Алый вихрь, заблудившийся на рабочей площадке механизма, взорвался у бока черного валуна. В яркой вспышке переломилась малахитовая башня, с такой силой ударив отколовшейся верхушкой по стене ущелья, что в скале образовался глубокий грот. Рокот машины заглушал любые звуки, и гибель одинокого вихря осталась почти незамеченной для группы каторжан, завороженно наблюдающих за эволюциями колоссально огромного механизма, доселе прячущегося за спиной скромного поселка.
Енисея, кажется, появившегося из алого вихря, узнали все. Плохо понимая, куда следует бежать, марсианин метнулся к квадрату с пластинами медного цвета, но был чем-то остановлен и сразу направился к колоннам. Промчавшись по еще раскачивающему обломку малахитовой башни, Енисей скользнул в пыльный грот и сейчас же выскочил из пещерки. Торжественная процессия пирамидок, полнотелые варранши, изменчивое чудовище и не прекращающий разглагольствовать тощий лысый старик вообще не удостоили его бессмысленные прыжки вниманием.
Где-то высоко в чернеющем небе повалилось гигантское ведро, расплескивая над Чужими Домами целые кучи снега. Расправив крылья, варранши храбро взлетели с рабочей площадки машины, на крутых виражах расхватывая и споро растаскивая куски малахитовой башни. Чудище отрастило две пары гибких конечностей, орудуя ими гораздо ловчее, чем человек руками. Площадка быстро расчищалась. Встав в особенном порядке, пирамидки замерли, вытягивая металлические тела, обвитые спиралями искрящихся змеек. На обломленной вершине малахитовой башни замерцал маленький огонь, похожий на проблесковый сигнал автоматической сварочной тележки.
Только старик остался без дела, продолжая отчаянно семафорить и бесцельно метаться из стороны в сторону. Как обычно, Виктор Федорович много говорил, рассыпая бессмысленные ожерелья вроде "нормированной интерференции векторного масштабирования", "законодательного акта рекурсивного факториала реверсной профанации", "безотносительного фанатизма и экзальтаций потенциально не оптимальных ситуаций обстоятельств", "искаженной линейности логарифма опосредованной арифметической величины". Понять хотя бы общее направление его речей по отдельным выкрикам ни Старшему, ни ссыльным было никак невозможно.
Ветер совершенно стих. Живое, но откровенно злобное Солнце царствовало на присыпанном чужими звездами небе. Уже не холод, а настоящая космическая стужа теперь падала на Чужие Дома вместе с густым снегом. Зима свирепствовала. Лютый мороз убивал. Каторжане, в своем поспешном бегстве из поселка не успев запастись теплой одеждой, не могли рассчитывать еще хотя бы на половину часа.
- Это аварийный выход для персонала! - вместо приветствия заорал Енисей, прекрасно зная, что непрекращающийся грохот все равно уничтожит его голос.
Услышав лишь пару кусочков слов, Старший догадался. Енисей что-то знает. Марсианин специально вернулся помочь. Не очень организованная, однако вполне сплоченная опасностью группа ссыльных продвинулась к Енисею и грандиозному механизму Владык. Уже не бегая по площадке, старик встал на краю, не приветствуя и не противодействуя людям. Не взирая на сугробы снега и сердитый холод, зеленый растительный ковер живо растекался от его ног по груде разломленных камней, оставляя узенькую тропу, тянущуюся вдоль уцелевших скал к гроту.
Теперь работали все. Пирамидки, изменчивое чудище, варранши и странный старик, появившиеся в Чужих Домах по делам службы, трудились без остановки. Вытягиваясь в цепочку, каторжане зашагали вдоль грандиозного механизма по зеленой дорожке. Наверное, бездарному Михайдарову, худшему из консулов скрытных негуманоидов, в безвыходной ситуации все-таки поверили.
Тонкий ослепляющий шнур ударил из космоса, с праздничным хрустальным звоном пробивая камни. Наперегонки устремившись к молнии, ветвящейся короткими злыми щупальцами, растения по-военному четко нарисовали круг. Теперь пульсирующий энергетический шнур проникал в почву Чужих Домов сквозь сочную подушку зелени, заставляя гущу растений тревожно вздрагивать и сбрасывать слои непрекращающегося снега.
- Это космос! Воздух уходит! Это исчезает защита! - прокричал Енисей, хватая идущего впереди Старшего за локоть.
Грот оказался просто маленькой неправильной дырой, метров на восемь углубляющейся в гору и внутри укрепленную широкой металлической аркой. Низко-низко над выстеленным железными листами полом, среди относительно мелких обломков малахитовой башни висел колыхающийся сгусток тьмы двухметрового роста, к которому восходила изящная металлическая лесенка чистого алого цвета. Если это действительно была дверь аварийного выхода, то фантастическое устройство предлагало совершенно иной вариант передвижения сквозь пространство, нежели широко известные в Солнечной системе порталы транспортной сети негуманоидов.
Воздуха уже не хватало. Людей, одетых для вечного солнечного лета, не радовала внезапно наступившая ярая зима. Хорошее образование, подаренное человеческим сообществом перед ссылкой в Чужие Дома, позволяло каждому каторжанину лично оценить степени всех угроз. Енисея никто не беспокоил. Разъяснений у Старшего никто не требовал. Вряд ли марсианин знал, где заканчивается случайно найденный выход, кто построил, спрятал и на каких принципах работает портал. Вряд ли сейчас стоило расспрашивать Енисея, как он умудрился вернуться в Чужие Дома и где остальные члены экспедиции, отправленной по мрачным водам пещерного озера на утлом оранжевом плоту. По крайней мере, сейчас марсианин давал крепкий намек на спасение.
Дождавшись последнего человека, зеленая масса категорически отсекла отступающих от знакомых территорий Чужих Домов. Тропа исчезла, оставляя место снегу. На площадке механизма продолжала разворачиваться бурная деятельность по очистке и восстановлению конструкций, а растения, послушные воле странного старика в дурацком одеянии, все выше поднимались от камней, образуя плотную прочную преграду. Путь назад, к дому с мезонином закрылся. Каторжан не просили уйти. Каторжан изгоняли, торопя покинуть опасную местность под аккомпанемент ошеломляющего грохота проснувшихся механизмов.
Кто-то из ссыльных решился первым сделать шаг в клочок тьмы. Взбегая по лесенке, люди бесшумно и бесследно исчезали в сгустке неведомой энергии.
- Это чистый демирий! - крикнул Енисей, топая по ярко-алому металлу.
- Демирий, как ваш город на Марсе? - громко спросил Старший.
- Это ясно, это как наш город! - подтвердил марсианин. - Это вызывает доверие!
- Действительно! - закричал Старший, поняв ход мысли собеседника.
Слабенькое, совсем жалкое чаяние на то, что окруженный демирием портал связан именно с Марсом, где находится единственное в Солнечной системе месторождение бесценного металла, конечно, могло оправдаться, но могло и привести к гибели десятков людей. Только иного варианта теперь не существовало. Отпущенное время заканчивалось. Воздух предательски сбежал. Истончившийся купол перестал защищать от абсолютного смертельного льда открытого космоса. Чужие Дома, буквально, разваливались на куски. Растительная стена готовилась полностью запечатать грот, нагло напирая, подталкивая в спины каторжан. Стало заметно темнее.
- Вам все удалось? - не выдержав, спросил Старший.
- Это позже! Это долгая история! - выкрикнул марсианин, печально покачав головой.
- С экспедицией порядок?
- Не сказал бы этого! Жанна Драк погибла! Ахиллей тяжело ранен!
- Очень плохо! После путешествия какие мысли у вас, Сергеева и Тармалина о Чужих Домах как о техническом шедевре? - задыхаясь, прокричал Старший в ухо марсианину.
- Это концентратор! - завопил Енисей. - Эта машина генерирует! Главное, получает энергию извне! Сохраняет! Перенаправит! Это страшно старый концентратор, это ясно! Это защитное поле нарочно ослаблено! Это техническая необходимость! Эта местность навсегда изменится!
- По какой это причине Сергеев очутился в Чужих Домах?
- Вам важно знать теперь, Енисей?
- Это ясно, это важно!
- Организация массовых беспорядков! Ганимед или Плутон! К сожалению, планету точно не назову!
- Это на него похоже! - напрягаясь, крикнул Енисей. - По какой причине сослали Пандуновского и Чижика?
- Никаких сопровождающих данных!
- Чижик и Пандуновский появились в этих Чужих Домах вместе?
- Вместе! Без предупреждения! В неурочный час! Просто постучали в дверь моего дома!
- Их не ссылали! Это чужаки! Проникли сюда без помощи этого нашего портала! Для них Чужие Дома просто ступенька на пути! Между тем, это вообще не их время! Это колдуны из забытого прошлого!
- Колдуны?.. Магия, Енисей?
- Вернее, колдун только Чижик! Это орудие возмездия древнего народа! Может, это тектоническое оружие! Он последний! Это месть! Через эти Чужие Дома он вернулся в прошлое, чтобы совершить страшное!
- Убийство Пандуновского на Чижике? Жанна Драк и Ахиллей тоже пострадали от руки Чижика?
- Нет, это мамонты и молнии! Это запутанная история путешествий во времени с кровавой местью в финале! У Пандуновского возникли свои сложные мотивы! Это ясно, он собирался выдать обществу Чижика и поплатился!
Старший взглянул на Енисея так, словно марсианин серьезно заболел и стал точной копией бездарнейшего консула Владык. Набор скомканных, запутанных, чуть ли не случайных фраз не впечатлял и не напоминал сколько-нибудь стройный блок информации. После ментального импульса сообщение Енисея о том, что Чужие Дома были задуманы Владыками как устройство для генерации, получения и перенаправления энергии, уже не казалось Старшему фантастикой, но добродушные марсианские мамонты, напавшие на Жанну Драк и услужливый безвольный Чижик, убивающий Пандуновского, казались натуральным бредом.
Свет ожившего Солнца Чужих Домов почти не проникал в пещерку. Пропуская и пропуская остальных ссыльных, они приблизились к ступеням металлической лестницы, когда даже снег, заслоненный стремительно поднимающимися растениями, полностью перестал попадать в грот. Зелень запечатала дыру в скале, исключая возможность выбраться наружу. Солидно приглушив адский шум громадных механизмов, живая стена не удержала крупицы воздуха и не совладала с диким вселенским морозом. Знакомый с суровой зимой прежнего Марса, Енисей прижал ладони к груди, отогревая окоченевшие пальцы. Хотя бледно-синий Старший с широко раскрытым ртом производил впечатление ледяной статуи, бессменный руководитель интеллигентного сообщества каторжан пропустил марсианина вперед величественным жестом, не терпящим возражений.
Придя в загадочные Чужие Дома первым, он покинул громаднейший энергетический комплекс Владык последним.
За горизонт давно завалились великие горы, скрывающие ущелье одноногого каменного рыцаря, саблезубых хищников и мамонтов, отнявших жизнь у Жанны Драк. Однообразие плоской равнины все смелее стала нарушать плавная складчатость. В низинах заблестели цепочки небольших мелких озер с болотистыми берегами. Высоченные, удивительные гиганты со стволами, состоящими из сплетения самостоятельных деревьев, исчезли. Ели и кедры перестали сбиваться в отдельно стоящие группы, щедро распространяясь по окрестностям. Как-то незаметно появились хорошо узнаваемые могучие лиственницы, возраст которых вызывал почтение. Разнообразие деревьев и кустарников совершенно затмевали многокрасочные, одуряюще пахучие поляны сочных цветов, похожих на магнолии. Растительности заметно прибавилось, а перистые листья мясистых папоротников откровенно пытались затруднить ход путника.
День сменялся ночью. Утро славило Солнце. Вечер кланялся ужасающе огромной Луне, серебристым ледяным боком жмущейся к густой тайге. Затратив трое полных суток на переход, Чижик ни разу не остановился. Темноту подлеска разгонял магический шар, испускающий потоки холодного света. Водные преграды преодолевались противоестественными прыжками с берега на берег, в гораздо более поздних веках заслуживших бы название мгновенной лучевой телепортации, энергомозгового скачка, психокинетического броска, или другого бессмысленного термина, нисколько не объясняющего волшебной сути происходящего.
Озера золотокожий обходил, удлиняя себе путь. Топи и обычнейшие лужи панически пугали Чижика. Любая сетка тонюсеньких ручейков заставляла его изменить направление и поискать удобную точку для чудесного перемещения. Однажды над тайгой пролился дождь. Капли влаги не коснулись плеч путешественника, защищенного доспехом в виде прозрачного тусклого ореола. Скорость золотокожего резко упала. С прежним упорством продвигаясь по мокрому лесу, Чижик громко выл, стенал как безумный, дико трясся и... все-таки продвигался вперед.
Золотокожий шагал к невидимой цели, несмотря ни на что. Ни питья, ни пищи он не требовал и, если вообще нуждался в воздухе, то дышал исключительно ровно. Наверное, магические способности Чижика нуждались в какой-то особенной перезарядке. Опустевшие чародейные конденсаторы не давали возможностей для постоянных метаний в пространстве, а полет над тайгой даже для мага из неизвестных истории Земли эпох был неуклюжей фантастикой недоумков. Словно неутомимый робот переставляя ноги, золотокожий шел, шел и шел, разрешая лишь явные затруднения исключительным, феноменальным, колдовским образом.
На исходе пятого дня пути появились признаки существования человека. Отвоеванные у бесконечного леса поля и добротно обработанные участки почвы вывели к хорошо утоптанной проездной дороге. Чижик скорректировал курс и уже вскоре на полном ходу пересек крошечную деревню. Очень крепкие, очень высокие беловолосые жители населенного пункта отреагировали на появление золотокожего мага уныло и до ненормальности печально. В среде крестьян царили апатия и обреченность. Высыпав из добротных деревянных домов, великаны провожали Чижика взглядами и мрачно перешептывались. Крупные волосатые лошади испуганно ржали, заражая паникой бестолковый домашний скот. Поджимая хвосты, собаки, размерами с медведя, прятались. Сурового вида кошки, похожие на рысей, грозно шипели при приближении одинокого путешественника.
Недалеко за околицей случился короткий кровопролитный бой.
На крышах обычнейших изб не блестели антенны радиосвязи, вдоль удачно проложенной сквозь лес дороги не торчали телеграфные столбы, однако жители деревни каким-то способом сообщили о появлении золотокожего ближайшим соседям. Дорогу преграждала дюжина тяжело вооруженных воинов. Впереди конного отряда стоял всадник, габариты которого, даже по меркам великанов этой страны, были впечатляющими. Глаза военачальника смотрели твердо, прямо, уверенно. Густая копна белоснежных волос, перехваченных золотой заколкой, ниспадала по спине гиганта. Рука легко играла богато украшенным мечом, достойным легенд. Великолепный могучий конь вполне соответствовал своему гордому хозяину.
Повелительным жестом, полным истинного королевского достоинства, богатырь остановил Чижика. Вернее, предводитель великанов сделал знак золотокожему остановиться, хотя маленький колдун даже не умерил шага. Король, первый при жизни, погиб первым, еще до начала сражения. Появившись за спиной гиганта, Чижик сломал ему шею прежде, чем соратники короля нацелили копья на внезапно возникшего из ниоткуда врага. Оба золотокожих набросились на боевой отряд, с холодным расчетливым неистовством расшвыривая мертвых великанов, убивая коней, круша оружие богатырей и пробивая латы.
Раненых в бою не было. Сражение закончилось за минуты и Чижик, ни разу не оглянувшись на решительно покинутое место схватки, опять бодро зашагал сквозь тайгу.
Не нападая на копающихся в полях крестьян, не трогая женщин с корзинками грибов и не атакуя груженные подводы, он не пытался объясниться с несущимися из леса вооруженными богатырями. Исход сражений всегда был одинаковым. Встречаясь с разъездами, золотокожий расправлялся с бойцами только, если хоть один воин замахивался мечом или поднимал пику, но расправы получались короткими и крайне жестокими. Раненых он не оставлял и, по сути, не причинял ранений, разя наповал. Те, кто знал Чижика по Чужим Домам, поразились бы произошедшим с ним переменам. Спокойный и собранный, золотокожий уже не напоминал нелепого простака, по велению добрейшего сердца готового услужить буквально любому. Могучим беловолосым воинам не удавалось хотя бы коснуться непредсказуемого, юркого, неуловимого, ледяного, яростного Чижика, умеющего и стремительно атаковать, и гениально обороняться, и обманывать врагов при поддержке нездешнего колдовства. Каждое движение мелкорослого противника приносило смерть великанам.
Поздним вечером над вершинами деревьев родилась толстопузая Луна, смелея по секундам. Тайга раздалась, показывая солидный город, спрятанный в ее сердце. Целая пешая армия встречала Чижика у подножия бревенчатой стены, на которой стояло множество лучников. Десятки мамонтов с укрепленными сталью бивнями грозно трубили, топали ножищами. Командиры отрядов выкрикивали команды. Построенная в густом лесу крепость ожидала неприятеля и войска очень хорошо подготовились к битве. Апатией, обреченностью, унынием здесь и не пахло. Золотокожий пришел один, но почестей ему оказали, как целому полку.
Вспыхнули тысячи и тысячи факелов. Зашелестела вода, легко заполняя широченный ров до самой кромки. Поднимаясь, тяжко заскрипел механизмами единственный мост. С четким стальным щелчком закрылись створки городских ворот, над которыми висела уродливая голова неправдоподобно здоровенного змея, сжимающего зубами собственный хвост. Деревянное туловище чешуйчатого гада толстенным канатом обвивало всю крепостную стену, отчего издалека казалось, что не бревна, а лишь улегшаяся кольцом огромнейшая фальшивая змея удерживает беззаботную свору разношерстных городских домов от гуляния по тайге.
Лучники одновременно подняли оружие. Послушные приказам погонщиков, мамонты сорвались с места, первыми бросаясь на незваного гостя. За гигантами, грамотно прикрываясь щитами, атаковали пешие бойцы. Из леса, за спиной Чижика внезапно выскочил победно орущий отряд мечников.
Избегая встречи с засадным войском, золотокожий оказался на крыше грубого мегалитического сооружения, наполовину вросшего в почву базальтовым телом, густо украшенным рельефными изображениями морских созданий. Не упустив удачный момент, облаченные в сверкающие металлические доспехи воины начали стрелять со стены. Звуки отпущенной и натянутой тетивы стали похожи на пение лесных птиц. Исключительно метко пущенные стрелы отскакивали от этого вроде бы незащищенного, мелкого, хилого, быстро идущего к собственной смерти человечка. Затем Чижика окружили, и стрельба из крепости прекратилась.
Тени, факелы, тьма и свет смешались. Громоздкие, неповоротливые мамонты совершенно не пригодились в войне, слишком удивленные волшебными фокусами с раздвоением золотокожего, необъяснимыми исчезновениями и неожиданными прыжками противников. Чижик вырвался из грамотно устроенной западни. Боевые звери выжили, однако сидящие на великанах погонщики умерли все, погибая страшно и скоро. Схватка настоящей профессиональной армии со скачущими неприятелями вообще напомнила бы цирковое представление с участием маленьких кузнечиков, если бы не была такой ошеломляюще кровавой.
Золотокожие не ошибались и жалости не знали. Уворачиваясь от бивней, мечей, пик, топоров и секир; убивая и расшвыривая искалеченные тела мертвых бойцов, Чижик под новым ливнем стрел перемахнул через заполненный водой ров. Оба золотокожих задержались на яростно обстреливаемой площадке лишь столько, сколько потребовалось секунд для уничтожения головы змея, держащего в клыках собственный хвост. Варварски жестоко расправившись с фальшивым чешуйчатым гадом, Чижик грубо проломил ворота крепости, безгласным ледяным ветром ворвавшись в город беловолосых богатырей.
Битва с обезумившим морем неразделимо соседствовала с хмурым марсианским небом, безразмерным боком Альматеи над горизонтом, стальным корпусом Алтая, щупальцами демонического спрута, фырканьем, толканьем, писком, плавниками и скользкой мокрой кожей. Неизвестно, сколько веков продолжалось сражение с неистовой бурей, для Весны и Фортбату война закончилась на каменистой отмели; так далеко от воды, что самые наглые штормовые волны не решались сюда докатиться.
Вызванный специалистами береговой службы, Демирий мало что мог предпринять. Война со штормом ознаменовалась тяжелым безрадостным перемирием. Алтай уже принял утопленниц от забот стаи сириусов, перенеся за причал станции, где дежурные спасатели умело привели Фортбату и Весну в чувство. Так они и сидели втроем у фундамента маленького домика: не разговаривая, не спрашивая, не рассказывая и просто не шевелясь. Землянин опять раскис, чувствуя себя виноватым во всех печалях оптом, удручающе бесполезным, физически разбитым не меньше жертв шторма. Робот, которому не хватило места на предоставленном спасателями пледе, недвижимым монументом возвышался над людьми, широченной стальной грудью загораживая от них рукотворное марсианского море имени Михая Дарова.
Ночь молчала тоже, постепенно убаюкивая распоясавшиеся волны. Огни на лодках спасателей качались по волнам, то удаляясь, то возвращаясь к суше. Мысли о героическом Прожорливом Горошке были черны и тягостны. Мамонты нынешнего Марса не зря недолюбливают большую воду, однозначно предпочитая твердую сушу, прохладные ручьи в ущельях гор и неглубокие холодные озера. Мамонты Марса слишком массивны, их густая шерсть служит плохим подспорьем для уверенного плавания.
Стая сириусов оставила по себе обрывочные воспоминания, отдельными кадрами, пунктиром сохранившиеся в памяти Весны и Фортбату. Кажется, среди марсианских дельфинов был Пузанок. Появившись в последний миг, благодарные создания воспротивились воле жестоких негуманоидов и непонятным образом преодолели тупую злобу гигантского морского чудовища. Фортбату и Весна остались живы. Прожорливый Горошек; король, умница и храбрец, навеки исчез среди водяных валов.
Специально уничтожать ради дальнейшего напряженного служения? Страшная идея не казалась Весне хоть сколько-нибудь логичной и даже не размещалась в уме Фортбату. Многогранный, потрясающе деятельный Владыка, наверное, способен взять в расчет лишь нужды тех, кто на него непосредственно работает. Люди как вид животного мира Солнечной системы пока не принадлежат к числу слуг Владыки, но отдельные экземпляры заслуживают от него бесценной награды в виде... преждевременной смерти. Более нелогичного поведения и более чудовищной премии за преданную службу вся Вселенная еще не знала.
Не участвовав в предыстории встречи с злым спрутом, Демирий размышлял совершенно о другом, находя поступок промышленного робота восхитительно героическим.
- Спасибо тебе, Алтай, за помощь. Пожалуйста, извини за грубые слова, - тихо произнес землянин, склонив голову. - Собственно, я часто говорю то, чего говорить не нужно и даже не хотелось бы говорить.
- Спасибо. Мы обязаны тебе, Алтай, не меньше, чем сириусам, - нетвердо выговорила Весна.
- Рад принести пользу. Хозяин, предположительно вам интересно узнать, почему я оказался у воды так удачно, - без интонации пробасил разумный механизм.
- Не случайно? - спросила Фортбату.
- Не случайно, - подтвердил робот. - Марсианские дельфины и я получили ментальный приказ от сил, предположительно, противодействующих воле Владык. Телепатический блок содержал координаты прибытия нуждающихся в помощи жертв и заранее предписывал необходимые действия.
- Тебя привели к берегу Победители, - сказала Весна.
- Кто? - не понял Демирий.
- Девица подписала договор. За нее борются. Боги, ангелы. Демоны, черти. Глобально, даже мамонты, - несколько иронично проговорила крон-ковеант.
- Так нормально, - примирительно сказал землянин.
Устало прижимаясь к плечу Фортбату, девушка отстранилась.
- Реально, мы подписали договор за все человечество, - хмуро сказала она. - До меня дошли слухи, теперь работы прибавится. В ближайшие годы Марсу, Земле, целой Солнечной системе предстоит встреча с редким и крайне опасным космическим явлением. Разумеется, теперь мы полностью в деле. Живые, деятельные, обладающие реальной личной волей и собственной головой на плечах.
- Упрямая девица, - вставила крон-ковеант.
- Терпеть не могу важных легионеров. Короче, у вас есть иная версия произошедшего с нами?
- Есть, марсианская девица. Карнавал с убийством.
Все тело болело, отчаянно жаловалось и чуть ли не скрипело как заржавевший механизм. Весна поднялась и, хотя осталась стоять с согнутой спиной, в отраженном Альматеей свете выглядела грозно.
- Веками противостоящие силы сейчас объединились ради продолжения борьбы, - тяжело выговорила девушка. - Есть сторона Победителей, готовая сотрудничать с живыми свободными людьми. Есть сторона Владык, которым логичнее погубить человечество, выставив воинство послушных, легко заменимых мертвецов на поле брани. Сегодня мы мечемся, путаемся под ногами, срываем планы. Завтра нелогичная пляска слепых безумцев, реально, обернется тьмой забвения и для нас, и для множества древних негуманоидных рас, в смерти объединенных Владыкой. Короче, настал час нашего экзамена на зрелость. Точка.
Взявшись за ручищу Алтая, Весна погладила металл и, посмотрев в стальное лицо андроида, обернулась к землянину.
- Она намного опаснее Владык. Демирий, она убийца, - произнесла девушка.
- Пожалуйста, Весна. Вряд ли стоит бросаться нелепыми обвинениями. Так нормально. Все закончилось. Марс нам рад.
- Она тренированная "Звездным Легионом" убийца, Демирий, - повторила девушка. - Угрожая оружием, она столкнула меня с тела Прожорливого Горошка, била и держала под водой, сколько хватало гнусного неистовства. Она узнала, что мы с тобой любим друг друга и намереваемся жить вместе. Логично, штормовое море, очень удобный случай для жестокой расправы. Запланированное преступление. Била и топила. Короче, взгляни. У меня на лице, реально, синяк от ее кулака.
- Пожалуй, у тебя небольшая ссадина. С офицерами "Звездного Легиона" не стоит спорить. Негодяйские фокусы. Преступно грубо, орудовать кулаками направо и налево. Нельзя так обращаться с наивной юностью, - пролепетал землянин, внимательно осмотрев щеку Весны.
Пружиной взлетев с места, Фортбату схватила Демирия за горло и швырнула к роботу.
- Как ты смеешь, - прошипела крон ковеант. - Тебя подменили?.. Что с тобой?
Землянин, ошалевший от происходящего, внушительно запаздывал в действиях и решениях. Умело увернувшись от манипулятора разумного механизма, трогательно бережно защищающего хозяина, Фортбату опять оказалась перед Демирием.
- Любимый, ты сам не свой, если позволяешь женщинам драться и убивать из-за тебя, - желчно произнесла юная марсианка.
Землянин кивнул. Открывая и закрывая рот, Демирий зубами произвел звук, похожий на скрип стекла о стекло.
- Ничем не... Никогда я... Обещаний, - вытаращив глаза и разводя руки, выдавил он.
- Как рассуждает девица. Красиво. Главное, глобально. Имеет право, Демирий?
- Ни в коем... Собственно, один поцелуй в школьном классе... Хотя наверняка, Фортбату... Негодяйские фокусы... Вряд ли заслуживает внимания...
- То есть?
- Всего в школе случайный, наша местная экскурсия, одним вечером, - торопливо и сбивчиво пояснил землянин.
- Дым без огня? - иронично спросила крон-ковеант, глядя то на него, то на Весну.
Демирий поспешно кивнул. Человек, которому первому в истории нынешней Вселенной пришла на ум идея широкого ментального импульса, доводящего информацию сразу до миллионов и миллионов людей, теперь растерялся. Абсолютно невиновный... или почти невиновный... или совершенно виноватый Демирий стушевался под свирепым взглядом Фортбату.
Последний из кетжаев Солнечной системы, обскакавший даже загадочного, всемогущего и непостижимого Владыку в практическом применении телепатического дара, не сумел сдернуть замершую мысль с места. Демирий, заполучивший имя от названия редчайшего в Солнечной системе металла, сделался не прочнее кусочка сахара. Однажды, в военной операции на Луне, он спас крон-ковеанта, проявив настоящую, отчаянную смелость. Сейчас Фортбату об этом было странно вспомнить. Демирий изменился. Вспышки решительной предприимчивости в ледяных переходах логова покойного Геккунта и при спасении маленького сириуса, заброшенного морской волной в здание городской школы, наверняка, были последними. Воистину, в контексте событий, происшествий, дум и неудач землянин полностью и навсегда раскис, превратившись в жалкую мокрую тень самого себя.
- До меня дошли слухи, огонь! Точка! У нас, реально, огонь без дыма! - выстрелила Весна.
Просто догнать ее и, скуля, поплестись следом, землянин тоже не дерзнул. Пошатываясь от усталости, крон-ковеант уходила вверх, тая в марсианской ночи, растревоженной новым и преогромным космическим соседом. Горестно и честно заплакав, Весна потянулась к землянину, но Демирий, вздрогнув, отстранился от девушки. Робот закрыл, укрыл его ручищами, как пернатая мамочка своих бестолковых птенцов.
Где-то далеко в волнующейся воде засвистели сириусы, впервые обозначая свое присутствие. Подул ветер. Море, нареченное в честь Михая Дарова, опять рассердилось, увеличивая волны. Огни лодок теперь приближались к берегу, подтягивая за собой громоздкий темный остров, обхваченный кольцом баллонов.
Наконец, Прожорливый Горошек коснулся камней. Быстро выстроившись на причале, специалисты службы спасения отдали честь с таким рвением, будто приветствовали прибытие важной коронованной особы. Великолепнейший седой патриарх, любимец детей во всей Солнечной системе, признанный военачальник дружины храбрейших марсианских мамонтов вернулся из мрачных морских глубин мертвым.
Очнувшись, Ахиллей далеко не сразу воспринял обстановку. Не разучившись видеть, слышать, чувствовать, он перестал понимать мир вокруг. Жизнь отодвинулась, ушла, пропала в орущем промозглом тумане болезненного безвременья. Потеряв названия, вещи и предметы сделались никчемным дополнением к боли, заполняющей все существо Ахиллея без остатка.
Сначала боль разделилась на собственную боль внутри и чужую боль снаружи, которая больше не приносила физических страданий. Дыша только своей болью, он с огромнейшим трудом осознал короткое движение руки и вдруг вспомнил, как отзываются подушечки пальцев на прикосновение к чистому листу бумаги.
Рисовать. Дышать. Жить.
Сознание твердо решило вернуться из дикого хоровода с дальними звездами, наливаясь применимым, практическим смыслом. Мягкое. Линия. Рисовать. Белое. Краска на ладони. Запах лекарств. Жить. Шорох бумаги. Жужжание пчел. Мерцающие индикаторы за мутной преградой. Набросок. Прозрачный купол. Чужие Дома. Черные воды озера, скрывающие чудище. Медицинская капсула. Линия, рождающая рисунок. Жить. Шепчущий звук воздушной смеси в трубках. Лист бумаги. Оставленный сюжет. Крики Чижика. Подушка. Незавершенная картина. Мост над бездной. Больничная палата. Рисовать. Темный свет.
Унылое векторное пространство повздорило с Евклидом, крепко схватив прославленного в веках грека за бороду. Мир Ахиллея, застывший в точке смертельного поражения, воскресал медленно и очень непоследовательно, то наобум обращаясь к сложным разделам памяти, то выхватывая элементарную информацию из числа наисвежайших данных. Категория пока не дружила с категорией, путаясь в мыслях, ожиданиях и чувствах. Не исполненная команда на поворот головы была истинной революцией, почти полностью воссоздавшей здание старой вселенной художника.
Чувствительные датчики врачебного аппарата отметили положительные изменения гораздо раньше Ахиллея. Насосы отключились. Давление в системах упало. Питательные жидкости приостановили бег по трубкам. Больной окончательно пришел в себя и купол открылся, перестав глушить звуки работающих в медицинском отсеке механизмов и скрывать стеллаж с приборами, энергично перемигивающимися огнями.
Желание повернуть голову и осмотреться все-таки реализовалось. Кроме аппаратуры, в секторе реанимации, выгороженном стеклянными панелями, стояло два врачебных аппарата с распахнутыми крышками. В одном находился израненный Ахиллей, а в другом лежала забинтованная мумия. Из-под повязок торчали кусочки розовых щек... пальцы... ухо, нос, рот... выбивалась прядка волос.
- Я обычно выгляжу намного лучше. Я сегодня еще не умывалась, - произнесла мумия.
Заторможенный ум Ахиллея определил голос как женский.
- Жизнь есть боль, - пробормотал он.
- Я тоже так считаю, - согласилась мумия.
- Жизнь мрачна и страшна. Предварительный набросок, выполненный в форме сгустка линий, летящих над барабанами вечной тихой мглы к темному свету. Уберечь душу, заточенную в сосуде греха, не удастся никому, - очень медленно, очень устало сказал художник, старательно находя в перекрестьях бинтов глаза собеседницы, теряя и снова находя.
- Я поддерживаю. Я спрашиваю, что с вами случилось?
- Неприятность с электричеством в каменном амфитеатре. Много-много дней мы искали дорогу и выбрались из Чужих Домов, переплыв озеро в пещере.
- Я читала о Чужих Домах, - явно заинтересовано произнесла мумия, терпеливо дождавшись окончания фразы Ахиллея, ползущей, словно улитка по листику. - Я спрашиваю, знаете ли вы Енисея Артамонова, сосланного в Чужие Дома за множественные зверские убийства, совершенные на территории марсианского города Демирий?
- Знаю, - ответил Ахиллей, не справившись с утвердительным кивком головой. - Именно Енисей руководил нашей экспедицией по поискам выхода. По-моему, Енисей неплохой человек. Не идеал, но наилучший руководитель на стороне мироздания, доступной людям.
Надолго замолчав, мумия заговорила вновь минут через сорок, строго продолжая начатый разговор.
- Я полагаю, вас спас Енисей, раз я слышу слова благодарности в адрес Енисея, - сказала она. - Вынес из опасного участка. Сделал искусственное дыхание. Принес в клинику. Добился внимания наилучших врачей. Наблюдает за ходом лечения. Гордится подвигом и бахвалится собственной предприимчивостью.
- Не обязательно. По-моему, я должен благодарить Сергея Сергеевича Сергеева, - вяло, сонно возразил художник, которому за время продолжительного молчания стало хуже. - Только он и я прошли сквозь ад прошлого... Другие не выжили, погибнув в обманчивых полутонах темного... света.
- Так Енисей погиб? Я спрашиваю, погиб? Я полагаю, его сердце лопнуло брызгами крови?
- Енисей умер, не... преодолев горестного пути, - с заметным трудом выговорил Ахиллей. - Нас осталось двое на черной... дороге среди виселиц, страшилищ и мертвецов, вылезающих из-под окровавленной... плахи палача... Тармалин, Жанна Драк, Чижик и... Енисей... не нашли приюта в тихом гробу.
- Я спрашиваю, Енисей умер тяжело?
- Страшно... Молния растерзала его и... Чижика на месте в клочья.
- Я знаю силы огня. Я утверждаю, я бы посмотрела на смерть Енисея в электрическом пламени, - с жутковатой мечтательностью сказала мумия.
- Много-много боли.
- Я полагаю, Енисей виновен в провале вашей миссии?
- Не обязательно... Впрочем, ответственность... на напыщенных командирах. Никому из... них не удалось уберечь... душу, заточенную в сосуде... греха. Кичась смелостью и неповторимостью... Енисей... надрываясь, как гробовщик у виселицы... вывел смертельную экспедицию... из тупика черного гроба... поставив под удар... Нас... Жанну Драк. Много-много ошибок... Благодарю покорно... Вы... рассуждаете здраво. Гамма настраивает... Енисей заслужил проклятие, сырую могилу и... страшную... смерть.
- Я считаю, вы очень милый. Я спрашиваю, как вас зовут?
- Ахиллей.
- Я не расслышала. Как?
- Ахиллей.
Женщина несколько раз кашлянула, так и не сумев рассмеяться.
- Я считаю, смешные клички для собутыльников. Я ваша сестра по несчастью быть живой и наполненной болью. Я спрашивала ваше человеческое имя.
- Сашка... Алек... Александр, - ответил Ахиллей, прежде чем окончательно упустил ниточку беспутного сознания, опять отправившуюся к чужим холодным звездам.
- Я рада нашей встрече, Сашка. Я говорю, я Эльвьет.
Потерявшие погонщиков, но твердо настроенные на битву мамонты грозно трубили за крепостной стеной и колотили бивнями бревна так, что деревянное тело громаднейшего змея разделилось на куски, падающие к ножищам гигантов. Рыцарям строгого вида едва удавалось сдерживать ярость воинственных меховых великанов, твердо намеревающихся пройти через проем разбитых золотокожими врагами ворот, окунувшись в кровавый круговорот сражения. Увы, за стеной громоздкие мамонты уже не могли принести реальной пользы хозяевам города.
Любопытная Луна все выше поднималась над деревьями. Ночь густела. На помощь тысячам факелов в руках смельчаков пришли уличные фонари. Дома здесь были высокими и красивыми, улицы просторными и чистыми. Беловолосых великанов значительно прибавилось. Наверное, абсолютно все мирное население крепости посчитало своим гражданским долгом сразиться с Чижиком. Колдунов опять стало двое. Совсем старые или очень юные, мужчины или женщины, умелые или неопытные, вооруженные или с пустыми руками, жители бились с противниками, которые не ведали поражения и жалости. Умопомрачительная, непонятная техника боя вдруг раздвоившегося Чижика не выглядела только лишь совершенной. Страшное, сверхъестественное искусство нести мгновенную смерть и причинять смертельные ранения, не дотрагиваясь до противников хотя бы пальцами, вызывало настоящий мистический ужас.
Золотокожий не играл, не шутил, не щадил. Хотя Чижик не произносил магических заклинаний и не делал лишних движений, иначе чем колдовством объяснить его запредельные способности было невозможно. Могучие удары мечей постоянно приходились на пустоту. Стрелы не успевали за проворными передвижениями целей и летели мимо, а если все-таки попадали, то переламывались или отскакивали от золотокожих, защищенных невидимой броней. Палицы богатырей со свистом разили воздух. Любая военная хитрость разгадывалась атакующими и моментально использовалась против хозяев крепости. Хлестала кровь, звенел металл, метались бойцы, кричали искалеченные, хрустели кости, пели стрелы, гремели латы, гасли факелы, падали изуродованные мертвецы, пробивались черепа.
Идеи сохранения города и человеческих жизней теперь забылись. Наверняка, сражение имело глубочайшее принципиальное значение и для Чижика, и для жителей населенного пункта, спрятанного в густой тайге. Хозяева дрались, не щадя себя. Не разжимая губ, оба золотокожих планомерно продвигались по улицам, будто нарочно не пользуясь сказочными возможностями магического прыжка для того, чтобы проливать и проливать на своем пути реки крови. Не особенно скупясь, колдуны убивали бойцов десятками. Не особенно жалея о многочисленных жертвах, золотокожие разили наповал буквально каждого, кто преграждал им путь и смертельно уродовали всех, кого ловили хотя бы на частичке желания помешать дальнейшему продвижению по городу. Светящееся серебро огромной Луны не соперничало с космически холодными магами, уничтожающими невооруженных детей не менее легко и охотно, чем закованных в отличные доспехи бойцов.
Главная, выложенная плитами площадь располагалась не в центре, а в дальней, явно более старой части крепости. Ограниченное богатыми каменными домами по кругу, пустое пространство содержало в заметно заниженной середине неказистую, древнюю постройку из безвкусных базальтовых глыбищ, возведенную прямо на толстенных каменных плитах площади. На крыше сооружения, элементы которого украшали рельефы морских обитателей, громадным черным истуканом возвышалось выточенное из единого камня изваяние собаки, спокойно сидящей среди колец устрашающего змея с распахнутой клыкастой пастью кровожадного хищника. Четыре угла постройки охраняли живые, очень крепкие шерстистые псы, размерами с хороших марсианских мамонтов.
О продуманном комплексе, воздвигнутом во славу кумиров замшелого диковатого культа, речь не велась. Щупальца осьминогов, изогнутые клювы кальмаров, рыбьи морды, острые акульи плавники и хвосты китов, конечно, твердо намекали на архитектурный стиль, подчиненный какому-то замыслу, однако центре вековечной тайги изображения морских созданий смотрелись изумительно нелепо. Только угрюмый цвет как-то объединял тяжеловесное, исключительно грубое мегалитическое сооружение, едва тронутые инструментами каменные плиты площади и скульптуры, ошеломляющие мастерством исполнения. Искусно сделанное изваяние пса и змея выглядело даже естественнее, чем живые черные псы и резко противостояло таинственным мегалитам, нагло попирая базальтовую постройку.
Услышав приближающий гром смертельного боя, лежащие звери поднялись, рыча и показывая внушительные клыки. Разом бросившись на золотокожих, псы десятиметрового роста были остановлены адским вихрем, взметнувшимся от плит. Битва закончилась за считанные секунды. В мельчайшие кровавые клочья разорвав трех зверей, алое свистящее чудовище схватило последнего и сгинуло вместе с обреченным псом.
Шум сражения утих, оставляя после себя негромкий многоголосый ропот. Больше не скрываясь за крепостной стеной, Луна смело поднялась над крышами домов, заглядывая в путаницу улиц и озаряя ужасающе кровавый путь двоих, всего двоих захватчиков. Величавый и невозможно огромный, ночной спутник Земли даже как будто заторопился, прибавил ход, стремясь вытянуться над городом в полный рост.
Сорвавшись с ладони Чижика, крошечное ослепительное солнце размозжило совершенные статуи черного пса и змея, разбросав обломки, которые продолжали гореть бездымным пурпурным пламенем, разбрасывая искры. Не устояв перед силой нездешнего колдовства, город сдался. Крепость пала. Оставшиеся в живых жители не признали поражения; не стали шлепаться на колени перед победителем, но и не пытались атаковать. Война закончилась. Бросая оружие на каменные плиты, беловолосые бойцы хмуро признавали неодолимую колдовскую силищу, захватившую их город и абсолютную безрезультатность дальнейшего сопротивления. Маленький золотокожий человечек победил армию богатырей; дерзким приступом взял город великанов и... Маленький золотокожий человечек не запыхался.
Презрительно повернувшись спиной к проигравшим, победитель приблизился к рукотворному мегалиту. Великаны замолчали. Трещащее пламя факелов, и то сейчас примолкло. В полной, в торжественной тишине Чижик гладил значки на грубых базальтовых боках сооружения и разговаривал с рельефами морских обитателей на чужом языке. Один из беловолосых кирасиров схватил лук, привычно закладывая стрелу и бессильно опустил оружие, озираясь на соседей так виновато, как если бы осознал, что пытался совершить глупейшее святотатство.
Крепость пала, не сумев противостоять немыслимому напору золотокожих колдунов.
Сначала в переходах "Прыжка Пантеры" появились самые взрослые, самые храбрые и самые проголодавшиеся кошки. Затем с нижних ярусов бронекрейсера стали подниматься остальные звери, приветствуемые экипажем боевого корабля. Десять котят тоже вернулись в специально отведенный для новорожденных отсек, ворочаясь в лукошке под боком у пушистой мамочки. Где прятались замечательные рыжие кошки бронекрейсера, как предугадали опасность и чего ожидали теперь, осталось невыясненным, но организованное возвращение всеобщих любимцев настраивало экипаж исключительно на позитив.
К сожалению, других симптомов исправления ситуации не было. Корабельные двигатели молчали. Насытив энергией батареи защитных контуров и оружейных систем, генераторные установки мрачно безмолвствовали. В главной рубке бронекрейсера царствовала космическая тишь, изредка разрушаемая лишь стонами гибнущего корабля. Не рассчитанный на такие нагрузки, корпус сдавался. Капитан-командор "Прыжка Пантеры" больше не отдавал приказов. С маневренностью возникли крупные проблемы еще до отключения двигателей и пилотское звено прекратило мучить проверками сверхсложные контуры обреченного звездолета. Было сделано все возможное и даже невозможное. Бронекрейсер уносился от Солнца на огромнейшей скорости, а замершие на месте звезды смеялись над его потугами, нагло таращась из абсолютной черноты. Все на "Прыжке Пантеры" понимали, что прямой курс не являлся панацеей, только и самый мудреный поворот уже не сулил спасения.
Гравитационные детекторы бронекрейсера работали, с запредельным трудолюбием машин обрабатывая входящие данные. Полностью невидимые, массивные объекты появлялись и исчезали, не ограничиваюсь поясом эклиптики обновленного Юпитера. Хотя ничего особенно страшного не происходило, под прицельным обстрелом сейчас явно находилась вся Солнечная система. Сообщения корабельных сконаров тоже откровенно не радовали. Настоящий туман сверхтонкого излучения чуть ли не целиком заполнял пространство между планетами. Быстродействующие нейрокомпьютеры "Прыжка Пантеры" потеряли добрых три четверти прыти и часто ошибались. Хотя наладчики не оставили постов, требовать ни от них, ни от самих машин восстановления было нельзя.
Головокружение уже просто не проходило. У многоопытной команды бронекрейсера начиналась настоящая морская болезнь. Люди держались, не выходя из строя, но самые молодые крон-юнки оказались в медицинском отсеке под присмотром донельзя измученных врачей. Климатические установки звездолета требовали постоянной корректировки, то норовя изменить состав атмосферы на борту, то агрессивно шаля с температурой и давлением.
Команда рыжих кошек не уступала экипажу в выдержке. Любимцы мучились не меньше людей, однако старались не выказывать болезненной слабости. Все кошки, включая пищащую милую банду новорожденных котят, не спали. Суровый пушистый кот, запрыгнув на пульт центра связи главной рубке, потянулся к капитан-командору и тот привычно подсадил кота на свое плечо. Вцепившись когтями в китель, рыжий зверь смачно, громко и протяжно зевнул, вызывая усталые улыбки на лицах высокопоставленных офицеров "Прыжка Пантеры". Кто-то из навигаторов рассмеялся.
Ступая по палубе, капитан-командор нарочно укорачивал нетвердые шаги, сохраняя невозмутимый величественный вид. Котище терся об его шею, словно подсказывая, что направление верное и двигаться необходимо именно в сторону пилотского звена. Если зверь действительно хотел предупредить капитан-командора о предстоящем полумертвому бронекрейсеру маневре, то сделал он это изумительно доходчиво, совершенно гениально исполнив цирковой фокус.
Победитель медлил, рассматривая толпу жителей, не удержавших спрятанную в густой тайге крепость. Обломки каменных скульптур пса и змея наконец погасли.
- Ольхон Атженай, - медленно и внятно произнес золотокожий.
Многие склонили головы. Те, кто еще продолжал нянчить оружие в руках, бросили его на каменные плиты площади. Вместо легионов воинов на крепость напали колдуны. Поколения беловолосых великанов точно знали, что когда-нибудь настанет час расплаты и каждому из живущих придется ответить за омерзительно грязные грехи прадедов. Хозяева города готовились к суровой битве, постоянно ожидали атаки из леса, не надеясь на благородную жалость мстителей и теперь, упустив шанс на дыхание, оцепенели, сознавая собственную печальную беспомощность перед теми, кто покинул бездны времени ради праведной мести.
У мегалитической постройки возникли призрачные фигуры. Изображение напоминало виртуальный информатор на стадионе, показывая не спортивное состязание тренированных храбрецов, а безмолвную сцену казни, проходящей у красивого бассейна, вокруг которого лежали горы, горы и горы обезображенных трупов. Гневно колотя воздух хоботами, мамонты в боевых доспехах топтали мертвецов, поддевая безжизненные тела укрепленными металлом бивнями. Толстенный змей лениво жевал, пробивая клыками хищника истерзанный человеческий торс. Вытаскивая из толпы пленных поодиночке, высокие богатыри казнили золотокожих детей. Публика, сплошь состоящая из беловолосых великанов всех возрастов, счастливо приветствовала каждую новую смерть. Огромнейшие черные псы подбадривали палачей, весело играя с отрубленными головами. Вдруг схватив зубами за плечо, зверь бросил какого-то золотокожего мальчугана в воду кровавого цвета и держал, придавливая лапой ко дну, хотя несчастного утопленника старались освободить угрожающего и неземного вида головоногие. Довольные изобретенным псом мучением, зрители восторженно заплясали, прыгая в бассейн. Лишь шерстистые псы заметили упавший из облаков летательный аппарат, выполненный в форме двух переплетенных восьмерок. Четко остановившись над площадью, удивительное техническое устройство выбросило молнию, рассекающую тело устрашающего змея...
Взлетев на крышу базальтовой постройки, Чижик низко поклонился тускнеющим, растворяющимся в воздухе призракам прошлого. Показалось всем собравшимся на площади или нет, громоздкий шар Луны качнулся и подкатился к поднятым в небо рукам страшного колдуна, прежде чем отпрянуть, начиная полет в космос. В этих магических пассах вывернутое правое плечо золотокожего и лопатка, поставленная под странным углом, впервые открылись его противникам как слабость, которую можно было использовать в бою.
Лес, прячущий город на груди Земли, застонал. Встречая воинство ярко-алых вихрей, горы дрогнули, всей массой обрушиваясь на ущелье, где погибла Жанна Драк. Не выдержав удара раскрошенных скал, ступени колоссальной постройки треснули, выпуская на свободу молнии, тяжело ранившие Ахиллея. Прежде жестко привязанная, Луна, теперь уже точно, удалялась от заболевшей соседки. Тектоническая мощь Земли, раньше уверенно скованная могуществом технических устройств, проснулась, раскачивая поверхность планеты. Целая Земля сейчас задышала, ломая континенты и волнуя океаны, однако здесь пока еще было тихо.
Опустив руки, Чижик вновь заговорил. Вслушиваясь в голос золотокожего, великаны подступили ближе, вряд ли понимая речь Чижика. Слишком много поколений сменилось с тех пор, когда городом владела раса золотокожих землян. Очень плавные, певучие, перетекающие звуки таили неизвестность, похоже, вообще не предназначаясь для живых. Чижик разговаривал с мертвыми сородичами на давным-давно забытом языке, то ли каясь за промедление, то ли рассказывая историю своей фантастической жизни в будущем и длительном возвращении обратно в прошлое Земли, то ли обещая достойнейшее возмездие за однажды нанесенный подлый удар. Последний представитель народа, однажды приютившего пришельцев с далеких звезд и поплатившегося за гостеприимство, вернулся на покинутую родину, чтобы жутко отомстить.
Неугасающий, ровный до монотонности голос Чижика оборвал треск рвущихся в земных недрах камней. Пыльный туман заслонил Луну, захватил площадь, город, мир. Заходясь дрожью, планета застонала. Широко растопырив пальцы, золотокожий выставил ладонь и, набирая в грудь порции ядовитого воздуха, выкрикнул несколько фраз, в которых абсолютно отчетливо звучали лишь слова "Ольхон", "Атженай" и "Байкал".
Город взорвался. Тысячи километров вековечной тайги разом взмыли в небо, заспешив на встречу с удирающей Луной и, не преодолев даже половины пути, грохнулись обратно. Страна беловолосых захватчиков, растения, дома, возделанные поля, изумительная лесная жизнь, дороги, почва, крепостная стена... все-все-все пропало, обернувшись дикой посмертной маской, прошибающей земную кору до бушующих яростным огнем пластов. Складки юных гор росли, ширились, ветвились отрогами, изменяя лик планеты так, как это прежде делало неторопливое время, вытянувшееся в геологические эпохи.
Неведомым волшебным образом задержавшись на краю образовавшейся пламенной бездны, древняя базальтовая постройка с честью выдерживала демонический напор бури, жонглирующей искрошенными скалами. Призванные нездешней магией силы пока обходили стороной Чижика, лишь для него оставляя узкий лучик серебряного света в кромешной тьме, уже целиком окутавшей земные континенты.
В благодарность за вызволение из технологического плена помогая колдуну довершить ужасное возмездие, Луна удалялась от оцепеневшей в боли планеты. Теперь разрушение Земли могло продолжаться без жуткой магии золотокожего. За дело взялась сама раззадоренная колдовскими заклинаниями природа. Крепость исчезла. Потомки убийц погибли. Месть состоялась. Чижик просто стоял, будто приклеенный к базальтовому мегалиту, смотря в сердце орущего злобного чуда.
Удачно остановленная молодыми горами на севере и юге, чудовищная рана растерзала громадный континент поперек. Многокилометровой глубины пропасти, цепи обширнейших ямищ, широкие провалы убегали до далекого Средиземного моря на западе и прихотливым разломом тянулись к Тихому океану на востоке. Балансируя на краю адской бездны, в какой-то миг мегалитическое строение сдалось, склоняясь к пожарищу клокочущей магмы насильственно созданного Байкальского рифта.
Над огненной пропастью поднялось ядовитое облако, формой напоминающее пучеглазого обитателя морских глубин, щупальца которого кружились вопящими вихрями. Долгий-долгий путь золотокожего, полный невероятного терпения, необходимой лжи, притворств и скрытой праведной ненависти, завершился в цепкой хватке сумасшедшего урагана. Даже торжествующим криком не отпраздновав свою страшную победу, Чижик растворился в ответном ударе Земли.