Хотя штурмовики предчувствовали атаку, чудовище напало на летательный аппарат слишком стремительно. Автоматические системы пожаротушения скоро справились с огнем, однако корпус гравиплана уже оказался серьезно поврежден. Хуже всего, пламя проникло в хитросплетение сложнейших нейронных связей и научно обоснованную путаницу молекулярных плат. Соединения с боевым излучателем были потеряны. Посадив разоруженную машину без приборов, в кромешной темноте, с отключившейся силовой установкой, пилот совершил настоящее чудо.
Не успев выпустить посадочную опору аварийным гидравлическим приводом, аппарат лежал на брюхе, упираясь погнутым хвостовым оперением в скалу с кровавым оттиском человеческого тела. Лейтенант лихорадочно пытался вернуть контроль над излучателем, пилот яростно возился с консолями управления. Бойцы заняли оборону; окружив раненный гравиплан, готовились очень тепло и очень дружески встретить сбившего машину огнедышащего монстра. Сразу не обратив внимание на необычную темноту в "Алом Вихре", штурмовики пока не обсуждали между собой то, отчего погасли знаменитые марсианские лишайники. Сейчас было не до мелких деталей.
Вскоре ожили генераторы, заработали сконары и военные комплексы. Вспыхнули головной и боковые прожектора. На изогнутых, словно бивни городских мамонтов рожках излучателя появился призрачный ореол, не сулящий ничего доброго противнику.
Работа находилась всем. Стоящие вне боевого расписания группы быстрого реагирования, Евфрат и Леонид Евгеньевич тоже сейчас не бездельничали. Отец успокаивал сына; находя не вполне честные, зато наиболее верные слова, ни разу не допустил упрека. Сын тоже успокаивал отца, зачем-то рассказывая, как ловок и насколько умен отчаянный храбрец и силач Енисей, теперь, конечно же, встретившийся с Демирием в самом крепком, в самом крепчайшем бетонном бункере на Марсе. Слыша их негромкий, какой-то домашний шепот, пилот и командир штурмовой группы в полнейшей мере ощущали ответственность за этих штатских, оказавшихся в плохом месте в ужасно неудачное время. Рутинная операция спасения шалопутного хулиганистого мальчишки внезапно обернулась военными действиями. Евфрат, Леонид Евгеньевич, Енисей, Демирий. Так просто и так легко на территориях "Алого Вихря" оказалось четыре совершенно неподготовленных к сражениям человека.
Нового нападения ожидали все. Нападение откладывалось. По неизвестной причине отодвигая момент атаки, гигантский зверь топтался неподалеку, пугая ночную тишину тяжкой поступью бронированных когтистых лапищ. Сконар, и прежде обнаруживающий другую массивную цель в глубине комплекса, теперь стал показывать еще пару движущихся объектов, гораздо меньших размеров. Зная, что именно там расположен приютивший Демирия бункер, офицер логично предполагал правоту Евфрата. Несомненно, Енисею удалось достичь защищенного места, но демоническое чудовище, тоже несомненно, разрушило постройку, заставив друзей спасаться бегством.
Оба бронированных демона, вблизи и вдали, шевелились не особенно рьяно. Даже теперь, получив заслуженную секунду отдыха, лейтенант запрещал себе думать о неприятеле, как о необычайном и фантастическом явлении. Проблема возникла. Возникшую проблему нужно решить с наименьшими человеческими потерями. Откуда взялись громаднейшие монстры, вопрос вовсе не к отряду быстрого реагирования, и не к штурмовой группе. На территории "Алого Вихря" иногда случаются необъяснимые вещи, пусть над ними ломают мозги те, кто не представляет, с чего начать чистку трингера и разборку флейтера. Хотя каждому из бойцов, естественно, хотелось подойти к товарищу и перекинуться словом по поводу стремительных событий последнего получаса, штурмовики молчали.
- Командир, готов испытать механизмы подъема, - наконец сообщил пилот.
- Начинай, герой, - разрешил офицер, поднимаясь с кресла. - Леонид Евгеньевич, по правилам нам предписывается покинуть борт, выполняющий пробный полет после ремонта.
- Можно, мы лучше останемся? - скромно попросил Евфрат, теребя обгорелые концы шарфа.
- Да, испытывайте машину вместе с нами, - поддержал сына отец.
- Запрещено, - коротко ответил лейтенант.
Больше не возражая, Леонид Евгеньевич столкнул с кресла Евфрата, заботливо накинул сыну на голову капюшон.
Чудовища продолжали упорно оставаться на прежних местах, полностью потеряв желание добить раненную добычу. Бросив на виртуальный информатор сконара последний придирчивый взгляд, офицер дружески хлопнул пилота по спине и выпрыгнул из люка.
Выбираясь из укрытий, бойцы отделялись от камней, с которыми буквально слились. Дождавшись, пока у гравиплана не останется людей, пилот задействовал силовую установку, мягко отрывая машину от грунта. В поврежденном хвосте что-то громко захрустело. Панически замигали прожектора. Приподнимаясь, аппарат неуверенно покачивался и порывался сделать оборот вокруг оси, однако в воздухе держался хорошо, дерзко набирая высоту.
- Не знаю, доедет ли колесо до самого стольного града Демирия? - невпопад пошутил Леонид Евгеньевич.
Никто из собравшихся у скалы не оценил его попытку смехом.
- Внимание! - снова закричал офицер.
Сверху донесся металлический гул, словно летательный аппарат на всем ходу ударился о твердое препятствие. Внезапно утратив подъемную силу, гравиплан рухнул на камни и взорвался, щедро разбрасывая обломки.
Горожане привыкли к чуть ли не постоянному сопению, топоту, раздающемуся за стенами домов, спокойно относились к воровству фруктов из миниатюрных садиков и клочкам длиннющей шерсти, ожидающих хорошей метлы. Сегодняшней ночью мамонты смело превзошли прежние рекорды. Не все жители Демирия уже сообразили, что количество громадных меховых кочек, бродящих по пустым улицам спящего города резко увеличилось, но многие, просыпаясь и вновь погружаясь в сон, успели отметить тяжелый гул шагов, от которого жалобно дребезжала посуда в кухонных шкафах.
К рассвету мамонтов стало четырнадцать.
Собираясь за оградами крайних домов Демирия, звери настойчиво выстраивали линию, строго параллельную бетонной стене комплекса. Толстый Прилипала, Пустельга и Нахаленок отличались от остальных гигантов своей относительно чистой шерстью. Удручающе пыльные пятнисто-полосатые бока других мамонтов говорили о километрах и километрах, преодоленных со всей возможной для спокойных, неторопливых созданий скоростью. Добродушные звери шли к Демирию десятки часов, начав свой трудный путь не сегодня, не вчера, а очень задолго до настоящей ночи. Лишенные воды красно-серые пустыни, запутанные ущелья, высоченные горные хребты, отчаянное бездорожье, разделяющие поселения людей побеждались разумными животными крайне медленно, с непонятным необъяснимым упорством. Никогда и нигде на Марсе величественные шерстяные гиганты не сбивались в настолько крупную и настолько сплоченную стаю, очевидно, организованную с целью защиты города. Иного объяснения пока не находилось.
Нахаленок был младшим в воинственно настроенной группе и вообще единственным ребенком. Или одногодки любимого в городе мамонтенка запаздывали, или просто не рискнули пуститься в опаснейшее путешествие по не вполне прирученной краснощекой планете. Обычно веселый, склонный к чисто детским шалостям Нахаленок сейчас выглядел исключительно серьезным, до крайности озабоченным маленьким взрослым, скромные двухметровые бивни которого тоже готовились заступиться за родной Демирий.
События, происходящие за стеной "Алого Вихря", все еще скрытой в неохотно отступающем мраке, пока не стали известны горожанам. До сих пор только мама близнецов, стоя на крыльце дома в потоках воздуха, дующих из тепловентиляторов, высматривала ходовые огни гравиплана, возвращающегося с сыновьями и мужем на борту. Но, чем ближе к рассвету, сады и палисадники все сильнее наполнялись движением. Люди убирали комки шерсти, чинили случайно потревоженные чужими мамонтами ограды, а обитатели крайних домов с удивлением обнаружили цепочку молчаливых и феноменально собранных шерстяных богатырей.
Слух распространился мгновенно, со стремительностью вражеской армии захватывая Демирий. Обмениваясь соображениями, горожане договорились до умопомрачительных, до поразительнейших вещей, предполагая впереди и божественное явление, и торжество истинной классической физики и, наиболее распространенное, очередной конец света.
Свет, напротив, пока лишь расцветал. Просыпалось Солнце; лениво выползая из-за гор, обещало мирное, по-марсиански нежное утро и по-марсиански теплый безветренный день. В единственный неуловимый миг за стеной комплекса взметнулось к небесам громаднейшее алое полотнище, на фоне которого неясно проступила неровная, почти бесформенная безобразная глыбища, неподвижно висящая в воздухе.
Черту города пересекла массивная пятнисто-полосатая шерстяная кочка. Мамонтов стало пятнадцать.
Смелеющее утро застало Демирия в узком гроте. Вход полностью перегораживало металлическое тело андроида. Основной жар вражеского огня приняла створка выломанных роботом ворот мастерской, но корпус Крепыша все-таки обгорел до черноты. С плоского лица машины полностью исчезли нанесенные краской глаза, рот и нос, оставив три узкие щелочки.
Опасность отступила. Опасности не было. Не высовываясь наружу, мальчик это знал до предельности точно. Пользуясь телепатическим каналом, андроид сообщал Демирию о любой мелочи, не забывая занудные ежеминутные цифры изменений температуры, скорости ветра, атмосферного давления и освещенности.
Не в переносном, а в буквальнейшем смысле потеряв лицо, разумный механизм не сделался безликим. Совсем даже напротив! За время нервной бессонной ночи, двусторонняя ментальная связь юного марсианина и старого промышленного робота существенно окрепла. Демирию больше не требовался виртуальный информатор Крепыша для того, чтобы изучить любую информацию, доступную андроиду. Иногда мальчику начинало казаться, он вполне реально начинает видеть и слышать, пользуясь совершенными органами чувств, принадлежащих разумному механизму. Впрочем, Демирий ощущал себя и запутавшимся новичком, даже мысленно не возвеличиваясь до хозяина Крепыша... до кетжая.
Долго скрытый природный талант, однако, заметно осмелел. Придя на помощь мальчику без какого-либо оформленного приказа, робот полностью доказал, насколько готов оценить обыкновеннейшие человеческие страхи, различить мутные глубинные опасения и настоящую опасность. Многим и многим машинам на свете не потребуются конкретные распоряжения при самоочевидной атаке изрыгающего огонь жуткого зверя, только промышленный андроид находился в стороне, за стальными воротами, прежде не имея опыта общения с гигантскими марсианскими животными. Как и юный марсианин, естественно.
Прокрутив запись нападения и разглядев гигантского хищника на ментальных стоп-кадрах, Демирий нашел чудовище отвратительным, похожим на рогатую, шипастую, необычайно увеличенную ящерицу какой-то особенно мерзкой породы, но не признал бы его смертельно опасным зверем до момента нападения. Городские мамонты, например, тоже невероятно велики и имеют по четыре острейших, откровенно устрашающих бивня, не считаясь на Марсе исчадиями ада. Правила поведения просты до обморока. Не стоит бросаться под ноги мамонту, и встреча с добродушным миролюбивым животным доставит лишь радость.
Сколько молодой марсианин не старался, не выспрашивал андроида, он не отыскал в объемистых информационных хранилищах Крепыша ничего, относящегося к подобным чудовищам. Демон будто бы возник ниоткуда и не преследовал крошечную добычу, огорчившись после удачно отбитой роботом атаки. К сожалению, злополучная ночная охота страшилища несколько изменила расклад дел. О чудовище Демирий обязан рассказать в городе. Придется изворачиваться, врать, юлить, объясняя, каким, собственно, образом мальчишка умудрился удрать от плюющегося огнем ночного зверя. Или...
Не стоит упоминать эпизод с чудищем вообще.
Мысль пришла не изнутри, а снаружи. Мальчику уже почти не казалось странным активно беседовать, не проронив ни слова; перебирать колоссальнейшие массивы данных, не прикоснувшись к устройству для ввода команд. Возможно, еще немного усилий и человек с машиной смогли бы полностью объединиться разумами, извлекая из ментального симбиоза фантастические выгоды. Однако, усталость все-таки возникла, накладываясь на чисто физические испытания и тревоги минувшей ночи. Мозг Демирия осторожно протестовал; пропуская нервную дрожь по телу, колол неприятными электрическими разрядами кончики пальцев. Теплая термокуртка как-то разом и как-то вдруг перестала спасать мальчика от марсианского холода. Быстро прогревающийся солнцем воздух тоже не спешил проникнуть в грот. Сжимая пальцы ног, Демирий запустил химическую реакцию веществ, спрятанных в подошве сапог, но приятное тепло не поднялось хотя бы до колен. Юному марсианину стало совсем неуютно.
- Лично мне непривычно говорить молча, - сказал Демирий, зябко поводя плечами.
- Старший кетжай рассказывал, он долго учился, - сразу ответил Крепыш.
- Так нормально. А я учусь чересчур быстро. Нужна пауза... Каникулы.
- Вы правы, хозяин, - подтвердил андроид. - Предположительно, вам необходимо отдохнуть. Прекращаю двусторонний контакт, кетжай.
Внезапно, холод отступил. Сделалось намного легче. Полностью пропало непривычное и пренеприятное ощущение раздвоения мыслей: колоссальнейшей, послушной, подвластной силищи, готовой в любую секунду оказать любую поддержку.
Уловив желание мальчика, робот поднялся, открывая выход. Любознательный луч солнца сейчас же скользнул внутрь убежища, щедро освещая каменные стены. Демирий зажмурился. Разминая затекшие ноги, мальчик вышел из грота и вытянул к небу руки, вспоминая страницу из учебника истории, отданную пещерным людям. Как не крути, часть ночи, начавшейся в скучнейшем бетонном бункере, была проведена в почти нормальной, в почти настоящей пещере.
- Сейчас вам очень не хватает копья, кетжай, - сказала машина, подхватив и развив мысль молодого марсианина.
- Какого копья? - не понял Демирий.
- Еще, вам нужно срочно отрастить длинные грязные волосы и научиться дико рычать, хозяин, - продолжил механизм, покачивая головой с плоским стальным лицом. - Тогда вы легко сойдете за пещерного марсианина, хозяин.
Запоздало осознав шутку, мальчик рассмеялся. Научившись у старшего кетжая, или уже у самого Демирия, робот показал, что, ко всем прочим достоинствам, имеет еще и чувство юмора!
- Пожалуйста, вот пещерный марсианин! Бойся меня, Крепыш! Съем без малинового варенья!
- Предположительно, я испугался, кетжай, - обыкновенным тоном произнес андроид.
Предположительно, он испугался!
Громко захохотав, Демирий засуетился между входом в грот и узкой дорогой, окончательно согреваясь.
- Как считаешь, Крепыш, я выиграл спор у близнецов? - спросил он, забираясь на глыбу с ровной верхушкой, чтобы быть чуточку ближе к миниатюрному марсианскому Солнцу.
- Неоспоримая победа, хозяин.
- Но Енисей и Евфрат оказались правы. Ночные хищники на Марсе есть.
- Предположительно, Енисей и Евфрат случайно оказались правы, кетжай. Ночные хищники на Марсе не являлись предметом вашего спора. Утро наступило, кетжай. Вы провели всю ночь за оградой комплекса, а, следовательно, выиграли спор.
- Так нормально, - легко согласился Демирий. - Значит, пора возвращаться в город?
- Вы правы, хозяин.
- Собственно, я должен завтракать дома. Иначе родители сделают звонок Енисею с Евфратом. Если задержусь, мне, наверняка, предстоит крупный разговор... Крепыш, ты не мог бы...
- Домчу как ветер, кетжай, - не дожидаясь окончания фразы, проговорил робот. - Массивных целей в зоне действия встроенного сконара не фиксирую. Опасности нет. Ближайший движущийся объект на расстоянии трехсот одиннадцати метров, пятнадцати сантиметров. Цель приближается.
- Патрульный дрон, Крепыш? - рассудил Демирий, делая шаг обратно к укрытию. - Наверняка, сейчас все штурмовики бросились на поиски ночного хищника. Нам придется бежать к городу быстро и незаметно даже для сконаров штурмовиков.
- Предположительно, бежать незаметно для стационарных сконаров физически невозможно, хозяин.
- Так нормально, - ободряюще сказал юный марсианин, стараясь придать уверенной солидности голосу. - Если не сконары, то патрульные дроны мы как-нибудь с тобой обманем. Опыт у меня есть.
- Не патрульный дрон, кетжай. Наземный транспорт, хозяин. На борту двое людей, оба вооружены. В грузовом отсеке много железа, кетжай. Предположительно, оружие и боеприпасы.
Рожденный на Альматее Геккунт прекрасно видел в темноте, с легкостью ориентировался в лабиринте и умел передвигаться так тихо, как умеют ходить исключительно свирепые земные хищники. Оставив на месте люстру, альматеец давно покинул бочкообразный зал, зажатый между железной стенкой и металлической конструкцией, снабженной ужасающе тяжеловесной лестницей. Енисей все еще не мог шевельнуться, закрывая лицо куском грязной ткани. Понимая, что заряд энергоемкости, питающей светильник велик, но отнюдь не бесконечен, мальчик не решался взглянуть на мертвого Фронга.
Стоит поспешить. Пути назад нет. Крышка люка, укрытого на дне оврага, теперь завалена камнями. Знакомая труба приведет в тупик. Бродить по запутанным лабиринтам естественных пещер, смыкающихся с заброшенными шахтовыми выработками придется не час и не два. Нужно поторопиться. Вскочить, подобрать люстру, выбрать наугад какую-нибудь нору понеприметнее, полететь по туннелю, выбирая поворот за поворотом. Это не трудно. Тяжело откинуть ткань, найдя взглядом человека, который несколько часов назад спас тебе жизнь, рассказывал удивительнейшие вещи о чужом звездолете, и который больше не заинтересуется древними тайнами марсианских глубин.
А вдруг страшный Геккунт не ушел далеко и тихо стоит в сторонке, спрятавшись за стальную колонну лестницы? Кажется, вполне в духе кровавых убийц, не убегать сразу, хорошенько понаблюдав за происходящим на месте состоявшегося преступления.
Евфрат, конечно, посмеялся бы над этими сомнениями Енисея. Хотя тоже растерялся бы и не знал...
А вдруг Фронг жив?
А вдруг Фронг ранен, ждет помощи?
Натолкнувшись на мысль о несчастном марсианине, Енисей перестал думать о самом себе, как об убогой, абсолютно жалкой копии Евфрата, вечно сомневающегося в предстоящем решении. Дальше, когда он запретил вариантам собственного спасения мешать реально действовать, стало намного проще.
Выбросив заряд пыли, грязная тряпка отлетела в сумерки. Широко раскрыв глаза, мальчик посмотрел на Фронга, на жуткую окровавленную борозду, косо пересекающую горло. Нет, рука убийцы не ошиблась. Остаться живым с такой страшной раной невозможно. Мертвец лежал и вроде как улыбался, немного оголив правый клык. В последнем бесполезном усилии подняв руки, Фронг оставил их на груди, перекрестив. Такая полезная, такая бесценная, такая необходимая в здешних условиях маска с приборами ночного видения сбилась на затылок марсианина и держалась, зацепившись за отворот капюшона.
Распрямившись настоящей пружиной, Енисей проломил истончившийся металл, комом вывалился из хибары, сразу вспрыгнув с колен. За его спиной ржавая стена продолжала хрустеть, разрушаясь. Метнувшись вдоль стены, мальчик на бегу схватил светильник, пересек открытое пространство и нырнул под лестницу.
Ожидая яростного крика Геккунта, он постоял, прячась за железной колонной. Замигав, вдруг ярко вспыхнули давно забытые диодные нити на сапоге. От ужаса, Енисей присел...
Ничего не случилось. Альматеец с ножом не появился. Однако, оживи дурацкая бессмысленная игрушка немного раньше, все могло закончиться очень и очень печально.
Мальчик вырвал таблетку аккумулятора из отворота сапога, поднял плоский камень и безжалостно срезал все диодные полоски. События приобрели слишком серьезную направленность, чтобы Енисея волновала дальнейшая судьба настолько несущественного и даже бесполезного улучшения своей походной экипировки.
Ходов, ведущих в неведомое, было четыре. Две ближайшие темные пасти смыкались сразу у входа, внезапно обрываясь в округлой замкнутой камере, для решения каких-то технических задач выточенной механическими помощниками людей. Третий туннель круто сворачивал через считанные метры; начиная не на шутку уводить вниз, делал ступеньки все увеличивающейся высоты. Скользнув в четвертый, Енисей обнаружил, что тоже понемногу спускается, увы, оставляя над головой все большее расстояние до открытого воздуха. Зато выбранный в спешке ход хотя бы не петлял, быстро уводя из пещеры, отныне и навсегда принадлежащей Фронгу. Изумительному исследователю марсианских лабиринтов нравилось оглушительное одиночество, спокойный мрак, кромешная тишина и таинственное молчание камней в древних переходах. Теперь все это богатство навеки останется с ним.
На первой развилке стены туннеля, прежде выглаженные потоками воды, когда-то весело текущей по жилам жизнерадостного юного Марса, сменили камни, грубо обработанные проходческими машинами. Выбрав направление, мальчик не ошибся. За следующую половину часа ход замечательно расширился, выпрямился, стал вполне уверенно подниматься, оставляя по бокам массу гораздо более узких ответвлений, на изучение которых не стоило тратить ни каплю сил. Еще через пятнадцать минут ходьбы потолок наклонной выработки отодвинулся. Мокрый, обыкновенно-красноватый, поблескивающий в свете люстры песок, устилающий пол старого шахтового ствола, сохранил рифленые следы подошв тяжелых роботов и обуви людей.
Тишина спящих недр Марса оказалась отнюдь не безусловной. Красно-серые камни, казалось, помнящие момент создания Солнечной системы из обломков погибших звезд, негромко шептались, вспоминая минувшие огненные эпохи. Не часто, но отовсюду доносились загадочные шорохи, разноголосая водяная капель, усталые дедовские вздохи, скрип, шелест, иногда скрежет сминаемого металла. Заброшенные шахтовые выработки горазды на стариковские жалобы, плач, и этот позабытый рукотворный лабиринт не был чужд сетованиям.
Подъем прекратился. В основном, пол выровнялся. Текущая по стенам вода часто собиралась в неглубокие лужицы, иногда полностью перегораживающие дорогу. Несмотря на то, что перекрестки и боковые туннели стали встречаться еще чаще, Енисей совсем не боялся заблудиться в сложнейшей путанице штреков, упорно держась наиболее крупного и прямого ствола. Прежде не имея смелости снять с мертвого тела Фронга маску с приборами для ночного видения, мальчик держал фонарь так бережно, словно он был выточен из хрусталя и покрыт чистейшим демирием. Понятно, если миниатюрное солнышко погибнет, это конец. К счастью, источник энергии люстры не пасовал и, даря преотличный свет, обещал надежно работать дальше.
Время обгоняло, вприпрыжку бежало впереди Енисея.
Воздух, увы, крепко спал, не давая надежды на близкий выход. Лабиринт марсианских чудовищ, воспетый жителями Демирия, сам по себе оказался не таким уж и страшным. Фонарь по-прежнему не подводил. С безнадежно проходящими и проходящими минутами мальчик стал опасаться совершенно другого. Преступникам, промышляющим незаконной добычей демирия в заброшенных шахтах "Алого Вихря", несомненно, известен более удобный выход на поверхность. Пройдя удачным, однако вовсе не кратчайшим путем, Енисей может забрести в логово Геккунта, столкнувшись со злодеями нос к носу. Засада, буквально, может прятаться в каждой темной дыре, уводящей вбок!
Свет люстры предательски выдает его присутствие! Не раздался ли сейчас отзвук человеческого голоса? Не издал ли этот короткий металлический звон ствол вражеского трингера, случайно зацепившего за скалу?
Возник и страх абсолютно иной природы. Прежде неустанно рвущийся на свободу мальчик все чаще принялся останавливаться. Прижимаясь спиной к каменной стене, Енисей задерживал дыхание, прислушиваясь к шепчущей, жалующейся, капающей тиши марсианских глубин. Он смотрел не вперед, где, возможно скрывалась банда кровавого Геккунта, а оглядывался на пройденный путь. Закрывая божественное сияние люстры перчаткой, мальчик до одури боялся увидеть в восторженно подступающей темноте бредущего следом за ним Фронга.
Закричав от ужаса в момент падения летательного аппарата, лейтенант сбросил с себя суровость, став обычнейшим молодым человеком, впервые, так внезапно и так жестоко потерявшим друга. Несложная, элементарная, почти смешная рутинная операция, предполагающая лишь доставку нескольких заигравшихся до ночи мальчишек на территорию Демирия, обернулась военными действиями и жуткой трагедией.
Двоим бойцам пришлось силой удерживать командира, рвущегося спасти безнадежно погибшего пилота из взметнувшего вулкана огня. Нет, ни малейшей надежды не было. Столкнувшись с невидимым в темноте препятствием во время стремительного набора высоты, корпус гравиплана сплющился еще в воздухе. При ударе наверху кабина смялась, отвалился хвост, рухнув на камни первым. Израненный летательный аппарат торопливо проглотила яростная вспышка огня. Пока еще никто не заметил, что после взрыва топливных баков, повсюду разметавшего обломки, рядовых бойцов в группе штурмовиков осталось всего только двое.
Держась друг за друга, Леонид Евгеньевич и Евфрат боялись смотреть на картину разрушений и смерти.
- Прозвучит банально, проблем нет. Через минуту придет помощь, - пробормотал командир, безуспешно пытаясь спрятать бледное, почти белое лицо за бронированными щитками шлема.
В негостеприимное, лишенное звезд небо отправилась крошечная ракета, сигнализируя о необходимости срочнейшей поддержки. В полете сияющий светлячок круто изменил направление и, устремившись обратно, вдруг рассыпался разноцветными брызгами настоящего праздничного фейерверка. Следующая ракета, выпущенная офицером, тоже ударилась о твердыню ночного неба и не захотела вернуться обратно на Марс, некоторое время мигая в черноте на манер миниатюрной звездочки, нахально заменившей настоящие.
Через минуту помощь не пришла.
Минут через десять со стороны базы отряда быстрого реагирования взлетел ответный фейерверк, состоящий из снопов красных искр.
- Влипли. Тогда предлагается действовать по обстановке, командир, - без выражения произнес один из штурмовиков.
- Дрянь штука. У нас на Венере однажды случилась похожая вещь... - медленно начал другой.
Повинуясь знаку лейтенанта, находящиеся в странном оцепенении бойцы пришли в движение.
Гравиплан догорал. Военные исчезли, уступив место обыкновенным людям, гражданам свободного Марса, жителям Демирия. К счастью для забытых, потерявших защиту Евфрата, Леонида Евгеньевича, для самого офицера и его выживших товарищей, атака огнедышащего чудовища все еще задерживалась. Крик командира не повторился, не был поддержан остальными и не подвергся осуждению штурмовиками. Отложив оружие, три человека в полнейшем молчании переносили истерзанные металлическими обломками тела друзей в узкое пространство между скалами, затем заделывая вход камнями. Леонид Евгеньевич попробовал помочь, однако молодой офицер с вежливой непреклонностью вернул его на место, к сыну.
Печальная работа закончилась почетным салютом. Бесшумным. Высокопрофессиональным. Унылым. Последний взмах боевого оружия совпал с обнадеживающим залпом родившего за дальними горами утра.
- Так и запишем. Мы еще за вами вернемся, герои, - пообещал командир мертвецам, закидывая на плечо ремень трингера, прежде принадлежащего погибшему товарищу.
В контексте событий продолжение запланированной операции перестало иметь смысл. Даже Евфрат это понимал. Даже Леонид Евгеньевич, с момента встречи с чудовищем казнивший себя за то, что взял ребенка в опаснейшее предприятие по розыскам сына, не настаивал на изменении маршрута. Енисей самый смелый, самый храбрый, самый умелый мальчик на свете. Енисей должен, Енисей просто обязан выжить. Сейчас необходимо вернуться в Демирий. Когда Евфрат окажется в городе, Леонид Евгеньевич снова отправится в дорогу и найдет Енисея, станут ли ему помогать военные, или, безразлично, будут ли препятствовать походу.
Радиосвязи здесь нет. Спутники на орбите Марса, понятно, уже поведали командованию Объединенных Вооруженных сил Солнечной Системы грустную историю группы быстрого реагирования. По неизвестной причине гравипланы или юркие патрульные дроны пока не могут взлететь с площадки местной военной базы, хотя сигнал о необходимости срочной подмоги принят. Значит, нужно самостоятельно пробиваться к стене "Алого Вихря". Единственно верное решение. Не вернувшись через следующие несколько часов, группа не вызовет переполоха, но дальнейшее их отсутствие не останется незамеченным. Рано или поздно патрульные дроны прочешут воздушное пространство над комплексом. Другие гравипланы отправятся на поиски потерявшейся группы штурмовиков. Автоматические спутники отправят с орбиты Марса срочные информационные пакеты с точнейшими снимками подозрительных областей "Алого Вихря". Вся краснолицая планета, вся Солнечная система приготовится оказать любую поддержку городу и маленькой группе.
Чувствительный Евфрат болезненно переживал жестокие события конца этой ночи. Даже имея полнейший набор гениальных инструкций Енисея, брата спасти не удалось. Погибшие бойцы и пилот гравиплана остались бы живы, если бы... если бы не он... Если бы не приказ Енисея... Если бы не глупейший спор с Демирием... Если бы, если, если бы не... Если...
До Енисея, прячущегося в какой-нибудь несчастнейшей яме, было так близко! Испуганный гигантскими марсианскими чудовищами Демирий теперь, конечно, сжался в бетонном бункере. Ребята справедливо ожидали спасения от брата и друга! Помощь Евфрат позвал, а дальше, совершеннейше растерявшись, лишь следовал чужим указаниям. Нет, он не виноват в гибели штурмовиков. У мальчика родилась спонтанная идея прыгнуть в неохотно отступающую ночную темноту и побежать на выручку Енисею и Демирию. Разум охладил стремление сердца. Если Евфрат сбежит от отца, группе, вдобавок ко всем тревогам, придется искать еще и его.
Горизонт светлел, готовя Марс к роскошному безоблачному дню. Идти стало легче, хотя дьявольски пересеченная местность "Алого Вихря" все равно не располагала к прогулочному шагу. Бездонная пропасть, которую однажды пришлось обходить по ненадежному сыпучему краю, сразу удлинила путь. Затем высоченный хребет, разломленный пополам, снова преградил дорогу к городу. Пробираясь между громадными скалами к некогда проделанному могучими механизмами проходу, крошечная грустная армия потратила целое утро. Дальше начиналась местность, которую Евфрат сколько-нибудь неплохо знал.
С неба, остающегося чистым, закапал очень скромный, редкий, микроскопически-мелкий, противный, жадный дождик, едва выдавливающий сотню бусинок влаги на квадратный километр. Все равно, стало скользко. Леонид Евгеньевич, гораздо меньше сына подготовленный для стремительных марш-бросков по диким буеракам "Алого Вихря", выдохся быстро, продолжая шагать на чистом волевом усилии. Выглядел он таким измученным, что лейтенант остановился, знаками показывая бойцам держать оружие наготове.
Взобравшись на каменюку, командир вытянул бинокль из многочисленных кармашков форменной термокуртки и долго, тщательно рассматривал ясное, безмятежнейшее небо, уничтожившее гравиплан.
- Корабль ведь? - не выдержав, спросил Евфрат, теребя узел шарфа. - Над нами ведь бронекрейсер?
- Изволь пояснить, герой, - вздохнул лейтенант.
- Скопившийся в нишах корпуса лед ведь тает... Вода начинает капать вниз.
- У Марса нет кораблей нашего боевого флота, - вместо командира ответил боец. - У нас на Венере есть, а здесь на Марсе нет.
- Может, корабль вражеский? - предположил мальчик.
- Вражеский звездолет. Так и запишем, - уныло пробормотал лейтенант.
Прямая нить ствола закончилась в большой округлой камере, сохранившей увечные остатки железнодорожной стрелки и искореженных узкоколейных рельсов, уходящих под массивный завал. Когда-то здесь располагался основной выход из шахты, теперь лазейку стоило поискать в другом месте. Главное, мрачный запутанный лабиринт ходов остался глубоко внизу.
Жаль. Здесь, как и прежде, не ощущалось движения воздуха.
Не пропуская каждую сколько-нибудь крупную нору, Енисей обошел груду камней. Завал так удачно, так надежно запечатал шахту, словно скальные обломки были сложены руками роботов. Действительно, в некоторых местах беспорядочное нагромождение камней даже сменялось неким подобием грубой безыскусной кладки. Судя по густейшему слою пыли, покрывающему обломки, их никто и никогда не трогал, хотя сама камера посещалась людьми довольно часто. Вряд ли выход далеко. Оставалось лишь пройти по наиболее свежим следам в правильном направлении, чтобы наконец-то оказаться на поверхности.
Опустив люстру, мальчик разочарованно разглядывал истоптанный пол, густо покрытый отпечатками всяческой обуви. Какое направление признать верным? Случайные прохожие и долгие годы уложили тончайшую пыль беспорядочными короткими волнами. Чаще всего следы перекрывались; накладываясь, уничтожали друг друга, становясь подобием уменьшенного оттиска ноги мамонта, сохраняли кусочек отпечатка совершенно чужих каблуков и носков, обращенных в разные стороны. Возможно, основная масса следов тянулась из хода, который привел Енисея сюда; или наоборот, убегала в него, начинаясь у одного из укрепленных металлическими конструкциями отверстий, сказать было невозможно.
Крайний туннель выглядел немного свежее остальных и располагался ближе к завалу. Пойдя по штреку, мальчик нашел на стенах указующие в темноту стрелочки и нанесенные еще во времена строительства шахты ряды значков, понятных рабочим. Ответвления встречались очень часто, всегда по одну сторону горизонтальной горной выработки, сразу ниспадая в глубину. Пол штрека украшали безукоризненно целые, даже не ржавые рельсы узкоколейки, а на расстоянии нескольких минут пути от округлой камеры отыскались груженые породой вагонетки, запряженные относительно маленьким электровозом. Бессмысленные пустые глазницы кормовых прожекторов брошенного состава еще долго отблескивали в свете фонаря, стоило Енисею оглянуться.
Вероятно, этот ход пробили, специально углубляясь в сердцевину хребта, содержащего демирий. Роботы приносили породу к узкоколейке и вновь спускались в тупиковые нити ответвлений основного транспортного штрека. Выхода из шахты впереди нет. Мальчик уже хотел развернуться и попытать счастья в следующем туннеле, как ход оборвался.
Прямо на рельсах настоящим монументом высился величественный стальной шкаф, за наполовину распахнутыми створками которого прятались несложные и исключительно громоздкие электротехнические устройства. Последняя нитка бокового хода смело пробивалась за тело штрека, начинала круто спускаться, вдруг прекращая нисхождение. Заднюю стенку камеры занимал крупный, неестественно черный для Марса камень. На плоской, кое-как выглаженной поверхности было выбито нечто удручающе скромное, отдаленно напоминающее кривобокий дверной проем.
Не без труда удерживаясь на покатом, лишенном ступеней полу, Енисей прошел к странной глыбе, выкопанной механизмами, разрабатывающими месторождение демирия. Невыразительные рисунки и сомнительные геометрические объекты, нанесенные неуверенной неумелой рукой лентяя, густо покрывали обширное тело диковинного камня. Смело превосходя размеры тупика, обработанный с помощью грубых инструментов монолит продолжался вправо, влево, вверх и вниз, драпированный естественными для Марса породами.
Вспомнив разговор Фронга с жестоким убийцей, Енисей догадался, что стоит перед неудобной необъяснимой находкой, поставившей точку в продолжительной жизни шахты. Обнаружив подозрительный монолит, руководство "Алого Вихря" почему-то не вызвало ученых, посчитав необходимым вывести исправную технику из горных выработок, надежно запечатав главные входы. Наверняка, так гласили пункты особых инструкций. А инструкции эти написали, исходя из предыдущего опыта находок подобных порталов. Логичное. Жизненное. Правдивое объяснение, впрочем, никак не раскрывающее тайны происхождения обработанной глыбы в недрах краснощекой планеты.
Подняв люстру, мальчик разглядел в грубом черном зеркале искаженное отражение самого себя, крошечного солнца светильника, собственной руки и скромно лежащей у стены кучки разнокалиберных самородков демирия, высыпавшихся из разбитого ящика.