Робот круто развернулся, зацепил чемодан, сшиб клетку с дремлющей собачкой. Подскочив, карликовый мопс истерично залаял, обращая на себя внимание людей, скопившихся в зале ожидания лунного космопорта. Тупая морщинистая морда пса не сумела протиснуться между прутьями, и наружу вылез только один нижний клык.
- Не волнуйся так, миленький щеночек. Машина случайно, она натирала пол и поскользнулась, - сказала Таннита.
Звонкий мелодичный голос не успокоил мопса. Пес обезумил от ярости, взорвался настоящей бомбой. Прыгая из стороны в сторону, собака успевала грызть прутья, выть, лаять, рвать когтями подстилку. Безумные желтые глаза собаки во всех и во всем видели врагов.
- А ну, прочь! Отойдите от него!
По залу шагала огромная бесформенная дама. Черный плащ развевался, словно флаг на клотике пиратского корабля. Встречающие, ожидающие посадки на рейсы люди поспешно расступались, давая ей дорогу. Мопс неистовствовал, заходился хрипящим лаем. Замешкавшись, юная девушка столкнулась с дамой, чудом не упав, выронила из рук букет роз и оцепенела, отсутствующим меланхоличным взглядом провожая флаг удаляющегося пиратского корабля.
- Пойдем, там хозяйка, - шепнул Прокоп, обнимая Танниту за талию. Она мягко, изящно отстранилась, оставляя тщедушного нескладного Прокопа в одиночестве.
Прибавив скорость, робот - уборщик устремился навстречу даме, размахивая манипуляторами. Схватив ее за плечи, взбунтовавшийся механизм силком усадил массивную женщину в бак с моющим раствором и, выбив дверь, ввалился в багажный терминал. Мопс оборвал лай на вдохе, поджал хвост, съежился, и без того крошечная собачка вдвое, втрое уменьшилась в размерах. Впечатленный участью своей громкоголосой хозяйки, пес дрожал.
Испуганные крики слились со звоном стекол, сатанинским визгом покрышек. Люди метались по терминалу, кто-то бросал в уборщика сумки и чемоданы.
Завывая, как теплоход в тумане, веснушчатый мальчишка бегал по кругу, уворачиваясь от сумасшедшего робота. Мужчина с роскошными бакенбардами вылетел в зал ожидания и, спрятавшись за тумбой, комментировал события, вставляя смачные ругательства. Застыв в центре помещения, старик солидного вида и возраста схватился за сердце. Круглолицый парень, забравшись на верхнюю полку стеллажа, ничего не выражающим голосом то поминал святых, то призывал охрану космопорта. Машина сейчас походила на закованного в броню воина, а сцена живо напоминала сражение былинного богатыря с шайкой деморализованных разбойников.
- Узнаю нашего Тугодумыча! - воскликнула Таннита. - Отчаянное безобразие! Чего ты стоишь?
- Сами, значит, ведь разберутся.
- Нужна помощь! Прокопчик, ты ведь служащий космопорта, или я ослышалась?
- Мастер строительного, значит, участка. Туннели веду под городом, отношения к космопорту...
- Норы в Луне роете? Хоть чем-то людям можно помочь, значит, мастер строительного участка? - спросила Таннита, удачно попадая в жалостливо-растерянную интонацию Прокопа.
По лестнице спустился рослый молодой человек, одетый в черный китель с красными нашивками на рукавах. Широкий, армейского образца ремень, подчеркивал спортивную фигуру. Форма профессионального кетжая ему явно нравилась, но уважения к мундиру не чувствовалось. Фуражка с лимонно-желтым козырьком была сдвинута на затылок, воротник кителя поднят, рубашка расстегнута до средней пуговицы, светлые вьющиеся волосы лежали на плечах. В начищенных до блеска ботинках отражались потолочные светильники и фигуры напуганных происшествием людей.
Оказавшись внизу, молодой человек картинно поднял руку, прикрывая ладонью глаза. Суета в терминале мгновенно улеглась, зал ожидания притих в ожидании чуда, и только машина, ничего не замечая, не слыша, не понимая, сумасбродной кометой продолжала носиться по отсеку.
Внезапно, робот затормозил, оставляя на полу полосы горелой резины. Из динамиков полился тонкий пронзительный свист, который то и дело сменялся устрашающим бульканьем. Сигнальные огни механизма замигали и погасли, уборщик опрокинулся на бок, разливая моющий раствор. Колеса лениво завертелись, из вентиляционных отверстий аппаратного отсека повалил густой смрадный дым. В кишочках поверженного робота что-то скрипело, изредка позвякивая, заглушало тяжелое дыхание и злой шепот выбирающейся из бака дамы.
В стенах уютного кафе были вделаны широкие экраны. На левом расстилалась бескрайняя степь, правый показывал водную гладь, средний монитор занимало изображение земной тайги. Столики располагались цветовыми зонами, посетители могли выбрать вид из фальшивого окна на свой собственный вкус. Конечно, Прокоп и Таннита предпочли бы устроиться где-нибудь в уголке зеленого сектора, но, когда они зашли в кафе, свободным оставался лишь столик в середине желтой зоны.
Здесь пахло свежими булочками, жареной курицей, сладостями. Уютную по-домашнему теплую обстановку портила громкая музыка, несущаяся из колонок, и назойливый, не умолкающий ни на секунду гомон человеческих голосов. У синего экрана собралась компания из пяти крепко выпивших субъектов, которые вели себя как завсегдатаи, совершенно не напоминая пассажиров, дожидающихся отправки рейса. Спиной к степи сидел старик, на стуле рядом егозил веснушчатый мальчик. Хотя оба они были участниками недавнего случая с роботом-уборщиком, паренек пересказывал подробности происшествия, производя ровно столько шума, сколько остальные посетители кафе вместе взятые.
После стаканчика вина и без того многословная Таннита уже не умолкала, с явным удовольствием вспоминая события двадцатилетней давности. Ее по детски искренний, заразительный смех отдавался в углах кафе, кружил над столиками, лучистым золотым дождем согревал души. Перехватывая взгляды мужчин, Прокоп нервничал и, одновременно, гордился спутницей. В невысокой, довольно скромно одетой, простоватой в общении блондинке чувствовалась хорошая порода, природная, без наплывов, заимствований, малейшей фальши элегантность, редкая и чертовски привлекательная.
Они росли вместе и теперь взвешивали, оценивали любое изменение друг в друге. Минувшие годы наградили Прокопа хромотой, хроническим унынием и постоянными, буквально проникшими в каждую клеточку организма страхами. Время избавило несколько располневшую фигуру Танниты от угловатостей подростка, нанесло легкую татуировку на лицо, но жизнь, похоже, не сумела взять верх над ее характером. Встреча старых друзей произошла абсолютно случайно, только Прокоп, уже давно потерявший нить нескончаемого монолога Танниты, понемногу начинал верить, что это судьба. Действительно, если в мире существует хоть какая-то, малейшая справедливость, старые друзья должны, просто обязаны были встретиться.
- Так и не женился, Тугодумыч? - спросила Таннита, словно откликаясь на мысли Прокопа.
- Я?.. Работа, значит. Вся жизнь моя в работе... - бодрясь, сказал он, потягивая вино. - Необходимый, уважаемый человек. Закрутило, и крутит, некогда мне по сторонам заглянуть... Не человек я, будто цельнометаллический пневмовагон... Запустили, не иду, значит, качусь без оглядки.
- Помнишь, как ты меня преследовал?
- Преследовал? Ах да... Дети. Мы, значит, в семнадцать лет мы тогда совсем дети. Значит, детьми.
- Теперь ты снова будешь меня преследовать?
Прокоп поперхнулся, откашлялся, нарочито медленно отставляя пластиковый стаканчик.
- В каком смысле?
- Откуда я знаю, Тугодумыч? Наверное, тебе лучше знать? - смешливо прищурилась Таннита. - Сам подумай, пропал на тысячу лет, еще на Земле, и тут объявляется у нас на Луне! Отчаянное безобразие?
- На Луне я из-за прадеда. Пневмония, значит, развившаяся на фоне сердечно-легочной недостаточности.
- Жаль его. Веселый был человек.
- Прадед и теперь не грустный, - усмехнулся Прокоп. - Недавно в четвертый раз женился, планирует завести детей! Заработка семье стало не хватать, вот я, значит, и отправился на Луну. Золотых гор не сулят, но платят исправно. Живу в отдельной квартире. Обстановка - высший класс... Собираюсь приобрести глайдер, поменять холодильник, программатор и даже подумываю о покупке...
- Раньше ты не хромал, Прокопчик. Что случилось?
- Это еще на Земле. После того, как ты, значит... У меня целая бригада рабочих тогда погибла. Конкуренты подложили бомбу в управление. После того, как ты... улетела с этим типом.
- Моим мужем, ты хотел сказать?
На пороге кафе появилась девушка. У нее был вид поэта - меланхолика, складывающего в уме лесенку очередного стихотворения о несчастной любви, превратностях судьбы и разлуке до гроба. Теребя в руках букет роз, девушка обвела взглядом посетителей, явно не понимая, зачем здесь оказалась и, дернув дверь, вышла.
- Чудесные цветы. Знаешь, Тугодумыч, я скучаю по Земле, - призналась Таннита. - Вернее, по дому и розам. У нас на Луне розы совсем не приживаются! А впрочем, я грущу по детству, мне недавно один знакомый психолог рассказал.
- У вас было много роз.
- Не много, а много, много, очень много роз!
- Кетжай! Кетжай сделал с ним вот так! - истошно завопил мальчик и, ракетой сорвавшись со стула, понесся между столиками. Не добежав до выхода, паренек упал на пол, перевернулся, задрыгал в воздухе ногами, воя на манер полицейской сирены.
Музыка перешла на низкие частоты, свет замигал. Картинки на экранах одновременно сменились. Океанские волны резал нос старинного клипера, на далеком степном горизонте возникли контуры зданий восточного города, светлую лесную поляну облюбовало семейство енотов в шикарных полосатых шубках.
* * *
Уныло, страшно кричала пожарная сирена. Кетжай бежал по плитам площадки, а за ним, на расстоянии прыжка, несся паукообразный робот - охранник. Оторваться от него, конечно, было невозможно. Легко обогнав Смирного, механизм разом включил ряд головных прожекторов, слепя мощными, едва ли не осязаемыми лучами света. Ответить ударом на удар кетжай сейчас не мог.
Смирный добрался до топливной колонны, видя только смутные силуэты среди радужных кругов и языки разгорающегося пламени. Заправщик, окруженный струями пены, вылетающими из раструбов пушек, уже тушил набирающий силу огонь. Из разрыва в гофрированном шланге с жутким шипением вытекало топливо, насосы колонны по какой-то причине не отключались, автоматическая система пожаротушения не действовала. Залпы заправщика были очень точны, но запас пенообразующих веществ у машины ограничен. Пройдет минута, другая, и пламя доберется до стартовых модулей, проникнет под землю, в глубинные хранилища!
Прикрыв глаза ладонью, Смирный подался вперед, и привычный мир отступил перед реальностью машин. Устройства, снабженные ментальными схемами, наперебой передавали кетжаю коды доступа. Процессор топливной колонны откликнулся в числе первых, затем, взяв такую длинную паузу, что Смирный, прервав ментальный контакт, открыл шкаф управления, вручную переводя регуляторы систем.
В недрах колонны что-то происходило, из глубины доносилось размеренное басовитое бульканье, но топливо продолжало разливаться по площадке. По змеиному юркая, как будто живая ниточка пламени отрезала дорогу к зданию космопорта, быстро превращаясь в ручей, стремящийся к воротам боксов. Из-под слоя пены внезапно пыхнул огонь, опаляя лицо Смирного.
Заметив трудное положение кетжая, заправщик неуклюже развернулся. Тяжелая машина вообще передвигалась довольно медленно, в экстренной ситуации ее неторопливость пугала. Меткие сильные залпы погасили несколько новых очагов пламени. Заправщик деловито полз к колонне, утесом возвышаясь над морем бушующего огня. Резиновые покрышки машины давно сгорели, расплавились от жара, и диски колес гремели по бетону, как несмазанная телега, везущая груду металлолома.
Высоко подкидывая железные ноги, сквозь стену пламени пролетел робот - охранник. Ствол парализатора был открыт, в манипуляторе машины играла стальная полоса, похожая на меч.
Все происходило слишком быстро. Эпидемия бешенства, охватившая механизмы, объяснялась присутствием вредоносных программ в генеральных процессорах космопорта, но уборщики и кухонные программаторы по сравнению с вооруженными охранниками безобидны, как кролики. Невозможно было сказать, до какой черты пойдет этот робот, один из тех автоматов, которые уже своим видом вызывают если не отвращение, то глубокую антипатию.
Времени не хватало даже для того, чтобы дать достойный отпор агрессору. Вместо того, чтобы защищаться, кетжай вновь обратился к ментальным процессорам топливной колонны. Машина выстрелила, и Смирный покачнулся от страшного удара. В голове помутилось, все закрутилось перед глазами, казалось, сама вселенная готовилась сейчас расколоться на части, провалиться в черную бездну.
Струя пены прижала враждебный механизм к колонне, давая оглушенному кетжаю шанс на спасение. Автомат вскочил, и заправщик отшвырнул его следующим залпом пушек. Наконец-то активизировалась система пожаротушения. С вершины колонны градом посыпались капсулы, оболочка которых раскрывалась, рассыпая реагент, создающий над горящим топливом слой инертного газа. В основном, огонь был побежден, и кетжаю настала пора отыграться, нанеся обидчику ответный удар.
Охранника затрясло так, что стальная полоса вывалилась из манипулятора. Смирный удвоил усилия, заставляя процессоры машины выполнять опасные команды, не жалел едва не ставшего убийцей робота, буквально выжигая молекулярные платы. Нейрокомпьютеры дали сбой, источник питания вышел из строя. Вакуумные усилители взорвались, ломая элементы жесткости, и броня машины с тяжелым скрипом смялась, оставляя вмятину размером с футбольный мяч.
Охранник решил наброситься на кетжая, но это была уже не атака, а агония. Не дойдя до Смирного нескольких шагов, машина грохнулась на бетон и, яростно поскрежетав манипуляторами, застыла. Из отверстий покоробившейся брони заструился едкий черный дым.
* * *
Светильники погасли. Изображение на экранах стало меняться с космической скоростью, бессмысленно, хаотично замерцали огни на барной стойке. Где-то в служебных помещениях кафе взвизгнули официантки, громко, с металлическим дребезжанием загудела микроволновая печь.
- Не обращай внимания, Ящерка, - сказал Прокоп, разливая вино по стаканчикам. - Вирусы в процессорах, или еще что похуже. Кетжаю работы надолго хватит... Вот, значит, и свет уже включили.
Таннита хотела улыбнуться, но передумала, и лишь уголки ее губ вздрогнули.
- Неплохо, хотя и не совсем так, как мечталось.
- А все-таки?
- Замок остался где-то за горизонтом, прекрасному принцу пришлось заложить своего белого коня в ломбард. Муж по-прежнему летает на транспортнике. Тот самом, Прокопчик, корабле, который он получал у нас на заводе. Как всякой примерной жене, мне полагается встречать мужа, возвращающегося из полета. Посадку задерживают, похоже, вот из-за этих проблем с техникой. Если бы не ты, я сейчас сидела бы где-нибудь в уголке и скучала.
- Может, выпьем за землянку Танниту, ставшую лунатиком и примерной женой?
- Какое отчаянное безобразие! Тугодумыч, раньше ты вообще никогда не называл меня по имени! - воскликнула Таннита, поднимая пластиковый стаканчик.
- Только Ящерка?
- Только Ящерка. Для тебя, я на всю жизнь Ящерка!
- Тогда за примерную ящерку и лунатика - жену? - важно надув щеки, кивнул Прокоп.
Таннита смеялась так, что расплескала вино по столешнице.
- Перестань меня смешить, Прокопчик!
- Ящерка?
- Да! Меня зовут Ящерка, и я лунатик! Отчаянное безобразие!
Со скрипом отодвинув стул, к столику подсел мужчина в сиреневой рубашке с грязно-желтыми разводами. Не похоже было, чтобы он расчесывался сегодня утром, а бритва как минимум неделю не касалась щек, раскрасневшихся от алкоголя.
- Поздравляю, граждане Луны. Чего тут отмечаем?
- Встречу, - бросила Таннита.
- Вот какой славный повод, - согласился мужчина, протягивая руку к графинчику с вином. Выудив из кармана стакан, он наполнил его до краев и сразу выпил, вернее, влил в себя как в канистру, не сделав ни единого глотка.
Прокоп сгорбился, посерел лицом, затравлено оглядываясь на возбужденно гомонящую компанию, сидящую в синей зоне кафе.
- Теперь пусть убирается.
Прокоп положил ладонь на локоть Танниты:
- Не начинай, значит, пожалуйста.
- От чистого сердца пришел, поздравить граждан Луны!
- Убирайся, я сказала.
- Значит, отдыхает, человек, никому не мешает, значит...
- Вредная ты какая-то! Дружок твой рад?
- Рад, - уныло подтвердил Прокоп.
- Вот симпатичный гражданин! Мне он рад, и я ему от этого рад!
Таннита встала, решительно сдернула мужчину со стула, взяв за воротник рубашки, подвела к компании. Он и не думал сопротивляться, пьяно и глуповато улыбаясь, шел с таким видом, словно совершил великий подвиг.
- Это ваше, ребята?
- Наше! Наше! - радостно закричали за столиком.
- Так забирайте.
- Вот вреднючая какая попалась, - для вида проворчал мужчина, с размаха хлопая собратьев по спинам.
Вернувшись, Таннита заглянула в посуровевшее лицо Прокопа и, обняв за плечи, прошептала:
- Примерная жена в отсутствии мужа может многое себе позволить. Пойдем, захмелевшая Ящерка покажет тебе, как живет на Луне.
- А как же...
- Знакомиться с мрачным мавром тебе не придется.
- Значит, там не будет твоих родителей?
Глубокое, полное замешательство, отразившееся на лице Прокопа, насмешило Танниту, но она постаралась остаться серьезной, даже чуть торжественной.
- Не волнуйся, Прокопчик, моих родителей там тоже не будет. Рейс прибудет еще через три часа, а если опоздаю, причина уважительная. Ящерка встретила друга детства!
* * *
От пены и ракетного топлива на площадке было так скользко, что подоспевшим пожарным приходилось передвигаться чуть ли не на четвереньках. К сожалению, огню удалось проникнуть в кабельные траншеи, нарушив работу сложнейшей системы космопорта. Усилители наводящих маяков отключились, старты пассажирских кораблей пришлось отложить на неопределенный срок. Транзитные суда заходили в космопорты других городов, и только несколько транспортников кружили на орбите Луны, дожидаясь разрешения диспетчера на посадку.
Пламя, не желая смириться с поражением, вырывалось то здесь, то там. Пожарные вскрывали люки, проверяли цилиндры стартовых модулей, заливали ремонтные туннели специальной пеной, потрошили шкафы с оборудованием, уничтожая очаги, малейшие искры огня. Бригады техников уже меняли вышедшие из строя молекулярные платы, настраивали оборудование. Успехи были очевидны. Продолжающие гореть остатки топлива удалось отсечь от глубинных хранилищ, диспетчер уже контролировал насосы топливных колонн, но о победе над огнем и, тем более, полном восстановлении системы, пока было рано говорить.
Приняв на себя руководство техниками, Смирный сообщал бригадирам о неисправностях машин и, насмерть загоняя ментальные процессоры механизмов, тестировал обновленные цепи. На территории космопорта кетжай был единственным посредником между миром людей и машин, сейчас без него не могли обойтись ни те, ни другие. Смирный полностью отдался работе, но дел и проблем не уменьшалось.
По площадке проползла толстая стальная змея, несущая на плоской спине баллоны с пенообразующим составом. Остановившись у ног кетжая, механизм свернулся спиралью и, подняв голову, окаменел. По следу, оставленной машиной на бетоне, быстро шагал человек в ярко-алом защитном костюме. Лица почти не было видно, и только кончики больших седых усов торчали из-под полуопущенного забрала шлема.
- Кетжай, мы потеряли три машины уже, - сказал пожарный, короткими паузами разделяя слово от слова. - Управление на глубине отказывает. Своих мозгов не хватает у роботов. Оператор машины не контролирует.
- Что нужно от меня? - спросил Смирный.
- Горят кабели! В туннель никак не подобраться. Роботы не могут в обстановке сориентироваться. Три машины потеряли уже.
- Так подключите усилитель радиосигнала!
- Пробовали, кетжай. Экранируется сигнал. Лучше попробуй ты. Если знаком с этой моделью, конечно. Сумеешь?
- Машина не самая сложная. Где твой туннель?
Пожарный отстегнул от пояса портативный нейрокомпьютер, развернув экранчик, показал Смирному схему:
- Входы вот здесь и здесь. Туннель до самых насосов тянется. Очаг посередине примерно. Как машину доведешь до развилки, дальше...
- Дальше я сам соображу. Простейшее дело, мне даже браться смешно!
- Гляжу, не привык кетжай пену жалеть, - пошутил пожарный.
- Возьмешь меня к себе в расчет? - моментально парировал Смирный.
- Подумать надо!
Отойдя в сторону, кетжай сел, и обхватив голову руками, некоторое время раскачивался из стороны в сторону. Думая, что Смирный выполняет какой-то особый, возможно, секретный ритуал, пожарный смотрел на него во все глаза.
Явно, не без удовольствия играя на зрителя, кетжай отнял ладонь от лица, поводил в воздухе пальцами, сделал несколько горловых звуков. Фантазии по обыкновению хватало только на это, вся церемония не значила ровным счетом ничего, хотя на публику производила неизгладимое впечатление. Главная трудность заключалась в том, чтобы отыскать ментальную схему нужной машины, выделить стальную змею среди сотен или даже тысяч механизмов космопорта, но в этом помог сам робот, охотно откликнувшийся на первую же команду.
Повторяя движения кетжая, змея покачала головой. Сделав круг у ног ошеломленного пожарного, механизм припал днищем к бетону, пополз по площадке и нырнул в люк со скоростью, которую было трудно ожидать от столь массивного на вид робота.
* * *
Как оказалось, квартира Танниты располагалась в престижной части города, граничащей с кварталом образовательного центра. Воздух здесь очищался специальными фильтрами, по просторным туннелям проспектов ездили пылесборники, светильники, казалось, горели ровнее и ярче, а гравитационные установки были отрегулированы четче. Прокопу, живущему пятнадцатью ярусами ниже, случалось заезжать в этот район, но только на экскурсию по магазинам, цены в которых были опасны для кошелька мастера строительного участка.
Вестибюль жилого корпуса поражал совершенным великолепием стиля, роскошью золотых вензелей, блеском и стерильной чистотой. Пол устилали красивые пышные ковры, на каждом углу стояли ультрасовременные роботы, готовые услужить хозяевам. Таннита ликовала, перехватывая взгляды Прокопа, полные непонимания, выказывающие внутреннее смятение. Он был раздавлен, совершенно сбит с толку и, зная, что все равно не сумеет, даже не пытался это скрыть.
- Неплохо устроилась Ящерка на Луне?
- Заподозрил, пилотам, значит... так хорошо зарплата.
- Нет такого хорошо, Тугодумыч, которого бы не хотелось приумножить!
- Пилот, значит, гангстер.
- Тогда я - примерная жена гангстера!
- Предводительница банды космических пилотов, Ящерка, значит, - с отсутствующим видом протянул Прокоп. У него на лбу залегла глубокая складка, ум Прокопа сейчас бился над неразрешимой загадкой, напоминая старенький матричный компьютер, которому одновременно поручили обрабатывать несколько сложнейших астрономических расчетов.
- Ты хотел сказать, космических пиратов? К сожалению, пока еще нет! Денег мы не печатаем, банки не грабим, просто живем в кредит. Отчаянное безобразие! На самом деле, Прокопчик, ситуация глупейшая. Дом, обстановка, техника, вроде бы принадлежит нашей семье, и в тоже время не принадлежит! Представляешь?
- Хотя кредит, зато на размашистую стопу.
В словах Танниты не было и намека на фальшивую браваду, скорее в них сквозила тревога. Она говорила то, что думала, конечно, желая произвести как можно более благоприятное впечатление на друга детства, все же не брала на себя лишнего, не добивала заведомой неправдой. Странно, ревнивый, завистливый и мелочный по природе Прокоп, искренне радовался за Танниту, за потрясающий успех и достойную, налаженную жизнь.
Прошедшие годы, множество лет, не изменили ее, не победили характера, не стерли воспоминаний о друге, детстве, юности, это было главное. Прокоп не нашел ответа, хотела ли Таннита вернуть прошлое, наконец-то разочаровавшись в сделанном выборе, или вздумала заглянуть на однажды перевернутую страницу. Он уже не видел разницы между любопытством, местью супругу, вспышкой страсти. Таннита была рядом, и у Прокопа начинала кружиться голова. Еще вчера он прозябал на нижних ярусах города, стремясь как можно реже показываться дома, убегал на работу от пустоты и постылого одиночества, а сегодня все внезапно переменилось. Рядом с Прокопом шла ладная, беззаботная, разговорчивая, понимающая, такая близкая, родная Таннита, лучшая из женщин вселенной. Ее волшебное появление подарило весну робкому, замерзшему сердцу, доступность Танниты попросту отнимала рассудок.
Дверь открылась автоматически. Переступив через порог квартиры, она собиралась что-то сказать, но Прокоп, неловко обняв, прижал Танниту к стене. Она резко, порывисто дернулась, высвобождаясь, словно птица, пойманная охотником в силки, и вдруг отказалась от сопротивления, глядя в лицо Прокопа широко распахнутыми глазами.
Учитывая, что он все делал нескладно, какой-то особенной неуклюжести в объятиях Прокопа не было. Он потянулся к ней с той сосредоточенной серьезностью и никому не видимым трепетным отречением, которое движет истинно верующим, склоняющимся к иконе. Коснувшись губами губ Танниты, Прокоп стал обычным человеком, ищущим тепла, и мрамор памяти взорвался, обжигая осколками. Поцелуй был долгим, пустым, безысходным. Еще не понимая, почему ответа нет, Прокоп стал целовать ей щеки, шею, шепча глупые, безвкусные и пошлые эпитеты.
Красиво поет о любви лишь душа, которой не довелось утонуть в океане, где сияют чувственность и святость, а разбитое сердце плачет отнюдь не словами. За двадцать лет разлуки любовь перегорела, обернувшись обязательным восторгом, механическим вожделением, запрограммированным, бессмысленным, полным комизма ритуалом. Ожидая этого мига долгие годы, Прокоп истязал разум фантазиями и, хотя теперь все уходило, оставляя вакуум, воронку от разорвавшегося снаряда, отказаться от материализации мечты было невыносимо.
Мягко, хотя и не без настойчивости отстранившись, Таннита провела подушечками пальцев по подбородку Прокопа.
- Вот ты каким стал мастером. Целуешься, как настоящий герой-любовник. Ты не терял времени даром, Прокопчик.
Коротко взглянув на Танниту, он увидел краешек, далекую тень стертой улыбки, но не обиделся, напротив, почувствовав себя уверенней, наглее.
Опережая Прокопа, она прошла по прихожей, толкнула дверь.
- Уже приехали! - послышалось из комнаты. Хлопая босыми ногами, в прихожую влетела девочка лет пяти. Увидев Прокопа, она развернулась и, изобразив, как скрипят колеса автомобиля на асфальте, также стремительно спряталась за спиной Танниты.
- Познакомься, Таита. Это дядя Прокоп, мой хороший друг, мастер, строит городские туннели, большой человек.
- Ничего себе. Папа гораздо больше, - тряхнула копной волос девочка.
- Кто еще тут завелся? Противная росомаха, грубиянка - неумываха? Отчаянное безобразие, - нахмурившись, покачала головой Таннита. - Таита, что нужно говорить при встрече?
- Привет, наверное, - буркнула девочка и юрким зверьком, клубком укатилась обратно в комнату.
Появление Таиты было непредсказуемо, неожиданно и молниеносно, как падение метеорита. У Прокопа отвисла челюсть, и он стоял, придерживаясь за косяк, с совершенно глупым, ошарашенным видом. Таннита не торопила Прокопа, давая возможность прийти в себя.
- У вас, значит, что же... значит, так есть ребенок? - наконец выговорил он.
- Нет.
- Значит... Племянница?
- Опять не угадал!
- Таита родственница?
Уже не в силах сдерживаться, Таннита засмеялась, маня Прокопа рукой:
- Отчаянное безобразие, Тугодумыч, ты забыл сказать "значит"! Если тебе никогда еще не приходилось видеть лунные цветы, подойди и посмотри!
Повинуясь, Прокоп заглянул в комнату. Две девочки постарше увлеченно возились с настольной игрой, Таита выглядывала из-за кресла, а маленький мальчик в яркой цветистой пижамке мирно спал на диване. Самой взрослой из сестер вряд ли было больше одиннадцати лет, мальчику же не исполнилось и двух.
- У вас не ребенок... у вас дети.
- Правда, мы собрали очень красивый букет?
- Правда, - вымучил Прокоп.
- От красивой любви рождаются красивые дети.
- Это... это жестоко.
- Глупая Ящерка захотела похвастать сокровищами, что тут жестокого?
- Мне показалось... значит, никогда бы... я и подумать бы, представить... если, значит, бы я знал...
Таннита прикрыла ему рот ладонью.
- Конечно, ты бы ни за что не пошел, я понимаю. Жизнь разыграла нас как шахматные фигуры, забыв наградить тебя, меня во многом сделала счастливой. Прошлое исчезло, и уже не вернется к нам, но души не умеют забывать. Взгляни на них, Прокопчик. Дети... Мне часто приходит на ум, дети могли бы быть твоими.
* * *
Скользя на липком слое пены, робот полз по туннелю. Огонь потрудился на славу, обглодал изоляцию кабелей, выгнул металлические конструкции, кое-где повредив даже защищенные коробки с датчиками. Восстанавливать это хозяйство придется много, очень много рабочих смен.
Закопченные жилы и свернутые в спираль обрывки бронированной оболочки висели повсюду, словно рыбацкие сети, но главная опасность скрывалась в дренажных каналах, где продолжала тлеть разогретая, перемешанная с ракетным топливом пластмасса. Здесь, на глубине под площадкой, радиосигнал ослабевал, оператор не контролировал машины, которые одна за другой угодили во впадину, поперек рассекающую туннель. Механизмы оказались недостаточно сообразительными и надежными. Три толстых стальных змеи лежали рядком, бок к боку, почти полностью погрузившись в бурлящую, иногда заходящуюся нервозным синим пламенем массу.
Кабельные лотки потеряли жесткость, и раскачивались из стороны в сторону, грозя сбросить робота в адское пекло. Медленно, осторожно перебираясь по обесточенным проводам, машина напоминала питона, охотящегося за пугливой дичью. Конструкции держались неизвестно на чем, жилы кабелей цеплялись за баллоны, днище механизма жарило так, что плавились гибкие вставки сочленений корпуса.
Ментальный процессор машины был предельно точен и абсолютно безжалостен, передав кетжаю полный контроль над системами. Смирный видел камерами робота, поддерживая постоянный контакт с нейрокомпьютерами, чувствовал малейшие наклоны железного тела. Лишь силой мысли управляя покорным механизмом, прекрасно сознавая, что остался на площадке у топливных колонн, кетжай почти утратил связь с миром людей.
Не робот, сам Смирный висел над огнем, руками пытался схватиться за ненадежные горячие полки, напрягая мышцы, перебирался на другой берег впадины. Объединенные ментальным контактом, машина и человек стали неразделимы, внешние датчики механизма транслировали данные напрямую к нервным окончаниям. Боль, настоящую физическую боль немного приглушало лишь осознание своей полной защищенности, удаленности от происходящего.
Робот был глух, лишен обработчика акустических сигналов и Смирный не услышал хлопок взрыва, раскатистым эхом отдавшийся в узком туннеле. Перегревшийся баллон одного из поврежденных механизмов выбросил облако пенообразующего состава, и белесая пузырящаяся пелена мгновенно заняла все свободное пространство, охватила стальную змею, подбросила, прижала к потолку.
- Кетжай!.. Очнись! Кетжай, это срочно!
- Не теперь, - раздраженно буркнул Смирный, отталкивая пожарного, который настойчиво тряс его за плечо.
- Корабль! Срочное распоряжение диспетчера!
- Не теперь, говорю.
Не теряя времени, машина устремилась вперед, юркнула в хитросплетение проводов. Конструкция подалась, металл порвался, словно бумага. Сделав отчаянный рывок, механизм перенес тяжесть тела на следующую полку, но и она подвела. Ощущение падения оказалось настолько сильным, что Смирный вскочил на ноги. Кетжай всего лишь на миг потерял контакт, а робот, безуспешно цепляясь хвостом за уцелевшие лотки, тяжело рухнул в огонь.
* * *
Снаружи зал ожидания космопорта опоясывал балкон, от которого отходил узкий мостик, выдаваясь почти до середины огромной пещеры, когда-то созданной в недрах Луны взрывом термоядерного заряда. Сильно пахло гарью, разогретой пластмассой, в воздухе летал пепел. Не слишком приятный, резкий запах какого-то химического вещества тревожил обоняние и, наверное, поэтому на балконе и мостике, обычно заполненным любопытными людьми, сейчас было пусто.
- Вот тут я стою и жду, когда пилотское звено покажется из модуля, - произнесла Таннита. - Он всегда идет впереди, ищет меня на площадке, но вида не показывает, и я не машу рукой, потому что это нелепо. Мы слишком давно женаты, Прокопчик! Отчаянное безобразие. Мы уже старики, у нас взрослые дети!
Прокоп неодобрительно крякнул.
Перегнувшись через поручни, Таннита посмотрела вниз. В стороне, у ворот в цилиндрах стартовых модулей, трудолюбивые машины занимались расчисткой территории, с приборами и мотками кабелей носились техники. Пожарный в ярко-алом защитном костюме, увлеченно жестикулируя, что-то объяснял молодому человеку в форме профессионального кетжая. Хотя администрация космопорта не удосужилась предупредить людей об опасности, все говорило о том, что здесь случилось несчастье.
- Сами разберутся, Ящерка. Идем в справочную, спросим о посадке транспортника.
- Прокопчик, разве не интересно? - воскликнула Таннита. - Вдруг тут без меня вспыхнет?
- Значит, потушат.
- У тебя фантазии, как у кухонного программатора!
Оказавшись на краю мостика, она еще раз хорошенько оглядела всю площадку, расположенную десятком метров ниже. К огорчению Танниты, даже отсюда не было видно ни одного языка пламени, и жалкие, издыхающие дымки поднимались лишь из люков ремонтных туннелей.
- Симпатичный какой, - заметила она, подождав, когда подойдет Прокоп.
- Пожарный?
- Кетжай! Форма красивая, сам очень недурен собой.
- Ящерка, у пилотов, значит, форма хуже?
- Тоже ничего.
- Знаю, знаю. Женщина в отсутствии, значит, мужа, может себе позволить флиртовать с разными мастерами и кетжаями?
Таннита засмеялась:
- Про женщин не скажу, Тугодумыч, а примерная жена - просто обязана!
- Особенно такая, как Ящерка, - вздохнул Прокоп. Несмотря на улыбку, в его голосе прозвучало настолько глубокое горе и расстройство, что Таннита решила удержаться от смеха.
Оттолкнувшись рукой от поручня, он двинулся по мостику к входу в зал ожидания.
- Прокопчик, ты куда?
- В справочную. Если посадку опять отложат, приглашу Ящерку к себе домой.
- Значит, примерную жену, значит, совсем не приглашают, значит?
- Отчаянное безобразие, Ящерка. Встретишь ее, передай от меня настоятельное приглашение.
- Не за что, Ящерка! Вернусь, унесу на руках вас обеих!
* * *
В цилиндр модуля опускался транспортный корабль, шаг за шагом проходя по сложнейшей системе быстрых шлюзов. Главный диспетчер космопорта, не надеясь на потрепанные нашествием вирусов нейрокомпьютеры, подстраховался, поручив Смирному контролировать посадку.
Новенькие ментальные процессоры помогали кетжаю, контакт был сильным и устойчивым, с оборудованием тоже не возникало проблем. Тяжелый звездолет, успешно погасив скорость перед внутренним шлюзом, готовился к захвату гравитационными установками модуля. Пропустив носовые антенны транспортника, диафрагма сомкнулась, поле подхватило корабль, мягко увлекая на дно цилиндра, словно невидимый лифт. Мощные накопители отдавали запасенную энергию, генераторы ревели так, что стены рукотворной пещеры подрагивали.
Внезапно, Смирный ощутил боль, вновь оказавшись в узком ремонтном туннеле. Упав на корпуса погибших собратьев, робот окунул голову в бурлящую расплавленную массу, не повредив ни двигатели, ни нейрокомпьютеры. Отключившиеся ненадолго процессоры теперь продолжали работу, насильно вырвав кетжая из нового ментального контакта. Машина ожидала, требовала дальнейших распоряжений!
Выполняя последний приказ, змея ползла в ночь, мерцающую вспышками пламени. Из бокового ответвления выкатилась волна, подхватив, бросила робота на кабельные лотки. Глубинные хранилища сдались. Темная парящая жидкость была так холодна, что сочленения машины утратили гибкость.
Все заняло не больше нескольких секунд. Прежде чем Смирный опомнился, ракетное топливо взорвалось, туннель озарился нестерпимо ярким светом и щупальце огня, похоже на солнечный протуберанец, ударило механизм.
Никакого перехода между миром машин и реальностью не было. Кетжай мчался по площадке, все еще чувствуя жар и холод, не успев разорвать ментальный контакт с гибнущим роботом, отчаянно маячил техникам, а они, как завороженные, смотрели на фонтаны огня, со свистом, демоническим клекотом вырывающиеся из люков площадки.
Раздирая на куски лабиринты туннелей, пламя взметнулось к потолку. Потеряв поддержку гравитационного поля, транспортник рухнул на дно цилиндра, посадочными опорами проломил каменную стену. Боком ввалившись в пещеру, звездолет снес топливную колонну, сокрушил балкон, грузовые отсеки здания космопорта, и успокоился в огне.
Люди бежали из зала ожидания, в стекла которого с размаха врезался нос транспортника. Словно скальный выступ, режущий течение реки, надрывающийся криками живой поток разделял неподвижно стоящий человек. Вид, поза, выражение его лица пугали даже теперь, когда за спинами пело о своей победе свирепое пламя, и люди расступались, шарахались в стороны, сбивали с ног, растаптывали друг друга, крича еще громче. Безумный, ничего не понимающий взгляд Прокопа был прикован к искореженному, окутанному дымом мостику, а руки терзали букет роз.