Аннотация: Фэйри, единорог и охотник встретились однажды вечером в Дивном лесу
Вечер в Дивном Лесу
Ветер прошелестел в верхушках деревьев и затих. Охотник настороженно прислушался, но было тихо. И он снова присел у ручья, разглядывая следы маленьких копыт, похожих на следы пони. Осторожно коснулся пальцем одной вмятины, поднес палец к глазам и удовлетворенно кивнул, разглядев блестки. Обследовал второй отпечаток и нашел блестки и там. Аккуратно перешагнул ручей и раздвинул заросли папоротника. Там обнаружилось продолжение тропинки, а посреди притоптанной травы пряталась аккуратная кучка фиалок, искрящихся радугой. Охотник довольно хмыкнул, собрал фиалки в пергаментный мешочек и спрятал в сумку на поясе. А потом извлек из рюкзака моток волосяной веревочки и колышки из белой древесины. Ловко растянул силки, рассыпал на тропинке крупные куски соли. Потом достал из сумки два больших пучка сочных листьев, растер в руках и измазал лицо и одежду. А затем полез на дерево. Теперь только ждать.
На соседнем дереве снова зашелестело, но сколько охотник ни приглядывался, так ничего и не увидел - ни зеленых, как изумруды, огромных глаз, ни оливковой кожи, ни вплетенных в зеленые волосы листочков и цветов... Ветерок прошептала на острое оттопыренное ухо своего приятеля Маковки:
― Какой человек смешной. Они все такие огромные, да, Маковка?
Маковка, одетый в зеленое и в венке из маков, кивнул:
― Ага. Я-то их часто вижу, как они мимо моего поля ходят. Хорошо, что Древние поставили на моем поле свой менгир, и люди боятся к нему подходить...
― А что это он делает, а, Маковка?
― Хочет Единорога поймать. Видишь - силки расставил.
― Глупый он какой-то. Разве Единорога удержишь какими-то веревочками да палочками.
― Эх, вот и видно, что ты с людьми не сталкивалась. Я-то знаю. Зимой, когда скучно спать, я беру у Зимовицы ее белую шубку, в метель прихожу к человеческим домам, слушаю, как они рассказывают про нас, про Дивный народ. Умора, я тебе скажу. Но среди них есть и знающие. Ты думаешь, что это просто веревочки, а я видел, как охотник срезал у своей юной дочери косу.
― Веревочка из волос, Маковка? Но зачем?
― А затем, что девичьи волосы могут удержать Единорога крепче всего на свете... а палочки его, наверное, из осины... ― Маковка передернул плечами. ― Вот уж на что поганое дерево, только люди с ним дело и могут иметь. Тш-ш, смотри - Единорог...
Охотник тоже увидел Единорога. Воздушная белая фигурка словно соткалась из света и тени на берегу ручья. Охотник затаил дыхание. Единорог принюхался... но тревожащий его запах человека мешался с ароматом свежей листвы и перебивался запахом соли... Соли! Такая редкость в Дивном Лесу! Единорог не удержался. Ступил в ручей, шагнул на другой берег. Тропа была привычной, он много раз ходил здесь, кормился цветущим папоротником... а теперь тут появилась такая вожделенная соль. Откуда бы? Странно. Опасно.
Но желание лизнуть соли перевесило, и Единорог вытянул шею, пытаясь дотянуться до соли, не выходя из ручья. Не получилось. Он поставил вторую ногу на берег, потом выбрался из ручья совсем. Еще шаг - и желанная соль прямо у ног.
Наверху Ветерок и Маковка боролись с желанием предупредить Единорога о ловушке. Их распирало любопытство: получится у человека поймать Единорога или нет. В конце концов, если человек задумает причинить Единорогу вред, у Ветерка и Маковки наготове отравленные дротики и рожок, на звук которого обязательно примчится подмога.
Единорог самозабвенно лизал соль и не заметил, как зацепил рогом ловушку. Сетка из девичьих волос упала на него, и он застыл, не в силах пошевелиться. Маковка и Ветерок замерли, перебирая пальцами оперение дротиков в своих колчанах.
Охотник осторожно спустился с дерева и подошел к Единорогу. Тот лишь сверкал возмущенно золотыми очами. Охотник протянул к нему руки ладонями вверх:
― Ты съел мою соль, Единорог. В мире ши и в мире людей за угощение положена плата.
― Ты пленил меня, человек, ― слегка блеющим голосом ответил Единорог, по-прежнему недобро полыхая золотым взглядом. ― Но я действительно съел твою соль. Теперь я должен купить свою свободу - по законам ши и людей. Чего ты хочешь? Могу осыпать тебя золотом и серебром, мне стоит лишь топнуть ногой...
― Нет-нет, благодарю, ― Охотник прекрасно знал, что эльфийское золото на поверку может оказаться в лучшем случае пыльцой бабочек. ― Мне нужна лишь прядь из твоей роскошной гривы... или хвоста. Какую тебе будет не жалко отдать. Маленькая, вот такусенькая, ― он показал пальцами. Единорог фыркнул:
― Всего-то? Хорошо, за четыре куска вкусной соли и свободу это небольшая плата.
― Значит, договорились: я сниму с тебя власяную веревку и срежу одну прядь - столько, сколько смогу зажать между подушечками большого и указательного пальцев, а ты не причинишь мне никакого вреда. А я тебе за это отдам еще два куска соли.
Ветерок шепнула Маковке:
― А он знает, знает законы ши. Откуда люди такое узнают?
Маковка ухмыльнулся:
― А мало ли Высоких Эльфов ходят летними ночами к людским девам?
Внизу Единорог согласно моргнул:
― Хорошо. Только смотри, человек, не отхвати из моей гривы больше, чем договорились.
Охотник осторожно снял веревочки, зажал пальцами одну прядку и аккуратно срезал ее обсидиановым ножиком. Затем извлек из сумки два куска соли, размером с голубиное яйцо каждый, и положил на широкий лист лопуха:
― Угощайся, Единорог.
И пока Единорог отвлекся на соль, Охотник скрылся в зарослях быстро и бесшумно, не хуже Высокого Эльфа. И лишь выскочив на опушку, утер со лба пот и принялся подсчитывать, сколько за такую роскошную прядку из гривы Единорога ему отдаст в городе мастер волшебных палочек. Выходило неплохо. А ведь в сумке были еще и другие волшебные ингредиенты, добытые в Дивном Лесу. На свадьбу старшей дочери должно хватить.