(Мой, как всегда, запоздалый вклад в конкурс ко дню Св. Валентина)
Эфраиму Кишону посвящается.
Руслан, сидя на кухне, смотрит с грустью на толстую, сварливую Людмилу, на подзуживающую её дочку, Наташу, и с тоской в сердце думает:
Где были мои глаза?
Всего пятнадцать лет прошло, а как Людмила изменилась!
Стала злой сварливой толстухой, меня, её спасителя и освободителя, ни во что не ставит.
И дочку тоже ухитрилась настропалить против меня...
И зачем я попёрся вызволять её из лап Черномора?
Она же там, наверно, отлично пристроилась.
Со стариком - хрычом точно шуры-муры крутила...
Я, дурак, тогда по-молодости, по-глупости, по-страсти не обратил внимание на некоторые "детали", а ведь Наташка-то родилась явно раньшее срока!!!
И характер у "дочки" не мой - стерва молодая.
И на лицо -- смуглая. А мы с женой -- белокожие!!!
И пристрастие к восточным одеждам, чалмы-тюрбаны вечно напяливает...
По квартире иногда летает, просто неприлично, хоть бы брюки какие надела бы. А то в своей мини-юбке, кувыркается в воздухе, сальты-мордалы делает, весь "сервиз" свой показывает...
И это в четырнадцать-то лет.
"Что за комиссия, Создатель,
Быть teenage-дочери отцом!"
Где ж это видно, чтобы девушка без штанов по комнатам летала. Все люстры хрустальные перебила... А они, дорогие, между прочим... И парни, приятели ейные, смотрят на её выкрутасы и посмеиваются... И шуточки похабные насчёт её "гарнитура" отпускают. А она ещё смеётся, хоть бы хны. Не краснеет даже...
Эх, взял бы меч-кладенец свой, и всех бы гостей этих мечом этим замечил-замочил...
Так жена-то, Людмилочка моя, спрятала его куда-то, да "не помню,-- говорит, - куда".
Склероза-стервоза в 35 лет!!!
Эх, глупость моя молодая да "зов продолжения рода", что вы со мной сделали!
Надо было оставить Людку Фарлафу, пусть бы мыкался.
До сих пор на Людмилу похотливо косится, паршивец, хотя у самого уже двое сыновей...
А на что коситься-то?
Толстая она! В бёдрах раздалась, морду квадратную отрастила, ну, конечно, заодно и бюст ейный увеличился, так ведь за счёт всё того же жира!
А ведь какой стройной да красивой была даже перед второй свадьбой...
Первую этот старый хрыч сорвал.
И что я за ней попёрся! Подвиги, де, совершать...
Ради чего, вернее КОГО???
Рогдая убил зазря. Отдал бы ему Людку, так сейчас друзьями бы были...
Фарлафа отвадил...
Где мои глаза были!
И Финн этот тоже хорош!
Нет бы оживить меня БОЛЕЕ УМНЫМ, так нет.
Каким умер, таким же дураком и восстал из клинической смерти.
Реаниматор нашёлся, тьфу!
Этот Финн, наверно, тоже, ещё тот маразматик.
Крутил с Наиной шашни, да так и не выкрутил. Вспомнил, когда она старухой стала...
Ой, что это? При чём здесь Корней Чуковский?
Тут Людмила подскочила
И вцепилась мне в власа...
И юлила, и мылила,
И жужжала, как оса.
А от бешеной Наталки
Я помчался как от скалки.
А она - за мной, за мной,
По Садовой, по Сенной
Я к Таврическому саду
Перепрыгнул чрез ограду...
А она за мною мчится
И кусает, как волчица.
Вдруг навстречу мой хороший,
Мой знакоменький Фарлаф,
Он с Кокошей и Тотошей
По аллее шёл как граф.
И Наталку,
Словно галку,
Ухватил вдруг за рукав.
И, облапив, зарычал на меня,
И ногами застучал на меня:
Уходи-ка ты домой,
- говорит,
И посуду всю помой,
-- говорит!
А не то как налечу,
- говорит,
Так Людмилу отхвачу,
- говорит!
Да, Христа ради, - отвечаю, - бери себе их обеих!
Ну, что ты, Руслан, - сразу погрустнев, отвечает.
Я ж за ради шутки тебе... Сам знаешь, жена у меня тоже та стерва ещё.
Где уж мне с Людмилой-то "общаться".
У меня -- нельзя. У тебя - тоже, неприлично.
Площади нет для такого общения!
Только в мечтах, во снах...
Такая, - говорит, - у меня жилплощадь маленькая, что мне просто необходимо свой "внутренний мир" иметь...
Зашли мы в ларёк "анти-ликёро-водочный", выпили, рукав понюхали на закуску, да разошлись.
А Наталка моя сразу с его парнями "фигли-мигли" крутить, да в воздухе перед ними кувыркаться. Знает, паря, чем парней приворожить...