Холодно. И ветер бьёт в лицо, до рези в глазах, до слёз. А дождь льёт с неба, как будто задавшись целью утопить этот мир ко всем эльфам собачьим в мутных пузырящихся лужах, и дождь запускает холодные пальцы мне за воротник, он стекает с ресниц и мешается со слезами на щеках.
Мокро, противно.
А я иду домой, и ветер наотмашь хлещет меня по лицу: я мешаю ему, а он - мне, но никто не хочет уступить. Я, кстати, и рада бы, но скрыться всё равно некуда. Да и до дома уже рукой подать...
Я иду, считая шаги. Сто двадцать пять, сто двадцать шесть... Осталось ещё совсем чуть-чуть... А ветер становится всё злее. Мне даже начинает казаться, что он и вовсе разумен. Очень хочется сказать ему пару хоть и "ласковых", но не слишком цензурных слов. А потом я представила, как будет выглядеть девушка, кстати, из приличной семьи, идущая одна по пустой дороге и в голос ругающаяся с ветром... Меда, а мне ведь здесь ещё жить... При такой погоде вряд ли кто, конечно, заметит, но мало ли что?
Всё-таки пришлось сдержаться.
Итак, сто пятьдесят два, сто пятьдесят три...
Наконец, крыльцо. Я птицей взлетела по ступенькам. Дом, милый дом!
Ветер бил сбоку, так и норовя сбросить меня обратно, но я была дома и мне совершенно не хотелось думать ни о чём, кроме чашки горячего кофе и смене сухой одежды.
Я толкнула дверь, как всегда не рассчитав силу. Дверь шумно хлопнулась о стену.
Эх, кто никогда этого не испытывал, тот ни за что не поймёт, какое это счастье - вернуться домой, когда на улице так холодно и гадко, как сегодня.
Я с удовольствием сбросила промокшие, хоть выжимай, ботинки, повесила на крючок тяжёлый от пропитавшей его воды плащ.
-Тари! Я пришла! - жизнерадостно заявила я. Тари - это моя подруга, с которой мы вместе снимаем дом. В целях экономии, так сказать, хотя в последнее время мне кажется, что покой важнее... Жаль, денег на отдельную квартиру не хватает. Видно, не судьба.
Сегодня, однако, к моей неописуемой радости, на крик никто не отозвался, что значит - весь дом по крайней мере до утра в моём полном распоряжении. Я мысленно возблагодарила бога за то, что он создал такого замечательного человека, как Джер, имевшего несчастье влюбиться в мою подругу, и быстро пробежала по комнатам - так и есть, пусто. Никого нет дома. "Повезло" - решила я и постучала по макушке, так как дерева под рукой не оказалось. День, а если точнее то вечер, начинал радовать меня всё больше, и, чтобы закрепить хорошее настроение, я прошлёпала на кухню, оставляя на полу мокрые следы. Ха, и никто не ругается о разводимом беспорядке и прочей ерунде! Благодать...
Я кинула в джезву четыре ложки кофе, корицы, сахара, залила всё это безобразие водой, поставила на плиту и развела огонь. Эх, что может быть лучше чашки горячего свежесваренного кофе? Не знаете? А я знаю! Конфеты. А ещё лучше - и то, и другое вместе. Кстати, где-то у меня была заначка...
Я поискала в своём тайнике, но там конфет уже не было. Коробка, естественно, уже кем-то бессовестно вскрытая, лежала на столе, хитроумно спрятавшись под белым конвертом официального вида (уф, опять, что ли, извещение об отключении электричества за неуплату?). Его я, конечно, решила сразу убрать куда подальше - чтоб не заляпать случайно, а то Тари опять будет ругаться, да и аппетит чтоб он мне не портил - и только тут заметила, что адресована эта гадость на моё имя. А это уже интересно.
Так-с... Из Министерства Межрасовых Отношений? Им-то что могло от меня понадобиться! Я подумала ещё немного (вроде того, стоит ли портить настроение перед едой? Эй, вечный вопрос: быть или не быть? И если быть, то как?) и вскрыла конверт, развернула письмо. Что ж, посмотрим, что там мне пишут добрые дяденьки-министры...
Итак: "Уважаемая Сима най Таэль (это я), и ме-ме-ме, с сожалением должны уведомить Вас, что Ваша кандидатура была выбрана и одобрена Комиссией по Откупам для принесения в жертву дракону Баршаху из Пригорного края в день летнего солнцестояния. В связи с этим не позднее 5-ого числа месяца пряной травы Вы должны явиться в Малый дворец для прохождения церемонии Последней Просьбы. С уважением... "
Я подняла взгляд от письма и шумно вздохнула, пытаясь переварить прочитанное. Меня? В жертву? Я слышала, раз в пять лет города посылали девушек одному из драконов, но, если честно, никогда даже не представляла, что нечто в этом роде может произойти с такой обыкновенной и местами даже заурядной мной. Я нервно усмехнулась и решилась перечитать.
"Уважаемая Сима... уведомить Вас... В жертву дракону... С уважением. Для получения более подробной информации..."
Я посидела ещё чуть-чуть, ни о чём не думая, и бросилась к телефону.
Один-пять-восемь... Длинные гудки.
Приятный женский голос:
- Да? Министерство Межрасовых Отношений. Чем могу Вам помочь?
- Здравствуйте, я хочу попросить подтверждение по списку жертв дракону Баршаху...
- Да, минутку, Ваше имя? - этак доброжелательно-равнодушно. Конечно, не её же судьба решается! Терпеть не могу... Я скрипнула зубами и постаралась успокоиться.
- Сима най Таэль.
В трубке послышался шум и тихие щелчки, очевидно, девушка набирала запрос. Через пару секунд я уже снова слушала её весёлый мелодичный голос.
- Да, сожалею, но Ваше имя в списке. Вы знаете, что пятое уже завтра?
- Знаю, спасибо...
Трубка сама собой, как живая, выскользнула из пальцев, звонко хлопнувшись об пол. Боюсь, там даже что-то треснуло... Но мне было всё равно. Я сидела за столом, чувствуя, как начинает жечь глаза (господи, только б не расплакаться!), и не знала, что мне делать и куда бежать. Хорошо хоть никого нет дома... Я не люблю, когда меня видят в подобном состоянии. Особенно такие язвы, не обременённые тактом и сочувствием, как моя замечательная подруга.
Закипел кофе. Зашипел, испаряясь в открытом огне и распространяя вокруг редкостно неприятный запах. Забыв на время обо всём на свете, я выругалась сквозь зубы и подхватилась с места, снимая джезву с плитки. Горячий кофе... Именно то, что надо.
Через полчаса я всё ещё сидела на кухне за столом. Пила кофе и думала. Уже спокойнее - я смогла-таки взять себя в руки.
Надо быть хоть чуть-чуть фаталисткой. Что я могу изменить? Скомканное письмо лежало рядом, напоминая о том, что всё случившееся, увы и ах, не сон. Сбежать? Равно смертному приговору. Через отрубание головы, чтоб другим неповадно было. Знаю, были прецеденты... И ведь найдут же, куда б я ни делась! По крайней мере, в городе, но в Диких землях (1) я и сама не проживу и дня... Я вздохнула. И отважного принца (даже не обязательно прекрасного!) среди моих поклонников нет, чтоб этого чешуйчатого прибил до двадцатого. И никуда не деться. Я сделала последний глоток и приняла самое важное решение в своей жизни.
***
Собрать вещи оказалось делом пары минут. Скажите, ну на кой эльф мне большой чемодан, если жить предполагается чуть больше двух недель? Тут уж не до кокетства, разве что дракона очаровывать... Но зоофилией я не страдаю. Так что накидала я в сумку только кое-какой мелочи, немножко одежды, любимого плюшевого кролика... Вызвала такси, обещали, что прибудет через пятнадцать минут - живу я всё-таки загородом.
Можно, конечно, подождать до утра... Но меня прямо дрожь пробрала при мысли о том, как я буду прощаться с Тари. Не люблю прощаться. Терпеть не могу! А ещё меня передёргивает от слёз, соплей и прочих банальных глупостей. Да и слово "прощай" у меня уже давно и прочно ассоциируется с мыльными операми, которые подруга потребляет просто в невообразимых количествах и вечно обижается, что я ржу в самые трагические моменты. А как над ними не ржать? Это ж смешно...
Подумав, я решила ограничиться запиской, которую и прицепила на холодильник, а потом подхватила сумку, вздохнула и вышла на крыльцо.
Ветер к этому времени улёгся и вечер был пронзительно прозрачен, вызывая мысли о чём-то добром, чистом и светлом. Например, о родителях... Где бы они ни были, и пусть земля им не будет жёсткой. Хотелось думать о чём-то хорошем. Сумерки - моё любимое время суток. С тех пор, как я себя помню, то есть лет с пяти как минимум. В сумерках есть какая-то особая красота, которую просто невозможно передать словами... Какое-то совершенно особое очарование. Вечер как будто сглаживает все острые углы, делая мир мягче, так мне кажется. Или он делает мягче меня?
Я села прямо на пол (или как ещё можно назвать на крыльце горизонтальную поверхность под ногами?), прислонившись спиной к стене, и слушала ночь, мечтая сохранить это мгновенье навсегда. Или хотя бы недели на две, что для меня почти равнозначно... Постепенно все проблемы начинали казаться всё мельче и незначительней по сравнению с волшебством приближающейся ночи. Хорошо, спокойно. Только холодно.
Время летело, как на крыльях, тихо, незаметно, и очень быстро.
Но скоро засигналила машина, разбивая вдребезги мой душевный покой и шаткое равновесие. Я вскочила и бросилась к такси, только на миг обернувшись уже у самых дверей, чтоб прошептать одними губами: "прощай"... Всё-таки ничто другое сюда не подходило.
Глава 1.
А нам всё равно!
No Песня про зайцев.
Все мы, двенадцать одинаково печальных и местами даже заплаканных девиц в белом, тесной группкой толпились у самых дверей Малого Тронного Зала, где и проходила церемония. Время от времени, когда распорядитель в дорогом костюме с гербами и кружевной рубашке объявлял соответственное имя, то одна то другая из жертв поднималась на невысокий помост в центре, напротив возвышения с троном, для изъявления своего последнего желания. Благо моё имя было в самом конце списка ("Т" это вам не "А", знаете ли) время подумать над собственной речью у меня было. Но немного.
- Сима най Таэль! - важно, как и всё, что он делал, объявил господин распорядитель и я стала окольными путями пробираться к трону, попутно отдавливая всем желающим ноги и усердно работая локтями.
- Поднимитесь на помост, дабы огласить Вашу Последнюю Просьбу. Как Вы знаете, если она будет соответствовать требованиям, изложенным в Четвёртом дополнении о жертвах, милостивый наш король Его Величество Теориус III исполнит её. - объяснил он мою задачу, а великий монарх, стареющий, но активно молодящийся субъект в чёрном стильным костюме от ведущих кутюрье и короне поверх лысины, с надменным и чуть брезгливым выражением лица, благосклонно кивнул в зал. Я посмотрела на монарха перед собой и подумала: "ничего себе, милостивое! Дурак он надутый, вот кто!" И поздно меня сажать за оскорбление Величества. Хотя, по правде говоря, хотелось бы...
Мысль родилась внезапно.
- О Ваше Премилостивейшее Величество! - взвыла я ни с того ни с сего и не совсем своим голосом, бухаясь на колени перед Владыкой Судеб (один из титулов). Тот опасливо поджал ноги, но я не позволила себя этим смутить.
- О Ваше Величайшество, позвольте недостойной только смиренно лобызать ваши ботинки! И после я смогу с радостью принять даже смерть от зубов Баршаха!
Теориус Великий подумал, поморщил лоб, пошамкал губами - и, наконец согласившись, протянул вперёд ногу в надраенном до блеска ботинке, чуть не выбив мне при этом зубы. Я не обиделась, я вообще не злопамятная.
Зато я низко склонилась к полу и заграбастала также и вторую королевскую ногу, издавая при этом пугающие меня саму чмокающие звуки, и поспешно, пока никто не заметил, связала вместе шнурки на обоих предметах монаршей обуви. Знаю, это ребячество, конечно... Но мне ещё с пятого класса хотелось проделать что-нибудь в этом роде. Тогда, правда, в мечтах я добиралась только до директора школы, но раз представился повод...
Затем, низко кланяясь на каждом шагу, чтоб никто не обратил, не дай бог, внимания на мою ехидную улыбку, я поспешила ретироваться в свои апартаменты любоваться дальнейшим развитием событий по телевизору. Так всё ж безопаснее...
Но, ах, то, что произошло потом, стоило всех моих трудов! Вот читают заключительную речь, вот Его Важное Величество встают с трона, пытаются сделать шаг... Вы бы видели, как он летел! Прямо как гордая птица ёж, храни её эльфы от подобных сравнений! И корона одиноко катится по алой ковровой дорожке под звуки государственного гимна...
Когда через двадцать минут в комнату вбежали остальные жертвы, я всё ещё каталась по полу, громко постанывая от смеха, так как на полноценный хохот уже не оставалось сил. Ворвавшиеся ещё через пару минут гвардейцы во главе с капитаном-эльфом застали ту же картину.
- Та-ак, кто здесь Сима? - грозно вопросил остроухий красавец, хотя его губы тоже неудержимо расползались в широкой улыбке.
Я издала некий нечленораздельный звук и для убедительности ещё и подняла руку. Мол, вот она я.
Эльф подозрительно насупился, а потом вдруг участливо спросил:
- Тебе помочь подняться?
Это было из тех предложений, от которых не отказываются, так что уже в следующую секунду я висела на двух поддерживающих меня гвардейцах, вежливо пытающихся избавиться от такой настырной ноши и запихать меня в одно из кресел. Я сопротивлялась, как могла, так как когда ещё приведётся безнаказанно повисеть на красавце-мужчине? Тем более на двух разом? Но наконец им удалось их нелёгкое дело, и я уселась на диванчике напротив от души веселящегося капитана.
- Ну, и что мне с тобой делать? - смеясь, поинтересовался вдруг он.
- А что приказано?
- Арестовать плюс тридцать плетей.
- Мда... - удручённо промычала я, разом поскучнев. Вот и полагайся после этого на закон о неприкосновенности жертв. А плетей мне не хотелось.
Спасла положение Сашка, моя соседка по комнате и подруга по несчастью:
- А может, чаю? - внесла она конструктивное предложение. Отказавшихся, кстати, не нашлось, и вскоре все мы дружно сымпровизировали банкет. Правда, стульев на всех не хватило и части бравых воинов пришлось устроиться по-турецки прямо на ковре...
В таком положении и застал нас сам замминистр по Межрасовым Отношениям, лично принёсший извинения за нелепый приказ об аресте.
Глава 2
Если долго-долго по дорожке...
No Красная Шапочка
... А на рассвете мы все выехали к дракону. Даже эльф, незнамо зачем решивший сменить привычный городской комфорт на лишения долгого пути по Диким Землям в далёкую глушь Пригорья. Разве что решил молодость свою лесную вспомнить. А Ушастому, как выяснилось вчерашним вечером, стукнуло уже более трёхсот...
От размышлений о потёмках таинственной эльфийской души меня отвлёк сам Кай дерш Цавах собственной персоной. Как говорится, помянешь эльфа...
- По коням! - зычным голосом скомандовал он, первым подавая пример.
Но дальше этого дело так и не пошло...
Эльф обвёл сумрачным взглядом жалкую картину: как мы, истинные дочери цивилизации и технического прогресса, никогда прежде и помыслить не смевшие пересечь городскую Черту (2), до того вообще смутно представлявшие себе, что такое лошадь и с чем её едят, пытаемся кое-как залезть на свой новый четырёхногий транспорт. Кай подумал, вздохнул и ушёл улаживать проблему.
А вернулся он через полчаса, и уже не один, а во главе целой процессии из трёх конных экипажей - этаких доисторических колёсных монстров и, по совместительству, чуть ли не единственных представителей техники, до сих пор работающей во внешнем мире. Машина, едва выехав за Черту, сразу глохла, если не рассыпалась в пыль, изъеденная ржавчиной - а бывало и такое, - самолёт падал через пару метров. Правда, работали ещё велосипеды...
Посовещавшись, мы с остальными девушками быстро загрузились в экипажи, и все наконец-то тронулись в путь.
Народ, изрядно заскучавший и истомившийся в ожидании нас, толпился по обеим сторонам дороги. Когда мы появились, нас встретили громкими криками, то ли радости оттого, что мы наконец появились, то ли горя, потому что уже не вернёмся... Мы ехали и под ноги коням сыпались лепестки чёрных роз. Ими была покрыта, как диковинным ковром, вся дорога до самой Черты, но и миновав её, мы ещё долго слышали вслед плач и ругань людей. Слёзы - по нам, проклятья - королю. Чужое горе, чужие жалось и злоба тяжело давили на нас. Многие из девушек, не выдержав напряжения, рыдали в каретах, некоторые только сейчас поняли, что это действительно навсегда... Я пережила всё это ещё тогда, когда приятный женский голос в трубке подтвердил, что моё имя в списке жертв, и за полтора дня я смирилась с этим, насколько это вообще, конечно, возможно, но при виде слёз подруг, к своему несмываемому позору, не выдержала, и мои всхлипы вплелись в общий хор.
А вот наш конвой двигался молча. Им тоже, наверное, было тяжело ехать по кипящей от боли и ненависти улице, им тоже было горько за нас, но они знали ещё и то, что нельзя иначе. И не потому, что так сказал какой-то расфранченный тип в короне, просто малой жертвой мы спасаем гораздо больших. Драконы ведь не тараканы, их и атомной бомбой не факт, что прибьёшь... Всё-таки любимые дети Амиры(3), как-никак! Её когти и её проклятие. Им и жертвы - как контрибуция и залог мира. И пока это невозможно изменить, как бы нам того ни хотелось. Единственное, что воины сейчас могли для нас сделать - это не мешать и оставить в покое хоть на какое-то время, и они были готовы оказать нам эту услугу.
Так мы ехали всё утро, и время текло незаметно, будто и оно не хотело нас беспокоить. Но это была только иллюзия, и скоро настал полдень, а ещё через час и время обеда.
Эльф деликатно постучал костяшками пальцев по стеклу, и из окна к нему тут же высунулась моя заплаканная физиономия с приветливой улыбкой и вопросительным выражением покрасневших и немного опухших глаз.
- Обедать будете? - смущённо предложил он.
Девчонки - отказались, а я, если честно, была рада хоть на времени от них избавиться, они меня за утро изрядно утомили своим пессимизмом. К тому же, в отличие от них, меня не волновали мои красный нос и глаза. По-моему, так очень гармонично получалось...
Мы с ребятами - двадцатью пятью воинами охраны - расположились немного в стороне от лошадей и экипажей, на берегу ручья, и занялись сухим пайком. Пикник омрачали только неясной тенью маячившее впереди будущее (а если точнее, то его полное отсутствие) и стоны со всхлипами на заднем плане. А вообще было даже где-то весело. А ещё - непривычно: я редко бывала в больших компаниях по причине врождённой стеснительности и уж точно никогда не была окружена таким вниманием. Здесь же я под конец обеда даже умудрилась стребовать обещание научить меня ездить верхом... Вот только б знать, с кого? Из всех имён я запомнила только частицу "най", неизменно встречающуюся в каждом из них и означавшую, соответственно, принадлежность к роду людскому... И ещё я запомнила Кая, бывшего принца Цавах, но это, конечно, уже лирическое отступление.
***
Оставшуюся часть пути я проделала, сидя на козлах рядом с одним из наших охранников, Танаем най Терхом. Сначала мы ещё о чём-то болтали, он рассказывал истории из своей жизни, а потом, как-то естественно и незаметно, разговор затух, и мы просто сидели, думая каждый о своём, и, что удивительно, никому от этого не было неловко или неуютно.
Я смотрела вокруг и не переставала удивляться: мир был так удивителен! И так отличался от того, что я привыкла видеть с детства... Мы давно оставили позади городскую Черту, и ровные заасфальтированные дорожки с рядами красновато-жёлтых фонарей, паутину проводов вместо неба... А оно, стремительно темнеющее с наступлением вечера, но всё ещё щемяще синее, было так прекрасно... Лес, молодой и звонкий, обступал дорогу, и казалось, что он всегда был тут, такой же чистый и светлый, с самого начала времен. И не было здесь никогда царапающих небо громад многоэтажек, не вспарывали землю туннели метро, не травили ветер заводы. И никогда даже не слышала эта земля об отшумевшей столетия назад Последней Войне (4), когда загнанная, исковерканная человеком природа с кровью отбивала себе право на существование. Тогда она победила и теперь уже цивилизация теснилась в своих огороженных Чертой резервациях... А Лес снова занял своё, не осталось даже старых руин...
Но как же он был прекрасен! Тихонько шумели листья, шёпотом препираясь с ветром, заливались птицы на ветвях, изредка подавали голос невидимые в зарослях звери. Мир и покой, разлитый вокруг, были почти осязаемы...
Но вдруг что-то не больно, но вполне чувствительно резануло по нервам - моё чувство опасности, обострившееся за последнее время. Я вздрогнула, как будто очнувшись ото сна, и с удивлением заметила, что и остальные тоже не на шутку встревожены: кони нервно прядали ушами и то и дело вскидывали головы, прислушиваясь. Наши охранники, взволнованные поведением своих скакунов, тоже напряженно вглядывались в лес. Только Кай сохранил некое подобие спокойствия, но ведь, в отличие от нас, для него этот мир был родным.
Бывший принц Цавах остановил коня и поднял руку, делая знак последовать его примеру.
Одна из девушек тут же выглянула из окна кареты спросить, в чём дело, но её вежливо попросили не высовываться и не мешать старшим. Меня не постигла та же участь только потому, что сидела я тихо и обо мне никто не вспомнил.
Наша процессия застыла посреди дороги, настороженно озираясь по сторонам, эльф выехал вперёд. А я пожалела, что здесь не работают фотоаппараты: Кай в этот момент был как статуя какого-нибудь древнего бога - величественен и прекрасен, как сказочный эльф. Впрочем, именно эльфом-то он и был...
- Я - Кай дерш Цавах, принц Леса Цавах (5)! - провозгласил он зычным голосом, у меня аж уши заложило он неожиданности! - Мы едем с миром. - продолжил он уже спокойнее, - Мы не желаем вам зла, так выйдите и тоже назовите себя!
С минуту, наверное, ничего не происходило, только птицы перестали петь, с опаской косясь на такого голосистого соперника, как бывший эльфийский принц, да задумчиво шелестела листва.
А потом на дорогу перед нами вышли двое.
Один - высокий, стройный, изящный и нечеловечески прекрасный, как и все эльфы. Он казался ровесником Кая, но всякий понял бы, что он намного старше, лишь раз заглянув пришельцу в глаза. Они были светло-серыми, как два озера жидкой стали, жёсткими и холодными. В них была память не одной пары сотен лет, а ещё что-то, что не имеет названия, но что заставит любого тигра молча уступить ему дорогу.
Вторая была женщиной. Или девушкой - на вид ей никто не дал бы больше моих восемнадцати... Необыкновенно красивая по людским меркам, но никто не назвал бы её саму человеком: невысокая, но тонкая и гибкая, как молодая ветка, со светло-оливковой кожей и тёмными зеленовато-каштановыми волосами. Черты лица неправильные, но это только придавало ей непонятное, иррациональное даже очарование. А ещё у неё были огромные, чуть ли не в пол-лица, тёмно-жёлтые глаза. Не карие и даже не янтарные, а именно жёлтые, как маленькие солнца. Если эльфы были разумом Леса, то дриады - его душой. А драконы - силой... Но не буду о грустном.
Первым заговорил эльф, тихо и спокойно, но всё вокруг смолкло, как по волшебству (или без "как"), прислушиваясь к его словам.
- Приветствую вас. Меня зовут Лайсэ дерш Тарвах, а это, - он кивком указал на стоящую рядом с ним девушку, - Тесса кель Каа-Тарвэ, мы Стражи границы. Что понадобилось людям города в нашем мире?
- И что понадобилось здесь тебе, Отступник? - вмешалась в свою очередь дриада, явно обращаясь к Каю. Она владела собой далеко не так хорошо, как её спутник, и я точно уловила в её голосе нотку враждебности. А ещё - она, оказывается, знала нашего остроухого принца! Но почему "отступник"?
В отличие от меня, Кай не удивился такому обращению. По правде говоря, он его просто проигнорировал, общаясь исключительно со своим соплеменником.
- Мы сопровождаем жертв, предназначенных великому дракону Баршаху. Пропустите нас, и мы никому не причиним вреда. Если никто не нападёт на нас, разумеется... - принц сделал многозначительную паузу, а мне показалось, что за его словами крылось что-то совсем другое... Но я никак не смогла понять, что именно.
Эльфы смотрели ровно в глаза друг другу. Оба - спокойные и расслабленные, но в любой момент готовые к схватке. Напряжение в воздухе я чувствовала чуть ли не кожей.
Наконец дерш Тарвах кивнул, вызвав немалое изумление у дриады.
- И мы их пропустим? - возмутилась она, но эльф заставил её прикусить язык одним лишь взглядом. Без сомнения, он был главным в их паре.
- Вы можете ехать. - сказал он медленно, как будто был не совсем уверен в правильности своего поступка. А потом добавил тихо, едва слышно: - Я надеюсь, что ты прав, Отступник... Кай услышал.
- Я прав. Я не мог ошибиться.
Но двоих уже не было на месте, только легко шуршала потревоженная листва.
Мы отправились дальше, притихшие и присмиревшие. Думаю, на многих произвел впечатление лесной народ и их загадочные слова, на Кая то и дело бросали любопытные взгляды, но он на них никак не реагировал. А когда мы наконец расположились на привал, я не выдержала.
- Кай, а что этот эльф имел в виду?
- Ты о дерш Тарвахе или опять ругаешься? - решил уточнить принц, хотя прекрасно знал, что "эльфами" я при нём больше не выражаюсь. А то он ведь всё поймёт, я боюсь, но неправильно... Был тут один случай: наступила мне как-то днём лошадь на ногу, ну, я, как и всякий нормальный человек, завернула конструкцию от избытка чувств. Даже местами прилично было, без лишней извращённости (почти), а этот... длинноухий подкрадывается тут незаметно и эдак невинно замечает: "надо же, лет триста уже эльф, а и не знал, что способен на такое". Признаться, в тот момент я мечтала провалиться сквозь землю... Или хотя бы оказаться в пасти у Баршаха, в крайнем случае. Теперь я ругаюсь иначе и на провокацию я тоже не поддалась.
- И то и другое сразу! - ответила я.
Эльф улыбнулся и невозмутимо пожал плечами.
- Если я прав, то ты сама скоро узнаешь...
Таким тоном обычно говорят "все мы там будем..." Ничего себе утешил.
- Когда?
- Скоро.
Я вздохнула и перешла к следующему живо волнующему меня вопросу.
- Кай, а почему тебя зовут Отступником?
- Почему? - он ухмыльнулся одними губами. - А это важно?
- Ну... Не то что бы очень, но зато интересно.
Эльф хмыкнул.
- Что ж, это произошло довольно давно, века полтора-два назад... Война как раз лет триста, как отшумела, Амира уже глубоко уснула и не появлялась, да и Лес практически отошёл от последствий, а я тогда был ещё совсем молодым, любопытным, лес излазил вдоль и поперёк. Я, конечно, любил его, да и сейчас тоже... - дерш Цавах смотрел в огонь и видел там что-то из далёкого прошлого, не замечая, как стремительно растёт число его слушателей. - Но, знаешь, это странное увлечение для эльфа, однако я всегда интересовался людьми. Надо ж знать, с кем воевали мой дед и отец! Я же родился уже позже... И тогда я ушёл. - эльф тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. - Вот и всё. Правда, далеко не все приняли это с энтузиазмом. - он горько усмехнулся. - Как же, наследный принц.
- А ты не жалеешь? - спросил один из воинов, не знаю, кто именно, я пока не научилась различать их.
- Иногда.
***
Следующие три дня прошли без приключений. Мы ехали, ехали, ехали... И снова ехали. А ещё меня учили непростому искусству вождения лошади, и, хотя мне порой просто ужасно не хватало руля и педали тормоза, я быстро делала успехи. Даже Бурт, самый критичный из всех, это заметил...
А ещё девчонки наконец перестали хандрить и присоединились к нашей компании, сделав её ещё веселее. Вот у Иханы, например, оказался чудесный голос, и теперь мы пели вечерами. Ну, по правде говоря, пела-то больше она и в основном незнакомые песни, чтобы мы, не дай боже, не принялись ей подпевать... Боюсь, наш совместный концерт мог бы распугать всю нечисть в радиусе километра.
А так... Нет, нам никто особо не докучал (даже обычных лесных духов не было), и желания свести более тесное знакомство не проявлял, но днём в зарослях то и дело мелькали непонятные тени да встревоженные птицы с криками срывались с ветвей. А ночью мы иногда слышали высокий, на грани восприятия, вой, от которого ломило зубы, и, гораздо реже, едва различимый звук шагов.
Кай велел удвоить бдительность, но, как оказалось, и этого было недостаточно.
День клонился к вечеру, все устали за этот переход, даже лошади едва переставляли ноги, когда из темноты вдруг вырвался вой. Длинный, тоскливый, как никогда прежде, он дребезжал на самой высокой ноте, едва слышимый, но более чем ощутимый. Он ввинчивался в уши, он тисками сжимал голову, от него всё внутри словно покрывалось инеем.
Следом, под ни на минуту не стихающий вой, из леса стали появляться тени - чёрные силуэты, чуть темнее окружающего мрака - ловкие и гибкие, почти невидимые в густом сумраке. Они плавно скользили над самой землёй, как привидения или злые духи, но, в отличие от тех и других, не таяли в воздухе, а одним стремительным движением взвивались вверх. Так быстро, что почти невозможно было проследить за ними взглядом... Они бросались на оцепеневших людей, сжимая челюсти у тех на горле, а воины, опытные, умелые воины, даже не пытались защититься! Твари рвали зубами неподвижных лошадей, и те послушно подставляли им бока, ноги, гордые шеи, не издавая ни звука - и это было особенно жутко.
Тени подбирались всё ближе ко мне и нашей повозке в самом центре маленького каравана. Я смотрела вокруг, не в силах поверить в реальность кошмара, и мне было страшно до тошноты.
А что делает любая порядочная девушка, когда ей страшно? Правильно! Бинго! Я завизжала.
Признаться, делала я это в первый раз в жизни, но получилось определенно удачно! От моего истошного крика как будто зазвенело что-то в воздухе (или у меня в ушах, но какая, к эльфу, разница?) и мне показалось, что что-то треснуло и разлетелось миллионами мелких осколков: звуками, движениями, бликами света на острых клинках.
Мужчины, очнувшись, выхватывали оружие. Кони ржали и бились, возницы едва справлялись с ними - одна из карет понеслась по дороге, влекомая парой обезумевших зверей, - некоторые всадники тоже с трудом удерживались в сёдлах. Они спрыгивали с лошадей и кидались в атаку, рубили, кололи, душили голыми руками и переламывали хребты снующим вокруг тварям, при этом сами едва уворачиваясь от копыт вносящих свой посильный вклад коней.
О деталях - не спрашивайте, я постаралась как можно скорее всё забыть, да и закончилось всё так же быстро, как и началось - зверей легко разметали, буквально за несколько минут, - их, как оказалось, было совсем не много, да и не привыкли они, что добыча сопротивляется...
Уцелевшие обходили раненых и убитых: семеро человек были загрызены, трое серьёзно пострадали (в том числе и не без помощи собственных скакунов). Мы недосчитались пятерых лошадей, среди них и тех, что утащили экипаж Искорки, Ланы, Сашки и Иханы, плюс трое животных погибло.
Рух склонился над телом одной из тварей - и тут же отшатнулся обратно.
- Господи, что это? - прошептал он тихо (я сама еле расслышала).
Подошёл эльф и, едва взглянув, брезгливо бросил:
- Д'хор.
- Кто-кто? - а это уже мои слова. Как только я немного отошла от шока, на свет снова вылезло моё проклятое любопытство. Или это была защитная реакция, так же как повышенная болтливость и неуместная в данной ситуации весёлость - признаки приближающейся истерики. Так или иначе, я высунулась из-за плеча Кая, чтобы поближе рассмотреть нашего монстра. И снова убедилась, что у страха заметные проблемы с определением размеров. При ближайшем рассмотрении мой будущий ночной кошмар выглядел просто до обидного жалким! Во-первых, мелкий - больше котёнка, конечно, но уж точно не с молодого бычка, как мне показалось в начале, ушастый, усатый, с длинной матово-чёрной шерстью, и умильной мордочкой выдры-переростка. Из общего ряда выделялись только злые тёмные глаза, уже затянутые мутной пыльно-серой плёнкой и оскаленные в судороге неестественно длинные клыки. Да, не слишком приятные твари, но... как такие крохи смогли убить семерых? Сильных, ловких, хорошо обученных воинов? Как такое могло случиться?
Видимо, последнюю мысль я высказала вслух, потому как принц не замедлил с ответом.
- Они умеют контролировать разум. - проговорил он, устремляя на меня долгий внимательный взгляд. Странный такой, неприятный. Аж мурашки пробежали.
Нет, я, по правде говоря, не против внимания этаких красавцев, но в данный момент мысленно пожелала Каю идти куда подальше. Например, на крайний север, оленей пасти.
Вообще, я давно заметила, что люди не любят смотреть мне в глаза, когда я начинаю злиться.
Вздрогнув, эльф тоже отвёл взгляд.
... Пропавший экипаж вернулся через полчаса: лошади скоро успокоились, к счастью, с дороги они не сбились, и возница просто повернул назад. У них никто не пострадал.
Наши к этому времени как раз перевязали раненых и заканчивали рыть могилы. Кто-то развёл огонь невдалеке от дороги, и теперь мы, перепуганные и дрожащие (кроме меня, конечно, лично я просто не в состоянии так пугаться дольше пятнадцати минут кряду!) будущие жертвы, теснились у костра. Мне очень хотелось побыть хоть немного одной и всё обдумать в тишине и покое, но я не решалась отойти от света - повсюду мерещились притаившиеся в кустах злобные тени.
Кай неспешно курсировал от одного человека к другому, расспрашивая о самочувствии, подбадривая и утешая. Он пережил это нападение легче всех, но оно и понятно - эльф, и этим всё сказано. Он вообще считал, что мы ещё легко отделались... Гы, оптимист.
Кай осторожно подсел ко мне и задумчиво уставился в огонь. Нахмурился, повертел головой, выбирая лучший ракурс... Не знаю, что он там нашёл, но это явно было чем-то весьма занимательным. Вот мне не повезло - мне с маниакальной настойчивостью мерещилась только ехидно ухмыляющаяся физиономия какой-то непонятной ящерицы, но я - почти законченный псих, а он как-никак настоящий принц.
- Смотри-ка - саламандра... - наконец хмыкнул он и пальцами вытащил из костра то самое наглое пресмыкающееся. Оно упиралось всеми четырьмя ярко-рыжими мохнатыми лапками, но достойную конкуренцию остроухому составить так и не смогло.
Наконец, зверушка вырвалась и поспешно скрылась у меня под волосами. Было щекотно, а Кай к тому же застыл с таким умильным удивлённым выражением, что я совершенно не специально согнулась от плохо скрываемого хихиканья.
Эльф нахмурился, подумал для разнообразия, почесал кончик носа и тоже в голос захохотал. Нервы, знаете ли...
На нас стали подозрительно коситься...
- Ладно, не обижайся, - выдохнула я, когда чуть-чуть просмеялась. - Ты о чём-то хотел поговорить?
Эльф разом поскучнел, посерьёзнел:
- Ну... - Кай ненадолго замолчал, обдумывая свою следующую фразу, - Да. Скажи, тебя ведь не подчинили д'хоры?
Саламандра, поняв, что ей больше ничего не угрожает и вообще она под моей защитой, покинула своё убежище у меня на шее и уютно устроилась на коленях. Я рассеянно поглаживала её по тёплой красно-рыжей шёрстке, когда услышала вопрос. Ненадолго задумалась.
- Нет, не знаю... - я мотнула головой, спрятавшись за волосами от неприятных вопросов. Те щекотнули ящерку и та недовольно вскинула голову, сверкнув на меня ярким золотистым глазом. Кай тоже попытался было её погладить, но едва успел отдёрнуть руку от щёлкнувших острых зубов.
- Так тебе и надо. - ехидно заметила я, пытаясь сменить тему. А о д'хорах я бы предпочла сначала подумать сама, прежде чем обсуждать эту тему с другими. Да и не знала я, что, собственно, могла бы сказать...
- Не хочешь говорить об этом? - угадал эльф.
- Не хочу.
Остроухий вздохнул:
- Понятно. Если захочешь рассказать...
- Конечно. - перебила я - я и так прекрасно знала, что он хочет сказать. Принц посидел ещё чуть-чуть, снова вздохнул, и ушёл проверять раненых, а мы с Манькой (так я назвала саламандру) остались думать о жизни. Ну, на самом-то деле, думала больше я, а рыжая тушкой лежала у меня на коленях и блаженно мурлыкала, изо всех сил стараясь притвориться кошкой. Если, конечно, бывают кошки, похожие на маленьких мохнатых динозавриков...
Но, правда, как мне удалось противостоять магии д'хоров? Да ещё успешно? Да ещё и разрушить их власть над другими?
Со мной, если честно, и дома случались разные непонятные вещи... Например, однажды я видела привидение. Да-да, самое настоящее, и не хмыкайте скептически! И животные никогда меня не трогали (вот Манька, к примеру, так вообще сразу прониклась не свойственной огненным духам симпатией)... А напавшего как-то раз вампира потом пришлось долго откачивать валерианкой и провожать до дома чуть ли не в полуобморочном состоянии. Плюс обострённая интуиция и чувство опасности. Но это всё мелочи, с кем не бывает? А как только я выехала за городскую Черту, то с меня как будто наконец стянули тяжёлое ватное одеяло, за которое я всю жизнь цеплялась и под которым, как в детстве, пряталась от окружающего мира. И я чувствовала, что постепенно меняюсь. Но, что странно, это не вызывало протеста! Но что же со мной происходит?
Я тряхнула головой. Слишком много вопросов, на которые я не вижу ответов, и лучше уж мне пока всё оставить как есть. Как говорится, меньше знаешь - крепче спишь. А то ещё выяснится, что я какой-нибудь законспирированный гном, которого в детстве уронил не на то крыльцо вдрызг пьяный аист... Да и вообще утро вечера мудренее...
И, здраво рассудив, я решила пойти спать.
***
А утром я проснулась оттого, что кто-то чуть на меня не наступил, потом споткнулся и с изощрёнными ругательствами свалился рядом, а Маня от страха ещё и запалила мне волосы.
Короче, доброе утро, страна!
В лагере царило непривычное оживление. Я это поняла сразу, как проснулась и открыла глаза: все вокруг носились, шумели, спешили куда-то. Заинтересованная, я вылезла из своего спальника и, отчаянно зевая, отправилась посмотреть поближе, что это всех так взволновало. Слава богу, волосы уже даже не тлели, укоротившись всего-то на четверть, Манька виновато ластилась и мурлыкала на ухо, со всеми удобствами устроившись у меня на плече.
Я прочувствовала, что значит быть верховой лошадью, и стала подбираться к нашим. Оказалось, эльфы приехали. Я отыскала в траве упавшую от изумления челюсть и заметила, что они ещё и привели наших дезертировавших скакунов, которых лично я уже и не чаяла увидеть. Возглавлял же эльфийскую делегацию уже знакомый нам Страж границы Лайсэ дерш Тарвах собственной остроухой персоной. Сначала он обругал нас всех (а в особенности Кая, как самого главного) разными непечатными словами, за то что мы приманили ему сюда всю нечисть с трёх ближайших Лесов, а потом, уже совсем другим тоном, поблагодарил за уничтожение особо опасной стаи. И в признательность подарил наших же лошадей... Вот это, я понимаю, эльфийский подход!
Кай изливался в извинениях и благодарностях - остроухие благосклонно внимали, а когда положенный этикет был соблюден, гордо удалились, а я вздохнула от зависти: эх, мне бы научиться так ходить по лесу! Чтоб бесшумно и без следов. Но, мечты, мечты...
Я пожелала всем доброго утра, ответом на что мне были многочисленные хмурые взгляды: судя по внешнему виду, сладко выспаться удалось только мне и Мане, всю ночь сопевшей у меня над ухом.
Мы быстро собрались, свернули лагерь и тронулись в путь, чтобы к вечеру уже наконец-то выехать к границе леса.
Глава 3
А дальше начиналось Пригорье, бескрайняя степь. Даже не просто степь - Степь, так правильней: моря высоких - иногда мне по грудь - шуршащих на ветру жёлтых, коричневых, красновато-золотистых трав и маленьких тёмных цветов... Говорят, эти цветы - души умерших в Последнюю войну, и поэтому они светятся в темноте, как тысячи настороженных глаз.
Пряные, горькие, терпкие запахи плывут над бесконечной равниной, до самого горизонта, где кольцом застывшего пламени высятся скалы Чёрных Гор - жилища драконов...
Мы выехали в степь, когда тени забились под самые копыта коней. 12 число месяца пряных трав, и до дня солнцестояния - 8 дней.
Всего 8 дней! У меня всё внутри сжалось в узел при этой мысли, и стало тошно даже дышать, не то что смотреть вокруг.
- Эй, Сим, что ты такая хмурая? - весело окликнул меня Рысть, выныривая откуда-то справа, и, смеясь, звонко хлопнул Цикаду по белому крупу.
Догадайтесь, что произошло дальше?
Верно, громко выразив своё мнение нецензурным ржанием, лошадка подпрыгнула и, не разбирая дороги, понеслась резвым галопом, не обращая ни малейшего внимания на мои протестующие визги. Меланхолию как ветром сдуло! Встречным. Некоторое время я могла думать только о том, как бы не сдуло заодно и меня саму...
Но на пятой минуте я всё-таки упала. Всё произошло так быстро - вот я несусь вперёд, вцепившись в жёсткую гриву, а потом раз, мир сделал двойное сальто, и я уже на земле, судорожно пытаюсь втянуть горячий воздух, а копыта Цикады выбивают дробь уже где-то далеко вдали. Хорошо хоть упала я удачно - на Маньку! К счастью, духи живучи.
Саламандра полупридушено сопела, потом наконец выбралась на волю и, с укором глядя на меня круглыми искрящимися глазами, возмущённо заверещала. Это несколько привело меня в чувство, и я завертела головой, осматриваясь, но за высокими травами ничего не было видно. Зато их мягкий золотистый окрас живо напомнил мне жёлтоватые - под цвет электрического света - страницы учебника с ровными и безликими буквами. Там говорилось: "искривление пространства - парадокс Степи. Если представить реальность как скатерть, то везде она стелется ровно, выглаженная заботливой хозяйкой, а здесь так и осталась лежать скрученным бугром, выстиранная, выжатая, да так и забытая на месте". Если смотреть вперёд, то можно увидеть то, что осталось у тебя за спиной, за сотни километром позади, а может, отразишься в профиль ты сама, и потеряют значение направления и стороны света. Так говорили нам в школе. Вот почему меня никто и не догнал, даже не бросился следом! Кроме, наверное, Кая... А человек города не может видеть "сквозь". Потому-то мы и проиграли в Последней войне... Хорсы, духи степи, казалось, приходили из ниоткуда, неожиданно появляясь перед самым носом ошеломлённого, растерянного войска, да и потом, уже после Поражения, здесь погибла не одна экспедиция, заблудившись в трёх шагах от Черты (Шэнхе - так, вроде, называется местный город)... Но последние бои давно прошли, проложена, наконец, Жёлтая дорога через Дикие Степи, и экспедиции уже более ста лет не высылаются сюда, вокруг только хитро щурятся белые и фиолетовые цветы.
Мне стало не по себе. Просто так, ни с того ни с сего, без особой причины. Это даже не чувство опасности, а так, его бесплотная тень. Сначала я подумала, что меня нервирует пристальный взгляд степной флоры, а потом различила тихие, едва различимые обострившимся от тревоги слухом шаги. Скрёб когтей по окаменевшей от жары земле, шелест травы, раздвигаемой мощным телом. Мне померещился даже холодный блеск чьих-то зелёных глаз.
Я попыталась подняться, но тут же со стоном сползла обратно, обхватив руками правую ногу. Видимо, я её всё-таки вывихнула... Падение с лошади, знаете ли, редко обходится даром! "Вот поганка бледная! Мухомор четырёхногий." - выругалась я про себя (в смысле, про неё, но не вслух).
А потом он прыгнул. Огромный, чуть припорошенный сединой, как пеплом, угольно-чёрный волк. Я даже не успела заметить, как? Откуда? А весь мир уже заслонили его зелёные, как бутылочное стекло, глаза. Что напугало больше всего, так это то, что они были абсолютно пусты: ни мыслей, ни эмоций. Разве что на самом дне - тень тоски и старой боли.
От него пахло шерстью, почему-то мокрой. Это я точно помню, он был слишком близко, а от этого запаха хотелось чихать. Я бы и чихала, если б не было так страшно. Я кожей чувствовала его дыхание и желание убить. Меня? За что? Манька рыжей молнией метнулась ко мне, в последнее мгновенье успев между моей шеей и оскаленными клыками. Я чётко помню, как они сверкнули на солнце, когда волк с ленивой неторопливостью перехватил ящерку и отбросил в сторону, отплевывая быстро гаснущие искры. Или искрило у меня в глазах?
Лишнее мгновенье жизни, маленькая дополнительная вечность...
Или больше? Над землёй разлетелся звонкий детский голос:
- Дядя Фрес! Дядя Фрес!
Волк вскинул голову, насторожив уши, а у меня перехватило дыхание. Я ещё подумала, что надо бы крикнуть, чтобы мальчик бежал отсюда, но воздуха с трудом хватало даже для простого вдоха. Да и от страха я, по-моему, совершенно не могла управлять собственным телом. Тут уж не до других! Когти больно впивались в плечи, а шерстинки забивались в рот и нос.
Он что, линяет?
Я застонала. Вообще, хотелось вопить, но и это было уже прогрессом. Волк быстро скосил на меня глаза, потом перевёл их обратно на золотые заросли, снова меня, нервно облизнулся... Этот жест показался мне до того человеческим и нелепым в исполнении зверя, что я бы не удержалась от ухмылки, будь мне не так страшно. А мне было чудовищно, безумно жутко...
Тем временем человек (хотя откуда в Дикой Степи люди?) приближался. Ребёнок... У меня сердце на миг остановилось при мысли, что волк может с ним сделать.
Зверь тоже чувствовал себя не лучшим образом. Шевелил ушами, переступал лапами, вертел головой. Наконец, зло рыкнув сквозь зубы, он одним гигантским прыжком исчез в море трав, всего на миг разминувшись с мальчуганом лет двенадцати, вынырнувшим как раз с другой стороны.
- Дядя Фрес... - начал мальчуган с укором и осёкся. - Светлая Амира! Тетя, что с Вами? - испуганно.
Если бы я была в состоянии говорить, я бы его послала. И не на север, а много, много дальше... Чтоб не мешал радоваться спасению: я всё ещё не могла поверить, что всё обошлось, и в голове билась только одна мысль - "неужели жива?". Билась, как пойманная птица, и стремилась к своим товаркам в небе, синем безоблачном небе над головой... Далёком и таком невозможно прекрасном. Сердцу наскучило дислоцироваться в пятках и оно бешено колотилось где-то в горле, отправляя эхо стучать в висках. Честное слово, жива! Я - жива. А в небе птицы. А ещё - голова неизвестного мальчугана с веснушками на курносом носу. Хотя нет, это он просто склонился надо мной и настойчиво пытается померить мне температуру, прикладывая ладонь ко лбу (моему, прошу заметить).
Это так не совпадало с моим возвышенным настроем, что я чуть не врезала этому шкету от возмущения. Но рассудила, что со спасителями так всё же не поступают... Даже если они не принцы: ни действительные, ни бывшие.
Пришлось ограничиться красноречивым морщеньем носа.
- Всё хорошо. - сказала я, успокаивая скорее себя.
Но, в отличие от меня, мальчик поверил и отодвинулся, дав мне пространство, чтобы принять более-менее сидячее положение. Чем я и воспользовалась.
Закружилась голова, а съеденный накануне обед настойчиво попросился наружу, но я подавила их бунт в зародыше. Вот только кровь никак не желала останавливаться. Странно, но я почти не чувствовала боли... Шок? Ой, мама, он же скоро пройдёт!
Только я так подумала, как боль в распоротых мышцах затопила меня с головой. Последнее, что я помню - это бледная и насмерть перепуганная физиономия моего малолетнего спасителя, а потом я, к неописуемому своему счастью, отключилась и провалилась в разноцветную темноту.
Глава 4
А и Б сидели на трубе...
No народная загадка
... Я слышала, как кто-то на два голоса спорил у меня над ухом.
- Нет, и как вы только могли такое допустить?!
- Мы? Вообще-то это вы должны были...
- Теперь и будем.
- Вот уж нет! И зачем ты вообще потащил её сюда? Ты же знаешь, горожанам лучше в эти земли не соваться.
Над левым ухом смущённо засопели.
- Она жертва. Баршаху. Туда и везу.
- Ты что, спятил?
Тут мне стало любопытно, и я решила приоткрыть один глаз, чтобы узнать, кто же это так настойчиво мешает мне спокойно валяться в обмороке.
Сквозь ресницы обзор был не ахти, но всё же удалось разглядеть светло-медовую растрёпанную шевелюру поверх загорелого лица и курносый нос. В первую секунду я даже опешила - незнакомец выглядел как точная копия моего спасителя, только лет на десять старше. "Это что, я так долго провалялась в обмороке?" ужаснулась я и с целью опровержения приоткрыла и левый глаз. Им был виден Кай, точнее, только его часть и, вроде, нисколько не изменившаяся. Но эльфы стареют медленней...
- Ну, почему спятил... - протянул принц. - И вообще, Айва, не лезь не в своё дело.
- И это, по-твоему, не моё дело? Слушай, Кай, поверь, меня абсолютно не интересуют твои аферы, хотя я и не понимаю, как...
- Короче. - поморщился эльф, который явно чувствовал себя не в своём лесу.
- А короче, ни в какую жертву её приносить не будут, потому что теперь она одна из нас.
- Правда? - обрадовалась я, хотя и не поняла смысла загадочного "одна из нас", и требовательно оглядела присутствующих, не вполне веря своему счастью. Я буду жить!
Последовала короткая немая сцена, во время которой я также разглядела незнакомца внимательней и, к своему невероятному облегчению, нашла не меньше десяти отличий от встреченного мной раньше мальчишки. И это тоже не могло не радовать, так как значило, что отсутствовала я не так уж и долго.
- Сима, ты хорошо себя чувствуешь? - с трогательной заботой спросил Кай, как только пришёл в себя. Он явно хотел уйти от темы, но мы с Айвой придерживались несколько иного мнения.
- Не уверена, - не стала скрывать я очевидного. - Так что вы говорили о том, что в жертву я не гожусь? Почему?
- Дракон подавится. - хмыкнул парень, многозначительно взглянув на эльфа. Эльф одарил его в ответ не менее щедро.
- Сима, милая, полежи тут минутку, я отойду поговорю с праправнуком...
Я возмущенно приподнялась на локтях и поморщилась от весьма нерадостных ощущений (у, мои плечи...), но никто этого даже не заметил, потому что принц, не дождавшись моего ответа, подхватил незнакомца под локоток и уволок за кустики. Оттуда вскоре стали доноситься отдельные слова и звуки, произносимые на явно повышенных тонах - мальчики решили продолжить спор. В котором, прошу заметить, решалась моя судьба! Нече-есно... Я обиделась и не стала прислушиваться (голова и так болела, а разговор был ни эльфа не понятен, так как шёл на незнакомом языке).
Воспользовавшись отсутствием старших, ко мне тут же подсел мой спаситель. Вид у него был абсолютно сияющим.
- Привет, я Пятнышко. - улыбнулся он. - А мы с Айвой оживили твою саламандру! - похвастался. И правда, я и сама уже видела ехидную Манькину физиономию, выглядывающую у него из-за головы. Я села и рыжая тотчас перебралась мне на колени. Честно, я чуть не расплакалась от радости! Я-то уж и не надеялась её ещё хоть когда-нибудь увидеть!
- Как вам это удалось? - ошарашено спросила я, а рука уже сама потянулась погладить её по пушистой спинке и убедиться, что это не мираж, на которые так богата местная природа. Оказалось, и правда - она... Тёплая, вредная, рыжая...
- Это заклинание какое-то хитрое - Айва знает. Он умный! Но я помогал! Я костёр развёл! (6)
- А Айва - это кто? - решила уточнить я, пропустив всё остальное мимо ушей. Всё-таки спасителей любимых духов надо знать в лицо. Вдруг ещё помощь понадобится? Тьфу, тьфу, тьфу, не дай бог...
- Это мой брат. Сводный. - подумав, добавил мальчик. - А правда, что ты теперь тоже оборотень? Вот здорово! А в кого превращаешься? Вот мы с братом - волки... А ты?
Слова лились из парня сплошным потоком, причём абсолютно мимо моего сознания. Столько всего произошло! Какие волки? Какие оборотни? Это ж сказки! Вот эльфы - это да. Кстати, а Кай назвал Айву своим пра-пра-кем? И как они оба тут оказались?
- Пятнышко! - оборвал словесные излияния мальчишки эльф (как удобно, однако, и обозвала по-чёрному, и не приврала нисколько!), как раз вышедший из зарослей. Выглядел он слегка взъерошенным и чем-то ужасно недовольным. Так ему и надо! Притворялся добрым, заботливым, а, оказывается, мечтал принести меня в жертву, как будто дракон приплачивает ему за каждую лишнюю девушку по золотому койну! Предатель. Не мог просто порадоваться моей удаче и отпустить с миром?
Принц поймал мой далёкий от ласкового взгляд и отвёл глаза. Стыдно, лопоухий?
Айва появился следом и выглядел тоже не лучшим образом: глаза сверкают, волосы дыбом. Встретила бы в тёмном переулке - убежала не оглядываясь. Эх, где там сейчас мои родные переулочки...
- Привет, давай знакомиться. - нарочито весёлым тоном произнёс он, явно назло Каю. Эльф-то стоял рядом хмурый, дальше некуда, но молчал. Только зубы стискивал так, что мне казалось, они вот-вот затрещат.
- Я Айва, а это мой брат Пятнышко, но, наверное, это ты уже знаешь.
Я угукнула в ожидании продолжения.
- Ээ, знаешь, тебя тут оцарапали...
Я покосилась на свои плечи. Ну да... А я и не заметила! (язвлю, правда, мысленно). Кстати, раны уже почти зажили и напоминали о себе только одинокими уколами при резких движениях. Но разве такое возможно? - испугалась я. Но опять же молча. Честно говоря, язык отнялся от удивления.
- Ээ... Дело в том, что это был оборотень и теперь ты тоже одна из нас.
- Это был дядя Фрес! Я видел! - влез в разговор Пятнышко. Но Айва грозно на него взглянул, и тот заткнулся, обиженно сопя. Вместе с Каем у них получился уже дуэт.