Пред очами являлось извечно проклятье,
Что небо швырнуло беспечно в тебя.
Ты сжимался, крича, проклиная распятье,
Но небо смеялось, несчастливца губя.

В каре безумной боле не было смысла,
Как только зашла боль за мнимый порог.
Но угроза тогда лишь сильнее нависла,
Ища в доле счастья ужасный порок.

Я был среди тех, кто стоял на коленях,
Не в молитвах, не в крови, всего лишь зверьё...
Скрывался, таясь и прогнив в полутенях
С другими лакал я проклятье твоё,
Гнушаясь той вязкостью крови...

Глотали, смеясь твоей огненной боли,
Ловя небеса на единственном слове:
"Игра!" Да лишится он воли..!

Но я вразумел что к чему, отдаляясь
И вязкий осадок под сердцем храня.
Ты был лишь игрушкой, с тоскою смиряясь,
Считая, что это всего лишь возня.

Не ждал и не ведал кончины мучениям
И даже подумать о ней ты не смел.
...Я вдруг пожелал стать последним спасеньем,
Стянув себя цепью для связи двух тел.

Я голову поднял, небесам ухмыляясь
И вдруг истерично и звонко смеясь...
Из уст вырывались лихие проклятья,
Кончаясь излюбленным выкриком "Мразь"...

Я знал, что та цепь уж отнюдь не порвётся,
Решив на себя перенять твою боль.
Я знал тот секрет, что лишь тварям даётся...
И смело принял на себя эту роль.

И вот в сотый раз я, взывая в молитвах,
Сумел наконец пробудить Сатану.
...Забыв почему я всю жизнь провёл в битвах,
Я душу бесследно сам продал ему.