниатюрную комплекцию и, наверное, чудесный канареечный цвет кожи прозванного каторжанами Чижиком. Напарник мирно спал, свернувшись калачиком на подстилке и сейчас напоминал не пичугу, а доброго домашнего котика. Совершенно обленившаяся фантазия марсианина пасовала при попытке объяснить, за какое преступление угодил в Чужие Дома этот работящий, сугубо мирный, смирный человечек, боящийся хотя бы притронуться к энергетическому оружию.
Минуты перестали скрипеть. Размышляя о превратностях собственной судьбы, Енисей спрыгнул с порога дупла, затворил скругленную дверь и, балансируя руками, отправился по бетонной ветке к туловищу безобразного астероида, висящего среди облаков. Алгебра ждала. Шепот металлических листьев, колотящих его по спине, нарочно старался заглушить призывные крики Евфрата, атакованного пернатыми хищниками, громадными собаками, блестящими марсианскими сириусами и спрутами. Очень бородатый, очень усатый брат методично стрелял по нападающим из трингера и было хорошо заметно, что промахивается он нарочно.
По сухому мху не сумел бы пройти бесшумно самый многоопытный охотник. Мягкие, осторожные шаги не разбудили уставшего Чижика и незаметно заснувшего на посту Енисея. Удобно привалившись боком к каменному дереву, золотокожий мирно посапывал. Каждую секунду ворочаясь, марсианин бежал, падал в пропасть, отбивался от птиц, псов, спрутов, сириусов, опять и опять спасая брата из плена на Алгебре, а мертвый мох хрустел... хрустел под ногами подкрадывающейся опасности.
Древние, безумно грубые мегалиты и очень старые, обшарпанные, заметно тронутые непогодой здания возникали на Январе повсюду, обретаясь в материальном мире быстрее, чем дикие пустоши планеты украшала веселая зеленая травка и болтливые марсианские лишайники. Откровенная техническая направленность сооружений из камня не вызывала сомнений не только у военных на "Прыжке Пантеры", но и у высоколобых специалистов по архитектуре забытых цивилизаций Земли. Часто не представляя, для выполнения каких практических целей предназначен тот или иной комплекс построек, операторы бронекрейсера тщательно наносили объекты на свежие карты Января, предоставляя скрытным Владыкам продолжать свои дела на планете. Вообще-то прославленному "Звездному Легиону" больше ничего здесь и не оставалось.
Глобальная цель негуманоидов не спешила проявиться вслед за угрюмыми мегалитами. Сеть возникающих на Январе зданий выглядела абсолютно бессмысленно. В поразительном хаосе стационарных энергостанций, менгиров, потоковых трансляторов, жертвенных треножников, уловителей частиц, монументов с надписями и россыпей сооружений совершенно непонятного назначения не прослеживалось ни малейшей логики, пока какой-то безвестный зодчий с Меркурия не предложил научному сообществу идею о существовании под поверхностью Января полостей.
Исключительно простая и глубоко логичная мысль произвела настоящий переворот в человеческих умах. Если в надежно защищенных пустотах планеты скрывались наиболее важные и объемистые установки Владык, то внешние части глобальной системы лишь дополняли единую суть. Январь строился, как строятся обычные космические корабли на верфях Луны и Земли. Сложнейшие чертежи, по которым споро возводилась планета, представляли умопомрачительный проект во многих этажах, уровнях, секторах, отсеках с полнейшим техническим обеспечением, не допуская ошибок и глупой лишней работы.
Сконары "Прыжка Пантеры" спасовали. Очень придирчивое и очень детальное просвечивание планеты не подтвердило мысль выдумщика-архитектора с Меркурия, хотя для Января, искусственно созданного всего восемь месяцев назад, достаточно легковесная теория подходила весьма неплохо. С другой стороны, ушлые негуманоиды могли элементарно обмануть приборы боевого корабля.
Идей о предназначении угрюмых, потертых временем менгиров не было вообще. Отдельно стоящие каменюки выглядели лишними, бессмысленными, чуждыми, нефункциональными, бесполезными, безнадежно устаревшими. Впрочем, не принося несомненной пользы для технологически нагруженных областей планеты, грубые мегалиты всегда торчали на пересечениях гравитационных линий, обладали необъяснимо мощной энергетикой и уверенно, более чем упорядоченно жонглировали собственными магнитными полями. Если бы в камнях были встроены датчики с молекулярными платами, на верхушках гудели генераторы, из тел торчали вводные консоли, а к подножию подходили нитки контрольных кабелей, это могло бы дать добрую пищу для размышлений. На вершинах многих мегалитов, действительно, сияли хрустальные короны тончайшей работы, и подножия каменюк часто обводил светящийся пунктир, однако участие этих артефактов из какого-то неведомого куска древней истории Солнечной системы в выполнении насущных технических задач Января находилось под большим вопросом.
Самый крупный, самый незаурядный, самый сложный комплекс сооружений возник на планете в точности также, как все остальные постройки: тихо, быстро, из ниоткуда. В центре стояла полая, бесшовная базальтовая пирамида, ловко водруженная на собственную макушку и окруженная энергостанциями, стелами, трансляторами, замершими в адском беспорядке мегалитами. Главное здание комплекса просто ошеломляло дичайшей неестественностью. От овальной арены, на которой сумело бы комфортно разместиться звено перехватчиков "Звездного Легиона", поднимались правильные узкие ступеньки и изогнутые широкие площадки, постепенно возносясь на высоту трехсот восьмидесяти метров. Невероятно массивная постройка стояла практически на игле. Протягиваясь на целых шестнадцать километров в верхней, наиболее длинной части, базальтовое здание идеально сохраняло первоначальную овальную форму, необъяснимым образом удерживаясь на неподготовленном грунте так ровно, что отклонение от вертикальной оси составляло лишь нелепые сантиметры.
С чьего-то посыла фантастическое сооружение, серьезно напоминающее ухо, получило не слишком меткое и удачное название "Колизей". Даже не Владыки. Сам Январь сейчас ловил сигналы, прислушивался к звукам дальнего космоса, навострив единственное, зато преогромное ухо. Клонящийся к закату Юпитер, светя в бок монолитного базальтового здания, создавал диковинную тень. На свежей траве юной планеты лежала громаднейшая черная пирамида, многокилометровым основанием касаясь застывшего лавового озера.
Первые люди высадились на Январе именно у этого невозможного сооружения. Юркий фрегат, входящий в состав десантной группы "Прыжка Пантеры", прошиб жиденький слой облаков, выпустил рожки излучателей и, отчаянно лихо сбросив скорость, развернулся у самой поверхности планеты. Уняв гравитационную установку, корабль шлепнулся на почву, вонзая в грунт пики посадочных опор. Январь познакомился с людьми. Легионеры, облаченные в тяжелые боевые скафандры, выпрыгивали на непотревоженный травяной газон, еще меньше роботов задумываясь над тем, сколько стоит их теперешний шаг для всего человечества. Людская история, конечно, пока еще не знала реальной разведки планеты, которую подслеповатые средневековые астрономы не открыли бы столетия назад, но задумываться над подобными возвышенными вещами военным сейчас было некогда.
Коротко вспыхнул и погас купол силового поля, надежно отсекая опасности младенца-Января от вооруженной до зубов группы. Операторы на фрегате просверливали окружающее пространство на предмет внезапной вражеской атаки и анализировали возможность нанесения ответных ударов с учетом особенностей местности. Бойцы трудолюбиво устанавливали на треногах крупнокалиберные сматы. Выкатив плазменное орудие из грузового отсека, легионеры завершили известный комплекс мероприятий по защите плацдарма.
Пара вездеходов один за другим выползли из-под брюха фрегата. Ребристые колеса вырывали с корнями свежую траву, причиняя газону глубокие ранения. Потрясая трингерами, сразу два отряда "Звездного Легиона" с пугающим металлическим грохотом протопали по трапу. Решительные и несколько мрачные лица легионеров, прикрытые только щитками, не сулили Январю ничего хорошего.
Хотя военной операцией на планете руководил очень полный и очень важный короткостриженый крон-таорен, основные приказы подчиненным отдавала энергичная синекожая женщина с погонами крон-ковеанта. То и дело озабочено потирая виски пальцами, она была везде и всюду, самым изумительным образом успевая поучаствовать во всех процессах сразу. Пока крон-таорен очень деловито, очень важно отчитывался перед сиятельными генералиссимусами на Земле, крон-ковеант до идеала настроила систему защиты плацдарма, подготовила первые ударные группы для обследования умопомрачительного "Колизея" и расширения отхваченной у Января территории.
Ожидаемая команда пропустить вездеходы сквозь силовое поле задержалась. Из тени, отбрасываемой колоссальным базальтовым зданием, вышел тощий лысый старик, широким уверенным шагом направляясь к кораблю легионеров. Немного смявшаяся феска в руках занимала его гораздо сильнее, чем красоты свежего мира. Старик шагал прямиком к базе, не оглядываясь по сторонам.
Сознание вернулось к Эльвьет могучим и крайне болезненным рывком. Силой воли побеждая отвратительное ощущение избавления от тяжелого липучего кошмара, она сделала попытку подняться, постепенно обнаруживая, что горло... запястья... талия... лодыжки прихвачены ремнями... крепко прихвачены ремнями к креслу.
Враг. Она не дома. Ей ничего не снилось. Она вообще не засыпала. Она пропустила жестокий удар по голове и отключилась. Хитрый враг обманул ее. Она отключилась, как домашний примитивный робот.
Марс. Подвалы. Марсианский город Ганимед, славящий имя Енисея, ее бывшего незадачливого супруга, виновного в предательстве, непонимании, трусости, глупости. Враг победил. Все исчезло, когда она собиралась захватить Енисея в подвале старого дома... Собиралась захватить... Геккунта.
Среди роя взбаламученных мыслей наткнувшись на воспоминание об операции в составе группы марсианских карабинеров, Эльвьет пошарила глазами в поисках злобного альматейца. Старый дом в центре марсианского Ганимеда, сырой полутемный подвал с ожившими статуями дьяволов сменился довольно неопрятной комнатушкой с нормальным освещением и подозрительными потеками на стенах, похожими на кровь.
Геккунт. Наглый преступный альматеец. Геккунт ее враг. Она намеривалась лично взять Геккунта и никаких препятствий для этого не было. Слава всегда принадлежит смелым... Оказалось, она пожадничала.
Ремни давали жалкий минимум свободы и оглядеться как следует не удавалось. Повсюду стояли уже знакомые столы с телами жутко растерзанных андроидов и кучами запасных частей для разнообразных роботов. В углу возвышался цилиндр из толстого армированного стекла, до середины заполненный живыми, движущимися зеленовато-фиолетовыми змейками. Довольно высокая, ярко-алая металлическая пирамидка торчала рядом. Полотнище виртуального информатора занимала запутанная техническая схема. Вокруг неудобного жесткого кресла были расставлены стеллажи с перемигивающимися индикаторами нейрокомпьютерами, какими-то приборами и техническими приспособлениями. Из раскрытых корпусов в ужасающем беспорядке тянулись провода, связывая аппараты между собой и явно самодельным грубым обручем, плотно охватывающим лоб и затылок Эльвьет.
Не разбираясь в ментальных платах, молекулярных преобразователях, психокорректорах и процессорных блоках, офицер марсианских карабинеров могла отличить обычный электрический изолятор от неаккуратно распиленного бивня мамонта. Изогнутые, обработанные ножом и напильником костяные куски висели на проводах, прилегая к обручу, отчего грубо собранное, но сложное техническое устройство все-таки казалось диковинным шаманским аксессуаром.
- Ты очнулась, бездельница.
От неожиданности Эльвьет вскрикнула.
Резко повернув кресло, альматеец наклонился к пленнице и хищно осклабился, положив ладони на ее руки.
- Ты ищешь флейтер? - с жуткой участливостью поинтересовался он. - Угадал?
- Я представитель закона Марса и Солнечной системы, - пролепетала офицер. - Я вас арестовываю. Сержант, наденьте на преступника фиксаторы. Я приказываю...
Не дав договорить, Геккунт наотмашь хлопнул пленницу по щеке и, прижимая губы к ее лбу, зашептал:
- Ты заткнись, тварь. Ты сдохнешь тут, дожидаясь своих поганых болванов. Твое сердце взорвется брызгами крови. Ты уже не существуешь. Ты сдохла. Твой разум жрут космические демоны.
- Я вам приказываю немедленно освободить меня, - уже увереннее, уже жестче сказала марсианка. - Я не обещаю вам содействия при проведении следственных мероприятий. Я обещаю, что вы будете доставлены в Демирий в соответствии с действующими в Солнечной системе правилами.
Не отстраняясь, альматеец заглянул в глаза женщине. Вполне совладав со страхом, она смотрела твердо.
- Ты появилась вовремя, - зло ухмыляясь, продолжил шептать Геккунт. - Ты, бездельница, ты пройдешь там, где живые люди пройти не могут. Забудь о поганом сержанте и разных мелкотравчатых подонках. Ты расскажешь мне, как вечно мертвый Владыка оживляет своих тысячелетних мертвецов.
Извернувшись, Эльвьет крепко укусила альматейца за нос.
Отскочив, он размазал пальцами кровь, механически поправил надорванный зубами клок кожи. Выглядел Геккунт ошеломленным и до странности задумчивым.
- Выродок, - бросила офицер, кривя окровавленные губы. - Я понятно говорю? Я утверждаю, ты мелкая трясущаяся дрянь. Я карабинер. Каждый карабинер подключен к системе глобального позиционирования. Я знаю, меня не ищут. Я говорю, мои координаты точно известны. Помощь прибудет с минуты на минуту. Я приказываю тебе, грязному уроду, отпустить меня и сдаться.
Из цилиндра донесся сердитый треск. Электрическая искра заметалась за стеклом, вороша клубок змеек. Альматеец пришел в движение, быстро, даже лихорадочно набирая на вводных панелях нейрокомпьютеров короткие команды, очень похожие на отрывистые фразы Эльвьет.
- Ты должна жить долго, малявка, - спокойно произнес Геккунт, смахивая с подбородка кровь. - Твоя жизнь станет мучительной болью, пока твое сердце не взорвется брызгами крови.
Щелчок по сенсору создал яркое тепло, вспышку убийственного жара, взрыв раскаленного света. Охваченная пламенем, марсианка с воплями забилась на кресле, крохотным участком уцелевшего сознания отмечая, что огонь холоден, не трогая ни ее тела, ни омерзительного преступника, ни аппаратуры. Бешеное пламя жгло, терзало только разум Эльвьет. Невероятно громкое, абсолютно бессмысленное нагромождение звуков слилось в вой стальной пилы, раздирающей плоть. Сменив альматейца, над пленницей нависло жуткое рогатое чудовище, целиком сотканное из буйных языков огня.
Коснувшись плеча брата, Енисей сам сорвался с бетонной ветки, все еще силясь сохранить равновесие. Птицы набросились на него, атакуя грамотно и совместно, всей вопящей стаей. Когти рвали ему спину, клювы били по голове, острые перья крыльев разрывали щеки.
Находя краешек твердого и равновесного мира в шелесте пластмассовых листьев, Енисей поймал Евфрата, помог очень усатому, очень бородатому брату взобраться на большой гравилет с незнакомым паукообразным гербом на боку. Скользя по прозрачной вставке пилотской кабины, оба отчаянно отбивались от пернатых хищников. Принимая форму когтистых лап, облака пришли на подмогу птицам, и тогда Енисей понял, что не сможет удержать Евфрата, вывалившегося из дупла на скользкое извивающееся щупальце спрута.
Цилиндрический вагон городского пневматического поезда окутался вонючим дымом, раскрыл двери, выплевывая на перрон красивую молодую марсианку.
- Не стреляй, Эльвьет! - закричал Енисей.
Она не слышала, да и не пыталась услышать, с каким-то необъяснимым восторгом танцуя на раскачивающейся металлической ветке. Трингер марсианки посылал в небо беспорядочные ослепительные иглы, которые возвращались, всякий раз жаля медленно тонущего в тумане Евфрата.
- Я утверждаю, все так, паршивец! - радостно завизжала Эльвьет. - Я принесена в жертву законности Марса! Я спрашиваю, какое ваше дело?! Я знаю!
Высоко подпрыгнув, марсианка оказалась рядом с Енисеем и сразу схватила его, раздирая золотыми когтями грудь. Нечеловеческое, сумасшедшее, дикое выражение на лице Эльвьет вдруг изменилось. Выплывшая из ниоткуда улыбка была еще более устрашающей, чем воинственный, дьявольский оскал.
- Эльвьет! Это ложь! Эльвьет! Это ложь! Эльвьет! Это ложь! - механически выкрикивал Енисей, не в силах противостоять исступленному звериному напору.
Умелые, точные удары марсианки заставили его сгруппироваться, скрючиться, уйти в глухую и безнадежную защиту. Все равно она разрывала Енисея на части, еще и умудряясь вовремя отпихивать израненного птицами Евфрата, пытающегося хоть чем-то помочь брату.
- Я в ловушке. Я знаю, все так! Я погибаю. Я поднимаюсь по ступеням на новую должность! Я горю в огне. Я счастлива! Я прошу, помоги, - горестно простонала Эльвьет между сильнейшими ударами и развеселыми вскриками.
Бешеный, совершенно животный восторг марсианки никак не вязался с мольбами о помощи. Енисей открылся, подставляясь под грандиозную серию болезненных молниеносных тычков. Оказавшись на линии фронта, очень бородатый, очень усатый брат получил такой удар в переносицу, что сразу свалился с пластмассового щупальца на густую сваленную шерсть хищных птиц с хоботами и бивнями.
На мгновение заслонив небо, черный пес схватил Эльвьет, вырывая ее из толпы закованных в кандалы людей. Громаднейший базальтовый мегалит охнул, раскалываясь на куски. Щупальца лежащего на брусчатой площади кальмара вцепились в шкуру четвероного хищника, но тот лишь зарычал, продираясь сквозь толпу пленников с неистовством могучего урагана...
Вырываясь из маленьких цепких рук Чижика, Енисей искал глазами падающего в туманную бездну брата и Эльвьет, уже осознавая себя, окружение и собственную унылую жизнь в Чужих Домах. Убийство Пандуновского, решение Старшего, дежурство, дупло, строительство баррикады словно бы вырастали из мглистой пропасти, только что проглотившей Евфрата.
- Соберись, - тихо повторил Чижик, хлопая напарника по плечам.
- Это невообразимо. Этот сон повторился, - вздохнул Енисей.
- Приготовь оружие, - на грани шепота произнес золотокожий, машинально прижимая к своему животу больную руку. - Мы заснули. Портал открылся. Пока мы спали, нас здесь навестили гости. Неправильные, опасные гости.
Неловко подцепив ремень трингера по пути, Енисей высунулся наружу, щурясь от слишком яркого солнечного света Чужих Домов. Преодолев лабиринты баррикад, к стволу окаменевшего дерева тянулся зигзаг отпечатков. Крупные трехпалые следы образовали под дуплом опушку вытоптанного сухого мха, словно неведомый зверь какое-то время мялся, разглядывая крепко спящих людей. Другая цепочка отпечатков уходила в сторону мегалита, где каторжане недавно обнаружили тело убитого Пандуновского.
Человека, о котором уже сложили легенды в Солнечной системе, разумеется знал каждый из военных. Внезапное появление Виктора Федоровича Михайдарова на Январе могло значить только одно. Бывший Настоятель Церкви Непознанного Влияния, а ныне консул Владык собирался лично передать волю скрытных негуманоидов.
Не прекращая доклада начальству, важный крон-таорен повелительно указал пальцем на приближающегося старика и сделал какой-то странный знак рукой. Синекожая женщина развернулась на каблуках.
Весна как в воду глядела. Дни Фортбату, тайно покинувшей Марс по специальному распоряжению командования, проходили на борту "Прыжка Пантеры" в богатейшей компании мужчин из числа самых царственных военачальников "Звездного Легиона". Однако маленькая сердитая девочка зря пыталась сделать из подруги Демирия образчик порочности. В тщательно распланированной боевой операции на Январе не отыскалось бы ни минуты для веселого кутежа.
Экономя общее время, крон-ковеант запрыгнула на броню вездехода и машина, бросив защищенный периметр, стремительно понеслась по свежей траве. Увидев вездеход, несущийся ему навстречу, Михайдаров остановился, поправляя бесформенную парчовую сутану интенсивного алого цвета, богатую перевязь и нелепейший капюшон, складками лежащий на спине старика. Из тени монументального здания появились три массивные темные фигуры.
Виктор Федорович, консул Владык, пришел на Январь с охраной. Обстановка за бортом фрегата круто изменилась и автоматические корабельные орудия мгновенно ожили, распахивая люки в бортах. Чудовищные стволы крупнокалиберных сматов тоже дрогнули, поехали вбок, послушные приказам операторов. Крон-таорен оборвал бесконечный доклад любознательному начальству на Земле и, подхватив личный коммуникатор, передал несколько указаний на покинувшую периметр машину. По знакам командира другой вездеход выдвинулся к границе защищенной зоны. Небольшие группы легионеров приготовились к отражению вероятной атаки на форпост.
Чудесная лысина Михайдарова скрылась под черной феской, когда машина затормозила. Крон-ковеант ловко скатилась с брони. Встав по всей форме, Фортбату отсалютовала и отрапортовала Виктору Федоровичу ничуть не хуже, чем верховному главнокомандующему. Старику обращение молодой женщины явно понравилось. Погладив жиденькую козлиную бороденку и зачем-то приподняв феску, Михайдаров снова показал миру плешивую голову.
- Изумительный невнимательный акустический слух в возрасте старости теряет настойчивость реверберации характера направленного фотонного излучения сознания, - бодро сообщил Виктор Федорович. - Упущение возможности узнать ваше идентификационные инициалы, безотносительно, диктует разочарование всей овеществленной Владыкой делегации консульства ради вторичного уровня последовательного предупреждения особенностей пересечения параллелей присутствующих в состоятельности мнений. Потенциально не оптимальная ситуация обстоятельств с роботами Января в повторении пройденного не имеет коммуникативной безысходности. Без фанатизма и экзальтаций матримониальных связей хотелось бы уяснить на пороге предстоящего разговора процесса разносторонних положительных переговоров, как вас называют сослуживцы вне несения основного рода военной службы?
Крон-ковеант помолчала. Понятно, прозвучал вопрос. На него следовало ответить. Речь старика была не просто загадочной, бестолковой или путаной. Речь старика была ошеломляюще сложной: и полностью бессмысленной, и содержательной в один и тот же миг.
Второй, вернее, вторичный уровень предупреждения? Наверное, под первым старик имеет в виду погибших, точнее, сознательно уничтоженных андроидов? Значит, могущественные Владыки изначально настроены на какие-то переговоры? Тогда зачем атаковать роботов?
- Называют крон-ковеант! Форбату-Тоос Лдамейэн! То есть Форбату! - гаркнула синекожая.
- Форбату-Тоос Лдамейэн, крон-ковеант "Звездного Легиона", направления военной классификации высшего порядка назначения должностного выполнения активированных функций военного нападающего сдерживания, - чисто по-стариковски пожевывая губами, изрек Михайдаров. - Форбату. Дальнейший распорядок диалога беседы между нами не несет гностической значимости и к официальной дипломатии Владыки относительности не добавляет. Фортбату, вы мне не ученица послушности, я вам не наставник знаменательных учений по многообразности научных познаний. Представление возможностей развития событийного ряда данной планеты диктует строго сотруднические отношения между противостоящими организациями доброжелательности. Известного толка воинственность человеческой кооперации не является необходимостью в контексте революционной эволюции Января.
Темные массивные фигуры не шагали, не шли, не летели, а плыли, похоже, вообще не задевая траву. Ростом крепко за два метра, они напоминали поставленные вертикально груши, роль сухого хвостика у которых успешно исполняла пара острых витых рожек. Выдерживая дистанцию, узкоплечие толстопузые создания замерли, вытянувшись в ровную линию за спиной Виктора Федоровича. Михайдаров к ним не обернулся.
Выражение лица крон-ковеанта не изменилось и только ее большие глаза с грамотной подводкой, исключительно приятно сочетающейся с витиеватыми линиями разноцветных татуировок на висках, заблестели.
- Представите ваших друзей? - попросила Форбату абсолютно иным голосом.
- Дружественность характеризуется длительностью полезных впечатлений над бесхарактерностью проведенных житейских поступков отрицания. Потенциально не оптимальная ситуация нынешних обстоятельств не обуславливает возникновение чувствительности характера обыкновенных отношений сторон между сторонами событий, не являющимися людьми никогда и потерявшими причастность к человеческой цивилизации в дальнейшем.
- Не друзья? Тогда кто они?
- Сопровождающие единицы караульного подразделения внешнего дозора сохранения достоинства важного официоза подчеркнутой значимости. По сути нет необходимости в традиционализме при отсутствии прописанных традиций. Консул Владыки своевременно нуждается в общественности мероприятий при координации присутствия с соответствующей высшему положению пышностью, - ответил Виктор Федорович.
Складки темной кожи распались, открывая чешуйчатые тела существ негуманоидного типа, с несоразмерно маленькими головами, невероятно объемистыми животами, рудиментарными ручками и несостоятельными ножками. Разом окрасившись в дивный цвет сутаны Виктора Федоровича, создания словно подчеркнули, что не прогуливаются по Январю от нечего делать, входя в состав этой удивительной алой делегации. Витые рога наклонились, сверкая, словно отточенная сталь клинка.
Воздух дрожал. Тишина давила. Прижавшись к прохладному камню, Енисей силился отыскать, поймать противника прицелом трингера. Воздух и тишина, казалось, готовились к протяжному крику боли. Не бесстрашный, но и не самый пугливый из каторжан, Чижик выглядывал из дупла, сейчас напоминая маленького желтого хорька, прячущегося от зубастого волка. Воздух звенел. Тишина угнетала. Даже сам застывший лес Чужих Домов едва-едва сдерживался от громкого истерического вопля.
- Не попробуем, не узнаем, - шепнул Чижик, хватая напарника.
Решительно оторвав от рукава цепкие пальцы золотокожего, Енисей спрыгнул вниз, неловко ударив прикладом оружия в бок.
Никто не напал. В судьбе окаменевшего леса ничего не изменилось.
Чижик тоже вылез из дупла, шлепнулся на сухой мох, оставаясь на четвереньках. От волнения губы у него побелели, а золотистая кожа щек покрылась красными пятнами. Трингер из убежища Чижик не взял.
- Тихо. Это нужно делать на верблюжьей скорости, - прошептал марсианин, механически трогая мочку уха.
Твердо полагая, что жутковатые трехпалые следы должны начинаться у мегалита, где каторжане обнаружили мертвое тело Пандуновского, Енисей ошибся. Огибая каменюку по дуге, отпечатки сразу оставили опушку и повели в глубину молчаливого леса. Менгир был обычнейшим камнем. Портал транспортной сети Владык, впустивший зверя в Чужие Дома, располагался дальше.
- Это явно животное, - пробурчал марсианин, рассматривая оттиски длинных изогнутых когтей. - Это большое, злое, невообразимо опасное животное.
Перетрусивший Чижик наконец-то встал на ноги и двигался за напарником, как парализованный механизм, доедающий ничтожный заряд энергоемкости. За границей поляны и без того не слишком внятная цепочка следов превратилась в отдельные, часто нечеткие и часто бессистемные ямки на сухом мху, которые трудно было различить. То напрочь пропадая, то вновь возникая, оттиски пересекли неглубокий овраг, нацелились на засыпанную песком груду поваленных деревьев, но не стали забираться в каменные трущобы, а устремились вниз.
Шорох шагов самым странным образом стих. Иссохший мох перестал хрустеть под ногами. Молчание окаменевшего леса, некогда сильно поломанного бурей, сменило невероятное, по-настоящему космическое безмолвие. Угрожающая тишина Чужих Домов стала абсолютной.
Дорога опускалась с хорошо заметным уклоном. Элементарная система монолитных глыб образовывала частоколы, несколько нестройных линий которого становились все плотнее, все мощнее, все враждебнее по мере спуска. Высоченные разновеликие камни были словно нарочно вкопаны в почву так, чтобы не пропустить между собой никого, крупнее человека. Грубейшие инструменты и неумелые руки мастеров лишь притронулись к мрачным менгирам, оставляя их в первозданной дикости. Лучи умершего на небосклоне Солнца совершенно заплутали среди этого безумного нагромождения камней. Тени монолитов лежали в умопомрачительном беспорядке: иногда пересекались между собой, а иногда вообще тянулись обратно к застывшему на месте желтому светилу.
Несмотря на близость к лагерю, исследовательский пыл еще не приводил сюда любознательных каторжан. Карта территорий Чужих Домов вообще напоминала белую страницу, где только-только начали вырисовываться основные особенности гористого рельефа, собственно мегалитический город, жизненно важные для экспедиции объекты и пункты, однажды посещенные кем-то из людей. О тайной ложбине, защищенной непроходимыми склонами и каменными оградами в среде ссыльных не существовало даже самых коротких, самых завиральных рассказов.
- С тобой надежно и правильно, Демирий, - едва слышно произнес Чижик, нарушая абсолютную тишь. - Жаль, нам придется расстаться. Голова змея, проглотившего собственный хвост, рядом.
- Это мрачные слова в мрачном месте. Для этого мрачного счастья нам с тобой не хватает мрачного Ахиллея, - прошептал марсианин. - Этот художник обрадовался бы этим памятникам, торчащим углам гробов, нарисовал парочку виселиц и объяснил, почему пока еще не появились призраки.
- Нет проблем, я расскажу вместо Ахиллея. Здесь древний погост. От голода и одиночества здесь скончались даже призраки, - пропищал Чижик, нянча изуродованную руку.
- Это кого же хоронили, - самому себе сказал Енисей.
- Жителей Чужих Домов... Строителей черного города, - помолчав, добавил золотокожий.
- Это сумасшедшее место. Это ненормальный черный город. Это невообразимо безумное кладбище при черном городе, - пробормотал марсианин, косясь на обломок аспидно-черной пирамидки, выглядывающий из почвы. - Если это вообще кладбище, Чижик, то это кладбище для безумцев.
- Правильно, - согласился золотокожий.
Внизу ложбину запирала вертикальная, сильно щербатая и сильно потрепанная скала, словно изгрызенная энергетическими спицами трингеров и флейтеров. Поддерживая друг друга, два кое-как обработанных мегалита образовывали нечто вроде кривобокого домика, в открытый дверной проем которого мог зайти любой высоченный богатырь, не наклоняя головы и не разворачивая плеч. Задумай Енисей потанцевать на входе, он бы не расшибся о мегалиты. Даже прибавив целый метр роста, маленький золотокожий все равно не коснулся бы макушкой камней.
Перепутанных, накладывающихся, вбегающих и выходящих следов здесь было много. Рыхлый, сыпучий песок сохранил каждый отпечаток, впрочем, не потрудившись добавить им ясности. Зверь мог спрятаться хоть в туннеле, хоть среди непонятных менгиров, хоть... сейчас готовиться к прыжку на головы глупой двуногой дичи, прячась среди выступов скал наверху.
- Не нужно соваться. Постережем. Вызовем помощь, - жалобно попросил Чижик.
Палец Енисея трепетал на кнопке замыкателя. Костяшки ныли. Ладони вспотели. Неумело выставляя вперед ствол трингера и грозя сделать случайный выстрел, марсианин первым скрылся в густой тени. Затравленно оглядываясь по сторонам, золотокожий подобрал кусок окаменевшего корня и тоже покинул мир, освещенный навеки замершим в небе Солнцем.
- Это история из моего детства, Чижик, - прошептал Енисей, услышав неровное дыхание напарника за спиной. - Это давно случилось. Долго плутал по этим старым шахтам "Алого Вихря", боясь потерять фонарь. Между тем, это невообразимо похоже. Тогда я ориентировался по следам, выбираясь на поверхность из глубины. Теперь это наоборот.
- Следы людоеда, сожравшего Пандуновского, - немного невпопад произнес Чижик.
- Это невообразимо, - хмурясь, ответил марсианин. - Никогда не встречался с опасными животными. У нас в Демирии из хищных зверей водятся только кошки.
Несчастного каторжанина вообще-то не сожрали. Пандуновского растерзали, пробили голову, переломали ему кости, но о людоеде золотокожий все равно брякнул совершенно напрасно. Напряженная обстановка не располагала к спокойному перевариванию такой жуткой информации. Енисея и без замечания напарника серьезно пугала милейшая перспектива столкновения с убийцей каторжанина в сумрачном переходе, ведущем неизвестно куда.