Получив откровенно запоздавшее разрешение, значительная часть родственников остывших сразу покинула палатки. Четко выполняя распоряжение Загорелого Паука, каждого постарались самым буквальным образом довести до порога домов, как бы далеко они не жили от спального района или самого города Кемерово. Другая половина родственников, людей опытных и потому, осторожных, потребовала к себе гораздо меньше внимания, наотрез отказываясь от сопровождения. Кое-кому уже пришлось провести на объекте не одну неделю. Людям до кровавых песиков в глазах надоели бронежилеты, военная форма, техника, камуфляж, оружие, навязчивое внимание, недомолвки, непонятные приказы. В опустевших палатках остались считанные единицы из бывших пленников.
Одним из тех, кто решил добраться до дома без бдительнейшего конвоя, был старик, слишком тепло одетый для доброго сибирского лета этого года. Неуверенно крутя в руках рулетку собачьего поводка с хвостиком оборванного ремешка, он мялся у бетонной ограды "Алого Паруса", все еще почему-то не спеша отправиться в путь домой.
Наконец, решившись, старик жестом остановил проходящего мимо военного.
- Минуточку, товарищ старший лейтенант, - вежливо обратился он, разглядывая офицера.
Над безнадежно порванным воротником помятой грязной формы натуральной гипсовой маской застыло усталое-преусталое лицо совершенно замученного человека. На рукаве, как и на воротнике краснели пятна крови. Лоб украшала огромнейшая свежайшая шишка. Старший лейтенант с великим трудом держался на ногах и странно, чуть ли не пьяно покачивался, остановившись на одном месте.
- Проблема, земляк? - неожиданно бодрым голосом спросил военный.
- Вы, наверное, в медпункт направляетесь? Потому, возвращаетесь с патрулирования?
- Вот твое ли это дело, земляк, - мрачно выговорил офицер.
- Согласен, товарищ старший лейтенант, - подтвердил старик. - Не могли бы вы провести меня к начальству?
- Зачем тебе? - осведомился военный.
- Стоило бы заметить, товарищ старший лейтенант, я здесь давно. Кое-что понял. Потому, догадался. Ситуация с остывшими до крайности запутанная. Потому ситуация, не куча опавших листьев. Любая информация не повредит вашему делу.
- Вот смотря какая у тебя любая информация, - резонно возразил военный.
- Информация о милицейском подполковнике.
- Хорошо.
- Вам это интересно?
- Продолжай... отец.
- Стоило бы заметить, мы с Тамерланом живем в жилом комплексе "Родные Просторы". В двух шагах отсюда. Только перебраться через Притомский проспект. Вечером пошли погулять с Тамерланом в парковой зоне, нас и схватили. Потому, мы с Тамерланом постоянно по этим местам гуляем. Откуда нам узнать, где ходить теперь стало нельзя...
- Земляк, - оборвал старика старший лейтенант. - Вот кто такой Тамерлан? Внук?
- Сын. Ребенок. Собака. Нам скоро второй годик исполнится, мы выучились...
- Подполковник. Отец, подполковник, - напомнил военный.
- Да, товарищ старший лейтенант. Когда мы с Тамерланом вышли из подъезда, стоило бы заметить, во двор заехала милицейская машина. Из автомобиля вышел подполковник, помог выбраться с пассажирского сидения незнакомому молодому человеку. Стоило бы заметить, во дворе у нас маленький сквер, палисадник... клумба или... такие узенькие огражденные тропинки между деревцами и скамейки. Потому, молодежь пошла бестолковая. Не оградишь деревья, все разрушат, машины свои понаставят. Стоило бы заметить, мы как-то без машин раньше обходились, а жизнь прожили не маленькую...
- Отец, вот скажи ты яснее. Вышел подполковник, помог выбраться.
- Согласен, товарищ старший лейтенант. Молодой человек выглядел типичным остывшим. Потому, такие размеренные движения, закрытые глаза, подрагивающие веки. Усадив молодого человека на скамейку, милиционер уехал. Стоило бы заметить, пока мы с Тамерланом прогуливались по двору, молодой человек с места не двинулся, не шевельнулся, глаз не открыл. Сидел, будто деревянный. Остывший. Потому, обыкновенный остывший, не хуже других остывших. Немного позже мы с этим молодым человеком встретились на улице Волгоградской. Беседовали, как беседуют живые люди. Молодой человек ожил, товарищ старший лейтенант. Остывший ожил. Стоило бы заметить, тот милицейский подполковник теперь среди остывших в котловане стоит. Потому, возникает странная ситуация... Не куча опавших листьев. Мне кажется, очень подозрительная ситуация. Остывший стал живым, живой сделался остывшим. Потому странно.
Старший лейтенант задумчиво потрогал подбородок, отворачиваясь к бетонной ограде. Несколько сумбурно, комом поданная информация о том, что остывший вдруг ожил и заговорил, ему явно не показалась несущественной, хотя и не произвела феерического взрыва.
Пробегающий мимо сержант приостановился, собираясь что-то спросить, но офицер махнул рукой:
- Боец, вот не до тебя теперь. Кругом! - грубо приказал старший лейтенант.
Грохнув шлемом по бронежилету, сержант удобнее перехватил железяку автомата и молнией помчался дальше.
- Идем к командиру, отец. Выясним, - сказал военный, быстро двинувшись вниз по склону.
Несмотря на усталый вид и ранение, догнать его оказалось чрезвычайно трудно.
- Люди говорят, начальство в вагоне детской железной дороги заседает? - спросил старик, тщетно пытаясь шагать в ногу с офицером.
- Верно говорят.
- Считаете, товарищ старший лейтенант, все... обойдется? Потому, с остывшими и городом дальше плохого не случится?
- Как прикажут, так вот и случится.
- Лично вы считаете, дальше все остывшие в яме заговорят, оживут?
- Вот ничего, земляк, я не считаю, - не оборачиваясь буркнул военный. - У меня вот командиры есть.
- Стоило бы заметить, молодой человек заговорил.... Потому, прецедент состоялся?
- Отец, когда ты вот встретил остывшего на улице, он был уже живой? Или еще мертвый?
- Стоило бы заметить, не мертвее нас с вами... товарищ старший лейтенант. Молодой человек... шел по тротуару вдоль Волгоградской в компании... остывших и первым сказал Тамерлану... сказал что-то ободряющее, - ответил старик, начиная серьезно задыхаться. - Потому, полная чехарда получается... Остывший, молодой человек, оживает... Живой, подполковник милиции, становится остывшим... Потому неразбериха... Ералаш.
- Отец, пусть вот начальство разбирается.
- Согласен. Начальству... начальству всегда...
Не договорив, старик молчал целую минуту, со старательностью школьника поспевая за офицером.
- Товарищ старший лейтенант, - позвал он. - Где вы до сих пор от медиков прятались?
Офицер остановился так резко, словно наткнулся на невидимое препятствие.
- О чем ты, земляк?
- Памятный бой произошел даже не сегодняшней ночью, товарищ старший лейтенант... Начальство на объекте молодое, талантливое... внимательное к людям, потому, предусмотрительное... Вы ранены, вас давно ждут в медицинской палатке.
- Ранен? Вот с чего, отец, ты взял?
- У вас кровь на воротнике, - тяжело отдуваясь, ответил старик.
- Чужая кровь. Чужая одежда, отец.
- Согласен, товарищ старший лейтенант... Стоило бы заметить, сразу обратил... внимание, форма не вашего размера... Потому, обувь отличается, не как у других.
- С убитого одежда, - спокойно продолжил военный. - Старшего лейтенанта Скоробогатого, которому неприятель затылок прострелил. Теперь вот, одежду пора сменить. Осталось отыскать подходящую по размеру. Лучше гражданскую, земляк, чистую.
- Обнищала наша российская армия, - довольно быстро проговорил старик. - Потому, довели генералы до шариковой ручки... Двадцать первый век на месте не стоит. Умчит вперед, не оглянется... Полагаете, в Сирии у нас принципиальные... противоречия с американскими мошенниками, или только... обслуживание комичных интересов некоторых закулисных газовых баронов... и преступников, торгующих военной техникой?
- Вот твое ли это дело?
- Стоило бы заметить, именно мое... Потому, патриотический долг обязывает знать.
Толкнув старика под тень карагачей, офицер легко подмял растерянную, полностью беззащитную жертву под себя, сдавил горло сильными пальцами.
- Согласен с вами, - испуганно прохрипел старик. - Не мое дело. Сирия далеко.
- Молчи. Молчи. Молчи, - зашептал военный, оглядываясь по сторонам.
Рулетка собачьего поводка покатилась вниз, хлопая по траве обрывком ремешка. Старик жалобно, едва слышно застонал.
Страшнейший удар отбросил человека в форме старшего лейтенанта Скоробогатого на корни деревьев. Налетев, словно вихрь, преданный пес атаковал в полной тишине. Собачьи зубы глубоко впивались в тело, рвали спину, голову, плечи врага.
Коротко блеснул нож. Приняв лезвие до рукоятки, пес даже не взвизгнул. Только сомкнув челюсти на горле убийцы, собака яростно, грозно зарычала.
- Тамерлан, - выдавил старик.
В ответ на голос хозяина пес еще сильнее, сильнее, сильнее сжал челюсти. Хвост собаки двинулся в пляс, приветствуя хозяина. Кровь лилась ручьем из ран, непримиримые противники быстро теряли силы.
- Там они, твою троюродную тетку! - послышалось неподалеку. - Хватайте там его, ленивцы! Не шевелись, ты там!
- Потому, осторожнее с Тамерланом, - пролепетал старик.
- Опоздали, твою троюродную тетку! - закричал сержант, грубо, с большим трудом оторвав пса от поверженного противника. - Вроде конец! Надо было сразу сюда бежать, ленивцы! Надо было там его прижать! Гляжу еще, рожа у старлея незнакомая! Твою троюродную тетку!
Неизвестно, как убийце удалось сутками дурачить специальные группы, обходить патрули, прятаться от бдительнейших глаз дронов, пока они не упали на землю. Здесь его злодеяния закончились. Рядом с татуировкой, изображающей многогранник с вьющейся вокруг него змеей, на плече мертвого зияла рваная страшная рана. Зубы Тамерлана настолько глубоко вошли в горло, что шея врага оказалась практически перекушена пополам.
Медленно возвращаясь к реальности, Торопов осознал себя сидящим на полу палатки в объятьях Загорелого Паука.
Со злым отчаянием и нешуточным испугом обнаружив, что опять едва способен шевелиться, Торопов тяжело отполз к каталке. Испуская неяркие щупальца коротких электрических сполохов, по пространству палатки пролетела медуза, размером с баскетбольный мяч. Делая широкие плавные зигзаги, на ткани запрыгали полчища солнечных зайчиков. Экраны медицинских приборов весело перемигивались, сообщая друг другу откровенную абракадабру. Часть компьютеров на стеллаже ушла в перезагрузку, не спеша вернуться к работе.
Пелена нехотя спадала с глаз, превращаясь в грязные малиновые хлопья. Странно, при общей слабости и дурноте, Георгий больше не чувствовал боли в безнадежно сломанном позвоночнике. Подлый зуб тоже успокоился. Принципиально не проходящая простуда оставила в покое свою измученную жертву. Великое множество других опаснейших недугов пока не выдавали своего присутствия. Привычно поискав внутри хоть какую-нибудь, хотя бы самую незначительную, завалящую боль, Торопов не сумел ее обнаружить.
Зубы не болели, потому что пропали, украденные хитрым злобным доктором... Нет, зубы стояли на положенных местах, включая притихшую паршивую овцу в послушном костяном стаде. Позвоночник ощущался потрясающе гибким, молодым и совсем даже не сломанным. Легкие работали отменно. Зрение полностью исправилось, больше не грозя слепотой. Голова на редкость посветлела. Организм бурлил ежесекундно прибывающей силой, с которой еще не привыкшее к внезапному абсолютному здоровью тело побаивалось дружить.
Вскочив на ноги, Георгий взмахнул руками, удерживая равновесие. Рывок оказался мощным и даже немного приподнял Торопова в воздух.
- Итак, вам лучше, - сказал Загорелый Паук, вставая рядом.
Торопову захотелось так сильно хлопнуть его по плечам ладонями, чтобы недостойный мучитель погрузился в землю на манер врагов русских былинных богатырей. Он сможет. Он сумеет. Он справится. Сейчас ему в это верилось.
- Лучше, - признал Георгий. - Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился по тропинке для горемычных торопящихся торопыг.
- Итак, господин Торопов, вы наигрались в Йозефа Бухера, борющегося за последнюю искру?
Георгия отпустило. Внезапно возникшее теплое спокойствие согревало душу. К тому же Торопову глубоко польстило сравнение с литературным персонажем, символом выживания и блистательным маяком совершенно новой, чистой, мирной обыкновенной жизни, парящей над глупыми развалинами всех жестокостей мира.
- Я уже наигрался, оберштурмбанфюрер Нойбауэр, - сварливо, хотя и достаточно миролюбиво произнес Торопов.
Испуганно вздрогнув, Георгий на миг задумался. Всего через мгновение Торопов лихорадочно разматывал бинты и не возражал, когда ему была оказана грубая непрофессиональная помощь.
Вероятно, чего-то подобного Загорелый Паук ожидал, а Георгий предвосхищал, спеша насладиться победой. В памятном небольшом зеркальце, прежде отразившем безобразно перекошенный череп, горб переломанных ребер, руки и ноги, находящиеся под противоестественными углами, теперь красовался мужчина, находящийся в рассвете зрелости. Никаких ран. Никаких повреждений. Ни единого шрама, ни одного пятнышка крови.
Кособокий тюрбан на голове Торопова исчез вместе с вызывающим жалость нелепым инопланетянином. Вглядываясь в зеркало, Георгий со страхом опасался увидеть хотя бы в чем-то иного человека, но этим нелепым страхам не суждено было сбыться. Торопов узнавал лишь себя, выглядя даже несколько лучше, чем во дворе "Родных Просторов".
Хотя с момента расставания уже прошло довольно много времени, сердце малышки не покинуло чувство признательности добрейшему четвероногому герою, выручившему ее в момент нешуточной опасности. Собака прогнала плохого взрослого, в этом девочка была уверена, почти не думая о старшем лейтенанте Скоробогатом, который, по ее мнению, до сих пор улепетывал, справедливо опасаясь острых зубов пса. Так и нужно. Так и нужно поступать со злодеями. Других плохих взрослых Ниточка тоже теперь не боялась. Ведь где-то здесь, неподалеку, бегает смелый герой. Он спасет девочку.
Сначала собираясь вернуться к синим шатрам летнего кафе, малышка решила не показываться на глаза папе в грязном платье, с безнадежно перепачканными руками и заплаканным грязным лицом. В конце концов, разумные люди таким образом не поступают. Ниточке хотелось пожаловаться Пашке, немедленно поведать другу о своих приключениях, однако девочка хорошо понимала, что прямо сейчас ее рассказ сильно напоминал бы попытку пожаловаться. Слезы страха высохли, хотя легко могли пролиться опять, уже перед Пашкой.
Поскольку искать работу в испорченной одежде не представлялось возможным, Ниточка постановила отложить на потом затею, а для начала заняться умыванием и стиркой вещей. Так глубоко разумное решение разумного человека привело малышку на берег Томи. Каким-то чудом девочке на пути к реке удалось разминуться с группами военных, не оставляющих патрулирование прилегающих к котловану остывших людей территорий и, совершенно удивительное, обойти несколько засад, устроенных по всем правилам ратного искусства.
Томь встретила Ниточку тихим усыпляющим шепотом миниатюрных волн, лижущих камни, мерным гудением частных моторных лодок, снующих по судоходному фарватеру реки. Плескаться на мелководье, в одиночку оказалось довольно скучным занятием, только позвать, докричаться до Пашки отсюда было нельзя. Поразительно. Маминых наставлений и папиной заботы теперь тоже не хватало!
Хорошенько, всерьез искупавшись, девочка развесила на кустах выполосканную одежду, тщательно отмытое ожерелье и, очень усталая, села на солнышке. Теплая, приятная вода снова манила к себе. Преодолевая желание окунуться еще разок, Ниточке пришлось собирать всю силу воли в кулачек, мысленно обещая уже завтра вернуться сюда вместе с родителями и, конечно, Пашкой.
Стремительно высушенная ветерком одежда теперь просилась под утюг, но малышка не привередничала. Одетая, чистая, опрятная, сухая, отдохнувшая, с сияющим ожерельем на шее и даже немного расчесанная, Ниточка не удержалась от соблазна подойти к прочерченной волнами линии. Предстояла скучная дорога домой, в первую и главную очередь обещающая серьезнейший суровый разговор с папой. Сбежав, девочка не сумела отыскать здания автомойки. Не нашла работы. Теперь, из-за ее потрясающей неудачи, родителям придется возвращать в магазин игрушки и другие необходимые в хозяйстве вещи, вроде квартирного ремонта. Как поступить, неизвестно. Какие шаги необходимо предпринять, непонятно. Как вообще поступают в такой, полностью безвыходной ситуации разумные люди?
Опустив ладони на гальку, девочка задумчиво смотрела в набегающую воду, не замечая, что где-то на середине Томи быстро раскрутился вихрь. Серо-голубое щупальце стремительно и бесшумно понеслось к берегу, увеличиваясь в размерах с каждым преодоленным метром. На несколько секунд обнажилось каменистое речное дно, а Солнце увидело кусочек специальной сети, установленной здесь на днях после неудачнейшей попытки захватить Торопова живым.
Ниточка вскочила на ноги, когда до суши и до нее самой громадному мощному валу оставалось сделать последний прыжок.
Георгий шарахнулся вбок, хватаясь за каталку. Новая медуза, размером с добрый шкаф, бесплотным призраком скользнула к Загорелому Пауку, преспокойно прошла сквозь него и покинула палатку, не затронув стеллаж с медицинской аппаратурой.
- Итак, господин Торопов. Результат... лечения вас впечатляет?
- Не понимаю, просто не понимаю, - затряс головой Георгий. - Сначала вы силой удерживаете людей, потом отпускаете их, убиваете, опять возвращаете в тюрьму, оживляете, ставите под прицелы автоматов, заботитесь, будто о детях, отчаянно врете, испытываете дьявольские лекарства.
- Зачем громоздить все сразу в невозможную кучу, господин Торопов? Вы рисуете картину в изумительной манере особо жалкого карикатурного гротеска и сами увязли в собственных невозможно мрачных фантазиях.
- Послушайте, сударь, так объясните мне происходящее. То есть, без лжи.
- Чего ждут остывшие люди, господин Торопов?
- Я думал, вы мне расскажете.
Загорелый Паук наклонил тюрбан:
- Возможно, остается единственно верный способ наладить продуктивное общение. Итак, вы готовы, господин Торопов?
- Я готов вполне.
- Господин Торопов, у вас есть воспоминания детства?
- Какие еще воспоминания? У любого человека множество...
- Например?
- Извольте, сударь. Например, в детстве я отчаянно картавил. Я полагаю, теперь вы не слышите недостатков в моей речи и просто сумеете понять. Я переживал из-за постоянных злых насмешек сверстников.
- Неуклюжую поговорку придумал ваш отец, озабоченный лавиной подростковых проблем? Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился по тропинке для горемычных торопящихся торопыг? Тщательно выговаривая каждое слово ставшей молитвой присказки, вы почти полностью избавились от картавости, впрочем, уже вполне твердо сознавая, что отнюдь не дефект речи делал вас уязвимым для ровесников?
- Послушайте, абсурд, сударь... То есть, верно, - немного ошалело подтвердил Торопов, собирающийся сказать то же самое, практически теми же словами.
- Вы трудитесь в городской администрации города Кемерово?
- Я тружусь.
- У вас собственный кабинет, господин Торопов?
- Я? Да. Собственный. Небольшой, даже скромный по размерам, зато отдельный, - не без гордости подтвердил Георгий.
- На каком этаже здания располагается ваш кабинет?
Торопов задумался.
- Итак?
- Послушайте... Я... Какой еще...
- Итак, задан слишком лживый, грязный, сложный, каверзный, фашистский, недостойный вас вопрос, господин Торопов? - продолжил Загорелый Паук.
- Вовсе... Вовсе нет... Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился... Послушайте, сударь...
- Номер вашего кабинета? Фамилия непосредственного начальника? Фамилии сослуживцев? Род, направление деятельности? Последнее задание, завершенное перед встречей с полицейским подполковником и знаменательным путешествием с остывшими? Итак, далее. Упростим вопросы. Какой стороной стоит к окну ваш письменный стол, господин Торопов? Цвет корпуса монитора вашего компьютера? Есть ли в кабинете сейф? Вы сидите на кресле, на стуле, на табуретке? На чугунной скамейке, увы, тиснутой из городского парка?
- Я не помню. Послушайте, я не помню... Я, честно, ничего не знаю, - выдавил Георгий, до жути испуганный мыслью о том, что в результате травмы или поставленных злодеями медицинских экспериментов, он потерял значительную часть своих воспоминаний.
- Вы живете в комплексе "Родные Просторы", господин Торопов?
- Мы с женой недавно приобрели квартиру.
- Итак, возможно назвать номер вашей недавно приобретенной квартиры?
- Нельзя, - хмурясь, сознался Георгий.
- Какой этаж? Сколько комнат? Куда выходят окна?
- У нас в квартире есть большая, вытянутая...
- Вытянутая в длину комната? Итак, далее вы пожелаете сообщить о величественном, тяжеловесно-архаичном буфете, круглом столе и пяти стульях вокруг него? Висящее в прихожей величественное, тяжеловесно-архаичное зеркало подарено на новоселье губернатором Кемеровской области? Именно так?
- Послушайте, все именно так, - подтвердил Георгий.
Лоб у него должен был покрыться тяжелой испариной, но не покрылся.
- Возможно, вы хотели бы связать свою необыкновенную забывчивость с ранениями, увы, полученными в результате нападения? С экспериментами, увы, с пытками? Последовательное заявление в контексте ранее прозвучавших от вас обвинений. Стоп, господин Торопов. Отройте черные шторы на ваших окнах, взгляните на солнце.
Смахнув слезу, Георгий страдальчески скривился.
Болей не было. Боль не возвращалась. Отсутствие болей начало жутко пугать Торопова, доходя до какой-то глобальной стачки, всеобщего спазма его ослабленного организма.
- Я умру? Послушайте, я теперь умру? - жалобно и убийственно медленно произнес Георгий.
- Не осознаю логики фразы. Вам стало заметно лучше, - подчеркнуто бодро сказал Загорелый Паук.
- Стало лучше перед смертью, - испуганной канарейкой пропищал Торопов. - Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился по тропинке для горемычных торопящихся торопыг.
Куда бы Торопов в действительности не торопился, говорил он вполне ровно, не делая ступенек ни голосом, ни мыслью.
Потирая ладони, Загорелый Паук отошел в сторону, глядя и не замечая мониторов компьютеров. Собеседник словно нарочно запутывал разговор, юлил, тянул время. Вместе с тем, реакция и слова Торопова были предсказуемы. Как повести себя с Георгием, Загорелый Паук сейчас не знал, находясь в большом замешательстве. Только что, с великим трудом построенное неустойчивое зданьице первого настоящего доверия грозило рассыпаться новыми жалобными стонами, колкостями, острыми шипами язвительности и беспробудного ехидства.
Решительно вытащив хвостик бинта, Загорелый Паук быстро принялся разматывать свой белоснежный тюрбан. Торопов следил за его действиями с таким ошеломленным вниманием, словно перед Георгием сейчас совершалось подлинное волшебство. По мере того, как на пол ниспадала бесконечная лента бинта, рот Торопова открывался все шире. Звук, который при этом раздавался, напоминал свистящее хрипловатое дыхание ветра в горной теснине. Собственные руки казались Георгию грязными, но носовой платок никак не хотел находиться в карманах.
Беспорядочно замигали лампы, заставив почернеть мониторы компьютеров и медицинских приборов. Устав от постоянных перебоев с энергией, машины протестующе запищали, вновь возвращаясь к работе с бессмысленным механическим упорством.
Бескрайняя безбрежная лента бинта все-таки закончилась. Чудо не повторилось. Вряд ли Загорелый Паук рассчитывал, что отделается от полученных в котловане ран также легко, как Георгий от своих. Голова, верхняя часть и щека были ободраны в кровь, часть волос над ухом снесена глупой железякой, под глазами висели жутковатые черно-красные мешки. Получив ранение, Загорелый Паук не мог больше обмануть Торопова. Возраст выполз на лицо, открывался в каждом движении, звучал в голосе, утверждаясь интонациями. Юноша растаял снежным комом, оставив вместо себя зрелого мужчину, до сих пор упрямо побеждающего прожитые годы.
Подхватив зеркальце, Загорелый Паук осмотрел разрушения с философским видом каменного египетского истукана.
- Итак, развалины, готовые принять туристов, - бодро сообщил он. - Черт возьми. Древние руины.
Задумка удалась, удалась на удивление. На Торопова сцена произвела глубочайшее впечатление, полностью избавляя от тяжелых дум о собственной судьбе и несчастном подорванном здоровье.
- Послушайте, зачем вы это сделали? - спросил Георгий, хватая воздух на манер выброшенной на берег рыбины. - Послушайте, таким образом у вас раны никогда не заживут. То есть, у вас кровь пошла. У вас все признаки сотрясения головного мозга. Вам необходима срочная медицинская помощь. Я вас уверяю. Я знаю. Я разбираюсь, ведь со мной это все происходит постоянно.
- Господин Торопов, - осторожно, словно сапер на минном поле начал Загорелый Паук. - У меня есть друг, перечитавший все существующие книги фантастов на свете. Привычно посмеиваясь над ним, увы, я не могу предложить ничего, кроме чисто фантастической версии происходящего с вами. Итак, вы готовы? Постарайтесь остаться спокойным. Или господин доктор устроит нам обоим феерическую головомойку.
- Я постараюсь остаться, хотя бы, в здравом уме, если безнадежно начала подводить память, - жалко, мученически улыбнулся Георгий, наблюдая за струйкой крови, ползущей к шее Загорелого Паука.
- Итак. Сначала я ошибочно полагал вас главной фигурой происходящего. Затем видел в вас особенного остывшего. Вы, господин Торопов, казались мне незапланированной случайностью четко организованного и постоянно направляемого извне процесса.
- То есть, побочным эффектом феномена остывших?
- Вы не селенит, однако, вы и не человек. Ваша жизнь выдумана, легенда однажды написана автором. Малейшее отклонение от сюжетной линии невозможно. Итак, вашего имени нет среди списка действующих лиц земной истории.
- Абсурд. История, это ложь, в которую все поверили.
- Господин Вольтер, стоп. Достаточно. Моим фантастическим догадкам имеется существенное доказательство. Вы утверждали, среди остывших людей нет ваших дальних родственников, друзей, даже самых случайных, самых шапочных знакомых?
- Я утверждал, - подтвердил Георгий, ослабляя жалостливый тон.
Понятно, Загорелый Паук что-то задумал и теперь плетет сеть. Все-таки заинтригованный, в предчувствии близкой разгадки происходящего если не с ним, то с множеством остывших людей, Торопов даже забыл о страшном. О полнейшем отсутствии какой-либо боли. Привычно, чисто машинально поискав носовой платок по карманам, Георгий безвольно опустил руки, стараясь не касаться новой, чужой, зараженной опаснейшими вирусами одежды.
- Как теперь, господин Торопов? Нет ли среди остывших людей одного или двух ваших знакомых?
- Послушайте, ничего не изменилось. Абсурд. То есть, прежде мне не приходилось ходить в детский сад, учиться в школе, работать, в конце концов, ехать на одном автобусе с кем-то из остывших.
- Вы пристально рассматривали лица всех остывших людей в котловане?
- Какие еще лица? Я даже не приглядывался. Послушайте, зачем? Все мои близкие, родственники, друзья и простые знакомые живы, здоровы, пребывают в неплохом настроении и счастливо наслаждаются самой обыкновенной, нормальной жизнью.
Услышав шорох за спиной, Георгий резко обернулся. Придерживаясь рукой за ширму, с неудобной больничной койки поднималась почтенная старушка. За время сна волосы у нее растрепались, длинная седая прядь висела поперек лица.
- Невозможно, Ирина Петровна. Господин доктор не разрешит вам... - начал Загорелый Паук и осекся.
Сообразив, что произошло, Георгий испуганно вскрикнул и, не разбирая дороги, ринулся к выходу.
- Опять остывшая! - выкрикнул он на бегу.
Путь под горку до командного пункта на рельсах детской железной дороги вообще-то элементарно казался короче. Ко всему прочему, сержант прекрасно понимал, что в медицинской палатке ему сейчас вряд ли удастся получить верный приказ. Особенно разбираться в случившемся самому было некогда, непривычно и вряд ли необходимо. Татуировка говорила сама за себя. Уверенно полагая человека в форме и с документами старшего лейтенанта Скоробогатого последним участником вражеской группировки, остальные члены которой погибли в результате памятной ночной атаки, сержант не испытывал желания заполучить побольше информации. Ведь, если понадобится, начальство скажет, начальство распорядится, начальство объяснит.
Силой уведенный от тела погибшего в бою Тамерлана, старик потерял свою обычную словоохотливость. Его необычайное странноватое чувство юмора тоже утонуло в чернейшей пучине горя. Оказавшись в вагончике, старик, конечно, посчитал своим гражданским долгом повторить историю с молодым человеком и полицейским во дворе комплекса "Родные Просторы", но особенно не распространялся. Понятно, широкоплечий парень, впечатленный свежими обстоятельствами дела, мгновенно связал таинственные личности Торопова и подполковника, сейчас стоящего в котловане остывших людей, с видеороликом, снятым на окраине Кемерово планшетным компьютером Вивианны.
- Вы считаете, враг атаковал вас, не желая, чтобы эти сведения стали нам известны? - спросил Помощник Хищника.
- Вряд ли, - возразил старик. - Стоило бы заметить, ему потребовалась гражданская одежда. Потому, насчет брюк не уверен. Куртка моя ему бы подошла по размеру.
- Увольте. Никто не станет убивать из-за простой одежды. Такой фикус-пикус.
- Ваш сержант и я уже заподозрили неладное. Потому, чужая форма выдала.
- Рожа вроде там незнакомая, твою троюродную тетку, - подтвердил сержант. Хотя военный довольно скромно стоял у двери вагона, с Помощником Хищника он чувствовал себя явно свободнее, чем рядом с Загорелым Пауком.
- Вы не сумеете вспомнить, после каких слов он напал?
- После того, как я спросил его о ситуации, теперь сложившейся в Сирии, - сразу ответил старик.
- Мировой замах деятельности! - изумленно выдохнул сержант.
- Сирия? Увольте. Почему Сирия? - не понял Помощник Хищника. - Не путаете? В смысле, Монголия? В смысле, вы спросили его о старом разрушенном городе в монгольской пустыне?
- Никак нет, товарищ... товарищ... Потому, Сирия. Стоило бы заметить, не всем молодым кемеровчанам известно точно, где в Африке лежит территория Сирии, не граничит ли с Монголией. У бывших советских людей сложностей с географией не возникает. Стоило бы заметить, я спросил у него о Сирии, почувствовав неладное. Потому, делами в Сирии принципиально не интересуюсь.
- Спасибо вам за информацию. Вы можете идти. Ваш адрес в базе данных есть, мы с вами еще свяжемся, - кивнул широкоплечий парень.
Поднявшись, старик прошел несколько шагов по направлению к выходу и резко обернулся:
- Кто он был такой?
- Враг.
- Потому, американский шпион?
- Однозначно, - подтвердил Помощник Хищника. - Однозначно, американский шпион.
- Потому, здесь могут находиться другие враги.
Широкоплечий парень вздрогнул. Старик угадал его мысли.
- Вы правы. Такой фикус-пикус. На объекте куча шпионов, вредителей и даже... даже кулаков. В кустах неподалеку замечена плешь мистера Бонда, а великолепный старец, бывший губернатор одного из американских штатов лично руководит специальным отрядом киборгов с цельнометаллическими оболочками на мотоциклах, покушавшихся...
Запоздало осознав, насколько неуместно сейчас подобного ернического рода веселье, Помощник Хищника оборвал фразу на полуслове, буркнул нервное, невнятное скомканное извинение.
- Стоило бы заметить, у меня еще есть информация, - проговорил старик. - Помогите Тамерлана перевезти.
- Да, уже однозначно известно. Такой фикус-пикус. Вы внимательный человек.
- Все в диверсионной группе там были расписаны, - зачем-то сообщил сержант.
- Потому, утром мы разговаривали с женщиной у палаток для задержанных штатских. Она случайно оговорилась, мать у нее зовут Сарой. Вы бы проверили.
- Однозначно, проверим, - кивнул широкоплечий парень, не вполне удачно скрывая разочарование. - Такая работа. Такой фикус-пикус.
- Она обмолвилась, дескать, ищет здесь сестру, на прошлой неделе выехавшую с мужем из Новокузнецка в Красноярск.
- Обязательно найдем. В смысле, отыщем.
- Потому, люди могли элементарно задержаться где-нибудь в пути. Женщина говорит, ищет родственников среди остывших. Стоило бы заметить, запредельная глупость. А женщина совсем не глупа.
- Дельный факт. Однозначно, уточним.
- Стоило бы заметить, за несколько часов, проведенных рядом с котлованом, она ни разу не подошла к краю, не взглянула на лица остывших. Потому, странные у нее поиски?
- Однозначно, странные.
- В разговоре я предложил попроситься у начальства, зайти в купол, потому, вместе поискать ее родственников среди остывших. Решительно отказалась. Потому, никаких родственников здесь женщина не искала и сейчас не ищет.
- Разберемся.
- Стоило бы заметить, она призналась, дескать, муж происходит родом с вражеского государства.
- Какое это государство?
- Украина.
- За это там майора не дадут, - рассудил сержант.
Подозрительно взглянув на абсолютно серьезного старика, Помощник Хищника поморщился:
- Увольте. Очень, очень, однозначно важная у вас информация. Однозначно. Спасибо вам огромное. Мать Сара, муж с Украины, сама, просто явная американская шпионка. Все принято к сведению, такой фикус-пикус. Расследование уже начато. В смысле, вы можете идти. Машина для вашего Тамерлана прибудет минут через пятнадцать.
- На виске женщины тоже татуировка.
Широкоплечий парень разом взлетел с кресла, настоящей пантерой прыгнул к старику:
- Кто?.. Кто?.. В смысле, кто она?
- Потому, имени не спрашивал. Миловидная, в приятном возрасте. Симпатичная, очень хорошо образованная женщина. Стоило бы заметить, в скромном платочке. Платок сбился, потому я и заметил татуировку.
Попадая в короткую дорожку красного света, призрак отбрасывал на залитую кровью стену зыбкую тень, напоминающую горбатую старуху с клюкой и крупным висячим носом. Безобразнейшие истуканы, прежде возвышающиеся на краю провала, лежали беспорядочными грудами камня, с тщанием сумасшедшего разбитого на мелкие кусочки. Под низким сводом пещеры громыхала тяжелая металлическая телега непередаваемого симбиоза звуков, бесконечно зацикленного на воплях, страшном хрипе, криках умирающих людей.
- Ваши дети сильны! - то и дело вырывалось из дичайшего акустического безумия. - Славно! Только прикажите! Глупый дурак! Ведите нас в бой! Выполнить любые приказы! Некоторые не понимают! Только направьте нас в верную сторону! Не слушай его, Москва! Готовы! Мы докажем преданность! Так то, поможем! Один Владыка!
Приняв мощнейший удар, значительная часть потолка обрушилась в яму, уничтожая сходящие во мрак ступени. Глыбы сыпались и сыпались, а чудовище даже не пыталось увернуться, нарочно зависнув над центром провала. Когда каменный поток начинал лениться, жуткий призрак бил вновь, порождая целую лавину обломков.
Наконец, яма окончательно исчезла, заваленная камнями. В звуковом хаосе возникли свежие стальные нотки, которые кружили, бродили и блуждали по дьявольскому склепу, постепенно заглушая, стирая эхо разных человеческих голосов. Монстр медленно плыл по пещере, резко останавливался, словно прислушивался к особенно приятному предсмертному воплю и вновь продолжал неторопливое плавное шествие.
- Владыка! Владыка! Владыка! Владыка! Владыка! Владыка! Владыка! Владыка! Владыка! - раздавалось отовсюду на все лады, пока оглушительный стеклянный звон, постепенно вытеснивший какофонию, не оборвался абсолютным молчанием.
Выхватив из ниши пирамидку со змеей, чудовище рванулось сквозь скалу. Пещерный свод треснул, едва дождавшись, когда призрак покинет страшный каземат. Выстрелив последним непередаваемым громом, камни рухнули, разом и навеки погасив кровавый свет фонаря.
На линии близкого горизонта унылая серая котловина замыкалась полукругом циклопической гряды. Уродливые отроги, как скрюченные пальцы великана тянулись к колоссальнейшей высоты хребту, подпирающему само щедро усыпанное звездами небо. Изломанные, острые пики скал нависали над узкой, почти неприметной трещиной, в черноте которой колебался призрак. Монстр медлил, явно не решаясь выбрать дальнейший путь.
Перепаханная, избитая и изрытая метеоритами лунная равнина внезапно наполнилась тенями. Над горами выросла дуга планеты, быстро превращаясь в голубой шар, с одного бока ярко подсвеченный солнцем. Выпрыгивая из бесконечных пространств, тонкая серебристая игла пронзала тело Земли наискосок, вновь устремляясь в родной космос. Обитаемая планета, единственная и потрясающе красивая жемчужина роскошного нового ожерелья модницы-Вселенной, пока не замечала продетую сквозь нее нить, продолжая извечный танец солнечной орбиты. Казалось, само непостижимое и строгое время сейчас крупицами мигов протекает через голубой шарик, принимая образ невероятных песочных часов, верхняя и нижняя емкости которых скрыты в дальнем космосе.
Поднимаясь все выше, Земля оказалась над неприглядным кратером, направилась дальше, собираясь уже вскоре скрыться за горами. Призрак пришел в движение. Подпрыгнув, чудовище легко преодолело лунную гравитацию, коротким огненным росчерком впилось в черноту пространства, со всей, набранной мгновенно скоростью, рассекло нить.
Секунду, целую долгую, бесконечную секунду над Землей полыхал невиданный пожар. Не пламя, но нестерпимое сияние легко затмило красоту всех величайших звезд Вселенной. Спустя всего одну нескончаемую секунду разорванные части иглы оказались вновь соединены и голубая планета, совершеннейше ошарашенная взрывом, не пострадала всерьез. Только нить, прежде прямая и одинаковая на всем протяжении, осталась с утолщением, с раной, с узелком, стремительно скользнувшим на Землю.
За время достаточно продолжительного отсутствия Георгия с бывшей стройкой произошли грандиознейшие изменения. Теперь котлован остывших людей целиком накрывал невысокий купол, прикрепленный к стальным перфорированным дугам, нижние концы которых уходили к бетонным плитам ограждения. Навес, где прежде томились плененные родственники остывших людей, снесли за ненадобностью. Поперек накрепко запертых въездных ворот стоял тяжелый гусеничный бронетранспортер. Грузовики, строительная техника, цистерны полностью исчезли из-за бетонной ограды. Вместо разнообразных разношерстных машин на территории возвышались восемь относительно изящных металлических вышек со стволами знакомых крупнокалиберных пулеметов. Если прежде оружие было строго направлено в сторону остывших людей, теперь стволы нагло и тупо таращились на сонные мирные местности, прилегающие к замороженной стройке.
Заинтригованный метаморфозами и, особенно, таинственным видом спутника, Торопов забыл бояться, оставляя мысли даже об удручающей пропаже симптомов серьезных любимых заболеваний. Похоже, боль покинула его измученное хворью тело окончательно... хотя и на очень незначительное время, а смерть, по крайне мере на сей раз, промахнулась.
У единственного входа в купол отдыхал жутковатого вида, но удивительно чистый и поразительно плоский танк. Перед правой гусеницей боевой машины играла частыми сполохами трескучих электрических дуг странная спиральная конструкция. Зеленовато-фиолетовый клубящийся туман легким ореолом окутывал три блестящих шара, верхние части которых украшали острые прутья с зазубринами. Между шарами металось пламя, ежесекундно порождая часто и беспорядочно меняющиеся, как в детском калейдоскопе, геометрические фигуры. Каждое превращение огня фиксировали несколько солидных, профессионального вида камер с большими объективами.
На слабо выдающейся из корпуса, угловатой башне и у приоткрытого люка танка полулежали, не спеша судача о чем-то своем, трое военных. Заметив подходящих к куполу Торопова и Загорелого Паука, бойцы спрыгнули с брони. Судя по вытянувшимся от удивления лицам, военные как раз обсуждали подробности происшествия с руководителем и твердо сошлись на мнении, что очень нескоро увидят начальство на объекте.
Двойные распашные двери производили впечатление тяжеленной монолитной конструкции, защищенной от всех существующих в мире угроз. По периметру торчали пухлые валики ярких оранжевых уплотнителей. В узких высоких стеклах просматривалась вторая, внутренняя пара дверей, расположенных на расстоянии шага от первой.
- Порядок. То есть, будто на космическом корабле, - уважительно сказал Георгий. - То есть, все вредоносные вирусы закрыты внутри. Я прав, здесь для меня безопасно?
Загорелый Паук качнул головой:
- Увы, не стану вас обнадеживать. Снова половинчатые меры, господин Торопов. Шлюзовая камера, герметичный купол, обычная вентиляция без фильтров тонкой очистки, всего три противорадиационных скафандра на всех, действительно мощная интеллектуальная поддержка лучших специалистов-эпидемиологов, элементарные средства бактериологического контроля. Увы, еще раз увы. Тому подобное на грустном списке величиной с континент. Однако, мы стараемся. Хотите зайти к остывшим людям и лично убедиться в собственной безопасности?
- Я? Я не хочу.
- Уверяю вас, господин Торопов, это необходимо.
- Я не пойду! Ни в коем случае!
В раздражении собираясь вдохнуть полной грудью, Георгий передумал. Несмотря на серьезнейшие травмы, ранения и внезапное волшебное улучшение самочувствия, природное здравомыслие его не покинуло. Воздух вокруг ненадежного купола наверняка кишел вредоносными бактериями, вызвавшими эпидемию остывших. Хуже могло быть только внутри, в компании мертвых людей. Если хоть немного подышать полной грудью, неизвестно, с чем, с какой инфекцией потом придется бороться слабому организму Торопова.
- Насколько велика опасность заражения?
- Невозможно установить, господин Торопов.
- Послушайте, до сих пор неизвестно? Абсурд. Послушайте, вы слишком легко об этом говорите, сударь. Здесь люди, причем не все из них обладают вашим завидным здоровьем. Я, например. В полукилометре от охраняемой зоны начинаются жилые кварталы Кемерово.
- Знаю. Посоветуйте, как следует поступить, господин Торопов? Необходимо эвакуировать район? Эвакуировать весь город? На своем пути остывшие люди проходили через сотни, тысячи крупных и мелких населенных пунктов. Необходимо эвакуировать область, край? Всю страну? Возможно, всю планету? Прошу прощения, эвакуировать куда? Черт возьми. К чему нам готовиться, господин Торопов? На сегодняшний день мы числимся элементарными швейцарами. Итак, мы закрыли за последним остывшим шлюз, ревностно присматриваем за порядком на вверенной нам площади и терпеливо ждем, когда снова потребуется наша глубокомысленная помощь. Помощь в открывании и закрывании двери, господин Торопов.
- Какой еще последний остывший? Забыли про вашу пыточную палатку? Я видел, бабушка умерла, стала остывшей, направилась к товарищам, - с бездумной, жестокой и злой иронией произнес Георгий.
Досадливо поморщившись, Загорелый Паук постарался взять себя в руки. Диалог снова грозил перетечь на сторону элементарнейших препирательств.
- Пусть предпоследний, господин Торопов, - не вполне ровным голосом сказал он. - Итак, вчерашней ночью все изменилось. Других остывших людей на территориях Сибири и Дальнего Востока не замечено. Эпидемия, если происходящее следует называть эпидемией, готовится к следующему этапу. Что-то происходит с остывшими людьми, возможно, с целой планетой, с нами, а мы не знаем, как поступать. Поэтому нам важны любые данные, которые вы могли бы нам сообщить.
- Например?
Загорелый Паук указал на изменчивое пламя, мечущееся между шарами диковинного прибора: