Аннотация: Вторая авторская правка. Кое-что исправлено, добавлено.. Работаю дальше.
Глава 5.
Холодный дождь пополам с мокрым снегом падал с серых, затянутых унылыми тучами небес, превращая дорогу в раскисшую ледяную грязь с колдобинами, стремительно наполнявшимися мутной водой. В такую погоду хозяин собаку из дома не выгонит, пусть даже эта собака уже стара и немощна. Пожалеет.
Данте же стоял под этим дождем с непокрытой головой, без куртки, и смотрел туда, где чернела зубчатая кромка елового леса. Одинокая мрачноватая фигура на фоне серой пелены последнего, по-видимому, в этом году по-настоящему сильного осеннего ливня. Распущенные волосы намокли и прилипли к когда-то темно-серой, а сейчас почти черной рубашке, занавесили лицо сосульками прядей. Он стоял ко мне вполоборота, и, казалось, не замечал вообще ничего вокруг.
Только он - и холодный ливень, льющийся с небес.
Совершенно один.
В груди у меня нехорошо так заныло, висевшая на перевязи левая рука стрельнула острой болью. Раньше я винила его в том, что он отказался от меня ради долга. В том, что для него нет ничего важнее на этом свете, чем быть Ведущим Крыла, защитником Андариона. Не имеющего ни имени, ни лица, ни сердца. Без права на любовь и привязанность. Но сейчас...
Сейчас я особенно остро ощутила его одиночество в этом мире. Когда нет никого, к кому можно было бы прийти, когда весь окружающий мир рушится на куски. Когда некому облегчить твою ношу и утишить боль от ран. Когда везде и всюду - только сам. Потому что никто больше не справится. И если честно - не позволит Ведущий Крыла делать за себя хоть что-то.
Я многое дала бы, чтобы понять, что сейчас творится за этой маской, которая сейчас у него вместо лица. За право подойти к нему - и, набросив на плечи слишком короткий для его роста плащ, согретый моим теплом, увести поближе к живому очагу дома. За возможность снять с него хотя бы часть того груза долга и ответственности, который он несет на своих плечах изо дня в день, из года в год. И так - все то время, что он ведет за собой аватаров.
Блеснула молния, расколовшая тусклое небо пополам, на миг озарив неподвижную фигуру с чуть опущенными плечами, как будто их оттягивала уже привычная тяжесть широких черных крыльев. Ему так неуютно изображать из себя человека, быть человеком. Ходить по земле, а не парить в воздухе, соревнуясь с ветром в скорости и свободе - это не для него. Запоздавший на несколько секунд гром ворчливо зарокотал где-то в стороне. Похоже, что дождь уходит в сторону реки, как раз туда, куда нам и надо бы... Ничего, мы подождем.
Его пальцы сжались, словно охватывая рукоять меча, и тогда я не выдержала - вышла из-под козырька крыши под проливной дождь, на ходу развязывая шнурки, стягивавшие горловину непромокаемого плаща. Быть может, я сейчас вмешаюсь туда, куда не следует. И, скорее всего, удостоюсь холодного взгляда, чуть приподнятой брови и вопросительно-раздраженного "Королева?".
Пусть. Только бы он знал, что не один. Остальное уже не так важно.
Я подошла ближе и, неловко стянув плащ, кое-как, одной рукой умудрилась набросить его на плечи Данте, успев заглянуть в его лицо за секунду до того, как оно сменило выражение на почти привычное прохладно-вежливое.
И то, что я успела увидеть, засело в памяти раскаленной иглой - такое чувство вины отражалось в его глазах. Я никогда не видела, чтобы он настолько злился на самого себя. И из-за чего только? Из-за того, что меня слегка погрызла нежить, прочно обосновавшаяся в покинутом доме?
Нет, тут что-то более сильное, более глубокое.
Он вздрогнул и посмотрел на меня. Черные пряди волос облепили узкое лицо, делая взгляд пронзительным, как лезвие ножа, а тонкий шрам на щеке побелел, словно он делал над собой невероятное усилие, чтобы сохранить на лице эту вежливую, нейтральную маску.
Я, не обращая внимания на постепенно стихающий дождь, капли которого уже намочили мне волосы и сейчас беспрепятственно стекали за шиворот, стянула здоровой рукой горловину плаща на его шее. Заглянула в лицо.
Просто хочу, чтобы ты знал. Ты не один.
--
Еваника, не стой, пожалуйста, под дождем, - наконец-то выдохнул он сквозь сжатые зубы, с трудом, как мне показалось, проглотив обращение "королева". Я ж лишь качнула головой, запрокидывая лицо так, что по нему стекали ледяные капли. Промерзну, как пить дать, но хотя бы не заболею - все же, айраниты крепче людей. Тихо проговорила, не отпуская складок плаща, на котором уже проступали влажные пятна.
--
Ты ведь стоишь... - я тряхнула головой, пытаясь смахнуть с лица намокшую челку, но получилось только хуже.
--
Из нас двоих тебя едва не загрызла нежить, - он осторожно коснулся моей пострадавшей руки, как следует забинтованной и находящейся в сооруженной из цветного платка "люльке". - И это тебе не стоит гулять под дождем. А что до меня - так мне это лишь помогает сосредоточиться.
--
Сосредоточиться на чем? - Я придвинулась ближе, и моя правая ладонь, наконец-то отпустив складки плаща, скользнула по намокшей рубашке на его груди. Холодной и сырой настолько, что я удивилась, как его все еще не бьет дрожь.
--
На мыслях, - он поймал мою ладонь своей, горячей, несмотря на осенний холод и затихающий уже дождь. - И всё же тебе стоит пройти в дом. Простынешь. - Данте, не слушая моих протестов, подхватил меня на руки так легко, будто бы я ничего не весила, и понес под крышу, с края которых осыпались ледяные капли.
Поставил меня на ноги и, приоткрыв дверь, деликатно втолкнул меня внутрь, заходя следом. Уже в прогретых сенях наконец-то сбросил с плеч уже основательно промокший плащ, и устало посмотрел на меня, убирая с моего лба прилипшую челку. На миг задержал руку, погладив меня по щеке кончиком пальца.
Жест ненавязчивый, но мне почудилось, что он вложил в него несколько больше, чем простую заботу о промокшей вдрызг упрямой ведунье, которая по дикому стечению обстоятельств оказалась его королевой. А я стояла, не зная, что сказать.
Ночью, когда дриада возилась с моей рукой, стараясь сделать все возможное и невозможное, чтобы глубокая рваная рана зажила как можно скорее, а я не очень долго ощущала себя инвалидкой, Данте мрачно подпирал плечом дверной косяк, не говоря ни слова, но взгляд с каждой брошенной в тазик для умывания окровавленной тряпкой становился всё острее. Ветер крутился рядом, выставляя на табуретку у кровати ряд бутылочек и эликсиров, постоянно бегал вниз за новым кувшином горячей воды, а я тупо смотрела в потолок, стараясь не пугать друзей чересчур проникновенными завываниями. Обезболивающее заклинание пришлось накладывать еще дважды - слишком быстро заканчивалось его действие, а "оттаивающие" нервы с каждым разом ныли всё сильнее.
Ланнан на пару с Ветром справилась за час. Мне же показалось, что возились они почти вечность. В результате рана была промыта двумя обеззараживающими эликсирами, края стянуты заклинанием дриады, а в довершение всего аккуратно наложенную повязку пропитали заживляющим зельем, но моим друзьям показалось, что и этого недостаточно. Впрочем, недельный постельный режим я отвергла сразу, ограничившись одним днем отдыха. На меня посмотрели, как на сумасшедшую, а в довершение всего Данте заявил, что с удовольствием послушает, как я запою, когда действие обезболивающего заклинание окончится. Я тогда только скептически хмыкнула, а зря.
Через полчаса я уже кусала уголок одеяла, ощутив, как отступило заклинание, и онемевшие пальцы закололо сотнями иголочек. И это было наименее неприятным ощущением из всех возможных. Рану жгло огнем, и мне чудилось, будто бы чуть пониже локтя висит какая-то зубастая гадина, время от времени с упоением шевелившая челюстями туда-сюда. Плюс ко всем радостям к мизинцу на пораненной руке и ребру ладони так и не вернулась чувствительность, как будто на них всё еще воздействовало обезболивание. Тогда я подумала, что это всего лишь побочный эффект, но утром я убедилась, что онемение никуда не делось - видимо, зубы подменыша всё же зацепили нерв, отвечающий за тактильные ощущения, и когда он восстановится - неизвестно, если восстановится вообще.
--
Еваника, тебе пора сменить повязку, - негромко сказал Данте, внимательно оглядывая проступившее сквозь бинты кровавое пятнышко. Я вздрогнула и посмотрела на него.
Ночью мы с ним впервые за всё время нашего знакомства всерьез поругались. Настолько, что я беззастенчиво воспользовалась своим правом королевы и отдала Данте приказ убираться ко всем чертям из моей комнаты. Причина? Он высказал мне всё, что думает о моей безалаберности, которая могла без особых усилий лишить Андарион королевы. Это-то меня и зацепило. Что волновался он не обо мне, а о том, что его обожаемое небесное государство может остаться без истинного правителя. Вот и я повела себя, как королева. По крайней мере, мне так казалось на тот момент. Это позже, когда с треском захлопнулась дверь за аватаром, я поняла, что показала себя не королевой, а задетой за живое девочкой-подростком.
Королева приняла бы критику к сведению и в будущем вела бы себя более осторожно, понимая и принимая свою важность для народа целого королевства, а, быть может, и вернулась домой, предоставляя драконам вызволять Вилью. Но к Лексею Вестникову я еду сейчас не только из-за пострадавшей подруги, а еще потому, что без помощи человеческих ведунов нам вряд ли удастся отыскать Источник темного пламени, а пока он существует, никто в смежных с ним землях не сможет спать спокойно. Незадолго до того дня, когда Аранвейн прилетел за мной, очаг темного пламени прорвался рядом с Андарионом. Два дракона, оставшиеся в королевстве айранитов в качестве послов доброй воли и помощников при окончательном восстановлении города, запечатали прорыв намертво до того, как злая сила земли успела отравить пространство вокруг, но тенденция обеспокоила как айранитов, так и драконов. Конечно, сам город расположен на прочной горной породе, и прорыв темного пламени вряд ли случиться где-то на улицах Андариона, но вот в смежных шахтах или подземных постройках - запросто. И отрицать такую возможность было настолько же глупо, как сидеть на дымящемся вулкане и утверждать, что извержения не будет. Будет, еще как. Другой вопрос - когда?
--
Сменю. Как только Ланнан вернется. Они с Ветром ушли за обновками - ведь оба одеты по эльфийской моде, но для росской осени она не подходит. - Я по привычке развела руками, ойкнув от стрельнувшей чуть ниже локтя боли.
--
Не представляешь, как бы мне хотелось запрятать тебя подальше от всего этого в лесах поглуше, - он еле слышно вздохнул, не отрывая от меня усталого взгляда, и аккуратно снял с плеч мой плащ. - Но ты ведь и там найдешь себе приключения.
--
А как же Андарион? - Невесело усмехнулась я, и осеклась, глядя на его моментально помрачневшее лицо.
--
Если бы я заранее знал, чем всё закончится - на полет стрелы не подпустил бы тебя к Небесному Колодцу.
Я замолчала, не зная, что ответить. Впервые на моей памяти Данте вслух пожалел о том, что мне пришлось стать королевой. Что если бы я не упала в Небесный Колодец, то все могло сложиться иначе.
Если бы...
Наверное, самые жестокие слова. Потому что эти "если" могут перевернуть жизнь с ног на голову, не давать покоя ни днем, ни ночью, заставляя мысли крутиться по замкнутому кругу - "А что, если...". Что, если бы можно было обратить время вспять? Если была бы возможность исправить то, что уже случилось?
К сожалению, а, быть может, к счастью - но пути назад уже нет. Потому что, исправив ряд ошибок в прошлом, которые не дают покоя в настоящем, можно совершить еще более страшные ошибки. Убегая от одних проблем, легко можно нажить другие. Глупо пытаться обмануть судьбу. Равно как и опускать руки, вверяя себя бурному течению жизни.
Входная дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился Ветер, уже одетый более-менее по погоде, и сразу же радостно заявивший о том, что Ланнан нашла человека, который завтра с утра отправляется с телегой товаров в Ижен, и сейчас договаривается о том, чтобы он взял нас четверых в попутчики. Зная дриаду, можно было не сомневаться - уболтает она торговца, да еще и так дело обставит, что тот нам еще за компанию приплатит.
--
Зато хотя бы не своими ногами топать, - вздохнула я, потрепав мальчишку по голове. Тот уклонился, но уже больше по привычке - после того, как он помогал меня штопать после нападения нежити, относиться ко мне он стал как-то более уважительно.
--
По-хорошему, тебе бы еще неделю постельного режима, а не в промозглый холод на земле ночевать, - негромко отозвался Данте, ненавязчиво подталкивая меня в сторону горницы.
--
Если напросимся в обоз - то и не придется. Думаю, что местечко в телеге мне найдется. А чем быстрее мы до наставника доберемся - тем лучше. Его заживляющие снадобья только вытяжка из огнецвета переплевывает, и то не в любом случае.
--
Если я хорошо помню карту Росского княжества, то до твоего наставника нам еще ехать и ехать. Даже если пробираться самым коротким путем - через Болотную Окраину - то это все равно пара недель с учетом возможных не запланированных остановок. - Аватар был сама вежливость, но за каждым словом скрывалось раздражение. Знаю, я его уже успела достать настолько, насколько это вообще возможно. - А климат там из-за близости к протокам Вельги-реки очень сырой и холодный, особенно в первой декаде грудена.
--
Короче, ты что сказать пытаешься? Что у меня ревматизм разыграется? - Я скользнула в приоткрытую дверь горницы, усаживаясь на небольшую лавку у самой печки и осторожно снимая куртку, стараясь лишний раз не бередить рану. Как я уже успела выяснить с раннего утра - боевые заклинания у меня получаются так же хорошо, как и раньше, но вот из-за невозможности толком воспользоваться пальцами левой руки их точность снизилась процентов на двадцать. Нет, комки синего огня, по-видимому, будут летать так же, как и раньше, но вот с цепными молниями и огненными дугами лучше повременить - улетит заклинание непонятно куда и непонятно в кого - и соображай потом, как выкручиваться.
--
Только то, что твоя левая рука будет ощущать себя далеко не самым лучшим образом. - Данте пропустил вперед себя Ветра и прикрыл дверь, по привычке прислоняясь к слегка рассохшемуся от времени косяку.
--
Это я и без тебя знаю. Сходи лучше переоденься, неизвестно, когда тот торговый человек захочет отправиться в путь.
--
Если ты считаешь, что он настолько глуп, что захочет ехать на ночь глядя, то могу сказать только одно - либо ты держишь торговых людей за совсем уж идиотов, которыми они вряд ли являются, иначе не были бы торговцами. Либо, - Данте сделал паузу, делая шаг в сторону за секунду до того, как дверь распахнулась и в горницу вошла улыбающаяся дриада, - ты зачем-то чересчур торопишься к своему наставнику.
--
А у меня хорошие новости! - Ланнан поманила к себе девушку-разносчицу и попросила ее принести в горницу самовар с кипятком и испеченные с раннего утра пироги - идти в общий обеденный зал никому из нас не хотелось, да и поговорить было о чем, без желания отвлекаться на посторонние возгласы. - Нас берут в обоз, хотя от обоза там одно название - две телеги да одна подвода, торговец и четыре человека в сопровождение. Правда, с оружием они знакомы постольку-поскольку, поэтому, когда я предложила хозяину услуги двоих магов с подмастерьем, он согласился с радостью. Да еще и приплатить в Ижене обещал, если мы его самого и товар с Маровой Лещине сбережем.
--
Не вопрос, - хмыкнула я, украдкой потирая левую ладонь и в очередной раз убеждаясь, что онемение никуда не делось. Как не чувствовал мизинец ничего - так и не чувствует.
--
Ев, кстати, как твоя рука? - вкрадчиво поинтересовалась Ланнан, наблюдая за моими манипуляциями. - Тебе полежать бы надо, отдохнуть...
--
Не надо, наотдыхалась уже, - отмахнулась я, глядя на то, как две девушки-разносчицы накрывают на стол, ставят разогретый, пышущий жаром самовар на березовых углях, а потом приносят большое деревянное блюдо с подогретыми пирогами.
Замечательное у них тут обслуживание. Даже боюсь спрашивать у Данте, что и как он сказал местному корчмарю ночью, пока я спала, если с нас поутру начали сдувать пылинки и без вопросов предоставили пострадавшей, то есть мне, отдельный стол в горнице. Пока Ланнан разливала по деревянным кружкам душистый липовый отвар, добавляя по паре ложек темного гречишного меда, я помогала Ветру разбирать записки наставника. Он дошел до того места, где Лексей Вестников описывал Гномий Кряж, а эти страницы мало того, что были исчерканы настолько неровным почерком, будто бы наставник писал, пристроив пергамент на колене, так еще и походная жизнь наложила на них свой отпечаток. Где-то чернила расплывались от капель не то дождя, не то отвара, в одном месте целое слово было смазано, но все же могло быть прочитано... В общем, от потрепанной книжицы мы с Ветром оторвались только когда Ланнан без разговоров отобрала у нас "светоч знаний" и придвинула поближе кружки с ароматным настоем и блюдо с пирогами.
--
Вам есть надо, а не с книжками возиться. По крайней мере, сейчас. Ева, тебе вообще надо усиленно питаться, чтобы побыстрее выздороветь, а будущему ведуну - тем более, ему еще расти и расти.
Мы с Ветром подняли головы и, переглянувшись, дружно послали дриаду лесом по извилистым тропкам к лесному царю, после чего с чувством выполненного долга вернулись к потрепанной книге. Впрочем, изучение дневника Лексея Вестникова не помешало нам слопать добрую половину пирогов с деревянного блюда, запивая их горячим отваром. Интересное дело - но минут через двадцать меня начало клонить в сон с такой силой, что я справедливо заподозрила Ланнан в партизанской деятельности. То-то мне вкус отвара показался подозрительным - ведь наверняка дриада подсыпала туда сонного зелья, чтобы я хотя бы денек в постели полежала. А вот и не дождетесь! Я всё же айранит, снотворное на меня действует слабее, чем на человека, а в чародейской сумке лежит хороший нейтрализатор. Только бы добраться... Я не могу спать сутки напролет...
Встать мне удалось, добрести до лестницы, пошатываясь, как пьяная - тоже, но на второй ступеньке я едва не упала. Господи, сколько же Ланнан вбухала сонного зелья в этот чай?! Небось столько, что человек мог бы заснуть и не проснуться...
Чьи-то руки подхватили меня, не давая упасть, а потом над ухом раздался приглушенный голос аватара:
--
Еваника, поверь, это для твоего же блага. Тебе просто необходимо отдохнуть.
--
В гробу.. отдохну... - еле слышно пробормотала я, уже проваливаясь в сон и уже не слыша ответ Данте. Последняя мысль перед тем, как сознание окончательно заволокло пеленой дурмана, была о том, что утром мы можем опоздать...
Свеча на низенькой лавке уже сгорела до половины, украсив глиняную тарелку-подставку потеками ярко-желтого воска. Ставни были плотно закрыты, но я и так поняла, что на дворе ночь - слишком уж было тихо, как за окном, так и внизу, в обеденном зале. Такая тишина бывает только в предрассветные часы, особенно в "волчий час", перед самым рассветом, когда ночь идет на убыль, но до первых петухов еще минут сорок. Именно в "волчий час" нечисть наиболее активна, а не в полночь, как считают большинство людей. Незадолго до рассвета самый крепкий сон, а часовым тяжелее всего не заснуть и выстоять смену. В "волчий час" волхвы проводят самые опасные обряды, а знахарки и гадалки получают наиболее точные предсказания на будущее.
Я с трудом села, протирая глаза. На удивление, голова почти не болела, несмотря на то, что Ланнан опоила меня приличной дозой снотворного - я проспала целый день и половину ночи, а для того, чтобы уложить айранита спать так надолго, требуется мало того, что сильнодействующий дурман, так и доза, раза в два превышающая нормальную для человека. Ну, дриаде я спасибо еще отдельно скажу. Заодно объясню, почему нельзя опаивать друзей, пусть даже для их блага.
Лепесток пламени пугливо пригнулся к фитилю, почти затухая, словно по комнате прошелся легкий ветерок, но потом снова выпрямился, кое-как освещая лавку и цветастую плетеную дорожку на полу. А я задумчиво смотрела на небольшое зеркало, висящее на стене. Предсказание безыменя не давало покоя, осталось холодным камешком на сердце, и что с ним было делать - я не знала. Рассказать Данте? Возможно, аватар станет еще осторожнее, чем обычно, но вряд ли это поможет. Если не знать, откуда придет возможный удар, то ничего изменить, или хотя бы смягчить не получится.
Кто предупрежден, тот вооружен, так?
За ставнями глухо завывал ветер, ветки старой яблони скреблись о побитые дождями и снегами потемневшие доски, а я задумчиво смотрела на овальное зеркало на стене. Самое опасное гадание зачастую самое верное, и может дать правильный, а главное - точный ответ на мучающий меня вопрос. Если я только найду второе зеркало...
Я соскользнула с постели и, как была - в широкой мужской рубашке с обрезанными рукавами и длиной мне почти по колено - босиком прошла к своей сумке и сунула в нее руку, одновременно шепча заклинание поиска. Если у меня где-то есть зеркальце, то оно непременно найдется.
Искать пришлось минуты две, и я уже успела отчаяться, когда в ладонь мне ткнулось что-то гладкое и холодное. Так и есть - круглое зеркало в серебряной ажурной оправе и на длинной узорчатой ручке. Наверняка Мицарель положила, если бы сумку собирала Хэл, то зеркало было бы поменьше и попроще. Всё же, Верховная жрица гораздо лучше знает мои вкусы, чем личная фрейлина. Но сейчас то, что зеркало не "карманного" размера только сыграет мне на руку - зеркальный "коридор" получится шире, значит, есть шансы разглядеть всё в подробностях.
Я положила найденное зеркало на кровать и занялась тем, что побольше. Сняла его со стены с помощью левитации, поскольку не была уверена в том, что сумею осторожно отцепить зеркало от гвоздика одной здоровой рукой, и перенесла на лавку, положив рядом со свечой. Немного повозилась, прислоняя зеркало к стене так, чтобы оно отражало кровать и кусок стены у меня за спиной, а потом привязала второе зеркальце за ручку к спинке стула шнурком для волос, затянув узел так, чтобы при необходимости его можно было распустить за секунду. Своего рода подстраховка на тот случай, если я не успею окончить гадание до того, как то, что полезет из зеркального "коридора", подберется слишком близко ко мне. В таком случае спасти нерасторопную гадалку может только укладывание зеркал отражающее поверхностью вниз. Ну, или хотя бы одного из них. Главное - разрушить "коридор".
Пришлось повозиться, прежде я установила два зеркала друг напротив друга так, чтобы они многократно отражали сами себя, в результате чего получался бесконечно длинный коридор. Я кое-как уселась на скомканное одеяло перед большим зеркалом, передвинула свечу так, чтобы она освещала мое лицо, но при этом не отражалось в "коридоре", и зашептала заклинание призыва.
Говорят, что при гадании с помощью зеркал в отражении появляется черт, принимающий облик суженого, на которого-то чаще всего гадают, или же просто какой-нибудь злобный дух, который может причинить вред гадающей. Верно и то, и другое, все зависит от того, что хочет узнать человек у зеркала.
Я хочу узнать судьбу Данте. Не свою. Поэтому хочу попробовать обратиться непосредственно к Прядильщице Судеб, быть может, она откликнется на мой зов и покажет мне то, что сочтет нужным. Лишь бы это помогло мне понять, что делать дальше...
Зеркало отражало мое уставшее лицо с темными кругами под глазами и встрепанными рыжеватыми прядями в качестве обрамления, довольно долго. Свеча успела подтаять и украсить тарелку новыми потеками воска, когда я заметила, что в глубине зеркального "коридора" что-то движется. И это не тени от зыбкого, постоянно колеблющегося пламени.
Фигурка медленно росла, словно человек шел из глубин зеркала, проходя через отражения серебряной и деревянной рам, как через вычурные арки, и с каждым его шагом поверхность зеркала передо мной мутнела. Мое отражение таяло, расплываясь в серебристой дымке, а из тумана начали всплывать картинки из будущего.
...Лужицы крови, растопившие свежевыпавший снег до самой земли, следы борьбы и множество следов - я словно смотрела себе под ноги, не решаясь поднять взгляд...
Картина скользнула обратно в туман, и сразу же "всплыла" новая - снежный вал, несущийся в лицо, накатывающий, словно волна прибоя, как будто в лицо неслась лавина с гор, но откуда ей взяться в просеке посреди леса, в окружении деревьев, где ветру и развернуться-то особо негде? В завывании бури слышится собачий лай и топот конских копыт, а в бешеном танце снежинок то и дело проявляются очертания своры гончих, сильных, свирепых, берущих любой след и в состоянии загнать любую дичь - будь то зверь, человек или дракон. Страшная свита, мертвая свита, а таковая на всем свете только одна, и является она в ночь на полнолуние на Изломе осени. Но ведь я ясно вижу, что снежинки летят в лицо при свете дня...
Новый взгляд - новая картина. Я успела заметить, что человеческая фигура, идущая ко мне из зеркального "коридора" значительно выросла - если бы не клубившаяся дымка, то я сумела бы разглядеть лицо, а так - только очертания. Еще немного - и наступит тот миг, когда надо разрывать связь и рушить "коридор", а не то проблем не оберешься - с миром духов шутки плохи, их волшебным огнем не отгонишь, да и заклинания не всегда срабатывают. А защитить себя кругом из заговоренной соли я позабыла...
...Вой ветра в ушах, полупрозрачные призраки на конях, чьи глаза горят мертвенным зеленым огнем, их бешеная скачка под облаками. Впереди несутся призрачные гончие, а во главе этой свиты скачет всадник на огромном черном коне. Его плащ стелется в воздухе рваным крылом, поля шляпы закрывают лицо от постороннего взгляда до самых губ, но встречный ветер не осмеливается коснуться ни единого волоска на его голове. Он оборачивается, и именно в этот момент я понимаю, кто он. Предводитель Дикой Охоты, позабытый древний бог, почти утративший свое могущество, потому что не осталось почитателей Дикого Гона на этой земле, некому помнить и возносить молитвы, некому верить и почитать...Он поднимает руку, перчатка на которой на миг словно расползается ветхими лохмотьями, и я вижу глубокий порез на запястье. Тонкий, будто только-только заживший шрам - но этой ране уже много веков...
Серебристый туман рассеялся так стремительно, словно его развеял невесть откуда поднявшийся ветер, а зеркальная поверхность отразила мужчину, склонившегося над моим плечом. Я вздрогнула, но оторвать взгляда от зеркала не смогла.
Потому что из-за плеча на меня смотрел Данте.
Такого выражения лица у него я никогда не видела. Настолько теплой, обезоруживающей улыбки - тоже. Умом я понимала, что надо разрушить "коридор", пока не случилось беды, но я даже рукой пошевелить не могла, не говоря уж о том, чтобы положить зеркало отражающей поверхностью вниз.
Двойник Данте коснулся моего плеча в отражении зеркала, а потом вытащил из-за спины серебряное ожерелье. Настоящее произведение искусства - причудливо изогнутые филигранные перья складывались в нечто вроде прочной короткой цепочки, в середине которой висел небольшой сине-сиреневый камень в круглой оправе. Почти как моя корона истинной королевы... Но это было свадебное ожерелье. У айранитов не принято обмениваться кольцами, как у людей, или же браслетами, как заведено у эльфов и драконов. Закрепление брачного союза в Андарионе осуществляется с помощью обмена особыми ожерельями, замок на которых можно застегнуть лишь раз, после чего снять ожерелье уже нельзя - разве что порвать цепочку.
И именно такое ожерелье двойник Данте собирался надеть мне на шею...
Негромко хлопнула входная дверь, пламя свечи пугливо скакнуло, а последующий возглас окончательно привел меня в чувство.
Я успела повалить оба зеркала на пол буквально за секунду до того, как двойник набросил мне на шею ожерелье. Напряжение, витавшее в воздухе, моментально пропало, а я почти без сил облокотилась на лавку перед собой, едва удерживаясь от того, чтобы не свернуться клубком прямо на полу.
--
Ева, чем ты тут только что занималась? - голос Данте, настоящего, а не отраженного в зеркальном "коридоре", не был ласковым, да и хорошего он отнюдь не предвещал. Я с трудом подняла голову и посмотрела на него - свадебного ожерелья при нем, к сожалению, тоже не наблюдалось. - Ты бы себя видела!
--
Уже... - язык ворочался с трудом, да и вообще после этого гадания с зеркалом вопросов не уменьшилось, а напротив - прибавилось. Не-е-ет, больше я такими вещами заниматься не буду, себе дороже. Данте шагнул ко мне и опустился передо мной на колено, внимательно вглядываясь в мое лицо.
--
Похоже, тебя надо круглосуточно караулить. Только отойдешь на час вздремнуть, как ты уже колдуешь так, что у Ланнан волосы дыбом встают.
--
А ты у Ланнан в комнате спал, что ли? - довольно вежливо поинтересовалась я, отворачиваясь и поднимаясь с пола. - Тогда бы задержался, что ли, минут на пять, она бы тебе объяснила подробнее, как именно я тут колдую. И вообще - то, чем я занимаюсь ночью в отведенной мне комнате, касается меня и только меня. И уж никак не аватара, который в магии смыслит ровно столько же, сколько я в кузнечном деле. А что, если в следующий раз ты мне помешаешь провести какой-нибудь важный ритуал? Нельзя же так врываться ко мне в комнату, равно как нельзя следить за мной круглые сутки.
Высказалась наконец-то. Полегчало. Но, как выяснилось, высказаться хотелось не только мне.
--
Мне, как твоему личному телохранителю, вообще полагается от тебя ни на шаг не отходить. Но раз уж ты прогнала меня накануне, то всё, что я мог сделать - это быть рядом, но так, чтобы не попадаться вам на глаза, ваше величество. - Он снова перешел на "вы". Так было всегда, когда он готов был вот-вот дать волю гневу или же другой сильной эмоции. И сейчас Данте, как мне казалось, едва сдерживался, чтобы не наорать на меня, наплевав с высокой колокольни на все правила и титулы. - Но я не могу защитить вас от вас самой. Я не понимаю, почему вы проводите опасные ритуалы, не позволяете мне идти с вами "изгонять призрака", который оказался опасной нежитью. Из-за собственной безалаберности вы едва не лишились руки, а могли бы погибнуть...
Я только отмахнулась, поднимая зеркало с лавки и едва не роняя его на пол, потому что под зеркалом лежал обугленный на концах обрывок тонкой веревки. Наверное, я очень сильно побледнела, потому что Данте поднялся с колена одним резким движением и встал за моим плечом, готовясь, в случае чего, ловить свою королеву, вознамерившуюся упасть в обморок.
--
Моя королева, вам плохо?
--
Да... Нет...Уже не знаю. - Я смотрела на кусок веревки так, как будто это была ядовитая змея. Впервые я наблюдала вещественное доказательство реальной опасности зеркального гадания. В отражении эта веревка была свадебным ожерельем. То есть, если бы я не успела разрушить "коридор", то двойник набросил бы эту веревку мне на шею и наверняка бы задушил. А я бы ничего не смогла сделать, и помочь мне было бы нельзя - потому что нельзя освободить меня от веревки, которую видно лишь в зеркале... - Данте, если я в следующий раз надумаю гадать на двух зеркалах, напомни мне про этот случай, ладно?
Он ответил не сразу, за это время я успела не только спалить проклятую веревку небольшим сгустком огня, но даже повесить зеркало обратно на стену с помощью левитации. И только когда я собралась менять повязку на руке, аватар решил заявить о себе.
--
Ева, ответь, зачем это было нужно? Я не верю, что ты могла пойти на такой ритуал просто потому, что тебе приспичило побаловаться с судьбой. Ты знаешь что-то, о чем никому не говоришь, но это знание толкает тебя на сумасшедшие поступки. - Он подошел почти вплотную, глядя на меня сверху вниз, и очень мне этот взгляд не понравился. Теперь ведь точно не успокоится, пока всё из меня не вытянет. - Почему ты так торопишься к своему наставнику? Ведь время у нас есть, но ты рвешься к себе домой так, как будто за тобой по пятам кто-то гонится. Почему не даешь мне охранять себя, всеми правдами и неправдами отсылая меня тогда, когда я тебе нужен? Учти, тогда, в лесу, я не стал настаивать на ответе, но сейчас тебе придется мне всё объяснить.
--
Как я понимаю, ответ "Так надо" тебя не устроит? - обреченно пробормотала я, отводя взгляд, но Данте довольно жестко сжал пальцами мой подбородок, разворачивая мое лицо так, чтобы я смотрела ему в глаза.
--
Не устроит... Ваше величество. И отослать на этот раз вам меня не удастся.
--
Только потому, что на мне нет короны, я не могу отдавать тебе приказы?
--
Нет, не поэтому, - он покачал головой, не убирая пальцев от моего лица. - А потому, что я уже не принадлежу Андариону так, как раньше. Мой долг перед короной сменился долгом перед королевой. Я сознаю, что совершаю своего рода предательство, ставя одного-единственного айранита выше, чем благополучие королевства, которое я клялся оберегать и защищать. Но я клялся и королеве. И сейчас, если понадобится, я предпочту оставить Андарион без истинной правительницы, но сохранить жизнь одной лесной ведунье...
Я прикрыла глаза, не желая, чтобы Данте прочитал в моих глазах всю ту бурю эмоций, которая не давала мне покоя последние дни, и заговорила. С каждым словом мой голос наливался металлом, слова падали в тишину комнаты, как обломки серебряного клинка, но хуже всего было то, что, начав говорить, я уже не могла остановиться. Словно сейчас моими устами говорила сама Прядильщица, и от этого слова становились пророчеством, подозрения - судьбой, а страхи - предвестием беды...
Я уже не слышала того, что шептали мои губы, но картины грядущего, подсмотренные в зеркале, снова вставали перед моими глазами, только на этот раз связанные воедино, уже не обрывки видений - а полноценная картина пророчества. То, что началось в тот миг, когда я попросила безыменя показать обреченного, закончится в ночь Дикой Охоты. Не знаю, с каким результатом, но ночь Излома все расставит по местам, и не будет больше туманных пророчеств - по крайней мере, в той судьбе, о которой я рассказывала.
По щекам стекали обжигающе горячие капли, а я всё говорила и говорила, словно читая по написанному или рассказывая давно заученный, а потом по какой-то причине позабытый текст. Некоторые слова произносились легко, другие приходилось с усилием выталкивать из горла, как острые куски льда, неудивительно, что горло очень скоро начало саднить и жечь, как огнем...
Я пришла в себя на полу. Данте прижимал меня к себе, но сам словно не решался пошевелиться, застыв наподобие статуи. Только сейчас я почувствовала, что пол на самом деле очень холодный, а ступни замерзли настолько, что наверняка ощущались двумя ледышками, но сильнее всего болело горло - как будто я пыталась проглотить что-то твердое с острыми, ранящими краями. Или, наоборот, извергнуть из себя. Слова, особенно составляющие пророчества, имеют свой вес, свою силу, а иногда срабатывают не хуже заклинания и могут причинять ощутимую боль.
--
Всё так плохо? - негромко поинтересовалась я, осторожно касаясь здоровой рукой его щеки. Он медленно покачал головой, словно не в силах был говорить, а потом просто коснулся губами моей ладони. - Значит, еще хуже, - констатировала я, даже не пытаясь встать.
--
И это ты носила в себе... - Он вздохнул, закрывая глаза, и осторожно потерся щекой о мою ладонь. - Оно тебе надо было, скрывать так долго?
--
А еще из меня никудышная пророчица, хотя просветления могут случаться даже у деревенской бабки-знахарки, - попыталась как-то разрядить обстановку я. Бесполезно - аватар даже не шелохнулся, думая о чем-то своем. Впрочем, встать с пола со мной на руках ему это не помешало, равно как и аккуратно опустить меня на разворошенную постель.
--
Данте, слушай, это же только предсказание, оно может быть неточным...
--
То, что я слышал, было точным донельзя. - Он сел рядом со мной и взял меня за здоровую руку. - Как я понимаю, ты помнишь не всё?
--
Правильно понимаешь.
--
Тогда это даже к лучшему - ты не станешь рисковать понапрасну, пытаясь изменить то, что изменить не получится, - он тепло улыбнулся, и вдруг привлек меня к себе, осторожно перебирая мои растрепанные волосы. - Потому что на этот раз все предельно ясно. Да, наверное, оно и к лучшему. Ты не представляешь, насколько я устал разрываться пополам, пытаясь сложить две совершенно разные жизни в одну.
--
Данте, по-моему, ты всё еще слишком плохо меня знаешь... - Я положила ладонь ему на грудь, поверх сердца, и прикрыла глаза, ощущая биение кончиками пальцев. - Мы доберемся до Лексея Вестникова раньше, чем это случится, а уж с ним мы что-нибудь обязательно придумаем. Просто так сдаваться я не намерена.
Он ничего не ответил, только обнял меня еще крепче...
Телега со скрипом покатилась по раскисшей от вчерашнего дождя дороге, впрочем, колеса с широкими ободами не застревали даже в глубоких колеях, наполненных стылой водой, кое-где затянутых тоненькой пленочкой льда. Я сидела в одной телеге вместе с Ветром, Ланнан - рядом с кучером, молодым смешливым парнем по имени Веселок с лицом, изрытым оспинками, а Данте выделили флегматичного серого в яблоках мерина, и сейчас аватар ехал во главе так называемого обоза, изредка перебрасываясь короткими фразами с торговцем Василичем. Время от времени телегу подбрасывало на очередном ухабе, и вот когда я радовалась, что в Ижен Василич везет прошлогодние куньи меха - по крайней мере, лежать было мягко и почти уютно. Правда, когда хозяин обоза увидел меня с рукой в "люльке", то скривился так, будто бы сжевал горсть недозрелой клюквы, а потом поинтересовался, что за калеку уважаемая Ланнан тащит с собой и где обещанный ведун.
Узнав, что ведун - я, Василич едва не послал меня лесом, но после ненавязчивой демонстрации магических способностей, в результате которой на сырой дороге появился твердокаменный круг из обожженной глины, хозяин успокоился и предложил мне с мальчиком занять самое выгодное место - на мешках с мехами.
Ветер увлеченно читал записки наставника, напрочь игнорируя тряску, я же слушала байки о Маровой Лещине, изредка вставляя "веское" для попутчиков слово лесной ведуньи и вступая в спор с дриадой. Спрашивается, кто из нас двоих - я или Ланнан - лучше разбирается в том, что творится в Маровой Лещине? Правильный ответ - обе не разбираемся, поскольку ни одна из нас там не была. Ну, не совсем так. Я была как-то раз, проездом вместе с Лексеем Вестниковым по дороге в Серебряный лес. Но с учетом того, что с наставником и Серое Урочище показалось мне всего лишь прогулкой по туманной долине, то переход через Марову Лещину может оказаться тем еще приключением, и не факт, что приятным.
Я плотнее запахнула куртку и постаралась поудобней устроиться на мешке с мехом, временно выходя из спора с дриадой. Поживем - увидим. Самое главное, что на душе стало чуточку полегче, хоть совесть еще царапала нехорошая мысль о том, что всё-таки надо было держать узнанное в секрете. Но когда твоими устами говорит сама Прядильщица Судеб, сопротивляться бесполезно.
Нам бы только успеть...
Глава 6.
Густой, белый, как молоко, туман заливал чахлый подлесок, превращая обычную, в общем-то, поездку по порядком разбитом телегами и торговыми подводами тракту в нечто таинственное и немного жутковатое. Лично мне сразу вспомнилось Серое Урочище с тамошним ядовитым туманом и рассадниками нежити на каждом шагу. А здесь просто осенний туман, совершенно безобидный, но, тем не менее, навязчивый донельзя и сырой. Он глушил все звуки, даже возница перестал пытаться заигрывать с Ланнан, замолчав и напряженно всматриваясь в размытую дорогу перед собой. И немудрено - в таком тумане отстанешь от своих - потеряешься, как пить дать, особенно если где-то придется отклониться от тракта, чтобы срезать дорогу или объехать заградившее дорогу упавшее дерево.
Марова Лещина славилась на всю округу двумя вещами - превосходными лесными орехами и призрачными марами. Первые с торговыми обозами расходились по всем базарам Росского княжества, вторые же служили неиссякаемым источником разного рода баек и страшилок. Я самолично слышала байки из разряда, что-де был в Маровой Лещине, а ночью явилась прекрасная дева, естественно, обнаженная, и давай целоваться лезть. Дальше мнения обычно расходились. Кто-то утверждал, что, проведя с призрачной девой ночь, наутро просыпался обессиленный, "словно упырь всю ночь кровушку пил", а повсюду валялись лебединые перья. Другие говорили, что открещивались от девы заговоренной солью, крестом, мечом и прочими подручными средства, и тогда дева "оборачивалась страховидлой, наполовину птицей, наполовину бабой - тело птичье, голова и плечи - женские". Были еще и оригиналы, говорившие, что никакой нечисти в Маровой Лещине нет и не было никогда, а все остальное - это выдумки после обильных возлияний. Честно говоря, я была согласна с последними, потому как, несмотря на все "ужасы проклятого места" людей в здешних лесах пропадало не больше, чем в любой другой чаще неподалеку от Стольна Града.
Без мелкой нечисти ни один лес в Росском княжестве не обходится, и, честно говоря, я сомневалась, что в Маровой Лещине засело что-то страшное настолько, что нормальным людям надо обходить это место за три версты стороной. Если бы все было так плохо, то торговый люд не ездил бы здесь из года в год, жалуясь разве что на редких разбойников, разбитую дорогу да плохую погоду.
--
Хм, что-то я Василича не вижу, - задумчиво произнес возница, рядом с которым сидела плетущая какое-то заклинание Ланнан. - С полверсты уже еду - а их впереди как нет, так и не было, да и сопровождающих не видно...
--
То есть как? - Я кое-как уселась на мешках и обернулась, пытаясь хоть что-то разглядеть за спиной возницы. Бесполезно - парень попался рослый и широкоплечий, с моего места можно было разглядеть лишь его стриженый затылок под коричневой суконной шапкой да нечто вроде телогрейки.
--
Так ведь и позади нас подводы нету, - мрачно добавил Ветер, привставая на телеге и вглядываясь в белесую пелену тумана, из которого выступали только чахлые осинки, уже давно уронившие листву, да две-три сажени изрытой колеями дороги.
--
Веселок, придержи лошадь, может, подвода отстала просто? - попросила я, цепляясь за обрешетку телеги и кое-как поднимаясь на ноги. Возница пробормотал что-то явно нецензурное, но каурую лошадь все же остановил. Я прислушалась - тишина. Причем настолько полная, что на миг мне показалось, что я оглохла.
--
Ой, госпожа... госпожи.. ведуньи уважаемые, - вдруг зачастил Веселок, оборачиваясь назад и глядя на меня испуганными глазами. - Что же это вокруг творится, куда делись все?
--
А чтоб я знала, - медленно проговорила я, складывая ладони лодочкой и шепча поисковое заклинание, которое скользнуло в туман и словно увязло там, медленно-медленно продвигаясь вперед. Как будто заклинанию приходилось протискиваться сквозь сети чужих чар, путаясь в ячейках, то и дело задевая прочные струны.
--
Ев, тут глухо, - отозвалась дриада, которая, по-видимому, тоже пыталась колдовать, но наткнулась на то же препятствие. - Тут словно барьер какой стоит - внутри его колдовать можно, а за пределы пробиться никак.
--
Ветер? - Я легонько тронула паренька за рукав куртки, и тот с трудом перевел на меня серьезный взгляд карих глаз. - Попробуй прощупать этот барьер. Мне кажется, это больше по твоей части, тут только ты воздушник.
--
А я думал, что все айраниты так или иначе со стихией воздуха связаны, - пробурчал тот, встряхивая руками и начиная плести довольно сложное диагностическое заклинание. Сколько не пытался наставник обучить меня такому - не выходило. Просто потому, что не получалось у меня так же легко, как у Ветра, собрать воедино потоки магии из воздуха, "сплести" их в частую "сеть" и раскинуть над головой так, чтобы "сетка" доносила своему создателю информацию обо всем, что проходило сквозь "ячейки". Как говориться, не мое это было - и всё тут, ничего не попишешь.
--
Ты еще многого не знаешь, - вздохнула я, терпеливо ожидая, когда Ветер сообщит результат, но от ожидания меня неожиданно отвлек вопль Ланнан.
--
Ты куда, ненормальный??!!
Я резко обернулась, но только для того, чтобы увидеть, как широкая спина Веселка скрывается в густом тумане. Возница с ходу дал такого стрекача, что я при всем желании не смогла бы его догнать, разве что на крыльях, но летать в таком тумане на низкой высоте - это чистой воды самоубийство. Вмажешься со всего разгона в одинокую елку - и привет давно почившим предкам.
--
За ним! - вот уж от кого не ожидала командного тона, так это от Ветра. Паренек шустро соскочил с телеги и так уверенно понесся следом за возницей, что у меня не было даже времени спросить, зачем оно надо. Хотя, когда мне удалось догнать не в меру прыткого подростка и изловить его за полу куртки, задать вопрос все же получилось.
--
Тебя куда понесло? Да еще в гордом одиночестве?
--
Еваника, они по Зову идут, неужели ты не слышишь?
--
Нет... - Я все же придержала Ветра, дожидаясь, пока дриада нас догонит. - Ланнан, наш юный подмастерье говорит, что мужская половина нашей компании смылась на Зов.
--
Всё может быть, - согласилась дриада, ускоряя шаг, но пока не стремясь перейти на бег. - Пусть даже я его не слышу, это еще не означает, что его нет. Может, он только на мужчин действует, вот они и рвутся в туман, очертя голову. А Ветер слишком молод, чтобы у него крыша поехала, но Зов он все равно слышит, ведь так?
Бывший ученик мага только кивнул, поминутно пытаясь ускорить шаг, но дриада пресекала эти попытки на корню, объясняя это нехитрой поговоркой "тише едешь - дальше будешь". Я пошла еще дальше - взяла паренька за руку, чтобы не потерять его в тумане, который, казалось, сгустился еще сильнее, обволакивая со всех сторон плотным сырым одеялом. Ланнан подхватила Ветра под другую руку, и втроем мы двинулись вперед, переступая через упавшие деревья и обходя валежники.
--
Где-то... где-то здесь, тут Зов такой сильный, что у меня в ушах звенит, - пробормотал Ветер, цепляясь за мою руку, как утопающий за пресловутую соломинку, не особенно надеясь, что последняя выдержит.
--
Ева, из нас ты молодой специалист по всякой нечисти, что это может быть? - Поинтересовалась Ланнан, откидывая за спину длинную золотистую косу и напряженно всматриваясь в туман. - По-моему, там впереди что-то маячит. Я, конечно, могу ошибаться, но поисковик - вряд ли.
--
Не знаю, какая-нибудь лесная сирена или подвид лесавок, - пожала плечами я, на всякий случай снимая цветной платок, исполнявший роль "люльки" для поврежденной руки и запихивая его в сумку. Рана тотчас стрельнула болью и я, чертыхнувшись, наскоро наложила на нее обезболивающее заклинание. Минут пятнадцать продержится, а больше мне, надеюсь, и не понадобится. - С первыми можно попробовать договориться, вторых - только жечь или расправляться посредством клинка, лучше, если серебряного.
--
Вопрос на засыпку - у кого-нибудь есть серебряный клинок? - поинтересовалась дриада, с хрустом разминая пальцы.
--
Есть меч из темной гномьей стали, нежити от нее так же грустно, как и от серебра, - отозвалась я, посылая вперед один поисковик за другим. В зеркальном предсказании кровь Данте пролилась на землю, припорошенную снегом, может, именно поэтому сейчас я была спокойна. Ну, почти спокойна - мы шли по земле, укрытой толстым слоем опавших листьев, пропитанных влагой после недавно прошедшего дождя, значит, сейчас аватар не мог пострадать. По себе знаю - айраниты не так восприимчивы к гипнотизирующей магии, как люди, быть может, с ним вовсе ничего не случилось, и сейчас он ищет нас и ругает меня, на чем свет стоит...
Ланнан не успела ничего ответить, потому что из тумана вдруг вынырнул Веселок и попытался сходу нокаутировать дриаду. Та успела отпихнуть в сторону мальчишку, одновременно выстреливая в нашего возницу заклинанием, которое моментально опутало его с головы до ног частой сетью чуть светящихся зеленых побегов, способных удержать даже тролля, но Веселок продолжал рваться, словно какая-то сила твердила ему одно - убей. Я наклонилась, чтобы получше рассмотреть лицо парня с безумными, но при этом совершенно неживыми глазами.
--
Ева?
--
Им управляет кто-то, - я коснулась его лба кончиками пальцев, пытаясь прочувствовать управляющую магию. Что-то ледяное, холодное и сырое. С запахом плесени и привкусом тлена. Значит, нежить. Последней мыслью я успела поделиться с Ланнан и Ветром, когда почувствовала, будто бы по затылку прошлась струйка ледяного тумана. - И этот кто-то уже успел нас обнаружить...
--
Тогда смысл скрываться, раз все, кому надо, уже о нас знают? - Ланнан выпрямилась и резко развела руки в стороны.
Яркими сполохами брызнуло от пальцев дочери Древа зеленое сияние, лозы-щупальца скользнули в туман, лавируя между деревьями, отыскивая тех, с кем мы сюда пришли. Туман отпрянул от колдующей дриады, как нежить от голубого огня, а потом вдруг отхлынул на несколько саженей, открыв нашим взглядам небольшую полянку, заросшую частоколом поникших осин.
Осины! Тонкие, трепещущие на ветру, и высаженные кругом по краю поляны сажени в три-четыре в поперечнике, точнее из-за остатков тумана сказать было нельзя. Таким "забором" обычно ограждали могилу злой, сильной ведуньи, чтобы та не сумела восстать из мертвых. И это не народное поверье, а реальный обряд, надежно запирающий душу ведуньи в гробу, привязывая ее к мертвому телу настолько прочно, что восстать подлунной нежитью она уже не могла. Но, если ведунья была сильна при жизни, а умирала с проклятьем, не сумев никому передать свои знания, то она с большой долей вероятности становилась еретницей.
Еретницы могли выходить из могил только дважды в год - ранней весной, когда только-только стаивал снег с могилы, и поздней осенью, незадолго до того, как зима укрывает землю белым покрывалом. Сама ведунья не могла выбраться из могилы и бродить нежитью - охранный круг из живых осин надежно сдерживал ее в гробу, но дух ее мог путешествовать по земле, впрочем, не удаляясь далеко от места захоронения, заманивая к себе проезжих. С кем-то могла просто поиграть - поморочить и отпустить, кого-то проклинала так, что через неделю-другую человек иссыхал и умирал, а некоторых забирала к себе в могилу сразу же.
Убить еретницу можно только когда дух ее бродит рядом с местом захоронения, либо стальным мечом, либо тем же осиновым колом. Надо всего лишь отыскать гроб и пробить мертвой ведунье грудь, оставив в ране сталь или дерево, тем самым окончательно привязывая дух к телу. Хотя я всегда считала, что для подстраховки в таких случаях проще испепелить еретницу - тогда гарантированно не восстанет, поскольку восставать будет нечему. С уничтожением физической оболочки духу приходилось уходить за грань, туда, откуда возвращаются только некроманты и создания, никогда не имевшие души.
Я уже раскрыла рот, чтобы поделиться своими догадками с дриадой и Ветром, но не успела - из тумана выступил Данте. Обнаженный двуручный меч в безвольно опущенной руке царапал плотный лиственный ковер, даже не вороша, а разрезая опавшие листья. В черных зеркалах глаз - бессмысленное, ненавидящее выражение. Пусть мне поначалу казалось, что глаза айранитов не могут ничего отражать - сейчас я уже могла читать эмоции даже по таким "зеркалам". Но сейчас лицо Данте в самом деле не выражало ничего - холодная, равнодушная маска.
Со стороны Ланнан метнулись прочные жгуты сковывающего заклинания, но они так и не коснулись Данте - рассыпались зеленоватыми отблесками, словно ударились о невидимый щит.
--
Он же не маг!
--
Разумеется, нет, - я скинула с плеча сумку, внутренне холодея от того, что сейчас предстояло сделать. Меч, который я прятала в своей артефактной "авоське", тускло блеснул полированным лезвием, когда я вытаскивала его наружу. - Его прикрывает еретница, которая понимает, что сейчас она фактически беззащитна - она не может воздействовать на нас напрямую. Ищите могилу, она где-то здесь, в круге осин...
Данте одним движением скинул с себя куртку, и черные с синеватым отливом крылья вырвались из его спины, раскрывшись за плечами во всю свою немалую ширину. Туман резко сгустился - буквально за несколько секунд он скрыл все так, что ничего невозможно было увидеть дальше вытянутой руки. Куртка полетела на землю, жаркое пламя привычно окатило меня с головы до ног - и вот уже тяжелые крылья оттягивают плечи, небольшие когти чуть-чуть мешают удобно сжать рукоять меча, а глаза, ставшие черными зеркалами, вдруг оказались способны видеть несколько дальше, чем позволял поначалу разглядеть туман. Всего на сажень, но этого было достаточно, чтобы успеть оттолкнуть Ветра с пути Данте и подставить под его клинок свой.
Ы-ых!
Лезвие завибрировало, едва не вырвавшись из разом ослабевших рук, но все же выдержало удар. По левому рукаву светло-серой шерстяной рубашки моментально расползлось кровавое пятно.
--
Данте!!
Он не услышал. Я не знаю, кого он видел на моем месте и почему нападал с такой ледяной яростью, но я впервые за последние три года по-настоящему испугалась аватара. Я раньше гадала, каков он - Ведущий Крыла, когда идет в бой не просто с противником, а всей душой стремится уничтожить ненавистного врага, и сейчас очень жалела о своем желании познать эту сторону Данте. Потому что никогда не предполагала, что мой защитник, мой аватар, мой... Что этим врагом для него стану я. Пусть это только магия еретницы, затуманившая ему разум настолько, что он не узнает никого вокруг себя, но аватар, отрывистыми, расчетливыми движениями загоняющий меня к осиновому частоколу, пугал до предательской дрожи в коленях. Краем глаза я, кажется, видела, как Ветер за моей спиной ползает по лиственному ковру с какой-то палкой в руках, выискивая на пару с дриадой могилу еретницы, а Данте словно развлекался. Меч в его руках поднимался и опускался резко и отрывисто, он шел на меня, нанося удары короткими замахами - но и такого могло бы с лихвой хватить, чтобы отсушить мне руку окончательно, если я хоть еще раз приму такой удар на клинок.
Резкий взмах меча сверху вниз, в очередной раз столкнувшийся с наспех выстроенной магической преградой, и сразу же - короткий, жесткий удар кулаком по ребрам. Меч я задержала, а вот кулак пропустила.
Дыхание вышибло из легких почти сразу. Если бы я не сменила ипостась, то этот удар пробил бы мне грудную клетку, а так я отлетела на сажень, ощутимо приложившись спиной о землю. Ланнан и Ветер пытались отвлечь Данте, но тот словно не замечал их - заклинания попросту развеивались в воздухе, не достигая цели, а я, лежа на стылой земле, вдруг ощутила, как откуда-то снизу потоком льется ледяной поток магии, от которой у меня волосы на затылке встали дыбом. И источник его - почти подо мной, буквально в двух шагах в сторону...
Перекат, так, что пущенный под землю поисковый импульс подтвердил, что лежу я на старой могиле, почему-то неглубокой - всего с половину аршина - и именно оттуда сплошным потоком льется магия, приносящая с собой отвратительное ощущение сырого заброшенного склепа. Когда мой импульс коснулся того, что было еретницей, поток усилился почти вдвое...
Если еретницу убить, то она перестанет воздействовать на Данте...
Краем глаза я увидела, как аватар перехватывает меч, разворачивая острием вниз. Амулет выскользнул из-под выреза рубашки и еле заметно запульсировал зеленоватыми огоньками, а хитро скрученный корешок чуть дрогнул, слегка расправляясь - словно пальцы на сжатой в кулак руке. Данте моргнул, и глаза его из черных зеркал превратились в обычные, человеческие, и выражение их мне не понравилось еще сильнее.
--
Ева.. в сторону!
Я дернулась, убираясь из-под падающего вниз лезвия меча, и почти провалилась в "окошко" малого телепорта.
Скрип меча, глубоко входящего в землю, еле слышный треск дерева, и вслед за этим - вой нежити, доносящийся откуда-то снизу, из-под толстого лиственного ковра. Я же с удивлением осознала, что мало того, что жива, так еще и невредима. Ветер, осторожно поддерживавший меня за плечи, прокомментировал:
--
Я боялся, что не успею тебя телепортировать из-под меча.. Если бы не Ланнан - точно опоздал бы...
--
Ну, вы ... совсем ох... и на... так ....! - Я помотала головой, понимая, что начисто позабыла все цензурные слова, но высказаться иначе, кроме как матом я была попросту не в состоянии. Настолько велико было облегчение от того, что аватар с каменно-спокойным лицом больше не нападает, а просто держится за голову, явно пытаясь понять, что с ним было. Если бы я уже не лежала на земле, поддерживаемая Ветром - точно прилегла бы отдохнуть. Потому что ноги отказывались служить совершенно.
--
Ева, как ты со своим "спасителем" разговариваешь? - шутливо возмутилась дриада, пытаясь поднять меня на ноги, но ей это не удалось. И немудрено - безвольно обвисшие крылья распластались по земле, делая задачу "поставь Еву на ноги" практически неразрешимой.
--
....! - Пришлось замолчать и со второй попытки медленно выговорить, тщательно взвешивая каждое слово. - Как могу, так и .... Разговариваю. Ланнан, а можно я тут еще немножечко полежу?
--
Нельзя, - жестко отрубила дриада, игнорируя Данте, наблюдавшего весь этот театр мимики, жеста и матерного слова в состоянии "и это все я?!". - Думаю, что наши попутчики тоже пришли в себя, и лучше будет, если они увидят не айранита, а вполне себе человека. Тебя это, кстати, тоже касается! - рявкнула она в сторону аватара, который никак не мог решиться вытащить клинок, наполовину ушедший в землю.
--
Ну нельзя так нельзя, - вздохнула я, с трудом садясь и возвращаясь в человеческую форму. Сразу же заныли ребра, а руки задрожали так, что дай мне кто-нибудь сейчас кружку с водой - половина расплескалась бы мне на штаны. - Данте, не трожь пока меч, а то все по второму кругу начнется!!
--
Ева, не пугай меня так, - выдавил Ветер, все еще поддерживавший меня за плечи, не давая разлечься на стылой земле. - Между прочим, с твоей рукой что-то надо делать.
--
Надо, - согласилась я. - Ты мою сумку куда дел?
--
Там оставил, - неопределенно махнул рукой парнишка в сторону прогалинки, где туман уже практически истаял до легкой дымки. - Принести?
--
Ты еще спрашиваешь.. неси, конечно. Если еще мою куртку найдешь - буду тебе благодарна вдвойне. Все-таки, жизнь ты мне спас, я твоя должница, - я поежилась, с опаской глядя на кровавое пятно на рубашке и совершенно не имея желания смотреть, во что же превратилась рана. Кажется, свой резерв мужества на сегодня я исчерпала полностью.
--
Ничего подобного, - Ветер набросил мне на плечи свой теплый плащ и выпрямился. - Ты меня спасла в Серебряном Лесу, я долг отдавал. Мы теперь в расчете.
--
Не дай мне умереть от простуды и заражения крови - и все совсем хорошо будет.
--
А я пока что пойду и разыщу наших горе-нанимателей, - вздохнула Ланнан, провожая скрывшегося в прогалине паренька взглядом. - Заодно выясню, есть ли у них лопата в обозе. Как я поняла, еретницу придется сначала выкапывать, а потом сжигать, так?
--
Придется-придется, - зачастила я, не отрывая от Данте напряженного взгляда и плотнее закутываясь в Ветров плащ. - Если мы просто меч вытащим и уйдем, то есть вероятность, что весной эта мерзость опять оживет. Поэтому я хочу быть спокойна на этот счет. Копать вместе с вами не буду, и не надейтесь, но для того, чтобы колдовать, у меня силы еще есть.
--
Тогда сиди и жди тут, я скоро. - С этими словами дриада скрылась за деревьями. Я вздохнула и прикрыла глаза, борясь с желанием прилечь прямо тут и больше не подниматься. Обезболивающее заклинание развеялось, и рука почти сразу разболелась так, что мне пришлось закусить ткань плаща, чтобы не взвыть в голос.
Что-то прошуршало рядом со мной, а потом в правую ладонь легла рукоять моего меча. Я подняла голову и вздрогнула, увидев Данте, опустившегося передо мной на колено и низко склонившего голову. Процесс смены ипостаси я пропустила, занятая по самые уши собственными проблемами, и поэтому сейчас смотрела на низко склоненную голову почти без страха.
Он поднял на меня глаза, черные, глубокие, с едва заметными серебристыми искорками на дне радужки. Как затаившиеся сокровища на дне подземного озера. Или же звезды на зимнем небе. Взгляд - острый, как осколки льда, и такой же холодный. Волосы, выбившиеся из длинного хвоста, сейчас тонкими прядками ниспадали на его лицо, словно рассекая загорелую кожу полузажившими царапинами с запекшейся кровью.
Я невольно вздрогнула, ощущая взгляд Данте на своем лице, как тонкую спицу, покалывающую виски. По спине пробежал холодок от осознания того, что здесь и сейчас он не носит ни одну из своих многочисленных масок, что вот он, Ведущий Крыла - с колючим, зимним взглядом сеченьской ночи.
--
Еваника, я должен был. - Голос глухой и хриплый, словно слова с трудом продираются наружу. - Я не мог позволить той твари понять, что я не ее целиком и полностью, потому что.. потому что у нее хватило бы сил, чтобы действительно заставить меня причинить тебе вред. - Колючий лед во взгляде стал крепче, льдинка приблизилась по прочности к закаленной стали. - Я чувствовал ее под землей, но понимал, что стоит ей только это осознать - и я уже не смогу...оказывать должное сопротивление. Тот амулет, что ты мне дала. Ты знала, что он будет держать ее на расстоянии от меня?
Я только еле заметно качнула головой, не в силах отвечать. Горло словно парализовало, не то пережитым страхом, не то его колючим зимним взглядом. Только глаза жгло, будто бы в них попала дорожная пыль. Стало понятно, почему он загонял меня к месту упокоения еретницы, почему опрокинул на землю рядом с ее могилой, заранее зная, что его меч с легкостью сумеет достать мертвую ведунью даже под слоем земли и опавших листьев. И почему он сейчас стоит передо мной, как аватар перед своей королевой, заранее не зная, пойму ли я эту необходимость, или же затаю обиду.
Сколько у него лет за спиной? Около полутора веков - точнее я сказать не могла, так и не смогла узнать точную дату. И что он может ожидать от меня - фактически девчонки, на плечи которой ни с того, ни с сего свалилась королевская власть, едва не переломившая ее пополам.
Правильно. Ничего особенного.
Вряд ли он мог рассчитывать на понимание этой необходимости, ведь я по меркам айранитов - еще ребенок. Ну, почти ребенок, который последние полтора года худо-бедно справлялся с внутренней политикой Андариона, да и то в этом больше заслуга Верховной Жрицы, Ведущего Крыла да Аранвейна, который не переставал учить меня уму-разуму. Так ненавязчиво и тонко, что я далеко не сразу понимала, что основы управления я перенимала от драконьего царя, неосознанно копируя его манеру говорить, держаться и даже отдавать приказы.
И поэтому сейчас Данте ждал своего приговора. За то, что нарушил клятву и поднял меч на свою королеву. Пусть даже стремясь ее не задеть, не покалечить и уж тем более - не убить. Что поднял на нее руку - пусть даже тот удар кулаком завтра не оставит о себе никаких воспоминаний. Что на минуту-другую показал себя не ее защитником, а врагом, на пути которого лучше не становиться.
Каким обычно бывает приговор за такое?
Изгнание.
Неважно, изгнание это из королевства, с должности или же просто с глаз долой, из сердца вон.
Я смотрела в черные, застывшие глаза Данте и на миг разглядела за колючим льдом собранности еле заметный огонек страха. Что вот сейчас я открою рот и скажу - ты свободен. Не от Андариона или своего Крыла - он знал, что этого не сделаю, слишком он ценен для айранитов, слишком небесное королевство ценно для него - от меня.
Каюсь - на несколько секунд мне хотелось это сказать. Что я найду себе другого телохранителя, что наконец-то он может больше не беспокоиться за судьбу лесной ведуньи с короткой, почти мальчишечьей стрижкой, что наконец-то будет свободен от клятвы, данной мне лично. Дать ему ту свободу, которую, как мне казалось, он желал обрести давно.
Но рассмотрела то самое непонятное выражение на дне его зрачков - и промолчала. Только коснулась замерзшими, уже почти ничего не чувствующими кончиками пальцев его напряженно застывшего лица. Прижала ладони к его щекам, которые показались мне горячими настолько, что к пальцам почти вернулась чувствительность.
--
Это тебе следовало стать королем... - голос у меня оказался тихим, то и дело норовившим прерваться. Данте только покачал головой, касаясь моей ладони губами так легко, что это было сложно назвать поцелуем.
--
Никогда больше не говори так. Никогда.
Его дыхание, превращавшееся в пар на легком осеннем морозце, коснулось моего лица теплым облачком. Колючий зимний взгляд сменился чуточку горестным, как последние теплые дни осени. Раньше я не думала о том, что от взгляда может быть нечто вроде послевкусия, отчего-то остающееся на корне языка. У взгляда Данте был привкус палых осенних листьев, сладковатый до дрожи, но при этом отдающий прелой горчинкой...
Тогда как у почти неощутимого поцелуя в губы - крови и почему-то хмельного меда...
--
Ты сволочь, ты это знаешь? - тихо выдохнула я, хотя больше всего хотелось заорать ему в лицо. Впрочем, если бы я не знала, что где-то поблизости бродит Ветер, я бы так и сделала.
--
Нет, хуже, - он усмехнулся, притягивая меня к себе так резко, что я охнула от неожиданности. - Намного хуже. Я клятвопреступник, моя королева. - Обращение это звучало из его уст непривычно издевательски-мягко. Так же, как и ощущение его следующего поцелуя, который отличался от предыдущего настолько же, насколько несильный порез - от смертельной раны.
--
Просто я устал намного больше, чем ты, - он легонечко мазнул губами по моей щеке, собирая коротко остриженные на затылке волосы в горсть и заставляя откинуть голову назад. Так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. - Глупо утверждать, что мне проще жить только потому, что моя маска лучше твоей. - Он приблизил свое лицо к моему, переходя на шепот. - Так сложнее.
--
И что там.. под твоей маской? Ты хоть раз можешь ее снять... пусть даже ненадолго?
--
А ты... Так и не поняла? - он еле заметно улыбнулся, склоняясь для поцелуя, но я в очередной раз умудрилась все испортить своим не в меру болтливым языком.
--
С тобой я уже боюсь верить во что-то хорошее.
--
Тогда поверь. Пока еще можешь. - Его губы скользнули по моей щеке, виску, почти коснулись мочки уха. Я не думала, что голос Данте может быть настолько.. проникновенным, таким, что щеки поневоле начинают алеть, и отнюдь не от легкого осеннего морозца. - В прошлый раз я решил за нас обоих... не спросив тебя и не дав возможности выбирать. Сейчас я исправляю эту ошибку, давая тебе право выбора. Только о том, чего ты действительно хочешь, придется сообщить прямо... Не тратя драгоценного времени на намёки.
Тихо щелкнула сломанная ветка. Я вздрогнула, оборачиваясь - Ветер стоял в нескольких шагах в стороне, сжимая в руках мою сумку и смущенно переминаясь с ноги на ногу. Встретив мой взгляд, он смутился еще сильнее, так, что на бледных щеках проступили яркие пятна румянца.
--
Я не хотел вам помешать... Простите. - Я уже открыла рот, чтобы успокоить паренька - вроде, ничего криминального не случилось, так что не страшно, но взгляд Ветра посерьезнел. - Для вас ведь это было слишком... личное.
Похоже, на лице у меня в очередной раз все написано настолько явно, что даже четырнадцатилетнему подростку ничего не стоит угадать, что творится у меня на душе. Пора бы с этим что-то делать, а то королева с настолько "говорящим" лицом - находка не только для шпиона, но и для тех высокопоставленных вельмож, которым не очень-то и нравится мое правление. Наивно было бы ожидать с моей стороны, чтобы меня приняли все министры в Совете Андариона, некоторые из них всерьез считают, что истинная королева - это только меч и щит небесного государства, айранит-талисман одноразового использования, а политика и власть должна в определенной мере делиться между членами Совета. И кое-кто был неприятно удивлен, когда я попыталась действительно править, а не просто наслаждаться роскошной жизнью, не глядя подписывая составленные Советом указы. Вот еще одна причина, по которой я не стремилась обратно в Снежный дворец - придется в очередной раз спорить с министрами, убеждая их в том, что неопытный правитель - это тоже правитель. И хвала всевышнему, что во время таких споров на моей стороне были Данте, Хэлириан и министры торговли и просвещения, без их поддержки у меня вряд ли чего-нибудь вообще получилось.
Я глубоко вздохнула, отгоняя непрошеные мысли, а Данте отодвинулся, прислушиваясь к тишине, в которой уже угадывались отзвуки звонкого голоса дриады, ведущей наших спутников на "земляные работы".
--
Ветер, помоги мне перевязать нашу героиню. А могилу той твари пусть "добровольцы" откапывают, - улыбнулся аватар.
Меня усадили на сложенный в несколько раз Ветров плащ, на плечи набросили куртку, подобранную бывшим учеником мага за кольцом осин, после чего Данте принялся расшнуровывать туго затянутую манжету левого рукава. Я же смиренно сидела, не вмешиваясь в процесс перевязки и наблюдая за тем, как хрупкая дриада "строит" простых деревенских мужичков с одной лопатой на всех, побуждая их к откапыванию гроба еретницы. В конце концов, выбор пал на Веселка, и тот, матерясь вперемешку с заговорами, принялся аккуратно разбрасывать с помощью лопаты ковер палой листвы, стараясь не трогать вбитого в землю меча.
--
А вы тут как? - Ланнан подошла ближе, разглядывая мою руку, с которой Данте аккуратно срезал пропитавшиеся кровью бинты. - Ох, ты...
Дриада негромко выругалась, Данте тихо что-то прошипел, а я старалась не смотреть на то, что получилось в результате моей стычки с аватаром. И так знала, что края раны разошлись, и рука выглядела, по меньшей мере, нелицеприятно. По крайней мере, Ветер, протягивавший Данте чистую полоску ткани и заживляющий бальзам, побледнел и старался не смотреть в мою сторону.
Похоже, и правда все настолько нерадостно.
--
Госпожа ведунья, тут доски деревянные!
Я покосилась в сторону бледных крестьян, разом шарахнувшихся в сторону от неглубокой ямы, крестясь и бормоча не то молитвы, не то заговоры. Ланнан затянула узел на свежей повязке и поднялась.
--
Ну что, пошли посмотрим?
--
Да на что там смотреть... - пробормотала я, поднимаясь на ноги с помощью Данте и, кое-как натянув куртку, подошла ближе к наполовину раскопанной могиле.
Веселок копал около лезвия меча, и там, где клинок из гномьей стали пробил гнилые доски, расплылось темное пятно, будто от крови. А на три вершка выше, там, где в доске гроба была небольшая дырка от выпавшего гнилого сучка, виднелся широко раскрытый, мутный глаз еретницы. Меня передернуло, к горлу подкатил неприятный ком.
--
Надо эту тварь сжечь, - шумно выдохнула Ланнан, старясь не подходить близко к могиле. Я ее понять могла - она дитя Древа, ее магия - это магия природы, магия жизни. И на нежить она реагирует примерно так же, как я на разлагающийся труп, подсунутый под нос. То есть с трудом сдерживая омерзение.
--
Не вопрос, - на моей правой ладони разросся лепесток ярко-синего пламени, рассыпающий вокруг жгучие белые искры. - Данте, по моей команде выдергиваешь меч. Остальным сделать по два шага назад.
Приятно, когда тебя слушаются беспрекословно.
Аватар взялся за оплетенную темной кожей рукоять меча и, когда я кивнула, выдернул его из полусгнившего гроба. Мутный глаз еретницы задергался, но синее пламя с моей ладони уже пролилось жгучим потоком в яму, заполняя ее, как вода заполняет чашу.
От визга еретницы заложило уши, ставшее белесым пламя взметнулось столбом в полтора моих роста, обдав жаром, и почти сразу же опало, оставив после себя лишь мелкий сероватый пепел на дне опустевшей могилы. Я стряхнула с ладони остатки заклинания и посмотрела в сторону бледных крестьян.
--
Ну что встали - закапывайте, опасности больше нет. И поехали дальше. Надеюсь, что лошади вместе с телегами никуда не делись.
Ветер поднял с земли свой плащ, отряхнул от налипших на добротную шерсть листьев и улыбнулся.
--
Поработать твоим оруженосцем? - Я посмотрела на свой меч, который паренек осторожно держал в руках, и кивнула. Пусть. Надеюсь, что он мне сегодня уже не понадобится.
Ученик мага осторожно вложил меч в ножны и, кое-как нацепив на себя, с донельзя гордым и довольным видом подошел и встал рядом, наблюдая за тем, как наши попутчики закидывают землей опустевшую могилу еретницы. Если Лексей Вестников возьмет Ветра к себе учеником, этот клинок я ему подарю. В конце концов, ведун без меча - то же самое, что птица без хвоста. Вроде бы ничего страшного, но смотрится, по меньшей мере, странно.
Костер путника ярко горел, время от времени выстреливая в стылое осеннее небо снопы жгучих оранжевых искр. Осиновые дрова разгорались медленно и неохотно, огонь то и дело плевался мелкими угольками и недовольно потрескивал, распространяя вокруг неровный золотисто-оранжевый свет и столь необходимое холодной ночью тепло. Две телеги и подвода были поставлены кругом, лошади привязаны чуть поодаль... Тишина и почти идиллия, только от промозглого холода не спасают ни куртка, ни костер, ни мешки с мехами, хотя на них спать, разумеется, на порядок уютней, чем на лапнике, покрытом одеялом. На мой взгляд, самое мерзкое время для путешествия - погода нестабильная, то дождь, то снег, оттепели чередуются с заморозками, а студеные ночи могут соседствовать с теплыми днями. Непонятно, на что рассчитывать, что брать с собой в дорогу - не то непромокаемый плащ, не то зимнюю куртку.
Я лежала в телеге на мешках с мехом, завернутая в одеяло и безучастно смотрела в непроглядную черноту неба. Рядом со мной тихо посапывал мальчишка, зарывшийся в меха так, что оттуда выглядывала только его темноволосая голова, а ко мне сон не шел. Из головы никак не выходила оставшаяся в Серебряном Лесу Ревилиэль, душу грызла совесть из-за того, что я вместо разворачивания поиска проклявшего ее ведуна спешу к наставнику, чтобы узнать, как можно обойти судьбу. Попытки оправдать себя - ведь ведуна ищет еще и Ритан, а уж дракон-хранитель своего не упустит - раз за разом проваливались с треском. Что с того, что у Вильи время почти не ограничено, а у Данте его осталось только до первого снега? Что на руках у меня оказался ведун-недоучка не то тринадцати, не то четырнадцати лет от роду, которого необходимо пристроить к хорошему наставнику, поскольку потенциал у мальчишки неплохой, да и пойти ему больше пока некуда, а отдавать его в ученики кому попало не позволяет чувство собственного достоинства?
Казалось, будто бы прошлая жизнь утекает сквозь пальцы как песок, как вода, оставляя после себя лишь воспоминания и угрызения совести. Что сейчас я только играю роль лесной ведуньи, которой на самом деле уже нет. Я играла ее с того момента, когда впервые обрела крылья и потеряла право называться человеком, но упорно цеплялась за свою прошлую сущность. Как бабочка, только что вылезшая из кокона и пытающаяся ползать, как раньше, вместо того, чтобы летать.
Все чаще я задавала себе вопрос - себя ли я вижу в зеркале, или же незнакомую мне женщину с волосами цвета полночного неба и крыльями за плечами? Говорят, что человек жив до тех пор, пока существует память. Его собственная - о прошедших годах, людская - о том, каким он был и каким стал. И неважно, насколько он изменится - он останется собой, просто будет немного иным.
Ведь яркая бабочка - это та же гусеница...
Я тихонько слезла с телеги и подобралась поближе к ярко горящему костру. Кто-то совсем недавно подбросил в него очередную порцию дров - либо этот "кто-то" тоже мается бессонницей, либо дежурство все же было выставлено.
--
Ев, не спиться? - из темноты шагнула дриада, подсаживаясь поближе к огню на небольшое бревнышко. Я только плечами уставилась, следя за тем, чтобы на шерстяной плащ не попали тлеющие угольки, время от времени выскакивающие из костра. Вот и "строжевой" пожаловал. То есть пожаловала. - Мне тоже...
--
А тебе-то почему? - поинтересовалась я, не отрывая взгляда от пляшущих язычков пламени. Толстые ветки окутывались огнем постепенно - сначала сырая кора дымилась, потом на ней прорастали первые, робкие еще лепестки пламени, а затем ветка начинала трещать, словно в лютый мороз, раздаривая первое тепло протянутым к костру рукам.
--
Да мысли покоя не дают, - отозвалась Ланнан. Я покосилась на нее - тени от костра сделали ее совершенно не похожей на человека. Резкие черты лица, обрисованные подрагивающими, зыбкими отблесками пламени, чересчур четко выраженные скулы, в глазницах залегли черные тени, в глубине которых поблескивали зеленые кошачьи глаза. Дитя лесов, дочь Древа - но не человек. - Почему некоторые магически одаренные люди не желают обрести покой после смерти? Ведь та еретница при жизни была человеком, как получилось так, что она стала той, кем ...стала?
--
Сложно сказать, у каждого или каждой свои причины, - я пожала плечами, протягивая озябшие пальцы к живительному пламени костра. - Самая распространенная причина - это насильственная смерть, после которой душа не может сразу обрести покой, а если к нежеланию умирать добавить еще и магическую силу, то как раз и получается подобная нежить.
--
Странное дело, почему-то только люди не хотят уйти на тот свет, предварительно не отомстив всем обидчикам, - ухмыльнулась Ланнан, подбрасывая в ярко горящий костер небольшое суковатое поленце.
--
Можно подумать, что среди нежити только человеческая раса и встречается, -попыталась возразить я, впрочем, недостаточно уверенно.
--
Подавляющее большинство - да, - дриада с неожиданной злостью забросила в костер что-то маленькое, похожее на матерчатый мешочек, отчего в небо взвился яркий сноп искр, а спустя пару секунд раздался негромкий хлопок, во все стороны брызнули жгучие угольки, а мне пришлось срочно тушить слегка задымившийся плащ. На мой немой вопрос дриада только пожала плечами. - Это чтобы костер не погас раньше времени. Иди спать, ведунья. Завтрашняя дорога будет длинной...
Вот уж точно, дельный совет.
Если повезет, то завтра вечером мы окажемся уже у стен Ижена, одного из самых известных городов во всем Росском княжестве - хотя бы потому, что такого количества мастеров-рукодельников больше нет нигде. Только в Ижене Кузнецкий квартал соседствует с Улицей золотых дел мастеров, а, пройдя ближе к замку, сложенному из голубовато-серого камня, можно увидеть лавки вышивальщиц и белошвеек.
Я была в Ижене всего лишь дважды, оба раза - с Лексем Вестниковым. Хорошие волхвы всегда приветствовались у мастеровых людей, которые знали цену чужому ремеслу, но и исполнение должно было быть безупречным. Или, как минимум, на совесть. К сожалению, не все мастера считали, что отдать жизнь постижению тонкостей своего ремесла - главная цель, кого-то интересовали более приземленные, материальные блага. И случалось, что нечистый на руку мастер мог поджечь лавку неугодного соседа, подговорить ведуна наслать болезнь, да мало ли что... Вот и зачаровывали лавки и товары от пожара и порчи, а сами мастера частенько просили амулеты, защищающие от магического воздействия.
Ижен - город, открытый торговцам, странникам и заезжим магам, но не приведи Всевышний поселиться там. Честно говоря, меня в Ижен в качестве подмастерья волхва не заманить уже ни за какие деньги, а уж как самостоятельно практикующего мага - тем более. Не хочется вести каждодневную борьбу за свое место в квартале Ведунов, слишком много сил пришлось бы тратить, чтобы не потерять того, что уже имеешь, а уж за приобретение благ надо было драться почти до смерти.