Аннотация: "Вне всякого сомнения, абсолютно беспроблемный ребенок есть фигура утопическая" (с) из статьи Зинаиды Александровой для "Школьного вестника" "Ничего подобного" (с) из размышлений Ами при прочтении
Ишка решал запутанную задачу по геометрии, наслаждаясь редким чувством правильности всего окружающего. Такое бывает, когда в первый день каникул встаешь в восемь часов утра, когда неожиданно для самого себя начинаешь делать утреннюю зарядку и когда добровольно выполняешь домашнюю работу, которую никто не задавал.
Исключительно редкое чувство, но явившуюся неизвестно откуда Ами даже оно не могло разжалобить.
- Учишь? Врачи вечером заниматься не советуют, - Ами села на край стола и захлопнула учебник, - лучше заняться чем-нибудь более полезным.
- Учу, - Ишка упрямо отобрал геометрию. - А что ты считаешь полезным?
- Низводить и курощать, - сказала Ами. - Лучше всего плюшками. Игорь, ты понимаешь какая удача, что к нам на корабль попал этот лишний человек русской литературы?
- Конечно, - треугольник перечеркнула медиана. - Где возьмем плюшки?
Медиана задачку почти решала. Почти. Еще бы сообразить, чему угол при вершине равен... Градусов тридцать, если по клеточкам считать.
- Нигде, - сказала Ами, - так дела не делаются. Съесть все его булочки, разрезать одежду на лоскутки, сжечь экспедиционный дневник, разбить молотком винчестер рабочего ноутбука... Что еще? Это же несерьезно!
Почти сложившееся решение треснуло по всем швам. Треугольник неожиданно оказался тупоугольным, и высота выбралась за пределы чертежа.
Жалко Онегина. Может если ему о планах дочки рассказать, он сам от экспедиции откажется? Впрочем, такие люди никогда ни от чего не отказываются.
- А сторона BC здесь семь с половиной сантиметров, - сказала Ами. - Не отвлекайся. Ты бы что на моем месте сделал?
- Не обращал бы на него внимания.
- Он же тогда ничего не поймет. А зло должно быть наказано.
- Думаешь, он еще не понял?
- Уверена.
- А мама?
Ами приоткрыла рот, задумалась и ничего не сказала. Семья Онегиных друг друга стоила.
- В общем, у меня есть план. Поможешь?
- Что за план?
- Он к этой экспедиции пять лет готовился. Столько с Лебедевым переписывался, столько читал, столько костюмы шил, чтоб его при дворе приняли...
- Ну?
- Я хочу, чтобы Барс его выгнал.
- Понятно, - сказал Ишка, с сожалением откладывая в сторону учебник.
Такой серьезный, подробный и продуманный план безусловно требовал обсуждения.
- Говорят, что в Оринском анклаве очень серьезно относятся к традициям...
- Хочешь, чтобы он ошибся?
- Очень. Очень хочу. Кир сказал, что ты по Акасу специалист, вот и скажи: что мне лучше сделать, чтобы его оттуда навсегда выгнали.
Ишка потер висок. Обычно это помогало что-нибудь придумать, но сейчас в голову ничего не шло.
С обычаями проблем не было. В этом анклаве их столько, что Онегина скорее всего и без посторонней помощи быстро выставят. Красный цвет для плаща не того оттенка выберет, Барса герцогом Ориинским назовет, в шахматы кого-нибудь обыграет... Все знают, что герцог - лучший игрок анклава, но почему-то мало кто слышал, что он особым указом назначил пожизненную ссылку за победу, не соответствующую "Высочайшей росписи заслуг перед престолом".
- Не знаешь, - уверенно сказала Ами.
- Знаю, - обиделся Ишка. - Только зачем тебе это сейчас? Может ты с ним помиришься еще? Давай, я тебе перед прилетом расскажу?
- По-ми-ришь-ся? Мне послышалось? Или я все-таки плохо знаю русский?
- Послышалось, - сказал Ишка, возвращаясь к задаче.
Значит, треугольник тупоугольный. Значит, нужно только исправить чертеж, и все сразу станет как надо.
В том, что у Ами когда-нибудь все станет как надо, Ишка сильно сомневался.
- Договорились. Ты мне все объяснишь перед посадкой на Акасу. Так?
- Так.
- Я пошла, - у двери Ами обернулась, и погрозила пальцем. - Мы договорились, белый и пушистый мальчик.
Ишка опустил голову на руки и задумался. Что-то с ним и в самом деле было не так. Еще ни разу в жизни он не строил планов мести, не изобретал новых методов низведения, да и врагов у него не заводилось. Не считать же врагом воспитателя, который однажды на две недели запретил ему посещение Юнкосма, или вредную одноклассницу, дразнившую его Шишкой?
Определенно, что-то с ним было не так.
- Кир, у тебя когда-нибудь были враги?
Только что вошедший штурман озадаченно посмотрел на Ишку, и чуть было за это не поплатился: кот выскользнул у него из рук и кинулся к двери.
- Нет. То есть личных не было, - ловким маневром Брыся оттеснили от государственной границы, - идейные попадались.
- Идейные?
- Знаешь, бывают такие люди... У меня однокурсник разбился через месяц после диплома только потому, что один человек резервные маяки вообще не проверял. То холодно ему было, то погода плохая, то домой пораньше уйти хотелось. Комиссия у него потом спрашивала, понимает ли он, что убил человека, так он обиделся - он же ничего плохого не делал!
- Его наказали?
- Оштрафовали, дали выговор, и вернули в рядовые техники.
Наверное, у Ишки был очень красноречивый взгляд, раз Кир продолжил, не дожидаясь вопроса:
- И уже четыре года на одном из центральных серверов того космодрома стоит маленькая программка, которая каждый день в четыре утра набирает номер этого человека и просит его проверить маяки.
- Ты писал?
- Нет, я Витьку и не знал почти. Кто-то из местных сделал.
Штурман стащил ботинки и вытянулся в полный рост на койке. Потянулся, погладил смирившегося с неволей Брыся, и достал с полки шахматы.
- Сыграем? И, кстати, откуда у тебя такие вопросы? С Ами поговорил?
- Сыграем. Поговорил. А зачем ты Брыся закрываешь?
- Чур, я черными. Брыся я ночью погулять выпущу. Понимаешь, Онегин мне уже объяснил, что я совершенно зря притащил на корабль детей, неправильно воспитываю его дочь и развел жуткий беспорядок на мостике и на кухне. Спрашиваешь, при чем здесь кот? Так вот, о нем он еще ничего не знает.
- А ты воспитываешь Ами?
- Ребенка, - Кир наставительно поднял палец, - воспитывают все окружающие его люди. Друг мой юнга, это была незабываемая речь о том, как важно для всех них действовать в одном направлении. Ишка, я по часам засекал: сорок минут! Поэтому давай поговорим о чем-нибудь другом.
- Рассказать тебе, как мои однокурсницы переодевались цыганками и предлагали прохожим погадать на картах околоземных путей?
* * *
- Подъем!
Ишка сонно перекатился на другой бок и поглубже забрался под одеяло.
- Рядовой Калинин, я буду вынужден вынести вам замечание. С занесением в личное дело!
Рядовой Калинин не шевелился и очень надеялся, что про него забудут.
- Вставай, - штурман бесцеремонно сдернул одеяло и поставил Ишку на ноги. - Через десять минут придет Ами. Через пятнадцать у нас завтрак. А через час у нас посадка. Ты помнишь?
Сразу Ишка осознал только слово "посадка". Потом "Ами". И уже потом, стоя под душем и прикидывая, стоит ли чистить зубы всего через пять часов после прошлого раза, подумал, что завтрак - это тоже неплохо. Узнать бы, кто сегодня дежурит... Конечно, лучше бы еще полчаса поспать, но...
- Доброго утра, - сказала отвратительно бодрая и выспавшаяся Ами с котом под мышкой. - Я вам подарок принесла.
- Бедный Брысь. Неделю на нелегальном положении. Что может быть хуже?
- Неделя на легальном положении, - хмуро сказала Ами. - И только попробуйте со мной поспорить, Андрей Иванович вчера весь вечер пытался со мной поговорить.
- Не весь, - сказал Кир. - А давайте, организуем братство Владимира Ленского. Я берусь обеспечить подлинно геттингенскую душу.
- А кто будет писать стихи?
- Не знаю. Игорь, ты у нас случайно не поэт?
Ишка отрицательно мотнул головой. Стихи он сочинял один раз в жизни, о космосе, и лично потом выпросил у Лилии стенгазету с ними, чтобы сжечь на костре в походе. СанСаныч тогда сказал, что так мог поступить только настоящий поэт.
- Ну вот, - сказала Ами. - А я после вчерашнего вечера тоже стихи писать не могу. И вообще Ленский плохо кончил.
Ами - писать стихи? Приветствие для научной конференции или запоминалку для формулы? Или классический перевод сонетов Шекспира?
Впрочем, сегодня Ишка был готов восхищаться ей безоговорочно. В конце концов привыкнуть спать по пять часов можно - у Кира ведь получается. А привыкнуть к такому папе...
Бедолагу Брыся оставили запертым в каюте. Кир пообещал накормить его, как только Онегин сойдет с корабля. Как настоящий друг, он пожертвовал ради кота прогулкой по Беловодью, а как настоящий звездолетчик все равно встал к общему завтраку. Наверное, заразился правильностью от Ишки.
- Так ты сегодня идешь гулять с отцом?
- Именно. Точнее, мы - идем, Игорю кусочек этого счастья тоже достанется.
- С дороги не уходите, - посоветовал Кир. - Хищников здесь нет, а заблудиться проще простого.
- Андрей Иванович разберется.
Перед дверью в кают-компанию Кир остановился, три раза крутнулся на левой ноге, постучал по косяку и шепотом попросил звездолетного очистить корабль от злого духа. Ами пробормотала что-то японское. Ишка промолчал. Предчувствия у него были самые нехорошие, но звездолетного больше одного раза в день ни о чем просить нельзя.
- Ами-тян! Неужели ты была в гостях у своего друга? Ты же могла поставить их в неловкое положение!
Ишка посмотрел на часы. Одиннадцать секунд. Надо будет узнать у Кира, как он выдержал сорок минут такого разговора. Хотя... Мама Ами добровольно сидела рядом с бывшим мужем и вроде бы даже, единственная из всех, при этом хорошо себя чувствовала.
Сова на стене взглядом умоляла унести ее из этого места, остальные вежливо и благопристойно тосковали, уже ни на что не надеясь.
- И более того, вы опоздали на завтрак и заставили нас ждать, нас, взрослых образованных людей. Ами-тян, ты понимаешь, что вела себя недопустимо?
- Понимаю, - сказала любящая дочь и запустила ложку в кашу.
Укоризненного взгляда Зимина она не заметила, а сделать ей замечание никто не отважился. Это вне всякого сомнения помешало бы правильному пищеварению и потребовало бы немедленного вмешательства Онегина.
Оставалось только смириться с тем, что первый выход на дикую планету пройдет совершенно не так, как Ишка его представлял. Понятно, конечно, что раз там уже есть станция, значит, ничего особенно приключенческого с гостями случиться не может. Хищники отогнаны за барьер, ядовитые растения из безопасной зоны тщательно выведены, а на каждом втором дереве висит указатель, показывающий направление на космодром, но... как можно перед посадкой спокойно сидеть, есть кашу и обсуждать всякую ерунду вроде последнего фильма Сетха или невовремя оторвавшейся пуговицы на рукаве? Ладно бы еще говорили о космических делах, но это...
Окончания завтрака Ишка ждал едва ли не больше, чем когда-то первого занятия по космонавигации, а разочаровался в нем даже больше. Во-первых, Зимин попросил его надеть свитер, о чем ни в одной книжке не писалось. Во-вторых, вместо компаса юнгам вручили маячки, почти такие же, как собакам на прогулке, а рабочее задание заменили обещанием Онегина рассказать о завоевании космоса. Потом, к счастью, его отговорили, но нехорошие предчувствия заметно усилились.
В-третьих, Ами все это издевательство над честными юнгами нисколько не задевало. К люку она пришла в теплой куртке, Онегина за будущую лекцию только поблагодарила, а в руках, вместо какого-нибудь анализатора или на худой конец альпинистского молотка - правда, Ишка серьезно сомневался, есть ли на Беловодной горы, - держала толстый том в роскошной обложке. Сверху из нее уже высовывался кончик засушенного листа: юнга собирала гербарий.
- Книгу не жалко?
- Нет. Я ее специально с собой таскаю. Это же специальное подарочное издание к юбилею Санина, слышал?
- Можно почитать?
- Еще один любитель экзотики, - печально сказала Ами, упаковывая книгу в рюкзак. - Хочешь, я тебе подшивку "Навигаторских записок" дам?
Да, в "Записках" Санина не печатали. В историю он вошел одним-единственным фундаментальным трудом - доказательством принципиальной невозможности существования высших форм жизни на других планетах. Четверть книги занимало само обоснование, остальное - разоблачение поддельных фотографий иных планет, обманутых очевидцев и коварных актеров, разыгрывавших роли инопланетян на земных космодромах. Интереснейшее должно быть чтение.
- А можешь написать Санину письмо. С подробными объяснениями, сколько тебе заплатили за то, чтобы ты придумал, что был на Беловодной, и как на потолке павильона рисовали чужие созвездия. Тогда он тебе сам пошлет полное собрание своих сочинений.
- А у тебя эта книга откуда?
- Подарили, - сказала Ами и обернулась к Онегину. - Андрей Иванович, вы с нами?
Ишка похолодел.
- Разумеется. Как единственный серьезный человек на этом корабле я несу за вас полную ответственность. Я не могу допустить, чтобы вы заблудились, съели что-нибудь ядовитое...
- Забрели в ядерный реактор, - предложила свой вариант Ами, но Онегин ее не слушал. Да и Ишка тоже - Зимин наконец-то открыл люк.
Если бы не лес вдалеке, можно было бы подумать, что "Буревестник" пришел в какой-то захолустный космопорт: то же особо прочное покрытие под ногами, те же серые кирпичи складов и прозрачный куб диспетчерской за ними. Но лес был. И луг в двадцати метрах от "Буревестника" был. И Беловодная была, что бы там не писал о ней Санин.
А еще на космодроме стоял человек в сером кителе начальника базы. Ни один актер, даже Волков, блистательно сыгравший капитана Громова, внезапно узнавшего о плотном метеоритном скоплении на пути, не сумел бы вложить в безлико-уставное приветствие столько безнадежности. Кир говорил, что Зимин работает инспектором - проверяет работу станций пятого сектора, и сейчас Ишка видел это своими глазами. Что-то лежало на совести товарища Белых тяжким грузом, пригибало к земле и требовало как можно быстрее избавиться от комиссии, но что именно Ишка так и не узнал.
Онегин по-профессорски заложил руки за спину, горделиво вытянул шею и побрел по дорожке в нескольких шагах перед юнгами. Инспектор и начальник станции остались сзади - им пока было не до прогулок. Зимин грозил неведомым актом Ли-Джонсона и обещал урезать бюджет, Белых вяло отбивался рекомендательным письмом академика Лисовского и предлагал немедленно уйти в отставку. Эх, был бы Онегин не этнографом, а биологом...
- Итак, дети, вы попали на первую в вашей жизни настоящую дикую планету.
- С двумя сотнями постоянного населения, - шепнула Ами.
- Полет на другую планету всегда был мечтой человечества. Сирано де Бержерак описывал Луну еще в дремучем Средневековье.
- Когда Луна еще считалась планетой.
- А бесподобная "Аэлита"? А... Одним словом, это была извечная мечта всех передовых людей, и вы, в столь юном возрасте, получили возможность ее осуществить. Игорь, ты чувствуешь гордость за прогресс человечества? Ты понимаешь, что сотни и сотни человеческих жертв не зря принесены в жертву космосу?
- Путем жертвоприношения.
- Да, это была великая и трагическая история! Начиная, с первого полета Юрия Александровича Гагарина, космос...
- Что за дурак, - сказала Ами, увлекая Ишку на узкую тропинку между кустами облепихи. - Осторожно, колючки сильно цепляются.
- Думаешь, не заметит?
- Да ему только лучше будет. Никто не перебивает, не портит пейзаж и не напоминает, что Гагарин был Алексеевичем.
Последний метр пришлось проползти под ветками по-пластунски, но спасение от Онегина того стоило. И поля, раскинувшиеся до самого горизонта, того стоили.
Наверное, Ишка не был романтиком. Какие-нибудь живописные горы с бушующей в теснинах рекой, острыми пиками и прочими типовыми добавками ему бы понравились не так, как две широких ленты посадок по бокам дороги. Даже, если учесть, что большинство растений он видел впервые в жизни и для чего они нужны, не представлял совершенно. Вот, лук они в "Звездном" выращивали на пришкольном участке, клубнику по ягодам можно узнать, огурцы по огурцам...
Дальше начиналась небольшая делянка, полностью закрытая черной пленкой, и угадывание пришлось забросить.
- Здесь можно уже не торопиться, - сказала опытная Ами, - так далеко комиссию не водят.
- А если Зимин решит сам все осмотреть?
- Не решит. Полей здесь много - все осматривать ему не нужно. Выпишет очередной выговор и полетит дальше, что ему здесь еще делать? Нарушение есть. Инспектор есть. Начальник, который это нарушение уже пять лет оберегает, есть. Выговор, и точка.
- А сменить начальника?
- На кого? Смешной ты, Ишка, кто же из-за таких мелочей снимать начальника будет? Белых вообще-то хорошо работает.
- А что за нарушение?
- Смотри, - Ами спрыгнула с дороги и приподняла пленку. - Как тебе?
- Прекрасно.
- Правда? Тебе никогда не быть экономистом.
Ишка хмыкнул. Нашлось великое горе - он никогда не станет счетоводом. Хотя, если таким как Зимин... но он же не экономист? Он же раньше в космосе работал.
- Ты, правда, считаешь, что целое поле арбузов на станцию из двухсот человек - это прекрасно?
- Прекрасно, - честно подтвердил Ишка, арбузы он всегда любил.
- А по плану, - Ами показала пальцем вверх, в неведомые дали, где счетоводы составляли программы развития Дальних планет, - по плану здесь должна расти сахарная свекла. А он сажает арбузы! А вместо кукурузы вообще мандарины. Куда их теперь денешь?
- А свеклу куда? - спросил Ишка.
От мандаринов он бы сейчас не отказался. И от арбуза. А свекла... зачем ее столько?
- Свекла нужна для агрономических исследований. А он ее сажает каждый год маленькую грядочку, потому что не хочет, видите ли, землю впустую транжирить.
На руку Ишки села большая пестрая бабочка. Если бы ее предки знали, что их далекий потомок будет питаться нектаром неведомых инопланетных растений, они обязательно объявили бы ее нарушителем плана развития великого народа бабочек и дали бы выговор.
- Так он же ничего плохого не делает?
- Конечно. Но план нарушает.
Ишка окончательно убедился, что экономистов ему никогда не понять, и оглянулся на базу. По дороге кто-то шел. Кто-то?
- Ами! - Ишка толкнул ее в спину и растянулся под пленкой рядом с ней.
- С ума сошел, - прошипела Ами. - Онегин что ли явился?
- Хуже, - прошептал Ишка, пробираясь дальше.
- Что? - Ами приподнялась на локте. - Что может быть хуже?
- Тот человек. С Марса.
- Что? - спросила Ами, и Ишка зажал ей рот ладонью.