Весь экран телефона занимало счастливое лицо улыбающейся женщины, кокетливо накрутившей на пальчик прядь дивных белоснежных волос. Торопов вздохнул, всецело ощущая, будто не видел жену уже много-много лет и сейчас находится на другом краю галактики, настолько далеко от родного дома, что их реальная встреча может состояться только через неимоверно долгие века.
Дугообразные линии индикатора постоянно изменялись, то показывая сильный сигнал мобильного оператора, то его полнейшее отсутствие. Георгию было очень странно отметить, как полностью пропадают дуги сигнала на дисплее аппарата, когда над котлованом проносится порыв ветра, и наоборот, целиком восстанавливаются в минуту затишья. Могучий бухгалтерский ум Торопова, привыкший к систематизации любой, неважной или совершенно никому не важной входящей информации, работал исключительно живо.
Запустив секундомер на телефоне, Георгий вычислил, что ветер всякий раз дует ровно девяносто восемь секунд. Паузы между порывами продолжались в точности по триста пятнадцать секунд. Сидя на одном месте, под несчастным навесом, невозможно было судить об общем курсе потоков воздуха, но раскачивающиеся ветви окружающих стройку деревьев старательно, предельно наглядно подсказывали направление. Ветер распространялся строго от огражденного бетоном периметра, причем одновременно во все стороны.
Заинтригованный внезапно сделанным открытием, Торопов совершенно иначе взглянул на суету человека в белом пухлом скафандре. Теперь стало понятно, он не проводил особенно негодяйские эксперименты с остывшими, а делал измерения, напоминающие примитивные манипуляции Георгия с обыкновеннейшим гражданским телефоном. Сачок для ловли бабочек в какой-то момент сменил полосатый желто-серый шар, размером немного больше баскетбольного мяча. Перчатки человека в скафандре сжимали плоский продолговатый прибор с ярко светящимся дисплеем.
Очередной порыв продолжался девяносто восемь, затем последовала пауза в триста пятнадцать секунд. Отдохнув, ветер снова тронул ветви деревьев. Потоки воздуха, напоминающие тяжелое, хотя и исключительно ровное дыхание огромного живого существа, насколько мог определить Георгий, ни разу не изменили ни силы, ни хронометраж.
К группе военных, оберегающих человека в скафандре, ненадолго присоединился полный солидный мужчина с огромными очками. О чем-то коротко переговорив, они расстались, направляясь вдоль ямы в противоположные стороны.
Заряд батареи телефона уже опустился ниже четверти. Собираясь сделать еще несколько элементарных и любопытных экспериментов с помощью установленных в устройстве стандартных приложений, Торопов передумал. Если военные, хозяйствующие на территории бывшей стройки, когда-нибудь снимут информационную блокаду, Георгий собирался незамедлительно позвонить жене. Сколько придется ждать? Теперь, в этот поздний ночной час, супруга уже беспокоится. Каждая минута, потраченная на безрезультатный набор рабочего или мобильного номера Торопова, обходится ей безумно дорого. Каждая минута неизвестности, ожидания, паники, стоит жене нервов, крови, здоровья.
Нужно бежать. Придя к внезапной мысли, Георгий внутренне сжался от страха.
Нужно срочно, немедленно бежать из страшного плена. Только, что будет, если Загорелый Паук отправит за беглецом погоню? Что будет, если погоня станет стрелять? Что будет, если город сейчас действительно заполнен дикими ордами вопящих от голода мертвецов? Что будет, если пренеприятнейший бородач окажется хоть сколько-нибудь правым в своих диких нечеловеческих фантазиях и даже самые отъявленные российские богачи, облюбовавшие затасканные рабочие окраины Лондона для безмятежной жизни, нынче бродят на чужбине в поисках горячей крови?
На территории остановленной стройки появился рядовой с автоматом наперевес, остановившись у распахнутых металлических ворот. Вид у бойца был хозяйский, нагловатый и чертовски удалой. Сбоку, из-под бронежилета торчали рукоятки пистолета и пары солидных ножей, на поясе висели гранаты, нагрудные карманы грозного военного топорщились от боеприпасов. Не хватало лишь ленты крупнокалиберного пулемета, обернутой вокруг торса.
За бравым рядовым в ворота понуро вошла женщина. За ней показался слишком тепло одетый старик с красивой овчаркой на коротком поводке.
Крестясь и поправляя постоянно сбивающийся черный платочек, вновь прибывшая неуверенно оглядывалась. Пожилой мужчина обратился к закованному в броню автоматчику, но тот только отмахнулся, развернулся на каблуках и исчез за воротами. Поджав хвост, собака пряталась под ногами хозяина. К новым узникам уже спешил Загорелый Паук: записывать фамилию, адрес, издеваться, обещать, пугать, копаться в ответах, выполнять туманную, глубоко омерзительную работу, порученную неизвестно кем и непонятно, для каких конечных целей.
Человек в пухлом скафандре запнулся, размахивая полосатым шаром, неуклюже попытался удержаться равновесие, качнулся, сделал неосторожное движение... опять качнулся, замер на миг и... кубарем покатился в котлован. На помощь ему немедленно бросились сопровождающие. К пятерым младшим офицерам присоединилась группа примерно из десятка военных.
Оставшись без хозяина, желто-серый шар, нерешительно покачавшись, поплыл за огражденный бетоном периметр, подчиняясь очередному порыву ветра. Еще минуту назад кладбищенски-спокойный котлован наполнился хаотичным движением. Бравые солдаты грубо расталкивали остывших, били прикладами автоматов. Мертвые, не помешав, попросту не сделав единого опасного жеста, в считанные секунды оказались распластанными на грязной глинистой земле. С дюжину белесых пятен, едва заметных в сиянии прожекторов, беспорядочно и нервно кружили по яме, то останавливаясь на безмятежных лицах остывших, то запрыгивая на солдатские плечи.
Георгий больше не колебался.
Пользуясь возникшей суматохой, Торопов быстро скользнул в ущелье между грузовиками. Удачно разминувшись с прохаживающимся вдоль внутренней части забора патрулем, Георгий на четвереньках протиснулся под куст, почти сразу упершись лбом в ограждение. Прежде бетонные плиты были призваны оберегать отнюдь не секретный объект от вражеских лазутчиков, а обыкновеннейшую городскую стройку от неблагоразумных детей и не по возрасту любознательных взрослых. Плиты лишь немного превышали высоту человеческого роста и не могли послужить сколько-нибудь обстоятельным препятствием для любого молодого мужчины, еще не забывшего пробежки по институтскому стадиону. Сейчас Торопов не чувствовал себя настолько больным и немощным, чтобы спасовать.
Неожиданно резко двинувшись вбок, подполковник сбросил нападающего с плеча, словно крохотного котенка, отшвырнул второго. Стоя на коленях, с горлом, обхваченным пальцами опытнейшего убийцы, он вдруг стал невозможно страшен силищей. Люди в одинаковых комбинезонах попятились.
Водитель внедорожника не сумел удержать поднимающегося полицейского. Придя в себя, кто-то из охотников подхватил переданный из салона универсала пистолет, трижды нажал на курок. Хотя ни единая пуля не миновала цели, подполковник не потерял мощи, отрывая от своего горла руки врага. Багровое лицо офицера выглядело абсолютно безмятежным.
Лезвие ножа впилось под лопатку полицейского, провернулось в жуткой кровавой ране, вышло и снова ударило ниже ребер. Едва заметно вздрагивая, офицер принял еще, еще, еще несколько пуль. Приглушенные хлопки пистолетных выстрелов следовали один за другим.
Полицейский стоял ровно, почти не качаясь. Кровь лилась ужасающим широким потоком, быстро образовав лужицу под ногами полицейского. В неуловимый момент красный цвет изменился на розовый, и кровь мгновенно высохла, став тонкой искрящей пылью.
Охотники уже прыгали по машинам. Последним упал на сидение большой человек. Не успев захлопнуть капот, он рванул машину с места, нажал на тормоз и мучил автомобиль до тех пор, пока поддержка не сорвалась с упора. Двигательный отсек со страшным грохотом закрылся. Одна за другой обе машины устремились на мост, развернулись поперек всех полос движения, снова сделали круг, с диким ревом моторов помчавшись на противоположный берег Томи.
- Беги. Упырь, - совсем тихо, только губами повторил подполковник.
Пулевые отверстия на спине офицера исчезли. Страшные ножевые раны затянулись. Последние крупинки розовой пыли слетали с одежды, не оставляя следов.
Наконец, бойцы спасли жертву падения. Остывшие не замечали царящей вокруг ожесточенной сумятицы, не уворачивались от прикладов и кулаков. Если военным повсюду виделись когтистые лапищи кровожадных монстров, их рассудок требовалось бы проверить на специальном измерителе глупости. Тем остывшим, которым не повезло оказаться на пути яростных спасателей, пришлось подниматься с грязной земли и занимать прежние места. Выглядело все это странно и жутко.
Хаос усилился, хотя важного человека в потерявшем белый цвет скафандре подняли из котлована. Военные настоящими муравьями сновали по краю ямы, теперь, вероятно, пытаясь отыскать прибор с ярким дисплеем.
Внезапно, над головой остывшего в центре котлована заискрился розовый вихрь, напоминающий большую королевскую корону. В считанные секунды вытянувшись к ночному небу тонким веретеном, ореол исчез, превращаясь в призрачное сияние, окружающее фигуру мертвого человека. Короткая сильная розовая вспышка на мгновение перекрыла электрический свет прожекторов. На месте остывшего стояло существо, напоминающее громаднейшего кальмара, или сутулого угловатого спрута с разноцветными плоскими щупальцами внизу и острыми треугольными плавниками на крупной ромбообразной голове.
Спрыгнув с бетонной плиты, Торопов со всей возможной скоростью помчался к ближайшим деревьям. Спешить. Спешить! Необходимо спешить, пока отсутствие Георгия не заметила отвратительная, вооруженная преступная стража. Сейчас, выкладываясь в беге, словно настоящий спортсмен на олимпиаде, Торопов чудесным образом забыл о многочисленных любимых недугах: о сломанной спине, ноющем зубе, ломоте в коленях, прострелах коликах и ревматизмах. Хотя, вполне возможно, спина, зуб, колени и все болячки попросту забыли сейчас о существовании самого Георгия.
Кажется, его не преследовали. Кажется, среди вдруг возникшего в котловане хаоса, побег остался незамеченным. Кажется, все удалось.
- Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился по тропинке для горемычных торопящихся торопыг, - нервной сбивающейся скороговоркой шептал Георгий, делая паузы на резкие, нервные, почти судорожные вдохи. - Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился...
Торопов чувствовал, что слишком долго терпел измывательства, ждал, пока судьба подарит удобный случай и не собирался рисковать понапрасну теперь, когда спонтанный план побега начал давать положительный результат. Хотелось мчаться, лететь, не помня о ломоте в коленях, о протесте сломанного позвоночника, об электрических разрядах в голове, но предательская боль, вернее, многие боли безнадежнейше подорванного хворями организма вдруг вспомнили о Георгии. Каждое движение стало даваться экстренным усилием воли.
Оглядевшись, Торопов быстро перебежал к группе кустов, затем, выждав немного, перебрался к границе, за которой электрический свет прожекторов начинал заметно слабеть, постепенно уступая ночи.
Спрут стоял ровно, тихо, абсолютно неподвижно. Очень и очень солидный рост позволял неведомому существу возвышаться более чем вдвое над остывшими.
Это был уже не выдуманный, а вполне реальный монстр. Замешкавшийся в котловане солдат дико завизжал. Неуклюже поскользнувшись на глине, военный упал, вскидывая автомат.
Возможно, солдат посмотрел слишком много фильмов о американских зомби и кровавых проделках потусторонних демонов. Возможно, военному теперь даже показалось, что мертвые, взяв в поддержку дичайшее запредельное чудовище, окружили его, намереваясь наброситься, разорвать в клочья. Возможно, солдат ничего не смотрел, ничего не думал, просто и чисто по-человечески испугавшись.
- Не стрелять! - закричал Загорелый Паук, гигантскими прыжками спеша к месту происшествия. - Черт возьми! Не сметь стрелять!
- Отставить там, ленивец! - завопил сержант в бронежилете. - Не стреляй! Твою троюродную тетку!
Длинная звонкая очередь прозвучала в яме.
Веки принявших пули остывших поднимались, открывая большие розовые глаза. Мертвые люди делали шаги, словно собираясь вылечить бескровные раны соседей, с заметной силой прикладывали к телам остывших ладони. Так и не сделав ни единого движения, угловатый кальмар тяжело, словно срубленный древний кедр, рухнул в грязь. Ленты щупалец разломились, распадаясь пылью. Массивное громадное тело покрылось безобразными, ежесекундно лопающими розовыми пузырями.
Загорелый Паук прыгнул в котлован. Спустя секунду вниз плюхнулся сержант.
С диким воем оборвав ремешок поводка, овчарка скрылась за воротами. Престарелый хозяин попытался догнать собаку, но был моментально остановлен, сбит, распластан, прижат к земле коленом бравого рядового. Женщина, не переставая креститься, громко, совсем по-детски заплакала, уголками платка смахивая слезы со щек.
Четким ударом выбив автомат из рук солдата, Загорелый Паук швырнул оружие на край ямы, резко вытащив из глины, грубо толкнул обезумившего бойца к подбегающим автоматчикам. Сделав шаг на негнущихся дрожащих ногах, насмерть перепуганный вояка сразу обмяк в руках товарищей, торопливо уносящих его сквозь безмолвную толпу остывших.
Загорелый Паук сжал кулаки, наверняка готовый ко всему.
Пока никто не собирался атаковать.
- Круто. Вроде война? За это там сразу майора давать надо, - пробормотал сержант, косясь на остывших.
- Итак, после нашей победы просите уже сразу генерала, - предложил Загорелый Паук.
- Дадут?
- Черт возьми!
- Вроде надо уходить, - выдохнул сержант, прижимаясь спиной к спине Загорелого Паука.
Зрелище поражало, пугало невообразимой нездешней жутью. Слепящие искры пробегали по телам получивших пули остывших. Столбы мерцающей розовой пыли закручивались в вихри, быстро истончались, оставляя горки искрящего праха. Массивная туша громадного кальмара уже совершенно исчезла, и только извилистые линии розовой пыли точно указывали, где прежде лежало упавшее в глинистую грязь неведомое существо.
Подвыпивший бородач глубоко заблуждался, в своем оголтелом мизантропическом пессимизме предполагая, что за ограждением, в целом человеческом мире не осталось живых людей. Город продолжал нормально жить. Несмотря на поздний час, светились огни в окнах домов "Цветного Бульвара" и "Родных Просторов", по Притомскому проспекту спешили запоздалые автомобили.
Отдышавшись, Торопов сообразил, что мчаться по открытому пространству прямиком к призывно шумящей дороге попросту глупо. Наверняка здесь найдутся скрытые посты охраны. Если его поймают и вернут под навес к родственникам остывших, охрану усилят. Другого шанса сбежать, скорее всего, больше не представится. За побег такие звери, такие нелюди, такие военные, действительно, могут запросто расстрелять где-нибудь за кустами. Вряд ли пуля из автоматного ствола пойдет на пользу здоровью. Даже светлая, по-иезуитски милая перспектива опять оказаться рядом с нудным зловредным бородачом, да еще и получив строжайший выговор от Загорелого Паука перед этим, определенно не радовала Георгия.
Потеряв хозяина, полосатый желто-серый шар человека в скафандре спокойно перелетел через ограду, удачно разминулся с торчащими ветками гордого одинокого тополя, следуя с потоком воздуха направился к палаткам. Заходящий на посадочную площадку вертолет рубанул винтом по шару.
Все произошло быстро, обыденно, житейски, чуть ли не мирно.
Вспышка совпала с негромким отчетливым хлопком. Кусок лопасти со свистом взмыл в небо, перепрыгнул через территорию бывшей стройки, срубил несколько несчастливых ив и сгинул в кустах. Мгновенно потеряв подъемную силу, машина завалилась набок. Кто-то успел выпрыгнуть из люка. Секундой спустя вертолет тяжело грохнулся на землю, сейчас же растворившись в жутком грохоте, заставившем дрогнуть почву под ногами. Сумасшедший огненный протуберанец взметнулся над верхушками деревьев.
- Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился по тропинке для горемычных торопящихся торопыг, - испуганно щурясь, пропищал Георгий.
По привычке взвизгивая сиренами, к месту трагедии уже спешили пожарные машины. Жадное пламя, с удовольствием набросившееся на растительность, удалось сбить мгновенно. Накрытый горой пены черный обгорелый металлический гроб, совсем недавно бывший вертолетом, превратился в безобразнейшее уродливое подобие грязного айсберга.
Отступать нельзя. Отступать опасно для жизни. Не представляя причин произошедшей катастрофы, Торопов логично предполагал злой умысел. Побег Георгия самым печальным, самым идеальнейшим образом совпал с диверсией! После взрыва вертолета ожесточенные обезумившие военные станут стрелять, практически не разбирая целей. Сбежавший Торопов, это превосходнейшая первейшая цель, уничтожить которую жизненно необходимо!
Услышав позади топот, Георгий распластался на холодной жесткой траве.
Его нашли! Его все-таки обнаружили!
Дальше будет много боли. Дальше будет множество проблем, гневные лица, оскорбительные слова. Дальше будет черная дыра автоматного ствола, плюющаяся пулями.
После сильного удара в плечо Торопов испуганно вскрикнул, готовый просить, объяснять, на коленях молить о пощаде.
Другая собачья лапа оттолкнулась от затылка Георгия, царапая кожу, грубо отбрасывая голову в сторону. По шее быстрой змейкой скользнул ремешок оборванного поводка Тамерлана.
Махнув хвостом на прощанье, к жилому массиву стремительно умчалась перепуганная овчарка. Сердце, больное измученное сердце Торопова билось где-то в стороне, сбоку, в соседней галактике, неуклюже и невпопад, делая внезапные паузы после нескольких лихорадочных рывков.
Подскочив со стула, бородач высунулся из-под навеса, цепко схватил за рукав костюма пробегающего мимо Помощника Хищника.
- Вообще, что у тебя за тварь?! - заорал он, вытаращив глаза. За короткое время, после расставания с Тороповым, бородач уже успел изрядно приложиться к бутылке и теперь едва держался на ногах.
- Простите, нет времени, - бросил на ходу широкоплечий парень. - В смысле, в другой раз обязательно с вами побеседуем.
- Ты вообще глухой? Или придуриваешься, сволочной придурок?! - сердито зарычал бородач, крепче хватая Помощника Хищника. - Прикинь, что за пварь в той тоганой яме?!
- Однозначно не понимаю вашего вопроса.
- Да не пварь в тоганой яме. Дурень. Тварь в поганой яме, ублюдок. Вообще обнаглели! Тварят травями вообще напропалую!
- Увольте. Тем более не понимаю вопроса, - мерзковато ухмыльнулся широкоплечий парень. Плавным незаметным движением освободившись от захвата, Помощник Хищника раскрытой ладонью отодвинул разгневанного бородача.
- Да не тварят травями. Дурень пустоголовый. Травят тварями! Меня расстрелами не запугаешь! Если надо, я в рожу вообще могу заехать любому! Борщ разинутым валенком не хлебаю! Гадские сволочные морды! Прикинь, плевать мне на твои погоны! Командиры поганые! Плевать мне на твои автоматы! Прикинь, всех в бараний бок скручу! Вообще выпотрошу наизнанку!
Подойдя, Загорелый Паук спокойно дослушивал громкий сердитый монолог бородача, в конце концов далеко и круто ушедший от литературного слога.
- Не стоит вешать нос на чужой плетень, господин Николаенков. Итак, вы в полной безопасности. Возможно, вы хотели бы обсудить подробности маленького ночного происшествия?
- Вообще страшилище! - сильно покачиваясь, серьезно сообщил бородач. - Прикинь, какие зубы при каком росте? Вообще!
- Угомонитесь, господин Николаенков, - жестко произнес Загорелый Паук. - Ирина Петровна, как вы? Ситуация отнюдь не простая, однако все под контролем.
Старушка молча кивнула.
- Ирина Петровна, становится холодно, - совершенно другим тоном сказал Загорелый Паук. - Возможно, вам будет гораздо удобнее в палатке. Комфорт, увы, минимален, однако ребята постарались обустроить ваш уголок самым наилучшим образом.
- Еще немного со своим стариком посижу, - тихо сказала бабушка. - Не прогоните.
- Пожалуйста, пожалуйста, Ирина Петровна. Как вам угодно.
- Нет, ты объясни! - нервно заорал бородач, попытался броситься вперед, но был остановлен широкоплечим парнем. - Денщик! Прихвостень! Гадская сволочь! Сволочной подонок!
- Осторожнее со словами, - мрачно процедил Помощник Хищника, явно начиная терять терпение.
- Осторожнее?! Ты, белобрысый ублюдок! Прикинь, белобрысый, у тебя вообще тут люди сидят в заключении, или что?
- Стоп. Стоп, черт возьми. Прекратите истерику, господин Николаенков, - снова мгновенно меняя тон прошипел Загорелый Паук. - Детский сад. Итак, если кому-то мерещатся тигры в кустах, могу лишь посоветовать не слишком активно налегать на бесплатные спиртные напитки.
- Тигры?! - свирепо заорал бородач. - Да ты как... ворщ разинутым баленком хлебаешь... ты вообще кто себе там... ты о себе дколько сумаешь, белобрысый гад?!
Загорелый Паук наклонил корпус:
- Возможно, я тот, кто вас защищает, господин Николаенков.
- Нет, ты подожди! Подожди! Ты вообще тут что? Караулишь, или вообще? У тебя там тварь в яме! Прикинь? У тебя вертолеты на фуражке взрывают! У тебя за кустами расстрел! Прикинь? Борщ разинутым валенком хлебаешь, гад белобрысый! У тебя арестованные дикими крысами разбегаются!
- Арестованных на объекте нет. Уверяю вас, господин Николаенков, никто никуда не разбегается.
- Да этот! Интеллигент сволочной! Вообще от твоей тоганой пвари сбежал! - торжествующе воскликнул бородач.
Быстро осмотрев все пространство под навесом, Загорелый Паук распрямил спину. Повторив его движения, Помощник Хищника расправил широкие плечи.
- Тбежал от себя! - яростно размахивая руками продолжил бородач. - Сидел, мерил тут что-то телефоном с отвесом. Потом сбежал от тебя! Хитрый попался, интеллигент сволочной! Не дался тебе расстреливать!
- Господин Торопов сказался не вполне здоровым и переведен в палатку под присмотр медицинского персонала объекта, - хладнокровно произнес Загорелый Паук, поднимая с земли гайку с завязанной вокруг металлического тела травинкой. - Итак, господин Николаенков. Рекомендую вам немедленно отправиться спать. Утро вечера мудренее. Всего хорошего, господин Николаенков.
- Ври больше! Переведен! Интеллигента вообще расстреляли! Прикинь, вот в тех кустах расстреляли!
Снова, уже достаточно грубо отодвинув бородача ладонью, Помощник Хищника зашагал следом за Загорелым Пауком.
- Ирина Петровна? Где вообще с такими сволочными гадами разговаривать? - разом обмякнув, словно сдувшись, обиженным ребенком проговорил бородач. - Сидим, вообще в заключении. Смерти ждем?
- Ждем, - подтвердила старушка.
- Сволочь первостатейная. Вообще крыса. Гады ползучие, - зло скаля зубы, прошептал бородач. - Окопались тут на наши головы, тварят травями. Напропалую. Вражеские рожи. Ублюдки сволочные. Капиталисты. Гад белобрысый...
Он шептал, бубнил, говорил, матерился и бессмысленно выкрикивал что-то непонятное. Причудливые мысли бородача метались от племянника к остальным остывшим в котловане, от бессовестно зажравшихся президентов к нерешаемым без божественного вмешательства проблемам частной жизни и, гораздо более существенным вопросам подкормки высаженного поздней весной картофеля.
Спустя примерно час, Ирина Петровна устало вздохнула. Ей приходилось терпеть невыносимого соседа уже не первый день. Бледное морщинистое лицо старушки оставалось спокойным, и только все тяжелеющее прерывистое дыхание выдавало серьезность проблемы со здоровьем.
Бородач раздраженно вскочил со стула, сильно качнулся и упал бы навзничь, если бы вовремя не схватился за стойку навеса:
- Бабка, ну ты... ты вообще не вздумай помереть. Ты... Подохнешь, прикинь, я тогда вообще тебя убью, - прохрипел он, грозя старушке кулачищем. Затем бородач выругался, так витиевато, многосложно, длинно, что в итоге потерял отправную точку эпического похода, остановив громогласный курьерский поезд на воодушевленном подъеме.
- Позови пожалуйста, сынок, - мягко улыбнулась Ирина Петровна.
Сильно шатаясь, бородач выбрался из навеса, не вполне здраво рассуждая о борще и валенках.
Скрываясь за карагачами, грудью сминая траву, ползая в темнейших лабиринтах под ивами, Георгий понемногу продвигался к дороге с осторожностью, граничащей с заячьим умопомешательством. Сделав несколько шагов, он каждый раз приседал, осматривался, прислушивался. Дважды пришлось резко изменить направление, удлиняя себе в общем-то короткий путь до Притомского проспекта. В первый раз Торопову почудился, всего лишь почудился негромкий металлический звук за кустами. Зато в другой раз Георгий заметил между ивами вполне реальный танк, трудолюбиво забросанный ветками.
Наконец, деревья расступились. До березок замечательного нежного возраста, ограждающих проспект со стороны парковой зоны оставалось сделать один смелый стремительный рывок по травяному кочковатому газону. Водители, попавшие в аварию по вине Торопова, давно уже разъехались. Если не считать пару прыгающих на обочинах белесых пятен света и проносящихся по асфальту редких автомобилей, в этот поздний час проспект был абсолютнейше пуст. Сомневаясь, что успеет домчаться до дороги, перепрыгнуть через канаву, прибежать к ближайшему дому прежде, чем его схватят, Георгий решил подождать, осмотреться, подумать, набраться храбрости и безрассудства, скрываясь под кустами в миниатюрном распадке.
Как и прежде, в высоком черном небе то и дело проносились проворные молнии боевых самолетов. Противно верещал двигатель полностью невидимого в темноте беспилотника. Удивительно, ночной час не мешал кипению жизни на остановленной феноменом остывших стройке. Подвозя материалы, ревели грузовики. С уже расчищенной после аварии площадки то садились, то взлетали вертолеты. По хрустящей гравийной дорожке в обоих направлениях деловито сновали автомобили самого разного класса и назначения. Прямо сейчас к котловану неторопливо ползли громаднейший бульдозер с канареечно-желтой кабиной, тяжелый кран на огромных пухлых колесах. От стройки на проспект выбралась колонна из четырех одинаковых черных блестящих внедорожников, стрелой уносясь в сторону центра Кемерово.
Убавив яркость дисплея и громкость динамиков до минимальнейших отметок, Торопов попытался сделать звонок. Хотя здесь вообще не ощущалось сколько-нибудь заметного движения воздуха, сигнал оператора все также мягко плавал, полностью исчезая на девяносто восемь, уверенно восстанавливался на триста пятнадцать секунд. Охотно набирая номер, телефон внезапно сбрасывал операцию. Экран аппарата ненадолго застывал, будто замораживался, затем полностью, дочерна очищался, лениво, странными кособокими волнами реанимируя кнопки меню и открытые приложения. Толку от аппарата, как и раньше, абсолютно не было.
Георгий крепко задумался, языком трогая проблемный зуб. Пустой желудок огорчено заурчал. Нарастающая пульсирующая боль захватила почки, печень, стала упрямо подниматься по пищеводу, распространилась на легкие и сердце. Дико заныл, в дальнейшем обещая большие проблемы, безнадежно сломанный позвоночник. Пытаясь как можно тише вытащить из кармана платок, Торопов заерзал, представляя, сколько остывших прошло по траве у кустов, оставляя в каждом следе смертельные бактерии. Да и вообще неизвестно, что здесь происходило раньше. На этом самом месте, однажды в начале нынешнего лета мог отдохнуть заразный больной!
Движение на проспекте ненамного усилилось, потом вернувшись к прежнему уровню. Над асфальтовым полотном горели уличные фонари, вторя им, над котлованом с остывшими сияли солнца мощных прожекторов. В небе над городом хозяйничала настоящая ночь. За время раздумий, возни с носовым платком и прислушивания к расползающейся по организму боли, решительности у Торопова не прибавилось ни капли. Все оттягивая и оттягивая момент, когда можно будет покинуть ненадежное убежище, он вообще потерял смелость.
Почувствовав легкое прикосновение, Георгий дернулся, словно от удара электрическим током.
- Вы же живой, дядя?
К лицу Торопова придвинулась физиономия вихрастого мальчишки.
Узнав в парнишке знаменитого предводителя банды охотников за остывшими, Георгий не захотел погрозить малолетнему хулигану пальцем и разразиться крупной нравоучительной речью. Он страшно обрадовался товарищу.
- Я живой, Пашка, - шепнул Торопов. - То есть, что за вопрос?
- Давно же тут сидите. Будто мертвый.
Георгий пожевал губами, оценивая, насколько сильно поврежден нижний левый коренной зуб и не пора ли, уже нынешним утром, самым серьезнейшим образом засобираться к стоматологу.
- Надеюсь, ты один, без разумного ребенка? - тихо спросил Торопов, неимоверно растягивая слова.
- Без Нитки. Малявка же давно дрыхнет.
- Послушай, Пашка, разве тебе самому не пора спать?
- Пора, - легко согласился мальчик.
- От родителей влетит, пират кемеровских океанов?
- Еще как влетит, - со странным сочетанием грусти и веселости прошептал парнишка. - Отец же реально открутит уши. Давно же обещает.
- Правильно обещает. Позовет, я с твоими ушами ему обязательно помогу. Почему ты здесь?
- Скелетов же хотел посмотреть.
Торопов вздрогнул так, что напугал округлое белесое пятно, устроившееся у него на колене.
- Какие еще... Пашка, каких еще скелетов?
- Старшие ребята из соседнего дома рассказывали, остывшие на стройке нашли много скелетов, - воодушевленно объяснил мальчик. - Старый монгольский адмирал в средние века у нас же алмазы спрятал. Скелеты сокровища охраняли. Остывшие же их откопали. Теперь скелеты ходят такие, с саблями, с пистолетами, в блестящих золотых доспехах. Никому не дают к сундукам с алмазами притронуться.
- Не тяжело скелетам в золотых доспехах ходить? - жалко попытался пошутить Георгий.
- Скелетам же ничего не тяжело, - убежденно ответил парнишка. - На то же они и скелеты.
- В котловане только остывшие, Пашка. Лопат и кирок им никто не давал. Послушай, остывшие просто стоят, никаких алмазных сокровищ не выкапывают. То есть, старшие ребята над тобой посмеялись.
- Теперь уже понял. Знаю все. Про чудовище, про то, что родственников, живых людей в плену держат, тоже знаю. Сам же видел. Как вы через плиту перелезли, тоже не упустил.
- Чудовище? Какое еще чудовище, Пашка?
- В котловане же появилось. Вы же уже перебрались через ограду. Здоровенная зверюга. Зубастая. Вроде динозавра, только настоящая. Пасть страшная. Младшего сержанта чудовище проглотило сразу же. Вместе с погонами. Лейтенант сбежал, стал в чудовище стрелять из пулемета.
- Послушай, ты ничего не путаешь?
- Как же тут перепутать, дядя?
- А люди, Пашка? Живые люди, не военные?
- Люди же все там. Кто приходит, остается. Из родственников всего только одну тетеньку в вертолет посадили, который потом террористы летающей круглой бомбой взорвали. Белая такая. А одного дядьку в машину скорой помощи завели, горсть таблеток дали. Потом стали уколы делать, провода к голове прикладывать.
Торопов поежился. К счастью для впечатлительной натуры Георгия, с чудовищем на объекте "Алый Парус" он счастливо разминулся, до сих пор не имея ни малейшего представления о террористах, бомбах, экспериментах уже не над мертвыми, а над живыми людьми. Возведя непоседливого мальчишку в пираты кемеровских океанов, Торопов вдруг осознал, кого Помощник Хищника называл лазутчиком, кружащим около ограды известного всему городу секретного объекта. Если, получив от Загорелого Паука приказ, за парнишкой проследил старший лейтенант Скоробогатый, обоим беглецам придется несладко.
- Как поступим, Пашка?
Серьезно покачав головой, мальчик кивнул в сторону освещенных окон "Цветного Бульвара".
- Выбираться же нужно, дядя. Пока я к стройке полз, за мной патрули везде расставили. Вот там танк спрятан. Тут же, неподалеку, три младших лейтенанта, старшина, пулемет с майором. Есть же и еще. С большой рацией. С компьютером для управления дроном. С такой толстой трубой и прицелом, ракеты пускать. Спрятались же повсюду. Нас ждут.
- Окружили. Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился по тропинке для горемычных торопящихся торопыг, - потерянно зашептал Торопов. - Послушай, нам с тобой удастся вырваться из окружения?
- Нам бы мачете... Штуки четыре, - мечтательно протянул Пашка.
- Мачете у нас нет.
- Пока темно, без мачете выберемся.
- А патрули? Захватим, скрутим, свяжем?
Парнишка придирчиво, самым ироничнейшим из всех существующих ироничных взглядов оглядел интеллигентную фигуру Георгия. Нет, вряд ли Торопов был приспособлен природой для ведения военных действий, для захвата патрулей, для скручивания и связывания тренированных бойцов.
- Лучше обойдем с фланга, - разумно решил мальчик. - Там же туннель под дорогой есть. Чтобы вода текла. По нему же можно незаметно к дому добраться.
- Туннель для меня не слишком узкий?
- Вы же не толстый. Поползли?
- Поползли, - согласился Торопов.
Хотя Пашка не сделал, даже не попытался еще сделать первое движение, Георгий испуганно схватил его за плечо.
- Подожди.
Мальчик моментально распластался на земле, спрятал лицо в траве.
Прошла минута, другая, третья. По ночному проспекту за это время промчалась единственная машина. Позади, на территории остановленного строительства что-то тяжело и коротко громыхнуло. В окнах домов "Цветного Бульвара" гасли и загорались огни.
- Никого же нет, дядя. Можно же ползти, - зашептал парнишка, поднимая голову.
- Послушай... разве ты не испытываешь... этих... прыжков?
- Прыжков?
- Лежишь, а вроде бы как приподнимаешься. Потом вниз, снова вверх, вбок... Послушай, ты не чувствуешь?
Недоверчиво обернувшись, мальчик убедился, что взрослый вряд ли над ним смеется. На абсолютнейше серьезном, усталом, полностью растерянном лице Торопова не было ни легкой, ни даже отдаленной тени улыбки.
- Не чувствую же, - сказал Пашка.
- В ушах шумит, будто в самолете. Перед глазами розовые шторки задернули... Медузу заметил?
- У нас медуз не водится, дядя.
- Над дорогой летит, Пашка. Низко.
- Нет.
Теперь уже Георгий подумал о насмешке малолетнего хулигана.
Испуская неяркие щупальца коротких электрических сполохов, над притихшим ночным проспектом бесплотным призраком скользила крупная, размером с автомобиль, прозрачная, чуть ли не до полной невидимости, медуза. Далеко, на самой линии горизонта розовела тоненькая дуга, по которой волнами пробегали вспышки. По ближайшим кустам ползло большое белесое пятно, а навстречу ему, с неприятной осмысленностью делая широкие плавные зигзаги, продвигался самый обыкновенный и самый нормальный солнечный зайчик, которому, естественно, неоткуда было взяться глубокой ночью.
Призрачное розоватое свечение, напоминающее сполох северного сияния, на миг разогнало темноту. Круто изменив направление, медуза обогнула фонарный столб, пролетев над кустами, спрятавшими беглецов, бесследно исчезла, растворившись в сиянии прожекторов, освещающих котлован с остывшими. Лежа на земле, Торопов пригнул голову. Судя по реакции, вернее, по отсутствию какой-либо реакции у Пашки, волос которого едва не коснулось щупальце электрического разряда, мальчик действительно не замечал медузу.
К счастью для себя, Пашка не заходил на закрытую территорию, парнишка нормален, здоров... слава небесам, жив.
Георгию захотелось заплакать, зареветь, завыть во весь голос. Информация, полученная при неудачном посещении секретного объекта за бетонной оградой, складывалась следующим образом. Руководя бандой отмороженных медиков, Загорелый Паук и Помощник Хищника какими-то дьявольскими магическими заклинаниями приманивают в котлован мертвых людей, одновременно с этим экспериментируя над их несчастными родственниками. У Торопова не осталось ни малейших сомнений в том, что он облучен, заражен, болен, подвержен, уже погиб и в ближайшие часы превратится в остывшего, медленным шагом направляясь в яму за забором. На радость гнусным мучителям.
- Такой фикус-пикус, - сказал широкоплечий парень, догоняя Загорелого Паука. - В смысле, виноват. Никто не доложил, когда он исчез с территории. Разрешите вернуть Торопова?
- Плохая организация, господин капитан.
- Увольте. В смысле, не ожидал от хлюпика.
- Люди приходят и уходят, когда им вздумается. Судите сами. Еще немного усилий, нам с вами останется только разносить чай с бутербродами по первому требованию прохожих, случайно оказавшихся на объекте.
- Безумный тип. Жалуется, не отпускаем. В смысле, если его отпустить, он ведь никуда не пойдет. Пьет, будто конь на выданье. Такой фикус-пикус.
- Господин Николаенков быстро сориентировался. Итак, станете обвинять его?
- Не стану. Вы и так знаете, мне с людьми работать стабильно тяжело.
- Не вешайте нос на чужой плетень. Коллега, мы оба устали показывать, что ничего особенного не происходит. Происходит. Особенное. Невозможное. Необыкновенное. Страшное. Однако, нам придется и далее изображать двух нахальных болванов на шарнирах, которым все нипочем. Таков приказ. Обывателю известно, чем сопливее начальство, тем смешнее порученное им дело. Здесь в начальстве болваны на шарнирах. Не рассказывать ведь всем родственникам остывших о черной карте в черном городе черных магов?
- Нельзя нас заменить? В смысле, решить вопрос остывших строго и однозначно, как предписывают правила проведения боевых операций.
- А потом, коллега? Нас с вами следует отправить разгребать руины, оставшиеся от Кемерово? Разве вы так жестоки? Командование считает, сейчас важнее не наломать дров, чем в одночасье решить вопрос. С этим трудно не согласиться. Судите сами. Хотя в черном городе работа интересней, а с радиоактивной вазой колдуна проще, тайна остывших много больше. Или мы с вами ищем легких путей в жизни? Увы, коллега, раскопки в монгольской пустыне прекрасно обходятся без нашего с вами деятельного участия. Работы на острове Ольхон тоже летят полным ходом. Итак, продолжаем играть пару тупых нахальных улыбающихся болванов на шарнирах. Действительно, коллега, почему бы не улыбаться, не шутить глупо и бездарно? В котлован на окраине Кемерово собираются мертвые с нескольких ближних государств. Стоят, никого не трогают. Ничего необычного. Ничего важного и, тем более, опасного на объекте "Алый Парус", ранее ошибочно названный "Ограда", не происходит, господа обыватели. Ура, в Багдаде все спокойно. Плодитесь, размножайтесь, получайте от правительства бесплатные памперсы, опять размножайтесь. Увы, от пролетариев иного ждать невозможно.
- Состав розового песка в пещере на острове уже изучен? - спросил Помощник Хищника.
- Состав розовой пыли, обнаруженного в заброшенном городе, в пещере острова Ольхон, в котловане, поднятый с любого места, где были уничтожены остывшие, целиком и полностью однороден.
- Есть какие-то признаки... признаки...
- Инопланетности соединений, коллега?
- Инопланетности, - смущенно согласился Помощник Хищника. - Такой фикус-пикус.
- У нас на командном пункте лежит отчет научного отдела. Изучите, коллега.
- Неизвестные науке вещества?
- Увы, самый заурядный набор неорганических химических элементов из периодической таблицы. Однако, есть еще однородность состава порошка. Ваши фантастические, ваши божественные, ваши счастливые тройка и семерка, Германн.
- Увольте. Лишь бы не пиковая дама богача... купца...
- Пусть Чекалинского. Верно я понимаю? Если однородность состава порошка доказана, ведь... В смысле, это значит, феномен остывших имеет протяженность во времени?
- Существенную протяженность. Итак, коллега, остывшим случалось побывать на острове Ольхон, остывшие оставили след в помещении с необыкновенной географической картой, надежно запечатанном долгие исторические эпохи. А час назад мы с вами выяснили, что остывшие, обыкновенные вчерашние люди, имеют странное свойство внезапно превращаться в бесподобных невозможных монстров.
- Разрешите предположить? Либо черная прикладная магия, либо проделки пришельцев, готовящих вторжение на планету. В смысле, третьего мнения здесь...
- Не смешно. Не обижайтесь, коллега, не смешно. Детский сад.
- Все люди консерваторы. В смысле, я привык, мои идеи не принимаются. В конце концов, будущее покажет, однозначно докажет мою правоту. Такой фикус-пикус.
Загорелый Паук настолько резко остановился на краю ямы, что широкоплечий парень, избегая столкновения, чуть не свалился вниз.
- Сережа, хватит витать в облаках. Ура, ты нащупал разгадку. Получи очередные погоны, раз новые капитанские тебе уже жмут. Распишись за премию, Сережа, за путевку в милую твоему сердцу Монголию, за памятник во весь рост из инопланетного дюралюминия. Планету собираются захватить пришельцы. Отлично. Черные маги, заручившись поддержкой Ктулху, Стивена Кинга, Николая Лескова, Роберта Говарда, Ивана Тургенева и пресловутого Лавкрафта, вспомнили, как делать из мертвых зомби. Прекрасно, Сережа. Зомби, развлекаясь перед масштабным эпическим сражением с живыми людьми планеты Земля, идут на приступ Кемерово. Ура. Ура, Сережа все это давно предсказывал. Однако, сейчас наша работа с места не сдвинулась. Кроме переименования вверенного объекта, ничего не сделано. Какова сегодняшняя практическая ценность твоих идей в пространствах объективной реальности?
- Согласен. Прости, снова увлекся. Такой фикус-пикус.
- В меру собственной бездарности мы играем болванов на шарнирах, Сережа. Нам с тобой не приказывали сделаться настоящими болванами на шарнирах. Чувствуешь разницу?
- Однозначно.
- Впереди огромная, колоссальная, грандиозная масса работы. Гигантский пласт, которого почти еще не коснулся, извини за безвкусицу фразы, отбойный молоточек твоей мысли. Пойми, без твоей поддержки мне не справиться. Внимательней, внимательней, Сережа. Стоп предположениям. Пожалуйста, оставь ненадолго фантазии. Мы имеем дело не с медными табличками, не со стальными обломками неизвестных боевых машин, не с мифами о Ктулху, не с хрустальными саркофагами. У нас люди, Сережа. Живые, мертвые, мертвые, живые. Люди. Люди кругом, Сережа. За спиной город. Малейшая ошибка двух болванов на шарнирах приведет к трагедии. Такова, увы, грустная специфика настоящего задания.
- Такой фикус-пикус, - виновато подтвердил Помощник Хищника. - Ошибка на ошибке едет, ошибкой погоняет. Разреши вернуть Торопова на объект?
- Не огорчайтесь, коллега, я тоже не ожидал, что он сбежит. Какой, однако, невозможный былинный добрый молодец в наших руках оказался, - проговорил Загорелый Паук, зашагав вдоль котлована. - Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился по тропинке. Смешная поговорка, коллега?
- Торопов и сам смешной.
- Обратили внимание на слова Николаенкова? Торопов что-то мерил телефоном и отвесом, а затем срочно предпринял побег.
Загорелый Паук показал гайку с продетой в отверстие травинкой.
- Трудности перевода с языка господина Николаенкова, коллега. Допустим, господин Торопов из чистого любопытства пользовался встроенными датчиками гражданского телефона. Элементарным секундомером, в конце концов. С отвесом в виде гайки еще проще. Судите сами. Разве мы пресекаем случаи использования мобильных устройств на территории? Связи, ура, нет, этого достаточно для обеспечения некоторой, чертовски приятной высокому начальству секретности. Кстати, в пользу опытов господина Торопова. Прикрепленный к нашей группе научный сотрудник сообщает о серьезной магнитной аномалии, скоропостижным прыжкам атмосферного давления и закономерности особых характеристик движения воздуха вокруг объекта.
- Источник энергии?
- Неизвестен. Если помните, обломки механизмов с острова Ольхон тоже нуждаются в энергии и тоже получают ее в достатке. Возможно, здесь и там используется магнитное поле, тектонические и геофизические, словом, естественные земные процессы. Вопрос лишь в том, кто и для чего устроил это грандиозное шоу.
- Торопов, - уверенно заключил Помощник Хищника. - В смысле, Торопов главный.
- Не смешно, коллега.
- Увольте. Сделав какие-то сложные научные измерения, Торопов моментально сбежал. После его исчезновения разбился вертолет, в котловане возник монстр. В смысле, побег случился вовремя и выглядит крайне подозрительно. Разговор ведь даже не о побеге. Хорошо спланированное отступление после сбора необходимых данных. Такой фикус-пикус.
- Ура, теперь уже сложные научные измерения Торопова с помощью гайки и телефона? Отлично. Невозможно отлично. Телефон, продетый в гайку, есть совершенный измеритель силы тяжести, а гайка, продетая в телефон, это совсем даже наоборот. Футуристическая машина, создающая земную гравитацию в целом. Не смешно, коллега. Падение вертолета, появление монстра и создавшаяся неразбериха, невозможно хороший толчок для выбора минуты побега, - возразил Загорелый Паук. - Судите сами. Торопов выбрал удачный момент и сбежал.
- Торопов знал заранее о появлении монстра. В смысле, вычислил.
- Черт возьми! Вновь скоропалительный вывод, коллега.
- Легко проверить. Передать на внешний периметр, чтобы Торопова задержали?
- Не настаивайте, коллега. Господин Торопов оставил нам свой адрес. Понадобится, найдем.
- Пусть уходит, унося в город все свои тайны? - разочарованно сказал широкоплечий парень. - В смысле, даже опасности заражения нет?
- Теоретическая опасность существует, - ответил Загорелый Паук. - Однако, учитывая постоянную ротацию наших людей с объекта и на объект, не считаю необходимым обеспечение полноценной карантинной зоны. Судите сами, коллега. Несколько часов назад у нашего котлована прогуливался генерал-лейтенант, в эти минуты он уже наверняка готовится к докладу на высшем уровне. Похоже на карантин?
- Тогда зачем нам приказано удерживать штатских на объекте?
- Для перестраховки. Настоящий карантин нам с вами поручать бессмысленно, поскольку в стране хватает специально подготовленных специалистов. Итак, коллега. По мере сил и возможностей продолжаем исполнять роли недалеких, успокаивающих людей болванов на шарнирах. Раз приказано.
- Такой фикус-пикус. В смысле, вы полностью уверены, опасности эпидемии нет?
Загорелый Паук опять остановился.
- В свете последних сногсшибательных новостей о феномене остывших? - произнес он, делая рукой широкий жест, охватывающий котлован и окруженную бетонными плитами территорию бывшей стройки. - Увы, представления не имею, коллега.
Узкая бойница, в которую заглядывала Наглая Рожа, осталась позади, в сотнях, в долгих тысячах и миллионах часах пути. Вивианна шла вдоль стены, следуя за всеми причудливыми изгибами, огибая скальные выступы, стараясь избежать падения на неровном полу колоссальной пещеры. Гул становился громче, доказывая, что пока она твердо удаляется от бойницы, лика опостылевшего Юпитера и грандиозных изваяний черных бородатых псов. Тягостные мысли неотступно преследовали Вивианну. Путешествие бесполезно. Напрягаться незачем. Идти некуда. Дорог на Землю не существует. Единственная дверь крепко заперта, а другой нет.
Зато теперь ей есть, чем заняться до самого конца жизни.
В постоянный унылый шум незаметно закрались новые нотки. Звуки, похожие на исковерканные человеческие голоса разных эмоциональных окрасок и тональностей. Наверняка, это были всего лишь слуховые галлюцинации, возникшие на фоне полнейшего упадка сил и ожиданий фантастического сказочного избавления, но звучали людские голоса до омерзения убедительно. Сколько Вивианна прошла реальных полновесных километров, она не представляла даже приблизительно. Сначала, экономя заряд батарейки, Вивианна часто выключала фонарь и двигалась, придерживаясь рукой за стену. Ее воля диктовала идти во мрак, в неизвестность, в страхи, навстречу объятиям смерти и компании жутких мертвецов, бродящих по пещере с демоническими серыми кошками.