Они приехали в деревню, когда только начало светать. Выгнали полусонных, полуодетых людей на улицу и повели на поле, за деревню. По мере продвижения выдергивали из толпы мужчин. Это был последний день, когда Женька видела своего отца. Ей было страшно и холодно. Отец успел взъерошить ее и без того растрепаные со сна темно-русые волосы и сказать: "Не бойся, Женька. Мамку береги."
Люди с собаками не пускали их домой. Собаки лаяли. Мычали недовольные недоеные коровы, их выводили из теплых хлевов и гнали куда-то мимо, мимо, мимо. Кричали взбешенные петухи, с которыми обращались совсем уж непочтительно. Скулили собаки, пытаясь напоследок наглотаться утренней свежести. В какой-то момент огромными, до неба, кострами вспыхнули дома. Тихо причитали бабы. И это их смиренное причитание и осторожное перетаптывание в круге, замкнувшем их на пустом поле, было страшнее самых страшных криков.
Алена держала на руках годовалого Николку, Женька одной рукой вцепилась в руку Лиды, старшей сестры, а другой - в мамин подол. Она совсем не понимала, что происходит. Только пыталась рассмотреть сквозь частокол чьих-то рук и ног, как уменьшается и уменьшается фигура отца, уходящего с другими мужчинами по проселочной дороге. Скоро их стало совсем не видно.
- Вы можете расходиться по домам!
Голос кого-то невидимого Женьке произносил привычные слова как-то странно. Наверно поэтому никто не сдвинулся с места. Женька дернула мать за подол:
- Мам, нас отпускают?
Толпа осторожно двинулась вперед, ускоряясь, распадаясь на семьи, растекаясь к объятым пламенем коробкам.
- Лида! - Алена зажала рот рукой, заглушая свой крик - Лида пулей летела в горящий дом. Женьке казалось, что прошло невероятно много времени, прежде чем Лида выбежала обратно с какими-то вещами.
Решив тоже сделать что-то полезное, Женька принялась ловить цыплят, ошалевших от происходящего - курица исчезла, мир рухнул. Женька ловко собрала уже оперившихся птенцов в одно место:
- Мам, я их всех словила! - позвала она мать.
- Женя... - только и смогла проговорить Алена, повернувшись к дочке.
На земле ровнехонько лежали девять цыплят со свернутыми шеями.