Евдокимова Лидия Григорьевна : другие произведения.

Девятый Журавлик

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В кибернетическом будущем нашего мира не осталось места для личных чувств и эмоций. Каждое движение отслеживается дронами, каждый поступок может быть записан и подан в прямом эфире. Из любого момента жизни и смерти можно сделать отличное шоу. А если зрители заскучают, то гениальный ведущий всегда предложит им немного кровавых историй в реальном времени. Или же все не так? Возможно, через пару веков разногласия между странами исчезнут, борьба за веру потеряет смысл, религиозные фанатики прекратят свой джехад, а самые обычные солдаты будут лишь армией виртуальных проекций? Как трудно быть собой среди фальши и блеска трансконтинентальных корпораций. А если одна из таких управительниц внезапно вдохнет грязный воздух Бронкса, латинского квартала или русского района, сломается ли ее отрешенность о плиту куда большего равнодушия себе подобных? Возможно ли остаться собой, если у тебя отнимают твою жизнь. Будь ты солдатом, главой корпорации, начальником безопасности или великим шоумэном. Кто ты сам для себя и каким отразишься в глазах другого человека, среди линков и информационных потоков, среди терроризма и смерти, в потоках данных и гуще кровавых схваток?
  Лидия Евдокимова, Сергей Зайцев
  Девятый Журавлик
  
  
  В камуфляжные пятна опять на экранах сложатся пиксели
  Очереди автоматные многократно звукорежиссер приглушит в миксе
  И снова голос закадровый невероятную правду нам о врагах наших расскажет
  Слова свои складные тоном прохладным читая с бумажек
  
  И ни на одном из девайсов не откроются неудобные ссылки
  Как веки бойца, спешащего к маме домой в коробке из цинка
  С ухмылкой директор кровавого цирка билетные корешки считает
  Но ледники растают, ледники растают
  
  Ледники растают - восполнится Иордан
  О, все помирятся, Шалом алейхем. Алейкум салам.
  Ледники растают - восполнится Иордан
  О, все помирятся, Шалом алейхем. Алейкум салам.
  Noize MC. Иордан
  
  1
  
  Сука. Горячая ночь
  Переулок с выходящими в него глухими стенами зданий казался вымершим. Здесь почти никто не бывал, кроме машин мусорщиков и службы доставки. Только изредка забредали бездомные и посетители мелких баров, лишенных туалета. Стены поросли рыжим мхом, асфальт потрескался и был похож на поверхность солончака где-нибудь в пустыне Гоби. Ни крыс, ни кошек, ни прочей мелкой городской живности.
  Мусорные баки, заполненные отходами, прикрывали собой небольшой автомобиль на водородном двигателе, почти беззвучно выдыхавший облачка водяного пара, сразу рассеивающегося в воздухе. В режиме ноктовидения, обеспеченном дешевыми внешними линзами, мятые жестяные и пластиковые емкости смотрелись нечетко. Разлагающийся мусор давал наводку. Мне то и дело мерещились контуры человеческой фигуры, прикрытой маскировочной пленкой. Такой же, как кокон вокруг меня.
  Это иллюзия. Мозг, сконцентрированный на задаче наблюдения, ищет любые зацепки в обстановке, пытаясь привязать к ним соответствие образов. Так устроен наш органический компьютер. Он не может не обрабатывать информацию. Потому я моргнул, сосредоточившись на двери дома, стоявшего напротив места моей засады. Я занимал нишу между двумя соседними строениями, сверху заполненную трубопроводами и кабельными сборками, а внизу имевшую небольшое свободное пространство. Куда, при небольшом неудобстве, мог втиснуться даже бывший киберсолдат, несмотря на свой рост и ширину плеч. Конечно, сложившись в три погибели и накрывшись полотном молекулярного полога, почти не пропускающим излучений. Черное пятно на фоне темноты. Щель позволяла видеть достаточную часть переулка, кроме нескольких мертвых зон, но они были не критичны.
  Цель находилась сейчас внутри невысокого, но простертого вширь и глубь старого здания, протянувшегося между улочками старого района города. Дом содержал в своих запутанных недрах три бара, один полуподпольный кибербордель, опиумную курильню и фитнесс-центр. Но выход сюда, на задворки, был только в одном заведении. Я не помнил его названия, но когда-то слышал, что здесь подают неплохое чешское порошковое пиво с мефедроном, а девочки-официантки не прочь заработать на стороне, но на диво неразборчивы. И потому нужно быть предельно аккуратным, чтобы не получить скидку постоянного клиента в венерологической клинике или талон на посещение подпольной лаборатории по пересадке органов. В роли донора, разумеется.
  Рукоять бульдога в кобуре под мышкой тихонько дрогнула и завибрировала. Над крышами прошел едва слышимый полицейский коптер. Я заметил короткий отсвет на кончиках его крыльев, где работали в ультрафиолетовом спектре полетные маячки. Луч сканера нащупал схемы моего оружия, и запросил информацию о лицензировании и праве нарушения комендантского часа. Получив ответ, полицейские удовлетворились. Или, скорее, не стали тратить усилия на одиночную цель, затаившуюся непонятно где.
  Я понадеялся, что им так же будет лениво связываться с моим поднадзорным и сообщать о наличии поблизости с его убежищем вооруженных людей неизвестного происхождения. Наркодилер не принадлежал к крупным Семьям, и не принимал покровительство корпораций, предпочитая сохранять верность самому себе. Конечно, он содержал полицейских чинов и отстегивал отступные тем же якудза или русским, чтобы спокойно работать в городе. Но тот факт, что нас с Фурией подрядили наблюдать за его передвижениями, говорил о грядущих проблемах в жизни поставщика дури.
  Легко коснувшись револьвера, я считал код патруля. База данных, и 'белая', и 'черная', не содержала ничего предосудительного. Мне давно казалось, что здесь, в мегаполисе, возня с лицензиями в принципе бесполезна. Можно потратить несколько часов, и найти китайскую, японскую или списанную альянсовскую систему вооружения с любыми чипами, от полицейских до армейских. Вопрос цены. Китайцы делают дешево. Японцы - тщательно и очень дорого. Русские 'шьют' чипы легко и непринужденно, и очень надежно. Мой отец, кажется, говорил: 'если будешь брать оружие, ищи русское. Точно не откажет. А если и сломается, то им всегда можно огреть врага по голове'.
  'Спасибо, папа, - я невольно улыбнулся под маскировочной пленкой. И почувствовал, как дернулся шрам, пересекающий лицо наискосок. - Но я лучше буду носить твой личный 'бульдог'. Он 'чистый', и с твоей лицензией. Приносит удачу'.
  Дверь, за которой я следил, тихо скрипнула и приоткрылась внутрь. Сверху вырвались хорошо заметные в ночном режиме горячие клубы воздуха, смешанного с табачным дымом, испарениями сгоревшей в десятках косяков 'травки' и паров алкоголя. Бар работал на vsu katushku, и лучшего времени для выхода из него не существовало. Для цели.
  Линзы, подчиняясь командам контроллера, изменили режим. Левая перешла в обычный оптический фильтр, с небольшой дорисовкой деталей встроенной программой. Правая оставила зелено-черную контрастную картинку.
  'Как же мне порой не хватает возможностей, - мельком подумал я, вспоминая службу. Увы. Искусственное зрение отключалось при демилитаризации легче прочего, и это проворачивали первым делом. После опорно-двигательной системы. - Мелочь. Но привычная. Сложно переучиваться быть слабее, чем жил. Да, не хочется 'шиться'. А надо. Линзы искажают перспективу'.
  Тот, кто сейчас находился за толстым бронированным полотном двери, сделанным из армированной стали, тускло отблескивавшей в отраженном от низких облаков ночном свете гигантского города, торопился. У наблюдаемого было от двух до четырех охранников, и еще один обеспечивал его безопасность в месте пребывания. Там, где наркоторговец принимал мелких дилеров, обменивая расфасованную смерть всех цветов и оттенков на деньги, наличные и электронные.
  Небольшая трубка видоискателя выскользнула из щели, причудливо изогнувшись, и быстрыми механическими движениями сделала несколько оборотов. Ее линзы почти не блестели, а корпус, напоминавший дождевого червяка из пластика, казалось, впитывает падающий свет. Мне захотелось вытащить из кобуры револьвер, но я удержался. Ракетные пули, конечно, штука хорошая. И помогают решить большие проблемы. Но стрелять в того, кого 'пасешь', очень глупый поступок. Недостойный, можно сказать.
  Наконец, объект вышел на улицу. Невысокий мужчина, лет сорока-сорока пяти, с заметно выпирающим над ремнем дорогих брюк животиком. Лицо смуглое, черты мелкие и резковатые. Типичный латино. Волосы черные, блестят. Вероятно, окрашивает их для того, чтобы избавиться от седины. Усики и бородка придают ему вид типичного головизионного злодея-колумбийца, владеющего плантациями модифицированной коки и мака. Наверняка, выбрал такой образ из тщеславия и желания произвести впечатление на крупных клиентов. Но по взгляду видно, что он не тянет. И живет только благодаря покровительству кого-то, облеченного властью. Судя по моему контракту, это ненадолго. Линзы не давали такой подробной детализации, для них тут было темновато, но изображение этого человека я помнил отлично.
  Наблюдая, как объект поджигает толстую сигару и с преувеличенным наслаждением наполняет рот тяжелым дымом - сложно получать удовольствие от табака в проссанном насквозь переулке - я размышлял, как бы поступил, если бы этого латиноса заказали, допустим, мне.
  Фургон службы доставки и форма курьера для проникновения внутрь заведения. Два скорострельных пистолета со встроенными глушителями. Несколько газовых гранат на случай непредвиденных встреч и неверной оценки ситуации. Пара визитов в бар для разведки. Взлом камер системы наблюдения здания - это пришлось бы оставить напарнице. Обкатка броска к цели в виртуальности необязательна, меня от вирта подташнивает, но желательна. И, наконец, само устранение.
  Быстро, без суеты и нервов. Первый охранник - выключить. Длинный извилистый коридор. Камеры показывают застывшую картинку, и никто не поднимет тревоги. Второй пост охраны - по обстоятельствам, либо граната, либо устранить выстрелами из пистолетов. Вторая граната - в комнату, где сидит объект. Маску фильтра на лицо, вход внутрь, несколько коротких очередей. Контрольный в голову и сердце. Если заказчик решил оставить 'визитку', отказаться заранее или забыть это сделать, это верный способ подставиться. После выхода - избавиться поочередно от фургона, оружия, одежды. В разных местах.
  Эти знания всплывали самостоятельно, прописанные в глубокую память на курсах разведки кибервойск. Полевому разведчику это без надобности, но случаи бывают весьма разнообразны. И все может сгодиться.
  'Пока не пригодилось, - мрачно подумал я, рассматривая доставшего мобильник и разговаривавшего по нему Мексиканца. Крупные капли пота на его лбу показывали страх. Он зачем-то достал темные очки, надел на нос. Снял. Спрятал в карман. Затянулся трещащей сигарой, словно обычной сигаретой. Закашлялся, разгоняя ладонью вязкие струи дыма. Спрятал коммуникатор. Подозвал охрану. - И вряд ли пригодится в будущем'.
  Даже если очень хочется. Но я - не закон. Скорее, его оборотная сторона. И не мне решать, кому жить, а кому умирать. Вспоминая прошлые задачи и контракты, это может показаться чистоплюйством или снобизмом, но я могу себе позволить выбирать, кому служить.
  Небольшая трубочка с искусственными спорами, прилепленная над дверью, сработала. Я знал, что сейчас цель оказалась под настоящим дождем из созданных в китайских лабораториях микроцист синтетической плесени. Часть из них закрепится на коже и волосах объекта, где и останутся, питаясь кожным жиром и потовыми выделениями. Гибридный организм способен только на одно действие - выдавать едва заметные помехи в строго определенном диапазоне радиоволн, и только. Несколько суток можно будет отслеживать этого латиноса, куда бы он не пошел, и что бы не сделал. Даже мытье и обработка дезинфектантами не помогут.
  Фурия изначально противилась этой модификации плана, но потом приняла ее. Вздохнув что-то вроде 'эти shizanutye вояки'. И сейчас сигналы должны были пойти в эфир. Их диапазон не использовался никем, кроме немногочисленных техногиков-радиолюбителей, и не наблюдался спецслужбами.
  'Сука, вижу след, - раздался шепот в левом ухе. - Как-то до хера помех на канале. Эта китайская бактерия точно его не сожрет?'
  Я ничего не ответил, плотнее сжав губы. Фурия - гражданская, и не понимает, что такое режим радиомолчания. Пусть она хакер, и считает, что может все, но все совершают ошибки. Чем их меньше - тем лучше для дела.
  Ноктолинзы отключились. Через мгновение потухли искорки фонариков, закрепленных на плечах телохранителей наркоторговца. Их интеллектуальное оружие превратилось в бесполезные куски керамики и пластика. Мой 'бульдог' тоже задрожал в кобуре, но в отличие от современных пушек, из него можно было стрелять даже сейчас, но без самонаведения ракет на цель.
  'Поле подавления, - я почувствовал, как мои импланты переключились на резервный контур питания, то есть на кровоток, стремительно выедая запасы глюкозы. Кольнула печень и тянуще заболели виски. Но я хотя бы не потерял своих скорости и способностей, как повалившиеся на колени охранники наркобосса. Им было сейчас очень херово, и я их понимал. Когда отключаются вообще все улучшения, потому что на них нет экранировки и резерва питания, можно и сдохнуть. Если продержать поле долго. - Какая padla?'
  'Кто бы не включил эту установку, сейчас начнется'. Что начнется, я мог только догадываться, но наверняка Мексиканцу это не понравится. Проклиная свои линзы, превратившиеся в мутноватые куски органической пластмассы и царапавшие веки, я завозился в своем коконе, стараясь дотянуться до глаз. Одну линзу удалось снять, и она упала на землю. Остаточного света, отраженного от облаков, хватило для того, чтобы заметить, как один из мусорных баков потек, меняя очертания и увеличиваясь в размерах. Маскировочный полог стекал вниз обрывками и струйками превращающегося в пыль черного пластика, обнажая тускло блестящие металлические поверхности и металлический купол черепа. Вспыхнувшие красные звездочки триплекса глаз киборга невозможно было спутать ни с чем, если хотя бы раз в жизни видел эти машины в действии. Я к херам вырвал вторую линзу, сковырнув ее с глазного яблока неуклюжим движением пальца, отозвавшимся краткой вспышкой царапающей боли под веком.
  Военный киборг. Дата выпуска не известна. Предыдущее поколение, судя по конфигурации корпуса. Точный список модификаций неизвестен. Вероятно, снят с вооружения несколько лет назад. Но выглядит отлаженным, почти новым и полностью боеспособным.
  В моей памяти промелькнули данные о применении таких конструктов как армией, так и Семьями. В основном, в Европе и Азии. Списанных киборгов перебрасывали к цели, активировали и бросали, переводя в автономный режим. И они, с трудом воспринимая своими искалеченными мозгами реальность, делали то, что умели лучше всего - уничтожали инфраструктуру и живую силу противника. Перемалывали сотнями спецназ и полицейских штурмовиков. Использование киборгов в городах считалось кибертерроризмом и каралось дезинтеграцией, но пока ни одного виновного поймано не было.
  'И в этот раз не будет, - ощущая бьющийся внутри ужас, подумал я. Отстраненно, потому что не успевал ни снять свой полог, ни покинуть зону боевого столкновения. Разве что выстрелить ему в голову ракетами, надеясь разбить окуляры. А там - pominai, kak zvali. - Пиздец'.
  Киборг выпрямился, поднимая ствол встроенной в правую руку плазменной винтовки. Широкий раструб блестел синеватой полировкой, а металлические гофрированные шланги подачи хладагента казались новенькими, словно только что из мастерской. Я видел, прекратив смаргивать набежавшие слезы с травмированного глаза, как меняется выражение лица Мексиканца, увидевшего своего убийцу. Потом закрыл глаза ладонью, отворачиваясь.
  Жаркая тяжелая вспышка обожгла кожу, сдирая маскировку и впаивая ее частицы в одежду. Вторая и третья волны жара показались невыносимыми, но ожидаемыми. Два телохранителя. Я ждал четвертой, но ее не последовало. 'Странно', - потянул я револьвер из кобуры. - 'Интересно, кому ты так перешел дорогу, чертов латинос? Жаль, спросить уже некого'.
  Киборга нигде не было. Я повел стволом вслед за своим взглядом, но тяжелая машина исчезла, словно растворившись в темноте. Только алели, рдея остывающими краями, три малиново-красных пятна на месте только что стоявших там людей. Асфальт расплавился и шипел, пуская пузыри. Стальную дверь сорвало с петель и частично расплавило, отбросив в сторону. Сверху сыпался тонкий невесомый пепел, набивавшийся в ноздри и рот.
  Поле подавления отключилось, с коротким толчком в висках и вспышкой боли. Импланты перешли с резерва на основное питание, и я почувствовал едва заметную тошноту из-за разбалансировки систем. В виртуальном динамике слышался отборный русский мат. Много мата.
  - Цель мертва. Покидаю район, - коротко сказал я, не шевеля губами. Встроенный в горло микрофон снял едва заметные колебания голосовых связок, и передал их пакетом по каналу связи. Фурия облегченно заткнулась, и начала что-то спрашивать, но я ее уже не слушал.
  Поморщившись, я выключил вирт-связь, и поднялся с колен, отряхивая пепел с одежды и волос. Маскировка уже рассыпалась пылью. Автомобиль, приготовленный как раз для таких случаев, почуял меня и задышал выхлопами чуть чаще, заряжая топливный элемент.
  'Кто знал, что так выйдет, - мрачно подумал я, прикладывая подушечку большого пальца к считывателю. Дверь кабины услужливо распахнулась, и я уселся в водительское кресло. В салоне было хорошо и прохладно. Вонь гари и мочи исчезла, стоило двери захлопнуться. - Кто знал, те отказались от заказа. Надо будет спросить у Фурии, были ли подобные обращения к другим командам. Если да, то почему они не согласились. Думаю, кто оплачивал банкет, тот и заказал этого латиноса, мир его праху и мать его так'.
  Коротко выматерившись, я вырулил из проулка ближе к нормальным трассам, где работал автопилот.
  - Сука, на кой черт ты выключил связь? - спросила аудиосистема автомобиля голосом моей напарницы. Судя по всему, она была в бешенстве от того, что произошло. Хакер, когда ничего не может сделать, чувствует себя вдвойне хуже. - Что вообще случилось, yob ego nahui? Где траханный Мексиканец и твой сигнал? Какого хрена сейчас полгорода на ушах стоит, особенно спецслужбы?
  - Боевой киборг с плазменной пушкой, - припоминая увиденное, сказал я, включая автопилот машины. Маркировка на лбу киборга казалась мне смутно знакомой. Штрихкод и какой-то смазанный символ. - После активации сжег Мексиканца и двух охранников. И ушел, не оставив следов. Я не готов преследовать конструкта с плазмопушкой и полем подавления.
  - Ebanny v rot, - выдохнула Фурия. Я мысленно с ней согласился. Давно не чувствовал себя таким наёбанным. - Так. Езжай в прачечную. И постарайся не наследить по дороге. Кто-то нас кинул, и я хочу знать, кто. Киборг - это слишком. Даже для заклятых друзей Мексиканца.
  - У него были друзья? - саркастично произнес я. - Вот уж не думал. Надо же...
  - Если будешь тут мне изображать стендап-комика, у тебя их тоже не останется, - огрызнулась Фурия. - До связи.
  - И тебе тоже хорошего, бодрящего, мать его так, утра, - сквозь зубы ответил я, бросив взгляд на отметку времени. Автомобиль, пофыркивая водородным двигателем, уже выбрался из лабиринта переулков и мчал по скоростной автостраде к горящему огнями островку жилых комплексов и спальных районов. Трущобы и порт остались позади.
  'Чувствую, что это утро ни хрена не доброе', - подумал я, протирая руки найденным в бардачке гелем для обеззараживания. - 'И все-таки, чья это маркировка на киборге?'
  
  Фурия
  Софья отключила канал связи, и собиралась сдернуть с головы нейроинтерфейс, чтобы прервать подключение. Но хакер решила бросить последний взгляд на место казни Мексиканца, чтобы проверить, не naebal ли ее Сука. Одна из камер наблюдения с кодом, старым, как канализация Йорка, все еще работала. В отличие от новых устройств, не выдержавших всплеска энергии при отключении поля подавления, ее не коротнуло. И транслировала она картинку, пусть и дерьмовую из-за древних кодеков, но вполне четкую.
  Хакер с удивлением увидела, как из остывающей дыры на месте бывшего входа вышел человек, и деловито осмотрелся по сторонам. По жестам было заметно, что он не напуган, но собран и спокоен. Один из взглядов он бросил как раз в сторону камеры, висевшей на стене противоположного строения. Лицо мужчины в кадре вышло смазанным и размытым, но Фурия затаила дыхание. Ей на мгновение показалось, что это - Сука. Хакер лихорадочно потянулась к виртуальной консоли, посылая команды в сеть.
  Сервер, куда шла картинка, оказался почти беззащитен, и сопротивлялся взлому недолго. Пятнадцать секунд - и она вошла. Теперь сигнал копировался в ее личное распределенное пространство хранения, надежное и невидимое ни для кого. 'Что ты там делаешь, Сука?'
  Мужчина достал устройство связи, и переговорил с кем-то, оглядывая улицу. Потом завершил разговор, и быстро ушел из поля зрения видеокамеры. Сигнал прервался.
  Спустя две секунды после копирования Фурия уничтожила сервер и базу данных видеонаблюдения, и смогла, наконец, выйти из сети.
  Массируя ломившие от стресса и выброшенных имплантами гормонов виски, она уставилась в темную стену, подсвеченную только короткими вспышками индикаторов вычислительных станций. Пожалуй, пока задавать вопросы не стоит. Это мог быть и не Сука, тем более что напарник уже ехал сюда. Временные метки на записи сбиты, и точно привязать их не получилось. Архаичная антивандальная камера не обеспечивала нужной детализации, чтобы распознать лицо.
  
  Китсунэ
  - Агент Китсунэ, - произнес он стандартное приветствие в ответ на сигнал приема сообщения. - Встреча состоялась, но контрагент уничтожен. Киборг. Плазменная винтовка. Три выстрела. Прошу организовать вызов полиции и экспертов федерального бюро.
  Выслушав ответ из стандартных фраз, агент подумал: 'Этот след сорвался. Придется быть осторожней и действовать самому'. Теперь, когда в деле замешаны незарегистрированные киборги, есть шанс, что его привлекут к внедрению по инициативе сверху. Неясно, кто заказал Мексиканца, но налицо связь с тем новым наркотическим составом, что он собирался выбросить на рынок. Именно потому сюда приехал правительственный агент. Цена за опытный образец оказалась на удивление большой для такого зелья, бывшего, скорее, боевым стимулятором, чем полноценным наркотиком. Сейчас ампула с синеватой жидкостью лежала во внутреннем кармане костюма, и агент собирался как можно быстрее доставить ее в лабораторию.
  
  Тэа. Будни
  День выдался теплым. Ранняя осень в городе почти не оставляла следов в самом сердце города. Опавшие листья уже прибрали уборщики, дороги отмыли от ночных следов шин, и пристальные взгляды городской службы слежения цепко наблюдали за соблюдением порядка в этом районе. Старое, больное сердце мегаполиса. До комплекса зданий 'Мару Лимитед' - всего два квартала. Компактный мир роскошных бутиков, дорогущих ювелирных салонов, фешенебельных ресторанов и закрытых площадок для проведения деловых переговоров. Мир надменных взглядов, холодной искусственной красоты и совершенного, доведенного до высшей точки равнодушия ко всему. Кроме, пожалуй, денег. И удовольствий. Мир тех, кто редко выходит на чистенькие улочки, чтобы лично убедиться в том, что с них вовремя вышвырнули попрошаек, наркоманов и просто недостойных людишек.
  Краткий участок широкой ровной дороги, исторгнутой из застроенных небоскребами улиц, через пять кварталов снова нырял в такую же плотную застройку. Но на этом пятачке вдоль открытой улицы, блестящей с двух сторон яркими витринами магазинов и ресторанов, до сих пор росли старые узловатые деревья с желто-красной осенней листвой. Кусочек очень старого города, который удалось отстоять много лет назад при реконструкции, чтобы оставить хотя бы такой памятник былой истории. Над этими кварталами запрещалось пользоваться воздушным транспортом. В него не пропускали всех подряд, и для объезда были проложены удобные линии эстакад. По ним вдалеке как раз пронеслось такси, круто свернув в сторону, когда автоматика столкнулась с предупреждением системы безопасности элитных кварталов. Автопилот мигнул маневровыми маяками, и машина круто ушла вниз. Видимо, прилетевший штраф превысил лимит счета пассажира, и теперь ему придется добираться до своей цели пешком. Цена за желание хоть одним глазком взглянуть на старую заплесневелую роскошь с высоты иногда оказывалась непомерно высокой.
  - Девочки, ресторанчик! - звонкий голосок Кло Виренс ввинтился в уши так резко, что последовавший за ним дружный галдеж уже не казался таким сильным. Трое девушек зацокали каблуками высоких сапожек в сторону от тротуара. Четвертая осталась. Смерила взглядом привлекшую ранее внимание ее подруг витрину соседнего магазина, затем посмотрела на матовые стекла ресторана и, сунув ладони в широкие карманы просторного черного плаща, пошла дальше. Столпившиеся у входа в ресторан девушки сейчас казались беспокойными разноцветными бабочками. Кислотно-яркие короткие куртки, облегающие юбки в одном, явно модном сейчас, стиле, цветные волосы на голове. Подруги бестолково тыкались друг в друга, разрезая покой улицы взрывами истерического смеха. В этот час поблизости не было никого. Деловые переговоры в самом разгаре, обеды и ужины, похоже, тоже. Бледное солнце уже клонится к закату, но его тепла пока хватает, чтобы можно было стоять на широком тротуаре, подставив под его лучи узкое худое лицо с широкими скулами. Подружки уже хлопнули дверью ресторанчика, когда одна из них, кажется, университетская знакомая, Маргарет Боус, оглянулась и крикнула:
  - Тэа! Ты идешь?
  Женщина повернула голову и медленно покачала головой. Солнце блеснуло на прямых черных волосах, каскадом остриженных по шею. Взглядом она указала на тротуар и улыбнулась. Остальные девочки, кривя лица и изо всех сил изображая смирение, вышли обратно. Они явно не так представляли себе встречу старых 'подружек'. Склёпанное на живую нитку сообщество родилось еще во времена обучения в закрытой школе, и продолжилось в столь же закрытом университете для девушек. Но сейчас, после завершения учебы, их стремительно растаскивало в стороны. У всех была своя жизнь, и каждая из них считала себя уникальной личностью.
  - В двух кварталах отсюда владения 'Мару Лимитед', - скорчила недовольную мину Кло, поглядывая на Тэа. Она всегда ее недолюбливала, а Тэа всегда клала на это жирный хер. Денег у Тэа было больше, а влияния ее спонсоров, до сих пор остававшихся для сплетниц-подружек неизвестными - еще больше.
  - Пройдусь, пожалуй. Хорошая погода, - вежливо ответила Тэа. Это был уже пятый или шестой ресторан, мимо которого она прошла. Игнорируя все бутики по дороге, все клубы с прошлой ночи и все злачные местечки для богатеньких, попадавшиеся на пути веселой компании. Девчонки не падали со своих каблуков исключительно благодаря убойной дозе стимуляторов и наркотиков, принятых по случаю встречи накануне. Тэа хотела спать. Она хотела бы спать, если быть точнее. Но впереди был рабочий день, и на это время у нее как раз записан клиент. Старый, алчный, богатый, властный мудак, жаждущий избавиться от пагубной страсти, отвалив за это такую сумму, что впору было бы купить небольшой остров. Учитывая, как цепко Альянс следил за всеми прибрежными клочками земли, сумма действительно была астрономической.
  - Да что там делать? Это же совершенно некрасивый домина, с налепленными куда попало пристройками. К тому же, тебя даже во двор не пустят. Пройдешься туда-сюда и сама вернешься, - фыркнула Кло. Остальные промолчали, смущенно пряча взгляды.
  - Была рада повидаться, девчонки, - улыбнулась Тэа. - Скоро у меня будет шикарная вечеринка, я вышлю вам приглашения. В знак извинений, что сегодня мое настроение портит вам веселье.
  Обещание оторваться за чужой счет ожидаемо подняло настроение всем, даже склочной Кло. Девушки уже куда более сердечно обнялись, осторожно и почти не касаясь одежды друг друга, и разошлись в стороны. Подружки тут же весело защебетали, не стесняясь обсуждать планы на вечер и вслух мечтая о том, кого и в каких позах они снимут на ночь. Кло, как всегда, предложила групповушку, остальные, для приличия поломавшись, согласились. Трахаться под наркотой хотелось очень сильно.
  Тэа медленно пошла к зданию 'Мару Лимитед'. Над ее левым ухом прожужжала муха. Тэа дернула уголком рта, остановилась, подождала, пока насекомое зависнет перед ней, и сказала:
  - Мистер Эдисон, думаю, сегодня вы уже можете быть свободны. Побудьте с сыном этим вечером.
  Мушка сделала круг, поднявшись выше и уходя из зоны видимости, но Тэа знала, что мистер Эдисон даже не подумает снимать наблюдение до того момента, пока Тэа не войдет в периметр комплекса 'Мару Лимитед'. Войдет, приложив ладонь к сканеру, подтвердит свою личность, проследует в главное здание и окажется в кабине лифта. Бесшумное устройство поднимет Тэа на пять этажей, развернется, пройдет боковым тоннелем по переходу, окажется в высоком шпиле пристройки и снова поднимется. В башню, в сердце шпиля.
  'Может быть, если бы эти дебилки хоть раз дошли со мной до периметра здания, они бы давно узнали, что я тут живу, - подумала Тэа Мару. - Хотя, - она дернула уголком рта в раздражении, - скорее бы начали выяснять и сплетничать, с кем отсюда я сплю и как давно длится эта связь'.
  
  Прежде, чем войти в рабочий кабинет, Тэа сбросила плащ, оставшись в черной облегающей кофте и свободных черных брюках. Ткань плаща могла выдержать попадание из пулевого оружия с расстояния в ярд, но под ним Тэа предпочитала носить самую обычную одежду из хлопка или тонкой шерсти. Легкая ткань плаща скользнула в ладони безымянного секретаря, больше походившего на плечистого телохранителя. Тэа переступила порог открывшейся перед ней приемной. Внутри ее уже ждали. Щуплый мужчина в дорогом сером костюме, сидевшем на нем, как на вешалке, с интересом разглядывал натуральный кофе в своей чашке. Тэа бесшумно прошла за его спиной и оказалась в кресле напротив. Она всегда предпочитала обувь без высоких каблуков и прочно сидящую на ноге. Тэа кашлянула, привлекая внимание, и посетитель вздрогнул, едва не пролив кофе на светло-серые брюки. Длинные седые космы, собранные на затылке, качнулись, как крысиный хвостик. Подбородок затрясся, когда Тэа уставилась на него в упор, не мигая, положив ладони на стол.
  - Добрый вечер, мисс Мару. Я пришел к вам по рекомендации Франко Депье, он настолько лестно отзывался о ваших услугах...
  Тэа подняла одну ладонь, прерывая его словоблудие.
  - Мистер Пирс, - ровным, деловым тоном сказала Тэа, заставив посетителя заткнуться на полуслове, - мне не нужно знать о вас или о вашей проблеме больше, чем я спрошу. Пожалуйста, просто ответьте на пару моих вопросов, и мои сотрудники обязательно найдут способ решения вашей проблемы.
  Пирс мялся до тех пор, пока Тэа, раздраженно ткнув в клавишу селектора, не вызвала сотрудников в кабинет. Два вежливых охранника в гражданском, мягко подцепив Пирса под локти, проводили его в дальнюю комнату, больше похожую изнутри на обитель безумного хакера. Пирса усадили в удобное кресло, на голову надели тонкий шлем. И только тогда Тэа, обойдя кресло по кругу, склонилась к лицу Пирса, вглядываясь в остекленевшие от нейроимпульсов глаза, и спросила:
  - Что мешает вам жить, мистер Пирс?
  Волнительный момент, отразившийся глубокой мукой на лице клиента, вызвал у Тэа почти физическую тошноту. Та тонкая грань, после которой посетитель либо открывает свою самую грязную тайну, либо уходит навсегда, забывая дорогу в шпиль башни. Забывая обо всем, что с ним здесь произошло. В памяти оставалось убеждение, что переговоры с Тэарин Мару прошли удачно, удовлетворительно для обеих сторон. И больше встреч не требуется. Лицо Пирса выдавало гримасы боли, желания, трепета, жалости к самому себе и душевной сломленности. Губы дрожали, из уголка рта потекла слюна, глаза бешено вращались, подбородок трясся, как будто шлем не подавал мягкие расслабляющие сигналы, а пронзал мужчину разрядами тока.
  - Тряпичные девочки, - выдавил он наконец. - Такие маленькие, мягкие. В них так упруго входят иглы. Десятки, сотни, тысячи игл. Тряпичные девочки, они такие хорошие, такие невинные, но всякий раз умирают...
  Тэа отстранилась так резко, что едва не напоролась на своего сотрудника, стоящего позади. Охранник вовремя ушел в сторону плавным движением, но ладонь на скрытый под пиджаком игольник все же положил. И даже расслабил ремень кобуры. Иногда клиенты приходили не от проверенных посредников, и от них приходилось избавляться прямо в кресле диагноста. Правда, таких случаев было всего три. Но стоит быть начеку.
  - Тряпичные девочки, - повторила Тэа. Она прошлась из стороны в сторону, борясь с желанием свернуть тощую шею богатого, очень богатого извращенца. Но Пирс был одним из старейших игроков на рынке власти. Он знал еще отца Тэа, и по некоторым слухам - был косвенно заинтересован в уходе Хирото-сана с оружейного рынка. Но ее отец вскоре скончался, и Пирсу не удалось выиграть от его смерти. Тэа тогда заканчивала ускоренный курс подготовки в закрытом университете, и новость о том, что она стала наследницей целой империи, застигла ее врасплох. Осознание, что она видела отца год назад, и уже точно не увидит никогда, пришло в день похорон. Все телеканалы вещали о скоропостижной кончине мистера Мару, а вокруг Тэа уже вились падальщики, готовые прямо сейчас пройтись туфлями на шпильках и ботинками с ребристыми подошвами по капсуле с прахом ее отца. Три года борьбы, усиленных курсов, обучения, нескольких покушений на жизнь и, как итог, отсутствие любой жалости, сердечности или откровенности. Ее отец занимался наукой. Наукой и оружием, для совершенствования которого применял свои открытия, зачастую привлекая в свою корпорацию талантливых молодых разработчиков. И созданная им корпоративная империя требовала вложений. Потому часть научных изысканий пришлось направить в русло нейростимуляции, генетических модификаций и разработки оружия. В том числе имплантов для военных и частных группировок.
  - Ваша проблема понятна, мистер Пирс, - сказала Тэа, усаживаясь за угловой столик в дальнем углу. - А теперь я должна просмотреть вашу память, чтобы узнать все детали ваших похождений. И, пожалуйста, - в голосе Тэа появилась ядовитая нотка, - вспоминайте как можно тщательней. Иначе прибор вынужден будет подвергнуть вас повторному досмотру. А это, скажу я вам, весьма неприятная процедура.
  Шлем на голове Пирса опустил непрозрачный щиток, из встроенных микросопел на лицо потекла гипносмесь и кислород, попеременно сменяя друг друга для достижения нужного эффекта. Глубокие импульсы контроллера проникли в память пациента, жестко и жестоко вынимая из нее мельчайшие подробности пыток и насилия над маленькими детьми, не достигшими и десяти лет. Тэа почти сразу отвернулась от экрана, отключив звук. Перед ней поставили чашку с крепким кофе и две крошечные рюмочки с ароматным ликером. Обычно хватало и одной, но Тэа почему-то думала, что единственной загрузки с Пирса будет недостаточно. Для тех, кто приходил к ней, чтобы забыть умерших близких, детей, родных или себя, в контроллере шлема предусматривалась мягкая программа гипносна. Человек был без сознания во время всей процедуры. Но дарить такое удовольствие Пирсу было бы излишней роскошью.
  Все равно придется корректировать память и заполнять ее чем-то вроде детских мультяшек. Оставлять провалы было нельзя. Отсутствие куска памяти постоянно зудит в сознании человека навязчивым желанием вспомнить отнятое. И они вспоминают. Потому и пришлось 'слить' первого неудачного клиента из трех. Это были немногочисленные личные провалы Тэа. Двух пропустила прошлая служба охраны. После последнего случая ее пришлось сменить. Ничего личного, просто деловой подход.
  
  
  Сука. Прачечная
  Машина притормозила возле маленького производственного комплекса автомастерской. Здесь, на границе 'белых' кварталов, где взлетали к небу окрашенные в яркие цвета вычурные жилые экобашни высотой в полмили, напоминавшие кукурузные початки, еще оставались осколки старого города. Порядком прореженные и перестроенные, кварталы все еще сопротивлялись наступлению будущего, хоть и не так успешно, как те же Старые Деньги или Новая Земля. Или Центральный парк, неведомо как сохранившийся во всех архитектурных революциях, пережитых мегаполисом.
  'Но жить можно'. На первом этаже - совершенно легальная автоматическая мастерская по ремонту и настройке машин на всех типах топлива. Второй и третий отведены под жилые помещения, арсенал и хранилища. Здесь можно было переждать несколько недель, а запасов хватило бы на год. 'В любом случае, пыль уляжется быстрее'.
  'Прачечной' назвала это место Фурия, когда регистрировала право собственности. Чувство юмора у нее, как у... русского. Впрочем, она не скрывала своего национального происхождения, а мне было плевать. Прачечная так прачечная.
  Рассветные лучи, продравшиеся между разноцветными башнями, стоящими к северу и востоку от нашего квартала, окрасили стены зданий неестественно-розовым цветом. Бомж, облюбовавший закуток между мастерской и закрытой уже полгода пивоварней, еще спал в своей утепленной фольгой коробке из-под гравицикла. И даже не всхрапнул, когда я бросил в его миску жетон Черного рынка.
  Поднимаясь на второй этаж по лестнице мимо пустого офиса, я задумался. Так сложилось, что напарница, доставшаяся мне, была очень странным человеком. Как и остальные хакеры, свихнувшиеся на Сети, но несколько сильнее и немного в другом направлении.
  Она не переносила человеческого общества в принципе. 'Органическое поражение мозга'. Последствия хакерской атаки на корпорацию 'Мару Лимитед'. Выжженые нейронные связи, поврежденные участки коры - все это вылилось в расстройство, не позволявшее находиться в одном помещении с другими людьми дольше получаса. Потом начинались соматические эффекты - рвота, тошнота, учащенное сердцебиение. И так далее, вплоть до кататонии. Общество неподконтрольных ей объектов, живых и самостоятельно действующих, вызывало у нее паническую атаку.
  Я ее понимал, мне тоже было нелегко привыкать к людям, которые не категорируются ни как противники, ни как нонкомбатанты. И искренне рад, что этим гражданам положить на меня, как и мне на них. Но такого, конечно, pizdetsa у меня в мозгах не было.
  После отставки бывшим солдатам принято вынимать все железо, глушить импланты, отключать ускорители. Возвращать обществу идеально чистого человека со штопанной шкурой в местах попаданий пуль. На деле получается немного иначе. Некоторые импланты устанавливаются по принципу 'мертвой руки', чтобы исключить их попадание на черный рынок, и взрываются при извлечении. Что-то плотно завязано на нейросеть или кровоток, и отключение приводит к смерти или коме. Так что во мне осталось много железа, очень полезного в бою, но очень вредного в обычной жизни. И досталась целая вереница получения электронных разрешений, прохождения медицинских обследований и верификаций, подтверждающих мой гражданский статус.
  Фурия была одной из тех, кто помог мне отделаться от всей той волокиты, не потратив последние гроши на взятки и электронные подписи на право получения подписей для получения справок. Ей нужны были руки, а мне - хоть какая-то работа и уверенность в завтрашнем дне. Потому однажды я получил несколько сетевых писем без обратного адреса. А идущий в гору напряг с гражданскими медиками резко сошел на нет. Они забыли о моем существовании, а я - про визиты в клинику. Корпораты получили по рогам от ведомства обороны, с военной прямотой пославшего их в зад, а частные клиники обрели проблемы с сетевой инфраструктурой и доступом к банковским счетам, переключившись с меня на собственные трудности.
  
  Сегодня в Прачечной было подозрительно тихо. Не шумели станки, не визжал разрезаемый металл. Я взглянул на встроенные часы, и тихо присвистнул. Утро начиналось, верно. Но это было утро воскресенья. Два дня я просидел рядом с логовом Мексиканца. Не то чтобы у меня были какие-то планы, помимо горячей, на пределах возможностей тела, ванны, калорийного ужина с обилием протеинов, и бутылочки пива. Но осознание того, что эти дни провалились в никуда, вызвали короткий приступ гнева. Я не люблю терять время зря. Особенно если за это не платят.
  - Свет, - по привычке сказал я, отпирая механическим ключом бронированную дверь из лифта в холл. Но лампы остались темными и безучастными, издевательски мигнув. - Понятно...
  Выключатель после удара заискрил, но успел послать сигнал, и пустоватый холл залило холодной синевой подсветки. Половина ламп были ультрафиолетовыми, а остальные подобраны так, что у человека начинало резать глаза. Случайные посетители, считавшие это место офисом автомастерской, высиживали полчаса максимум. Но благодаря тому сразу можно было заметить контакты имплантов и метки чипов. Или следы грибка, плесени, биологических материалов, крови и прочего дерьма.
  За холлом шли несколько комнат-офисов, сейчас закрытых. Дальше, если подняться по спрятанной за фальшстеной лестнице, находился вход в убежище. Третий этаж можно было сковырнуть со стальных колонн, уходящих в землю на тридцать футов, только тактическим фугасом. Это давало какую-то гарантию безопасности, особенно вкупе с арсеналом и хранилищем, набитыми под завязку боеприпасами и пайками.
  Дверь открылась, хотя я даже не успел коснуться сенсорной панели, замаскированной под предупреждающую о высоком напряжении табличку. Расслабленность моментально испарилась, импланты приготовились к активации, и через порог я перешагнул, уже сжимая в одной руке револьвер, а вторую держа возле рукояти ножа. В убежище кто-то побывал - в воздухе пахло людьми, едой, машинным маслом и еще чем-то вроде окалины или горелого пластика. Прикинув, откуда идет основная волна запаха, я двинулся в большую студию, обычно пустую и гулкую. Туда сходились все проходы, что делало ее стратегически важным пунктом.
  Посередине большой комнаты с серыми панелями стен жужжал многочисленными вентиляторами и мигал сотней светодиодов непонятный прибор, сначала показавшийся мешаниной сваленных в кучу комплектующих и микростоек. Оживший кошмар инженера, когда все расположено и соединено не по логике, а так, как удобно пользователю. Слегка обалдев, я какое-то время изучал это сооружение, от которого в стену тянулись толстые жгуты кабелей и тонкие ниточки оптических линков. Потом что-то щелкнуло в мозгу. Сделав пару шагов в сторону, и сменив перспективу, я вспомнил, где видел это чудовище. Оно стояло у Фурии в ее апартаментах. Поскольку верхние деки всегда были закрыты старыми распечатками, коробками из-под еды и банками энергетика, узнать вычислительный центр было сложно. Сейчас он блестел, как новенький, и даже, кажется, пах моющим средством. И неудержимо вонял горячим пластиком и окалиной, что я почуял на входе.
  'Фурия, - бросил я в тихом режиме в сеть, - Это Сука'.
  И сделал еще несколько шагов, опуская револьвер. 'Это что-то новенькое'. Вытянутый черный саркофаг размером с гроб для баскетболиста стоял позади ЦОДа. Раньше Фурия пользовалась креслом для игроков, со встроенными массажерами и системой внутривенного питания, как в моем армейском бронекостюме. Но, кажется, сейчас она решила сделать следующий шаг к погружению в сеть. 'Ее болезнь прогрессирует', - подумал я. - Пожалуй, скоро Фурия окончательно уйдет в виртуальность'.
  - Сука, - раздалось от двери в кухню и санблок. Голос совпадал со спектрограммой Софьи. Она вышла, щурясь на лампы, кутаясь в теплый халат. И выглядела при этом слабой и беззащитной. Если не знать, что сзади к халату подвешен нейрошокер, ее можно было принять за наркоманку, сидящую на чем-то синтетическом, вроде 'тусклого' или 'ночи'. 'Стойкая зависимость'. Впрочем, так и было. Ее наркотой была Сеть. - Я ждала тебя немного позже. Думала привести здесь все в порядок. Но ты приехал неожиданно быстро.
  Она мало походила сейчас на свой сетевой аватар. Голос тоже звучал тихо и спокойно, в отличие от вирт-облика. Фурия говорила медленно, словно проговаривая слова сначала про себя, и только потом вслух.
  - Воскресенье, - ворчливо ответил я, застегивая кобуру и одергивая тонкий свитер, который надел вместо испорченного вплавившейся в него маскировочной пленкой.
  - Все, кто может, отсыпаются после вчерашнего развлекалова, дороги пустые. Еще и копы уже перекрыли центр. Из-за гребаного Мексиканца и киборга, что его сжег. Не то, чтобы я был сильно против, но...
  - Я знаю, - Фурия облокотилась плечом на косяк двери, и задумчиво почесала кончик носа, глядя на меня. Что-то было в ее взгляде, словно она хотела спросить о чем-то, но не решалась. - Мне пришлось просить друзей перевезти оборудование. Мой спот накрыла сетевая безопасность. Вряд ли из-за Мексиканца, но подобное совпадение редко бывает совпадением.
  Я согласно кивнул. Оставалось понять, кто. 'Триады и якудза нас не тронут из-за оказанных в прошлом взаимовыгодных услуг. По крайней мере, не наедут, не предупредив. С русскими проблем нет по понятным причинам... Значит, корпорации'.
  - Готовить выезд? - спросил я, ощущая, что очень соскучился по тяжести доспехов на плечах, исчезающей при подключении всех имплантов. Жаль, многофункционалку в городе не применишь, слишком уж мощная пушка. Я почти почувствовал, как по внутренностям расползается жар от активирующихся имплантов и боевого железа. 'Твою мать... у каждого - свой наркотик'.
  - Нет, - Фурия потерла запястье, украшенное змеящимися синими венами. - Их я отвлекла инжектом в систему безопасности Альянса. Их сразу отозвали, не разбираясь. Но все остальные места уже использованы или в глубокой консервации. Пока готовится новый спот, я поживу здесь. Без обид.
  - Живи, конечно, это место твое наполовину, - пожал я плечами. - Возьму себе дальнюю комнату, там очень удобный вид из окна.
  - Сука, там же нет окон, - она посмотрела на меня с выражением 'ты сошел с ума?'. - Я не предусматривала их при создании Прачечной.
  - Вот и я о том же, - кивнул я. - Меня это вполне устраивает. А что это за саркофаг?
  - Потом расскажу- поморщилась Фурия. Некоторые вещи она рассказывала неохотно. Особенно касающиеся своих отношений с Сетью. - Нужно съездить в Новый город. Тебя ждет встреча с Борисом.
  - Борис? Юдин? - насторожился я. 'Встреча с лидером русской мафии - это серьезно'. - А ему-то что от меня нужно?
  В отличие от японцев или Триад, русские управляли делами коллегиально. Никто не мог сказать, где начинается русская мафия, и где она заканчивается. Новая Земля, в которую вошел Брайтон-бич, сохраняла удивительную верность семье Юдина.
  Но если и существовал кто-то, достойный называться главой этой организации, то это был именно Борис. 'Борис, мать его, Юдин'. Его еще прозывали 'Иисус' - из-за светло-русой бородки и невинного взгляда голубых глаз. Но невинности там было столько же, сколько в сорокалетней шлюхе. По слухам, именно Юдин отдал приказ о подрыве баллона с нервнопаралитическим газом в трюме баржи 'Кобаяси Нару', перевозившей пополнение для якудзы из Метрополии. Корабль прибыл в порт с тремя сотнями трупов в герметичном трюме, дверь в который иронично украшала надпись на русском: 'Dobro Pozhalovat'!' Впрочем, написать было можно все, что угодно, но именно это пополнение для джапов являлось критически важным для попытки выдавить русских из района борделей и питейных заведений.
  - Ему - ничего, - Фурия начала нервничать, это было заметно по тому, как сильно она стискивала пальцы правой руки на запястье левой. - Мне от него нужно. Но Борис не верит сети. И требует личного присутствия. Я договорилась... Сука, не будь мудаком больше обычного. Съезди, поговори с Борисом. Потом я все объясню.
  - Ладно, - я обошел вычислительный комплекс, сохраняя безопасную для психики Софьи дистанцию общения. - Принято. Хотя звучит это все как откровенное дерьмо, но я съезжу. Смою с себя Мексиканца и его телохранителей, и поеду. После горячего кофе и чего-нибудь калорийного. Вроде армейского пайка.
  - Спасибо, - хрипло сказала она. Кажется, это действительно важно, раз даже в голосе Фурии слышалась благодарность. - Я сброшу пакет для изучения во время поездки.
  'Где же я видел этого блядского киборга? - намыливая голову, и стараясь понежнее касаться гнезд для подключения нейроинтерфейса, думал я. Звук текущей воды отражался от кафельных стен, создавая завесу, плотно отрезавшую душевую от остального убежища. Говорят, если долго стоять под душем, через пятнадцать минут начинаешь ощущать, как снаружи ничего нет, а через полчаса создается впечатление полного одиночества в целой вселенной. Это неправда, но думается в нем и впрямь гораздо лучше. - Гаити, Панамерика... Нет, не то. Гана, Колумбийский орбитальный лифт? Нет. Южная Африка... Возможно. Но метки не тропические. Модификация для городских боев... Нет, не могу вспомнить, хоть убей'.
  
  
  Тэа. Встреча с Салли Блэком
  Следующий визит мистера Пирса был назначен через пару дней. Проведенная нейростимуляция с последующей подменой сексуальных приоритетов на безобидные увлечения прошла успешно. Встретивший Тэа Пирс сейчас почти не напоминал того нервного и дерганного клиента, что предстал перед госпожой Мару накануне. Тэа шагнула из кабины лифта, дождавшись, пока за ее спиной мягко сойдутся кованые решетки из витого узорчатого железа. Кабина опустилась в пол, и Мару мягким шагом подошла к двери приемной, совмещенной с клиентским центром.
  В памяти пенилась и бурлила шумевшая всю вчерашнюю ночь вечеринка. Ее старые знакомые, завалившиеся на веселье в сопровождении шести молодых чернокожих парней, тут же принялись делиться последними новостями. Кло и Маргарет сделали вид, словно Тэа никогда не была им безразлична. Обе девушки, осознав, наконец, к кому пришли и кто такая Тэарин, немного стушевались в начале, но вскоре уже не обращали внимания на окружающую обстановку. Но Тэа старательно избегали. Главной новостью вчерашнего вечера оставалась ужасная и трагичная смерть какого-то Мексиканца. Тэа слушала внимательно, но не показывала свою заинтересованность. Она стояла поодаль, покручивая в пальцах высокий бокал с коктейлем, и планировала им и ограничиться на протяжении оставшегося вечера. Утренняя встреча с Пирсом была важнее этого баловства, как и развлечений кучи богатых ублюдков и их вырождающихся потомков. Но бизнес предполагал действия по определенным правилам. В данный момент это были бурные обсуждения грядущих разборок русских и латиносов. Лишенные фактов, треп и болтовня казались высосанными из пальца страхами. Мексиканец должен был презентовать на рынке новый наркотик, пробные дозы которого, желая заслужить авторитет на вечере у Мару, притащили с собой Виренс и Боус. Очередные уличные разборки где-то в Восточном районе, а может быть, и в Западном, или даже в Центре. Следовало просто вежливо улыбаться, слушать и изредка подбрасывать ничего не значащую информацию, преподнося ее большим секретом. А еще жизнь обязывала принимать регулярное участие в бесполезных, тупых и шумных развлечениях. Вечеринки, сафари в Пустошах с обязательной охотой на человеческую дичь и трата огромных сумм на покупки в магазинах торговых центров, обойти которые не представлялось возможным даже за неделю. В таких кварталах даже имелись гостиницы для посетителей, прибывающих на долгий срок и планирующих оставить за время, проведенное в галереях и переходах бутиков и лавок годовой оклад юриста.
  - И что, нам всем теперь придется искать нового поставщика? - в ужасе закатил глаза невысокий толстячок. Лысый и юркий, он был любимцем женщин, но эпатажно предпочитал им мужчин. Работа в сфере телевизионных шоу в экстремальном стиле ничуть не мешала ему сохранять приятную округлость тела и постоянно находиться в компании высоких, крепких и физически развитых солдат, носильщиков и проводников. Салли Блэк всегда ловил кайф от своей работы. И его программы действительно собирали высокие рейтинги, приковывая внимание как домохозяек, так и разбирающихся в теме профессионалов. Кровь, насилие, охота, выживание, секс, психологическое давление были его любимыми спутниками. А проект, в котором на необитаемом острове погибли две знаменитые певицы и едва выжил их продюсер, до сих пор являлся одной из вершин карьеры Салли Блэка.
  - Пф-ф! - фыркнул кто-то рядом. - Как будто ты, Салли, лично покупал всю эту химическую дрянь в трущобах и переулках, и именно у того вонючего Мексиканца! Не надо врать, тут тебе не телевидение. Мы все - продукты стерильного, рафинированного общества. И если теперь у кого и возникнут трудности, то это будет пятое или седьмое звено в цепочке, ведущей к тебе. К тому же я что-то не припомню, чтобы ты употреблял эту дрянь. Тебе, вроде как, всегда хватало своего маскулинного экстрима. Все эти твои запахи немытых ног, тел и вонь изо рта очередного грязного матроса.
  - Ну, знаешь ли, Фицджеральд! - Салли даже побагровел, и Тэа шагнула вперед, отвлекшись от возмущенных воплей блондинки, пришедшей в компании ее знакомых 'подружек'. - Мне-то, может, и хватало. А вот ты как-нибудь попробуй всучить свои кредитки и чипы торговцу где-нибудь посреди пустыни или джунглей. А потом я посмотрю, как тебя доедят вожди местных племен. Валютой мест, где я провожу большую часть года, всегда были три вещи: наркотики, лекарства и оружие. Увы, эта ниша давно занята, я про оружие, разумеется, - он заметил стоящую рядом Тэа и вежливо махнул в ее сторону пухлой ручкой. Тэа даже не изменила выражения лица, оставаясь вежливо-нейтральной и сдержанной.
  - Ты мне льстишь, Салли, если думаешь, будто я буду осуществлять поставки в эти твои джунгли. Моя продукция слишком сложна и дорога, чтобы ею кололи орехи твои проводники. Достаточно и того, что твои верные охранники и любимчики получают солидную скидку в моей компании.
  Тэа слегка склонила голову к плечу. Жемчужно-серое платье из блестящей ткани чуть потемнело, когда свет над зоной у бассейна сменил спектр. Вскоре должно было начаться самое интересное. Гости разденутся, почти все - донага, а потом окунутся в теплую воду, чтобы изредка подплывать к бортикам и хватать очередной коктейль из рук официантов. Смех, веселье, музыка, разговоры, алкоголь и припасенные запасы наркотиков сделают этот вечер вполне удачным. Тэа повернулась в ту сторону, где оставила сплетничающих о недоборе наркоты девушек. Те уже спустились к воде и теперь спешно избавлялись от нарядов. Многим не удалось, и их столкнули в воду одетыми, под смех и брань купальщиков и самих жертв произвола.
  - А вот не стоит ли обсудить эту самую скидку, Тэа, душа моя? - Салли Блэк, как человек деловой и закаленный походами, мгновенно ухватился за возможность торга с наследницей оружейной империи 'Мару Лимитед'. Тэа улыбнулась. Непредвзятость и прямота Салли забавляла ее с тех пор, как она приняла дела после смерти отца. Блэк до сих пор не терял надежды получать образцы бесплатно, обещая со своей стороны предоставить испытуемых, если товар еще не прошел обкатку. Тэа не соглашалась. Связываться с возможной гибелью людей, чтобы потом, если дело всплывет, утонуть в юридических тяжбах до старости? Нет уж. Проще объявить конкурс, набрать добровольцев, заставить их подписать все документы, а затем творить то, что хочется. Или дождаться очередной партии заключенных, чей срок либо составляет три человеческие жизни, либо вовсе не предполагает выхода на свободу. Этим даже минимальное пособие выплачивать не обязательно, забирай материал и проводи свои исследования. Казнили, правда, чаще, и человеческого ресурса для полномасштабных исследований всегда не хватало, но на этот случай Тэа имела несколько каналов поставок технологий и оружейных новинок на другую сторону планеты. Всегда остаются места, где войны за веру и территорию никогда не угасают полностью. Только затухают на пару лет, но готовы вспыхнуть от малейшей искры.
  Брошь в виде изящной ветки сакуры, украшенной розовыми бриллиантами и изумрудами, чуть завибрировала, давая понять, что время вежливых разговоров окончено. Тэа пожелала всем хорошо отдохнуть, смешалась с толпой и покинула гостей. В узкую полоску металла броши был встроен динамик. Звук был настроен на прием имплантом в черепе Тэа.
  - Мистер Эдисон? - произнесла Тэа.
  - Смею напомнить, что завтра у вас важная встреча. И рекомендую вызвать к бассейну дополнительную охрану. Анализ веществ, принесенных гостями, с вероятностью почти в девяносто процентов, говорит о недопустимом смешивании их с алкоголем. Будут последствия в виде психоза и попыток агрессивного поведения. Мисс Виренс и мисс Боус принесли новое вещество, свойства которого не изучены. В моих базах данных нет подобного наркотического состава. Но я взял на себя смелость поискать формулу в закрытых военных источниках.
  - Благодарю, мистер Эдисон. Я улажу этот вопрос. Еще немного, и я вернусь к делам. Вы можете пока проведать вашего сына.
  Связь отключилась. Над плечом Тэа появилась крошечная мушка следящего дрона. Насекомое село на обнаженное плечо Тэа, слившись с кожей и накрепко вцепившись нанолапками в чешуйки эпидермиса.
  К сожалению, как поняла Тэа немного позже, она недооценила ситуацию. И к утру пришлось вызывать группу зачистки. Кло Виренс напала на свою подругу, едва не лишив ее волос на голове. Успокоить буйную девушку, на помощь к которой пришла и Маргарет Боус, не удалось. На рассвете их забрала медслужба. А группа, вызванная Тэа, должна была привести в порядок место вечеринки. Увы, но на дне бассейна обнаружились не только пустые бокалы из-под коктейлей, но и два тела чернокожих парней, с которыми пришли университетские знакомые. Каждый погиб от удара острым предметом в сонную артерию. Вода в бассейне к тому моменту была глубокого черного цвета - последняя модная тенденция сезона на каждой вечеринке, и смена цвета воды не позволила обнаружить тела раньше. Как и заметить алую кровь в ней. Тэа приняла новости от мистера Эдисона, мысленно пообещав себе с этих пор ввести обязательное сканирование проносимых на такие мероприятия веществ.
  
  - Я сказал, что вы проделали чудесную работу, мисс Мару! - с ноткой обиды в голосе повторил свою последнюю реплику Пирс. Тэа, слишком глубоко и детально погрузившаяся в воспоминания, подняла на него темно-зеленые глаза. На лице не дрогнул ни один мускул.
  - Я ответила вам, что весьма признательна за вашу благодарность, но это лишь моя работа. И я делаю ее хорошо. От этого зависит честь моей семьи, мистер Пирс. И я бы никогда не оскорбила вас халатностью или отсутствием старания, - произнесла Тэа. 'Скорее задавила бы, как клопа. И даже не лично, чтобы потом не тащить за собой эту вонь'. Пирс несколько раз моргнул, но Мару смотрела прямо, и он стушевался. Разумеется, Тэа пропустила мимо ушей его хвалебные оды, но не смогла отказать себе в том, чтобы лишний раз не сыграть на своем превосходстве. Сейчас она была в своей стихии, и могла убедить клиента в чем угодно, списав его дискомфорт или упущенные слова на последствия процедуры.
  - Простите, мисс Мару, видимо, я снова что-то пропустил. Да, вы предупреждали, что в первые дни возможны кратковременные выпадения памяти или снижение слуха и зрения. Я думал, что вчера утром все кончилось. И вот опять... мне очень неловко.
  - Пустяки. Была рада вам помочь, - Тэа переложила на стеклянном столике пару тонких синтетических бумажек, ища нужную. Бегло просмотрела ее, подняла на Пирса взгляд и спросила:
  - Вы не против еще раз рассказать, что именно вы получили от проведенной терапии? Вас уже опрашивали, - она чуть приподняла бумажку, - но я бы хотела услышать лично.
  - Разумеется, - у Пирса загорелись глаза. - Я никогда бы не подумал, что шить тряпичные куклы будет так интересно! Какой простор для творчества, сколько идей! В моих планах еще сменить сферу деятельности и запустить свою линию одежды. Я уже прикинул, каких модельеров и дизайнеров я могу позвать для этого проекта...
  Тэа выслушала долгие излияния Пирса со стоическим спокойствием. Проводив клиента и убедившись, что он выйдет из шпиля полностью уверенный, что обсуждал с Мару условия займа на подготовку своего нового бизнеса, а не участвовал в коррекции влечений, Тэа вызвала кабину лифта у первого же инфостолба.
  'Пусть шьет своих кукол. Пусть теперь в них втыкает иглы, палки, да что угодно. Хоть собственный член', - подумала она, заходя в кабину. Динамик кабины молчал, и Тэа слегка нахмурилась. Мистер Эдисон должен был сопроводить Пирса до выхода и убедиться, что тот сел в машину, покинув периметр ее владений. Мистер Эдисон молчал. Тэа провела ладонями по бедрам. Плоской кобуры, почти невидимой даже под облегающей одеждой, не было. Тэа нахмурилась сильнее, восстанавливая в памяти утро.
  Она оделась, снова предпочитая облегающую рубашку из мягкой тонкой шерсти и свободные брюки. Цветовая гамма этого дня была светло-серой. Удобные мягкие ботинки на невысоком каблуке, черный тонкий плащ до колен... в памяти всплыла незначительная деталь. Биокобура, настроенная на ее личный генетический код, отсутствовала на привычном месте. Тэа протянула руку, но наткнулась на сигнал системы безопасности. Оружие именно сегодня подлежало очередной проверке и корректировке. Патроны, больше похожие на плоские короткие иглы, следовало время от времени менять. Коды лояльности к владельцу нужно было проверять на отсутствие хакерских атак, чтобы такое оружие однажды не выстрелило в хозяина. И не далось в руки врага вообще.
  Тэа застегнула плащ на все пуговицы, подняв высокий воротник. И едва кабина лифта звякнула сигналом прибытия, как Тэа вылетела из нее в коридор. Тот оказался пуст и темен. Едва она сделала шаг вперед, как по стенам и потолку побежали россыпи загорающихся светлячков, изгоняя тени из короткого прохода к ее личным апартаментам. Тэа хотела расслабиться, но невидимый взгляд в затылок не давал этого сделать. Словно кто-то уже держал ее на мушке, положив палец на курок. Мару сделала скользящий шаг вперед и тихо сказала:
  - Дети - это наше будущее.
  Перед лифтовой кабиной, так и оставшейся стоять с распахнутыми дверцами, упала сверху бронированная пластина. Тэа ощутила краткий приступ удушья, когда за спиной активировался силовой щит. В спину легко толкнуло, но ткань одежды выдержала попадание десятка ядовитых игл. Тот, кто проник в ее крепость, подготовился отлично. Он выстрелил за долю секунды до того, как щит отсек Тэа от его позиции. Мару побежала. Дыхание тут же перестроилось на боевой режим, импланты выбросили в кровь порции стимуляторов. Ее тело, лишенное любых железок, за исключением чипа-пропуска в мягких тканях ладони, не обладало встроенным оружием. Только стимуляторы и порции эндорфина из самовосстанавливающихся биокапсул. Зрение выхватило спасительную дверь, ведущую в ее крепость. Тэа оказалась за ней через несколько секунд, тут же с силой ударив кулаками с обратной стороны. Скрытый ящик с оружием выдвинулся, и в руки легли удобные рукояти пистолетов. Сверхлегкие, сверхпрочные и заряженные скорострельными патронами. Тэа отскочила от двери как раз в тот момент, когда она выгнулась от взрыва или удара вовнутрь. Мару сдвинула брови. Сломать такую преграду мог только киборг. Но чтобы провести его в здание, требовалось...
  - Мистер Эдисон, - с нажимом произнесла она в динамик у двери, - вы меня слышите?
  В ответ не донеслось ни звука. Либо старик мертв, что вероятней. Либо предал. Но тогда его смерть - дело времени. Предательство было почти исключено. После того, как сын мистера Эдисона, работавшего тогда с отцом Тэа, серьезно пострадал в результате странной истории на производстве, разум мальчика перенесли в биокристаллы.
  Они тогда только выходили на рынок с новейшими моделями, способными в перспективе управлять космическими ковчегами с переселенцами. Разработки оказались слишком долгосрочными и неперспективными, но технология прижилась в разнесенных по территориям комплексах зданий. Искусственный разум, долгие десятилетия разрабатываемый по всей планете, проиграл окончательно. Будущее было за переносом разума человека в кристаллы и выстраивание машинного интеллекта уже вокруг этого стержня, как вокруг центра кристаллизации. Первым, кто стал человеком-в-машине, был сын мистера Эдисона. Навсегда заключенный в каменное тело комплекса штаб-квартиры 'Мару Лимитед', он привязал отца к его работе навеки. Иногда Тэа допускала мысль, что Хирото Мару слишком опасался потерять такого человека, как Эдисон. И собственноручно устроил утечку химикатов на производственной линии, куда пришел на экскурсию отпрыск его заместителя по технической части.
  Тэа набрала на панели под устройством связи код экстренной службы. Сейчас вся охрана здания соберется перед ее дверями. И киборгу придется уступить.
  Она успела только перекатиться в сторону. Дверь рухнула внутрь, шипя и скрежеща оплавленными частями. На пороге стояло существо, не знавшее жалости и почти неуязвимое.
  Пули высекли на его линзах линии сколов, когда Тэа выстрелила сразу с двух рук. Одна линза лопнула, две другие чуть пригасли. Четыре конечности киборга мгновенно нацелили оружие в ту сторону, где только что была Тэа. Тяжелые пули разнесли в щепки дорогую мебель, шкаф с одеждой, кадку с цветком и стеклянную полочку с мелочами. По полу зазвенели осколки. В воздухе повис запах химического дыма, смешанного с парами от перегретых систем теплорегуляции киборга.
  Где-то далеко, в конце коридора, жалобно завыла умирающая собака. Охранная система смогла выслать только видоизмененных псов. Люди почему-то отсутствовали.
  Тэа слышала, как кабина лифта взорвалась. И сразу же после этого из провалов в стенах, из огненного ада лифтовой шахты появились еще два киборга.
  Тэа коротким ударом рукоятей о стену переключила режим оружия. На этот раз первому киборгу досталось сильнее. Разрывные мини-гранаты оторвали две руки и повредили коленное сочленение. Громада машины застряла в проходе, мешая своим напарникам проникнуть в апартаменты Тэа.
  Женщина развернулась и побежала прочь. За спиной уже скрежетали киборги, отодвигающие из узкого прохода поврежденного собрата.
  Тэа успела добраться до гостиной, когда сразу две стены рухнули и разлетелись на куски. В проемах стояли, наводя прицелы на Мару, оба уцелевших киборга. И это был конец. Справиться даже с одним удавалось нечасто. Повредить, замедлить, еще было возможно. Но полностью отключить без кодов доступа...
  Тэа выпустила в устройства почти всю обойму, стреляя сразу в две машины из обоих стволов. За шумом выстрелов и скрежетом разрушений система дома могла и не распознать отчаянный крик Тэа:
  - Тревога!
  Но все же система 'Мару Лимитед' не была окончательно сломлена. За спиной Тэа, оказавшейся у витражного окна, неслышно загудели поднятые по тревоге дроны. Не миниатюрные малышки Эдисона, а полноразмерные военные машины, способные сровнять с землей даже замок. Стекло, сверхпрочное и усиленное силовым щитом, разлетелось дождем осколков. Плащ снова защитил Тэа, но в волосах застряло стеклянистое крошево, когда она присела и откатилась в сторону. Дроны с гудением влетели в помещение, открыв огонь по киборгам. Тела машин стали гибкими, почти размазавшись в воздухе в прыжке. Дроны уничтожали остатки спальни, перемалывая все на пути выстрелов. Один из киборгов бросился вперед, ухватил дрон и толкнул его на Тэа. Женщина успела только широко раскрыть глаза, а потом обжигающая, раскаленная от выстрелов машина смела ее к открытому окну.
  Ледяной воздух, гудящий и бьющий наотмашь на этой высоте, показался Тэа вакуумом космоса. Особенно это впечатление усилило отсутствие опоры под ногами. Дрон попытался включить двигатели, но Тэа мешала ему, оказавшись как раз у сопел. Машина сочла человека, которого должна была защищать, приоритетней своей маневренности. Тэа выбила спиной остатки стекла из раскуроченной рамы, вылетая прочь, когда дрон снова открыл огонь. Точные попадания в ближайшего киборга произвели неожиданный эффект. Киборг завертелся на месте и взорвался. Тэа ощутила ускользающую волну жара от полыхнувшего в спальне огня. Дрон резко прекратил огонь, камнем уходя вниз. Тэа выпустила его из пальцев, чувствуя, как вокруг нее летят, то и дело царапая лицо и шею расплавленные осколки стекла, части кладки и мелкие железные осколки киборга. Встречный поток воздуха выбил из легких все, что там было. Вздохнуть Тэа не могла. А вот вдавить вторую пуговицу на плаще - вполне. Система экстренной помощи включилась моментально, и через секунду Тэа уже не слышала ни звука. Завывающий ветер, шум, треск огня, верещание системы пожаротушения, выстрелы и жужжание дрона отсекла прочная капсула с управляемым механизмом снижения. Падение прекратилось, вокруг образовался мягкий кокон. Тэа начала снижаться, готовясь после приземления оказаться лицом к лицу с очередным киборгом.
  Система была запрограммирована на плавный полет в безопасное место, где до Тэа не добрался бы даже целый полк киборгов и пара танков. Капсула как раз мягко ушла в сторону, когда в ней появилась косая полоска дырок. Свист сдувающейся оболочки прозвучал для Тэа смертным набатом. Устройство запищало предупреждающими сигналами, резко ушло вниз, и Мару ощутила, как грудь сжало тисками. Капсулу беспорядочно мотало из стороны в сторону до тех пор, пока она не упала где-то далеко за границей элитного района. Но этого Тэа уже не почувствовала. Как и удара о твердую крышу старого здания.
  
  2
  
  Сука, Борис. Деловая встреча
  Район 'Novaya Zemlya', был, пожалуй, единственным, где подавляющее большинство жителей были белыми. Русские поставили дело так, что даже китайцы у них только вели бизнес, но проживали у себя в Шанхайчике. Не говоря уже про латиносов - тех просто разворачивали на границе района, буде они шли в количестве больше двух. Причем делали это даже не ребята Бориса, а сами мирные жители. Доставали винтовки, обрезы или дробовики, и провожали незваных гостей.
  Я разглядывал проплывающие мимо здания и людей, занимающихся повседневными делами - идущие в магазин престарелые пары, играющие в футбол дети, деловито спешащие взрослые, все они сливались в многоцветный поток сдержанных тонов. Но взгляд сразу подмечал общую особенность: взрослые не улыбались. Столько серьезных лиц на такой небольшой территории вызывало странное ощущение.
  Здесь был свой шарм.
  В Шанхае - толпы людей. Вечная вонь еды, наркотиков, тысяч лавок со всем, что только бегает и ползает. Дешевизна и доступность людей и вещей - от биопротезов до рабов, шлюх и оружия. В этом районе импланты начинали сходить с ума от предельных доз отравляющих и канцерогенных веществ. Триады никогда не экспортировали настоящий Китай в другие страны, но создавали именно такой образ - шумный, суетливый, бедный.
  Латиносы, захватившие прибрежные зоны Залива, привели свой район в тот вид, который был им привычнее всего. Гетто с полуразрушенными домами, светящимися красками киберграффити везде, где можно. Сотни автосервисов и оружейных магазинов. Игровые комнаты, подпольные казино, стрип-бары, бордели. Ярко, очень шумно и нет никакого толка.
  Новый Киото, где установили свои порядки якудза, был откровенно приятен для взгляда. Невысокие здания, стоящие в тени небоскребов Нового города, казались осколками древнего прошлого. И многие морщили нос, разглядывая выветрившуюся кладку или трещины в бетоне. Но они не знали, сколько усилий и средств затрачено, чтобы поддерживать район именно в таком состоянии: неизменным и живым одновременно. Здесь было очень тихо, мирно и зелено для мегаполиса. Словно оказался где-то в глубинке, в городке с населением сто тысяч человек, и до ближайшей агломерации - триста миль по единственной дороге через горный перевал. Если бы не явный перебор со следящими устройствами, сканерами, замаскированным оборудованием наблюдения и другими средствами обеспечения безопасности, Новый Киото был прекрасен. Не очень приятно натыкаться каждые два шага на очередного неулыбчивого молодого человека в темном деловом костюме или плаще, пристально провожающего тебя взглядом киберглаз производства 'Митсубиши' или 'Фуджи'.
  Русские же, как всегда, выделялись из общей массы. Здесь, в центре Новой Земли, вдоль берега реки, можно было обнаружить откровенный вырвиглазный пиздец архитектуры. Например, универсальный магазин с элементами кибербарокко и неоготики, согласно справочнику в моих встроенных базах. Выглядело это здание так отвратно, что хотелось вызвать поддержку артиллерии и разнести его в пыль бетонобойными снарядами. Бордель, выпячивающий во все стороны откровенно фаллические формы башенок и пристроек, оказывался клиникой протезирования с удивительно приятным прайсом. И по соседству с этими зданиями стоял совершенно привычный взгляду дом постройки примерно конца 20-го века, в котором производили оружие на заказ. В том числе биологическое, если верить рекламе.
  Откровенность русских резала взгляд не хуже смешения стилей. Если в здании публичный дом - то вывеска будет длиной десять футов, и шириной еще пятнадцать, в подробностях демонстрирующая всех работниц. Если за тяжелыми створками дверей скрывается бар или ресторан - то голограммы еды и страницы меню будут парить в воздухе по всему фронтону, причем заказ можно оформить удаленно, даже не заходя в заведение.
  Казино, оформленное под древнюю крепость, стоявшую когда-то в центре потерянной столицы России, вызывало одновременно оторопь и восхищение. 'Никогда не понимал, почему народ, способный в центре Йорка отгрохать подобное, положив на все муниципалитеты, в итоге лишился своей родины'.
  Я следовал указаниям автопилота, не задумываясь, и опустил стекла машины. Здесь можно было себе позволить дышать не через фильтры. И, пока ехал, я вдыхал запахи улиц. Металл, ароматизаторы, выпечка, машинное масло, цветы. Химия. Запах земли и зелени. Женские духи. Жареное мясо. Порох. Сгоревшая бумага. Ваниль и кофе.
  Только здесь, самая заштатная проститутка могла послать тебя на хрен только потому, что ей не понравилось твое лицо или поведение. И не стоило настаивать на ее неправоте. Особенно - достав ствол или нож. Демонстрацию мужского превосходства могли подхватить мускулистые rebyata с шоковыми битами и короткими игольчатыми дробовиками в руках. И в ультрафиолете их лица светились бы, как Бродвей в день премьеры очередного мюзикла. Ничего удивительного я в этом не замечал: половина молодых людей русской диаспоры шла в армию Альянса. И служили они 'ne za strah, a za sovest''. Остальные поровну распределялись между полицией, вытеснив из нее традиционных ирландцев, и организованной преступностью, окончательно положив конец почти двухсотлетнему правлению настоящих мафиозо-итальянцев. Впрочем, что ирландцы, что итальянцы приняли главенство русских с радостью. И даже переселялись в район, осененный крыльями двуглавого орла-мутанта, вознесшегося на сорок футов над набережной.
  Если бы не угроза окончательно двинуться головой, заразившись от русских их культурой, я поселился бы здесь. Ближе к Центральному вокзалу, превратившемуся в бизнес-центр, сдавались очень неплохие квартиры в небольших кондоминиумах. А русские женщины так красивы... Нигде больше в городе нельзя было встретить столько откровенной, открытой, непосредственной и хорошо вооруженной красоты. Если вдруг мне захочется послать все на хрен, отрастить бороду, начать играть на гитаре, пить водку и, закусывая ее дымом сигареты, давиться слезами от щемящей в душе мысли о несовершенстве вселенной - я перееду в Новую Землю. Но пока еще не готов, хоть мой прапрадед и был русским эмигрантом. Вероятно, кровь другого прадеда, индейца-навахо, уравновешивала беспокойные русские гены.
  Наконец, улицы стали шире, и многоэтажки сменились коттеджами. Здесь жили те, кто смог podnyatsya, как говорили русские. Местный средний класс. Пару раз повернув на усаженные зелеными вязами переулки, я, наконец, подъехал к сплошной стене из армированного пластобетона. Высотой футов десять, и утыканная по периметру датчиками, как бастионы Форт-Нокса. За откатными воротами - дом-куб в стиле хайтек, весь в стекле и светящихся лентах голопроекторов. Я знал: это лишь обманка и иллюзия. Пустышка, набитая высокотехнологическим оружием и средствами сканирования местности.
  Настоящие апартаменты Юдина находились под землей. Куда я и отправился в кабине лифта вместе с тремя угрюмыми охранниками в камуфляже и красных беретах. Иисус или свихнулся, или проявил разумную предусмотрительность, вырыв настоящий бункер, под стать центру управления СТРАТКОМ или Объединенного штаба Альянса. Но не в Скалистых горах, а прямо в центре мегаполиса. 'Ponty dorozhe deneg', - подумал я, наблюдая за невозмутимыми лицами моих сопровождающих. Метки на их коже, слабо заметные в естественном спектре, сказали мне многое. Например, что я продержусь против каждого из них не больше пятнадцати секунд. Их армейские импланты никто не глушил, или же очень качественно взломал. Настолько, что добился не потери эффективности, как у меня, а прироста производительности.
  Все можно понять. И пускание пыли в глаза, и визуализацию силы и мощи. Но вот причину моего визита сюда я так и не разгадал, несмотря на пространный файл с метками департамента обороны, посвященный анализу взаимодействия Семей Йорка. Учитывая заказ на Мексиканца, это могли быть smotriny. Изучение вплотную перспективного кадра. Или потенциального трупа. Смотря как повернуть.
  Я не очень люблю сюрпризы. Особенно в стиле 'пойди на хуй, не мешай'.
  Коридоры, открывшиеся после небольшого холла лифтовой - причем там была еще одна кабина, идущая гораздо ниже - напоминали переходы военной базы Альянса. Такие же тяжелые балки перекрытий, воздуховоды, серый металл потолков, приглушенные тона оштукатуренных стен. Но на этом сходства заканчивалось. Статуи. Много изваяний из стеклянистой массы, иногда прозрачной, иногда - матовой или окрашенной в разные цвета. Мужчины и женщины, замершие в разных позах. Некоторые фигуры наливались свечением, после медленно гаснущим, вызывавшим в подкорке ощущения эмоций. Конкретных, четких, и не всегда приятных. 'Гениально, блядь, - подумал я, двигаясь в одном темпе с телохранителями Юдина. - Но скульптор - мудак с проблемами в области головы. Крупными, как Манхеттен'.
  Сопровождающие замедлили шаг в этой галерее, и мои усиленные органы чувств отметили это. 'Для подготовки меня к грядущему разговору с их боссом'. Золотистая отделка стен только подчеркивала медленную тягучую пульсацию цветов внутри скульптур. И переливы окраски заставляли прислушиваться к неслышимой музыке, чтобы ощущать пустоту, когда разум осознавал, что мелодии на самом деле не существует. Я почувствовал давление на барабанные перепонки, и импланты перенастроили фильтры. 'Инфразвук, - я бросил взгляд на стены, гадая, где расположены излучатели. - А Иисус-то не так прост'. Скорее всего, это должно было подавить агрессию и вызывать подсознательный страх у гостей Юдина. Охрана, осознав, что я устойчив к излучению, ускорила шаг, а идущий позади русский отпустил тихое: 'umnik yobannyi'.
  Борис ждал меня в сферической комнате, напоминавшей космическую лабораторию или сборочную линию микрозавода. Над широким постаментом из серебристого армобетона нависал уходящий в потолок агрегат, ощетинившийся десятками форсунок, сопел и трубопроводов. Сервоприводы жужжали, аппарат изгибался, выбрасывая вниз то одну трубку, то другую. Слышался тонкий зуд работающих насосов и гидравлики.
  Юдин, замерший в позе созидателя, размышляющего над очередным творением, не обратил внимания на шепоток раскрывшихся дверей, продолжив созерцать незавершенную скульптуру. Молодая девушка с красивым точеным телом, спортивным и сильным, остановилась и замерла, наполовину обернувшись к невидимому преследователю. Поза передавала желание девушки сбежать, но одновременно выражала и готовность атаковать в ответ. Длинные пальцы только что законченной аппаратом руки сжимали несуществующий пистолет. Вторая рука и верхняя часть торса вместе с головой отсутствовали, от чего наполненная красным свечением скульптура вызывала странное чувство. То ли ее создатель раздумал их лепить, то ли решал, кого именно изобразить.
  - Тебе нравится? - спросил Борис, не оборачиваясь и не двигаясь с места. Сложно понять, был ли это знак доверия или презрения. Возможно, что и оба одновременно.
  - Великолепно, - ответил я, подходя поближе, и рассматривая изваяние. - Поза весьма удачно схвачена. Еще немного - и она выстрелит в преследователя. Или поймает пулю. Но статуя выглядит незавершенной.
  Юдин развернулся ко мне.
  Плотный фартук из термостойкой ткани делал его фигуру намного более объемной в груди и плечах, и придавал движениям тяжеловесность. На осунувшемся лице ярко горели голубые глаза, и вообще Борис напоминал тяжело больного человека, только-только начавшего выздоравливать. От былого красавца, которого рисовали на кадрах светской голохроники, осталось немногое. Ожегши меня взглядом, глава русской мафии сделал несколько шагов, и опустился в кресло, стоящее возле столика с напитками и закусками. Наполнив доверху свой бокал виски, он кивнул мне на бутылку.
  - Не люблю пить в одиночестве, - хмуро сказал он, дожидаясь, пока я наливаю пахнущий солодом янтарный напиток.
  Пригубив дорогой виски, я посмотрел на скульптуру. В ней, кроме незавершенности, имелся некий надлом. Несовершенство форм, словно они двоились или мерцали, и казалось, будто в одном теле заперто два человека. Что этим хотел сказать Юдин, hren znaet.
  - И все же. Когда будет завершено это произведение? - спросил я.
  - Когда та, с кого я леплю, умрет, - ответил Юдин, глядя мне в глаза. При этом он медленно пил свой виски, как воду, не морщась и не меняясь в лице.
  - Мои соболезнования, - медленно сказал я. 'Все эти люди умерли, - вспомнилась череда скульптур в галерее наверху. - И наверняка их много на других уровнях бункера, просто не все Иисус может показать своим гостям'.
  Борис, разглядев то, что хотел увидеть во мне, отставил стакан, и рассмеялся, откинувшись в кресле.
  - А ты, paren', не промах. Пожалуй, начну-ка я делать и твою статую тоже.
  - Как угодно. Можно две сразу, - пожал я плечами. Подобные психологические выверты могли сработать разве что с совсем молодыми или глупыми людьми. Странно, что один из влиятельнейших людей города применяет такие методы. Непохоже на него. Но khozyain - barin. - Все едино не пригодятся.
  - Удивительно, Сука, - проговорил он, удовлетворившись наблюдениями. - Я привык знать о людях все. Имя, фамилию, номер социальной страховки. Привычки, вкусы, увлечения. Размер кредита.
  Я кивнул. Да, мое личное дело не отличается особой наполненностью. 'Едва ли не единственное преимущество военной службы - гражданская анонимность после отставки'.
  - Послужной список, - помолчав, закончил перечисление Юдин, и взял с блюда небольшой бутерброд. - Но в твоем случае меня ждал сюрприз. А я не люблю сюрпризы, знаешь ли.
  Дождавшись моего кивка, Иисус аккуратно проглотил канапе, и промокнул губы тонкой салфеткой:
  - Я знаю только твое прозвище, вижу закрытый список имплантов, но это ерунда. Стандарт кибервойск написан у тебя на лбу. Но больше нет ничего. Кто тебя стирал?
  - Департамент обороны, - спокойно ответил я. Юдину можно доверять, особенно если помнить про статуи людей, умерших явно не своей смертью. Но давши слово, русский босс от него не отказывался. - Это мешает делу?
  - Смотря какому, - вот теперь тонкая улыбка, появившаяся на губах Бориса, показала часть его настоящей личности. Я понял, что попал внутрь неизвестной мне крупной игры, и стало ясно, почему Фурия не предоставила никакой информации. Юдин вовсе не собирался предлагать ей работу, он ее уже нанял. И теперь принимал решение, стоит ли продолжать Софье работать со мной, или лучше поменять напарника. - Но это зависит от твоих ответов на вопросы. Как умер Мексиканец?
  - Сгорел на работе, - смотря прямо в сузившиеся зрачки Иисуса, ответил я. Борис фыркнул, но взгляда не отвел. И по дернувшемуся веку мафиози я понял, что злить его не стоит. - Киборг с плазмометом, военная модель, списанный, но перенастроенный и прошедший техобслуживание.
  'Я вспомнил. Вспомнил, где видел этот штрихкод'. Начинавшийся с одной и той же последовательности цифр, что и маркировка имплантов и биомодулей 'Мару Лимитед'. В кибервойсках предпочитали использовать для испытаний новых технологий проверенных людей, находящихся под постоянным наблюдением и контролем. То есть солдат. А врачи и техники обожали демонстрировать подопытным перед операцией то, что в них засунут. В этих воспоминаниях было много боли, дерьма и откровенной лжи, прикрытой приказами командования. 'Я прошел через них, и больше они надо мной не властны. Я живу свою жизнь'.
  Борис внимательно смотрел на мои пальцы, сжимающие край каменной столешницы. Я расслабил искусственные мышцы, и отряхнул ладонь. Вниз посыпалась каменная крошка.
  - Вот потому я предпочитаю жить под землей, - как ни в чем не бывало, отметил Юдин. - Бедный Хуан Игнасио. У него были очень обширные планы. Сказал бы, что мне жаль, но это будет неправда.
  'И теперь часть наркобизнеса упадет в твои руки, - понял я расклад. - Что же, русские хотя бы будут продавать честные старые препараты, и не бодяжить товар. Потребители будут жить дольше, принося прибыль. Все в выгоде'.
  - У меня есть для вас с Софьей работа, - без обиняков сказал Юдин. - В основном, для тебя. Ноги твои, бегать тебе. Согласен?
  - Что предстоит сделать? - спросил я. Судя по всему, это будет крупный контракт. И очень грязный. 'Отказываться не рекомендуется'. - Слежка, силовое взаимодействие, охрана?
  - Мне нужна 'Мару', - Юдин наслаждался тем, как моя система регуляции на микросекунду дала сбой. Усмехнувшись, Иисус налил себе еще немного виски.
  - Если это перехват контроля - то заказ не по адресу. Я не хакер, и не наемный убийца. Противостоять корпорации...
  - Самоубийство, - кивнул русский. Потом поднялся, и подошел к статуе. Его голос звучал слегка глуховато. - Но это и не потребуется. Пока она меня интересует так, в общем и целом. Работа привычная, ее будет много. Что скажешь?
  - Если дело только в наблюдении, то я согласен, - я допил свой стакан, и подошел к Юдину, ощущая, как мне в спину упирается прицельный луч какой-то турели. - Po rukam?
  - Po rukam, - рукопожатие Юдина было крепким и сухим. Он похлопал меня по плечу, и отпустил ладонь. - Данные я передам Софье. Она введет в курс дела.
  Входная дверь раскрылась, и я понял, что встреча закончилась. Иисус получил то, что хотел, я приобрел занятие на ближайшие месяцы, все довольны. Охранники мрачно уставились на меня, намекая, что пора уходить.
  Русский босс, уже забыв о моем присутствии, взялся за рукояти на боку взревевшего аппарата, и точным движением выдавил комок разогретой светящейся массы на незавершенную шею статуи.
  
  
  Выпитый у Юдина виски двенадцатилетней выдержки настроил меня на философский лад. И, отъехав на достаточное расстояние от резиденции сумасшедшего скульптора, по чьему-то недомыслию ставшего крестным отцом русской мафии, я решил немного прогуляться. Бросать машину не стоило, но модификации, сделанные в нашей автомастерской лично Фурией, позволяли не опасаться угона. Тем более после того, как я посетил Бориса. Формально его власть закончилась еще пару кварталов назад, но на практике здесь можно было встретить крепких парней с армейской выправкой и при обязательных коротко стриженых бородах. Хотя, какая, разница, от кого получить по голове шоковой битой - от русских otmorozkoff, или латинос. Последние, обычное обкуренные до бровей, теряли берега так же стремительно, как и обсирались, протрезвев. Звери, что с них взять. 'Шахиды хуже'.
  Пальцы сжались в кулаки от нахлынувших воспоминаний. Песок, пустыня на десятки миль во все стороны, горящий коптер и трупы верблюдов. Тела мужчин и женщин, сваленные в кучи и облитые напалмом. Их единственной виной было то, что они исповедовали свою веру, или не верили в бога вообще. Шакалы в черном и зеленом, обвязанные патронными лентами и взрывчаткой, что устроили эту резню, лежали рядком. Кого смогли собрать хотя бы кусками. Напротив, возле получившего неустранимые повреждения тяжелого модификанта-штурмовика, навсегда застывшего нелепой статуей, мы уложили тех наших, кому не повезло. Пятеро из двадцати. Не считая пилота, сгоревшего в машине.
  Потом была долгая дорога в песке, закончившаяся вода. Отравленный колодец. Отсутствие связи. А после выхода из зоны радиомолчания - подарок от командования в стиле 'Вы кто такие? Мы вас не знаем, подыхайте сами'. Гребаные идиоты.
  Немногочисленные прохожие обходили меня стороной. Лицо со шрамами и отметинами, искаженное воспоминаниями, отбивало охоту общаться. Я остановился. К сожалению, после замены легких курить мне было нельзя, состав дыхательной смеси шел po pizde. Но, чтоб мне сдохнуть, зверски хотелось зажечь вонючую сигарету из канцерогенного табака, и высосать ее в несколько затяжек. Или залпом опрокинуть стакан русской водки. Или набить кому-то морду, не используя имплантов, а только естественные скорость и силу тела.
  Я стоял на пересечении того, что с натяжкой можно было назвать улицей, и темного задристанного переулка. Грязный тротуар в подкрашенных химическими пятнами лужах, вонь и гулкий треск систем вентиляции, выведенных на стены потрескавшихся зданий. Сверху, с тонких труб, капает какая-то мерзость и струится пар. Кажется, я забрел в одну из немногих старых промзон. Это приятно будоражило. На фоне молчания Фурии, и последних новостей Бориса выходило, что я еще долго не смогу позволить себе не то, что подобной прогулки, но и каких-либо прогулок вообще.
  Может, обыватели и считали русских раздолбаями, но их мафия строилась на жесточайшей дисциплине и подчинении. Пожалуй, только якудза могли переплюнуть их в иерархичности, не снившейся даже кибервойскам. Да, сержант КВ может послать на хер командира, предлагающего отправиться к черту в жопу и сдохнуть там, если понимает самоубийственность приказа. Ему, конечно, потом придется солоно, но послать он может. И командующий утрется, иначе на очередном разносе в ведомстве обороны ему порвут погоны, а потом и задницу.
  У русских же так: 'Boris сказал, russki сделал. Boris всегда прав'. Так-то.
  В полумраке переулка послышалась непонятная возня. Судя по звукам, какие-то придурки волокли женщину. Она отбивалась, и пыталась освободиться. Я напряг глаза. Лишенный ноктолинз, я сейчас не обладал полноценным ночным зрением, но пробиться сквозь сумрак и тень сумел.
  Так и есть. Стайка молодых uebanov в цветастых одеждах, гремя позолоченными цепями и массивными украшениями с поддельными бриллиантами, пытались разложить на груде ящиков пойманную шлюшку. Та упорно сопротивлялась, то и дело умудряясь ловко заехать то одному, то другому жеребцу-латиносу по ногам. Обуви на босых ступнях, обтянутыми дорогущими чулками, не было, а одежда с метками известных магазинов явно выдержала серьезные испытания на прочность. Как если бы ее владелицу выбросили из машины на ходу, например.
  Усиленные электроникой глаза позволили полюбоваться мускулистыми, поджарыми, но не худыми, икрами и бедрами, просвечивающими сквозь разорванные брюки. Верхняя одежда тоже пострадала, и через прорехи просвечивало тонкое белье, скорее подчеркивающее, чем скрывающее упругую грудь с крупными темными сосками.
  - Хм. Никогда бы не поверил, но у этих латино есть вкус, - произнес я, оценивая перспективы. Девочка не из простых. Стоит дорого. Скорее всего, ее зона работы - Верхний город. И ее наняли молодые обеспеченные долбоебы, но не рассчитали средств. На задаток хватило, на эскорт тоже, а на спецуслуги - хрен. Вообще-то, за те же деньги можно было нанять десять обычных шлюх на всю ночь, а не пытаться развести на групповуху одну эскорт-леди. Однако, стоит члену встать, как мозг засыпает. Я мог представить себе сценарий, когда юноши, подогретые спиртным и наркотой, и не получившие желаемого, выбрасывают эскортницу в лабиринте улиц неблагополучного района, и даже пытаются ее догнать и изнасиловать. Но она сбегает, а те уезжают прочь. Чтобы не попасть под удар службы безопасности эскорт-агентства.
  Но безопасников нужно успеть вызвать. Этой девушке не повезло. Она нарвалась на обдолбанную шпану буквально в паре кварталов от русского района. Еще метров сто, и ей бы помогли.
  Судя по всему, ей оставалось сопротивляться еще пару минут, а потом шавкам надоест лаять и облизываться. В лучшем случае - удар по голове, в худшем - пуля в лоб. Тело остывает долго, а этим обдолбосам, в общем, похрен, трахать труп или живого человека. Дай им пластиковую доску с дырой - и ее поимеют.
  'Это не мое дело, - подумал я, пожимая плечами. - Если пытаться спасти каждую шлюху, которую насилуют на улице, жизнь закончится намного раньше, чем шлюхи. Не то чтобы я так хотел жить вечно, но есть вещи, от которых сложно отказаться. Например, закаты над заливом. Или чертов Гудзон, над которым утром слоится туман. Да даже сраная автомастерская стоит того, чтобы оставить людей в покое, и не вмешиваться в их дела. Нахер. Ibo neher, как говорят русские'.
  С сожалением окинув прощальным взглядом красивое, хоть и поцарапанное тело, я напоследок посмотрел ей в лицо. Через тридцать ярдов пар и тень смыкающихся над головой крыш оптика дорисовала явно выраженные азиатские черты, искаженные сейчас гримасой ярости и страха. Тонкое лицо, увеличенные глаза, мягкая линия подбородка, четко очерченные скулы. Правильной формы нос. 'Эге, а девочка-то не из простых'. Да, были заметны не совсем чистые гены, в которых отметились европейцы, и вряд ли она достигнет высот в иерархии якудзы. Но то, что яки не позволяют обижать никого из принесших им присягу, знали все. Все, кроме нескольких молодых долбоебов, чья жизнь подходила сейчас к концу. Только они об этом еще не догадывались.
  Фурия всегда очень тщательно выполняла заказы якудза, с уважением. Неукоснительно соблюдая договоренности. И я старался делать то же самое. В отличие от остальных, яки помнили оказанные им услуги, и всегда отдавали долги. Джапы с флуоресцентными татуировками по всему телу, затянутые в черные деловые костюмы, не нарушали слова и не теряли чести. К сожалению, это делало их не особо морально гибкими, но, похоже, оябуна это мало волновало. Он заботился о людях. И люди отвечали ему уважением.
  'Если девочка - эскортница из Маленького Киото, яки не простят того, кто мог помочь, но ничего не сделал. А мне сейчас меньше всего хочется вешать себе на задницу проблемы еще и с джапами', - быстро сориентировался я. Переходя на сторону Юдина, мы и так становились недружественны якам, и не стоило усугублять глубины падения. - 'Если уж умирать, то быстро и относительно безболезненно. А не наблюдать, как тебя вежливо и с уважением крошат в мелкий фарш. Начиная снизу'.
  Оптика переключилась в боевой режим, я рывком преодолел разделявшее нас расстояние. Сканеры ощупывали окружающее пространство, выделяя оранжевые точки и сгустки имплантов, красные метки энергетических батарей и синие полоски холодного оружия и примитивного огнестрела. Девчонка оказалась не только очень молодой, но еще и 'чистой', насколько это было возможно. Минимум имплантов в голове, несколько зеленоватых уплотнений в теле, но для эндорфиновой леди - это обязательно. Усиленный иммунитет, секреция серотонина и эндорфинов, регенерация. Очень дорогая шлюха. 'Она может обслуживать правящую верхушку якудзы'.
  Эти уроды-латинос не позаботились даже оставить кого-то наблюдать за обстановкой. А уж носить на границе с Новой Землей тяжелые излучатели - явный дегенератизм. Парни Бориса имели сканеры намного лучше полицейских, и недолюбливали идиотов с большими пушками. Случалось всякое, и лучше было перебдеть, чем потом собирать жареные трупы по площади.
  Баланс сил складывался не совсем в мою пользу. Излучатели, ножи, два или три пистолета, несколько шокеров. Пятеро молодых накачанных тел. И, возможно, машина неподалеку. При самом лучшем раскладе один или два обдолбоса могли меня поцарапать. В худшем - поджарить как котлету.
  Первый из них, с почти черной кожей и шапкой курчавых волос, умер мгновенно. Моя ладонь выверенным движением ударила ребром поперек позвоночного столба в районе третьего шейного позвонка, раздробив его, и разорвав спинной мозг. Девушка немедленно воспользовалась этим, ударив освободившейся ногой в пах спустившего штаны смуглокожего мексиканца. Тот взревел кастрированным быком, и потянулся свободной рукой к ножнам мачете, но они оказались пусты. Клинок уже завершил свой путь, неожиданно легко отделив голову от тела. Мотая сальными патлами, обильно орошая кровью переулок и остававшихся на ногах латиносов, она экзотическим футбольным мячом укатилась за мусорные баки.
  Про молодую японку они забыли почти сразу же. Гибель вожака не подействовала на наркош отрезвляюще. Да я и удивился бы тому. Пока девочка, на которую вылилось почти с литр чужой крови, блевала, оставшуюся троицу пришлось развлекать уже мне. 'Вот бляди, я только недавно купил эту одежду, - невпопад подумал я, отбивая удар кривого клинка мачете, и срезая часть лезвия противника. - Мононить. Понятно. Вам - пизда'.
  Мачете пришлось оставить в черепе губастого крепыша, доставшего излучатель. После встречи с киборгом я испытывал аллергию на энергетическое оружие. Остальная парочка, видимо, считавшая себя мастерами кулачного боя, пыталась размахивать руками и кастетами. Сдвиг, переход в слепую зону зрения, удар в висок. Полу куртки разрывает иглами, по счастью, прошедшими мимо тела. Кастет последнего оставшегося ганста был с сюрпризом, и я не стал дожидаться еще одного выстрела. Первый удар с хрустом сломал кисть бритого налысо качка, вывернув ее вбок. Второй - размолол локтевой сустав.
  Боль пробилась сквозь тестостерон и эндорфины от наркоты, и темные глаза, похожие на зрелые оливки, расширились, едва не выпадая наружу. Рванувшийся из глотки крик быстро прервался стволом его же пушки, выбившей передние зубы и надавившей на нёбо.
  - Где вы ее нашли? - нарвавшись на непонимание во взгляде, я выругался, и повторил вопрос на плохом 'лингва спанья'. - ¿Dónde encontraste esta mujer, maricones?[1] Сука... Да что ж вы такие тупые...
  - Blyad, - довольно четко для человека со стволом во рту пробулькал лысый. - Suka! ¡Amo a los rusos! ¡Soy ruso yo mismo! Esta puta yacía en el suelo, la recogimos. Ellos querían follar. No lo sabíamos[2]...
  Сначала это педрило призналось в любви к русским, видимо, приняв меня за одного из людей Бориса. Потом, пуская слюни по стволу, бритый сказал, если я все правильно понял. Женщину они нашли лежащей на земле. И решили трахнуть. Они же не знали...
  'Чего вы там не знали, никого не ебет'.
  Я дважды нажал на спуск, и отпустил рукоять пистолета, позволив телу с разнесенным затылком завалиться назад, увлекая за собой застрявшее в глотке оружие. 'Хана пришла моей одежде. Что куртке, что брюкам. Даже чистка ультразвуком не поможет. Придется сжечь, нахрен'.
  - Так, куда в Киото тебя доставить? - подозвав машину, и дожидаясь, пока мой рыдван подтянется к выходу из переулка, спросил я у отползшей к стене девчонки. - Эй, слышишь меня?
  Я помахал перед ее лицом ладонью, чтобы убедиться, что она не в шоке и не впала в кататонию. Хотя шлюхи живучие...
  Вместо всхлипов или воплей я нарвался на хлесткий, хоть и смазанный удар крепким кулачком. Поставив блок предплечьем, я отбил в сторону ее руку, и залепил девчонке пощечину. На бледном, как известь, лице пролегла ярко-красная полоса.
  - Отставить истерику, мать твою! - рявкнул я. - Куда тебя доставить? Кто тебя защитит?
  - Уже никто, - услышал я ответ на правильном английском.
  ----------
  [1] Где вы нашли эту женщину, пидоры? (исп.)
  [2] Я люблю русских! Я сам русский! Эта сука лежала на земле, мы ее подобрали. Хотели трахаться. Мы же не знали... (исп.)
  
  Тэа. Падение
  Тэа не чувствовала, как латиносы выковыривали ее из остатков противоударной капсулы. Впрочем, от ее функций, как и от одежды, мало что тогда осталось. Она потеряла сознание от удара о крышу, и не ощутила потных ладоней, щупавших ее грудь, задницу и промежность. Едва ее поволокли прочь, Тэа пришла в себя. Латиносы не слишком церемонились, по дороге приложив Тэа головой о какие-то препятствия. Мягкие ботинки с нее сняли уже там, в переулке, отставив в сторонку. Обувь была новой и дорогой, и ее можно было выгодно загнать перекупщику.
  Тэа обобрали до нитки еще на месте падения.
  С низкой крыши, спасшей ей жизнь при ударе, она скатилась в помойный бак, по счастью, переполненный ветхим тряпьем. Оттуда Тэа уже вытащили искатели приключений. Серьги вырвали из ушей, чудом не порвав мочки. Застежка, видимо, слетела, потому уши и остались невредимыми. А вот с парой колец и кулоном не церемонились. Дорогие вещицы, украшенные драгоценными камнями и выполненные по индивидуальному проекту известного дизайнера, можно было продать куда дороже ботинок. Но Тэа могла бы смириться с этим ограблением. От выплеснувшейся ей в лицо крови до сих пор мутило. Но простить потерю кулона она не могла. Подарок отца как-никак. Крошечная бабочка с прозрачными желто-зелеными крыльями из хризопраза. Символ Мару, их империи и семьи.
  Голова болела так, будто Тэа били ею о стены полчаса. Но Мару, сглотнув горькую и вонючую слюну, сморщившись от омерзения, старалась не дышать глубоко. Чтобы не вдыхать запахи пота, крови и мочи вокруг. Перед глазами все еще стояла картина латиноса со спущенными штанами. Его член, воняющий гнилью, был так близко от ее лица, что Тэа захотелось долго и тщательно отмываться от одного только запаха этой твари.
  Она присмотрелась к незнакомцу. Высокий, светловолосый, коротко стриженый мужчина. На вид ему можно было дать около сорока, но, скорее всего, такое впечатление производили шрамы, и истинный возраст незнакомца был меньше. Глаза светлые. Не то серые, не то серо-зеленые. Ретинальные дисплеи затрудняли возможность точно рассмотреть цвет радужки. Лицо достаточно неприятное, но не отталкивающее, в нем явно видны гены коренных американцев и славян. Незнакомец смотрел на нее без особой приязни. Он уже вызвал машину и намеревался отправить Тэа куда подальше.
  'Принял меня за якудза, не иначе, - подумала она, просчитав ситуацию. - Если сейчас действительно обратиться к Кимуро-сенсею? Он хитер и стар, но я знаю, что когда-то Кимуро планировал слияние корпораций через брак сына со мной. Японцы умеют ждать. И члены их кланов получают защиту до конца дней. Но тогда о самостоятельной компании 'Мару Лимитед' можно забыть. Якудза подомнут все, со временем. И следующим владельцем станет сын Кимуро. Нет уж, попытаемся пока обойтись без них. Пока я не выясню, какая тварь устроила все произошедшее, я не могу доверять никому. Вполне может оказаться, что это план яков, и тогда мое бегство к ним будет ожидаемым ходом'.
  Тэа посмотрела на стоящего рядом человека. Он не вызывал у нее ни капли симпатии, но пока что был единственным, кто мог вывести ее из этих грязных трущоб. 'Знать бы еще, каких', - мелькнула непрошеная мыслишка. Тэа качнулась, но удержала равновесие. Незнакомец даже не попытался ее придержать или подставить руку. Женщина, сглотнув еще раз, поплелась босиком к первому же трупу поблизости, намереваясь обшарить его карманы. Желание на халяву оттрахать дорогую девку оказалось сильнее жажды наживы и остатков разложившегося от наркотиков разума, и вещи оставались где-то здесь. Тэа с отвращением принялась обыскивать труп. Взгляд в спину, которым ее ожег неожиданный спаситель, заставил плечи напрячься. То, что она сейчас делала, явно не нравилось этому человеку.
  Так ничего и не найдя, Тэа подошла ко второму мертвецу, вывернув его карманы. Из одного вывалились пакетики с наркотой и парочка дешевых стимуляторов. Второй мертвец тоже был пуст. Тэа уже чувствовала, как время оторопи незнакомца подходит к концу. Еще минута, и он либо оттащит ее за угол и прижмет к стенке сам, либо просто уйдет. А дать ему уйти Тэа не могла. Но и заплатить пока было нечем. В том, что такие люди прекрасно продаются за деньги, наркоту и камешки, Тэа не сомневалась. В голове снова мелькнула мысль: 'А что, если он меня отбил, чтобы самому трахнуть? Заодно бы и выкуп потребовал, узнай, кто я такая'. Впрочем, незнакомец выглядел слишком брезгливым для того, чтобы отбирать потасканную добычу у уличной банды долбоёбов. Значит, хотел выслужиться перед якудза. Или подзаработать.
  Третья попытка оказалась удачной. Во внутреннем кармашке одежды мертвеца, как раз того, что получил от нее по яйцам, лежали все ее цацки. Тэа быстро надела кулон, сгребла остальное в ладонь и решительно шагнула к мужчине, стоящему рядом с ожидающим авто.
  - Отведи меня туда, где можно купить одежду и помыться, - сказала она, протянув кольцо с небольшим зеленым камушком. Мужчина посмотрел на нее так, словно Тэа давала ему не украшение с метками дорогого бренда, а кусок заскорузлого собачьего говна. И тут послышался громкий оклик на русском:
  - Эй, братан! Что забыл на нашей территории? Тут тебе не маркет, обирать покойников нельзя!
  - Он не из наших, - тут же пробасил второй голос. - Америкашка какой-то.
  Из клубов пара, окутавших вход в тупичок переулка, шагнули две плечистые фигуры. Мужчины были бородатыми, крепкими и высокими. Одеты прилично, у каждого в кобуре на поясе по здоровенному пистолету. Тэа напряглась, но незнакомый мужчина шагнул вперед и поднял обе руки.
  - Spokoyno, rebyata! - с ужасным акцентом заговорил он на их языке. - Problema ulazhena.
  Тэа молчала. Она знала много языков. Всех тех, на которых ушлые кандидаты в партнеры любили обсуждать ее сиськи, и как именно они поимеют девчонку на очередном контракте. Но Тэа сделала вид, что не поняла ни слова. Только отступила на пару шагов к стене. На всякий случай.
  - Блин, да это, походу, тот козлина, что к шефу приходил сегодня. Братве его рожу переслали, чтобы мы его не замочили случайно в приграничной зоне. Только тот на тачке вроде был, - накрыло прозрением первого русского.
  - Тогда хер с ним, пусть развлекается. Пошли отсюда, Иваныч, не будем мешать деловому партнеру шефа цеплять на свой хрен уличную заразу, - в голосе второго сквозило неприкрытое презрение и отвращение. Его напарник, подойдя поближе, чтобы удостовериться, что знакомый Бориса не устроил бойню среди их товарищей, окинул беглым взглядом трупы. Не найдя ничего интересного, пожал широкими плечами и отвалил вслед за соотечественником. Спина мужчины рядом с Тэа заметно расслабилась. Он повернулся к ней лицом и сказал:
  - Так уж и быть, подвезу до мотеля поблизости.
  Тэа отдала ему кольцо и спросила:
  - Тебя как зовут?
  - Сука, - буркнул мужчина, делая шаг прочь. Тэа пошла за ним. Идти босиком было больно и неприятно. Свою обувь она тоже забрала, но надеть ее не успела. Пришлось тащиться следом за шрамированным мужиком как есть, без ботинок, опасаясь наступить на грязную иглу или осколок бутылки.
  - А нормальное имя есть? - снова спросила Тэа.
  Сука остановился, развернулся к ней лицом и сказал:
  - Поверь, это самое нормальное из моих имен. А другие тебе ни к чему. Я с тобой больше видеться не намерен.
  Он снова пошел вперед, и Тэа пришлось замолчать. Когда мужчина подошел к выходу из переулка, он как бы невзначай бросил через плечо:
  - А ты вообще кто такая? И что тут делаешь?
  - Я ничего не помню, - уверено солгала Тэа.
  Сука хмыкнул, покачал головой, но заткнулся. Тэа это вполне устроило. Ей нужно было, чтобы этот придурок обменял ее украшения на наличные деньги, вывел из трущоб к границе приличного района, или хотя бы просто проводил до безопасной зоны без обмена украшений на кэш. Если тут недалеко, с желанием поесть можно повременить. Впрочем, одежду сменить все же стоило. Иначе снова нарвешься на охреневших любителей дармовщинки и бесплатной любви. Тэа предпочла бы еще купить оружие, но пока не решила, стоит ли высказывать свое желание ее временному проводнику.
  
  
  Ксенакис, Эдисон. Допрос
  Настенные часы из белого кварца продолжали отсчитывать время. Тишина, установившаяся в небольшой комнате, густым киселем обволакивала людей, сидящих напротив друг друга. Светлая краска на стенах почти сливалась по оттенку с треугольным циферблатом. Дымчато-серые стеклянные стрелки бесшумно продолжали незримый ход, отмеряя секунды и минуты тягостного молчания. Искусственный свет резал воспаленные глаза. Духота и жара стискивали грудь, удушая и выдавливая через поры кожи последние капли влаги. В горле было сухо, как в далеких Пустошах, где за глоток самой грязной радиоактивной воды можно лишиться жизни. Время шло, а сидящий напротив мужчина не двигался, казалось, уже целую вечность. Когда ты истощен, избит и лишен сна больше суток, каждая секунда в душном помещении на жестком стуле кажется тебе извращенной пыткой. Поневоле малодушно начинаешь желать скорой кончины.
  - К чему такие трудности, мистер Эдисон? - разрезал густую тишину голос сидящего напротив человека. Он чуть подался вперед, сложил ладони на коленях и пристально всмотрелся в перемазанное копотью и кровью лицо собеседника. - Мы же оба знаем, чем все кончится. Я всего лишь прошу вас - заметьте, прошу, а не заставляю - ускорить процесс. Поймите, мистер Эдисон, я все равно найду ее. Рано или поздно, так или иначе, но найду, - мужчина в дорогом костюме безупречного оттенка чернильного облака бросил мимолетный взгляд на золотой ручной хронометр. - Не надо усложнять жизнь себе и мне. Помогите мне, и для вас все закончится быстро.
  - А для нее? - хриплое карканье старика прорезало повисшую паузу резким обертоном.
  - Для нее? - его собеседник, казалось, искренне удивился, приподняв одну бровь. - Для Тэарин все просто закончится.
  Ответом ему стала кривая щербатая усмешка мистера Эдисона. Старик медленно покачал головой, опуская взгляд.
  - Я ценю вашу верность, - уже другим, суховатым и деловым тоном продолжил Дийкстра Ксенакис, - но в вашем положении, - он выразительно посмотрел на кольца тяжелых силовых наручников, сковавших запястья и голени Эдисона, - вам бы стоило подумать о вашем сыне.
  - Что, не получилось сломать мальца? - на избитом лице Эдисона промелькнула горделивая улыбка. - Вот и neher, как говорят русские.
  - Они говорят не так, - рассеянно поправил его молодой мужчина. Его взгляд на несколько секунд стал расфокусированным. Судя по всему, он бегло просмотрел некую важную сводку или информпакет, переданный умными часами на ретинальный дисплей. Затем поднялся, потянулся, расслабляя затекшие за время долгой неподвижности мышцы, и внимательно посмотрел на Эдисона. Тот в ответ посмотрел на своего нового хозяина снизу вверх.
  Молодой, на вид не дашь больше тридцати с небольшим, холеный, чисто выбритый и опрятно одетый мужчина был довольно высок и худощав. Но не той комнатной породы аристократов, чьи мышцы давно обвисли пластами кожи от недостатка физической нагрузки, а изящный, поджарый и похожий на сжатую пружину мужчина. Греческие корни явно проявлялись в чертах лица. Нос с горбинкой, высокий лоб, и, словно в насмешку над природой гордеца, доставшийся от польских пращуров слишком мягкий овал подбородка, нехарактерный для греков. Все его движения, экономные и точные, говорили об исходящей от него скрытой опасности. Казалось, еще секунда, и он бросится с места на добычу, как хищник, долго ожидавший ее в засаде. Но спокойный и почти миролюбивый взгляд карих миндалевидных глаз был опасно обманчив для неискушенного собеседника.
  Мистер Эдисон был искушен. Он знал Дийкстру Ксенакиса почти год. И все эти месяцы искал способ избавиться от него в пределах юрисдикции 'Мару Лимитед'. Оказывающий Тэарин знаки внимания богатый и влиятельный член правительственного совета Альянса вызывал у Эдисона почти неконтролируемый приступ тошноты всякий раз, когда им удавалось встретиться взглядом. Увы, но странная тяга Мару Тэарин к этому звероподобному мужчине оставалась нерушимой преградой для исполнения планов Эдисона. И уйти, оставив Тэа с ним наедине, он тоже не мог. Его единственный сын, ставший сердцем и мозгом всего комплекса 'Мару Лимитед', до сих пор сохранил часть человеческой личности, которую использовал для общения с Эдисоном. Все реже и реже, но тем не менее, до сих пор. Эдисон оставался на своей должности, имея возможность хоть такого общения с тем, что было когда-то его ребенком. Большая часть разума его сына стала личностью внутри управляющих биокристаллов 'Мару Лимитед'. И если бы не эта связь, то Дийкстра давно бы получил желаемое. Нерушимое доказательство скоропостижной смерти Тэа Мару после недавней свадьбы. О том, что ее никогда не было, знали сейчас только Эдисон и сам Ксенакис.
  Для остальных, кто через пару десятков минут услышит публичную прощальную и полную скорби речь Дийкстры по всем каналам, бракосочетание было тайным и не придавалось огласке. Молодые желали быть наедине друг с другом, их неземная и полная нежности любовь будет жить вечно в памяти так рано осиротевшего мужа, с неизбывной стойкостью вынужденного теперь принять на себя все обязанности по управлению компанией усопшей Тэа. Скорбим о смерти, клянемся разыскать грязных варваров и террористов, так бессовестно и нагло оборвавших жизнь драгоценной супруги. И прочая неведомая ёбаная хрень, должная литься потоком изо рта скорбящего молодого мужа. Эта хрень будет произноситься перед камерами всех каналов, перед лицом самого Салли Блэка, принявшего на себя обязанности пресс-секретаря, как друга и старого соратника семьи Мару. И ровный, хорошо поставленный голос Ксенакиса убедит всех в том, что виновники будут обязательно найдены.
  - Пошел на хуй, - просто и коротко ответил Эдисон.
  Дийкстра только сдвинул брови, поджав полные губы и нахмурив высокий лоб. Он легким движением отбросил с плеча прядь длинных волос, случайно выпавшую из безупречной прически. Темно-каштановые пряди были щедро умащены фиксирующим раствором, что позволило бы Дийкстре сохранить приличный вид даже после урагана. Но одна непослушная прядка все же иногда падала на шею, щекоча и раздражая кожу.
  - Просто заставь систему 'Мару Лимитед' разрешить мне внести изменения. И тогда я перестану искать Тэа. Она, разумеется, никогда не вернется и не сможет доказать свою личность, но у нее останется шанс выжить. Я заменю генетические пробы, предоставлю партнерам убедительные доказательства гибели Мару, и мы расстанемся друзьями. Или тебе придется ее найти. И ты знаешь, что придется. Я смогу заставить систему подчиниться. Рано или поздно. Или привлеку хакеров со стороны. Жертв тогда будет намного больше. Придется зачищать и их.
  - Хочешь быстро отделаться? Приволочь труп какой-нибудь азиатской шлюхи, выдав это месиво за Тэа, получить подтверждение от системы и завладеть полным пакетом акций Тэа? Чтобы потом делать что? Развязать очередную войнушку, захапать часть соседнего континента? Вторгнуться в Тихоокеанское содружество? У них свободная экономическая зона, если ты не в курсе. Им на тебя срать, как и тебе на всех нас. Не надо мне тут сказочки плести. Все равно ты меня грохнешь. И Тэа, и половину тех, кто ее знал. Охрану уже перебили твои киборги, дальше дело за сотрудниками. Отвали, Дийкстра.
  - Какая тебе разница, старик? - в голосе Дийкстры скользнул лёд. - Старый добрый Хирото тоже интересовался, зачем мне надо поскорее выучиться и получить доступ к разработкам нейросетей и новых имплантов. И что с ним стало, ты помнишь? Вот и бедняжка Тэа уже мертва. Есть у меня ее тело или нет, все равно. Одна она не сможет ничего сделать. Подумай. Возможно, смерть от моей руки будет подарком для нее. Все лучше, чем быть шлюхой во второсортном борделе латинского квартала. Какая тебе разница, зачем мне это?
  - Да просто хочу знать, за сколько ты продался, ублюдок, и кому, - устало выдохнул Эдисон и прикрыл воспаленные глаза.
  Ксенакис только хмыкнул в ответ. Неуважительное, фамильярное упоминание отца Тэа резануло по душе Эдисона. Столько гадливого пренебрежения, сколько прозвучало в тоне Дийкстры, трудно было бы вынести даже мертвецу. Тем более, если ты из старой и уважаемой, даже якудза, семьи. Уважаемой, но чуждой. В свое время Хирото позволил себе не просто связаться с матерью Тэа, вскоре сгинувшей где-то, но и следить за ее жизнью после окончания краткосрочного романа. Но Хирото отыскал дочь, забрал и вырастил достойную наследницу своей империи.
  - Не обманывайся на свой счет. И не тяни время. Отыщи Тэа, и я, так и быть, не стану стирать твоего любимого сыночка у тебя на глазах, разбивая кристаллы инфохранилища о твою же голову. Я даже дам вам возможность попрощаться. Но для этого система должна дать мне полный доступ к слежению и ходу поиска. Информация, которую я получаю, сильно отстает по времени. А пресс-конференция начнется, - он снова бросил взгляд на хронометр, - через пятнадцать минут. Это мое последнее предложение. Сейчас я смогу убедительно заверить собравшихся корреспондентов в наличие останков Тэа Мару, но ее деловым партнерам, особенно - якудза, требуется нечто посущественней моих слов и роликов из раскуроченных апартаментов девчонки. Найди ее, или дай полный доступ к системе 'Мару Лимитед'. Иначе ты еще позавидуешь личности своего расщепленного недоноска.
  Эдисон молчал, глядя в пол. Дать доступ и убедить управляющую комплексом цифровую личность сына передать коды этому выблядку значило подписать приговор не только себе. Но, возможно, и половине континента. Отыскать Тэа, даже если это и возможно - в чем Эдисон сомневался - значило сделать все тоже самое, но гарантированно обрекая Тэарин на смерть. Скорее всего, мучительную. Ксенакис, может, и удовлетворился бы пулей в сердце и дальнейшим обезображиванием тела, чтобы придать сходство с трупом, выпавшим с верхней площадки шпиля. Но вот независимые эксперты, врачи и судебные приставы деловых партнеров корпорации будут весьма дотошны. На теле Тэа должны быть обнаружены прижизненные повреждения. И обязательное расплющивание останков о дорожное покрытие. Не так важно, о какое. Двор и улицы перед окнами шпиля могло омыть дождиком, смыв биологические следы. Но тело должно быть. И именно в том виде, который не даст усомниться: Тэа Мару погибла в результате террористической атаки конкурентов из Китая или других террористов, использовавших старые разработки киборгов самой 'Мару Лимитед'. Это и позволило обмануть систему безопасности дома. 'Ёбаный стыд! Да так же оно и было, сучий ты старый потрох!' - зло подумал Эдисон.
  - Похвальная преданность, - сухо обронил Дийкстра. - Глупая и никчемная, но похвальная. Старый добрый Хирото бы оценил.
  Ксенакис казался не таким старым, чтобы помнить Хирото-сана, или тем более спонсировать его разработки долгое время, но внешность во времена развитой медицины, в которой трансконтинентальная компания 'Мару Лимитед' занимала не последнее место, уже ничего не значила. Всегда можно ее изменить.
  - Не надо ее искать, - произнес Эдисон в спину уходящему мужчине, - Тэа сама вернется и объяснит тебе, на какой помойке пройдут твои последние дни. Неужели ты серьезно думаешь, что все это сойдет тебе с рук?
  Дийкстра остановился на пороге, пропуская внутрь прибывших тюремщиков Эдисона, и посмотрел удивленно. Провожая взглядом шаркающего, спотыкающегося безопасника, которого протащили мимо него, он сказал:
  - Разве может быть иначе? Ах, ты наверное просто не понял всей глубины замысла, старик, - он в два шага нагнал Эдисона и модифицированных по личной разработке Ксенакиса охранников, заменивших в компании всех остальных сотрудников, и шепнул в ухо Эдисону: - Тэа никогда и ничего мне не припомнит. Для нее я просто не существую. И никогда не существовал.
  Эдисон в безмолвной ярости рванулся вперед, желая хотя бы плюнуть на дорогой чистенький костюм Дийкстры, но имплантированные и усовершенствованные по самые кончики ушей конвоиры рванули его обратно, вывихнув запястье и в два удара по почкам заставив скрючиться на полу. Шаги удалившегося прочь нового владельца компании 'Мару Лимитед' быстро стихали в пустых и прохладных коридорах нижнего яруса.
  Ксенакис спешил к вертолетной площадке на крыше центрального корпуса. Воздушный транспорт должен был доставить его на заседание директоров корпорации Мару, а затем и на срочное совещание членов правительства Альянса. Сегодня как раз будет принято решение по вопросу снабжения и дальнейшего существования отживших, по мнению Дийкстры, подразделений кибервойск. Его теневые партнеры особенно настаивали на принятии решения о ликвидации этого ведомства полностью.
  Пилот, ждавший в кабине вертолета, уважительно склонил голову перед пассажиром. Ксенакис поправил непослушную прядь волос и уселся в пассажирском отсеке в мягкое кресло. Ветер наверху попытался сорвать с него тонкую сорочку вместе с пиджаком, но потоки воздуха не справились с безупречным внешним видом.
  В соседнем кресле сидела молодая азиатка. Невысокая, хрупкая, с тонкими чертами лица, она встала и, сложив руки ладонями под грудью, низко поклонилась Ксенакису.
  - Господин желает чего-то во время полета? - спросила она мягким девичьим голосом. Ксенакис дернул уголком рта.
  - Боюсь, придется воспользоваться твоим предложением, - сказал он, задумчиво глядя вниз, где уменьшалась под брюхом вертолета посадочная площадка с разметкой нестираемых линий.
  - Господин мудр и всегда принимает правильные решения, - поклонилась помощница и села на свое место. Ксенакис кивнул. Он отлично знал, что девушка, несмотря на ее обманчивую внешность, вовсе не та, за кого себя выдает. Дийкстра хотел отделаться от деловых партнеров быстрым, решительным выпадом в сторону Тэарин, завершить дела в Альянсе и приступить к следующей фазе плана. Но выжившая настоящая Мару спутала все карты.
  'У тебя всегда есть возможность взять другой материал, - шепнул внутренний голос, - ты же знаешь, что есть. Убей вторую, покажи тело, все будет решено'.
  Ксенакис даже не пытался скосить взгляд на примолкшую помощницу рядом. В стекле салона, затемненном по случаю солнечной погоды, отражались его глаза. Широкие зрачки выдавали овладевший Дийкстрой страх при одной мысли, что придется сделать то, о чем он подумал. Одно дело интриговать и устранять конкурентов. Другое - пытаться поймать собственную тень.
  В нечетком зеркале стекла отразилось, как по лицу его спутницы пошла рябь изменений. Она меняла внешность, и Ксенакис поспешно уставился на мелкие значки дорожных нитей под брюхом машины.
  
  
  Сука. Мотель 'Серенгети'
  Использование взломанных имплантов даром не проходит. Мигрень, разыгравшаяся сейчас у меня, относилась к числу минимальных последствий. Болеутоляющие не помогали.
  'Якудза, или просто американо-японка, не имеющая к якам никакого отношения?' - думал я, оценивая обстановку. Стратегии дальнейших поступков от этого сильно менялись. - 'Хрен знает. Странная девчонка. Когда она обыскивала трупы, ее руки двигались уверенно, быстро и четко. Как будто ей не впервой мародерствовать. Но за минуту до того она блевала от одного вида крови. Очень странно. Может, она из семьи лейтенанта-гасира, или дочь члена санро-кай? Те реже сталкиваются с насилием, поскольку осуществляют управление и более-менее законные операции. Нет, не сходится. Слишком хорошо владеет собой. Даже сделала вид, что не разговаривает по-русски. Только глаза чуть дрогнули. Мало кто бы заметил, но мои импланты тогда еще не заснули, и я мог различить каждый волосок в бородах русских, решивших проведать, кто у них там шарится на задворках'.
  Девушка посмотрела на мою машину так, словно видела перед собой музейный экспонат или кусок мусора. Показалось, что сейчас она устроит истерику, топнет ногой и раскапризничается. По крайней мере, этого можно ожидать от неподготовленного человека, когда напряжение и стресс настолько велики. Но она выглядела совершенно спокойной, собранной и естественной. Даже босые ноги и рваная в хлам одежда, вкупе со ссадинами и едва заметными синяками, смотрелись на ней как вечернее платье и жемчужная диадема. Есть такое понятие, как внутреннее достоинство. И вот оно сейчас распространялось вокруг моей спутницы, как ореол.
  - Садись, - буркнул я, быстро оглядываясь по сторонам. Так и есть: парни Бориса, не скрываясь, курили в небольшом фургончике с надписью на русском и английском 'Чистка'. Просто и ясно. Моя тачка вздохнула, выдохнув водяной пар, и с шелестом распахнула пассажирскую дверцу, подняв ее вверх. - Быстрее.
  Еще один довод в копилку моих сомнений. Ее кожа, довольно светлая для японки, не бледнела и не краснела. Искусственно регулируемый гормональный фон? Очень недешевая модификация, недоступная большинству эскорт-леди. И эти движения. Точные, четкие, выверенные. Даже излишне четкие. И после разборки даже не пыталась стыдливо прикрыться руками или пальцами стянуть края разорванной рубашки. В лохматых прорехах тонких брюк просвечивало кружево трусиков, но японку это, казалось, мало заботило. 'Охрененная у нее выдержка'. Она скользнула на переднее сидение, не задев двери или стойки, и сразу замерла. Так ученики, выполнив упражнение, застывают в стойке, ожидая одобрения учителя-сэнсея.
  Интерактивная карта, ожившая на экране компьютера, мигнула, подчиняясь приказу. Ближайший мотель неподалеку от молла самообслуживания оказался в паре миль севернее, ближе к границам бывшего Бронкса. Старый район проживания чернокожих и латинос превратился в развалины после террористической атаки, и до сих пор не расчищен, в связи с чем проживание поблизости считалось чем-то вроде проказы. Люди избегали этой зоны, как огня, но это было только на руку.
  'Фурия, - не особо надеясь на ответ, позвал я. - Это Сука'.
  Зажегшийся глиф виртуальной почты говорил, что абонент недоступен для прямого общения.
  'Ладно, хрен с тобой, - положив руки на руль, и направившись на север, подумал я, формулируя сообщение. -Разговор прошел странно, но результат положительный. Сейчас занят срочными делами. Вернусь, как буду свободен'.
  Последняя фраза была договорена заранее. И означала, что я чувствую слежку. Если ответа не последует - то у напарницы проблемы. И придется выкручиваться самостоятельно.
  Улицы медленно проплывали мимо. Холодное солнце напоминало, что осень в этих широтах, даже с учетом климатических изменений парникового эффекта, пора не очень теплая. Облака не собирались рассеиваться, и грозили начать брызгать мерзким мелким дождиком с примесью химии из выбросов промышленной зоны. Безымянная недоякудза на соседнем сидении безмолвствовала, только глаза быстро двигались, впитывая окружающие картины.
  Неулыбчивые русские в фургончике сначала ехали за нами, но потом передумали, и развернулись через сплошную линию, с визгом покрышек умчавшись куда-то в сторону Новой Земли.
  - Как тебя зовут? - спросил я, услышав вполне ожидаемое 'не помню'. Лжет, конечно. Помнит, но не хочет светиться лишний раз. - Ладно, черт с тобой. Сейчас я заеду в круглосуточный универмаг. Ты посидишь в машине. Не пытайся сбежать, рядом развалины Бронкса, а там водится такое, по сравнению с чем мариконы-латинос покажутся сладким сном. Машина прошита на безусловную защиту, внутри тебе ничего не грозит. Понятно?
  Ни слова в ответ, только короткий кивок. Для якудза это значило бы, что меня не уважают, но услышали и приняли к сведению.
  Украшения, вернувшиеся обратно к хозяйке, были весьма недешевы. То невзрачное колечко, которое она предложила в качестве оплаты услуг, содержало цифровую подпись Джованни Асмоделли. Дочь оябуна Кимура-сама могла себе такое позволить. Еще пара десятков семей из верхушки клана, и, пожалуй, все. Но дело не в деньгах. Я где-то читал ил слышал про этого слегка шизанутого итальянца. Или это Фурия в приступе праведного гнева разнесла сетевое представительство этого бренда? Не важно. Но этот сраный Асмоделли сам выбирал, кому продавать свои украшения. И якудза не относились к числу избранных. Такие дела в мире моды.
  На стоянку я вернулся быстро. Подобрать несколько комплектов одежды и белья было делом простым, если не загоняться эстетикой. Вес, рост и размеры девушки я определил с точностью до дюйма и фунта. Молл был пуст, только в отделе с едой копошились какие-то подозрительные личности в обносках. Может, это были безобидные потомственные бомжи на соцпособии, но проверять я не стал. Себе дороже. Еще подхватишь неизвестный штамм грибка, с которым не справится и армейский модулятор иммунитета.
  На почту упала картинка от Фурии. Девушка, очень похожая на нее, если не считать пятого размера груди, выпирающей из бронелифчика, разила молнией дракона с исполосованной шрамами мордой. В змееподобном монстре при желании можно было усмотреть отдаленное сходство со мной. Я хмыкнул, оплачивая покупку наличными из тонкой пачки резервных денег, и подхватил пакеты с одеждой и гражданским аналогом военных пайков. На них не позарились бы даже бездомные, но лучшего способа восполнить потери калорий и белков я не нашел. В этом говне хотя бы не было совсем смертельной химии, но и вкусом рационы напоминали именно дерьмо, только разноцветное и разной консистенции.
  Смахнув картинку в спам-мусорку, я вышел наружу из раздвижных армопластиковых дверей. На стоянке оставался только мой автомобиль, попыхивавший белым паром. Сквозь поляризованное стекло виднелся силуэт незнакомки, остававшейся все это время совершенно неподвижной.
  Забросив пакеты в багажник, и прихватив из расположенного там тайника пару нужных вещиц, я вернулся за руль.
  Мотель располагался неподалеку от транспортной развязки, нынче почти заброшенной после введения новых подземных трасс, и выглядел покинутым. Перед офисом на стоянке ржавел некогда роскошный 'крайслер' родом из позапрошлого века, ветерок с залива гонял пустые пакеты из-под рисовых онигири. Внутренняя обстановка соответствовала наружной - за стойкой возвышался массивный черный ящик электронного портье, разрисованный ярко-розовыми граффити и матерными словами на пяти языках. Но в целом комната выглядела чистой и в ней пахло дезинфектантом, а это означает, что за мотелем следят и обслуживают его, хотя бы изредка.
  - Приветствуем вас в мотеле 'Серенгети', - хрипло произнес голос из ящика. Изображение, проецируемое на передний экран, было сложно различить под слоем краски, но это меня интересовало в последнюю очередь. - Номера в нашем мотеле содержат все необходимые удобства для кратковременного и долгосрочного пребывания, а обслуживание осуществляется круглосуточно. К вашим услугам...
  Дальше я не слушал, быстро расписавшись в оформленной под бумажную книге посетителей и оставив отпечаток большого пальца. Тонкие незаметные перчатки, микрометровым слоем покрывавшие мои кисти, позволили обмануть систему, зарегистрировав в тринадцатом номере мистера Джона Сноу из Техаса. Ключ я достал из скрытого под стойкой бронированного ящика. Фурия создала этот спот давно, и он был первым из безопасных мест, открытых для меня. Всех убежищ, понятное дело, я не знал. Но я тоже не рассказывал своей напарнице о своих тайнах. В современном мире это вполне нормально. 'Доверять стоит только себе, и то с оговорками'.
  - Благодарим вас за то, что пользуетесь нашими услугами, дорогой сэр или мадам! - донеслось из динамиков черного ящика, и он, наконец, заткнулся.
  Теперь оставалось самое сложное. Заставить свою спутницу принять душ, и переодеться. А потом дождаться расшифровки сообщения от Фурии, которое она прислала в той картинке, и решить, что делать дальше. Не будь я Сукой, но хакер во что-то вляпалась. И хорошо бы, чтобы это не были якудза. Иначе я получу благодарность одновременно с шоковым выстрелом, привезя им свой подарочек.
  Бросив на кровать одежду, поставив рядом обувь и примостив на небольшой столик пайки с упаковкой очищенной воды, я вышел на улицу. Девушка заперлась в душевой.
  В отличие от остальных номеров, этот имел только одну дверь для входа и небольшой люк в полу под кроватью для выхода в подземные тоннели коммуникаций. Остальные окна были обманкой, проекцией с внешних камер. Стены не пробил бы даже танк. Фурия с ее паранойей умела обустраивать укрытия. Если проверить за стенкой шкафа, то наверняка там будут валяться несколько мощных пушек и запас наличности. Вспомнив про полученное кольцо, я пристально посмотрел на него, сделав снимок, и бесшумно скользнул внутрь. Ювелирка осталась лежать на аккуратно сложенных обрывках одежды молодой женщины. Моей нынешней головной боли и будущего нескончаемого геморроя.
  Я зарекся помогать людям уже давно. Но даже у наемников есть своя гордость. Если эта богатенькая дочурка папы-японца считает, что все в мире продается и покупается, то она права. С одной поправкой - мне и нахрен не сдались ее подачки. С таким эксклюзивом легко загреметь в гроб или в Арктику, на глубоководные шахты, в урановые рудники Анкориджа. Просто показав колечко любому скупщику.
   Мне кажется, что она сама не подозревала, что это изделие сбыть так же непросто, как и статую Свободы, лежащую на дне залива. Так что сделаю-ка я красивый жест, и одновременно избавлюсь от проблем. Кажется, что-то подобное говаривал мой папа, когда пытался учить меня стрелять.
  Шум воды из душевой маскировал попытки вскрыть фальшивое окно изнутри, и прекратился, едва японка поняла бесполезность этой затеи. Интересно, она отломала филенку, или сорвала закрепленную на металлической плите фальш-форточку? Впрочем, какая на хрен разница. Я улыбнулся, и, прихватив банку порошкового пива с неограниченным сроком годности, снова вышел наружу.
  На другой стороне узкого залива возвышались здания Нового Города. Небоскребы в сотни этажей пронзали низкие облака, поблескивая черными гранями и яркими точками подсветки. Вокруг них вились огоньки аэротранспорта, напоминая мух. Здесь же, на другом берегу, рядом с заметным даже с большой высоты черным пятном бывшего Бронкса, воздух был чист. Насколько он может быть чистым от летающих аппаратов в мегаполисе, конечно. Суета обходила стороной это место, и неслучайно Фурия выбрала именно 'Серенгети'. Найти натуральное захолустье посреди одного из крупнейших городов материка невероятно сложно.
  Пиво кончилось, оставив на языке привкус кошачьего помета, и я выбросил смятую банку в небольшой контейнер неподалеку. Неслышимый писк оповестил об окончании расшифровки сообщения Фурии. В этот раз она использовала особенно тяжелый алгоритм, раз потребовалось столько времени.
  'Сука, извини, что пропала. Были некоторые проблемы. Их удалось разрешить успешно. В прачечную не возвращайся, я слиняла. Пришлось торопиться. Борис помог. Скорее всего, он присматривает и за тобой. Я выйду на связь, как только подключусь полностью'.
  'Интересные, мать его, дела', - подумал я, сдирая перчатки и отправляя их в ту же мусорную корзину, что и пиво. - 'Ни хрена важного не сказать даже в шифровке - это похоже на Фурию, но выглядит херово. Если она не доверяет своим алгоритмам и квантовому шифрованию... Это серьезно'.
  Мне почему-то показалось, что взаимоотношения Фурии и Юдина выходят за рамки деловых. Разумеется, он ее не трахал. Но так быстро предоставить покровительство... 'Дочь кого-то из соратников? Возможно. Родственница? Хрен этих русских знает, кто кому кем приходится'.
  Пока я дышал свежими выхлопными газами, девчонка успела переодеться и привести себя в порядок. Растерзанная одежда куда-то исчезла вместе с украшениями, а один из пайков был вскрыт и сейчас исходил паром на столе. Японка вертела в руках вилколожку, явно незнакомая с этим предметом. Я хмыкнул, дергая за нитку разогрева второго пайка. Пакет зашипел и раскрылся створками из тонкой дутой фольги.
  - Приятного аппетита, - вежливо произнесла она, и осторожно ткнула ложкой в тягучее синтетическое пюре. Судя по всему, есть ей особо не хотелось. Я прекрасно понимал ее, но привычно прикончил паек за стандартные сорок пять секунд, отводимых солдату на завтрак, после чего вскрыл новую бутылочку с водой. Теперь на сутки можно было забыть о голоде.
  - Холодное оно еще менее съедобно, - посоветовал я, наблюдая за брезгливостью на лице моей невольной гостьи. - Так что ешь быстрее, разогрев закончился.
  Она кивнула, и на этот раз движение головы было намного сильнее, чем в машине. Кажется, меня стали уважать чуть больше. 'Бесценная, мать его, информация. Теперь я перешел в ранг полезных домашних животных, не иначе'.
  Она начинала раздражать меня своим идеальным лицом, ссадины на котором уже почти сошли и затянулись. То же самое случилось и с синяками, побледневшими и походившими скорее на тени.
  'Это же какой потенциал регенерации в тебе зашит, девочка, - удивленно подумал я. Мои собственные импланты казались кустарной поделкой по сравнению с тем, что стояло внутри этой соплюхи. Причем, почти никакой электроники, чистая биотехнология и бионика. - Кажется, ты все-таки не як. Разве что ниндзя, но их делают исключительно на Хоккайдо, и не выпускают на волю до окончания обучения. Так кто же ты такая?'
  - Благодарю, - тихо сказала она, отодвинув опустошенный наполовину лоток. Вся пища с белком была съедена, как и содержащая глюкозу паста. Значит, твой организм тоже требует пополнения энергии, но расход гораздо меньше, чем у меня. - Я сыта. Теперь прошу предоставить мне возможность совершить звонок.
  - Никаких звонков, - ответил я, прислушиваясь. Снаружи было подозрительно тихо, даже с учетом толщины стен и бронедвери. И это настораживало. Создавалось такое ощущение, что снаружи домик прощупывали сканерами. - Я отвезу тебя на любой адрес. Ах, да. Ты же ничего не помнишь...
  Невысказанный вопрос 'какого, собственно, хера?' повис в воздухе. Молчание становилось напряженным, когда в ухе пискнул и умолк сигнал авто. Загнанная за дом машина предупредила о внимании к ней. Контрольной суммы ошибки она не выслала, и это наводило на размышления.
  - И, похоже, носишь на себе метку, - спокойно продолжил я, доставая из кармана короткий пистолет с пузатым стволом. После того, как мне довелось столкнуться с киборгами, пришлось озаботиться чем-то, равно валящим с ног и людей, и конструкты. Желательно, насмерть, но это как пойдет. Внутри монолитной рукояти находился источник питания размером с зажигалку, и куча навороченной электроники. Выстрел с гарантией выводил из строя любую нейросеть, хоть находящуюся в голове, хоть в чипе, хоть в биокристалле. Надпись 'собственность ведомства Обороны' на верхней стороне ствола добавляла оптимизма. - Или в себе. Стрелять умеешь?
  Японка распахнула глаза и тоже прислушалась. Потом кивнула, чуть неуверенно, и вопросительно посмотрела на дверь.
  - Да похеру, - скорее себе, чем ей, ответил я, и в два шага оказался у шкафа. За тонкой задней стенкой было замаскированное хранилище. Но, кроме двух откровенно отстойных дробовиков и пары коробок зарядов с игольчатой дробью к ним, там не было больше ничего. 'Негусто. От шпаны или мелких бандитов отбиться можно, но и только'. - Держи.
  Она поймала дробовик слегка неловко, но стало заметно, что она замедлила свою скорость реакции. Впрочем, может статься, она раньше не стреляла из дробовиков, особенно таких древних, без автоматической перезарядки и с длинной трубкой под стволом, в которую снаряжались патроны.
  В этой ситуации оставалось только ждать. Выходить на улицу было глупо. А наличие только одного входа давало надежду на то, что нападающие будут вынуждены проникать внутрь поодиночке. Это давало преимущество осажденным. Я быстро перевернул на бок кровать, разбросав невостребованную одежду. Хлипкое дерево не остановит пулю или гранату, но мне нужно было убедиться в возможности быстро покинуть помещение.
  Круглый люк, запертый на цифровой замок, выглядел так, словно его не вскрывали вечность. Я ввел кодовую последовательность Фурии, не набрав только последнюю цифру. Японочка следила за моими манипуляциями, не забывая бросать взгляды на дверь.
  - Восемь, - бросил я ей, ощущая, как расползаются по телу дрожь и тепло. Импланты снова сожрали кусочек моей жизни, временно наделив силой и выносливостью - Наберешь восьмерку, потом вниз до упора, оранжевая метка, оттуда по тоннелю вдоль красной черты. Выход будет на другой стороне реки, это приличная дистанция, но ты выдержишь. Придется ползти, но после выхода ты окажешься совсем близко от Старых Денег и Центрального парка.
  Мне очень не понравилось, как вспыхнули и загорелись глаза этой девчонки. Если она так стремится в этот сраный квартал, это означает одно. Она живет там, или там живет кто-то, хорошо ей знакомый. 'И то, и то - очень хреново'. Учитывая, что за ней послали убийц, и это явно были не затраханные обдолбосы, которых я положил, не запыхавшись, кто-то очень невзлюбил ее. А, значит, и меня.
  - Если со мной... - начал было я, но потом зло выругался, и выстрелил в дверь из нейропарализатора. Разряд прошел сквозь металл, оставив на двери медленно гаснущее синее пятно, и снаружи послышался звук падения крупного тела. - Блядь!
  Стены содрогнулись от множества попаданий, но снаружи раздавался только тонкий клёкот, сопровождаемый звуком рвущегося металла и рикошетов. Кто бы там ни находился, они уже взломали камеры, заставив их проецировать статичную картинку, и были близки ко взлому двери. Но механический замок помог нам выиграть время.
  Моя спутница уже лежала на полу за кроватью, выставив ствол дробовика в сторону двери, и сноровисто заряжала оружие, запихивая патроны в податчик и передергивая затвор. Залюбоваться можно. Кажется, отмазка о потере памяти стала неактуальной.
  - Тэа, - сказала она, верно истолковав мой красноречивый взгляд.
  - Просто Тэа?
  - Это нормальное имя, - улыбнулась девушка.
  - Ну, Тэа, - я взял во вторую руку свой револьвер с реактивными пулями, и поднял оружие, нацелив на дверь, - с боевым крещением тебя. Стреляй в голову.
  Судя по промелькнувшей гримасе, Тэа хотела сказать 'не учи ученого' или что-то вроде, но промолчала. Мне это понравилось.
   
  3
  
  Китсунэ. Брифинг
  Агент сидел за огромным столом, простиравшимся в бесконечность слева и справа. Если бросить взгляд в ту или другую сторону, то можно было заметить призрачные скопления теней, колышущихся в воздухе. Группами по два, три, пять, десять, призраки появлялись и исчезали, стоило очередному совещанию начаться или завершиться.
  Именно так, в виде обычного стола из комнаты совещаний какой-нибудь заштатной компании-производителя прокладок или зубной пасты, и выглядел защищенный всеми возможными способами протокол виртуальной связи Агентства Безопасности.
  Китсунэ чувствовал, как электроды давят на виски, как пахнет проводящий гель, нанесенный на кожу, чтобы улучшить передачу данных. Он не любил виртуальность, без особых на то причин. Просто не испытывал удовольствия от погружения, и предпочитал лишний раз не подключаться. Как не защищай каналы, как не шифруй потоки, рано или поздно найдется способный взломать все навороты. Достаточно получить доступ к данным в пассивном режиме, и подобрать коды...
  Но все это отодвинулось на второй план, когда перед ним сгустился сетевой облик промышленного альпиниста из позапрошлого века, с широким поясом-обвязкой, со множеством инструментов, кистей, щеток и крючков, карабинами и мотками веревок через плечо. Рукава спецовки были закатаны до локтей, обнажая мускулистые руки с тугими канатами синих вен. Лысый, как коленка, старик достал изо рта трубку и выпустил клуб дыма, рассеявшийся разноцветными точками в виртуальном пространстве.
  'Не хватает лебёдки и модели Эмпайр-Стейт Билдинг на заднем фоне', - отметил агент, никак не отреагировав на образ. Он знал, что это всего лишь маскировка, косвенно отвечающая на его размышления о безопасности подключения. Служба, которой он отдал, пожалуй, всю свою жизнь с пяти лет и до настоящего момента, славилась параноидальными настроениями и пристально следила за всеми, включая своих собственных сотрудников. За ними - особенно пристально. И ничего удивительного в том, что его непосредственный начальник появляется в чужом аватаре, предпочитая маскировку даже внутри защищенного режима связи.
  - Агент Китсунэ, - альпинист нахмурился и двинул челюстью, словно собирался разгрызть черенок своей трубки. - Лаборатория провела анализ образцов, которые вы предоставили по делу Мексиканца. К сожалению, раствор оказался нестойким, и успел разложиться почти наполовину, но и того достаточно, чтобы найти связь. Препарат имеет схожесть с биоактивным комплексом Халифата, одним из боевых коктейлей последнего поколения. Вызывает приступы агрессивности и нечувствительность к боли, вплоть до смертельных ранений. Вероятно, при этом потребитель испытывает непрекращающуюся эйфорию, но здесь мнения биохимиков разошлись. Среди исламистов известен, как 'слезы Пророка'.
  Китсунэ кивнул, размышляя о том, что надо бы тоже что-то сделать со своим аватаром, который ему прописали давным-давно, и за который он хотел оторвать руки тому технарю-сетевику, что проявил столь неудержимый полет фантазии. Девушка в белых одеяниях с высовывающимися из-под подола лисьими хвостами его бесила и раздражала. Но потом он подумал, что видит его руководство, и мысленно улыбнулся. Информацию про новый наркотик, за которым его, собственно, и посылали в Йорк, он знал и без результатов анализа.
  - Шеф, - произнес он, перехватив листок со сложными химическими формулами и пометками научной группы, - мои сетевые поисковики отметили один случай, попадающий в схему. Происшествие на вечеринке в Старых Деньгах. Несколько трупов и следы неизвестной биохимической природы. Зачистка осуществлялась клининг-группой 'Мару Лимитед', а они действуют слишком шаблонно.
  Он перебросил небольшой сверток с данными через столешницу, и альпинист, сверкнув глазами, поймал его левой рукой. Черная перчатка, на мгновение появившаяся на ней, вспыхнула, проверив пакет на наличие вредоносного содержимого.
  - Группа изучит эти доказательства, - ответил шеф. И замер, словно его отключили от линка.
  Китсунэ наклонил голову. Его личные планы требовали разрешения на вмешательство, и часть своих выводов он уже перечислил в том самом пакете, что ушел сейчас в Агентство Безопасности. Другую часть он не озвучивал, и не собирался до той поры, пока это не станет необходимо. Слишком умных не любят нигде, особенно в секретных службах. Но мысль о возможной инвазии Халифата требовалось донести во что бы то ни стало - это настолько лежало на поверхности после роспуска кибервойск и сокращения штата вооруженных сил, что вопрос был только во времени.
  Но откуда Мексиканец, ни разу не выезжавший не только за пределы Альянса, но даже из города, мог получить это снадобье? Либо по каналам наркомафии и той же 'Гидры', но в этом случае это были бы уже поставки в графике и с фиксированными платежами. Либо от кого-то из солдат Халифата, причем самого низкого ранга. Командиров там берегли, и подобные средства не выдавали, понимая, что вырастить толкового военачальника сложнее, чем современного последователя.
  - Да, - шеф отмер, и положил трубку перед собой, сплетя пальцы рук. - Обстановка поменялась, агент. Ваши данные подтверждают выкладки нашего аналитического центра, и слишком серьезны для того, чтобы их отвергнуть. К сожалению, Агентство не сможет обеспечить вам должной поддержки - в связи с грядущим заседанием в правительстве Альянса, все наши операции временно свернуты. Свободных агентов в вашей локации нет. Вместо этого я выдаю вам разрешение четвертого уровня. Почти карт-бланш, кроме устранения лиц из первого и второго списков. Приказываю докладывать обо всем, что удастся выяснить, как можно оперативнее. Временно повышаю ваш уровень допуска до первого, с ограничениями.
  - Разрешение на применение технических средств? - тихо спросил Китсунэ. Это было намного больше, чем он ожидал, и внутри агента все сжалось. Неужели он опоздал? Или еще можно успеть.
  - До тактических ядерных фугасов включительно, - поморщился лысый альпинист, и вытащил из кармашка на рабочем поясе связку запасных карабинов.
  'Он бы в меня еще мотком веревки кинул'. Связка звякнувших карабинов отправилась в полет, и агент выставил ладонь над столешницей, чтобы поймать ее. Сверхпрочные фиксаторы из легкого сплава впитались в кожу, обжигая расплавленным свинцом. Сейчас в его личном деле добавилось несколько очень важных и нужных строчек, за каждую из которых большинство людей убили бы собственного ребенка и подали под соусом 'песто'.
  - Благодарю, - коротко ответил Китсунэ. Следовало действовать очень быстро. И он знал, с чего начнет. Собственно, план созрел уже давно, и требовал только расширенных полномочий. - Служу Альянсу.
  - Прежде всего ты служишь Агентству, - усмехнулся шеф, подхватывая свою потухшую трубку. - А потом - Альянсу. Не забывай об этом, агент. И удачи.
  
  Сука, Тэа. Боевое крещение
  Девушка ожгла меня тяжелым взглядом темно-зеленых глаз, показавшимися сейчас почти черными, но не шевельнула даже мускулом на изящном лице. Она ощущала себя сейчас достаточно подготовленной - пусть даже ей и не приходилось участвовать в настоящих боевых действиях. Именно таких новичков, едва прошедших учебку и взявших в руки настоящее, а не тренировочное оружие, чаще всего и убивают. Ведь пушка с боевыми зарядами и отработанные до автоматизма - или приращенные имплантами - реакции позволяют считать себя сверхлюдьми. Но это проходит после попадания снайперской пули-'вилки' или разрывного снаряда. После этого они обычно осознают свою неправоту, но уже поздно.
  Учить Тэа жизни я не собирался. Сохранить в живых - да. Позволить добраться туда, куда она хочет, защитить - да. Но вкладывать мозги в голову - нет. Учить я собирался тех конкретных долбоебов, что сейчас устроили на улице настоящий вертеп с фейерверками.
  Очень глупо. Очень наивно. Если кажется, что выстрелы бесшумных многостволок-автоматов не засекают сканеры, то это неправда. Если они считают, что небо над головой совершенно пустое - так не бывает. Всегда найдется патрульный дрон, полицейский коптер или камера. Все, кому положено, наверняка получили уведомления о том, что один из домиков мотеля 'Серенгети' разносят в хлам какие-то идиоты. Полиция, русские, яки, латино. Даже кибервойска получили бы, если бы так себя вели в черте города и без лицензии на отстрел противника.
  Так что, если до сих пор сверху не свалился тяжелый коптер с ракетным подвесом, то только потому, что силовики не разобрались с вопросом ответственности. Или цены. 'Или, возможно, дележкой вознаграждения'. Последняя мысль слишком уж походила на правду.
  Дверь, в нескольких местах прошитая выстрелами, тонко и противно скрипнула скрытыми в косяке петлями. Раскрошившийся в металлическую труху замок с шуршанием и звяканьем выпал на пол - кто-то все-таки выжег его pod shumok, пока продолжалась стрельба. Из освещения в номере уцелели только пара ламп под потолком, и бестолковая зеленоватая надпись 'пожарный выход' над притолокой. Мы с Тэа были в более выгодном положении. Разобраться в мешанине бетонной пыли, гари от микродвигателей кумулятивных пуль, остатков облицовки и синтепуха из разорванных подушек, заполнивших воздух небольшой комнаты, было сложно даже искусственным глазам. Не говоря уж о прицелах. Интерференция сигналов, усугубленная особой формой нанопокрытия стен - это все, что я запомнил из объяснений Фурии по поводу этого места.
  Щель увеличилась. Темная фигура скользнула внутрь, подсвеченная, как мишень в тире, светом далекой коридорной лампы. Судя по силуэту, это был наемник, причем из дешевых. Тяжелый армейский бронежилет с неисправной хамелеокраской, разнобойные каска и наколенники. Затертый и линялый камуфляж под доспехами. Все не новое, со следами долгого небрежного использования. Возможно, обмундирование сменило уже нескольких хозяев. Это случалось, особенно у тех, кто врывался в комнату с затаившимся стрелком, и замирал прямо в дверном проеме, пытаясь справиться с заглючившим прицелом штурмовой винтовки. 'Если они все такие кретины, то настоящую опасность представляют только автоматические пушки', - подумал я. Все прежние мысли пронеслись за долю мгновения в разогнанном боевыми модификациями мозгу. Эта задержалась. Значит, можно начинать. - 'Прогноз положительный. Изменение картины боя маловероятно'.
  Я медленно нажал на спуск, но девчонка меня опередила. На долю секунды. Как ей это удалось, черт бы ее подрал?
  
  Тэа не видела почти ничего. Еще до начала перестрелки она решилась полагаться на опыт этого неприятного человека, носившего прозвище вместо имени. И оно ему шло. Глядя на Суку, странно было бы представить какое-то иное имя, кроме этого. Едва выстрел из парализатора уложил одного из гостей по ту сторону двери, как Тэа напряглась. Ей не нужно было видеть людей снаружи, чтобы понимать: вряд ли они смогут пройти сквозь запертую преграду. Следовательно, оставалось ждать, когда дверь откроется. Или взорвется. Сука не знал, что Тэа всего несколько часов назад побывала в боевом столкновении, когда киборги пытались разобрать ее апартаменты на молекулы, и явно не ожидал от нее такой быстрой реакции. И спокойствия. Тэа нажала на спуск раньше, чем вломившийся в номер наемник осознал, что находится перед ним и как действовать дальше.
  Выстрел грохнул так сильно, что Тэа едва не разжала пальцы от неожиданности. Времена обучения стрельбе из самых разных видов оружия прошли, но вбитые навыки остались. Ствол повело вверх и в сторону, но она с усилием вернула прицел обратно. Нападающий уже скорчился и оседал на пол, открывая удачную возможность для второго выстрела. Тэа пальнула в светлый проем двери, с удовольствием отметив, что снаружи метнулась к косяку другая тень. Как раз под заряд стреловидной дроби.
  Затем в игру вступил ее временный напарник. Те короткие доли секунды, пока он разбирался с тремя наемниками, решившими повторить подвиг своих товарищей, дали ей возможность почувствовать движение совсем рядом с собой.
  Призывно подсвеченный тусклым ободком люк подземного прохода соблазнительно виднелся совсем рядом. 'Нажать восьмерку и просто уйти', - подумала Тэа. И в этот момент оружие вырвалось у нее из рук.
  Движение было неуловимым, стремительным и быстрым. Тэа на секунду растерялась. У нее не было встроенных военных модификаций и имплантов. Ими, судя по точности подбора размеров одежды, включая нижнее белье, обладал Сука. Но реакции, оставшиеся со времен обучения по спецпрограмме 'Мару', никуда не делись. Сильный удар пришелся Тэа в скулу. Лицо словно проломили. Она готова была поклясться, что кости треснули и теперь трутся друг о друга фарфоровыми осколками под кожей. Левый глаз пульсировал жуткой болью, во рту появился привкус крови от прокушенной щеки. Тэа понимала, что, если не войти в клинч со столь стремительным противником, шанса у нее не будет. Напавший сделал ей одолжение, лишив громоздкого оружия, но попытки схватить врага провалились на корню. Пальцы соскальзывали с маслянистой пленки, покрывавшей черную плотную ткань костюма. Так могли бы выглядеть ниндзя. Размытый силуэт рядом, справа, слева, сбоку и откуда-то снизу...
  Тэа сумела поймать запястье нападавшего, попытавшись вывернуть его или сломать. Но упругая накладка из толстой и гибкой ткани не позволила даже удержаться за руку врага. Девушка выругалась. Так тихо, что это вряд ли было бы слышно даже в полной тишине.
  Чертовы военные разработки. Эти упругие нарукавники с памятью формы, от запястий до локтей, не позволяли взять в захват руки, сломать кости или нанести мало-мальски сильный удар. Такие вещицы использовали кибервойска, и другие отряды особого назначения. А броню и снаряжение для них разрабатывала в том числе 'Мару Лимитед'. Но особенно подобные новшества полюбились наемным убийцам. Не тем соплякам в разномастном снаряжении, что сейчас ломились в раскуроченный дверной проем под точные выстрелы Суки, а настоящим профессионалам.
  'Наверняка у этого типа за ухом отыщется татуировка с изображением расправленной паутины', - невпопад подумала Тэа, осознав свою ошибку. Наколку в виде паука носили координаторы наемных убийц. Они же получали задания из вечно перемещающегося центра связи, на который работала группа отличных хакеров. Эти киллеры не были легализированы, но обладали мощными связями на всех уровнях власти. И возможностями, ставившими их высоко над всей уличной шпаной. Клан, который называли 'американские ниндзя' вызывал уважение, страх и невольную сдержанность даже у якудза и русских. Единственные, кому было положить на наемников, были китайцы. Но их миллиарды. Они могли себе позволить не считать потери и разменивать сотню за одного.
  Наемный убийца понял, что Тэа осознала, с кем имеет дело. В следующий момент женщина ударила одной рукой по правому предплечью противника. Ребро ладони ожидаемо соскользнуло с уплотненной накладки руки убийцы. В его левой ладони блеснуло тонкое лезвие ножа с выпуклостью капсулы яда. Вторая рука Тэа ударила по ней, заставив сместиться вниз. И сразу же, скользнув под руку, оказалась под локтевым суставом. Тэа одновременно с силой рубанула по ней правой рукой и дернула вверх левую. Локоть хрупнул чуть слышно. По костям противника прошла едва уловимая вибрация, но травма почти не замедлила его. Он ухватил женщину за шею, с силой стиснув пальцы. Тэа вцепилась правой рукой в его запястье, ощущая, как под пальцами скользит и упруго пружинит накладка защиты. И вместо того, чтобы сжать пальцы на руке убийцы, она с силой прижала их друг к другу. В крови уже было достаточно адреналина, чтобы сработал встроенный в то самое кольцо, которое Сука вернул вместе с одеждой, излучатель. Крошечный шарик светлячком скользнул в глаз врагу, прожигая дорогу к мозгу. На затылке появилась небольшая дырочка, из которой мгновением позже слабо плеснуло сожженными мозгами. Тело повалилось на Тэа, все еще зажав ее шею в медленно слабеющем захвате. И женщине потребовалось потратить пару секунд, чтобы освободиться. И осмотреться.
  
  Лезущих в дверь удалось убрать тихо и спокойно, как по учебнику. Первый получил заряд дроби от Тэа, а стрелять девушка умела отлично. Сразу после ее второй выстрел ранил еще одного нападавшего, получившего заряд парализатора и выбывшего из игры. И в проеме стало тесно - сзади напирали новые участники перестрелки, а дорогу им преграждали два тела.
  Нейропарализатор, как это случается с опытными образцами, заело. Пропал контакт или скисла батарея от долгого хранения. Тяжесть монолитного металлического корпуса оружия позволяла использовать его как своеобразную короткую дубинку или явару необычной формы. На мгновение я с сожалением подумал, что зря не прихватил мачете с моноволокном с места разборки с латиносами. Но с тем же успехом можно было желать стрелковый комплекс или 'Калашников' с бронебойными пулями.
  Они уже поняли, что внутри с винтовками делать нехрен, и сжимали в руках кто пистолет, кто нож. Клинок с ядовито-зеленой полоской вдоль дола - яд-парализатор, надо же - выбитый из ладони первого наемника, остался в его же глазнице. Прикрываясь конвульсивно подергивающимся телом, я упал на пол, пропустив над головой выстрел из пистолета, и наткнулся ладонью на приклад штурмовой винтовки самого первого солдата. Короткая очередь подбросила врага, отшвырнув назад, и сбив с ног следующего. Я добавил несколько строенных выстрелов, пока магазин не опустел. И тогда я перекатился с линии огня, пнув дверь. Пробитое в нескольких местах полотно могло хоть как-то ослабить огонь противника. Я чувствовал всем телом, что кто-то уже жмет на спуск, и пули вот-вот вгрызутся в металл, дерево, и, если не уйти из прицела, в меня.
  Вовремя. Дверь содрогнулась от ударивших в нее длинных очередей из автопушек, и в стальной пластине, прикрытой деревянными накладками, появилось много новых отверстий. Из каждого лился свет, выхватывая стробоскопом пыль в воздухе, куски обстановки и простертые тела. Кроме стрекота многоствольных орудий, снаружи доносился едва слышимый ультразвуковой писк далеких полицейских сирен, заглушаемый едва слышным бормотанием настенного экрана. Показывая тщетность борьбы с промыванием мозгов, плоский телевизор продолжал показывать нарезку новостей и идиотские оскалы улыбок ведущих.
  'Кто бы не спешил сюда, сдаваться на их милость не стоит, - подумал я. - Пристрелят на месте. Потом, может быть, разберутся, и даже извинятся. Только мне будет уже do lampochki'.
  Я быстро оглядел поле боя. Не нравилось мне, что Тэа затихла. И правильно - она, содрогаясь, выползла из-под тела, затянутого в маслянисто-черный блестящий комбинезон. Вытекший глаз мертвеца и дырочка на затылке, из которой все еще поднималась струйка пара, подсказывали, что напавший на нее умер не от сердечной недостаточности или естественных причин. Подобравшись ближе, я помог ей отвалить труп в сторону, мельком заметив маленькую татуировку паутины за ухом. 'А это профи. Девчонка завалила киллера категории 'А'. Одна. Чем, задери ее чума?' Картина больше всего походила на результат выстрела из небольшого плазменного излучателя, но куда она его прятала, и, главное - куда дела после выстрела?
  Тэа, только что завалившая двух человек, замерла, заметно содрогаясь всем телом. И вперила взгляд в проклятый настенный экран, включившийся то ли от попадания осколка, то ли от сотрясения стены. Чудом уцелевший в том месиве, в которое превратилась комната после обстрела, он монотонно бормотал, показывая прерываемую рябью модулированных помех картинку с какой-то церемонии обитателей Старых Денег. Скорбное лицо смугловатого и кареглазого молодящегося богача в абсолютно черном, впитывающем свет костюме, пошитом из вантаблэка, показалось знакомым. Но я не мог вспомнить, где его мог видеть. Материал же его одежды я распознал безошибочно, КВ применяли его для ночных операций и скрытного проникновения, предпочитая прочим из-за способности поглощать практически все излучение.
  Панель бормотала что-то про безвременную скорбь, неизбывную трагедию и прочую слезливо-надменную попытку показать горечь потери при полном отсутствии горечи. Никогда не понимал, как люди могут вообще принимать на веру подобные речи. Ведь даже обычными глазами видно, что все эти породистые морды в дорогих костюмах лгут. Ложь - их валюта, их бог и их способ управлять миром. Ложь, кровь, война и голод, мать его.
  Я быстро обыскал трупы, с сожалением отбросив штурмовые винтовки. Та, что я опустошил, лишилась питания из-за попадания пули. Остальные были с биоидентификацией, и превратились в куски никчемного металла. Армейские пугачи сорок пятого калибра легли рядом. Гранат у этих идиотов с собой не было, и я даже немного порадовался за нас с Тэа, ведь иначе бы в комнате сейчас плескался фарш разных степеней помола.
  Кажется, Тэа всхлипнула. Я не вслушивался в речь с экрана, пока не прозвучало слово 'Мару', после чего повернулся к ней. Она бросила на меня странный взгляд, но на лице не было и следа слез. Спокойная, как фарфоровая статуэтка, она подняла с пола кинжал убийцы.
  - Так, не дури, - сказал я, машинально наводя ствол нейропарализатора. В голове у нее почти нет улучшений, значит, не сдохнет от их отказа. Если, конечно, машинка сейчас сработает. При помощи своего усиленного зрения я видел, как расширяются и сужаются капилляры в ее глазах, а зрачки едва заметно пульсируют. Так бывает, когда человек в сильном стрессе, но внешне выглядит совершенно спокойным.
  Девочка действительно только что доказала, что способна за себя постоять. Еще бы выяснить, что вывело ее из равновесия. И не разглагольствуя особо - обстрел продолжался, хотя и стал менее плотным. Не сомневаюсь, что сейчас нам подарят какую-нибудь разновидность гранаты. Следовало как можно скорее решить проблему оставшихся снаружи бойцов противника. Даже если это киберсистема, установленная на аэроглайдере.
  Короткий взгляд на изломанный труп подтвердил подозрения. Ее действительно учили якудза. Как свою. Локтевой сустав, и вся правая рука были буквально раздроблены. Обычный человек умер бы от болевого шока.
  Выстрелы снаружи прекратились. Очень вовремя, так как стены больше напоминали решето или сито, особенно под потолком. Ниже плиты брони выдержали обстрел, не считая редких пробоин.
  - Дай сюда, - я протянул руку без оружия ладонью вверх. Не хотелось стрелять и потом волочь ее на плечах, пока не отойдет от нейропарализатора, - пока не порезалась. Быстро!
  
  В движении ощущалась осторожность, подсказавшая, что Сука тоже понял, с чем имеет дело. Один порез, и его не спасут даже лучшие медики 'Мару Лимитед'. Тэа дернулась в сторону, выкатившись из-под защиты раскуроченной кровати. Сука даже не двинулся следом. С экрана на стене доносились едва слышные слова о планах нового управителя империи Мару. Последнее, что расслышала Тэа, была полная решимости и твердости речь об объявлении долгожданной зачистки трудных районов и освобождении от прогнивших элементов славного города. Горячность и сдержанность в голосе Дийкстры Ксенакиса тревожила что-то в глубинах памяти. Пустой, полной темноты и смутных очертаний памяти Тэа. От предполагаемой догадки ее прошиб холодный пот. Тэа знала, как уничтожать ненужные воспоминания. Лучше всех остальных, пожалуй. И если она окажется права, то вернуть обратно утерянное становится невозможным. Но, судя по всему, и ненужным. Тэа не узнавала Дийкстру. Не помнила его связи с ней. Но этот человек только что назвался ее мужем. 'А если он прав? И он меня ищет и ждет?'
  Через порог комнаты, в дыру, пробитую в двери очередями многоствольных мини-пушек, вкатилась штурмовая граната. Позади Тэа что-то громко выкрикнул Сука. Женщина ощутила, как внутри тела высвободились из биокапсул эндорфины. Боль в лице и теле пропала почти полностью, и ее переполнила легкость и воодушевление.
  В следующий момент удар ее ноги отправил гранату обратно в дверной проем. Перед Тэа возник очередной штурмовик. Этот выглядел опытней предыдущих. Он тут же разжал ладони, выпуская из них громоздкое оружие, и вступил в рукопашную. Тэа сломала ему два пальца на правой руке, вывихнула кисть левой и ударом локтя в подбородок заставила вывалиться обратно в дверной проем. Сзади пискнул принятым кодом открывшийся люк. Нечто тяжелое повалило Тэа на пол, перекрыв доступ воздуха. Это оказался мертвый наемник, которого добил Сука. Через секунду он впихнул ее в отверстие, развернувшись, чтобы сделать несколько выстрелов очередью в тех, кто притаился в темноте прохода.
  Тэа заметила то, что не видел Сука, стоя спиной к люку и не заметив вползшее через вентиляцию существо. Металлический паук растопырил лапки на настенном экране. Желтые глазки сканировали комнату, остановившись на Тэа. Они тут же сменили цвет на алый, и Тэа смогла только дернуть Суку за голень, сбивая прицел и роняя мужчину на спину. Выстрела из тела 'охотника' Тэа не услышала и не увидела. Люк захлопнулся над ее головой, отрезая от Суки, комнаты и убийц.
  Теперь она оказалась в тускло подсвеченной дыре, должной вывести ее на ту сторону жизни. К кварталу, где располагалась ее империя, вотчина, дом, жизнь и цели. Тэа поползла прочь. Суке уже не поможешь. Если 'охотник' промахнулся, в чем Тэа сомневалась, он включит систему подавления или пустит разлагающий органику газ. Через несколько минут в комнате будет не разобраться, чьи останки украшают пол и стены. От тел, живых и мертвых, останутся только лужицы быстро остывающей протоплазмы. Тэа сделала всего несколько скованных движений, стараясь не прикасаться к осклизлым стенам и потолку тоннеля. Это удавалось с трудом, проход был слишком узкий и безумно грязный.
  'Он же помог тебе, - некстати проснувшаяся совесть заставила Тэа остановиться. - Он посчитал тебя якудза, перед которыми можно выслужиться, - этот ответ был циничней, но правдивей. - И денег не взял, - снова попыталась вклиниться часть еще не угнетенной богатой жизнью личности Тэа. - Вернул кольцо, посчитав его приметной вещицей. Сам дурак. Никто не просил продавать украшение, мог бы обзавестись отличной защитой для себя или своей подружки'.
  Едва эти слова вихрем пронеслись в голове женщины, как ее руки уже легли на скобу отпирания люка изнутри. Дернуть за нее было так же сложно, как просто уйти. Тэа почти физически ощутила тот холодок и обмирание, когда в узкой щели приоткрывшегося люка покажется отблеск металла 'охотника', замершего у непреодолимой преграды, как верный пес, взявший след и дожидающийся хозяина.
  Тэа одним резким рывком распахнула крышку люка.
  
  Выстрел из моего парализатора в затылок гарантированно превращает человека в овощ. Штурмовик даже не понял, что его убило, пока пытался схватить верткую, как змея, девчонку. Я оставил его на полу, и запихнул Тэа головой вперед в люк. В левой ладони расцвел огненными струями короткоствольный пистолет-пулемет, подобранный с трупа. Пули прочерчивали дорожки в воздухе, но я и так насмотрелся на замедленный полет. За все годы в КВ, когда приходилось жить на пределе имплантов неделями.
  Удар по ноге, полученный от этой мелкой сучки, опрокинул меня на спину. Попав точно в нервный центр, она вызвала приступ жгучей боли, пробившийся даже сквозь пелену имплантов и бурлящих в крови синтетических эндорфинов. Но яркий, как вспышка атомного взрыва, сгусток плазмы, пролетевший точно там, где мгновение назад находилась моя голова, заставил меня пересмотреть свое отношение к Тэа. Она только что спасла мне жизнь. Второй выстрел расплавил негорючее покрытие пола, испепелив труп убийцы в черном. Воздух заполнился шипением металла и вонью сгоревшего мяса. Где-то вякнул датчик пожара, но сразу заткнулся.
  Следующий выстрел гарантировано зажарит меня нахрен. Как кебаб. 'Жрать-то как хочется... - испытывая неестественное веселье от переполнявших организм эндорфинов, подумал я, нажимая на спуски нейроизлучателя и револьвера. Ракета с визгом вылетела из ствола, разделившись на части. Тварь на стене, раздвинув металлические ноги, отливавшие черным, ударила звуковой волной, зрение помутилось и давление акустического удара сдавило грудь. Взрыв, разнесший вентиляционный канал и участок стены, отбросил меня почти к самому выходу. Я мог только вяло шевелиться, превозмогая превратившиеся на несколько секунд в желе мышцы только за счет встроенного железа. Кажется, сегодня я заработал себе второй срок на каторге в Анкоридже - блокировка окончательно слетела даже с тех модификаций, которые глушили намертво и их не получилось взломать даже у Фурии. Теперь любой полицейский со сканером будет плавить асфальт жопной тягой при моем появлении.
  'Какая херня лезет в голову при контузии'.
  За дверью снаружи, в клубах дыма и копоти от внешней оболочки коттеджа, вяло шевелились, пытаясь подняться, наемники в броне. Одинаково безликие в своих глухих шлемах, они напоминали игрушечных роботов, забытых в песочнице. Глайдер с двумя многоствольными пушками на подвесах дымил обрешеткой двигателя. Что послужило причиной возгорания, было неясно. В любом случае, теперь огневая мощь нападавших уменьшилась по меньшей мере вдвое. С трудом приподняв трясущимися пальцами револьвер, я дважды нажал на спуск. На подъездной площадке расцвели оранжевые разрывы, слившиеся в один большой ком пламени. Вот теперь можно отдохнуть.
  'Нахер. Не время разлеживаться. Ты не на пляже в Касабланке, Сука'. И даже не в ебаном Таиланде, на барже 'Юнион Джек', которую тебе и твоим солдатам нужно было спалить в проливе, чтобы пресечь работу крупной подпольной лаборатории по выращиванию второсортных органов. Только там выращивали не органы, а, мать его, организмы.
  Хотя бы Тэа удалось сбежать. Чем так зацепил ее этот траханный Ксенакис, или как его там? Какое мне дело, кто возглавил Мару? Слишком уж походила корпорация на одну из ячеек якудза. Если ее основали яки, то это все объясняет. В том числе и обучение девочки. Интересно, каков ее ранг?
  - Этот сдох! - радостно объявил прыщавый юнец в каске не по размеру, с гарнитурой связи, болтающейся на груди. Хотя, нет, это не прыщи. Это гнойный малазийский альфа-герпес. 'Ты, мудило, сдохнешь, эта херня не лечится. Правда, тебе уже похрен'. Ракета с хрустом раздирает бронежилет и грудную клетку солдата в клочья. Осколок едва ощутимой занозой вонзается мне в ногу. Я чувствую рану, и содрогаюсь в судорогах от конфликта имплантов и обессилевших мышц. Техника оказывается сильнее.
  - Извините, но вы первый, - хрипло откашливаюсь я, - какой я, блядь, вежливый, когда злой.
  И в очередной раз порадовался, что отец оставил мне эту пушку. Последняя, мать его, память о папе.
  Вроде бы этот был тут последним. В небесах все ближе пищали сирены. Я поднялся на колени, и скрюченными пальцами зацепил гарнитуру наемника Массивное оголовье, расколотое пополам, не содержало маркировок, кроме корейских иероглифов, стертых от частого использования. 'Расходный материал', - подумал я.
  Щелчок распахнутого люка дернул меня в сторону. Черт его знает, что может вылезти из канализации.
  - Блядь, - я опустил револьвер, в котором оставались последние две микроракеты, и посмотрел в неестественно большие глаза Тэа, блестящие из-под приподнятого люка. - Ты yobnulas? Какого хера ты не ползешь к Центральному парку, девчонка?
  
  
  Тэа, Сука. Убежища
  Крышка люка откинулась в сторону, и через секунду Тэа появилась снаружи, осматривая комнату с тщательностью следователя.
  - Ты прав. Я именно yobnulas. С приличной высоты, на крышу какой-то помойки сегодня утром. А потом еще несколько раз yobnulas головой обо все, обо что меня ударяли латиносы, пока несли по дороге, - в голосе Тэа не слышалось ни единой эмоции, кроме уверенности. - И тебе лучше не знать подробностей.
  - Какого хрена ты вернулась? - доставая аптечку из внутреннего кармана и активируя ее, зло переспросил Сука. Уточнять очевидное, картинно обводя место побоища взглядом и указывая, что подробности уже сами пришли к ним, он не стал. И так было понятно. Женщина подобрала с пола чье-то оружие, ловко проверила заряды, отбросила в сторону и занялась новыми поисками. Нож наемного убийцы, отобранный Сукой, торчал из середины экрана на стене. Цветная картинка с какой-то новостной мутью рябила трещинами тончайшего стекла, придавая изображению эффект наложенной сверху паутины. Эта ассоциация вернула Тэа к убитому наемнику. Жирное пятно копоти на полу подсказало, в кого попал выстрел 'охотника'. Сам паук валялся грудой истерзанного металла под экраном на стене. Тэа подняла тяжелый черный пистолет, снаряженный старомодными, но явно модифицированными патронами. Вытащила обойму, мрачно загнала ее обратно.
  - Ты туда не пролезешь, - сказала она, кивая на люк позади. Сука, как раз закончивший копаться со своей раной на ноге, поднял на нее взгляд. Его руки дрожали, но адреналин быстро подавлялся другими гормонами, выводясь через пот и наполняя мочевой пузырь продуктами распада. На его покрытом шрамами лице отразилась какая-то мысль, но Тэа не успела ее прочесть. Сука быстро взял себя в руки и пожал плечами.
  - Ты же пролезешь. Бери оружие и вали.
  Он прекрасно осознавал, почему Тэа вернулась. Желание находиться под защитой было сильнее неприязни, а топать одной на том конце выхода, добираясь до богатеньких домиков, ей совершенно не хотелось. Сука даже чуть скривился от этого простого вывода, но сделал вид, что все дело в неприятной ране. Кровь уже не текла, системы начали процесс сращивания, но им требовалось время. Идти он, скорее всего, сможет, но бегать пока не получится. 'Херово', - подумал он, оценивая возможные перспективы. Фурия опять молчала, но догорающая машина во дворе приятно грела душу надеждой, что напарница все же не оставила его одного. Вот только в указанном ею месте оказался странно узкий люк... Фурия была хакером, и не могла допустить такой промах. 'Зачем делать запасной выход для того, кто им не сможет воспользоваться? А потом поджигать машину противника. И молчать. Какого хрена там у нее происходит?'
  Тэа, ошибочно решив, что Сука слишком сильно ранен, пол, во всяком случае, уже был прилично залит кровью, которой казалось больше, чем было на самом деле, протянула ему руку, желая помочь подняться. Мужчина перевел взгляд на тонкую кисть, впившись им в средний палец правой руки. Ободок кольца, которым Тэа пыталась расплатиться, почернел. Зеленый камень в середине отсутствовал, притягивая взгляд обугленной и оплавленной кромкой оправы. Сука отвел взгляд, поднялся и пошел прочь, прихватив свое оружие и, хромая на одну ногу, на ходу сменив в нем обойму. Тэа убрала ладонь, молча последовав за ним. Они вышли из гостиницы, холл которой больше напоминал тренировочный полигон для испытаний взрывчатки. Хрупая осколками стекла, бетона и цветных экранов, они выбрались на улицу, где еще дымила и потрескивала машина прибывшего подкрепления. Вокруг пока никого не было видно. Улица будто вымерла. Впрочем, она и так никогда не отличалась большим количеством любопытствующих зевак.
  - Дронов нет, - буркнул Сука, хромая за угол здания, где оставил свою машину. Тэа хмыкнула, впервые за долгое время позволив единой эмоции пробиться сквозь маску отчужденности.
  - Ну, это как на это посмотреть, - протянула она. Сука оглянулся и увидел, на что она смотрит. В конце улицы завис над дорожным покрытием следящий дрон с полицейской символикой. Именно от него исходили противные пищащие звуки сирены, услышанной еще в помещении. Остальные дроны, сбившись в облако, похожее на мушиный рой, кружили в стороне, то припадая к земле, то снова поднимаясь. Сука ничего не сказал, только ускорил шаг, и Тэа пришлось тоже поторопиться. Она ощущала, как половина ее лица превратилась в застывшую, потерявшую чувствительность маску. Если убийца сломал ей скуловую кость, это будет очень плохо. Регенерация, разумеется, возьмет свое, но эти часы и даже дни покажутся Тэа бесконечной пыткой боли, зуда и высокой температуры. А если она права, то начавший бурлить желудок уже через полчаса потребует пищи так яростно, что придется жевать бумагу. Сука добрался до своей машины, застыв перед ней всего на секунду. Он задумчиво решал, стоит ли вообще ею пользоваться или скинуть тачку прямо тут. Но все же отпер замки и уселся в салон. Тэа забралась рядом, молчаливой тенью устроившись на пассажирском сидении. Сука повернулся к ней лицом. Старые шрамы на коже обрисовались четче, выделяясь полосами поперек лица.
  - Кто за тобой охотится? - спросил он, не особо надеясь на ответ. Тэа посмотрела на него спокойно. В салоне было не разобрать черт лица, цвета глаз, особенностей мимики, но Тэа ощущала, что мужчина не ждет от нее правдивого ответа. Просто направления действий. Выясняет, сколько еще оружия надо достать и сколько боеприпасов потребуется израсходовать.
  - Почему ты решил, что они приходили за мной? - огорошил Суку ответ Тэа. - Разве у тебя нет врагов?
  Они уезжали молча. Суке было, над чем подумать. И подумать крепко. Банда латиносов не походила на жестоких убийц по найму. Те, кто ворвались в гостиницу, были получше, но почти такое же мясо. Им было все равно, кого убивать, и предпочтений Сука в их выборе не заметил. Элитный ниндзя напал на женщину, но он мог выбрать ее, как наиболее слабую мишень, способную, однако, подгадить в ответственный момент. 'Выбор не всегда очевиден', - подумал он. А вслух сказал:
  - Надо избавиться от твоего маячка. И пересидеть некоторое время в безопасном месте. Потом можешь идти, куда угодно. С меня, пожалуй, хватит на сегодня.
  Тэа, отвлекшаяся на разглядывание улицы за тонированным окошком двери, пока Сука разворачивался и включал форсаж, медленно повернула к нему голову, пригладила ладонью торчащие во все стороны волосы и сказала:
  - Хм... это место, вроде, тоже было безопасным.
  Следующие минуты Сука потратил на то, чтобы мысленно израсходовать весь свой интернациональный запас мата на всех доступных наречиях и языках.
  
  Где именно Сука бросил машину, Тэа не знала. Они сели среди завалов мусора и наваленных друг на друга обломков старого здания. Рядом нависала низенькая крыша пристройки, огороженная заржавевшей сеткой по периметру. Судя по остовам старых авто за оградой, из этого места когда-то пытались сделать нечто вроде стоянки, но дела явно пошли неважно. Сука велел ей сидеть на месте, запихнув в провал под первым этажом. Из темной дыры воняло помоями, крысами и затхлостью, смешанной с нотками гниения. Тэа сидела и ждала, пока вернется мужчина, больше часа по ее внутреннему счетчику. На улице начало смеркаться, закрапал мелкий дождик, и вокруг сразу же усилились запахи. Шорохи, слабо доносившиеся со спины, из темного зева полуподвального помещения, тоже усилились. И Тэа в какой-то момент не выдержала, достав оружие и положив его себе на колени. Стрелять по крысам она не собиралась, но сумерки и непогода тревожили. Вокруг не было ни души. Только один раз мимо прошлепали раздолбанные ботинки мусорщика. Воняющий разложением старик, нагнувшийся за каким-то куском пластика у самой дыры, едва не заметил Тэа. Она отпрянула, прижавшись к липкой стене спиной. Дождавшись, пока шаги удалятся достаточно, она решилась выглянуть на улицу. На пустой дороге собирал мусор сгорбленный старик. Он бормотал себе под нос какую-то чушь, сбрасывая в дребезжащую корзину свои находки. У тележки, на которую старик привинтил корзинку, все четыре колеса заклинило в разные стороны, и трудно было понять, как мусорщик умудряется двигать ее в нужном направлении так тихо.
  Тэа просидела в закутке еще достаточно долго. На улице почти стемнело. Неподалеку робко зажглись тусклые вывески несуществующих контор и бывших магазинов. Из подворотен и укромных мест начали выползать местные жители. Улица постепенно наполнялась ночными звуками.
  Гортанный, хриплый смех немолодой проститутки, шумно уговаривавшей перепившего клиента пойти с ней в сторонку. Шепотки рыскающих в поисках наживы воришек и грабителей, сбивавшихся в кучки и передающих последние новости. Далекие звуки выстрелов. Такие тихие и нереальные, что Тэа сначала даже не поняла, что это именно выстрелы. В голове промелькнуло, что это, возможно, Сука, но Тэа поняла, что вряд ли он стал бы стрелять больше одного раза. Скорее всего, вообще не стрелял бы. Сука знал эти места, и умел в них выживать. Что навело ее на мысли о его прошлом. Вряд ли он служил в полиции, повадки не те. И количество имплантаций. Солдат? Знакомый с 'Мару Лимитед', судя по его реакции на логотип, демонстрировавшийся на экране.
  Тэа размышляла над увиденным в дешевой гостинице. Лицо Ксенакиса было ей знакомо, но смутно. Словно они когда-то встречались. А вот где и при каких обстоятельствах - этого Тэа не могла вспомнить. 'Новый владелец компании Мару, - крутилась в голове одна и та же мысль, - новый и такой быстрый, что уже пошил костюм для пресс-конференции по поводу моей смерти'. Тэа поджала губы. Единственным ответом, что произошло, было применение на ней устройства нейрокоррекции. Так что теперь можно даже не стараться вернуть воспоминания. Тэа припомнила лицо Ксенакиса. Симпатичный мужчина. В глазах виден ум и жажда власти. Сильный, решительный. Пожалуй, он бы мог ей понравиться. С таким можно интересно проводить время.
  Вот она и провела, судя по всему. Тэа сжала рукоять пистолета. Затем расслабила пальцы. Случившегося не изменить. Теперь стоило думать о том, как вернуть свое и вернуться самой. Если мистер Эдисон жив, что вполне возможно, стоит связаться с ним. Но если он заложник Ксенакиса... 'Скорее, заложник 'Мару Лимитед', - уныло подумала Тэа. Если от 'Мару' вообще еще что-то осталось.
  Как же хотелось понять, что случилось. Почему такой умный человек, как Ксенакис, просчитавший до мелочей поведение Тэа, обманувший Эдисона и систему компании, сыгравший на ее чувстве независимости и уединения, сумел так облажаться с этим, откровенно поспешным нападением? И вся эта процедура коррекции. Тэа не помнила Ксенакиса. Но и ложные воспоминания, обязательные при проведении процедуры нейростимуляции памяти, отсутствовали. Не хватило времени? Не сумели подобрать подходящую замену? Все возможно, все возможно...
  Сука появился неожиданно. Вынырнул из темноты, тронув Тэа за плечо. Дуло пистолета тут же уперлось во что-то, что должно было быть дорого Суке. Секунда - и Тэа убрала оружие.
  - Пошли, тут недалеко, - сказал он. Голос у Суки оказался хриплым. То ли в горле пересохло от дальней дороги, то ли гормональные импланты сбоили. Или как раз наоборот.
  Он привел Тэа в систему старой канализации. Женщина устала настолько, что только ожгла взглядом спутника. Одежды, которую он приволок ей утром, явно не хватило бы на ползанье по коммуникациям и сточным трубам. Простая серая куртка свободного покроя, плотные штаны с карманами, тонкий свитер с высоким горлом и длинным рукавом. Городская одежда, но никак не для попытки протереть собой все нечистоты под городом. Сука прыгнул в ржавый люк первым. Тэа последовала за ним, и когда она оказалась в полной темноте, Сука переломил палочку химического фонаря, бледным зигзагом выхватившего со стен пучки плесени и толстый слой грязи. Сука поднялся наверх и аккуратно задвинул за собой люк.
  - Поползем так до моста? - решилась спросить Тэа. Сука перебирал руками и ногами с упорной сосредоточенностью до тех пор, пока проход внезапно не окончился широким тоннелем, где можно было свободно подняться на ноги.
  - Есть идея получше, - кивнул он вниз. Тэа скосила взгляд. В свете тусклой палочки поблескивали металлом какие-то длинные палки, тянувшиеся неровными промежутками вперед и в стороны.
  - Старое метро, - пояснил Сука. - Потом еще немного пройти.
  Он оказался прав. Уже через четверть часа ходьбы по непривычной поверхности Тэа вошла вслед за провожатым в узкую толстую дверь, отворенную неуловимым движением. Он набрал код или приложил палец - Тэа так и не увидела в этой темнотище подробностей. Скорее всего, Сука просто знал это место так хорошо, что легко обходился без света, чтобы попасть внутрь комнатушки.
  За дверью оказалась низкая, сколоченная из разноразмерных досок лежанка. На нее были набросаны упаковочные пакеты, в которых оказались запаянные синтетические покрывала. Голые стены, ржавый шкаф без замка, трехногий стол у стены и больше ничего. Сука шагнул вперед, огибая застывшую на пороге женщину. Он дернул дверцу шкафчика, запустил внутрь руку по локоть и чем-то там щелкнул. В помещении появился мягкий свет. Встроенные лампы в стенах, сигнальная лампочка у входа, мигавшая сейчас зеленым индикатором безопасной среды обитания. Сука пошарил в ящике еще, и он внезапно выдвинулся вперед на направляющих, явив гостям длинные ряды всяческих полезных вещей. Сука встал лицом к Тэа, не глядя на рядок с медпакетами и торчащими среди них рукоятками биологических дезинтеграторов. Широкий луч из такого оружия разрывал межклеточные связи на разных слоях. А бить узким лучом эта херня не умела. При желании, как твердили байки, можно было снять с человека кожу по лоскутам, оставив мышцы и кости невредимыми. Сука не пробовал, но результаты видеть приходилось.
  Тэа стояла у двери, и ее спутник смотрел на нее поверх наваленных вторым рядом пакетов с рационами, возвышавшихся над аптечками и оружием.
  - Рассказывай все, что с тобой случилось, - сказал он спокойно, делая вид, будто выбирает один из пакетов с едой. Пальцы уже пробежались по обрезиненной рукояти биодеза. Тэа передернула плечами, промолчав. Сука решил взять пакет с рационом, в котором больше белка. Он бросил его женщине, та неловко поймала. И тогда Сука выхватил биодез, направив его на Тэа.
  - Рассказывай, а то хуже будет, - сказал он, медленно обойдя выдвинутый на полкомнаты ящик с припасами. Тэа оставалась стоять, держа в руках пакет с рационом, но в ее глазах появилось нечто, что Сука счел бы за скуку или усталость.
  Рука внезапно дрогнула. Сука, не поверив глазам, даже бросил мимолетный взгляд на нее. Кисть все отчетливей продолжала подрагивать. Он сделал еще шаг. По мышцам разлилась слабость, и оружие едва не упало под ноги. Сука стиснул зубы. Ноги переставали держать, в глазах появилась муть и рябь. Два быстрых шага, биодез почти уперся в грудь Тэа.
  И тут Сука сложился пополам. Боль, такая резкая, яркая, пронзительная, возникла в каждой клеточке тела. Биодез полетел на пол, Сука, не помня себя от злости и боли, упал рядом и начал кататься по полу, прижимая колени к груди.
  - Расслабь мышцы, пройдет быстрее, - произнесла Тэа хрипловатым голосом. Она обошла подвывающего мужчину вдоль дальней стеночке, присела на край кровати и положила рядом свою порцию рациона.
  - Я понял... - просипел Сука, чувствуя, как все мышцы, включая анус, сокращаются в хаотичном порядке, - кто ты...Мару... ёбаная Мару!
  Сука затих на полу. Шок от гормональной атаки проходил медленно, но он, стиснув зубы, все же поднялся на ноги и, пошатываясь, вернул на место оброненный биодез. Достал ампулы с чем-то синеватым, раздавил в ладони, замерев на минуту с закрытыми глазами. Наркотик действовал быстро. Он не любил наркотики, но сейчас следовало убрать последствия шоковой атаки как можно скорее.
  - Почему на остальных твой фокус не прошел? - спросил он через некоторое время, не поворачивая лица к сидящей Тэа. Та уже вскрыла рацион и вяло пережевывала сухой паек. Воды Сука ей не предложил, и теперь горло забили куски чего-то, похожего на бумагу или крошки пластика.
  - Зависит от того, кто эти другие, - с трудом проглотив кусок рациона, прохрипела Тэа. - Корпорация не полностью контролируется теми... - она осеклась на мгновение.
  - Теми, кто сейчас у руля, - кивнул Сука, со злостью захлопнув ящик ударом ладони. Мягкие направляющие никак не отреагировали на приложенную силу, все так же спокойно и бесшумно втянув содержимое внутрь стены. - Тот самый мистер Ди? Ксенакис?
  - До контроля военных образцов имплантов и биотехнологий, поставляемых крупным организациям, вроде кибервойск, не добрались, - снова откусив маленький кусок плитки, судя по вкусу, прессованной из сублимированного гуано, продолжила Тэа. Отвечать на вопросы Суки она не стала. И так все ясно. - Остальных легко можно взять под контроль и внести изменения в продукцию 'Мару', сбив коды лояльности к неприкосновенному списку лиц.
  - Какая же ты сука, - с чувством произнес ее спутник, опускаясь на край кровати с другой стороны. Тэа приподняла обе брови. На губах, заставляя маску боли и отрешенности треснуть, мелькнула легкая улыбка. Услышать такое от этого человека было почти комплиментом.
  
  Фурия
  Слезы медленно превращались в драгоценные камни, и тихо взлетали вверх. Ударяясь о невидимые снизу своды, они взрывались серебристой пылью, создавая иллюзию тончайшего бриллиантового снега, медленно падающего на одинокий трон. Больше в заполненной темнотой комнате не было ничего, и даже стрельчатые арки с резкой каменной резьбой, угловатой и острой, были пусты.
  Женщина, сидящая на драгоценном троне из золота, серебра и огромных сапфиров, претерпевала трансформацию. Блестящий металл доспехов опадал к ее ногам ржавчиной и прахом, роскошные формы усыхали, руки и ноги худели на глазах. Золотистые волосы изменили цвет на каштановый, уменьшив длину и объем. Прислоненный к подлокотнику трона сверкающий меч дернулся, растворяясь в воздухе и оставляя после себя резкий запах озона. Такой же призрачный, как весь мир.
  Последними поменялись глаза. Теперь они стали карими. Место повелительницы мужчин и грозы врагов заняла обычная девушка, худощавая и нескладная, хотя и симпатичная. Но подобных ей - миллионы. И вряд ли в толпе людей на Бродвее нашелся хотя бы один мужчина, обернувшийся вслед.
  'Один бы нашелся', - подумала она, недовольно дернув веком. Слова, прорисованные было невидимым пером, рассыпались пеплом. Но мраморный пол остался девственно чистым. - 'И ты его почти потеряла'.
  'Я его никогда и не находила'.
  Можно было бы возразить самой себе этой слабой и избитой фразой, из поколения в поколения звучащей из уст женщин.
  Тонкие пальцы вздрогнули, и перед ней на мгновение проявились едва заметные синие линии, сложившиеся в нарисованную в воздухе клавиатуру. Но свечение угасло, подчиняясь усилию воли. Пот, струившийся по ее вискам, подтверждал: это было очень тяжело. Находясь внутри сети, в ее средоточии, отказаться от контакта с сетью. Даже наркоманы, самостоятельно преодолевшие тягу к дури, встречаются чаще, чем хакеры, обходящиеся без постоянного включения. Сетевые наездники, способные отказаться от сети даже на время - нонсенс. Оксюморон.
  С этим можно поспорить.
  Там, снаружи, за тонкими стенами виртуальной реальности, расплескался реальный мир. С грязными телами людей, от которых пахло вчерашней едой, засохшей спермой и фекалиями. С вечно бурлящими отвратительным подобием бактериальной жизни улицами города, где продавали и покупали все - жизни, души, оружие, наркотики, женщин и мужчин, верность и веру.
  С той стороны стучало в стены тягучее вязкое море информации, бесполезной и устаревающей еще при создании. Миллиарды ненужных строк, адресов, байтов графики и толстых линков рекламы, старающейся нащупать бреши в защите.
  С этой стороны была только она. В этот замок она сбегала, когда становилось невыносимо больно чувствовать рядом с собой других живых существ, причинявших дискомфорт одним лишь присутствием. Если бы можно было перерезать все нервные волокна, лишив себя чувств, и заменить их имплантами... Но это не поможет. Проблема не в нервах или чувствах. Поражен мозг. Нарушены связи и сбиты отдельные разделы той нейросети, что и является человеческим сознанием. Но, в отличие от искусственно созданных структур, ее нельзя отладить.
  Фурия поймала на ладонь небольшой хризопраз, мгновение еще цеплявшийся за кожу, но потом сорвавшийся с нее и улетевший к потолку. Когда-то она создала этот участок сети, ее настоящее убежище, и наделила именно такими законами. Тогда хакер не думала, что ей придется любоваться гранями безупречных драгоценных слез. Ее собственных слез. 'Мать твою так, Сука'.
  Где-то там, вовне, был Борис, дорвавшийся, наконец, до желаемого общения с ней. Пусть и в своем авторитарном стиле, как начальник с подчиненным. Но она готова была поклясться на бумажном экземпляре 'Сожжения Хром', что в голосе шизанутого на всю голову крестного отца русской мафии и почти единоличного властителя Новой Земли, расположенного в центре бывшего Нью-Йорка, звучала неподдельная радость. И теплота, так ему несвойственная.
  Фурия поймала очередную слезу в кулак, и крепко сжала, чувствуя, как впиваются грани небольшого камушка в кожу, выдавливая в ней углубление, врезаясь все глубже. Кровь так и не брызнула. Камень распался серебряной трухой, недовольно звеня.
  Перед глазами, накрытыми шлемом-маской в глубине черного саркофага, разворачивались одни и те же картины, снова и снова. Исполосованное шрамами и ожогами лицо с переломанным и криво сросшимся носом. Вечная щетина на щеках, появляющаяся сразу же после бритья, но, казалось, не увеличивающаяся в длине. По крайней мере, она никогда не видела Суку с бородкой и усами. В его лице причудливо слились признаки крови разных народов, и можно было различить как бронзовые тяжеловатые черты коренных обитателей этого континента, так и широкие славянские скулы, и выдающийся вперед англосаксонский подбородок.
  Он был не особо красив, даже если свести с лица все шрамы. Привлекателен - да. Но лишен слащавости, ставшей идеалом в этом десятилетии. Скорее, он обладал магнетизмом дикого зверя, мускулистого и сильного, уверенного в своих силах и скорости. Грациозный и смертоносный хищник.
  'Это импланты, - подумала она, ощущая, как горло сжимается от рыданий. Где-то далеко и почти неслышно пищали датчики медицинского комплекса. Лекарства не могли справиться с наплывом горечи и ощущения потери. Она не была уверена, что и бутылка настоящей русской водки помогла бы. Хотя именно ею традиционно и принято лечить душевные раны. - Сука - киберсолдат. Я сама видела спецификации, и снимала блокировки. Но он не пользовался ими. Почему? Боялся? Он?!'
  Фурия зажмурилась. Видеозаписи, услужливо подсовываемые симбиотической программой-компаньоном, улетели прочь, чудом задержавшись на грани, за которой их ждало стирание и небытие. Россыпь картинок и текста свернулась в черную дыру, поглотив часть открытых каналов. Ей хотелось вспомнить самой. Тот первый момент, когда они встретились.
  'Мне нужен был солдат. Руки и ноги, желательно без мозгов. Чтобы пойти и делать, что скажут. В обмен на деньги и толику хакерских услуг'.
  'Тебе нужен был мужик! - возразила другая часть ее, скрывающаяся в темноте и лишь изредка подающая голос. С этим невозможно было бороться. Она уже и не хотела сражаться с собой. - Мужик, от которого течешь и по которому сходишь с ума'.
  Нельзя спорить с самой собой. Разговаривая с подсознанием, даешь ему силу и волю. Наполняешь жизнью. И однажды оно выберется наружу.
  'Я нашла недавно прибывшего в Джерси ветерана, выброшенного из КВ. Хорошо, ладно, пусть ушедшего в отставку. Но тогда политики некоторых штатов приняли решение о сокращении подразделений до мобилизационного минимума. Может, стоило сказать ему, что сокращение личного состава было лишь первой директивой из общего плана расформирования всех кибервойск? Толерасты сраные! - Фурия ощутила, как горечь внутри начинает пылать горячим гневом, понемногу растапливающим ее и плавящим. - Он принял заказ. Выполнил его чисто и аккуратно. И приехал за оплатой'.
  За этими простыми словами лежало слишком многое. Все те воспоминания, которые, казалось, уже пропали в клоаке дней и сети, высасывающей последние силы и желание. Запах военного дезинфектанта, въедливый и резкий, все еще исходящий от его камуфлированной куртки со светлыми участками на месте срезанных нашивок и отметок. Какой-то дешевый парфюм, продающийся за пару монет в магазинчиках при заправках. Немного пота и пыли - день выдался жарким. И порох. Пахло порохом.
  'Сука', - представился он, легонько улыбнувшись. Слегка приподняв правый краешек рта, и сразу же вытянув губы в ровную линию. Наверное, слишком часто его кличку воспринимали, как оскорбление. Но она знала, уже выяснив, что в личном деле и страховом отчете он оставил только этот идентификатор, пользуясь правом на анонимность, дающимся при увольнении из КВ. Все остальное было скрыто и упаковано в шифрованные контейнеры с открытым ключом, один конец которого находился в Скалистых горах, а второй, судя по длине - где-то в сотнях световых лет отсюда. По крайней мере, так казалось. Взломать подобное шифрование считалось невозможным, даже имея все ресурсы планеты. Только спросить лично. И даже бумажная копия личного дела, добытая в местном бюро, не помогла. Данные были вымараны и там.
  'Фурия', - сказала она, и неожиданно для самой себя протянула ему руку. После атаки на 'Мару Лимитед' - пожалуй, впервые. В первый раз ей захотелось прикоснуться к живому человеку, а не синтетической плоти. - 'Сетевой наездник'.
  То, как он осторожно пожал ее пальцы, и как кивнул, понимая, что она имеет в виду, подкупало. И она разрешила ему остаться рядом. Надеясь на что-то. На то, что в этот раз, может быть...
  Нет. Не случилось. Да. Прошло больше времени, чем рядом с другими людьми. Гораздо больше. Но потом накрыло. Сильно. Она едва успела невнятно указать Суке на дверь. Замки заперлись сами. А она... сорвалась. Даже сеть не снимала боль. Ни одно средство не снимало.
  
  'Как же я тебя ненавижу, Сука, - тихо прошептала она. - Как же я тебя...'
  Где-то в саркофаге запертое тело выгнулось дугой, когда вживленный в центр удовольствия электрод выдал миллисекундный импульс. Больше было нельзя, и так слишком часто приходилось вызывать стимуляцию.
  Пространство перед ней выгнулось пузырем, налившимся сотнями капель, меняющих цвет и яркость. Сливающиеся и разлетающиеся, они были камерами дронов, систем слежения, 'глазами' автоматических такси и полицейскими сканерами. Она хотела увидеть воочию. Убедиться в том, что он ничем не отличается от других мужчин. Им достаточно подсунуть молодое красивое тело противоположного пола, и дальше можно не стараться. Как те латинос, что едва не оттрахали эту дуру.
  'Вызови парней Бориса, - шепот в ушах усиливался, срываясь в грохот. Так волны бились в постамент Статуи Свободы, взорванной и затонувшей в водах залива. - Быстрее. Пока они заняты. Плещутся в ванной. Трахаются. Пьют. Трахаются...'
  Камеры показали интерьер номера в мотеле.
  - Блядь... - Фурия ощутила, как отхлынуло желание отомстить. Холодный рассудок хакера отмел прочь все эмоции. Осталась только бесчувственная 'цифра'. Состав атмосферы, задымление, биологические следы. Стрельба из разнообразного оружия. Разрушение стен убежища - тридцать процентов. Много. Глайдер на улице. Автопушки с ленточным питанием. Аналоговые. Схема не поддается взлому. Там нет процессора и контроллера. Тупая электрика. Зато есть центральный компьютер аэромобиля. Простой. Шифр слетает от пары оборотов злобно рычащих колес-подпрограмм. Некогда перешивать список целей. Замыкание генератора. Защита от взрыва. Хер с ним. Довольно и того, что огневая поддержка исчезнет.
  Внутри дома сплетаются тела. Но не мужчины и женщины, как того хотелось бы Фурии. Нападавшие рвутся внутрь. Защитники их уничтожают. Сука работает быстро и холодно, но она знает, что ее напарник... бывший напарник матерится всю дорогу. Он рассказывал, что только так может сохранить отстраненность. Иначе бы сошел с ума при зачистках. Импланты активированы почти полностью, Фурия легким прикосновением снимает остальные блоки, и с гордостью мастера наблюдает, как ускорившийся солдат с легкостью убивает врага. Цель контракта справляется хуже.
  Хакер испытала легкое торжество, когда увидела черное пятно, непроницаемое для камеры. Она встречалась с ними раньше, и всякий раз это были убийцы. Невидимые для нее, неощутимые для систем наблюдения и сканеров. 'Кажется, тебе конец, стерва', - подумала Фурия, радуясь. Но ее отвлекли.
  Борис хотел получить причитающееся ему. И настойчиво стучался в канал связи, пробуя защиту на прочность. Разумеется, не сам Юдин. Его ручные хакеры. Она взмахом руки отбросила их прочь, не заботясь о том, вылетят ли от перегрузки предохранители, или атакующие потеряют выжженые нейроны. После Мару ее это уже не волновало. Борис подождет. Как и Кимуро, плавающий в своем герметичном баке где-то в Новом Киото, и молчаливые китайцы, подбирающие коды к ее алгоритмам через распределенную сеть нейроимплантов всей Поднебесной Народной Республики. Длина ключей их никогда не волновала, как и перегрузка мозга рядовых граждан.
  Рой полицейских дронов, поднятых при первых признаках перестрелки, оказался сложной целью. Распределенное сознание рассыпалось фрагментами, восстанавливающими исходную программу, но инъекция кода-червя сделала свое дело, зациклив их на последних действиях. Продвижение остановилось, рой стягивался в компактную массу, и начинал перемалывать сам себя.
  Видимость в номере упала. Раскрытый люк в полу светился зеленым, и Фурия с досадой цокнула языком. Эта ловушка, кажется, не сработала. Сука не проверял полученную от нее информацию, но она и не лгала. Всего лишь не уточнила, что размеры тоннеля подходят только для субтильных девушек весом не более пятидесяти килограммов и ростом около ста шестидесяти сантиметров. Плечи солдата просто не прошли бы в узкий лаз, начинавшийся сразу после цилиндрического спуска. Но он не уточнил тогда. И направить его в 'Серенгети' той картинкой было проще простого. Инструкции писались в подсознание, возбуждая воспоминания и побуждая к действию. Одна из технологий Мару, будь они прокляты. То, что ей удалось стащить тогда. Один из архивов оказался читаемым.
  Паук-охотник, разлетевшийся в клочья вместе с куском стены и одной из камер, отрезвил Фурию. Вспышка плазмы, ослепившая камеры за пару мгновений до того - напугала. Ярость и гнев ушли, оставив опустошенность. Как после оргазма. Пустота и тишина. Изображение рассыпалось квадратиками, стекая вниз. Осталась только начерченная тонкими оранжевыми линиями карта города, на которой медленно вспухал и гас маячок.
  
  - Я не хотела, - губы прошептали эти слова, двигаясь неловко и замедленно. Как будто она находилась снаружи, в медленном мире. Но она уже ушла в сеть, так глубоко, как это возможно. Здесь не было места телу и его эгоизму. Его гормональным всплескам. Ярость была яростью, гнев - гневом. Боль - болью. И обида тоже. - Я хотела... тебя. Я не могла. Не могу. Не получается!
  Фурия снова слышит стук и звон падающих слез. Писк датчиков становится слышнее, но она не опасается, что ее выбросит из сети. Саркофаг откроется только тогда, когда она скомандует ему. Или в случае аварии. Встроенных батарей хватит на сутки. Запасов питательных сред - на неделю. Воздуха - на три дня. - 'Я люблю его. И ненавижу эту молодую сучку. Чтоб она сдохла... Нет, нельзя. Ее нельзя убивать. Его тоже. Кого можно? Я хочу кого-нибудь убить...'
  Хакер снова подключилась к линии, но камеры в доме не отвечали. 'Серенгети' перешел в защищенный режим, выпав из сети. Но линки были. Слабые, доживающие последние секунды. Она опасалась увидеть там труп Суки. Но ему повезло.
  Последнего солдата Фурия прикончила сама. Устроившийся за искрящим глайдером боец в тяжелой броне, такой неуместной в городе, пытался связаться с кем-то в Старых Деньгах. Коммуникатор перезагрузился, и одновременно с тем сработали все импланты в теле наемного убийцы. Их было много. Часть устаревших, и несколько совсем свежих. Только что из Китая. С открытыми протоколами безопасности. Адреналин. Еще адреналин. Норадреналин. Кортизол. Тестостерон. Все запасы коагулянтов. Инсулин. И, в качестве удара милосердия - эндорфины.
  Он умер счастливым. Обделавшимся, с остановившимся сердцем, не выдержавшим гормонального шторма и свернувшейся крови. Медленно. Очень медленно.
  Фурия удовлетворенно откинулась на спинку трона. Комната начала меняться, подчиняясь невысказанным желаниям хозяйки. Арки стали уже, барельефы на стенах - острее, прорастая шипами. Темнота сгустилась.
  - Я не хочу тебя терять, Сука, - горько сказала она, наблюдая, как на экране наливается кровью лицо Юдина, а сетевой аватар Кимуро идет сетью помех. Японец получил информацию о перестрелке, а Борис, как наниматель, данные о том, что гребанная Тэа была в мотеле. И сейчас туда едут пара десятков бородачей с тяжелым оружием. Может, даже на танке. - Очень не хочу. Не умирай еще немного, ладно? И прости меня, пожалуйста. За все прости. Что было, и что не было...
  
  Ксенакис. Заседание Совета
  - А теперь слово председателю правления, многоуважаемому Ксенакис-сану, - невысокий секретарь с невыразительным лицом глубоко поклонился, и сел на свое место. Замерший в полной неподвижности, он напоминал манекен в дорогом ателье. Только его глаза едва заметно подрагивали, когда он читал входящие сообщения на ретинальных дисплеях.
  Дийкстра выждал некоторое время, чтобы собравшиеся члены правления могли выразить свои эмоции движениями, перекладыванием карандашей или планшетов, но никто из собравшихся в конференц-зале не изменил поз. Мужчины и женщины в строгих костюмах глядели на него, ожидая продолжения. Ксенакис кивнул, словно подтверждая свои мысли.
  - Как вы знаете, нас всех постигла тяжелая утрата. Не так давно в результате прискорбного покушения погибла глава корпорации, Мару Тэарин. Достойная дочь Мару Хирото, она пала жертвой тщательно спланированного нападения. В результате хакерской атаки поврежден оборонительный периметр и центральный вычислительный комплекс. Я считаю необходимым объявить о переводе корпорации в режим изоляции и сосредоточении всех усилий на обеспечении безопасности сотрудников Мару, как высшего руководства, так и низших чинов. Все до последнего Мару будут защищены.
  Со стороны это выглядело как тестовое выступление кандидата в президенты Альянса, произносимое перед наряженными в одинаковые черные и серые костюмы манекенами или андроидами. Ксенакис ронял слова в полную тишину, не прерываемую даже лишним вздохом. Японский менталитет, отпечатавшийся за годы правления Хирото даже в сотрудниках американского или европейского происхождения, выжженый на коре их мозгов, въевшийся в плоть и кровь, не позволял проявлять эмоции никак. В других мегакорпорациях, и это Ксенакис знал очень хорошо, его уже освистали бы, вызвали на дуэль или просто покрыли бы отборным матом. Возможно даже по-настоящему, а не внутри себя. 'Все зависит от людей, а люди зависят от того, кто их возглавляет. Лидер отпечатывает себя в следующих за ним, и чем сильнее вождь, тем больше хочется походить на него'.
  Потому он продолжал произносить слова, которые требовалось озвучить. Чтобы придать юридическую силу уже выполняемым решениям, перестановкам, соглашениям. Никто из этого кабинета не потеряет власти, их не коснутся кадровые ротации и штрафы. Перед Дийкстрой сидят те, кого можно назвать хребтом корпорации. Эти люди возглавляют отделы и направления, и всеми силами будут стараться, чтобы Мару жила. Как организация, а не как отдельные личности.
  Простая формальность. 'Что еще? А, да. Разумеется'.
  - Также я хотел объявить, что глава службы безопасности, мистер Эдисон, признан не соответствующим занимаемой должности и освобожден от нее по совокупности показателей, включая здоровье и психическую стабильность. Прошу при встрече с ним не выказывать порицания, он много лет достойно служил Мару, и достоин уважения.
  Встреча, которая никогда не состоится. Но подчеркнуть награду за верность стоит. Чтобы они знали, что их не выгонят на улицу даже если они подхватят прионную болезнь или вирус Альцгеймера окажется сильнее иммунной блокировки. Это важно для сплочения.
  - Главы отделов получат новые инструкции по завершению собрания. Прошу вас, господа.
  Он откинулся назад, в директорское кресло, и посмотрел на членов правления. Они бесстрастно глядели в ответ, и читали полученные файлы. Потом почти синхронно поднялись, поклонились, зафиксировав позу на секунду, и один за другим покинули зал. Световые панели на потолке медленно гасли по мере того, как люди выходили прочь. Последним вышел секретарь, бесшумно скользя на мягких подошвах. Он медленно закрыл за собой тяжелые двустворчатые двери, и в кабинете стало темно. Стеновые панели бесшумно меняли конфигурацию, превращая зал заседаний в просторные апартаменты председателя совета директоров. Стена сделалась прозрачной, когда Ксенакис развернулся вместе с креслом. Разумеется, он знал, что это всего лишь иллюзия, и на самом деле перед ним по-прежнему несколько метров бетона, стали и керамики, обеспечивающих безопасность даже от ядерного взрыва. Но иллюзия полная. Казалось, что ветер бросает в лицо капли воды. Световые ленты траекторий летающего транспорта сливались в пульсирующие сиянием потоки, символизирующие силу жизни этого города. Вечно движущегося, никогда не спящего, жадного до крови и денег. Квадрат относительно темного неба над головой отражал глубину власти Мару и таких же, как они, корпораций, имевших свои резиденции в Старых Деньгах. Бывшая Уолл-стрит. Легендарная улица, где ковались миллиарды и триллионы. Теперь они вложены в основу десяти опор мирового порядка. Десяти основных опор, и в неисчислимое количество более мелких.
  Вся планета опутана сетями связей, кредитов, долгов, займов, обязательств и партнерств. И кажется, что так будет всегда. И изменить ничего не выйдет, как не старайся.
  Но этот порядок изжил себя. Наступает новое время, когда изнеженные и рафинированные старики должны уступить место молодым и жадным до жизни. Корпорации стянули планету паучьими сетями долгов и обязанностей, лишив Землю самого главного. Развития. Шанса стать сильнее, пусть даже путем жертв и лишений.
  Именно потому сделан такой выбор, и избрана такая сторона. Одна из самых молодых планетарных религий. Варварство во плоти. Варварство в мозгах. Варварство на улицах. Ксенакис никогда не имел ничего против такого проявления примитивизма, особенно вдали от себя. Зато они пассионарны, и многого могут достичь, не считаясь с жертвами и разрушениями. После, когда они насытятся, можно сделать другой выбор. Океанические содружества. Азия. Кипящий котел Африки и Панамерики. Возможностей много.
  Тени за спиной шевельнулись, едва ощутимый поток теплого воздуха подсказал, что в кабинет кто-то вошел. Системы безопасности не пискнули. Ни во время прохода через них, ни после того, как двери мягко сошлись за спиной гостя. Ксенакис бесшумным движением достал из-под стола прикрепленный снизу револьвер. Темно-синий сплав металла оружейного ствола казался сейчас серым, поглощая искорки света от иллюзорного экрана на стене.
  Жесткие пальцы сдавили запястье главы корпорации, заставляя выпустить рукоять револьвера. Тот негромко стукнулся о толстое ковровое покрытие под ногами. Низкий голос за спиной почти ласково произнес:
  - Не надо, мистер Ксенакис.
  Дийкстра коротко кивнул, соглашаясь. Он не боялся гостя. Глупо испытывать страх перед тем, кто смог пройти через все кордоны. Если бы он хотел убить, он бы уже это сделал. Значит, пришел поговорить.
  - Пожалуйста, не оборачивайтесь, - продолжил тот же голос, - это в ваших же интересах.
  Ксенакис снова кивнул, ожидая продолжения. Гость распрямился, за спиной Дийкстры послышался тихий шорох одежды, когда незнакомец это сделал. И в свод черепа тут же уперлась холодная сталь оружия. Когда только гость успел поднять его револьвер? Щелчок флажка-предохранителя, и револьвер готов был выплюнуть в сочленение шейных позвонков очередь из микропатронов с разрывной начинкой. Или сверхгорючего состава, тут уже как повезет.
  - Уважаемый Али Мухамед недоволен происходящим. Он считает, что вы совершили ошибку, поторопившись с нападением на госпожу Мару, мистер Ксенакис. Однако, главы Триады, с которыми я уже говорил, дали вам время все уладить. С их стороны вы можете не ожидать никаких действий. Триада не станет мешать. Но и не станет помогать.
  - Я не знаю, с кем говорю, - Ксенакис рискнул пошевелиться, но ствол его револьвера тут же вдавился в кожу сильнее, и он снова замер. Мужчина, стоящий за его спиной, поцокал языком, как это было принято у бородатых полевых командиров, с которыми Дийкстра имел неудовольствие встречаться десяток раз за последние годы.
  - Мое имя вам ничего не скажет. Но я прибыл сюда не только для того, чтобы выражать вам недовольство ваших партнеров. Могу сказать, что ваша речь перед советом директоров была весьма удачной. И я предлагаю вам решить проблему с моей помощью. Думаю, вы не откажетесь закончить эту неприятную историю как можно скорее.
  - У меня есть выбор? - в голосе Ксенакиса прорезалась злость, оскорбленное негодование и плохо скрываемое осознание позора.
  - Разумеется, мистер Ксенакис. Вы можете санкционировать мою деятельность и предстать перед вашими деловыми партнерами надежным человеком, стремящимся сделать все возможное, чтобы решить проблему. Или можете отказаться. И я все равно займусь этой проблемой, но вы уже не будете выглядеть таким надежным партнером. Выбирайте, мистер Ксенакис.
  Голос у человека за спиной оставался бесстрастным, каким-то скучающим, но Дийкстра чувствовал, как от незнакомца, держащего револьвер у его затылка, кончается терпение.
  - Хорошо, - чуть слышно пристукнул ладонью по столешнице Дийкстра, - делайте то, что лучше всего умеете. Последние данные я вам предоставлю...
  - Не стоит себя утруждать, - перебил его гость, - я уже знаю, где была зафиксирована цель, кто ее сопровождает и куда примерно они могут выдвинуться в ближайшее время. Как и то, с чего началась эта история. Ваши ручные хакеры постарались отлично, но вот с живой силой в мотеле они просчитались. Следовало сразу направить туда меня, а не пытаться договариваться с местными бандами или оплачивать услуги наемных убийц из клана пауков. Ниндзя в наше время хороши в других сферах, где не требуется знать специфику клиентуры, и можно сделать все аккуратно, красиво и с должным уважением к будущему клиенту. Цель покинула мотель 'Серенгети' час назад. Я найду ее. Благодарю за понимание и сотрудничество, мистер Ксенакис.
  Дийкстра не сразу понял, что снова остался один. Он со злостью оттер вспотевшие ладони о ткань дорогого костюма и с рыком приказал системе включить полное освещение в кабинете. Как он и ожидал, никаких следов пребывания в нем незваных гостей Ксенакис не нашел. Только ворс ковра немного примялся в том месте, где стоял его гость.
  Дийкстра потер пульсирующие виски, обведя помещение взглядом. В глазах затаился страх, смешанный с незнакомым доселе ощущением слабости и упущенного контроля. Ретинальный дисплей мигнул крошечным огоньком запроса на канале связи. Дийкстру срочно хотел услышать представитель Нового Ислама, религиозный лидер всея организации и представитель исламистов на американском побережье, Али Мухамед аль Фарид. Ксенакис чуть ослабил узел галстука, несколько раз глубоко вздохнул и, успокоившись, перешел к переговорам с исламскими партнерами.
   
  4
  
  Сука. Встреча с якудза
  Я стоял недалеко от сейф-спота Фурии, указанного в сообщении, и внимательно разглядывал старое здание заброшенного завода. Встроенная в глаза оптика справлялась не хуже цифрового бинокля, только увеличение немного размывало боковые поля зрения, но это было не критично. О том, чтобы тыл был прикрыт, я заботился рефлекторно. Услышать, как кто-то пробирается по груде битого кирпича и осколков бетона, можно было издалека.
  Смотря на искореженную попаданиями выстрелов гранатомета большую консервную банку с изображением довольного седого негра и надписью 'Дядя Том', я размышлял, когда все в мире пошло в задницу. Лет тридцать-сорок назад. Или чуть больше. Вскрытый взрывами и пробитый пулями рекламный стенд всего лишь символизировал случившееся тогда Падение. Мировая экономика рухнула, окончательно погребая под собой национальные правительства, и утвердила эпоху правления надгеографических образований. Корпорации, структуры вроде Альянса. Халифат. Терроризм стал единственной международной политикой, приносящей немедленную выгоду. А противодействие ему превратилось из статьи в бюджете - в жизненную необходимость. Именно в те годы заложены основы, тактика и стратегия кибервойск и современных армий. Именно тогда эмираты, халифаты и теократические государства Ближнего и среднего Востока слились воедино, подняв зеленый с черным стяг Пророка и объявив джихад. Священную войну во имя распространения своей религии на весь мир.
  Падение, за которым последовал Передел. Борьба с Халифатом продолжалась еще долго, и пятно этой заразы на карте расползлось очень широко, захватив политически дряхлый Евросоюз, подчинив силой европейскую часть России по самый Уральский хребет... Моджахеды уперлись в границы Индии и Китая, где умылись кровью. Африка по-прежнему бурлила котлом болезней и войн, и лезть туда никому не хотелось. Альянс огрызнулся и ответил ракетными ударами. Если бы не русские, перемоловшие почти треть боеспособного населения Халифата, прежде чем взорвались ядерные бомбы над их крупнейшими городами, то, возможно, вся планета вставала бы в пять утра под вопли муэдзина и совершала намаз.
  Тогда пострадали все мегаполисы, где-то больше, где-то меньше. А их окраины оказались никому не нужны. Вот и этот завод, помеченный в списке убежищ хакера как 'Консерваторий', оказался внутри района латинос. Волны липкого смрада от гниющих отбросов, горами скопившихся на асфальте. Режущие глаза краски обшарпанных коттеджей и бетонных крепостей-пуэбло, выросших на месте небольших домов. Ритмичные и громкие звуки нейросамбы и запилы электронной гитары ацтек-рока. Звуки лингва латинос, состоящего из смеси испанского и португальского с небольшой долей американо-инглиш.
  Мне казалось, что найти в этом квартале человека, занимающегося легальным бизнесом, просто невозможно. За время следования к Консерваторию пришлось трижды доказывать группам oborzevshih maricónes[3], что я - muzhik. Macho[4]. Два раза обошлось по-тихому, без трупов. Достаточно было стянуть с головы капюшон, и продемонстрировать свое лицо и шрамы на нем. Вкупе с отросшей за время приключений щетиной это помогало им осознать бесперспективность притязаний. Проще говоря, включить заднюю и отвалить. Особенно после пары тяжелых русских матюков. Незримая тень Бориса и его rebyat помогла - тем более, что я как бы официально им нанят.
  А вот третий раз ne prokatilo[5]. На мой личный взгляд, нет ничего хуже наркотиков, которые отключают мозги напрочь. Неважно, эйфорией или тяжелой тупой яростью. Если голова не работает, страдает задница. Нападавших я раскидал, стараясь особо не щадить, но и не убивать без надобности. 'Если кто не выживет - не моя проблема, я сделал, что мог', - подумал я, втыкая их вожака головой в мусорный бак и придавливая тяжелой крышкой весом в три с половиной стоуна[6].
  Правила жизни в этих городских джунглях были просты и понятны. Либо ты, либо тебя. В зависимости от локации отличался подход, но суть оставалась той же: в зоне якудза следовало вести себя непроницаемо-спокойно и с уважением к местным, среди русских - достойно, без суеты и лишних движений. Среди выходцев из Панамерики - наоборот. Здесь ценили естественность эмоций, даже если это были первобытная жестокость и кровожадность уличных банд. Испанский квартал, с их переливами гитарной музыки и до сих пор проводимой дестрезой на моноволоконных шпагах, подпольной корридой и петушиными боями приятно выделялся из общей мусорной свалки, но это было исключение.
  Мараться в окружавшем дерьме не хотелось. Но пришлось.
  Сетевой стек мигнул лиловым квадратиком в левом нижнем углу поля зрения, куда выводились служебные сообщения. Пришло сообщение от Фурии. По-прежнему отсроченное и не голосовое - напарница дистанцировалась по максимуму, что давало пищу для довольно мрачных размышлений. Она и раньше надолго удалялась в свои сетевые владения, переходя на телеграмм-стиль общения, но никогда не позволяла себе этого в разгар важного задания. Как и не подставляла меня под удар.
  'Все приходят к выводу, что все продается и покупается, - я убрал приближение, услышав копошение в грудах мусора неподалеку. - Крупный грызун или собака, вес до пяти стоунов. Да, весь вопрос звучит так: что заставляет идти на сделку? И есть ли иные способы достигнуть цели...'
  Я мог предположить, основываясь на своих данных, что план Фурии является частью другого, более глубокого плана. Который, в свою очередь, вложен в чью-то стратегию. Таких уровней вложенности могло быть много, но пока определить точку схождения не получалось. Следы уводили на самый верх - к корпорациям или самому Альянсу и его директорату. Впрочем, это неудивительно, продажность правления общеизвестна. Есть даже примерный прайс, регулярно всплывающий в Сети. И цифры там указаны вполне логичные.
  'Итак, чей это план? Если аферу проворачивают члены правления или секретные службы - то варианты есть. Если все заканчивается на боссах Семей - вопрос решаем. Если корпорации - здесь сложнее, у меня нет выходов туда. Да и взломы Фурии наверняка известны корпоратам'. Вариант с внешним воздействием, вроде инфильтрации на территорию противника, я рассмотрел, но отнес к маловероятным в текущей обстановке. Крупные политические игроки вроде Японии и Китая действовали через якудза и Триады, если ситуация требовала. Остальные - по дипломатическим и экономическим каналам. Халифат... Здесь сложно сказать, слишком закрытое общество. Полностью замкнутое на себя, как материковый Китай или Япония в средневековье. Но маловероятно. Они еще не восстановились после Передела.
  'Если Фурии удастся обвести всех вокруг пальца - молодец. Но я сомневаюсь. Какое же вознаграждение тебе пообещали, а?'
  - Ладно, - я сглотнул слегка сладковатую после стимулятора слюну, подавив желание сплюнуть. Не хватало еще наследить своим генетическим материалом в округе. - Посмотрим.
  Сообщение было кратким: 'Я в глубоком нырке. Связь затруднена. 'Консерваторий' полностью подходит для тебя. Ты его и так помнишь. Там уютно. Можешь не беспокоиться, я выйду на связь, как смогу'.
  Копошение в мусорной куче приближалось все сильнее, и я поднял пистолет. Тройное нажатие на спуск, выхлопы сработавшего глушителя - из слежавшегося слоя отбросов выметнулось тело длиной в ярд. Худое, длинное, обтянутое гнилостного цвета кожей, и, казалось, состоящее из костей и хрящей. Редкие пучки волос, торчащие из шкуры и три горящих глаза на вытянутой морде.
  'La Chupakabra, puta mierde'[7].
  Раззявленная пасть, полная тонких и острых, как иголки, зубов, издала шипение, и вперед выстрелил длинный язык с присосками по всей длине. Еще пять пуль разнесли голову и грудную клетку хищника, задергавшегося на земле в луже собственной крови.
  Этого генно-конструкторского дерьма хватало в душных джунглях Панамерики, и кто-то рассказывал, что замечал их даже в Африке. Так что я видал чупакабр во всех видах, включая жареный и копченый. Вкус, как у дерьма, но, если не думать, из чего ее создали генетики, то есть можно. Спрятав ствол, я двинулся к заводу, наметив курс с наименьшей вероятностью засветиться.
  ----------
  [3] Пидоров (бранное., исп.)
  [4] Самец (исп., порт.)
  [5] Не повезло (рус.)
  [6] Американский центнер (hundredweight) = 8 стоунов = 45,36 кг. 1 стоун = 5,67 кг
  [7] Чупакабра, сука, блядь. (исп.)
  
  Внутри убежища оказалось не так уж и плохо. Ванная комната без следов синей плесени или грибка. Стандартный универсальный санитарный блок с биде и душевой кабиной. Ничего лишнего. В простом шкафчике - несколько упаковок с прокладками и аптечка. Отдельно порадовали замкнутый цикл очистки воды и система обеззараживания. Не хотелось бы обрасти грибами или отдать концы от амебиаза.
  Остальные комнаты я осматривал скорее для проформы. Кухня-гостиная с небольшим комбайном и запасом пайков. Минимум мебели, и несколько бутылок вискаря в ящике за продуктовым шкафом. Приятный сюрприз, мне давно уже хотелось выпить. Хранилище с бронедверью - тут и так понятно. Я оглядел стеллажи с оружием и боеприпасами. Гражданские модели и старье с черного рынка, но для Нуэво Латино сойдет.
  Спальня с широкой кроватью заставила меня недоверчиво хмыкнуть. Потом я вспомнил, что моя напарница любила спать на настоящих траходромах, куда можно было уложить пятерых, и осталось бы еще место для собаки. И покачал головой, быстро раскрывая и захлопывая двери встроенных в стену шкафов. Куча бабского белья, каких-то мелочей, тяжелые ботинки с тракторной подошвой и электронной меткой магазина в Старых Деньгах. Следующее отделение, открываемое медленнее, явило мне очень качественные и дорогие шмотки ручной работы с метками мастеров, обслуживавших исключительно верхний класс. Корпоратов не ниже замдиректора.
  'Оп... А это тут откуда взялось?' - я достал привлекшие мое внимание ботинки. За ними стояла коробка с вечерними туфлями на тонкой шпильке, и это меня добило окончательно. Я покрутил в руках правую туфлю, взяв ее за длинную шпильку каблука, и удивленно рассматривая глянцевую игру света на лакированной коже изделия. На кой хрен Фурии, не выходившей на улицу уже несколько лет, такие вещи? - 'Стоп... Размер не тот'.
  Я помнил параметры тела Фурии. А совсем недавно - закупал одежду для Тэа. Они очень сильно различались биометрически. Размер ноги у Тэа был больше, и сама она выше Софьи. На два размера различие в груди в пользу Тэа, плечи Мару шире, талия уже... Разложенные на кровати прямо поверх консервационной пленки вещи попадали с точностью 95% в телесные показатели именно Тэа. Как и белье с такими же дорогими отметками и ярлыками. Фурии принадлежало несколько домашних спортивных костюмов, недорогие джинсы и кожаная куртка со вшитыми керамическими бронепластинами.
  'И что получается? - спросил я себя, развешивая одежду по плечикам и крючкам в шкафу. И сам себе ответил: - Фурия прекрасно знала, кто будет со мной. Если бы у меня не возникло подозрений, и я приволок бы сюда, мать ее, Тэа Мару... Очень интересно vytantsovyvayetsya[8] ...
  Судя по всему, моя напарница решила, что ее шкура ценнее моей. А тот, кому достанется Тэа Мару - получает все. И все охотятся на Тэа, включая Семьи мафии. Борис просто оказался откровеннее остальных, hren emu v petlitsu. Якудза, Триады - либо ведут поиск своими силами, либо вышли на Фурию самостоятельно, и она решила не вводить меня в курс дела еще и поэтому. Потому как знала мой ответ в этом случае. Жесткое 'нет'.
  Быть слугой двух господ еще можно, хотя при том увеличивается шанс провала. Но служить одновременно всем - нереалистично. Если только не хочешь кинуть всех работодателей, получив всю награду от кого-то еще, не вышедшего на сцену.
  ------------
  [8] Складывается (рус.)
  
  Бросив взгляд на развешанную в четком порядке одежду в шкафах, я подавил желание всадить в них пару ракет, разнеся со всем содержимым. Мебель тут не при чем. Появившиеся вопросы нельзя было решить только силой оружия, здесь требовалось поразмыслить. Poraskinuti mozgom.
  Наливая виски в бокал на маленькой кухне, я представлял себе последовательность действий. Очень хорошо, что я не взял с собой Мару. Чувствовал ли я предательство или подставу? Возможно. Допускал такой шанс. Потому сейчас и ждал визита второй заинтересованной стороны. По расчетам, они появятся после того, как я опустошу второй бокал. Может быть, к третьему. Виски одуряюще пах торфом и солодом, дымом и чем-то вроде выделанной кожи. И позволял мягко перезагрузить импланты, снабдив их заодно дополнительным питанием.
  И подумать.
  Я достал из кухонного шкафа лист рисовой бумаги. Мыслительный процесс идет лучше, если мозг смазан алкоголем, а руки заняты чем-то отвлеченным. Например - складыванием оригами. Я научился делать бумажных журавликов еще в учебке кибервойск. Инструктор-японец показал эту простую фигурку, и дал задание - изготовить сто таких же. Он рассказывал про девочку-хибакуся, Сасаки Садако и ее тысячу журавликов, сложенных в больнице, где она умирала от рака. Ядерное оружие. Первое применение в истории человечества. Чтобы помнить.
  'Теперь, когда ты знаешь, кто такая Тэа, способен ли ты ее продать?'
  Я взвесил все 'за' и 'против'. И понял, что мне - по сути, пешке - скорее прострелят голову, и спустят в Гудзон. А Тэа заберут бесплатно, стоит лишь обратиться к любому участнику охоты с подобным предложением. В лучшем случае - сунут подачку и билет в Тихоокеанское Содружество. С нулевой вероятностью добраться живым до точки назначения. Несчастные случаи так часто происходят над пустым и глубоким океаном...
  'Даже если это будут очень большие деньги?'
  В этом случае - тем более. Чем больше денег - тем больше желающих их у тебя отнять. Как только сумма обезличенного депозита имеет более девяти нулей, выживаемость человека без связей и покровительства властей, неважно - теневых или официальных, становится равна нулю.
  'Даже если будут четкие, прописанные договором гарантии?'
  В наше время не существует четких гарантий. Самые крепкие соглашения, зафиксированные в бумаге и сети, вырезанные на жопе тупой бритвой или выложенные иридиевыми слитками в деньгохранилище, нарушаются так же легко, как и сделка, заключенная в грязной подворотне. Иногда даже легче и быстрее. Достаточно посмотреть на тех же Мару, их договоренности, и их союзников. Где они все сейчас?
  Мой ответ - нет. Я ее не продам. Почему? Да хоть бы и из эгоистичного желания прожить чуть дольше, черт вас всех возьми. Не продам до тех пор, пока не получу гарантий для себя. А я уже понял, что не получу их никогда.
  
  Стук костяшками пальцев по косяку межкомнатной двери заставил меня перевести взгляд с горлышка бутылки на проем. Постукивание отдавало металлом, и неизвестно, где железа было больше - в притолоке или в каждом из долгожданных гостей. Темные очки, деловые костюмы, короткие стрижки и выглядывавшие из-под воротников сорочек татуировки. Якудза. Неожиданно приятный, черт его дери, сюрприз.
  - Добрый день, Сука-сан, - вежливо поклонился их кё-дай[9]. За стеклами очков блеснули искусственные глаза, и по этому отблеску я опознал Ёсимото Итиро.
  С этим яком мне случалось несколько раз работать в паре. Последний раз - пару месяцев назад. И он имел достаточно высокий ранг в иерархии якудза, исполняя обязанности личного телохранителя и капитана Кимуро-сана, сына оябуна. Тогда пришлось много бегать и сильно напрягаться, включая перестрелки в производственном комплексе 'Белая Орхидея'. После этого босс оплатил Итиро новые глаза, а залеченные кислотные ожоги на веках и коже вокруг глаз японца позволяли узнавать его безошибочно.
  - Конничи-ва, Ёсимото-сан, - привстал я со стула, отодвигая в сторону пистолет с глушителем. Обойма лежала рядом, показывая, что я настроен на переговоры. Пустой стакан, стоящий напротив моего, намекал на доверительную атмосферу. - Хорошо ли идут дела у Кимуро-сенсея?
  - Дела моего клана идут хорошо, - Ёсимото сделал знак, и остальные бойцы клана бесшумно покинули небольшую гостиную-кухню. Убедившись, что дверь прикрыта достаточно плотно, и защелкнув замок, японец отодвинул стул, и присел на краешек, легким взмахом пальцев отказавшись от выпивки. - Мудрость Кимуро-сенсея безгранична, и именно потому мы с вами снова встретились. Я очень рад этой встрече, и надеюсь, что она пройдет в обстановке дружбы и понимания.
  Я расслышал ударение на слове 'мы', и кивнул, невесело улыбнувшись. Яки не забыли оказанных им услуг, и послали того, кто меня знает. Но это вовсе не значило, что Итиро не причинит мне вреда. Но, даже стреляя мне в затылок, он будет безукоризненно вежлив, и позволит умереть быстро и без мучений. Идеология якудза во всей, мать ее, красе. Друзей у клана нет, только союзники, которыми можно и нужно жертвовать во имя блага якудза. Все не-японцы - варвары, их не жалко. Наиболее полезным дозволяется умереть без лишних страданий, но и только.
  Пусть считает, что я верю в сказанное.
  - Очень рад вас видеть, Итиро, - я отставил стакан в сторону, и заметил холодный блеск зрачков японца. Он замерил уровень виски в бутылке, и расстояние от моей руки до пистолета. В патроннике мог оставаться патрон, и ему хотелось удостовериться, что скорость реакции позволит уклониться от выстрела. Вероятно, разговор пойдет об очень интересных вещах. - Без шуток, рад. Когда мы расстались, я беспокоился о вашем здоровье и надеялся, что вы вернетесь к своей работе. Вижу, что все закончилось благополучно.
  -------------
  [9] 'Старший брат', ранг в иерархии якудза (яп.)
  
  - Мне приятно это слышать, Сука-сан, - тонкие губы Итиро изогнулись в холодной улыбке, искусственной донельзя. Ему сменили почти сорок процентов кожи лица, насколько я знал. Из-за проблем с совместимостью пришлось ставить синтетику, и вместо мышц - тоже. - К сожалению, не могу сказать того же о вашем состоянии дел.
  Воцарившееся молчание дало возможность каждому из нас подумать над произнесенным. О чем размышлял Итиро, я не знал. Даже сочиняй он сейчас стихи о падающих с ветви лепестках сакуры на склоне горы Фудзи, мне было по большому счету все равно. А свои выводы я уже сделал, и переобуваться на лету не собирался.
  - И чем же так плохо мое состояние дел, Ёсимото-сан? - я вежливо поднял бровь, рассматривая ободок очков якудза. Достаточно толстые дужки подсказывали, что в них находится приемопередатчик системы дополненной реальности. Кто разглядывает меня сейчас через невидимые камеры? Вряд ли сам старик Кимуро. Скорее всего, его сын. Наследник. Но вероятнее всего, кто-то из лейтенантов. - Я жив. И пока не собираюсь умирать.
  'Сколько ему потребуется времени, чтобы добраться до сути?' - подумал я, оценивая собеседника. - 'Примерно минут десять, если я верно понял. После чего латинос, наконец, вынут член изо рта, и оценят ситуацию. Я не представляю угрозы для них, но боевая группа яков - вполне. Сократим же сроки'.
  Прежде чем Итиро выдал очередную безупречно вежливую фразу, я сказал:
  - Мару здесь нет, но в этом вы уже убедились. Также я не знаю, где она находится в настоящий момент. И не имею ни малейшего представления, куда может направиться. В последний раз мы виделись два часа тридцать две минуты назад по моему внутреннему хронометражу. Я готов предоставить доступ к стеку данных для подтверждения своих слов.
  Ёсимото на мгновение замер, приоткрыв рот, и я представил, какое бурление поднялось сейчас в локальной сети якудза. Японец легонько двигал зрачками, словно читая иероглифы - сверху вниз, слева направо. Возможно, так и было, японцы так и не отказались от своего языка, письменности и обычаев, даже выплеснувшись с островов Аматэрасу в большой мир. Иногда это даже было удобно.
  - Позвольте мне прикоснуться к вашему порту ввода, - скривил губы Итиро, поднимая правую руку. Его средний палец раздвинулся, удлинившись, и на его кончике расцвела тончайшая серебристая хризантема ультракоротковолновой антенны.
  На самом деле согласия не требовалось, но соблюдение формальностей оставалось визитной карточкой якудза уже много веков. Я согласно кивнул, раздвинув волосы с левой стороны головы, ближе к затылку. Небольшая контактная площадка отмечала точку вживления основных имплантов связи. Прикосновение было не обязательным, но при прямом контакте минимизировалась утечка информации. В глазах на мгновение потемнело, кольнуло сердце, но потом все прошло, и я даже ощутил прилив сил и бодрости. Голова стала кристально чистой. Кажется, хакеры яков постарались привести меня в порядок. Им ничего не стоило запустить выброс необходимых веществ, инициированный имплантами. Естественно, не просто так, а в обмен на память имплантов и записи данных.
  'Заметят ли они коды Мару и их активацию?' Думаю, да. Мару и яки слишком схожи, их этика растет из одного корня. Не сомневаюсь, что дед или прадед Тэа были якудза.
  Кажется, тогда было принято отрезать мизинец при выходе из клана. Сейчас это уже не практикуется из-за развитых биотехнологий. А вот удаление имплантов и полная декиберизация - да. Погибает примерно семьдесят процентов отважившихся на это. Немудрено, что желающих оставить ряды клана невелико. Жить-то хочется.
  - Не стоит благодарности, - проворчал я.
  Ёсимото уже стоял возле двери, и касался кончиками пальцев к грубо покрашенной филенке. Японец повернулся ко мне, словно что-то вспоминая. Он снял очки, и его искусственные глаза, окруженные воспаленной кожей и следами химических ожогов, сфокусировались на моих зрачках.
  - Со всем уважением, - сказал Итиро, - Сука-сан, но, если бы вы оказались здесь с Тэа, мы вынуждены были попросить вас не упорствовать, и не мешать нам забрать ее. Мы можем предоставить ей защиту, что бы ни случилось. И мы обязаны это сделать.
  'Надо же, даже обязаны, - мысленно я оценил тонкость завуалированной метки собственности. - Интересно, зачем? Мару ваш деловой партнер уже много лет. Один из самых крупных, если не самый. Неужели, Кимуро-сенсею так и не удалось отказаться от идеи слияния компаний, вернуть давнего блудного сына в отеческий дом якудза?'
  В обычно бесстрастном тоне якудза проскользнули извиняющиеся нотки. Он действительно переживал по поводу оказанного мне недоверия, иначе не стал бы разговаривать вообще.
  - А если бы я все же проявил упорство? - спросил я. - И не отдал бы вам наследницу Мару, несмотря на все наше взаимное уважение?
  При упоминании Тэа по лицу Ёсимото прошла легкая дрожь. Якудза чего-то опасается, и не боится это продемонстрировать? 'Охренеть...'
  - Со всем уважением, - тяжело произнес он после долгой паузы. - Я бы сделал все, что надлежит, дабы забрать ее. Даже если при этом пришлось бы вас убить.
  Мой взгляд содержал изрядную долю насмешки... и понимание. Вынос на спине ослепшего и частично парализованного Итиро из-под плотного огня противника лег на плечи японца его личным giri[10] по отношению ко мне. Но его долг перед кланом намного выше.
  - Сука-сан, - японец вытянул руки по швам, и глубоко поклонился, - я уважаю вас и признаю ваши заслуги. Я постарался бы сделать вашу смерть как можно более безболезненной и незаметной, даже если после этого пришлось бы отвечать перед оябуном. Но это - максимум того, что я могу.
  Я встал, и поклонился в ответ. Когда я поднял голову, в дверях уже никого не было. Все слова были сказаны. Я понял позицию якудза, а они, надеюсь, мою.
  ------------
  [10] Долг (яп.)
  
   Убежище было пусто, только в вазе для цветов чернела хризантема, сделанная из тонкого пластика. Рядом примостилась хрупкая фигурка моего журавлика. Я несколько секунд смотрел на изящный цветок, выделявшийся на фоне светло-серых стен контрастным пятном. Ни подписи, ни электронного следа, ни электромагнитной активности. Просто цветок. Пластик, вручную свитый и формованный. Я не помнил такого в стандартах поведения яков, и подавил желание смять хризантему, отбросив ее на пол. Это все равно ничего не изменило бы. Ни во мне, ни вокруг меня.
  Сложнее всего было довести до Тэа ее маршрут. Помогло то, что безликие серые карты памяти, лежащие в потайном сейфе, были немаркированными. Когда я протягивал ей накопители, то и сам не знал, куда они ее приведут. Выяснить это можно было, только проверив все оставшиеся в споте карты.
  Большая часть пути Тэа должна была пролегать через подземелья. Метро, технические туннели, канализация. Ее могли перехватить только наверху. 'Надеюсь, не перехватили. Девочка очень способная'.
  Неожиданно я подумал, что мне надоели все эти игры. Кружева слов, танцы над пропастью и прочие траханые в зад развлечения, грозившие стать уже не пиром во время чумы, а настоящим фестивалем Апокалипсиса. Чтоб мне сдохнуть на месте, если так продолжится, то яки столкнутся лбами с Борисом, латиносами, Триадой... Развяжется бойня. 'Угадайте, господа, кто получит наибольшую выгоду от всего этого говна?'
  'Пресловутый мистер Ди', - захлопнул я дверцу машины, и окинул взглядом приборную панель. Японцы вскрывали ее, это понятно, и теперь передвигаться на тачке не следовало. Но выбраться из квартала на своих двоих я не надеялся - слишком уж тут было неуютно, и сканеры фиксировали передвижения большого числа вооруженных людей. Мотор, зажурчавший свою песню, стронул авто с места, и понес к мосту через Гудзон.
  Иконка пришедшего сообщения, мерцавшая в поле зрения, мешала, и я раздраженно открыл его. С трудом удержав тачку на своей полосе, и подрезав машину, полную бухих тинейджеров. Вслед мне раздались выстрелы, пара из них даже срикошетила от брони, но я не обратил на это никакого внимания. Передо мной висел хорошо знакомый символ. Белоголовый орлан, сжимающий в лапах пучок молний. Эмблема Объединенного Командования.
  'Твою мать. Ну не pizdets ли творится...'
  'Командиру разведывательной роты капитану кибернетических войск Эйнджелу Майклу Спрингфилд-Джонсу. Вы призваны на действительную службу начиная с момента получения и прочтения. Все импланты разблокированы, доступ к тактическим счетам и допуск к секретной информации - возобновлены. Предоставлены расширенные гражданские и полицейские права. Настоящим приказом весь личный состав роты переводится в режим ожидания дальнейших указаний Объединенного Командования Альянса'.
  - Сначала сокращаем, потом расформировываем, дальше снова собираем.
  Прилетевшее довеском сообщение, казалось, уже не могло добавить яркости ощущениям, которые я испытал. Но добавило.
  'Соблюдайте осторожность, капитан. Вы последний оставшийся в живых из вашей роты. Берегите себя. Майор Вольски'.
  Я ударил по тормозам, и вышел из тачки, движимый яростью и болью. Не хотелось их сдерживать. В задний бампер машины сразу же впилился тот самый внедорожник с латиносами-подростками. Я почти не заметил, как они все легли на потрескавшееся от времени дорожное покрытие. Внутри меня что-то словно оборвалось.
  Глаза жгло. Я смотрел на мост через залив, вокруг меня стонали изломанные латиносы, ползая в лужах крови, но мне было на них насрать. Все мои люди - мертвы. Их уничтожили уже после увольнения. Но не добрались до меня. Хотелось мстить, но я даже не знал, кому. Любой КВшник, выполняя боевые задачи, автоматически становился врагом для половины мира. Даже если сидел в штабе, и нажимал на кнопку боевого дрона, наносящего удары по лагерям наркоторговцев в сельве или пунктам подготовки террористов в пустыне. Но зачистить всю роту...
  Не могли же они все в правительстве настолько ебануться. Pidorasy.
  Если раньше обстановка только казалась дурнопахнущей, то сейчас дерьмом от нее несло совершенно определенно. Расшвыряв детишек ударами ботинок, и выбив из их кривых рук пару стволов, которые в других обстоятельствах оказались бы в заднице у своих владельцев, я сел за руль, и вдавил педаль газа в пол. Прочертив покрышками по шоссе жирные черные полосы, автомобиль развернулся, и полетел прямиком к моему убежищу. Я брошу машину перед соседней станцией метро. Даже желание задать Фурии неприятные вопросы померкло перед необходимостью срочно найти Тэа. Девчонка наверняка может дать хоть какие-то ответы. Если не вляпалась в очередные неприятности. Или хуже. Если яки полезли в чужой квартал среди бела дня, положив болт на любые договоренности - город скоро полыхнет. И оказаться в пекле войны между бандами я не пожелал бы и врагу.
  'Мару знает ответы на вопросы. Импланты со встроенными модулями лояльности, попытка захватить контроль над корпорацией, заказ на Тэа, выступление этого гребаного Ксенакиса', - я чувствовал, что информация укладывается в одну картину, но не хватало некоторых важных кусочков мозаики, объединявших все воедино. На одной интуиции операцию не распланируешь. И даже разворачивающиеся в фоне стека поисковые запросы, содержащие короткие и по-армейски идиотские данные не помогали. - 'Почему именно в настоящий момент? Почему не год назад? И как это связано с зачистками?'
  Тачка вошла в очередной поворот, проносясь мимо темного полицейского мобиля с выдвинутыми стволами парализаторов и опущенными бронезаслонками. Но вместо того, чтобы пальнуть мне вслед и включить 'люстру', парни в синем даже не пошевелились. На панели моей машины просто мигнул голубым огонек сигнала, и этим все кончилось. Департамент обороны уже взял меня под свое ржавое крыло. Если Вольски прав, то хакеров у меня теперь тоже нет. И пока их найдут, может пройти неделя или две. Я привык к постоянному присутствию невидимых сетевых наездников еще в КВ, да и Фурия тоже редко оставляла меня в покое.
  'Если кто-то будет вообще искать тебе хакеров, - шевельнулась мысль. - На фоне происходящего твои допуски могут оказаться lipoy и ловушкой'.
  
  
  Тэа. Рынок
  Они не прощались. После того, как Сука понял, кто такая Тэа, он выгреб из тайника одноразовые карты с маршрутами и высыпал их на кровать перед женщиной, кратко пояснив, что это и для каких целей он их предоставляет. В голосе у Суки не было и тени сомнений, что их пути расходятся. Тэа не стала спорить. В принципе, она и так достаточно увидела в этих городских джунглях, чтобы перехотеть оставаться здесь дольше положенного. Сука ушел первым. Собрал какие-то вещи, зарядил свой старый револьвер и вышел, буркнув через плечо, чтобы Тэа прибрала за собой перед уходом.
  Мару смотрела на россыпь карточек еще минут десять после того, как Сука попрощался. Она молчала, не согласившись и не оспорив его решения. Как и его приказа прибраться. Когда наслаждаться видом одинаковых по форме и цвету прямоугольников ей окончательно надоело, она легла на кровать, свернувшись калачиком и подтянув ноги к животу. Глаза не закрывались. Тэа предполагала, что успеет даже немного вздремнуть, прежде чем решится уйти в неизвестность. Но сна не было. Тело сковало нервное напряжение, выразившееся в мышечном ступоре и взгляде в одну точку. Гормональные системы вырабатывали повышенную дозу нейромедиаторов и гормонов удовольствия, но все, чего удалось добиться, наслаждения неудобной позой и взглядом в стену.
  Тэа смотрела на закрывшуюся за Сукой дверь. Следовало решать, куда пойти. Невозможно лежать так до конца дней. Подсознательно она, возможно, даже надеялась, что он вернется сюда. Пусть не за ней, за своими вещами или по своей причине. Но рационализм и здравая логика напомнили Тэа: Сука притащился сюда исключительно из-за нее. Нет женщины, нет проблем.
  Тэа встала, с трудом распрямила затекшие ноги и руки, потерла глаза пальцами, массируя веки. Ей некуда было идти и невозможно было остаться. Нигде и никому Тэарин Мару не была нужна живой. Зато желающих лицезреть ее мертвой столько, что в очередь можно вставать.
  Тэа сощурилась, вглядываясь в карточки. Чего она хочет? Вернуться в 'Мару Лимитед'? К Дийкстре Ксенакису, кем бы он ни был для нее? Или к мистеру Эдисону и к его сыну? Она хочет вернуть свою жизнь. Вернуться не куда-то, а вернуть отнятое. Ее жизнь, пусть и проходившая на недосягаемой для таких, как Сука, высоте, была ее, Тэа, жизнью. И ни она, ни кто-то другой не выбирали ее. Да, Хирото оставил ей компанию. Трансконтинентального монстра, владеющего множеством активов, щупальца которых тонкими и толстыми жгутами обвивали треть планеты. Но Тэа не просила этого. Как не просила смерти отца. И не просила такую жизнь. Увы, просто взять и отказаться от нее она тоже не могла. К хорошему быстро привыкаешь. А отвыкаешь медленно. Но, как бы то ни было, заслужила ли Тэа или нет свое богатство и власть, но позволять некоему человеку отнимать ее личность, жизнь и все, что составляло каждый ее день? Нет, этого простить нельзя. Пусть не получится вернуть и вернуться, но простить точно не выйдет. И для того, чтобы не прощать, стоило узнать, что случилось.
  В голове проскользнули разные цепочки мыслей. Тэа напряглась, выковыривая из памяти те блёклые картинки, которые, как она думала, она забыла навсегда. Лицо Хирото-сана, почему-то, вспоминалось только в общих чертах. Они с Тэа были неуловимо похожи, но не настолько, как Кимуро-сенсей и его наследник. Щедрая примесь варварской крови по матери. Тэа не была ослепительно красивой. Но ее внешность, с азиатскими чертами и несвойственными для них высокими скулами, оказалась разбавлена мельчайшими, неуловимыми для взгляда деталями, делающими лицо и фигуру Тэа запоминающейся. Выделявшейся среди чистокровных якудза и русских, не похожую на латиносов и китайцев, контрастирующую с европеоидами и уж точно не несущую генов африканцев. На таких, как Тэа, смотрят долго. Только для того, чтобы попытаться понять, где именно заложена асимметрия и неправильность. И никогда не находят.
  - Пришло время вскрыть ту тайну, которую я почти забыла. Может, потому и нейросканер не признал ее значимой для стирания, - сказала Тэа самой себе. Голос, прозвучавший в пустом помещении, напугал ее. Как, оказывается, давно она не говорила. Даже язык присох к нёбу. Пальцы сомкнулись на карточке с маршрутом. Первой из предложенного десятка...
  
  Черный рынок находился относительно недалеко. Пришлось пробираться через заваленные тоннели и темные, узкие переходы технических шахт, но само расстояние виделось преодолимым. Тэа порвала куртку и сильно ушибла бедро, когда не удержалась на выступе вдоль завала и рухнула вниз. Освещения в том месте не было, пришлось пробираться медленно и наощупь. План, сложившийся в голове, предполагал переговоры с теми людьми, которые говорят только со знакомыми. И Тэа должна была убедить их, что она теперь их лучший друг. Аргументом в этом деле послужит армейская аптечка, прихваченная в логове Суки. Мысли о воровстве неприятно царапали душу. Тэа раньше не приходилось воровать. Для человека ее положения это было просто абсурдным. Зачем тащить чужое, если можно купить такое же и даже лучше? Но Тэа все же призналась себе, что поступок принес незнакомое, щекочущее чувство некоего удовольствия и адреналина. И ноги понесли Тэа прочь быстрее. По дороге то и дело попадались прячущиеся в темноте и полумраке группы людей. Тэа изредка могла расслышать шепоток за спиной или чье-то дыхание, но эти люди предпочитали не вылезать из нор, что вполне устраивало Тэа. Они не хотели быть обнаруженными, и она этого не хотела. С этой мыслью Тэа прошла половину пути, прежде чем уткнуться в завал. Кое-как она отыскала дорожку, используемую в этих сырых и темных переходах, как альтернативный путь к месту назначения. Но курткой и бедром пришлось пожертвовать. Снова захотелось есть и пить. Пришлось сжевать по дороге еще один сухой паёк и запить водой, прихваченной вместе с аптечкой. Тэа цинично размышляла, что Сука еще дешево отделался. Она могла выгрести у него и биодезы, но что-то подсказывало ей, что этот товар на черном рынке будет слишком приметным. Тэа, скорее, пристрелят, чем с ней договорятся. Или просто сволокут в укромное место и будут трахать и пытать до тех пор, пока не расскажет, где это взяла. Потом все равно убьют, но в первом случае это хотя бы будет без унижений.
  Пальцы сомкнулись на подвеске-бабочке под одеждой, сжав ее на секунду в кулаке. Единственное, что подарил ей отец. Лично преподнеся эту вещицу в день рождения. Кажется, тогда Тэа исполнилось шестнадцать, и Хирото прибыл к ней на другой континент, чтобы сделать подарок и серьезно попросить дать клятву никогда с ним не расставаться. Тогда Тэа восприняла это, как суровую отцовскую заботу. Старый Хирото сан не славился проявлением эмоций. Легче было заставить кусок льда растаять в морозилке, чем увидеть на лице старика хотя бы тень бушующих внутри чувств. Тэа было легче думать, что они там вообще были, чем смириться с их полным отсутствием. Теперь же, когда Тэа попала в переплет, подвеска не казалась ей такой простой. Стал бы глава империи просить дочь сохранить простую безделушку. Она даже не была украшена какими-то очень редкими или ценными камнями. Самые обычные хризопразы.
  Догадка о том, что подвеска собой представляет на самом деле, поразила Тэа в минуту крайней задумчивости. Хирото был прагматиком. И никогда не строил планов, если у него не было альтернативных путей решения. Он всегда оставлял себе лазейку, чтобы, в случае чего, исправить ситуацию и не уронить честь семьи.
  Тэа и раньше догадывалась, что нейрокорректор имеет программу обратного действия. Но сам Хирото не успел точно подтвердить эти догадки. Он умер слишком внезапно и быстро, чтобы отдать дочери всю полноту власти и ключи к империи Мару. Видимо, ключ-то был, только Тэа не успела узнать, как он выглядит. Теперь узнает. Она была почти на сто процентов уверена, что подвеска - ключ-кристалл от тайника Хирото, где он хранил самые важные записи, от момента создания своих разработок до момента их воплощения в жизнь. Значит, если возможность вернуть память и была, то данные об этом должны были быть в тайнике. Во всяком случае, Тэа и сама бы не стала хранить такие вещи в пределах владений Мару. Хирото предвидел то, что случилось с Тэа. Иначе бы не обезопасил свои записи. Думал, наверное, что если Тэа не знает больше положенного, то ее не тронут. В принципе, он был прав. Просто что-то изменилось слишком быстро и внезапно. И Ксенакису пришлось пойти на риск, форсировать события, отказавшись от продумывания деталей и играя слишком грязно.
  - Ублюдок. Я до тебя еще доберусь, - прошипела Тэа сквозь зубы. От ее сдавленного шипения в тенях поблизости метнулась фигура. Кто-то, решивший ограбить одинокую женщину воспринял слова на свой счет. Тэа сжала зубы, чтобы не продолжать унижаться в своих глазах, выплескивая злость на Ксенакиса словами. Где-то в глубине души она уже ощущала, что правда, которую она хотела вспомнить, ей не понравится. И это как-то было связано с Ксенакисом.
  
  Стрелять по дороге не пришлось ни разу. Тэа сумела проскользнуть мимо аборигенов, не привлекая внимания. Возможно, перемазанная грязью и растрепанная женщина просто не вызвала интереса у тех, кто то и дело появлялся и исчезал рядом с ней. Глубокие шахты старой ветки метро, участки подземных коммуникаций и даже древний коллектор, по которым пришлось пройти Тэа, надежно глушили сигнал ее маяка. В паре мест, где глубина залегания проходов была не слишком большой, Тэа ускоряла шаг, не надеясь, что пласты земли и толстых перекрытий спасут от следящих устройств. Слишком многие сейчас ее искали, чтобы расслаблено гулять в подземельях. От пыли, малой освещенности и смрада чесались и слезились глаза. Иммунная система организма взбесилась, погрузившись в непривычную среду. Все, что было заложено в теле Тэа, сейчас начало работать на пределе, перехватывая аллергены и чуждые для ее привычной среды обитания бактерии. Кожа чесалась, но Тэа думала, что это просто пот и грязь. К запахам она притерпелась быстро. Вонь уже не казалась такой сногсшибательной, затхлость и редкие облачка гниения под ногами заставляли задерживать дыхание только в первые минуты похода.
  Но когда Тэа не нашла обходного пути на последнем отрезке дороги, и ей пришлось выбраться из люка канализации наружу, в темную, холодную ночь подворотни, она не удержалась от глубокого глотка свежего воздуха. Того самого, который еще сутки назад казался ей вонючим и отвратительным. Воистину, человек ко всему привыкает быстро. И все познает только в сравнении.
  Участок пути до следующего люка удалось преодолеть в полной темноте, минуя всего один переулок. Тэа шла быстро, не останавливаясь и стараясь держаться вблизи стен домов поблизости. Всего-то пара минут, и вот уже нужная решетка под ногами. Отбросить ее в сторону, скользнуть в вертикальный зев коллектора, задвинуть решетку... и когда она только наловчилась? Тэа уже опустила тяжелую крышку в пазы, когда ощутила короткий укол боли в щеке. И в этот же момент пальцы у нее разжались от неожиданности. В информационный стек потекли данные от крошечного дрона-передатчика. Малютка Эдисона была настолько нетребовательной к зарядке аккумулятора, что могла пользоваться бесконтактным пополнением батареи, находясь рядом с мощным источником электричества. К примеру, кабелями питания городской инфраструктуры. Тэа пролетела несколько метров, неудачно упала на липкий пол внизу и застонала. Перед глазами появилось смазанное изображение аватара системы управления 'Мару Лимитед'.
  Юноша лет двадцати, с растрепанными светлыми волосами и грустной улыбкой стоял, опустив взгляд и покручивая в руке какой-то предмет. Его губы двигались, но Тэа не сразу поняла смысл слов.
  'Госпожа Тэа, с вами говорит Адам Эдисон. Моя часть, если точнее. Если вы еще живы и находитесь в здравом уме, настоятельно рекомендую не возвращаться домой. Время, требуемое на мое полное уничтожение, на исходе. Взломать мои системы невозможно, и вы это знаете. Только уничтожить физически. Мой отец передает вам свое глубочайшее почтение и уважение, и просит сообщить, что не предавал вас и вашего покойного отца, Хирото-сана. Напавшие на вас киборги были идентифицированы, как продукция вашей компании, списанная несколько лет назад ввиду устаревания программной структуры. И невозможностью обновления на старых носителях указанных моделей. В данный момент временным управляющим 'Мару Лимитед' назначен Дийкстра Ксенакис. После утреннего выступления временного управляющего перед советом директоров корпорации Мару, вы признаны пропавшей без вести, возможно, находящейся в плену одной из террористических ячеек Халифата. Совет директоров еще не принял окончательного решения по данному вопросу, но ваше появление не склонит чашу весов ни в какую сторону. Вас уничтожат, госпожа Мару. Вам даже не удастся пересечь периметр закрытой зоны района Старых Денег. Мне удалось отправить на ваши поиски несколько дронов. Первый получивший подтверждение вашей личности автоматически передаст сигнал остальным на самоуничтожение. Также мне удалось получить генетический материал на месте крушения вашей спасательной капсулы. Досье на тех, кто пытался вам навредить, вам ничего не даст. Однако, - тут юноша поднял взгляд и посмотрел прямо на Тэа, заставив ее отпрянуть от неожиданности и упереться лопатками в стену позади, - я предоставляю вам данные, которые удалось извлечь из сети на человека, с которым вы покинули место встречи с криминальными элементами. Данные прилагаются. Как на него, так и на его постоянного партнера, - аватар замолчал, позволяя налетевшей метели из помех и данных постепенно начать стирание его фигуры, снизу вверх, начиная с ног и медленно поднимаясь выше. - Не пытайтесь выйти на связь. 'Мару Лимитед' падет в любом случае. Взлом моих баз данных и уничтожение моей сетевой личности - дело времени. Дрон, принесший вам эти сведения, самоуничтожится с окончанием записи. Удачи вам, госпожа Мару. Вы всегда были крайне добры ко мне и моему отцу, мистеру Эдисону'.
  Юноша вскинул ладонь, в которой крутил незримый предмет, и Тэа увидела, что он держит пистолет. Выстрел разнес голову юноши в пыль. Кружащая вокруг информ-метель тут же подхватила и поглотила остатки данных, превращая их в неясную, неидентифицируемую пыль в сети.
  Тэа медленно опустилась на задницу, проскребя лопатками по шершавой стене. Глаза защипало, изображение темного коридора слева странно расплылось. Тэа сморгнула, и по щекам прокатились дорожки горячих слез, от которых зачесалась кожа и глаза. Она растерла их тыльной стороной ладони, размазывая грязь по лицу, встала и пошла дальше.
  Надо же было куда-то идти. Дома больше у нее не было.
  И просмотреть предоставленную информацию тоже надо. Через несколько секунд, вскрыв первый пакет с данными от Адама Эдисона, Тэа не удержалась от улыбки. Сука имел полное право не называть своего имени. Тэа даже остановилась в проходе.
  - Тэньши... ангел, - хмыкнула она. - Думаю, для своей напарницы ты даже тэншин-тиги[11], уж я бы точно так считала на ее месте.
  О том, что Сука, по сути, оказал ей подобную услугу, послужив ангелом-хранителем при первой встрече, Тэа даже не задумалась. В ее истории денег, расчета и выгоды для Суки было больше, чем порыва оказать бесплатную услугу.
  
  Черный рынок оказался огромным подземным ангаром. Оставалось только догадываться, как именно он тут оказался и для чего служил изначально. Возможно, когда-то это место было продовольственным складом под каким-нибудь моллом, но подниматься наверх и осматриваться Тэа не хотелось. В данный момент вокруг было шумно, суетливо и светло. Вокруг постоянно кто-то орал, галдел, шумел и что-то жарил. Тэа даже думать не желала, что можно готовить на небольших вертелах над открытым огнем. Если это были не крысы, то их близкие родичи. Жрать это дерьмо можно было либо с большой голодухи, либо от отчаяния. Впрочем, местных не особенно волновало, какое именно мясо лезет им в рот. Главное, чтобы не пищало и не пыталось выбраться обратно. Тэа сначала едва не ослепла от яркого света. Переходы подземелий вывели ее к рынку запутанными темными проходами. Редкие свисающие со стен лампочки кое-как позволяли различить дорогу под ногами. Все же, те, кто пользовались этой дорогой, мало заботились о том, чтобы не свернуть себе шею по пути. Но сам рынок, огромный, испещренный узкими проходами между палаток, боксов и навесов, оглушал светом, звуком и запахами.
  Вопреки логике, от аромата жареной крысы во рту выделилась слюна. Столько часов на безвкусных рационах давали о себе знать. Желудок заурчал, но Тэа стиснула зубы. Денег, которые она отыскала в убежище Суки, вполне бы хватило для покупки обеда, но Тэа решила не рисковать здоровьем. Светить наличку тоже не следовало. В голове хранился небольшой список оборудования, которое, в теории, могло помочь установить, от чего именно она носит на шее ключ-кристалл. Как и координаты сейфа.
  Эти ключи, или кей-кеи, всегда содержали цифровую подпись банка или хранилища, которому были приписаны. Они применялись в разных областях, как и кристаллы с данными, и потому в списке Тэа значились медицинские считыватели и армейские распознаватели информкристаллов с дронов слежения. Любое устройство могло дать ответ. А могло и уничтожить ключ. Но для начала стоило отыскать место с подобным оборудованием.
  Тэа уже понимала, что просто подойти к первому торговцу и спросить, где тут продают перебитые считыватели, будет не слишком умной идеей. Пришлось осматриваться лично, заглядывая в витрины и подсматривая в приоткрытые двери. Вывески, щедро усыпавшие стены и притолоки сколоченных лавчонок, не особо помогали. Допустим, Тэа хватило бы ума отличить бордель от закусочной, но разобрать, какой из этих магазинов торгует сетевыми приблудами, а какой - запчастями к приборам хакеров, это вряд ли. Ничего похожего на то, что она искала.
  - Эй, мадам! Потерялась? - звонкий и бойкий мальчишеский голосок последовал сразу же за ударом в бок. Тэа дернулась, опустила взгляд и наткнулась им на острое личико мальчишки лет десяти. Худой, разодетый в цветастые тряпки, он был смуглокожим и подвижным. Темные глаза, темные волосы, торчащие из-за лопоухих ушей, быстрые, почти неуловимые движения, ужимки, переминания с ноги на ногу.
  - А тебе что? - неласково обронила Тэа. Но отойти не попыталась.
  - Могу подсказать, могу проводить, могу объяснить. Даже трахнуть могу, если ты тут за этим, - нагло добавил пацан, попытавшись сделать свой голос грубее и глуше, чем он был. Тэа смерила шкета взглядом. Этот бы и крысу не трахнул. Разве что, по голове кирпичом.
  - Считыватель для кей-кея. Оплата на обмен, - сухо произнесла Тэа, цепко следя за бегающими глазами пацана. Тот сразу преобразился, почуяв выгоду.
  - А что мне за это будет? - тут же подбоченился он, вертясь вокруг Тэа, как юркая мышка.
  - Я тебе руку не сломаю, которой ты в моем кармане шаришь, - произнесла женщина. Едва заметно оттянутый карман куртки, в котором не было ничего, кроме бесполезной уже карточки с маршрутом, тут же вернулся на место. Пацан, ничуть не смутившись и подбросив на ладони монетку, найденную в другом кармане Тэа, задорно улыбнулся.
  - Пошли, мадам. Джо знает тут все! Сейчас покажу тебе твои считыватели. Ты, кстати, так ничего не найдешь тут, - уже потащил Тэа за собой Джо, - тут не считыватели говорят, а 'вертушки'. Они же внутри там шумят и что-то такое крутят. Вот и вертушки. А если ты будешь тут свои слова заумные толкать, только тухлую крысу получишь...
  Пацан заливался соловьем, шмыгая между покупателей и торговцев, как блоха. Тэа старалась держаться рядом, но Джо всегда сохранял такое расстояние, чтобы Мару не успела цапнуть его за шиворот. Мальчишка подвел ее к неприметной палатке, похожей на переделанный узел связи. Толстые стены, крылечко с тремя ступенями, внутри какие-то столики, полки, пара диванов.
  - У Мартышки лучшие приблуды для хакеров. Все, что с кристаллами, все у нее, - ткнул пальцем Джо в витрину. Пыль густым слоем покрывала ее снаружи и изнутри, давая скудный обзор. Но Тэа заметила бурно скачущую девушку. Или женщину, трудно было судить снаружи. Видимо, это и была Мартышка. У хозяйки были клиенты, что обманчиво позволило Тэа немного расслабиться.
  - Мартышка меняет стоящие хреновины на свои услуги. Если тебе только посмотреть, может дать часть приблуд в аренду. Но работать только на ее территории. Зато никакого кэша. Только ювелирку и органы не предлагай. Бывай, мадама!
  Джо выскользнул из пальцев Тэа, уже сомкнувшихся на воротнике его куртки, так же ловко, как прыгал по проулкам рынка. Только сальный след на подушечках пальцев остался. Тэа тщательно вытерла руку о штаны, прежде чем войти внутрь павильона. Дверь за спиной глухо брякнула старомодным колокольчиком.
  ------
  [11] Ангел-хранитель (яп.)
  
  Сука. Рынок
  Машину пришлось бросить в нескольких кварталах от станции метро. После шаловливых ручек японцев, покопавшихся в ней, и предательства Фурии, мне все время казалось, что за мной следят. Каждый дрон, невесомой черточкой мелькающий в воздухе, воспринимался как угроза. Окна домов смотрелись бойницами, готовыми ощетиниться стволами. Лица прохожих выглядели, словно они все знали, кто я такой.
  Загнав тачку в проулок между ресторанчиком и неведомо как занесенной в этот район буддистской пагодой, я какое-то время сидел, приводя в порядок начавшие сбоить импланты. В последний раз меня так накрывало в панамериканских джунглях. Но там было проще - все, кто не КВ, враги. Убей, или убьют тебя. Дикие звери, одуряюще воняющие цветы размером с голову, ядовитые змеи и мутантные насекомые с маскировочной окраской. Война там не прекращалась ни на минуту. Наркобароны, выращивающие мю-коку и опийный мак, устойчивый к дефолиантам. Повстанцы, забывшие, против чего направлен их мятеж. Одиночки-выживальщики, сбрендившие от доступных, как трава, наркотиков. Еще более безумные 'хранители джунглей', выделившиеся из радикального крыла давным-давно забытого 'Гринписа' и перешедшие от попыток останавливать авианосные группы резиновыми лодками к уничтожению всех, кто посмел топтать толстый слой детрита в дождевом лесу.
  Там паранойя спасала жизнь. В городе - отягощала.
  Я вспомнил Панамерику и то, где видел лицо толстячка, сидевшего при выступлении Ксенакиса в первом ряду. Он еще постоянно протирал тонким белым платком свою лысину, и поминутно прикасался к мочке уха. Этот жест вызвал сейчас поток воспоминаний из прошлого.
  'Салли Блэк', - услужливо подсказала база данных, загруженная и обновленная после получения мною кодов КВ. - 'Медиа-магнат, миллионер, продюсер и ведущий реалити-шоу. Владелец собственного канала сетевого вещания. Подозревается в связях с преступными сообществами, контрабанде оружия и организации убийств. Оправдан по десяти уголовным делам. Проходит свидетелем по тринадцати судебным разбирательствам. Внесен в списки нежелательных персон Тихоокеанского содружества. Заочно приговорен к казни в пяти странах, включая Халифат'.
  Я сбросил воспроизведение. Все это было известно и так. Но познакомились мы с этим ублюдком именно в Панамериканских джунглях. Память услужливо распахнула передо мной сохраненные воспоминания, спрессованные и пахнущие порохом.
  
  Я вел взвод на разметку маршрута патрулирования. Задача простая, но не в этой местности и обстановке. Вероятность огневого контакта - девяносто процентов. По данным сетевой разведки, картель 'Колумбиана' высадил на побережье три подразделения наемников для расчистки и охраны новых плантаций. Действуя при поддержке тяжелой техники и вертолётов, они представляли грозную силу. И командование КВ использовало мою роту для маркировки местности и картографирования, чтобы настроить орбитальные излучатели. Официально этих спутников, конечно же, не существовало, согласно регламенту ООН о мирном космосе. Но в действительности происходило так, что время от времени тот или иной участок суши внезапно превращался в выжженую пустыню с потрескавшейся окаменевшей почвой.
  Рядовым бойцам КВ, в общем-то, класть на эти детали. Задача поставлена, остальное - дело командира. У него шлем большой, вот пусть он думает. Я и думал. Сопоставлял детали, прятал данные в архивы, недоступные хакерам кибервойск при очередной проверке. Размышлял. Пытался разобраться в хитром сплетении геополитики, больше похожей на гнездо глистов, чем на логическую упорядоченную систему. Занимался тем, что принято сваливать на отдел стратегического планирования штаба и системных аналитиков. Да, мои выводы были дилетантскими, данные - недостаточными, схемы и выкладки - неполными, но мне хватало. Было достаточно, чтобы понять, как устроен мир, в котором мы живем. И осознать, как нас всех используют. Наши же импланты, изменявшие эмоции, прививавшие лояльность и настраивавшие гормональный уровень на единственно верный лад - инструмент контроля. Такой же, как кредиты, залоговые, взаимные государственные долги и система образования. Солдат должен ловить кайф от службы, и не особо переживать по поводу трупов, в том числе и своих соратников. Гражданский должен работать, чтобы поддерживать экономику, тратить деньги, занимать их у банков, время от времени спускать их на алкоголь и наркотики, и воспроизводить население. Корпоративный служащий имеет право жить, работать и размножаться во благо своей корпорации и общемировой экономики. Все, кто вне системы - враги.
  Весело, правда? Особенно на фоне химической бури боевых модификаций, насыщающих кровь сложной смесью синтетических гормонов и аминокислот. Мозг думает в одну сторону, тело - в другую, в результате получается полная и беспросветная задница, как она есть.
  Мой взвод тогда попал в классическую ловушку, разыгранную как по нотам. Ждали не нас, но наркогвардия особо не разбирается, в кого стрелять. Когда по растянувшимся цепочкой фигурам в хамелеоброне с двух сторон ударили почти бесшумные пулеметы, рассчитанные на противодействие тяжелой технике, невосполнимые потери скакнули сразу на сорок процентов. Там и остались до самого конца.
  Нас учили, как правильно поступать в такой обстановке. И я дрючил своих бойцов, выбивая лишнюю сентиментальность, прививая новые привычки и рефлексы. Приходилось тяжело. Но позже пригодилось множество раз. Мало кто представляет себе, что такое служить разведчиком, уходя в автономку по враждебным местам на месяцы. Ты можешь рассчитывать исключительно на себя, и в гораздо меньшей мере - на тех, кто с тобой в группе. И одно из правил, приспособленное как раз к перехвату разведподразделения на марше, гласило: 'Тот, кто убит - убит. Тот, кто тяжело ранен - убит. Тот, кто пытается оказать первую помощь раненым - убит'.
  Это не относится к моменту, когда бой окончен и враг отброшен. Но в мгновение, когда по тебе начинают гвоздить из тяжелых стволов, срезая сочную, пахнущую влагой листву, как бритвой, и срубая нетолстые древесные стволы очередями, разведчик должен включить весь эгоизм, который у него есть, и спасать свою жизнь. А только потом наносить ответный удар. Большая часть из тех самых сорока процентов - три человека - погибли именно потому, что оказались на перекрестье кинжального огня и пытались отстреливаться. Мир им.
  Над головами стрекотали дроны, проделывая в густой листве окна шрапнелью. Сверкали осветительные ракеты, превратившие сумеречную зелень в расцвеченную кислотными вспышками дымовых гранат адскую дискотеку. Стробоскопы, глушилки, подавители связи и инфразвуковые излучатели создавали невероятную мешанину визуального и звукового мусора, перегружавшего системы зрения приборов и людей.
  Под управлением нашего хакера убитые продолжали вести огонь, до тех пор, пока пулеметы не перемололи в фарш все сервомышцы брони, и не разбили капсулы с кристаллами процессоров. Остальные, отойдя в заросли, перегруппировались, и вычислили командный центр. Наш снайпер, Алонзо Фонсека, был родом из этих мест, и еще мальчишкой примкнул к партизанам. Он знал рельеф, и даже умирая от разрывной игольчатой пули, превратившей его кишки в решето, давал ориентиры. До самого конца. Последние десять процентов потерь группы.
  Выкаченные белки глаз крупного чернокожего, затянутого в перепачканную кровью и дерьмом снежно-белую униформу, нелепую в джунглях, как государственный флаг России над Белым домом. Этот говнюк командовал наемниками от лица 'Колумбиана', и получил свое сразу после идентификации. Без особых эмоций. Наркобароны и их доверенные лица подлежали немедленному уничтожению без разбирательств.
  За ним последовали выжившие после короткой резни наемники, особенно виновные в гибели моих солдат. Остальных следовало сдать местному правительству, но никто не сомневался, что уже через несколько дней те же самые морды будут на побережье, и снова вернутся в джунгли. Если повезет, они станут удобрением для тропического леса. Иначе - отработают свою ставку, и вернутся куда-нибудь в Содружество или Штаты. Или в Южную Америку.
  Примерно в этот же момент я понял, что не все дроны были боевыми. Часть отличалась слишком уж развитыми камерами и панорамными объективами. Вместо длинных выступов антенн дальней связи торчали короткие трубочки. Эти штуки не могли летать далеко, и управлялись откуда-то поблизости. И часть подобных устройств все еще была в воздухе.
  Солдаты рассыпались по окрестностям, обшаривая местность лучами детекторов и прицелов. Связь стала лучше, и к нам пробился штаб, немедленно подключивший систему слежения. Майор Вольски не стал спрашивать, зачем нам этот поиск. Командный пункт вычислили быстро, заметив удивительно пустое место в частотах, слишком ровное для естественного фона. Маскировочный электронный полог, куполом накрывавший небольшую полянку на одном склоне ближнего к месту стычки холма, не давал помех, но тем и выделялся в перенасыщенном средствами РЭБ участке.
  Два летающих грузовика, пара фургончиков, копошение людей в униформе. Это вызывало желание всадить в них ракету, но нам не дали кодов на бомбардировку. Наверное, чтобы не повредить поля с кокой. И мы пошли сами. Тем более, что незнакомцы спешно грузили в машины оборудование и пресловутых дронов, по одному слетающихся к ним.
  Мы зашли одновременно с разных сторон, и привычно двинулись к центру стоянки, сбивая с ног рабочих и выводя из строя охранников. Гражданские были безоружны, и потому получали дозированные удары, отбивавшие желание что-то делать и двигаться. Мордовороты с новенькими винтовками оказались с гонором, и вскоре раздались первые выстрелы. Со стрелками не церемонились - броню еще нужно пробить, а пуля штурмового карабина превращает человека в кусок мяса с гарантией. Особенно если на нем почти нет защиты.
  В середине, как паук в сети, властвовал потный и красный от натуги Салли Блэк. Он управлялся с голографическим пультом, как заправский пианист, продолжая снимать и монтировать, управлять дронами и отдавать команды. На колеблющихся картинках мелькали кадры горящих джунглей, нашей атаки на порядки наркогвардейцев, казни наемников, нападения на лагерь самого Блэка. Он продолжал работать даже сейчас. И это невольно вызывало уважение. До того момента, пока не стало ясно, что первые потери случились именно из-за того, что сигнал съемки нашего отряда перехватили наемники наркоторговцев. Если бы не Блэк, мы имели шанс пройти с меньшими потерями.
  Он посмотрел на дымящийся ствол винтовки, и брезгливо отодвинул его в сторону толстым пальцем, блестящим от пота.
  - Не мешайте мне работать, мать вашу, - сказал он, пытаясь вернуться к своему занятию. Я заметил на экранах момент гибели одного из моих людей, снятый с разных ракурсов, и перевел ствол на тонкую аппаратуру, исходившую жаром из прорезей защитных кожухов.
  Блэк мрачно смотрел, как пули, разрываясь, крушат тончайшую технику, и багровел все сильнее с каждым выстрелом. Не обращая особого внимания на мрачные фигуры в закопченной броне, частично утратившей свою маскировочную окраску, он толкнул меня в грудь своим кулачком, смешным по сравнению с моей лапой в бронеперчатке, и начал поливать таким отборным матом, что некоторые выражения я помню до сих пор. И стесняюсь их применять в том обществе, где нахожусь.
  Мой удар сломал ему челюсть. Мне незачем было сдерживаться перед этим стервятником, питающемся падалью и картинами смерти.
  Мы уходили в темные ночные джунгли, прореженные стрельбой и взрывами, а на холме дымились костры. В них догорала аппаратура, раздробленные бронекапсулы с хранилищами информации, и трупы проводников. Уцелевшие люди, запертые в хлипком фургончике, уже раскачивали его, пытаясь выбраться. Это случится через полчаса, еще столько же займет поиск оружия и патронов. И также нескольких неопасных, но неприятных сюрпризов. Мы уйдем достаточно далеко, отклонившись в сторону от маршрута.
  Четверо наших бойцов распались серым жирным пеплом в своей броне. Жар улучшенного термита расплавил костюмы, как фольгу, и металл впитался в рыхлую красно-коричневую землю. Все слова, прощания, воспоминания, слезы - подождут до возвращения с маршрута. Все подождет.
  
  Да уж... Спасибо тебе, Фурия. Удружила, можно сказать. Как и КВ.
  Я, испытывая сильное сожаление, отключил шифрованный канал связи со штабом, лишившись той смутной тени былой инфоподдержки, которую предоставляли кибервойска своим солдатам даже на отдыхе.
  'Предоставляли, да. Пока нас всех не выгнали пинком под зад. Хорошо еще, что интенданты тогда своего не упустили, и за неполный месяц списали чуть ли не половину вооружения и технических средств. Задним числом. Как утраченное в боях и потерянное при ненадлежащем хранении'. Я вывез в те дни полтора контейнера снаряжения, и до сих по сей день не знал проблем, сливая в случае необходимости излишки или запчасти на черный рынок.
  Нельзя сказать, что я не скучаю по службе в кибервойсках. Скучал. И хотел вернуться. В параллельно-перпендикулярный мирок армейского быта, к матерному лаю командиров, уюту и теплу. Потом я мысленно представил свои золотистые капитанские 'шпалы', полюбовался ими, покрутил так и эдак... и с терпеливым вздохом засунул их себе в виртуальную задницу.
  Воспоминания, как ни странно, меня успокоили и настроили на деловой лад.
  Вся пляска с бубном вокруг возрождения КВ выглядела очень подозрительно. И дело было вовсе не в моей паранойе. Вольски я до сих пор верил больше, чем всем остальным звездоносцам в фуражках-аэродромах. Майор показал себя адским занудой, но и неплохим парнем одновременно. Да, он выглядел как ходячее совершенство, если не считать лысины. Но, по крайней мере, под его началом служилось неплохо - совсем адских мясорубок удавалось избегать. Всем, кроме меня и моих немногочисленных бойцов. Разведка всегда уходила вперед первой, и возвращалась последней. Даже вне столкновений мы несли потери. Такова жизнь.
  Окончательно добила мое возбуждение по поводу восстановления в рядах армии повестка, свалившаяся в стек в последний момент перед отключением каналов кибервойск. В ней мне настоятельно рекомендовалось - читай 'бегом' - явиться на базу флота в Бриджпорте. Якобы для получения снаряжения и довольствия. Я представил, как пролетаю все кордоны на выезде из города, пересекаю на прошитом пулями автомобиле полицейский пост, салютующий мне из всех стволов, и через пару часов гонки по прибрежной трассе вдоль Лонг-Айленд Саунд влетаю на территорию базы. С Тэа на переднем сидении...
  Может, я излишне наивен и иногда прямолинеен, но введение в тактическое уравнение Мару сразу разрушало всю картинку. Образ планируемой операции рассыпался, словно макет, сделанный из песка. Ее не выпустят из города. И меня тоже. С редкой мстительностью стирая сопротивляющиеся всеми своими секретными допусками и кодами сообщения от департамента обороны, я подумал, что, их задумка, конечно, была весьма хороша, имея все шансы сработать. Еще день или два назад я бы ломанулся в сраный Бриджпорт, едва получив письмо. И повизгивал бы от восторга, что меня не забыли, я нужен, мать ее, стране и армии... Вопрос не в том, доехал бы, или нет. Вопрос в том, когда именно бы меня пристрелили. И кто бы это был.
  Но вероятнее всего, мне не удалось бы даже выехать из города.
  В происходящем завязаны все основные игроки, от правительства до мафии, русской и японской. Китайцы, как всегда, не вмешиваются - Триады славятся стоическим терпением, и ввязываются в битву, когда исход ее известен. Остальную мелочь в расчет можно не брать. Корпораты с удовольствием доедят останки, но не более того. Рисковать дураков нет. Кроме Ксенакиса, который точно так же выпадал из любых расчетов, как и Тэа.
  
  Девочка оказалась еще умнее, чем выглядела. И гораздо предприимчивее, чем я ожидал. В моей 'норке' все было аккуратно уложено по полочкам. Слишком аккуратно, и многие вещи находились не на своих местах. Можно было списать это на неопытность, но я знал: так обычно делают, когда хотят что-то скрыть. Мазнув взглядом по серым карточкам, лежащим веером на покрывале кровати, я встал в центре убежища, прищурился... и стал методично перерывать оружейку и хранилище.
  В общем, я стал немного беднее, это правда. Но подборка не сильно настораживала - деньги, что-то из нелетального и малозаметного оружия, и почти все препараты из видавшей виды армейской аптечки. Даже просроченные. Даже специализированные. 'Твою мать, - я рассмеялся, испытывая смесь гордости и ощущения наебанности. - Девочка, ты меня прямо-таки радуешь. Ты растешь в моих глазах с каждым часом. Я даже, мать твою, сейчас горжусь тобой. Ты что, собралась развязать четвертую Мировую?'
  Конечно, нет. Стоимость препаратов, хоть и оказывалась высокой, но не являлась особо запредельной. И Мару не могла не понимать, что ей не дадут слишком много денег - у перекупщиков их просто нет в таком количестве. Особенно на черном рынке в Хантс-Пойнтс.
  - Так, и что же тебе понадобилось, Тэа Мару? - спросил я сам себя, перебирая карты, и отбрасывая считанные на пол. Из десятка точек, которые я помнил и так, отсутствовала одна-единственная. Саундвью Парк. В нескольких кварталах от Хантс-Пойнтс, где уже десятилетие в подземных хранилищах бывшего продовольственной оптовой базы функционировал Черный Рынок. - И, главное, нахрена? Ты же не собираешься покупать танк... и вообще оружие. Ты идешь за чем-то другим. Редким. За чем-то, что не найдешь в магазинах...
  Представив, какой предстоит проделать путь, я тонко скрипнул керамическими накладками на зубах. Даже на машине пришлось бы потратить до двух часов, чтобы добраться туда - здесь, к югу от черного трупа Бронкса, жизнь кипела и бурлила. Можно было даже полчаса постоять в пробке, если не умеешь летать.
  
  Еще на подходах к Рынку, когда приличные внешне кварталы сменились серыми и непритязательными старыми постройками, я почувствовал, как по мне прошлись липкие взгляды. Электронные и органические, они ощупывали мой силуэт, и по одному пропадали, отваливаясь и выпуская меня из поля зрения. Бронированная армейская куртка-хамелеон, тяжелые ботинки и ставшее привычным неприятное выражение лица позволяли пройти все невидимые кордоны, не особо напрягаясь. Меня здесь знали, и относились неплохо. Опасались.
  В этом месте не было принято устраивать шумные разборки и размахивать пушками. Если Тэа следовала инструкциям на карте, то шла внизу, по канализации и метро. Это проще, хотя и дольше. И тех, кто приходит на рынок под землей, не трогают.
  Меня не остановили даже у входа. Толкущийся на небольшой площади народ вел себя удивительно мирно. Они грелись у непременных горящих бочек, жарили какую-то еду, беседовали и выпивали. Спуск вниз, в многоярусный темный ад рынка, был свободен.
  Итак, задача. Найти девушку американо-японского происхождения в незаметной одежде, затерявшуюся внутри жужжащего тысячами голосов Рынка, и не очень желавшую, чтобы ее отыскали. Решение очень простое.
  - У меня сегодня будет удачный день, - я осторожно, чтобы не сломать тонкие, похожие на птичьи, косточки в пальцах мелкой и растрепанной девчонки, извлек ее руку из своего кармана. Она была одета в поношенную и перешитую мужскую одежду. Судя по штопкам на куртке, ее предыдущего владельца пристрелили из игольного дробовика. - Ты так не считаешь?
  - Отпусти, киборг, - девочка достала из-под полы вполне серьезный ствол - кажется, китайского производства - и нацелила мне его точно в левый глаз. - Свали нахер, и я не буду стрелять.
  Если нужно отыскать на Рынке кого-то или что-то, следует обратиться к одному из местных проводников. Они зарабатывают на жизнь тем, что водят людей к нужным лавкам, лоткам и палаткам. Попутно продавая всякую полезную мелочевку, подворовывая и навязывая дополнительные услуги тем, кто достаточно прост, чтобы на них повестись.
  - Прежде чем ты попытаешься пристрелить меня из незаряженной пушки, я хотел бы узнать кое-что, - свободной рукой я продемонстрировал сложенную вчетверо пластиковую купюру. Половинка лица негра-президента смотрелась гротескно. - Давно ли гостей этого сраного рынка грабят так откровенно и бессовестно? И где брат твой, Джейн?
  - А, так бы сразу и сказал, - равнодушно нажала на спусковой крючок своего ствола девчонка, притом не дернув и веком. Естественно, раздался громкий щелчок, и на этом представление закончилось. - Джо сегодня работает на другом конце Рынка. Давай сюда бабло, maricon.
  - Puta madre Dios, ты учишь испанский? - скривился я. С этими мелкими ублюдками нужно было оставаться в постоянном напряжении. И не давать себя заговорить. Впрочем, в моих наружных карманах можно найти только пыль, и об этом Джейн помнит. - Пока ты не ответила на другой мой вопрос, денег не будет. Где твой брат? Кого он провожал сегодня? Куда?
  Джейн ловким движением высвободилась из моего захвата, обложив меня звонкой фразой на каком-то европейском языке, и отскочила в сторону. Наблюдавшие за происходящим зеваки заржали. Они очень хорошо знали мелкую, и не признали меня. Впрочем, пока я и не перешагнул здешних неписанных рамок приличий.
  - Пошел ты на хер, Сука, - прошипела она. - Я своих не сдаю.
  - Своих? - кажется, Тэа уже здесь признали своей. Интересно. Или она про что-то другое?
  - Да, своих! - Джейн протянула грязную ладошку с глубокими морщинистыми линиями на ней. Длинные тонкие пальцы подрагивали. Я знал их с Джо уже несколько лет, и они оба ни на дюйм не выросли, оставаясь в телах двенадцатилетних детей. Кажется, их привезли сюда с подпольной фабрики клонов, обслуживавших кого-то из богатых людей Верхнего города. Генетический брак. - Гони бабло, кибер. Тогда позову Джо. Он уже все уши мне прожужжал своей японской кисой. Ты же за ней пришел?
  - На, держи, - квадратик перекочевал из рук в руки, исчезнув в карманах куртки Джейн. Девочка повела плечами, и я услышал щелчок вставляемой в ее ствол обоймы. - Что за киса? Shūshokushi[12]? Ну, модификант?
  - Сам ты сраный модификант, - Джейн повела меня по почти пустым переходам. Она тоже не любила толчеи этого суетливого места. - Женщина, японо-американка, привлекательная, молодая. Без сопровождения. Хитрая. Мелочь в карманах не держит, как и ты. Что искала, не знаю, я другим занимаюсь. Джо расскажет. Если захочет.
  Остановившись, маленькая мутантка указала пальцем на галерею, откуда доносились звуки приготовления еды и запахи жарящегося мяса.
  - Джо там. С тебя двадцатка.
  - Я тебе и так уже отдал полтинник, - проворчал я, - за сраную экскурсию по вашему долбаному рынку, который я и так уже знаю, как свой сортир, вдоль и поперек. Не жирно ли будет?
  - Как знаешь, - мигнула Джейн, смотря сквозь меня отсутствующим взглядом голубых глаз, почти не видимых из-под неровно стриженой челки. Но такие штуки на меня давно уже не действовали. - Значит, отдашь Джо. Или будешь искать свою японку еще три дня, пока ее не оприходуют где-нибудь в нижних уровнях.
  Я посмотрел на эту несчастную женщину, навсегда запертую в теле ребенка, и понял, что спорить с ней не хочу. В глубине я ощущал к ним с братом жалость и сочувствие, но следовало признать, что они нашли достойный выход из ситуации. И использовали свои слабые стороны в качестве сильных. Если не знать, какой болью отдается каждый день такой жизни, можно даже позавидовать. Вряд ли им удастся протянуть долго. Возможно, потому они и подняли расценки. Если учесть цены на лекарства.
  Тэа была здесь. Наверняка она уже нашла, что хотела, и сейчас либо завершала торги - а торговались здесь истово, как в последний день перед Страшным Судом - либо уже выбиралась отсюда.
  - Прощай, - Джейн поняла все правильно, и развернулась прочь, растворившись в сумраке плохо освещенных переходов.
  - I tebe ne hvorat` - сказал я ей вслед.
  ------------
  [12] Женщина-кошка (яп.)
  
  - Вот, Сука, - Джо важно выпятил живот, и ткнул пальцем в замызганную витрину. - Здесь я ее оставил. С тебя двадцатка.
  'Да вы задолбали уже, - подумал я, сворачивая бумажку с очередным президентом в кулаке. - Скоро начнете просить деньги за каждый чих и буквы в словах'.
  - Что она спрашивала? - мрачно спросил я, показывая уголок свертка. - Что хотела?
  - Трахаться, - нагло ощерился мелкий сукин сын, но, заметив мое выражение лица, отодвинулся и опасливо ответил уже правду: - приблуды, вертушки, кристаллы. Мартышка лучшая сейчас по ним. Как не стало Кука и Гейста, она лучшая. Я внутрь не захожу, мне Мартышка пообещала руки переломать. А клиентов привожу часто. Даже из Старых Денег.
  Бумажка сменила владельца. Все равно больше, чем сказано, я не узнаю. Стекла в павильон Мартышки выглядели пыльными и старыми. Но импланты распознавали напыление против прослушивания и наблюдения. Судя по всему, внутри стоит глушилка второго класса и выход в Сеть. Джо свалил по-тихому, растворившись в темноте, как и его сестра чуть раньше.
  Вламываться внутрь без разведки мне не хотелось, и я решил побродить немного по окрестностям. Мартышка устроилась в привилегированной части рынка, с капитальными стенами и коммуникациями. Это место традиционно облюбовали железячники и торговцы оружием. Морг, насколько я помнил, находился на несколько уровней ниже, но биотехнологии мне были не интересны. А вот оружие и обвес - весьма. Особенно на фоне того, что хранившаяся на базе в Бриджпорте снаряга так и останется там. Вряд ли тут найдется что-то КВшное, но кто знает. Jinsei wa odoroki ni michite iru.
  Я толкнул неожиданно тяжелую дверь оружейной, и уперся взглядом в триплекс киборга с поднятой на уровень груди винтовкой. Чтобы считать энергетические сигнатуры, и понять, что он надежно отключен, мне потребовалась треть секунды на разогнанных имплантах. Послышавшийся хриплый смешок из-за стойки подтвердил правдивость вывода.
  - Гляди-ка, не испугался, - продолжал смеяться владелец подпольного арсенала. Кругленький мужик в кимоно свободного кроя и нелепой ковбойской шляпе выглядел странно, но вписывался в общее впечатление от его норы. Налет безумия отчетливо сквозил в скопище боевого железа, собранного со всего мира. Но раздвижные панели скрывали и вполне современное оружие, новое и побывавшее в употреблении. - И даже за пушкой не полез. Ну, тогда добро пожаловать. КВ? Спецназ полицейского управления? Миротворцы? 'Альфа'? Хотя, нет, ты не настолько стар.
  - Сука, - представился я, улыбнувшись.
  - Адольф, - кивнул в ответ хозяин, не слезая со стула. Наверное, он может болтать в воздухе ножками, как ребенок. - Все-таки кибервойска, да, точно. Очень уж характерные контакты на лице. Ваши шлемы никто не может носить нормально как раз именно из-за нехарактерной сети сопряжения. И продаю я их в итоге по сотне за штуку. Три за двести пятьдесят, - он закатил глаза от такого кощунства, и причмокнул губами. - Кстати, у меня тут случился свежий подвоз. Буквально с пылу, с жару. Взгляни туда.
  Ниша размером с грузовик неярко осветилась. Внутри было навалено вооружение и снаряжение КВ, разных размеров и моделей. Я с видом ценителя сунулся ближе, и приподнял кирасу со смутно знакомой конфигурацией подвесов. Метки были стерты, но перебивать маркировку на пластинах никто не стал. Насечки сложились в четкие буквы 'LT GREG VILSOИ'. Последняя буква была зеркальной, превратившись в русскую 'И'. Мы шутили, помнится, что это единственное, что есть в лейтенанте от русских, хотя и знали: его прадед был эмигрантом и носил фамилию Kazakoff.
  Стараясь, чтобы пальцы не дрожали, я положил броню обратно. Дырок спереди не было, но затылочный выступ, в который входили ригели шлема, был заметно оплавлен. Лейтенанта Вилсона убили совсем недавно. Его броня еще хранила остаточный заряд в накопителях, но весь софт был снесен напрочь. На коды КВ она точно не отзывалась, и была практически бесполезна из-за отсутствия у меня нужных прошивок.
  'Вольски знал, что я его послушаю, - подумал я. - И он знал, что ребят уже нет в живых. Что, нахрен, происходит?'
  - Дерьмо, - вслух сказал я, довольно небрежно кладя кирасу на место. - Ни прошивок, ни хрена, и затылочный узел расплавлен почти. Шлем не закрепится.
  - Ну, Сука, что делать, - развел руками Адольф, - зато досталось по оптовым ценам. Могу сделать скидку, три броника по цене одного. Все равно в переплавку отдавать, а жалко же. Вещи надежные, с историей.
  'Вилсон. Сержант Диккенс. Рядовой Сидорофф. Кляйн Даймворст. Лейтенант Сокугава', - считывал я насечки, просто пройдя по ряду. Что еще лежало в грудах в темноте, осталось загадкой, но и того, что я заметил, хватило более чем. Все они, мои сослуживцы, прошедшие не один тяжелый бой и не один хрен без соли сжевавшие со мной в поле, лежали здесь. То есть, не они сами, но их броня, оружие, мелкие приборы и принадлежности. Вещи с отпечатками души. И у кого-то из них наверняка остались родные. Может быть, дети, когда-то безумно гордившиеся, что их родитель служил стране и Альянсу. А эта страна, этот Альянс, парочка говнюков из правительства? Что они сделали для них? Закрыли глаза и отвернулись, чтобы не видеть, как заряд входит в основание черепа, расплавив затылочный узел брони. Тела, скорее всего, сожгли в утилизаторе. Или пустили на удобрения, размолов в молекулярную пыль. Неизвестно, что лучше - стать питательной средой для хлореллы, или пеплом в крематории. По мне, так одна хуйня.
  Лица, манера держаться, шуточки, личные особенности и данные биографии проплывали снизу вверх. Заблокированная база данных открылась, и после каждого файла вносилась пометка: 'зачищен'. Последней записью была строчка с моим именем и фамилией. Курсор замер сразу после них, и неуверенно мигал. Потом выбил: 'статус неизвестен. Возможно, зачищен'.
  Я моргнул, не понимая, что случилось. Я не был подключен к сети, и не мог видеть эту базу даже физически. Но она существовала. Как и приказ на уничтожение моей роты.
  Если начистоту, то все это время я воспринимал происходящее как некую игру. И чувствовал себя если не бессмертным, то очень крутым. Суперменом из древних комиксов. Но столкновение с обезличенным оружием моих бойцов, вываленным в грязном ангаре на продажу по оптовым ценам, и осознание того, что все они погибли от рук тех, кто призвал их на службу, все разом изменили.
  Я понял, что остался один. И меня предали вообще все, включая правительство той страны, нахрен, которую я присягал защищать. Мало того. Я понял, что смертен. И смертен внезапно. На редкость отрезвляющее чувство.
  Мне очень хочется найти того заплывшего жиром генерала, что отдал этот приказ, и намотать его кишки на свой нож, после чего накормить его собственным дерьмом. И глядеть в его свиные глазки, пока они не помутнеют окончательно. Кажется, теперь это стало очень личным делом для меня.
  Я пнул ботинком очередной комплект КВшной брони. И посмотрел на нее еще раз, когда до меня дошло, что я вижу фиксатор для своего родного 'бульдога' на спинной пластине. Не веря глазам, я наклонился, и вытащил кирасу под свет потолочного светильника. 'Сс-сука...' Именно это и было вырезано на груди, чуть выше стандартной площадки под разметку подразделения и штрихкод.
  Это было невозможно. Я поворачивал кирасу так и этак, надеясь, что ошибаюсь, и в кибервойсках был еще один Сука с таким же револьвером, как у меня. Но подсознательно понимал, что нет, не было. Иначе я бы его знал. Да и знакомые до мельчайших подробностей заплатки, конфигурация искусственных мышц и потертости, которые я помнил наизусть, не могли появиться на чужой броне случайно. 'Фурия'. Затылочный узел был оплавлен, как если бы владельцу доспеха выстрелили в затылок из лучевого оружия высокой мощности. Бросив взгляд на оставшийся комплект, я понял, что не вижу шлема. 'Просрать шлем... Она его выкинула или уничтожила? Вот же блядь'.
  Я, наивный, считал, что моя личная броня, прошедшая через множество боев и спасавшая мне жизнь, сейчас хранится в надежном, мать его, месте. У человека, которому я доверял. 'Да, именно доверял когда-то. В прошедшем времени'. Моя напарница с радостью согласилась держать контейнер с доспехом, комплектом вооружения и некоторыми техническими штуками в своем убежище. А теперь я вижу свое имущество здесь. На черном рынке.
  - Заверните эту броню. Еще мне нужен стандартный набор вооружения КВ, с мультифункционалкой и боеприпасами. В упаковке, - услышал я свой голос, звучавший так, словно его пропустили через фильтр глушилки. - Сколько?
  - Э-э, - Адольф спрыгнул со своего стула, и выкатился ко мне. Росту в нем было меньше пяти футов, и он забавно косолапил во время ходьбы. - Дайте подумать... Тысяча.
  - Три сотни, - я еще раз посмотрел на запыленную кирасу с моим именем, потом поднял винтовку, и оттянул затвор. Универсальная вещь. Может стрелять почти всем, чем угодно, но требует очень хороших имплантов в сопряжении. - либо пять сотен, но с патронами. Двойной стандарт-комплект.
  - Девять сотен, - Адольф без выражения посмотрел в ствол, направленный ему в голову, и мизинцем отодвинул его в сторону. - Хорошо, семь, но только из уважения к вашему имени. Они были вашими друзьями?
  - Разумеется, нет, - солгал я, укладывая винтовку на армированный брезент. - Шесть с половиной, и патроны.
  - Семьсот и патроны, - уперся хозяин оружейки. - И я доставлю посылку, куда скажете. По первому же сообщению или звонку.
  - Идет, - я положил купюры на стол, и оперся на него руками, чтобы почувствовать точку опоры. Сердце тяжело бухало в груди, постепенно успокаиваясь после выброса нейрохимии в кровь. - Договорились.
  Теперь можно было вернуться к Тэа.
  ----------
  [13] Жизнь полна сюрпризов (яп.)
  
  Тэа. В лавке
  Едва за Тэа закрылась дверь, как на нее тут же уставились несколько пар глаз. Клиенты Мартышки, присевшие с арендованным оборудованием на диван в углу, сначала переглянулись между собой, а затем уставились на женщину. Тэа шагнула вперед, хозяйка павильона тоже вышла из-за стойки, за которой виднелся проход на склад или в подсобку.
  - Сегодня не подаю, - резко шлепнула по стойке ладошкой девушка. На вид Мартышке было лет тридцать, но рассмотреть это можно было только с близкого расстояния. Невысокая, гармонично сложенная, светловолосая и с мелкими чертами лица, она походила на подростка, если не присматриваться. Карие глаза, однако, смотрели холодно, с пренебрежением и без всякого интереса. Тэа рассматривала Мартышку так долго, что та начала нервничать. Она бросила взгляд на клиентов, с живейшим интересом уставившихся на представление. Потом провела пальцами по коротким волосам, растрепав их еще больше, и поджала губы.
  - Я по делу, - сказала Тэа. Мартышка уперла руки в бока, вскинув подбородок.
  - Ишь ты! А остальные, значит, тут просто так, - звонким голоском прочирикала хозяйка. - Чего тебе, залётная? Стек в унитаз уронила, снимки жратвы и тачек не открываются? Так это не ко мне, это дальше по улице, к Пабло...
  - 'Вертушка', универсальная, без номеров и карты памяти. Базы без подключений, с картами города и новейшими изменениями в комплекте. Аренда, - четко выговаривая каждое слово, произнесла Тэа. На лице Мартышки, подвижном и тонком, отразились все эмоции, сменявшие друг друга за секунды. Гнев, растерянность, негодование, интерес. Последний, вкупе с алчностью, победил:
  - Сколько даешь? - жадно спросила Мартышка. Тэа холодно улыбнулась, обогнула стойку и развернулась спиной к любопытным клиентам хозяйки павильона. Дверь тренькнула колокольчиком, но ни Тэа, ни Мартышка не подняли голов. Они обе перешли на шепот, яростно выторговывая друг у друга выгоду для себя. По залу, обходя диванчик с сидящими на нем гостями, вяло зашагал блёклый тип. Не то охранник, не то укуренный клиент. Мартышка, увидев содержимое аптечки и дешевый ствол, сначала хотела отказаться от сделки, но стимуляторы и релаксанты были уж очень хороши. Если каждую ампулу разбавить даже один к пяти, выйдет неплохой навар для этого места. В карих глазах Мартышки уже блестела алчность. Оставалось как-то половчее надурить незнакомую девку, чтобы оставить без всего груза. Было бы интересно посмотреть, откуда она это притащила, конечно, но этим будут заниматься уже другие люди. Надо только шепнуть кое-кому. За этой шлюшкой присмотрят, пока она не покинет нейтральную зону Рынка. А дальше Мартышка ничего не знает, ответственности не несет и вообще ни при делах.
  - Linda niña[14], - произнес один из посетителей Мартышки, разглядывая профиль Тэа. Он вообще не отрывал от нее взгляд с первых секунд, как женщина зашла в помещение. - Quiero acompañarla despues[15].
  - Sie wird dir nicht geben[16], - буркнул его старший спутник. Его лицо застыло в угрюмой гримасе. На тщательно выбритой голове виднелась татуировка флага Германии.
  Испанец, размахивая руками, горячо строил планы на вечер. Малоразговорчивый и нелюдимый немец из старой гвардии наемников Халифата в это время продолжал отщелкивать на выбранном устройстве слежения свою цель. Когда-то давно ему удалось весьма удачно подделать свою смерть и не оказаться в груде сгоревших тел посреди пустыни. Потом Гюнтер долго наблюдал за прибывшими киберсолдатами, жалея, что у него закончились заряды в гранатомете. Один выстрел мог бы накрыть всю кучу бестолково орущих и негодующих КВшников, разметав мононитью их потроха по песку. Или дать залп из газовика, зарядить какой-нибудь кожно-нарывной хренью, чтобы в условиях жары и отсутствия воды подольше помучались. Но Гюнтер умерил свой пыл тогда, и сейчас не собирался ввязываться в амурную авантюру молодого Хосе.
  - Quiero follarla aquí mismo[17], - мечтательно произнес Хосе. - O al menos poner una etiqueta para encontrar después[18].
  - Hier wird dir kein Sex gegeben. Ein Schlag wird viel schneller in deinen Kopf fliegen[19], - резко сказал Гюнтер. Хосе заткнулся. Не особо обращая внимание на напряжение напарника. Они знали друг друга недавно, и ни у одного из них не было причин доверять другому. То, что полагалось для работы, было оговорено. Но личное дело каждого останется личным делом. Ни Хосе, ни Гюнтер друг за друга не подпишутся, если того не потребует совместный контракт. Немец не любил напарников, слишком уж часто приходилось от них избавляться, когда природная жестокость и опыт службы в Халифате проявляли себя. Портить репутацию он не хотел, и так замазан по самые уши, а если еще кто-то узнает его методы работы, пойдут дополнительные слухи. Но в этот раз пришлось взять Хосе. Цель обитала в том квартале, куда Гюнтеру с его рожей никогда не пробраться, пусть он даже споет им серенаду на испанском и отхерачит гитарой всех слушателей. Хосе был нужен. Но ненадолго.
  
  Тэа удалось арендовать вертушку, отдав только часть препаратов из запасов Суки. Мартышка подозрительно легко согласилась на предложенную цену, но Тэа, не знакомая с обычаями черного рынка так глубоко, не обратила на это внимания. Она удалилась в подсобку, где Мартышка выдала ей плоский прямоугольник тусклого металла. Судя по тому, как она грохнула им о стол, прибор был достаточно тяжел для рук Мартышки, не привыкшей таскать тяжести самостоятельно. Тэа дождалась, пока любопытная хозяйка, постояв с минуту молча и делая вид, что не понимает намеков, уйдет прочь, высказав напоследок глупую колкость. Мару щелкнула замками предохранителей. Прямоугольник тут же с легким гулом начал разворачиваться во все стороны, увеличиваясь в высоте и расправляя скрытые боковые панели. Прямо перед Тэа появился пустой слот для кристаллов памяти. Мягкие, подрагивающие, словно желе, кромки проводников казались шмотками густого киселя в округлых пазах. Всего контейнеров на панели было шесть. Тэа выбрала один, сняла с шеи украшение и осторожно утопила его в вязкой массе предохранителя. Подвеска с упругим сопротивлением погрузилась в непрозрачную, молочно-белую массу. Вертушка была явно старой, и предохранители уже помутнели, но Тэа надеялась, что на нее мощности прибора хватит. Слот втянулся в аппарат, на панели появились символы выбора дальнейших действий. Иероглифы и стандартная латиница. Боковые нашлепки принадлежности были ожидаемо спилены, но по форме и кондовости вертушка напоминала ранние военные образцы.
  Впоследствии 'Мару Лимитед' усовершенствовала такие приборы, позволив им стать незаменимыми спутниками для любой спасательной или частной экспедиции к местам крушения дронов и трансконтинентального транспорта, военных машин, сверхзвуковых самолетов и прочего, высокотехнологичного дерьма. Продукция 'Мару' являла собой небольшую коробочку, которая легко помещалась в карман, и способна была разворачиваться в компактную станцию связи, определения наличия информации в кристаллах и даже проводить небольшие восстановительные работы, если хранилище памяти оказалось повреждено. Правда, в таких устройствах можно было за один раз отработать только два кристалла, зато форма и размеры их не имели значения.
  Тэа нажала на иконку стандартного диагноста. Затем задала параметры поиска и подтвердила вывод координат цифрами по широте и долготе, без отметок на карте. Карты она, правда, оставила, чтобы сразу посмотреть, куда ей потом двигаться дальше. За прикрытой дверью в подсобку кто-то оживленно разговаривал, наращивая обороты и пытаясь донести свою точку зрения.
  
  Охранник, зашедший, пока Тэа торговалась с Мартышкой, не нашел ничего интересного, выскользнув прочь. Дверь снова привычно тренькнула, но Гюнтер с удивлением отметил, что меньше людей в лавке не стало. По спине пробежался знакомый холодок, не посещавший его с момента разгрома его группы в пустыне много лет назад. На пороге стоял, окидывая взглядом присутствующих, какой-то урод с оружием КВшников на поясе. Метки были сбиты, брони и шлема не было, но встроенный в тело сканер взвыл тонким сигналом в черепной коробке. Вошедший светился всеми активными имплантами военных, как дешевая гирлянда. У Гюнтера кровь плеснула в висках. Перед глазами снова мельтешили, выкрикивая проклятия, сраные киберсолдатики, переживающие о потере своих соратников. Гюнтер тогда едва ли не песок жрал от досады, что нечем в них пальнуть. Этот тип казался похожим на одного из киберов, но чем-то все же отличался. Хосе в полголоса продолжал расписывать, в какую бы дыру и как именно он поимел молодую сеньориту, а Гюнтер исподволь следил взглядом за посетителем, который проскользнул внутрь так тихо. Немец даже на секунду испугался, что этот шрамированный мудила зашел вместе с тем пареньком, что, покрутившись, вышел прочь. Значит, слышал их с Хосе разговоры. Проклятый испанец с его неуемным членом! Впрочем, по отсутствию интереса в глазах нового гостя Гюнтер сообразил, что тот вряд ли понял хоть слово из их разноязыкового диалога. 'Самое главное, чтобы та курица не заподозрила к себе интереса, - подумал Гюнтер, - с мужиком можно договориться. Или поделиться. Не бабой, так трофеями'.
  - Lass uns von hier aus gehen[20], - Гюнтер медленно поднялся, стараясь стоять к незнакомому мужику спиной, - alles wurde bereits gefunden[21].
  Хосе упирался, осыпая напарника колкими фразочками, но немец был непреклонен. То, что нужно было тут сделать, они выполнили. Оборудование оставили на столике, за собой прибрали. Гюнтер почти выволок Хосе из лавки, стараясь оказаться подальше от этого места. Молодой испанец пытался бравировать оружием, членом и горячей кровной местью, но Гюнтер без лишних слов врезал ему в челюсть, уложив на дорожке в переулке. Ему требовалось успокоить нервы. Впереди ждал выгодный заказ, и если КВэшник просто сейчас уйдет, то все еще может обойтись. Гюнтер рванул нагрудный карман, высыпал из плоской коробочки на ладонь пригоршню таблеток в желатиновой оболочке и с хрустом разжевал их, прикрыв от удовольствия глаза. Он бросил отсутствующий взгляд на Хосе, вяло размышляя, стоит ли все-таки рискнуть, прирезав его тут, или потерпеть до окончания дела.
  Тэа, которую уже поделили, прекрасно поняла разговор испанца и немца. Она слышала обрывки, но чужая речь привлекала внимание, и Тэа знала, что неприятности начнутся только после того, как она выйдет с рынка. Оставался малый шанс, что ее подловят в паре шагов от лавки Мартышки, но скорее всего они сделают ставку на обратную дорогу отсюда.
  - Kamigami furīku de norowa[22],- она отрешенно ждала вывода координат на крошечном экранчике с поперечной трещиной в верхнем левом углу. Одолженное у Суки оружие неприятно оттягивало поясной ремень.
  -----------
  [14] Миленькая девочка (исп.)
  [15] Надо бы ее проводить потом (исп.)
  [16] Не даст (нем.)
  [17] Трахнуть бы ее прямо тут (исп.)
  [18] Или хотя бы метку поставить, чтобы после найти (исп.)
  [19] Тут тебе не дадут, разве что по роже (нем.)
  [20] Пошли отсюда (нем)
  [21] Все уже нашлось (нем.)
  [22] Уроды (яп.)
   
  5
  Сука
  Когда я приблизился к двери заведения Мартышки, внутренний компромисс был достигнут. Импланты выстроили гормональный баланс и минимальную калибровку. Серьезная настройка не помешала бы, но для этого требовалась клиника не уровня Рынка. А значит, все откладывалась до лучших времен. Если когда-нибудь они наступят.
  Чувство потери своих солдат уже отгорело, уходя на второй план. Погружаться в скорбь казалось излишним - и в этой обстановке, и в целом. Их не вернешь. И все, что я могу - отомстить, если выдастся шанс. Если удастся вычислить, кто предатель. Почти наверняка его место - на самом верху, куда не добраться.
  Можно было посвятить мести остаток жизни, чтобы призвать к ответу инициатора роспуска КВ и уничтожения отставников. Но это походило на ощущения японского самурая-буси, потерявшего хозяина. Став ронином, он ищет смерти, и находит ее, рано или поздно.
  Бусидо умерло вместе с эпохой Мэйдзи и атомной бомбардировкой Хиросимы, но японцы так этого и не заметили.
  Я - не ронин. И не самурай. И однажды я все-таки узнаю, что происходит. И доберусь до тех, до кого смогу. Можно было бы начать с Вольски - он очень подозрительно остался цел и невредим. Еще и выслал предупреждение. То есть, он либо знал все, либо догадался. И успел унести зад с линии огня.
  'Почему ты не выбрал мирную профессию?' - часто спрашивали меня. При этом задающие вопрос обычно вежливо отводили взгляд в сторону от шрамов и блеска линз в моих глазах. Отличить естественную роговицу от искусственной можно очень легко. 'А что вы можете мне предложить?' - вопросом на вопрос отвечал я. - 'Собачек выгуливать? Развозить пиццу? Заделаться сантехником?'
  Обычно я получал размытые фразы про заводы, гидропонные фермы и прочие места неквалифицированного труда, куда брали всех, не заглядываясь на личное дело. И невесело усмехался в ответ. Для бывшего военного сейчас открыто очень мало путей. Либо ты продолжаешь рисковать жизнью, но за деньги. Либо за очень большие деньги, но недолго.
  Я спокойно осмотрелся, войдя в лавку. Внутри торговая точка оказалась намного больше, чем казалось снаружи. Забитое стеллажами, на которых скопилось неимоверное количество разнородного барахла, помещение тянулось норками проходов в разные стороны благодаря пробитым несущим стенам и перекрытиям. В полумраке таились сотни и сотни стоунов оборудования. Сетевые интерфейсы, оптические коммутаторы, старые нейрошунты и даже импланты в пластиковых банках, заполненных формалином.
  Взгляд упал на диванчик, явно позаимствованный из какого-то борделя. В ультрафиолетовом освещении он наверняка светился бы, как Центральный парк новогодней ночью. На нем устроились несколько подростков в потрепанной кожаной одежде, с длинными немытыми волосами и торчащими из худых шей портами нейроинтерфейсов. Сопя, они ковыряли арендованные консоли и обменивались невнятными фразами, пытаясь сойти за хакеров. Но я видел, что до настоящих сетевых наездников им предстоит пройти еще очень долгий путь. 'Ковбои сети' выделяются прежде всего по взгляду, в нем есть что-то этакое, нездешнее и призрачное. Возможно, так проявляются последствия постоянных подключений и нейронов, выжженных сетевыми защитами. 'Безопасны, не несут угрозы'.
  Стойка, как в баре. И хозяйка, сгорбившаяся на высоком табурете с крутящимся сидением. Никелировка стойки и нескольких стульев облезла, сталь под ней покрыта мелкими пятнышками ржавчины. Только взглянув на владелицу заведения, я сразу понял, почему ее называли 'Мартышкой'. Улучшенное зрение позволяло заметить, как лицо женщины постоянно подрагивает, а отражения разных, порой взаимоисключающих эмоций, сменяются, налистываясь, как маски. Вот краткий миг торжества, его сменяет страх, который стирается и становится алчностью. Притом глаза почти неподвижны. Повышенная температура тела и незарегистрированные импланты в голове. 'Она биохакер, - понял я. - Уровень угрозы средний. Неизвестные импланты. Незарегистрированный софт'.
  Мое внимание привлекли двое мужчин в углу, громко разговаривавшие на немецком и испанском. Многословные упоминания женщин и секса во всех позах, слетавшие с пухлых губ молодого испанца, напарывались на короткие хлесткие фразы немолодого, широкоплечего немца. Тот заметил мой интерес, и окатил меня таким взглядом, что рука едва не потянулась к скрытой под плащом кобуре тяжелого пистолета-пулемета, подаренного Адольфом в знак удачной сделки.
  Удивительно 'чистый' для своего возраста, без шрамов, особенностей внешности и в блеклой одежде, немец походил на солдата, или, скорее, наемника. Бывшего. Соскочившего с этого бизнеса, почистившего перышки, но где-то потерявшего скопленные деньги. И потому подвизавшегося в мелком преступном сообществе. Одна особенность, все же, притягивала внимание. Татуировка флага на затылке. Австрия? Швеция? Нет, кажется, Германия. Отличное место для отдушины, когда хочется разнообразия. Волосы всегда можно отрастить, чтобы избавиться от приметной картинки. Или сбрить, чтобы доказать свою личность среди знающих нанимателей.
  'Никого не напоминает?' - кажется, это голос совести. Согласен. Некоторая схожесть присутствует.
  Судя по взглядам, бросаемым и Мартышкой, и этими двумя наемниками на незаметную дверцу в задней части помещения, Тэа была там. И уже умудрилась привлечь внимание к своей персоне. Догадываюсь, чем - армейские препараты с не истекшим сроком годности. Если бы она скидывала их понемногу, то могла бы сюда и не дойти, так что, в данных обстоятельствах можно было сказать: выбрано меньшее из зол.
  'Кто настучал?' - я сделал вид, что изучаю древний комп, еще на кремниевых схемах, лежавший на стеллаже. - 'Судя по тому, как хозяйка нервничает и подергивается, это не неврология от ее экспериментов над собой и дешевых китайских биомодификаций. Это чувство вины, как оно есть. А немец и испанец, только что спешно покинувшие лавку, не при делах, но решили поучаствовать и, если получится, сорвать куш'.
  Итого - две группы, как минимум. Первая может напасть сразу, вторая - только после выхода за невидимую границу рынка там, наверху. Или внизу, если уходить тоннелями. Но блокировка проходов под землей - первое, что будет сделано негласными хозяевами рынка.
  
  Тэа Мару вышла из каморки совершенно спокойной, и выложила на стол перед Мартышкой тяжелый на вид прибор. Желтоватый корпус в сложенном виде не выдавал предназначения устройства, но даже отсюда я чувствовал, как плотно он набит интеллектроникой, ныне засыпавшей после сеанса работы. Взгляд владелицы лавки, брошенный на Тэа, блестел жадным предвкушением. Какой процент она получит за наводку? Треть или четверть? Когда пытались пощипать меня, то признались, что должны были поделить прибыль поровну. Но я продавал оружие, а препараты сбывал редко и через проверенных посредников.
  Бросив несколько холодных фраз, Мару развернулась, и скользнув по мне взглядом, направилась к выходу. Мне понравилось то, что она не подала виду, что узнала меня. Все же японцы удивительно умеют держать лицо, и кажется, что это генетическое. Хотя в случае Тэа, скорее, следствие воспитания.
  Мартышка, не обращая внимания на шушукающихся клиентов, развернула прибор, оказавшийся считывателем и дешифровщиком информкристаллов. Разочарование, проявившееся и удерживавшееся на ее лице целых десять секунд, заставило меня порадоваться за Тэа. Мару все же имела опыт работы с подобными устройствами. И вычистила память, сбросив ее в ноль, судя по реакции гребаной торговки. Нужно при случае поинтересоваться, где она получила такие знания.
  'Здесь ловить нечего'.
  
  Тэа
  Она задержалась у одной из витрин, отойдя от заведения Мартышки на несколько шагов. Хоть витрина и не была зеркальной, но черная драпировка с обратной стороны позволяла различить происходящее позади. Тэа сделала вид, что изучает выставленные в витрине образцы снаряжения для экстремалов. Какие-то веревки с карабинами, коробочки предохранителей, универсальные аптечки, крепящиеся на защитный костюм. В кривом, раздробленном выставочными образцами отражении Тэа видела Тэньши. Он задержался только на пару секунд, когда проходил мимо того самого лысого наемника, зачем-то остановившегося поодаль и делавшего вид, будто пытается привести в чувство своего спутника. Выходило плохо. Неприятный тип, похожий на дикого зверя, больше пинал и выдавал тумаков, чем старался ему помочь. Сука бросил на наемника короткий взгляд. Он уже сделал шаг прочь, когда что-то заставило его остановиться и снова посмотреть на немца. Лысый мужчина медленно выпрямился, перевел взгляд на прохожего и замер. Для Тэа прошли долгие секунды, хотя зрительный контакт двух мужчин длился мгновения. Они так и разошлись, ни слова не сказав друг другу, но у Тэа создалось впечатление, будто они давно знакомы. И это знакомство обоим крайне неприятно.
  Она двинулась дальше, пытаясь отыскать тот путь, которым ее вел Джо. Можно было просто пройти рынок насквозь, рано или поздно дойдешь до какого-то выхода. Тэа решила сделать вид, что знает дорогу. Первые минуты она даже узнавала вывески и переулки, но пестрота и суета вокруг быстро сбили ориентиры. Она шла, не оглядываясь, прекрасно понимая, что ее спутник не отстанет. И найдет способ развернуть ее в нужном направлении.
  Так оно и вышло, когда Тэа, свернув в сторону, внезапно уперлась в закрытые магазины. В этой части рынка было темновато, да и зачем тратить энергию на пустые склады или разбитые витрины.
  - Не думал, что управляющая империи Мару опустится до мелкой кражи, - послышался сзади голос Суки. Тэа обернулась, уставившись на шрамы, избороздившие лицо мужчины.
  - Можно подумать, ты сохранил все платежные документы после приобретения того, что я взяла, - сказала она. Сука промолчал. Он оглядел Тэа с головы до ног, будто решая, прибить ее прямо тут или вывести с рынка. Затем кивнул своим мыслям, принимая решение, и сказал:
  - Выйди из этой помойки, держись левее. Когда дойдешь до алой неоновой вывески, поверни направо и иди прямо до выхода. Я буду сзади.
  Тэа кивнула в знак понимания. Она ощущала скопившиеся у этого человека вопросы к ней, но понимала, что он повременит с подробным допросом до безопасного места. А значит, идти можно было спокойно. Странная мысль, пришедшая ей в голову, заставила задуматься. Тэа осталась совершенно одна в том мире, которого никогда не знала. О котором даже не слышала. Преувеличенные истории подружек насчет вылазок на эту сторону Луны она не воспринимала всерьез. Девушки вечно хвастались, чей поход был круче, кто дальше зашел за границу привычных кварталов и какие именно ужасы и приключения там встретил. Как правило, все заканчивалось сексом в подворотнях или на капоте их авто. Тэа никогда не думала, сколько в этих историях правды. Зато точно знала, что самым смелым поступком была бы экскурсия в подобное место в сопровождении Салли Блэка. Этот юркий угорь мог пролезть в любую, даже самую вонючую и темную дыру. Мог и захватить кого-то из девушек. Ради того, чтобы покрасоваться, завести знакомство или покуражиться? Вряд ли. А вот заснять компромат о том, как очередная дочка богатея трахается с незнакомым наркоманом, пудрит ноздри коксом или угорает в дешевом клубе для работяг и криминала - запросто. Салли любил женщин. Правда, не в том смысле, в котором думали те, кто еще не был с ним достаточно знаком. Салли любил их за ветреность, глупость и готовность к авантюрам, а еще за отсутствие долгосрочных планов и взгляда в будущее. Они хотели удовольствий, готовы были платить и им нужен был проводник. А кто и когда там будет разбираться со снимками их голой задницы, не их проблема. Лёгкие деньги, как утверждал Блэк. Девушки соглашались на поход ради острых ощущений, пощекотать нервы, и чтобы потом иметь возможность козырнуть этим перед остальными. Салли снимал то, что можно было невзначай выложить перед их покровителями, отцами, любовниками и прочими людьми, если Блэку от них понадобится услуга или уступка. Разумеется, не сам. Неприметный дрон с камерой - вполне достаточно. И показывать снимки покровителям он лично не рисковал. Либо через подставных, либо вообще через виртуальность, что случалось чаще.
  Тэа шла, переживая новое и странное, в данных обстоятельствах, чувство защищенности. Вся ее охрана, дроны, лицензионные киборги и тройная система слежения не смогли уберечь ее в своем же доме. Как и не могли помочь туда вернуться. А какой-то незнакомый мужик, просто идущий позади, внушал чувство защищенности и надежности. Тэа усилием воли оборвала мысли. Не хватало еще начать доверять ему. Спасибо, она уже пробовала доверие. Из этого никогда не выходит ничего хорошего. Только трупы, разрушения и потери. Но Тэньши не отстанет. И где-то в глубине души Тэа малодушно порадовалась этому
  Она не заметила, как добралась до центрального выхода с рынка. Огромный ангар в центре комплекса она миновала, чуть приподняв брови при виде светящейся кровавыми брызгами вывески. Кажется, это было место для проведения боев. Возможно, тут просто устраивали развлечения для широких масс, перемежая мордобой с цирковыми выступлениями и кабаре. Тэа не задумалась над этим. Она уже шагнула к выходу, когда Сука поймал ее за локоть и резко развернул в сторону.
  - Пойдем другой дорогой, - бросил он и потащил Тэа прочь. Она попыталась спросить, в чем дело, но получила маловразумительный ответ о чем-то, вроде собственной тупости.
  - Нас там ждали, - объяснил ее спутник через несколько минут, распихивая локтями покупателей и пробивая себе путь к запасному выходу. - Нечего было светить препаратами в Мартышкином логове.
  В голосе Суки слышалась злость и что-то еще. Он как будто бы был рад намечавшимся разборкам. Движения стали четче, скупее и экономней. Сука уворачивался от встречного потока людей с невероятной ловкостью и реакцией. Тэа несколько раз задели плечами, кто-то ругнулся ей вслед, пригрозив переломать ноги.
  - Я отдала треть, - произнесла Тэа, когда им пришлось приостановиться, пропуская древний погрузчик с контейнерами сверху, - а не высыпала на прилавок все запасы разом.
  - И вот теперь некоторым людям стало интересно узнать, где все остальное, - огрызнулся Сука. Тэа и без него это поняла.
  Мужчина протащил ее кривыми переходами через запутанный лабиринт палаток, лотков и навесов, а затем втолкнул в темный проход, должный вывести за границу рынка в глубоких ебенях Хантс-Пойнт. Едва Тэа оказалась в проходе, как в ее ладони появился пистолет. Она тоже не надеялась, что этот выход окажется чистым. Возможно, именно у этой точки будет меньше ожидавших их людей, но не более того. Реальность, как оказалось, умеет удивлять.
  
  Сука
  На самом деле, меня не взбесил факт, что Тэа запустила руку в мои запасы. Это как раз показывало ее предприимчивость, и мне нравилось. Но вот опыта работы и жизни в придонном мире, вроде Рынка или бедных кварталов, ей недоставало. Опыт нарабатывается исключительно на ошибках. С другой стороны, связываться с Мартышкой не стоило в принципе. И, если уж идти на риск, то нужно трястись над каждой капсулой и инъектором, как будто они золотые. Тогда стало бы ясно, что их немного, и тебя конкретно прижало. Могли не позариться на остатки.
  Я проворачивал эту схему неоднократно, и сбоев почти не бывало.
  'Ладно, и не такое проходили, - сохраняя на лице мрачную мину, подумал я. - Прорвемся'.
  Немец не шел у меня из головы. Они с латиносом сидели еще у Мартышки, и привлекли внимание тем, что разговаривали каждый на родном наречии, прекрасно понимая друг друга. То, как лысый дернулся, едва заметив меня, насторожило. Он не выглядел особенно опасным, но влет срисовал мои разогретые импланты, вышедшие не так давно на рабочий режим. А, значит, имел в черепе начинку, сравнимую с моей, если не лучше. Но ни одного сигнала в окружающее пространство не излучал, и вот это привлекло внимание. И то, как он пинал своего напарника - экономными движениями, слегка замедленными, но мощными. Тело привыкает к динамике брони, особенно тяжелой, и инерция сервомышц накладывает отпечаток на динамометрию. Коэффициент замедления не совпадал с броней КВ и Китая. 'Не Альянс. Не азиаты. Тогда кто?' Миллисекунда, и извлеченные из глубокой памяти матрицы ложатся на текущие данные. Халифат. Eb tvoiu...
  Я знал таких уверенных в себе, мрачных и молчаливых солдат. Правители Халифата предпочитали нанимать немцев или шотландцев, иногда французов, и тем обеспечивали себе высокое качество младшего офицерского состава. Разумеется, с перспективой занесения имен павших в Джихаде на стены цитадели Каабы. Микрошрифтом.
  'Тело чистое, лишено отметин о возможной службе или ранениях, даже импланты не светятся. Требования для агента внедрения. Взгляд, в котором читается жгучая, неприкрытая ненависть', - я видел, что немец старается скрыть эмоции 'пустым лицом', но микровыражения все же проскальзывали. Губы едва заметно напрягались, веко подрагивало, зрачки сужались и расширялись. - 'Оазис! Чертов, мать его, оазис в пустыне. Сгоревшие тела, воняющие, как пригоревший кебаб. Тогда мы зачистили всех, кого смогли найти. Но не считали трупы, и не углублялись далеко в пустыню. Кто-то мог уйти и скрыться в песках'.
  Так смотрят на ядовитую тварь вроде скорпиона. Или на врага, которому с удовольствием вырезали бы сердце, чтобы скормить его собаке.
  Это мог быть любой эпизод из африканских или ближневосточных, в котором участвовали кибервойска. Русская пустошь, Дальневосточный протекторат, Кашмир. Индонезия. И этот ганс мог видеть меня исключительно в прицел, или вообще на записях носимых камер погибших. Может быть, я убил его брата или отца. Или едва не уделал его самого при обстреле. Кто знает?
  Технологии Халифата отставали от наших на десяток лет. Два поколения по вооружению, три - по управляющим системам. Чипы и импланты ставились у них только командирам и таким, как этот ганс. 'Янычары', - плеснула справкой система стека, и заткнулась, повинуясь приказу. 'Да, он из пустынных крыс. Отсюда - моторика движений и сосредоточенность. Вмешается? Не думаю. Кажется, решил отступить'.
  Если в Йорке имеются такие личности, то это очень и очень серьезно. Гораздо серьезнее даже проблем с Мару. Даже если этот немец приехал сюда подзаработать или подлечиться в условно мирное время. Сколько таких гансов сейчас ходит по улицам мегаполиса? И что они все там делают? Вербуют последователей, смертников, расписывают женщинам прелести мнимых богатств будущих мужей-террористов?
  Но сейчас следовало отвлечься от геополитики, и вернуться на землю, чтобы заняться насущными проблемами. Местные 'смотрящие' готовились напасть на нас с Мару, я уже чувствовал их взгляды и слышал шум перемещения нескольких десятков человек. Судя по взгляду, который Тэа периодически бросала то в одну сторону, то в другую, она тоже заметила подозрительную активность.
  Вокруг, в окрестностях рынка, не было серьезных противников, что бы о себе не думали здешние 'смотрящие'. Если бы не соглашение между тремя крупнейшими блоками - русскими, японцами и Триадой - по которому Рынок объявлялся свободной зоной, их бы всех построили рядком и отправили в мясницкую. Или расстреляли. А так позволяли считать себя крутыми, устанавливать свои законы, и управлять торговой площадкой, пока это не ущемляло ничьих интересов. Всем нужно место, где можно относительно анонимно прикупить обезличенное оружие, армейские препараты, слабую разбодяженную наркоту или комплект органов по цене фарша.
  Они даже нападали по-крысиному, сгорбившись и поглядывая по сторонам. Гражданское оружие, дешевые плащи из синтетической кожи с нашитой броней, черные платки-банданы и страх, плещущийся в глубине глаз. Задавленный ужас перед сильными людьми. Именно такие крысы в человеческом обличии нападают со спины, используют парализаторы или стараются затоптать, полагаясь на численный перевес. Странно, что вообще решились. Не такой жирный кусок, чтобы пойти против меня. Не узнать мою рожу они не могли. И уже должны были понять, что я с Тэа. Значит, либо нанят для охраны, либо Мару просто знает меня. Но местные решились пойти со мной на конфликт. Да еще этот немец, мать его. Воистину, в городе заварилась серьезная каша. И Мару здесь может быть просто крошечным элементом общей мозаики.
  Сейчас должно было произойти примерно то же самое - первая волна либо сомнет нас, либо откатится, в то время как остальные зайдут с флангов или сзади. Будь Мару одна, им бы могло повезти. И то вряд ли - я вспомнил, как она стреляла из дробовика, приноровившись к оружию, и подумал, что с пистолетом она управится без проблем. С двумя парными пистолетами. Было что-то такое в ее движениях, то резких и рубленых, то, наоборот, плавных, что навевало мысли о боевом искусстве. Не каратэ-массакр, не боевая капоэйра, или старое доброе самбо, но что-то восточное. И явно заточенное под огнестрел. Я подумал и сунул в ладонь Тэа прихваченный из логова ствол. Почти соизмеримый по весу и боеприпасам с тем, который Мару прихватила сама, уходя от меня.
  Вставшие из-под прикрытия разбитых мусорных баков, каких-то ящиков и пластиковых коробок, растрескавшихся от старости и кислотных дождей, нападавшие попытались резко сократить дистанцию, размахивая трещащими от разрядов шоковыми дубинками и битами. Я выпустил пару очередей из пистолета-пулемета, услышав в ответ вопли боли и страха. Вряд ли кого-то зацепил серьезно, но даже поверхностные царапины изрядно охлаждают пыл.
  Мару вытянула руки вперед. Правая отставлена в сторону, согнута в локте под прямым углом, пистолет в ней направлен в темноту. Казалось, она помашет им, как флажком, попросив противника сдаться. Левая же рука, сжимавшая не лучший ствол из моих запасов, вытянута вперед. Оружие смотрит немного в бок, будто стрелок собрался выпустить обойму в ближайшую стену. Выстрелы раздались одновременно. С небольшого уступа на уровне двух человеческих ростов свалилось чье-то тело, зажимая рану в плече и шипя от боли. Тэа шагнула вперед, от души врезала ботинком в челюсть раненому, заставляя его заткнуться. Пистолет в правой руке дернулся влево, вправо, выискивая цели. Те, кому уже прилетело, спешно отгребали в укрытие. Мару прошла еще дальше, не убирая оружия и держа руку со вторым пистолетом плотно прижатой к туловищу. Ствол при этом смотрел параллельно земле, готовый в любой момент выпустить в противника порцию патронов. Пистолет Тэа дважды хлопнул. Струйки раскаленных газов вышли из прорезей чуть ниже обреза ствола тонкими огнистыми нитями. Вопли оборвались, и в переходе позади нас послышался топот множества ног. К неудачливым загонщикам спешила помощь.
  Я потащил Тэа за угол. Мару попыталась дернуться, но тоже обратила внимание на шум от прохода к рынку, и последовала за мной, недовольно дернув плечом. Я отпустил ее.
  Дальше переулок расширялся, образуя небольшой карман, прикрытый сверху листами потемневшего пластика, трещавшего на натянутых тросах от ветра с реки. Мусорные кучи, громоздившиеся в переулках, здесь были сдвинуты к старым облезшим стенам, и расчищенное место занимала импровизированная стоянка. Сейчас на ней светились габаритами три наземных автомобиля, обильно украшенные флуоресцентными граффити и хромированными побрякушками. Из распахнутых задних дверей фургона, разрисованного красным и черным, лился яркий хроматический свет, и доносился визг трэш-рэпа, в ускоренном темпе выстреливавшим в воздух сотни неразборчивых слов под режущую слух электронную музыку. Говорят, этот жанр придумали хакеры для передачи информации через блокаду. Врут, наверное. Фурия о таком не говорила, даже когда обсуждала свою профессию.
  Ближайшая тачка, желто-зеленая, как рвота нарка, выглядела отвратительно, но раздутый капот с выводами турбонаддува показывал ее мощность. И корпус был не слишком ржавым. Стекло вылетело от удара локтя, рассыпавшись мелкими треугольниками. Я скользнул за руль, не обращая внимания на елозящие по скользкой синтекоже сидения осколки. Тэа бесшумно заняла место на сидении справа, как только двери разблокировались. И сразу развернулась назад, держа оба пистолета над подголовником.
  К счастью, автомобиль был старым, и его интеллектроника осталась в прошлом веке. Я нащупал коробочку с контактами, и сжал пальцами податливый металл. Двигатель заурчал, а приборная панель расцветилась россыпью огоньков. Педаль газа утопилась в пол, и машина рванулась к выезду. Я зацепил фургончик задним правым крылом, вложив момент инерции поворота, и с трудом вписавшись между двумя кучами какого-то дерьма, вылетел на Эджвотер-роуд. Позади раздались одиночные выстрелы, и пули срикошетировали от дорожного покрытия, выбивая искры. Машина прижалась к асфальту от усилившейся тяги, и рванулась вперед, используя всю мощность своего рычащего старого мотора, захлебывавшегося от перегрузки. Оставалось только надеяться, что топлива в баках достаточно, чтобы не заглохнуть через пару сотен ярдов.
  
  Тэа
  Тэа вжало в кресло, едва машина рванулась с места, вспоров светом фар темноту вокруг. Крутой вираж, когда они зацепили препятствие, заставил ее дернуться в сторону. Машина резко развернулась, с визгом покрышек втискиваясь в поворот, и рванула прочь по улице. Позади защелкали неприцельные выстрелы. Пара из них, уйдя в дорожное покрытие, выбили крошево осколков асфальта. Тэа вытащила обойму из пистолета. Так и есть. Только газовые патроны, ничего интересного. Этим можно разве что под дверь сортира стрелять, да и то вряд ли в кабинке станет много хуже. От одного ствола толку уже нет, в нем закончились нормальные патроны, а газовые тут больше навредят самому стрелку. Второй пистолет еще можно оставить, хотя запасной обоймы нет и к нему. Она пошарила по карманам. Они оказались пусты. Только остатки армейской аптечки за подкладкой. Машина рвалась прочь, закладывая крутые виражи на поворотах и мотаясь из стороны в сторону при объезде особо глубоких трещин и дорожных ям.
  Сзади послышался рев чужого мотора. И через секунду по заднему стеклу зацокали выстрелы. Несколько из них преграда выдержала, а потом с хрустом покрылась непрозрачной сеткой трещин. Обзор у противника снизился, но и Тэа не видела ни черта, хотя бионические улучшения давно перестроили зрение на стрельбу в ночном режиме. Она решительно опустила стекло пассажирской двери, высовываясь наружу по пояс. Позади неслись сразу две машины. Первая из них, мельче и вертлявей, светилась от беспорядочно навешанных лампочек и элементов тюнинга. Вторая, побольше и посерьезней, держалась сзади, подпирая первую усиленным бампером и зубастой решеткой радиатора. Стекло второй темной машины опустилось, и в багажник ударила прицельная очередь из пистолета-пулемета. Тэа даже не дернулась. Она вытянула руку с оружием, уцепившись второй рукой за верхнюю скобу в салоне, смерила взглядом расстояние и ощутила настройку четкости зрения. Движения врага замедлились совсем немного, но дрожь и тряска отошли на второй план. Биоулучшения в ее теле выбросили в кровь положенные гормоны и стимуляторы природного действия. От прицела до цели протянулась невидимая алая линия, соединив оружие и жертву. Оба ствола захлопали одновременно. Стрелок в машине сзади и Тэа стреляли друг в друга, как на дуэли, находясь на одной прямой линии. Пули царапали капот авто, заставляя водителя нервничать и уходить с траектории выстрелов. Тэа жалела, что сейчас у нее не было ее оружия, сгинувшего в недрах корпорации. Тогда можно было бы брать сразу две цели, водителя и капот преследующей машины.
  Выстрел, второй, третий. Светящаяся машина завихляла по дороге, с визгом тормозов пытаясь выровняться. Одна из пуль ударила в плечо стрелка, высунувшегося из правого окна. Его мотнуло в сторону, и он выронил оружие, едва не выпав под колеса второй тачки. Теперь стрелок, бешено дергаясь и крича во всю глотку, пытался забраться обратно в машину, едва не скребя рожей дорогу. Следующие две пули пробили лобовое стекло, но оно лишь вывалилось от удара водителя, крошевом осколков брызнув по капоту. Встречный поток воздуха тут же смел их под колеса.
  Машину дернуло в сторону, и Тэа едва не вывалилась сама. Она ввалилась обратно в салон и выругалась:
  - Черт! Держи ровнее! - Мару ожгла водителя злым взглядом темно-зеленых глаз и снова высунулась в окно. Послышались выстрелы.
  - Плохому танцору член мешает, - буркнул Сука, пытаясь выровнять машину. - Могу вообще остановиться для удобства! - проорал он со своего места. Но затем он бросил взгляд в зеркало заднего вида. Три выстрела подряд раскроили череп водителя преследовавшей их машины, и она круто вильнула к обочине. С пассажирского сидения кто-то уже пытался вырвать руль из хватки мертвеца. Светящаяся огнями машина, замедлившись, сошла с дистанции преследования. Однако вторая, рыкнув на всю улицу мотором, вырвалась вперед. В глаза ударили яркие лучи дальнего света фар. Тэа юркнула в салон, сжалась в комок и почти свалилась с сидения, пережидая, когда шквальный обстрел закончится. Сука крутанул руль в сторону, потом в другую, в салоне завоняло жженой электрикой и оплавленными шинами. Тэа высунулась обратно за секунду до того, как обстрел прекратился. Она несколько раз выстрелила, лишив преследователей сразу двух стрелков, но водитель тоже умел себя обезопасить, завиляв по дороге так, что у Тэа зарябило в глазах. Внедорожник подставлял под выстрелы бронированные бока, защищаясь пластами стали от тяжелых пуль Тэа.
  Сзади глухо взвыла полицейская сирена, дорогу осветил луч мощного прожектора, не давая шансов укрыться в подворотне или использовать темноту в свою пользу. В потоке встречного транспорта начали вырисовываться карманы и прорехи. Водители спешили убраться прочь как можно скорее. Те, кому не повезло оказаться в том же потоке, что и желто-зеленая машина, бешено сигналили, уворачиваясь от маневров Суки. Он уже несколько раз сбивал краску с медлительных машин рядом, заставляя водителей пузыриться и сигналить ему вслед. Одинокий выстрел сбил зеркало заднего вида со стороны пассажира. Оно скребануло по дверце, пропадая под колесами с хрустом сломанной электроники и пластика.
  - Тэньши, я пуста, - произнесла Тэа. Голос у нее немного вибрировал и проседал из-за гормонального коктейля в крови. - Есть ствол? - в ответ Сука только вильнул в сторону, и Тэа едва не ударилась головой о дверь машины. - Тэньши! - ей пришлось повысить голос, видя, что ее спутник никак не реагирует. Тэа надеялась, что он поделится чем-то посерьезней. Если к делу подключился патруль, то вскоре следует ожидать и дронов. А плевать в них из газовика или похожего на игрушку пистолетика было делом самоубийственным. А если эта погоня продлится еще немного, то скоро все хакеры будут в курсе, что происходит на этих улицах. И Тэа не сомневалась, что ее выследят люди Ксенакиса. Или Бориса. Или якудза с Триадой. Плевать. Плевать, кто именно тут соберется. Их все равно будет больше, чем нужно, чтобы добраться до того места, которое она видела на карте. Тэа подчистила все данные, и не сомневалась, что из прибора их не сумеют выудить даже гениальные сетевые наездники. Слишком уж старой была вертушка. Да и военные всегда заботились о непоправимости стирания данных. Мало ли, кто захочет порыться в брошенной аппаратуре.
  Но пока по пятам летел черный внедорожник, усиленный броневыми вставками, в чем Тэа уже убедилась, попытавшись для пробы царапнуть его парой выстрелов. Только зря патроны потратила и краску на дверце машины распахала.
  
  Сука
  Когда Тэа обратилась ко мне, я пытался лавировать между машинами на трассе, уворачиваться от выстрелов и следить за окружающей обстановкой по ходу движения. Мы не успели оговорить направление отступления - да чего уж, бегства - и приходилось исходить из необходимости сбросить хвост, а потом найти спокойное место. А дальше можно прижать Мару к стенке, чтобы выяснить, что же, черт возьми, происходит.
  Я не сразу понял, что она назвала меня Ангелом. Когда до меня дошел перевод с японского, мы едва не врезались в отбойник, черканув по нему и оставив на металле черные полосы. Я быстро бросил на Мару красноречивый взгляд, не тратя время на слова. Она вопросительно подняла бровь.
  Это значило, что Тэа знает мое настоящее имя. То, которое записано в глубине личного дела, скрытого от посторонних глаз. Раньше я думал, что от всех вообще, но вот, оказывается, не совсем. 'Ангел, - попробовал я произнести это про себя. На английском не звучало, да и воспоминания будило не очень приятные. Тэньши. Да, так лучше'.
  Что еще она знает? На кого я работаю - но я и сам уже не уверен, что знаю. С кем я работаю - это и так лежит на поверхности, рынок подобных услуг довольно узкий, и все знают всех. Пара запросов - кто-то, да расколется. И все же, кто мог помочь ей получить информацию? 'Да какая, нахрен, разница. Теперь мы на равных'. Нет, не совсем. 'Если она связывалась с кем-то, ее могли засечь. И выслать очередную группу захвата. Или ликвидаторов. Да хоть бы и чертова киборга. Неосмотрительно. А она точно Мару?'
  
  Я понял, что с трудом выстроенный баланс гормонов, химических агентов и нейромедиаторов в крови дал сбой. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, я увидел совершенно ошалелые серо-зеленые глаза. Свои глаза. Зеркало было сбито, но так даже к лучшему. Тэа странно посмотрела на меня, и попросила ствол.
  Я очень давно не испытывал подобных чувств. Такое ощущение, что сейчас мне нужно подобрать единственно верное решение, чтобы спасти жизни близким. Я знал, чем вызвана эта реакция. 'Мой ангел, - говорила мать в далеком детстве, - ты мой ангелочек, ниспосланный богом мне под старость, мой защитник и моя опора'. Странное дело, я крайне редко вспоминал свою мать.
  С трудом вдохнув воздух через сжатые зубы, давно треснувшие бы, не будь они усилены керамикой, я резко переложил руль, дернув тачку вправо. Мимо пролетела очередь из чего-то крупнокалиберного. Сверху вспыхнул ярко-синий луч, заливший все неприятным для глаз светом. 'Полиция'.
  Пока дроны только оценивали обстановку, и информация не попала в ситуационный центр. Девочка отменно стреляла, надо было признать. Короткие выстрелы, точность процентов девяносто пять, как я могу судить. А то и две девятки. Как у снайпера с баллистическим вычислителем и напарником-корректировщиком, но при этом у нее не было ни хрена, кроме глаз, мышц и нервов. Ну, еще биотехнологий внутри. Но ни одна технология не даст такого эффекта, если нет дара и долгого обучения. 'Кто же ты, малыш? К чему тебя готовили?' - подумал я. Одна рука на руле, вторая - ныряет под плащ, и выдирает сложенный для переноски пистолет-пулемет. В правой ладони оружие превращается из тяжелого металлического бруска длиной в три ладони в квадратный и выглядящий неудобным до жути скорострельный агрегат. В обойме двести с лишним компактных пуль-игл с разделяющимися наконечниками и бронебойной стрелой-основой. Если не знать, что эта машинка может выплюнуть их за полторы секунды, можно подумать, что запас солидный.
  Разрешив использование оружия без подтверждения, я протянул пушку Тэа, и она взяла ее с ладони. Я даже почти не ощутил прикосновения, настолько легко она это сделала. Легко и незаметно. Следом за стволом пришлось отдать и две запасных обоймы-приклада. Кому-то крупно не повезло. Эту штуку разработали для того, чтобы дырявить броню, носимую солдатами. Человеческую плоть иглы прошивают насквозь, вырывая крупные куски тканей.
  Из внедорожника запустили мини-ракету, разорвавшуюся оранжевой вспышкой. Импланты не скомпенсировали яркости, и на пару секунд я наполовину ослеп. Тому человеку, в чей 'дайхатцу' вошел заряд, повезло меньше. Обломки седана дождем простучали по нам, выбив одно из задних стекол. Горящий остов машины улетел назад, врезавшись в скопление сигналящих авто, стремящихся убраться прочь с трассы.
  - Тэньши? - голос был хриплым, пришлось кашлянуть, чтобы прочистить горло и едва не откусить себе язык от тряски. Я понял, что удивления, смущения и откровенного охуевания в нем было больше, чем я бы хотел показать
  - Это нормальное имя. Твое. Хочу иметь возможность обращаться к тебе. И не вызывать при том у людей лишние вопросы, - быстро произнесла Тэа, лёгким движением определив вес нового оружия на ладони. О том, какие вопросы могли возникнуть у людей, если молодая женщина называет спутника Сукой, я постарался не думать...
  'Блядь, а ведь не поспоришь' - в сердцах сказал я себе. Но вместе с тем мне стало приятно.
  
  Тэа
  Тэа уперлась коленом между сидением и дверью, надеясь, что замки выдержат и не развалятся от очередного резкого виража Тэньши. Он бросил на нее странный взгляд, и лицо мужчины показалось Тэа совершенно гладким, без следов и отметин на коже. Однако, обращать на это внимание она не стала. Вполне возможно, что полумрак салона искажал истинные проявления его эмоций. 'Понять бы еще, каких и чем они вызваны, - подумала Тэа, - не японским же произношением его имени'. Что поделать, но называть спутника его прозвищем Тэа не могла. Воспитание не позволяло, да и не было пока причины ему изменять.
  Оружие, переданное Тэньши, оказалось специализированным. Достаточно тяжелым для ее руки, но и мощным для той задачи, которую она себе поставила. Короткая очередь заставила внедорожник вильнуть в сторону, подрезав гражданское такси. Машина заревела сигналом, ушла вбок и включила аварийные огни. 'Когда все эти идиоты наконец догадаются убраться с дороги?' - мелькнула в голове Тэа мысль. Она уже прицелилась снова, когда прямо над головой, выпав с высоты заоблачного слоя, завис дрон. Тэа ожидала прибытия полиции. Одна из их машин уже вовсю сигналила и пыталась перехватить контроль над управлением их авто. Но дрон заставил Тэа дернуться. Он принадлежал кому-то другому, не полиции и не федералам. Эмблему Тэа не рассмотрела. Возможно, она вообще была стерта. И это значило бы, что в дело плотно вступили хакеры, работавшие на кого угодно, кто больше заплатит. Все они не были Тэа ни друзьями, ни соратниками. Дрон выпустил короткую очередь, пробившую крышу машины над задним сидением. Женщина не удержала равновесия, ввалилась обратно в салон, толкнув под руку водителя. Тот выругался, вжал тормоз, и машину закрутило на месте.
  Очередь из тяжелых, разрывных патронов прошла левее и впереди от них. Тэньши, с губ которого готова уже была сорваться отповедь, прикусил язык и уставился на дырки в покрытии. Несущуюся впереди машину тоже зацепило, и она, дымя внутренностями, забирала к отбойнику. Тэа посмотрела на спутника. Их взгляды встретились на долю секунды. И в следующий момент Тэньши вдавил акселератор, заставив транспорт с визгом рвануть прочь. Первые несколько секунд Тэа не могла даже головы оторвать от подголовника. Потом тело свыклось, системы биокоррекции выплеснули в кровь полагающиеся стимуляторы, и Тэа снова высунулась в окно. Преследующий их внедорожник открыл огонь. Тэа коротко дернула стволом, четыре пули вошли в решетку над бампером, пятая пробила лобовое и глубоко застряла в теле водителя. Тэа даже почти не обратила на это внимания. Она ждала того, кто сейчас смотрел на нее из камер дрона-преследователя.
  Полиция позади уже подцепила на хвост другие патрульные машины, в небе скользили их дроны и мобильный авиатранспорт с группой захвата. Шанс сбить дрон в полной боевой комплектации был. У члена КВ, к примеру. Но Тэа знала, если она ничего не сделает, следующая очередь прошьет их салон насквозь.
  Мару торчала в окне, даже не пытаясь высмотреть над головой боевую машину. Встречный поток воздуха хлестал по разгоряченным щекам, трепал прямые черные волосы, щекочущие шею. Тэа переложила одолженное оружие в левую руку, в правой она сжала пустой ствол, направив его в сторону от крыши и согнув руку в локте.
  Дрон спикировал отвесно и прямо, едва не сбив Тэа на землю из окошка машины. Она вскинула правую руку, дергая стволом так, будто в нем оставались патроны. Для того, чтобы удержать оружие Тэньши приходилось прикладывать усилия, и выбросила под колеса пустой пистолет. Дрон, в чьей программе были уже заложены схемы уклонения от выстрелов, получил команду о том, что видимая угроза отсутствует, ожидаемо рванулся вбок и стал забирать выше. Тэа нажала на спуск в тот момент, когда он завершал маневр. Очередь бронебойных пуль вскрыла кожух машины, заставив ее выплеснуть вниз искрящие провода и мелкие детали схем. Обе пушки дрона задергались, орошая соседние машины огнем. В салоне послышался мат Тэньши, пара выстрелов все же зацепила их машину. Гребаная трасса все не кончалась, а издалека, сверху уже слышался гул приближающегося подкрепления полиции. В свисте ветра можно было расслышать рваные приказы сдаться.
  
  Тэа, Тэньши. Гарлем
  Рухнувший на дорогу дрон взорвался. Погоня сразу же сдулась, напоровшись на пробку из раскуроченных машин. Группа захвата, почти уже оторвавшая пятки от транспорта, снова втянулась обратно и задраила все люки. По всем каналам связи прошла информация, что на дороге возможен теракт. Рой следящих дронов не поделил воздушное пространство с миниатюрными камерами журналистов, начавших слетаться к месту аварии, как мухи к дерьму. Преследующий желто-зеленую машину полицейский наряд вынужден был развернуться поперек дороги, взвыв на прощанье сиренами. Полицаи, похожие на лобстеров в своей массивной синеватой броне, выбрались наружу, пытаясь урегулировать дорожное движение и начав оцеплять территорию совместно с подоспевшими силами антитеррористической группы. Получалось хреново, но это осталось далеко позади. И уже мало беспокоило.
  Тэа выдохлась еще после взрыва дрона. Она даже не могла вспомнить, когда последний раз спала. И теперь, едва салон начал наполняться удушливым дымом, девушка не сразу поняла, что происходит. Скрип и потрескивания убаюкивали, сливаясь в странную ритмичную музыку. Лишь когда мотор затих, и машина остановилась, Тэа огляделась, моргнув несколько раз и пытаясь понять, почему картинка за окном перестала двигаться.
  - Что случилось? - обратилась она к Тэньши. Он рванул дверь, но та не поддалась его напору. В ладони осталась пластиковая ручка. Коротко выругавшись, он несколько раз ударил локтем прямо в обивку, проминая ее до металла. Сбросив злость, и разбив механизм блокировки, он выбил дверь наружу, и она со скрежетом обрушилась наземь, подняв облако серой пыли. Мужчина, размяв суставы, быстро обошел вокруг машины, осматривая ее корпус, и, вернувшись к водительскому месту, произнес, обращаясь к Мару:
  - Всё, pizdets, приехали, - он коротко махнул рукой. На иссеченном шрамами лице не отразилось почти никаких эмоций, но Тэа привыкла считывать их иными способами. Воспитание в семье Мару велось в японском стиле, где спокойствие и уважение ценились гораздо более, чем искренность и непосредственность. Пусть Тэньши и сложно было порой понять из-за действия его имплантов, особенно в боевом режиме, когда его лицо становилось бесстрастным, как у манекена, но глаза и язык тела говорили достаточно.
  Тэа открыла дверь не сразу. Руки не слушались, силы куда-то делись, оставив после себя только тремор и вялость. Она все же выпала на дорогу, едва не подвернув лодыжку, медленно подошла к Тэньши и спросила слегка охрипшим голосом:
  - Где мы?
  Спрашивать иное выглядело бессмысленным. Пока Тэа обходила машину, она сполна сумела насладиться видом развороченного железа. Крупнокалиберные пули изрешетили крышу, разворотили салон сзади, разметали по нему куски синтетической обивки и перебили все фары, кроме правой передней. Зеркала заднего вида оказались вырваны с мясом, из-под капота струился густой жирный дым, разнося вонь коптящего масла и плавящегося пластика по окрестностям. Заднее левое колесо медленно сдувалось, креня машину на одну сторону. Вторая покрышка ощетинилась в стороны тонкими проволочками корда, но камера вроде бы не пробита. Чудо, что машина вообще так долго продержалась. И не взорвалась к херам, имея внутри себя двигатель внутреннего сгорания на грязном бензиновом топливе.
  Тэа поняла, что если сейчас не найдет опору, то просто упадет. Организм требовал еды. Белков и углеводов в огромном количестве, о котором можно было только мечтать. Сон, еда, ванна с ароматическими солями, или без них... Тэа зажмурилась, сползла на дорогу и села прямо на асфальт, прислонившись спиной к уцелевшему колесу. Она не обращала внимание на колючий корд покрышки, кое-где пронзивший кожу куртки, настолько сильна была усталость.
  Тэньши, коротко и емко описавший в нескольких непечатных выражениях на русском обстановку, замолчал, и медленно прошелся из стороны в сторону, осматривая место, куда их занесло в попытках оторваться от погони. Он держал карту в памяти всю дорогу, но последние маневры со стрельбой не располагали к выбору оптимального пути. Пришлось ехать туда, куда получалось, и надеяться, что дорожные службы не перекрыли трассу для ставшего традиционным внезапного ремонта. В итоге они очутились здесь. В Гарлеме. Старом, очень старом районе, с долгой и достаточно неприятной историей. И основная неприятность этой истории заключалась в том, кто его населял.
  Вокруг было подозрительно тихо и пусто. Даже шум трассы, пролегавшей поблизости, не долетал сюда, запутываясь в хитросплетениях хижин, домишек и нагромождений дикого самостроя. Они заехали в один из переулков, протиснувшись между стенами домов. Едва-едва. Потом пространство расширялось, и на этом пятачке сейчас сидела Тэа, ощущая уколы проволоки в спину через одежду. До стены оставалось всего метра полтора, и Тэа сидела, разглядывая потрескавшуюся поверхность, раскрашенную яркими цветами. Она никак не могла уловить взглядом, совмещаются ли цветные линии калиграффити в рисунок чего-то осмысленного, или это плод ее усталого воображения.
  - Мы в городе ниггеров. В Гарлеме, - сказал мужчина, встав поблизости. И только тогда Тэа поняла, на что именно смотрит последние минуты. Худощавый и высокий, как мутант, чернокожий мужчина с тростью и в цилиндре, изображенный на стене. Лицо одновременно и злое, и доброе, и вдобавок искажено демонической одержимостью. Чернокожий барон Суббота, будто танцуя, выплывал из стены прямо на Тэа, приковав к себе ее взгляд. Лаково блестящая кожа, покрытая капельками пота, выглядела так выпукло, что хотелось прикоснуться к ней. В воздухе явно чувствовался запах рома и табака. Женщине даже показалось, будто картинка действительно двигается, приближаясь к ней.
  - Гарлем. Это pizdets, - с чувством повторил Тэньши, шумно выдыхая набранный в легкие воздух. Ему тоже почудился аромат рома, но анализаторы ничего не показывали, кроме незначительных примесей психоактивных веществ. Но это могли быть и выбросы вентиляции какой-нибудь курительной или бордель-бара. Тэа посмотрела на него снизу вверх, сдвинув брови. - Нас убьют просто за то, что мы белые, - пояснил Тэньши, едва заметно перебирая пальцами, словно вводил какую-то команду, не задействуя взгляд, чтобы не прекращать следить за окружающей обстановкой. - И срать им на то, кто мы такие и кому нужны. Это старое и особое место. Настоящий город в городе. Сюда даже Триады не ходят. Да и яки стараются не заглядывать без нужды. Русские, правда, бывают, - голос у него стал странно задумчивым. Кажется, бывший КВэшник уже прикидывал варианты, можно ли как-то использовать это в своих целях.
  - Любят культуру или музыку? - спросила Тэа просто для того, чтобы не уснуть.
  Тэньши зло хмыкнул:
  - Любят пугать местную культуру и музыку своими вариантами культуры и музыки. Если ты когда-то услышишь русский рэп, ты поймешь, почему таких музыкантов в этом районе варят живьем. И при том, увеличивают нагрев котла постепенно. Надо убираться отсюда раньше, чем нас заметят.
  - Нам нужна машина. Мне нужно на кладбище святого Михаила, - произнесла Тэа, попытавшись подняться на ноги. Притягивающее взгляд калиграффити внезапно оказалось заслонено телом Тэньши. Мужчина встал прямо перед Тэа, пристально глядя на нее сверху вниз. Его зеленоватые глаза слегка светились в полумраке. Ретинальные дисплеи включили ночной режим.
  - Ну-ка, давай-ка поподробнее про это самое 'нам', - сказал он. Ровный тон, тем не менее, оставлял какую-то недосказанность. Он явно пытался подобрать наименее грязные выражения для продолжения расспросов. - Какого... Что именно тебе надо на старом кладбище, которое закрыто уже черт знает сколько? И какого хера я должен таскаться с тобой, если у меня полно своих дел?
  - Это каких же? - спросила Тэа, позволив себе едва заметную ухмылку.
  Тэньши заметил эту улыбку, и заткнулся. Ему требовалось определиться, что можно рассказать Мару, а что пока придержать. Пока... Если он правильно догадался, Тэа и так знала все. Почти все. Во всяком случае, про него ей известно достаточно.
  'Она знает про Фурию. Сколько и что именно? Если знает только о том, что мы с ней работаем вместе, это одно. А если знает, откуда у Фурии ее травмы? Догадалась ли она про участие Фурии в этом деле с самого начала? - подумал Тэньши. - Нужно ли упоминать о хакере в контексте ее непосредственного вмешательства в судьбу Мару?'
  Фурия участвует в охоте на нее почти с самого начала, а, может, даже и раньше. Смотря что счесть началом. Мару уже где-то получила его досье, значит, и утомлять ее подробностями о связи с Фурией пока не стоит. Подробности - только в обмен на подробности. 'Но пока эта мелкая стерва не расскажет все, хрен она получит от меня, а не откровенность'.
  
  Тэа смотрела ему в глаза пару секунд. Затем кивнула своим мыслям, поднялась и медленно зашагала прочь. Сука остался один. Он тупо смотрел ей вслед секунду, вторую, третью. Фигурка женщины уже начала сливаться с полумраком окрестных стен, когда мужчина в два прыжка нагнал ее, схватил за плечо и резко развернул к себе.
  - Говори, - произнес он сквозь сжатые зубы, подняв сжатый кулак. - Иначе я сам тебя сдам первому попавшемуся охотнику. Еще и приплачу ему, чтобы сообщил всем остальным.
  Тэа изумленно смотрела на него, и Тэньши не сразу понял, почему она побледнела так сильно. Краска буквально схлынула со щек, сделав лицо похожим на маску мертвеца. Темно-зеленые глаза, казавшиеся в подворотне почти черными, расширились, губы дрогнули и тут же выровнялись в прямую линию. Тэньши медленно разжал пальцы, опустив и расслабив вторую руку, и уставился на них. Потом вскинул голову, глядя на Тэа.
  - Я... - он осекся.
  Тэа стояла, глядя на него так, будто ждала продолжения. И не собиралась отворачиваться или втягивать голову в плечи.
  - 'Мару Лимитед' больше не существует в том виде, в котором все привыкли ее видеть. Иначе ты бы даже не сумел... - она замолчала. На лице отразилась задумчивость.
  Он с трудом сдерживался, чтобы не вытрясти из Тэа всю правду прямо здесь. Раньше Тэньши останавливало то, что его импланты настроены на блокировку причинения любого вреда наследнице корпорации. Но теперь, судя по реакции Тэа, эта функция отмерла. Сервера Мару легли. Тэньши не мог проверить сеть, в Гарлеме ее покрытие превращалось в тонкую рвущуюся паутинку, да и выдавать свое местоположение не хотелось. Но, кажется, корпорация, охотившаяся за своей наследницей с азартом и рвением, пустив по следу все наличные силы ликвидаторов и кинув клич всем мафиозным группировкам, сейчас пожирала себя изнутри. Но им с Мару здесь это помочь вряд ли могло - никто не отзовет охотников просто потому, что корпорация сменила руководство и новая метла вымела немного не то.
  - Кто ты все-таки такая? Почему вообще оказалась в том засранном переулке с латиносами? Что случилось в империи Мару? Да говори ж ты уже! - Тэньши взялся за воротник куртки Тэа, и несколько раз встряхнул девчонку. Она впадала в прострацию, и нужно было вывести ее из ступора. Дешевая подделка под натуральную кожу не выдержала, треснув. По шву от рукава до лопатки пошла прореха с торчащими грубыми нитями тканевой основы и лохмотьями верхнего слоя имитации. 'Пощечину бы тебе залепить, да нельзя. Еще сломаю что-нибудь. Возись с ней потом'.
  Тэа, моментально выйдя из кататонии, с рыком ударила ладонями в грудь Тэньши, отпихнув его к стене. Она в запале попыталась врезать мужчине еще пару раз, но удар попал на выставленный им блок, потеряв импульс и бессильно соскользнув в сторону.
  - Я Мару. Тэарин Мару, дочь основателя корпорации 'Мару Лимитед', оружейной империи и трансконтинентальной корпорации по исследованиям и внедрению имплантов. Да я не знаю, что произошло! - сорвалась Тэа на крик. - Я не помню даже, как вышла замуж за человека, возглавившего сейчас мою корпорацию! Не помню ни его, ни этой части моей жизни! Словно их не было в помине, будто стерли целые участки памяти, а я не заметила!
  Она попыталась вырваться, запутавшись в порванной куртке. Все навыки рукопашного боя и движений ган-ката слетели с нее, как шелуха, поддавшись вспышке эмоций. Мару всегда гордилась своей выдержкой, привитой ей воспитателями и учителями, но слишком много пришлось пережить за последние дни. Слишком много событий спрессовались в один ком. Слишком часто в нее стреляли, пытались убить и изнасиловать. Накопившееся давление требовало выхода, и сметало на своем пути все барьеры сознания, ставшие внезапно такими хрупкими и уязвимыми.
  Тэньши заблокировал еще несколько ударов, заметно более слабых по сравнению с теми, что она выдавала в его метро-норке и ранее. Девочка устала, а ее биотехнологические приращения требовали питания, если он хоть что-то понимал в имплантах. Ему тоже хотелось жрать после боевого режима, но пока не сильно. Железо в этом смысле более экономично, чем биотех.
  'Она не помнит, - сознание привычно выделило главное в сбивчивых словах, запустив анализ. - Методики блокировки памяти. Доступ к нейротехнике? У номинальной главы корпорации он, конечно, должен быть. У кого еще? Слишком большой список. Сократить'.
  Не отпуская Тэа, Тэньши слегка ослабил хватку. Ровно настолько, чтобы показать, что не имеет враждебных намерений. Да и смысл в них, если посудить. 'Сверни я ей шею, и сыграю на руку врагу. Притом заслужу пулю или гранату максимум, чтобы скрыть следы. Нет уж, spasibo, zhrite sami'.
  - Чем ты занималась, когда была в корпорации? - спросил он, ловя взгляд блуждающих из стороны в сторону глаз Мару, не останавливавшихся ни на миг. 'Э, да она почти в шоковом состоянии...' - Тэа, мать твою. Чем ты занималась? Увлечение, хобби, работа?
  Тэа, встряхнувшись, сосредоточилась на вопросах. Вспомнила, как усаживала в кресло, облепленное проводами и волновыми излучателями, одного богатого ублюдка за другим. Между их визитами проходило довольно много времени, но сейчас они слипались в одну цепь, гнилую и мерзкую по своей порченой сути. Люди приходили к ней, стремясь скрыть грешки, залатать прорехи в душах. Закрыть сочащиеся отвратительным ихором раны, служившие причиной множества случаев, которые полиция сочла бы преступлениями. Если бы у этих людей не было столько денег, их бы судили, и отправили бы на каторгу в снега Арктики, или стерли бы сознание. Но деньги помогали им скрываться и скрывать свою суть. Пока она не приводила их в кресло нейрокоррекции.
  Еще она поняла, что ее обучение тонкостям управления гигантским организмом корпорации, раскинувшей свои филиалы по всем континентам и океанам, не шли ни в какое сравнение с тем, что она делала сама. Чего добилась сама, изучая нейрофизиологию, психопрограммирование, волновые функции мозга, математику, кибернетику и физику. Это все - помимо требуемой для будущей и настоящей главы Мару психологии, экономики, основ юриспруденции, и прикладных дисциплин. Подобное прозрение стоило многого.
  - Нейрокоррекция и психопрограммирование, - запинаясь, произнесла она, и заметила, как в зеленоватых глазах Тэньши вспыхнуло и угасло торжество. - Да всем подряд. Чем я только не занималась.
  Тэа испытала приступ злости. 'Я знаю о тебе не так много, как ты пытаешься узнать обо мне, - подумала она. - Это не является честным обменом, правда?' - Моя очередь.
  Все-таки нейропрограммирование. Цепочка рассуждений изящно складывалась. Я не стану лезть в дебри, но вряд ли она занималась бытовыми травмами и посткоитальным неврозом. Как и не лечила вывихи психики солдат, например. И уж точно к ней ходили на прием исключительно люди ее круга. И пары уровней ниже, из тех, чей доход описывается числами с шестью-семью нулями в год. 'Сколько тайн ты узнала? И какая из них была причиной твоего падения? - подумал я. Но потом поправил себя: - Нет, причина не в тайнах. Но я хотя бы теперь знаю способ, которым тебя достали'.
  - Я служил в кибервойсках, - быстро оглядевшись, произнес я. Меня тревожило, что даже после громкого вторжения в Гарлем никто не поинтересовался, что случилось, и нельзя ли кого-нибудь немного ограбить. 'Ну не вымерли же они тут все от чесотки, в самом деле'. - Капитан Эйнджел Спрингфилд, в отставке, - имя удалось выговорить ровно, не сбившись. Тот момент в машине был очень сильным, но память уже не ранила. - После ухода со службы осел в Большом Йорке. Здесь сложно найти свою нишу, если у тебя нет богатых родственников, сильного клана или больших денег. Пришлось соглашаться на альтернативные варианты.
  - Это я знаю, - Тэа, уже справившаяся с приступом гнева, снова говорила спокойно. - Имя, звание, места службы, нынешний род занятий. Да и множество специфических препаратов в твоем убежище не оставляют вариантов, откуда ты взялся в городе. - Ты же работаешь не один?
  Вопрос прозвучал обычно, буднично. Тэа не могла не спросить этого, но вот реакция Тэньши на ее слова оказалась неожиданной. По лицу бывшего КВэшника прошла судорога. Он вобрал в легкие воздух, выдохнул, медленно провел пальцами по волосам, приглаживая их и ответил:
  - Теперь уже не уверен, - я сказал то, что думал. До начала всей этой заварушки я считал, что сотрудничаю с Фурией на условиях взаимной выгоды и определенного комфорта. Личного уважения, если угодно. Типа, 'живи сам и не мешай жить другому'. Но сейчас я изменил свое мнение. Три некрасивых момента, лучше всего описываемых коротким словом 'подстава' тому весьма способствовали. Даже если Фурия могла внятно объяснить, почему так произошло, то почему до сих пор хотя бы не вышла на связь? - Я работал в паре с девушкой-хакером.
  Я взвесил все аргументы, и решил, что Тэа и так в курсе его истории. Если уж знает имя, вычеркнутое из всех открытых источников. Потому я коротко мотнул головой, отбрасывая сомнения, и продолжил:
  - Ее зовут Фурия. И у нее большие проблемы... с головой, - сказал я. И вспомнил, как сложно было наладить контакт с хакером поначалу, и как болезненно реагировала напарница на любые изменения обстановки. - Последствия неудачного взлома, как она рассказывала. Причем, - я позволил себе короткую улыбку, невеселую и моментально исчезнувшую с лица, - она ломала Корпорацию Мару. Еще при прежнем владельце. Непереносимость присутствия людей рядом. Гаптофобия, кажется. Это не лечится. И она наняла меня, как исполнителя и курьера, поначалу. Все шло довольно неплохо, пока не началась вся эта, мать ее, заварушка.
  Тэа посмотрела на него пристально и внимательно. Фурия оказалась замешана в прошлой попытке взломать 'Мару Лимитед'. И эта же хакер сейчас являлась напарницей Тэньши. 'Стоит ли удивляться, что все вокруг связаны с Мару?' Тэа позволила себе горько вздохнуть.
  - Ты спал с ней? Вы были любовниками? - на лице Тэа не отразилось ничего. Ровным счетом. Она уточняла информацию, чтобы знать, на что пойдет его напарница ради этого мужчины. Тэньши мотнул головой, отрицая подобное. Жест вышел нервным. В нем чувствовалась досада. Тэа утвердительно кивнула, удовлетворившись этим ответом. 'Его напарница - хакер. Могла ли она взломать киборгов, списанных из 'Мару'? могла. А нейрокорректор? Теоретически - да. Там полно программного обеспечения. Но кто-то должен был усадить меня в кресло. Кто? Ищи, кому выгодно, кто получил от моей смерти выгоду. Ксенакис? Пожалуй, это единственный вариант. Но какой-то уж очень очевидный'.
  Я подумал, что вываливать все и сразу, пожалуй, не стоит. Некоторые подробности требуют определенного доверия, что ли. Или хотя бы вопросов. Пока что Тэа получила основные данные, без подробностей о контактах с мафией. Но она умна, и догадается если не про Бориса, то про якудза. Если не сообразит, то я подскажу.
  - Твоя очередь, - сухо произнес я. - И поторопись. Мне не нравится затишье в этом районе.
  Тэа сдвинула брови, ладонь автоматически нащупала одолженное оружие, сжав пальцы на рукоятке. Тяжесть пистолета успокаивала, навевая смутные ощущения безопасности, уверенности и контроля ситуации.
  - Все началось в тот момент, когда мой дом взорвали, пытаясь убить меня. Самым интересным был не факт нападения, а то, что системы охраны пропустили киборгов. Трех, если быть точным. В последствии оказалось, что эти киборги - продукция 'Мару Лимитед', перепрошитая и давно снятая с обслуживания. Не могу не признать, что этим должен был заниматься действительно талантливый хакер, знакомый с продукцией 'Мару', как с ее гражданскими моделями, так и с военными экземплярами, - Тэа не сказала остального, но в повисшей паузе явно слышалась отсылка к информации Тэньши про напарницу.
  Слова про киборгов заставили его развернуться к ней лицом и внимательно всмотреться в Тэа. Тэньши даже перестал вглядываться в темноту переулков. До того он стоял, замерев, слушая каждый шорох и пытаясь разложить окружающие шумы на составляющие, чтобы не упустить возможного врага, крадущегося сейчас между строениями.
  - Киборги 'Мару' напали на Мару? - недоверчиво переспросил я. - Интересная новость.
  Я вспомнил Мексиканца, рассыпавшегося пеплом вместе с охранниками. 'Что, если это были полевые испытания?' Конфигурация киборга и коды оборудования совпадали с принадлежащими корпорации Тэарин, только плазменный излучатель не вписывался. Но установить пушку на подвеску и подключить питание мог даже механик из уличной мастерской. Да даже я сам мог с этим справиться. Военные устройства специально делали простыми в подключении, с расчетом на неподготовленный персонал. А вот достать такое оружие - задача посложнее. И банально дороже. Даже для 'Большой Тройки' Триада-якудза-русские. Одно дело закупить вооружение для солдат, и совсем другое - оборудование для киборгов. Оно строго учитывается, и списание оформляется на самом верху, в главной интендантуре. 'Это организовал кто-то уровня директората Мару, не меньше. Или калибра Бориса, будь он неладен. По крайней мере, влияния и отмороженности у Юдина хватило бы. Но у него хватило бы и мозгов с этим не связываться. А кто у нас имеет связь с Иисусом Юдиным и не имеет моральных ограничений? И к тому же, может взломать такую машину? Вывод, который мне ни хрена не нравится, блядь.
  Сам Юдин бы не полез. Выставить бойцов, нанять убийц - это пожалуйста, но тяжелые орудийные системы в Йорке... На это глаза уже никто не закроет. И зачистка Брайтон-бич с Новой Землей Юдину нужна точно так же, как пуля в голове. Нет, это не мафия. Это корпораты... с вероятностью порядка девяноста процентов'. Корпораты, задействовавшие умелые ручки нанятых хакеров.
  - Что-то в последнее время в городе стало многовато списанных киборгов, - сказал я вслух. В самом деле, почему бы не поделиться этим с Мару? Смерть наркоторговца и так была на слуху. Возможно, она слышала об этом, хотя какое дело жителям вершин до копошащихся внизу, у подножия их башен? - Один из них спалил крупного наркодилера по прозвищу Мексиканец в портовом районе. Незадолго до нашей с тобой встречи. Возможно, это были испытания оборудования и прошивки киборга. Полиция его так и не нашла, - я ухмыльнулся, обозначая свою позицию по этому поводу, и выразив свое неверие этой версии событий. - Хотя не заметить энергетический реактор с таким спектром в городе...
  - Убийство наркоторговца не прошло мимо тех, кто был его клиентами через десяток людей в цепочке поставок, - сухо отмахнулась Тэа. Она припомнила последнюю вечеринку и те возмущения, которые лились со всех сторон, едва выяснилось, что пропал один из каналов поставки дряни. И вспомнила то, чем та вечеринка окончилась. Размазанные алые пятна у бассейна, труп чернокожего парня на дне, черная от химического красителя вода, и в ее глубине такое же черное тело, застрявшее у решетки фильтра. - Но ты сказал про реактор, - глаза Тэа сузились, губы превратились в тонкую линию. - Плазменный излучатель на киборге? - она дождалась согласного кивка, прежде чем продолжить: - Мой отец, Хирото сан, занимался разработками подобного оружия. И отказался от него. Затрат много, а по итогам победителю достаются только груды тел, сожженная земля и ремонты на триллионы долларов. Но компактная пушка с мини-реактором, встроенным в тело киборга, действительно существовала, как проект, на бумаге. Проект был похоронен в архивах. Но некоторая часть информации все же утекла в сеть во время масштабного взлома несколько лет назад. Мой управляющий, мистер Эдисон, начинавший работу с отцом, упоминал об этом. Мне удалось получить от него послание, когда я вылезала на поверхность по дороге на рынок. В тоннеле был завал, - пояснила Тэа прежде, чем Тэньши успел высказать все, что думает про юных идиоток. - Не отрицаю факта возможного предательства со стороны моего управляющего. Все говорит именно об этом. Но ввиду обстоятельств личного характера это кажется маловероятным.
  - Поясни-ка, - мотнул я головой. Тэа сплела пальцы, сцепив их в замок с такой силой, что кисти побелели.
  - Сын мистера Эдисона, Адам... он стал жертвой несчастного случая на производстве 'Мару'. Ребенок был гением, хотя и был болен. Синдром Аспергера, если я не ошибаюсь. Пришел в поисках отца, и случайно получил травму, несовместимую с жизнью. А в последствии, когда стало ясно, что тело спасти не удастся, был перенесен в кристаллы системы управления 'Мару Лимитед'. Часть его человеческой личности, способной на контакт с отцом, жила внутри вычислительного комплекса. Именно это общение не позволяло Эдисону-старшему покинуть компанию 'Мару'. Послание, записанное и переданное микро-дроном, содержало момент самоликвидации той части личности Адама, которая считалась условно человеческой и была способна контактировать с людьми. Если это произошло, Ксенакис получил почти полный контроль над системой. Именно это позволило тебе меня... - она мотнула головой, зло уставившись себе под ноги, - поймать, - ровным голосом закончила Тэа. А так как в деле замешаны хакеры, 'Мару' осталось недолго.
  Я выслушал этот поток информации, и привычно выделил главное. Все остальное меня тоже заинтересовало, особенно перенос сознания в кристаллы, но на текущую обстановку не влияло. 'Мару', если за них взялась Фурия, а я подозревал, что так и есть, действительно приходил karachun. Это вопрос времени. В том, что система защиты, встроенная в импланты, вырубилась, могли быть виноваты хреновая сеть Гарлема, которой тут просто не было, или перегрузка серверов вследствие атак хакеров... Да все, что угодно. Так что в следующий раз мне может так и не повезти. Обгадиться где-нибудь посреди очередной разборки очень не хотелось.
  'Ксенакис, - подумал я, вспоминая трансляцию, вещавшую с экрана в расстреливаемом наемными убийцами номере мотеля. - Этот скользкий khui. Я всегда думал, что наверху дела обстряпываются чуть размереннее. Куда он так торопится, нахрен? Впрочем, может, и на хрен. Спешка хороша при ловле хакеров, а когда операция летит к чертям, все, что можно сделать, это выйти из боя, и перегруппироваться. Или отступить. Ксенакису, видимо, отступать некуда. Кто ж ему так дышит в спину, хотелось бы знать?'
  - А кто такой вообще этот мистер Ксенакис? - спросил я, - Я не встречал его раньше, но мы никогда и не работали так высоко. По первому впечатлению - так редкостное дерьмо в формате человека.
  Тэа задумалась. Потом тряхнула головой, поморщившись, как от досадной боли в старой ране.
  - Крупный игрок в международном бизнесе. Грек с польскими корнями по происхождению, насколько я поняла. Занимался все тем же оружием, но делал ставку на тяжелое вооружение, бронемашины, коптеры, дроны. Инвестировал средства, в том числе, и в проекты моей корпорации. Он был знаком с моим отцом, я думаю, Ксенакис либо решил сыграть по-крупному, либо занимался на стороне незаконными проектами, которые теперь потребовали от него решительных действий, - сказала она. У Я согласно кивнул. - И считает себя законным наследником оружейной империи Мару. По его словам, - добавила Тэа с легкой ядовитой улыбкой. - Это официальная информация, которую я лишь дополнила своими выводами и возможными причинами его действий. Но я не помню ничего такого, что можно было бы счесть личной информацией, никогда не проникавшей в сеть или желтую прессу.
  Тэа вздохнула, провела ладонью по волосам, с омерзением подумав, насколько они грязные, и в двух словах объяснила, что из себя представляет психокоррекция в исполнении технологии 'Мару Лимитед'.
  - Для меня утро того дня, когда состоялось нападение, началось с привычной работы. Я завершила процедуру с предыдущим клиентом, убедилась в том, что он выйдет из здания полностью чистым, и отправилась к себе. Дальнейшее ты знаешь. Один киборг выведен из строя, второго сумел повредить дрон-охранник, спустившийся в выбитое окно. Меня вынесло с высоты шпиля 'Мару'. Пришлось спускаться на дроне, и я оказалась на той самой улице. Дальше ты знаешь. Единственное, что меня смущает, что заставило Ксенакиса действовать так... - она покрутила кистью в воздухе, - импульсивно. Если он уже являлся владельцем корпорации, он мог избавиться от меня с гарантией, потратив больше времени на подготовку и обставив дело таким образом, чтобы у совета директоров не возникло вопросов. И не пришлось бы сочинять сказки о похищении радикальными исламистами наследницы Мару. И не нужно было бы делать преждевременных заявлений о моей гибели.
  - Это как раз укладывается в картину происходящего, - я кивнул. - Разгром, нападение. Шумно, страшно, горячо и много жертв невиновных вокруг. Классика теракта.
  - У меня есть ключ-кристалл от архива отца. От возможного архива, - пояснила Тэа. - Но я не думаю, что глава 'Мару Лимитед' стал бы скрывать под замком что-то другое.
  Я покосился на Тэа. Она только показала мне кулон, сверкнувший в отсветах далекой вывески гранями кристаллов. 'А вот и гребаный маячок, по которому нас находят'. Для меня все встало на свои места.
  - Ключ от сейфа записей Хирото сана, - сказала она едва слышно. - Не знаю, в курсе ли Ксенакис, что отец мог оставить тайный архив, но мистер Эдисон должен быть в курсе. И если у Ксенакиса выйдет задуманное, он все равно узнает, что у меня есть доступ к неизвестным ему архивам. Кладбище святого Михаила - мой единственный шанс попытаться понять, что происходит. И как из этого выбраться.
  - А ты не думала, что тебе могли подчистить память твоим же нейрокорректором? - спросил я, отметив, как изменилось лицо Тэа при упоминании 'законного мужа'. Пусть она ничего не помнит, но тело реагирует. Капилляры кожи лица сузились чуть сильнее, зрачки едва заметно расширились. Определенно, блокировка, а не стирание. - Есть ли возможность откатить изменения, или восстановить из бэкапа? Ты упоминала, что делала замену воспоминаний, но у тебя в памяти - провалы. И ничего в них не добавлено.
  Тэа слегка поморщилась, сетуя на непонятливость КВшника.
  - Вот для того мне и нужен этот архив. Наработки отца, исходные коды, недокументированные возможности. Я не программист и не хакер. Я знаю принцип и внешнюю часть программной оболочки, но проникнуть глубже не могу. Если мне дать алгоритм, я пойму, как собрать конечный продукт. Но разработать сам алгоритм - это вряд ли. Тем более, для нейрокоррекции.
  - Понял, - я на мгновение отвел взгляд от Тэарин, и посмотрел в темноту ближайшей подворотни. 'Почудилось'. - Теперь ясно, почему ты обшаривала карманы мертвым латиносам. Возвращала ключ к архиву.
  'И оружие', - Тэньши вспомнил одноразовое кольцо-излучатель.
  - Тогда я просто хотела вернуть памятную вещь. Заодно и заплатить тебе... за помощь.
  - Я тебе потом счет пришлю, - я подавил готовое сорваться с губ ругательство. В гробу я видал такую благодарность. Она бы еще сексом расплатиться предложила, прямо на трупах. Эксклюзивные побрякушки, blyad'... - По почте. Сейчас мне был неприятен разговор об оплате, и я не мог понять, почему. Обычно такие моменты обсуждались с новым потенциальным работодателем в первую очередь, сразу после выяснения деталей контракта и степени риска. Если издержки и риск были велики, а вознаграждение - недостаточным, наниматель сразу шел naher. Фурию всегда интересовали деньги. В конце концов, кушать хочется всем, желательно три раза в день. И не синтетическое говно, а нормальную еду.
  Но в настоящий момент, вполне подходящий для того, чтобы обозначить хотя бы порядок выплат и их размеры, мне это встало поперек глотки. И это было странно. Я прислушался к себе, понимая, что нежелание идет откуда-то из глубины, пробиваясь через успокаивающую пелену имплантов и химии в крови. 'Это не контракт, - подумал я. - Меня не нанимали, я не подписывался под ее спасением и безопасностью. Фурия - да, ее купили. Это факт. Борис, яки... Но лично с Тэа у меня соглашений нет'.
  Да, соглашений, может, и не было, но имелось кое-что другое, немного забытое и по-своему привлекательное. Я давно не чувствовал рядом человека, способного прикрыть спину или взять себе сектор обстрела. И, в свою очередь, я сам старался обеспечить такое же со своей стороны. 'Соглашений нет, но есть общие цели и... да хрен с ним, пусть будет боевое братство', - подумал я.
  - Ну надо же, кто у нас тут бродит без разрешения, - раздался глумливый голос из темноты совсем рядом с ними. Я был готов поклясться, что еще секунду назад смотрел туда, и не заметил ничего - ни в инфракрасном режиме, ни в обычном. Органы чувств утверждали, что с ними разговаривает пустота. - Два белых отброса, что-то потерявших не на своей территории...
  Говоривший еще не закончил растягивать буквы в словах, а мы с Тэа уже встали спина к спине, выставив оружие, снятое с предохранителей. Они разобрали сектора обстрела так, чтобы находиться под защитой стоящей рядом машины и контролировать возможные пути нападения врага. Уйти им, понятное дело, не дадут, но и просто так взять их уже не получится. Когда первый из них вышел на свет, Тэа поняла причину такой тишины. На ногах у темнокожих людей были надеты мягкие, сшитые из шерсти и искусственного меха, ботинки, походившие на лапы пантеры. Вышедший вперед тощий человек картинно покрутил запястьем перед собой, сжав и разжав кулак. Из перчатки на руке выдвинулись и тут же с тихим лязгом убрались обратно длинные острые лезвия-когти.
  - Что вы забыли на земле Черной Пантеры, белые отбросы? - процедил сквозь зубы темнокожий.
   
  6
  Фурия
  Ей хотелось вырваться из саркофага, взять в руки ствол, и залить огнем ни в чем не повинное железо, выполнявшее свою задачу. И делавшее это максимально хорошо.
  Ей было недостаточно хорошо. Недостаточно видеть Суку, просто видеть и изредка позволять себе тактильный контакт с ним. Она давно смирилась с его женщинами. Черт с ними, с этим prostitutkami. Она бы, наверное, даже смирилась с какой-то постоянной devkoi. Такой, чтобы была не слишком умна и немного лучше обезьянки. Чтобы она, Фурия, лично провела все тесты, заблокировала в гражданском чипе контроллер стимуляторов, если бы таковой нашелся. Да что уж говорить! Она сама готова была найти ему babu, чтобы точно быть уверенной: Софья будет лучше по всем статьям. Но если бы Сука уперся, захотел жить с этой blyadiu, пусть бы так оно и было. Все равно желание использовать импланты победило бы в итоге. И он вернулся бы к Фурии.
  Она готова была пойти на многое. Но не готова была принять тот факт, что Сука выбрал Мару! Любую другую, хоть бы покалеченную, уродливую и с детьми - это Софья простила бы. Но только не Мару, мать ее так и через косяк! Это дьявольски бесило, взрывало мозг, и заставляло зацикливаться на одной-единственной мысли: Сука и Мару вдвоем занимаются сексом, а она бессильно смотрит на это, лёжа в своем саркофаге, обдолбанная до одурения, лишь бы тело никак не реагировало на происходящее.
  Они должны были попасться в нехитрую, но действенную ловушку.
  Но не попались.
  И в этом была виновата исключительно эта долбанная Мару. Сомнений не было. Последняя телеметрия Суки показывала массированный выброс половых гормонов и эндорфинов, причем не только синтетических, но и естественных. Так тело здорового мужчины реагирует на сексуально привлекательную для него женщину рядом. Так, что можно протянуть руку, и дотронуться. Или хотя бы бросить взгляд на соблазнительную фигуру, заметить волосы, развевающиеся от ветра, врывающегося в приоткрытое окно машины, ощутить запах тела...
  Ее мужчина испытывал влечение к другой женщине. Доказательства просты и достоверны.
  'Сука... - Фурия чувствовала, как в ее убежище снаружи бьются темные волны сетевых атак, мусорных запросов, сверкающие звездочки инжектов и вирусных бомб. Это было бы даже красиво. Только вот черная дыра, в которую рушились эти частицы, поглощала все без остатка, оставаясь пустой. И только сама Софья знала, что зреет внутри. - Как же я тебя ненавижу! Ты влез в меня, забрался под кожу, взял мою душу целиком. Твоим запахом пропитался каждый фильтр в системе рециркуляции. Запах мужчины, запах подобия настоящего дома, пусть покалеченного, особенного, но хотя бы такого. У меня не было ничего до тебя. И без тебя не будет. А теперь ты спрятался туда, где я даже не могу тебя найти. Ты и эта тварь Мару!'
  Даже сквозь стянувшее ее сетевое тело скопление серебряных нитей-каналов связи, сигнальных меток, узлов и контактов, она ощущала, как наливается возбуждением тело. Одна мысль о мужчине, которого она любила, и который любил ее. Ведь это так. Просто он скрытен и не проявлял этого открыто. Но она не сомневалась в его чувствах.
  Когда-то давно - для нее, поглощенной сетью, прошли века и тысячелетия, но в мирке обычных людей это уместилось в какие-то десять лет - она и думать не могла, что так бывает. Что начинаешь исходить желанием от одной только мысли о том, что могло бы быть. О том, как бы это было. О том, что принадлежит тебе. И всегда будет принадлежать. Даже если придется взорвать к huyam этот гребаный город.
   'Это из-за терапии, мать ее', - хакер вспомнила большой, замкнутый и защищенный дом, в котором прошли ее детство и часть юности. Вспомнила дядю, поглощенного своими странными увлечениями - сверкавшими искусственными алмазами статуи, напоминавшими залитых стеклянистой массой людей. Вялые члены, сморщенные груди, превратившиеся в драгоценности и затмевавшие яркостью отражённого света сокровища любого музея или коллекции частных домов. Искаженные мукой лица. Растопыренные пальцы, или, наоборот, сжатые кулаки. Мучительные позы, как будто натурщиков медленно пытали или истязали разрядами энергии. Подвалы, похожие на алмазные копи, где скапливались десятки и сотни застывших тел. Иногда Фурия бродила там часами, мучаясь от того зуда в голове, который вызвали препараты, и мыслей, спровоцированных долгими неприятными разговорами со специалистом-психокорректором. Она касалась ладонями холодного камня, трогала выступающие части тела, и пыталась понять. Зачем это. Почему так. Как можно было бы сделать так, чтобы нашелся кто-то, кому она будет нужна. Тот самый человек, который не станет ледяным монументом... - 'Дядя отравил меня. Психологи засрали мозг. Я - нормальная!'
  Саркофаг выплюнул из вентиляционных щелей, похожих на жабры, поток горячего влажного воздуха, прошедшего многократную очистку. Его встроенные системы не понимали, что происходит с заключенным внутри человеком. Изначально предназначенный для поддержания жизни тяжелобольных, и только потом переделанный во вместилище тела хакеров и страдающих сетевой зависимостью, умный комплекс попытался провести диагностику теми средствами, что оставили ему модификации Фурии, и не смог обработать результаты. Пациент одновременно испытывал сильнейшее сексуальное возбуждение, жесточайший стресс и заторможенность. Показатели постоянно менялись, но прибор не имел доступа к управлению собой. И потому просто сбросил это все в логи, увеличив подачу кислорода в смесь. Включив охлаждение параллельно с осушителем воздуха.
  
  - Софья, kakogo hera?! - лицо Бориса искажали нехарактерные для Иисуса выражения ярких эмоций. Гнев. Ярость. Покрасневшие скулы, сузившиеся глаза, брызги слюны, летевшие в слишком близко расположенную камеру. Юдин сейчас не напоминал того слегка сумасшедшего Большого Босса, который ради великой цели мог легким движением руки послать на смерть сотни людей. - Почему ты не выходишь на связь, suchka melkaya? Я не могу до тебя достучаться уже который день! Совсем страх потеряла, мать твою...
  Борис, раздувая ноздри, продолжал багроветь, ожидая ее ответа, в то время как аватара хакера бесстрастно смотрела на него, время от времени издевательски подмигивая. Наконец, Фурия, справившись с нахлынувшими переживаниями, вернулась в сетевой облик.
  - Дядя, idi ty na khui, - с удовольствием сказала она. - Всех остальных - Лю Чженя, Кимуро-сенсея - посылают туда мои боты, но тебя я решила направить лично.
  - Да что ты... - Юдин задохнулся от гнева, и его левое веко задрожало в нервном тике. - Что ты себе позволяешь, дура? Я не посмотрю на то, что ты мне родственница, в конце концов...
  - Drat' menya nekomu, да-да, - улыбнулась Фурия, показывая торчащие из-под верхней губы небольшие клыки. Аватара стремительно менялась, подстраиваясь под настроение хозяйки. Вскоре на окончательно захлебнувшегося словами Бориса смотрела обнаженная суккуба, игриво помахивающая длинным хвостом, зажатым между ног, и трущимся о внутреннюю поверхность бедер. Ее крупные круглые груди призывно покачивались, а черные соски, торчащие вперед и вверх, напоминали боеголовки умных пуль. - Правда, дядюшка? Ты же любил это говорить раньше. Когда твои люди пичкали меня наркотиками, а гребаные психологи жужжали в уши про то, как следует поступать, и какая я плохая! Это ты, ты виноват во всем! И в том, что проклятые Мару разрушили мне сознание, и в том, что - такая! Я стремилась угодить тебе. Когда-то. Потом поумнела, сбежала из твоего дома, заполненного смертью и паранойей, и ничуть о том не жалею. Я - Фурия! А ты... ты - govno, дядя.
  - Yobnutaya, - свистяще выдохнул Юдин, возобладавший над собой и вернувший эмоции под контроль разума. - Vsya v mat` poshla, blyad` takuyu. Где Тэарин Мару? Где информация о ней? Где, черт тебя подери, коридор в сетевое пространство корпорации, который ты должна была предоставить еще хрен знает когда?
  - А нету, - обезоруживающе спокойно ответила ему Фурия, во время этой речи представлявшая, как именно она накажет Суку. Пожалуй, мало убить на его глазах эту японочку. Отравить, или заразить какой-нибудь супербактерией. Пусть она сдохнет в муках. Но вот его страдания должны оказаться во сто крат сильнее, чем ее. И он непременно останется в живых. Даже если придется поставить рядом с собой еще один саркофаг, и держать его там. 'О... это идея, - мысленно поаплодировала себе Софья. - И пусть сейчас он трахает эту сраную японку, но однажды он поймет то, на что я пошла ради него. Когда узнает, что его брони больше нет, и ему некуда прятаться. Я сделала так, чтобы все его бывшие коллеги подумали, будто капитан Спрингфилд трагически погиб, не успев прибыть к месту сбора. А оплавленный ворот костюма должен будет убедить их в том, что от головы Суки, как и от шлема брони, ничего не осталось. И тогда ему негде будет прятаться, кроме пределов моей империи... и моих саркофагов. И он не станет рассчитывать на призрачную иллюзию независимости, на убежище своей старой брони. Я ввела его в эту большую игру! Укрыла от зачистки, спрятала на виду у всех, чтобы ни одна тварь из Альянса, Мару или прочих говнокорпораций не смогла грохнуть его в переулке, пристрелить, как уличного пса. Так он никуда не денется. Не сможет. Какая я, все-таки, умница'. А потом, когда эта узкоглазая грудастая тварь сдохнет, можно будет медленно, очень постепенно вытравливать из памяти Ангела, ее единственного человека, память и мысли об этой proshmandovke. 'Заменяя собой, своим телом, сетевым и реальным, пока он не сможет даже представить себя отдельно от меня'. - И не будет. Пока меня не перестанут пытаться сломать сетевая безопасность и какие-то khui s bugra, ничего не будет. Отзови своих хакеров, дядя. Я готова терпеть твою мерзкую хитрую рожу, и даже разговаривать с тобой. Но, если ты продолжишь лезть в мою личную жизнь, как в юности, я разозлюсь. А ты помнишь, чем это заканчивается. Помнишь ведь, да? Помнишь...
  - У тебя странные фантазии, Софья, - холодным, как ледяные берега Антарктиды, голосом ответил Юдин. - Ты забываешься. И говоришь редкостную khuinyu. Никто из моих людей не получал команды ломать тебя, как и противодействовать тебе. Наоборот, они помогают тебе выследить Тэа.
  - Суку... - сорвалось с губ Фурии.
  - Что? - Борис быстро сориентировался в полученной подсказке, и нехорошо улыбнулся. - А, да. И Суку. Как только он появится в сети, мне дадут знать. Не сомневаюсь в твоей квалификации, и в том, что ты узнаешь об этом первой, но готов поделиться информацией о нем. И даже им самим, если так получится. Ты ведь этого хочешь, верно?
  В холодных голубых глазах Юдина зажегся огонек злобы. Мигнул, и погас. Те люди, что хорошо знали босса русской мафии, в подобные моменты предпочитали оказываться как можно дальше от него. Желательно - на другом континенте или посреди океана.
  Но Фурия привыкла к дядюшке, и его перепадам настроения, и потому ответила спокойно:
  - Можешь, конечно. Но чего я хочу, ты ni hrena не знаешь. И не узнаешь, дядя. Все, прости, твое время истекло. Poka-poka, tchmoki-tchmoki!
  - Да лучше бы ты сдохла в детстве, - тихо сказал Юдин, завороженно глядя на свои побелевшие пальцы, сжимавшие рукоять крупнокалиберного пистолета. Ствол дымился, и дымок тонкой струйкой воспарял к бестеневому светильнику. В искрившем и потрескивавшем экране связи зияла сквозная дыра размером с голову. В последний раз Борис так выходил из себя много лет назад. Кажется, тоже из-за Софьи. - Вместе со своей, сука, матерью. Если бы я не вмешался тогда, моя чокнутая сестра удавила бы свою дочь в колыбели. И не было бы сейчас этого геморроя... Gospodi, kak vy menya vse zaebali...
  Пуля с реактивным двигателем, пробившая экран, застряла в незаконченной статуе Тэарин Мару, расколов ее пополам. Верхняя часть с хрустом осыпалась, раскатываясь по полу мастерской крупными сверкающими осколками. Юдин прикрыл глаза, и представил, что перед ним стоит Фурия. И этот гребаный Сука. Два выстрела, слившихся в один, добили статую Мару, превратив ее в оплавленное стекло, раскаленными ошметками застывающее на плитах пола.
  - Миша, - негромко позвал Юдин, и секретарь бесшумно появился возле стола. - Миша, вызови, пожалуйста, Ву Чжоу и Сейтиро Сокугава. А потом прикажи Соломахину и Борману перестать жрать коньяк в их любимом заведении, да, в 'Борще', и быть у меня через пятнадцать минут. Трезвыми. Мне похрену, как они этого добьются, пусть хоть хелаты по вене пускают. Но чтобы ни в одном глазу, - Борис прикрыл глаза, и с негромким лязгом положил пистолет на стол. Помассировав набрякшие веки, босс тихо проговорил, отпуская секретаря взмахом руки: - Господи, как же мне все это надоело. Пора брать управление в свои руки. Пока оно не уплыло в чужие, блядь...
  
  Фурия, разозленная разговором с Борисом, с сожалением поняла: он неведомым образом умудрился заставить ее переключиться. Возбуждение схлынуло, импланты и саркофаг очистили кровь от бурлящих гормонов и эндорфинов, вернув разуму четкость и прозрачность. Было немного жалко, но в одном дядюшка был прав, змей эдакий. Она забыла о самом главном. О Мару Лимитед. 'Взять бы под контроль орбитальный излучатель', - мелькнула идея, но над Йорком излучателей не было, как и ближайших градусах орбит. Никто не хотел сгореть заживо только потому, что малолетние взломщики добрались до кодов запуска. - 'Сжечь, нахрен, бы этих Мару, вместе с их корпорацией. Хм... Это идея. Ничуть не хуже, если не лучше, чем ставить второй саркофаг для Суки. Если я взломаю корпорацию в этот раз, я наверняка найду там списки чипированных сотрудников, их семей, причастных к компании людей и даже их домашних животных. Если там найдется хотя бы один чип или имплант, обязательный для всех, имеющих отношение к Мару, я разом уничтожу всё, что связано с этим дерьмом. Да, пожалуй, эта причина стоит того, чтобы ускориться'.
  Черная дыра сетевого убежища взорвалась чудовищной сверхновой. Каналы связи с треском схлопнулись от всепожирающего потока информационной вспышки, опалившей даже отдаленные участки сети Большого Йорка. Но большая часть атакующих подпрограмм и вирусной мелюзги, опираясь на фронт волны разрывов метрики адресации, как яхта на волну-цунами, достигла назначенных целей. Сетевая информ-структура Мару Лимитед и инкорпорированных сетевых служб еще десятка крупных организаций, включая - и тут Фурия оскалила зубы в холодной ярости - безопасников и бывших КВшников - рухнула, вызывая каскадный отказ доменов и сервисов. В этой буре выживали только те, кто пользовался самописными протоколами и собственной структурой адресации. Наркодилеры, мафия и хакеры.
  'Упс, - Фурия вытерла воображаемый пот со лба, и довольно откинулась на спинку кресла. - Простите, пожалуйста. Идите на хрен. И не мешайте. Gondony'.
  Теперь никто не сможет помешать ей вычислить местонахождение двух человек. Очень ценных и очень нужных. Важных. Единственных. Одного из них, по крайней мере. Без которого все теряло смысл.
  'Сука, - нежно прошептала она. Новый сетевой облик ей положительно нравился. По лицу Фурии пробежала темная волна. - Интересно, а в сети ты такой же терпеливый? Затащить бы тебя сюда...'
  Мысль о том, чтобы заключить ее ангела в запертый саркофаг, и подключить к замкнутому виртуальному серверу все сильнее и сильнее привлекала хакера. Это было так просто, и решало все проблемы, что она досадовала, что раньше не дошла до подобной мысли.
  'Ты сможешь даже выбирать из сотен аватаров. Допустим, если захочешь обзавестись спокойной, добропорядочной и хозяйственной подружкой. У меня всегда руки из жопы росли, если речь шла о кухне. Впрочем, виртуальную кухню я тебе обеспечу, - с нежностью думала она, разворачивая маршрутизацию в рухнувшем сегменте сети, давя островки аварийной активности безопасников и мафии, и строя тоннели для выкачки баз данных Мару. И КВ. И архива секретных служб прошлых веков. - И не только кухню. Я позабочусь, чтобы ты не знал нужды ни в чем. И прежде всего в сексе. - Если бы саркофаг был внутри не заполнен гелем, насыщенным кислородной смесью, из него донесся бы долгий, протяжный исступленный стон неудовлетворенной женщины. Вместо этого раздалось только невнятное бульканье. - Только найду тебя. Найду, нащупаю твои твердые коды, которые не скрыть никакой одеждой и маскировкой'.
  
  Тэа, Большой Папа
  Им не стали завязывать глаза или сковывать руки. Местные пребывали на своей территории и не видели смысла возиться с будущими трупами. А в том, что от белых избавятся, никто не сомневался. Правда, невозмутимость мужчины смущала дозорных, и разбираться на месте они не рискнули. Слишком уверенно держался залетный белокожий наемник, да и его спутница не казалась сильно испуганной. Чернокожие 'пантеры' посовещались на своем языке и решили отвести их к Большому Папе. На всякий случай. Несколько раз дозорные по ошибке уже стреляли в гостей Папы. За что кое-кто из них неделю после ритуального убийства потом висел на фонарях, воняя гниющим мясом на всю округу и напоминая о недопустимости скоропалительных решений. Мало ли, кто тащится по улицам их города. Вполне возможно, что люди просто не хотят светиться. А тут пара белых, с оружием, да еще и классную тачку в хлам убили без всякого сожаления. Либо Папа их знает, либо они крупно влетели на выкуп за свои жизни. И это было одинаково хорошо для Пантер.
  Тэа тихонько передала суть разговора Тэньши. Он странно посмотрел на Мару, но она не видела смысла уточнять, сколькими языками владеет и сколько еще может хотя бы понять.
  - Давай, шевели мослами, - подтолкнул Тэа в спину один из дозорных, направляя ее в узкий проход между домами. Позади что-то тихо рыкнул Тэньши. Тэа пошатнулась, но не упала. Если в ближайшее время не получится поесть и поспать, можно просто рухнуть в решающий момент.
  - Папа ждать не любит, - буркнул другой голос позади женщины.
  - Мы и не напрашивались, - вежливо ответила Тэа. За что получила тычок посильнее и предпочла замолчать.
  - Еще раз ее тронешь, я твои сраные потроха по фонарям развешаю, - спокойно сказал Тэньши. Сопровождающие их конвоиры остановились. Один из них, подскочив к главному, начал размахивать руками. В ладони правой был зажат солидного вида револьвер. Длинные волосы, заплетенные в дреды, хлестали парня по щекам всякий раз, когда он подпрыгивал на месте и эмоционально тараторил на своем языке. Старший слушал молча, хмурясь и поглядывая на Тэньши.
  - Папа разберется, - принял он решение, когда его подчиненный выдохся. Остальные заворчали, но открыто оспорить решение главного не посмели. И Тэа вновь направили по проходу между домов и обрушенных строений.
  Идти пришлось довольно долго. Ночь успела посветлеть, пока Тэа сидела в подземной норе Тэньши, ползла по тоннелям метро и сидела за вертушкой на черном рынке. Над головой то и дело проглядывало бледное, затянутое серой пеленой небо. По ногам тянуло легким ветерком, катающим по улице обрывки газет и мелкий мусор. В конце концов, их привели к двухэтажному дому, ограда которого представляла собой вбитые в землю колья. На некоторых из них Тэа различила надетые скелеты, с других свисали, позвякивая на ветру, какие-то железки, пучки перьев и погремушки из маленьких тыкв.
  'Словно на другой континент попала', - подумала Тэа прежде, чем ее заставили перешагнуть порог и оказаться во владениях Большого Папы. Короткий коридор, ведущий в просторную комнату далее, остановил дозорных. Сопровождали Тэа дальше только два человека. Зато у них в руках было современное оружие с самонаведением, и Тэа не сомневалась, что в память стволов уже внесены их с Тэньши биометрические данные.
  Большой Папа встретил их, сидя на низкой кушетке. Он был довольно стар, худощав и держался весьма спокойно. Длинные седые волосы скреплены на затылке в замысловатые косички, в которые были вплетены веревочки с амулетами из кости. Тэа почему-то была уверена, что кости человеческие. И вряд ли куплены на черном рынке. Скорее всего, Папа лично извлекал их из тел убитых врагов. Управляющий Гарлемом человек откинулся на изогнутую спинку кушетки, плотнее запахнув черный халат на тощей груди. На черном, как эбонит, лице светились ярким белым пятном глаза с черной радужкой и зрачками. Тэа подумала, что Папа либо находился под кайфом, либо пребывал в медитации до тех пор, пока его не потревожили. Чернокожий человек взял со столика длинную витую трубку и выпустил в воздух облачко сладковатого дыма.
  - Что вам здесь надо? - произнес Большой Папа. Голос у него был хриплый, но сильный. Тэа легко могла представить его, исполняющего ритуалы вуду, поющего и танцующего вокруг алтаря, но представить этого человека главой целого сообщества внутри города было сложнее. Большой Папа казался непропорционально маленьким по сравнению со своими подручными. Тот, кто привел их с Тэньши сюда, шагнул вперед, наклонился и быстро что-то зашептал на ухо Папе. Старик выслушал его молча, дождавшись, пока подчиненный закончит. Затем он поднялся, завязал халат витым шнуром на поясе, ткнул узловатым пальцем в Тэньши и сказал:
  - Ты, кибер, свободен. Не возвращайся сюда и проблем не будет. Ты - останешься, - перевел он взгляд на Тэа. - Мы с тобой о многом поговорим, - он улыбнулся, сверкнув крупными, идеально белыми зубами.
  - Нет, - произнес Тэньши. Произнес негромко, уверенно, и от того угрожающе. Так лязгает затвор орудия или снайперской винтовки. В глубине полутемного помещения, освещенного только тонкими лучами света из-за неплотно прикрытых штор на окнах, послышались щелчки. Охрана, притаившаяся в углах, сняла оружие с предохранителей, нацелив стволы на гостей.
  - Она со мной. Мы пришли вместе, и мы уйдем вместе, - продолжил Тэньши. Тэа взглянула на него, не успев скрыть изумления на своем лице. Впрочем, женщина быстро взяла себя в руки. Ей не удалось перехватить взгляд Тэньши, смотрящего в глаза Большому Папе, но она ощутила исходящую от него угрозу и готовность вступить в драку.
  Тэньши действительно чувствовал то, что транслировал остальным своей речью и интонацией. Он на полном серьезе собирался драться со всеми ниггерами, набившимися в комнату и скрывавшимися за плетеными циновками в соседних помещениях. Он чувствовал их сердечные ритмы, частые и резкие удары отдавались в ушах. Достаточно для того, чтобы стрелять на звук. Он был уверен в том, что справится.
  В своей жизни он часто оказывался в подобных ситуациях, и большинство из них грозили смертью. Когда служишь в КВ, это воспринимается по-другому - ты винишь врага, командование, обстоятельства. Когда ты принимаешь подобное решение - то отвечаешь за него сам.
  - Если кто хочет помешать мне, - добавил Тэньши, подтверждая принятое им решение, - он может попытаться это сделать.
  Невысказанное им 'если хочет умереть' повисло в воздухе, и явно было услышано большинством из присутствующих. В первую очередь Папой. Старый негр никогда бы не достиг своего положения, если бы не обладал звериным чутьем на опасность. И сейчас во взгляде, направленном на него киберсолдатом, Большой Папа явственно прочел даже не угрозу, а простую констатацию факта. В случае, если примет неправильное решение, он умрет.
  Большой Папа не успел ничего ответить. Из дальней двери, которую Тэа даже не видела, появилась сгорбленная фигурка. Человек, походивший на обезьянку, шаркающей походкой медленно приближался к Папе. В какой-то момент он остановился на полпути, запрокинул голову и замер. Все, кто находились в комнате, ждали. Прошло не меньше минуты, прежде чем человек снова опустил голову, прижал к туловищу согнутые, скрюченные руки и на полусогнутых ногах пошаркал дальше. Он проходил мимо Тэа, и женщина заметила мелкий тремор мышц на лице и на руках. Пальцы подрагивали, сжимаясь в кулаки, голова тоже чуть дрожала. Тэа поняла, что это женщина. Даже девушка. Довольно молодая, не старше шестнадцати, но настолько истощенная и больная, что выглядела лет на двадцать старше. В немом молчании окружающих фигурка прошаркала по комнате, зажигая плошки с ароматическим маслом. Помещение сразу же наполнилось удушливым запахом пряных трав с отчетливыми нотками гниения. Тэа неотрывно следила за движениями девушки. Когда в помещении стало достаточно светло, она заметила, что чернокожая девушка держит голову немного неправильно, будто бы у нее было серьезное искривление шеи. Глаза, с желтоватыми белками постоянно двигались в разные стороны, изредка замирая на одном предмете, и тогда девушке приходилось поворачиваться так, чтобы продолжать видеть, куда она наступает. Черные волосы блестели не то от масла на них, не то от излишков выделения кожного сала. Одежда из простой ткани оказалась покрыта пятнами пота, добавляющими в воздух отвратительный запах немытого и не очень здорового тела.
  Большой Папа тоже следил за движениями девушки. Дождавшись, когда она закончит свое дело, он обратился к ней на родном языке. Девушка ответила не сразу.
  
  Тэа. Лечение дочери Папы
  - Уберите их отсюда, я займусь ими позже, - отмахнулся от гостей вождь Гарлема. Охранники переглянулись и сделали неуверенные шаги к Мару. Тэньши молча сделал шаг навстречу, медленно покачав головой. Ситуация стремительно накалялась. Тэа, продолжая следить за девушкой и Большим Папой, сжала ладони в кулаки. Потом глубоко вздохнула, услышав, как старый негр пытается что-то объяснить девушке, приобняв ее за плечи.
  - Я могу помочь, - произнесла Тэа, шагнув вперед. Шажок получился мелким, по сути, Тэа только наметила движение, стараясь лишний раз не нервировать охрану. Большой Папа повернул к ней голову, продолжая держать одну руку на плече девушки. Та снова замерла, уставившись в потолок. Глаза не двигались, пальцы мелко дрожали.
  - Ей нельзя помочь, - произнес Папа, тщетно пытаясь скрыть в голосе боль и злость. - Уходи.
  - У нее паркинсонизм, развившийся вследствие вирусного заболевания. Воспаление оболочек мозга. Возможно, энцефалит. Ей можно помочь, если знать, в чем причина и как давно с ней это случилось, - спокойным тоном произнесла Тэа. Охрана начала переглядываться уже открыто. Большой Папа, выпустив девушку из объятий, шагнул к Тэа так стремительно, что халат на груди снова распахнулся.
  - Ты ничего не знаешь обо мне и моей дочери, белая шлюха, - произнес он. - Не лезь не в свое дело, иначе я не посмотрю на твоего хранителя и прикажу вздернуть вас обоих на заборе, где уже висят кости тех, кто обещал мне помощь, - негр оскалился, снова показав белые зубы. Тэа спиной ощущала жгучий взгляд Тэньши. Если он сейчас дернется, им обоим конец. Женщина снова сделала крошечный шаг к старому негру, вложив в голос всю доступную убедительность:
  - Вы знаете, что я могу помочь. И вы знаете, что можете меня убить. В любом случае. Зачем мне вредить вам, если вы уже готовы были от нас избавиться, выкинув за порог? - спросила Тэа. Большой Папа смотрел на нее долгим, изучающим взглядом. Расширенные зрачки поглощали окружающий свет, и Тэа казалось, что ее затягивает в глубину темных провалов, смотрящую в нее, выворачивающую ее душу наизнанку. Наваждение продлилось пару секунд, но Тэа ощутила физическую свободу, как после снятия с себя тяжелого тренировочного костюма, едва Папа отвернулся и, сменив гнев на милость, одарил Тэа холодной широкой улыбкой.
  - И что тебе для этого нужно, белая женщина? - спросил он. Тэа смерила взглядом его, его дочь, людей вокруг и попросила позволить ей осмотреть девушку. - Ее зовут Дора, - сказал ей в спину Папа. Тэа кивнула, давая понять, что услышала его слова и благодарна за оказанное доверие.
  Через некоторое время Мару уже убедилась, что была права. Все признаки поражения нервной системы оказались настолько характерными, что хоть учебник пиши. Тэа попыталась выяснить, где в этом месте можно было подхватить энцефалитного клеща. Большой Папа ничем не показал, что знает ответ. Но едва Тэа вернулась к диагностике, пользуясь принесенными подручными Папы приборами, как управитель Гарлема подозвал к себе доверенного человека и отдал приказ найти кого-то, чье имя Тэа даже не смогла бы выговорить. Большой Папа знал, как и кто мог бы быть виновен в болезни дочери. Культура вуду, хоть и почти не изменилась за сотни лет, все же позволяла пользоваться современными методами диагностики. Тэа проверила мышечные рефлексы, осмотрела шею, кости Доры, попыталась разогнуть скрюченные пальцы, попросила девушку следить за движениями ее рук, выполнить некоторые другие движения самостоятельно. Пока Тэа занималась всем этим, Большой Папа отдавал приказы. Тэа смогла уловить суть диалога Папы и его подручного. Кажется, это был непростой человек. Скорее всего, родственник. Возможно, брат или кузен. Большой Папа напомнил ему о случае проникновения в их дом. В тот раз охрана никого не нашла. Не нашла она и следов гостя. Только дверь в комнату Доры оказалась вскрытой, но девушка продолжала спать, ничем не потревоженная. Тэа понимала, что запустить в тело вирус клещевого энцефалита можно разными способами. Эти люди не пользовались мультивакциной, не проходили официального обследования и предпочитали колдовать и вызывать духов вместо проведения медицинских анализов. Однако, тем, кто решился перейти им дорогу, пошатнув авторитет Папы, и не требовались современные технологии. Крошечная букашка в кровати, почти неощутимый укол в подмышку или пах, и Дора в итоге теряет себя.
  Тэа вытряхнула запасы Тэньши на колени, порылась в ампулах, пытаясь вспомнить, брала ли она одну из них. Весьма специфическая штука, надо сказать. Не каждый знает, зачем могли быть нужны агонисты дофаминовых рецепторов. Селективные ингибиторы моноаминоксидазы придется искать. И, судя по черному рынку, на котором Тэа недавно побывала, вовсе не там. Где-то в более солидных клиниках. Но это уже задача Папы. Ингибиторы катехол-О-метилтрансферазы и антихолинэстеразные препараты тоже стоит добавить в список, но без них пока можно обойтись.
  Тэа не нашла ничего полезного. Она подошла к старому негру, который сейчас выглядел осунувшимся и сгорбленным. Едва только ситуация с его дочерью перешла из его рук в чужие, как Папа позволил себе на некоторое время расслабиться, сняв с плеч груз контроля. И Тэа теперь видела, как тяжело ему дается жить в таком напряжении, ожидая, что дочь умрет в любой момент.
  - Ей нужны инъекции глюкокортикоидов и подача увлажненного кислорода. Идеально - через трубки в носу, маску лучше не надевать, - сказала Тэа. Папа шевельнул пальцами, и в две противоположные двери выскочили его люди. Через несколько минут они вернулись, притащив с собой все необходимое. Большой Папа с сомнением и тайной надеждой смотрел на Дору. Тэа подозревала, что он не выпустит их до тех пор, пока девушке либо не станет лучше, либо не станет никак. Предупреждать Папу о длительности лечения не имело смысла. Да и вряд ли он ждал моментального чуда. Но после того, как Тэа попросила ввести Доре мышечные релаксанты, Большой Папа сдулся окончательно. Девушка перестала дрожать, сделав несколько ровных глубоких вдохов. Старый негр не отрывал от нее взгляда. И когда Тэа проходила мимо, он, все так же наблюдая за действиями своих людей, сказал:
  - Напишешь все, что нужно достать и сделать. После этого ты и твой друг получите транспорт до той точки, куда вы ехали. Если она умрет, - Папа все же перевел взгляд на Тэа, и она не заметила в нем никакой доброты, - я найду вас. Если выживет и ей станет лучше, вы можете найти меня в любое время. Я буду вам должен.
  
  Ксенакис, Китсунэ. Исламисты
  - Что значит: 'вы их потеряли'? - в голосе главы корпорации 'Мару' слышались шипящие нотки. Было видно, что он с трудом сдерживает гнев, старательно понижая голос почти до шепота. - Разве не вы в свое время обещали разобраться с проблемой? Ваш последний визит был весьма красноречив.
  Сидевший в дальнем углу кабинета мужчина, бородатый и одетый в дорогой костюм, выпустил изо рта клуб сизого дыма, осторожно положив сигару в пепельницу из толстого зеленого стекла. Перед ним на столике лежали фрукты, которые он вытаскивал из вазы и счищал острым ножом с них кожицу, отрезая маленькие куски мякоти и пережевывая их с вальяжной неторопливостью, в перерывах между курением и распитием зеленого японского чая. Бородатый и смуглый, этот человек, казалось, вообще не принимает участия во встрече, и не интересуется темой переговоров, проходящих у него на глазах.
  Второй гость Ксенакиса, высокий человек в глухой черной броне, с закрытым забралом шлема, в щитке которого отражались яркие лампы под потолком, молча ожидал продолжения. Дийкстра на секунду прикрыл глаза. Пару раз вдохнул и выдохнул. Он понимал, что теряет контроль над ситуацией, и молчание его исламского гостя позади красноречиво говорило о потере доверия со стороны Нового Халифата к главе 'Мару'.
  - Уважаемый, не надо так с гостем, - подал голос бородатый мужчина, дожевав последний кусок сочного манго и осушив кружку чая до дна. - Он принес вести от других уважаемых людей, подтвердил, что они готовы помочь в поисках, - голос у исламиста был тягучим, глухим и размеренным. Он не смотрел ни на кого из присутствующих, увлеченно вглядываясь в стружку кожуры на кофейном столике поблизости. - Наша проблема... ваша проблема, - исправился он, подчеркнув белозубой улыбкой свои слова в адрес Ксенакиса, - не уйдет далеко. Что может одна девчонка среди целого города? Если мы договоримся с Триадой, мы быстрее сможем решить проблему. Мои братья по вере готовы еще немного подождать и поддержать вашу легенду о похищении Мару запрещенной религиозной организацией. Но Альянс не станет терпеть такого долго. И в конце концов мне придется либо вступить в противостояние с ними, либо отдать Мару без боя. А как отдать то, чего у меня нет, мистер Ксенакис? В конце концов, вы же говорили о запасном плане. Не так ли, уважаемый?
  Дийкстра с трудом кивнул. Шея будто стала деревянной, отказываясь сгибаться. Гость в бронированном костюме развернулся и направился к двери.
  - Подожди, уважаемый! - Али Мухамед аль Фарид встал, пригладил черную бороду ладонью и подошел к высокому человеку в конце комнаты. Смуглый бородатый мужчина едва дотягивался до плеча солдата, но смотрел на того, как старый матерый волк на молодое поколение. Острозубое, но глуповатое, по меркам старого хищника. - Передай своим хозяевам, что мы пока не будем намерено вторгаться на их территории. Но предупреди, что среди наших верных сынов и дочерей Пророка есть юные и горячие воины. Они могут и не послушаться. Принеси извинения от моего имени заранее. Мы хотим жить в мире с Триадой. Мы поможем им с якудза, а они помогут нам с русскими. И пусть не думают, что это проявление слабости. Нам действительно не нужна лишняя кровь.
  Новая широкая улыбка рассекла бородатое лицо кривым шрамом. Человек в черной броне без знаков отличия склонил голову к плечу, но ничего не ответил, выйдя за дверь. Али Мухамед моментально перестал улыбаться. Его лицо исказило холодное презрение. Он цокнул языком и произнес:
  - Дерзкий человек, непослушный. Почему ты отказался показать мне на нем, как работает твой прибор?
  - Ты о нейрокорректоре? - не сразу понял Ксенакис. Он уже расслабился и даже почти перестал ощущать себя зажатым между двух свинцовых плит. Когда посланник Триады покинул его владения, Дийкстра понял, каких неприятностей избежал. Этот неизвестный человек, назвавший себя Китсунэ, принес новости о потерянной Тэарин. Ее видели в компании бывшего солдата кибервойск. Китсунэ вытащил записи из дронов. Их подтвердили хакеры, нанятые самим Ксенакисом. Одна из них, возможно, действительно женщина, как представляла себя в сети, особенно четко запечатлела лицо в шрамах. Записи с черного рынка были хреновыми, зато их было достаточно, чтобы опознать Тэа и ее спутника. Ксенакису уже обещали отыскать это жуткое лицо в базах данных КВ. Но процедура затянулась. Последний следящий дрон, поймавший камерами лица беглецов, был варварски уничтожен выстрелами из армейской модели скорострельного пистолета-пулемета. Некоторое время назад Альянс все же со скрипом, но принял инициативу Ксенакиса о расформировании кибервойск. И теперь их списки ушли в архив, из которого было крайне трудно выколупать хоть что-то полезное. Уволенный в запас солдат мог проходить по спискам, как гражданский, дезертир, погибший в бою и бог знает, как еще. Но когда Ксенакис обмолвился об этом перед Мухамедом, исламист и полевой командир лишь оскалился в ответ.
  - Это не будет проблемой, уважаемый мистер Ди. Мои люди уже начали осваиваться на улицах. Сразу же после того, как бумаги об устранении препятствий были подготовлены.
  Ксенакис не сразу понял, о чем он. А когда понял, побледнел. Исламисты получили сигнал к общему сбору, им выдали новейшее оружие корпорации, и послали ловить тех, кто теперь по закону не принадлежал к Альянсу и не являлся действующим солдатом кибервойск. Мухамед развязал бойню. Лишенные своего оружия, брони и поддержки информационных солдат-хакеров, бывшие киберсолдаты просто расстреливались на улицах группами противника. Если кто-то успел раздобыть или надеть старую броню, то получал разряды из лучевого оружия. На том дела и кончались.
  - Он бы все равно не снял шлем, - устало отмахнулся Ксенакис. - Нейрокорректор не действует через электронные приборы или толстые слои функциональной защиты.
  - Плохо, - покачал головой Мухамед. - Плохо, что мы пока не видели работы прибора, ради которого столько сделали наши верные сыны Ислама. Мне нужно идти. А вам я советую провести вторую фазу демонстрации как можно лучше. Мы же здесь не только ради железа, уважаемый мистер Ди, не так ли?
  Мухамед вышел. Ксенакис проводил его взглядом, не вставая с места. Затем он нажал несколько клавиш на скрытой панели доступа, связавшись с группой нанятых хакеров и запрашивая информацию о тех, кого упустил из ловушки на черном рынке странный солдат в черной броне. Он и Триады. Ответ пришел быстро: старое кладбище Святого Михаила. Дийкстра устало потер глаза.
  - Будет тебе демонстрация, волосатая ты обезьяна, - прошипел он сквозь зубы, подтверждая начало операции.
  
  Тэньши. Кладбище
  Ситуация стремительно поменялась, развернувшись в другую сторону. Тэа перехватила контроль над происходившим в зале естественно и легко. Теперь действительно верилось, что она владела корпорацией. Хладнокровие в стрессовых ситуациях, кризисные переговоры, тяжелые решения - это все оставляет отпечаток. И чувствуется... Мне оставалось страховать нас с Тэа, ощущать направленные на нас прицелы и биометрические захваты 'умных' пуль, и все, что я мог сделать - это бросить одобрительный взгляд на нее. Сомневаюсь, что она обратила на это внимание.
  Профессионализм невозможно скрыть. Мару была весьма искушена в управлении. Вмешиваться в ее действия не собирался, чтобы не помешать - чутье подсказывало, что в данном случае неосторожное слово или действие могут оказаться смертельными. Все, что мог, я уже сделал - привлек внимание, отвлек охрану, и передал фокус восприятия местного вождя Тэа.
  Но останавливать анализ происходящего не стоило. Девушка знала медицину и нейрохимию, разбиралась в биохимии и фармакологии. Я вспомнил спектр поставок 'Мару Лимитед' хотя бы только в войска, и понял, что зря сомневался в Тэа. Обнаруженная причина заболевания дочери Папы и предложенная схема лечения выглядели разумно. Даже с ограниченным доступом к медицинским ресурсам можно было раздобыть это все в сжатые сроки. За деньги - даже с доставкой.
  После внушительных слов старого седого негра стволы охранников опустились вниз, и атмосфера стала чуть менее напряженной. Я медленно снизил нагрузку на импланты, ощущая сопротивление боевой подсистемы. Сковавшее разум ледяной коркой спокойствие боевой химии понемногу рассеивалось. - 'Черные любят быстрые результаты. Теперь нужно двигаться к этому сраному кладбищу. Нам с Тэа. И лучше бы выезжать немедленно'.
  Это 'мы', прозвучавшее в сознании сейчас, показывало одно: я уже включил Тэа в боевую схему. В то самое штатное расписание капитана КВ, зашитое в стек и подкорку петлей обратной связи. Служившее одновременно стимулом и морковкой в заднице. В ту сраную придумку биоинженеров, что позволяла напоминать возомнившим себя богами войны о существовании собратьев, мать их. Телеметрия, состояние здоровья, основные ритмы мозга - командир, волей или неволей, но будет, сука, в курсе. Кто обосрался, кто мертв, кому надо помочь сдохнуть, а кому вколоть каппа-фентанил и позволить бронекостюму тащиться на автопилоте. И это хлещет по нервам гораздо сильнее нейрохимии. Уколы боли, разрывающие мозг. Каскад - если отделение погибает во вспышке взрыва. Почти шок, если ложится взвод.
  Об этом мало кто знал из гражданских. И, насколько я слышал, командованию с более высокими званиями это отключали программно. Хотя, на мой взгляд, зря. Это бы резко сократило уровень ошибок в тактических схемах
  Рефлекс остался, и ничего с ним не сделать. Теперь мне уже требуется контролировать положение Мару в пространстве, и отслеживать ее состояние. В боевых качествах Тэа я уже не сомневался, доказательств хватало, а значит, и проблем с выживаемостью быть не должно.
  Я чувствовал, что испытываю к девушке не только навеянную имплантами симпатию. Кроме совместного участия в боевых действиях, мне было приятно находиться с ней рядом. И даже недавнее столкновение наших с ней интересов не оттолкнуло, а наоборот, прибавило притяжения.
  Очень жаль, что не довелось познакомиться с Тэа раньше.
  
  Контакт с сетью возобновился на половине пути до кладбища. В бронированном нутре старой, но крепкой машины, сигнал был не очень уверенным, но достаточным для того, чтобы связаться с торговцем. Я не сомневался, что последует столкновение - нас уже ищут всеми способами. А на переброску отряда требуется не так много времени, и, стоит мне с Тэа остановиться...
  Закрывавшие проезд бронепластиковые щиты раздвинулись при нашем приближении, и снова сложились за кормой сыто рычащего автомобиля, с визгом покрышек разрезавшего темноту.
  Глядя на болтающийся на запястье Тэ амулет, подаренный ей Папой, я вызвал Адольфа.
  'Адольф, - сообщение по шифрованному каналу отправилось моментально. - подготовь доставку. Я подам сигнал, как приеду на точку'.
  'Готово к отправке, - Торговец ответил, немного промедлив. Наверное, спал или ел. В это время даже Рынок ненадолго затихает, переваривая результаты прошлого дня. - Дрон заряжен. Жду сигнала'.
  Тэа заметила мой взгляд на амулет и едва заметно улыбнулась, аккуратно пережевывая питательный батончик. Она ела очень воспитанно, по японской привычке прикрывая рот ладонью. Хотя я и не сомневался, что она смогла бы приспособиться к любым обстоятельствам, будь на то необходимость. Просто до этого ей не доводилось столь резко менять места пребывания и находиться в постоянном бегстве. 'Нужно бы найти место и отдохнуть немного, - подумал я, улыбаясь в ответ. - Гарлем вполне подходит. Изолированная территория, город внутри города, чужих там не любят. Думаю, в обмен на лечение дочери можно договориться с Папой о нашем временном пристанище'.
  
  До кладбища Святого Михаила мы добрались быстро. Сопровождавшие нас люди Папы кивнули нам напоследок, и водитель дал по газам, круто разворачивая машину в обратную сторону. Мы с Тэа переглянулись. Перед нами, за оградой узорчатой решетки забора, простирались поля с мемориальными плитами, склепами и усыпальницами старого образца. Вход никто не охранял, полагаясь на электронику замков. Зря. Они не выдержали и удара по ним рукояткой пистолета. Даже патрон тратить не пришлось. Мару уверено шла вперед, кое-где петляя по насыпным гравийным дорожкам. Она помнила место, указанное на карте. С неба, подумав немного, начала накрапывать дождевая морось.
  Когда Тэа остановилась напротив старого склепа, я не сразу понял, что привлекло ее внимание. На двери виднелись иероглифы прощальной надписи, но имя усопшего было написано на стандартном языке: Матрин Мару. И я подавился теми словами, которые хотел сказать Тэа. Только молча дождался, когда она сама решилась и толкнула дверь склепа. Та оказалась заперта. И в этот раз мне все же пришлось стрелять в замок. Даже дважды. Справившись с этим, я решил остаться у входа, пока Тэа осматривала склеп внутри. Старые системы вентиляции до сих пор работали, но от клочков пыли не избавили. Воздух внутри был, грязь и затхлый запах тоже.
  Я аккуратно сложил на каменный порог доставленное дроном снаряжение. Адольф оказался честным малым, и даже добавил к заказу небольшой 'комплимент'. Парный к стандартному армейскому 'Кольту-мамбе' пистолет, сделанный под левую руку. Он не мог знать, что Тэарин применяет технику стрельбы по-македонски. Скорее всего, оружейник-пройдоха слил мне залежалый, мать его, неликвид под видом подарка, и, должно быть, очень радовался сейчас. Впрочем, хрен бы с ним. Дополнительный ствол и запас патронов никому и никогда не мешал. Широкая рукоять вмещала двадцать четыре безгильзовых боеприпаса, но конкретно эти пушки укомплектовывались магазинами увеличенной емкости. Итого тридцать шесть выстрелов на ствол, плюс двадцать обойм. Переводчик огня позволял стрелять одиночными, с отсечкой по три патрона, или бить очередями. Массивный ствол с системой охлаждения мог выдержать пять тысяч выстрелов согласно заявленным производителем данным. Но я знал, что это число занижено по меньшей мере втрое. Очень хорошая и надежная машинка. Простая и не очень точная, но заменяет пистолет-пулемет, и даже штурмовую винтовку. На ближних, конечно, дистанциях.
  Отцовский 'бульдог' оставался со мной, в качестве дополнительной огневой мощи и оружия 'последнего шанса'. Сначала я планировал оставить его в схроне, но потом подумал, и понял: все это время я считал его своим талисманом. Ракетный револьвер, напичканный хитрой электроникой, прошел со мной десяток горячих точек, и ни разу не подводил. Достать к нему заряды иногда становилось проблематично, но даже китайские аналоги позволяли творить чудеса. Возможности интеллектуальной системы тоже восхищали. Предупреждение об электронных системах наблюдения, наведение снарядов, и черт знает еще что. 'Да уж, папа. Твой подарок спасал мне жизнь, но так и не дал ответа на вопрос, кем ты был. Точнее, в какой правительственной службе Альянса работал. Не то, чтобы я так жаждал знать, просто удивительно. Почему за мной никто не пришел из твоих коллег? Почему не предложили работу?'
  'Ты свою рожу в зеркале давно видел? А послужной список помнишь?' - привычно ответил я на этот вопрос, и закрыл его. До следующего раза.
  Тэа выглядела несколько подавленной. Нет, лицо наследницы Мару было по-прежнему спокойным, и только присмотревшись, можно было заметить, что Тэа осунулась и побледнела. В ее глазах мелькало странное выражение, как у человека, стоящего с парашютом перед распахнутой дверью десантного конвертоплана. 'Кажется, у нее есть в прошлом что-то такое... Тяжкое и тяжелое, - я попробовал подобрать слово. Не получилось. Сложно выбрать короткое и не матерное описание для того, что чувствуешь, потеряв одного из родителей в детстве. У Мару хотя бы был отец. Хотя это ей не сильно помогло. - Но разве Тэа не с детства воспитывалась в семье отца? Почему такое переживание по поводу матери? Или она потеряла ее слишком рано? Как это случилось?'
  Но я понимал, что не получу ответов. У Мару было право не рассказывать об этой стороне своей жизни.
  Аскетичность оформления склепа была только кажущейся. Доски сотоба[23] были из ливанского кедра, причем не выращенного в баке, а натурального. Камень, пошедший на саркофаг, тоже только казался простым, и нарочитая грубость работы скульптора скрывала его плотную фактуру. Мне показалось, что тот, кто устроил похороны здесь, на закрытом кладбище, пытался как-то оправдаться перед матерью Тэа. Вернуть ей долг, или, может быть, откупиться. Отец Тэарин, кажется, чувствовал очень большую вину за собой. Я отвлекся от брони, подошел и встал рядом с Тэа, почти касаясь ее плеча.
  - Какой она была? - задал я единственный вопрос, который не мог вызвать совсем уж много хреновых воспоминаний. Не спрашивать же, как умерла ее мать, или кто организовал похороны.
  Пока Тэа молчала, я задумался над своими воспоминаниями. Да, я тоже потерял мать достаточно рано. Мне было меньше пятнадцати тогда, когда наркотики убили ее. И я на всю жизнь запомнил, как, приняв очередную дозу, она обмякала в кресле. Ее лицо становилось безмятежным, спокойным... каким я запомнил его еще в глубоком детстве. Она искала способ уйти от реальности.
  Но мама еще и понимала: выбранный ей образ бегства не годится. Она много раз говорила: 'Ангел мой, никогда не пробуй эту мерзость! Никогда. Лучше пить, курить, играть, чем так. Это убивает меня. Ты же не хочешь быть таким же?'
  'Да, мама. Я - такой же, как и ты. Сраный нарк. Просто у меня другие наркотики, и игла невидимая. Адреналин. Боевая химия. Чувство единения с имплантами. Ледяное спокойствие, перетекающее в яростное бешенство и обратно. Война и смерть'.
  Я пошел в кибервойска в том числе и потому, что хорошо умел драться, и очень не хотел сдохнуть где-то на улице от пули. И соображал, когда нужно сражаться, а когда можно договориться. У меня было неплохое для ребенка, рано потерявшего родителей, образование. Не фонтан, конечно, и не чета жителям Верхнего города. Но все же вполне достаточно, чтобы быть способным оценить перспективы.
  Наверное, я хорошо усвоил одну мудрость: следует выбирать те наркотики, которые убивают медленнее прочих.
  ------------
  [23] Деревянная ритуальная дощечка, по форме имитирующая пятиэтажную пагоду или буддийскую ступу. На сотоба наносятся сутры и посмертное имя умершего
  
  Тэа
  - Я не знаю, какой она была, - нервно дернула плечом Тэа, отвечая на вопрос Тэньши. - Знаю лишь, что она была католичкой. Иногда мне казалось, что она вернется за мной. Что мой отец взял меня на время, что мама просто болеет, уехала, не может быть рядом, - Тэа сжала зубы, вздохнула несколько раз, до головокружения наполняя легкие воздухом, сильно зажмурилась, прогоняя непрошеные слезы. - А она... вот, - как-то по-детски растерянно кивнула она на скульптуру. - И отец никогда не говорил о ней. Позже, едва я подросла, он отправил меня на другой континент, в Евросоюз, учиться, постигать науки, становиться его достойной преемницей. Тема матери была закрыта. И я никогда не знала, ни что их связывало, ни что разрушило эту связь. Но, судя по всему, - Тэа снова передернула плечами, - я не знала и своего отца. А теперь не знаю мужа. Не знаю тебя. Да и себя-то, если честно, уже не очень.
  Она замолчала, наконец-то повернувшись лицом к Тэньши. Внимательно всмотрелась в то, что он принес, и уже другим, собранным и деловым тоном спросила:
  - Думаешь, это понадобится? - она указала взглядом на снаряжение. Тэньши как раз покручивал в руках парные пистолеты, о чем-то задумавшись. От слов Тэа он сморщился, сунул оружие в сумку и коротко кивнул.
  - Здесь ничем не хуже, чем там, - он указал на открытую дверь. - Тех, кто тебя преследует, пока не останавливали никакие места. И это место ничем не хуже прочих. Даже лучше.
  - Чем? - не поняла Тэа, доставшая цепочку с кулоном-бабочкой и уже приступившая к исследованию места вокруг. Где-то должен был находиться слот для сканирования ключ-кристаллов, иначе вся эта затея не имела бы смысла.
  - Смерть на кладбище, - улыбнулся Тэньши. - Думаю, это весьма иронично. И удобно, - серьезно добавил он.
  Тэа, оценив шутку, улыбнулась. Улыбка вышла рассеянной, отрешенной. Она продолжала думать, где бы мог скрываться сканер, покручивая цепочку в руках. Ее спутник, к чему-то прислушавшись, замер на одном месте. Затем он вышел за порог, и Тэа осталась одна. Она посмотрела на надгробие, на доски за ним, на статуэтку Дзидзо[24]. Подошла, попыталась сдвинуть каменную фигурку с места. Но та не поддалась. Тэа сложила ладони в молитвенном жесте, мысленно прося прощение за потревоженных мертвецов, а затем положила кулон перед статуэткой. Из каменных глаз статуэтки протянулись два перекрещивающихся луча, сошедшихся на кулоне. Лазерные сканеры распознали ключ, и кристалл заиграл всеми цветами радуги. Тэа зажмурилась на секунду. А когда открыла глаза, вместо фигурки на полочке выдвинулся противоударный сейф. Выдвижной слот для ключа отодвинулся, и Тэа осторожно вложила кулон в пазы. Слот с тихим жужжанием втянулся обратно. Вперед выдвинулся геносканер. Пластинка с микроиглами требовательно мигнула алым контуром. Тэа приложила к ней большой палец, рамка окрасилась зеленым через несколько секунд. 'Теперь понятно, почему Ксенакису нужна была я. В любом виде'. В сейфе что-то зашуршало, завибрировало, и через полминуты он открылся, явив то, что лежало внутри.
  Тэа осторожно достала старомодный носитель информации, покрутила его в руках. Под ним лежали стопками несколько пухлых тетрадей. Она пролистала их, бегло просматривая записи. Естественно, все они были зашифрованы, но Тэа знала ключ к шифру отца. Еще в детстве, чтобы отвлечь ее от расспросов о матери, Хирото сан играл с ней в игру, где нужно было запоминать последовательность цифр и букв, а затем расшифровывать простейшие записки. Обычно так Тэа узнавала, где лежат сладости. Но позже задачи усложнялись, они стали многоступенчатыми, и находки представляли собой либо оружие, либо химические формулы. Тэа забрала записи, надежно спрятав их в широких и глубоких карманах штанов. Пожалуй, в этот момент она оценила их дизайнерскую задумку. Стоило предположить, что и чернокожие подчиненные Папы использовали карманы для подобных целей. Только клали туда не бумажки, а наркотики и стволы. 'Удобно', - оценила Тэа.
  -----------
  [24] Кшитигарбха (санскр. Kṣitigarbha, "Чрево Земли" или 'Сущность Земли'; кит. Dìzàng Púsà, Dìzàng; яп. Дзидзо; тиб. Sai Nyingpo, вайли sa yi snying po; кор. ji jang, ji jang bosal; монг. Сайенинбу; вьетн. Địa Tạng Vương) - один из четырёх наиболее почитаемых бодхисаттв в махаяне и, в частности, в дальневосточном буддизме.
  
  Тэньши. Разговор с Фурией
  - Мы должны поговорить. Сейчас. Здесь, - голос Фурии звучал хрипло и напряженно. Звонок был без видео, для большей секретности. Но, если разобраться, что я бы увидел на экране? Сисястую блондинку с огромными голубыми глазами? Или, если хакера снова накрыло nagluho, абстрактную картинку? - Это срочно.
  Я промолчал. Хотелось обложить ее матом за предыдущие подставы и, мать его так, практическое предательство. Но потом холод выходящих на боевой режим имплантов отрезвляюще прошелся по моим синапсам. Рассказывать о том, что я почувствовал, увидев свою броню на черном рынке, что ли? Да ну на хер. Сама поймет, считав телеметрию. Говорить, что все в порядке? Нет. Ни huya не в порядке. И она это знает. Но и молчать нельзя. Кто-нибудь обязательно заинтересуется, что за такой долгий шифрованный звонок идет на старое кладбище.
  - Приезжай. Координаты ты знаешь, - сказал я со смешком, и почувствовал, как внутри нарастает холодный ком раздражения. Действительно, следовало разобраться в происходящем. Своими словами я всего лишь информировал ее, что готов к диалогу, без сети и масок. Как только освобожусь. 'Полчаса она выдержит. Если что, у меня есть неплохие антидепрессанты, с ними можно любоваться казнью маленьких детей и сжиганием невинных девочек, не испытывая при этом ни хрена, кроме радости и счастья'. - Если не хочется гулять в такую погоду, подожди. Я сам тебя найду. И тогда поговорим. А пока мне некогда. Одеваюсь, руки заняты.
  - Ангел, - Фурия говорила очень тихо, и приходилось напрягать слух, чтобы расслышать ее голос в легком пении дешифровщика. Это слово взорвалось в голове, как граната. 'Да что же вы, сука, сговорились, что ли?' - подумал я. - 'Твою мать. 'Тэньши' хотя бы звучит приятнее'. И ведь она прекрасно знает, как и почему я ненавижу свое имя. - Я сделаю вид, что не слышала последних слов. Ты мне нужен. И ты для меня важен. Приезжай сейчас. Прямо сейчас. Брось все. Я дам тебе координаты убежища. Все, что ты хочешь. Вообще все.
  В этот момент я и понял, что атака неизбежна и отсрочить ее нельзя. Когда именно произойдет нападение, непонятно, но однозначно вскоре после разговора. Фурия со свойственной ей точностью выбрала единственно возможный момент для нормального разговора. Наши потенциальные киллеры еще не заняли позиции, или только-только доехали и сейчас выгружались из машин. И зазор во времени стремительно уменьшался с каждой секундой разговора. Ненужного, тяжелого, тягучего и неровного.
  Я рванул застежки на тюке. Быстро раскидал броню в привычной последовательности, режим 'надевание в одно рыло'. Наголенники и набедренники. Кираса, распластавшаяся на камне потрошеной стальной камбалой. Наплечники. Бронированные нарукавники и перчатки. Шлема нет. Ладно, и без него справляюсь. Возможно, Фурия таким извращенным способом заботилась о том, чтобы в базах появилась отметка о зачистке, но зачем уничтожать оборудование? 'В жопу. В жопу пустые слова'.
  
  Хакер продолжала сбивчиво и прерывисто говорить. Что она ни к кому не испытывала таких чувств. 'Вот в это верю'. Что я оказался тем, кто находился с ней дольше всех прочих за всю ее жизнь. 'Угу. Ну, говори дальше'. Что именно со мной она сумела выстроить хрупкий баланс между сетью и окружающим миром. 'Pizdezh'. Что ей комфортно без сети исключительно в моем обществе. 'Вот это вряд ли. Полчаса - и привет, соматические реакции'. Что мы с ней одинаково пострадали от сраной корпорации Мару. 'Ты серьезно? Я выгляжу пострадавшим? Разве что от демилитаризации имплантов'. Что эта сраная корпорация сейчас уже вот-вот упадет к нам в руки жопой кверху, принеся огромные барыши. 'Софья, мать твою, ты вообще себя слышишь? Я вот слышу, и мягко говоря, okhuel уже'. И что вся сеть в районе уже легла благодаря ей, а город сейчас встал раком.
  'Хер. Не барыши, а огромный голый хер достанется, - подумал я. - Вряд ли Ксенакис так обрадуется падению сетевой защиты после самоубийства Адама. Впрочем, если вспомнить слова Тэа, это была лишь часть личности. А вот голые коды и вся мощь разума бывшего человека Адама будет до конца защищаться, невзирая на потери среди чужих и своих. У него больше нет своих. Последний где-то потерялся в казематах Ксенакиса. Во всю эту траханную линию смертей никак не вписывается долгая и, сука, счастливая жизнь. С большими деньгами. Где-то на тихоокеанских островах'.
  - Ты хорошо говоришь. Красиво. Я почти заслушался, - ответил я, подгоняя фиксаторы на щитках. - И я рад, что твое мастерство на высоте. Но кто-нибудь вообще спрашивал, хочу ли я подобных действий, сгоревших городов и прочей гнуси повсюду?
  Пока идет разговор, есть вероятность, что нападать никто не станет. И я успею снарядиться, передать оружие Тэа, и подготовиться к бою. Да, и разогреть импланты.
  - Сука, твое участие нужно мне для дальнейшего выполнения плана, - деловито ответила Фурия. Ее тон изменился, ушла прерывистость и нервозность, и хакер говорила уверенно и слегка иронично. - Если ты не поможешь мне, я не смогу помочь тебе. Ты же помнишь, что мы с тобой команда?
  'Команда? - я чуть не подавился контактом на проводе, который зажал в зубах, застегивая толстую куртку-поддоспешник. Конкретно этот провод отвечал за обогрев и температурный датчик, и без него я проживу спокойно, но глотать и потом переваривать металл не хотелось. - Да ну, нахрен. Когда я тебя найду, я объясню тебе, медленно, с пояснениями, чтобы ты не путала термины в будущем, что такое 'команда'. Одиночкам, вроде тебя, трудно бывает отличить командную игру от единоличной. И с тобой я буду разговаривать уже по-другому. Собственно, все свободны. Свобода выбора в свободной, мать ее, стране'.
  - Через пару минут мне нужно будет сделать много дырок в тех, кто, благодаря тебе, захочет сделать их во мне, - честно ответил я, с едва слышным щелканьем подключая последние соединения. К счастью, горловой микрофон внешние звуки не записывал, и им можно было пользоваться бесшумно, просто напрягая мышцы и связки. - И этого мне хватает, чтобы повторить: поговорим позже.
  Холода в словах Фурии хватало, чтобы заморозить весь Индийский океан, и тем решить проблему с засухой и нехваткой пресной воды в Центральной Африке.
  - Я не имею к этому никакого отношения. Это ты поступал неосмотрительно, и выбрал сейчас не ту сторону.
  Да, тяжко. Тяжело доказать уверенной в своей непогрешимости и правоте женщине, что она выдумала себе чувство. Что на самом деле максимум, что я к ней когда-либо испытывал, можно было назвать разве что жалостью. Да, мне было жалко Софью, я ее понимал - или надеялся, что понимаю. Но любовью это назвать мог только человек, оторванный от реальности полностью. Я ощущал груз ответственности за свои решения, и не собирался от них отказываться.
  - Я - выбрал, - коротко ответил я. - А ты?
  - Я думала, что выбрала тебя, - безразлично сказала Фурия. -Теперь уже не уверена. Но у тебя еще есть шанс переубедить меня. Приезжай. Поговорим.
  Броня прогнала все тесты, и выдала 'ОК'.
  - В жопу разговоры, - сказал я, освобождая канал связи.
  Сейчас меня больше беспокоило другое. Мару оставалась без брони. То, что на ней надето, вряд ли поможет, если за нас возьмутся всерьез. Да, она стрелок, и не любит тяжелые доспехи. Я вытащил из распахнутого тюка бронежилет, и сморщился, глядя на это убожество. Он только замедлит ее движения и скорость реакции. Да, третья степень защиты, но слишком неудобен. Оставалось не допустить рукопашной с участием Тэа.
  
  Тэа
  На пороге снова возник Тэньши. Он был мрачен и сосредоточен. Тэа не успела даже ничего произнести, как он шагнул к ней, окинул беглым взглядом сейф и, вырвав из слота кулон, сунул его в руки Тэа. Затем он так же молча достал оба парных пистолета и отдал их Мару. Тэа поймала его взгляд, и увидела в нем смесь тоски, злости и уверенности в принятом решении.
  - У нас гости, - сказал он. Тэа в два шага оказалась у порога склепа. Рядом встал Тэньши в броне своего отделения, и Тэа поразилась, насколько человека может менять форма и броня. Теперь мистер Спрингфилд уже не казался ей кем-то знакомым. И в глазах у него пропал даже намек на узнавание кого-то. Он разделил людей на цели, подлежащие уничтожению, и цели, подлежащие защите. Тэа сунула пистолеты в кобуры на поясе. Было немного неудобно, оружие оказалось тяжелее стандартного, но крепления были универсальными. Она легко коснулась его руки, скрытой броней, и схватила лежащую сверху дальнобойную винтовку, исчезая в зарослях ежевики снаружи. Тихое шуршание, неразборчивая брань на японском, и Тэа замерла на покатой крыше склепа, так удобно оформленной толстыми бортиками по периметру. В бортах имелись разрывы, чтобы влага и снег могли стекать, не нагружая крышу своим весом. В один из таких разрывов Тэа высунула дуло винтовки, запустив режим сканирования. Дисплей расцвел десятками целей, в углу побежали строчки распознавания.
   
  7
  Фурия
  Фурия выругалась, содрогнувшись от удара. Картина окружающей реальности померкла. Перед ее искаженным ненавистью и болью лицом из-под виртуальных текстур проступила зеленая матовая поверхность диагностического экрана. По нему ползли оранжевые и синие строки предупреждений. Конденсат расплывался по дисплею пленкой, сползаясь в капли на специальных канавках. Влага стекала в систему очистки. Перегруженные вентиляторы и уловители углекислоты гудели, создавая иллюзию двигателя океанского корабля, попавшего в шторм, и вынужденного напрягать все силы для того, чтобы перевалить через гребень очередной волны.
  'Канал связи прерван. Ангел не отвечает на вызовы'. Она спешно сформировала картинку-шифровку, куда вложила и свои чувства к нему, и предупреждение, и, что самое главное - координаты убежища. Не того, где стоял саркофаг, но другого, где была информация о том, как ее найти. Включенные камеры обзора показали, как рядом роботы-рабочие возводят станину-основание для такого же саркофага. Искрила точечная сварка, темные силуэты двигались в искаженном поле зрения камеры. Сам прибор еще не привезли, но транспорт обещали к вечеру. Когда сетевой шторм схлынет. Может быть.
  'Не схлынет, - поморщилась она, ощущая, как наплывает расслабляющая тело пелена обволакивающих разум средств, способствующих подключению - Но его все равно привезут и смонтируют. И мне будет что предложить Ангелу. Он прав, такие вопросы следует решать один-на-один. Лицом к лицу'.
  Фурия подумала, что следует сделать встречу с Сукой как можно более доверительной. Создать атмосферу. Сейчас он на взводе, да и она сама перенервничала после разговора с Юдиным и Ангелом. Дядя, конечно, mudak, но помог настроиться на деловой лад. И в настоящий момент забота о своих вложениях важнее личных переживаний. Ревность, правда, никуда не делась. И хрен с ней.
  Картинка ушла. Вместо обычных фэнтезийных тематик или аниме-комиксов там была обычная фиолетовая хризантема. И ничего более, кроме зашифрованного в битах цветности короткого послания.
  - Береги себя, Ангел, - тихо прошептала она, возвращаясь в свое виртуальное королевство, где сетевая буря затягивала город мешаниной помех. Софья слышала свой голос со стороны, проваливаясь в подключение. В нем звучала грусть, тоска и желание отомстить. - Мне тоже есть что сказать тебе.
  
  Тэньши
  'Все каналы связи заглушены. Несущая частота не прослеживается', - включившиеся глушилки федерального класса подавили любые способы передачи сообщений. Значит, уровень игроков - это правительство штата, Альянса или руководство крупных корпораций. 'Мару Лимитед' с натяжкой, но подходило в этот список.
  - Сука, - раздавшийся в вирт-наушниках голос прозвучал неожиданно. Уверенный, полный силы и внутреннего ощущения самоценности, он звучал громогласно и вызывающе. Я догадался, кто это может быть. 'Посланные на поимку Тэа силы, и их командир. Судя по акценту, не местный. Профи. Очень жесток'. - Ничего не имею к тебе лично, как и мои подчиненные. Можешь покинуть территорию, никто не собирается чинить тебе препятствий. Разворачивайся, и иди вдоль аллеи к северному выходу. Лично гарантирую свободный проход и никаких попыток задержать или уничтожить. Ты сохранишь оружие и броню. Это большая честь.
  Кроме слышимого желания сделать свою работу как можно лучше, нотки презрения, всплывавшие то здесь, то там, подсказывали: этот человек горд. Очень горд и очень себялюбив. Заносчив. Горяч, возможно. Психопрофиль, нехарактерный для войск Альянса и Китая. Видно было, что, говоря мне подобные слова, он делает над собой усилие, и притом значительное. С гораздо большим удовольствием командир противника всадил бы мне бронебойную пулю в голову. Значит, его заставили. Или попросили. Очень убедительно попросили. Из чего можно сделать вывод, что Фурия действительно имеет влияние на тех, кто управляет присланными группами. Значит, что наш с ней разговор не был для командиров тайной. И все песни о шифровке - наглый пиздеж хакера. Вот же блядь! 'Враг, - раздумывать было не о чем. - Халифат. И эта фраза о чести, брошенная, как кость собаке'.
  - И кто же это мне гарантирует? - я вложил в голос всю издевку, на которую был способен под имплантами. Надеюсь, дошло. А пока можно было проверить боеприпасы и снарядить обоймы. - Правительство Альянса? Корпорация? Департамент обороны? Кто?
  Увы, многофункционалка плоха тем, что содержит до восьми разных типов боеприпасов, и пока их все пополнишь, можно вспотеть, отбить пальцы и сильно заебаться. Обычная M121 или Калашников-198 просты и незатейливы. Собственно, сто двадцать первая модификация штурмовой винтовки входила в обязательный комплект КВ, как запасное оружие. Короткий ствол, наличие оптоэлектронного прицела. Идеально для городских боев и средних дистанций. Подойдет для Тэа. Вместе с пистолетами
  - Лично я. Этого достаточно? - судя по всему, говорившему со мной стало неинтересно продолжать. И он испытал короткую вспышку гнева - интонации слегка взлетели на слове 'я'. Так много эмоций. Так странно слышать их от современного солдата. Или Халифат сейчас делает ставку на биотех? - Две минуты. Можешь думать две минуты. После чего развернешься спиной к этому склепу, и пойдешь...
  - Предлагаю тебе тоже пойти, - прерывать людей невежливо. Но для меня исламисты давно перестали быть людьми, - na khui. Если не знаешь дороги, подсказываю. Спроси у тех, кто послал тебя сюда, они там бывали часто.
  - Ах ты... Kalib qadhar[25]! - вот теперь я услышал то, что хотел. Злость. Настоящая, неподдельная злость, не находящая выхода. И арабская ругань.
  'Бинго. Теперь это уже личное'.
  Я закинул в крепления свою многофункционалку, и закрепил на магнитном поясе пистолеты, чтобы передать их Тэа:
  - Повторяю. Idi ty na khui.
  'Бульдог' занял место в привычном креплении-фиксаторе, расположенном сзади на поясе.
  'Готовность ноль'.
  Остаток времени - минута сорок. Короткий взгляд на Тэа. Она стояла у сейфа, и кулон находился в замке. Внутри было пусто - Мару уже забрала содержимое. Я выдернул ключ и отдал его ей, а потом передал пистолеты с дополнительными обоймами.
  - У нас гости, - сказал я. Со злостью и уверенностью в своих решениях. И в том, что я справлюсь с врагами, сколько бы их не было. - Знаешь, ты достойна того, чтобы за тебя сражались.
  Тэа моментально перестроилась внутренне, и оказалась возле входа в склеп. Я тоже позволил имплантам полностью накатить изменения сознания.
  В некоторых вопросах я очень упрямый. Принципиально упрямый, можно сказать. И если я выбрал, за кого подставляться, я его уже не кину. Да и не хочется, если честно, делать это с Тэа. Гаснущие эмоции казались немного чужими, и я с беспристрастием понял, что Тэа все больше и больше нравится мне. Как человек и как женщина. Когда выдастся шанс, обязательно покажу ей другой Йорк. Там не так чистенько, как в кварталах Старых Денег, но есть свое очарование. Уличные музыканты, кварталы азиатских ресторанов, камбоджийский уголок на рынке, да хоть бы и чертов Центральный Парк. Придумаю что-нибудь.
  'Выживи. Реши вопрос с Вольски. Выбей правду из Софьи. Заверши прошлые дела, прежде чем начинать новые', - беспристрастный голос разума остановил цепочку образов, уложившуюся в какие-то мгновения.
  Я поднял винтовку, позволив контактам на рукояти замкнуться, и ощутил покалывание в пальцах.
  -----------
  [25] Грязный пес! (араб.)
  
  Бой на кладбище
  Тэа
  Тэа знала, что будет дальше. Сканер на винтовке пестрел красными точками, и только одна среди них отмечалась зеленым флажком. Тэньши.
  Она понимала свою задачу. Дождаться первых выстрелов снайперов врага, снять их, перевести прицел поближе к идущему напролом Тэньши, выбить как можно больше точек, спуститься с крыши склепа и, работая на пределе возможностей, попытаться добраться до него. Куда? Неизвестно. Их не выпустят с кладбища. Даже если перебить всех нападавших, дальше двигаться некуда. Большой Папа любезно подбросил их до этой точки, но транспорта не оставил. Идти пешком? Спускаться в канализацию? Вряд ли в этой зоне она вообще была. До метро -далеко, до порта - еще дальше. Вокруг, не считая зоны старого участка, где стоял склеп, пустыня из зелени и белых мемориальных плит, лежащих на травяном ковре. Мертвые тела под землей. Будущие мертвецы ходят по их останкам и скоро присоединятся к собратьям.
  Дождь перестал накрапывать. Туман рассеялся, едва температура воздуха немного поднялась. Но промозглый, влажный ветер заставлял Тэа нервничать. Электронная начинка винтовки, разумеется, не откажет. А вот пальцы, человеческие пальцы могут подвести. Тэа прильнула к оптике оружия, наведя его на Тэньши. Она следила за ним до тех пор, пока нападавшие не открыли огонь.
  Тэньши как раз должен был пересечь малый открытый участок, снова оказавшись под прикрытием деревьев, когда рядом с ним раскололась статуя в виде завитушки. Мужчина дернулся, ушел с линии огня, затаился. Тэа закусила бы губу, но воспитание не позволяло. Она смотрела в прицел, уже определив для себя позицию первого снайпера противника. Теперь надо подождать. Еще немного. Должен быть второй. Должен быть перекрестный сектор обстрела. Минимум два стрелка, максимум - три. Больше тут просто негде залечь. Слишком мало высоких деревьев, мало склепов поблизости. Тэа уже проследила траекторию первого выстрела, дернув прицелом в ту сторону. Крыша могильника. Богаче и пышнее, чем тот, где сидела она. Барельефы с ангелочками смотрелись на нем весьма иронично. Тэа дернула уголком рта.
  'Давай, давай, - мысленно подгоняла она не то Тэньши, не то второго стрелка. - Давай же!'
  Тэньши рискнул высунуть голову.
  Второй выстрел. Уже с другой позиции. Тэа вернула прицел на крышу с ангелочками. Один выстрел. С крыши падает оружие, тело не последовало за ним. Убит. Мгновение, и она смотрит туда, откуда стреляли еще. Два выстрела, почти без перерыва. Палец просто утопил курок дважды, мышечные рефлексы работали на пределе, и Тэа молилась, чтобы оружие восприняло сдвоенную команду. Пули вылетели с таким крошечным отклонением друг от друга, что можно было подумать, будто они сольются в поцелуе, достигнув цели. Ветер, угол падения, величина отклонения при выстреле. И второй снайпер валится из листвы толстого клёна, пропадая среди надгробий.
  Мертвецы радуются, встречая свежее мясо. Души негодуют о нарушенном покое, умершие только что растерянно озираются, по привычке пытаясь схватиться за что-то, подняться и продолжить начатое. Тэа смотрит на Тэньши. Связи нет, и она не может сказать ему, что дальше будут только те, кто не бьет с расстояния в спину.
  Кажется, он догадался сам. Поднялся, чуть медленней, чем хотел бы, проверил, не прилетит ли снова от снайпера. Убедившись, что все в порядке, он сделал широкий шаг в сторону, по скорбному кладбищу далеко разлетелись звуки выстрелов. Приглушенные и похожие больше на сильные хлопки.
  Тэа расширила зону наблюдения. На дисплее стало видно, как к позиции Тэньши начали осторожно стекаться противники. Красные точки окружали Тэньши, выбивавшего их впереди и с флангов. Несколько алых крапин замерли, не двигаясь со своих позиций, выжидая отдельных команд. Их можно было пока не учитывать.
  Тэа отметила цели. Курок плавно ушел под пальцем на выдохе. Еще раз и еще. Ствол дернулся. Три человека остались лежать среди могил и ежевичных кустов впереди. Тэа снова выбрала цели. Одного сняла сразу, второй, почуяв неладное, метнулся под защиту дерева, но через секунду высунул голову. И она раскололась на осколки от попадания тяжелой пули. На свежий памятник какой-то совсем юной девушке плеснуло алым, замазав имя и дату смерти крошевом костей и ошметками мозгов.
  Тэньши дернулся, едва не оглянулся, но в последний момент передумал. Его движения стали уверенней, он ощутил поддержку Тэа.
  Мару переложила целеуказатель на новые точки. Еще несколько выстрелов, две короткие очереди, чтобы выманить из укрытия противника, потом пришлось сменить обойму. В нее никто не стрелял. Это было бы странным, если противник пришел за трупом. А вот если пришел за пленницей, то это значило, что сейчас он подбирается сзади и под прикрытием низеньких построек. Тэа уделила внимание сканированию обстановки. Так и есть. Отложенные цели начали движение.
  Хорошо. Время пока есть. Пятеро человек движутся медленно и осторожно, останавливаясь и выбирая зоны прикрытия. Тэа успеет положить стягивающихся к Тэньши, пока не опустеет вторая обойма в винтовке.
  К ее напарнику действительно уже потянулись со всех сторон. Тэа не понимала, откуда взялась такая бурная активность, если сначала их просто пытались окружить и стянуть вокруг кольцо. Теперь же некоторые красные точки двинулись туда, где был Тэньши, ломая строй и явно нарушая первоначальные приказы. Солдаты беспорядочно стреляли на бегу. 'Видимо, применил свой талант доводить до бешенства окружающих, - подумала Тэа. - Бесценный навык для киберсолдата'. Ей хотелось усмехнуться, но для этого пока не время. биоимпланты и органические модификации превратили Тэа в живую стрелковую машину, отсекая любые попытки мозга избавиться от запредельной нагрузки на него с помощью отвлечения внимания. В крови бурлили эндорфины, заставляя получать наслаждение от выполняемой функции.
  Тэа поставила режим на тройной выстрел. Одно нажатие на курок, и винтовка выплевывает сразу три пули.
  Алого цвета на схеме вокруг Тэньши становилось то меньше, то снова больше. Казалось, будто к нему, как к магниту, продвигающемуся вперед, стремятся все крошечные железные осколки. Тэа видела, как по нему стреляли. Броня выдерживала, и только пару раз Тэньши пришлось собрать на задницу верхний слой почвы, выдрав траву с корнем, пока его тащило по ней от мощного броска.
  Потом Тэа не успевала думать. Взрывы гранат рядом с Тэньши, он сам стреляет, попадая в пояс со взрывчаткой врага, снова выстрел из гранатомета, и полная тишина вокруг склепа, где сидела Тэа.
  Тэньши двигался с какой-то целью. Иначе он бы изменил траекторию, попытался найти удобную позицию, откуда смог бы бесконечно долго выцеливать противника, как в тире. Но он продвигался вперед, сметая с дороги тех, кто пришел за Тэа. Не за ним, за ней. Он пытался помочь ей. Ее задачей было сохранить ему жизнь для этого.
  Сразу три человека одновременно выскользнули из-за прикрытия кустарника рядом с Тэньши. Тэа ощутила, как время снова замедлилось. Все три выстрела слились в один. Первый получил пулю в глаз, второй зажал руками горло, третий упал с дыркой во лбу. Позади мертвых противников раскалывались тонкие стволы кленов и крошился мрамор могильных скульптур.
  Тэа передернула затвор. Снова пришлось менять обойму. Эта была последней. Потом придется слезать, скатываться вниз, доставать пистолеты и идти к Тэньши. До этого момента она надеялась снять как можно больше целей, расчистить коридор для напарника и для себя.
  
  Тэньши
  От притока нейрохимии мозг работал быстро, четко и холодно. Тело выполняло поставленные задачи, сознание анализировало поступающую информацию. Подсознание, куда на время действия имплантов пряталось все ненужное, время от времени подкидывало озарения. Суть системы имплантов - это объединение всех слоев психики в единый комплекс, работающий для выживания и достижения цели.
  Первая задача - разведка боем. Выявить позиции стрелков, составить типизацию боевых единиц.
  Вторая задача - подавление каналов связи противника. Невыполнимо на данном этапе. Возможны изменения в ходе тактических действий.
  Третья задача. Отход. Транспорт или наземный автомобиль. При достижении пятнадцати процентов потерь среди нападающих они должны отойти на перегруппировку. В это время требуется определить и захватить средство передвижения, забрать Тэа, покинуть территорию сражения.
  Четвертая задача. Ожидается...
  
  Я преодолел расстояние между склепом и линией деревьев, высаженных вдоль аллеи. До них оставалось менее пяти футов. За стволами и зеленой, несмотря на сезон, листвой мелькали плиты с именами, обелиски и небольшие кенотафы. Все с военной символикой. Здесь хоронили и солдат тоже. Я отметил этот факт, не ощутив никакого ответа. Мертвые хороши тем, что лежат и не вмешиваются в дела живых.
  Слабые следы в инфракрасном диапазоне показывали примерное расположение солдат противника. Хорошо заметный на фоне облаков поток горячего выхлопа двигателя машины оказался занесен в список приоритетных целей. 'Наземный транспорт. Двигатель заглушен, но не успел остыть. Вероятно наличие охраны', - сделал я пометки в тактическую схему.
  Над головой без шлема, являвшей лакомую цель для любого снайпера, свистнула пуля. Калибр 10-12 миллиметров. Я ощутил слабое облегчение - бой начинался. Мару сейчас следит за моим движением, и нужно максимально облегчить ей задачу. Чем больше стрелков отметятся, пытаясь в меня попасть, тем быстрее их уберет моя соратница. Статуя разлетелась осколками белого мрамора, медленно вращающимися в воздухе. Часть острых кусков камня отразилась от доспеха, и зарылась в зеленую короткую траву. Выброшенная вверх почва и куски травинок беззвучно оседали вниз, а я уже занял позицию за мраморным кенотафом. Ангелочки, вырезанные из сероватого камня, с укоризной смотрели на решившего нарушить их одиночество. Голова одного из них разлетелась в крошку от попадания пули. На этот раз звука выстрела я не слышал, значит, у снайпера был глушитель. Это несколько осложняло обстановку, но не сильно.
  Броня чувствовала прицел оружия Тэа, указывая маркер на месте ее позиции. Теперь требовалось проявить скорость реакции вкупе с некоторой осторожностью, и помочь Мару. А она поможет мне. Так и справимся.
  Время тянулось бесконечно медленно. Отметки секунд сменялись так, словно они длились по часу каждая. То, как работала Тэа, все больше и больше вызывало во мне откровенное восхищение. Вызывало бы, не работай сейчас импланты. Но даже без эмоций я не мог не отметить то, как постепенно и многогранно раскрывалась передо мной эта женщина. 'Срываться на нее было непозволительно, - подумал я. - На ее месте можно было сделать еще больше глупостей. Она быстро учится и вписывается в обстановку. Позволяет обстоятельствам обтекать ее, но не проникать внутрь'. Я недооценил свою напарницу... нынешнюю напарницу.
  Времени прошло достаточно для того, чтобы снайпер успокоился и навел прицел в место наиболее вероятного появления цели. Содержание адреналина в его крови упало, это дало ощущение контроля над собой и происходящим, но и замедлило скорость реакции на несколько процентов. Настолько, чтобы я мог опередить врага. Я обозначил перекат от кенотафа, который должен завершиться броском вперед, к другому укрытию - но в последний момент извернулся, отталкиваясь ногами. И вернулся на исходную, коротко выдохнув горячий воздух.
  Выстрел с совсем другой траекторией. Изменился угол и направление стрельбы. Еще один снайпер. Пуля калибра 12,7 миллиметров зарылась в землю с растянутым хлюпаньем. Прямое попадание в броню неприятно, но не пробьет. Сработает динамическая защита. Ушиб, вывих или перелом. 'Стараться не допускать снижения боеспособности'.
  Негромкие хлопки M121 с позиции Тэа донеслись едва слышно. Интегрированный глушитель замедлял скорость полета пули и снижал точность на дальних дистанциях, но я знал, что девушка справится. Она очень хороший стрелок. Пожалуй, лучший из тех, кого я знаю. И способна вести огонь интуитивно, из любого огнестрельного оружия, на любые дистанции. Это невозможно без имплантов, но она умудряется. Либо ее имплантировали биотехом последнего поколения, либо...
  Я медленно встал, преодолев короткое сопротивление инстинкта самосохранения. Кожа под броней и поддоспешником ощутимо ныла, словно ожидая попадания пули. Все, как всегда. Как в пустыне, горах или джунглях. Ждать выстрела, запихав свой страх, приглушенный имплантами, глубоко в задницу. Действовать.
  Мару подавила всех снайперов. Пока я стоял, изображая из себя поясную мишень, удалось отметить сбитые выстрелами ветки, разбитые плиты могил, отметки на стволах деревьев. 'Ты меня сегодня особенно радуешь, - подумал я, вдыхая тяжелый воздух и разгоняясь, чтобы преодолеть открытое пространство. Траектория движения в итоге должна была привести меня к тому месту, где раньше был замечен двигатель машины. - Умница, Тэа'. Не хватает возможности сказать ей об этом. Еще один момент, который беспокоит. Отсутствие координации и связи. Я могу не успеть.
  А придется.
  Цели заполняли список и подсвечивались на ретинальных дисплеях. Их становилось все больше. М-винтовка, подчиняясь командам, переключалась из режима в режим. Осколочные - по скрытым стволами деревьев противникам, с отклонением оси прицела и задержкой срабатывания. Попадания. Броня, несколько целей поражены - легкие ранения. Стреловидные боеприпасы показывают большую эффективность, тонкие стрелки пробивают наиболее слабые места сочленений доспеха. Граната калибра двадцать два миллиметра, разрыв шрапнели. Высокая скорость осколков позволяет им пробуравить доспехи. Небольшая доза нейротоксина, которая нанесена на фрагменты гранаты увеличивает чувствительность к боли и снижает скорость реакции. Несмертельно, но неприятно. Эффективность этой группы противника снижена на семь процентов. Девять процентов - бронебойно-кумулятивные пули пробивают нагрудные пластины двух нападавших. Крики на немецком и арабском. Удар в мой доспех - судя по силе, винтовочная пуля. Прицел не сбивается. Несколько солдат падают, и из ран в их головах выплескиваются мозги. Траектории выстрелов напоминают, что Мару не оставляет сопровождения моего движения.
  Пришлось обратить внимание на несерийное снаряжение и оружие. Такую разнокалиберность можно встретить либо в среде наемников, либо в очень бедных странах. Но здесь действует принцип, метко названый русскими 'zhri cho dali'. Принадлежность солдат установлена. Халифат. Подтверждение не требуется.
  Винтовка заходится рваными залпами, я едва успеваю переводить ствол и отдавать команды на смену зарядов. Выстрел - смещение - перекат - выстрелы - перекат - перебежка - удар бронированным кулаком под шлем, запотевшее стекло трескается - прыжок.
  Станция связи, встроенная в броню, ловит несколько каналов на нестандартных частотах. Внешняя связь с окружающим миров по-прежнему заглушена, это оперативные каналы врага. Подключение. Трансляция заунывной молитвы на арабском. Проклятые фанатики.
  Винтовка снова рассылает потоки смертоносных лезвий, так хорошо вспарывающих защищенные гражданской броней тела. С тем же успехом можно посылать их в бой голыми. Однако, ответные выстрелы лазерных излучателей, оставляющих выжженые в земле полосы, свидетельствуют о дурной работе их интенданта. Воины умелые, но снаряжение - govno. Количество целей растет. Они уже не прут напрямик, лишь бы оказаться в зоне поражения и выстрелить в меня - чтобы упасть после попадания в голову или один из суставов. Засады. Укрытия за трупами павших. Кувырки, финты и 'качание маятника'. Меняю приоритетность на уничтожение живой силы противника. Сейчас нет необходимости связывать врага большим количеством раненых. Численное преимущество на их стороне.
  Мой доспех выдержит ближний бой и стрельбу в упор, хотя и не очень долго. Мне нужно заставить их потерять осторожность и атаковать меня всеми силами, находящимися поблизости.
  - Вы, шакальи дети! Ваши матери были шлюхами в борделях Евросоюза. Неверные свиноебы, сосущие католический крест по ночам. Эй, черти, от вас воняет! Вы недостойны произносить слова Пророка и Корана! - кричу я, с трудом заполняя легкие и выравнивая течение личного времени. Импланты разогнаны на максимум, и долго я так не могу. Но чтобы выкрикнуть оскорбления, достаточно. На всякий случай вворачиваю в канал еще несколько грязных ругательств на арабском, фарси и немецком, хотя на потерю хладнокровия гансами не рассчитываю.
  Использованный мною прием всегда срабатывает, но только один раз. Первый. И этого достаточно. Разъяренный враг - наполовину труп. Фанатиков же вывести из равновесия очень легко, достаточно ощутимо задеть их веру.
  Криков в эфире становится больше, и слышны хлесткие команды. Голос командира знаком. Именно он предлагал мне уйти. Теперь же от прежнего спокойствия и уверенности почти ничего не осталось. Командир пытался хотя бы сохранить видимость порядка. Но его отряд уже шел вразнос.
  
  Враги появлялись один за другим, со всех сторон. Солдаты в легкой пехотной броне, вооруженные укороченными 'Калашниковыми'. Судя по толщине стволов - с игольчатыми пулями. Искаженные гневом лица блестят от пота. Улучшенное зрение фиксирует кадры, сохраняя их в долгосрочной памяти.
  Разные лица. Со смуглой и загорелой кожей, бородатые и лишенные волос. Бритые налысо, с короткими ежиками военных стрижек. Расцветающие огоньки выстрелов из штурмовых винтовок. Струи пороховых газов, светящиеся оранжевым. Ответные выстрелы превращают лица в кровавые ямы. Тяжелые пули ломают тела, дробят кости и срезают руки и ноги. Выстрелы вспарывают брюхо, выворачивая под ноги кишки и потроха. Кто-то рвет на себе маскировочный бурнус, в ярости обнажая загорелую кожу, всю в мелких шрамах. Лезвийная шрапнель разрывает берсерка в мелкие клочья.
  Один из стволов МФВ отстреливается в сторону, раскаленной полоской нырнув в кусты. Он исчерпал ресурс. Шрапнель закончилась. Близкий контакт - удар кулаком в кадык, противник уворачивается. Его нож взрезает верхний слой моей брони. Моноволокно. Делаю выпад винтовкой, блокируя руку с клинком, не обращая внимания на попадания пуль в спину. Скошенный специально для этого срез ствола МФВ входит в горло. Врага не спас бы даже шлем.
  Разворачиваюсь вместе с хрипящим фанатиком. В его тело входят пули, предназначенные мне. Иглы рвут броню и мясо под ней. Граната с его пояса летит в приблизившихся противников. Ударная волна швыряет меня в сторону, в ушах звенит и грохочет.
  Я встаю, и получаю удар в бок. Очередь из крупнокалиберного пулемета сбивает с ног, заставляя уйти в кувырок и вспахать землю оружием. Динамическая защита отмечает исход своего жизненного пути искорками разрывов. Пока что мне удается подставлять себя под удары так, что потери элементов защиты равномерны. Она закончится в любом случае. Я могу лишь оттягивать этот момент максимально долго. И во многом - благодаря Тэа и ее меткой стрельбе. Ни единого промаха. Без корректировки. Сквозь листву, дым и стволы деревьев.
  Исламистов много. Даже несмотря на понесенные ими потери. Семнадцать подтвержденных отметок. Несколько легкораненых. Корректирую траекторию движения - последние столкновения отдалили меня от цели. Вероятно, и противник тоже поломал свои планы. И теперь меняет стратегию.
  Происходящее - чем дальше, тем больше - напоминало тренировочный полигон. В роли цели-манекена с программой движения - я.
  Длинные очереди бьют по склепу матери Тэа. Мару отвечает, вышибая мозги трем самоубийцам, решившим, что они могут безнаказанно высунуться наружу из кустов. Те, кто пробовал подобраться незаметно к склепу, тоже остаются на траве изломанными марионетками. Потоки игольчатых пуль рвут человека в очень мелкую тряпочку. Я бросаю 'Калашников', опустошенный двумя длинными очередями.
  Два размашистых рывка. От скорости размазывается все, кроме небольшого участка впереди. На пределе прочности мышц и приводов брони. У меня закончились иглы и стреловидные пули. Обычных оболочечных еще много, но гранат нет. 'Присутствия киборгов не отмечено'. Задача не та. Откуда у них столько разнообразного оружия? Кто снабжает исламистов?
  Кусты взрываются от потока лезвий, выкосивших их подчистую. Еще два выстрела Тэа и мои короткие экономные очереди. Итого - минус пять солдат врага. Черный блестящий фургон. Значок бейсбольного клуба. МФВ - в крепления, 'Бульдог' - с пояса. Перед выстрелом включаю направленный режим взрыва. Заряд пролетает сквозь стекло и срабатывает только в теле сидевшего за рулем. Человека буквально выносит в открытую водительскую дверь. Руль не задет.
  Задача номер два, выполнена частично.
  В салоне пусто. Груда ящиков и упаковок. Верещит коммутатор, я разбиваю его ударом бронированного кулака. Вряд ли смогу сейчас адекватно ворочать языком, чтобы ответить и сойти за своего. Слишком исчерпался. Броня отвечает уколами медкомплекта. Без шлема и его контуров она слегка туповата.
  Командиров нет. Вряд ли командовал водитель фургона, он слишком просто одет. Нет брони, из оружия - только пистолет на поясе. И хрен с ним.
  Теперь мне нужно обратно, к Тэа. Ствол МФВ - в небо. Подачу трассирующих включить. Три длинные очереди. Веер красных, зеленых и оранжевых трассеров заметен даже днем. Теперь за руль.
  Колеса взрывают землю, оставляя позади черную колею. Травяное покрытие не рассчитано на тяжелые машины весом в несколько тонн, и приходится ехать по мемориальным плитам, кроша и разламывая их. До склепа больше четырехсот ярдов. Я не думал, что сумел пройти такое большое расстояние. И теперь Тэа придется бежать мне навстречу.
  Девушка уже спустилась с крыши, двигаясь плавно, быстро и аккуратно. Винтовки нет, но это и понятно - кончились боеприпасы. Получается, она отстреляла их почти под сотню за скоротечный бой. Это много, но патроны лучше не считать. Исламисты все не успокоятся - еще несколько размытых маскировочными балахонами фигур появляются на крыше склепа. Девять человек бегут через лужайку, от ближайших деревьев.
  Я вжимаю акселератор в пол, не обращая внимание на разбивающиеся о тяжелую машину надгробия и памятные знаки. Микроавтобус массивен из-за дополнительной брони, и набирает скорость неохотно. Тэа придется пробежать не один десяток ярдов, прежде чем я смогу подхватить ее.
  
  Тэа
  Она потеряла его за деревьями, в дыму взрывов и подброшенных ими вверх комьев земли. Осколки плит шрапнелью срывали кору со стволов кленов, видимость снизилась до нуля, и только дисплей винтовки показывал наличие зеленой метки где-то среди этой круговерти. Тэа истратила последнюю обойму, поднялась над уступом крыши и тут же встретилась взглядом с незнакомым человеком. Смуглое лицо, черные волосы, черные глаза, полные ненависти. Цепкие пальцы с нечеловеческой хваткой впились в едва заметный уступ на стене. Тэа перехватила винтовку за дуло, чувствуя жар от ствола кожей, и с размаху ударила прикладом в висок незнакомцу. Тот свалился вниз без единого звука. Только противный шлепок приглушенным эхом встрепенулся снизу вверх, тут же исчезнув в новой, накатившей со стороны выхода волне отголоска разорвавшейся гранаты. Тэа поняла, что надо уходить. Она уцепилась за выступ карниза, набросила петлю ремня от винтовки на него и, схватившись за приклад, повисла на руках. Пальцы разжались, и женщина пролетела несколько футов вниз, падая в заросли ежевики. Колючие ветки проскребли по лицу, сдирая кожу на шее и щеках. Тэа ругнулась в полголоса. Воспитание ненадолго отступило, дав возможность выразить чувства открыто.
  Едва она поднялась на ноги, как в обеих руках у нее оказались тяжелые пистолеты. Гормональный коктейль внутри Тэа, обеспеченный встроенными биоимплантами, снизил боль от ушиба о землю, подстегнул к четким действиям и выверенным движениям, не оставив времени на осознание ситуации. Тэа выстрелила дважды. Пистолет в левой руке, направленный вперед - пуля из него сбивает с ног подбиравшегося человека. Правая рука сгибается в запястье еще до того, как Тэа понимает, зачем это делает. Дальше слышен звук выстрела, попадание в ногу тому, кто шел за Тэа под защитой стен здания. Мару шагнула на тропинку, ведущую прочь. Вдалеке взметнулись вверх трассирующие выстрелы. Три разноцветных заряда веером раскрасили небо. Тэа наметила точку, направившись к ней напрямую.
  Она шла быстро, с прямой спиной, с застывшим лицом, будто на ней была тяжелая броня. Любое движение рук значило очередной выстрел. Пистолет в правой руке, переведенный на режим стрельбы короткими очередями, срезал тех, кто подбирался с фланга. В левой ладони Тэа держала второй ствол, то и дело дергающийся из стороны в сторону, меняя угол и высоту. Выстрел с левой, выстрел с правой, оба противника падают на землю. Мару резко оборачивается, вскидывает руку, короткая очередь, и снова попадание. Тэа шагала вперед, стараясь как можно быстрее преодолеть расстояние до намеченной точки. Тело перешло в своеобразный боевой режим. Левый глаз - левая рука, правый - правая. Плюс коррекция общего поля зрения, накладывающаяся на раздробленную картинку. Мозг обрабатывал поступавшую информацию с такой скоростью, что должен был разогреться внутри черепа и закипеть. Тело выжигало ресурсы углеводов, расщепляя на них жир, если на то была необходимость. Тэа рисовала в воздухе руками треугольники, квадраты и круги, направляя оружие одновременно в разные стороны. В какой-то момент на нее выскочили сразу два человека. Один из них, явно не новичок, присел за надгробие у линии деревьев. Тэа выстрелила в того, что был правее. Короткая очередь попала в грудь. Человека отшвырнуло назад. Он упал, раскинув руки, спиной на старую могилу. Второй высунул голову из укрытия, и получил выстрел в челюсть, разворотивший половину лица и заставивший мертвеца развернуться вокруг своей оси.
  Тэа вышла на ту точку, с которой Тэньши начал бой. Рык мотора застал ее врасплох, и она едва не пропустила врага, рванувшегося под прикрытием звука и открывшего огонь. Тэа стреляла на звук, короткая очередь прошла поперек груди нападавшего. Женщина подняла взгляд и уперлась им в лицо водителя грузовика, несущегося прямо на нее. Ей показалось, что она видит глаза Тэньши, следившие за ее движениями с той пристальностью, какая бывает только у понимающих людей.
  Тэа ускорила шаги, хотя опасалась выходить из ритма и сбить дыхание. Руки двигались сами собой. Правая ладонь направляет ствол в сторону грузовика, но тот не замедляется, пуля проходит левее и сбивает с ног бегущего наперерез человека. Он падает, на нем срабатывает пояс со взрывчаткой, и по боку машины стучат осколки плит, костей и комья земли. Левая ладонь крепко держит оружие, дуло направлено сначала параллельно земле, выстрелы не находят цели, но оружие мгновенно поднимается на уровень головы, и вот уже другой противник оседает на траву, зажимая живот обеими руками. Между пальцев струится темная кровь. Раненый сгибается, падает лицом в траву.
  И в этот момент с крыши склепа, на котором сидела Тэа, слышатся свистящие шепотки бесшумных выстрелов. Дорожка из кратеров тянется по земле до ног Тэа, пять пуль уходят мимо, затем Тэа дергается в сторону, уходя от трасс, теряет равновесие, но не останавливается. Стрелку на крыше помогает его товарищ. И Тэа приходится потратить лишние секунды на то, чтобы развернуться, вычислить позицию и с двух рук прочертить очередями воздух, состригая макушки ежевичных кустов и нижние ветки тонких деревьев поблизости. Запах скошенной травы, усиленный искрошенными листьями, смешался с ароматом свежей земли, крови и оружия.
  До грузовика остается совсем немного. Он тоже движется так, чтобы не подставиться под возможный выстрел из чего-то крупнокалиберного. Тэньши торопится, круша широкими протекторами памятники, разнося бампером мраморные стелы и вминая в землю части тел. Тэа пытается ускориться.
  Шаг, выстрел. Шаг, выстрел. Шаг, короткая очередь в три патрона в сторону. Рука вправо, вторая влево. Обе руки параллельно земле, два шага вперед. Шаг в сторону, выстрел с одной руки в сторону. Обратный шаг на прямую линию, двойная очередь с другой руки в заросли акации неподалеку. Тело не чувствует боли, не ощущает страха, оно действует по той программе, которую знает лучше всего. Тэа видит, как Тэньши круто разворачивает машину, подставляя бок под выстрелы, которые летят в Тэа со стороны склепа. Пули грохочут по металлизированному корпусу, Тэньши распахивает ей дверь, махнув рукой. И Тэа слишком медленно и грузно забирается в салон. Тэньши жмет на газ,
  
  Тэньши
  Вцепившись пальцами в мягкие накладки руля, я вел фургон, и наблюдал, как Тэа движется к точке пересечения траекторий. Под курткой и штанами не видно пластин. Широкий покрой мог бы скрыть дополнительную защиту, но движения не казались скованными лишней массой. Брони нет, и это беспокоит меня. Она перетекала из одной выверенной позы в другую, позволяя вражеским пулям то рвануть развевающуюся штанину, то прочертить след по куртке, то взвихрить темные волосы, не коснувшись тела. Я видел траектории выстрелов, и понимал: на моих глазах человеческое тело превзошло возможности электроники прицелов и оказалось быстрее полета снарядов.
  Биотехнологии. Четкий, граничащий с предвидением расчет траекторий на уровне интуиции. Высокая степень владения телом, и столь любимая на Востоке экономия движений. Она не быстрее пули и ее тело не прочнее бронежилета. Но Тэа знает, даже не смотря в сторону стрелков, как лягут выстрелы. А ее пистолеты находят цели, не замирая ни на секунду. Только вспышки. И падающие тела в броне и накидках.
  Все это складывалось в Тэа Мару, бежавшую и стрелявшую на бегу так, что впору было разразиться аплодисментами. 'Твой старик, кажется, тебя очень любил' - подумал я. Иначе не вставил бы столько имплантов и не истязал тренировками твое тело. - 'Родительские инстинкты у корпората? Главы и наследника поколений таких же богачей? Невозможно'.
  Прилетающие в бока фургона попадания несущественны. На частотах врага - только помехи. Я продолжал наблюдать за Тэарин, отсчитывая последние футы движения транспорта.
  Это было красиво и смертельно. Мару выглядела спокойной, как механизм, и сконцентрированной исключительно на выполнении задачи. Эта норма поведения закладывалась в солдат, хоть созданных в медлабораториях КВ, хоть выращенных в корпорации. Подчинение, исполнение, и только потом - рассуждения. Если выжил, можешь подумать, как именно и благодаря чему.
  Было сложно рассмотреть ее лицо, машину трясло, и имплантированная оптика не всегда справлялась с компенсацией. Но почему-то меня не покидала уверенность в том, что на бесстрастном лице Тэа двигаются только темно-зеленые глаза. Красивый цвет. Подарок от матери, вместе с жизнью...
  Отец же подарил своей дочери намного большее и худшее. Боль. Жесткую дрессуру. Обучение. Тренировки.
  Даже генооптимизированные ниндзя стреляли бы хуже. Человек хотя бы иногда промахивается. Мару сейчас показала мне, что такое настоящее мастерство, доведенное до практического совершенства биотехом приращений и врожденным талантом.
  'Это действительно впечатляет, - резюмировал я. Сглаженные имплантами эмоции не позволяли реагировать более бурно. - Достойно восхищения'.
  Достигнув расчетной точки, я нажал на тормоза, выворачивая руль в сторону. Машину занесло, но только так я мог закрыть Тэа от преследующих ее шахидов. Нужно было распахнуть дверцу, и подобрать Мару.
  Тэа выстрелила. Замедленное боевой химией время позволило увидеть завихрения воздуха вокруг летящего куска металла. Сначала мне показалось, что траектория пересекается с моей головой, но я удержал руль в той же позиции, продолжая маневр. Взрыв, медленно раздавшийся слева, показал меткость Мару. Ей можно было доверять.
  Обломки и осколки мемориальных плит застучали по шинам и броне машины, как шрапнель. Еще один поворот руля, и я на мгновение выпустил Тэа из поля зрения, чтобы не вписаться в дерево. Когда я снова поймал ее взглядом, то заметил ряд земляных фонтанчиков, протянувшихся от склепа к Мару. Кто-то стрелял в нее, но, кажется, не попал. Разворот бортом к склепу, чтобы прикрыть Тэарин.
  Тяжелая дверь распахнулась с легким скрипом. Мару почти упала внутрь салона. Гидроцилиндры двери взвыли. Тэа продолжила вести огонь по появляющимся тут и там новым целям. Называть их живыми людьми все же не стоит. Кажется, их командир решил, что терять уже нечего. Судя по расширенным зрачкам, занимающих всю радужку, они под наркотой. Все. Я знал про эту систему. Встроенный резервуар, высвобождающий по сигналу ядреную смесь из десятка веществ. Через полчаса они свалятся и больше половины skleit lasty, но на это короткое время им неведомы ни боль, ни страх, ни жалость. 'Слезы Пророка'. Но откуда они здесь? Неужели, мы не дочистили лаборатории в джунглях и в песках Аравийской пустыни? Немыслимо.
  Машина ревет перегруженным двигателем, и разворачивается к выезду с кладбища. По броне продолжают колотить попадания пуль и игл.
  
  Тэа
  
  Тэа открывает окно и палит во все, что движется или кажется подозрительным. Она замечает, что почему-то начала часто моргать. Перед глазами то и дело виснет пелена, фокус размывается, и даже биостимуляторы ее тела не могут скомпенсировать состояние. Постепенно, пока она замечает краем глаза, как машина прорывается прочь с кладбища, к мышцам возвращается чувствительность. Внезапно оружие становится слишком тяжелым, Тэа понимает, что ее пальцы разжимаются сами собой. Она успевает положить пистолет слева от себя, но второй выпадает из ладони, пропадая где-то под сидением. По ним уже не стреляют, но Тэа отчетливо слышит выстрелы поблизости. Позади них снова схлестнулись две группы людей.
  Тэньши что-то говорил, но не смотрит на нее. Он занят дорогой, спасением их обоих, и Тэа прислоняется горячим лбом к прохладному железу двери, прикрывая глаза. Залихватски рвущийся в открытое окно ветер сдувает с лица капли холодной испарины, треплет жесткие черные волосы, охлаждая разгоряченное лицо. Становится холоднее и холоднее, правая рука дергается в спазме, Тэа морщится от судороги в мышце, пытаясь унять ее. Но рука не слушается, только боль усилилась и перебралась ниже, переползла влево, сконцентрировавшись в правом боку. Нижний край ребер будто обварили в кипятке. Даже острая боль не может вытеснить ощущения потери чувствительности в том месте. Тэньши продолжал что-то рассказывать. Фразы короткие, отрывистые, словно команды. Тэа ловит смысл, не понимая его. Он ускользает от разума, да и слух начинает подводить. В голове бухает кровь, и только одна мысль не дает покоя: 'Я убивала людей, убивала живых людей. А они убили меня'.
  Фургон вылетел на широкую дорогу, с визгом закладывая виражи на поворотах. Он не вписался в ворота кладбища, снеся к черту одну из створок ограды. Она упала позади, и грохочущий звук затих, пропадая в шуме и рёве мотора. Тэа пыталась держаться за что-то, но кабина не была оборудована держателями, и ей пришлось вцепиться в ручку двери. Фургон влился в поток машин, ему начали сигналить те, кто не ожидал стремительно выехавшего на дорогу препятствия. Вслед несутся мат и гудки других участников движения. Тэньши бросил на Тэа быстрый взгляд. Тэа недвижимо сидела сбоку, глядя в окно, привалившись правой стороной к двери и почти сползая между сидением и ступенькой кабины.
  
  Тэньши
  Внутри нарастало облегчение, но бой не закончился. Газ в пол. Стук и гул попаданий в корпус, но скрежета нет, броня выдерживает очередное надругательство. Под эти звуки я вывернул к мощеным дорожкам, чтобы не терять времени на разбрызгивание профильными шинами местных газонов. Кладбище после этой перестрелки проще будет распахать и отдать под застройку, чем восстановить.
  Рукоять 'бульдога' не вибрирует. Сканеров и дронов поблизости нет. Полиции нет. Тот, кто направил сюда этих фанатиков, мог приказать департаменту охраны порядка закрыть глаза и сделать вид, что кладбище Святого Михаила невидимо, и там ничего не происходит. Если устроить под шумок отвлекающие беспорядки на границах Новой Земли, Киото и Шанхая, получится особенно эффективно. Или происходящее здесь служит для маскировки других событий?
  - Сейчас выберемся, - хрипло и неразборчиво сказал я Тэа. После горячки боя с перегретыми имплантами горло ощущается обожженным, голосовые связки перетянуты, и сказать что-то связное сложно. Обычно в КВ мы пользовались ларингофонами, но у Мару нет приемника, настроенного на мою частоту. Потому уж лучше сипеть и хрипеть, как несмазанный киборг, но говорить. - Тут недолго. М-мать! Ты в порядке, Тэа?
  Машина с хрустом переезжает какое-то препятствие, оставшееся незамеченным. За выбитым окном слышен крик, но я не обращаю на него внимания. Тэа затихает. Ей нужен отдых. Хорошо бы еще потом разговорить ее. Напряжение слишком сильно, если позволить ему проникнуть внутрь, Мару будет очень долго и сложно восстанавливаться. Я знаю, сам проходил через это. Первые полноценные бои выводят из строя на несколько дней, пока организм не придет в норму и не привыкнет получать сверхвысокие дозы боевой химии. Как не странно, нам в разведке очень помогало разговаривать с кем угодно, хоть с самим собой. Нести какую-то чушь. Петь песни или рассказывать сказки. Я обычно сочинял на ходу матерные лимерики или сочно ерничал, описывая обстановку. Но сейчас это казалось излишним.
  Руки в этот момент управляли тяжелым фургоном почти без задействования мозга, на чистых рефлексах. Кладбище скоро останется позади. В зеркало заднего вида заметно, как над ним распускаются яркие вспышки разрывов и в разные стороны летят разноцветные трассеры. Это тоже по-своему красиво. 'С кем сцепились эти фанатики? Не с группой ли захвата, направленной за нами с Тэа?'.
  - Нас атаковали сейчас больше сотни человек. Боевиков с опытом. С разномастным вооружением, - 'Скоро будет выезд на скоростную трассу. И что-то мне подсказывает, что в подземный туннель к Гарлему лучше сейчас не соваться. Черные любят устраивать сюрпризы гостям. Почти как русские'. - Кто мог ввезти в страну столько шахидов и обеспечить им снаряжение? Оружейный рынок должен был встать на голову от взлетевших прибылей и объемов сделок. Не через черный же рынок протаскивать столько стволов и комплектов брони. Хотя, продавцы Рынка и не такое могут достать, но время... Времени у них не было. Потому и перли так, без оглядки. Слышишь? Тэа?
  'Но кто все-таки сейчас рвет ваххабитам задницы?' - подумал я. Мару подозрительно молчала, уткнувшись в дверь и выпустив из рук пистолеты. Я попытался поймать в зеркале или лобовом стекле отражение ее лица, но спутанные волосы Тэа закрывали обзор. Фургон едва не влетел в каменные ограждения кладбищенских ворот, и только резкий вираж позволил зацепить их не всей мордой машины, а только боком. Под трескучий грохот осыпающихся камней и снесенной половины кованой ограды мы выскочили на дорогу, и я, отчаянно дернув рулем, вписал тяжелую тушу автомобиля в поток других машин. Их было ощутимо меньше, чем всегда, и основная часть шла на ручном управлении, а не на автомате. Позади нас разрастался рев сигналов и сирен, но я выжимал из фургона все силы, набирая обороты и скорость, чтобы проскочить развязку. Следовало осмотреть Мару. Кажется, она все же получила пулю. Чертовы исламисты!
  
  Тэа
  Крутой поворот заставил ее дернуться, и покрепче ухватиться за ручку. На запястье мельтешит чудом сохранившийся подарок Большого Папы. Разноцветный плетеный браслет с бусинами и стеклянным глазом. Тэньши заметил украшение, буркнул себе под нос что-то, и тут же круто развернул фургон в противоположную сторону. Тэа попыталась повернуть к нему голову, спросить, что происходит, но водитель уже нырнул в переулок, затерявшись среди домов и узких поворотов.
  - Останови, - попросила Тэа наконец. Тэньши не услышал ее, продолжая петлять по улочкам в поисках места для стоянки. - Тэньши! - она чуть повышает голос, привлекая его внимание. Мужчина недовольно смотрит на нее. Тэа понимала, что ее лицо бледнее снега. Видимо, Тэньши решил, что ее укачало. Он едва заметно пожал плечами, сбросил скорость до минимума и прижался боком к торцу здания близ Гарлема. До границы владений Папы оставалось еще несколько кварталов. Тэньши заметил упавший пистолет. Удивленно посмотрев на Тэа, он нагнулся, чтобы подобрать оружие. Тэа рванула на себя ручку замка двери, выпадая наружу. Тэньши вскинул голову, желая что-то сказать вслед Мару. Он понял, что не дотянется до ствола со своего места. Перегнувшись через расстояние между креслами, Тэньши оперся правой ладонью о сидение, с которого соскользнула Тэа. Пальцы левой руки сомкнулись на холодном металле ствола, выудив его из-под кресла пассажира. Он оттолкнулся от сидения и замер, уставившись на свою ладонь.
  Рука была в крови. Алая, удушливо пахнущая железом кровь стекала с пальцев под манжету брони. Перчатки Тэньши стянул еще тогда, когда потребовалось управлять грузовиком. Все сидение пропиталось кровью. Мягкая тканевая обивка впитала ее, и только тогда, когда мужчина оперся на него всем весом, он понял, что случилось.
  - Твою мать, да твою мать же! - ругался Тэньши, в один миг выскальзывая из кабины. Он в два прыжка обогнул грузовик. Тэа лежала рядом с машиной. Кожаная куртка распахнута, широкие штаны прилипли к левой ноге.
  - Да yob je tvoiu mat', - тихо выругался Тэньши, усаживая Мару обратно в кабину. Он рванул с места так, что на асфальте остались черные следы шин. Большой Папа будет удивлен, но Тэньши не оставит ему выбора. Тэа помогла его дочери, теперь его очередь помочь Тэа. А у самого Тэньши назрело много вопросов. Особенно, к тем, кто любит его столь сильно, что готов ради этого выжечь весь Йорк.
  - Сраное дерьмо... - стиснув зубы, сказал он.
  
  Тэньши
  'Что за хрень с Мару?' Обычно Тэа хотя бы реагирует на слова, пусть и односложно. И оправдать ее молчание отходняком после боя, конечно, можно. Я стремился выбраться хоть куда-то, чтобы можно было остановиться и осмотреться. Запоздалое понимание, что ее могли подстрелить, ничуть не помогло. Только добавило желания заскрипеть зубами. 'На Черном рынке не было брони ее размера. А то, что подходило, пробивалось гвоздем из рогатки'.
  Еще не пришедшие в норму после боя нервы взрывались болью, и разбираться, чем она вызвана, было недосуг.
  Тэа пошевелилась, и что-то пробормотала. На ее руке блеснул амулет, и эта безделушка подсказала мне, что делать. Никаких, нахер, больниц. Да там сейчас и без нас творится полная жопа. Если кладбище - только эпизод из развернувшейся в городе бойни, то помощи в нормальных районах мы не найдем. Там сейчас все озабочены другим. Выживанием, например. Чутье разведчика подсказывало именно этот вариант дестабилизации обстановки в отдельном городе.
  Есть, конечно, вариант, что Мару укачало на фоне падения сил после перенапряжения ее биоимплантов, выжравших весь сахар в крови. Это проще, и лечится легче. Пожрать, отдохнуть... я бы еще порекомендовал нажраться и потрахаться, но только не для Тэа. Это способ для грубых мудаков-КВшников. 'Мир их праху'.
  В любом случае, следующая остановка - Гарлем. Снова посмотреть в глаза Папе, выслушать его высокопарную херню. И валить дальше.
  - Edrit' vashu med', - выругался я. Тэа вряд ли меня слышит. Дороги сложно перекрыть полностью, а баррикады мы преодолеем легко. Наша машина, с визгом развернувшись через сплошную линию, нырнула в лабиринт улочек.
  - Останови... - голос у Тэа такой тихий и сдавленный, что его не слышно за ревом двигателя. Но я краем глаза заметил движения ее бледных губ, и оттормозился. Она вывалилась наружу, и я полез под сидение за оброненным стволом. Потратив долгие две секунды недвижимого, молчаливого рассматривания своих пальцев, выпачканных в крови Мару, я выскочил наружу. Сознание коротко зафиксировало: Тэа без движения лежала рядом с машиной. Она даже не нашла сил отползти подальше от лужицы рвоты. Нос резанул сигнал рецепторов, учуявших биологический токсин непонятной природы, и я поднял обмякшую Мару на руки. С ее потемневшей штанины капала темная кровь, оставляя на асфальте рваный рисунок из разбитых капель.
  Усадить на сидение, пристегнуть. Нашлепка биопластыря легла на рану. Вряд ли поможет, но хотя бы остановит потерю крови.
  'Сколько она потеряла? Навскидку - не так много. Крови всегда кажется больше, чем на самом деле. Если смотреть на нее вот так, со стороны. Или переступая кровавые лужи в грязном ангаре повстанцев, куда свозили пленных солдат еще пару часов назад. Сердечный ритм прослушивается... вроде бы'. С ее начинкой тело может выглядеть после смерти, как живое, еще добрый десяток минут. Хер поймет, что там еще напихал в Тэа добрый папочка Хирото... 'Не выпускать Мару в поле без брони', - отметил я в памяти на будущее.
  Газ в пол. Нахрен правила.
  - Да yob je tvoiu mat' - тихо прорычал я. Позади на асфальте остались следы протектора, клубы дыма и запах сгоревшей резины, когда движок фургона выдал максимальные обороты при опущенном тормозе. И машина выстрелила вперед, разнеся кучу каких-то чертовых коробок.
  'В Гарлем, нахрен'. Я начал продумывать диалог с Папой, пытаясь определить точки воздействия на старого негра. Угрожать ему не следовало, по меньшей мере, сразу. Но и соглашаться сходу с любыми условиями - тоже.
  - До Гарлема не так далеко, - я сузил глаза, по которым резко бил яркий свет мелькавших мимо фонарей, висевших над полупустой трассой. - Старый нигер поможет. В конце концов, он нам остался должен.
  Сквозь холодный занавес нейрохимии медленно продирались оживавшие эмоции. У обычных людей в особо дерьмовые моменты, когда чувства перехлестывают через край, иногда случается состояние необычайного спокойствия. Они помнят все, что переживали, и понимают, что должны испытывать, но это бурлящее говно уже не влияет на принятие решений.
  Я же с самого начала, спасибо имплантам, имел это спокойствие. Оно помогало раньше добраться до точки эвакуации. Вытащить горящую задницу подчиненного мне солдата из огня. Выбраться. На зубах, но дотянуться. Потом, возможно, будет хреново. Но это потом.
  Мозг быстро провернул информацию внутри себя. Состояние Мару вызывало обеспокоенность. Токсины в рвотных массах. Резкая слабость и потеря сознания, хотя потеря крови невелика. Исламисты любили применять в бою разнообразные биологические и биотехнологические токсины, и это было очень херово. Потому что Тэа могла получить заряд 'Жала'.
  В этом случае шансов у нее мало. Но... если она умрет, то я лично найду и передавлю этих шавок пророка.
  - Сраное дерьмо, - с чувством произнес я сквозь сжатые до треска керамических накладок зубы. - Не вздумай умирать, Тэа.
  
  Русские. Атака на кладбище
  Большая черная машина с наглухо тонированными стеклами, усиленными противоударным сплавом, подкатила к забору кладбища с запада. Широкие шины с хрустом вдавили последние камешки на подъездной дорожке, и мотор заглох, остывая в прохладном воздухе. Дождь и туман разошлись в стороны с полчаса назад. Солнца так и не дождались, но серый день казался менее противным без мороси и влажной липкой субстанции вокруг. Двое мужчин, сидевших в машине, с тоской посмотрели вперед, за ограду кладбища. Оно казалось тихим и мертвым, каким ему и положено было быть. Чутье подсказывало, что проблемы скоро будут, но какие именно, молчало.
  - Что думаешь, Борман? - Юра сплюнул в открытое окно черную от модифицированного бетеля слюну, и вытер салфеткой темные губы. - На кой хрен босс нас сюда послал, да еще и с такой оравой. Это же кладбище, блядь. Здесь травка растет, деревца, гулять хорошо. Не ночью, конечно, но все же. Типа отдых для души. А мы тут будем, как жопа в кустах - и колется, и мухи кусают, и ветер дует, все неудобно.
  Мужчина, сидевший на пассажирском сидении крупного квадратного внедорожника, все еще носившего метки и коды сил обороны, покосился на своего собеседника, распространявшего вокруг себя кисловатый запах растительного стимулятора, но промолчал. На него, в отличие от жизнерадостного Саломахина, протрезвляющие таблетки действовали всегда хреново, загоняя в депрессию. Оскару Кравчеку, по прозвищу Борман, в такие моменты хотелось убивать, и он терял всю свою хитрожопость. Что для второго начальника службы безопасности русского сообщества было смерти подобно. И он искренне благодарил большого Босса, что тот послал их сюда. Наверняка намечается заварушка. Есть возможность немного расслабиться и оттянуться. Глядишь, и мозги на место встанут. Или, наоборот, со своего места выпадут. Но это только, если в черепе дырка появится.
  - Думаю, что пошло оно в задницу, - коротко ответил он Юре. Тот привычно улыбнулся заметному чешскому акценту в речи своего товарища.
  Саломахину было нехорошо, но по другой причине. Накануне они отмечали в 'Русском Борще' день рождения его дочери, и немного перебрали. До стрельбы не дошло, и никто ne opozorilsya, но вот домой, к жене, он так и не добрался. Сначала - вливание у Босса, потом вливание в вену всяких сраных лекарств, потом - сбор бойцов и снаряжения. И вот, наконец, выезд. Он представил, что с ним сделает Маша, и ему снова поплохело. Даже бетель не помог. 'Сдохнуть, что ли? - тоскливо подумал Юра, наблюдая за шевелением каких-то теней за оградой кладбища. С места, где они сидели в засаде, до ограды было с полкилометра, но внедорожники преодолеют это расстояние за пару минут. Равно как и десантные машины, ворчавшие движками за углом дома. - Да нет, не стоит. Машенька меня из-под земли выроет. Ей же не докажешь, что я на работе. Даже Борман не справился с этим. Эх... А босс даже не сказал, в чем задача. Сидите, ждите, khui pinaite'.
  - Юр, - Борман достал из бардачка электронный бинокль, и вгляделся в окуляр. - Херня какая-то. Я глазами вижу движение, а в бинокль - хер.
  - Хер в бинокле? Оригинально, - коротко заржал Саломахин. - Дай сюда.
  В бинокле было видно чуть больше, чем ни хрена - ни шевелений, ни движений. Но Саломахин был согласен с Борманом - на территории кладбища святого Михаила начался какой-то движняк. И чем дальше, тем ему это меньше нравилось. Бывший десантник, оставивший в армии половину ребер и часть черепа, чувствовал своей стреляной жопой, что будет заварушка. Вот уже стало казаться, будто ветер приносит рваные отзвуки стрельбы и взрывов. Неясные шевеления усиливались, гул и движняк начали нарастать, стягиваясь куда-то в старую часть кладбища.
  - А знаешь, Борман, ты прав, - протянул он, и нащупал рукой тангету передатчика. - Всем надеть подгузники. И на голову тоже.
  В ответ слышалось только шипение. Они переглянулись, и поняли друг друга без слов. Началось. Кто бы не был на кладбище, он уже развесил электронный зонтик. Значит, можно наведаться в гости, и вежливо поинтересоваться, не нужно ли чего. Например, звездюлей. Они как раз возили с собой немного на случай, если кому-то они срочно понадобятся.
  Юра, покряхтывая, нащупал под сидением ракетницу, завалившуюся хер знает куда, и выставил в окно ее толстый ствол.
  - Так, три зеленых свистка... Нет, это не то. А, да, это же блядские американцы. Понапридумывали хери...
  Вверх с шипением взлетели три оранжевых сгустка, подвисших на высоте нескольких сотен метров.
  Внутри машин люди в тяжелой броне уронили откинутые забрала шлемов, и проверили наличное оружие. Внедорожники взревели двигателями, и вереницей помчались по подъездной дороге к въезду на кладбище, где маячили какие-то неприметные грузовички. Сейчас возле них терлись люди, заметные только невооруженным взглядом и через линзы военных шлемов с системой противоэлектронной борьбы. Отсюда казалось, что впереди стоят свои же, но тщательная детализация изображения показывала отличия. Бороды у незнакомцев были почти такие же, как у русских, только длиннее. И взгляд отличался. Звериный, злой, бездушный взгляд. Не то что наши. Там кому в глаза ни глянь, сразу родные березки увидишь. Или дрова. Если состояние подходящее.
  Развлекаться пошли вместе. Борман и Саломахин, вывалившись из тачки, вразвалочку потопали к заметно напрягшемуся охраннику, стоявшему перед въездом на парковку. Бородатые и массивные, русские выглядели солидно, и походили на подгулявших, собственно, русских, которым от широты души захотелось заехать выпить на кладбище. Подумать о бренном. Почитать стихи. Да мало ли зачем еще.
  Но, видя, как расширяются зрачки у охранника, заметившего их бороды и одинаковые теплые кожаные пальто, скрывающие под собой броню и оружие, Юра все понял.
  - Алла-ахр-р... - начал выкрикивать охранник, но не успел даже произнести имя своего бога, как захрипел, так и не успев рвануть из кобуры свое оружие. Плазменный излучатель Саломахина проделал в его груди дыру размером с баскетбольный мяч раньше, чем Борман успел бы сказать: 'Юра, мы всё просрали'.
  - Это тебе за родные березки, с-сука, - с чувством плюнул на раскаленный бронежилет халифатского боевика Юра, и достал из кармана переговорное устройство.
  - Это 'чехи'! - рявкнул он в микрофон. - Мочи чурок!
  - Какие чехи, ты чего? На арабов похожи же... - протянул Оскар, чем снискал от Юры такой взгляд, что мигом почувствовал себя некомпетентным недоучкой, несмотря на два высших образования.
  - Моджахеды. Вахи, чехи, исламисты, шариат, - зло выплевывая каждое слово, с расстановкой процедил Юра. - Те, кого ни вы, ни мы в сортирах не домочили.
  Борман, непонимающе хлопнул глазами, и побледнел, когда понял, куда их занесло.
  Позади взревывали двигателями десантные машины, и тяжело стучали по асфальту бронированные сапоги русской пехоты. На кладбище началась стрельба, но направлена она была не на русских, а куда-то вовнутрь.
  - Ага, - оживился Оскар. - Кажется, я знаю, зачем мы здесь.
  Юра, в два вдоха докуривший сигарету, присел за машиной, и честно сказал, надевая шлем:
  - Знаешь, мне как-то похрен. Я сейчас собираюсь честь русского народа отстаивать. Даже если придется этих сблёвышей халифатских лично под каждую могильную плиту провожать. Так что, заткнись и надень каску.
  - Нахер каска? - не понял Борман. Юра снова окинул напарника тяжелым взглядом, щелкнул креплениями шлема и, положив руку на плечо друга, сказал:
  - И на хер тоже надень. Себя беречь надо.
  Он шагнул вперед, бросив в теплое нутро машины неудобное кожаное пальто и оставшись в броне. 'Ебёна матерь, - полной грудью вдохнул Юра, - а жизнь-то налаживается!'
  
  Китсунэ
  Он смотрел на то, как солдат в старой броне без шлема перемалывает бешеных шахидов. В линзах-увеличителях картинка могла быть приближена и даже зафиксирована, если требовалось опознать цель. Но Китсунэ этого не требовалось. Выстрелы, взрывы, комья земли, вывороченной целыми пластами и брошенные вверх. Пули стрекотали повсюду, забивая слуховые каналы трескучими звуками. Агент следовал за целью до самого черного рынка, потом ненадолго упустил ее, а после, едва восстановилась связь у границ Гарлема, сбросил маяк Юдину. Сразу же, как только засек стекавшиеся к старому кладбищу отряды сумрачных и неприветливых бородачей с оружием. До этого еще пришлось повозиться, чтобы вытащить изображения с хреновых камер на пути следования цели. И расшифровать по губам сказанные слова.
  Китсунэ с интересом наблюдал, как неизвестный снайпер на крыше одного из склепов выбил двух вражеских стрелков на хорошо скрытых позициях. Как раз перед этим он подумывал все же переслать сигнал главам Триады, но решил пока не торопиться. Все же, киберсолдат неплохо справлялся, и помощь ему не требовалась.
  Когда же в его паре он узнал беглую Тэарин Мару, Китсунэ даже усмехнулся. Он находился довольно далеко от места схватки, но даже тут, почти у границ кладбища, можно было встретить патрули шахидов. Один из таких, чирикая на родном языке, вышел из-за кустов. Оба солдата схватились за короткие автоматы, настороженно вглядываясь в деревья поблизости и мигом прекращая разговоры. Звериное чутье подсказало, что где-то поблизости есть враг.
  Китсунэ одним текучим, плавным движением спрыгнул с ветки позади двух патрульных и перерезал им глотки, стараясь не выпачкаться в крови. Оставив трупы на земле, он вытер нож об одежду одного из них и сбросил в открытый канал хакеров информацию для русских. Пусть тоже повеселятся. Самому Китсунэ тут было оставаться уже опасно, а этой парочке на кладбище нужна поддержка, чтобы за ними никто не поехал. Вот пусть Иисус Юдин и займется выгулом своих русских борзых собак на травке.
  Проходя мимо фургона с кривой надписью какой-то бейсбольной команды, Китсунэ постарался как можно приметней пошататься перед фургоном. Водитель не замечал его, а вот тершиеся позади координаторы заметили. По пуле из пистолета с глушителем в голову каждого. Тела оттащить в дальние кусты. Тихо прикрыть дверцы фургона, словно ничего не было. Водитель по-прежнему смотрит вперед. Дела старших его не касаются. Вот и отлично.
  Китсунэ покинул кладбище, готовясь снова засечь сигнал железа от бывшего киберсолдата. Благо, тот фонил им на все окрестные улицы после того, как слетела хакнутая защита в мотеле 'Серенгети'.
   
  8.
  Ксенакис. Контракт
  Али Мухамед аль Фарид замер перед включенным экраном. Запись, поставленная на паузу, остановилась на крупном кадре развороченного взрывом игольчатой гранаты тела худощавого парня. Темные глаза оставались открыты. Разрешение камеры дрона запечатлело малейшие детали, включая алые прожилки на белках. Мутные зрачки медленно затягивала синеватая пленка - последствие употребления 'Слез Пророка'. Представитель исламского государства в Йорке, имевший дипломатический статус и чин консула на территории Альянса, Али Мухамед смотрел на стоп-кадр без малейшего сопереживания.
  - Такой демонстрации вам достаточно, уважаемый Мухамед? - голос Ксенакиса звучал глухо. Рядом с ним сидела, опустив глаза в пол, затянутая в глухую темную одежду девушка. Чадра и хиджаб скрывали детали внешности. Длинные рукава позволяли рассмотреть только кончики пальцев. Глаз девушка не поднимала, но Дийкстра прекрасно знал, кто она. И зачем здесь. Для того, чтобы удовлетворить требования исламского партнера по бизнесу пришлось обрядить свою помощницу в эти глупые тряпки, выдав ее за свою наложницу. Али Мухамед одобрительно кивнул, скользнув взглядом по одежде женщины, но попросил удалить ее из кабинета.
  - Ей тут не место, когда говорят мужчины, - презрительно бросил он.
  Ксенакис покачал головой:
  - Она глухая. Не стоит опасаться, уважаемый Али Мухамед.
  Исламист поджал губы, но за густой бородой этого было почти незаметно. Ксенакис понял, что стремительно утрачивает доверие к себе. Но едва Дийкстра включил запись со старого кладбища Святого Михаила, как Мухамед забыл о глухой помощнице Ксенакиса. Женщина успела подать фрукты и чай до того, как мужчины занялись делами. Затем она присела в дальнем углу, но Ксенакис жестами подозвал ее ближе, сославшись на возможную необходимость обслужить гостя.
  - Пожалуй, вы правы, мистер Ксенакис, - наконец вымолвил Мухамед, оглаживая ладонью черную бороду. - Это прекрасная демонстрация вашей продукции. И что, все биомодификанты такие? - он кивнул на сменившийся кадр, где была запечатлена Тэа с оружием в руках.
  - По вашему желанию, уважаемый. Можем выбрать любую расовую или национальную принадлежность и особенность. Но только женские особи. К сожалению, наличие Y-хромосомы не позволяет добиться должного баланса пластичности, сращивания имплантов и стимуляции врожденных способностей.
  Али Мухамед явственно поморщился. Скользнул взглядом по замершей помощнице Ксенакиса. Затем его взгляд стал задумчивым и заинтересованным.
  - Европейские модели тоже есть? Или наличие японских генов принципиально?
  - Разумеется, есть. Мы можем предоставить пробную партию в любое время, - Ксенакис кивнул, продолжая рассматривать своего собеседника, замершего в одной позе перед экраном. - Вас устраивают возможности таких модификантов?
  - Устраивают, - растягивая гласные, произнес Мухамед. - Но вы, кажется, говорили про феноменальные особенности? Пока что я вижу лишь модифицированного стрелка. Таких результатов я и мои братья можем добиться имплантацией вашей же продукции. Зачем платить больше за биотех?
  - А если я скажу вам, что некоторые модифицированные единицы могут менять внешность? - в тоне Ксенакиса прозвучала нотка превосходства. - Не изменять ее с помощью технологий или маскировки. Менять полностью. На генном уровне. Буквально переходить из одной формы в другую. Генные пробы, сканирование отпечатков, сетчатки глаза, пробы крови и слюны. Такой модификант будет для вас выглядеть феноменально, уважаемый Мухамед?
  На этот раз бородатый старик развернулся к Ксенакису лицом. Посмотрел пронзительно, остро, как будто вгонял в горло широкий нож и наслаждался стекающей по ладони теплой кровью. Нос с горбинкой казался клювом ястреба, нацелившегося на жертву с высоты своего полета.
  - Такой - будет, - обронил он, глядя в глаза собеседнику.
  Дийкстра подал знак помощнице. Женщина поднялась, сняла с лица и с головы платок, взяла из рук Ксенакиса пробирку с генетическим материалом и выпила содержимое. Не поморщившись, хотя Дийкстра и представлял, какой вкус у этой смеси. Его бы стошнило.
  Мухамед ждал несколько минут, прежде чем лицо помощницы стало оплывать, словно воск. Через некоторое время на Мухамеда смотрела молодая девушка европейской внешности. Достаточно массивная челюсть, светлые глаза, короткие льняные волосы и крупный нос. Кожа стала светлее, скулы расширились, овал лица вытянулся и увеличился.
  Аль Фарид пораженно встал, прикрывая ладонью рот и шепча что-то на арабском. Подошел поближе, внимательно обошел фигуру замершей у стола Ксенакиса женщины и вытащил из кармана генный сканер. Девушка послушно приложила палец к пластине сенсора. На экране высветилось имя и немногочисленные данные. Если верить прибору, эта девушка была студенткой факультета искусств, прибывшая в Йорк по обмену два года назад.
  - На таких условиях мы договоримся? - холодно спросил Дийкстра. Али Мухамед аль Фарид растянул губы в широкой улыбке. Но в глазах все еще оставались лед и презрение. Ксенакис сделал вид, что не заметил этого. Ему часто приходилось видеть насквозь фальшивые улыбки, чтобы принять гримасу делового партнера за искреннюю доброжелательность.
  - Безусловно, дорогой мистер Ксенакис, безусловно! Думаю, нам стоит отпустить вашу помощницу. И обсудить детали сделки. Сейчас самое время заняться поставками вашей продукции на рынок, - старик огладил рукой бороду, пропуская между пальцами отдельные пряди. При этом его взгляд немного затуманился, как будто Али уже подсчитывал прибыли и возможности, открываемые перед ним подобной технологией.
  Ксенакис кивнул девушке. Та молча поклонилась и покинула кабинет директора. Пройдя мимо охранников Мухамеда, стоящих по обе стороны двери снаружи, она двинулась по длинному проходу в пустой офис. И, опершись руками на стол, поджала губы.
  'С Ксенакисом придется что-то решать. Он хочет распродать все разработки и свалить все на корпорацию. Мол, не уследила Тэарин, ее вина. Но не станет ли логично после проведенных сделок предоставить тело Мару жаждущим возмездия корпоратам и Альянсу? И если Дийкстра не найдет Тэа, не решит ли он сделать Тэа?'
  'Ну, уж нет, - подумала девушка, заматывая лицо плотными тряпками костюма и убирая под хиджаб короткие светлые волосы. - Я не собираюсь ждать, пока ты сообразишь, что можно обойтись малой кровью и свалить всю грязь на меня'.
  Запасной план, который она предлагала Ксенакису на борту вертолета пару дней назад, заключался в том, что она выступит от лица Тэа с заявлением. В речи должны были прозвучать тезисы о начале слияния корпораций под угрозой войны с Халифатом. А Ксенакису всего-то требовалось получить от исламистов деньги и сплавить им давно устаревшие разработки. Потом 'Мару Лимитед' смогла бы снабжать все стороны конфликта, выйдя на устойчивый оборот, превышающий текущие цифры втрое. Но, чтобы установить контроль над мощностями корпорации, требовалась настоящая Тэарин. И ее генный материал для модификанта-метаморфа. Тело Мару добыть не получилось. Запас генного материала имелся, но хватит его на несколько приемов, не больше. Даже если стабилизировать внешность искусственными способами, на генном уровне будут отличия уже через несколько часов.
  'Придется действовать самостоятельно'. Изначально 'Мару Лимитед', потерпев крах и опозорившись соглашениями с исламским государством, должна была достаться одной из сторон конфликта. Но Ксенакиса можно обойти. И пойти на сделку с кем-то, кто готов будет принять руины 'Мару', чтобы воссоздать на ее костях новую корпорацию. Ретинальный дисплей мигнул новым сообщением. Охотник подтвердил исполнение очередного заказа. И метаморф улыбнулась. В списке осталось одно имя.
  Оружие не должно стрелять в создателя. И вся продукция 'Мару Лимитед' должна принадлежать Мару. Даже те списанные единицы, которые только теоретически могут быть опасны.
  ГАРЛЕМ
  Тэа. Операция по извлечению пули
  Тэа пришла в себя от ритмичной тряски. Перед глазами плыло, тошнота казалась нестерпимой. Она вяло задергалась, но крепкая хватка не ослабла. Тэа поняла, что ее куда-то несут. На руках, уже довольно давно. Вокруг вертелись яркие пятна, вспыхивающие четкими изображениями, если чуть задержать на них взгляд. Светлые стены, кирпичная кладка проулка, кусочек серого неба над головой. Вонь от помоев поблизости едва не заставила Тэа вытошнить остатки пищи. Желудок был пуст. Только желчь и желудочный сок с редкими крошками питательных рационов. Во рту было горько и кисло, от этого тошнило еще сильнее. По телу пробегали судороги. Бросало то в жар, то в холод. По коже проходили импульсы от сошедших с ума нервов, посылающих сигналы органам чувств и кожным покровам. Биоимпланты захлебывались в попытке скомпенсировать шторм, бушующий внутри Тэа.
  Пуля, глубоко застрявшая в теле, повредила не только мышцы. Раскрывшись внутри десятком чешуек, она выплеснула в кровь и ткани содержимое оболочки. Стимуляторы гормональной деятельности. Плюс - ускоритель модифицированных гормонов, чье воздействие проходило в десятки раз быстрее природного аналога. 'Жало' - убийца биомодификантов. Пуля - идеальная доставка стимуляторов. Разгоряченное боем тело, и так находящееся на пределе сил, содержащее внутри мощный коктейль из гормонов и нейромодуляторов, получало дополнительный, мощный пинок убойной дозы стимулирующих веществ. Концентрированные заготовки перегружали биоимпланты, и без того разогнанные на максимум в бою. Справиться с новой порцией гормонов было невозможно. Импланты старались ответить на удар, и выбрасывали в кровь еще больше гормонов. Те, в свою очередь, наталкивались на стимулирующий сигнал ускорителя воздействия, отвечали снова, посылая сигнал имплантам. Человек перегорал за считанные часы, примерно, в семидесяти случаях из ста. Всё зависело от модификации, имплантов и специфики рода занятий человека. Тэа, подготовленная, как стрелок, почти не имела шансов.
  В крови бурлил адреналин, кортикостероиды, дофамин и серотонин, эндорфины пытались снизить боль и чувствительность от самой раны, и отключая сознание.
  Круговерть переулков и проходов кончилась. Тэа снова открыла глаза. В нос ударил ядреный запах мужского пота и легкий аромат химии.
  Тэньши.
  Он что-то произнес приказным тоном, но Тэа не поняла ни слова. Давление было высоким, в ушах шумело, мешая сосредоточиться. К тому же, голова раскалывалась так, что было больно даже двигать глазами. Тошнота снова подкралась, и Тэа пришлось несколько минут дышать ртом, глотая воздух мелкими вдохами, чтобы ее не вырвало. Желудок пару раз спазматически дёрнулся, но затих. Тэа прикрыла глаза. Слабость, жар, капли холодного пота на лбу, запах человека поблизости. Уже не Тэньши, кого-то другого.
  - Лучше бы вам найти того, кто сможет помочь, - внезапно четко и ясно расслышала Тэа голос Тэньши. Мужчина говорил холодно, спокойно и уверенно.
  - Большой Папа помнит долг, но вряд ли мы сможем сделать многое, - ответили ему женским голосом. То, что произнес Тэньши, Тэа не услышала, снова провалившись в темноту.
  В другой раз она резко раскрыла глаза и закричала, когда в ее плоть вонзились острые иглы. Кожа стала настолько чувствительной, что даже малейшее прикосновение холодных инструментов воспринималось, как стеклянная палочка, которой прикасаются к обнаженным нервным окончаниям. Из глаз потекли непрошеные слезы. На душе внезапно стало так пусто и гадко, что Тэа тихо захныкала, как ребенок. Силы для борьбы кончились. Всё вокруг казалось бессмысленным, тусклым, утратившим значение. Что-то мелькнуло перед глазами. Слезы, мешавшие четко рассмотреть предмет, внезапно исчезли. Кто-то вытер их тыльной стороной ладони. Перед глазами Тэа появилось лицо Тэньши. Серо-зеленые глаза чуть светились, хотя в помещении, заполненном запахами удушливых трав и медикаментов, было очень светло. Тяжелая лампа на половину потолка, свисавшая прямо над Тэа на длинном толстом шнуре, выбеливала кожу Тэньши холодным спектром свечения.
  - 'Жало' достали, - сказал он. - Рану сейчас почистят и зашьют, но яд попал в кровь. Я пока буду рядом. Понимаешь меня?
  И хотя его голос звенел эхом, Тэа кивнула. Вздохнула судорожно, борясь с отголосками рыданий, но кивнула еще раз, уже уверенней. Тэньши развернулся и пропал из ее поля зрения. Над ней склонилась пожилая темнокожая женщина-врач. Улыбнулась неизменной белозубой улыбкой. И щедро наложила на шов вязкий холодный регенераторный состав. Тэа сжала зубы, чтобы снова не закричать. У нее получилось терпеть только первые секунды. И потом крик снова вырвался из горла. Анестезия не действовала в полной мере. Возможно, и тут Тэа была склонна согласиться с местными докторами, ей просто побоялись давать двойную дозу, чтобы пациентка была в сознании. А обычная порция не давала эффекта. Разве что, совсем немного. Нестабильное состояние было опасно тем, что из медикаментозного сна во время операции Тэа могла не выйти. Лучше пусть кричит, зато видно, что жива.
  Тэа закрыла глаза. Она помнила, что такое боеприпасы для уничтожения биомодификантов. Достаточно было легко ранить человека, чтобы скрытое под оболочкой пули месиво попало в кровоток. Гарантии смерти это не давало. Всегда были шансы, и довольно неплохие, выжить. Но из боя человек выбывал с вероятностью сто процентов. Повезет еще, если не останется инвалидом, с гипертонией, вынужденный искать новые почки, и разросшимися опухолями во всем теле. Надпочечники и гипофиз страдали первыми. Следом умирала остальная эндокринная система. Половые гормоны не так быстро влияли на жизнь, но то, что они делали с организмом, лучше было потом не видеть. Самой большой проблемой была щитовидная железа. Ее гормоны регулировали все обменные процессы организма. Чуть в сторону, и можно стать калекой. И пока трахаешься, подбирая дозу всех продуцируемых гормонов, жизнь покажется адом.
  Тэа знала, что нужно сделать, чтобы как можно больше уменьшить последствия или вовсе их избежать. Но кому сказать о необходимых гормональных препаратах? Синтезировать гормоны научились очень давно. Даже инсулин, когда-то вводимый с помощью тонких игл, заменялся вшитой капсулой или дыхательной смесью. Впрочем, поджелудочную железу старались стимулировать на эмбриональной стадии, чтобы не допустить развития патологий. Слишком сложный орган для пересадки. Впрочем, если у тебя есть деньги, ты получаешь органы от своего клона, и шанс отторжения меньше.
  Тэа остановила поток мыслей. Это помогало отвлечься от происходящего, но уводило в зацикленность.
  
  Гюнтер. Испанский квартал
  Гюнтер стряхнул с широкого лезвия капли крови, брезгливо отерев лезвие о куртку Хосе. Немец прислушался, втянул ноздрями пряный воздух вокруг. Заросли каких-то кустарников, буйным цветом вонявших поблизости, причудливо смешивались с запахами свежей крови и мочи. Перед смертью Хосе все же обоссался, умоляя Гюнтера о пощаде. Немец даже не дослушал. Испанец сделал все, что должен был, и стал не нужен. Гюнтер подхватил обмякшее тело под мышки, оттащил в кусты и надежно затолкал в неглубокую яму с мусором. Издалека доносились переливчатые звуки испанской гитары, смех девушек и полный энергии голос певца. Гюнтер тупо посмотрел на яму, небрежно пнул пару мусорных куч, заставив их свалиться с откоса и присыпать лицо Хосе. Придурок умер, так и не осознав, что был мертв задолго до того, как Гюнтер перерезал ему глотку.
  Немец отошел за угол дома, скрывшись в темноте под низким балкончиком. Из кармана он достал список. Восемь имен девушек, небрежно начерканных его рукой, радовали взгляд. Под семью именами стояла отметка о выполнении.
  'Лиси Уайт, Юкки Сато, Вирджиния Бороздова, Луиза Санчос...' - мысленно произнес он написанное. Последняя еще была жива, но Гюнтер не сомневался в том, что это ненадолго. Сумерки уже спустились на улицы, скрывая в тенях наемника. Ему оставалось дождаться глубокой ночи, а ждать он умел отлично. Дальше останется только обставить все так, словно Луиза трагически погибла в случайной бытовой разборке. Впрочем, она была последней, и можно было даже немного развлечься. Все равно трудно будет устроить заказанную бытовуху, когда жертва мирно спит на втором этаже родительского дома. Не в пижаме же ее тащить в ближайший бар! Значит, версия с поножовщиной отпадает. А вот версия с отвергнутым поклонником, пожелавшим любой ценой заполучить молодую женщину, и немного увлекшегося, пока насиловал желанную особу - вполне годная вещь.
  Гюнтер облизнул пересохшие губы. Ему давно стоило бы оторваться на ком-то. В мыслях до сих пор стоял образ мужика со шрамами на лице. Будто он уже видел его раньше, и с тех пор никак не мог забыть.
  'Может, и видел, - безразлично подумал Гюнтер, закапывая в глаза наркотики, - какая разница. Вот разберусь с заказом, можно будет и этого сраного КВшника поискать. Для себя, для души'. 'Слезы Пророка' растеклись по слезным протокам, омывая носоглотку благоуханным коктейлем химических веществ. Несказанная нега, граничащая с благословенным божественным единением, овладела Немцем. Его разума словно коснулся ангел. И направил помыслы его. И утвердил руку его. И благословил деяния его.
  Гюнтер даже к стене дома привалился от накатившего удовольствия. Наркотик расслаблял, но скоро эта расслабуха перейдет в жажду действия, ускорит реакцию и отодвинет на задний план все иные ощущения, кроме жажды крови. Если заказчик не решится на еще одну миссию, он точно займется шрамированным мудаком. При найме Гюнтеру намекнули, что вполне возможно и дальнейшее сотрудничество. Для начала надо расправиться со списком, а если все пойдет хорошо, и ли заказчику просто в голову стукнет, то он даст последнее имя. Видимо, какой-то старый хер пока не решил, стоит ли расправляться с очередной женщиной. В списке Гюнтера это имя отсутствовало.
  Специфика задания предполагала, что Гюнтер ищет себе напарников по необходимости. До этого момента удавалось справляться самому, но испанцы - агрессивные и шумные твари. Если не знать подходов и не иметь проводника, можно попортить шкуру на задании. Или привлечь внимание. А если учесть, что под каждое имя заказчик выдавал информацию дозировано, то Гюнтера уже начинало откровенно бесить это дело.
  Какого хрена сразу все не слить? Зачем все эти увертки и выкрутасы? Убей одну, дождись подтверждения сделки, получи разрешение на следующий объект, забери полагающуюся информацию... сколько бы времени сэкономило, если бы заказчик сразу дал список и отмашку.
  'Ладно, компенсирую это отличным трахом, - подумал Гюнтер, - стоит иногда себя радовать'.
  
  Тэньши. разговор с Папой
  Я ошибался, оценивая положение дел в Гарлеме. И только что понял это, смотря в пронизанные красными прожилками желтоватые белки глаз Большого Папы.
  В прошлый раз он принимал нас в зале, больше похожем на крааль какого-нибудь племенного вождя зулусов. Национальный колорит, маски, развешанные по стенам, занавески из деревянных трубочек, окрашенные в разные цвета. Сейчас же я стоял перед современным головизионным комплексом, в котором одновременно транслировалось порядка сотни каналов связи. Камеры, дроны, стационары, турели, виды из глаз. Мне не было нужды увеличивать эти кубики, плававшие над черной, как деготь, пластиной. Импланты и так справлялись. Один из кубиков транслировал изображение моего собственного затылка и отображал поле зрения бойца Пантер, стоящего чуть сзади и левее меня. Того, чей 'ремингтон' с реактивными пулями смотрел мне в левую почку толстым стволом с прорезями газораспределителя.
  Папа в строгом черном костюме из пресловутого вантаблэка смотрелся сгустком тьмы, замершим в глубоком кожаном кресле. Выделялись только белая сорочка, ослепительная на фоне поглощающей свет ткани, и тонкий золотистый галстук-шнурок с изящно серебряной застежкой. Старик принял меня в своем кабинете. Напичканном такой техникой, что удавился бы от зависти даже Кимуро-старший, по слухам, прошедший полную киборгизацию тела.
  Гарлем таил в себе больше загадок, чем давал ответов. И этот человек, чей возраст было сложно оценить, проживший две или три жизни, и выглядевший на верные семьдесят, показал мне краешек того, чем на самом деле являлась Черная Дыра. Папа вряд ли смог бы выжить без медицинского обслуживания, теломеразной генной хирургии, пересадок органов, выращивания клонов-доноров - всего того, что дает современная наука, ее фронтир. 'Связь здесь глушится намеренно, - подумал я, глядя в глаза Папе. - Инфраструктура здесь не хуже, чем в некоторых корпорациях. Имплантированные солдаты-Пантеры. Исследования на грани. И при этом - невозможность распознать энцефалит? Это означает, что кому-то в Гарлеме досталось по самое не балуйся. Если в медицинском центре не было чисток, то я готов сожрать свою кирасу. Гарлем собирается вступить в игру. В качестве одной из сторон, возможно. Но на каких условиях?'
  Я вспомнил, как вломился в здание каких-то пятнадцать минут и тридцать секунд назад.
  
  Машина, подъехавшая к приземистому зданию с толстыми стенами и затененными окнами, блестела круглыми вмятинами от пуль и паутинкой трещин по всем стеклам. Визг шин оборвался, стоило морде фургона коснуться отбойника. Нас пропустили так близко, позволив припарковаться, и это было странно. Непохоже на непрофессионализм охраны. Японцы подорвали бы подобную угрозу дистанционно, используя дрон-торпеду. Русские бы нашпиговали свинцом из стационарных турелей, добавив для верности ракету РТГ-24 с термобарическим боеприпасом. До Триад мы не доехали бы из-за узких переулков, проходимых только пешком.
  Я взял Тэа на руки. Два шага до двери. Пинок закованной в броню ноги, и тяжелое полотно, усиленное броневыми вставками и пластинами, медленно уходит в сторону на мощных подвесах. Следующая дверь раскрывается сама. Чернокожие воины уже нацелили стволы своих винтовок и дробовиков. В голову, и суставы бронекостюма. Молодцы. Их глаза блестят и кажутся неестественно белыми на фоне темной кожи.
  'Я к Папе'. Стволы опускаются - не сразу, с небольшой задержкой. Кто-то отслеживал происходящее на экранах наблюдения, и сразу же отдал команду. Я не слышу здешних каналов, но ощущаю насыщенность эфира передачами.
  Папа встретил сам, выйдя навстречу из полутемной комнаты. Мой взгляд успел выхватить зеленоватые линии тактических карт, но они сразу же превратились в месиво помех. Старик вздрогнул, заметив безвольно свисавшие руки Тэа. Девушка потеряла сознание еще в машине, и не приходила в себя. У нас оставалось очень мало времени.
  'В операционную', - владетель Гарлема мгновенно оценил ситуацию. Он кивнул, и его лоб пересекли глубокие морщины. - 'Потом ко мне в кабинет, кибер. Есть разговор'.
  
  - Жизнь - это бизнес, - Папа набрал в рот дым сигары, посмаковал его и выпустил несколько колец, немедленно втянутых системой вентиляции. - А бизнес - это жизнь. И то, и другое строится на доверии и взаимных уступках. Ты - мне, я - тебе.
  'Сделка. Вероятно, это вступительное слово к предложению некоей сделки, - я вспомнил, как совсем недавно размышлял о возможности продать Тэа тому, кто за нее больше заплатит, и подумал, что у судьбы есть чувство юмора. И испытал стыд. После того, как она прикрывала мне спину в бою, после того, как я разглядел в ней - сквозь очень плотную и тяжелую маску вбитого в корпорации modus vivendi - характер и личность, после того как я испытал, черт возьми, симпатию и желание погулять с ней по Йорку, когда все успокоится... Продать? Мне проще отпилить свою левую руку. Некоторые принципы невозможно преодолеть. - Посмотрим, что он предложит, и как именно'.
  - Продолжайте, - вежливо ответил я, не двигаясь. Броня распространяла вокруг меня тонкий запах сгоревшей взрывчатки, крови и металла. Импланты выжрали резерв питания, и в висках начинало покалывать. Но если перетерпеть, дальше будет легче. Меня больше беспокоило состояние Мару, и результат операции. Данные анализа яда, если он там есть. 'Он там есть. Крупные сосуды не задеты. От такой, нахрен, царапины, сознание не теряют. Вероятность применения 'Жала' - от двадцати до сорока процентов, иных органических комплексов - около пятидесяти процентов'.
  Папа еще раз ощупал меня внимательным взглядом темных глаз, и выпустил очередной клуб сигарного дыма. Запах не ощущался - система кондиционирования в кабинете работала великолепно. По его непроницаемому лицу сложно было понять направление хода мыслей, не работали даже микровыражения.
  - Я буду откровенен, - улыбнулся он, обнажив белые зубы. Но за вежливой улыбкой пряталось гораздо больше, и дружелюбием там не пахло, - и хочу предложить тебе работу.
  - У меня уже есть наниматель, - я уловил долгую паузу, заготовленную под мой ответ, и решил обозначить некоторые границы. - И менять работодателя я не собираюсь - ни в ближайшее время, ни в отдаленной перспективе.
  - Если ты про свою женщину, - на этот раз улыбка напоминала змеиную, перед тем как кобра готовится впиться зубами в ногу, и впрыснуть яд. Но Папа наклонил голову, и впечатление пропало. Так упали тени от глобул-светильников, висевших на суспензорной подвеске под потолком, - то она сейчас не в форме. И ее состояние внушает серьезные опасения, - он повел рукой, и один из прозрачных кубиков увеличился в объеме, приобретая цвета и контрастность. Тэа лежала на операционном столе, и над ней склонились несколько чернокожих врачей в серебристых костюмах хирургов. Медсестра подала кювету, и в нее лег небольшой кусок металла, выпавший из зажима доктора. Капли крови казались черными из-за искажения голопроектора. Один из врачей бросил взгляд вверх, прямо в фокус камеры, и коротко кивнул. Сестра уже взяла образцы и загружала их в небольшую экспресс-лабораторию. - Полагаю, ты успел вовремя, но...
  Папа взмахом руки убрал вид операционной, и перед ним побежали строки стандартного интерфейса биолаборатории. Поворот руки - и у меня перед глазами висит формула, обрастающая бензольными кольцами, двойными углеродными связями и азотистыми основаниями. Сложная, разветвленная. С мигающими красным вставками, не поддающимися распознаванию. Общая структура совпадает с той, что помню я. Кибервойска сталкивались с этой мерзостью очень часто. И, несмотря на все наши усилия, так и не вычистили производителей. Формула сложна, но синтез довольно прост. Не для домашних условий, однако, средней руки биолаборатория справится. Главное достать некоторые прекурсоры.
  - Вижу, ты знаком с этим составом, - удовлетворенно хмыкнул Папа, стряхивая выросший на сигаре столбик пепла. - 'Жало'. Очень популярная на Ближнем Востоке вещь. Очень опасная для имплантированных солдат... И для гражданских тоже. Противоядие тебе тоже известно. Раньше его поставляли в кибервойска, - он кивнул на мою кирасу с метками, - но канал поставки прервался... вместе с войсками. Боюсь, даже черный рынок тут не поможет. Либо лететь в Тихоокеанское содружество, либо...
  Я видел его шантаж и манипуляции. Но по первому впечатлению - Папа был прав. Достать противоядие было сложно. Мне не удалось выцарапать этот препарат даже в тот день, когда интендант нашего батальона устроил распродажу для отставников под слоганом 'война все спишет'. Оказалось, что неброские коробочки учитывают чуть менее тщательно, чем киборгов-штурмовиков. 'Вопрос стоит о выживании Тэарин, и в этом случае цена не может быть слишком высокой. Сюда не входит предательство и продажа Мару. Все остальные предложения рассматриваются'.
  - 'Жало', - бесцветным голосом произнес я в ответ. - Да, мне знаком этот комплекс. Насколько я понял, у вас имеется противоядие. У меня же есть пациент, который без него погибнет в течение ближайшего времени, до трех суток включительно. Вы предлагаете мне получить антидот в обмен... на что?
  - Скажем так, - примирительно поднял ладонь Папа. Повинуясь этой команде, из столешницы выехал хрустальный бокал для виски с янтарной жидкостью. Старик на мгновение нахмурился, но потом решил сделать вид, что так и надо. И пригубил напиток, одновременно стирая формулу яда, осыпавшуюся вниз зеленоватыми символами. - Я могу его достать. Относительно быстро. Может быть - не весь комплект сразу, это зависит от множества факторов.
  Я принял стандартную позу 'вольно', скрестив руки за спиной. 'Жду твоего предложения'.
  Папа снова выдохнул дым, и отпил из бокала, покачивая хрустальной граненой полусферой. Блики от треугольников огранки упали на его лицо.
  - Да, обмен... - протянул он, чуть опустив веки. - Услуга в обмен на услугу. Первую часть ингибитора ты получишь уже сейчас, когда выйдешь за двери этого кабинета. В качестве оплаты за лечение моей дочери, - по лицу единоличного правителя Гарлема пробежала тень, но я не мог понять, что за эмоция ее вызвала. - Остальные достанутся тебе, если ты согласишься выполнить две разовых акции. Надеюсь, подработку твоя этика допускает?
  'У меня нет выбора, и ты прекрасно это знаешь, старый ты морщинистый хер, - я выдержал взгляд Папы, не дрогнув. - Вопрос только - кого тебе надо shlepnut' моими руками? Ведь не собачек же ты предложишь выгуливать, и не печенье по домам разносить'. Мысль продолжилась выводом, что применение 'жала' по Мару было, в общем, почти случайностью - наверняка исламистам приказали взять ее живой и невредимой. Или условно невредимой. А произошедшее лучше всего описывалось русской цитатой из их древней классической литературы. 'Tak ne dostavaysya zhe ty nikomu'. Жест отчаяния. Или - запланированное? Контролирующий противоядие - контролирует раненого, и меня в придачу. Если 'доставку' Тэа заказали Семьи... нет, не выходит. Якудза и русские пришли бы сами. У них достаточно сил и духа. Триады... Эти могли устроить подобную интригу, но вряд ли бы раздобыли настоящий антидот. А китайскую подделку я распознаю сразу, стоит увидеть инъектор. Следовательно, Триады используют исламистов, чтобы стравить их со всеми остальными Семьями. И Мару здесь - увы, только промежуточная цель. Заказчик сидит выше, и задачи у него совсем иного плана.
  - Кого нужно... устранить? - я не стал кружить вокруг да около. Вся эта дипломатия порядком утомляла. - И каким именно образом?
  - Не устранить, - Папа посмотрел на тлеющий конец сигары, и с сожалением положил ее в вынырнувшую из кресла пепельницу. Видно было, что его порадовала моя готовность к подобным мероприятиям. - Дискредитировать. Честно, по-мужски, в присутствии нескольких тысяч свидетелей. Некоторые люди очень уважают физическую силу и доблесть. Слишком сильно, на мой взгляд. И не примирятся с утратой первенства. В каком-то смысле поражение для них будет даже хуже физической смерти.
  - Вы предлагаете мне вызывать этого человека на дуэль? - моя бровь приподнялась словно против моей воли, настолько неуместным казалось подобное предположение, высказанное в набитом современной техникой кабинете. Анахронизм. - Или подразумевается поражение в соревнованиях?
  - Два выступления на Арене, - Папа выключил всякое дружелюбие и превратился в холодного, деловитого бизнесмена, завершающего сделку. К своей выгоде, разумеется. - Каждое будет состоять из нескольких боев. И в ходе последнего боя второго выступления требуется победить соперника наиболее оскорбительным для него способом. Можешь не стесняться. Единственное условие - не убивать его. Остальное - на твое усмотрение.
  - И, победив, я получу второй и третий заряд ингибитора, так? - теперь моя очередь проявлять твердость и холодность. - Нет. Вторая доза - после первого выступления. Третья - как вы и предлагаете, в финале. Помимо того, мне требуется обеспечить условия для проживания и питания на территории вашего дворца для меня и моей женщины, - эта фраза далась очень легко, слетая с языка. - И право безопасного прохода из Гарлема после выполнения сделки.
  Папа неподвижно смотрел на меня, блестя глазами, но потом легонько шлепнул ладонью по черной столешнице.
  - Договорились, - удовлетворенно сказал он. И кивнул Пантере за моей спиной. Чувство прицела, направленного мне в спину, исчезло. - Я пришлю за тобой людей, когда потребуется. Пока же ты и Мару - гости в моем доме.
  Он коротко отмахнулся ладонью, показывая, что аудиенция закончилась, и откинулся на подушки кресла, изучая происходящее в голокубах. Я коротко поклонился, и направился к выходу из кабинета, не обращая внимания на замерших по обе стороны двери темнокожих охранников с дробовиками. Их глаза следили за каждым моим движением.
  За дверью меня уже ждала женщина в темной одежде свободного кроя. Ее лицо скрывалось под тонкой тканью, а в руках она держала поднос с безошибочно узнаваемым инъектором антидота к 'жалу'. Округлый корпус фабричной упаковки передал сигнал с чипа, подтвердив подлинность. Служанка коротко отступила назад и почти сразу же исчезла. Бесшумно. Она была бы опасным противником. Я заметил только силуэт, мелькнувший и пропавший: темная одежда, босые ступни, тусклый блеск металла.
  - Spasibo, - выдавил я сквозь зубы. И получил сигнал на чип связи, развернувшийся в схему дворца и отметки пути на ней. Операционная и медблок, находившиеся на минус первом этаже, были подсвечены. Мне туда. 'Тэарин должны были уже прооперировать, а мне нужно быть рядом, когда она очнется'.
  
  Тэа. После операции
  Она приоткрыла глаза, с трудом разлепив веки. Всё тело болело, дергало, спазматически крутило в разные стороны. Руки и ноги были ледяными, под тонкой простыней, напротив, тело словно горело в огне. Хотелось отбросить простынку, вдохнуть холодный воздух, чтобы только не задохнуться. Сердце колотилось так, что в ушах звенело. Давление упало, но Тэа понимала, что это ненадолго. Если не раздобыть блокиратор модификантов, ей не выжить. Блокатор гормональной стимуляции тоже содержит гормоны, но другие. Она отключит ее импланты на некоторое время, погрузив их в сон, пока организм попытается бороться с тем, что они выбросили за последние часы. Для полного цикла распада и вывода лишнего нужен второй комплекс препарата. И третий, заключительный комплекс, чтобы мягко оживить заглушенные биоимпланты.
  Тэа ощутила, как на нее накатывает внезапная слабость. Жар усилился, по лбу, груди, в паху потек крупный пот. Она приподнялась на одном локте, голова тут же закружилась. Во рту пересохло от желания сладкого.
  'Инсулин, - подумала Тэа в ужасе, - если сейчас не найти глюкозу, я впаду в кому'. Подлый удар организма настиг ее в то время, когда рядом не было ни души. Тэа с трудом спустила ноги с кровати, удивленно отметив, что находится в какой-то комнате. Из обстановки она мало что поняла, но дверь в крошечную ванную видела отчетливо. Широкая койка, больше похожая на ритуальное ложе после обряда бракосочетания, манила упасть на нее обратно. Такой слабости Тэа еще не ощущала. Она вообще не понимала, почему с каждой минутой ей становится все легче и свободней. Сердце частило, колотясь где-то в глотке. Руки тряслись, ноги не держали, все тело, стоило Тэа пошевелиться, мигом покрылось липким холодным потом. Ее начало трясти. Колотить ознобом, бросать в жар и трясти снова, но теперь уже одновременно.
  Тэа сделала несколько неуверенных шагов к порогу комнаты. За дверями кто-то должен быть. Вот, кажется, она даже слышит чьи-то голоса...
  'Тэньши?'
  Тэа, некстати вспомнившая, что сейчас совершенно обнажена, поискала взглядом одежду. Груда каких-то тряпок оказалась свалена на стул рядом с окошком. Тэа вернулась. Обшарила штаны, ссохшиеся от крови. Провела дрожащими пальцами по разлохмаченному широкому ремню. Пуля рванула часть кожаной полоски, совсем незначительно отклонившись и замедлившись, потому, видимо, Тэа еще жива. Если бы не эта малость, 'жало' угодило бы ей в печень. В широких карманах брюк, похожих на распоротые тряпки, пальцы нащупали записи Хирото. Вряд ли их не нашли. Скорее уж, просто не нашли им применения. Расшифровать не смогли, выбрасывать побоялись.
  Тэа соскользнула на пол рядом со стулом. Сил, чтобы подняться и поискать глюкозу, не осталось. Дверь распахнулась. В комнату кто-то вошел. Тэа не могла даже закрыть глаза. Так и лежала, пялясь в бледный потолок, пока чернокожая женщина средних лет что-то делала с ее рукой.
  Иглы, вонзившейся в вену, Тэа не заметила. Через минуту, тянувшуюся невыносимо долго, ей стало легче. Ей стало так хорошо, что она провалилась в глубокий сон без сновидений.
  Она еще не знала, что через несколько часов не сможет даже встать. Временная частичная парализация, вызванная нечувствительностью синапсов к сигналам мозга, и, как следствие, отсутствие мышечной реакции на сигналы нервных импульсов. Остальные спецэффекты были впереди.
  
  Тэньши. Ввод ингибитора
  Тэа разметалась на кровати, простыни были пропитаны потом. Кожа приобрела желтоватый оттенок, черты лица заострились. Было видно, что у нее высокая температура, и тело сжигает само себя. Она потеряла несколько фунтов веса, и под влажной тканью тонкой майки стали заметны ребра, только подчеркивавшие красоту ее груди. Тэа была очень красива. Той самой неброской красотой, привлекающей внимание и притягательной всегда. Близкие к совершенству формы тела, в меру развитые мышцы, бархатистая светлая кожа, тонкие изящные черты, большие глаза, сейчас двигающиеся под веками в ритме быстрого сна. Я вытер пот с ее лба чистой салфеткой, взяв ее из пачки на тумбочке, и обтер ее руки. Прохладная ткань моментально нагрелась. 'Примерно тридцать девять градусов цельсия', - температурный сенсор высветил данные на дисплее.
  Удивительно, как быстро и как сильно ее подкосило 'жало'. Наверное, потому в кибервойсках редко использовали биотехнологические приращения. Дорого, и слишком рискованно. И времени на ввод антидота меньше, чем при обычных улучшениях. Органическая природа биотеха играла здесь злую шутку - преимущество подобных приращений оборачивалось против их носителя, убивая его быстрее и болезненнее, чем обычных людей
  Я понял, что ощущаю к ней не только жалость. И даже - не столько жалость. Еще одна салфетка впитала капли пота, я потянулся к небольшой пластиковой бутыли с дозатором, и аккуратно выдавил содержимое на ладонь. Вода с витаминами и глюкозой. Взгляд на капельницы, закрепленные в кольцах стойки - физраствор, и ничего более. Вроде правильно, при обезвоживании и такой гормональной буре. Несколько капель влаги, выдавленные между потрескавшихся губ Тэа, вызвали у нее легкую гримасу недовольства, но потом она тихо прошептала какую-то фразу на японском. И я снова нажал на дозатор. Мару оказалась гораздо большим, чем казалась поначалу. За образом наследницы корпорации, избалованной властью и деньгами, сначала проступил мастер-стрелок. Воспитанница своего отца. Возможно, его эксперимент, что ставило нас с ней на одну сторону - КВ всегда было полигоном для обкатки имплантов и технологий корпораций. Но сейчас я видел еще одну грань, ранее незаметную. Тэа вызывала желание позаботиться о ней. И я беспокоился за Мару.
  'Ты сейчас полностью лишена защиты своего воспитания, этики и корпоративной морали. Ты такая, какая есть на самом деле. Мне нравится, когда ты испытываешь чувства, а не скрываешь их под маской', - подумал я, отставляя бутылку с водой, и вытаскивая из набедренного контейнера лекарство. Мечта, наконец, снять броню стала почти нестерпимой, но сначала нужно позаботиться о Мару, а потом решать остальные вопросы. Если не сбить эту химическую бурю - а я чувствовал в ее поте запах гормонов, и анализатор зашкаливало от диких концентраций - то долго она не протянет. Такое я уже видел, но те люди были мне менее важны, чем Тэа.
  Округлый контейнер развалился на две части, и в ладонь лег короткий безыгольный инъектор, напоминавший по форме заглавную букву 'Т'. Капсула внутри устройства светилась насыщенным голубым светом. Крупная цифра '1', выдавленная в золотистом медицинском пластике, позволяла не ошибиться с выбором даже ночью в пещере и будучи одетым в броню. Знакомая штука. Их производили небольшими партиями в Тихоокеанском Содружестве, и ни одно устройство не несло отметки производителя, но имело десяток степеней защиты. Проверить подлинность мог даже нарк с одним-единственным социальным имплантом, находясь на границе Пустошей и имея в качестве связи постоянно рвущийся тоненький канал спутниковой сети 'Старлинк'. Только, если разобраться, ему все это было бы без надобности.
  Устье трансфузора прикоснулось к шее Тэа, возле яремной вены. Девушка вздрогнула всем телом, когда содержимое капсулы влилось в ее кровоток. Но это простое совпадение. Требовалось довольно много времени, чтобы начал действовать хотя бы этот ингибитор. Первый укол позволит ей прийти в себя. Даст мне какой-то промежуток в десятки часов. В том числе - на то, чтобы добыть вторую часть. И третью. 'Хорошо, что в комплексе ингибиторов гормонов всего три дозы, а не девять', - невесело улыбнулся я, наблюдая, как мелкая дрожь, до того овладевшая телом Тэа, понемногу стихает. Напряженные, будто деревянные мышцы ног расслабились. Это показалось мне очень хорошим признаком.
  Я посмотрел на Тэа, беззащитную и открытую в своей борьбе с собственным организмом, и вздохнул. В столике нашлись несколько листов писчей бумаги - большая редкость по нашим временам. И я быстро свернул белого журавлика, которого и поставил на столик рядом с кроватью.
  - У меня нет времени на то, чтобы сделать их тысячу, и получить желание, - я погладил Тэа по волосам. - Но за всю жизнь я сложил их уже достаточно. Выздоравливай скорее.
  
  Тэньши. Поход по барам
  Я распахнул пластикетовую дверь полуподвального бара, украшенную голографическими наклейками с голыми бабами, мужиками и трансами. Несмотря на раннее время, заведение было полно народу. Изнутри помещения ударил в нос сладковатый дым травы, тяжелый перегар спиртного, а в уши мягко толкнулись ритмы музыки. Кажется, играл старый грандж-рок. 'Тэньши, - подумал я, вспомнив, как меня назвала Мару. - Ну надо же. Звучит неплохо. Получше гребаного Ангела, и уж точно лучше привычной Суки'. Имена в Японии всегда что-то значат. В моем случае значение было прямолинейно - на первый взгляд. Хранитель. Ангел, если чуть отойти от правил перевода.
  Было приятно переживать это ощущение. Я очень долго был один, делая вид, что шрамы на лице - это круто, и мне никто и нахрен не нужен. 'Одинокий, нахер, волк, - мои губы изогнулись в неприязненной усмешке. - Только, дружище, волки не выживают без стаи'. Если Мару считает, что я могу хранить ее - это отличное начало. Для того, чтобы поменять некоторые свои установки. 'Стричься бесполезно, - мрачно посмотрел я на свое отражение в зеркалах стойки, где между бутылками мелькало мое лицо. - Все равно обрастаю, как сука. А вот свести шрамы вполне. Я уже думал об этом, и с каждым днем мне все больше нравится эта идея. Но раньше, чем закончится мясорубка, можно и не мечтать'.
  Обкуренный, но не растерявший сноровки бармен наплескал мне бурбона в тяжелый бокал, и, ухмыляясь, положил рядом со стремительно покрывавшейся изморозью емкостью тонкую самокрутку.
  - За счет заведения, - тихо рассмеялся он. Смех мягкими коготками пробежался по спине, и сгинул в музыке. - Джа любит тебя.
  - Джа любит всех, - ответил я, отпивая глоток темной жидкости, насыщенной спиртом и дубильными веществами. 'Да какого, блядь, хрена'. Киберсолдаты очень медленно пьянели, но после тяжелого боя требовалось выпить, чтобы разгрузить импланты. Да и потерю энергии восполнить не мешало.
  Самокрутка затрещала, распространяя вокруг стойкий запах паленых тряпок. Это была не синтетика, а натуральная конопля, про которую давно уже забыли обитатели Высокого Города и Старых Денег. Все, кроме застрявших в далеком прошлом гарлемцев, русских, и посетителей таких вот забегаловок.
  Я опустошил бокал вторым глотком, и на редкость понятливый бармен поставил передо мной целую бутыль с янтарной жидкостью. Виски был, понятное дело, самопальный, но без особой химии. И продирал мозги даже через все импланты и искусственно ускоренный обмен веществ. По идее, эти улучшения должны были расщеплять яды на безобидные составляющие, а алкоголю не давать всасываться в желудке слишком быстро. Трава же дарила мне некоторую расслабленность, смывшую адреналиновую накипь и синтезированную усталость. Пока Мару не пришла в сознание, мне срочно требовалось привести себя в порядок.
  Делать этого в Гарлеме не хотелось. Мало ли, кто там за мной приглядывает из людей Папы. Не то чтобы мне хотелось совершить что-то противозаконное на земле 'пантер', но я все же предпочитаю уединенность в некоторых вопросах. Пить, заниматься сексом и выполнять работу мне нравится без лишних свидетелей. Так что я выбрал бар неподалеку от Гарлема, но не на их территории.
  Киберсолдаты видят мир по-другому. Мы стоим выше остальных в пищевой цепочке. Альфа-хищники, драть их в душу. И питаемся именно человеческими слабостями. Алчность, чревоугодие, плотские утехи, стимуляторы и деньги. Да, те самые, которые не приносят счастья, но, черт побери, существенно облегчают его поиски в целом. Альфа-хищники. Очень дорогие куклы на ниточках, толщиной в руку, свитых из сплава монет, власти и чужих амбиций.
  Вот мы и дергаемся, в экстазе боевого угара воображая себя богами. Ангелами, м-мать, бескрылыми. Убить? Да был бы приказ. Мы справимся. Спасти? Без проблем, только укажите, кого и откуда. Заодно постарайтесь оставить примечание: целиком доставлять, или по частям тоже сойдет.
  Вот такие вот безбожники, давно научившиеся играть на человеческих слабостях, вроде похоти и жадности. Падшие ангелочки, парящие в геенне огненной и громыхающие остовами крыльев, как сожженными флагштоками. Бряцающие имплантами на радость жирным политикам и их облезлым серым кардиналам.
  Кибервойска преодолели это рабство. Так говорили нам в учебке. И этими же словами промывали мозги в первые годы службы, пока параллельно фаршировали имплантами, не дожидаясь заживления предыдущих разрезов.
  За неделю могли вогнать три разных системы, а потом еще месяц гребаться их настраивать. А ты все это время лежал, потому что отказали ноги, смотрел обучающие ролики и ходил под себя. С-сука... До сих пор чувствую холод от понимания факта, что я - мясо. Дырка для разъема. Экзоскелет для хакера, чье подключение ты даже не чувствуешь, но рука нет-нет, да дрогнет и нажмет на спуск. Или не нажмет. 'О, кстати, о милых хакерах! - я ощущал, что уже достаточно выпил, чтобы можно было разыграть мысленный спектакль с самим собой, в двух главных ролях. - А не пойти ли мне к Фурии? Если захватить с собой еще пару косячков и бутылку этого пойла, не понадобятся даже антидепрессанты, чтобы получить ответы на острые вопросы. Острые настолько, что в заднице колют'. Мысль пронеслась в голове и пропала. С Софьей буду говорить исключительно на трезвую голову. Холодная ярость лучше подогретого стимуляторами гнева. Желание исчерпать лимит самоуничижений и болезненных воспоминаний о службе пересилил остальное.
  'Да и зачем? Она может засечь меня тут. Или уже засекла. Сидит в голове, смотрит моими глазами, нюхает моим носом, держит стакан моей рукой...'
  Я мотнул головой, протрезвев от накативших неприятных ощущений. Не стоит так глубоко погружаться в себя. Там живут звери, давно сожравшие всех тараканов, ранее бегавших в моем мозгу.
  Страхи, затаившиеся глубоко внутри, и скопившаяся ненависть к кукловодам - это что, остатки человечности? Ни хрена. Рабство осталось, но его возвели в иную, превосходную и совершенную степень. Рабов сделали хозяевами. Вернее, им сказали, что они - хозяева. Но это очень большая условность.
  По нашему желанию импланты выбрасывают в кровь бурлящий коктейль из аминокислот, гормонов, адреналина, блокаторов и ингибиторов десятка разновидностей. Миомерные синтетические нити в мышцах свиваются и набухают, увеличивая силу. Искусственно измененные суставы способны выдержать десятикратное напряжение. Сухожилия рвутся только вместе с костями. Нервные волокна в самых важных участках заменены искусственными, проводящими сигналы быстрее и без потерь, даже с разрушенной миелиновой оболочкой или будучи порванными. Глаза с десятком режимов отображения, встроенным зумом и электронным фотоумножением позволяют рассмотреть муравья на дереве с расстояния трех миль.
  На поясе завибрировала рукоять пистолета. 'Спасибо, папа, - ощущая себя снова таким пьяным - каким мне и надо было оказаться - подумал я. - Словно по спине похлопал. Предупредил, посоветовал быть осторожней'. В рот снова полилась обжигающая жидкость. Мир стал выпуклым вокруг, звуки стянулись в одну точку, долбящую из темноты в мозг. Я отмахнулся, как от невидимой мухи. К черту! Нахер!
  Я вспомнил, как стащил с себя почерневшую броню, и отдал ее гарлемскому оружейнику. В зеркале отражались темная куртка и штаны, заправленные в высокие ботинки. Куртка расстегнута, и виднеется камуфлированная ткань футболки, которую мне дали в арсенале Папы. Моя собственная пропотела насквозь, и годилась только на тряпки. А еще лучше - на топливо для мусоросжигателя. Да уж. Когда приходится жить 'с колес', отвыкаешь от привычных старых вещей и спокойно относишься к внешнему виду. Главное, вовремя счистить грязь и сопли с того, что надеваешь.
  К черту еще раз. Дроны-наблюдатели пролетели мимо, краем луча зацепив бар и приласкав меня сканерами. Пистолет снова замер. Умер... Вокруг всё умирает. Родные, близкие, оружие, товарищи по службе. Да еб твою мать. Не хватало еще скатиться в сентиментальность, распустить сопли по погибшим и устроить ирландские поминки. Потом. Все потом. Позже. Сейчас я хочу уйти. Так глубоко, как смогу. До того момента, когда организм сбросит токсины, посчитав их количество угрозой жизни.
  Какая-то милая, покрытая с головы до ног блестками, девушка с широкой улыбкой поставила передо мной бутылку мутно-зеленой жидкости. За толстым стеклом можно было отчетливо увидеть скукоженную змею. По идее китайцев, придумавших такое извращение, это говорило о качестве напитка и давало гарантию излечения от ядов, болезней печени и эректильной дисфункции, кажется. По мне, так ненавязчиво намекало, что им легко отравиться. И скукожиться на утро. Я рассмеялся, хлопнул девушку по заднице, чем вызвал у нее ответный смех. Она крепко поцеловала меня, потерлась грудью о мое тело и растворилась в феерии музыки, танцев и света в дальнем помещении. Я уронил голову на ладони, пытаясь не царапать пальцами гладкий пластик столика.
  Солдаты КВ. Марионетки на толстых кевларофеновых нитях. Мы 'сидим' на самом сильном из наркотиков, с которого невозможно слезть. Это осознание себя оружием. Упоение боем. Радость победы. Ощущение, когда твой нож вскрывает броню врага, входя в подмышечную впадину и разрезая артерию. Кровь пьянит почище алкоголя, победа радует сильнее женщины. Хотя, если я правильно помню, кто-то из моих старых друзей, мир их праху, говорил об этом иначе. 'Такая вот херовая женщина, значит, у тебя, друг!' - в мыслях слышатся отголоски знакомого смеха после этой фразы. Чей он? Не могу вспомнить. Лицо внезапно холодит уличный ветерок. Кажется, я распрощался с очередным баром. Вывалившись наружу, я едва не попал на частную вечеринку. Десять человек, напоминавших внешне ирландцев, решили устроить драку. Спрашивать, частная ли она или можно тоже присоединиться, я не стал. Ирландцев от этого вопроса давно уже тошнит, и ничто им бы не помешало навалять мне всем скопом.
  Двери бара подтолкнули меня под зад, заставив проскочить намечавшуюся разборку на крыльце без остановки. И ноги понесли дальше. Будто киборга, в чьих электронных мозгах пропечатан кодами маршрут.
  - За 'киборга' мы обычно сразу били в морду, - затягиваясь очередной самокруткой, говорю я, обращаясь к татуированному по самые корни волос гавайцу. 'Какая это порция? Пятая? Хм. Пора бы завязывать...' Нос моего собеседника, и так плоский, когда-то был еще сильнее расплющен мощным ударом, сломавшим хрящи.
  Гаваец согласно кивает, расслаблено поднося ко рту черный бокал с каким-то химическим коктейлем. Вокруг сверкают стробоскопы и долбит бас технорока.
  - Жопа, да. Hoʻopaʻi a hoʻonani [26]. Тэньши, да?
  - Да, - я киваю, понимая, что координация движений серьезно нарушена интоксикацией. Кажется, это из-за таблеток, купленных здесь же. - Тэньши. Это я. Все верно.
  Как быстро ко мне приклеилось это имя. Оно лучше всего отражает мое внутреннее ощущение. Бред, но похоже на правду. Да и неплохо маскирует передвижения. Кто знал Суку, ищут Суку. Тэньши никто не ищет. Тэньши - милашка. Свой парень, компанейский мужик, заливающий временные горести чем попало. Никто пока не знает Тэньши. И потому все любят Тэньши.
  Я глупо хихикнул, плохо отдавая себе отчет, что делаю. Нет, действительно пора завязывать с косяками.
  Гаваец хлопает меня по плечу широкой ладонью. От удара просыпаются дремавшие импланты, но с тем химическим дерьмом, что сейчас во мне плещется, они вряд ли помогут. С усилием отменяю активацию.
  - Watashi wa bōmei-shadesu [27], - неожиданно переходит он на японский. - Оулау-изгнанник. И я тебя прекрасно понимаю. Если назовешь меня 'гавайцем', то сразу получишь в тыкву.
  Дым над столом завивается тугой спиралью, Оулау курит трубку, набитую чем угодно, только не табаком. От одного вдоха перед глазами начинают кружиться красные предупреждающие надписи. Я медленно трезвею.
  - Говоришь, в городе пиздец, - темные глаза Оулау вспыхивают, как черные алмазы. - Я слышал, что на Киото напали наемники Халифата. Жалко. Яки их порвали почти сразу. Жалко, что не успел вписаться.
  'Да, они самые, - в голове вертятся обрывки разговоров, список посещенных баров, пабов, забегаловок. Карта отображает путь, завитый петлей. Наркотики, транс-музыка, виски, водка и текила с ромом. Хотелось довести себя до тошноты и экзистенциальной тоски. Чтобы вместе со рвотой вышло все то дерьмо, что давило на голову. - Да... Халифат. Мару. Нужно возвращаться'.
  - Они самые, - киваю я. - Сейчас в городе неспокойно.
  - Здесь всегда неспокойно, - Оулау кивает на выход. Там, за односторонне-прозрачной бронестеной какие-то otmorozki среди бела дня крушат битами машину. Очередь из автоматической пушки, неслышная из-за громкой музыки в заведении, разносит их в клочья. Сверху падает дрон с криво нарисованной эмблемой поверх полицейского герба. Я напрягаю левый глаз. Двуглавый орел. 'Борис Юдин...' - Так что их тоже сожрут. Город, который переваривает всех. Гребаный Йорк.
  'Бульдог' снова не сплоховал, предупредив о наличии сканеров, но вот мне на этот раз было откровенно похрен на его вибрацию.
  Я киваю, и лезу в карман за самокрутками из первого бара. Трава в них хорошая. Забористая.
  Вспоминаю про разговор с Папой и первую инъекцию Мару. Насколько помнится, нанодрянь из впрыскивателя начисто отключала все гормональные системы, искусственные и естественные. На том, что уже есть в крови и тканях, Тэа спокойно протянет пару дней, если раньше не умрут почки или печень. Я не доктор, но, ей было хреново донельзя. Вторая порция средства выводит все дерьмо, расщепляя и нейтрализуя выбросы. Тут счет идет уже на часы, а не на дни. Третья же капсула служит для мягкого запуска систем гормонального синтеза.
  Мне доводилось пару раз вводить этот препарат другим. Но в войсках такие штуки всегда были погрубее и попроще. 'Да и хрен с ним', - подумал я, устало цепляя пальцами рюмку с текилой. - 'Никто не загнулся от препаратов, только от их отсутствия'. Мир вокруг вздрогнул и закружился в танце, как бывает, когда polirnut' травку спиртным.
  Резкая смена кадра вызвала головокружение. Я сидел в темном засранном переулке, где-то на задворках играла музыка и слышались выстрелы. Судя по локации, мне еще повезло. Приход закончился недалеко от границ Гарлема. Вечер пока не наступил, а, значит, моя эскапада заняла всего несколько часов. 'Это ж надо было так нажраться, матерь божья...'
  Я сидел, опираясь спиной на бетонную стену и думал, где еще, кроме как у Папы, можно достать вторую часть курса лечения Мару. Ничего, кроме налета на базу КВ, на ум не приходило. Это, пожалуй, было самым безопасным из всех планов, если учесть, что нас всех уже убили. Значит, базу отдадут флоту или еще кому, и под шумок... Странно думать о том, что ты уже мертв, хотя еще ходишь и говоришь. И кое-кто, должный заплатить за это, тоже уже мертв. Кем бы он ни был. И пусть он точно так же ходит и говорит, но это, мать его, уже личное дело. Кто-то должен ответить за все это говно. И я его найду. Вытрясу их всех, если понадобится, но найду того, кто за всем этим стоит.
  Сделка с Папой выглядела честной на первый взгляд. Но на второй в ней уже виднелись скрытые мотивы. Я не зря запросил проживание во дворце и беспрепятственный проход за границу Гарлема. Ничто не мешает этому старому козлу вести переговоры о продаже Мару... да хоть бы и Триадам. Или якам. Если он начнет тянуть время, то это будет означать именно процесс торгов, и тогда ограбление базы флота уже становится не таким уж и дурным вариантом.
  Вольски. Майор Станислав Вольски. Американец славянского происхождения. Он уцелел в чистке, и даже остался в обойме командной цепочки. Вот с кем стоит поговорить в первую очередь. У него могут быть каналы, по которым можно раздобыть ингибитор. И это решило бы проблему с Папой. И его чертовым 'доверием'. О каком, в жопу, доверии можно говорить с человеком, который черт знает сколько лет держится у власти, и привык распоряжаться жизнями тысяч подданных? Для него нет понятия 'предательство', а есть только нарушенное слово. Если слова не давал - то чист.
  'Значит, Станислав... Стэн, - я полез в список контактов чипа, тихо ругаясь от плывущих в стороны строчек. Взгляд после потребленных стимуляторов и наркоты никак не успевал за пунктами меню дисплея. Письма не было, хотя я не очищал стэк. Отключенный линк Департамента обороны пусть таковым и остается. - Куда оно, нахрен, делось? Все страннее и страннее. Ладно'.
  Я попробовал вспомнить личный вирт-адрес майора, и вроде бы это удалось. Сообщение улетело, как камень в глубокий колодец - ни всплеска, ни звука.
  Плюнув на загаженный асфальт, и тем подведя итог размышлениям, я втянул носом холодный воздух, пахнущий металлом и немного дымом. Потом спрыгнул с бетонного огрызка столба, на котором устроился. И медленно двинулся к улице, сверкавшей начавшимися зажигаться фонарями, отраженными в лужах. Тело еще не совсем пришло в себя после смеси алкоголя и наркотиков, поступивших внутрь за последние часы. Печень болела, почки пульсировали, а голова раскалывалась. Если бы я не проблевался как следует, стало бы хуже. А так - еще пару десятков минут, и стану как новенький. Опробовано многократно. 'Встряска всегда идет на пользу'.
  Я посмотрел на слегка ободранные костяшки пальцев, и хмыкнул. Да, точно. На пике опьянения я подрался с какими-то русскими. Потом мы даже пили vodku, и, кажется, именно потому мне стало так хреново. Может, они потому только ее и уважают, что она вытекает обратно, унося с собой все дерьмо?
  Шагнув с освещенной улицы в узкий темный переулок, чтобы отлить, я даже не успел расстегнуть штаны.
  Ствол, упершийся мне в затылок, был холодным. Я не слышал, как они подошли, хотя и знал, что за спиной находятся по меньшей мере двое. Один из них сейчас вдавил срез дула крупнокалиберного пистолета с интегрированным глушителем мне в голову, как раз над контактами импланта сопряжения со шлемом. Второй обшаривал карманы - быстро, профессионально и едва ощутимо. Только легкие прикосновения и изменения слуховой картины отражений.
  Звуков движения тела, доспехов, ударов сердца и дыхания - всего того, что сопровождает человека - я не слышал. Два сгустка тишины, один ствол и один бывший капитан КВ, не ликвидированный в общей зачистке. Вот все, что сейчас сосредоточилось на маленьком пятачке переулка. В десяти шагах от залитой желтым светом фонарей улицы, по которой время от времени проносились автомобили, разбрызгивая воду из луж. Пахло дерьмом и рвотой, мокрым камнем и старым бетоном. Несло гнилым железом и сладковатым духом разложения от мусорных баков.
  Импланты вышли на режим еще при первом контакте ствола с затылком, но сейчас оказались бесполезны. Если бы меня хотели шлепнуть, то я бы уже лежал и дергал ногами от замыканий в нейросети, а мозги медленно вытекали бы из отверстий в черепе. И уж точно мне стало бы срать на все.
  Но те, кто появились из сгущавшихся сумерек, стремились к иной цели. Потому, не шевеля никакими мышцами, кроме требуемых для речи, я тихо спросил, не особо надеясь на ответ:
  - Хули надо?
  Ствол бесшумно отодвинулся, и коротко протрещал электрошокер. Меня скрутило от дикой боли. Но перед тем, как потерять сознание, я успел подумать: наверное, Тэа пережила после ранения нечто подобное. Только в ее случае боль длилась намного дольше, и вряд ли прошла полностью.
  
  - Хули надо, хули надо... Поговорить надо, - наблюдая за тем, как дергается на грязном асфальте тело, прошипел внутрь своей маски человек в черной броне. - Второй, транспорт. Пакуем.
  - Принято, - услышал он в наушниках.
  Пистолет беззвучно утонул в набедренном креплении, и сверху послышался тонкий свист двигателей. Небольшой аэрофургон опустился рядом, несколько раз прошипели приводы дверей, и машина черной тенью поднялась вверх, к тяжелым серым тучам, окутавшим город.
  ----------
  [26] Месть и честь. (гавайск.)
  [27] Я - изгнанник (яп.)
  
  Китсунэ
  Он как раз задрал блузку девушки, обнажив крупную грудь. Склонился над ней. Светлые волосы закрыли его лицо, и стало не видно, куда он смотрит, тиская в ладонях задницу проститутки. Девушка сопела, выгибалась и всячески пыталась отработать уплаченные деньги, пока Китсунэ смотрел в темный переулок через улицу, где пьяный мужик блевал в кучу мусора. Ладонь соскользнула с ягодицы молоденькой шлюхи, скользнула под короткую юбку и прошлась по промежности, вызвав у девушки глухой стон. Кожа тут же покрылась мельчайшими каплями пота с мускусным ароматом.
  Он поднял голову, встал на ноги и подхватил костлявую девушку под задницу, прижимая ее к стене бара, в котором снял ее только что. Стоя вполоборота, Китсунэ видел, как черные тени в массивной броне опустились за спиной мужчины, только что закончившего облегчаться в лужу своей рвоты. Когда сверху бесшумно упал аэрофургон, Китсунэ отвернулся, намереваясь провести пару свободных часов с пользой для тела. Девчонка сдавленно охнула, когда он крепко сжал ее груди в ладонях, увлекая обратно в душное нутро бара.
  
  Тэньши. Встреча с Вольски
  Я вернулся в сознание резким рывком, моментально включившись на полную мощность. Со всей силой запахов, вкуса, осязания и боли. Импланты после шокового удара грузились долго. Но смогли преодолеть все ошибки, и в итоге я очнулся. В голове перекатывался стальной шар, ударяясь о стенки черепа. Но и он остановился, и я открыл глаза. И понял, что лежу лицом на ковре. Дорогом, плотном ковре. Без прозрачной пластиковой пленки поверх него. Итак, ликвидировать меня не собираются, или собираются, но не здесь. Уже легче.
  'Хули надо, хули надо... Поговорить надо', - память воспроизвела последние слова, запечатленные уже в момент отключения. - 'Пока что не соврали. 'Хули надо' уже было, теперь осталось 'поговорить'.
  'Кто может отдать приказ внутрякам? - продираясь через головную боль, подумал я. - Кроме верхних чинов армии и флота, разве что глава директората Альянса или сам господин президент. Это если официально. А неофициально... Они очень дорого стоят, но людей с таким размером состояния довольно много. Чуть меньше, чем дохрена'.
  На слух комната была приличных размеров. Освещение искусственное. Площадь примерно пару десятков квадратных ярдов. Справа - диван или тахта, хер знает. До него шесть с небольшим футов. Слева стена и дверь. До них десять футов. Окон нет. Воздух кондиционированный. Офис, съемная квартира, номер в гостинице или апартаменты в подземном комплексе. Где-то неподалеку, судя по тонкому пению электронных схем, работает малый вычислитель. Что-то вроде интерактивной панели или домашнего компа. Звук выключен.
  - Хватит бока отлеживать, - раздавшийся слева голос застал меня врасплох. Я и не слышал, как человек подошел ко мне. Чистильщик. В броне. - Подъем, солдат!
  Я перехватил ботинок как раз тогда, когда он почти врезался мне в бок. Но тут же увидел всплеск тусклого лезвия, замершего возле моего горла. Сзади был еще один УВБшник, и он подстраховал напарника.
  - Сядь на диван, и не выёживайся, - донеслось из шлема. - Будешь хорошо себя вести, уйдешь целым.
  Шансы были против меня, и я отпустил ботинок, подчинившись приказу.
  Первый к тому моменту занял позицию рядом с дверью, и тоже замер, держа руки поблизости от пояса. Кобура с тяжелым пистолетом и шоковая дубинка. Нож, как и у второго. Плюс броня, которая сама по себе оружие. 'Нет, не вытяну. Нужно было сворачивать свои похождения, когда в первый раз об этом задумался'.
  Чистильщики были неподвижны, как роботы. У меня вызрело убеждение, что они ждут. Приказа или визита? Сопротивляться или строить из себя супергероя я не собирался. Пока нет угрозы жизни.
  'Кто-то из наших, переметнувшийся в УВБ? Вряд ли, - я старался выстроить хоть какую-то схему действий. - Закрытая организация, все посторонние наперечет. Кто-то из прямого руководства этой командой? Скорее всего. Командование КВ - строго нет. Так. Остается единственный вариант - бегство при перевозке или перемещении. Избежать шокового удара можно, если...'
  Судя по тому, как рефлекторно дернул головой стоящий возле двери УВБшник, с ним вышли на связь. Второй оказался более опытным, и даже не шелохнулся, едва открылась дверь. Но я знал, что стоит мне дернуться, и в левый бок влетит несколько высокоскоростных пуль.
  
  Вошедший был в полной броне КВ, но двигался в ней немного неуверенно, как будто импланты были не синхронизированы. Или человек перенес тяжелое ранение с повреждением ствола спинного мозга. Шлем, загерметизированный по всем правилам, придавал ему вид средневекового рыцаря. 'Коня только не хватает'.
  Если мне предложат сотрудничество, я, естественно, соглашусь. Дураков здесь нет. Можно либо сыграть в вечную игру разведчиков и дипломатов 'я знаю, что ты знаешь', либо попробовать говорить откровенно. Но буду просить и коня, и копье. Травка не до конца выветрилась из разума, подбрасывая неуместно веселые мысли.
  - Здравствуй, капитан Спрингфилд, - голос из внешних динамиков звучал с искажениями, но я знал параметры аудиофильтров, и преобразовал сигнал обратно.
  Мне знаком этот человек. Определенно. Он служил в кибервойсках. Отсюда броня и опущенное непрозрачное забрало. Он хочет остаться неузнанным. Что ж, у каждого из нас есть желания. Я, например, очень хочу в горячий душ, потом выпить настоящий кофе и поспать. 'А чего хочешь ты, мой стеснительный друг?'
  Я кивнул, оглядывая полностью обезличенный внешне бронекостюм. С него срезали даже фабричные микрометки, не говоря о традиционных для КВ насечках, оставляемых солдатами по давней традиции. 'Так не делали только в штабе', - вспомнил я. - 'Штабных не зачищали. Значит, это кто-то из командования КВ. Но не выше полковника'. Круг сузился. До одного человека.
  Что же, я не мог винить его. Это крыса гадит бессознательно, а люди старательно и тщательно планируют поступки. Когда знаешь, что весь контингент кибервойск, кроме генералитета, зачистят, начинаешь ценить жизнь и стараешься ее продлить.
  - Хреново выглядишь, Спрингфилд, - светским тоном произнес гость. - Когда ты не явился в точку сбора, а твоя броня очутилась на Черном рынке, все подумали, что ты умер. А я решил, что ты оправдал свое звание. Считай это тестом на интеллект, который ты прошел.
  - В порядке у меня все было, пока не пришлось все бросить и отправиться сюда, - ровным тоном ответил я. 'А я еще написывал в сетевой ящик'.
  - Надеюсь, ты не думал, что восстановление в правах и допусках дается просто так? - даже сквозь голосовые фильтры пробивались эмоции.
  'Ну, разумеется, не думал. И потому выжал максимум из статуса, после чего попытался выскочить из-под колпака. Не получилось. Маячок, незаблокированное соединение или сигнал от имплантов?'
  - Я четко знаю, что приказ на ликвидацию не дается просто так, - правда тоже может быть очень полезна. Но ее нужно дозировать, и не переходить грань. 'Я им зачем-то нужен. Я или Тэа? Ее корпорация под Ксенакисом... Может ли он отдавать приказы УВБ, или тут дело исключительно в Тэарин?' - И просто так не выбрасываются на черный рынок личные броня и оружие... после зачистки. Вы лично следили за процессом? Или предоставили дело профессионалам?
  Я осторожно кивнул на Второго. Тот едва заметно вздрогнул. Видимо, что-то неладно с его имплантами.
  - Решение о сокращении штата и последующем расформировании подразделения было принято на самом верху, - после короткой паузы произнес гость. Все это время его броня оставалась неподвижной, и это наводило на мысль, что там, внутри, никого нет. А голос транслируется по каналу связи. Источника энергии и искусственных мышц хватит, чтобы костюм пробежал сотню миль, и при этом еще отстреливался. 'А вот теперь я тебя узнал. И кто из нас после этого Сука?' - Личному составу предлагался выбор.
  'Между УВБ, которым тоже очень нужно мясо для одноразовых операций, флотом и... Хм. А больше вариантов особо и нет. Разве что продать на сторону? Но это вряд ли'. - я представил реакцию, допустим, Сидороффа, и мысленно поаплодировал. Хотя рядовых, положим, могли и не спрашивать. Просто пристрелить. - 'Вот Даймворст согласился бы. И попытался отомстить... изнутри'.
  - Да, майор, - кивнул я. - И многие ли его сделали в пользу УВБ?
  Звук раскрывающихся замков шлема прозвучал словно выстрелы, но никто из присутствующих не пошевелился. Лед нейрохимии позволял оставаться бесстрастным даже при попадании в сидящего рядом разрывной 'лягушки', когда тебя обдает душем из крови, дерьма и дымящихся клочьев того, что еще недавно было человеком.
  Бронекостюм неловко поднял руки, и со второй попытки отсоединил шлем от горловины. Как я и предполагал, внутри ничего не было. Только сверкающее облачко голографической проекции. Видимо, проектор вмонтировали на скорую руку, и он немного сбоил, то и дело превращая изображение усталого лица лысоватого мужчины с впалыми щеками и следами ожога на подбородке в мешанину серебряных звездочек.
  Вольски сильно сдал за то время, как мы не виделись. Залысины превратились в полноценную плешь, глаза потускнели, сейчас он выглядел изможденным.
  - Многие, - ответил Вольски. - Я могу быть весьма убедителен, когда это необходимо. Как догадался, что в этом скафандре я, Сука?
  - Когда сверху спускали очередной конверт с поносом, вы говорили почти то же самое, что и сейчас, - с одной стороны, хотелось набить Вольски морду, а с другой - расцеловать по старой русской традиции. Но обниматься с бронекостюмом я считал выше своих сил. И спокойно спросил: - Стэн, какого хера происходит?
  - Sam v akhue, - мрачно произнес на русском майор. Его акцент резал слух даже мне, но... да и черт с ним. Не к Борису же мы собираемся, чтобы тренировать произношение. - Так сложилось. Пока ты был в отставке, было принято решение закрыть тему КВ. Совсем. Слишком сильный резонанс.
  - Слишком хорошо работали? - я понимающе улыбнулся. Вышло немного грустно. - Особенно в Панамерике и Азии. А как мы выдавали zvizdulei шахидам...
  Голограмму исказили помехи, но я заметил, что майор поморщился. Кажется, я случайно угадал, и это связано с Халифатом. 'Всюду торчат концы Халифата. Все знают про Халифат. И никто ничего не делает. Какого дьявола?'
  - В общем, правительство было вынуждено пойти на соглашение. Я спас, кого мог.
  - Станислав, ты о чем вообще? На улицах города форменный беспредел, а ты мне про какую-то зачистку? Закрыть контору - это одно. Но ликвидация? Прости. Не верю, - вот теперь дернулся Первый. Судя по всему, он начальник в этой паре. - Кто в здравом уме отдаст приказ на ликвидацию кибервойск, когда в городе идут бои с шахидами. Халифат устроил не террористическую атаку, ни хера. Он завез к нам солдат и пытается продолжить свой гребаный Джихад. Пророк, знамя с именем бога, все дела. Ты хочешь сделать обрезание и три раза в день молиться под вопли сраного муэдзина, разорви их всех и каждого?
  Приставленный к моему виску ствол пистолета показался довольно весомым доводом, и я замолчал. Хотя по изменению лица майора видел, что все мои слова попали в цель. На Вольски было больно смотреть. Все же он не был сволочью, и переживал. Без дураков и на полном серьезе.
  - Да и хер с тобой. Не веришь, и не надо. Еще успеешь убедиться, что мое решение было самым бескровным. Что ты видел? Шахидов? Грабежи? - Станислав нахмурился. - Проблема в том, что ты действительно остался один. Остальные либо участвуют в операциях, уже от лица УВБ... либо мертвы. Мы засекли тебя на старом кладбище. В твоей броне. Но я думаю, ты уже в курсе, где остальные костюмы. Скажи-ка, не видел среди них на черном рынке таких, которые похожи на плохо отмытую ёмкость для свежего фарша? Ты знаешь, что ликвидаторы так не работают. Те, кто отказались идти со мной, остались на улицах. Мертвыми. И ни я, ни Альянс тут ни при чем. Понял, Сука?
  - Так точно, - ответил я. Это меняло дело. Предательство? Да хер там. Станислав оказался честнее и лучше, чем я про него думал. Стремление спасти людей говорило само за себя. Даже если они сейчас носят броню УВБ, они все равно остаются КВшниками под ней. А значит, кибервойска в строю, мать его. - И остался такой я, весь в дерьме. Хера ли ты мне не предложил сотрудничество?
  - А ты бы, сходу и не подумав, согласился? - голограмма транслировала невеселую улыбку. Вольски хмыкнул. - Я тебя знаю, Сука.
  - Не согласился бы, - признал я, - но предложить стоило. Послать бывшее начальство в задницу - бесценно, знаешь ли.
  Станислав коротко хохотнул, заставив вздрогнуть своих чистильщиков:
  - Ну, я тебя предупредил. Зная, что ты все равно послал бы меня v zhopu. И зная, что ты насторожишься после получения такого сообщения. Но за остальное я не в ответе.
  Мне стало до зуда в заднице интересно, что именно такое 'остальное' имел в виду майор. Мне казалось, что я пропустил важные детали. Или у меня не было времени их узнать.
  - Если бы я прибыл на базу... - я внимательно посмотрел на голограмму, пытаясь понять по колеблющемуся образу, что скрывает Вольски. Он немного нервничал, но причина была непонятна.
  - Тебя бы постарались захватить, - Станислав весьма натурально вздохнул. - Дальше сам понимаешь. Я не могу разорваться, особенно сейчас. А эта херня началась далеко не вчера. Мог бы не успеть.
  Он не лгал. Но, блядь, почему я сейчас испытал к нему странное чувство, отдаленно похожее на обиду? Вряд ли потому, что он остался на службе, а меня пинком под зад отправили на гражданку. Что-то в майоре было такое, от чего непроизвольно хотелось вывести его из себя, чтобы потом можно было разговаривать без слов, на кулаках и без брони. 'А ведь это появилось недавно, Сука', - подумал я. - 'В КВ мы общались нормально. Редко, мать его, но без всякой херни'.
  - И все же, я повторю свой вопрос. Что происходит, Стэн? - я откинулся на спинку дивана, и потер гудящий затылок. Пальцы нащупали следы от шокера, нывшие особенно сильно. Разряда не пожалели. - Ты в курсе, или будешь строить из себя девочку?
  - В курсе, - Вольски снова помрачнел. - Наемники Халифата получили оружие и начали дестабилизацию обстановки. Источник вооружения неизвестен. Атакованы районы русской и японской диаспоры. Шанхай пока не затронут. Хакерские атаки привели к блэкауту и полному отказу городских служб в ряде районов города.
  - Это я и так знаю, - отмахнулся я. В конце концов, мы с Тэа в этом дерьме уже плавали. - А кто за этим стоит? Ведь наемники не в один день заехали в страну. И оружие для них тоже не выдавали со складов Альянса. Кому, мать его, выгодно?
  Вольски страдальчески поморщился. Видимо, я угодил в больное место.
  - Ты забыл о крахе 'Мару Лимитед', оружейной империи, между прочим. И если немного подумать, то я могу сказать тебе, что оружие у исламистов именно с их складов. Пока у меня нет доказательств...
  - Да ладно, Стэн. Ты и с меньшими доказательствами менял планы операций, основываясь только на предчувствии.
  - Тем не менее, - майор покачал головой. Голограмма мигнула. - Мне хватает мороки с говнюками-моджахедами, бешеными русскими, чихвостящими их во все дыры, и блядскими якудза. УВБ, все-таки, не КВ, таких ресурсов не имеет. Потому не помешала бы помощь...
  - Мое личное дело ты знаешь, - 'Вольски просит о помощи? Да, дела серьезные...' - Но внутряком все равно не стану. Мне дизайн брони не нравится.
  - Спасибо, Сука, ты умеешь утешить, - Вольски явно задумался о чем-то, и ответил механически. - Но пока что мне нужен не ты, а твоя спутница. Тэа Мару.
  'Не того человека назвали Сукой, - устало повторил я. - Всем, всем, чтоб они сдохли, нужна Мару. Et tu, Brut?[28]. Да что ж за ставки в этой сраной игре? Кажется, речь уже идет не только о корпорации... Но, майор, ты все-таки gondon'.
  - Твой интерес мне ясен. Но не думаю, что она замешана в деле исламистов, - я понимал, что не заставлю его поверить мне на слово. Если Вольски тоже участвует в викторине 'поймай удачу за хвост', то он солжет, не задумываясь. - И, кстати, Тэарин Мару официально признана захваченной террористами.
  - Официально мы тут все мертвы. Так что хватит ссать мне в уши, капитан Спрингфилд, - вздохнул Вольски. - 'Мару Лимитед' играет во всей этой ебаной драме ключевую роль. В отличие от тех, кто ищет ее бывшую владелицу, чтобы убить, УВБ хочет от нее информацию, как защитить броню от взлома и волнового излучателя.
  - И почему я тебе не верю? - я действительно не верил майору. Пусть он и сделал хорошее дело, спас ребят от зачистки.
  - Да мне похеру, - резко ответил Станислав. - Можешь засунуть свое доверие в задницу, и провернуть его там. Передай Мару, что у нее может появиться союзник. Довольно весомый.
  - Если вдруг встречу ее, то непременно передам, - усмехнулся я. Потом вспомнил про мысль, посетившую меня в переулке незадолго до встречи с парнями Вольски. Про антидот к 'жалу'. Но первый же вопрос - и Стэн поймет, что Мару ранена, и находится в критическом состоянии. После этого вероятность того, что меня подключат к нейромодулятору, чтобы вытащить информацию, станет стопроцентной. УВБ точно не имеет таких средств в арсеналах и медблоках. И может ли достать - та еще загадка в текущих обстоятельствах. 'Я не настолько доверяю Вольски. Он оказался неплохим командиром, раз увел людей из-под удара, но пока все, что я могу обещать - это то, что поговорю с Тэа, когда она очнется'. - Еще вопрос напоследок. Обязательно было херачить меня шокером, чтобы это сказать?
  - Можно подумать, ты стал бы слушать, - Вольски приподнял шлем, словно готовясь его надеть. - Впрочем, как бы оно не сложилось, я рад встрече.
  'Не могу сказать того же самого', - я открыл рот, но не успел произнести фразу. Снова раздался треск шокера. Я понял, что пропустил момент, когда сидящий рядом УВБшник достал и активировал оружие. - 'Твою мать, второй раз за день... Неужели нельзя было просто вызвать аэротакси?'
  -----------
  [28] И ты, Брут? (лат.)
   
  9
  Тэньши. Свалка
  На этот раз импланты пробуждались крайне медленно. Тест системы падал в ошибку на надпочечниках, перезапускался и снова выдавал в вирт-экран невнятицу машинного кода. Мне казалось, что в прошлый раз было плохо. Но нет, я ошибся. В этот раз было намного херовее. 'Еще немного, и я сдохну', - мысль с трудом продралась через находящееся в полуобмороке сознание. УВБшники, блядь, перестарались. Сердце билось со сбоями - накладывались интоксикация и продукты неполного распада алкалоидов в крови.
  'В ванну бы... Сжечь одежду. Два усиленных пайка и витаминный напиток', - рывками побуждая себя шевелиться, сжимал я зубы. - 'Ну же! Твою мать, Тэньши. Давай. Открой глаза. Сожми руки. Чертовы импланты... Ну же!'
  Тело содрогнулось, и я распахнул глаза, рефлекторно вбирая тошнотворный воздух. Зрение мутилось и рассыпалось шестиугольниками отдельных рецепторов, превращая поле взгляда в мозаику. 'Разбалансировка оптики'. Тошнота подобралась к горлу тугим комком желчи, и я с трудом перевернулся на бок, чтобы не захлебнуться рвотой. Звуки накатывали волнами, ударяя по ушам. Шелест термопленки, разрезанной на куски. Звяканье металла о металл. Скрип. Клокотание. Крики птиц, визгливые и тревожные. Запах аммиака, человеческих экскрементов, свежей блевотины и тухлой пищи.
  Свалка, - я утер непослушной рукой губы, и расслышал неподалеку от себя, в пяти или шести футах, звуки испанской речи.
  - ¿Qué clase de mierda blanca hay?[29] - хрипло отхаркался и сплюнул мокроту какой-то латинос.
  - Si hombre muerto, probablemente[30] , - ответил ему второй. Хруст мусора под его ботинками казался невыносимо громким. 'Да блядь, когда же тест закончится...'
  - Fresco?[31] - радостно спросил его первый голос, и мне захотелось выбить ему остатки зубов за ту радость, что сквозила в этом коротком слове.
  - Joder sabe...[32]
  - ¿Quizás le cortemos los riñones?[33] - плотоядно поинтересовался обнаруживший меня.
  Программа тестирования вышла на финишный участок, проскочив сбойные моменты. Было ли это следствием шоковой терапии доктора Вольски, или произошло из-за обновления прошивки, прилетевшей от департамента обороны, а, может, Фурия все-таки налажала при взломе - меня сейчас интересовало постольку-поскольку. Гораздо меньше этих двух maricones, которые собирались мне что-то отрезать.
  - Probablemente estén podridos. Pero los testículos se pueden vender. Incluso si están podridos. Se necesita dinero Jodido cuánto.[34] - философски вздохнул второй латинос.
  Судя по сиплому звуку дыхания, он находился на расстоянии трех или четырех футов. Почти вплотную. Дожидаясь полного развертывания зрительного канала, напряглись мышцы рук. Наконец, мерцание сигнала превратилось в темный провал неба с тяжелыми черными тучами и огоньками воздушного транспорта. Темно-коричневая ладонь, обтянутая перчаткой с обрезанными пальцами, тянется к внутреннему карману куртки.
  Навигатор соединился со спутниками, и выдал сигнал, указав точку на искаженной, но все еще читаемой карте. Центр латинского квартала. Неподалеку от станции метро, залитой бетоном еще десять лет назад. Свалка простиралась почти на милю вокруг. 'Вольски, сукин ты сын'.
  Передо мной находились, кроме скопищ мусора и куч отбросов, двое бездомных. Первый, зашедшийся кашлем, наверняка болен туберкулезом, а второй, все еще тянущийся к моим карманам, покрыт коростой и нашлепками вирусных папиллом. Черт его знает, мой иммунитет может и не выдержать такого испытания.
  Я резко сел, перехватывая и выворачивая на болевой прием руку пытавшегося меня обыскать. В стороны полетели куски мусора и гнилья, а грабитель тоненько взвыл, и попытался вырваться.
  - Jódete por el culo. Ya terminaste, ¿entendido?[35] - сказал я, немного усилив нажим. Вой перешел в тоненький визг, и попытки вырваться прекратили. В воздухе запахло свежим дерьмом, и пытавшийся меня ограбить обмяк, потеряв сознание. Или подохнув. Оттолкнув его в сторону, я поднялся, стараясь не вляпаться в отбросы. Хотя, кажется, это уже было бесполезно.
  - Э, э, спокойно! - на американо завопил первый, хрипя и вытирая рот. Да, пожалуй, я бы долго искал у него в пасти зубы, чтобы выбить. Этот субъект выглядел на восемьдесят, хотя вряд ли дожил до сорока. Перегар, застарелый пот, шибавший на пять ярдов, вонь дешевых наркотиков и поддельного спиртного. Изборожденная шрамами кожа. Желтые белки глаз. - Гринго, ты чего? Охерел?
  - Сдохнуть хочешь? - спокойно спросил я, поднимая из-под ног короткую трубу. Нержавеющая сталь, обрезок весом в пять фунтов. Пойдет.
  - Не-а, - быстро сориентировался латинос. - Бабла хочу.
  - Извини, самому мало, - я повел плечами, по сопротивлению куртки пытаясь понять, все ли на месте. Чистильщики - не крысы, чтобы выгребать наличку из карманов. После моего забега по барам ее оставалось еще прилично. - Так что в следующий раз. Если доживешь.
  - Да я-то доживу, - захорохорился нарк. - Я таких, как ты, переживал и переживу еще много.
  - Туберкулез сначала вылечи, - бросил я через плечо, направляясь к ближайшей улице, где можно было разжиться транспортом и оружием.
  - Hijo de puta y culo[36], - вякнул латинос, когда я отошел на безопасное, по его мнению, расстояние. - Чтоб тебе яйца отстрелили, урод.
  ------
  [29] Что за белое дерьмо тут лежит? (исп.)
  [30] Да мертвец, наверное (исп.)
  [31] Свежий? (исп.)
  [32] Хер его знает (исп.)
  [33] Может, вырежем ему почки? (исп.)
  [34] Они протухли уже. Но яйца можно продать, даже если они гнилые. Деньги-то нужны. Пиздец как сильно. (исп.)
  [35] Ебать тебя в жопу, тебе пиздец. Понял?
  [36] Сын шлюхи и жопы (исп.)
  
  
  Обрезок трубы я выбросил лишь тогда, когда вызванное на окраину мусорного квартала аэротакси доставило меня к границам Гарлема.
  Я думал о том, что в этот раз серьезно переоценил свои силы. Усталость, накопившаяся за последние дни, исчерпала резервы. События, спрессовавшиеся в тяжелый ком - куда впечатались и бойня на кладбище, и ранение Мару, и сделка с Папой, и блядские УВБшники с бывшим майором Вольски - давили и впечатывали в землю. 'Нужно добраться до Мару, и рассказать ей про Вольски. Вряд ли майор врет так уж откровенно, и он мог бы стать полезен, - решил я. - Посмотрим. Слишком уж стремная информация. Гребаная политика. Сраные корпорации. Ублюдочные директора'.
  Ярость помогала не вырубиться в такси и добраться до резиденции Папы целым. И почти невредимым. Если не считать отказа имплантов, все в норме.
  'Арена. Второй инъектор, - уже вваливаясь в дверь дома Большого Папы, я пытался выстроить дальнейшую последовательность действий. - Нет, сначала - разговор с Тэа. Это важнее сна и еды. Смыть дерьмо, поговорить с Мару, и спать. Часов восемь. Ладно, шесть. Хер с ним, хоть три часа бы... Еще вкатить бы пару препаратов. Ладно, обойдусь тем, что есть'.
  Охранники на входе остановили меня. Они не поднимали оружия, и улыбались вполне дружелюбно. Связавшись с кем-то, чернокожие перебросились несколькими короткими фразами на одном из африканских наречий, и старший смены, улыбаясь, объявил:
  - Белый, не торопись так. Папа просил передать, что бой сегодня.
  - Если бы ты не пришел в течение получаса, тебя бы нашли и привели, - с ноткой брезгливости добавил крупный негр с тяжелым дробовиком, стоявший у внутренней двери. Судя по его взгляду, он уже составил впечатление о моих похождениях, основываясь на внешнем виде и запахе, заполнившем маленький холл-шлюз.
  Я покачал головой. Ну что тут скажешь. Все один к одному, мать его.
  Меня действительно проводили к Арене через подземный ход. Дальнейшее слилось в моей памяти в ебучий горячий комок, неразделимый и воняющий дерьмом. Три коротких боя. Я даже не помню, кто против меня выходил. В памяти остались влажный хруст ломаемых костей, бульканье человека с разбитым кадыком. Хрип удушаемого захватом соперника. Ныли ребра. Я пропустил несколько ударов, и сейчас места ушибов кололо от вступивших в дело регенеративных составов. Болели суставы и голова. Как будто мало мне было шокеров поверх опьянения.
  И вот спустя еще пару часов, как раз незадолго до полуночи, я снова оказался в доме Папы.
  Приняв душ, и отодрав всю грязь от кожи, я без сожаления выбросил одежду в контейнер, надев новую. Потом поднялся наверх, в выделенную для нашего размещения комнату.
  Я потратил не одну минуту на то, чтобы получше рассмотреть спящую Мару. Удивительная все-таки девушка. Столько перенести за последние дни. Ее лицо сейчас было спокойным и расслабленным, впервые за очень долгое время. Ей действительно стало намного легче после того, как ингибитор подействовал. Я проверил температуру, прикоснувшись ко лбу. Теплый. Хорошо. По крайней мере, организм Тэа перестал сжигать сам себя.
  Я присел на краешек кровати, стараясь не разбудить Мару. Она едва заметно нахмурилась, и что-то прошептала. 'Хотел бы я знать, что тебе снится сейчас. О чем ты думаешь. Чего хочешь. Нет, оставим в стороне выживание - понятное дело, что сейчас и ты, и я нацелены только на одно. Вылечить тебя. Вырваться из Гарлема, который начинал казаться петлей, накинутой на шею. Я о другом. Если ты примешь завуалированное предложение Вольски о сотрудничестве - а я уверен, что именно это он и предлагал в разговоре со мной, от своего лица или от тех, кто стоял за УВБ - то все изменится. Возможно, мы перестанем убегать, и получим возможность нанести ответный удар'.
  - К сожалению, я могу только защитить тебя, - тихо сказал я, вглядываясь в ее лицо. Тонкие брови, заметные скулы, складочка на веках почти не выражена. Румянец на щеках. И отпечатавшийся на коже рубчик подушки. Это было мило. - Помочь выжить. Чтобы вступить в противоборство, нужны сторонние ресурсы.
  Погладив ее по глянцево блестящим черным волосам, я аккуратно встал, и отошел к шкафу. Тэарин дышала размеренно и ровно. Мне показалось, что во сне она улыбается.
  Я смотрел на ее грудь, хорошо заметную сквозь обтягивающую футболку, и чувствовал напряжение в паху. Было бы приятно ощутить ее упругость в своих ладонях, почувствовать, как набухают темные соски. 'Да, Тэа. Ты мне нравишься'.
  Но к тебе нужно найти подход. Спасать и прикрывать, заботиться и тому подобное - хорошо. Но требуется много большее. Разговоры. Обмен информацией. Понимание. Нельзя просто подойти, и объявить о своем желании потрахаться - это верный способ испортить отношения с любой женщиной. И чем она умнее, тем более изящно требуется поступать.
  Сейчас она мне доверилась, и разрушать это доверие мне не хотелось. Сначала необходимо, чтобы мы оба находились рядом и в здравом уме. Стоит поговорить.
  
  Тэньши. Кошмар
  Я снова очутился дома. Небольшой коттедж в когда-то престижном районе, медленно превращавшемся в трущобы. Одно из многих похожих строений вдоль зеленой улицы, усаженной вязами, выделявшееся, разве что, свежими пятнами краски на облупившемся фасаде - когда выдавалось свободное время и удавалось выкроить денег, я пытался подновить хотя бы передние стены. Сейчас выглядело все намного лучше - последняя банка, честно спертая со склада скобяной лавки, оказалась качественной. И до сих пор не сошла с ладоней, несмотря на моющие средства и растворители.
  Дверь приоткрыта. Значит, мать дома. Она почти всегда дома в это время. Обычно ей удается достать дозу, и я не хочу думать, чем она платит. Вещи отца, деньги, которые зарабатываю я - ну, как зарабатываю, то густо, то пусто - это понятно. Другие способы... тоже есть. Но лучше я возьму пистолет из коробки в подвале, и пойду грабить, как Эко и его подручные, чем так.
  Прихожая пустовата - раньше здесь было довольно много мебели, включая подставку для зонтов из красного дерева, и кучу шкафчиков. Теперь стены обнажены, и все еще видны более светлые участки на месте проданных предметов обстановки. Как я отстаивал картину, изображавшую римского солдата с орлом легиона за спиной, отбивавшегося от варваров... Она мне нравилась своей обреченностью. Но потом и она пропала. Как прочие ценные вещи.
  Мать сначала пыталась скрывать это дерьмо. Когда работала, то употребляла после смены, и приходила домой как раз после начала прихода, добрая и лучащаяся счастьем. Я думал, это потому, что ей приятно возвращаться домой. Но на самом деле это были грезы, навеянные наркотиками. Всего лишь.
  
  Я пытался поговорить с ней, и она обещала завязать. И даже сдержала обещание. Это было три... нет, два с половиной года назад. Я обрадовался, когда она познакомилась с Джеком Боласом. Я не мог назвать его 'папой', но был готов смириться с его присутствием в своей жизни. Джек был шумным, большим и лохматым, как собака-водолаз. Но не таким добрым. Его предплечья и плечи украшали яркие цветные татуировки в старом стиле, без флуоресцентных красок и прочих излишеств. Он говорил, что работал дальнобойщиком на автоматическом грузовике, но набитые костяшки и неприятный взгляд темных глаз рассказывали совсем иное. Но и это я мог понять. Пусть хоть на якудза работает, хрен бы с ним.
  Джек, сука такая, помог ей 'развязаться'. Пиво с мефедроном, амфетамины, потом вещества потяжелее... Он оказался мелким пушером.
  И предлагал, стоя на коленях в куче своего говна, кучу денег и наркоты, лишь бы я его отпустил восвояси. Его руки тряслись, залитые кровью из рассеченной губы, а глаза были как у обделавшегося пса. Длинные сальные волосы слиплись в корку - я тащил его за ноги по склону холма всю дорогу. Этот мудак решил, что может на меня наехать, когда я решил убедить его отстать от моей мамы. Болас, неприятно ухмыляясь, предположил, что я ношу длинные волосы, чтобы походить на девушку. И, дескать, он может мне помочь с этим делом. Пару раз. Это стало его последней ошибкой.
  Револьвер отца, давным-давно перекочевавший из подвала-мастерской ко мне в комнату, оказался очень кстати. И увесистая рукоять, прилетевшая в висок ублюдку, помогла в споре. Тогда я посмотрел на загнанного в угол зверя. Грязного падальщика, гиену. Мерзкого шакала. Я носил такую прическу, потому что она мне нравилась. И привлекала внимание девочек в школе. А тех, кто пытался, как Джек, делать необоснованные предположения, я осаживал словами. И иногда кулаками. Зря, что ли, ходил уже пару лет в спортивную секцию по массакр-каратэ...
  Звук выстрела показался негромким, но звон в ушах не проходил долго. И пропали все прочие звуки. Я разинул рот, оглушенный стуком сердца, отдававшимся в голове. Реактивная пуля, вошедшая в рот, разворотила затылок Джека. По неровной стене пещерки медленно стекали вниз мозги и сгустки темной крови. Я подумывал бросить пистолет рядом. Просто так, бросить и всё. Следующей мыслью было забрать его с собой. Все же, оружие отца, довольно дорогое, да и это хоть что-то, что от него вообще мне осталось. После долгих колебаний я решил оставить оружие рядом с покойником. Пистолет пришлось тщательно протереть, и вложить в ладони мертвеца, стараясь не замараться в фекалиях. Найденные наркотики я рассыпал по полу, а сверху положил обнаруженную в кармане Боласа визитку с номером какого-то адвоката. Вряд ли наркоторговец водился с хорошими людьми.
  Тогда я еще не знал всей иронии ситуации. Через несколько недель полиция вернула мне ствол. Он был оформлен на имя отца, как личное имущество, и перешел по наследству мне. 'Имущество, мать его, Спрингфилдов', как сказал полицейский. Выражение моего лица он принял за удивление от его честности. Хотя на самом деле я охренел от ироничности ситуации. Полицейский предположил, что Джек спер револьвер у нас дома, и получил из него пулю сам, в назидание за попытку зажать бабло от наркоты. А я-то, жадный придурок, еще думал, бросить ствол или забрать. Хорошо, что сделал, как сделал. Это стало мне первым уроком взрослой жизни: не жадничай, иначе потеряешь больше, чем загребешь.
  
  Я вздохнул, и толкнул дверь в гостиную. Запах наркоты мягко щекотал ноздри. Новые прекурсоры эндорфина и дофаминовые стимуляторы оставляли тонкий аромат, напоминавший прелую листву и экзотические фрукты. Их называли безвредными. Но привыкание они все же вызывали. Я насмотрелся на мать, когда ее ломало, и уж лучше жрать крэкс или старомодные героин с кокаином, чем эту дрянь.
  Я люблю свою мать. Но в эти моменты я готов ее убить. Хотя и готов ухаживать за ней, когда ей хреново. Вызывать доктора Клауса. Колоть под его руководством витамины в едва заметные вены, благо для этого есть безыгольные шприцы...
  - Запомни, ангелочек мой... - шептала она, отводя глаза и мелко подрагивая уголками губ. Ее глаза, прежде яркие, выцвели и поблекли. Наркотики... - Запомни, сынок. Никогда не пробуй эту мерзость! Никогда, слышишь? Лучше пить, курить, играть в карты или еще что, чем так. Ты же не хочешь быть таким же, как я?
  - Мама? - спросил я, и голос сломался, как у тринадцатилетнего подростка. Комната, знававшая лучшие времена, сейчас казалась мне большой и темной, хотя секунду назад в окна светило заходящее солнце на желтоватом небе. Все изменилось. Я двинулся вперед, осматриваясь по сторонам. Большое кресло, обтянутое настоящей кожей, отполированной и лоснящейся, со смятым пледом, пустовало. Туфли со сбитыми набойками лежали подле него, значит, мама уже дома. Сверху раздались какие-то странные звуки - то ли плач, то ли скулеж. Но она не поднималась туда уже давно, год или два. Там была моя комната, и спальня в конце коридора. Их с папой общая спальня. Я приходил туда читать, пока были книги в библиотеке, в глупой надежде осознать то, что понимал отец при жизни.
  - Мама, - я взлетел по казавшейся бесконечной лестнице, запнувшись за последнюю ступеньку, и едва не грохнулся в коридоре. Лампы на стене горели вполнакала. Опять проблемы с электричеством. Дверь в спальню оказалась нараспашку, и я вцепился в косяк, чтобы сохранить равновесие и отдышаться. - Ты здесь?
  В воздухе веяло потревоженной пылью, рвотой и какой-то дрянью.
  
  Она лежала на кровати, покрытой плотным чехлом. В комнате не убирали уже много лет, и пыль свешивалась со всех горизонтальных поверхностей, образуя плотные, колышущиеся от малейшего дуновения пряди. Как паутина. Я не боялся пауков, да и вообще мало чего боялся в детстве. Сейчас я признался себе, что боюсь неизбежного. Смерти. Но одновременно с тем, я привык к мысли о том, что мама скоро умрет. Я переживал это ощущение множество раз, и думал, что оно притупилось.
  Нет. Не притупилось. Медленно, как в вязкой смоле, я протянул руку, чтобы коснуться ее плеча. Она лежала, свернувшись в тугой комок, и лопатки выпирали сквозь тонкую ткань растянутой майки с изображением какой-то древней рок-группы. Когда-то она любила музыку. Давно. Слишком давно.
  Пальцы, дрожа, все тянулись вперед, преодолевая растянувшееся время, но я уже жил в этом моменте. И знал, чем все кончится. Знал, и ничего не мог сделать. Ничего. Темный ужас, выползший из глубин, сковал меня, связав два момента жизни - прошлое и настоящее. Я не мог ничего подсказать себе младшему. Да и смысл в том? Я сплю. Это не путешествие во времени, и не виртуальность. Это всего лишь сон. Кошмар, который всегда со мной.
  Мое подсознание, вырвавшееся из плена нейрохимии и контроля эмоций, показывало один из важных моментов прошлого. Этот сон, с вариациями, я видел уже неоднократно за прошедшие годы. И каждый раз - находясь в глубочайшей заднице. Когда доползти до кровати - награда, которую еще надо заслужить. А глоток свежего воздуха - мечта.
  Иногда во сне мать оставалась жива, иногда превращалась в обтянутый сухой кожей скелет. Иногда я хватал рукой воздух, и падал в песчаную яму, скрытую под чехлом кровати. Если дело касалось боевых операций, долгих и мучительных, то в кошмаре присутствовала кровь. Смерть. Павшие товарищи. Но память снова и снова возвращалась к этому моменту, разрезавшему мою жизнь на две неравные части. До него было какое-никакое счастье. Пусть тусклое и бедное, но свое. После... У меня не осталось никого и ничего. Мне удалось добраться до первого совершеннолетия живым, но дом изъяли за долги, а жить на улице не хотелось. Да я и навидался, что творит такая жизнь с людьми. Выбор был невелик. Пойти горбатиться на заводе за гроши, или вступить в банду. Латинос, русские. Или пойти служить Альянсу.
  Я попал в кибервойска. Мои имплантации начального уровня вызывали смех у техников и врачей, но лучшего мы тогда позволить не могли. Я не мог. Крепкое здоровье и вовремя подвернувшееся предложение о кредите министерства обороны Альянса помогли. Хорошая физическая форма, увлечение единоборствами в школе, знакомство с уличной жизнью и высокий уровень агрессивности вкупе с довольно неплохими мозгами, унаследованными, вероятно, от отца, тоже поспособствовали.
  Я с нетерпением и болезненной жаждой ожидал момента прикосновения, переживая тоскливое безмолвное отсутствие боли. За эти годы все, что могло отгореть, отгорело. Осталось только чувство вины, по-прежнему жгучее и горячее, как лава.
  - Прости. Я снова не успел, - произнес я, не слыша себя. - Если бы я не задержался тогда. Если бы поторопился...
  На самом деле, нет. Даже если бы поторопился, если бы не стал задерживаться на занятиях - я все равно опоздал бы. Мать умерла утром, приняв тройную дозу бета-продаларгина. Сердце не выдержало.
  Я понимал это умом, но продолжал снова и снова переживать этот проклятый момент.
  Кровать со чмокающим звуком свернулась и почернела. За матово-черным стеклом, плавая в розоватой жиже, была Фурия. Она лежала, закрыв глаза, и черные пряди нейроконтактов извивались в мутной жидкости саркофага для виртуальной реальности. Приглашая плавными жестами перешагнуть границу раздела фаз, и присоединиться к ней. Разделить сверкающий рай искусственной жизни. Такой же объемной и насыщенной, как кусок пластика, штампованный по форме человеческого тела.
  В эту тюрьму? Idite v zhopu. Нет.
  Фурия открыла глаза, в которых осыпались внутрь черепа синие яркие звездочки. Каждая из них на самом деле представляла длинный кусок кода. Она шевельнула губами, и я прочел, содрогнувшись: 'ты - мой'. Без эмоций, просто констатация факта. Я - её. И всё. Других вариантов нет.
  Все пошло не так, как должно было быть изначально. Стены, мгновенно покрывшиеся порослью оптических линков, зашевелились. Тонкие светящиеся кабели тянулись ко мне. Медленно, но верно. К рукам, ногам, шее. Во взгляде Фурии, прислонившейся к стеклу саркофага, уперев в него руки, я прочитал торжество и предвкушение.
  И с трудом достал из кобуры пистолет. Тяжелый, старый 'бульдог'. Интеллектуальный револьвер папы. Удачное попадание разносило человека в куски.
  Дуло поднялось и замерло, соединив наши с Фурией взгляды одной линией.
  'Ты принадлежишь мне', - прошептала она.
  'Я принадлежу только себе', - одновременно с ней сказал я. И нажал на спусковой крючок. Раз. Два. Три.
  
  Пули треугольником легли в бронированное стекло саркофага. В реальной жизни оно могло выдержать взрыв фугаса. Заполнявшая внутренности высокотехнологичного гроба жидкость обладала еще и защитными противоперегрузочными свойствами, меняя вязкость в местах попадания пуль или осколков.
  'Бульдог' мог оставить на матовой поверхности стекла этой маленькой крепости только подпалины и небольшие каверны. Но прозрачный купол проломился и рассыпался осколками. Три отверстия перечеркнули лицо Фурии сетью трещин и острых граней. Середина лба, левый глаз, правый глаз. Ракеты не взорвались, хотя я не отключал боеголовок.
  Я опустил ствол ниже, и по привычке выстрелил в грудину. Крови не было. Только темнота и синие символы, падающие в нее. Пистолет потяжелел, опускаясь к земле. Фурии больше не было, как не было и ее саркофага. Не было комнаты родителей, в которой когда-то умерла моя мать. Не было дома на тенистой улице, засаженной когда-то вязами. Не было города, в котором я родился и вырос.
  Я стоял на черной равнине, покрытой выжженой травой от горизонта до горизонта. Солнце, светившее сквозь тяжелые тучи, состоящие из пепла, казалось всего лишь световым сигналом, пятном на облаках. В воздухе вилась тонкая черная пыль сгоревшей земли, деревьев, травы, животных и людей, погибших в огненной вспышке. У горизонта разгорелся огнистый шар, медленно поднимающийся в облака. Горячий ветер ударил в лицо, обжигая кожу. Я спрятал оружие в кобуру, и медленно двинулся вперед, оставляя следы ног на сыпучих дюнах из пепла.
  Где-то там было то, за что стоило сражаться. Ради чего стоило жить. Я дойду.
  Я вспомнил, что мать сильно потеряла вес перед смертью. Возможно, рак. Или аутоиммунное. Она не ходила к врачам, а Клаус, помнивший еще моего отца, отмалчивался, предпочитая ставить капельницы.
  Я нахожу тех, кого могу спасти, кому могу как-то помочь. Потому что тогда не смог помочь своей матери. Потому что не успел, не имел возможности, не хотел. Чувство вины не остыло. Сейчас я сделаю все, чтобы спасти Тэа Мару. Потому что должен довести дело до конца. 'И потому что это стало личным'.
  - Прости, мама. Я не помог тебе. Не мог. Сейчас - могу, но тебя уже много лет нет в живых.
  Пепел стал светлее, и с неба закапал дождь. Горький, как противорадиационная блокада, тяжелый, как свинцовая дробь, и горячий. Струи воды, ревя, смывали с земли прах. Все превратилось в сумерки, полные воды и скрытого за ней огня.
  
  Тэньши. Мытье Мару
  Я проснулся от звука мягкого падения тела на пол, и звона упавшей со стола посуды.
  Тэа. Рефлекс подбросил меня с кровати прежде, чем мозг успел осознать происходящее. Я наступил на тарелку, выругался, и действительно увидел Мару, лежащую на полу без сознания. Ее мелко трясло, и вообще все напоминало эпилептический припадок. Уже наклонившись, я понял, что случилось. 'Если ее не затащить в ванную, то полы проще будет сжечь нахрен. Впрочем, то, что она обделалась - хорошо. Кишечник и почки восстановились, и токсины нужно выводить, пока печень не сдохла'.
  Я отнес Тэа в ванную на руках, не тратя время на условности. По пути мы едва не вписались в дверной косяк сначала ее головой, потом ногами. Координация моих движений запаздывала. Пришлось прямо на ходу создавать подобие системы поправок для разных групп мышц, чтобы ненароком не причинить вреда Мару. Я раздел Тэа, бросив шорты и майку на пол. Потом, это потом. Зрение туманилось и периодически плыло, приходилось действовать на ощупь. Мару дрожала от моих прикосновений к ее телу, и я тихо шептал: 'Спокойно, спокойно, я не причиню тебе вреда. Я хочу помочь. Это я, Тэньши', чтобы успокоить ее. Кажется, она не совсем понимала, что происходит. Немудрено - спросонья, после гребаных препаратов и гипердоз гормонов.
  Тугие струи, смешанные с мыльным раствором, ударили в непроизвольно сжавшееся тело девушки, и бурлящими потоками устремились в сток. Удерживая Тэарин, я зачерпывал моющий состав из небольшой коробочки, намыливая ее спину с заметно выступающими позвонками. На ощупь они казались немного странными, словно их усиливали хирургически. Под скользкими мыльными ладонями проскользнула упругая грудь, потом шея, волосы. Их пришлось намыливать тщательней. Шов после операции закрывала водонепроницаемая нашлепка пластыря, но я все равно старался не приближать руки к этому месту. Придерживая Мару одной рукой, я намыливал ее ягодицы, быстро и тщательно елозя ладонями по коже.
  Мару едва слышно ругалась на всех известных мне языках, и на паре десятков знакомых смутно. 'Кажется, кроме стрельбы, ты еще очень хороший лингвист, какой сюрприз', -подумал я, подавляя дрожь в собственных мышцах. Если так пойдет дальше, то на следующий бой меня вынесут на носилках. И, видимо, драться я буду костылем. - 'И прирожденный лидер. В тебе скрыты заряд обаяния, харизма и умение управлять людьми. И в определенной доле стервозности тебе не откажешь. Одна только маска отрешенности способна вывести из себя даже статую'.
  Тэа нахлебалась воды, и ее стошнило. Я осторожно перевернул ее на живот, чтобы не захлебнулась рвотными массами. Сфинктеры расслабились, и я смыл фекалии, не испытывая при этом брезгливости или дискомфорта. Всем нам приходилось ухаживать за ранеными. А брезгливость для разведчика - излишняя роскошь. Сначала обмываешь и перевязываешь ты, а когда-нибудь потом то же самое сделают для тебя. Никто не скажет и слова. Они тут не нужны.
  Организм Тэарин очищался. Меня беспокоило то, что у Мару отказали ноги. Но это последствия интоксикации, гормонов и применения лекарства. Побочные действия таких препаратов даже не расписывали в открытом доступе, считая, что их применение само по себе экстремальный случай, чтобы заботиться еще и о таких мелочах. С ее слишком сильным ответом на 'Жало' могло быть и так, и этак. Но все лучше, чем сдохнуть. Даже свойственный всем японцам опаляющий стыд при физиологических отправлениях в присутствии посторонних был приятнее, чем смерть или паралич.
  Я изо всех сил удерживался, чтобы не ощутить возбуждения. Не хватало еще показать себя тупым животным, которое желает только размножаться, жрать и спать. Не место и не время для этого. 'Сейчас ты для меня - раненая. Я делаю то, что сделал бы в любом случае'. И я продолжал свою работу, не отвлекаясь на все сигналы ее тела, которые ощущал ладонями и пальцами. Я понимал, что это следствие пережитого стресса, 'жала' и лекарств от него. Ингибитор гормональной деятельности вызывал иногда и более странные реакции, чего уж там. Но я понимал, что попал. Она привлекала меня и сексуально, и личностно, попадая в границы предпочтений.
  - Хватит, - сказала она сквозь сжатые зубы, пытаясь оттолкнуть меня и вырваться. - Ты во мне дыру протрешь, отпусти!
  - Понял, понял, уже заканчиваю, - ответил я, завершая процедуры - медленно и осторожно. Стерев последние остатки пены с кожи Мару и стараясь замаскировать сокращения мышц и их легкий тремор самоконтролем, я отвлекся и столкнулся взглядом с Тэа, без стеснения разглядывавшей меня. В ее глазах читался откровенный интерес, и прорывалось то самое желание, которое до того демонстрировало ее тело. Я подмигнул ей, и разогнулся, вынося женщину из-под горячего душа. Вода выключилась, стоило нам покинуть кабинку. Стянув полотенце с крючка, я вытер Тэа, обхватившую меня за шею руками, и плотно прижавшуюся ко мне обнаженным телом. После чего взял второе полотенце, и завернул Мару в него.
  Отвечая на вопросы Тэа, я подумал, что она действительно хорошо держится. Не знаю, чего ей стоило выдержать двойной позор сейчас, но Мару выглядела достойно, насколько это возможно в ее положении. Сказывалось воспитание и опыт.
  Я задумался, насколько она разбирается в имплантах. И сможет ли помочь мне их рекалибровать. Или хотя бы провести диагностику. Сама процедура может оказаться опасной, но выбора я уже не имел, судя по всему. Я оценивал свое положение реалистично: - 'Пока мне не стало хуже, нужно озаботиться текущими вопросами, и обеспечить условия для нормального существования, а не выживания'.
  Например, заказать еду, инъекторы с витаминами и свежую воду. Мару знобило, и я заботливо укутал ее одеялом, проверив температуру. Зайти к оружейнику и договориться о ремонте боевой брони, пострадавшей в переделке у кладбища гораздо сильнее, чем казалось поначалу. Оставалось надеяться, что импланты не разладятся хотя бы пару часов.
  
  Тэа. Второй ингибитор
  Она очнулась от тупой тянущей боли в правом подреберье. Насколько бы не были хороши хирурги в Гарлеме, но полностью убрать боль они не смогли. Или, что вернее, не захотели. Наркоза было явно маловато для того, чтобы продлить блаженное забытье надолго. И Тэа пришлось открыть глаза, со стоном возвращаясь в реальность. Сердце билось мелко и часто, было сложно дышать - как будто воздух загустел и превратился в желе. В бреду ей казалось, что из стен вырастают призрачные руки, тянущиеся к ней, как бескостные щупальца. И где-то там, под отставшими от кирпича плотными обоями со стершимся и выцветшим рисунком, скрывается Ксенакис. Она не помнила его лица, и не знала, как он выглядит. В бреду он являлся темным, лишенным очертаний силуэтом. Иногда в сопровождении Адама, улыбавшегося остатками челюстей на размозжённой голове, небрежно стянутой проржавевшей колючей проволокой. Иногда - в сопровождении привязанного к креслу мистера Эдисона, со следами пыток на одряхлевшем, но все еще крепком теле. Эдисон выглядел гораздо лучше своего сына, но тоже, без сомнения, был мертв.
  'Какого черта? - Мару застонала, пытаясь отмахнуться от наклонившегося над ней темного колышущегося сгустка тени. - Yami no kamigami no noroi. Kurushimi no naka de shinu, Kusenakisu![37]'
  Если к тебе ходят мертвые, то ты сам уже мертв. Или близок к тому. Сухость во рту. Сердцебиение. Боль в груди. Тянущая боль в пояснице. Руки и ноги ледяные. И черт знает еще что.
  Потом был яркий, холодный и сильный укол в шею. Кто-то ввел ей жидкий азот, моментально распространившийся по венам и артериям, и заморозивший всю кровь. Но этот холод был даже приятным. По крайней мере, жар, сжигавший Тэарин изнутри, немного отступил. Затаившись где-то под кожей, и угрожая вернуться, но это было уже не так важно. Мару даже стало интересно, как такое возможно. Она не могла достучаться до реальности, но если представить, что вокруг нечто вроде сенсорного кокона депривации или вирт-саркофага, то получалось хотя бы размышлять. Сбивчиво, рвано, медленно, то и дело возвращаясь к началу мысли.
  Она задумалась, какая же из систем осталась незатронутой изменениями, и была вынуждена признать, что поражены все. 'Стандартный состав под оболочкой 'Жала'. Для таких средств всегда есть блокаторы воздействия. Подобрать бы его. Где-то всегда лежало противоядие для каждой ядреной отравы в этом мире. Мару вспомнила про исследовательские лаборатории корпорации, когда-то принадлежавшие ее отцу, и испытала разочарование. - Дура. Исследование займет вечность. Без Адама и обученного персонала. Не жители Гарлема же будут делать анализы... Нет. Должен быть другой способ. Простой'.
  Рядом появился человек. На ребрах сменили повязку, снова плеснув на рану густой гель регенератора. В памяти кружились не связанные один с другим эпизоды со стрельбой, попытками убежать, скрыться. Перестрелка и разлетающиеся в стороны мраморными осколками статуи ангелов. Склеп с надгробием, устроенным по всем канонам японского похоронного обряда. Спина человека, затянутого в старую боевую броню со следами починки, заметными через оптический прицел. Он перемещался, убивая людей в черном, а она прикрывала его. Палец словно ощутил спусковой крючок винтовки. Она отказывалась даже внутри себя называть этого человека по его прозвищу. А свое имя он ненавидел. - Тэньши!'
  Мару дернулась, заерзала и попыталась встать с кровати. Она спустила ноги, посидела так некоторое время, прислушиваясь к происходящему. На другом краю здоровенной койки мирно спал мужчина, укрытый простыней до плеч. Тэа скосила на него взгляд, повернув голову, а потом оттолкнулась от кровати и сделала шаг вперед. В следующую минуту обе ноги подломились, Тэа, взмахнув руками, полетела на пол, сшибив за собой столик с грязной посудой. Звук упавшего тела потонул в звоне и грохоте разлетевшихся тарелок и стаканов. Тэа ударилась затылком об пол, с ужасом понимая, что не чувствует ног. Зато ее организм, будто дождавшийся именно этого момента, разом сигнализировал о немедленной готовности обделаться всем скопившимся внутри. Тэа снова попыталась встать на ноги, уже слыша, что Тэньши подскочил с койки, но потеряла сознание и провалилась в темноту.
  -----
  [37] Проклятье темных богов. Сдохни в муках, Ксенакис! (яп.)
  
  И тут на нее обрушилось море. Вода была повсюду. Она ударяла в кожу тугими струями, заливая лицо. Волосы, набрав воды, стали тяжелыми и облепили голову. Попавшая в рот жидкость, имевшая резкий вкус мыльной пены и антисептика, заставила ее закашляться.
  - Тэньши, черт побери, что ты делаешь? - со злостью отплевываясь, пробулькала она. Приступ рвоты оборвал это бормотание, и она ощутила, как ее осторожно поворачивают сильные руки, чтобы Мару не захлебнулась рвотными массами. Ей стало не до разговоров.
  Она чувствовала яростный стыд, который вряд ли мог понять варвар. Будучи только наполовину японкой, она не получила всего положенного традициями воспитания, но оно и к лучшему. Потому что в противном случае считала бы себя опозоренной, а так - ей всего лишь было очень стыдно. Потому что позволила себе быть слабой. Тело предало ее. И блевать в душе было так же гнусно, как видеть перед собой член того латиноса, который пытался ее изнасиловать сразу после падения из окна своей спальни на крышу пристройки.
  'Интересно, а как выглядит Тэньши без одежды?' - сотрясаясь от спазмов, неожиданно подумала Мару. Сначала ужаснувшись от такой мысли в совершенно неподходящий момент, она вспомнила про свой оверсинтез гормонов. И со злобой почувствовала возбуждение.
  Но тело продолжало вести себя, как взбесившийся зверь. Рвота, казалось, запустила механизм по избавлению тела от токсинов и продуктов распада. Тэарин поняла, что все сфинктеры расслабляются, и от этого принялась ругаться на всех известных ей языках, тихо, сбивчиво и несвязно.
  'Позор. Обделаться на руках мужчины. Непозволительно. Отвратительно. Мерзко', - пронеслось у нее в голове. - 'Он даже не санитар или врач. Но, надо отдать должное, действует профессионально. Где только научился'.
  Она почувствовала, как ее омывают, убирая нечистоты. 'Все в порядке. Сейчас станет легче'. Ладони у Тэньши были очень жесткими, и, казалось, действуют на кожу, как крупный скраб. Но вместе с тем он делал все и быстро, и эффективно, не пропустив ни одного участка тела, даже интимных, но не задерживаясь нигде дольше положенного. Это было необычно и будоражило. Истерзанное тело отзывалось зачастую противоположными реакциями. Тошнота прошла, желудок содрогался, но был пуст. Дико болело левое подреберье.
  - Хватит, - внятно произнесла она, пытаясь непослушными пальцами раздвинуть волосы, закрывшие ей поле зрения и одновременно оттолкнуть от себя мужчину. Вторая ладонь натолкнулась на мокрую ткань. 'Он полез в душ в одежде, - поняла Тэарин. - 'Я была о нем худшего мнения, признаю. Этот человек не лишен приличий'. - Ты на мне дыру протрешь. Отпусти!
  - Понял, - коротко и сосредоточенно сказал Тэньши.
  Она, наконец, смогла откинуть волосы, и уставилась прямо в покрасневшие от перенапряжения предыдущих дней глаза своего напарника. Выглядел он хреново. Кажется, бывший капитан КВ почти не спал, и только недавно стащил с себя броню. Поверх старых шрамов появились несколько свежих подживших царапин. Он не был привлекательным по стандартам рафинированной мужской красоты Верхнего Города или Старых Денег, но вызывал тяжелое животное влечение. 'Гормональный шторм, - отстраненно подумала Тэа, надеясь, что Ангел тоже это понимает. - Проклятые шахиды'.
  Тэньши, чьи руки двигались автоматически, заканчивая омовение, сморгнул, хотя Мару и показалось, что он так замаскировал подмигивание, и быстро разогнулся, поднимая ее и вынося за пределы водного конуса.
  - Что ты мне дал? - задыхаясь от головокружения, спросила она. - Ты что-то вколол мне. Что это было?
  - Вторая часть комплекса ингибитора гормонов, - быстро обтирая и переодевая Тэа, ответил Тэньши. Он действовал на редкость сосредоточенно. - Папа позаботился.
  Тэа сразу подумала про Хирото, и бросила взгляд на дневник. Точнее, на сверток грязной одежды рядом с кроватью. А потом поняла, что Тэньши говорил про владельца Гарлема. Мозг все-таки еще не пришел в себя, и сознание казалось спутанным.
  - Вы договорились? - стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно, произнесла она. Но услышала, как слабо и неуверенно прозвучала фраза, и прикрыла глаза, переживая свою слабость.
  - Можно сказать и так, - Тэньши уложил Мару, и прикрыл ее одеялом. Это было нелишним: ее начало морозить. Стакан-непроливайка с чистой водой заставил Тэарин умолкнуть на пару минут. КВшник осторожно придерживал пальцами посуду, чтобы она не упала, и наблюдал за Мару с едва заметным интересом. Взгляд ощупывал грудь, плечи, задержавшись только на лице.
  Тэарин, напившись, почувствовала, что желудок свело. Но не от воды, а от дикого желания есть. Она бросила взгляд на свое тело, и, нахмурившись, отметила, что сильно исхудала. Слишком сильно.
  Тэньши показал слегка влажную упаковку с инъектором, помеченным единицей. Мару прищурилась, зрение ее подводило, предметы расплывались и казались нечеткими. Да, все верно, это должно было помочь. Тэньши сказал, что этот укол он сделал ей тогда, когда Тэа только принесли после удаления пули. Рядом лежал точный клон инъектора, но уже с выдавленной на корпусе двойкой.
  - Я пойду, - Тэньши коснулся облепившей его плечи мокрой одежды, и поморщился. - Нужно еще кое-куда успеть.
  
  Тэа. Репортаж Блэка
  Тэньши вышел, оставив ее одну. Рядом почти сразу оказались местные девушки. Улыбчивые и ловкие, они сгрузили на тумбочку поднос с едой, и на какое-то время Тэа была очень занята, старательно пополняя силы употреблением белков и углеводов.
  С момента их второго посещения Гарлема Тэньши не ел рядом. Вряд ли он опасался оскорбить своими манерами наследницу корпорации. Скорее всего, просто предпочитал одиночество. Или не желал смущать Тэа еще больше. В конце концов, ей и так хватило стыда за последние дни. Рубец на боку продолжал противно ныть и болеть. Несколько капсул обезболивающих, регулярно поставляемых Тэа ее доброжелательными помощницами, помогали слабо. Но рана заживала на удивление неплохо. Пару раз к Тэа заходил местный врач. Он осматривал ее, менял повязки, колол снотворное и убирался восвояси, не произнося ни слова. Тэньши в эти моменты тоже предпочитал отсутствовать.
  Мару включила экран на стене. По нему побежали разноцветные картинки последних новостей. Кажется, в городе что-то происходило. Однако, история с кладбищем святого Михаила ни разу не проскользнула в сводках.
  'Странно, - подумала Тэа, отвлеченно пережевывая кусок жареного мяса, - Салли Блэк обычно не упускает таких сюжетов'. Будто в ответ на ее мысленный призыв с экрана донесся знакомый голос. Тэа сделала звук погромче, в надежде посмотреть на то, что сумел раскопать о перестрелке ее старый знакомый. Или, что важнее, как он это подаст.
  По экрану шли красочные картинки творящегося в городе безумия.
  Яркие зарева пожаров на заднем плане перекрывали обеспокоенные лица репортеров. Снимки с дронов пресс-центра правительства демонстрировали рядом совсем иные картины. На них пожары уже потушили, люди кое-как слонялись по пепелищам и что-то бормотали в камеры, обшаривая окрестности потерянными взглядами.
  В какой-то момент на экране появилось лицо Салли Блэка. Тэа не смотрела на экран, все еще увлеченная едой, но голос ведущего привлек ее внимание, и она все же подняла взгляд.
  Блэк стоял на площади, за его спиной виднелся центральный парк. Он то и дело указывал куда-то в сторону, и Мару только теперь заметила, сощурившись и подавшись вперед, на что указывает Блэк. На экране транслировались снимки с других мест побоища. Мертвые тела в форме кибервойск беспорядочно валялись на улицах городов. Европа, Россия, Туркмения, Дальний Восток, Арабские Эмираты, Латинская Америка, Мексика, Эквадор...
  Тэа перестала жевать. В застывших лицах солдат не было ничего. Только мертвенная маска бледности, кое-где щедро разбавленная алыми пятнами. Несколько трупов показали с вывороченными кишками, попадались убитые с отсутствием половины черепной коробки. Мозги, расплескавшиеся по мостовым и грязным переулкам, казались пыльным желе. Салли то и дело прикладывал палец к уху, взгляд опускался под ноги. Блэк явно сверялся с данными, поступающими в прямом эфире на его встроенный передатчик. Пару раз во время передачи позади Салли мелькали крепкие охранники в незнакомой Тэа броне. Они молча отталкивали людей, случайно или намеренно пытавшихся попасть в кадр.
  Голос у Блэка был крайне встревоженным, но Тэа давно не обращала внимания на подобные модуляции. Салли всегда показывал себя отличным оратором, и отличить его истинные эмоции от игры было невозможным даже для опытных и искушенных во лжи собеседников.
  - По последним данным вторгшиеся силы Халифата применили новейшее, пока не изученное оружие, действующее по принципу нейродеструктора. Но если известные опытные образцы, когда-то разрабатываемые компанией 'Мару Лимитед', разрушали ткани и разрывали нервные синапсы мозга, то это оружие разрушает импланты кибернетического солдата, вызывая у него шок, несовместимый с жизнью. Внутренние органы превращаются в кашу, мозг буквально взрывается в черепе...
  Тэа скривилась от явной лжи. Она прекрасно видела, от чего взорвались мозги у бедняг из кибервойск. Выстрел в череп, и никаких новейших стволов. Другие тела, правда, не имели таких повреждений, и Тэа сделала вывод, что на них могли быть испытаны образцы Халифата.
  - Этих поставок не было. Опытные образцы, не более. Производство запрещено международной конвенцией. Но откуда? - неотрывно следя за картинками репортажа, прошептала Тэа. - Откуда у них такое?
  - Хороший вопрос, госпожа Мару, - голос Тэньши поблизости хлестнул, как пощечина. Тэа не заметила, как он вернулся и осторожно уселся на другой стороне кровати, точно так же глядя в экран на стене.
  - Управляющий компанией 'Мару Лимитед', мистер Ксенакис в своем коротком интервью нашей программе так и не дал объяснений подобным инцидентам. Однако, мистер Ксенакис признал, что разработка такого типа вооружения действительно велась в 'Мару Лимитед', когда ее возглавляла пропавшая без вести дочь основателя компании, Тэарин Мару. В данный момент...
  Тэа зажмурилась.
  Волки Халифата вышли на охоту. Они стреляют широкополосными лучами по солдатам кибервойск, не оставляя тем шанса на ответ. Подло. Из-за угла. Из-за спины таких, как Ксенакис или Блэк. И виновницей этого только что сделали ее, Тэа Мару.
  Салли закончил прямую трансляцию, и экран тут же показал местные сводки новостей. Тэа отметила новость о появившемся недавно маньяке, убившем в испанском квартале двух проституток и одну молодую мать. Ее дети, пяти и одиннадцати лет, так же были найдены мертвыми. Кадры с камер дронов-полицейских Тэа не смотрела. Ее снова начало мутить, и ей пришлось зажмуриться, пережидая приступ тошноты.
  Оружие, оказавшееся в руках шахидов на кладбище, было только началом. Или логичным следствием, если вспомнить, что убийства киберсолдат начались примерно в то же время.
  Тэньши погасил экран. Потом он встал, внимательно посмотрел на растерянную от услышанного Тэа и сказал:
  - Теперь понятно, чего от тебя хочет УВБ.
  Мару вопросительно подняла на него взгляд темно-зеленых глаз. Тэньши вздохнул и рассказал Тэа о встрече с майором Вольски. В подробностях и с комментариями, сухими и злыми. Тэа выслушала молча, чуть опустив голову так, что собеседник не мог увидеть ее глаз. Он закончил свой рассказ пожеланием Тэа подумать над предложением майора, честно предупредив ее, что не слишком доверяет Вольски.
  
  Тэньши. Звонок
  - Ожидайте соединения, - в очередной раз повторил синтетически голос в виртуальных наушниках. Уже в который раз я набрал номер, оставленный Вольски в моем стеке, но то ли майор был действительно недоступен, то ли занят чем-то очень важным. - Ожидайте соединения. Сеть доступна, ожидайте.
  Пришлось соединяться не через привычное подключение к глобалнету, а через системы дома Папы. Я не беспокоился, что информация достанется его хакерам - достаточно установить связь, и дальше включатся шифровальные алгоритмы УВБ и Департамента обороны. Вряд ли, при всем уважении к чернокожим, у них найдется ключ.
  Подумалось, что это очень похоже на предательство. Раскрывая нахождение Тэа и свое, я рисковал. Но если наследница корпорации так неуязвима для поисков, как она расписывала, упоминая про полное отсутствие имплантов с чипами, то найти меня было проще простого. Сейчас я 'сифонил' в сеть из-за сбоев, а найти нужные пакеты телеметрии для хакера - как раз плюнуть. Но без привлечения сторонних ресурсов уже не обойтись.
  - Да, кого там черти носят? - голос Вольски звучал глуховато и искажался резкими сменами амплитуды сигнала, то растягивавшей звуки, то сжимавшей их. - Сука, ты?
  - Я, майор, - не стал скрывать я. - Извини, если отвлек. Есть... информация.
  - Слушаю, - из голоса Стэна волшебным образом испарилось всякое недовольство и грубоватые нотки. Он, наверное, сейчас даже выпрямился по стойке 'смирно'. - Ты передал мое предложение?
  - Передал, - признал я. Мару пока не озвучила своего решения, но, думаю, она придет к тем же выводам, что и я. - Предварительно - да. Но нужно кое-что организовать.
  - Встречу или, кхм, что-то посерьезнее? - Вольски сейчас скривился, я просто чувствовал эту мину на его лице, когда он представил, что может запросить находящийся в бегах киберсолдат, охраняющий наследницу корпорации.
  - Калем Эдисон, - уронил я имя начальника службы безопасности 'Мару Лимитед'. Бывшего, если верить словам Тэа, хорошо знавшей эту кухню. И, если старик ее не предавал, то Ксенакис его ликвидирует, вывернув наизнанку мозги. - Штаб-квартира 'Мару'. Заметь, я не прошу слишком многого.
  - Ты с ума сошел, - Стэн говорил холодно и отвлеченно - проверял, зараза, ведется ли защита канала и достаточно ли шифрование. - Сука, это нереально.
  - Твои люди заточены под ликвидацию и тихое проникновение, - я пожал плечами, вглядываясь в панораму небоскребов, хорошо заметных отсюда, из небольшого зальчика под самой прозрачной крышей усадьбы Папы. С другой стороны стена была тоже из армостекла, и выходила в оранжерею. - Войти, выйти... Калем нужен живым. И в любом случае не должен остаться в 'Мару', иначе ему pizdets. А одна женщина очень расстроится, узнав о его смерти.
  - Понял, - ответил Вольски ровным тоном, но я представлял, что сейчас творится в его Управлении. Как будто в муравейник ткнули факелом. - Сделаем. Будет тебе подарочек. Когда планируешь выбираться из той клоаки, где ты осел?
  - Скоро, - не стал уточнять я. - Еще пара дел, и вынырнем.
  - Буду ждать, - буднично произнес майор, и отключился.
  
  Тэа. Архивы Хирото Мару
  Мару проснулась рывком. Часто и тяжело дыша, она слушала, как в ушах гулко ухает кровь. Ей снились кошмары. Рваные видения, в которых темнота и наплывающие звуки резко ввинчивались в уши и ослепляли глаза. Некто невидимый преследовал ее, настигал, волочил за ноги куда-то прочь, и она, не в силах даже поднять руку, в тихом ужасе осознавала свое бессилие перед этим врагом. Темные здания с выбитыми стеклами, грязные этажи, обшарпанные двери дешевых квартир. Тэа пыталась скрыться в трущобах, но город был давно и безвозвратно мертв. Пустые улицы замерли в немой тишине. Ветра не было. Освещения тоже. Одни только нарастающие эхом шаги за спиной, безошибочно настигающие ее, загнанную и выбившуюся из сил. Жесткие, крепкие пальцы схватили Тэа за плечо, рывком разворачивая к себе лицом. В глаза ударила яркая вспышка, по телу разлился огонь. Тэа горела и с ужасом понимала, что это конец.
  Некоторое время Тэа лежала, прислушиваясь к каждому шороху вокруг, силясь отделить ощущения сна от яви. Рядом кто-то заворочался, и Тэа покрылась холодным потом с головы до ног. Она пошевелилась. Под боком зашуршали бумажные листы. Мару приподняла голову и увидела только голую спину. Тэньши. Утренний свет причудливо выкрасил светлые волосы мужчины, отросшие после форсированных выбросов гормонов так, что их можно было без труда ухватить пальцами и дернуть. На кончиках пряди немного завивались, придавая Тэньши совершенно безобидный вид. Обманчивое ощущение, что мужчине можно доверять, имело странноватый привкус.
  Он мог бы казаться мирным. Если бы не отметины на спине, между лопатками, куда когда-то вошли несколько зажигательных патронов. Тэа видела такие раны. Правда, это были всего лишь правдоподобные реконструкции в обучающем центре, но сейчас она без труда могла представить первые секунды после такого ранения. Броня раскаляется докрасна, трескаясь и привариваясь к кевларопласту поддоспешника. Тот выдерживает жар до определенного предела, но рядом снова ударяют заряды, и уже искалеченные пластины брони просто разлетаются на осколки. Красная от ожога кожа мгновенно покрывается волдырями и чернеет, когда в образовавшуюся брешь проходят еще две пули с особым составом горючего. Ткань поддоспешника истлевает за доли секунды, впаиваясь в лохмотья черной кожи и рваных мышц. Боль такая, что встроенная в броню аптечка разом выбрасывает в кровь запредельные дозы эндорфинов. Раненый еще не успевает заорать от нестерпимой боли, когда разом наступает эндорфиновое отупение. Сила выстрелов, бросившая жертву вперед, в первые мгновения не дает пошевелиться и подняться на ноги. Именно в этот момент стрелок должен подойти и закончить дело, вогнав нож в уязвимое место сочленения броневых пластин.
  Но Тэа подумала, что Тэньши должен был первым делом избавиться от шлема. Тогда бы он только мешал, выдавая на встроенный экран и на сетчатку глаза столбцы бесполезных диагностических данных брони и организма в ней. Чтобы не упустить малейшего шороха ветки поблизости и вовремя подловить ушлого стрелка, он должен был снять шлем. Даже если это потребовало бы принудительно отсоединить его от креплений.
  И получить удар широким зазубренным лезвием прямо в лицо. Спася горло, разворачиваясь в момент удара всем телом к противнику. Отсюда могли быть косые шрамы. Или же сам шлем спас Тэньши от смерти. В бронированном стеклянистом волокне щитка застряло лезвие напавшего, мешая раскроить череп надвое.
  
  Она снова открыла глаза, потрясла головой, и поняла, что рядом никого нет. Она проспала почти до обеда, ощущая себя избитой и измотанной. Чертов врач считает, будто сон станет лучшим лекарством. В следующий раз надо будет отказаться от его уколов. Тэньши рядом не оказалось. 'Куда, интересно, его опять понесло?' - с раздражением подумала она.
  В любом случае, ей представилась отличная возможность заняться, наконец, тем, ради чего она рисковала и ради чего получила пулю.
  
  Тэа начала с первых листов дневника, стараясь не задумываться, что за информация скрыта в словах. Пока что ей удалось узнать немного, и о нейрокорректоре не было ни слова. Точнее, о самом приборе упоминалось, всякий раз подчеркивая информацию о необратимости его применения. И сколько бы Тэа не пыталась отыскать хоть какую-то идею или зацепку, она неизменно напарывалась на сноски о способе стирания отдельных участков памяти с последующей заменой их на другие, ассоциативные моменты, должные заменить негативные воспоминания на такие же разрушительные, но в меньшей степени. К примеру, если пациент обращался с воспоминаниями о физическом или сексуальном насилии, нейрокорректор заменял эту память на отвращение к пицце или убийству животных, насилию над людьми и зверушками. И люди слезали с антидепрессантов, становились эко-защитниками и брали измором здания уцелевших после Большого Кризиса нефтяных компаний.
  Зато было много слов о некоем объединении двух проектов, развивавшихся параллельно. Хирото Мару занимался разработкой оружия против имплантированных солдат. Вряд ли против КВ, скорее против их противников. Имплантация получила повсеместное распространение. Он создал прототип 'жала'. Как и антидоты к нему. Странно, что 'Мару Лимитед' не выпускали ингибиторы гормональных подавителей. Во всяком случае, Тэа не нашла никакой маркировки на пустом инъекторе, когда Тэньши показывал его.
  Крошечную карту памяти Тэа пока оставила в покое. Она подозревала, что на ней окажутся громоздкие трехмерные формулы, проекты оружия и прочие наглядные пособия к имевшимся записям.
  Взгляд Тэа, когда она заставила себя принять вертикальное положение и сесть на кровати, зацепился за случайное слово в дневнике, написанное без шифра.
  - Матрин, - прочла она. Записи оказались более поздними, и Тэа понимала, что может сбиться с системы расшифровки, если перейдет сразу к ним, но имя матери притягивало. В груди появился холодок предвкушения. Будто Тэа сейчас должна узнать что-то, что заполнит пустоту внутри нее, о которой она до сих пор не подозревала.
  Через некоторое время Тэа пришлось признать, что так работа затянется надолго. Тогда она прибегла к помощи считывателя, отыскав его в одном из ящиков. В пальцах Мару оказался продолговатый предмет, размером с половину сигареты. Молочно-белого цвета, достаточно тяжелый, похожий на кусок гладкого стекла. Тэа повернула стеклянный 'окурок' и посмотрела на срез. Закругленный кончик зиял крошечной дырочкой в основании. Карта памяти для резервных копий рабочих документов отсутствовала. Чернокожие Пантеры не обманули. Считыватель оказался пустым. И годился только для работы с документами в текущую минуту. Результаты никуда не сбрасывались и не копировались в облачное хранилище.
  Считыватель заскользил по листам сверху вниз, с левого верхнего угла до нижнего правого, подсвечивая строчки рукописного текста. Тэа не замечала, как начала покусывать губы, впиваясь взглядом в страницы. За стенами комнаты Ранняя осень стучалась в стекла окна мелкой дождевой моросью. Небо заволокли низкие тучи, в комнате ощутимо потемнело. Освещение увеличило интенсивность, хотя Тэа не регулировала датчики света. В спальне стало душно, и Тэа сидела в кровати, обливаясь потом. Затем ее бросило в холод, воздух показался слишком прохладным. Щеки горели, руки и ноги стали холодными, сердце билось слишком часто, гулко ударяя в виски кровью.
  Хирото Мару изготавливал не только оружие. Вернее, не только физическое оружие. Некоторое время назад он, тогда еще достаточно молодой ученый, использовал 'черные' схемы, сотрудничая с Триадой. Их скрытые лаборатории в обмен на некоторую часть технологий. В разное время, с разрывом в пару лет или около того, из них вышли восемь женщин. С каждой из них у Хирото был краткосрочный роман. Ничего особенного, если не считать, что через положенное время они все родили детей, оставшихся с матерями. Никаких претензий, никакой огласки, ни одного скандала или попытки надавить на Хирото Мару, потребовав денег, не было. Бывшие любовницы Мару любили своих дочерей и не собирались от них избавляться.
  Единственным странным фактом были подробные схемы с формулами и цепью проявлений в будущем у каждой из дочерей некоторых биотехнологических улучшений. Совершенные солдаты, генетически запрограммированные на определенные качества. Впрочем, Хирото не вносил изменений в геном, а лишь отбирал женщин, чей род и так уже имел закрепившуюся за сотни лет эволюции сцепку активных генов. Так или иначе, но в мире всегда присутствует полтора десятка процентов людей с необычными возможностями. У них невероятно острое зрение, способность к языкам, нечеловеческая сила, скорость реакции, аномально высокая степень адаптации к вредоносным средам или высокий болевой порог. Рукопашный бой, пилотирование техники, скрытое проникновение, стрельба, повышенная выносливость и скорость. Заложенные на стадии эмбрионального развития, качества проявляли себя усиленными позвонками, повышенной регенерацией, наличием улучшенного зрения и восприятия картины происходящего вокруг. В процессе перестрелки такой особи не требовалось бы даже поворачивать голову, чтобы траектория выстрела была верной. Цель поражалась в любом случае.
  Дети не имели в документах имен и фамилий, только номера с кратким перечнем заложенных возможностей. Но Тэа поняла, что она - одна из них. Возможно, Хирото Мару действительно испытывал чувства к Матрин, дав ей свое имя. И забрав Тэарин к себе, когда Матрин погибла на улицах города от случайной пули. Имена других женщин ничего не говорили Тэа, но она не сомневалась, что сможет найти их. При желании.
  Теперь ей стало понятно, почему в закрытой школе Хирото сам подбирал и корректировал программу ее обучения, направляя туда, где она могла раскрыть себя. Свои генетические модификации. Подобные эксперименты были запрещены на территории Альянса, но до сих пор проводились на территории Китая, Конго, Палестины и бывшего Никарагуа, вошедшего в состав Панамерики. Бегло прочитав остальные данные, касательно этого проекта, Тэа убедилась, что Хирото готовил себе верную до мозга костей замену, предназначенную занять ключевые позиции во главе различных дочерних компаний, так или иначе связанных с 'Мару Лимитед'. И именно из записей отца Тэа узнала, что трансконтинентальная корпорация, позиционирующая себя, как лига свободной благотворительной помощи, является проектом Мару. Как и самая крупная из фармацевтических корпораций 'H&M Pharmaceuticals', занимавшаяся, в том числе, выпуском комплекса для излечения последствий поражения 'жалом'. И новейшей брони, способной защитить от выстрелов широкополосным лучом, отключавшим импланты.
  В изложенной истории немного смущали обрывочные упоминания проекта, ради которого Хирото начал отбор геномного ряда. Записи оказались не окончены, но сцепка формул и геномная характеристика казались невозможными. С такими данными у человека в равно степени могло не быть лица вовсе. Или оно представляло бы собой месиво из разросшихся опухолей. Структура была неподвижной, и Хирото-сан предположил, что вмешательство потребуется на эмбриональной стадии. Выбранные женщины получали содержание, пока воспитывали детей и выращивали проекты Хирото-сана. Единственной, кто не вписался в общую схему, была Матрин. Ее данные сдваивались и расходились лишь единичным присутствием гена пластичности у потомства. Хирото-сан уделил Матрин больше внимания, чем другим. Тэа кольнуло это осознание. На секунду она даже поверила, что ее отец действительно благоволил к ее матери по доброй воле. Но потом Мару прочла строчку, где Хирото сравнивал два идентичных образца продукта между собой, пытаясь понять, кого из двойни следует оставить при себе.
  О том, сколько материала было спущено в утилизатор, Тэа тоже прочла. Как и о первых сделках с разными партнерами, мягко говоря, не особо чистыми на руку. Отдельным фактом упоминались списки хакерских атак, предпринятых ассоциациями свободных взломщиков, одиночками и личными сетевыми наездниками самых крупных группировок, вроде русских или якудза. На них Хирото отрабатывал защиту компании 'Мару', сам нанимая сетевиков через подставных лиц и закидывая удочки, чтобы хакеры клюнули. В первые годы дела шли с переменным успехом, но, когда 'Мару' заполучила Адама Эдисона, защита ядра стала целостной и непреодолимой. После этого Хирото вплотную занялся поиском и исследованием людей с синдромом Аспергера, Дауна, разными формами аутизма и других расстройств. Он считал, что только люди с такими нарушениями развития имеют возможность полностью отдать себя и свое сознание матрице искусственного интеллекта, выращенного в кристаллах. Тэа не нашла ни единого прямого упоминания о несчастном случае с Адамом, но после всего прочитанного легко могла бы поверить, что травма, полученная сыном мистера Эдисона, не была случайной. Тэа так увлеклась чтением и переводом, что считыватель раскалился, обжигая пальцы, когда она водила им по листам, запятнанным кровью. Она прекратила вести заметки.
  Эмоции, которые вызвало у нее чтение записей Хирото Мару, казались выдуманными. Вся привычная жизнь оказалась не такой. Неправильной. Не полностью лживой или искусственной, но совершенно отличной от представлений Тэа, имевшихся совсем недавно. И самым страшным для нее было узнать, кем на самом деле был Хирото. Выяснить, что она никогда по-настоящему не знала этого человека. И не могла сказать, испытывал ли он к ней хоть какие-то чувства. Уже не важно какие - родственные, утилитарные, исследовательские. Она даже не могла выразить, кем стал для нее Хирото теперь. Одно оставалось неизменным: он - был. И благодаря ему была она. И это вызывало у нее, как у дочери Хирото, уважение и своеобразную гордость. Она была обязана Мару жизнью и именем. И никакие дела ее отца не могли уничтожить этого.
  Тэа порылась в записях, разбросанных по всей постели. 'И когда только я успела столько накарябать?' Шифр Хирото был достаточно простым, но только для сведущих людей. Тэа переносила записи на листы пластиковой бумаги, аккуратно складывая их стопочкой рядом с собой, пока проводила считывателем по очередному листу дневника. В эти мгновения молочная белизна стеклянистой массы, имевшая структуру сложнее, чем у стекла и проще, чем у полноценного кристалла, превращалась в светящийся цилиндр электронного распознавателя. Заляпанные кровью листы Тэа осторожно обрабатывала химическим растворителем. Кое-где приходилось только догадываться, какие слова были написаны. Растворитель порой убирал не только биологические жидкости, но и часть чернил. Впрочем, такие записи Тэа почти расшифровала. Остальное оказалось выжжено на бумаге тончайшим лазерным пером авторучки. И с этими строками было куда проще работать.
  'Будет, - поправила она себя, - проще будет работать'.
  Но по прошествии нескольких часов Мару так и не приблизилась к цели. Множество статей о проектах, рваные записки экспериментов, формулы, выкладки. Чертежи оружия, эссе о преимуществе замены части памяти перед стиранием участков воспоминаний. Амбиции, генотипы, расовые особенности, генетические болезни. Записок оказалось не так много, как думала Тэа. С ними не пришлось долго возиться. И вывод был неутешителен: все самое важное Хирото носил в голове. Громоздкие файлы с подробностями его работы лежали в закрытом доступе внутри хранилищ его компании. А самое личное, самое спорное он выносил в отдельную тетрадь, но этого было мало. И тем не менее, Тэа все же нашла точный ответ на вопрос о нейрокорректоре. Как она и предполагала, процесс был необратим.
  
  Тэньши
  Мне пришлось оставить Мару, чтобы заняться текущими делами. И, решив их, я отправился в оружейную. Мне нужно было удостовериться в своем состоянии, не запуская при этом тестирования. Оно могло и не пройти, судя по тому, что было на свалке. Переключение режимов зрения плохо работало с самого начала, даже Фурия ничего не смогла с этим сделать. Слишком тонкие подсистемы, и много закрытого кода. Но вот мускулатура - с этим стоит разобраться как можно быстрее. Пока я еще могу ходить и внятно разговаривать.
  Насмотревшись в прошлом на поражения мозга и нейродегенерацию из-за отторжения имплантов, мне сейчас вообще не хотелось закончить жизнь овощем, ходящим под себя и ожидающим бригаду торговцев органами. И бросать Мару в одиночестве я не желал. Если мой договор с Папой прост и понятен - Арена и устранение неугодных, то что он мог захотеть от нее, предположить было сложно. Деньги? У нее их нет. Власть? Слишком эфемерно, и вряд ли ему отдадут корпорацию без боя. Или, может, саму Мару для продажи на открытом аукционе тем, кто за ней гонится? Хм. Вариант жизненный. Но скорее, это были бы разработки ее отца, к которым Тэа получила доступ в склепе. Вряд ли Хирото хранил в месте захоронения своей женщины сопливые стихи или мемуары о тяжкой жизни владельца транс-корпорации.
  Арсенал, совмещенный с небольшой мастерской для текущего ремонта, находящийся в ведении старого, как Гарлем, одноглазого негра с киберпротезом первого поколения. Устрашающая клешня с гидроприводом могла гнуть балки толщиной с руку, а навешанных на нее насадок с инструментами хватило бы на небольшую слесарную мастерскую.
  - Хай, бвана, - оружейник отвлекся от разрезания грудной пластины изношенной брони полицейского, и издевательски засмеялся. Его забавляло то выражение, с которым я разглядывал вращающийся алмазный диск на его клешне. От моего лица размытый круг отстоял на десяток сантиметров, но вряд ли металл, тем более такой старый, был быстрее органики. - Броня еще не готова. Пришлось отвезти ее в цех. Но еще день, и все будет тип-топ. Ты не поверишь, но ребята прям писают кипятком от счастья, им давно хотелось пощупать живую КВшную броньку. Да не парься, все будет khorosho, мать твою.
  Его русский был ужасен. Но, кажется, он учил его еще тогда, когда не было всей этой технохрени с заливкой РНК и курсами глубинного обучения. И, соответственно, все знания получил своими руками и мозгами. Это редкость по нашим странным временам. Я улыбнулся:
  - Дай мне третью дорожку тира и какую-нибудь пушку, Скрипач.
  - Ага, - кивнул он. - Утренний стояк, да? Ладно, стреляй, патронов много. Выбери из ящика ствол, они все чищеные. Как кончишь, брось на верстак возле входа, я приберусь, хе-хе.
  Я взял в руки довольно редкую 'беретту' с безгильзовыми боеприпасами калибра .45, и примерился к оружию. 'Хорошая машинка. Сейчас проверим'. Мишень остановилась на пятнадцати метрах. Сойдет для испытания системы наведения и координации движений.
  'Беретта' коротко рявкнула. Остро запахло сгоревшим порохом. Несмотря на то, что мои глаза и мозг утверждали, что ствол оружия направлен точно в центр мишени, пуля пробила лист пластика в районе отметки '4'. Левее и ниже линии прицеливания.
  'Сука... - я прицелился еще раз, выверяя координацию мускулатуры рук и вводя поправки, просчитанные на пути к душевой. - Твою мать!'
  Шестерка и семерка. Уже лучше, но все равно дерьмово. А теперь увеличим расстояние и поставим режим коротких очередей. Сорок ярдов. Две пули ушли мимо мишени, две поразили внешнее кольцо, пять попали в цель. Условно - уровень обкуренного латиноса, впервые взявшего в руки ствол вместо члена и вышедшего на улицу. На этом можно сдаваться нейротехникам. А точнее, поговорить с Тэарин.
  Я с сожалением послал в мишень остававшиеся в 'Беретте' патроны, и вытащил магазин, одновременно проверив патронник. Промахи вызывали странные ощущения. 'Эмоции, друг, эмоции. - я прислушивался к себе, ощущая волнение и странные желания. Хотелось выпить, и набить кому-то морду. Получить в ответ не возбранялось. И чертов Скрипач был прав, женщину хотелось тоже. - Так и слетают с нарезки. Медленно. Сначала - порывистость и странные желания. Потом - отказ имплантов, и на этом можно ставить точку в истории'. Я знал, что пережила Мару, когда я ее раздевал и мыл. Для меня это было естественное действие, проходящее по ведомству 'санитарная помощь'. Для нее - полный pizdets, и не только из-за предавшего ее тела. Но еще и из-за воспитания.
  - Что, уже все? - притворно приподнял кустистые седые брови Скрипач. - Ну ты и скорострел, братишка! Слушай, ты мне там стенд не заляпал, нет? Шучу, шучу...
  Я улыбнулся немудреным шуткам старика, и вышел, оставив пушку на столе.
  
  Когда я вошел, постучав, Мару была погружена в работу с архивами. Обложившись записями на листах пластика со всех сторон, Тэа с задумчивым выражением просматривала их. Перелистывала их, перетасовывала, делала пометки. Но основная работа проходила в голове, и это было заметно. Навыки работы с информацией у нее были на уровне аналитика штаба КВ, если не выше. Завораживающее зрелище. Я смотрел, как двигаются ее пальцы, выверенными движениями прикасаясь то к стилу, то к пластиковым листам, то постукивая по поверхности кровати.
  Она мазнула по мне взглядом. Потом Тэа вынырнула из размышлений, и сказала:
  - Мне надо с тобой обсудить кое-что. Это касается архивов, - в ее голосе чувствовалось напряжение, и я решил отодвинуть свои просьбы на более отдаленное время. Архивы важнее.
  Я направился в ванную, чтобы смыть с рук оружейную смазку и запах пороха, и тут меня накрыло. Я даже не успел ничего понять, как меня повело, стена нависла сверху, и я рухнул на пол. Чувство равновесия утверждало, что пол наклонен на тридцать градусов. Меня прошибло холодным потом. Не ожидал, что нарушения имплантов зайдут так далеко. 'И будут прогрессировать так быстро, срать мне в душу'.
  Поднявшись на ноги, и опершись рукой на стену, я с трудом восстановил дыхание. Ноги ощутимо дрожали, подкашиваясь, как после многочасового бега по пересеченной местности.
  Мару, стоявшая рядом и сжимавшая в руках нож, обеспокоенно оглядывала комнату, привлеченная моим внезапным кульбитом на ровном месте. Ее сузившиеся глаза ощупывали меня, и по блеску я понял, что Тэа почувствовала неладное.
  'Лучше рассказать все и сразу, - подумал я, - чем ни хера и постепенно'.
  - Что-то случилось, - не вопросительно, а, скорее, утвердительно произнесла Мару, не торопясь убирать нож. Листы с записями так и остались сложенными в аккуратные стопочки.
  Тэа выглядела получше, но слабость все еще ощущалась в движениях и скорости реакций. Организм быстро восстанавливался после гормонального шока, но затягивать не стоило. Третья часть курса нужна была мне максимум ночью, а это значило, что времени на настройку и активные действия оставалось всего ничего. 'К вечеру'.
  - Случилось, - мрачно кивнул я. Кажется, отпустило. Я дошел до стула, и опустился на него, не выпуская из поля зрения Мару. - Сбой, к такой-то матери, имплантов. Я даже диагностику запустить не могу. Опасаюсь потом уже не встать. Системная ошибка, вероятно. Решается калибровкой и перезапуском. И хорошим нейротехником. Оборудование тут найдется. Но напоминаю - ты хотела рассказать про то, что узнала из архивов отца, - вежливо добавил я, запоздало осознав, что эти слова прозвучали издевкой.
  
  Тэа
  Новости были не очень, если честно. Когда проводишь некоторое время за чтением паршивых для себя новостей, потом любое поганое известие ощущается еще гаже.
  'Как в жидкое дерьмо вляпалась', - подумала Тэа отстраненно. И тут же испугалась. Образ действий и мыслей Тэньши оказался сверхзаразительным.
  - Ничего особенно интересного, - так же вежливо отозвалась Тэа. - Последствия нейрокорректора необратимы, я оказалась генетическим конструктом и экспериментом своего отца, у меня гормональный сбой, как у подростка. В остальном, право, не стоит волноваться.
  Тэа сумела сохранить непроницаемое выражение лица, натянув на него маску вежливой отстраненности. Только пальцы сплетались и подергивались, выдавая нервозность и обеспокоенность. Тэньши откашлялся, явно пораженный услышанным. Он аккуратно предложил рассказать все подробней. Тэа невесело улыбнулась. Махнула рукой, села напротив и рассказала. Про архивы, про эксперименты, про контрольную группу хакеров во время установки защиты Адамом, про Эдисона и нейрокорректор, про свою работу с ним, про свои белые пятна в разуме. Тэньши не перебивал, только вцепился мертвой хваткой в сидение. Даже костяшки пальцев побелели. То ли боялся упасть, то ли просто старался тактильно сохранить связь с реальностью.
  Когда Тэа затронула факты опробования защиты на подопытных хакерах, светлые глаза ее собеседника нехорошо сощурились. Тэа на секунду замолчала, перехватив этот взгляд, и вспомнила, что его напарница была именно хакером. Причем, с какими-то там отклонениями. 'Могла ли она ради мести напихать в Тэньши чего-то такого, что заставит его просить ее о помощи? Могла, конечно. Но зачем? Кажется, она обвиняла во всем 'Мару Лимитед', а не своего напарника'. Тэа припомнила серию разгромных заметок от сетевиков-одиночек, обвинявших ее корпорацию в намеренном причинении вреда. Многие погибли, другие стали инвалидами, часть вообще потеряла личность. Мару вспомнила худую девушку-хакера, о которой думала совсем недавно, когда читала дневники Хирото. Она была как раз той, кого привезли в клинику родственники. Крепкие русские братья были больше похожи на охрану, чем на двоюродную родню, но Тэа тогда проходила практику и изучала последствия воздействия нейростимуляторов инкогнито. И потому не могла наводить справок открыто. В ее задачу входило осмотреть пациентов, записать очевидные и вторичные признаки сетевой чумы, выделить сходные симптомы и набросать схему лечения, если таковая была возможна. Это она и сделала. Все тогда казалось проще и понятней. Тем более, что вылечить последствия прямого удара нейростимулирующих кодов было невозможно.
  В итоге дело замяли, Салли Блэк поглумился над той и другой сторонами еще с месяц, родня получила компенсацию, а одиночки - предложение лечь в закрытую клинику для обследования и нейрокоррекции. Оно предлагалось всем пострадавшим, если те открыто признают себя участниками анонимной программы испытаний. Согласились немногие. Та девушка, оставшаяся в мыслях Тэа, не согласилась. Она вообще не контактировала с окружающим миром полгода. А без ее осмысленного желания и, по сути, присутствия в мире нейрокорректор был бесполезен.
  Тэа видела, что Тэньши силится что-то сказать ей в ответ, но не может подобрать цензурных слов. И предпочла вернуться к его проблеме, чтобы переключить внимание с себя на Тэньши.
  - Давно началось? - с профессиональным интересом осматривая мужчину на стуле, спросила Мару, обходя его по дуге и стараясь не отходить далеко от стен. Тэньши пожал плечами, и выдал краткую версию того, что с ним случилось.
  - Думаешь, шокер так сработал? - в голосе Тэа сквозило явное сомнение. Тэньши поднял на нее взгляд. И Тэа стало ясно, что он так вовсе не думает. Допускает возможность, что встреча с майором ускорила процесс разбалансировки, но истинная причина оставалась тайной. Мару сощурилась, остро жалея об отсутствии под рукой приборов диагностики. 'Не хочет этот варвар говорить о причине выхода из строя своих железок, и не надо. Все равно я увижу все, если доберусь с ним до стола'.
  Тэньши терпеливо ждал вывода Мару. Тэа пошла было на третий круг, но во взгляде КВэшника что-то неуловимо изменилось. И Тэа остановилась.
  - Хорошо. Я попробую что-то с этим сделать. Пары дней, я думаю, будет достаточно, чтобы все тщательно проверить и начать перенастройку. Потребуется оборудование в полном комплекте, свежие микрокоды, доступ к личной сети...
  Она замолчала, не сразу поняв, какой звук исходит от Тэньши. Бросив на него удивленный взгляд, Тэа в замешательстве отступила на шаг. Тэньши смеялся. Очень тихо, уважительно, но все эти спазмы и попытки не заржать в голос именно к тому и вели. Еще немного, и он именно заржет, как жеребец, ставя Тэа в неудобное положение.
  - Два дня - это довольно быстро, - в спокойном голосе Мару прозвучала обида. - Ты должен знать, если действительно служил в кибервойсках, что обычно на полную диагностику отводится неделя. Диагностику без перенастройки и перепрошивки, - добавила она, стараясь сохранить лицо.
   
  10
  Тэньши
  - К вечеру, - Согнав с себя всякую веселость, мрачно сказал я. Смеяться тут было нечему. - Импланты нужны мне к сегодняшнему вечеру.
  'Еще вчера'.
  У меня появилась версия, что отказ системы - вина Фурии. Шокер, даже примененный в затылок или висок, не может пробить физической защиты имплантов. Иначе мы умирали бы от грозы или статического электричества. 'И это случилось раньше, чем состоялась встреча с Вольски'.
  Я кратко рассказал про свои подозрения. Потом последовательно и четко изложил свой разговор с Фурией, состоявшийся на кладбище, отметив блеск неодобрения в глазах Мару. 'Да, о таких вещах нужно предупреждать, здесь моя ошибка. Впрочем, тогда не было времени на всю эту историю'. И добавил:
  - Она часто присылала мне на внутренний стек данных картинки. Изображения, содержавшие закодированные сообщения. Видимо, не только их.
  Глаза Мару немного сузились, и я увидел, как у нее слегка побелели щеки. Тэа слушала внимательно, не прерывая вопросами, и дожидаясь завершения моего доклада.
  - Таким образом, прямых доказательств нет. Но все указывает на то, что Фурия активировала вирус, пересланный мне ранее, - я замолчал на минуту, перебирая в памяти значимые события. - Она взламывала импланты после моей отставки и программной декиберизации. Разумеется, она не нейротехник, но и ломать - не строить. Еще есть серьезное подозрение, что она тесно связана либо с Халифатом, либо с теми, кто стоит за их появлением в Альянсе.
  Я изложил свои предварительные выводы, ощущая глухую злобу, медленно перетекавшую в тяжелую ярость. 'Вопрос доверия'. Мару смотрела на меня, перебирая пальцами листы записей, и делала это автоматически - было заметно, что ее разум занят другим. Мыслями о технических возможностях.
  - Если ты опасаешься не найти здесь оборудования, то не беспокойся, - сказал я, чтобы хоть как-то разбавить поток дерьмовых новостей. - Папа имеет в своей охране очень много имплантированных бойцов, и современное оборудование. Его кабинет набит техникой, как космический шаттл. Они глушат внешнюю сеть, и создали свою систему связи. Может, специалистов им и не хватает...
  'Да, она сейчас - моя единственная возможность. Единственный человек, который не запросит за помощь слишком много. Баш на баш, как говорят русские. Обмен услугами. Такой вот союз взаимопомощи, мать его, получается'.
  - А тебе не кажется, что про связь твоей напарницы с Халифатом стоило бы сказать раньше? - голос у Тэа стал хриплым. - И про оборудование ты уже говорил. Правда, я тогда была не в форме и не могла ответить, но общие черты рассказа про наличие тут техники я помню. Кстати, кто тебя так нежно поприветствовал? - Тэа кивнула, имея в виду мои свежие, уже подживающие царапины и синяки.
  - Раньше как-то момента не нашлось, - спокойно ответил я. Тем более, что это соответствовало реальности. - А эти царапины - мелочь.
  Пришлось рассказать ей и про Арену - как о проведенных боях, показавших и окончательно выявивших проблемы с имплантами, так и о предстоящей серии сражений. То, что они будут скоро, очевидно: вчера немногочисленные зрители рассказали своим братьям о том, как белый отмудохал ниггеров, получил по морде, но ушел с поля сам. Сегодня выставят бойцов посильнее, и гражданских соберется гораздо больше. А еще - третья часть моей договоренности с Папой.
  - Сегодня Папа выставит против меня важную шишку в этом отстойнике, - добавил я. - Это уже дело чести, Тэа, твоей и моей. Нашей общей. И вся штука не только в вознаграждении, а в победе.
  Японское мировоззрение Мару, оказывается, заразно. Я уже говорю, как самурай перед своим сёгуном.
  
  Тэа
  Дождавшись окончания рассказа Тэньши, Тэа не сдержалась, выпустив через ноздри горячий воздух. В этот момент она была похожа на маленького дракончика, которым ее дразнила мать в детстве, когда Тэарин дула щеки или пыхтела от усилий и обиды.
  - Осталось только к вечеру отладить все твои системы. Право, какая мелочь, - светским тоном произнесла она, согласно кивая. - Ну, хорошо хоть не через два часа. Ты это хотел услышать, КВэшник? - последнюю фразу Мару произнесла холодно и зло. - Я только что тебе сказала, что два дня - это сверхбыстро. Чересчур, просто почти так же, как скорость света! - она резко взмахнула обеими руками, словно в каждой из них у нее был зажат пистолет. - Ты меня плохо слушал? Два дня, а не к вечеру. Впрочем, если речь о вечере второго дня...
  В ответ Тэньши отрицательно покачал головой. Тэа ощутила, как ярость застит глаза. Она почти физически ощущала свое дыхание, будто слушая его со стороны. Тэа дышала часто, напряженно, побледнев от злости и тут же чувствуя прилив крови к щекам, запылавшим от гнева.
  'Какой-то варвар диктует ей условия работы! Ему, видите ли, надо. Надо тут и сейчас. Значит, ломать - не строить? Так, да? То есть, какой-то хакер недоделанный, сверхублюдок в белковой кофте, как говорил про людей Адам, наковыряла там какого-то unko[38], а она теперь должна исправить? Как бегать к кому попало, коды снимать, так это мы сами разобрались. Как потом молча ходить на арены, так это мы тоже сами решили. И как вообще мотаться по городу, где уже всех его соратников положили, тут нам тоже советы не нужны, а как перепрошивка...' вслух она этого, разумеется, не сказала, старательно пытаясь взять себя в руки и повторяя, будто мантру, что все ее эмоции - следствие сбоящих гормонов. Тэньши бросил вызов ее профессионализму. Посчитал, что он лучше понимает в том, к чему не имеет никакого отношения. Мысль об этом успокоила Тэа. Если он имел в виду именно это, разумеется. С другой стороны, этот вызов был для Тэа своего рода оскорблением ее навыкам. Действовать по схеме может каждый, а вот перепрыгнуть через голову, не выпав из трусов, как говорили русские, тут уже нужен именно талант. И Тэа закусила губу на секунду. Ей предоставлялась возможность доказать себе, что она не просто поделка ученого Хирото Мару, а личность, отдельный человек, кое-чего добившийся в жизни самостоятельно, а не с помощью папы. Но, все же, не следовало так эмоционально думать. Как будто Тэньши обидел ее лично, не попросив помощи у Тэа со снятием блокировки. И не пригласил на прогулку по городу накануне. 'Тебе уже за тридцать. Возьми себя в руки, дочь самурая, - подумала Тэа. - Ведешь себя, как невоспитанная дикарка'.
  Тэа вздохнула два раза. Зажмурилась. Мысленно посчитала до десяти на немецком. Открыла рот, вперившись совершенно спокойным, почти безмятежным взглядом в лицо Тэньши, и произнесла невыразительным тоном:
  - Хорошо. Я помогу тебе. Собирайся.
  Она отвернулась, поискала в груде одежды хоть что-то, что можно было бы на себя нацепить, чтобы не свистать голой задницей перед местными жителями, и скрипнула зубами от досады.
  - Надеюсь, ты понимаешь, что можешь умереть на столе для настройки, - сказала она, не оборачиваясь. Тэньши утвердительно хмыкнул в ответ. 'Ну, и хорошо. Просто прекрасно', - желчно подумала Тэа, с остервенением натягивая на себя какую-то кофту грубой вязки, с широкой горловиной и обтрепанными манжетами. Она все еще оставалась босой и в трусах. Одежда напоминала те тряпки, которые обычно жертвуют малоимущим или относят в городскую службу утилизации. - Если ты прав, - с неохотой произнесла она, - и у тебя действительно вирус, Папа не просто не запретит нам пользоваться его помещением. Он будет только рад. При условии, что я оставлю ему ключ от этого вируса, разумеется. Но, боюсь, завтра же утром, если не сегодня после арены, нам лучше убраться отсюда подальше. А то местный Папа может решить, что я ценнее ему в качестве карманного лекаря для его солдат, чем в качестве врача для его дочери.
  ------
  [38] говна (яп.)
  
  Тэньши
  Злость, исходящая от Тэа, действовала отрезвляюще, потому что была естественна. Даже у ее непроницаемой маски, скрывавшей чувства, имелись пределы прочности. Я почувствовал, что Мару восприняла задачу настройки имплантов за такой короткий период, как вызов себе. Но вместе с тем, она ощущала всю глубину ответственности. И понимала риск, который возникнет. Мысль о том, что она может просто бояться за меня, оказалась неожиданно приятной. Не помню, когда в последний раз я ощущал подобное. Не уверенность в защите хакера, не поддержку своих ребят, не лживые заверения о помощи от генералов. Простой человеческий страх не за себя, а за другого. И этим другим был теперь я. Роли неожиданно поменялись. Мне понравилось быть тем, за кого боятся. 'Держи карман шире, - отрезвила непрошеная мысль мои надежды, - ее волнует, кто дальше станет с ней возиться. И кто принесет третий ингибитор'.
  Дыхательная гимнастика помогла ей восстановить равновесие. Хотя блеск в глазах оставался все таким же яростным. Я подумал, что эта женщина способна поднять меня со стола даже мертвым, и заставить танцевать без одежды и в состоянии крайнего возбуждения, лишь бы только проверить, все ли импланты работают корректно.
  - Вирус уже деактивировался, - вернулся я мыслью к обсуждаемой теме. - Возможно, остались его бэкапы. Или архивы. Потому советую работать в режиме полной изоляции от сети.
  Взгляд Тэа сделался таким, словно ей пытались диктовать условия работы старшеклассники из клуба юных скаутов. Мол, тетенька, мы лучше знаем, как с вирусами бороться. Надо ссать на руки перед едой и мочиться после секса.
  - Ты меня еще учить будешь моей работе? - Мару высунула голову из ворота кофты. Ее растрепавшаяся от такого обращения прическа делала ее похожей на нахохлившуюся птицу. - И основам безопасности? Ekisupātodearu furi o suru orokana hakkā to baka![39]
  - Если придется, буду, - я наклонился, подцепив пальцами ее брюки, пахнущие стиральным порошком и лавандой. Тэа выхватила их из моих рук, и я снова отвернулся, чтобы соблюсти приличия. Но красивые ноги с четко очерченными мышцами и полоску трусиков было невозможно не заметить даже со сбоящими имплантами. 'Нет, одной прогулкой по Йорку дело не ограничится. Я бы еще пригласил ее в 'Подвал Орка', там, несмотря на безыскусное название, подавали натуральные продукты, а повар готовил блюда из всех кухонь мира. - И напоминать тоже. И если я сдохну на столе - это целиком и полностью мой выбор.
  - Но почему? - Мару оделась и встряхнула головой, приводя в порядок волосы.
  Я вспомнил репортаж Салли Блэка, и кулаки сжались.
  В ушах еще звенели его слова с места расстрела группы солдат. Захлебываясь, упиваясь своей властью, нахождением в центре внимания, этот гадёныш брызгал слюной в камеру и размахивал руками, жестикулируя с монитора. Энергия, брызжущая из этого человечка, вызывала желание прихлопнуть его ладонью, как жирного, усатого таракана. Сраный падальщик и гребаная мразь. Но люди ждут, смотрят, глотают и алчно мастурбируют на каждую секунду таких репортажей. Публика сама готова резать соседа на камеру, брызгая кровью в окуляры дронов, если это привлечет на их замшелый двор великого Салли Блэка. 'Надо было раздавить тебя тогда, в джунглях, пока никто не видит', - подумал я с досадой.
  Еще одна мысль не давала мне покоя. Вольски и его люди были в глухой броне, даже на встрече со мной. Даже тогда, когда раскрыл Стэна и его маскировку. Майор так и вовсе управлял костюмом удаленно, желая обезопасить себя. Вольски догадывался или даже четко знал о происходящем. За много часов до того, как жирный кусок дерьма, Салли Блэк, снял свой ролик о мертвых солдатах. 'Он тебе именно это и сказал, попросив о сотрудничестве с Мару', - остудила мою паранойю следующая мысль.
  - Да потому, что это стало дважды личным делом, - попросту сказал я. - И потому что я тоже очень хочу добраться до того, кто стоит за всем этим балаганом. До того, кто убивал солдат КВ, и до тех, кто охотится на тебя. Если для этого нужно лечь на стол - лягу. Если нужно сдохнуть - сдохну, хотя живым я чувствую себя намного лучше. А для тебя это разве не личное дело?
  Мару пожала плечами.
  - Послушай, мне совершенно неважно, кто и как родился на этот свет, от папы с мамой, или при помощи достижений науки, - сказал я. - И в том, и в другом случае важен только факт рождения - дальше человек отвечает за свои поступки самостоятельно.
   'Был бы человек хороший', как говаривали люди Бориса, по поводу и без. В этот раз я бы с ними согласился.
  'Интересно, каково это - знать, что тебя сделали? - подумал я. Потом вспомнил, что и сколько напихано в меня самого, спасибо КВ. Большинство имплантированных людей можно считать искусственно созданными. В каком-то смысле. И генетические конструкты, с которыми мне довелось сталкиваться по работе, чаще всего оказывались отличными людьми, человечнее многих 'органиков'. Разумеется, те, кто не стрелял в нас. - Наверное, тяжело. Единственный родной человек для нее - ее мать. И та мертва. Тэа очень одиноко, и до озверения грустно, хотя у нее и получается это скрывать. Ей нужна помощь, но она никогда не признается'.
  'Ты бы тоже не признался, - снова встрял внутренний голос, - и сейчас бы не признался, если бы мог обойтись самостоятельно в такие короткие сроки'.
  ------
  [39] Проклятые криворукие хакеры и идиоты, которые мнят себя специалистами! (яп.)
  
  Настройка имплантов
  Тэа
  ― Ты понимаешь, что можешь умереть? Отключение всех имплантов для перенастройки чревато шоком.
  Мару повторила вопрос, давая Тэньши возможность одуматься и отказаться от самоубийства. Она опасалась смерти Тэньши. Беспокоилась, что не справится с задачей, что не сумеет выполнить все должным образом, что навредит еще больше. Тэньши устало привалился к стене рядом с дверью. Покачал головой, сдувая с глаз отросшие пряди светлых волос и ответил:
  ― Без разницы. Если не попытаться, смерть будет такой же отвратительной, только еще и долгой. Ты же знаешь.
  Она знала. Она знала это, как никто иной. Корчившиеся от боли люди на больничных койках. Кустарные установщики имплантов, взломанное оборудование, пускающие слюни хакеры в тюремных боксах, сбрендившие от перегрузки имплантов с черного рынка. Горстки окровавленных контроллеров, выброшенные из тела взрывом микроэлектронных передатчиков вместе с частями органов и мышц. Вскипевшие мозги внутри черепов, обозначенные на снимках густой массой спекшегося жира. Трясущиеся недоумки, утратившие личность и рассудок вместе с отказавшими имплантами в черепе. И такие же психи, гонявшиеся за собственной тенью, только получившие травмы от перегрузки и отключения гормональных имплантов.
  Красивое лицо девушки, темноволосой, с умными глазами и острым подбородком, сидевшей в закрытом боксе одной из частных клиник. Девушка обнимала себя за плечи, углубившись в себя так сильно, что не реагировала больше на внешние раздражители. И только попытки физического контакта вызывали у нее приступы неконтролируемой, звериной агрессии, всегда оканчивающиеся рвотой и истерикой.
  И Тэа, смотревшая на этих людей через толстое стекло, крошечные видеокамеры, пылинками прилипшие к халатам нужных докторов, через снимки на экране и своими глазами, утратившими к тому моменту любую тень эмоций. 'Почему я снова ее вспомнила? - мысленно затормозила она поток картинок перед внутренним взглядом. - Определенно, архивы отца что-то затронули во мне. Только вот, что именно? Я не понимаю. И воспоминания о горстке безумцев постоянно возникают в присутствии Тэньши. Не его ли напарницу я тогда видела? Возможно, возможно. Noroi![40]'
  - Я знаю, - произнесла Тэа одними губами. И толкнула дверь, прежде ударив ладонью в пластину сенсорной панели. Пластина окрасилась алым, двери загудели и защелкали механизмами. Но где-то внутри, и Тэа знала это, уже начались копошения живого человека. Такие места не бывают полностью пусты. Через пару минут встроенный динамик прохрипел что-то на непонятном языке. Тэа ответила. Коротко и резко. И дверь поползла в сторону, впуская их внутрь.
  - Что ты ему сказала? - повернулся к ней Тэньши. Тэа посмотрела на него с удивлением.
  - Сказала, как меня зовут, - ее губы тронула непрошеная улыбка. Тэньши хмыкнул, переступая порог.
  
  Из глубин роскошного комплекса выплыл его хозяин. Он шагнул к Тэа, преградив ей дорогу. Она окинула его беглым взглядом. Высокий, светловолосый до белизны, с заметными залысинами на висках, с темными глазами и длинным тонким носом. Мужчина был похож на выходца из Скандинавии, но вот комплекция немного не соответствовала типажу. Худощавый почти до истощения, он казался моложе своих лет. Тэа заметила следы пластики на лице, но шея и руки оставались соответствующими возрасту. Мужчине было за сорок, и он ничуть не опасался Тэа, видимо, не поверив ее словам.
  - Kuvittelin tämän naisen aivan eri tavalla[41], - произнес он, заметно растягивая гласные и немного гнусавя. - Вы сказали, что вас зовут Тэарин Мару. Это действительно так? - добавил он на стандартном диалекте. Тэа смерила его холодным изучающим взглядом.
  - En edustanyt sinua millään tavalla[42], - произнесла она на его родном языке. Доктор заметно удивился. Он даже шагнул назад, будто отгораживаясь от гостей невидимой силовой стеной. - Да, вы правы, ― тоже перейдя на понятный всем язык, ответила Тэа. ― Нам нужно воспользоваться комплексом рекалибровки имплантов. Могу я узнать ваше имя?
  - Доктор Рейнакалисс, Тито Рейнакалисс, - удивленно произнес он. Затем доктор бросил беглый взгляд на Тэньши. - Значит, это ему требуется помощь?
  Тэа кивнула, устало прикрыв глаза на секунду. Поднять веки оказалось труднее, чем она думала. Доктор Рейнакалисс выудил из глубокого кармана брюк прибор портативного диагноста, щелкнул клавишей и поднес сканер к Тэньши. Развернувшийся экран тут же заполнился чередой помех и цветовых сигналов. Доктор отшатнулся, с ужасом глядя на экран прибора.
  - Полная рассинхронизация, отказ половины жизненно важных имплантов. И это я даже не закончил диагностику! Jos lähetät sen kapseli, se kuolee[43]. Ymmärrätkö tämän?[44] - продолжил он уже на родном языке.
  - Kerro se hänelle[45], ― устало произнесла Тэа. ― И для удобства прошу вас говорить на понятном всем языке, - вежливо попросила она, обходя застывшего с прибором в руках врача. Финский ученый продолжал таращиться на Тэа, не в силах сдвинуться с места. Он простоял так довольно долго. Пока Тэа не подошла к креслу и не окинула взглядом убранные в пазы панели управления. Затем Рейнакалисс высказал мнение о ненормальных людях, готовых умирать мучительно и страшно ради сомнительного удовольствия продолжить службу у Большого Папы. На этот раз Тэньши отыскал его взглядом и так посмотрел на врача, что тот предпочел на время заткнуться и ретироваться обратно в тот угол, из которого выполз.
  Тэа, осмотрев ближайшее рабочее место, сдержанно кивнула. Она уселась в легкое креслице с едва заметным облегчением, и со щелчком выдвинула развернувшиеся лепестки контрольной панели из стойки. Пробежавшись пальцами по загоревшейся огоньками и символами клавиатуре, она бросила взгляд на пленочные мониторы, и потом посмотрела на Тэньши.
  - Раздевайся полностью и залезай, - кивнула Мару на столешницу, в этот момент приветливо распахнувшую зажимы и фиксаторы. С ощутимым металлическим клацаньем.
  - Ваша личность подтверждена, госпожа Мару, - возникший за плечом Тэа доктор сильно испугал ее своей бесшумной походкой, - но хочу отметить, что разрешения на пребывание здесь вам никто не давал. И если вы так уверены, что это необходимо, то вы так же должны знать, что наладка всех систем не производится одномоментно. Можно потерять импланты. И время. Это - не считая ресурсов вычислительных мощностей, электричества...
  Тэа повернула к нему голову. Посмотрела в глаза, и сказала, будто подводя черту под приговором:
  - Я могу оставить вам в памяти прибора препарированный вирус, наличие которого я подозреваю в имплантах этого человека. Думаю, если он где-то подхватил его, это возможно и в отношении ваших бойцов, доктор. И Большой Папа придет за помощью именно к вам. Случись ему потерять нескольких людей после вылазки в город. А могу и не оставлять. Выбор за вами, мистер Рейнакалисс.
  Тито умолк. Жадная алчность ученого, которым он был когда-то, боролась внутри с опытом. Из последнего следовало, что сейчас Мару превратит сильного бойца Папы в фарш средней прожарки прямо на глазах Рейнакалисса. Но ее личность подтверждена. И у нее стоит почти полный доступ на всю территорию Гарлема, исключая оружейную и некоторые места личного пребывания Папы. В том числе ритуальные алтари. Продукция 'Мару' была почти везде. Компании доверяли, ее приборы и импланты считались лучшими, как в степенях защиты, так и в долгосрочности использования. Тито Рейнакалисс прекрасно понимал, что он может сделать. Может сейчас uperetsya rogom, как говорят русские, и отправить Мару наверх, за разрешением и подтверждением. И она вернется с ними. Почти наверняка. Тогда у Тито не останется шанса получить козырь для Хозяина. Информация, оставленная Мару, может быть придержана до лучших времен. Скорее всего, хитрая мелкая сучка заблокирует копирование данных, и Тито не удастся извлечь их на носитель. Да и вообще когда-либо выковырять из данного устройства наладки. Удача еще будет, если удастся перебросить на остальные приборы, чтобы в случае чего не создавать очередь из бойцов Папы.
  - Hyvin[46]. Делайте свою работу, - глядя только на Тэньши, произнес он и заметил, как мужчина расслабился. У Тито Рейнакалисса возникло нехорошее подозрение, что он только что избежал больших неприятностей. И, возможно, членовредительства.
  [40] Проклятье! (яп.)
  [41] Я не так ее себе представлял (финск.)
  [42] А я вас никак не представляла (финск.)
  [43] Если вы отправите его в капсулу, он умрет (финск.)
  [44] Вы это понимаете? (финск.)
  [45] Скажите это ему (финск.)
  [46] Хорошо (финск.)
  
  
  Тэньши
  Я мрачно смотрел на доктора Рейнакалисса, когда тот навел на меня диагност, и отшатнулся, словно средневековый врач от зачумленного. Или прокаженного. 'А то я, блядь, не знаю, что у меня плавно отказывает все, что может отказать'.
  Но реакция этого гребаного финна заставила задуматься. Как и отсутствие персонала в комплексе в принципе. Те врачи, что латали Тэа, были честными хирургами, но вряд ли обладали высоким рангом в местной иерархии. Куда же делись все остальные? Прямая связь с нераспознанным вовремя энцефалитом у дочери Папы напрашивалась сама собой - чистка виновных могла продвинуть наверх подобных Рейнакалиссу. Не хватавших звезд с неба, но и не высовывавшихся. Делавших свое дело, и боящихся Папы до дрожи в коленях.
  И сейчас финн был напуган до чертиков, потому что не знал, что делать. С одной стороны, отказать гостье своего хозяина - это опасно. Но и предоставлять Мару доступ к сложной дорогой технике просто так не следует. За это могут наказать. Оказавшись меж двух огней, доктор запаниковал, и решил выбрать меньшее зло.
  Я не знал финского, но догадывался о смысле спора между Тэа и доктором. Последний не хотел ответственности за мою гибель на столе, и вообще желал остаться чистым, белым и, мать его, пушистым. 'Muzhik, это нереально. В текущей обстановке единственное, что можно желать - чтобы тебя не забрызгало слишком сильно, и воняло потом не очень мерзко. О чистоте и красоте образа речи вообще не идет'.
  Оскорбительную интонацию фразы, высказанной в мой адрес, я тоже заметил сразу. Достаточно было поймать его взгляд и сдвинуть брови, рассчитывая короткий бросок через стол, и переломы двух коленных чашечек доктора. Рейнакалисс сдулся сразу. Потрясающее чувство опасности и одновременно с тем столь характерная для высокообразованных людей самоуверенность. И вера в то, что сокрытие истинных мыслей за малоизвестным языком, редко загружаемым в память переводчика, будет работать всегда. 'Как он вообще выжил-то в Гарлеме?'
  - Раздевайся полностью и залезай, - обратилась ко мне Тэа, и указала кивком на растопырившую захваты поверхность операционного стола. Пришлось сбросить все тряпки, включая белье. Я забрался на прохладную поверхность, ощущая, как она почти моментально нагревается до температуры тела. Помнится, эти столы были универсальными, и легко превращались из настроечного комплекса в рабочее место патологоанатома или трансплантолога. Достаточно переключить режим. Но я не боялся ошибки со стороны Тэа.
  Ее руки двигались уверенно, она приноравливалась к незнакомой аппаратуре почти моментально. Финн, жадно следивший за ее манипуляциями, мне, чем дальше, тем сильнее не нравился. Чувствовалось в нем что-то такое, мелкое и крысиное, что ли. Мару, конечно, пообещала ему оставить в подарок инактивный вирус Фурии, но это тоже прозвучало наполовину угрожающе. Она умела разговаривать с подобными Рейнакалиссу людьми, стоит признать. Хотя мне и казалось, что гораздо убедительнее выглядит угроза действием. Или уверенность в том, что действие последует.
  - Делайте свою работу, - махнул, наконец, рукой Рейнакалисс, когда жадность уравновесилась благоразумием. Я расслабил напряженные мышцы. Все это время я был готов покинуть стол, и пару раз приложить доктора об кожух прибора. Даже с полудохлыми имплантами это не представляло сложности.
  Он это заметил, и, возможно, это тоже повлияло на решение.
  Захваты сыто щелкнули и мягко, но надежно обхватили мое тело, фиксируя его на столе. Ленты, вылетевшие из стола, оплели меня. Кожу начало покалывать слабыми разрядами - комплекс запустил сканирование. Я ощущал электронные прикосновения к моим имплантам, воспринимавшиеся мозгом как слабая щекотка в голове и теле. Даже в тех местах, где никогда не проводились операции по улучшению.
  Дождавшись, пока финн покинет окрестности, ругаясь на родном наречии, я перевел взгляд на Мару. Она задумчиво постукивала ногтем указательного пальца по верхней губе, размышляя о чем-то.
  - Anata wa totemo utsukushī[47], - хрипло сказал я, чувствуя, как по позвоночнику пробирается холодок от невральной анестезии. Мару решила отключить меня полностью, но начала с периферии. Я действительно подразумевал то, что подразумевал. Может, неправильно подобрал слово, но мне действительно хотелось сказать Тэа перед тем, как я отрублюсь, хотя бы пару слов. Вероятность очнуться снова была высокой, разумеется. Но кто знает. Не хотелось бы сдохнуть, нахрен, не сказав этого. Криво, косо, уже заплетающимся языком, но сказать. - Desu...
  Мару вздрогнула, и в ее глазах промелькнуло удивление. 'Не беспокойся, - хотел сказать я, но язык уже отнялся, как и голосовые связки. - Вот же...'
  Меня срубило моментально, едва система погасила основные импланты.
  -----
  [47] Ты очень красивая (яп.)
  
  Тэа
  С момента отключения сознания Тэньши до его возвращения в мир живых прошло ровно три часа, сорок две минуты и пятнадцать секунд. И все это время он был технически мертв. Аппаратура поддерживала жизнь в теле, полностью находящимся во власти Мару.
  Тэа не могла приступить к работе долгие две минуты. Руки внезапно задрожали, пальцы соскользнули с клавиш, и Мару окаменела в своем кресле. Можно было, конечно, позвать местного управителя всей этой техникой, но... Но Тэа понимала, что ему придется долго объяснять, что и в какой последовательности нужно включить в теле Тэньши. И этого времени у Тэа не было. Даже если представить, что Тито выполнит все ее инструкции неукоснительно, то киберсолдат, отключенный от имплантов, и так подвергается шоку. А если его вернуть обратно, в тело, напичканное не работающей аппаратурой, то последствия этого маневра будут непредсказуемыми. В лучшем случае Тэньши просто очнется. В худшем - он мертв уже две минуты. И у Тэа осталось всего три или четыре, чтобы сделать хоть что-то.
  Она не молилась с пяти лет. Да и тот пантеон, который был у японцев, казался ей страшнее любых неприятностей. Мать, вроде бы, учила ее католическим молитвам и даже подарила маленький крестик, но все личные вещи Тэа, включая и крестик, пропали в тот же день, когда ее забрал к себе отец.
  - Inai ima, shite kudasai![48], - шепотом сказала она, обращаясь к кому-то, кого даже не представляла. Возможно, и к самой себе и своему телу. Пальцы скрючило от судороги, когда Тэа усилием воли заставила их не дрожать над управляющими иконками состояния Тэньши. Еще один рывок, и указательный палец на правой руке вдавил активационную клавишу диагностики.
  Над телом киберсолдата раскрылся сияющий купол, медленно поползший вниз и накрывший его целиком. Внутри купола зажужжало и заскреблось множество тончайших игл, проводков и полых жгутиков. Часть из них должна взять на себя поддержку жизнедеятельности солдата, другая - добраться до имплантов и проникнуть под миелиновую оболочку для сканирования мельчайших устройств.
  Тэа медленно, но верно возвращала уверенность в своих силах. Страх, сковавший тело, отступил, едва руки вспомнили привычные действия. И дела шли довольно неплохо почти час.
  Система вывела на экраны собранные данные. И Тэа похолодела вторично. Разобраться в мешанине вмешательств оказалось так же сложно, как собрать части тела после взрыва дезинтегратора. Одно накладывалось на другое, части кодировок болтались рваными хвостами, обкусанные в середине или с двух сторон. Электронные подписи компании 'Мару Лимитед' стерлись у некоторых имплантов начисто, и организм не воспринимал их вообще. Другие конфликтовали с угасшими имплантами, постепенно накапливая ошибки в кодировке и запуская цепной процесс у третьих устройств. И где-то в этой еретической какофонии скрывался вирус, продолжавший свою работу. Или то, что от него осталось. Тэа понимала, что ни один хакер не станет оставлять в теле то, что нельзя будет запустить вторично. На всякий случай. Если такие умненькие девочки, как Тэа, все же смогут выколупать вирус из имплантов. Значит, придется поискать и другие болячки.
  Хуже всего было с глазами. За ними следовали надпочечники и стимулятор сердечной мышцы, вкупе с контроллером перегрузки. Регулировка половых гормонов заставила Тэа удивленно поднять брови. Это было настолько неожиданно, что она на несколько секунд впала в ступор.
  - Tvoyu mat, - изумилась Тэа, глядя на результаты. Руки уже двигались над сенсорами управления, выискивая то, с чего можно было бы хоть начать исправления. На эту процедуру ушел весь следующий час. Их прошло уже почти три, а Тэньши даже не начал получать новые пакеты обновлений. Существование на искусственной поддержке жизни было, разумеется, лучше, чем лежать посреди поля боя с вывороченными кишками, пока над тобой колдует какой-то врач-самоубийца. Лучше - не значит хорошо.
  У Тэа начал дергаться левый глаз. Боль, ввинтившись в левый висок, вышибла из глаз непрошеные слезы. Тэа чуть слышно застонала. Мигрень, разрастаясь в черепе, как болевой комок, заполоняла голову. Перед глазами потемнело, дыхание участилось, но Мару всматривалась в показания на экранах, лишь увеличив шрифт и снизив их яркость.
  Почти через два часа Тэа нашла исходную ошибку, постоянно смахивая набегающие слезы тыльной стороной ладони. Голова уже болела так, что хотелось отрубить ее. И когда она, перепроверив результаты поиска в пятый раз, все же запустила программу исправлений, она почувствовала невероятное облегчение. Откинувшись на невысокую спинку стула, Тэа прикрыла глаза, слушая мерный гул приборов под колпаком, накрывшим Тэньши. Остатки отработавшего вируса удалось стереть без проблем. Отыскать хитро спрятанные коды, должные еще пару раз сотворить подобное с имплантами солдата, пришлось выискивать очень долго.
  Первичный, пробный запуск программы вывел на экраны информацию о недопустимости вмешательства в оборудование 'Мару', приостановив процесс.
  - Да где вы раньше-то были, - внезапно разозлилась Тэа, прожигая буквы на экране взглядом. - Я сама - Мару, мне виднее.
  Запросив генетическую идентификацию из общей базы данных, Тэа замерла. Существовал шанс, что база была взломана хакерами Папы, и не имеет постоянного подключения к сети. Тогда она не обновлялась, но для Тэа это не играло роли. Ее проба генокода была там уже много лет. А если база окажется взломана хорошим хакером, оставившим частичное подключение к сети? Этим Тэа выдаст свое местоположение. Сигнал отследят, ее найдут и уничтожат. Стоит ли Тэньши такого риска?
  'А если его не будет, ты все равно умрешь', - возник в голове ее же голос, циничный и какой-то неуверенный. Тэа опустила палец в ложбинку идентификатора. Короткий укол, и микрослот втянулся обратно в чрево машины. Экраны затянуло сизой пленкой, исчезнувшей тогда, когда ее личность подтвердилась именно для использования программ перенастройки имплантов. Рейнакалисс уже подтверждал ее личность на входе, большего вреда не будет. Наверное.
  Тэа испытала короткий стремительный подъем. Ликование, свободу и уверенность в своих силах. Ее улыбка, появившаяся на губах, была холодной и недолгой.
  Да, ей пришлось пойти по долгому пути. Сначала вычистить весь скопившийся мусор, ювелирно отделяя его от исходных настроек, а уже только затем снова запустить сканирование и программу рекалибровки. На это ушло оставшееся время. Тэа даже не замечала, что все это время не меняла позы и почти не двигалась. Она не замечала Тито, то и дело скользящего за спиной и пытавшегося подглядеть хоть что-то. Экраны доступа являлись защищенными от сторонних взглядов особым напылением, позволявшим иметь доступ к данным только оператору, и Тэа не обращала внимания на доктора за спиной.
  На последнем этапе включились помпы, закачавшие в тело Тэньши растворы, выводящие токсины. В легкие начал поступать воздух с повышенным содержанием кислорода, насыщая клетки органов.
  Прошло уже три часа тридцать минут, когда Тэа дала команду на активацию имплантов. Машина выдала подтверждение, и процесс пошел.
  Остановившись почти сразу на десяти процентах выполнения. Тэа уперлась в столбцы данных взглядом, подавшись вперед и лихорадочно выискивая свою ошибку. Для того, чтобы снова запустить программу поддержания жизни требовалось повторить множество команд. И снова погасить импланты, которые уже получили команду на активацию. Система выдавала ошибку всякий раз, когда Тэа пыталась ее активировать. Тэньши не желал возвращаться.
  - Ikagen ni shite, gankona orokana tenshi![49] - Тэа снова и снова боролась с машиной, пока время в углу экрана отсчитывало минуты смерти пациента. Тэа начало трясти, перед глазами все стало внезапно размытым от слез, но она лишь быстро смаргивала их, не отвлекаясь от работы. В носу защипало, Тэа не замечала, что плачет уже по-настоящему, короткими резкими вдохами вбирая в легкие воздух. - Sugu ni modotte kite kudasai! Anata wa totemo kantan ni hanareru koto wa dekimasen[50].
  Три часа, сорок одна минута, двадцать секунд. Сканер диагноста попытался выдать предупреждение о смерти мозга пациента, но Тэа лишь зло отмахнулась от него, со злостью смахнув с экрана одним движением. Тэа снова пробежалась взглядом по столбикам и таблицам, как одержимая, высматривая ошибки. Три часа, сорок одна минута, пятьдесят секунд...
  И незначительная, крошечная отметка об отсутствии подтверждения на активацию одного из зрительных контроллеров, затерявшаяся в самом углу экрана, почти незаметная и некритичная, на взгляд программы рекалибровки, но явно связанная с общей системой перезапуска.
  Все, что делали 'Мару', должно было либо работать синхронно, либо никак.
  Три часа, сорок две минуты ровно. И Тэа ввела длинную последовательность кода подтверждения активации забарахлившей крошки-контроллера. Программа запустилась сама, начав включение имплантов в нужной последовательности. Купол медленно пополз вверх, отсоединяя от Тэньши иглы, тросики, насосы и множество щупалец капельниц.
  Три часа, сорок две минуты, пятнадцать секунд, и Тэньши открыл глаза, уставившись на яркую лампу перед собой. Тэа сидела тихо-тихо, украдкой подтирая мокрые дорожки слез на лице. Она чувствовала ошеломляющее опустошение и столь же огромное удовлетворение от своей работы. Мигрень отступила, оставив звенящую пустоту в голове.
  - Buenos días, - произнес Тэньши ровным тоном, только немного хрипловатым после долгого сна. Тэа облегченно прикрыла глаза. Всего на пару секунд, но эти секунды показались ей свинцовой тяжестью, упавшей на плечи толстым одеялом. Если бы она могла двигаться, то просто соскользнула бы с кресла под стол, так и оставшись там.
  [48] Пожалуйста, только не сейчас (яп.)
  [49] Давай же, не вздумай умирать, упрямый глупый ангел! (яп.)
  [50] Немедленно вернись обратно! Ты не можешь уйти просто так (яп.).
  
  
  Тэньши
  Сознание вернулось ко мне постепенно. Не рывком аварийного включения всех имплантов, выдергивающих тебя из забытья, как удар пневматическим молотом по голове. И не медленным всплыванием из наркотического или алкогольного бреда. Когда реальность зыбко колышется, и ты не уверен, что проснулся полностью, даже если тебя грозятся разобрать на органы, потому что всю наличку ты оставил в бесчисленных барах.
  Нет, сейчас это напоминало пробуждение от долгого здорового сна, принесшего отдых телу, и, мать его так, мир душе. Диагностика промелькнула за долю секунды, мигнув зеленоватыми вспышками на периферии зрения. Я мигнул несколько раз, и даже не стал прищуриваться, хотя смотрел прямо на бестеневой светильник яркостью в несколько тысяч люмен. Поляризация превратила яркую лампу в идеально черный круг, окруженный легким гало. Я и не знал, что мои импланты могут такое. 'Надо же, так это железо должно было так работать? Что же мне-то не сказали'.
  Подвигав руками и ногами, я обнаружил, что путы-фиксаторы больше не держат меня, и не смог совладать с инстинктом, ощупав голый пах. Там все было в полном порядке. Стол стал холодным. Наполнявшее его электричество ушло. Осталась только металлокерамика с проводящими нитями. 'Как и солдат КВ - просто человек с вставленными в разные места имплантами'.
  Не просто. Недостаточно впихнуть все это железо, синтетику, биоорганику и нанотехнологии в полости тела, нажать на кнопку и отправить в бой. Иначе войны напоминали бы столкновение двух легионов ваххабитов, только одни под черно-зеленым знаменем, а другие - под разноцветным. Или белым.
  Я слышал биение пульса рядом. Оно перекрывалось тончайшим пением блоков питания и процессоров электроники, работающей на границе спящего режима. Тэа.
  'Сколько прошло времени?'
  Немного. Всего несколько часов, приблизивших вечерний показательный бой и получение последней части комплексного лекарства для Тэа. 'Все это время ты дрых, как сука, а она работала', - напомнил я себе, и повернул голову. Поляризация исчезла, и я смог рассмотреть Мару.
  Она выглядела неплохо. Для женщины, чьи гормоны сошли с ума, пережив действие 'жала' и нейтрализатора. Для нейрокорректора, занимавшегося несколько часов настройкой и перепрошивкой военных имплантов. Но она все-таки Мару. И знает о модификациях и улучшениях организма больше, чем я о маскировке на местности и искусстве допроса. 'Она зверски устала, - с сочувствием подумал я, прорываясь сквозь яркость цветов и режимов оживающих глаз. Взгляд же Тэа был направлен внутрь, и она, казалось, даже не обратила внимания на поворот моей головы. - Но держится молодцом. Потрясающая женщина'.
  - Buenos días[51], - почему-то на испанском сказал я. Финского я не знал, а японский казался неподходящим к моменту. Мару не оценит моего произношения и искаженной уличной грамматики.
  - I tebe ne hvorat', - хрипло ответила Тэа, откашлявшись и поморщившись. Покрасневшие глаза и потускневшая кожа делали ее вид болезненным. Чуть припухший нос. 'Она что, плакала?'
  Я медленно согнул поясницу, привставая на столе. Потом спустил ноги вниз, прислушиваясь к ощущениям. Пока что наличие имплантов не осознавалось вообще. Гормональный баланс казался неприкосновенным и совершенно естественным. 'И если плакала, то, черт возьми, по какому поводу?'
  Тэа медленно сфокусировала взгляд на мне, вынырнув из погружения в себя. Мне показалось, что не полностью. И часть ее по-прежнему осталась где-то там, в воспоминаниях или медитации. Взгляд стал живее и переместился чуть ниже моего живота. Пол под босыми ступнями стал холоднее.
  - Спасибо, что доверяете свои импланты 'Мару Лимитед'. Мы высоко ценим оказанное нам доверие, - склонив голову, произнесла Тэа голосом угодливого сотрудника корпорации, вложив в эту фразу столько иронии, сколько было возможно. - В тебе нашлось столько мусора, - огорошила она меня следующей фразой, но я быстро сообразил, что это относилось к имплантам. 'Это смотря что считать мусором'. Она с трудом распрямила спину, затекшую от неподвижного сидения на легком креслице оператора, и привычным движением погасила пленочные экраны. Этот жест явно принадлежал прежней Тэа, любившей свою работу и сейчас вспомнившую о ней. Что наверняка не добавило ей жизнерадостности. - КВ и их криворукие техники. Гражданские специалисты, - тут лицо Мару слегка исказилось в кратковременной гримасе недовольства, - блокировавшие импланты. Какой-то отмороженный на верхнюю часть тела и голову хакер, выдиравший защиту кусками, - Тэа блеснула глазами, показывая, что говорит о Фурии, и явно не в восторге от ее методов, - и, наконец, еще раз КВ, накатившие поверх кривые полномочия с кодами доступа. До сих пор не могу сказать, кто нагадил сильнее. Может, все вместе. Но они умудрились вывести из строя то, что ломаться не должно. В принципе. Gakureki no hikui rokudenashi[52].
  Мару перечислила все этапы моих жизненных пертурбаций за последние годы, не ошибившись, и дав краткую язвительную характеристику всем ее участникам. Она тактично умолчала только о том, что все это время я жил с едва дышащими имплантами, и использовал их на vsy katushku. Рискуя каждый день нарваться на отказ системы. 'И на том спасибо'.
  - Kokoroyori kansha itashimasu[53], - вежливо наклонил голову я, моментально вспомнив форму благодарности.
  - Dōitashimashite[54], - отмахнулась Тэа. - Одевайся. Здесь довольно прохладно, - тактично напомнила мне Тэа.
  Я качнулся на пятках, прислушиваясь к себе. Ничего особенного не чувствовалось. Да, было снова приятно не задумываться об управлении телом и поправках на разладившиеся мышцы при движении. Обновленные прошивки глаз радовали расширенным спектром и четкостью. Я видел каждую чешуйку кожи на лбу Мару, пока не убрал увеличение. Да, теперь можно обойтись и без ноктолинз. На этом пока все. Но сколько сюрпризов могли появиться позже, с активацией всех систем, сказать было сложно. Я прошел мимо Тэа, даже не пытаясь стыдливо прикрываться руками. Стыдливость мне отбили в служебке, а переживать насчет размеров я бросил где-то в пятнадцать лет. После того, как начал пользоваться членом в полную силу.
  -----
  [51] Доброе утро (исп.)
  [52] Недоучившиеся ублюдки (яп.)
  [53] Я благодарю вас от всего сердца (яп.)
  [54] Пожалуйста (яп.)
  
  Разговор с Фурией
  Тэньши
  Внутри выбранного хакером под свое убежище производственного здания царил беспорядок. Пройдя по замусоренному полу со светлыми пятнами бетона на месте демонтированного много лет назад оборудования, я просканировал пустое пространство. Сейчас, с обновленными прошивками и работающими в едином ритме имплантами, стало ясно, чего я был лишен. Так, наверное, чувствует себя человек, которого держали несколько лет в камере сенсорной депривации, скармливая только видеосигнал хренового качества и пропущенные через сломанные аудиофильтры звуки, а потом вынули из загаженной воды, обмыли, почистили, и выпустили на улицу в разгар дня Святого Патрика. Можно было различить даже пульсацию энергетических импульсов в энерговодах и биение электронного пульса камер наблюдения. По ним я и понял, куда идти.
  Слепо следовать инструкциям, полученным от Фурии, я не собирался. Разговор с Тэарин расставил по местам все, что следовало понять уже давно. Со сбойными имплантами она провозилась очень долго, и, судя по всему, истратила весь запас японских ругательств. Логи, оставшиеся в стеке, свидетельствовали: меня перезапускали восемь раз. Два сообщения о смерти мозга горели фиолетовыми литерами, до сих пор вызывая ощущение холода в животе. Но я выжил. И понимал, почему вид у Мару после настройки был такой, словно она бежала марафон, отстреливаясь от киборгов. А выдыхаемое ею пламя праведного гнева воспламеняло. 'Спасибо тебе, Тэа. То, что ты сделала, иначе как волшебством, не назовешь. Я тебе очень благодарен. И должен'.
  Все тонко светящиеся нити от камер и более массивных устройств сходились в один жгут, и ныряли вниз. 'В подвал', - я коснулся перил лестницы, ржавых и облезших, и заметил свежие царапины. Недавно здесь проходили люди, и кто-то задел металл инструментом. От моих шагов ступени завибрировали.
  
  Фурия
  В этот раз отключение далось ей гораздо тяжелее обычного. Саркофаг, конечно, обеспечивал жизнеобеспечение и позволял не думать о теле вообще, но требовал за это очень много. Взамен бесперебойного подключения и погружения в сеть он забирал силы. С трудом перевалившись через мягкую обивку бортика емкости с универсальным гелем, хакер долго пыталась отдышаться. Остатки вязкой жидкости покидали легкие с хриплым кашлем, сгустками падая на решетчатый пол и просачиваясь через него ниже. Софья чувствовала себя туберкулезником в терминальной стадии, содрогаясь от приступов и выхаркивая чертов гель. 'Мать твою, как же хреново'.
  Но системы слежения засекли Суку. И настроенный менеджер событий мягко прервал подключение, оставив линки плавиться от переполняющих их потоков данных. Есть вещи важнее работы, пусть даже она - любимая и единственная. 'Поздно засекли, - Фурия переборола желание лечь обратно в гель, коснувшись затылком керамической пластины, и провалиться в родную сеть. - Нахрен, он как будто соткался из ниоткуда на лестнице. Времени нет ни хера'.
  Приказав контроллерам двери промурыжить Суку хотя бы четверть часа, она, спотыкаясь, добралась до душевой кабинки, оставляя за собой влажный след. Как какой-нибудь гигантский слизень из фантастического голофильма. Струи воды ударили ледяными копьями, сдирая с кожи остатки умного геля. Софья мрачно взглянула на себя в зеркало, отмечая болезненный внешний вид и дряблую кожу. Мокрые волосы свисали паклей, добавляя дерьма в душу хакера. 'Мне стало хуже', - отметила она, не испытав при этом особых эмоций. Хакеры относились к телу, как к неизбежному балласту, но старались заботиться о нем, чтобы не сдохнуть раньше времени - перенос сознания в сеть пока оставался фантастикой. И то, что Софья перестала обращать внимание на внешний вид, было хреновым признаком.
  Да. Но гораздо хуже было то, что Сука, ее гребаный Ангел, явился слишком рано. Или - слишком поздно, смотря как на это взглянуть. Дядя перестал выходить на связь, а Новая Земля сейчас напоминала кадры военной хроники сорокалетней давности. 'Ну и khui с тобой, - подумала Фурия, дожидаясь, пока поток горячего воздуха, бьющего снизу, высушит капли влаги, стекающие по ногам и животу. - Дядюшка, ты вывернешься. Как всегда. Сколько лет уже выворачивался'. Но тяжелее было другое. Якудза и Триады тоже молчали, как воды в рот набравши. 'А вот это уже пахнет zhopoi'.
  Мысли текли спокойно, и эмоции казались яркими вспышками за толстой прозрачной стеной. Софья резко сдернула с вешалки синее платье, и натянула его через голову, морщась и тихо матерясь от неприятного ощущения прикосновений ткани к раздраженной коже.
  
  Тэньши
  Внутренняя дверь в убежище вздрогнула и тихо просела внутрь на подвесах. Створка, больше подходящая для банковского хранилища, медленно уходила вглубь и в сторону, издавая только тонкое гудение мощных приводов. На Черном рынке такого не купишь, следовательно, конструкция заказная, и установлена задолго до начала текущих событий. Еще до того, как Фурия послала меня следить за Мексиканцем. Примерно во время сложностей у Кимуро-сана, когда Итиро получил ожоги. Значило ли это, что Софья с самого начала находилась в обойме проекта Халифата? Мару еще ничего не подозревала, управляя корпорацией и занимаясь любимой нейротехникой, а Фурия уже начала подготовку к грядущей буре. С чего умный хакер стартует подобного рода проект? Правильно. С подготовки надежного убежища с независимой энергоустановкой и множеством каналов подключения к сети.
  Это укладывалось в имевшиеся у меня данные, и подтверждало выводы. Предыдущие телодвижения и переезды были отвлекающим маневром, чтобы я не сразу заметил опустевшее логово Фурии.
  'Блядь такая, ты сыграла мной и Мару втемную, - подумал я, ожидая мягкого удара нейрохимии по мозгам, после которого эмоции тихо растворятся и перестанут давить на голову. Но вместо этого ощутил только легкую отстраненность, как после дзен-медитации. Переживания никуда не делись, они остались со мной, и в любой момент можно было как погрузиться в них, так и освободиться от чувств. - Хорошо. Ты хотела разговора. И ты его получишь'.
  
  - Здравствуй, Ангел, - услышал я, едва войдя в большое гулкое помещение, заставленное стойками с оборудованием и аппаратурой. Две черные туши, напоминавшие больничные барокамеры, тихо гудели вентиляторами и насосами, сияя на слое восприятия энергетических сигналов, как окруженные скопищем звезд черные дыры. Видимо, это и были саркофаги, про которые упоминала Софья. Она встретила меня, сидя в кресле, и теребя подол новенького платья, переливавшегося сдержанными оттенками синего.
  - Тэньши, - ответил ей я, ощущая, как оживают встроенные в стены и висящие под потолком следящие и охранные устройства.
  У меня был выбор.
  Позволить Софье убаюкать меня разговором, выстраивая стратегию защиты и оправдывая свои действия. По предыдущему разговору можно было представить, в каком направлении она будет двигаться при беседе, напирая на эмоции и взывая к чувствам. Возможно, она подтвердит часть выводов, но от большинства открестится напрочь. И вместо того, чтобы получить ответы, я получу hernyu в соусе из розовых соплей.
  Либо же поставить точку в самом начале дискуссии, и получать информацию в том виде и объеме, что нужен мне.
  Фурия могла ждать вспышки ярости с моей стороны, каких-то обвинений в свой адрес, попытки надавить на ее чувства. Она не знала меня и моих возможностей, не понимала разницы между моей гражданской и военной версиями поведения. И рассуждала с позиций имеющегося у нее представления обо мне. Идеального образа, имеющего мало общего с реальностью.
  Ракетные пули из 'бульдога' дымными хвостами рассекли воздух. Пластиковые, металлические и керамические осколки дождем посыпались вниз из-под потолочных балок и со стен. Бронированные коробки турелей раскрылись как раз вовремя - тупая автоматика учуяла угрозу, и отреагировала единственно возможным для нее образом.
  Побледневшая Фурия вцепилась трясущимися пальцами в обивку кресла. Я даже отсюда, с расстояния пятнадцати футов, слышал, как скрипит натуральная кожа. И перевел короткий ствол на нее, совместив линию прицела с серединой ее лба. Заполошные от неожиданной стрельбы глаза Софьи наполнились слезами, и она едва слышно всхлипнула.
  - Теперь можно поговорить, без свидетелей и внезапно сработавшей системы безопасности, - сказал я, опуская ствол вниз. В барабане оставалось еще четыре ракеты. - Мне нужны ответы на вопросы. Чем четче и яснее ты мне на них ответишь, тем целее останется это помещение.
  Софья бросила взгляд на черные блестящие туши саркофагов, и коротко кивнула. По ее опустошенному лицу было заметно, что все ее заготовки пошли po pizde. И это выбило ее из колеи, ввергнув в прострацию.
  - Начнем с Мексиканца, - я подошел к стоящему напротив Фурии креслу, и замерил расстояние между двумя предметами мебели. Десять футов, три дюйма. 'Ее гаптофобия обостряется. У меня мало времени'. - Давай я расскажу, как было дело, а ты поправишь меня, если я ошибаюсь.
  Софья шевельнула побелевшими губами, но заговорить ей удалось только со второй попытки:
  - С... С-сука, зачем? Я же люблю тебя...
  Еще одна ракета ушла в полет, и запертый саркофаг взорвался, расплескав свое склизкое содержимое по решетчатому полу. Затрещали разряды энергии, и освещение мигнуло, переходя на резервные цепи. В воздухе разливался четкий запах паленой органики, и Софья прижала руки ко рту. Ее лицо приобрело отчетливый зеленоватый оттенок, и хакера едва не стошнило.
  - Еще одно слово про любовь - и вторая установка присоединится к первой, - сказал я. Голос звучал спокойно, и размеренно, как будто я находился на стрельбище и только что поразил очередную мишень. Рассудив, что открытый и похожий на увеличенную искусственную матку саркофаг принадлежит Софье, я выбрал целью именно второй. Чтобы показать серьезность происходящего, и протолкнуть информацию между завихрений в ее вывернутых мозгах. 'Неужели у Юдина не нашлось денег или влияния, чтобы обратиться в свое время в 'UHS Corporation'? Да он за неделю тратил больше. Нет, у этих чокнутых русских все через жопу. Зная Фурию, она могла и сбежать от лечения'. - Мексиканец. Киборг производства 'Мару Лимитед', подозрительно умный и действующий почти осмысленно. Уничтожение цели - и отход, а не мясорубка с полицейским спецназом. Никакого внимания к свидетелям... Твоих рук дело?
  В памяти всплыл отрывок из рассказа Тэа. Момент, когда один из напавших киборгов толкнул мощный дрон на Мару, заставив вывалиться в окно и человека, и машину. Могла ли Софья лично управлять движениями киборга? Вполне. И теперь представить ее в этой роли мне удалось гораздо легче.
  Софья разжала пальцы и гулко сглотнула слюну, морщась. Видно было, что до нее дошло самое главное: никто не собирается с ней возиться и идти навстречу. Мысли хакера метались, как крысы в клетке, и она понимала, что теряет связь с реальностью. Сука... Тэньши показал ей ту часть личности, с которой она никогда раньше не сталкивалась. Холодный тяжелый взгляд его серо-зеленых глаз, казавшихся сейчас серо-стальными, вжимал ее в кресло. Ощущение было такое, что он стоит не в трех с половиной метрах от нее, а находится вплотную, сомкнув пальцы на запястьях. И лучевые кости уже трещат, а суставы выворачиваются.
  - Да, - коротко кивнула она, чувствуя, как по спине ползет холодная струйка пота. Пошевелиться она не могла, только сильнее впилась пальцами в кожу кресла, не чувствуя боли. Желудок, сжавшись от боли, пульсировал и тошнота подступала к горлу от каждого царапающего глотку слова. - Моя... работа.
  Если бы не выстрелы. Если бы не этот взгляд убийцы. Она никогда бы не призналась в своей причастности, сыграв на фактах и выстроив из них логичную последовательность, уводящую след прочь. Но все отрепетированные доводы 'за' и 'против' выветрились из головы. Осталась только пустота.
  - Мне требовалось обкатать прошивку, - хрипло и надсадно ответила она, наблюдая за неподвижным стволом оружия в руках Тэньши. Киберсолдат выглядел статуей, отлитой из металла, и не шевелился вообще. Кажется, даже и не дышал. Ужас скрутил внутренности Фурии в тугой комок, и она продолжила говорить, ощущая, как все сильнее бьется сердце. - Чтобы удостовериться. Что они выполнят задачу четко, не отвлекаясь на посторонние помехи. И что способны отступить по приказу. Мексиканца предложили 'сверху'. Мой наниматель. Кажется, он толкнул на рынок один из препаратов, должный использоваться только внутри группы нанимателя. Или... - она еще раз сглотнула. - Как-то так.
  
  Я опустил ствол на пару дюймов вниз. 'Фурия не просто предала. Она знала все. И молчала, подставляя меня под киборга, чтобы наблюдать моими глазами за происходящим. Подкладывая под своего дядю, чтобы запудрить мозги и мне, и ему'. Ярость перегорела, вместе с погасшим чревом развороченного ракетой устройства для обеспечения жизнедеятельности при подключении к виртуальной реальности.
  - Продолжим, - отметив про себя 'нанимателя' и некий запрещенный состав дряни, сказал я. - Мотель 'Серенгети'. Туннель, пропустивший Тэа, и не подходящий по диаметру для меня. Ее должны были взять чуть дальше, а меня - нейтрализовать. При неудачном раскладе - ликвидировать. Это был приказ твоего нанимателя?
  - Нет, - Фурия сделала над собой усилие, и привстала в кресле. 'Бульдог' шевельнулся, нацелившись на ее голову, и хакер бессильно откинулась на спинку. На ее лице блеснули влажные дорожки слез, и она сорвалась на крик. - Я спасла тебя, кретин! Взорвала глайдер, остановила дроны... Спасала тебя... а эту... эту...
  - Приказ исходил от нанимателя? - повторил я вопрос. - Мару должны были взять там. Чтобы доставить твоему хозяину. Верно?
  - Верно... - всхлипнула Софья, но потом утерла ладонью лицо, и прекратила плакать. - Ему нужна была эта prostituka живой и невредимой. Убей меня бог, не знаю, зачем. Может, чтобы трахать ее в жопу или отдать исламистам, не знаю я...
  - Подробности твоих фантазий меня интересуют в последнюю очередь, - я медленно опустил ствол. 'Наниматель. Исламисты. Следующее звено'. - Мне нужны факты. Ксенакис запаниковал, когда его люди совершили две ошибки подряд, и перестал использовать тебя для этой части работы по проекту. Это так?
  - Да, - коротко кивнула Софья. По ее глазам я прочел вспышку гнева при упоминании нынешнего номинального директора 'Мару Лимитед'. Все это вместе с основными показателями жизнедеятельности сейчас писалось мне в долговременную память, сохраняясь в мельчайших подробностях. - Но...
  - Кимуро, - прервал я Фурию. - И его капитан, Итиро. Схрон с одеждой, подобранной под точные размеры Тэа Мару. Визит якудза, вывернувших мне память. Ты решила изменить стратегию, привлекая боссов Семей в разборку? Или это входило в основной план?
  - Якудза требовали от меня данных, - а вот сейчас Софья уже восстановила контроль над собой, и лгала. Хотя ее пульс и сопротивление кожи менялись слишком резко, и доказать неправду я не смогу. Но мы не в суде. - Я решила, что ты достаточно умен, чтобы не приводить туда эту... Мару.
  В последнем слове было столько яда и желчи, что хватило бы выжечь в металлическом полу дыру диаметром в ярд.
  - Ложь, - я медленно повел револьвер в сторону саркофага, и хакера затрясло.
  - Нужно было стравить все семьи, кроме Триад, - быстро, захлебываясь, заговорила она. - Китайцев сложно спровоцировать, но их потом возьмут на себя арабы. Халифат.
  Фурия уронила голову, и ее плечи затряслись от сухих рыданий.
  - Халифат, - подтвердил я. - Их командир, который так много знал, связался со мной на кладбище вскоре после твоего со мной разговора. И мне показалось, что он слушал все, что ты мне говорила.
  - Нет! - Софья подняла на меня взгляд покрасневших глаз. В них плескались боль, гнев и ярость. - Этот обрезанный кинжалом khuesos ни хрена не слышал! Все, что я говорила тебе тогда, было правдой, и свидетелей не было! Я договорилась, чтобы тебя пропустили в обмен на Мару. Ты бы ушел, и вернулся ко мне. Я могу тебя защитить...
  - Пока что ты не можешь защитить даже себя, - заметил я, остановив движение руки. - От чего меня нужно защищать? Я киберсолдат, и даже с кривыми имплантами могу позаботиться о себе сам.
  - Не можешь... - Софья криво улыбнулась. - В том и дело, что не можешь.
  
  Фурия
  Она вздохнула, успокаиваясь. Проклятый Тэньши умудрился выбить из нее все, что хотел, не прикасаясь и пальцем. 'Лучше бы он меня otpizdil ногами, - скрипнула зубами Фурия, ощущая, как внутри у нее лопаются тончайшие струны. - Он знает мои уязвимые места, сука... Но и я тоже умею кое-что'.
  - Кибервойска зачистили не просто так, - начала она говорить, медленно подтягивая сетевое подключение по беспроводному адаптеру. Делать так - все равно, что просовывать оптоволокно в мясорубку, работающую на полных оборотах, но у нее получилось. И для того, чтобы отдать несколько команд спящему в Тэньши вирусу, требовалось совсем немного ресурсов. - Ты сейчас спросишь про доспех и шлем, - она улыбнулась, вспоминая, как дернулся ствол излучателя, когда она неловко нажала на спуск, выжигая затылочное гнездо. Перебороть отвращение к оружию в руках оказалось труднее, чем она думала. Почти так же трудно, как пытаться не отстраняться от любого человека поблизости. - Да, я продала броню на рынок, чтобы запутать следы. Зачистка шла полным ходом, и я не хотела тебя потерять, несмотря на все твои ебаные измены!
  Коды скользнули в буфер, и Софья облизнула губы, предчувствуя этот момент. 'Сейчас защита рухнет, и импланты выбросят в кровь дикую смесь веществ. Это не убьет его, но выведет из строя. В крайнем случае саркофаг поможет...'
  - Если бы не я, тебя взяли бы teplen'kim, - коды ушли, но реакции не было. И она рванулась через узкий канал, посылая свой аватар прямо в стек Тэньши. Глаза киберсолдата недоверчиво расширились, и он моргнул, словно в глаз попала соринка. - То, что ты нашел броню - неожиданно, но приятно. Как ты vymandil этих сучьих фанатиков...
  Удар, отбросивший ее сетевые коды, пронзил Фурию болью обожженных нервных окончаний. Она застонала и скорчилась от волны яростного пламени, отдававшейся во всем теле. Все входы во внутреннее пространство начинки Суки были перекрыты наглухо, и она узнавала этот рисунок импульсов. Эту силу удара и знакомое ощущение боли от выжигания мозга. В прошлый раз это едва не кончилось смертью, но сейчас ее просто стошнило. В полыхающем разуме мелькнула и пропала картинка. Безликий самурай раскромсал ее аватар острой катаной, действуя мечом так стремительно, что Софья не успела даже понять, как все произошло. Наверное, когда-то в древности такой воин мог исполосовать противника острейшим стальным мечом и вернуться в исходную стойку за пару секунд. И только когда враг оседал на землю, а невидимые разрезы сочились кровью, раскрывая раны от давления кровотока, можно было понять, что произошло.
  Тэньши слегка изогнул губы, брезгливо и с отвращением.
  'Мару, - обреченно подумала Софья. - Ебаная Мару и ее сетевые коды. Даже с моими допусками, она меня выкидывает... Невозможно. Не может быть. Кто бы калибровал его и, блядь, где?'
  Ответ содержался в вопросе. И обжегшая разум догадка заставила хакера сжаться в тугой комок. Слишком сильны были волны памяти о пережитом взломе корпорации Мару.
  
  Тэньши
  Я почувствовал, как ожили протоколы защиты, полыхнув красным на вирт-дисплеях. Глаза зачесались, и пришлось моргнуть.
  - Что, не получилось? - в моем голосе не было ни капли сочувствия. - Хотела снова подергать за ниточки марионетку? А я тебе доверял, как напарнику. Ты же мне отплатила, подсунув спящий вирус в импланты. Что там делают русские за такие подставы? - унижаться до мата и откровенных физиологизмов не хотелось, и я заставил себя замолчать. Она и так знает, как действуют люди Юдина в подобных случаях. Подставщиков редко находят целиком. Чаще - не находят. Или находят только их части.
  - Я не понимаю, о чем ты... - попыталась солгать Софья. Но по ее лицу было видно, что она в панике.
  - Ты только что пыталась меня сломать, - на этот раз я не стал сдерживать эмоций. И голос нес явную угрозу. - Твой вирус ответственен за сбой моих имплантов. И ты говоришь, что заботишься обо мне и защищаешь меня? Пожалуй, это самый сумасшедший бред, который я слышал за двадцать лет, Софья.
  - Я действительно хочу тебя защитить, - мертвенным голосом, следя за медленным движением ствола в сторону саркофага, ответила она. - Тот кокон, что ты взорвал. Я вывернула наизнанку весь этот ебаный город, лишь бы найти тебя. Чтобы ты был со мной, в безопасности. Рядом. В виртуальности. Ты привык бы. Я знаю. Ты тоже страдал от Мару... Как и я...
  - Если бы не Мару, я бы не дожил до этих лет, - я постучал пальцем по виску, где стоял один из имплантов. - Если бы не Мару, я бы сдох от твоего вируса. Если бы не Мару, я бы не понял, что ты предала меня. Извини, но пока что от Мару исходит все лучшее в моей жизни. А от тебя?
  Софья молча смотрела на то, как я целюсь в ее саркофаг.
  - Фурия, ты окончательно и бесповоротно ebanulas', - со смешанным чувством отвращения и легкой жалости произнес я, - тебя используют, чтобы потом ликвидировать, когда ты станешь не нужна. Или узнаешь слишком много. Даже если все получится, то всю жизнь носить хиджаб после того, как у тебя из мозга вытащат все импланты - не твой путь.
  - Я люблю тебя, - раздавлено вымолвила Софья, распластавшись в кресле и тяжело дыша. Судя по тому, как набухли вены, она на грани приступа. Или инсульта.
  - Если я приближусь к тебе еще на два метра, ты почувствуешь всю силу своей любви ко мне, - мягко сказал я, опуская оружие. И сделал шаг вперед. - Это любовь, Софья? Это - любовь?
  Фурия молчала, глядя на меня, и ее глаза заполнял животный ужас. Вся сила ее фобии сейчас билась в стенки черепа, еще немного - и она действительно умрет. Но она должна понять. Один раз. До нее должно дойти.
  - Н-нет... - выдавила она едва слышно. - Это не любовь...
  - Верно, - ласково сказал я, и спрятал револьвер в кобуру за спиной. Одернув кожаную куртку, чтобы прикрыть оружие, я повернулся и направился к выходу. - Ни одна виртуальность реальности не заменит, так же, как и боль - не замена любви. Поэтому ты получаешь только то, что по-настоящему хочешь.
  Остановившись в дверях, я посмотрел на нее - дрожащую, с лицом, на котором подсыхали слезы, сопли и желудочный сок.
  - Мне было приятно с тобой работать, - тихо сказал я, зная, что она услышит. - Пока ты не ebanulas' окончательно. Прощай, Софья.
  
  Фурия
  Фурия смотрела на закрывавшуюся дверь, щелкавшую замками и приводами, и не ощущала вообще ничего. Внутри было пусто. 'Пусто. Ничего нет'.
  Это дурной сон. Кошмар. Ебаный ужас.
  Слезы вернулись, нахлынув потоком. Как в детстве. Когда убили маму. Когда дядя нажал на курок, размозжив череп ее маме.
  Рыдания вырывались наружу, и тело отвечало им судорогами и крупной дрожью.
  Дождавшись, пока отпустит, Фурия медленно встала, и замерла на подгибающихся ногах. В голове оживали каналы связи, транслировавшие записи и видеоряд сотен камер, разбросанных по всему городу. Кровь. Стрельба. Гибель людей в перестрелках и от блэкаута. Гаснут системы поддержания жизни в больницах. Умирают старики с отказавшими имплантами. Городские службы не успевают добраться до мест разрыва трубопроводов высокого давления.
  Толпы грабят магазины и сжигают машины. Горят люди, попавшие под выстрелы плазменных излучателей. Квартал якудза закрывает границы бронированными щитами, раскладывающимися прямо из стен домов. Над металлокерамическими плитами вырастают широкие жерла тяжелых нейропарализаторов и ракетных установок. Всякий, кто пытается атаковать, умирает быстро и кроваво.
  На месте дома Юдиных - уродливая воронка в земле. Почва вывернута кратером, внутри блестят сколы бетона и металла, но ствол лифта уцелел, и от него проложен мост-времянка, по которому проходят солдаты в полной тяжелой броне. На груди каждого простер крылья двуглавый орел. Остальные жители Новой Земли достают из тайников оружие и собираются в группы, мрачные и деловитые. 'Нас уже один раз лишили родины, - читает она по губам Юры Саломатина. Его броня покрыта вмятинами и свежей копотью, а голова перевязана. - Не позволим сделать это еще раз!'
  Бронкс горит. Хотя там уже все выгорело много лет назад. 'Ксенакис держал там склады, - вспоминает она, содрогаясь от неожиданной ненависти к самой себе. Нет, все же к Дийкстре. И к Мару. - Сука такая... Гори в аду!'
  Саркофаг оказался совсем рядом. Софья содрала с себя платье, едва не упав, и отбросила переливающуюся ткань в сторону. Кожа моментально покрылась крупными мурашками. Челюсть дрожала, но слезы кончились. Невозможно испытывать такие эмоции слишком долго. Они заканчиваются. Все заканчивается.
  Остался только разум. Холодный четкий рассудок.
  Спрингфилда можно не учитывать. Он изначально только мешал принимать решения. Отвлекал. И привел к тому, что случилось. Что же, урок она извлечет, а остальное не стоит и воспоминаний.
  Теплый гель полился в ноздри. Дыхание стало прерывистым, потом вошло в ритм, и выровнялось. Фурия вызвала голографический экран, и решительно стерла свой аватар, не входя в сеть. Подумав, она решила оставить черный квадрат. Как символ. Ей стало все равно, как и кто ее видит в сети. Разговор с Сукой прокручивался в голове Софьи, и она сделала верные выводы. Ее поимели. Из-за ее слабости. Значит, нужно от нее избавиться. Стать сильнее.
  Список лекарств был небольшим. Нейролептики, антидепрессанты. Антипсихотики, нормотимики. Средства улучшения кровообращения мозга. Сочетание препаратов, поиск верных схем, пробные курсы и пробные сочетания двух и нескольких средств. Дозировки, способ применения, продолжительность приема. Подобрано автоматической системой контроля здоровья. Дата свежая. Но Софья не помнила, как и когда запрашивала этот документ. Из списка и описаний становилось ясно, что путь предстоит долгий. И лучше бы проходить его в компании специалиста, но для этого Софье пришлось бы оставить работу. До сих пор никто, даже умнейшие автоматы и технические помощники, никто не знал точно, что, в каком сочетании и как подействует в случае расстройства личности у пациента. Но следовало начать хоть с чего-то.
  Она подумала, и подтвердила введение лекарств из списка. 'Если что-то можно спасти, я это спасу, - подумала она, ощущая, как зовет сеть. - Нет. Не что-то. Сначала я должна знать, что мне необходимо. Мне нужен мой разум, целый и функционирующий без сбоев'.
  Фурия вздрогнула, впервые за многие месяцы ощутив долгожданное спокойствие, тишину и радость. Для этого, как оказалось, не нужен ни один мужчина.
  Наслаждение чистым разумом, способным покорить сеть, снизошло на нее давно забытой волной удовольствия.
   
  11
  Арена
  Тэньши
  Я открыл дверь, и натолкнулся на тяжелый взгляд одного из охранников Папы. Он кивнул мне и сказал, указывая в сторону лестницы в подвал:
  - Тебя ждут на Арене. Большой Папа напоминает о сделке, и надеется, что ты в достаточной форме, чтобы победить честно, - на этом слове губы стража расползлись в ухмылке, показывая его сомнения в том, что белый человек вообще способен на соблюдение правил. - До боя час. Подготовься.
  - Понял. Буду. Что-то еще? - я подумал, что правила нарушают все, и от цвета кожи сие не зависит нисколько. 'Отношение охраны изменилось. Они стали подозрительнее. Не означает ли это, что Папа решился на сделку с кем-то вроде гребаного Ксенакиса? Или тут иные мотивы?'
  - Нет, белый. Todo está bien[55], - ответил охранник, незаметно пытаясь окинуть взглядом комнату. К счастью, Тэа не было в поле его зрения.
  - Хорошо, - я закрыл дверь, и на всякий случай заблокировал замок. Полотно крепкое, замок новый. В любом случае, их выломают, но на это нужно время.
  Мару, прекрасно слышавшая разговор, опустила один из своих пистолетов, который я захватил из оружейки, и вышла из-за шкафа.
  - Считаешь, нужно готовиться к бегству? - тихо спросила она, подойдя совсем близко. - Когда они могут начать действовать?
  Я наклонил голову к ее уху, вдохнул ее запах, в котором сочетались ароматы чистого тела, простых шампуня и мыла, и тонкая нотка какого-то парфюма. Это будоражило.
  - После арены. Когда мы напьемся виски, и будем спать после яростного бурного секса, - с улыбкой шепнул я, показывая, что шучу. Но одновременно я знал, что говорю правду. - Предположительно под утро.
  Ноздри Тэа чуть раздулись, и стал заметен легкий румянец, ненадолго проявившийся на ее щеках. Система регуляции кровообращения у Мару была великолепной, и в других обстоятельствах я бы ничего не понял. Но сейчас, когда вторая доза лекарства отключила вообще всю гормональную систему организма, это прорывалось наружу.
  - В таком случае, не станем их разочаровывать, - сказала она светским тоном, чуть повернув голову и почти касаясь губами моего уха. - До того момента, как ты получишь третью часть комплекса, никаких действий не последует, тут ты прав. Но И оттянуть этот момент не выйдет - скорее всего, приз тебе вручат прямо после боя, - продолжила Мару шепотом.
  - Или не вручат, если будет некому, - я мягко отодвинулся на шаг и задумчиво погладил отросшую за ночь щетину. - Вполне возможно, меня попытаются устранить во время боя. Вероятность этого составляет двадцать процентов, но она есть. В этом случае ингибитор тебе доставят сюда, но на совершенно других условиях.
  - Тридцать-тридцать два процента, - Мару ткнула меня пальцем в грудину, - ты не умеешь считать вероятности. На этот случай я кое-что придумала. Но позволь сохранить в тайне мой план. И воспринимай происходящее как проверку качества калибровки имплантов.
  Я коротко кивнул, снова наклонившись к ее уху:
  - Хорошо. Увидимся после боя.
  
  На Арене ничего не изменилось. Массивные двери распахнулись почти бесшумно, горячий воздух от поддерживающих их многотонный вес суспензоров толкнул в голени. В глаза ударил яркий свет прожекторов. Гул голосов зрителей напоминал жужжание роя дронов, то усиливаясь, то стихая. Восходящие вверх амфитеатром места, огороженные сеткой и электрическими барьерами, были забиты до отказа. Ложи для VIP-гостей, пустые в прошлый раз, сейчас оставались закрыты голографическими завесами, мягко колышущимися в такт движениям посетителей.
  'Вот там - Большой Папа, - я выделил взглядом единственную ложу, защита которой была материальной. Толстые плиты брони выступали вперед наплывом, а темный провал обзорного окна закрывало поляризованное стекло. - Не хватает только Мару, для комплекта, и получится, как в древней Японии. Самурай сражается на турнире за честь своего даймё'.
  Ее план мог состоять именно в этом. Явиться на арену, к Папе, и лично стать свидетелем моего триумфа. Или поражения. 'Тэа, если ты думаешь, что ты заставишь этого старого негра отказаться от своих планов, то ты заблуждаешься. Ему класть на всех', - я задумался, пользуясь последними спокойными секундами. Импланты разогрелись и вошли в ритм так мягко и неощутимо, словно являлись естественным продолжением организма, а не чужеродными дополнениями к нему. - 'Или ликвидацию планирует не Папа. Но тогда тем более ты не сможешь повлиять на процесс. Разве что переключить на себя внимание...'
  В этом случае могло получиться. Но и риск выдать свое местонахождение возрастал. Прямая трансляция в местную сеть, откуда ее можно переслать 'наружу', и спустя несколько часов, если не десятков минут, можно ждать в гости охотников или убийц.
  Лазерный луч, подсветивший из-под купола стартовую позицию, подвел черту и моим размышлениям на отвлеченные темы.
  Впереди три боя, как минимум. Первые два - проходные. Это не значит, что меня не будут пытаться убить или ранить. Наоборот. Потому к третьему поединку необходимо подойти в как можно лучшей форме. И, желательно, с резервом ускорения восприятия, не растратив его попусту.
  
  Удар - блок. Уйти в сторону. Удар - блок. Смена расстояния и позиции. Смена стойки - нет правил! - бросок пригоршни песка мне в глаза. Я ухожу в сторону и вперед, после переката впечатывая ботинок в бедро врага. Он припадает на колено, скалит зубы. Синтетические гормоны льются по нашим венам, обрезая боль и эмоции. Резкий клинч. Кастеты с шипами скребут по предплечьям. Меня пытаются взять в захват.
  Разбиваю его, отбрасывая обмякшие после попадания в нервные узлы руки противника. Серия коротких ударов в корпус, в брюшину и печень. Кажется, мышечный корсет у этого бойца очень неравномерен. Удары проходят, и он выходит из боя, упираясь ладонями в горячий песок.
  Зрение показывает картину целиком, во многообразии спектров и режимов. Это привлекательно, но слишком рассеивает внимание. Мне нужно видеть, что происходит с противостоящими мне, чтобы знать рисунок боя. Этот негр не прикидывается, ему действительно больно и хреново. Судя по сигналам анализатора, состав его пота изменился трижды за минуту. Импланты не справляются, но не настолько сильно, чтобы он не мог сражаться дальше. Чувствующий себя победителем должен нанести завершающий удар. 'Вот чего он ждет'.
  Отхожу назад, не выпуская из поля зрения чернокожего, напряженно следящего за мной блестящими от плохой оптики глазами. Видны даже шрамы на веках и лице. Его губы искажаются гримасой бешенства. Я догадался верно.
  'Что ты будешь делать?'
  Он выбирает. Как будто мы не обменивались ни единым ударом, он бросается вперед, из кастетов вылетают вперед шипы. От них к металлической оковке, сжатой в кулаках, тянутся едва заметные нити моноволокна, и мне становится ясен выбор противником оружия.
  Я бросаюсь ему навстречу, тело поет от нагрузки - каждая мышца, каждый сустав. Организм работает словно механизм, слаженно и с полной отдачей. Жду, пока боец начнет движение руками, в надежде, что мононить нарежет меня на мелкие ломтики при неизбежном нашем столкновении. И, коснувшись левой ногой песка, увеличиваю импульс толчка. Я перелетаю через сверкание невидимых нитей, проходящих где-то снизу, обеими руками фиксируюсь на мощной шее. Даже я не смог бы взять его на удушающий прием. Но это не требуется. Я отгибаю ноги назад, изменяя траекторию полета, и изгибаюсь, бросая себя через врага. Мои мышцы гибче и быстрее, и я касаюсь песка ступнями прежде, чем боец успевает что-то почувствовать. Его импульс движения противоположен моему, и меньше по силе. Под моими пальцами, впившимися в его мускулатуру, трескается кожа, обнажая плоть, но даже горячие струи не позволят рукам соскользнуть.
  Его словно впечатало в стену на ходу. Хрип, влажный хруст - песок может быть очень твердым. Я разжимаю захват, и откатываюсь в сторону, разворачиваясь в конце траектории к противнику. Но мои стойка и напряжение мышц ног для нескольких быстрых ударов - уже не нужны. Мононить сделала свое дело. Импульс, швырнувший его на песок, выбил дыхание и парализовал бойца на несколько мгновений. В этот момент он не контролировал полет выброшенных нитей, разрубивших его на части.
  Песок стремительно пропитывался красным, и я отошел в сторону, не дожидаясь сигнала лазера. Похожие на жуков-скарабеев служители споро погрузили тело в контейнер и утащили его прочь. Багровое пятно на поверхности медленно темнело. Кровь застывала от жара светильников и климатического генератора, создававшего на арене погодные условия пустыни.
  -----
  [55] Все прекрасно (исп.)
  
  
  Тэа
  Она выщелкнула полную обойму из рукояти ствола, еще раз проверив, сколько в ней патронов. Запасную обойму Тэньши не принес. Следовало рассчитывать только на то, что было сейчас. В случае неприятностей у Тэа останется немного времени и боеприпасов. Значит, бить только наверняка. Стрелять одиночными, только с полной уверенностью в результате. Затем она оглядела комнату. Задержала взгляд на постели. Ощутила, как щеки снова нагрелись от мыслей о том, как близко к ней стоял Тэньши. Шепот его голоса отдавался внутри тела будоражащим предвкушением. Он сделал вид, что пошутил насчет секса. Тэа улыбнулась. И покачала головой. Она не поверила его улыбке, и ей нравилось, что он понял ее правильно.
  Сейчас следовало собраться. Мару встряхнула волосами, пригладила их пальцами и быстро собрала записки и помятую тетрадь с записями отца. Засунула все в широкий внутренний карман куртки Тэньши, набросила куртку себе на плечи и сунула пистолет за ремень плотных брюк. Кобуры не было.
  Тэа постояла перед запертой дверью в комнату. Нужно дать Тэньши время добраться и вступить в бой. Иначе его могут попытаться подловить раньше, если Тэа окажется у арены слишком быстро. Пусть он выйдет, пусть у людей Папы не будет возможности вколоть ему что-то, чтобы он проиграл, если Тэа захватят на подходе. Паранойя. Да, возможно. Но Тэа уже не помнила, как это - жить и не думать о возможных проблемах.
  Она вернулась к мыслям о нейрокорректоре. История создания была проста. Хирото-сан занялся прибором, подключившись к трансконтинентальному контракту Альянса. Там принимали участие и русские, и китайцы. Изначально планировалось создать установку, способную управлять сознанием солдат. Минимизировать отторжение имплантов, сделать те же вирт-тренировки реальней, перенастроить некоторые участки мозга, чтобы они воспринимали искусственную реальность, как часть обычной, хранящейся в долгосрочной памяти. Этого сделать не удалось. И нейрокорректор получил вторую жизнь в частной практике Хирото-сана. Затем на его место пришла Тэа, изменившая основные настройки и снизившая воздействие. Теперь корректор заменял воспоминания, тревожащие клиентов, не отнимая у них тяги к действиям, ранее приносившим проблемы. Изящное решение для очень богатых подонков. Иногда - для лечения тяжелых посттравматических расстройств у солдат, психотравм, связанных с насилием над телом или личностью. Гипносмесь, подаваемая во время процедуры, облегчала работу психокорректоров в виртуальности, электрические импульсы мягко стимулировали выбранные участки памяти в мозге. Но зачем прибор Ксенакису? Все остальное, включая саму корпорацию и оружейную империю, он мог получить со временем, просто убедив Тэа в искренности своих намерений и чувств. Но наличие Халифата у ворот вынудило Дийкстру действовать быстро. И единственной причиной, должной оправдать эту поспешность, мог быть только нейрокорректор. Тэа всегда работала с ним одна. Сама. Без помощи. Остальной штат выполнял ее инструкции, но тонкости процедуры и расчет выбранной мощности, длительности и силы стимуляции - все это было на Тэа.
  'Он же не настолько безумен, что решил, будто сможет заставить пройти через него лидеров исламистов?' - эта мысль заставила Тэа похолодеть. Если Ксенакис заключил договор с ними, тогда понятно, как столько преступников попали в Йорк. И как они захватили такие территории. Тэа судорожно вытащила из кармана листы со своими записями. Пробежала их взглядом. Вернулась к исходнику архива. Да. Вот оно. Крошечная деталь, как и на экране дисплея во время настройки имплантов Тэньши. Восемь подопытных женщин. у каждой были дети. У каждой рождались близняшки. В мыслях всплыла новость о неизвестном маньяке.
  'Если вычесть случайные жертвы, убрать тех, кто пострадал, просто подвернувшись или оказавшись ненужным свидетелем, - Тэа даже вспотела от догадки, - да, имена нужно будет вытрясти из полицейских баз данных, но я почти уверена, что это дочери тех женщин, с которыми работал мой отец. Но убивали по одной женщине. Где их сестры?'
  - Нет, он не был безумцем, - в ужасе затрясла головой Тэа. - Он не мог пойти на создание плавающего генома. Это просто невозможно. Отец сам писал, что последствия непредсказуемы.
  Но если не он, то Ксенакис. Если не Хирото, то его молодой ученик. Богатый и алчный, умеющий просчитывать рынки на много лет вперед. И тогда у Дийкстры действительно есть, что предложить Халифату, кроме попытки обвести вокруг пальца и прогнать через нейрокорректор их лидеров и полевых командиров. А что взамен? Взамен - расформирование кибервойск, той силы, которая могла противостоять вооруженным силам Халифата. Да, и предоставление вооружения, боеприпасов, питания солдатам исламистов, разумеется. Испытание опытных образцов, опять же. Утилизация устаревшего оружия и материальных ценностей.
  Только лидеры исламского государства оказались не так просты, как казалось. Получив допуск в Штаты, они разорвали договоренности с Ксенакисом. И для того, чтобы развязать полномасштабную войну, не хватало всего лишь двух вещей: подчинения свободных зон в Тихом и Атлантическом океанах, и захват контрольного пакета акций Мару. А если ее выбросили из дома так резко, то и архив Хирото оказывался крайне полезен. Модификанты нужны всегда. И опыт Хирото с его потомками был весьма привлекателен.
  'Значит, у Ксенакиса мало времени, - подумала Тэа. - На него давят со всех сторон. Совет директоров, исламисты, Альянс, который уже зашевелился ввиду беспорядков в городах. Только что Ксенакис предложит им вместо киберсолдат? Машины? Возможно. А возможно, ему удастся запихнуть в нейрокорректор несколько лидеров мусульманского сектора в Йорке. И тогда только два варианта - или они встанут на сторону Альянса, или заключат договор с погаными неверными из рядов националистов Евросоюза'.
  В любом случае, было плохо. Все было плохо. И что делать дальше, не понятно совершенно.
  
  Тэа распахнула дверь и уперлась взглядом в двух человек. Мускулистые охранники, которых не было здесь ранее, окинули ее взглядом. Один из них похабно улыбнулся.
  - Regarde quelle putain arrive, - произнес один из них, кивая на замершую Тэа. Второй пожал плечами. - Ce qu'elle veut, je me demande? Hein?[56]
  - Il veut avoir des relations sexuelles, bien sûr[57], - ответил ему второй охранник, продолжая равнодушно пялиться в пустоту.
  - Merci pour le compliment et d'avoir voulu rejoindre votre charmant couple[58], - кивнула Тэа, - Но я иду на арену, чтобы посмотреть бои. Проводите меня, - остаток фразы Мару произнесла на стандартном языке, старательно не замечая, как заходили желваки на лицах охранников. Тэа прошла мимо, остановилась и вопросительно подняла бровь. Один из чернокожих, шепотом обложив Мару отборным матом на родном языке, раздраженно махнул рукой. Он повел ее на улицу, где стояла его машина, в которой приехала охрана. Тэа села на заднее сидение и милостиво позволила доставить себя до пункта назначения. Во всяком случае, на лице недовольного чернокожего охранника она прочла именно такую интерпретацию своего безразличия.
  - Je vous remercie[59],- произнесла она, покидая салон машины.
  На входе она повторила то же самое на стандартном языке, высказав пожелание посмотреть сегодняшний бой. И Тэа молча проводили в ложу Папы.
  Мару угодила в пульсацию звука, света, запахов и мельтешащих перед ее лицом тел.
  Собравшаяся толпа дружно вскрикивала, призывая убить кого-то на арене, подавалась вперед и так же слаженно откатывалась обратно, разочарованно улюлюкая и присвистывая.
  Мару хотела было пройти дальше, но кто-то схватил ее за плечо, разворачивая к себе лицом. Взгляд Тэа уперся в широкую грудную клетку охранника Большого Папы. Рядом с ним стояла женщина, одетая в нагромождение кожаных ремней, повязок и кусков ткани. На талии у нее был широкий пояс с узкими тонкими ножами. Женщина смотрела неприязненно, словно выбирая на теле Тэа, куда бы воткнуть один из своих клинков.
  Тэа повела плечами, сбрасывая с себя лапу охранника. Тот лишь оскалился в ответ, поигрывая мускулами под черной майкой. Дверка отворилась, но никто не появился. Тэа поняла, что это приглашение войти. Она переступила через невидимую полосу и оказалась в уютной ложе. На широком мягком диване сидел худощавый Папа, покуривая длинную трубку и глядя вперед. На арене снова что-то произошло, и толпа зашлась в общем экстазе, угрожая обрушить свод помещения гулом и треском.
  - Садитесь, Тэарин, посмотрим бой вместе, - кивнул он на соседнее с ним кресло. Тэа осталась на месте. Большой Папа посмотрел на нее, словно впервые увидел, и коротко рассмеялся. - Не надо бояться. Я выполняю свою часть соглашения, вы - свою.
  - Я знаю о вашем договоре, - кивнула Мару. Подумала немного и села рядом, прямая, как струна. Когда Тэа посмотрела на арену из ложи, ей показалось, что яркие прожекторы ослепят ее до цветных пятен в глазах. Но потом Тэа сообразила, что это лишь перерыв. Тэньши она пока не видела. Вряд ли он был мертв, иначе бой бы закончился. И ее свобода тоже.
  Тэа испытала двойственное чувство. Японская кровь твердила ей гордиться самураем, выполняющим свой долг ради господина. И Тэа могла испытывать к Тэньши глубокую благодарность, даже не допуская мысли, что он мог бы поступить иначе. Но современная примесь, так сказать, гематомы американского мышления, твердили ей о том, что она и сама могла бы чем-то расплатиться с Папой. Однако, хозяин Гарлема выбрал взять плату с Тэньши.
  -----
  [56] Смотри, какая шлюха/ Чего хочет, интересно, а? (франц)
  [57] Трахаться хочет, ясное дело (франц)
  [58] Спасибо за комплимент и за пожелание присоединиться к вашей паре (франц)
  [59] Спасибо (франц)
  
  
  Тэньши
  Краткий промежуток отдыха я использовал для изучения обстановки. Энергетическая напряженность в огромном ангаре была очень высока. Гарлем щедро тратил достававшиеся ему из энергосети Йорка мегаватты, и сеть ажурных балок казалась обвитая светящимися лианами, каждая из которых была энерговодом высокой мощности. Кроме освещения, здесь были сотни турелей, следящих и записывающих устройств, благодаря которым каждая схватка имплантированных бойцов раскладывалась на кадры и демонстрировалась с замедлением, достаточным для восприятия обычных людей. 'Если ты надеялся сохранить инкогнито, то зря, - оценил я обстановку. - Твое лицо со всеми положенными шрамами уже в сети Гарлема, и наверняка утекло во внешнюю. Так что даже если местные ночью не решатся нанести удар, это сделают люди Ксенакиса. Или подчиненные ему исламисты'. Под имплантами думалось легко и непринужденно, логические цепочки выстраивались быстро и играючи.
  План изменялся. Вольски пока молчал, и я не знал, удалось ли ему выполнить мою просьбу. Мы не договаривались об условных сигналах или подтверждениях. Но теперь был уверен, что, стоит мне пересечь границу Гарлема, как УВБ нас перехватит.
  Оружейка. Я принес Мару пистолет, и мой 'бульдог' оставался в комнате. С этим вооружением можно пробиться к арсеналу, но что-то подсказывало, что нам постараются помешать. Забрать броню сразу после Арены вряд ли получится.
  Гараж. Подземный бункер с выездом едва ли не в половине квартала от усадьбы Папы. Я заезжал в него, возвращаясь от Фурии. Автопарк немного устаревший, но все машины бронированные и быстроходные. Даже на углеводородном топливе, хотя угонять их бесполезно - слишком геморройно достать горючее.
  Альтернативный путь отхода - подземный ход к Арене. Отсюда было ближе к границе района, но в случае проблем с местными задача усложнялась.
  В том, что просто нам уже не будет, я испытывал спокойную и тяжелую уверенность.
  
  Лазер снова нарисовал алым линию на песке, и я встряхнулся, прогоняя расслабленность.
  Напротив стояли, наклонив головы, две почти обнаженных негритянки. Плотные волосы затянуты металлическими сетками. Тяжелые полушария грудей, широкие бедра, но подкожного жира почти нет. Растительность на теле депилирована, кожа блестит от масла или силикона. На лицах написано полное отсутствие эмоций, но по блеску глаз видно, что за непроницаемостью скрывается жажда убийства.
  Я видел, как мелко подрагивают их внешне неподвижные мышцы, выдавая кипящую в крови нейрохимию. Замечал нехарактерные для стандартной анатомии утолщения суставов, сухожилий, рисунок вен под темной кожей. Скорость, сила, выносливость, высокий болевой порог. Пожалуй, в прошлый раз, выйди я против них, никакой настройки имплантов уже не состоялось бы.
  'Мамба. Змея семейства аспидов, обитает в тропических лесах Африки, - вспомнил я сухие строчки базы данных. - Чрезвычайно быстры, ловки, кусают без предупреждения. Яд безусловно смертелен, вследствие многочисленных мутаций последних десятилетий противоядий не существует'.
  Они двинулись синхронно, обменявшись быстрыми взглядами. Казалось, диалог между ними не затихает ни на секунду, и это подтверждалось данными сканирования. Беспроводной обмен между женщинами превышал стандартный телеметрический в пять раз. Они находились в своеобразном взаимном подключении, что позволяло им действовать почти как единый организм.
  И траектории их движения подтверждали этот вывод.
  Но пересечение хаотичных кривых лежало не возле меня, а уводило их в стороны. Я засек активизацию механизмов сверху, предположив, что сюрпризы только начинаются. Контейнеры, внешне неотличимые от коробов турелей, раскрылись и выбросили вниз короткие серебристые вспышки лезвий. Все верно, эти женщины по рисунку тела - не рукопашницы. Они мечницы и стрелки.
  Кто-то решил сократить бой, скорректировав его после анализа предыдущего. Или усилить и без того опасного противника.
  Две черные молнии метнулись к оружию, рассчитав - или четко знав - место падения лезвий. Я видел движения их тел ясно и четко, но уверен, что даже для систем трансляции они размазались сейчас в размытые полосы, и вычислители греются, пытаясь составить визуализацию из разрозненных данных.
  
  Короткий сай отражал круговые взмахи длинных двухлезвийных клинков, похожих на двузубые вилки для барбекю. Видно мастерство владения этим странным оружием. Мои противники действуют слаженно и быстро. 'Чертовски быстро', - изогнувшись, я отбил в сторону меч той мамбы, что постарше. Ее свистящее дыхание отдавало анисом и мятой. Короткий ус гарды сая прочертил кровавую полоску на ее предплечье, но кровь сразу же свернулась. Коагуляторы, как у меня.
  Мощность ударов - как у автоматического копра. Их мышцы настолько сильны, что я вынужден работать на скользящих ударах. Любой прямой контакт - потеря оружия - смерть. Сетки на головах играют вспомогательную функцию - я видел сверкание мелких кристалликов синтетических алмазов во время одного из столкновений клинков. Молодая мамба с миниатюрным кольцом в носу чуть размашиста в движениях, и словно специально подставляла голову под захват.
  Избегая контакта. Избегая ускорения. После настройки имеется пятнадцатипроцентный прирост производительности и скорости реакции, его должно хватить.
  'Коробочка'. Если бы не тактическая ошибка молодой мамбы, они бы разрубили мне ребра - двухлезвийные клинки сошлись почти одновременно, но мне удалось отвести меч старшей и поднырнуть под удар младшей из змей. Пряди светлых волос, медленно падающие на песок. Жжение в спине. Коагуляция. Рассечение мышцы незначительно, начата регенерация. Переложил сай в левую руку, действуя чуть неуклюже. Маловероятно, что сработает. Пальцами я нащупал клок ткани, хлопающий меня по бедру. 'Не заметил этого удара. Или это что-то еще, кроме клинка?'
  Младшая мамба разразилась сверкающим каскадом выпадов, финтов и уколов. Старшая старалась зайти за спину. Она права - глаз на затылке нет ни у кого. 'Пора заканчивать'.
  Я ощутил спиной чей-то взгляд, но не мог понять, откуда исходит столь плотный поток внимания. Отвлекаться некогда - даже преимущества полной технической поддержки Мару недостаточно. Долгие секунды до заживления раны на спине. Отвод лезвия, резкий поворот сая, изогнутый локоть, образующий рычаг - младшая с тихим рычанием обнаружила, что ее меч застрял в граненых объятиях моего кинжала-мечелома. Выворот кисти, рывок в сторону и на себя. Импульс силы теперь работал на меня, а не против меня. Мамба потеряла равновесие и решила нанести удар головой. Бриллианты режущей сетки прошли мимо. Слишком низко. Несколько кристаллов вспороли мокрую насквозь футболку, когда мой ботинок вошел в тесный контакт с коленом чернокожей женщины. Хруст коленной чашечки и звон сломавшегося клинка раздались одновременно. Короткий пинок в грудину отбросил мамбу назад.
  Клинок старшей рассек мне руку сзади. Она промазала из-за мелкого песка, поднятого в воздух нашей возней с младшей. 'Трехглавая мышца, левая рука, глубокое рассечение. Повреждение групп искусственных миофибрилл'. Сай на излете отводит в сторону следующий удар. Но я не успевал перебросить его в правую ладонь. И подхватил с песка обломок лезвия сломанного меча. Упер его в ладонь, пропуская между средним и безымянным пальцами.
  Взгляд в спину стал еще сильнее. Да мать же твою, какая сука в меня целится!
  Меня наебывали с самого начала боя. И наебывали качественно. Холодная река эмоций, отделенная безукоризненной фугой имплантов, превративших тело в совершенную машину для боя, вихрилась и бурлила, не позволяя им подтолкнуть меня к ошибочным решениям. Их ускорители восприятия активировались только сейчас. То, что я считал работой на пределе, было разминкой. Можно только восхититься мастером имплантации, создавшим этих бойцов. Темп ударов возрос многократно, за счет незначительного снижения их мощности. Всплески лезвий, вспыхивавших в необычном рисунке, заставляли отступать и отводить удары не только саем, но и внешней поверхностью предплечий. Там не было крупных сосудов, а мышечные волокна армированы. Брызги крови медленно летели в стороны, не успевая за полетом клинка.
  Младшая мамба бросилась мне на спину, подняв сломанный клинок и целясь в печень. Разрез на боку - я дернулся в сторону, уходя от меча старшей. Все еще зажатый в правой ладони осколок вошел в тело мамбы. Между ребрами. 'Разорвано легкое', - взгляд фиксирует мелкие пузырьки розоватой пены в уголках приоткрытого рта с потрескавшимися от обезвоживания губами.
  Большие черные глаза старшей, казалось, прожгут во мне дыру. Она подхватила с песка клинок своей сестры, и ей пришлось задействовать одновременно две руки. Выдавая при этом мельчайшую погрешность в доворачивании кисти при круговом замахе. Так бывает, если сухожилие рвали, но не меняли, а сращивали. И срастили немного неверно.
  В это миллисекундное окно попал сай. Лезвие провалилось между усами, я продолжил линию удара мамбы, выворачивая клинок. Она бросит его, надеясь на второй меч. И ударит. В селезенку. Металл вспорол мне кожу на левом боку. Промах из-за дисбаланса. Я ударил локтем в кисть. Кости выдерживают, но женщина потеряла и второй клинок. Мы вошли в клинч.
  Скользкое синтетическое масло не позволяло сделать нормальный захват. Но оно мешало и мамбе. Мы кувыркались в песке, пытаясь поймать друг друга в стабильный прием - на удушение, болевой, любой. Взгляды встретились, и мамба оскалила зубы, подпиленные на конус. Таким прикусом можно вырывать куски плоти, не особо задумываясь. Армированную мускулатуру так не порвешь, но перегрызть артерию или вену - вполне. Она впивается мне в бедро. Сетка блестела острыми монокристаллами. Оттолкнувшись ногами, я упал на спину, в полете упираясь подошвой правого ботинка в лоб рычащей женщине. Резкий толчок, удар о песок. Она сплюнула кусок ткани и плоти. Кровь, вытекающая из рваной раны, заставила ее ноздри раздуваться, как у хищника.
  Перекат, бросок. Увернулся от удара ступни, сбивая женщину с ног пинком в колено. Я оказался сверху. Короткие удары - в шею, в надключичную ямку, в переносицу. Хруст хрящей. Готова.
  
  Чтобы встать, мне потребовалось приложить определенное усилие. Предупреждения на ретинальном дисплее мигали оранжевым. Ничего критичного. Потеря крови - в пределах нормы. Легкое обезвоживание. Сбоев в регуляции нет. Заживление идет полным ходом.
  Я провел языком по сухим губам, и обернулся в сторону ложи Папы. Лазер отсек меня от лежащих на песке женщин, и я смог рассмотреть в темноте ниши с убранным защитным стеклом старика, сидящего на диване с трубкой в руке. Рядом с ним, в соседнем кресле находилась Тэа. Это и был ее план.
  Но ее ли взгляд я ощущал? Слишком он походил на прицел снайпера.
  Мне стало приятно, хоть эмоции и текли мимо разума. Внимание Мару добавило сил и освежило тело.
  Папа что-то сказал, обращаясь к Мару. Потом повернулся к кому-то невидимому, и заговорил с ним.
  Рев толпы напоминал голос тропического урагана. Кто-то на верхнем ярусе бросился на решетку. Разряды осыпали окружающих. Метались вспышки камер.
  Объявление, транслируемое динамиками, казалось мне растянутым и бесконечно долгим.
  'Капитан Мбуту Нельсон Ларонго', - наконец, дождался я последних замедленных звуков. - 'Вот и цель'.
  - Капитан кибервойск, - произнес я, сплевывая песчинки, набившиеся в рот во время боя с мамбами. - Вечер будет долгим.
  На другой стороне песчаного круга стоял крупный мужчина с кожей цвета шоколада и тяжелым взглядом темно-карих глаз. Количество шрамов на его теле было сравнимо с моими. Судя по движениям, это был опасный противник. Даже с учетом разницы в поколениях имплантов и их разгоне.
  Динамика заточенных под тяжелые доспехи перемещений. Слегка замедленные, четкие, экономные жесты. Полностью бесстрастное лицо, на котором навсегда отпечатались рубцы, набитые уплотнителями шлема. Привычка чуть сгибать руки в локтях дополнила картину. Штурмовик. Группа тяжелого вооружения. Судя по седине, блестевшей в коротких курчавых волосах и мелким морщинам, его молодость пришлась как раз на самый разгар эпохи коротких 'молниеносных войн' в горячих точках по всему миру. Пылающее десятилетие.
  С вероятностью больше шестидесяти процентов моя скорость будет скомпенсирована его опытом, силой, выносливостью и упрямством. Но задачу я выполню.
  Толпа бесновалась. Капитан посмотрел на амфитеатр, и уголки его рта дрогнули. Ему было неприятно такое внимание к своей персоне. Он вряд ли привык выступать на арене, служа потехой публике. Скорее уж наоборот.
  - Начнем? - спросил я, потирая левый трицепс.
  - Ничего личного, - прогудел Мбуту. - Но тебе хана.
  
  Тэа
  - Он хорошо дерется, - сказал Папа, выдыхая клуб сизого дыма, пахнущего сладостью и травянистым духом. - Сильный воин, хорошее потомство, - продолжил он так, словно выбирал на рынке быка. Тэа молчала. На ее лице не дрогнул ни единый мускул. Все внимание было обращено на арену, подсвеченную так, что Тэньши казался на ней белым пятном среди темных осколков песка и заграждений. В центр песчаного озера выплыли две женщины. Издалека они походили на низкорослых коренастых кошек с африканского континента. Даже черные гривы под металлическими сетками напоминали светлые загривки этих диких животных. Маслянисто блестящие в свете ярких ламп, они закружились рядом с белокожим мужчиной, будто две разъяренные осы.
  Папа рядом утробно и удовлетворенно заурчал, развалившись на диване поудобней.
  Тэа подумала, что эти две стервы явно были из его личной охраны. Возможно, даже наложницы. Иначе мурлыканье вождя Гарлема объяснить она бы не могла.
  'Если он сейчас достанет член и попытается тут удовлетворить себя, я ему его вырву и запихну в глотку', - подумала Тэа, поразившись холодности и спокойствию своих мыслей. Она в деталях представила этот процесс, до мельчайших подробностей разложив его на отдельные секунды действий со своей стороны. Но Папа был либо слишком стар, либо слишком увлечен боем.
  Мару рассматривала наложниц Папы, пытаясь осознать, как их формы не мешают таким ловким движениям.
  Совершенно обнаженные, с выбритыми промежностями и подпрыгивающими от движений грудями, они наседали на Тэньши с двух сторон.
  Когда белый мужчина решил, что с него хватит игр, тело его размылось в воздухе от ускорения.
  
  Папа подался вперед, отложив трубку в сторону. Он перестал походить на сытого пса, развалившегося после обеда на хозяйском диване.
  'Вот так-то, - мстительно подумала Тэа, - киберсолдат - это тебе не игрушечная пантерка с кустарным программным обеспечением имплантов с черного рынка'.
  Тэа видела, ощущая себя скованной и напряженной, как на теле киберсолдата появляются алые разрезы. Кровоточащие раны и порезы появлялись будто из ниоткуда. Кровь почти сразу блекла, присыпанная песком или стертая вместе с потом.
  Передышка кончилась, и противники вновь заскользили рядом друг с другом. Еще пара стычек. Одна из жриц Папы валится на песок с подбитым коленом. Вряд ли Тэньши проявил жалость. Значит, он выбил ей сустав или сломал коленную чашечку. Мог и просто сместить, разорвав суставную сумку. Тэа поймала себя на мысли, что уже пытается найти решение, как эффективней залечивать такие повреждения. Как будто готовилась в будущем врачевать подобные раны. К примеру, на Тэньши.
  Зрители выли и стонали в едином потоке восторга. И когда женщина мазнула по левому боку Тэньши обломанным клинком, трибуны взорвались криками.
  Тэа досмотрела бой до конца, расслабившись только тогда, когда раненых унесли с арены.
  Свет ламп выхватил отблесками прилипшие от пота волосы Тэньши. Он повернулся, всмотрелся в темноту и задержал взгляд на Тэа. Она подалась вперед, кивнула, хотя и знала, что самурай не увидит ее одобрения с такого расстояния.
  И после этого на песок вывели человека, от вида которого у Тэа выступил холодный пот на лбу. Перед действующим киберсолдатом выставили такого же солдата. Массивного, сильного, имплантированного человека с боевым опытом и навыками.
  'Сейчас ты узнаешь, какой из тебя настройщик имплантов', - подумала Тэа.
  Мару бросила косой взгляд на Папу. Чернокожий управитель Гарлема казался расслабленным. Только быстро двигающиеся глаза, ярко выделявшиеся на черном лице, подсказали, что он весьма внимательно следит за боем. Тэа дернула рукой, едва не выхватив спрятанный за поясом пистолет. Чтобы одним стремительным броском вдавить дуло в висок Папы и спустить курок. Звуки голосов, пульсируя вместе со светом, ритмично долбились в голову Тэа, напоминая выстрелы.
  Обе фигуры, черная и белая, словно ферзи на шахматной доске, замерли друг напротив друга, не спеша начать схватку.
  
  Тэньши
  Мбуту прошел тот же путь, что и я, только намного раньше. И сумел подняться в местной иерархии. За счет жестокости, силы, страха и умения управлять другими. Также он претендовал на власть в районе.
  Ларонго, как и я, нападать первым не собирался. Так нас учили. Кто напал первым - проиграл.
  Мы медленно двигались по кругу, впитывая особенности движения, поведения, темперамента противника. Я узнал, что Мбуту не так уж медлителен. Но имеет проблемы с синхронизацией рук и ног, словно ему ломали позвоночник или неудачно 'исправили' нейросеть. Из таких мелочей складывается путь к победе.
  Ларонго заметил, что у меня нет жесткого контроля эмоций имплантами. Еще он наверняка обратил внимание на высокую скорость регенерации. Разрез на левом боку уже почти затянулся.
  Остальное, вытекавшее из внешнего вида и привычек, мы с ним поняли еще в самом начале.
  
  Гюнтер
  Заказчик вырвал его из благостного состояния власти и упоения вседозволенностью как раз в тот момент, когда наемник уже приметил себе очередную жертву. Девчонка была на редкость хороша. Темноволосая, болезненно бледная, с острым худощавым личиком. Она стояла, кутаясь в большую куртку и нервно передергивая плечами в теплом воздухе осенних сумерек, рядом с каким-то полуразрушенным домиком. Глаза у девушки были странные, с каким-то лихорадочным блеском, но этим и привлекли Гюнтера, слонявшегося неподалеку в поисках развлечения на ночь. Девушка вскинула голову, затравленно огляделась, вжавшись спиной в стену дома и трясущимися руками отправила в рот пригоршню таблеток и капсул. Даже не запивая их, она с трудом сглотнула порцию лекарств и осторожно, не отрываясь от стены даже на ладонь, засеменила внутрь развалин. Гюнтер осклабился, намереваясь пойти следом за молоденькой наркоманкой. Что же еще может так судорожно запихивать в рот такая потаскушка? 'За дозу даст просто так, если ей пообещать и светануть пакетиком', - подумал Гюнтер. Он ощутил, как в штанах затвердел член, готовясь к дальнейшему действию. 'Сучка сначала будет орать от боли, а потом просто орать', - мысли о близкой расправе и сексе с перепуганной девушкой затуманили голову наемнику.
  И в тот самый момент, когда он уже готов был шагнуть следом в темноту разрушенного домика, его вызвал по секретному каналу связи заказчик.
  - Мудила траханый, - процедил сквозь зубы Гюнтер. Имплантированный чип связи невозможно было отключить, пока права на его импланты находятся в руках заказчика. Стандартная процедура подписания контракта. Чтобы наемники, действующие автономно, не надеялись сгрести пожитки и съебаться, когда дела пойдут совсем хреново. Пришлось принимать вызов.
  Заказчик требовал выполнить несложную работенку, но прямо сейчас. Гюнтер только один раз уточнил срочность, и, осознав безвыходность ситуации, с раздражением подтвердил прием заказа.
  - Блядина гнойная, - материл он заказчика, направляясь в Гарлем. - Хули тебе надо от меня? Я убийца, а не псина какая-то, чтобы след брать. Выслал бы пару дронов, козел.
  На самом деле Гюнтер знал, что дроны там уже были. И не только дроны заказчика, но и горстка иных, благодаря которым хозяин и получил данные о местонахождении какого-то беглого киберсолдата. Заказчик требовал визуального подтверждения, есть ли рядом с ним опальная Тэарин Мару, и если да, то ее спутника требовалось уничтожить, а саму Мару пока оставить в покое. Заказчик особо выделил этот момент, видимо, отлично знакомый с привычками Гюнтера. В сообщении четко значилось: даже не разговаривать. И уж точно не пытаться трахнуть.
  Немец злился. Эрекция давила на мозг не хуже самого дешевого наркотика, начисто вытеснив остальные мысли. А следовало еще где-то раздобыть оружие, случись ему зачищать какого-то белого ублюдка.
  - На месте разберусь, - пообещал себе Гюнтер. Сейчас следовало немного успокоиться. Утешить себя мыслями о последующей награде.
  
  Тэньши
  Крики толпы достигли крещендо. Под аккомпанемент электрических разрядов зрители кричали одно и то же. 'Убить'. 'Смерть'.
  Наконец, Мбуту, морщившийся при каждом новом всплеске воплей с трибун, шевельнул челюстью, и сплюнул на песок. Слюна была темной от растительного стимулятора.
  - Разведка? - спросил он, выводя свои импланты на рабочий режим. Температура кожи резко упала, а поверхность глаз блеснула льдом защитного экрана. Редкая модификация. - Знавал я таких ребят. Собственный член без карты и фонарика найти не могли.
  - Ты штурмовик, - спокойно ответил я. Эти игры знакомы мне еще с учебки. - Про вас говорят, что чем больше пушка в руках, тем меньше член. Судя по твоей биометрии, у тебя он сантиметра три от силы.
  - Я сожру твою печень, - Ларонго прищурился. Было заметно, что он говорит это без энтузиазма. По традиции или поддерживая имидж.
  - Подавишься, - поддержал я его тон.
  Мбуту оказался рядом за два шага. Блокировав удары его кулаков, я подставил предплечья, рассчитывая на армированные участки. И намеревался пробить в шею на развороте. Когти, выпущенные капитаном, разорвали мне кожу и мышцы, вызвав вспышку боли в обеих руках.
  'Сука'.
  Размашистый удар левой рассек воздух на уровне моей печени, разорвав верхний слой кожи. Я задел штурмовика по касательной, но с тем же успехом можно было колотить кулаками по камням. Ребра Ларонго казались титановыми.
  Мбуту слизнул каплю моей крови с когтя, и причмокнул широкими губами.
  - Ты боишься, - когти свистнули дважды. Я провел подсечку, увернувшись. Ботинок отлетел от массивной ноги, затянутой в камуфляжные штаны, как от стальной колонны.
  - Кого, тебя? - увеличивая приток кислорода, выдохнул я. - Нет. А тебе... стоило бы.
  - Мне? Тебя? - Мбуту улыбнулся, наблюдая, как я отхожу на исходную. - Яйца отрасти сначала, мальчик.
  - Я понял, - восстановив приток воздуха, ухмыльнулся я в ответ. - Ты сюда поговорить пришел.
  Ларонго проделал серию быстрых ударов когтями. Я уклонился, оттолкнулся ладонями от песка, и, используя энергию разворота ног, пару раз задел его мысками ботинок. В локоть и бедро. Кусок подошвы, отрезанный его имплантированными лезвиями, отлетел в сторону. Я - в другую. Пропуская над головой замахи и выпады. Нанося легкие, но болезненные удары. Я старался разъярить Мбуту. Но слабел быстрее, чем эта тактика сработает.
  Мбуту все понял, и снизил темп. Лениво гоняя меня по песку, он шевелил губами, словно общаясь с кем-то по лагрингосвязи.
  Один из ударов ногой он пропустил полностью, чтобы захватить и зафиксировать мою левую икру ладонью в воздухе. Нехорошо ухмыльнувшись, капитан картинно и медленно поднял правую руку, и поиграл когтями, заставляя их то появляться, то исчезать. Его взгляд прилип к моему лицу, на котором он искал признаки неуверенности и страха. А я ждал, когда же он в очередной раз спрячет свои сраные когти.
  Использовав его захват, как точку подвеса, я вскинул правую ногу вверх, одновременно откидываясь вниз. Удар ладонями в песок, амортизация, толчок вверх и вперед. Импульс сложился правильно - подошва ботинка влетела в широкий подбородок капитана. С хряском и лязгом зубов, прокусивших губы. Капитан отпустил меня и отшатнулся на два шага. По его подбородку текла темная кровь. Ларонго выплюнул на песок два крупных зуба, и посмотрел на меня с ощутимой ненавистью.
  Простой победы не будет. Красивой тоже.
  Ларонго потрогал челюсть, и покачал головой. А потом снова рванулся вперед. Я вывернулся из захвата, ощущая, как по спине скользят когти, разрезая мышцы. Острый шип, выдвинувшийся из его колена, разорвал мне кожу на бедре. 'Твою мать!' Я нанес удар коленом в пах, наткнувшись на блок. Капитан коротко взревел, обрызгав меня каплями крови изо рта, и получил удар головой в висок, пока мои кулаки делали свое дело, стремясь преодолеть предел прочности ребе и пластичности мышц.
  
  Тэа
  Она смотрела, как противник Тэньши медленно, на потеху публике, издевался над ним, нарезая лоскутами. Когти в руке оказались неприятным сюрпризом, но счесть их за подставу было бы невозможно. Имплантированный киберсолдат мог позволить себе и не такие модификации. И если Тэньши выставили против такого же солдата, приходилось скрипеть зубами, но признавать право последнего на свои личные имплантации. Пусть те и были частью атрибутики гарлемских вояк. Ускорение и регенерация против опыта и модификаций.
  Тэа не оставалось ничего иного, кроме как продолжить наблюдение за поединком, хотя Тэньши уже выглядел весьма потрепано. Огромный чернокожий солдат оставил на теле белого противника множество порезов, из которых сочилась кровь. Если он продолжит эту игру, обезвоживание подкосит Тэньши раньше, чем его противник хотя бы начнет уставать. Чернокожий не пережил до этого два боя, его не изматывали и не пытались откусывать куски плоти. Вспомнив этот момент, Тэа попыталась рассмотреть, затянулась ли рана на ноге Тэньши. Но в мешанине стремительных ударов, скачков и блоков это было невозможно. Тэньши хорошенько заехал солдату в челюсть, и тому пришлось сплюнуть сгусток крови и пару зубов на песок, но на этом удача белокожего воина кончилась. Предыдущие воительницы неосознанно помогли Тэньши тем, что размазали по его телу часть своего скользкого масла, и в паре моментов именно это помогло ему выкрутиться из захвата противника. Но смазки было мало, песка под ногами много, а усталость уже давала о себе знать. Еще немного и Тэньши либо умрет, либо будет искалечен.
  Мару попыталась представить, что будет делать в том и другом случае. Оставлять в Гарлеме Тэньши, или его тело, она не собиралась. Устроить всем здешним шоковые всплески встроенных имплантов? Запустить из диагностического центра копии выковырянных из имплантов вирусов? Или свернуть шею Папе, в тот момент, когда Тэньши ляжет и больше не встанет? Последнее противоречило общепринятому закону этикета в подобных мероприятиях.
  Нет, Папу она трогать не будет. Во всяком случае, не сейчас. Месть должна быть продуманной и не заканчиваться на смерти или унижении одного человека. Опозоривший свое имя человек должен разделять наказание со всей своей семьей. И ближайшими верными воинами.
  А вот американская модель поведения, те самые гематомы свободы и либерастии, требовали пустить всем причастным по пуле в висок. И ne vyebyvatsya.
  
  Тэньши
  Мы расцепились. Капитан отбросил меня в сторону. Исполосованную им спину жгло. Регенерация замедлилась, сухое горло свело спазмом. Обезвоживание усилилось, но я не обращал на это внимания. Если прислушиваться к таким мелочам, можно сдохнуть. И вовсе не от потери влаги.
  Тяжело втягивая приплюснутым носом горячий воздух, Ларонго покачал головой, неразборчиво выругавшись. Со второго раза у него получилось сказать внятно:
  -Заебал.
  При включении режима ускорения импланты срабатывают моментально, но воспринимается это горячей волной, пробегающей по всему телу. От головы до кончиков пальцев ног. На короткое время скорости мысли и реакций тела выравниваются, исчезают все разрывы передачи и обработки сигналов нервной системой.
  Мбуту бросился вперед, как огромный черный снаряд. Я успел выставить блок, и сместиться в сторону. Все же сказывался больший объем боевого опыта Ларонго. Он гонял меня, как хотел. И уделал бы, как младенца, в итоге. Пусть даже у него запас ускорения вдвое меньше, но достаточно двух пропущенных ударов, и я склеюсь.
  Удар ногой. Расчет траектории. Нейрохимия синхронизировала наши скорости. Мысок ботинка врезался в солнечное сплетение капитана. Мы валимся на песок, перекатываясь и обмениваясь короткими хуками. Я снова оказался сверху.
  Мбуту, лежа лицом вниз, завел руки за спину, схватив меня за пояс и отшвырнув в сторону. Мой удушающий захват сорвался. Ускорение позволило уйти из-под атаки, а синхронизированное восприятие подсказало направление следующего удара. Я приложился о твердый, как бетон, песок, но не позволил Ларонго разнести мне колено. Он замедлился. Быстрый перекат. Короткая подсечка опорной ноги. Капитан свалился на песок. Кажется, у него сломано ребро. Состояние моей ноги будет рассмотрено после боя.
  Обхватив капитана за шею, я перевалил его тушу через себя, и мы тяжело упали на песок. Сломать такой загривок невозможно, но дыхание Ларонго сбито. Он должен быть парализован на секунду. Два удара по ушам открытыми ладонями. Мбуту уже встает, отбиваясь когтями. Он вообще смертен?
  Мои ресурсы ускорения исчерпаны. Воздух ворвался в легкие с силой песчаного вихря. На уши обрушился рев сходящей с ума толпы. Я услышал хлесткий звук выстрела. И четко знал - пуля нацелена в меня. Краем глаза я даже увидел гаснущую под потолком ангара вспышку пламени на дульном срезе. Все, что удалось сделать, это сместить себя в сторону с траектории стрельбы.
  Надежда только на отсутствие самонаведения у пули.
  Из носа потоком хлынула кровь, когда я совершил этот рывок. Мозг первым выходит из ускорения, а мышцы некоторое время сохраняют гипертонус. Это позволяет выдернуть себя из-под крупнокалиберной пули, с облегчением понимая, что она скользит по ребрам, рассекает мясо и кожу и снимает стружку кости. И хер с ним, что из левого трицепса вырван кусок мяса. Пуля прошла навылет.
  С треском двенадцатимиллиметровый снаряд вошел в спину Мбуту Ларонго. Если бы даже снайпер целился в него специально, он не попал бы лучше. Ровно в позвоночник, шестой или пятый грудной. Насмерть. Сердце в клочья. Из разверстой дыры выплеснулся тяжелый поток крови. Капитан вздрогнул и обмяк. Я откатился в сторону, понимая, что это бесполезно. Но второго выстрела не было.
  Запоздало сработала система безопасности Арены.
  Ускорение закончилось. Болела спина. Выли сигналы опасности, с лязгом захлопывались ставни VIP-лож первого яруса. Остальные трибуны еще не поняли, что произошло. Сверху сыпались искры, осколки металла и пластика. Стрелку удалось скрыться. Дроны службы безопасности осветили прожекторами перекрытия и балки под потолком Арены. Из неприметных ящиков и створок на стенах появились турели, поводя пакетами стволов в стороны.
  Я медленно встал, пытаясь беречь правое плечо и спину. Слегка скособочившись, и не запрашивая отчета о повреждениях. Нейтрализация боли продолжала работать, и я позволил себе поблагодарить за это Тэа.
  И посмотрел в сторону ложи Папы. Она превратилась в комфортабельную ловушку. Если кто-то планировал нападение, то самое время. Выстрелы, раздавшиеся на другом конце трибун, стихли. Турели выплюнули короткие потоки пуль, разорвав нарушителей в клочья.
  Я посмотрел на лежащего Мбуту. Песок под ним потемнел от крови.
  Я отдал честь капитану. Он умер, сражаясь, и, в общем-то, победил. В любом случае, пусть порадуется там, где он сейчас. Или хоть утешится, послав меня нахуй.
  'Сигнала конца боя можно не ждать', - мрачно пошутил я, и, хромая, направился к выходу.
  
  Тэа
  Звук выстрела подбросил ее с места. в следующую секунду холодное дуло пистолета прижалось к виску Большого Папы. Дверь в ложу распахнулась, и на пороге замерла та самая темнокожая женщина. В ее руке блеснуло лезвие метательного ножа. Тэа бросила на нее короткий взгляд и дернула свободной рукой, отмахиваясь от охранницы, как от насекомого. За плечом вооруженной наложницы показалась туша рослого охранника. Мару бросила взгляд на арену.
  - Не надо глупостей, - сказала она Папе. - Вы знаете, как я стреляю.
  Вождь Гарлема едва заметно кивнул. И Тэа поняла, зачем он устроил бои. Папе не просто донесли, кто заглянул к нему по дороге на кладбище. Ему предоставили записи схватки с того места. он видел Тэньши в деле. Значит, видел и ее. Потому не пытался дергаться.
  Стальные заслонки хлопнули перед лицом Тэа, закрывая обзор и надежно защищая от случайных выстрелов. Они отсекли вопли зрителей, картинку с хромающим по арене Тэньши и черное пятно тела его противника. Тэа посмотрела на Папу тяжелым, долгим взглядом.
  - Честный бой? - произнесла она, с трудом выталкивая слова. - Ты подставил меня и моего бойца. Так дела не делаются.
  - Это не я, - слова упали так же тяжело, как свинцовая крышка саркофага на один из потерянных в России городов. В самом начале вторжения Халифата, когда проблема еще не казалась такой значительной, а культурные отличия называли толерантностью и культурными различиями, в далеких землях другого континента в один день исчез в пламени ядерного взрыва город-миллионник.
  Тэа перевела взгляд на замерших у входа охранников Папы, медленно покачала головой, не убирая оружия от головы их вождя.
  - А какой резон мне убивать моего бойца? - в тоне Мару слышалась ярость. - Думаешь, мне хочется служить тебе до конца дней?
  - Не дерзи, женщина. Мне в пору было бы приказать содрать с тебя кожу заживо только за то, что ты попыталась обмануть меня и вывести под купол снайпера, я уверен, - произнес он властно и твердо.
  - Ты считаешь, что в твоем городе можно найти сочувствующего паре белых до той степени, что они за него убьют темнокожего воина? - фраза заставила Папу захлопнуть рот с ощутимым лязгом зубов. Теперь, чтобы обвинять Мару дальше, пришлось бы признать, что его власть пошатнулась. И в Гарлеме действительно есть те, кто согласился помочь им с Тэньши. Старик медленно кивнул, признавая правоту Тэа. И сказал:
  - Убери оружие. Поговорим спокойно, - с неохотой выдавил Папа. Тэа резко отдернула руку с пистолетом от его головы. Жрица у порога рванулась вперед, но остановилась, напоровшись на ледяной взгляд Папы. И отступила. Как и массивный телохранитель за ее плечом.
  - Я слушаю, - обронила Тэа.
  - Это не моя вина, - Тэа выгнула одну бровь, давая понять, что словам она больше не верит. - Бой снимали наши дроны, -признался Папа. - Ты можешь получить записи, и убедиться, что мы тут ни при чем. Зачем нам убивать нашего бойца? Кто-то протащил оружие в зрительский сектор, вот и все.
  - Записи с тех дронов, чьи обломки сейчас стучат по пуленепробиваемым щитам? - в голосе Тэа не слышалось иронии, но Папа от чего-то скривился. Мару дернула головой, расслышав крики и шум перестрелки за закрытыми дверями ложи. Хозяин Гарлема тоже напрягся. Однако, шум быстро стих. Попытавшиеся воспользоваться ситуацией противники Папы, как управляющего Гарлемом, получили пули от системы охраны, телохранителей Папы и мельтешащих над паникующими внизу людьми дронов. Бунт подавили в зародыше, не дав ему разгореться. Но Мару знала, сколько камер транслировали бой. И знала, что приглашенные гости не забудут этот инцидент. По лицу Папы было видно, что знал и он.
  - Я подожду записи здесь, - сказала Тэа, усаживаясь в кресло и упираясь взглядом в непроницаемую стальную преграду перед собой. Она чувствовала спиной ярость Папы. Белая женщина приказывает ему! Ему, богу и жрецу целого государства!
  Папа ничего не сказал. Только кивнул ожидающим рядом телохранителям. Они удалились, оставив Папу с Тэа и чернокожей метательницей ножей. Наложница сверлила Тэа горячим взглядом, но не смела двинуться с места без разрешения своего вождя.
  Записи принесли через несколько минут.
  Тэа потребовалось совсем немного времени, чтобы выяснить, что произошло.
  Она задержалась взглядом на теле Тэньши, рассматривая в замедленной съемке, как сработали ускорители. Ему невероятно повезло, что он успел увернуться. Пусть и ценой вырванных из тела клочков мяса. Украшенная шрамами рожа киберсолдата пугала не хуже японских страшилок на ночь. Тэа даже передернула плечами.
  - Стреляли не в вашего бойца, - сказала она, выведя на экран траекторию полета пули и обозначенного тепловыми сканерами места под потолком. - Целью был мой воин. Вы солгали. Оба.
  Тэа роняла ядовитые слова, от которых белки Папы наливались кровью. Глаза становились алыми вокруг радужки.
  Если бы ничего не случилось, белый солдат провел бы еще несколько боев. Он бы согласился. А Папа получил деньги и зрелища. Если бы его ненароком убили или вывели из строя, Папа получил бы Мару. И это было, пожалуй, даже лучше. Он посмотрел на Тэа и понял, что она пришла к таким же выводам. И попытки убедить ее в том, что Папа не задумывал убрать ее бойца обречены на провал. Ему не поверят. Ни белая женщина, ни его гости, ни его люди. Последнее было большой проблемой.
  
  Гюнтер
  Раздобыть винтовку оказалось проще, чем он предполагал. Сначала Гюнтер, как полагается зрителям, сидел на одной из дальних трибун, поглядывая на какого-то белокожего придурка, уложившего черного противника. Того утащили служители арены, дали сигнал к передышке, и затем снова выставили против белого двух воинов. В этот момент наемник понял, что сам бы не отказался попрыгать на песке с такими девками. Голые, маслянисто блестящие, с крупными грудями и какими-то сетками на волосах. Одно удовольствие было бы сначала вдоволь подраться, а затем потрахаться. С такими он бы даже все сделал по обоюдному согласию. Утихнувшая было эрекция вернулась с новой силой. И почти весь бой Гюнтер просидел, напряженно ерзая задом по неудобному креслу.
  Когда же белый мужик размотал на лоскуты и этих противников, Гюнтер в голос взвыл от обиды. Он бесновался и орал что-то с трибуны, пока его не попросили заткнуться. Обозленный, неудовлетворенный, так и не выполнивший задания, он выкатился прочь с трибун в поисках укромного места и оружия.
  Все, или почти все, чернокожие сейчас оставались на трибунах. Гюнтер заметил в привилегированных ложах несколько японцев, опустил взгляд, когда наткнулся на бородатые рожи русских, и предпочел быстро слинять на более выгодную точку наблюдения.
  Оказавшись под куполом арены, Гюнтер с немалым удивлением обнаружил там снайпера. Внизу на песок вывели огромного детину, который теперь пытался нарезать белого мужика на мелкие куски баварских колбасок. Снайпер, не ожидавший гостей, замешкался всего на секунду. И Гюнтер свернул ему шею. Оттащив тело вниз и спрятав его в вентиляции, наемник забрал неплохую винтовку убитого чернокожего парня и занял его место. Линзы наведения винтовки многократно увеличили лица тех, кто сражался на потеху публике.
  И Немец испытал ярость такой силы, что она перекрыла даже стояк. Впрочем, если бы ему так не припекало в брюках, он, может быть, учел бы после возможности киберсолдат. Бой проходил таким образом, что наемнику никак не удавалось прицелиться в поганую харю со шрамами. Он узнал этого отставника. Он запомнил его еще с тех времен, когда они встречались в пустыне. И, увидев его на черном рынке, понял, что злость никуда не делась за прошедшие годы.
  У Гюнтера начал дрожать на курке палец. Он то и дело возвращал прицел на лицо солдата, но его перекрывала искаженная ненавистью харя чернокожего гладиатора. Никакую Мару Гюнтер не видел. Он попытался всмотреться в темноту нескольких лож, но потерпел неудачу. Угол не тот, и защитные контуры вокруг каждой ложи размывали четкость прицела. Винтовка хоть и была неплохой, но ее сюда притащили без расчета стрелять по гостям на почетных местах, и оптика не брала должный фокус. Для того, чтобы пустить пулю в лоб киберсолдату, она годилась отлично.
  Немец понял, что он выстрелит в любом случае. Этот же человек сопровождал какую-то японоамериканку на рынке. Скорее всего, это была Мару. Если он был с ней там, значит, она где-то рядом. И можно считать, что он визуально подтвердил цели.
  Стоящий колом член мешал лежать на плоской балке под куполом, и Гюнтер ерзал, ощущая, как по бритому затылку скатываются капли пота. Волны жара, поднимавшиеся от арены внизу, туманили рассудок, мешая четко прицелиться. И когда оба противника вошли в ускоренный режим, Гюнтер понял, что это его шанс. Киберсолдат надолго не хватит. Стоит подождать, пока белый урод выйдет из ускоренного режима, и тогда спустить курок. У него не может быть военного железа. Его войска были недавно расформированы, ему и так-то отключили почти все, выбросив на гражданку, а после расформирования должны были перекрыть канал окончательно. Даже если допустить, что о нем просто забыли, или вспомнить о пофигизме военных, то у этого солдата вряд ли было много активных имплантов.
  Гюнтер, разумеется, знал его имя. После черного рынка он сильно постарался, чтобы его узнать. Но прикладывать много усилий не пришлось. Подразделение в Йорке считалось несуществующим, файлы направились в архивы, а оттуда их легко можно было изъять хакерам. К тому же подразделение капитана Спрингфилда значилось, как почти полностью уничтоженное. И те, кто был помечен, как 'место нахождения неизвестно', всплывали в сводках полиции, как лица, подлежащие задержанию в случае обнаружения. Впрочем, список сокращался каждые два часа, как только с улиц подбирали очередное неопознанное тело в броне или с винтовкой кибервойск.
  Немец знал имя своего врага, но даже мысленно не желал его произносить.
  И когда Спрингфилд вышел из боевого режима, Гюнтер нажал на курок, задержав на секунду дыхание и направляя траекторию пули так, чтобы наверняка вошла в первый шейный позвонок.
  Выстрел грохнул неожиданно громко. Немец, не привыкший к такому убогому оружию без глушилок, дернулся, едва не свалившись вниз. У него оставалось несколько секунд, чтобы убраться нахер отсюда, и он воспользовался этим временем, слыша, как позади стрекочут дроны и разносят в пыль своих собратьев с камерами. Где-то на трибунах началась и сразу же захлебнулась перестрелка. Несколько коротких очередей из крупнокалиберных стволов - и некому стало мутить воду. Серия щелчков, и тяжелые щиты закрыли любую возможность дотянуться до уважаемой публики в ложах. Гюнтер уже не слышал и не видел этого, удирая прочь и проклиная Спрингфилда. Ублюдок сумел увернуться в последний момент!
  А значит, заказчик солгал ему. Подставил. Посчитал Немца обычным придурком, которого стоило бы слить при попытке убить кого-то. Полиция, негры, да хоть сам Папа Римский и Святая Троица! Срать он теперь хотел, кто именно должен был взять его за мудя и подвесить на них. У Спрингфилда прекрасно работали все военные импланты. И это осложняло задачу.
  Если бы Спрингфилд был обычной целью, Гюнтер бы заглянул к заказчику лично или через наемных убийц. И поставил его в известность, что не стоит недооценивать профессионалов. Таких, как сам Немец. Но Спрингфилд был личным врагом, собственной целью Гюнтера. И потому он, разумеется, выскажет безликому заказчику все, что думает, но от работы не откажется. И глотку резать хозяину не будет. Пока не будет.
  
  Тэа
  - Сегодня в ложах было много ваших гостей. И много дронов снимали бой, - сказала она, уходя прочь. - И эти люди могут оказаться теми, кто уже сотрудничает с Халифатом, начавшим войну в городе. Я уважаю вашу власть, и потому предупреждаю об этом.
  - Предупреждение от женщины, обвиненной в испытании неизвестного оружия на отставных солдатах? - в улыбке Папы было больше яда, чем он хотел бы показать. Тэа осталась спокойной.
  - Да, - кивнула она. - Именно от такой женщины. Которая, по слухам, смогла обеспечить целые сотни фанатиков новейшим оружием своей компании, но почему-то просила помощи у вас.
  Мару вышла, чуть склонив голову в знак уважения, оставив старика подумать над сложившейся ситуацией за стенами его королевства.
  Мару отыскала место, где Тэньши, шипящего от боли и злости, пытались залатать на скорую руку. С ее появлением ругательства прекратились, и Тэа видела, что Тэньши этому не сильно рад. Когда изумленные медики арены уставились на нее, Тэа сказала, что ей нужно провести диагностику имплантов Тэньши, которую сделать здесь может только она, как человек проводивший их настройку в последний раз. Персонал снова непонимающе переглянулся. Среди людей Папы было достаточно имплантированных солдат, и как обращаться с такими повреждениями или снимать их показания все знали. Но Тэа настояла на посещении комплекса в подвале. Тэньши выглядел очень плохо. Крупные раны ему обработали, синяки и ссадины смазали, но настроение у него было такое, что Тэа молчала всю дорогу до владений Тито. Встретившись с доктором еще раз, Тэа лишь кратко кивнула и взглядом указала Тэньши зайти в вертикальную капсулу для экспресс-диагностики.
  - Anata wa hontōni nani o shitaidesu ka?[60] - шепнул он, наклонившись и положив брюки на стул. Тэа искоса взглянула на него.
  - Мне нужна сигнатура работы имплантов, - ответила она на стандартном языке. Тэньши сквозь зубы выматерился и полез в капсулу.
  Через четверть часа, когда Тэа заверила Тито в том, что полностью удовлетворена результатами, и они с Тэньши покинули его владения, она снова услышала от него тот же вопрос. Мару выглядела хмурой и подавленной, шагая обратно к выходу. Машина, доставившая ее к месту проведения боев, сейчас ждала у входа, чтобы доставить их обоих туда, где они жили. Тэа думала о третьем ингибиторе. Отдали ли его Тэньши? Или он лежит в их комнате? Вряд ли Папа посмел бы упираться и играть с ними, не отдавая ингибитор.
  
  - Я уже сказала Папе, что стреляли в тебя. Намеренно, - Тэа заметила скептический взгляд Тэньши. Мол, это было понятно и без тебя. 'Подлый Папа решил убрать меня с арены любой ценой, а тебя бы оставил при себе'. Тэа покачала головой. - Ты не понял. Я только что сняла сигнатуру с имплантов стрелка. Тут вряд ли умеют это делать. Да им обычно и нет нужды. А я умею. Импланты 'Мару' имеют цифровые подписи, они регистрируются системами распознавания приборов, они испускают в пространство определенные микрочастоты идентификации... - она замолчала, когда Тэньши посмотрел на нее пристальней обычного. - В базах данных Гарлема есть все подписи жителей. И неизвестных не так много. Учитывая гостей, я отсеяла сигналы, зарегистрированные в начале боев. Остался один. Ранее никогда не пересекавший периметр Гарлема. Что-то вроде полицейских сканеров, но не такие грубые, - пояснила она, отвечая на незаданный вопрос.
  - То есть, он не местный. Сторонний ликвидатор? - задумчиво протянул Тэньши. - Если вспомнить наемников, которые были в первом укрытии, вполне возможно.
  - Наемник, возможно. Но у него не такие тонкие модификации. Нет специфики оборудования, как у наемных убийц, - отрицательно покачала головой Тэа. - И электронные подписи очень старые. Мне вообще повезло, получить хоть что-то. Сигналы быстро рассеиваются, и если бы не такое количество камер, датчиков и следящих за зрителями устройств, у меня бы вряд ли что-то вышло. По периметру стояли сканеры оружейных имплантаций, полостных взрывных устройств, многокомпонентных веществ, образующих выделение смертельных газов живым смертником.
  - Старые сигнатуры. Наемник, - Тэньши притронулся к свежим шрамам на голове, и поморщился. По его напряженной позе и сдвинутым бровям Мару поняла, что он настойчиво пытается что-то вспомнить. Видимо, какие-то из ее слов натолкнули его на мысль. - Учитывая, что сейчас происходит в Йорке, не удивлюсь, если это будет связано с Халифатом.
  Мару удивленно посмотрела на спутника. Такая мысль приходила ей в голову, но не рассматривалась. Все равно местные базы содержали только данные обитателей Гарлема. А для доступа к федеральным базам нужен был канал связи и коды, которых у нее не было. Да и не могло быть, если разобраться. А вот обеспечение 'черными хакерами' нелегала новой личностью вполне вписывалось в логику происходящего.
  - Сможешь отследить сигнал? - спросил Тэньши, которого больше интересовало, как вычислить неизвестную угрозу, чем то, какими методами это будет сделано.
  - Нет, - Тэа с сожалением покачала головой. - Для этого он должен попасть под полицейскую сетку, если в ней будет указано имя и возможные особенности. Я могла бы внести изменения в их стандартные сканеры, но у полиции и без того хватает дел в городе. Придется просто учитывать наличие у тебя тайного поклонника.
  Лицо Тэа осталось совершенно спокойным. Только темно-зеленые глаза смотрели так, будто бы Мару хотела улыбнуться, но обстановка не располагала.
  Тэньши покачал головой, и произнес:
  - Что-то мне подсказывает, что он не такой уж и тайный, - в отличие от Тэа, киберсолдат позволил себе улыбку.
  - И, возможно, ты его знаешь, - Мару все же решила поделиться своей догадкой. С нее не убудет, а Тэньши это может пригодиться. - Кто-то из тех, с кем ты пересекался на службе, - заметив блеск в глазах солдата, она уточнила: - не обязательно на одной стороне. Это может быть наемник Халифата. Нелегал, снабженный новой цифровой личностью.
  - Это популярная услуга, - кивнул Тэньши. - Пока остановимся на том, что кому-то очень хочется меня... шлепнуть.
  -----
  [60] Что ты хочешь сделать на самом деле? (яп)
  
  Тэньши
  По дороге к нашей комнате я вспоминал визит на Черный рынок. Возможно, это личное, но тот немец, который прожигал меня взглядом, казался отличным кандидатом в ликвидаторы. Он подходил по всем статьям, включая службу в Халифате и вероятные пересечения с ним лично во времена моей службы в КВ.
  - У меня есть предположение, кто бы это мог быть, - сказал я Мару. Она вопросительно посмотрела на меня. Ее рука касалась моего локтя, и я чувствовал тепло ее кожи. - Немец с татуировкой на черепе. Флаг Германии. Черный Рынок. Он был с каким-то испанцем, они наблюдали за тобой, но отвалили в сторону. Это единственное пересечение фактов, которое приходит на ум сейчас.
  Тэа задумалась, ее пальцы вздрогнули. Левой рукой она поправила волосы, растрепавшиеся на Арене. Глаза блеснули в полутьме салона автомобиля, пробиравшегося по запруженным улицам к резиденции Папы.
  -Это возможно, - голос Мару содержал нотку неуверенности, но она исчезала по мере произнесения слов. - Данные с Черного Рынка я запросить не могу, но помню этих двоих. Немец мог бы выстрелить. А это означает, что безопасности не существует.
  Она указала взглядом на перегородку, отделявшую нас от водителя. А я незаметно указал на едущую позади машину с охраной. Мы посмотрели друг на друга, и кивнули.
  'Меня намного легче найти, чем Тэа, - подумал я. - И внешне, и по сигнатуре. Да черт его побери, я уверен, что ее импланты вообще не светят в сеть. Значит, слив произошел из-за моего боя. Кто-то вроде Ксенакиса получил сведения, и организовал заказ на ликвидацию. Немец служил - или служит - Халифату. Логичное использование имеющихся ресурсов. Тэа он устранить не мог, она находилась в защищенной ложе. Оставалось только пристрелить меня - и удовлетворить свою личную месть. А Мару, дестабилизированную моей гибелью, достать потом'.
  - Мбуту не при чем, - сказал я. - Он действительно держал наверху стрелка для подстраховки. Но снайпера наверняка убрали перед выстрелом. И у нас на хвосте висит чертов немец. В этом переполохе он не будет светиться. Когда все уляжется...
  Мару кивнула, машинально поглаживая мою руку:
  - Да. Когда все уляжется, - я заметил выделение интонацией слова 'когда', и по губам Тэа скользнула тень улыбки. Машина остановилась.
  - Следуйте за нами, - охранник, распахнувший двери, выглядел мрачно и настороженно, а в его взгляде читалось смешанное чувство. Остальные тоже были напряжены и отводили взгляды в сторону, хотя и соблюдали безукоризненную вежливость. - Папа распорядился оставить охрану на вашем этаже, не обращайте на них внимания. Безопасность гостей Папы - превыше всего.
  Такое чувство, что Мару они боятся до одури, а меня ненавидят и уважают одновременно. Ларонго был уважаемым человеком без сомнений. И те же мамбы, я уверен, старательно насаждали страх у обычных людей из окружения Папы. В таком случае их эмоции сейчас оправданы.
  Охрана проводила нас до самой двери, их старший убедился, что мы вошли в комнату. Один из охранников остался на лестнице. 'Сегодня ночью'.
  Комната оказалась прибранной, белье - свежим, а на столе красовались прикрытые крышкой судки и бутыль кукурузного виски. Анализаторы в носу не ощутили ничего опасного, в воздухе едва заметно пахло едой и моющими средствами с терпкой отдушкой. Мару оглянулась на меня, и ухватила сочную грушу из фруктовой корзинки. Я едва заметно кивнул, подтверждая, что еда не отравлена. Травить нас Папе невыгодно. Старик и так уже имел достаточно проблем.
  Я же взял в руки бутыль и посмотрел на этикетку. Виски был хорошим, и очень дорогим. Натуральным и старым. Запах крепкого алкоголя, тяжелый и яркий, прошелся по обонятельным рецепторам щекоткой, и я отсалютовал Мару бутылью, пока она расправлялась с грушей. Два широких бокала с тяжелым дном нашлись в небольшом шкафчике с мелочами, и я разлил алкоголь. Виски огненным горячим шаром опустилось в желудок, вызвав почти мгновенную реакцию. По телу прошла волна тепла, и я почувствовал, как усталость немного отступает. Второй бокал я поставил перед Мару, взглядом указав на него, а потом на потолок.
  Тэа посмотрела на меня с явным осуждением, но ничего не сказала. Кажется, я не рассказывал ей про особенности имплантации кибервойск, и обязательной 'смазке' алкоголем после завершения операции или боя.
  
  Мне вспомнился отец. Иногда, раз или два в месяц, он позволял себе немного выпить за ужином. Два шота виски, такого же, как сейчас плескалось в бокале. Даже запах был таким же.
  Отец наливал виски, и читал газету, распечатанную на принтере. В остальные дни он почти не появлялся дома, задерживаясь на службе. Мама объясняла, что папа работает в службе безопасности труда одной госкорпорации, и вынужден ездить по всей стране. И обучать людей тому, как работать без травм и риска для жизни. Но уже в КВ я в это не верил.
  Выйдя в отставку, я узнал, что являюсь обладателем небольшого, но вполне солидного состояния. Не миллионы, разумеется, но тоже неплохо. Большая часть наследства, врученного мне анонимным адвокатом, состояло из ценных бумаг и долговых обязательств крупных банков, по которым выплачивались проценты. Рента позволила мне обрести финансовую независимость. Это был мой маленький секрет. И я до сих пор не встречал таких хитро закрученных финансовых схем, благодаря которым на анонимный счет в Тихоокеанском банке капали отчисления.
  Системное мышление. Языки - русский, испанский, фарси и арабский. Японский я подтягивал потом сам. Основы рукопашного боя - если подумать, то в секцию я тоже попал не просто так, туда не брали кого попало. Стрельба из пистолета. Точные науки. Биология и медицина. Домашнее обучение велось живыми людьми, а не дистанционными программами. Черт возьми, он готовил из меня себе смену. Мать его...
  Нас учили анализу в разведшколе. Анализу несвязанной хаотичной информации. И то, что я раньше не думал об этом - следствие не иначе как глупости. Чтобы стать киберсолдатом, нужны были подготовка, мозги и неплохие базовые импланты. А чтобы стать агентом безопасности труда, что требуется? Судя по всему, то же самое, но пункт вербовки находится не на обычной военной базе. А где-нибудь в траханном Лэнгли или Квантико. Sapienti sat[61].
  Я отпил еще виски, поражаясь тому, какую цепочку рассуждений и ассоциаций пробудил простой аромат качественного алкоголя. Единственное, что в этом откровении было неизвестно - причина исчезновения отца. Алекс Николас Спрингфилд-Джонс не оставил об этом ни единого упоминания, и вообще складывалось такое ощущение, что он просто не успел это сделать. По непонятным причинам. 'Странно, что о матери и обо мне никто не позаботился, прищурился я. - Если он был агентом Альянса, контрразведчиком или федералом, у них не принято оставлять родственников сотрудников, погибших при исполнении, без опеки. По крайней мере, без присмотра. Хотя... Если подумать, мне слишком везло. Ровно до того момента, пока я не подписал контракт с КВ'.
  
  Мару, отпив немного виски из бокала, и слегка поморщившись, поставила емкость на столик, и села на кровать. Я обернулся, прервав ход своих мыслей, когда услышал ее короткий вздох, в котором ощущалось беспокойство и облегчение одновременно.
  Мои воспоминания улеглись во временной отрезок сорока секунд. Желудок содрогнулся в спазме, напоминая, что кроме выпивки было бы неплохо в себя что-то положить.
  Тэа переводила взгляд своих зеленых глаз с зажатого между указательным и большим пальцами округлого биоконтейнера на меня, и обратно. В полупрозрачном пластике угадывался силуэт знакомого нам всем Т-образного инъектора. 'Последняя доза'.
  - Гормональный супрессор? - спросил я слегка охрипшим голосом, уже зная, что услышу в ответ.
  - Да, это он, - глаза Тэа сузились, когда она рассматривала маркировки. - Производства Тихоокеанского Содружества.
  Я пожал плечами, мол, слышал, там делают неплохие лекарства. Мару покачала головой, и вскрыла упаковку. По ее плавным движениям было заметно, что она сделала для себя определенные выводы о месте производства лекарства. Возможно, наметила себе цель.
  - Давай помогу, - я отставил стакан, и наклонился, забирая у нее инъектор.
  - Я в сознании и способна сделать себе инъекцию, - но в ее голосе не было особого протеста. Тэа позволила мне проделать все необходимые манипуляции. Заметно, что ей была приятна такая забота о себе.
  Я прижал шприц к ее шее рядом с двумя едва заметными метками от предыдущих впрыскиваний, и сжал инъектор. Короткое шипение было едва слышным.
  - Ничего сложного, - улыбнулась Мару, забирая пустой контейнер и упаковывая в него использованный прибор. - Думаю, нам всем стоит поесть, - она втянула носом воздух, - и помыться.
  Она улыбнулась.
  -----
  [61] Умному достаточно (лат.)
   
  12
  Бегство из Гарлема
  Тэньши. Пауки
  По расчетам, за нами должны были прийти в четыре пополуночи, когда даже имплантированные солдаты испытывают сонливость. А обычные люди спят беспробудно, и смотрят яркие цветные сны.
  После еды и гигиенических процедур мы с Тэа посмотрели друг на друга, оценивая возможности, и поняли, что сейчас наилучшим выбором будет сон. Пусть даже короткий и неглубокий - я видел, как Мару прикрывает время от времени веки, и подавляет зевоту. Организму требовался перезапуск, чтобы мягко запустить системы гормональной регуляции. Мне тоже следовало поспать, хоть пару часов - еда и алкоголь возместили потерю энергии и 'смазали' импланты. Усталость, навалившаяся на плечи после горячего душа, смывшего всю грязь и засохшую кровь, призывала отдохнуть. Иначе, когда придут наемники, переход к боевому режиму дастся тяжелее и дольше.
  Мару спала плохо, постоянно ворочаясь, ритм дыхания менялся от поверхностного до глубокого - импланты и железы секреции запускались. Температура тела поднималась, падала, Тэа бросало то в дрожь, то в жар - несколько раз она непроизвольно приникала ко мне, чтобы согреться, и потом отодвигалась, когда ей становилось жарко. Я не просыпался полностью, Мару относилась к 'белому списку' целей, не несущих угрозы и нуждающихся в защите. И потому каждый раз импланты фиксировали обстановку, подсознание понимало, что все в порядке, и я только обнимал ее, ощущая мелкую дрожь, отпуская, когда Тэа согревалась.
  Потом она резко вдохнула, содрогнувшись всем телом, и поднялась на кровати, уставившись в темноту. Несколько негромких фраз на японском сорвались с ее губ, и Тэа соскользнула на пол, направляясь в ванную. Я вынырнул из сна, едва распределение массы на постели изменилось, и уточнил время. Три пятьдесят три пополуночи. 'Пора просыпаться', - подумал я, любуясь фигурой Мару, ее подтянутыми ягодицами, играющими мышцами под тонкой тканью белых трусиков, стройными сильными ногами с развитыми сухожилиями и очерченной мускулатурой, тонкой талией и безукоризненной линией спины, гибкой и сообразной. Мое тело выразило бурное одобрение увиденного, и под едва слышный шум воды, пока Тэарин умывалась и чистила зубы, я потратил пару минут на то, чтобы справиться с упорным каменным стояком.
  Краткий отдых прибавил сил и подстегнул регенерацию. Мышцы освободились от молочной кислоты и продуктов распада, организм очистился и раны закрылись. Иммунитет подавил развитие любой возможной заразы. Усталость покинула тело. Полностью приходя в сознание, я ощутил себя чистым, обновленным и заряженным до предела. Встав с кровати, я несколькими короткими движениями заправил постель, осознавая, что вряд ли мы сюда вернемся. Но и оставлять после себя хаос я не собирался.
  В коридоре обозначилось некоторое движение, о чем предупредил меня мой обостренный слух, вычленивший нехарактерный рисунок звуков за дверью. Сжав в левой руке револьвер, а в правой - боевой нож из стандартного комплекта КВ, я бесшумно скользнул по ковровому покрытию к двери, став так, чтобы не быть мишенью и остаться вне обзора тех, кто будет вламываться в комнату.
  За дверью тихо пробирались люди. Трое или четверо, судя по звукам шагов и дыхания. Охранника у лестницы слышно не было, я уже привык к его привычке надувать пузыри жевательной резинки с бетелем, и негромко их лопать. Чавканья слышно не было. 'Мир твоему праху'. Импланты, еще не получив приказа, уже выбросили в мою кровь нейромедиаторы, адреналин и остальную химию, подготавливая тело к бою. 'Вряд ли нам принесли завтрак в постель, или свидетельство о выселении'.
  'Dobro pozhalovat'.
  Мару оставалась в ванной, и это развязывало мне руки. Ее пистолет и бесподобная стрельба не помешают, но вряд ли она взяла с собой оружие, направляясь умываться. Дверь, даже не скрипнув, тихо начала открываться. Замок на ней даже не щелкнул, притом, что был заперт и заблокирован вечером. 'Отключен с центрального пульта или взломан. Возможно, универсальный мастер-ключ'.
  Как только прозвучит первый выстрел, Тэа может покинуть ванную комнату, и попытаться вмешаться. В этом есть плюсы и минусы - помощь стрелка неоценима, но угроза ее жизни перевешивает полезность. Есть вероятность, что Мару все же не станет геройствовать, совершая рывок к ее пистолету, а займет позицию за тяжелой чугунной ванной, представляющую достаточно серьезную защиту от пуль и даже снарядов.
  Рука с ножом пошла назад, чтобы ударить в горло или шею первому из нападавших. Дверь пошла вперед чуть быстрее, и я заметил длинный черный цилиндр глушителя. Нас пришли убивать, а не захватывать. 'Местные'. Хотя, Ксенакис тоже мог принять решение о ликвидации Мару, провалив попытки взять живой.
  'Чуть шире. Еще немного. Вот так, молодец', - я наблюдал за движением створки двери. Спокойно и уравновешенно. - 'И раз'. - Они видят комнату недостаточно хорошо, - 'И два'. - Первый входит, перемещаясь на полусогнутых ногах и подняв короткую винтовку на уровень глаз, - 'И три'. - Второй идет следом, только чуть пригнувшись. Вдвоем они перекрывают почти все возможные секторы обстрела. Но первый видит, что кровать заправлена и пуста.
  Лезвие скользнуло по мягкому вороту бронежилета, и вошло в шею, пробив гортань и скрежетнув о позвоночный столб. Я подхватил падающую винтовку - второй слишком близко для ракетных пуль - и развернул ее, направив прямо в лоб следующему убийце. Чернокожий успел заметить угрозу, но не среагировать - его зрачки расширились, но два глухих выстрела в голову отбросили тело назад. Еще три пули разнесли череп третьему нападавшему, заляпав его мозгами стену коридора. Глушитель оказался китайским экспортным дерьмом, и хлесткие хлопки были прекрасно слышны в замершем на ночь доме. Или эта мертвая тишина неспроста, и сейчас по переходам крадутся не только эти убийцы?
  'Взять пленного для быстрого допроса'. Оставался еще один из ночных гостей. Время, неощутимо замершее, резко ускорилось. Три тела почти одновременно упали на пол, роняя оружие и поднимая пыль из коврового покрытия. Последний оставшийся в живых, наблюдавший за гибелью своих собратьев, принял показавшееся ему идеальным решение - бежать. Этого допустить нельзя, он может привести подкрепление. Или вызовет ненужный переполох.
  Выкатившись из двери, я увидел широкую спину убегавшего по темному коридору человека. Униформа мимикрировала под окружающую среду, стремительно чернея. Но в инфракрасном диапазоне светимость тела была достаточной, и я прицелился в ноги, рассудив, что для разговора нужна верхняя часть тела.
  Из темноты вылетел, сформировавшись почти моментально, плазменный шар размером с яблоко. Торс и голова беглеца превратились в пепел, а ноги успели сделать еще два шага, прежде чем их испепелил еще один сгусток пламени.
  Винтовка в автоматическом режиме задыхалась, выдавливая очереди по пять выстрелов. Первая поймала горячее от выстрела тело механизма-паука в полете, отбросив назад. Вторая очередь впечатала машину в стену. Третья разбила бронированное брюшко, разбросав в стороны осколки кристаллов и схем. Остаток боекомплекта я разрядил в еще одну машину-убийцу, выскочившую из воздуховода вентиляции, и разнес ее в осколки удачным попаданием.
  Взрыв разметал останки пауков по коридору. Отбросив разряженную винтовку, я сжал рукоять 'бульдога', и встал с пола. Больше конструктов не наблюдалось, но это не значило, что в доме их не осталось. Остальные шуршали и стрекотали лапками по другим вентиляционным каналам резиденции Папы. Бывшего правителя Гарлема. Вряд ли ему простят эту резню его подданные.
  Идиоты с винтовками принадлежали к людям Мбуту. Пауков прислал Ксенакис. Поодиночке эти два события не так опасны, но, наложившись в один момент времени, приведут к полному хаосу.
  Следовало действовать согласно плану. Арсенал, гараж, трасса, ведущая прочь из района Черной Пантеры.
  Быстро собрав оружие и запасные обоймы, я вернулся в комнату. Для того, чтобы добраться к оружейке, этого хватит.
  Мару стояла в дверях ванной, на ее голове было полотенце, а в руках - пистолет. И ствол смотрел точно в мой левый глаз. Расслабленности, которую можно было бы ожидать после душа, в ней не было ни на гран. Потемневшие глаза, как два изумруда, светились от сосредоточенной ярости. Я поднял руки:
  - Свои, Тэа, - 'заработали импланты, и она готова к бою'. - я протянул ей захваченное оружие и запасные обоймы в подсумке. - Четверо местных и два 'паука'. Все уничтожены.
  - Ты не ошибся со временем, - тихо произнесла Мару, медленно опуская оружие. - Ровно четыре ночи. Хорошо, что все думают примерно одинаково, основываясь на стандартных штампах. Потому я спрятала пистолет за зеркало в ванной.
  - Мудрый ход, - я положил захваченные стволы на пол, и подхватил свою одежду, сложенную на стуле. - У нас очень мало времени. Примерно от пятнадцати до двадцати минут, после чего здание станет непригодным для жизни. Нужно выдвигаться в арсенал, и в гараж.
  
  Тэа
  Тэа скользнула взглядом по телам, наваленным у входа в комнату.
  - Допросить никого не удалось, как я понимаю, - голос у нее был ровный, она уже оценивала обстановку, как стрелок, а не как расслабившаяся под горячим душем женщина. Гормоны пришли в норму, но запах Тэньши, пропитавший всю комнату смесью кожного пота, застарелого запаха одеколона и свежих ноток виски странно привлекал внимание. Тэа даже пришлось напомнить себе, что она пришла в душ именно мыться, а не размышлять под тугими струями о том, как выглядит Тэньши без одежды.
  Она быстро оделась, подобрав со стула те нехитрые вещи, что отыскались для нее в шкафу. Бумаги она решила оставить в широком кармане куртки Тэньши. В боку кольнуло, и ей пришлось признать, что идея ввести на ночь двойную дозу регенератора была оправдана. Пришлось, правда, проворочаться полночи, втихомолку поедая все припасы поблизости, но сейчас, едва после душа на ребрах остался только свежий тонкий шрамик от пули, Тэа поняла, насколько была права в своем решении.
  Тэньши довел ее до оружейной, где не оказалось ничего. Половина полок разгромлена, часть оружия либо разобрана, либо представляет собой оплавленные куски металла. В этой мешанине Тэа заметила странный предмет. Протез руки, еще горячий и потрескивающий от прохлады воздуха вокруг. Металлические пальцы были плотно сжаты. Из них, все еще слабо шевеля лапками, пытался выбраться 'охотник'. Сбоку мелькнул Тэньши, выматерился, посмотрев на оторванный протез, лежавший в лужице спекшейся крови, и выстрелил в сжатые искусственные пальцы. 'Охотника' разорвало на части, но взрыв был глухим и слабым. Металлическая рука подпрыгнула, заскрежетав на полу. Кулак погасил всю инерцию взрыва, удержав его в ладони. Только на полу остался черный след копоти от сгоревшей машины-убийцы.
  - Одевайся, - коротко бросил Тэньши, швыряя на стол у стены какую-то легкую броню, и снова пропадая в глубинах оружейной. Тэа не стала перечить, выбрав приличную хлопковую футболку и неплохую кожаную куртку себе по размеру. Она без стеснения сбросила с себя растянутый старый свитер, натягивая обновки. Последним штрихом стали записи ее отца. Тэа переложила их из одежды Тэньши к себе. На стол рядом с ней легли три пистолета на выбор. И Тэа остановилась на одном из них. Мару вспомнила об утраченном оружии, пропавшем перед нападением на нее. Парные пистолеты, сделанные из новейшего сплава, запатентованного 'Мару Лимитед', создавались под ее руку, и учитывали все особенности стрелка. Облегченная конструкция, сверхпрочный сплав серо-синего металла, тусклого и будто бы впитывающего свет. Увеличенные обоймы с микроскопическими, по сравнению со стандартами КВ, патронами. Две серии патронов на выбор: свернутая в конусовидную пулю мононить, разворачивающаяся уже в теле противника, и патрон с толикой сверхгорючего вещества, способного прожечь любую броню. Состав последнего невозможно было потушить, пока не закончится время горения. И пусть его количества было недостаточно, чтобы ждать довольно долго, но для человека в полной броне обычно хватало. Шок от ожога, потеря мышц и повреждения внутренних органов. Если кто-то и выживал, неизменно подвергался имплантации и замене тканей и костей. Если было, что заменять.
  - Пошли, - Тэньши выступил из темноты оружейной комнаты в броне. Шлем он по-прежнему не подобрал, но зато местные неплохо отладили и залатали костюм. Тэа оправила на себе одежду, поправив пояс с 'глоком'. Он глянул на ворох тряпок и облегченную броню, которые притащил для Тэа. Она отрицательно покачала головой.
  - От хорошей системы наведения не защитит, а таскать это на себе мне неудобно. Под мою технику нужна гибкая броня.
  Тэньши как-то странно на нее посмотрел. С уважением, что ли. Или с толикой зависти. Корпорация Мару выпускала не только оружие, но и защиту от него. Редко, долго и по безумным ценам, но она того стоила. Тэа имела в виду ткань, из которой был сшит тот самый короткий плащ, спасший ей жизнь в самом начале. Выглядят такие бронекостюмы, как самая обычная невзрачная одежда. Как правило, тусклых и темных цветов. Встроенные нити могли изменять свойства ткани, превращая ее в защитный купол, противоударную сферу, бронежилет или костюм химической защиты. Последняя модификация делалась на заказ, и тогда к комплекту формы прилагалась одна деталь: тонкий пластиковый ошейник, генерирующий сферу защиты от химии вокруг головы. Тэньши подхватил тяжелую винтовку, покрутил в руках, задумавшись. Когда он вскинул голову, Тэа целилась в него из пистолета. Не успел Тэньши даже рта раскрыть, как три выстрела подряд ушли мимо правого уха, и в темноте раздался грохот взрыва. На пол, просвистев в воздухе, со звоном посыпались мелкие детали 'охотника', подскакивая и раскатываясь в стороны под ногами.
  - Валим, нахрен, - мотнул головой Тэньши, указывая направление в полутемной оружейной. Местного хозяина, как уже поняла Тэа, застали врасплох, но он успел забрать с собой одного из жучков. В общем-то, Скрипач только и успел, что включить пару ламп и придавить паучка.
  Через несколько минут они с Тэньши уже выбрались на улицу.
  
  Тэньши
  Дом Папы превратился в поле боя. За кем оно в итоге осталось, сказать было сложно. Попавшиеся нам тела на пути из оружейной комнаты в гараж были обожжены и изуродованы. Из вентиляционных каналов доносились звуки передвижения пауков-охотников, и эти места я старался обходить. Кое-где защитники дома смогли отбиться, и даже унести тела павших, но большая часть обитателей погибла, хотя и оказав сопротивление. Пахло гарью, паленой органикой, расплавленным металлом. Тяжелый запах крови заставлял соблюдать осторожность.
  В некоторых коридорах разгорался пожар. Дым струился по стенам, языки пламени облизывали деревянные панели потолка. Звуки продолжавшейся перестрелки доносились сразу с нескольких направлений - снаружи усадьбы, и из пары мест внутри здания.
  Когда мы уже спускались по металлической лестнице, ведущей в подземный гараж, раздался взрыв. Перекрытия содрогнулись, и с потолка посыпались крошки бетона и пыль. Я прикрыл голову Тэа бронеперчаткой, и мы с ней, пригибаясь, преодолели опасную зону. Серая горькая пыль запорошила глаза и набилась в ноздри.
  - Они дорого продали свою жизнь, - тихо сказала Тэа, не обращаясь ни к кому конкретно. Скорее, высказала свое мнение по этому поводу, воздавая честь защитникам, предпочетших смерть поражению.
  - Но лучше выжить и нанести ответный удар, - проворчал я, откашливаясь от пыли.
  - Ворота заперты, - Мару сузила глаза, оценивая расстояние до створок, перекрывавших выезд наружу.
  Я быстрым шагом двигался вдоль рядов машин, сканируя взглядом приборные панели и лобовые стекла. Автомобили разных моделей, годов выпуска, типов кузова. Все - ухоженные и отполированные, как новые. И совершенно бесполезные без ключей.
  - Изнутри их выбить гораздо проще, чем снаружи, - сказал я, не обращая внимания на раскатившееся по тускло освещенному гаражу эхо. - Сделано для быстрого побега. Я рассмотрел конструкцию, когда выбирался в город.
  'Есть'. Я не зря надеялся на расслабленность механиков, привыкших к неспешному течению жизни в гаражном хозяйстве. За легкой тонировкой водительского стекла тускло просвечивал зеленый огонек считывателя. В нем торчала серебристым квадратиком древняя карта доступа.
  - Вот эта красавица, - толстая дверь открылась с усилием, старые гидроприводы серебристого седана работали слегка натужно. Но на вид машина была достаточно прочной, а выступавшие позади небольшие турбореактивные ускорители говорили о способности развить хорошую скорость. Но углеводородного топлива этот монстр с хромированной надписью 'Chevrolet' на капоте сжирал, как маленький самолет. После кризиса такие машины стали нерентабельны и даже разорительны, когда приняли пакет 'зеленых' законов. И теперь подобные 'Шевроле' маскл-кары стояли разве что в гаражах очень богатых людей. Остальным приходилось довольствоваться электромобилями и машинами с водородным двигателем. - Садимся.
  Мару не стала заставлять себя ждать. Она вообще выглядела живой и энергичной, особенно после утреннего душа. А нападение и выброс адреналина с последующей активацией имплантов оживил ее полностью.
  'Охотники' выкатились на бетон пола со стороны лестницы. Несколько машин-убийц, негромко лязгая своими металлическими ногами по ступеням, вышли на границу круга света от потолочной лампы, и замерли. Я поднял винтовку, даже не подключаясь к прицелу. Импланты создали устойчивый комплекс сопряжения 'глаз-рука-ствол'. Мне даже не нужно было нажимать на спуск - в этой винтовке были контактные площадки под броню. Первый паук вспух плазменным облаком, зацепив еще один механизм, и отбросив третьего в сторону. Осколки металла забарабанили по окружающим автомобилям. Коротко завыл пожарный датчик. Спринклеры под потолком выдали лишь тонкие струйки мутной жижи, и затихли. Система подачи воды была необратимо повреждена.
  - Твою мать, - шепотом выругался я, забрасывая винтовку на потолочное крепление для оружия.
  Дверь захлопнулась с сочным звуком, начисто отрезав все остальные, доносившиеся снаружи. Судя по толщине брони, машина могла выдержать столкновение с танком.
  Мотор тихо, но басовито взревел, и машина с визгом стирающихся о бетонный пол покрышек рванулась вперед. Ворота дрогнули, и стали подниматься, одновременно складываясь гармошкой. Я поддал газу, вспоминая довольно крутой подъем на выезде из гаража, и седан вылетел из темного проезда на улицу, как пробка из бутылки. С трудом разминувшись с потрепанной бронемашиной, ведущей беспорядочную стрельбу по верхним этажам здания на противоположной стороне улицы, я выкрутил руль, и свернул в переулок. По корпусу нашей машины несколько раз стукнули прилетевшие откуда-то сверху пули, на заднем стекле расцвели две небольшие 'розочки' трещин. Но триплекс выдержал. 'Хорошо делали машины в прошлом веке' - подумал я, нажимая на газ и выруливая на широкую улицу. Где-то неподалеку был выезд на магистральную дорогу.
  
  Придорожный блюз
  Гюнтер
  Он с чавканьем вырвал широкий зазубренный нож из шеи мертвой девушки. Кровь уже почти не текла, и Гюнтер отер лезвие о рваное платье жертвы, сплюнув на голое, истерзанное тело. Затем он критически осмотрел себя, застегнул ширинку и отошел в сторону, оставив труп у дороги. Немец любил латинок. Жопастые, грудастые, с полными губами и крутыми бедрами. Женщины, правда, его сторонились. Им не нравился его взгляд, но Гюнтеру было откровенно насрать на это. после того, как он ловил их и бил по голове перед тем, как жестко трахнуть, было уже все равно, что там им нравилось или нет в нем.
  Эта оказалась молоденькой. Меньше двадцати, высокая, с большой грудью и шикарным задом.
  'Не надо было от меня шарахаться, - подумал он, вспоминая, в каком баре этой ночью пытался подцепить девчонку обычным способом, - может, тогда бы и выжила'.
  На самом деле он знал, что это не так, но ему было приятно думать о себе лучше, чем оказывалось на самом деле. Гюнтер подошел к припаркованному неподалеку байку. Мотоцикл он тоже забрал у кого-то из латиносов. На удивление хорошая оказалась машина. Мотор мощный, протекторы усилены, рулевая вилка даже не ломалась ни разу. Ну, и цвет. Песчаный камуфляж напоминал Гюнтеру о шальных временах в пустыне, когда он мог позволить себе укладывать солдатиков в могилы целыми отрядами.
  Эти мысли неизбежно привели к ощущению неудовлетворенности. Экстаз от секса смыло приливной волной злости. Гюнтер с ненавистью уставился на труп девушки поблизости. Один глаз выбит, второй смотрит вверх, челюсть сломана, кисти рук тоже, на теле множество порезов. Кровь уже начала подсыхать, размазавшись только на груди и животе, где Гюнтер немного потискал девушку перед тем, как добить ударом в шею.
  - Scheiße![62]
  Перед глазами снова встала гнусная рожа шрамированного ублюдка. Он почуял зверя внутри Немца еще на рынке. И, блядь, вывернулся из-под пули на сраной гарлемской арене. Наверняка теперь, отлежавшись после боя, этот хуй Спрингфилд выпросил себе в подкрепление десяток ебаных негров, и ищет его. Или, что хуже, черножопые ублюдки наняли КВшника для преследования Гюнтера.
  Так засветиться - это даже не провал. Это beschissen[63]. 'Schwuchtel[64]. Визуальное подтверждение, нахер. Тебя бы туда запихать, на балку с винтовкой. Leck mich am Arsch![65]'
  Гюнтер с трудом скрылся от неожиданно эффективно действовавших негров, которых раньше считал ни к чему не пригодными ублюдками. Но пару раз они даже умудрились едва не подстрелить его. Немец неохотно вспомнил, что спасся из Гарлема только благодаря случайности. Если бы он не выбежал к границе района, где тусили какие-то сраные латиносы, лежать бы ему в канаве. Но Немцу повезло.
  Теперь вот удалось немного сбросить давившее еще с арены напряжение. Жаль, не было времени насладиться девчонкой как следует, но и так сойдет. Заказчик после Арены на связь не выходил, и Гюнтер даже не знал, получил ли тот его подтверждение личности гребаного КВшника. И беспокоился, не списан ли в резерв.
  'Если этот дерьмоед не выползет в ближайшие два дня, я сам его найду', - пообещал он себе. Немец уже положил ладонь на сидушку байка, когда резкий скрежет протекторов по асфальту заставил его вскинуться. Будто лысый пес, старый и ученый, Немец повел носом, определяя источник внезапного звука. Из-за поворота вылетела машина. Серебристая, приземистая, утыканная разными мигающими огоньками, как сраная елка на Рождество. Это дерьмо пронеслось в опасной близости от Гюнтера, заставив его пригнуться и повалиться лицом на свежий труп. Тело испустило газы, обдав Немца неприятным запахом дерьма.
  - Zu ficken deine Mutter![66]
  Немец вскочил на ноги, услышав, как тачка, виляя задом и пытаясь вписаться в поворот, задела его байк, опрокинув тот на землю. Машина пролетела так близко, что Гюнтер успел мельком увидеть водителя. Увидеть и оторопеть. Его мысли приобрели материальную форму. Или постоянные размышления об охоте уже сыграли злую шутку с разумом? Так или нет, но на водительском кресле сидел тот самый шрамированный ублюдок. А рядом с ним, сука такая, сидела Тэарин, блядь, Мару собственной персоной. Как в пересланном файле, только прическу сменила на более простую.
  Гюнтер проводил машину налитыми кровью глазами. Кое-как отерев с себя кровь и грязь, он рывком поднял байк и вскочил на него, давая по газам. Из-под колес полетели комья пыли и сухие веточки, мотор зарычал, набирая обороты, и Гюнтер рванул следом, догоняя удаляющуюся парочку. Предвкушение того, что он сделает с киберсолдатом, грели душу. А возможность отпиливать на его глазах по кусочку от тела его женщины, показывая каждый клочок плоти беспомощному солдатику, будоражила и горячила кровь. Возможно, если получится, Гюнтер даже поступится принципами, которыми не поступался со времен работы на Халифат в пустынях, и лично трахнет в зад полудохлого КВшника. Перед тем, как выпустит ему пулю в затылок. Или для начала в крестец. Чтоб Шрамированная Морда вдохнул перед тем, как сдохнуть, аромат своего дерьма.
  -----
  [62] Дерьмо (нем).
  [63] Хуёво (нем).
  [64] Пидорас (нем.)
  [65] Иди ты на хуй! (нем.) (дословно - 'вылижи мою жопу').
  [66] Твою мать! (нем)
  
  Тэа
  - Мы что-то задели, - сказала Тэа, оглядываясь назад. Но место столкновения уже скрылось из виду. Тяжелая машина имела большую инерцию и легко уходила в заносы, потому Мару добавила наиболее верное предположение: - Кажется, отбойник.
  Тэньши кивнул, показывая, что услышал ее. Он едва успел вписаться в очередной поворот. На дороге остались черные следы сгоревших покрышек, когда 'Шевроле' едва не столкнулся лоб-в-лоб с вылетевшим на него со встречной полосы большегрузом. Ревя клаксонами, тяжелая и неповоротливая фура унеслась прочь, виляя прицепом и высекая искры из асфальта низко посаженными бамперами. Водитель грузовика наверняка потратил недельный запас ругательств в их адрес.
  Тэньши несколькими короткими наклонами рулевой колонки вернулся в свою полосу, легко маневрируя между легковыми машинами, идущими на автопилоте. Сумерки едва начали превращаться в день, и обычному человеку уровень освещенности показался бы недостаточным для таких маневров. Но улучшенное зрение киберсолдата позволяло ему замечать все необходимое, а выключенные фары серебристого седана делали автомобиль незаметным в общем потоке. Выезжая на крупную трассу, Тэньши все же включил дальний свет, разрезав серый сумрак яркими лучами прожекторов. Его глаза моментально перестроились на новый режим, и дальше они с Мару ехали без приключений.
  Спрингфилду хотелось сейчас убраться подальше, найти спокойное место и обсудить дальнейшие действия. - Наши дела обстоят хреново, - произнес он. - Бежать некуда. Укрыться негде. Финансовый резерв - только некоторые мои накопления, но требуется время на продажу долговых обязательств. Сейчас они не в цене.
  Его план предусматривал тактику, и она сводилась к выживанию во враждебных условиях ведущего уличные бои солдата.
  Мару прикрыла глаза, ощущая, как действие последнего ингибитора постепенно возвращает ее в привычное состояние. После инъекции руки начали неприятно подрагивать, зато в теле появилась бодрость, и голова наполнилась ясными мыслями.
  Тэньши свернул с шоссе вправо, на перпендикулярную улицу, лежащую уровнем ниже магистрали, стараясь сбросить возможных преследователей и затеряться в городских кварталах.
  - Тэньши... - вздрогнув, произнесла Тэа. В голосе женщины он уловил напряжение. Бросив беглый взгляд на Мару, Тэньши выругался. На черной футболке, обтягивавшей грудь Тэа, расцвел алый цветок прицела. Тэньши дернул руль в сторону, и одна точка разошлась по всему салону россыпью алых светлячков. Создалось ощущение, словно внутри машины зажгли лампу с красным абажуром. Десяток лазерных лучей прицелов украсил ее внутри, как горсть клюквы.
  - Понял... - Тэньши, скрипнув зубами, сбросил скорость, прижимаясь к обочине.
  Тэа повертела головой, щелкнула предохранителем 'глока', и вопросительно посмотрела на своего спутника. От отблеска алых точек в салоне ее взгляд казался тоже подсвеченным красным контуром, придав бледному лицу инфернальности.
  - Сиди здесь, - коротко сказал Тэньши, приоткрывая дверь.
  - Тэньши... - протестующе начала Мару.
  Он дернул головой, повторив просьбу:
  - Сиди, пожалуйста, и не выходи наружу, - и покинул салон, оставив дверь открытой. Тэа не замечала вокруг ничего особенного, только лучи лазерных прицелов четко прочерчивали утренние сумерки. Линии уходили словно в никуда - туда, где не было ни единой живой души. Тэньши сделал шаг прочь от машины, и маскировочное поле, слетев одним махом, обнажило отряд из заключенных в черную броню солдат. Щелчки взводимых затворов слились в единый звук, разорвавший тишину вокруг. Тэа поняла, почему на этом участке дороги было так пусто. Солдаты, устроившие засаду, не поленились растащить подальше даже припаркованные машины.
  - Приветствую вас, госпожа Мару, - произнес подошедший к автомобилю человек в наглухо застегнутом шлеме и черной броне. Он обращался именно к Тэа. Налетевший ветерок взъерошил волосы Тэньши.
  Остальные солдаты тоже были в полной экипировке, стирающей их лица и личности под непроницаемой защитой. Тэа все-таки выбралась наружу, нарушив приказ Тэньши. Он, конечно, мог попытаться справиться с десятком своих коллег, но Тэа почему-то была уверена, что сейчас он делать это не станет. Солдат с обширным боевым опытом понимает свои шансы. Убивать их не станут, иначе и она, и Спрингфилд уже сидели бы с простреленными головами. Мару демонстративно встала так, чтобы удобно было стрелять, прикрывшись машиной.
  - Может, ты нас, наконец, познакомишь, капитан? - голос незнакомого КВшника был усталым, как показалось Тэа. Даже фильтры шлема не могли полностью стереть эту пробивавшуюся сквозь них тяжесть груза ответственности. - Опустите оружие, госпожа Мару. Вы отличный стрелок, но не можете не понимать, какие у вас шансы выжить, если начнется стрельба. Я безоружен, и хочу поговорить, - он продемонстрировал пустые ладони, обтянутые толстыми бронеперчатками. Тэа опустила руку с пистолетом, но не убрала его. Она подошла ближе, стараясь держать обоих мужчин в поле зрения. Тэньши молчал, многозначительно поглядывая на облаченного в тяжелую броню человека.
  - Не стоит, - Тэа предупреждающе подняла ладонь, когда Тэньши скосил на нее взгляд, желая объяснить, кто стоит перед ними. - Думаю, это именно вы желали меня видеть несколько дней назад? Передав свое желание через него, - она указала взглядом на Тэньши.
  Человек в черной броне кивнул. Он медленно поднял руки - от Тэа не ускользнуло, как при этом напряглись мышцы Тэньши - и потянул шлем вверх, желая избавиться от него.
  Рев свирепого мотора, прорезавший густой воздух, разнесся над их головами. У Тэа было всего несколько секунд, чтобы среагировать. Но последний укол ингибитора пока не вывел ее импланты на полную мощность, и женщина лишь смогла вскинуть руки с оружием, не успев выбрать цель. Толчок в плечо. Тэа кубарем улетела в сторону, сшибая незнакомого КВэшника и отбрасывая дальше от машины. В ту же секунду в правую переднюю стойку врезался байк, развернув авто поперек дороги и начисто снеся фары и крыло. Лобовое стекло уцелело, но покрылось сеткой мелких трещин, уничтожая обзор. Бензобак оказался на противоположной от удара стороне, и потому взрыва удалось избежать. Перевернувшийся от удара мотоцикл проскрежетал по капоту, ободрав краску и с грохотом свалился с другой стороны. По асфальту забарабанили осколки, отколовшиеся металлические детали, пластик и части байка. Находившийся за рулем, оставив на кожаной обшивке кровавые следы, улетел в придорожные кусты. Спустя пару секунд в ту сторону со стрекотом открыли стрельбу солдаты Вольски, состригая макушки чахлых кустиков и ровняя жухлую осеннюю траву. Тяжелые пули вырывали из сухой земли клочья, разбрасывая вокруг пыль и пучки корней. Тело исчезло. Обыск спустя пару минут ничего не дал, и его прекратили.
  - Da yob tebya... Что это за сука? - рявкнул высокий мужчина, все же стянув с головы шлем.
  Тэньши оскалился, и протянул ладонь Вольски, помогая тому подняться с земли и выбраться из канавы.
  - Хотел у тебя спросить, Стэн, -усмехнулся Тэньши. - Что это за ebanny цирк, и что за хрен на байке? Нет, я, конечно, очень рад тебя видеть, и все такое. Но можно было устроить нашу встречу менее драматично?
  Тэа заметила, что Вольски поморщился, но не ответил, направляясь к ней. Предыдущий маневр Тэньши заставил ее выронить оружие, и теперь она пыталась взглядом отыскать его на дороге. Тэа сделала один шаг, другой, обошла развороченную машину и вскинула голову. Звук упавшего сверху тяжелого аэротранспорта заставил ее дернуться в сторону. Черные волосы взметнулись от воздушной волны, нагнанной новоприбывшими. Тэа щурилась от слез, набежавших в ответ на удар воздушного потока.
  
  Гюнтер
  Немец полз на четвереньках так быстро, как не ползал никогда в жизни. Разбитое лицо потеряло чувствительность, в спине ломило, плечо болело от мощного удара о землю. Хорошо, что его улучшения не были стандартными для воинов Пророка. Иначе сейчас его бы не собрали даже в совок. Суставы, уплотненные кости, пластины в черепе - все это не позволило Немцу сразу попрощаться с жизнью. Лицо, правда, придется где-то собирать по кусочкам. Вполне возможно, что один глаз уже не спасти. Но сейчас главное убраться подальше, не тратя время на ощупывание себя. Выстрелы, выкосившие траву у обочины, подстегнули Гюнтера еще живее перебирать конечностями. Он как раз размышлял, куда бы кинуться, чтобы не угодить под пули, когда сверху упал десантный катер.
  Гюнтер даже про поврежденный глаз забыл, выхватив из застегнутого кармана уцелевшую линзу-наводчик. Изображение прыгнуло вперед, увеличиваясь и обрастая деталями. Немец с замиранием смотрел, как асфальт, машины и некоторых людей накрывает мутная взвесь. Линза показывала это, как мусорную метель, похожую на помехи. Так обычно выглядят на экране различные коды хакеров или нанитов противоэлектронной завесы. Гюнтер видел подобное в одном из штабов, пока служил в Халифате. Да и в армии приходилось работать с подобным, пока он не остался последним белым среди алжирцев и мексиканцев в своем отряде.
  Немец видел, как высадился десант, и сразу положил несколько киберов. Оружие было импульсным, но как оно работало! Те, кого зацепил импульс, падали, как подкошенные. Киберов не спасала броня, импланты и улучшения. Гюнтер смотрел на это в священном оцепенении. Если бы у него было такое оружие тогда, в пустыне! Стали бы эти собаки смеяться над его братьями и над ним? Смогли бы стащить трупы в одну кучу и поджечь? Да хер там. Сами бы валялись, как выключенные куклы, пуская слюни и дергаясь на дороге. Гюнтер ощутил возбуждение, пробившееся даже сквозь боль от полученных травм и переломов. Замаранные в крови и грязи пальцы вдавливали линзу в глаз с такой силой, что заболела глазница. Катер сделал полный круг, добивая тех, кто не успел укрыться за своим транспортом. Местность тут была открытая, и искать, куда бы можно было залечь, казалось немыслимым.
  После этого в ход пошло нечто знакомое. Дробный перестук игольчатых мин, валящихся сверху на машины и асфальт. Это заставило Гюнтера попятиться. Тонкие узкие иглы, прошибив корпус авто на пару дюймов, синхронно щелкнули, и вверх поднялось огненное облако. Бросившаяся в сторону фигурка не привлекла внимания Немца, полностью поглощенного наблюдением за слаженной работой стрелков с катера. Острые иглы смертельными штрихами рисовали на дороге ниточки выстрелов, застревая в покрытие до тех пор, пока не срабатывал механизм активации. И тогда вверх летели вывороченные куски асфальта, частей машин, комья земли и части тел. Сгоревший остов серебристого седана рухнул невдалеке от дороги, подпалив чахлые кустики и опалив лицо наемнику. Отбежавшая в последний момент фигурка человека, спрятавшись в дыму и клочьях сажи вокруг, вскинула вверх обе руки, явно собираясь сдаться. Гюнтер презрительно искривил губы. Он хотел продолжить наблюдение, но внезапно его скрутила жуткая боль. В желудке словно кинжалом скребанули. Немец сложился пополам, выронив линзу, и его стошнило густой темной кровью. После этого он упал, потеряв сознание.
  Он провалялся в грязи канавы до тех пор, пока его не нашли санитарные службы, прибывшие тогда, когда все вокруг закончилось. Но Гюнтер не видел этого. Он пришел в себя в дешевой клинике для малообеспеченных жителей города. И оттуда, минуя патрули и кордоны, добрался до тех, кто должен был быть связан с напавшими на киберов отрядами. Старый добрый Халифат принял блудного сына в свои объятия с прохладой в сердце. Но до этого момента Немец пролежал в кустах все то время, пока длилось сражение на дороге впереди.
  
  Тэньши
  Сверху ударил горячий поток воздуха. Тяжелый катер снял маскировку и включил тормозные двигатели, чтобы не рухнуть брюхом на асфальт. Я успел поднять голову, и с максимальной четкостью, доступной глазным имплантам, наблюдал, как из распахнувшихся люков катера стартуют дроны. УВБ не имело к этой машине никакого отношения, на сером металлокерамическом корпусе не было опознавательных знаков и отметок. Линии связи забило стрекотом заработавших в полную силу глушилок.
  'Вольски, тебя поимели', - подумал я, собираясь сказать это вслух, но тут десантный транспорт выбросил облако 'умной пыли', и во весь рост встала проблема с системами искусственного зрения. Смесь наночастиц разных металлов с графеновыми полупроводниками накрыла окружающую местность, сделав бесполезными приборы наведения и связи.
  Мне без шлема было плевать на такое воздействие, а вот солдаты Вольски замешкались, потеряв привычную систему командования и синхронизации данных. Они категорически не успевали расстегнуть замки и снять бесполезные шлемы, превратившиеся в глухие и слепые бронированные жбаны.
  Мару, подняв пистолет, уже стреляла по дронам.
  Взвесь частиц затруднила работу имплантов и мне тоже, заблокировав режимы высокой четкости зрения. Залп минометов я не услышал - пневматическая система пуска работает почти бесшумно, перекрываемая свистом двигателей. Только заметил, как разлетаются куски асфальта. Грохот разрывов был оглушителен. Вольски шарил по земле в поисках своего бесполезного шлема. Я отыскал взглядом Мару. Тэа была в порядке, не пострадав от мин, и заняла позицию рядом с машиной. Глок в ее руках выплевывал пулю за пулей. Дроны падали, но катер исторгал им замену, перекрывая убыль. Запас летающих конструктов в такой машине мог быть очень большим.
  'Кто бы это ни был, они отлично подготовились, - я поднял винтовку, сбив дрона и повредив двигатели другого.
  Несколько УВБшников упали. Один из них получил гранату прямо в грудь, и, хотя доспех уцелел, солдат отлетел в сторону и упал без движения. Множественные контузии внутренних органов. Может, выживет.
  Игольчатые мины, выброшенные катером, были не очень мощными, и предназначались более для деморализации противника. В них содержались дополнительные порции наносмеси, блокирующей связь и радары. Воздух стал напоминать полупрозрачное желе. Дышать этой херней было не очень полезно, но лучше выжить и потом заменить легкие, чем сдохнуть нахрен.
  Наш автомобиль получил попадание сразу нескольких конусов-мин, и взорвался. Видимо, в ходе перестрелки был пробит бак, а детонация зарядов в минах вызвала подрыв паров бензина. Потому я и считал использование углеводородного топлива опасным для жизни. Но огненное облако уже долетело до меня, и все, что я успел сделать - выставить перед лицом плотно сомкнутые предплечья, и надеяться, что уцелеют глаза. Потом меня ударило взрывной волной, перевернуло и швырнуло куда-то назад. Я вдохнул горячий воздух, наполненный вонью сгоревших волос и обуглившейся кожи.
  
  Тэа
  Она пришла в себя, и отбросила в сторону лист металла. Кажется, это все, что осталось от машины, на которой они прибыли сюда с Тэньши. Тэа поискала его взглядом, но не обнаружила КВшника поблизости. Ударной волной ее отбросило к противоположной обочине, и заполнившая воздух взвесь не позволяла различить подробностей. Только лоснящаяся туша десантного катера висела в воздухе. От ее брюха вниз тянулись тонкие блестящие тросы.
  Мару смогла рассмотреть несколько тел солдат Вольски, лежащих на земле. Некоторые были без шлемов, как и Тэньши, но цвет доспехов был черным. Итого, КВшник мог уцелеть. Но не видеть тела и точно знать, что Тэньши жив - не одно и то же.
  - Тэа! - кто-то окликнул ее, сорвавшись в лающий кашель. Мару оглянулась. Из клубов едкого дыма вынырнул хромоногий всклокоченный старик, в котором она с трудом узнала мистера Эдисона. Он сильно поменялся за прошедшие дни, и по отметинам на его лице можно было заключить, что мистер Ксенакис не страдал особым человеколюбием.
  Темно-зеленые глаза Мару сузились. Рокот двигателя сверху изменил тональность, и к нему присоединились гулкие звуки стрельбы. Пули срывали с бронированных машин солдат целые куски. Одна такая пуля, угодив в грудь солдату в броне, отшвырнула тело на обочину. Киберсолдат даже не успел поднять оружия.
  Впрочем, то, чем они оказались вооружены в этот раз, годилось разве что против гражданских. И не предназначалось для противодействия вооруженному и бронированному аэрокатеру. Тэа вскинула левую руку, и серия из нескольких быстрых выстрелов все же нашла цель в открытом люке. Вниз выпало тело убитого ею стрелка.
  Но одна из тяжелых пуль со стороны катера угодила в плечо подбегавшего Эдисона. Старика развернуло вокруг оси, швырнув лицом в асфальт. Тэа метнулась к нему, но натолкнулась на предупреждающие оклик на японском:
  - Shotei no basho ni tomaru![67]
  Мару переместилась назад, к перевернутой взрывом бронемашине группы Вольски. Защита казалась ненадежной, но лучшего варианта не было. Вблизи аэрокатера началась перестрелка, и Мару поняла, что нападавшие высадили десант. Катер с воем набрал высоту, уходя от очередей из винтовок киберсолдат. Тэа чудилось в этой круговерти хорошо узнаваемое жужжание дронов. Пару она подстрелила в самом начале схватки. Но теперь летающие машины прикрывали высадившихся из катера.
  - Тэа!
  В этот раз она узнала голос Тэньши. Хриплый и сдавленный, но узнаваемый.
  Эдисон приподнялся на здоровой руке, и попытался встать. Мару подхватила его и оттащила в свое импровизированное укрытие. На черном асфальте остался темный кровавый след - развороченное тяжелой пулей плечо обильно кровоточило. Мару несколькими движениями расстегнула брючный ремень Эдисона, и перетянула руку выше раны.
  Старик открыл глаза, поймав ее взгляд. Левой рукой он неуклюже попытался достать что-то из правого кармана куртки. Потом сдавленно прошипел что-то на японском, и совладал с застежкой. В ладони Тэа легли ее пистолеты. Те самые, о которых она недавно вспоминала.
   Легкая модель, с удобной рукояткой и расширенным боезапасом облегченных невесомых патронов. Матовая серо-синяя сталь привычно легла в руки, и Тэа тут же поднялась на ноги, едва в рукоятке каждого пистолета мигнул зеленым генетический идентификатор соответствия. Мару сдвинула флажок переключателя на выбор особых патронов, способных разбить броню киборга при удачном попадании.
  Она встала на ноги, не слушая сбивчивых возражений Эдисона. Старик оставался верным себе, продолжая заботиться о ее безопасности, даже пережив пытки и сбежав из штаб-квартиры корпорации. Мару слышала вопли где-то впереди, и, кажется, даже различила голос Тэньши. Но потом ее биогенетические импланты активировались, и время растянулось, став тягучим и липким. Руки подняли оружие. Спокойное сознание позволяло выбирать мишени интуитивно, как если бы все происходило в вирт-симуляторе итогового экзамена стрелкового курса.
  Звуки винтов дронов растянулись, наливаясь басовитостью. Лопасти перемалывали воздух с натугой, неспешно подводя тяжелую летающую машину ближе. Звуки боя медленно гасли. Выстрелы с катера стали редким стрекотом. Она видела, как горячий и тяжелый ствол дергается в креплениях, подавляя отдачу. Воздух расчертили завихрения спиралевидных дорожек от летящих пуль, перечеркнув почти все открытое пространство, кроме крошечной зоны, где стояла Тэа.
  Палец правой руки легко сдвинул курок. Ствол выплюнул очередь стреловидных конусов, ударивших в борт катера снизу и слева. Незаметно для экипажа, привыкшего полагаться на прочную многослойную броню. Усиленные бронебойные пули вгрызлись в корпус на пару дюймов. Их начинка выплеснулась во внутреннюю полость корпуса, раскаленным добела огненным потоком. Выжигая начинку контура управления высотой полета. Катер вздрогнул, и начал падать. Тэа снова выстрелила, уводя первую машину еще дальше, ощущая, как сводится прицельная сетка второго дрона.
  
  Тэа выстрелила в дрона с левой руки. Тот дернулся вверх, уходя с траектории полета пули. Снова нажатие на спусковой крючок. Дрон сманеврировал, переместившись влево. Второй механизм, появившись в паре ярдов позади, выпустил многочисленные стволы.
  И в один момент второй дрон окрасил прицельную рамку зеленым, поймав в перекрестье голову Мару. Женщина дернула ею, будто почувствовала взгляд бездушной машины. Палец продолжал нажимать на курок до тех пор, пока первая машина не попала на линию огня второй. Выстрелы охотника разорвали напарника-дрона в клочки.
  Тэа опустила обе руки, ожидая, пока стволы пушек снова зафиксируют ее в прицеле. Машина повела себя умнее, чем предполагалось. У этого охотника явно был оператор. Дрон скрылся за остовом сгоревшей машины рядом, перемалывая воздух лопастями винтов. Рядом с Тэа пролегла ниточка воронок от взрыхленного асфальта. Мару переместилась в сторону. Дрон с жужжанием нырнул под защиту очередного препятствия. Где-то поблизости солдаты кибервойск разбирались с теми, кто устроил на них охоту с воздуха и высадил десант на землю.
  Тэа упала на раскуроченный асфальт, перекатилась, вскочила на ноги и поймала в прицел двух пистолетов взмывшую вверх машину, стремительно уходящую за облака. Очереди выстрелов прошили воздух, разнося ее корпус и всю электронику внутри на мелкие части. Мару сорвалась с места, время вязкой патокой все еще обволакивало ее тело. Она продиралась сквозь него, ища взглядом Тэньши. Он и еще один солдат, засев в укрытии, отбивались от врага из катера. Обломки дрона со свистом падали вниз. Особо крупный кусок должен был упасть на голову одному из бойцов, либо Тэньши, либо его временному союзнику. Тэа вскинула руку, одиночным выстрелом направив пулю в торчащий вверх корпус катера. Пуля чуть царапнула металл, не разорвавшись, и изменила траекторию, в последний момент сбив обломок таким образом, что он упал на фут дальше от укрывшихся солдат. Тэньши повернул голову, упершись взглядом в лицо Мару. Она опустила руку с оружием, ныряя за еще одну перевернутую машину.
  -----
  [67] Оставайтесь на месте! (яп.)
  
  Тэньши
  Взрывной волной меня подняло и швырнуло прочь от машины, протаскивая по вздыбленному асфальту. Броня протестующе скрежетала и визжала металлом. Ослепленный огненным смерчем, содрав кожу на черепе, я задергался на обломках, пытаясь сделать вдох. Наконец, мне удалось это. Запах собственных сгоревших волос показался отвратительным, а потом вкусовые и обонятельные рецепторы заблокировались, чтобы не отвлекать от происходящего. Теперь я мог чувствовать только отравляющие вещества, которых пока не применяли.
  Люди из катера начали обстрел, и им ответили снизу. УВБшники, наконец, разобрались в происходящем. Я перекатился на живот, нащупывая рукоять 'бульдога', но оружие заклинило в поясничном креплении. Удар об асфальт, черт бы его побрал.
  Сбросив предупреждения на ретинальном дисплее, я еще раз глубоко вдохнул безвкусный воздух. Дымка нановзвеси уже рассеивалась, и видимость улучшилась. От катера медленно двигались фигуры в тяжелой серой броне непривычной конструкции. Тросы, свисающие с транспортника, блестели серебром, стремительно укорачиваясь и втягиваясь обратно в бортовые люки. Оружие в руках этих десантников походило на излучатели типа нейропарализаторов, но отличалось от знакомых мне моделей. 'Что-то не то'.
  Различие стало ясно, когда они открыли огонь.
  Солдат УВБ, находившийся неподалеку от меня, пришел примерно к таким же выводам. Его броня защищала от всех видов излучателей. Если исключить попадание в голову, он был полностью защищен и потому открыл огонь из штатного оружия безо всяких сомнений. Пули высекли искры, медленно гаснущие в воздухе, из серой брони. Почти мгновенно в его кирасу попали несколько коротких белых импульсов излучателей противника. Человек Вольски конвульсивно дернулся, словно ему в шею воткнули контакт энерголинии на тридцать киловольт. Потом УВБшник сложился, безвольной марионеткой распластавшись по дороге. 'Мертв. Чертов Блэк...'
  Я вспомнил репортаж гребаного Салли Блэка, где показывали лежащих в таких же позах КВшников. Контрольные выстрелы от огнестрельного оружия в голову были только попыткой запутать всех - на самом деле те солдаты умерли от излучателей. О чем-то таком упоминала Мару. 'Теперь я знаю, кто вы. И кто вас послал. Ксенакис'.
  Заказчик решил разобраться с проблемой максимально эффективно и навсегда. Заодно подчистив тех, кто сумел улизнуть от расправы после расформирования кибервойск. По всем статьям получалось, что мой звонок из Гарлема подставил Вольски и его ребят. Хреново... Отследив мое перемещение и контакт с Вольски, он использовал максимальные силы из доступных для быстрого развертывания. Потому они слегка опоздали - требовалось время на то, чтобы добраться до места действия.
  Я подхватил с асфальта винтовку УВБ, и, прихрамывая, метнулся к ближайшему укрытию. Сделанные на бегу выстрелы прошли мимо цели, хотя автоматика и отметила попадания в броню врага. Десантники же вступили в перестрелку с солдатами Вольски, не скрываясь и не обращая внимания на пули. Это походило на бойню. Те УВБшники, что находились на острие их атаки, погибли в следующий десяток секунд. Их смерть была мучительной, но, к счастью, быстрой. 'Моментальная перегрузка всех имплантов'.
  Я прицелился. Выстрел в голову ближайшего десантника. Попадание, без пробития. Излучатель смотрит прямо на меня, я вижу вогнутое сечение ствола. Импульса нет. Десантник нажимает на переключатели, дергает рукоять. 'Перезарядка или задержка'. Я бросаюсь вперед, другого шанса не будет. Расстояние стремительно уменьшается...
  Он выстрелил в меня.
  Белая вспышка разорвала мир вокруг. Ноги подкосились, я рухнул на землю, ощущая, как дрожат перенапряженные от полученной энергии выстрела мышцы. Диафрагму заело. Боль разливалась по телу, в глазах поднялась серая муть, распадавшаяся на шестиугольные звездочки, закрывая обзор. 'Жало', спрессованное в одну секунду', - подумал я, ожидая продолжения, - 'мне pizdets. Я не хочу оставлять Мару одну'.
  Предупреждающие надписи на ретинальном дисплее слились в одно пульсирующее пятно. 'Блядь'. Боль усиливалась и усиливалась, пока не стала нестерпимой настолько, что исчезла. Опаленным ею разумом я понял, что очень хочу жить. Жить, мать его. Любить. Строить не только солдат, а хотя бы дома, нахрен. Приходить домой, где ждет любимая женщина. Тэа... Завести собаку и назвать 'Сука'. Хотя нет, лучше 'Вольски'. Та еще падла вырастет, как не назови. 'К херам собак. Ты слишком долго размышляешь. А думать умеют только живые'.
  Пелена, застилавшая поле зрения, рассеялась. Я лежал на боку, вытянув правую руку к лежащему неподалеку мертвому УВБшнику в черной броне. Даже умирая, мое тело инстинктивно искало оружие. Чуть повернув голову, я увидел в футе от себя гребаного десантника Халифата, продолжавшего возиться с излучателем. Он так и не понял, что оружие разрядило батарею, и ее надо заменить.
  Мои пальцы сомкнулись на рукояти виброножа в поясных ножнах мертвого УВБшника. Ему без разницы, а мне пригодится.
  Враг располагался очень удачно. Он смотрел в другую сторону, не обращая на меня внимания. Его товарищи ушли вперед. И сочленение шейного кольца доспеха сзади выглядело достаточно слабым.
  Нож вошел в горжет, пробив нетолстую броню. Вибрация лезвия разрушила мягкие ткани за долю секунды, и размолола позвонки в молекулярную пыль. 'Этот мертв'.
  'Твою же мать...' - подумал я, сознавая, что пару секунд назад едва не обделался от страха. 'Мару. Она внесла изменения в мои внутренние коды, когда перенастраивала импланты. Только она могла сделать такое'. Сделать - и промолчать. Видимо, ей очень не хотелось признавать, что и оружие, убивавшее носителей имплантов, изобрели в ее лабораториях. Но я обязан ей жизнью. И наличием у меня огромных проблем в жизни. Но это мелочи.
  УВБшники, занявшие укрытия, сосредоточили огонь на противоположном фланге строя десанта. И дали мне немного времени. Второй боец успел начать разворачиваться ко мне, и нож вошел в его левую подмышечную впадину, превратив легкое и аорту в мелкодисперсную кашу. За полупрозрачным забралом расширились темные глаза на смуглом лице. 'Все'.
  Подбирать излучатель я не стал. Вероятна защита. Сверху упало на асфальт тело в легком бронежилете. Длинноствольная снайперская винтовка с усиленным прицелом в его руках не пережила падения. Кто-то снял стрелка, ведущего огонь с борта катера. Я прикрылся телом в тяжелом доспехе от попаданий излучателей. Короткий взгляд наверх. Катер продолжал вести огонь, но дронов уже не выпускал. 'Покрытие их брони рассчитано на защиту от излучателей'. Но модификация прошивки надежнее.
  Наночастицы завесы уже отжили свое, и воздух стремительно очищался. Одного десантника УВБшники изорвали очередями винтовок - в попытке достать меня он подставил им спину. Пули нашли слабину в броне.
  Над головой прошла очередь пуль обычного оружия. Мелкий калибр штатных стволов дрона. Я отбросил тяжелое тело врага, щелкнувшее керамикой верхнего слоя брони по асфальту, и перекатился к ближайшему трупу УВБшника. Их винтовки, конечно, дерьмо, но лучшего здесь не будет. Катер вверху качнулся, перенеся огонь куда-то вдаль, к машинам, и резко пошел вниз. Яркая вспышка под его брюхом походила на взрыв ракеты. Но полета самонаводящегося снаряда я не засек. Присев за остов сгоревшей машины, я проверил боезапас, и почувствовал сотрясение от удара аэротранспорта о землю.
  Мару своим пистолетом умудрилась совершить невозможное: она пробила броню, и смогла найти уязвимое место, выведя из строя систему управления катером.
   Я разогнул фиксатор, освободив револьвер. Ракетная пуля разворотила броню последнего остававшегося десантника.
  Рядом со мной, тяжело дыша, упал на землю солдат в черном доспехе. Забрало на его шлеме было выбито, оскалившись треугольными осколками. Я посмотрел в красное потное лицо Вольски, выглядевшего так, словно его пытались сначала выебать, а потом сварить заживо.
  - Тэньши, - выдохнул он. - Как ты, блядь, выжил после импульса этой херовины?
  - Повезло, - я высунулся из укрытия, и выпустил несколько очередей по катеру. Из него выбирались еще солдаты, с легко различимыми метками Халифата на броне. Излучателей у них не было. Но и катер уцелел, и мог подняться в воздух после минимального ремонта. - Потом спросишь у Мару, это ее работа. Модификация прошивок имплантов.
  Пришлось пригнуться от строчки огненных пуль из орудия дрона, прошедших над головой. Кажется, я заметил Тэа. Окликнув ее, я не получил ответа. Она определенно в порядке. Хорошо.
  - Ясно, мать вашу, - буркнул Вольски, перезаряжая винтовку. - Новые технологии Мару.
  - Они самые, - ответил я, продолжая вести стрельбу короткими очередями по катеру. - Потери?
  -Половина группы, - в голосе Стэна слышалась неподдельная ярость. Он всегда не любил терять солдат попусту. И переживал это, хоть не признавался. - Против шестерых исламистов. Почти один к одному, блядь.
  Вверху стрекотали дроны, время от времени открывая огонь из подвесных систем. Бронемашины подпрыгивали от попаданий. Над головой ухнуло. Осколки металла, керамики и пластика свистнули в воздухе. Тэа сбила дрона. Я поднял глаза, заметив тень над головой, и отстраненно понял, что сейчас мне или Вольски прилетит в голову крупным осколком фюзеляжа. Кусок металла медленно вращался в воздухе, но даже ускоренного восприятия не хватит, чтобы увернуться. Слишком близко и быстро...
  Одиночный выстрел, почти незаметный в общей какофонии боя, выделился звучным визгом рикошета. Пуля, вращаясь, прилетела от упавшего катера, и врезалась в металлический зазубренный осколок, взорвавшись. От соударения и разрыва снаряда Тэа кусок металла изменил вектор падения, и врезался в асфальт в ярде от нас с Вольски. Мелкие осколки камня скребанули по броне.
  Я встретился взглядом с Тэарин. Она коротко кивнула, опустив руку с оружием, и спряталась за куском обшивки бронемашины УВБ. Рядом с отметкой цифровой подписи мистера Эдисона. Я удивился, почему вижу эту сигнатуру без шлема, но узнал идентификаторы корпорации Мару, и понял, что импланты любезно предоставляют мне информацию о наличии рядом сотрудников корпорации. Кроме почему-то Мару... 'Вольски все-таки вытащил его. И не только'. Я разглядел, из чего стреляла Тэа. Такое оружие, плоское и изящное, не попадало в открытую продажу, и я даже не мог представить всех его возможностей.
  Пользуясь небольшой передышкой в бою, я спросил у Вольски:
  - Ты как?
  - Бывало лучше, - Стэн мрачно прислушался к отрывочным докладам. Связь, ранее задавленная дронами и взвесью нанитов пополам с металлом, восстанавливалась. - Еще раз скажу, мотоциклист -не мой человек. У меня таких долбоебов не водится. Не выживают.
  - Сложно было забрать Эдисона? - спросил я, кивая на сигнатуру старика, и стреляя в одиночного дрона. Тот увернулся от моей пули, но получил заряд в двигатель от Тэарин, и разлетелся на куски.
  - Не особо, - Вольски отдал пару распоряжений, состоявших из сплошного мата, и выломал пару закрывавших обзор осколков забрала. - Дольше пришлось бегать по зданию, пока не собрали все, что он хотел забрать.
  - И вам позволили это сделать? - улыбнулся я, представляя эту картину.
  - Позволили, - пожал бронированными плечами Стэн. - У них там пиздец что творится. Система безопасности в жопе. Да и старик помог, у него были резервные коды. Договоренность выполнена.
  - Да, - признал я. - Осталось выбраться из этой задницы. Я уже поговорил с Тэарин, она не против сотрудничества.
  - Отлично, - потрескавшиеся губы Вольски растянулись в довольной усмешке. - Я вызвал транспорт и поддержку с воздуха. Отступаем.
  Мне слабо верилось в благотворительность. Но слову Стэна можно было верить. В определенной степени.
   
  13
  Фаза вторая. Платформа
  
  Тэньши
  Платформу заметно покачивало. Океан за пределами разорванного кольца кораллового атолла, где сейчас дислоцировалась карантинная платформа Тихоокеанского содружества, был темным и мрачным. Тучи прижимались к воде, разряжаясь вспышками молний. Волны перехлестывали через невысокий берег, едва не затопляя островок, и расплывались белыми бурунами возле поплавков нашего пристанища. Платформа басовито гудела и заметно содрогалась. Даже многосоттонное сооружение, бывшее когда-то передвижной буровой установкой, не могло противостоять силе стихии.
  'Радует, что мы не в открытом море, - я представил платформу, взлетающую и опускающуюся вниз на волнах высотой в десятки футов. Стало не по себе. - Заблевали бы все отсеки'. Встроенные подавители морской болезни и модификации внутреннего уха не спасали от такой сильной амплитуды качки.
  Сейчас я стоял и любовался яростью моря. Иногда полезно напомнить себе, что несмотря на все свои импланты, амбиции и кажущуюся значимость, ты всего лишь песчинка в объятиях стихии. Пшик в лицо Вечности. Очень способствует спокойствию.
  Люк гермодвери сыто щелкнул за моей спиной, и на обзорную галерею выбрался Вольски. Даже не поворачиваясь к нему, я опознал майора по имплантам - на ретинальном дисплее мигнули и пропали метки продукции Мару. Стэн зацепился за леер, отворачивая голову от соленых брызг. Он выглядел усталым и помятым, как будто не спал уже неделю. Или даже больше, учитывая, что творилось в Йорке за последние дни.
  - Мокнешь? - спросил он, вытирая моментально покрывшееся влагой от дождя и ветра лицо.
  - Отдыхаю, - улыбнулся я. И поднял воротник куртки, выдвинув его на максимум. Это почти не спасало - струйки воды находили путь под одежду и приятно холодили тело. - Мозги надо проветривать.
  Вольски бросил оценивающий взгляд на бурлившую белой пеной поверхность бухты, и покачал головой. Майор явно считал нахождение здесь в шторм признаком нездоровой психики, но держал свое мнение при себе. Стэн стал малоразговорчив с момента нашей эвакуации из Йорка. Когда он передал визуальное подтверждение о наличии у исламистов волновых излучателей, вызывающих коллапс имплантов, 'наверху' начался ад. Руководство Альянса и было бы радо спустить дело на тормозах, но, судя по отрывочным данным из переговоров Вольски с его начальством, в дело вступили спецслужбы. Полетели головы и погоны. Вершину политического Олимпа заволокло вонючей тучей, непрозрачной и плотной. Думаю, потому майор и оказался на платформе, самоустранившись от интриг и возможных взаимоисключающих приказов. Или же у него имелся более долгоиграющий план.
  - Тэньши, - начал говорить Вольски, и захлебнулся резким порывом ветра, бросившим ему в лицо пригоршню брызг. Он, отплевываясь, отвернулся в сторону: - Твою же мать...
  - Пойдем внутрь? - предложил я, стараясь не открывать рот слишком широко. Дождь усилился, барабаня по одежде, как мелкая дробь.
  - Да, - Вольски бросил ненавидящий взгляд на почти полностью поглощенный волнами атолл, тяжелые темные тучи, волны высотой в десять ярдов, и его передернуло. По лицу майора стекали крупные капли дождя, скапливаясь на подбородке. - Пойдем. Что ты вообще нашел в этой блядской погоде...
  
  Внутри технических уровней платформы было жарко и душно, особенно после холодного душа из дождя и волн снаружи. Воздух, суховатый из-за кондиционирования и многоступенчатой очистки, пах медикаментами, пластиком и металлом. Тишина казалась оглушительной. Инфразвуковой гул колебаний корпуса от ударов волн почти не ощущался, а работа двигателей ориентации платформы отдавалась в ногах едва ощутимой вибрацией. Тихо шуршали вентиляторы и мелкая машинерия.
  Платформа была мобильной. Ее восемь двигателей могли выдать до шести узлов, с форсажем - восемь. Учитывая расстояния в Тихом океане - до смешного мало. Но жители Содружества никуда не торопились, и даже переговоры затягивали и откладывали, как будто у них впереди вечность. Их представитель, доктор Гутиеррас, каждый день проводил по нескольку часов с Тэа и Эдисоном, иногда приглашая к беседам майора Вольски, но прогресса не наблюдалось. Хорошо хоть обратно на большую землю не выгнали. Вольски запросил у них убежища после перестрелки, но дальше договариваться о возможном сотрудничестве взялась Мару.
  - Что случилось? - спросил я у Вольски. - И, кстати, спасибо за Эдисона. Тэа очень обрадовалась ему.
  - Не стоит благодарности, - отмахнулся майор, нахмурившись. Видимо, операция прошла не так гладко, как хотелось. 'Он не признается в этом'. - Калем - ценный сотрудник, и его помощь сложно недооценивать. Но хрен с ним. У меня к тебе два вопроса, Тэньши.
  Я пощупал ткань своей куртки. Натуральные материалы, в отличие от синтетики, промокают. Но в каюте имеется достаточный запас свежих комплектов одежды.
  - Что у тебя с Мару? - настороженно спросил майор, потянув из нагрудного кармана плоскую пачку сигарет.
  - У нас с Мару все замечательно, - ответил я, опираясь спиной на стену. Влажная футболка липла к телу. 'Ты мне не старший брат, - подумал я, находя ситуацию забавной. - И хрена лысого я тебе признаюсь, что хочу с ней переспать еще с Гарлема. Да что там, с момента первой встречи с ней такие мысли были. Но в Гарлеме, перед Ареной, и после - тут, Стэн, все гораздо серьезнее, чем кажется. Я знаю, что мне нравится в ней. И знаю, что необходимо делать. Пока все спокойно, и не нужно никуда бежать и ни в кого стрелять, есть возможность, наконец, расслабиться'. - Мы с Тэа тесно и плотно сотрудничаем ко взаимной выгоде.
  'В переводе означает: 'Вольски, иди на хрен'.
  - Хорошо, - по выражению лица Стэна я понял, что он мне не поверил. Но в данный момент меня это не волновало, в отличие от второго обещанного вопроса. - Хорошо, если так. Впрочем, это ваш выбор.
  - Именно, - я посмотрел в глаза майору: - Стэн, хорош мять булки. Zaebal. Я вижу, что ты не за этим пришел.
  - Да, - Вольски закурил тонкую сигарету, прикоснувшись к сенсору разогрева. В воздухе разлился тонкий аромат миндаля и тропических фруктов. - У тебя еще остались контакты ребят из других подразделений кибервойск? Моя база обнулена после перевода в УВБ. Кого вспомнил, того дернул, но не всех.
  'Стэн, не поверю, что ты не сделал бэкап всей рабочей информации, - подумал я, принюхиваясь к синтетическим ароматизаторам. - Хотя, в УВБ свои порядки. Ладно'. Я сомневался, что эта информация все еще актуальна. Если уж мою роту так зачистили, даже с отставниками, но чем остальные были лучше?
  - Держи, - я перебросил ему список кодов связи, выдернутый из стека, - это те, с кем мы пересекались по службе и в совместных операциях. Флотских можешь выкинуть сразу, они там лишние.
  Вольски вздохнул, просматривая список. Судя по сосредоточенному виду майора, УВБ подходило к получению информации из недостоверных источников с изрядной долей параноидальности.
  - Да, негусто, - сказал Стэн, потирая висок. - Но для начала достаточно.
  - Планируешь вытащить их на свет божий из тех норок, куда они нырнули после демобилизации? - понимающе спросил я, отгоняя в сторону дымок. - Как ты думаешь, куда они тебя пошлют вместе с твоими людьми?
  - Ну, нет, - улыбнулся Стэн. - Гоняться за каждым, чтобы выслушать, в какой позе он тебя желал видеть в гробу, не собираюсь. И людей у меня слишком мало, чтобы их рассылать по всяким Нуово-Йебеньово. Есть одна задумка...
  - Если надо с кем пообщаться, могу посодействовать. Но на многое не рассчитывай. Солдаты после увольнения со службы и декиберизации испытывают к департаменту обороны Альянса очень горячие чувства.
  - Это не важно, - Вольски улыбнулся. - Я найду, что им предложить, - он внимательно посмотрел мне в глаза, и я ощутил внутреннее напряжение. - Тэньши, подумай насчет моего предложения.
  - Ты имеешь в виду УВБ? - уточнил я. Вернуться к службе хотелось, но не в ряды этой конторы. По ряду причин.
  - Возможно, ситуация поменяется, - тихо произнес Станислав, и неожиданно подмигнул. - Если честно, мне нужен полевой командир и заместитель. Пока что ничего не могу обещать, но УВБ может скоро... реформироваться в нечто новое. К тому есть все предпосылки.
  'Интересно. Теперь я догадываюсь, зачем ты влез в эту авантюру, - подумал я, изучая майора так, словно видел его впервые. Судя по анализатору, он не врал, но и не говорил всей правды. - Новое подразделение под твоим личным началом, выстроенное так, чтобы взять все лучшее от кибервойск, УВБ, секретной службы... Уж не оттуда ли к тебе пришли с этой идеей? Вполне допустимо. И спектр задач будет соответствующий, - прислушавшись к себе, я понял, что подобная мысль мне нравится. - Да, мне бы хотелось вернуться к службе'.
  - Давай для начала выживем, - спокойно сказал я. - Выживем и посмотрим.
  - Хорошо, - не стал настаивать Вольски, удовлетворенный моим ответом. Было заметно, что он получил, что ожидал. Докурив сигарету, майор стряхнул с пальцев невесомый пепел, и кивнул мне: - Заходи к нам в кают-компанию, если будет время.
  - Зайду, - пообещал я, и пригладил уже подсохшие волосы. - Если выдастся возможность.
  
  Провожая взглядом уходящего по освещенному слабыми светильниками коридору майора, я задумался. На Вольски держалось все в нашем полку. По факту он занимал полковничью должность, и выполнял обязанности трех или четырех человек, включая начальника штаба. Он давно созрел для командования большим числом людей, и сейчас получил шанс выбраться наверх, чтобы реализовать свои амбиции. Пожалуй, у него это получится.
  Перед моим внутренним взором снова возник образ Мару. Без одежды, с капельками воды, блестящими на гладкой матовой коже, в душе...
  Сейчас нет проблем со здоровьем, имплантами, временем и желанием.
  - Если хочешь что-то узнать, спроси, - сказал я, направляясь к лестнице. Ниже жилой палубы, где находились выделенные нам помещения, располагались разнообразные службы платформы, медотсек, набитый оборудованием, и небольшая оранжерея. Климат атолла подходил для выращивания самых разных растений, среди которых наверняка найдется несколько, радующих взгляд. Или желудок, черт их знает. Главное, чтобы не было ядовитым.
  
  Тэа
  Мару, достаточно быстро пришедшая в себя после перелета из Йорка, уже начинала маяться от кажущегося безделья. Суета последних дней, выздоровление от последствий 'жала' и огромный объем полученной информации, с одной стороны, напрягали все силы. С другой - дарили ощущение нахождения на гребне волны. Она сравнила себя с сёрфером, балансирующим на небольшой доске. А позади и внизу - только изгибающаяся хищным сине-зеленым пенным капканом вода. Морю безразлично, сможет удержаться человек, или волны пережуют его тело, оставив изломанной куклой лежать на песке или утащив в глубину. Но жизнь - это не море. По ее наблюдениям, она состояла из очень разных субстанций, в том числе и весьма неаппетитных.
  Тэа потерла лицо ладонями, чтобы стереть набежавшую сонливость от небольшой медитации. Если не разгружать свой разум созерцанием, слишком легко перегореть. Одна из генетических особенностей японцев - врожденный трудоголизм. Понятие 'karōshi' родилось именно в Японии еще в двадцатом веке, и вместе с ним в корпоративной этике появилась обязательная медитация или сон на рабочем месте. Для того, чтобы работник не умер от переутомления.
  Небо за прочным окном обзорной палубы вихрилось тучами, но шторм уже уходил севернее и южнее, расходясь двумя рукавами над атоллом. Вверху уже были заметны просветы в грозовом фронте, через которые пробивалось солнце.
  Мару поняла, что до того никогда не обращала внимания на мир вокруг. Она находилась в круговороте дел, решений, работы, корпоративных обязательств и крайне редких моментов выхода в свет. Причем, до сих пор она не могла понять, ее ли это воспоминания, или она - одна из копий оригинальной Тэарин. Оставалось опираться только на свои ощущения, а они говорили, что она и есть Мару. Эдисон, опять же, вряд ли пришел бы к двойнику. Преданность и ум старого инженера его ни разу не подводили.
  В любом из вариантов, разворачивающаяся над ней, за прозрачным стеклом, величественная небесная круговерть что-то сдвинула внутри. Внушила уверенность в своих силах и спокойствие принять происходящее.
  Сделав несколько долгих вдохов и выдохов - воздух на палубе был насыщен запахом моря и влагой, проходя лишь минимальную очистку через нанофильтры - Мару направилась к своей каюте. Спокойствие никуда не делось, но разум уже переключался на решение текущих задач, от стратегического планирования до дипломатических переговоров с доктором Гутиеррасом, представлявшим Торговое Содружество на платформе.
  Уже входя в отведенное ей помещение, Мару напряглась. За время ее отсутствия в каюте произошли изменения, и тренированная память выдала предупреждение. Вряд ли ее местоположение так быстро удалось вычислить, но отрицать возможность предательства нельзя никогда. Даже находясь в стане друзей. Которыми, при всем желании, Содружества не являлись. Возможными партнерами - да, но не союзниками. И уж тем более, не друзьями.
  Чуть сдвинутый в сторону стул. Сместившийся на пару дюймов в сторону коврик у входа, предназначенный для ненавязчивой стерилизации обуви, и пахнущий терпковатой химией универсального антибактериального средства. Стол с поднятым экраном. Она блокировала отображение на экране, и держала основные выкладки и планы в голове. Стандартный сейф в небольшой спальне кто-то охарактеризовал 'защитой от честных людей'. Кажется, это был Тэньши. Или все же Эдисон?
  Тэа тихо вытащила из кобуры, скрытой под тонкой курткой, один из своих личных пистолетов. Умное оружие переключилось на бесшумный режим стрельбы, и было готово поразить любую цель. Медленно коснувшись экрана, Мару надавила на тонкую рамку, и черная плоскость с переливающимся изображением золотого карпа, плавающего среди лотосов, ушла в столешницу.
  - Imaimashī baka![68] - прошипела она, опуская ствол и расслабляя напрягшиеся предплечья. Организм перестроился на бой, и откат обратно неприятно отдавался дрожью в глубине живота и груди.
  На столе, скрытый поднятым до того экраном, стоял небольшой букет из мелких кустовых хризантем. Желтые и оранжевые цветы, вставленные в полимерную губку, были подобраны со вкусом, хотя и наспех. Она увидела мелкого жучка, застывшего на краю разрезного листа, и ощупывающего воздух тонкими усиками, и моргнула, перестраивая зрение. Вытащив одну веточку, Мару осмотрела отломанный стебель, и хмыкнула. Кто бы не собирал этот импровизированный букет, он очень торопился. Но, стоило отдать ему должное, он проявил недюжинную смекалку и фантазию. И обладал пониманием эстетики - использовал губку, пропитанную питательным раствором, цветы подобраны по оттенку, и выставлены аккуратно. Со старанием.
  Хризантемы пахли зеленью и немного землей. В 'Мару Лимитед' их заказывали по праздникам, но гидропоника никогда не давала такого сочетания и тонкости аромата.
  'Это прекрасно, и весьма приятно, получать подобные подарки, - подумала Тэа, обходя стол с другой стороны в поисках подсказок или следов. Но неведомый гость их не оставил, и вообще был предельно скрытен. - Уверена, если провести анализ, то в каюте не найдется ничего лишнего, кроме следов тех, кто тут побывал до неизвестного поклонника'.
  Она втянула воздух, принюхиваясь. И уловила знакомый запах. Собственно, последнее время он всегда был рядом.
  'Тэньши, - с немалой толикой удивления подумала она. - Неожиданно. Никогда бы не подумала, что он способен на такие знаки внимания'.
  До того Спрингфилд заботился о ней, но Мару казалось, что точно так же он заботился бы о любом человеке, оказавшемся в подобной ситуации. Мелкие бытовые моменты, вроде того, чтобы принести еду с кухни или напоить Тэа прохладной водой, когда ей было особенно нехорошо, отнести в ванную или обмыть... Она вздрогнула, вспомнив, как ее тело отреагировало тогда на его прикосновения. Стыд, поглотивший разум, и без того затуманенный гормональной бурей, смешался с желанием, вызванным касаниями сильных мужских рук. Сильных, но ненавязчивых прикосновений.
  Вдыхая тонкий травянистый запах, Тэа вложила пистолет в кобуру и покрутила в пальцах соцветие. Лепестки еще не увяли, цветок сорван самое меньшее пятнадцать минут назад.
  Она подумала, что, взгляд, брошенный на нее Тэньши на арене, содержал гораздо больше, чем гордость или вызов. Да, он выступил ее самураем. И защищал честь Мару. Она точно так же вступилась за его честь, приставив пистолет к виску хозяина Гарлема, указав на снайпера, стрелявшего из-под купола.
  Но самое главное скрывалось глубже, чем она проникла тогда. 'Тэньши, ты гораздо сдержаннее, чем я предполагала, - улыбнулась Тэа. Ей было лестно, что мужчина способен сдерживать себя, не набрасываясь на женщину при первой возможности. И одновременно - немного обидно. Каждая женщина хочет, чтобы на нее обращали внимание. Если, конечно, она не при смерти или не чувствует себя хуже некуда. - Этот знак внимания настолько не похож на тебя. И вместе с тем, запах твоего пота в воздухе я узнаю безошибочно. Ты был здесь. Пожалуй, стоит нанести ответный визит'.
  Поначалу вызвавшее напряжение, теперь это событие казалось ей скорее ободряющим. Мару едва заметно улыбнулась. Она знала, что сейчас ее никто не видит, а системы безопасности не ведут съемку, только отслеживают перемещения. И можно было проявлять эмоции. Выдвинув экран, Тэа присела за стол, и задумалась. Перед ней возникали и исчезали схемы и графики, ползли колонки цифр, но мысли блуждали в ином направлении.
  Она открыла ящик стола, где хранились мелочи и расходники для оборудования. Канцелярия оказалась осторожно сдвинутой к задней стенке ящика. И на ее месте красовался большой, сочный, спелый и ароматный апельсин. Тэа дернула уголком рта. Непрошеная улыбка все же появилась на лице. Мару тихо рассмеялась. Приятно, когда человек не отступает от своих принципов, даже если он выглядит варваром в глазах рафинированных японцев. Принести цветы и еду. В этом был весь Тэньши.
  -----
  [68] Проклятый дурак! (яп.)
  
  Тэа. Разговор с Фурией
  Приняв вызов, исходящий от майора Станислава Вольски, Тэа нахмурилась. И, когда вместо ожидаемого изображения мужчины на экране появилась, загружаясь сверху вниз, странная картинка с двуглавым орлом, замерла, занеся руку для отмены связи.
  Изображение шло по каналу майора, но исходило явно не от его имени. Полностью загрузившись, изображение потрепанной временем птицы тут же смялось, оставив после себя черную колышущуюся тень. Фигура человека или эльфа из сетевой игрушки пряталась в тенях сумрачного цвета, то и дело подергиваясь и показывая в камеру крупным планом тонкие кисти рук, длинные пальцы или бледный узкий подбородок из-под низко надвинутого капюшона.
  - Тэа Мару, как я понимаю, - голос звучал из динамиков, но то, как быстро оказался у Тэа за спиной Тэньши, которого она вызвала в надежде провести время в неформальной обстановке, подсказало, что тот тоже его услышал. Женщина скосила взгляд на Тэньши, напряженно кивая. Он уже держал в руках свой 'бульдог'. Взведя курок, Тэньши встал за спиной Тэа, стараясь не попасть под камеру. Кивнув на видеофон, Тэньши жестами указал на глазок камеры.
  - Да. Я Тэарин Мару. С кем имею честь?
  Фигура тонкокостного человека на экране спазматически задергалась, и Тэа не сразу поняла, что она изображает приступ смеха. Больше всего анимация походила на спазмы рвоты.
  - Думаю, ты уже догадалась. Сука всегда любил умных напарниц, - голос у собеседника так и оставался нейтральным. Не то слишком низкий женский тембр, не то излишне высокий мужской. - Если он там недалеко, пусть встанет поближе. Я разверну канал для вас обоих, - суховато добавил голос с экрана. Тэньши вопросительно посмотрел на Мару. Тэа жестом указала ему, чтобы он встал под зрачок микрокамеры, встроенной в дальний угол столешницы. И по тому, как потемнели его глаза, Тэа поняла, насколько была верна ее догадка.
  - Фурия, как я понимаю, - вежливо сказала она. На том конце немного помолчали. Затем картинка с фигуркой в черных тряпках сменилась изображением довольно молодой, худощавой и слишком бледной девушки. На заднем плане угадывалась голая кирпичная стена, но было непонятно, идет ли съемка внутри помещения или где-то снаружи, в глухом и отдаленном районе. Тэа окаменела. Перед глазами снова встали воспоминания о закрытой лечебнице для травмированных сетевыми всплесками хакеров. Тэа узнала эту девушку. Именно ее она вспоминала в Гарлеме, гадая, она ли является напарницей Тэньши. Интуиция Мару не подвела.
  - Софья, - выплюнула свое имя Фурия. - Этот месяц объявляется месяцем смены имен, edrit' menya v gnezda!
  Тэньши выругался на португальском. Тэа вглядывалась в лицо девушки под камерой. Фурия, или Софья, скорее всего, не просто завладела каналом связи майора Вольски. Если ей приспичило найти их сейчас, значит, случилось нечто важное. К тому же, после редких и кратких пояснений Тэньши Тэа была в курсе, что между ними произошло. И что могло бы произойти, пойди все по плану Фурии. Сейчас Софья была бледна, и эта бледность оттеняла темные круги под глазами, придавая хакеру болезненный вид. Но на сумасшедшую Фурия не походила. Впрочем, как Тэа знала из личного опыта, истинные психи редко кажутся таковыми с первого взгляда. Она походила на уставшего, смертельно уставшего зверька, загнанного в угол обстоятельствами, которые вынудили ее обратиться за помощью или советом к тому, кому она по-прежнему доверяла.
  - Привет, Сука, - невесело поздоровалась она, метнув в Тэньши короткий беглый взгляд. - Herovo выглядишь.
  - Спасибо. Стараюсь держать себя в привычной тебе форме, - недружелюбно отозвался Тэньши. - Чего тебе надо, Фурия? Снова желаешь предупредить, как тут всем скоро будет плохо, заодно указав мне безопасный путь отхода?
  От его слов черты девушки исказились гримасой отвращения. Она поморщилась, но в остальном выражение лица осталось таким же отрешенным.
  - За последнюю неделю были уничтожены три четверти хакеров, в прошлом так или иначе связанных с кибервойсками. По всему миру, исключая Азию и Халифат с Африкой, погибло больше половины сетевиков. В Йорке нас теперь едва ли наберется пара десятков. Остальные либо мертвы, либо полностью отключились от сети, как я, - на последних словах лицо хакера побледнело еще больше. Она даже закусила губу, борясь не то с приступом тошноты, не то с панической атакой. В руке у Софьи блеснул блистер с таблетками. Быстро выдавив на ладонь сразу две капсулы, она бросила их в рот. Разжевав и прикрыв при этом глаза. Лицо снова разгладилось. Пока Софья приводила себя в порядок, Тэа успела выразительно посмотреть на Тэньши. Он хмурился. И все еще не убрал пистолет, но опустил руку, стоя вполоборота к столу, чтобы видеть дверь, и в случае чего без промедления открыть огонь. Рефлексы киберсолдатам прививали отменные.
  - Вы оба мне не доверяете. Это и понятно, - тонкие бледные губы Софьи исказились в кривой ухмылке, - но я тут не за благотворительность, мать вашу, пришла просить. Цену я назову чуть позже, а пока предлагаю выслушать, что я имею предложить взамен... для вас. Взаимовыручка, ничего кроме. Он знает, - хакер кивнула в сторону замершего с оружием Тэньши, - что her бы я светила своим лицом, если бы совсем не прижало. Жест доверия, так сказать.
  - По чужому каналу связи, угу, - не удержался Тэньши. Тэа, привыкшая за свою жизнь вести и не такие спонтанные переговоры с гораздо более сложными и взрывными клиентами, подняла вверх ладонь, призывая к тишине.
  - Я тебя слушаю, - сказала она, всем своим видом давая понять готовность к переговорам. Софья довольно долго вглядывалась в нее, сощурив покрасневшие от усталости глаза, едва заметно подергивая мышцами вокруг рта при этом. Микровыражения на лице транслировались в глазные импланты Тэа, как крайняя степень истощения, нервного перенапряжения и плохо сдерживаемой злости. Поразмыслив немного, Тэа поняла, что принимает за злость прочно въевшийся и впитавшийся в кожу страх. Хакер боялась. И боялась так давно, что это стало частью манеры общения, выраженной в нарочитой грубости и попытках отстраниться от происходящего.
  'Она устала, испугана и осталась совершенно одна. Без своей всемирной сети, где знала, что делать и как поступить'. Мару вспомнила, какие чувства испытала сама, оказавшись внезапно вырванной из привычной среды обитания, и прониклась к Софье толикой уважения. Она, как Мару, уважала силу духа и характера. И то, что Фурия не сдалась, а решилась пойти на поклон к ней и Тэньши, говорило о многом.
  - Я могу обеспечить поддержку, распространение информации, удержание оной и много чего еще, - передернула она костлявыми плечами, не глядя в камеру. - У нас с Сукой неплохо получалось такое в прошлом.
  - Вот именно, - подал голос Тэньши, - в прошлом. Пока ты меня не подставила. И не продала Борису. Меня и Тэа.
  Он выплевывал слова так, будто стрелял одиночными, вколачивая пулю за пулей в раненого врага. Тэа предупреждающе посмотрела на него, сузив глаза. Тэньши заметил это, и замолчал, пока не наговорил еще чего-то, что было бы сейчас весьма некстати.
  - Борис настаивает на личной встрече. Он может оказаться полезен вам, как и вы - ему. Я склонна с ним согласиться, и поддержать это предложение. Мы все крупно влипли, и мне, как и вам, припекло задницу, не буду скрывать. Я нашла тут несколько неплохо скрытых файлов, но, как вы успели заметить, я вне сети, и ничего не вскрывала. Если мы договоримся, я свяжусь с вами через несколько часов. Если нет, следующая попытка связи окончится через сорок секунд с момента начала сигнала.
  Хакер пропала с экрана, выведя на него изображение алого дракона, пронзенного стрелой в грудь. Ящер переливался всеми оттенками красного, извергая из пасти столб дыма и пламени, разрушаясь и разваливаясь на крупные обломки. Тэа оценила выпад в сторону ее семьи и корпорации.
  - У Вольски будут проблемы с этим каналом в ближайшее время, - произнес Тэньши со вздохом. Мару сидела прямо, сложив руки на коленях и пристально глядя в стену перед собой. Приняв какое-то решение, Тэа встрепенулась и повернулась к Тэньши. Тот уже спрятал оружие. И выглядел собранным. Слова хакера никак не зацепили его. Видимо, их прошлая встреча, о которой Тэа знала, действительно расставила все по местам.
  - Чтобы ты не решила, я хочу напомнить тебе, что Софья организовала нападение на твою корпорацию, на тебя лично и на твоих людей, - сухо обронил Тэньши. - Она помогла Ксенакису.
  - Он не отплатил ей такой же любезностью, - Тэа покачала головой. - Как ты так быстро появился рядом с моей каютой? - спросила Тэа неожиданно. По лицу Тэньши скользнула тень досады.
  - Сам намеревался тебя навестить, - они посмотрели друг на друга, но оба промолчали. Тэа догадывалась, что хотел Тэньши. А тот, в свою очередь, понял, что Мару догадалась. Пояснения были лишними.
  - Перед тем, как ты зашел, я как раз занималась тем, что твоя напарница назвала 'неплохо спрятанными файлами', - сменила скользкую тему Тэа.
  - Я слушаю, - подтолкнул ее Тэньши, почесав заживающие шрамы на лице. Жест вышел довольно странным, Пальцы прошлись по застарелому косому шраму вместо свежих отметин.
  - Калем-сан рассказал мне, что сумел вынести из корпорации 'Мару', пока понемногу препарировал ее систему безопасности. Для инженера его уровня заточение не помеха, - пояснила Тэа с улыбкой, заметив, как Тэньши задумчиво сдвинул брови. - Мистер Ксенакис сотрудничает с исламистами довольно давно. Его планом было пропустить их полевых командиров и главу организации через нейрокорректор, чтобы получить лояльных себе управителей целой армией фанатиков. Так как нейрокорректор не предназначен для массового использования, то обработка большого числа подопытных исключалась. Но эту проблему Ксенакис решил иначе. Он задумал подвергнуть процедуре только некоторых влиятельных людей. В частности, представителей так называемого мирного Халифата, сидящих в сенате Альянса. Заодно продемонстрировал, на что способны генные модификанты, вроде меня. Я не говорила тебе, - Тэа замялась, - но я думаю, что Ксенакис воплотил в жизнь одну из заброшенных разработок моего отца. Он работал некоторое время на правительство, заодно проводил свои опыты по генетике. В результате у группы отобранных женщин появились дети. Двойняшки или близнецы. Там сложная система отбора генов, пока я не настолько глубоко поняла задумку отца. Ксенакис создал метаморфов. Людей с генетической предрасположенностью к кратковременной смене внешности. На генетическом уровне.
  - Не заметил, чтобы ты умела это делать, - Тэньши улыбнулся, но по его взгляду Тэа поняла, что он крайне серьезен. Мару судорожно стиснула пальцы, смяв ткань блузки на груди.
  - Не умею, ты прав. Но я думаю, мистер Ди решил эту проблему. Возможно, отец забрал меня именно потому, что надеялся найти способ обратить стойкость к метаморфизму вспять. У всех подопытных женщин рождались только девочки. Близнецы женского пола. Думаю, это ограничивает выбор лиц, - Тэа слабо улыбнулась, почти сразу стерев улыбку с лица. - И в Гарлеме я проверила, что смогла, по этим детям. Информации нет. Только некоторые данные о расовой и национальной принадлежности матерей. Не знаю, возможно, это никак не связано, но я видела новости о появившемся в некоторых районах Йорка маньяке. Он работал в разных частях города. Испанский квартал, китайский Чайнатаун, резервация индейцев на севере, еще несколько точек. И Калем-сан подтвердил, что видел меня в компании Ксенакиса. Не так часто, но достаточно, чтобы дать понять, будто между нами может что-то быть. Нет, нейрокорректор тут ни при чем, - она покачала головой. - Скорее всего, у Дийкстры есть моя сестра-близнец. Или, что вероятней, она была у моего отца. Она и еще несколько метаморфов, которых он забрал себе сразу же после рождения. Ксенакис сказал мистеру Эдисону, что я никогда его не вспомню. Тогда Калем-сан предположил, что он стер мне память. Но дело было в том, что вспоминать просто нечего.
  Тэньши надолго задумался. Тэа молчала, давая ему время осмыслить сказанное.
  - Не будем судить о том, чего не знаем наверняка, - сказал он уверенно. Твердость в голосе сначала успокоила Тэа, но затем она поняла, что Тэньши говорит это больше для нее, чем сам верит своим словам. - За нами тоже охотится какой-то наемник, - усмехнулся он, - предлагаешь шарахаться от каждой тени? Нет уж. Кто бы там за кем ни приходил, пусть сначала попробует пройти через меня. И я думаю, что твоему отцу просто приятно было видеть рядом обычного человека, а не метаморфа. Возможно, именно к твоей матери он испытывал что-то большее, чем интерес ученого. 'Но понял это слишком поздно', - мысленно добавил он.
  - Так или иначе, - Мару прошлась по крошечной каюте и снова уселась в кресло напротив экрана, - я являюсь генетическим модификантом. Впрочем, это вполне в духе нашего времени, - кивнула она. - Все приращения у меня бионические. Или трансплантированные для усиления природных задатков. Но я одна на стороне, выступающей против вторжения сил Халифата. Поставка таких модификантов была одним из условий соглашения между Ксенакисом и исламистами, - вздохнула она. - Мы пока не сталкивались с подобными мне в бою. Но кто сказал, что не столкнемся? Я знаю, на что способна. И, поверь, мало не покажется даже майору Вольски.
  - Одним из? - тут же уловил суть дела Тэньши. - Были еще?
  - Были, - Мару снова тяжело вздохнула. - Допуск в Альянс без визы и досмотра огромного количества людей из Шариата, - начала она монотонное перечисление, - размещение и легализация их в течение последних трех лет, подготовка в закрытых лагерях смертников и военных организаций, лоббирование закона о прекращении деятельности кибервойск на всех территориях Альянса и стран, подписавших договор о сотрудничестве, - Мару загибала пальцы, пока они не сжались в кулак. - Толчок к принятию закона о свободе вооружения граждан Альянса. По сути, разрешение на ношение и - тут самое интересное - применение оружия в случае угрозы жизни или имуществу. Согласись, под такое расплывчатое определение подходит даже мнимое желание ограбить тебя на многолюдной улице. К тому же Ксенакис подписал договор об амнистии военным преступникам, участвующим в столкновениях на стороне исламистов в прошлом. Те, кого ты и твои друзья не добили в стычках несколько лет назад, теперь получили чистые документы и считаются раскаявшимися преступниками, должными искупать свои грехи ударным трудом внутри Альянса.
  - То есть, - голос у Тэньши стал жестким, - все те ублюдки, которые вспарывали людям заживо животы и отрезали им гениталии, теперь получают пособие по безработице и живут в соседних домах, - закончил он, кивнув. Тэньши сидел, уперев неподвижный взгляд в пол, сдвинув брови и поджав губы, напряженный и изготовившийся к броску, как пустынная гадюка. - А тебе не кажется, что мистер Ксенакис, мать его, как-то подозрительно много знает? Он ждал нас на кладбище, послав туда своих цепных шахидов, - в устах Тэньши это слово прозвучало, как ругательство, - Значит, знал, куда и зачем мы идем. Откуда, если это был архив твоего отца? Они были знакомы? Сколько вообще лет этому Ксенакису?
  - Я не знаю, - покачала головой Тэа. - Но точно уверена в том, что никакой он мне не муж. И даже не бывший любовник. Думаю, все дело в этом, - она подцепила пальцем цепочку с подвеской, спрятанной под одеждой. - Ты искал маячок с первых часов нашей встречи. Я еще тогда догадалась, что это может быть. Но не могла расстаться с ним.
  Тэньши смотрел на нее так долго, что Мару стало неуютно. Он прошелся по комнате, меряя шагами короткое расстояние между столом и койкой, затем между дверью и противоположной стеной, и снова от стола к кровати. И только тогда, когда справился с желанием убить кого-то поблизости, осторожно спросил:
  - Значит, гостей стоит ждать и здесь, - произнес он задумчиво. - Надо сказать Вольски и остальным. Мы должны подготовиться. Хотя бы как-то. На платформе почти нет оружия, но у нас есть мистер Эдисон, способный собрать его на коленке из чего угодно.
  Тэа кивнула, соглашаясь с ним. Тэньши глубоко вздохнул, решая, стоит ли задавать другой вопрос, явно мучавший его уже долгое время.
  - А записи твоих процедур хранились в архивах корпорации? Может ли быть у Ксенакиса компромат на тех, кто посещал тебя в башне и проходил через нейрокорректор? Пойми, мы должны знать, сколько еще пособников Дийкстра может заставить финансировать свои планы путем шантажа.
  Тэа побледнела, но согласно кивнула.
  - Да, такие записи хранились. Не воспоминания, на это не способны даже мы, - она слабо улыбнулась, - но записи признаний и подробного изложения сути дела.
  Тэньши отвел взгляд, и Тэа тоже опустила глаза, уставившись на свои руки так, будто впервые их видела.
  - Мне нужно немного времени, - начала говорить Мару. 'Чтобы разобраться в себе. Проклятье...' Горло перехватило. И она только и смогла, что кивнуть, указав Тэньши на дверь. Тот шевельнул губами, словно намереваясь оспорить ее решение. Потом пришел к каким-то выводам, коротко поклонившись - по крайней мере, Тэа была уверена, что это именно поклон, а не нервный тик- и быстро вышел из каюты.
  
  Отдых
  Тэньши
  В воде лагуны, очистившейся после шторма, мелькали тени. Система улучшенного зрения позволяла мне различить крупных генно-модифицированных креветок, длиной с предплечье ребенка, серебристые тела рыб и несколько столбов, вкопанных в донные отложения недалеко от поплавка платформы. Оценив перспективу, я хмыкнул. 'Хризантемы ей понравились, - вспомнил я лицо Тэа после того, как она получила мой букет. Пришлось обнести оранжерею, но кусты и так разрослись слишком сильно. - С торговцев не убудет. Нужно отвлечь ее от самокопания. Я знаю, как оно бывает... разрушительно'.
  Цепочка логических рассуждений выстроилась мгновенно. Автоматическая кухня, безлюдная до самого ужина. Наверняка там найдется все необходимое для приготовления морского барбекю. Того, что русские называют неприятным словом 'shashlyk'. В мастерской есть обрезки труб и стальных прутков. У меня имеются руки и голова на плечах.
  Через полчаса я стоял на том же поплавке, и осматривал спускающиеся к самой воде скобы. Они выглядели достаточно прочными, чтобы выдержать меня и груз. Раздевшись, я сложил одежду в аккуратную стопку, придавив новенькие штаны и штормовку своими старыми ботинками, помнившими еще службу в кибервойсках. Провентилировав легкие и почувствовав небольшое головокружение от накопленного в крови кислорода, я надел ножны на шею, взял в руки сетку и импровизированное подводное ружье. Сделанное из обрезков труб, баллона высокого давления, уплотнителей и вентилей, оно выстреливало заточенными металлическими прутами на несколько десятков футов. Под водой дистанция будет, конечно, меньше. Но мне не на акул охотиться, а на креветок и скумбрию.
  Я вошел в воду 'солдатиком', уйдя ко дну. Глубина в лагуне была не очень большой, и, когда пузырьки воздуха, окружившие меня при погружении, рассеялись, зрение сразу же перестроилось, привыкая к новой оптической среде. Рыбы, распуганные моим нырком, разлетелись в стороны серебристыми полосками. Ружье, закинутое за спину, не замедляло скорости плавания, и я быстро добрался до замеченных столбов. 'Устрицы'. Кто-то устроил здесь ферму. Но хозяин не посещал ее уже несколько недель, судя по слою отложений. Моллюски выглядели крупными, и вполне съедобными. 'Надо разнообразить меню', - подумал я, подцепляя одну из сеток и вытаскивая из плавок упаковку презервативов. Отводок, сделанный на моем подводном ружье специально для этого, быстро наполнил воздухом латекс, и две сетки одна за другой медленно стали подниматься, к неспешно переливающейся границе воды и атмосферы.
  Отплыв в сторону, я снял ремень ружья с плеч, и вставил прут гарпуна в ствол. Крупная серебристо-серая скумбрия попала в прицел имплантов, и задергалась на пронзившем ее пруте с зазубринами. Подтянув за тросик добычу, я проверил уровень кислорода в крови, и перезарядил ружье.
  'Еще три рыбы, и нужно подышать. Креветок набью позже, они здесь непуганые'.
  
  Разжигая угли на технической площадке, расположенной между обзорной галереей и вертолетной площадкой, я оценил скорость и направление ветра. Мару должна была учуять запах через несколько минут, когда первая порция будет уже готова. Сбрызнув рыбу оливковым маслом, я зажал ее решеткой, и положил на края защитного кожуха воздушного фильтра, разобранного кем-то из техников. 'Потом почищу и соберу обратно', - решил я, и прищурился от попавшего в глаза дыма. Сок с разделанных креветок и кусочков филе скумбрии капал в ярко-алые угли, шипевшие и стрелявшие искорками.
  'Чистое место, - вспомнил я результаты анализа морских обитателей. В памяти задержалась неведомо когда полученная информация о накоплении моллюсками и ракообразными тяжелых металлов и отравляющих веществ. Но импланты подсказывали, что здешние организмы вполне пригодны в пищу, хоть бы и сырыми. Но привычка есть суши, характерная для японцев, мне лично казалась варварской. - Даже ртути нет. А креветки действительно мутантные. Трех вполне достаточно для восполнения потребности в белке'.
  Пока шашлык подрумянивался над углями, я достал добытую на той же кухне бутылку виски. Японский. С этикетки на меня прищурилась стилизованная под гравюры сюн-га обезьяна, и я скрутил крышку. Запах был приятный, хотя и не сравнится с бурбоном.
  Я засек Тэа, когда она открыла двери в маленькую шлюзокамеру. И улыбнулся, слушая мягкий звук шагов по металлу. Как она двигается...
  - Dōitashimashite[69], - кивнул я, протягивая Мару бокал из небьющегося стекла, в котором плескалось немного виски. И отодвинул от складного столика простой пластиковый стул. - Тебе не помешает перекусить. Рыба свежая, креветки тоже. Есть устрицы, лимонный сок.
  - Dōmo arigatō[70], - Тэа расстегнула пуговицу тонкой кожаной куртки, обнажив белую футболку. Я заметил, как под тонкой тканью колыхнулась ее грудь, и почувствовал возбуждение. - Удивительно вовремя. Ты умеешь удивлять.
  'Когда хочется сводить женщину в ресторан, но ближайшее заведение находится за несколько тысяч миль, приходится быть изобретательным'.
  Но вместо слов я подал ей тарелку с филе скумбрии и креветкой, свисающей с краев. Повертел в руках вилку, но Тэа отрицательно качнула головой.
  - Ты уверен, что это можно есть? - она вдохнула вкусный запах, от которого начинала непроизвольно выделяться слюна, и разломила панцирь ракообразного.
  - Можно, - я взял со стола свой стакан, и отпил из него глоток виски. Вкус был неожиданно приятный - не резкий и не грубый, а довольно тонкий и интересный. - Анализатор не показал отклонений, а размер...
  - Генная модификация, - Мару откусила кусочек. - Но вкусно, ты прав, - и она покосилась на подводное ружье, которое я притащил сюда вместе с добычей.
  -----
  [69] Добро пожаловать (яп.)
  [70] Большое спасибо (яп.)
  
  Тэа
  - Изобретательно, - произнесла Тэа, предварительно прожевав кусочек креветки. Ее взгляд снова переместился к собранному из мусора подводному ружью. Тэньши развел руками. Мол, что делать, приходится импровизировать в такой глуши.
  Тэа оценила заготовленный для нее второй стул. Сначала ей пришло в голову, что, возможно, Тэньши хотел остаться один, но наличие дополнительного пластикового кресла смело такие сомнения в сторону. Тэньши отыскал место, подготовил стол и даже учел направление ветра, принесшего ароматы барбекю в открытый иллюминатор каюты Тэа.
  Впрочем, Мару и так бы зашла. Она видела, как Тэньши купался. И видела, что вернулся не с пустыми руками. Желание вдохнуть свежего воздуха после неприятных новостей в архиве выгнало Тэа из каюты. Да и что ей было там делать? Если Тэа права, то очень скоро начнут подтягиваться гости. Якудза прибудут точно. Или пришлют весть о назначенной встрече. Возможно, появятся китайцы. Хотя Тэа рассчитывала на иное. Она предполагала, что Ксенакису надоест беготня по городу, и он просто устроит ей встречу на нейтральной территории. Платформа для этого вполне годилась. Но, если речь идет о мистере Ди, то с его стороны возможны сюрпризы. Русские уже сделали первый шаг. Остальные подтянутся неизбежно, не желая упустить возможной выгоды. После того, как Мару из загнанной мишени превратилась в возможного союзника против вторгшихся противников, игра сменила правила. И теперь тот, кто договорится с Тэа о сотрудничестве раньше других, в будущем получит союзника в лице 'Мару Лимитед'. Если останется, чему сотрудничать.
  'Надо срочно что-то придумать. Пока мы не втянули в эту игру Содружество. Меня уже объявили зачинщицей переворота. Знает ли правление Содружества? Наверняка. Почему их Совет согласился нас принять, в таком случае? У них есть свои резоны и стратегические цели'.
  Пора было куда-то двигаться. И двигаться быстро. Она доела свою порцию креветок. Мясо было очень вкусным. Сладковатое, щедро сдобренное специями и с запахом дымка. Тэньши, то и дело отпивавший из стакана виски, уже снял куртку. И явно подумывал, не стянуть ли футболку. Тэа тоже ощущала духоту. Близость горячих углей прогнала прохладу и наполнила площадку под навесом запахом костра. Тэа сняла куртку, ощутив легкость и приятное ощущение холодка в груди. Она подняла глаза, и Тэньши отвел взгляд, тут же прекратив разглядывать ее белье через тонкую ткань белой футболки. Найти на платформе настоящий деловой костюм Тэа не смогла, но вот наиболее близкий аналог ей найти удалось. Правда, футболка сильно облегала грудь, рассчитанная на менее выдающиеся формы.
  'На Софье бы она хорошо смотрелась', - подумала Тэа. И смутилась. В голову почему-то лез образ хакера, которая всеми силами пыталась получить желаемое. Тэа подняла взгляд на Тэньши. Этого мужчину Софья не так давно хотела всего и целиком. И ей не мешали шрамы на лице.
  'А мне они тоже не мешают, - подумала Тэа, мысленно стирая с кожи отметины, - хотя, некоторые его даже украшают'.
  Тэньши как раз потянулся к вертелу, когда в него, с хрустом прыснув искрами в стороны, угодила мелкая морось горячих звездочек. Он отдернул руку от вертела, ругнулся и похлопал себя по груди, затушив мелкие очаги тления на ткани. Теперь надпись на одежде казалась расстрелянной из игломета. Тэньши поворочал угли в очаге, разбивая самые большие одним из вертелов. Подумав немного, он стянул футболку через голову, бросив ее к остальной одежде поблизости. Тэа с любопытством разглядывала торс Тэньши. Под шрамированной кожей мышцы перекатывались особенно привлекательно.
  'Вроде, не производит впечатления накачанного спортсмена, а сила чувствуется', - Тэа не успела отвести взгляд, когда Тэньши развернулся к ней, держа в руке вертел с креветкой. Мару готова была поспорить, что на его лице то же хитрое выражение, что мерещилось ей в душевой, когда он помогал ей помыться.
  
  Тэньши
  Мару откровенно рассматривала мой торс, и не отводила взгляда, только тонко улыбнувшись, когда я заметил наблюдение. Но это было взаимно - она тоже скинула куртку на спинку стула, и тонкая белая ткань обтягивала крупную и вместе с тем удивительно пропорциональную грудь. Я не менее откровенно любовался ею. 'Мне нравится смотреть, как она ест, - подумал я, заметив, что Тэа перестала прикрывать рот рукой и смущаться, как это принято в Японии. Что-то в ней поменялось в последнее время. Ненужные обычаи изменяются или отмирают. - Лучшая благодарность за вкусный ужин - это аппетит симпатичной женщины'.
  Я попробовал оценить себя с ее стороны. Визуально. Да, пожалуй, тренированное тело и шрамы привлекательны для большинства женщин. Если раны не на лице мужчины, это отталкивает. Но Мару продемонстрировала свое отношение к моей внешности довольно давно, еще до Гарлема. Ей нравилось, и я старался понять, почему. 'Способность к выживанию'.
  Тэа расправилась с еще одной порцией, и нацелилась на устриц. Ловко раскрыв раковины моим ножом, она почти профессионально подготовила моллюсков, и предложила мне. Я поблагодарил, и взял бугристую половину ракушки. Наши пальцы соприкоснулись, и я почувствовал жар ее тела. А она тепло моего. Когда говорят 'проскочила искра', люди не врут. Она действительно проскакивает в такие моменты, воспламеняя и зажигая.
  'Ей нужно заняться сексом, - я видел, как едва заметно загораются тонким румянцем щеки Тэа, и как он отступает, почти не заметный на ее матовой коже. - Это разлито в воздухе'.
  Я ощущал в исходящей от Мару совокупности ароматов, где смешивался неброский парфюм и естественный аромат тела, примесь, свидетельствовавшую о повышенной выработке гормонов. Подумав, я решил, что нечто такое она чувствует и от меня. И потому дальнейшие планы были ясны и понятны. Мы все здесь - люди взрослые и стесняться нам особо нечего.
  'Если бы не 'жало'... - я вспомнил, как мыл ее в Гарлеме, и улыбнулся. Идеально продолжить с того места, где мы тогда остановились.
  
  Тэа
  - Спасибо. Было приятно и вкусно, - сказала Тэа, - вышла неплохая пауза в череде последних дней.
  Мару с удовольствием бы сейчас вытянулась на кровати, сбросив одежду и касаясь всей поверхностью обнаженного тела прохладных простыней.
  Тэа окинула взглядом Тэньши и поняла, что они уйдут отсюда вместе. Уверенность в ее взгляде ему явно понравилась. Первым делом следовало немного помочь и убрать следы их трапезы. Мару не стала дожидаться неловкой паузы, когда бы Тэньши не решился ее просить о помощи, а ей бы пришлось сидеть, будто на троне, и ожидать, пока за ней уберут грязь. Тэа поднялась на ноги. Собрала со стола тарелки, что-то отнесла в мусор, что-то отправила в контейнер для последующего мытья. И только затем подхватила футболку Тэньши и протянула ему, когда он закончил разбивать горящие угли вертелом, заливая их малым количеством воды.
  - Смущает? - спросил он тихо. Вопрос сопровождался легкой улыбкой и кивком на свое тело. Тэа медленно покачала головой.
  - Наоборот. Весьма притягательное зрелище. Но не будем лишний раз провоцировать доктора Гутиерраса высадить тебя в открытом океане за нарушение правил платформы, - Тэа покосилась туда, где недавно жарились креветки. - Думаю, сотрудники не разводят пламя в таком месте. Сходят на берег для этого. Здесь красивые пляжи.
  Она продолжала стоять рядом, беззастенчиво разглядывая шрамы и отметины на коже Тэньши, мысленно сняв с него остальную одежду и задержав взгляд на поясном ремне. Не заметить эрекцию Тэньши было невозможно.
  - Пора возвращаться, - сказала она вслух, кашлянув. - Мне.
  Мару вежливо поклонилась, собираясь отправиться к себе.
  
  Тэньши
  Пока Тэа помогала мне с уборкой, мы с ней пользовались языком тела, стараясь как можно чаще как бы случайно прикоснуться друг к другу. Обстановка позволяла, и я замечал загоравшиеся в ее глазах лукавые искорки. 'Ей нравится эта игра без слов'.
  Я представлял ее лежащей на белом постельном белье из атласа или шелка. Простыни прохладные, гладкие, и очень подошли бы под цвет ее глаз и оттенок кожи. Накрыв ее ладонь своей, когда Тэа пыталась приподнять кожух с прогоревшими углями, я сказал:
  - Не надо. Я потом уберу, зола еще горячая.
  - Хорошо, - уже вполне заметно улыбнулась она в ответ. И неохотно убрала руку с кожуха.
  - Я провожу, - подав ей куртку и помогая вдеть руки в рукава, сказал я.
  В этом не было никакой необходимости. Платформа маленькая, и заблудиться тут невозможно. Но правила этой старой, как человеческая цивилизация, игры просты и неизменны. Меняются только времена, суть остается.
  По лестнице мы поднялись вместе, и я пропустил Мару в открывшуюся дверь шлюза. Она текучим движением скользнула своим бедром по внешней поверхности моего, и я ощутил еще больший прилив возбуждения. И знал, что она это почувствовала.
  У двери ее каюты я придержал Тэа за талию одной рукой, склонившись над левым плечом, чтобы коснуться пальцем сенсора. Пока створка откатывалась в стену, я тихо сказал ей на ухо:
  - Прекрасный выбор парфюма.
  'Бергамот и цитрус'. Я заметил и оценил этот мелкий штрих к образу с ее стороны. Наверное, местные делают нечто подобное. Эфирных масел тут должно быть достаточно, судя по оранжерее.
  
  Тэа едва заметно подалась назад, почувствовав задней поверхностью бедра мое возбуждение, и я ощутил, как ее дыхание на мгновение пресеклось.
  - Думаю, нам стоит отмыться от соли и запаха дыма, - сказал я, ощущая пульсацию крови в висках. - Вдруг впереди важная встреча.
  - Определенно, - тихо выдохнула Тэа. Ее дыхание сбилось, и бедро прижалось ко мне сильнее. - Но до встречи еще много времени. Которое можно посвятить в том числе и гигиеническим процедурам.
  Было заметно, что ей уже сложновато произносить такие длинные фразы, но она справлялась. Я положил вторую руку ей на талию, и медленно развернул Мару лицом к себе.
  Наши взгляды встретились. Ее глаза светились яркой зеленью, в которой вспыхивали едва заметные искорки. Она провела рукой по моему лицу, пробегая пальцами по шрамам, и тесно прижалась ко мне.
  Я поцеловал ее. Поцелуй длился долго, очень долго. Мы изучали реакцию друг друга на прикосновение губ, контакт языков, движения рук по телу.
  Мару толкнула начавшую было закрываться дверь, и едва заметно потянула меня внутрь.
  - От тебя пахнет морем и дымом, - сказала она, обняв меня за шею обеими руками. Мои ладони лежали у нее на бедрах, и мы оба чувствовали, как сильно возбуждены. - Ты первый.
  Тэа указала в сторону душевой, и улыбнулась. Я заметил румянец на ее щеках, и подумал, что она стесняется обнажаться в моем присутствии. Хотя после Гарлема было странно наблюдать подобную стыдливость, но я принял этот момент. Есть определенные ритуалы, которые требуется соблюдать.
  - Предлагаю присоединиться, - я приблизил ее к себе, и поцеловал еще раз. Тэа ответила на поцелуй, и скользнула рукой по моему животу, задержавшись на мгновение на возбужденном члене.
  - Иди, - выдохнула она, прикусив губу. - Дай мне пару секунд.
  
  Я прикрыл дверь ванной комнаты, не защелкивая замка. И прислонился на секунду к стене, переводя дыхание. Возбуждение достигло крайней степени, вырвавшись из-под любого контроля. Зажегшийся автоматически свет залил мягким свечением комнату, в которой были только универсальный сортир с кучей блестящих шлангов и форсунок, и просторная душевая кабинка из матового пластика.
  'Мать твою, - сдирая с себя одежду и застонав, когда удалось стащить брюки вместе с плавками, подумал я. - Я никого никогда так в жизни не хотел...'
  Даже в подростковом возрасте, когда все мысли вращаются исключительно вокруг секса.
  Даже в зрелом возрасте, когда уже знаешь, кого и как хочешь.
  Раскаленные струи обожгли кожу, смывая соль и выступивший пот. Спустя секунду они сменились адским холодом - из форсунок, казалось, посыпались кусочки льда под давлением. Я выкрутил регуляторы управления, чтобы выставить режим, который можно выдержать обычному человеку без риска разрыва сосудов от перепада температур.
  Гигиенический гель с легким ароматом манго и фруктов растекся по телу, вспухая пеной, и скрыл торчащий, как рог, напряженный член. Автоматика душевой сделала паузу, уменьшив напор воды и почти прекратив ее подачу. Я почувствовал движение воздуха, и в следующий момент Тэа обняла меня сзади, закрывая створку кабинки за собой. Ее грудь с возбужденными сосками прикоснулась к моей спине, и Мару поцеловала меня чуть ниже шеи, скользнув руками по груди и животу, разгоняя пену, падавшую хлопьями.
  - Я хочу посмотреть на тебя, - сказала она. Я включил воду, омывшую нас, и унесшую прочь пену.
  И повернулся к ней, ощущая, как скользят наши тела при соприкосновении.
  Тэа опустила взгляд вниз, проводя кончиками пальцев по ниточкам шрамов, и нежно царапнула ногтями кожу на члене. Тэа заметно раскраснелась, несмотря на свою улучшенную гормональную регуляцию. А, может быть, благодаря ей. И едва заметно выдохнула:
  - Watashi ga mita mono ga suki[71].
  Я провел по ее лбу, по мокрым волосам, чтобы они не лезли ей в глаза, и она вздрогнула, сжимая пальцы.
  - Мне тоже, - шепнул я, привлекая ее к себе, и нежно целуя. Потом зачерпнул из дозатора порцию геля, и нанес его на спину Мару, растирая его ладонями. Она приникла ко мне, отвечая на поцелуи, и одновременно лаская член скользкими от пены пальцами.
  Мои руки перемещались по ее телу, но не только - и не столько - для того, чтобы нанести гель. Мы касались друг друга, но теперь не только губами, но всей кожей. Я выяснил, что Тэа очень чувствительна к прикосновениям в области шеи и вдоль позвоночника. Ее мышцы отозвались дрожью, когда я провел пальцами по спине до самого копчика, а другой рукой осторожно начал ласкать ее грудь.
  - Anatagahoshī[72] - выдохнула Тэа, и привстала на цыпочках, направляя рукой мой член в себя.
  Я подхватил ее за ягодицы, помогая приподняться и найти подходящий угол для проникновения. Мгновение, не более, ее мышцы были слишком напряжены, но, почувствовав мою поддержку, Тэарин расслабилась, и я вошел в нее.
  Она выгнулась, впившись ногтями в мою спину. И обхватила меня ногами, призывая ускорить темп движений.
  
  Мне пришлось напрячь руки, чтобы не уронить Мару. Ее ягодицы так и стремились выскользнуть из моих ладоней. Темп наших движений стал максимально возможным, и спустя какое-то время я почувствовал, как Тэа сцепила пальцы на моем затылке, и напрягла руки. Ее бедра сжались, и она вжалась в меня, слабо застонав, и прикрыв глаза.
  - Продолжай... пожалуйста... - шепнула она, обмякая. Я чувствовал, как сокращаются ее мышцы, и по телу идет мелкая дрожь. И двигался, держа темп, и приближаясь к собственной разрядке.
  Оргазм пришел, словно вспышка. Короткий импульс наслаждения пронзил все тело, и колени немного дрогнули, когда я кончил. Она поцеловала меня в губы, не разжимая объятий и улыбаясь.
  Опираясь спиной на выложенную плиткой стену, я медленно, растягивая обоюдное удовольствие, двигался в Тэа и она легонько помогала мне бедрами. Мару преодолевала истому, охватившую ее после оргазма, и наслаждалась каждым мгновением - это было заметно по ее лицу.
  Потом она прикоснулась ладонью к моей груди, прямо напротив сердца, и я понял сигнал, остановившись. Несмотря на то, что я кончил, член не падал, и Тэа тоже чувствовала это.
  - Потри мне спину, - сказала она, позволив нам рассоединиться. Мару немного пошатывало, и она оперлась на стенку кабины, позволив мне включить воду и зачерпнуть геля из раздатчика. Под несильным напором пена образовывалась медленно, позволяя мне неспешно и тщательно растереть жидкость по спине Тэа. Она выгнулась - тело все еще сохраняло повышенную чувствительность после оргазма, и любое прикосновение воспринималось ею особенно ярко. Особенно к шее и нижней части спины. Мои пальцы скользнули между ее бедер, легонько вымывая семя и смазку, очищая кожу от следов. Я водил пальцами по клитору, заставляя Тэа тихо постанывать всякий раз. В таком положении, стоя сзади, мне было очень удобно ласкать обеими ладонями ее грудь.
  Я наблюдал, как струйки воды уносят гель, и ощущал, как снова твердеет член. От вида обнаженной спины моей женщины, ее потрясающе упругих ягодиц, с которых еще не сошли покрасневшие отпечатки моих пальцев. И от того, что она постепенно приближается ко мне, касаясь своим лоном головки члена. А потом чуть отодвигается, заставляя непроизвольно следовать за ней. И желать погрузиться в нее на всю длину.
  Я обхватил ее груди, не помещавшиеся в ладони, и стал ласкать соски, одновременно вводя член в ее влагалище, и выходя прочь - неглубоко, ненадолго. Мару коротко рассмеялась, и положила ладонь правой руки на мою талию, левой опираясь на стенку кабинки. Она прогнулась в пояснице, и подалась назад, поймав мое движение вперед. Вырвавшийся стон был обоюдным - так остро чувствовалось проникновение.
  Теперь мы двигались медленнее, растягивая приятные моменты. Мару, несмотря на свою позу, умудрялась задавать темп, а я старался перехватить инициативу, и эта игра вела только к усилению наслаждения друг другом.
  Второй раз мы кончили не так быстро, и потом долго стояли, обнявшись, под душем. Обменивались поцелуями, прикосновениями. Я изучал Тэа. Она - меня. Время снаружи не имело значения.
  - Мне было очень приятно, - сказала Тэа, заставив себя оторваться от очередного поцелуя. - Я не ошиблась в тебе. Watashi no otoko[73].
  - Все ошибки мы совершили до нашей встречи, - тихо заметил я, прижимая ее к себе. - Я рад, что нашел тебя.
  Мару уткнулась мне лицом в подмышку, едва слышно фыркнув.
  - Нужно идти, - она посмотрела на дверь душевой, покрытую капельками воды, и тряхнула мокрыми волосами. - Отдых заканчивается.
  - У нас будет еще время, - сказал я, неохотно выпуская ее из объятий.
  - Обязательно, - улыбнулась Мару, когда я выключил воду и передал ей большое пушистое полотенце.
  -----
  [71] Мне нравится то, что я вижу (яп.)
  [72] Хочу тебя (яп.)
  [73] Мой мужчина (яп)
   
  14
  Фурия, Борис Юдин
  Оборвав канал связи, Фурия так и осталась стоять на улице. Кирпичная кладка за ее спиной, казалось, источала холодок, но это было следствие страха. Она одним движением выключила парящий перед ее лицом миниатюрный дрон, тут же севший ей на запястье и принявший вид обычных трекер-часов. Хакер, зябко передернув костлявыми плечами, потянулась было к куртке, завязанной на поясе узлом, но передумала, услышав шаги неподалеку. Свободная майка, старая и растянутая, набухла пузырем на животе и на груди, когда позади Фурию обдало теплым потоком воздуха от севшего поблизости транспорта. Из машины никто не выходил долгую минуту, и Софья подумала, что ей показалось. Бывает же так, что расчеты оказываются неверными?
  Но не в ее случае. Хруст камешков и мусора под ботинками сообщили девушке, что прибывшие осторожно выгрузились и направляются к ней. Фурия как раз завистливо оценивала качество настройки имплантов Суки, когда рядом высадился десант из ее родни. Как бы хакер не ненавидела Мару в прошлом, ее лично и всю ее корпорацию, но Софья не могла не отдать должное профессионализму Тэарин. Телеметрия, тонкими ниточками данных влившаяся в голову хакера во время разговора, не позволяла оценить полный масштаб изменений имплантов киберсолдата Спрингфилда, но позволяла сравнить записи до и после. Мару сработала превосходно. И Фурия могла только кусать локти от зависти и досады. Даже при всей ее уникальности и гениальности, она не смогла бы выстроить работу имплантов Суки так хорошо. А если вспомнить, что все его подразделение и отделение киберсолдат подлежало зачистке, то Мару переплюнула даже чиновников из Альянса. Не забыв, кстати, вычистить ее мусорные и вирусные коды. 'Вот же сучка', - подумала хакер, и с удивлением поняла, что думает это с толикой восхищения.
  Софья ждала, что будет дальше. Она даже немного ссутулилась, как привыкла делать в детстве, когда дядя собирался устроить очередную выволочку.
  - Ну? Как все прошло? - раздался за спиной нарочито грубый голос Бориса. Дядя остановился в нескольких шагах от племянницы, то ли опасаясь вторгаться в ее зону комфорта, то ли опасаясь последствий подобного вторжения. В последний раз она разбила ему губу и сломала себе руку, стараясь разорвать принудительный телесный контакт, когда Борис схватил ее и поволок к врачу. Софья медленно развязала рукава куртки, встряхнула ее и набросила себе на плечи, только потом развернувшись к дяде. Старая куртка Суки была ей велика. Настолько сильно, что рукава приходилось подворачивать до половины длины, а край куртки доходил до колен девушки. Это придавало ей сходство с бездомным подростком из неблагополучного квартала. Фурия посмотрела в лицо дяде отрешенно и словно бы не узнавая его. Борис же окинул племянницу цепким взглядом, и на лице у него появилось брезгливое выражение, когда он заметил, что за старая тряпка болтается на плечах Софьи.
  - Поприличней ничего не нашлось? - с отвращением кивнул он на куртку. Хакер пожала плечами. Ей было действительно все равно, в чем выходить на улицу. Собираясь в это место, она перерыла все запасы одежды, но Фурия слишком долго не выбиралась к людям. Часть уличного гардероба истрепалась или потерялась, другую она сама выбросила, чтобы не таскать за собой с места на место. И по итогам выходило, что либо она надевает домашнюю пижаму и мягкие тапочки, либо остается в старой майке, тонких штанах и разношенных туфлях на тонкой подошве. Последние она надела, смяв задники и используя туфли, как тапки. В одной только тонкой майке появляться на улице Софья опасалась. Все же до белья дело так и не дошло, а светить голыми сиськами в этом месте было опасно. Тогда она откопала в залежах старой одежды Суки его куртку. Ту самую, в которой он появился однажды на ее пороге.
  Внутри что-то привычно сжалось, но ожидаемого приступа злости и самобичевания не последовало. Сердце просто участило бег, затем успокоилось, и в разуме хакера появилось непривычное чувство отрешенности.
  Какая разница, с кем спит Сука, если не с ней? Да и если честно, а зачем он ей сейчас? Впрочем, зачем и кто можно было подумать потом. Сейчас следовало заставить себя контактировать с проблемой, нависшей над Фурией с высоты своего немалого роста. Похожий на медведя, широкоплечий, украшенный рубцами и шрамами от затылка - память о близком взрыве гранаты - до ягодиц, Борис переминался с ноги на ногу, еще больше усиливая сходство с медведем в малиннике.
  - Они согласились, - сказала Фурия. Сказала без улыбки и без торжества. Всего лишь констатируя факт сделки. Борис недоверчиво поглядел на племянницу.
  - Что, вот так просто? - недоверчиво сузил он глаза. - Ты пришла, предложила встречу, и они согласились?
  На губах Фурии мелькнула, тут же погаснув, змеиная улыбочка. Если бы Борис только знал, как именно, блядь, непросто это было!
  Подбор лекарств, истерики, тяжелая затяжная депрессия, переживание моделирования смерти Суки, множественные варианты жестокой казни Тэарин Мару, битье головой о стену, суициды в самых различных вариантах и формах воплощения. Коллективная смерть вместе с Сукой, над трупом Мару. Ее смерть во имя счастья любимого человека. Отрешенность, игнорирование информации, попытка притвориться обычным, глупым и больным человеком. И снова слезы, снова возбуждение и только потом долгожданное спокойствие, подозрительно похожее на любимый всеми русскими похуизм.
  Виртуальное время может течь куда быстрее реального. Если в том есть нужда, за один час можно пережить много недель и даже месяцев, и вернуться в мир живых, дышащих и исторгающих зловонные газы таких вот Борисов уже накачанной по уши уверенностью и целостностью. Или, как в случае с Софьей, пустотой. Она устала переживать все, от любви до ненависти, устала настолько, что внутри не осталось ничего. Но сейчас именно это и было нужно.
  - Нет, - покачав головой, протяжно сказала Фурия, стараясь не рассмеяться, чтобы дядя, чего доброго, не попытался уволочь ее в клинику прямо сейчас, - это отнюдь не было просто.
  - Но они согласились? Оба? - в голосе Бориса явственно скользнула жадность и нетерпение, в глазах мелькнул алчный огонек. Даже пальцы непроизвольно сжались в кулак. Софья смерила его холодным взглядом, рассматривая так пристально и долго, что даже Борису стало неуютно под этим взглядом. -Чем ты их заманила? Что обещала?
  - Я обещала встречу с тобой, дорогой дядя, - четко выговаривая каждое слово, вколачивала звуки в разум Фурия. - И свою помощь.
  - Какую, к херам, помощь, идиотка?! - взревел Борис, шагая к племяннице. Софья, вопреки его надеждам, даже не отвела взгляда. Это почему-то испугало Бориса, заставило споткнуться на втором шаге, останавливаясь на месте и умолкая. Хакер, кивнув своим мыслям, поежилась от прохлады в полумраке осеннего вечера, плотнее завернувшись в куртку бывшего напарника. От ворота еще пахло дрянным парфюмом, смешавшимся с дорогим, которым Сука пользовался потом, едва дела пошли лучше. А еще от куртки пахло мужчиной. Самим владельцем вещи, потом и чем-то привычным, успокаивавшим Фурию незаметно и постоянно.
  До этого момента Софья даже не думала, как много значат запахи для человека. Она привыкла ощущать их от своего тела. И они были, мягко говоря, неприятными. С людьми она давно не контактировала так близко, чтобы различать их запахи. Ей было все равно, чем пахнет очередной деловой партнер и как именно его запах отражает характер или невидимые с первого взгляда проблемы со здоровьем.
  От вещей Суки пахло уверенностью. Хорошо узнаваемым запахом пота и кожи, пахло его волосами, чем-то похожим на санитарный гель для обработки ран, сандалом и горьким кофе. Она на секунду прикрыла глаза, вбирая раздувшимися ноздрями запах, смешавшийся с тухлым амбре ближайшей помойки и ядовитым ароматом дядиных одеколонов, похожих на смесь перцев и кошачьей мочи.
  - Я бы все равно предложила личную встречу. Если бы ты не поперся следом за мной, ты бы узнал об этом сейчас. К тому же, не думай, будто ты - единственный, с кем я собиралась предложить переговоры, - открыв глаза, Фурия произнесла эти слова спокойно и даже немного расслабленно, отмахнувшись от громады Бориса тонкой рукой. - Уверена, остальные либо уже там, либо скоро будут. Якудза, и Триада, и Пантеры, и еще хер знает кто. Я оставила тебе шанс первым сделать свое предложение. При встрече. Или раньше, - она пожала плечами. - В общем, как хочешь, дядюшка.
  Борис раздумывал недолго. Он покачался с пятки на мысок, сунув руки в карманы брюк, и глубокомысленно кивнул, соглашаясь с племянницей. Софья пока не стала разочаровывать дядю правдой. Она готова была поспорить, что Сука не возьмет на встречу Мару. Он скорее притащит туда десяток бывших киберсолдат, но только не Тэарин. Фурия не признавала никакой женской интуиции. Но ровно до тех пор, пока осознание себя женщиной и желание близости с определенным мужчиной едва не свели ее в могилу. Или в саркофаг. Теперь хакер была уверенна в своих выводах, оправдывая их расчетами. Для Суки было бы нерентабельно и даже обидно глупо тащить с собой Мару. Она, как-никак, была единственным предметом спора для глав корпораций, группировок Йорка и даже своих людей в компании. Софья отследила сигнал напарника до плавучих платформ, и прекрасно знала, что оттуда нет выдачи. Ни плохих, ни хороших парней. В первом случае людей ссаживали где-то в нейтральной зоне, вроде Мексики, если сами не топили по-тихому. Во втором хорошие парни ассимилировались на платформах и предпочитали затеряться среди местных навсегда. В случае Мару Софья пока не пришла к какому-то определенному выводу, как поступят с ней местные главари.
  - Пойдем домой? - голос Бориса прозвучал тихо и без особой надежды на положительный ответ. Но Фурия, пожав плечами еще раз, просто шагнула к нему и прошла мимо, направляясь к машине дяди, рядом с которой мялись два личных охранника. Откровенно охреневший от ситуации Борис, отшатнувшись в сторону, чертыхнулся и быстрыми шагами направился догонять племянницу.
  Они поднялись, оставив внизу крошечные россыпи огоньков догорающего в темноте города. Редкие желтые язычки пламени, алые угли тлеющих над входом фонарей у борделей, неоновые вывески замаскированных под бары оружейных складов, наркопритоны и самые обычные жилые дома, внутри которых догнивали местные жители. Фурия смотрела на квартал, оставленный внизу, без особого интереса. Водитель аэромашины предпочел поскорее оказаться в стабильной зоне приема навигации, бросив машину вперед так, что Фурию замутило. Слишком давно она не летала. Она вообще слишком давно не делала многого, что дарило иллюзию жизни. Такой медленной, воняющей потом и кровью, но почему-то так любимой Сукой жизни.
  'И этому говну он предпочел меня и мой вариант?' - с горькой тоской подумала она, пока в широких черных зрачках продолжали отражаться отблески пропадающих внизу огней. Браслет на руке дважды сжал запястье, расслабив хватку. Фурия бегло просмотрела пробившееся сквозь рваные каналы восприятия новости. После начала терапии ее разум уставал слишком быстро, чтобы постоянно нагружать его беспрерывным присутствием в сети. К тому же смерти ее коллег немало испугали Фурию. И вот еще одна гибель. Одного из старых знакомых только что нашли в каком-то сраном подвале с мозгами, стекающими по стене. Фурия зябко передернула плечами. Несмотря на все отрицание дядиной помощи, сейчас она чувствовала облегчение от того, что находится на приличной высоте над городом, в котором кто-то ходит, ищет хакеров, находит и уничтожает одного за другим.
  В первую волну смертей их просто запекали заживо. Пока сетевые наездники не попрятались по норам, выстроив такую защиту вокруг самих себя, что через нее не прорвался бы и киборг, невидимый и неуловимый убийца искал их в сети. Блокировка экстренного разрыва связи в канале, мощный всплеск данных, перегрузка, захват и мучительная смерть. Тело обычно находили по запаху вскипевших мозгов, разрывавших череп изнутри. Или не находили, пока труп не начинал смердеть. У Софьи затряслись губы. Паническая атака, навалившаяся внезапно, заставила потерять связность мыслей. Какое-то время Фурия просто тряслась и корчилась на заднем сидении, пытаясь скрюченными пальцами вытащить из глубокого кармана штанов ингалятор с лекарствами.
  Когда приступ отпустил, она стерла со лба холодные капли пота, отерев дрожащую ладонь о куртку, смешивая свой запах с застарелым запахом Суки.
  Борис молчал. Даже не делал попыток разговорить племянницу. Видимо, настолько был потрясен ее внезапной попыткой контактировать, что до сих пор пытался угадать, чем ему это грозит. Скорее всего, угадает. Придет к тем же выводам, что и Фурия. Просмотрит статистику смертей среди хакеров, опять же. Или спросит прямо, что тоже может быть. Врать Софья не станет. Зачем? Правда тут обойдется дешевле. Лучше правдиво ответить на этот вопрос, зачем она почти что напросилась к нему в гости, чем давать повод задавать другие.
  Борис сам вышел на нее и сам просил связаться с Сукой. И уговорить его на встречу. Если получится, в идеале, чтобы встреча была трехсторонней, включая Тэарин. Но когда Борис говорил все это, тужась, как носорог после месячного запора, подбирая слова и всячески стараясь не выстрелить в монитор во время разговора, Фурия уже приняла такое же решение. Разница была лишь в том, что она сама собиралась предложить Суке встречу с Борисом. Зная, что Тэарин услышит. И говоря это для нее, а не для напарника. Мару надо скрыться. Или вернуть свое добро. И для этого требуется чуть больше, чем один бывший киберсолдат. Нужны еще бойцы. И снабжение ресурсами. Нужна власть. Борис Юдин, например. И хороший сетевик, как Фурия.
  В общем-то, все так и прошло. Ей даже не пришлось врать. Она исполнила свой план с одним отличием: где-то в воздухе ее страховала бронированная туша транспорта дяди. Пусть теперь думает, что она либо дурочка, либо тупорылая. А еще ему полезно думать, что идея со встречей была его собственной. Пусть той, в которой он бы никогда не признался, но Софья знала это поведение. Наорать за инициативность, сделать вид, что подумал, и согласится с таким видом, будто переложил решение на кого-то другого. 'А сам, поди, радуется, что ответственность не на нем. Козел'.
  Фурия откинулась на спинку мягкого сидения, прикрыла глаза, вяло стараясь угадать, кто только что отдал душу кому-то там из своих богов. Может, старый Индус? Да нет, этот еще лет сто проживет. Или Лазарь? Мальчишка терялся где-то в старом Иерусалиме, но вряд ли действительно сидел безвылазно на одном и том же месте. Фурия подозревала Лазаря в переходе на другую сторону. Во всяком случае, подозрения в его измене у нее возникли пару месяцев назад. Либо стал работать на правительство, либо на одну из крупных корпораций. Ту же 'Мару', к примеру.
  Транспорт как раз закладывал плавный разворот, желая сократить путь через окрестности Центрального парка, когда все системы оповещения сработали одновременно. Фурия дернулась в кресле, но широкие, мягкие ремни страховки удержали ее тело, мгновенно затвердев и вжимая девушку в кожу сидения. Фурия забилась в обвязках, как пойманная в сеть рыбешка. Первая же мысль, стрелой пронзившая рассудок, была о предательстве дяди. Но услышав, как он отборно матерится на русском, ревя и дергаясь в такой же страховке, пока водитель пытается стабилизировать машину, она успокоилась. Бориса неожиданный барьер закрытой зоны почти что в центре города тоже заставил понервничать. Облетать район Старых Денег и правительственного дома они не стали. У Бориса был пропуск для пересечения запретной зоны. Потому барьер и стал таким сюрпризом.
  Фурия дернулась еще пару раз, слушая предупреждающие вопли системы безопасности. Водитель, не обращая внимания на угрозы от Бориса, грозившего выпустить ему не то кишки, не то мозги, продолжал бороться с оглушенным управлением. И победил. Транспорт тряхнуло у самой земли, но им все же удалось опустит машину на крошечный пятачок парковки где-то между голых деревьев. Двигатели с натугой снизили обороты, двери тут же поползли вверх, складываясь, будто два птичьих крыла на спине. Борис все же вывалился наружу, бросая бешеные взгляды по сторонам. Улица была на удивление пуста. Тишина, пустота, редкие шорохи гонимой ветром по асфальту газеты. Отголоски сирен вдалеке, яркие вспышки в воздухе...
  Фурия рывком села в кресле. Ремни втянулись в пазы сидения, но хакер уже почти провалилась в местные каналы связи поблизости, подключившись к ним через миниатюрный терминал трекера. Сопряжение с системой аэромобиля помогло, расширив канал и давая больший поток информации за секунду.
  'Случившееся сегодня дерзкое нападение на глав Тихоатлантического Альянса, судя по поступающим комментариям на открытых каналах, произошло именно из-за принятия резонансного решения запросить полный доступ к каждой плавучей платформе Содружества, где может скрываться Тэарин Мару, бывшая глава корпорации 'Мару Лимитед'. Ранее сообщалось, что наследница империи Мару похищена запрещенными на территории Альянса бандформированиями и насильно удерживается где-то вне зоны действия полномочий Альянса. Как высказались представители контртеррористической группы, смертница пронесла в закрытую зону бомбу и привела механизм в действие в момент голосования. Перед тем, как совершить теракт, смертница обозначила позицию Содружества по этому вопросу достаточно недвусмысленно. Среди убитых - члены заседательной комиссии Альянса, голосовавшие как 'за', так и против данного решения. Как прокомментировал случившееся председатель корпорации 'Мару Лимитед', Дийкстра Ксенакис, получивший ранение при взрыве, он и представить не мог, что Содружество окажется настолько вероломным, чтобы инициировать нападение прямо в зале заседаний, убив пятерых человек и ранив больше двух десятков...'
  Фурия отключила канал новостей. Захлебывающийся радостью Салли Блэк, уже находящийся на месте происшествия, готовил к вечерним новостям сенсационное расследование, обещая лично выйти на след преступников и показать все в прямом эфире. Краем глаза Фурия заметила лицо Ксенакиса, всем своим видом выражавшего глубочайшую скорбь и сожаление. Он давал комментарии без пиджака, с перевязанной рукой, плотно прилегающей к телу в сложной конструкции фиксирующих ремней. За его спиной уже стояли, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, медицинские служащие, ожидавшие пациента.
  Глава 'Мару' высказал соболезнования семьям погибших и пообещал со своей стороны всяческую помощь технологиями и оружием. И высказал уверенность в том, что теперь, без сомнений, в городе будет введено военное положение. И так как расформированные части кибервойск не оправдали себя в прошлом, что и привело к ликвидации этой организации некоторое время назад, то он, как глава крупной трансконтинентальной структуры, будет вынужден полагаться на заверения военных в том, что они держат ситуацию под контролем.
  Дальше шли лживые разоблачения. Содружество уличили в пособничестве Халифату, доказали, что именно через плавучие платформы представители исламистов проникли в Йорк и далее по схеме. И теперь у Ксенакиса не оставалось больше выбора, кроме как объединить все доступные силы и средства, и дать отпор подлецам, вероломно захватившим территории Альянса. И посмевшим провести террористическую атаку в самом сердце, прямо во время выступления Ксенакиса с предложением отложить на время принятие закона о введении военного положения и инициации захвата платформ у побережья.
  Теперь, если кто и сомневался в правдивости Ксенакиса, он был либо уже мертв, либо пострадал настолько, что готов был согласиться на что угодно, только бы не заниматься этим дерьмом самостоятельно. О том, что именно Ксенакис выдвинул в свое время предложение о расформировании кибервойск, как ненужных ресурсов ввиду отсутствия терроризма и общей угрозы в странах развитого мира, все забыли. Или промолчали, видя в Ксенакисе единственного, кто не боится заняться террористами лично.
  Фурия понимала, что все это - дерьмо собачье. Вареное говно, как сказал бы ее дядя. Их всех поимели, не пропустив ни солдатиков, ни, вроде бы, свободных и неуловимых хакеров. На деле вышло так, что кибервойска, со всеми их смертями и трудностями выполнения миссий, нахуй не сдались никому, кроме самих солдат и их капитанов. А неуловимые и неуязвимые сетевики на деле оказались стадом запуганных, слабых и разрозненных придурков, которых сначала массово трахнули обещанным сыром, а затем захлопнули мышеловку, отрезав головы мышкам, не успевшим их втянуть поглубже в плечи. Работники 'Мару' и ее партнеров получат цель и задачу: ввести на рынок новейшее оружие против террористов. Наемники и неподготовленные к таким операциям войска национальной гвардии погибнут в первые дни стычек, пока разберутся, как половчее поиметь нового врага. Террористы, воспользовавшись случаем, подорвут еще какую-нибудь двухсотэтажную башню, расшибут парочку самолетов о здания в Пентагоне или снова попытаются размазаться о голову статуи Свободы, лежащей на дне залива.
  А выпотрошат именно Содружество. Как наименее защищенное и самое удобное. Ксенакис, судя по его отличной театральной игре и продуманности мимики, готовил эту игру давно. И целю в ней была не 'Мару'. Разнести к херам устоявшийся строй и вынудить перепуганных представителей Альянса и совета директоров принять выгодное ему решение - вот что планировал этот mudak.
  Фурия очень хотела бы оказаться сейчас там, где был Сука. Сделать что-то, сидя на заднем сидении аэромобиля, было просто невозможно. И надеяться на это было наивно. Но хакер не настолько сумела социализироваться, чтобы просто взять и отправиться к побережью. А делать что-то надо было сейчас. Сеть была бы отличным выходом, но Фурия опасалась втянуться в этот процесс, оказавшись в привычном и удобном мире. Но, если не делать ничего, все может кончиться плохо.
  
  Тэньши
  Мы сидели за столом, одевшись и приходя в себя после душа. Воздух в каюте казался излишне сухим после пара в душевой, и холодил носоглотку. Тэа подсушивала волосы небольшим термофеном размером с обойму пистолета, и просматривала информацию на экране. Букет хризантем стоял рядом с ней, и время от времени она бросала короткие взгляды то на него, то на меня, коротко улыбаясь, когда я замечал это.
  Я проверял ракетные пули в револьвере. Кофейник, встроенный в стену, негромко звякнул. Я протянул руку, на ощупь взял кружку, и налил в нее горячий напиток, не пролив и капли. Мару поблагодарила, взяв исходящую паром емкость, и отпила глоток.
  В дверь позвонили. Кто-то прижал сенсор и не отпускал его.
  'Что-то случилось, - я бросил взгляд на Мару. Тэа кивнула. - Что-то важное'.
  За дверью стоял Вольски. В полной броне УВБ, со знаками отличия майора и крупной надписью 'Управление Безопасности'. Буквы были нанесены совсем недавно, и краска еще не просохла. 'Откуда такой официоз? Мы ждем делегацию правительства?'
  Судя по лицу майора, всех присутствующих ожидала какая-то очередная пачка сюрпризов.
  - Госпожа Мару, - чопорно произнес Стэн, откидывая забрало шлема. - Я не хотел прерывать вашего отдыха, - майор покосился на меня, и получил в ответ улыбку. - Но требуется ваше присутствие.
  Тэа моментально вынырнула из мягкого расслабления, котором до сих пор находилась. С ее лица исчезли почти все следы эмоций, Мару вернулась к своему повседневному стилю. 'Застегнулась на все пуговицы'. - Доложите, что произошло.
  Она, как и я, обратила внимание на внешний вид майора. Вывод напрашивался очевидный - Вольски хочет подчеркнуть свою принадлежность, но не желает вызывать ненужных ассоциаций с УВБ. 'Управление безопасности. Чьей? Может, лично Тэа Мару. А, может, и Альянса, - одобрил я задумку Стэна. - Хорошая разминка для мозгов. Кто более всего, кроме военных, склонен воспринимать внешние формальные признаки? Триада и Якудза. Первые тут не появятся точно. Остаются японцы. Хм. Как они вышли на нас? Снова мои импланты? Но Тэа заблокировала все данные телеметрии, кроме... Кроме корпоративных'. Вряд ли дело в ее подвеске. Тэа обработала ее специальным составом, скрывающим микросигналы маяка до трех суток. Вариант с имплантами тут лучший.
  - Приближается тяжелый суборбитальный катер из Йорка, - Вольски посмотрел в глаза Тэа, и скривился. - Попытка отказать им в приеме провалилась. Гости получили разрешение с самого верха Тихоокеанского содружества. Посадочная площадка выдержит массу их машины, но с трудом.
  - Кто прибывает? - спросил я хмуро, чувствуя, что не ошибся в расчетах. Надавить на торговцев могли немногие. - Якудза?
  Тэа покосилась на меня с явным одобрением во взгляде. Она не знала, как я пришел к этому выводу, но оценила результат.
  - Да, якудза, - не менее мрачно ответил Вольски. - Кимуро-сан, капитан Итиро Ёсимото и несколько специалистов по безопасности.
  Всем было ясно, что японцы, долгое время мечтавшие присоединить к себе все активы Мару, сейчас форсировали события. И, раз им не удалось сделать это официально, то, вероятно, они предложат помощь Тэа в возвращении утраченного. На своих, разумеется, условиях.
  Мару наверняка подумала и о том, что Кимуро-сан в том возрасте, когда пора вступать в права, и брать управление gumi в свои руки. Его отец не удалился от дел, потеряв возможность ходить после покушения, но превратил свою травму в преимущество. Убежище Кимуро-сэнсея, где хранится его тело, подключенное к виртуальной реальности - самый охраняемый секрет якудза Атлантического побережья. Он управляет жизнью всего их сообщества через сеть. И до сих пор нет уверенности, что старик еще жив.
  Я подумал, что Кимуро-сэнсей доверяет своему сыну проведение переговоров. Но присылает и Ёсимото - преданного слугу семьи, верного телохранителя Кимуро-сана. 'Две значимых фигуры для простого разговора о намерениях? Или старик удаляет наследника, чтобы тот в случае уничтожения тела отца смог вернуться и отомстить?'
  - Я видела в списке помещений платформы конференц-зал, - задумчиво произнесла Мару, возвращаясь к своему столу, и отпивая глоток кофе. - Он готов к переговорам? Или нужно время?
  - Все готово, - Вольски кивнул, переступив с ноги на ногу. - Калем проверил оборудование, но японцы хотят дополнительных испытаний после их прибытия. Таковы их требования.
  - Отлично, - спокойно сказала Мару. - Пусть делают любые настройки. Я попрошу мистера Эдисона проследить за их действиями. Сколько до посадки?
  - Пятнадцать или двадцать минут, - майор скосил взгляд на встроенные часы. - Задержек не будет, воздушный коридор чист.
  - Отлично, - медленно произнесла Тэа, что-то прикидывая в уме. - Станислав, ваша задача - встретить и проводить Кимуро-сана в зал. Если возможно, прошу организовать почетный караул, но без оружия, - Вольски кивнул, - Тэньши, надень броню и жди возле конференц-зала. Тебе нужно будет пообщаться с Итиро, - Мару поморщилась. - У якудза свои правила.
  - Я знаю, - я потер висок, вспоминая подключение Ёсимото к моей нейросети. - Встречу. Поговорю. И буду в пределах досягаемости.
  
  Встреча с якудза
  Тэньши
  Вольски улучил минуту, когда мы с ним оба оказались без свидетелей, и отозвал в сторону. Майор явно нервничал, но от визита ли яков, или по другой причине, я не знал.
  - Тэньши, ты подумал? - спросил он, вытирая вспотевшее лицо гигроскопичным платком. - О посте моего зама, - добавил майор, заметив недоумение в моем взгляде. - Знаю, времени прошло всего ничего. Просто оно потом закрутится, и хрен его знает...
  - Думаю, - ответил я, прокручивая в памяти тот разговор. Насколько я знал Стэна, он привык добиваться своего. И за этим предложением последует еще одно, и еще. А там, глядишь, я и соглашусь. Или обстоятельства сложатся так, что выбора у меня не будет. Примерно таков ход рассуждений Вольски, и логика в них имелась. - Хотел тебя спросить. Кто твой... наниматель? Я хочу знать точно, на кого работаю.
  Слово 'хозяин' не прозвучало, но мы оба его прочувствовали. Станислав пошевелил челюстью, раздумывая, но потом махнул рукой в бронеперчатке:
  - А, хрен с тобой. Все равно докопаешься, рано или поздно. На секретную службу Альянса. Не Главное разведуправление, и не Нацбезопасность, а немного выше.
  - И в сторону, - улыбнулся я. - Отдел стратегического планирования. Так, кажется, они называются по официальной версии?
  Станислав взмок еще раз, и заметно дернулся, подтвердив догадку.
  - Да, - выдавил он, посмотрев по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей. - Их тоже заебали все эти закидоны купленного на корню правительства и крупных корпораций. Альянс уже не тот, что раньше. И перемены назрели, мать их.
  - Понимаю, - кивнул я, - приходят времена охоты на ведьм. Что же, Стэн, к секретной службе я всегда относился хорошо. Так что мое предварительное согласие у тебя есть.
  - Славно, - майор испытал заметное облегчение, и сразу заторопился наверх, к посадочной палубе. - Все. Да, я иду, - рявкнул он в микрофон, опуская забрало.
  
  Стоя возле дверей в конференц-зал, я размышлял. Яки прибыли не для простого разговора. Их хакерам организовать защищенную сетевую встречу - как два пальца отрубить. Но личный визит - это показатель заинтересованности, и выбранной стратегии победы. О том, что предложения якудза выгодны только им самим, говорить не приходилось. 'Тэа предполагает использовать меня в переговорах. Вероятно, для создания кворума и в качестве союзника-свидетеля. Или для подстраховки'.
  Я вспомнил, как мы с Тэарин, отдохнув после душа, еще два раза успели заняться любовью в ее кровати, и сменил позу, сразу ставшую несколько неудобной. Сервоприводы брони скрипнули, перераспределяя нагрузку. 'Черт возьми, это не женщина. Это какой-то водопад чувств'. Да, пожалуй. Я свой выбор уже сделал. Выбрал живую и яркую Мару, а не мертвую и холодную корпорацию.
  Сейчас Тэа находилась внутри зала. Вольски встречал гостей на палубе. Я должен буду продемонстрировать свое лицо, как представитель Тэарин. Кимуро и Ёсимото со мной уже знакомы, и это не вызовет подозрений.
  Я попытался представить себе технологию метаморфов, о которой она рассказала мне недавно. И беспокойство Мару по поводу наличия ее возможного двойника имело под собой основание. Но, как я успел понять, для преображения им требовался генетический материал того, чью маску они надевали. И, судя по всему, со временем личина начинает спадать, а оборотень возвращается к своему исходному облику. Значит, нужно поддерживать его образ дополнительными поступлениями ДНК. Кровь. Возможно, плоть... 'Каннибализм', - поморщился я. - 'Как в Новой Гвинее'.
  Это очень дорого и очень ненадежно. Но сама технология, конечно, лежала на границе гениальности и сумасшедшего бреда. 'А действительно ли организатор всего этого дерьма - Ксенакис? - я ощутил сомнение. Мистер Ди подставлялся настолько сильно, и его уши торчали из всех отверстий, что он просто не мог быть настоящим кукловодом. - Вряд ли. Значит, есть еще кто-то, дергающий за ниточки'.
  Переговоры в канале оживились. Прорвался кусок фразы на японском, комментарии диспетчера, короткое обещание Вольски устроить всем веселую жизнь. Я отстранился от стены, и занял позицию рядом с дверью. Все уважение, которое я хотел бы выказать японцам, заключалось в моих броне и оружии. Доспех без шлема - символ настороженной силы и открытости. Револьвер в креплении сзади - не угроза, а демонстрация готовности действовать. Как самурайский меч.
  
  Первым вошел Ёсимото в сером изящном пальто. Еще на нем был костюм-тройка из серебристой ткани, странно отражавшей свет. Присмотревшись, я понял, что стрелять в него фактически бесполезно: большую часть лучевой или кинетической энергии этот материал поглотит и рассеет, или передаст в накопители. Мне доводилось слышать о таких системах защиты, и Мару рассказывала о своей одежде, выдержавшей падение с нескольких сотен футов. Но выглядит, конечно, как кусок говна, хотя купить его и неимоверно сложно. То, что Кимуро-сан обеспечил своего верного слугу таким снаряжением, говорило о резком взлете карьеры Итиро и росте его ценности для клана.
  Но карие глаза за темными очками капитана якудза подсказывали, что подъем по карьерной лестнице обошелся ему недешево. По сравнению с прошлой встречей, у Ёсимото прибавилось едва заметных шрамов от хирургии на лице, и он выглядел осунувшимся. Да и свежую оптику от 'Митсубиши' не опознать невозможно.
  - Kon'nichiwa[74], - я поклонился якудза, которого небезосновательно считал своим товарищем. Из тех, что могут нанести удар милосердия или позаботиться о достойной смерти, если других выходов нет, - Итиро-сан. Hikō dono yō ni, senchō?[75]
  - Hajimemashite, - ответил Ёсимото, церемонно вернув поклон с тем же углом наклона, как равный равному. - Arigatō. Anata wa taka-sa kara sore o mireba umi wa, utsukushīdes[76].
  - Watashi wa dōi shimasu[77], - ответил я, уловив иронию насчет океана, и позволил себе легкую улыбку.
  Итиро пожал мне руку немного неловким жестом, и встал по другую сторону от двери в зал, замерев.
  Он изучал меня. Сравнивал с каким-то образцом или эталоном. Возможно, с другим человеком. А рукопожатие подтвердило мою личность. Проверка пройдена.
  В холл вошли несколько японцев в одинаковых черных костюмах, выстроив 'коробочку' вокруг седого и полноватого мужчины с жестким волевым лицом. Тяжелый взгляд темно-карих глаз - натуральных, без всякой синтетики - остановился сначала на мне, потом на Итиро. Момент обмена информацией - и Ёсимото поклонился своему господину. Я повторил его движение, сделав поклон более глубоким.
  От обилия сигнатур имплантов телохранителей перегревались сенсоры. Мне показалось, что при их создании яки нарушили сорокапроцентный 'предел человечности', пересадив мозг внутрь полностью кибернетической оболочки. По сравнению с этими конструктами я чувствовал себя сущим младенцем, и мог даже не пытаться тянуться за оружием. Меня распустили бы на мелкий фарш за доли секунды.
  'Прибыл Кимуро', - шепнул я по каналу связи, заведенному на коммуникатор Тэа. - 'С ним четыре охранника. Киборгизация выше пятидесяти процентов. Специалистов по безопасности не отмечено'.
  'Пусть заходят', - прилетело ответное сообщение. Синтезированный стеком голос Мару был похож на настоящий, но содержал заметно меньше интонаций.
  - Chū ni haitte kudasai[78], - сказал я.
  Кимуро-сан едва заметно кивнул, сначала мне, потом Итиро, и проследовал в открывшуюся дверь. Трое из его телохранителей остались в холле, а один зашел в зал вместе с боссом. Ёсимото, прежде чем войти следом, остановился передо мной, и произнес:
  - Тэньши-сан, я действительно рад встрече с вами. И счастлив видеть вас в полном здравии, душевном и физическом. Мой босс просил передать вам кое-что, оказавшееся на хранении нашего клана. Вы являетесь законнорожденным сыном своего отца, и должны получить его наследство. Думаю, это вам пригодится.
  В руке Итиро, блеснув, появился архаичный магнитооптический диск в бронированном чехле. Размером чуть больше монеты в десять долларов, он мог выдержать взрыв атомной мины и погружение в Марианскую впадину. Использовался исключительно в правительственных структурах Альянса. 'Считыватель я видел в медцентре, - подумал я, благодаря Ёсимото за подарок. - Отец, ты меня удивляешь. Даже спустя столько лет'.
  Итиро вдоволь насладился промелькнувшими на моем лице тенями эмоций, и еще раз пожал мне руку, передав свободной рукой диск.
  - Семья - это великая сила, - сказал он. - Всегда приятно получать известия от родственников.
  Улыбнувшись, он направился в зал.
  Самое главное сказано. 'Отец работал и на якудза... в том числе, - я не удивился этому факту. Якам служили тем или иным способом очень много людей. В том числе и в правительстве, на самом верху. - И они его запомнили. Хорошо запомнили, раз благоволят ко мне, как к наследнику. Фурия не просто так получала те контракты. Спасибо, папа. Лучше бы ты выжил. Но все равно - спасибо'. Итиро не ошибся. Получить весточку от отца оказалось и грустно, и неожиданно приятно. В груди что-то защемило.
  'Тэньши, - я услышал голос Тэа, - зайди'.
  'Иду', - ответил я, пряча диск в контейнер на бедре.
  
  На видеоэкране проецировалась запись какого-то боя, остановленная Кимуро на одном кадре. Подрагивающее изображение зафиксировало фигуру в новой, неизвестной мне модели боевой брони на фоне взрывов и падающих тел., и отражалось в стеклах очков японцев и в потемневших глазах Тэа.
  Я почувствовал, что взгляды всех присутствовавших обратились на меня. 'Так, - я кожей ощутил скопившееся в зале напряжение, - внешний вид в порядке. Значит, дело в ином'. И посмотрел на кадр более внимательно, подключив экстраполяцию улучшенного зрения. Снятое камерой микродрона, изображение было зернистым и нечетким, но обработка позволила улучшить качество. Доспех действительно незнакомый. Нестандарт. Хайтек. На рынок не поступала ни в одной стране. Дизайн соединил в себе сразу несколько подходов, характерных для разных оружейных корпораций, включая 'Мару'. Функционал... неизвестен. Возможности неизвестны.
  Пятно у края кадра превратилось в смутно знакомое лицо. С большой вероятностью я видел этого человека у Юдина. Следовательно, незнакомец в броне либо заснят в процессе прописывания pizdiylei русским, либо - наоборот, вмешался в процесс раздачи.
  'Иисусу надрали задницу? Невероятно, - подумал я. - Пока что никому не удавалось. Запись свежая, и подлинная'.
  Здесь и сейчас демонстрировали настоящую сенсацию, за которую тот же Салли Блэк отдал бы целое состояние и свою жирную жопу в придачу.
  Обработка графическим сопроцессором изображения человека в броне закончилась в последнюю очередь. Слишком мало опорных точек. Но напряжение тела, поза, положение рук с двумя плоскими пистолетами-пулеметами неизвестной конструкции - все это вызывало смутное неприятное ощущение. Как сон или кошмар наяву.
  Кимуро отвел взгляд, вежливо кивнув Мару.
  - Пожалуйста, продолжите воспроизведение, - мягким голосом произнес фактический правитель Маленького Киото и всех якудза Атлантического побережья Альянса. Но за этой мягкостью чувствовался стальной характер. Учитывая, сколько покушений пережил Кимуро-сан, в том числе и организованных другими семьями, это не могло не повлиять на его личность. Основу, разумеется, заложил его всесильный отец, в тени которого закалялся клинок духа сына. - Вашему капитану будет полезно внимательно изучить следующие кадры.
  Изображение дрогнуло, и синхронизировалось. обладатель оригинальной брони произвел несколько выстрелов, меняя цели, и развернулся, наконец, к микродрону. Я услышал в растянутых звуках русский мат, и удивленно приподнял бровь. Плотность и насыщенность тяжеловесных матюков, половину из которых я даже не мог распознать, напоминало военные команды опытного офицера и ответы солдат. 'Uebyvai nahui, v'ebi huyu sprava. Nahui! Ebashit', blyad'! Yura, huli ty nahui? Tu khuinyu huyar'. Mochi chehov'. В этом потоке было очень много сжатой информации, и я ощутил родной армейский дух.
  Распознавание лица снова запоздало, и я ждал долгих тридцать миллисекунд, прежде чем посмотреть на самого себя.
  Но еще десять миллисекунд, и стали заметны четкие отличия. На лице - ни единой отметины. Рисунок движений другой. Волосы прямее и темнее. Импланты в глазах или отсутствуют, или биотехнологические. Он сероглаз, а у меня глаза серо-зеленые. 'И тогда, когда делалась эта запись, я добывал устриц в лагуне'.
  - Кто этот человек? - спросил я, обращаясь к Итиро. Голос прозвучал немного сипло.
  - Гораздо важнее, не кто он такой, а что именно он делает, - вежливо ответил Итиро, бесшумно занявший место по левую руку от своего босса. Запись снова замерла, повинуясь жесту Кимуро, и Ёсимото, из вежливости на мгновение замолкнув для получения инструкций, продолжил: - Эта запись сделана недавно, и послужила причиной нашего визита к многоуважаемой Мару-сан. К сожалению, через три секунды дрон будет уничтожен, и видеоряд прервется. Качество же кадров, снятых с машин сопровождения господина Юдина, оставляет желать лучшего.
  - На Бориса совершено нападение, - пояснила Мару. - Видимо, нам стоит ждать и его визита. Притом в ближайшее время.
  - Таким образом, - властно взял слово Кимуро-сан, - поскольку мы убедились, что наемник, возглавлявший ударную группу солдат Халифата и едва не уничтоживший Юдина, и Тэньши-сан - разные личности, я лично хочу принести извинения в излишней подозрительности и некоторой предвзятости. В качестве компенсации Итиро передал вам, Тэньши-сан, материалы, оставленные на хранение вашим отцом. В них вы найдете ответы на многие беспокоившие вас ранее вопросы.
  - Dōmo arigatōgozaimasu, Kimuro-sama[79], - я поклонился. 'Убедились вы, как же. Диск-то передали до того, как я все это увидел. Даже до начала переговоров с Тэа. Теперь я знаю, почему никто из сослуживцев отца не пришел к нам после его смерти. У них уже был мой клон-брат. Близнец. Совпадение процентов девяносто. Возраст совпадает. Но кто, черт побери, его сделал?'
  Если он на стороне Халифата...
  'Присаживайся', - услышал я голос Тэа по внутреннему каналу. И занял место за столом, на стороне, где сидели Мару и Эдисон.
  -----
  [74] Добрый день. (яп.)
  [75] Как ваш полет, капитан? (яп.)
  [76] Рад встрече с вами. Благодарю. Океан прекрасен, если смотреть на него с высоты. (яп.)
  [77] Согласен с вами. (яп.)
  [78] Пожалуйста, проходите внутрь. (яп.)
  [79] Огромное спасибо, уважаемый Кимуро-сан (яп.)
  
  
  Тэа
  - Благодарю вас за информацию и скорейший визит, - произнесла Мару. В голосе Тэа было достаточно уважения перед стоящим гораздо выше нее Кимуро, но она не лебезила и держала себя подчеркнуто независимо. Как бы не повернулись переговоры, терять уважение не стоило. Ни к себе, ни ко второй стороне процесса. - Мы рады принимать столь важных и дорогих гостей. И готовы выслушать ваше предложение.
  Кимуро слегка сузил глаза, и стоявший за его спиной телохранитель, подчиняясь переданной команде, склонил голову. Гораздо ниже, чем мог бы сделать обычный человек. Тэньши почувствовал, как по имплантам словно ударило мягкой электрической волной, тут же растворившейся. 'Мощная вседиапазонная глушилка, - он сохранил спокойствие и нейтральное выражение лица, - встроенная в тело. Дьявол, сколько же в этом японце железа?'
  - От лица своего клана предлагаю вам, госпожа Мару, вернуться к истокам вашей семьи, - произнес Кимуро-сан. - Мы предоставим вам ресурсы, необходимые для возврата контроля над корпорацией, и победы над общим врагом. После этого 'Мару Лимитед' должна быть расформирована, а патенты переданы в новую организацию, находящуюся под совместным контролем вашей семьи и нашего клана. Вы получаете защиту, покровительство и власть, равную мне. Разумеется, в пределах границ владений клана. Взамен мой клан просит вас продолжить работу вашего отца, Мару-сан.
  Тэарин, не мигая, смотрела в глаза Кимуро. Ее модификация стрелка позволяла не моргать очень долго, и склеры от этого не пересыхали. Японец поддержал предложенную ему игру взглядов на несколько долгих десятков секунд, давая Мару время на размышление. Небольшое, признаться, время.
  Впрочем, она и сама понимала, что корпорация полностью дискредитирована Ксенакисом, а до того - Хирото. При помощи якудза и, возможно, русских Мару может вернуть себе контроль над организацией. Но ни те, ни другие не поддержат глубоко завязшую в грязных играх с Халифатом структуру. Так что решение о трансформации 'Мару Лимитед' напрашивалось само собой. Тэарин начала размышлять над этим еще в Гарлеме, там было много свободного времени для раздумий. И подобное требование было ожидаемым. 'Эдисон Инкорпорейтед', - пришло в голову. - 'Калем согласится, а для клана Кимуро это будет неплохим напоминанием, что не все достается так легко, как может показаться поначалу'.
  Разумеется, они захотят получить все технологии, уже пущенные в производство и еще разрабатываемые. И содержащиеся в архивах - тоже. Но якудза - не те грабители с большой дороги, что были когда-то. Они ценят момент открытия нового и понимают, что в руках создателя результаты исследований стократ эффективнее. И они получат конечный продукт. Обученный персонал. Но ключевые знания она оставит себе. Как гарантию и средство воздействия.
  'Как ограничить аппетиты Кимуро-сана? - Мару представляла возможное развитие событий, и понимала значение отсутствия блокирующего пакета акций. Решения все равно будут продавливаться якудза, так или иначе, и Кимуро поглотят новую корпорацию за пару лет. Заставив делать то, что нужно клану и Метрополии. Если вывести игру на уровень выше... - Нужна третья сторона, заинтересованная в результатах не меньше якудза. Противовес им. Такой, чтобы с ним стоило считаться'.
  В таких ситуациях Тэа могла соображать очень быстро. Скорость реакции, привитая ей генетически, позволяла добиться ускорения, сравнимого с разгоном имплантов киберсолдат или хакеров в слиянии с сетью. И она перебрала все возможные варианты. Отбросив корпорации и структуры Альянса, как и Тихоокеанское содружество, она остановилась на тех, кто мог бы противостоять японцам в принципе. 'Юдин, - вспомнила она запись, предоставленную Кимуро. - Он наверняка выжил, иначе якудза вел бы себя по-другому. И русские, пожалуй, могут приструнить клан. Если пообещать им вернуть часть их потерянной родины - так сделают все, что могут. И даже больше'.
  - Ваше предложение очень щедрое, и заслуживает согласия, - Кимуро-сан едва заметно улыбнулся, и отвел взгляд в сторону. Он уже почувствовал себя победителем. Но Мару продолжила говорить: - Предварительного согласия. Прочие условия сотрудничества будут оговорены несколько позже, и должным образом зафиксированы. Как и разделение ответственности, распределение прибыли и остальные основные положения устава нашего нового консорциума.
  Японец встал и поклонился, показывая свое уважение. Ёсимото повторил движение своего босса, и едва заметно подмигнул Тэньши. Но скорее всего, это была рассинхронизация мускулатуры. Нервный тик, появившийся вследствие десятков хирургических операций на лице.
  Тэа тоже встала и поклонилась в ответ. Чуть ниже, чем Кимуро, но недостаточно, чтобы признать слишком большую разницу в статусе. Заключение такого соглашения, как было предложено, ставило ее лишь на маленькую ступеньку ниже семьи Кимуро. 'Сначала доживи', - спокойно подумала она, наблюдая, как Эдисон и Тэньши повторяют ее поклон. Калем действовал немного неловко, но фиксаторы на простреленной руке его оправдывали. - 'Корпорация - это не здание. Это прежде всего люди'.
  Она подумала о том, что служащие ее корпорации все-таки сохранили лояльность семье Мару. Недаром Ксенакис использовал слепленную на скорую руку легенду о замужестве Тэа, чтобы завоевать уважение совета Директоров и первых заместителей. Тэа хотелось бы сохранить как можно больше сотрудников 'Мару Лимитед'. Они ни в чем не виноваты. Тех, кто участвовал в покушении, знает Эдисон, и он уже говорил об этом, предлагая варианты устранения.
  
  Безымянный киборг-телохранитель Кимуро-сана вздрогнул, и отключил защитное поле. Главное было уже произнесено, и все прочие подробности можно было обсудить без особой спешки. Все стороны получили желаемое с минимальными для себя потерями уважения и чести.
  Раздавшийся сигнал коммуникатора, лежащего рядом с Тэарин, привлек внимание присутствующих, и Мару, извинившись перед Кимуро, приняла вызов. На экране прибора появилось лицо майора Вольски.
  - В зону действия радаров вошел транспорт из Йорка, - сжато доложил Станислав. Но выражение лица майора подсказывало, что он пока еще не знает, как правильно реагировать на происходящее. - На борту находятся раненые в недавней перестрелке. Вы договаривались о встрече, насколько я понял из переговоров с пилотом.
  Мару сразу поняла, что это Фурия. И, возможно, сам Борис. Если только Иисус Юдин не решил вдруг отлежаться в своем родном районе. Сведения якудза подтвердились, но она и так была уверена в достоверности.
  - Прошу меня простить, господин Кимуро-сан, - с сожалением сказала она. - Неотложные дела требуют от меня высказать просьбу о перерыве в наших переговорах.
  - Разумеется, - невозмутимо ответил японец, прикоснувшись ладонями к столешнице. - Мы будем ждать, сколько потребуется, до возобновления обсуждения.
  
  
  Тэа. Прибытие Бориса
  Тэа мельком взглянула на коды сигнала и тут же вызвала местного управляющего платформой, доктора Эрнесто Гутиерраса. Невысокий, смуглокожий, чернявый доктор встретил ее в коридоре, заметно нервничая и переминаясь с ноги на ногу. Тэа отправила его собирать команду медиков, сославшись на сигнал экстренной помощи и коды, подразумевающие многих раненых на борту аэромобиля. Как именно прибывшие нашли их, почему не обратились в ближайшие клиники или не зарылись в свои убежища, Тэа поняла только тогда, когда узнала, кто именно посетил их на платформе.
  Она выбежала на открытую площадку, куда сел транспорт. Машина запрашивала посадку, посылая коды чрезвычайной ситуации. На решетчатом настиле гулко метался сильный ветер, плавучую платформу заметно кренило на один борт, и звук затухающего двигателя аэромобиля мешал расслышать в завываниях ветра, что происходит. Из машины вывалились несколько человек в усиленной броне гражданского образца. Все они были ранены. Кто-то сильнее, кто-то отделался царапинами и скользящими следами от пули. Но следы крови, своей и чужой, Тэа заметила на каждом, щурясь от порывов ветра, выбивающего из глаз слезы. Гутиеррас махнул рукой, указывая путь, и вся процессия поспешила убраться под защиту стен внутренних помещений. Тэа последовала за ними.
  Одним уровнем ниже, на широкой открытой площадке, на которой обычно принимали грузы пригнанные тяжелые перевозчики, стояли, выставив вперед оружие, люди Бориса.
  Сам Юдин сипел сорванным горлом, и разговаривал исключительно матом. В потоках русской брани Тэа даже не сразу поняла, что случилось. Он лежал на животе, скребя пальцами пластик складных носилок, поносил всех мусульман, и киберсолдат вместе с якудза. Мару подошла ближе и увидела, что Борис был ранен пониже спины, в самое обидное для мужчины место. Судя по повязкам и прилепленным на тело аптечкам, ранение, как минимум, лишило его одной ягодицы. Возможно, скальпировав притом кожу с части ноги. Почувствовав пристальный взгляд Мару, Юдин поднял голову, сощурился одним глазом и уперся взглядом в Тэа. Второй глаз был забинтован толстым слоем стерильного материала. Из-под повязки до сих пор сочилась кровь, и Тэа подумала, что Борис мог лишиться глаза. На лице засыхали бурые следы. Когда Иисус растянул губы в неприятной улыбке, подсохшие чешуйки крови отвалились, темным прахом осыпаясь на носилки.
  - Мару, - выплюнул он это имя так, словно все это время катал его на языке, как горькую пилюлю. Тэа подошла совсем близко, осматривая Юдина. Костюм на спине был порван в клочья. Лохмотья ткани прилипли к обожженной коже, на которой тут и там просвечивала рваная нательная защита. Частицы мелкой сталепластиковой кирасы впаялись в мясо Бориса, приклеив к себе куски обгоревшего пиджака и рубашки.
  - Что случилось? - спросила Тэа, когда все вокруг на секунду заткнулись. Борис сначала не понял, о ком говорит Мару, а когда до него дошло, то он рассмеялся в голос, почти сразу же скривившись от боли. Он сжал огромные кулаки, завозившись на носилках, но выплюнул ответ:
  - Нападение превосходящих сил противника. Моджахеды, - пояснил он, кривя губы. - Потери личного состава - треть за пять минут. Да я такого лет двадцать не помню... Nahui. Мы заняли оборону. И все пошло в жопу. Мне задницу отстрелили! В прямом, мать твою, смысле, коза мелкая! Мне, блядь, как рядовому какому-то...!
  - На вас напали солдаты Халифата, - голос у Тэа оставался спокойным. Только немного стал глуше, когда она прикладывала все усилия, чтобы сдержать подступивший к горлу гнев. Он сжимал глотку, мешая произносить слова внятно. И она не спрашивала, а утверждала.
  - Нет, блядь, олени Санта-Клауса, - взбеленился Борис, шарахнув обоими кулаками по пластику носилок. Грависистема взвыла от перегрузки, но удержала платформу в горизонтальном положении. Юдин чуть не съехал в сторону, и это заставило его заткнуться на секунду. Пренебрегая страховочными ремнями на высадке, теперь было поздно просить подручных зафиксировать его на носилках и дать возможность побеситься вдосталь. Мару нагнулась к лицу Бориса. Так, чтобы ее голос слышал только Юдин. И заговорила:
  - Я ничего не знаю о том, что случилось с вами, господин Юдин. Я не знаю, почему вы ведете себя, как oherevshii polkan. Но я могу пришить вам на место вашу задницу. Я и те, кто тут распоряжаются. А еще мы все можем пришить ее туда, где она никогда не находилась. Так что... предлагаю вам успокоиться и поговорить. После того, как вам окажут первую помощь, разумеется.
  - Mandu na ushi natyanu, соплячка! - прорычал Юдин. Но неожиданно быстро взял себя в руки, и медленно кивнул в знак согласия. Тэа тут же выпрямилась, нашла взглядом Гутиерраса, уже стоявшего рядом с прибывшими медиками, и кивнула, отступая в сторонку. Юдина унесли прочь. Его люди последовали за своим командиром.
  Остались только два человека. Один из них, явно из ближайшей свиты Бориса, смотрел потерянным взглядом в пол, продолжая сжимать в руке пистолет. На нем был бронежилет, надетый на обычную футболку, с дырками от крупнокалиберных пуль. Из жилета кое-где торчала начинка, вываливаясь, будто тонкие нити кишок. На виске запеклась кровь, щека и одно ухо были сожжены до черноты, но мужчина, кажется, даже не чувствовал боли. Он тихо шевелил губами, и Мару не без труда смогла понять, что он пытается произнести раз за разом. 'Борман, Борман... Что ж ты так-то, а? Кто теперь мне скажет: 'Юра, мы все просрали'?
  Судя по всему, он находился в глубоком шоковом состоянии и был сильно контужен. Тэа ничем не могла помочь ему. Воскрешать мертвых не умел никто. Даже Содружество с ее фабриками клонов.
  Рядом с ним, стараясь держаться подальше от людей, стояла невысокая хрупкая девушка с растрепанными волосами. Взгляд у нее был одновременно спокойным, почти отрешенным, и слегка безумным. Она искусала губы до крови, то и дело потирая попеременно оба запястья. Тонкая майка выпачкалась в грязи и чужой крови, на плечах болтается мужская куртка, с порванным рукавом и длинным разрезом на боку. Через прореху просвечивают порванные на бедре штаны. Тэа узнала Фурию, но так и не поняла, как себя вести в ее присутствии. Едва Мару сделала шаг к хакеру, как Фурия вскинулась, осмотрелась вокруг, будто впервые осознав, где находится, и уперлась взглядом в Тэа. Мару остановилась, пригвожденная этим взглядом к месту. Софья поджала губы, с явным усилием заставив себя чуть расправить плечи и поднять подбородок. Лицо у нее стало бледным, почти белым, в глазах появился лихорадочный блеск.
  - Так это ты - Тэа Мару? - голос у Фурии сейчас ничуть не походил на тот, который Тэа слышала с экрана несколько часов назад. Теперь это были плохо скрываемые истерические нотки с изрядной долей ненависти и страха. Правда, хакер, скорее, боялась не Мару, а незнакомого места.
  - А ты, значит, Фурия, - столь же вежливо сказала Тэа, ничуть не выразив своего удивления ее реакцией на свою персону. Теоретически Мару понимала, за что бы Фурия могла ненавидеть ее. Не лично, а как символ и часть всей корпорации. Но тут было нечто еще.
  - Ах ты ж suka, - с чувством и с непередаваемым русским смаком залепила Фурия. В ее тоне смешались и страх, и слезы, и зависть, и ревность, и облегчение.
  Последнее удивило Тэа больше всего. Она чуть подняла бровь, но потом, взглянув на все еще стоявшего рядом приближенного Юдина, сказала:
  - Я провожу вас в медицинский отсек. Вам помогут.
  Мару развернулась и пошла, не оглядываясь. Через пару секунд позади раздались неуверенные шаги. Фурия шла, чуть прихрамывая, а ее спутник ступал тяжело. С каждым шагом это давалось ему все труднее. И перед самым входом в нужный отсек он все же упал, едва не подмяв под себя хрупкую фигурку хакера. Тэа успела только развернуться на шум, но ее тут же оттеснили выплеснувшиеся из открывшихся дверей медики. Три человека в светлых костюмах засуетились рядом с прибывшими пациентами, и Мару пришлось вжаться в стену. Мимо нее пронесли сначала раненого охранника, затем кое-как протащили девушку. Глаза у нее были закрыты, и Тэа не поняла, действительно ли Фурия лишилась сознания, или ей что-то успели вколоть, получив от Бориса информацию о ее состоянии здоровья.
  
  Тэа и Софья
  
  В палате, где разместили Софью Юдину, тускло горел одинокий настенный светильник. Кровать, казавшаяся слишком большой для невысокой девушки, занимала почти все пространство комнаты. Тэа вошла внутрь, борясь с желанием привалиться спиной к стене у входа. В последние часы ей пришлось много разговаривать и встречаться со многими людьми. Иисус Юдин хотел от Мару немедленных действий, не желая слушать о том, что на платформе уже находятся официальные представители якудза. Люди Бориса пылали праведным гневом, сбиваясь в группы по трое или четверо. Тихие шепотки, брань, резкие жесты указывали на возможность конфликта. Бойцам хотелось действий, а они получали только койки и паек. Сам Юдин застрял в местной операционной, и растерянные доктора наук, годные здесь только на подробные описания самой травмы, запросили помощи у Тэа. Мару пришлось спешно перемещаться в хирургию. Она видела Тэньши мельком. Он сопровождал ее здесь и там, оттесняя прочих просителей и распоряжаясь насчет мелочей и размещения пострадавших. Майор Вольски изучал подробности стычки с исламистами, доводя до личного состава схемы, которыми пользовались противники.
  Все происходило в обстановке траура. Каждый из солдат Вольски понимал, как нереалистично будет выглядеть бой против сил Халифата, случись им снова вытащить их лучевые пистолеты из-под хламид. Старая броня УВБ, как и броня киберсолдат, не могла противостоять атакам из лучевых орудий. Вольски обратился к Мару. Тэа сказала ему, что сможет поставить блокировку на импланты каждого из его людей, если ей дать на это где-то полгода. Внести изменения без полной перепрошивки невозможно. И платформа не располагает должными ресурсами и оборудованием, чтобы прогнать через процедуру даже самого майора.
  Юдина зашили, погрузили в сон и оставили в покое. Его телохранитель до сих пор переживал мучительные минуты трансплантации кожи на места сгоревших тканей. Софье дали миорелаксанты, антиконвульсанты и громадную дозу успокоительных. Якудза предложили помощь, собираясь организовать переброску на платформу своих сил и дополнительного оборудования. Тэа вежливо отказалась, едва не послав по матери Кимуро-сана, когда тот пытался навязать ей это решение. Со всеми полагающимися вежливыми реверансами. У Тэа разболелась голова от его неспешного монотонного голоса.
  Эрнесто Гутиеррас поймал Тэа как раз тогда, когда она собиралась поспать хотя бы час. Доктор получил распоряжения от своего начальства, готового встретиться с Мару и силами правопорядка со стороны Альянса, но категорически отвергали присутствие на встрече русских и японцев. Тэа кивнула, мысленно застонав от предстоящих ей часов переговоров.
  Справившись с текучкой, Тэа успела лишь стянуть с себя куртку и плотную майку. Хлопок пропитался потом, и от него начинало уже ощутимо пованивать.
  Софья пришла в себя и была переведена в обычную палату. Наблюдение за ней сняли. Выбранную схему лечения скорректировали, проконсультировавшись со штатными врачами-психотерапевтами из Содружества.
  Тэа понимала, почему замерзшие в начале переговоры с Содружеством сдвинулись с мертвой точки. Юдин успел донести до всех и каждого, что произошло в сенате. Остальное выгребли якудза. Новости испугали Содружество. И оно пока не вынесло окончательного решения по поводу Мару. Обвинения в разжигании войны, расовой нетерпимости, провозе на территорию Альянса сил радикальных исламистов - Содружество склоняли к конфликту. Но время, когда представители мирной медицинской и исследовательской станции могли высадить Тэа на сушу, открестившись от нее и ее людей, прошли. Теперь - и Гутиеррас тоже понимал это - даже если они утопят всех гостей в океане, Дийкстра Ксенакис открыто обвинил их в преступной деятельности, и к платформам вышлют войска. Скорее всего, линкоры и авианосцы уже выдвинулись со своих баз. И теперь Содружеству ничего не оставалось, как принять вызов, начав сбиваться в кучки и худо-бедно организовывать оборону.
  - Ты хотела меня видеть, - произнесла Тэа, рассматривая очертания фигуры Софьи под тонким одеялом. Девушка лежала на боку, подтянув колени к подбородку, и смотрела в одну точку. Сказанные слова казались хриплым шепотом в полумраке. Тэа прочистила горло, пытаясь восстановить голос. Софья перевела на нее ленивый взгляд, растягивая бледные губы в кривой ухмылке.
  - Он тебе все рассказал? - сказала она, отбрасывая одеяло и садясь в койке. Тэа заметила, что Софья совершенно обнажена. Тонкий комплект пижамы валялся в изножье кровати. Софья с наслаждением почесала в затылке, затем пару раз скребанула короткими ногтями по левой груди, на которой отпечатались следы присосок электронного диагностического комплекта. Она коротко рассмеялась, заметив смущение Тэа. - Ой, да нахуй эти ваши правила, - отмахнулась Юдина. - Сука... - она сглотнула, замолкнув на секунду. - Тэньши тебе передал, о чем мы с ним говорили в последний раз? При личной встрече, - уточнила Софья. Тэа кивнула. - Тогда ты знаешь, кому обязана тем, что теперь бездомная. У нас таких называют 'bomzhi'.
  На лице хакера, осоловелом и заспанном, проявилось выражение самоудовлетворенности и превосходства.
  - Зачем тебе было это нужно? - Тэа все же медленно опустилась на стул, стоящий в стороне от кровати Софьи. Юдина поискала рассеянным взглядом одежду, зябко передернув плечами. Натянув на себя пижаму, она села в койке, спустив босые ступни на пол.
  - Ты и твоя сраная корпорация сломали мне мозг, - зло сказала Софья. - Думаешь, я должна была это спустить на тормозах? Вы мне голову сожгли!
  - У тебя нет органических повреждений мозга, - сказала Тэа. - И не было. Я изучала твои данные, когда ты только поступила в закрытую лечебницу... После первой попытки взлома моей корпорации несколько лет назад. Единственное, что изменилось с тех времен - твоя личность. Она сильно диссоциирована, депривационный кокон отторжения реальности ты встроила сама. Как и отказалась от социализации.
  - Да много ты знаешь, - прошипела в ответ Софья. - Смотрела на меня, как на забавное насекомое, изучала она, видите ли!
  - Я запомнила тебя еще тогда. И моя практика проходила под другим именем. Нарушения личностного характера входили в обязательный курс изучения работы с сознанием, памятью и отклонениями поведения, - продолжила Тэа.
  Софья устало откинулась назад, упав спиной на жесткий матрац и раскинув в стороны руки. Несколько минут она молчала. Потом все же вернулась к разговору:
  - Да я сама уже поняла, как proebalas'. Иллюзия гениальности, мать ее. Считала, что меня невозможно обставить или обмануть, если я всех так хорошо вижу насквозь. Я же точно знала, что все так, как я считаю. Blyad', der'mo sobachie. А вышло, что меня поимели, моими руками угробили Йорк, едва не угробили Суку. Прости, детка, насчет тебя сожалений нет, - холодно закончила Софья. Тэа улыбнулась.
  - Ты только это хотела сказать? - вежливо подтолкнула ее мысль дальше Мару. Софья снова приняла вертикальное положение. Села, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками, выстроив полностью закрытую позицию по отношению к Тэа.
  - Ты с ним спала? В мотеле? Или, где вы там еще были? Спала же, да? - в голосе хакера слышалось любопытство, злость и обида. Тэа пожала плечами.
  - Ты переоцениваешь меня. И его, возможно. Думаю, тебе стоит спросить Тэньши.
  - К черту, - мотнула головой Софья, - я и так видела его всплески половых гормонов. Едва ли не с самого вашего знакомства.
  Тэа удивленно подняла брови. Софья, заметив это, хрипло рассмеялась.
  - Blyad', реально переоценила. Надо лечить голову, чтобы так не промахиваться, - ее тихий смех очень скоро перешел в истерический, оборвавшийся внезапно. - Если бы я не была так уверена, что вы трахаетесь, сколько же проблем можно было избежать, - уткнувшись лицом в колени, сказала она. - Вот же я сука ревнивая.
  Тэа так и сидела, не понимая, что происходит. Реакции Юдиной смешивались в ее аналитическом центре, выдавая противоположные выводы. Софья явно была расстроена, она боялась, чувствовала себя в опасности и, вместе с тем, вела себя, как человек, наконец-то прозревший и переставший вести себя, как фанатик. Маленький фанатик-подросток, отрицающий на корню все, что не отражало ее личную позицию. До этого все вокруг Софьи были неправы. Ненормальным всегда был мир вокруг, но не она сама в нем. Мир казался жестоким и опасным, люди - лгунами и похотливыми уродами, и только капитан Спрингфилд немного нарушал четкость восприятия вещей в полярном спектре, где оплотом истины и правильности была Софья. Теперь все смешалось.
  - Ладно, - вздохнула Юдина, - я, если честно, уже не претендую. Ну, разве что немного, - хихикнула она, - если ты будешь занята.
  Тэа ощутила, что краснеет. Она ожидала от Фурии гнева, молний, смятения, неадекватности и попыток убить Тэа голыми руками. А получила только потрепанную жизнью, одинокую девушку, чья родня на сегодняшний день составляет одного человека. Сейчас частично обезжопленного на одну ягодицу. Да и тот - Иисус Юдин, глава русской мафии и контролирующий целый сектор Йорка экспрессивный 'художник-натуралист', как описал его Тэньши, когда Тэа спросила про Юдина. Они тогда еще лежали в ее кровати, и Тэньши перебирал пальцами ее мокрые волосы, не торопясь отпускать Тэа от себя.
  - Чего ты хочешь, Софья? - спросила Тэа. Фурия прошлепала босыми ногами к санитарному закутку. Тэа осталась ждать, прекрасно понимая, что девушке надо дать время привести себя в порядок. Выйдя из туалета, Софья утерла рот, смахнув со лба капли воды, оставшиеся после умывания. Мару сделала вид, что не заметила ее внезапного приступа гаптофобии.
  - Когда я звонила в первый раз, я считала, что мы с дядей нужны вам больше, чем вы нам. Теперь я так не думаю. Да и от дяди осталась только половина задницы, - при этих словах хакер засмеялась, но резко оборвала смех, снова став серьезной. - Теперь, кажется, вы нужны нам больше, чем мы вам. Я уже навела тут справки, - она сделала неопределенный жест, должный означать подключение к сети платформы, - и знаю, кто на борту. И их защитные линки я даже не пыталась вскрывать. Мы, еб вашу мать, все теперь в одной лодке. На одной, блядь, платформе. Не хочу ссориться с возможными союзниками раньше времени, - сухо закончила она.
  - Думаю, мы сможем принести друг другу пользу, - Тэа встала и направилась к выходу. Софья вскинулась, подалась вперед, уперев взгляд в спину Тэа.
  - Почему?
  Мару остановилась на полпути к двери, оглянулась, затем развернулась всем телом, вопросительно подняв брови.
  - Почему ты остановила его резкие слова, когда я вышла на связь? Он говорил правду, правильные вещи про меня. Он был обижен на меня. Но ты остановила его. Почему?
  Тэа вздохнула, потерла глаза. Жутко хотелось спать. Хотелось упасть лицом в подушку, хотя бы и с запахом антисептика в лазарете, но лишь бы просто уснуть. Без снов, без якудза, русских, Тэньши, Ксенакиса. Хотелось убежать в спасительную темноту, как в детстве, когда мать укладывала ее и говорила, что сон все вылечит.
  'Нельзя вылечиться от себя самой, мама', - с горечью подумала Тэа
  - Я несу ответственность за поступки моего отца. И потому у меня есть обязательства перед всеми пострадавшими от его экспериментов.
  - Дерьмо собачье! - со смешком залепила Софья, качая головой. Она быстро стерла набежавшие слезы тыльной стороной ладони. Чертова Мару умудрилась понять ее лучше родного дяди, понять, проникнуть и разобрать на составные части. Ей не было все равно, как считала Софья до этого. Но и унизительного сожаления, животной жалости Тэа тоже не испытывала. Всего лишь ощущала свою ответственность, а не вину. Стало пусто, свободно и спокойно. - Ты виновата, гребаный Йорк виноват, моя чокнутая мамаша виновата, что родила от хер знает, кого такую же чокнутую дочь. Сетевые защитники тоже виноваты. Весь мир, сраный бог, специалисты корпорации - все они тоже виноваты. И я виновата. Виновата, что полезла в дебри, что убежала из клиники, что полжизни страдала херней, ощущая себя кем-то сверхособенным. Все виноваты. И что? Обосраться теперь? Город я сожгла, корпорацию хакнула, Тэньши свалил... Ты, вот, сама пришла. Нихера ничего не получается. Все через жопу. Я всех наказала. Только про себя забыла. Иди, - зло махнула хакер рукой, ощущая, что вот-вот расплачется по-настоящему, - иди отсюда. Мне надо еще сеть поднять и начать что-то делать, чтобы ваши сраки не зажарили дистанционно. Думаю, через пару часов у тебя будет сложный разговор со всеми, кто сейчас собрался на платформе.
  Мару кивнула, молча подошла к двери и услышала за спиной тихое:
  - Он простит меня?
  - Спроси об этом у него, - сказала Тэа. Она стояла спиной, ощущая внутри тяжесть эмоций и невыносимую усталость. - Но я думаю, что это зависит от тебя.
  Дверь мягко закрылась за ее спиной, отсекая Софью, оставляя ее в палате, раскинувшуюся на кровати и позволившую ожившим в углах приборам подползти поближе, зацепиться за запястья и голени, чтобы зафиксировать тело и ввести положенные препараты.
   
  15
  Китсунэ
  - Докладывайте, агент Китсунэ, - сказал Фоксу шеф, вытирая руки донельзя грязной тряпкой.
  Агент с тоской посмотрел на сидевшего перед ним пожилого латиноса со щеточкой густых усов над верхней губой. Нелепая кепка-бейсболка с крупной буквой 'М' придавала шефу особо глупый и гротескный вид. Но комбинезон из прочной синей ткани был замаран нечистотами, из нагрудного кармана торчал мощный трубный ключ. 'Боевой сантехник', - подумал Фокс, чувствуя, как два хвоста хлещут его по ногам, задирая подол белого платья. - 'Узнать бы, кто создает виртуальные образы, и встретить этого человека в реальном мире. Несколько переломов и вывих пальцев помогают усмирять дурную фантазию'.
  Еще он порадовался, что в вирт-конференции нет функции синтеза запахов.
  - Внедриться удалось чисто. Легенда принята по варианту пять, Триады-Халифат. Сближение сторон подтверждено. Сделка Ксенакиса и исламистов почти сорвалась, но он внезапно смог вернуть их заинтересованность в деле, и продолжил на новых условиях.
  Китсунэ вытащил из широкого рукава колоду карт, и перетасовал ее. После чего сдал несколько, и передвинул их по зеркальной поверхности стола к шефу. Тот хмыкнул, поправил большим пальцем пышные усы, и перевернул карты грязным ногтем. Вглядевшись в картинки, сантехник хмыкнул еще раз, и сгреб их широкой ладонью, смяв в кулаке.
  - Подробности нового контракта неизвестны, - скорее констатируя факт, чем спрашивая агента, произнес шеф. - Есть соображения, что это могло быть? Наши ближневосточные друзья очень трепетно относятся к нечестным сделкам, и заставить их изменить мнение можно только чем-то экстраординарным.
  - Технологии 'Мару Лимитед', - пожал плечами Китсунэ. 'Хватит кормить меня лекциями, я их наслушался в 'Логове'. - Что-то из секретного фонда Хирото. Возможно, военные разработки Альянса, в которых старик участвовал. У вас больше полномочий, шеф, чтобы провести внутренний поиск.
  - Поиск? - густые седые брови недоуменно поднялись, выражая крайнюю степень удивления, и сдвигая кепку вверх. - Агент, вы в своем уме? Любое шевеление в этом направлении немедленно становится известна врагу. Именно потому вы и действуете в одиночку, Китсунэ.
  'То есть, помощи не будет, - резюмировал Фокс. - Техническая поддержка, лицензия на убийство, ограниченное применение ядерного оружия - но ни одного человека, и ни единого шевеления пальцем со стороны Службы. Дали карт-бланш - и крутись, как хочешь'.
  Агент не чувствовал себя обманутым и не испытывал негодования. Такова механика действий секретной службы: 'Если вы попались, мы вас не знаем. Если вам удалось выполнить миссию - мы признаем ваши заслуги, но о них никто не узнает'. Третью фазу своего плана он наметил на ближайшее время.
  - По результатам анализа, Ксенакис не является истинным организатором данной операции, - добавил Китсунэ, изучая лицо аватара шефа. Разумеется, все эмоции были искусственными, и вводились в ручном режиме. Но вот промелькнувшая гримаса злости, кажется, имела натуральную природу. - Он - 'говорящая голова', и подставное лицо. Я пока не выяснил, кто стоит за ним. Но знаю, что рядом с мистером Ди постоянно находятся женщины. Разные внешне и генетически. Но профиль поведения у них один и тот же. Налицо контроль Ксенакиса со стороны.
  - Профили и данные, - протянул руку шеф. Китсунэ коротким движением пальца выбросил карту из колоды, и она исчезла в руке сантехника. Грязь на ладони выглядела очень достоверно. А пальцы были способны обжать старинную свинцовую трубу. - Совпадений в наших базах нет. Это обычные граждане, ничем не выделяющиеся. Думаю, можно организовать несколько запросов в полицию, в общем хаосе никто не заметит.
  - Да, шеф, - кивнул Фокс. Теперь он вступал на довольно скользкую тропу, но утаивать информацию не имел права. Все дело в том, как ее подать.
  - Ты очень фотогеничен, - неожиданно усмехнулся сантехник. И достал из нагрудного кармана пригоршню гаек, облепленных отвратительными на вид волокнами. Китсунэ не чувствовал отвращения, жизнь агента отучила его от брезгливости, тем более в виртуале. Выбрав одну гайку, шеф бросил ее Фоксу. - Я раньше думал, что секретность заключается в том, чтобы не светить своим лицом налево и направо, но, видимо, времена меняются.
  Гайка развернулась в плоский экран, на котором агент без особого удивления рассмотрел себя в гуще короткого сражения между бойцами Иисуса-Юдина и исламистами. 'Русские сражались, как дьяволы, - вспомнил он. Если бы проклятые фанатики не сцепились со своими старыми недругами, все прошло бы по плану. Но получившийся результат меня тоже вполне устраивает'.
  - Я уничтожил дронов, - покачал он головой, понимая бесполезность оправданий. - Насколько я понимаю, запись пришла по линии Триад.
  - Нет, - шеф поморщился, - кроме тебя, у них внедрены только двое агентов, но их из консервации не выводили.
  Китсунэ кивнул. Если не Триады, значит - японцы. Якудза мнили себя хозяевами политического Олимпа Альянса, и могли позволить себе оказывать милости слугам. 'Впрочем, источник записи не важен'.
  - В любом случае, нарушения секретности не произошло, - агент задумался. - Столкновение позволило направить события в нужное русло, отклонение от плана минимальное. Отслежено местонахождение Тэарин Мару и ее людей.
  - Мару и ее немногочисленные силы нас пока не интересуют, - отмахнулся шеф, и Фокс понял, что информация начальству не была внове. Следовательно, Служба имеет источник непосредственно в окружении Мару. 'Ожидаемо'. - Пока они действуют к выгоде Альянса и Службы, пусть делают что хотят. Если же Мару решит сыграть свою игру, или станет мешать тебе, разрешаю ликвидацию. Согласуешь со мной в рабочем режиме.
  - Понял вас, сэр, - вежливо наклонил голову Фокс. 'Кто крот у Мару? Эдисон не согласился нарушить присягу, несмотря на пытки Ксенакиса. Мне пришлось помочь УВБшникам в изъятии бывшего начальника службы безопасности корпорации. Спрингфилд - солдат, он привык выполнять приказы, и оставлять рассуждения при себе. Остается только один вариант. Человек, добивавшийся встречи с Мару, как святого Грааля'. - Считаю необходимым запрашивать расконсервацию агентов в Триадах и якудза, так как с большой вероятностью покину окрестности Йорка.
  - Мы рассмотрим заявку, - кивнул шеф. - Ты и так очень близко к провалу. Исламисты не верят тебе, и готовят ликвидацию. Не в моих традициях сообщать агентам о подобном, но ты сделал для Службы очень много, и теперь она отвечает тебе взаимностью. Али Мухамед лично заказал тебя своим людям.
  - Я считал, что это будет Ксенакис, - улыбнулся Китсунэ. - У него больше причин для ненависти.
  - Это не ненависть, а холодный расчет, - отрезал шеф, доставая из кармана трубный ключ, и кладя его перед собой. - Разрешаю взаимодействие с Мару, которое ты и так планировал. Якудза уже прибыли на встречу, и через несколько часов на платформу сядет катер с Борисом Юдиным на борту. Имеется информация о планируемом Тэарин визите в Йорк, но подробностей пока нет. Временное окно небольшое, агент. Я надеюсь, вы им воспользуетесь. Постарайтесь обойтись без провала.
  - Служу Альянсу и Службе, - безразлично ответил Фокс, уже прокручивая в голове последовательность действий, и наблюдая, как фигура сантехника тает над зеркальным столом, превращаясь в поток пылинок. - Система, выход.
  
  Тэньши и Софья
  
  Я вошел в бокс к Софье, для приличия стукнув костяшками пальцев по дверному косяку. Окинув взглядом стандартную для медцентра обстановку, я посмотрел на Фурию. Нет, все же, уже Софью Юдину.
  Она поменялась. Стала спокойнее. Взгляд потерял горячечный блеск. И лицо расслаблено, на нем ни следа напряжения. Взрывной и вспыльчивый характер тоже остался в прошлом. Препараты могли дать такой эффект, но без желания самой Фурии ничего не вышло бы.
  Все громогласные заявления о повреждении мозга были всего лишь личной местью девочки-подростка всем окружающим. А вызывающее поведение - маской, держащей людей на расстоянии. 'Как и мои шрамы'.
  - Софья, ты хотела поговорить, - сказал я, подходя к ее кровати.
  - А, это ты, - Фурия безразлично посмотрела на меня, но потом в ее взгляде появилась заинтересованность. - Тэньши. Блядь, какое нелепое имя. Но тебе идет. Присаживайся, поговорим, - она ударила ладонью по краю широкой койки.
  - Херовато выглядишь, - я присел на краешек, отмечая последствия приема препаратов, длительного стресса и телесных лишений. Софья похудела, осунулась. Кожа побледнела и на ней стали заметны поры. Испарина на лбу и вялые движения довершали картину.
  - Тебя бы накачать такой khuevoi kuchei лекарств, - слабо улыбнулась Фурия, - ты бы еще дерьмовее выглядел.
  Она потерла мелкую россыпь красноватых отметин на локтевых сгибах. Инъекционные головки. Заметно было, что она привыкла к своему саркофагу, а примитивные по сравнению с ним средства вызывают только неприязнь. Я отметил, как она потянулась под тонкой простыней, обрисовавшей контуры тела. Изгиб ног, талию, грудь. 'Если она решила меня соблазнить, не выйдет'.
  Софья что-то задумала. Это было заметно по ее взгляду и лицу. Она снова слабо улыбнулась, и произнесла:
  - На самом деле мне уже normal'no. Дяде досталось по полной программе. Ползадницы - как корова языком. И Бормана убили. Юра чуть не сошел с ума, они дружили уже лет двадцать.
  - Я знаю, - сказал я. Еще недавно я помогал Тэа распределять и устраивать поступивших в лазарет бойцов Юдина. И мог перечислить их поименно, со списком ранений и назначенного первичного лечения. - Был на сортировке. Борису придется провести несколько дней кверху задом, пока не регенерирует.
  - Дядя хреново восстанавливает мышечную ткань, - поморщилась Софья. - Это у него после войны, попал под генетическую бомбу. Еще на родине.
  - Он участвовал в войне Передела? - ей удалось немного меня удивить. Юдин был хорошим актером. Он сумел скрыть свое военное прошлое за масками ценителя изящных искусств и слегка ebanutogo босса русской мафии.
  - Да, - не стала отрицать Софья. И снова поменяла позу. Было заметно, что разговор про войну ей неприятен, и она с большим удовольствием поговорила бы о чем-то ином. - Но я плохо помню. Мы не общались лет десять, а это он рассказывал, когда мне было лет двенадцать.
  - Хорошо, - я не обратил внимания на попытки Фурии соблазнить меня. - Тогда перейдем к главному. Мне тоже нужно сказать тебе пару слов.
  Мне удалось ее заинтересовать. Я примерно мог представить, что творится в голове Софьи. Примерно, так как не знал, насколько действенны выписанные ей препараты. Но то, что она могла просить у меня прощения таким вот образом, вполне вписывалось в ее характер.
  - Предлагаю не страдать хуйней, - я взял сползшую с ее плеча простыню, и вернул ткань на место. - Думаю, ты хочешь извиниться за произошедшее. Я понимаю, что тобой тогда двигало, и не имею к тебе больше претензий. Для того, чтобы попросить прощения, снимать трусы не обязательно.
  Софья прикрыла глаза ладонью, и ее плечи затряслись. Спектр звука странный. Не то рыдания, не то смех? 'Наркотики ей не выписывали. Значит, это личное'.
  - Тэньши, мать твою, - простонала она, - ну нахера меня так смешить! Мне смеяться больно.
  Она утерла выступившие в уголках глаз слезы, и вытерла влажную ладонь о простынь.
  Я смотрел на нее, дожидаясь, пока Фурия успокоится.
  - Если серьезно, то была такая мысль, - она провела ладонью по ткани, накрывавшей ее грудь, и прищелкнула пальцами. - Но я посмотрела на твое серьезное hlebalo, и поняла, что хрен мне. Не поведешься. Я знаю этот взгляд, когда мужик уже выбрал себе женщину. Думаешь, мне обидно или больно? Ни хрена, - Софья закашлялась, и изголовье кровати выкинуло небольшой ингалятор на гибкой подводке. Сделав пару вдохов, она отпустила загубник, пояснив: - Надышалась дымом. Да, я понимаю. Понимаю, что была - и, наверное, еще остаюсь - ebanutoi. Просто медикаменты подобраны хорошо. Все это дерьмо собачье, Тэньши. Когда ты разнес свой сраный саркофаг, и ушел, я легла в свой 'кокон', и нажала кнопку. У меня уже давно есть пропись лечения. Просто не было желания. Так что ты, сука, стал тем самым поворотным моментом в моей ебаной жизни. Если бы не ты - я бы сейчас здесь не сидела. И вряд ли бы общалась адекватно что с Мару, что с тобой, что с этим майором. Да хуй с ним, скорее всего, меня бы уже шлепнули. Знаешь, какую чистку устроили на побережье? Сетевиков осталось хорошо если человек десять. И то - те, кто с самого начала умел рыть норки. Я вон вообще без подключения осталась. Ломало, но я справилась. Если очень хочется жить, то справишься с любой khuiniuoy.
  - Да, - подтвердил я. - С любой. И легче всего справиться с обидой. Я слышал, ты предлагала Тэа сотрудничество?
  - Предлагала, - Софья кивнула, поудобнее устраиваясь на подушке. Койка что-то пискнула, но Фурия ткнула пальцем в кнопку пульта, заставив замолчать медицинскую аппаратуру. - Вы тут без меня, как без рук. Я даже без коннекта вижу, что сеть тут дырявая. Вас же любой школьник хакнет.
  - В таком случае, рад снова работать с тобой, - пожал я плечами. Фурия - профи. Такой человек в команде не повредит. Злость и обида на нее уже погасли во мне. Я наблюдал ее изменения, и понимал, что ее прошлые поступки продиктованы ее безумием. Больного человека нужно останавливать, и лечить, а не выливать на него свой гнев. - Добро пожаловать в команду.
  - Ага, типа того, - Фурия вздохнула. - Один вопрос. Чтобы я спала спокойно. Вы уже с Мару переспали, или ты тормозишь?
  - Да, - я наблюдал за реакцией Софьи. Что-то в ее взгляде изменилось, но Фурия осталась спокойной.
  - Ну, вот и хорошо, - она прикрыла глаза, выругавшись на очередной писк кровати. - Да еб твою, на, подавись! - И откинула простыню в сторону. Из кровати выскользнули четыре гибких черных манипулятора, оканчивающихся инъекционными блоками. - Все, через пять минут я вырублюсь. Так что - mir?
  - Mir, - я протянул ей руку, и ощутил слабое пожатие. Глаза Софьи заволакивало пеленой препаратов.
  - Все, все, вали, - пробормотала она, подчиняясь медицине. - Все-таки вы с Мару подходите друг другу. Вас одинаково сильно хочется послать нахуй... Но вы же не пойдете...
  - Не пойдем, - я подошел к двери.
  
  Тэа
  Тэарин готовилась к предстоящему совещанию. Архив отца она отложила на потом, зашифровав его своим кодом. Данные Хирото оставались огромным массивом информации, в котором стоило рыться долго, вдумчиво, сразу намечая идеи, уже использованные и общеизвестные, отделяя их от задумок, не нашедших воплощения. Если якудза хотят получить исследования ее отца, то имеющиеся в информационном хранилище 'Мару Лимитед' данные их не удовлетворят. Нужно выбрать 'вишенки на торте' из записей, которые могут принести выгоду. В отдаленной перспективе. При серьезном вливании средств и ресурсов. Как раз то, что может обеспечить могущественный клан Кимуро. 'И все же, интересно, как они узнали, когда и куда звонить? Вольски выбил разрешение пересидеть на платформе некоторое время, но майор сделал это, пока они гнали прочь от места столкновения с исламистами после Гарлема. А якудза знали, где нас искать'. Тэа подключилась к узконаправленной сети, где светились активные метки имплантов солдат Вольски. 'А вот и ты, - угрюмо подумала Мару, - твои импланты, Тэньши. Разблокированные бывшим начальством, перезалитые мной и светящиеся в сети ведомства Вольски'. Тэа, разумеется, закрыла доступ всем, кто мог отследить Тэньши, светящегося, будто люстра. Но корпоративный доступ она оставила. В том числе, для себя. Случись снова налаживать импланты Тэньши. И если яки вычислили его, значит, тоже воспользовались сетью ее корпорации. В разделе 'подведомственные соглашения и военные модификации'. И для Тэа это значило, что яки уже получили контрольный пакет 'Мару Лимитед'. Или, что вероятней, учитывая их предложение, получили достаточный пакет акций, но не имели права вето, пока не подписали соглашения о передаче контрольного пакета Кимуро-сану.
  Мару отстранилась от экрана с оперативными данными по производственному комплексу возле Кейпорта. Данные Эдисона были актуальны на сегодняшнее утро. Инженер-безопасник не раскрывал их источника, но по его хитрой улыбке Тэа догадывалась, что старый лис подготовился к происходящему заранее, оставив лазейки и закладки в штаб-квартире корпорации. И даже ей не собирался выдавать своих секретов. Она могла, теоретически, приказать Эдисону раскрыть все свои схемы, и он даже подчинился бы. Но подрывать доверие таких ценных сотрудников - неосмотрительно и крайне глупо. И Мару благосклонно приняла информацию, улыбнувшись в ответ. Ее устраивало подобное - каждый делает, что может, и тем помогает общему делу.
  Сейчас речь шла не столько о выживании - с этой проблемой им справиться удалось. Да, сбежав. Но Тэньши в одном из разговоров упомянул о привычке военных называть подобное отступлением, или, если уж совсем ударяться в эвфемизмы, 'отводом сил для стратегической перегруппировки'. Она тихо хмыкнула, критически оценив подобные сочетания несочетаемого. Суть не менялась, а обертка в таких делах значила крайне мало.
  В настоящий момент нужно было переходить в наступление. А для того нужны люди, оружие и броня. Средства связи и доставки. Базы снабжения и обслуживания. 'Это моя война, - подумала Мару, и испытала удивление. Раньше она не думала такими категориями, и не представляла, как это вообще работает. Но сейчас ей стало ясно: она может справиться и с управлением армией. Если будет хороший штаб, и умные командиры. Все остальное не отличалось от руководства корпорацией, кроме сжатого времени на принятие решения. Хотя, если вспомнить переговоры с крупными конгломератами или государствами, там тоже размышлять особо не доводилось. - Моя война, мои люди и моя жизнь'.
  Что бы не вложил в нее отец, Мару не собиралась идти у него на поводу, позволяя управлять ее жизнью и выбором из могилы.
  Она приподняла голову, прервав размышления. Сенсор движения засек кого-то в коридоре, но после прибытия на платформу такого количества людей там постоянно кто-то куда-то ходил. И устройство пришлось перевести в беззвучный режим, оставив возможность только мигать светодиодом. Тэа протянула руку к проецируемой на столешницу клавиатуре, чтобы включить картинку с камеры, но дверь уже мягко звякнула сигналом. И изображение запоздало на долю секунды.
  Тэа сделала несколько шагов к вошедшему в каюту Тэньши.
  
  Тэньши
  Вернувшись в каюту, я прошелся по небольшой комнате, и проверил диагностику брони. Небольшой дисплей, прилепленный на грудную пластину, показывал, что до завершения еще тридцать две минуты. Похлопав по плечу доспех, я подошел к столу, и внимательно изучил лежащие на нем предметы. Считыватель для магнитооптических дисков от терминала в медблоке. Я свинтил его, клятвенно пообещав технику вернуть как можно скорее. Планшет из кают-компании, с гостевым доступом. Диск, переданный мне Итиро, поблескивал металлом сквозь прозрачный корпус, и выглядел невинно. Я догадывался, что там может быть.
  'Правда'.
  То, что казалось важным для отца. И убило его, в конечном итоге.
  Планшет долго мигал консолью, переваривая встроенную кодировку диска, и что-то скачивал из сети. Через минуту устройство пискнуло, и развернуло на плоском экране картинку с мелькавшей внизу полоской шифрования.
  Высокий мужчина в расстегнутом пиджаке, под которым виднелась кобура для скрытого ношения и слегка помятая светлая рубашка, отодвинулся от экрана, удовлетворённо кивнув. Я смотрел в лицо, которое помнил до сих пор. Но за прошедшие годы папин образ в моей памяти сильно изменился, по сравнению с оригиналом. Сгладился. Стал менее живым. А на экране отец выглядел так ярко, что я сжал кулаки до хруста в суставах.
  Агент Александр Николас Спрингфилд-Джонс выглядел усталым. Веки набрякли, и сейчас он гораздо сильнее походил на коренного индоамериканца, чем мне запомнилось. Тонкие губы сжаты и бледны. Глаза непривычно темны.
  Голос звучал хрипло и невыразительно:
  - Агент секретной службы Альянса Алекс Спрингфилд, - привычно представился он, не обращая внимание на пылинки, пляшущие в тусклом луче света, озарявшего небольшую комнату. Какая-то схема на стене, неразборчиво записанные строчки на билборде. Мерцание небольшого голографического экрана добавляло синевы к спектру освещения, и делало папу похожим на утопленника. - Если вы смотрите эту запись, то я уже мертв.
  Сердце дрогнуло, задействовав кардиоводитель для восстановления ритма. Я задержал дыхание.
  - Недавно, во время расследования дела, я обнаружил факт незаконного изъятия генетического материала у агентов правительственных служб и членов их семей, - отец с трудом улыбнулся. Я скрипнул зубами.
  Отец сжато, четко и быстро рассказал, как начал и продолжал свое расследование. Благодаря оказанным клану Кимуро услугам, правительственный агент смог использовать их связи и ресурсы. И в итоге вышел на обширный проект, спонсируемый с самого верха пирамиды власти Альянса и из различных фондов нескольких корпораций. 'Зона 152'. Лаборатория правительства, о которой не знали даже в секретной службе. Он побывал там, и прихватил секретные данные, которые ожидали своего часа на этом же диске.
  - Я обнаружил, что смотрю на мальчика, который как две капли воды похож на моего сына. Майкл чуть постарше, и более непоседлив. Но это из-за разницы в воспитании, - отец отпил из стакана с водой, и помассировал пальцами веки. - Майкл, если ты это смотришь, знай. Я надеюсь, что ты вырос нормальным... человеком. Может быть, пошел по моим стопам. Может, выбрал свой собственный путь. Но в любом случае, я уверен: ты знаешь, что такое честь, совесть и долг. Я учил тебя этому. Жаль, не увижу, как ты вырастешь.
  Семя и яйцеклетки, полученные от агентов и их жен, оплодотворялись и подвергались генетическим модификациям. После чего помещались в утробу матери, должной вынашивать будущих детей Альянса. Всегда рождались близнецы, однополые, почти идентичные друг другу. Одного ребенка оставляли матери, второго забирали спецслужбы. Женщины обычно чувствовали утрату, но доказать ничего не могли. Очень напоминало эксперименты Мару, но в гораздо большем масштабе и с меньшей глубиной изменений. Альянс выращивал себе кадровый резерв для армии, секретных служб и полиции. Их тренировали с двухлетнего возраста. Обучали всеми возможными способами, от телесных наказаний до гипнопедии и РНК-терапии. Доводили до совершенства навыки и развивали способности, вложенные при манипуляциях с ДНК.
  'Чтоб мне сдохнуть, похоже на стиль старика Мару', - я просматривал таблицы, графики, диаграммы и снимки, не понимая и пятой части всего написанного. Здесь требовался не капитан кибервойск в отставке. Исключительно Тэа Мару. Она найдет много схожего с записями Хирото. Слишком много, чтобы это было случайностью.
  'Эту программу разрабатывали вместе с ее отцом', - подумал я, рассматривая снятый через толстое стекло ролик. Серьезный мальчик одиннадцати лет сосредоточенно разбирает серебристый пистолет. 'Намбу-2000', снят с производства 'Митсубиши' два десятилетия назад. Мальчик откладывает в сторону оружие, пристально смотря чуть выше и левее фокуса камеры. Подходит к стеклу. Наверное, с его стороны оно зеркальное, и потому он определил наличие человека за стеклом не совсем правильно, ошибившись на дюйм или полтора. На худощавом лице ребенка можно было заметить скрытое любопытство, интерес и желание узнать, кто на него смотрит.
  'Теперь понятно, кого сняли камеры во время разборки Иисуса Юдина и исламистов. У меня есть брат. Близнец'.
  Я в этом возрасте был чуть полнее и тяжелее. Причем, за счет мускулатуры - папа заботился о том, чтобы я употреблял больше белка в пищу. В этом заведении явно использовали сбалансированные рационы, не содержащие ничего свыше рассчитанной нормы.
  О моем брате мне не известно ничего. Только длинный код, похожий на номер профиля налоговой полиции и социального страхования. 'Вряд ли он выбрал мирную жизнь. И готовили его хорошо, судя по съемкам'. Он должен был стать агентом Альянса. Значит, его участие в перестрелке - вынужденная мера. Он бы не стал подставляться под камеры. Но одно в нем должно было остаться неизменным: преданность стране, стремление работать в системе и уважение к субординации. И желание отлично выполнять поставленную задачу.
  Папа за все время рассказа так и не обмолвился, кто преследовал его. Он на редкость тонко обошел эти моменты, сосредоточившись на подробностях и разъяснениях к материалам диска. Но пара фраз с его личным отношением к случившемуся все же промелькнула:
  - Я недавно был в скаутском лагере. И подумал: сколько детей из нескольких сотен мальчиков и девочек, находящихся здесь, являются продуктами этой программы? Я водил их в походы, учил выживанию. Рассказывал истории у вечернего костра. И выхватывал знакомые черты, принадлежавшие моим коллегам. В странном порой сочетании. Эти дети были быстрее, умнее и заметно взрослее обычных подростков. Мне бы хотелось увидеть брата моего Майкла... Но это невозможно.
  'Я уже его встретил, папа'.
  Я остановил запись, и отсоединил считыватель от планшета. Нужно показать это Тэа.
  
  Между нажатием на сенсор и открыванием двери прошло почти три секунды. 'Завершает дела', - я вспомнил, как мы занимались сексом, и внутри появилось желание повторить.
  - Входи, мой самурай, - пошутила Мару, сделав несколько шагов навстречу мне от стола, за которым работала. Экран не был пригашен, и я заметил схему какого-то комплекса. - Ты просто так или есть дело?
  - Вопросы и дела есть, но они могут немного подождать, - утвердительно наклонил голову я, пересекая порог. Дверь с шелестом закрылась. Не тратя времени, я подошел к Тэа, и обнял ее.
  'Записи подождут', - подумал я, обхватывая Тэарин и приподнимая над полом. Другой рукой я вынул считыватель с диском, и положил на столешницу.
  Я любил ее медленно и чутко, подстраивая свои движения под уже знакомый отклик ее тела, ускоряясь тогда, когда возбуждение начинало спадать, отвечая на поцелуи и слушая ее голос, ставший низким и тихим. Она шептала что-то на японском, прикрыв глаза.
  И снова незаметно перехватила управление ритмом. Теперь она задавала его, чуть опережая меня, и тем самым подталкивая догнать. Уже нельзя было сказать, кто был главным, мы двигались в едином порыве. Стол оказался не нужен, я удерживал наш совместный вес без труда, вскользь подумав, что мог бы делать это целую вечность.
  Мару, чье дыхание стало прерывистым и частым, двигалась теперь отрывисто и резко, а я вторил ей, замерев на грани оргазма. Тэа коротко вскрикнула, я ощутил сокращения ее мускулатуры, и она впилась мне зубами в плечо, над ключицей, сдерживая рвущийся крик. Боль укуса, коротким всплеском промелькнувшая и исчезнувшая в химической буре, сорвала и меня. Я сжал бедра Мару, продолжая скользить членом внутри содрогающегося влагалища, и кончил.
  - Кажется, сейчас ноги меня не удержат, - сказала Мару и улыбнулась.
  Мне пришлось отнести ее в душ. Она так и не разомкнула объятий.
  Тэа действительно с трудом держалась на подгибающихся ногах, и я придерживал ее, намыливая спину и грудь. Это перешло в занятие любовью без особых слов и прелюдий - прикосновений мыльных губок было достаточно. Душевая кабина сотрясалась сильнее, чем в прошлый раз, но выдержала. Мне некуда было торопиться, и Тэа тоже хотела растянуть наслаждение.
  - Следующий раз - в постели, - прошептала она мне прямо в ухо, едва заметно прикусив мочку.
  Следующие два раза.
  После мы лежали с Тэа на ее узкой койке, прижавшись друг к другу. Я поглаживал ее бедро, слушая успокаивающееся дыхание, шевелящее тонкие волоски на моей груди. Мару перебирала мои волосы, и улыбалась своим мыслям. Я разглядывал ее лицо. И думал о том, почему все сложилось именно так.
  Потом, еще раз помывшись и одевшись, мы сидели за столом Мару, и я демонстрировал ей запись с диска отца, вкратце рассказав историю его получения. Тэа чуть прикусила нижнюю губу, когда узнала про этот подарок от якудза, но потом успокоилась, видимо, проделав те же нехитрые расчеты, что и я в свое время. Услуги клану - уважение - награда. И для Александра Спрингфилд-Джонса, и для Тэньши.
  - Мне кажется, что эти записи пересекаются в документальной части с архивом Хирото, - кивнул я на плавающие в воздухе голографические экраны, демонстрировавшие разные фрагменты записи, в том числе прикрепленную в корень диска директорию с копиями генетических и биомедицинских данных. - По части евгеники и генетических манипуляций.
  - Да, на первый взгляд совпадения имеются, - Тэа нахмурилась, сосредоточенно рассматривая генетическую карту с массой разноцветных меток и простыней комментариев ниже. Ей сразу бросились в глаза последовательности аминокислот, встреченных Мару в записях ее отца. Они выносились отдельно на поля, и повторялись несколько раз, в паре с описаниями генных модификаций. - Хирото подписывал свои работы, - она невесело усмехнулась, - эти короткие цепочки не кодируют ничего важного, и не воздействуют ни на что. Рядом с ними есть еще од на похожая подпись, но я не могу понять, чья. Видимо, еще один из генетиков проекта.
  Она указала тонким стилусом на последовательности, рассеянные по генной карте.
  Я вывел на верхний план экран с записи нападения на кортеж Бориса, и еще раз внимательно изучил своего брата. То, как он двигался и вел бой, говорило о привычке к самым разным системам брони и вооружений. Очень большая гибкость в тактике. Холодноватый взгляд серых глаз, отточенность движений, выверенность перемещения показывали серьезный опыт, и не только военный. Он привык убивать без особых размышлений, если это требовалось. Но не любил лишних жертв.
  - Если бы он захотел, от Юдина и его конвоя остались бы только куски тел, не подлежащих идентификации, - сказал я. - Он профессионал. И что-то пошло не так, как он рассчитал.
  Мару кивнула, придя к подобным же выводам.
  - И он ликвидировал исламистов, едва те стали мешать его плану, - Тэа задумалась. - Есть сомнения, но в целом все верно.
  'Он пришел с исламистами. Они ему подчинялись до определенного момента, но были уничтожены, как только переступили некую черту. Он не брезгует бить в спину бывшим соратникам. Использует любые средства для достижения целей. Но какова его цель?'
  - Нужно понимать, кто стоит за ним, - я понимал, что брат явно ведет двойную или тройную игру. - Триады? Правительство? Спецслужбы?
  - Вероятно, и первое, и второе, - ответила Мару, постукивая ногтями по столешнице и тасуя маленькие экраны с инфографикой. - Но скорее всего - секретные службы. Он связан с Ксенакисом и восточными гостями. И с Триадами тоже - только они могли поделиться информацией о готовящейся встрече с Юдиным. Якудза... маловероятно.
  - Я бы не сбрасывал со счетов яков, - сказал я, вспоминая, к каким выводам пришел сам чуть раньше, и что Кимуро находится всего несколькими палубами ниже. 'Договоренность достигнута, но когда это японцы останавливались на полпути?' - Это в их духе. Продолжая вежливо вести беседу, идти к своей цели. И это прежде всего выгода для клана. Кимуро-сан и Кимуро-сэнсей... Их отношения напряжены, а кризис последних дней - слишком хорошая возможность.
  Тэа сказала, что я принес ей результат того проекта, детали которого были на микрокарте из склепа ее матери. Мару уже корила себя за то, что не начала именно с нее, увлекшись записями Хирото. Она сделала неверный вывод, предположив, что именно на бумаге окажутся наиболее ценные сведения. Она ошиблась. Если что-то и представляло реальную ценность в круговерти последних событий, так это микрокарта с подробной инструкцией генетических модификаций, активации спящих генов и их рекомбинации для достижения нужного результата. Конечно, без потери качества конечного продукта. У меня был, по сути, рекламный ролик того, во что можно превратить разработки Хирото. А у Тэа была сама инструкция, как сварить в пробирке идеального человека под конкретные нужды.
  - Всем нужно вот это, - она покрутила в пальцах крошечный чип. - Ксенакису, его хозяевам. Твой диск можно сравнить с демонстрационным стендом того, чем могут стать разработки Хирото. А здесь - конкретная инструкция, как создать в пробирке идеального человека, рассчитанного под конкретные нужды и задачи, - она выдохнула с заметным возмущением. - Но они могли посчитать, что технология уже принадлежит якудза, или хранится у них. До якудза Ксенакис планировал добраться позже. Но они успели это понять, и среагировать.
  - Захватчики Йорка представляют угрозу для клана, - я прикоснулся к ее запястью. Мару оперлась подбородком на ладонь, и бросила на меня быстрый взгляд. - И мой брат тоже. Но с ним пока не все ясно. Я не уверен, что он враждебен. Сначала нужно встретиться с ним.
  - Это вряд ли возможно, - Мару покачала головой, и потерла переносицу пальцами, - пока невозможно. Я не буду специально искать этого человека. Для этого нет подходящих условий.
  Я протянул руку через плечо Тэа, и сохранил все данные в память, свернув рабочие голограммы. Потом отсоединил считыватель. 'Он пристально следит за происходящим, и на этом его можно попытаться поймать'. Я вспомнил карту промышленного объекта с метками 'Мару Лимитед', увиденную на рабочем столе Тэарин, и сопоставил эти факты.
  - Значит, нужно их создать, - следующие слова я сказал, улыбнувшись, чтобы обозначить шутку. - Например, немного тебя ограбить.
  - Ты думал о том, как нас нашли яки? - внезапно спросила Тэа. Я скосил взгляд на крошечную камеру, вделанную в столешницу, имея в виду больше прослушку, чем возможность подглядывать за нами. Тэа показала пальцами знак, что все в порядке. Не иначе Софья постаралась уже.
  - В общих чертах, - осторожно ответил я. Тэа кивнула. И поделилась новостями о своей корпорации, ее активах и возможностях якудза подключаться и отслеживать лицензионные военные импланты. Это совпадало с моими подозрениями насчет яков. И я поделился ими с Тэа. Мы оба сошлись на том, что за гостями следует приглядывать в оба глаза.
  
  Тэа. Совещание
  Мару, поправив куртку, оглядела сидевших перед ней за круглым столом людей. И тех, кто по тем или иным причинам предпочел присутствовать посредством видеосвязи. Тэньши, Эдисон, Вольски, Ёсимото, Борис и Софья Юдины. Ей хотелось бы сохранить подобный состав как можно дольше, слишком уж хорошо люди уравновешивали друг друга. И дополняли. Ее личное стремление к гармонии, доставшееся по наследству от многих поколений японцев, было полностью удовлетворено. Хотя, с точки зрения американки, более странной компании собрать в одном месте не получилось бы при всем желании.
  Но размышления Тэа оставались за кадром. Она созвала их не для того, чтобы восхищаться талантами. А для того, чтобы использовать людей и ресурсы, что стоят за некоторыми из них. Заставить играть в одной команде для достижения единой цели.
  И теперь, анализируя факты, Мару поняла, что у нее получится. Поняла так же ясно, как и дальнейший порядок действий. Никогда раньше она не думала, что качественный секс так способствует мозговой активности и ясности мысли. 'Вероятно, качество испытанного ранее было гораздо ниже, чем я считала', - решила она для себя, и едва заметно улыбнулась, стараясь не выходить за рамки допустимых приличий.
  Над столом вспыхнули таблицы, планы зданий и местности и сводка оперативной обстановки в районе бухты Раритан. Вольски привычно окинул взглядом эту картину, поморщился от порядка представления данных, отличных от привычных ему по КВ и УВБ, но смолчал. Эдисон и Тэньши уже были в курсе. Ёсимото, судя по слегка расфокусированному взгляду, находился на прямой связи с оставшимся в апартаментах Кимуро-саном. И не проявлял особых эмоций. Борис мрачно улыбался, и в его взгляде читался гнев. Фурия невозмутимо посмотрела на давно известные ей изображения, и кивнула. Хакер уже решала задачу совершенно иного плана, требовавшую от нее всего мастерства и таланта, и старалась не отвлекаться на ненужную, по ее мнению, говорильню.
  Ветерок шевелил волосы Тэа, влетая в окна, открытые по случаю жаркой погоды и от нежелания дышать полезным, но сухим воздухом системы кондиционирования. Сначала она хотела устроить собрание на верхней палубе, под пологом, но вняла доводам внезапно объединивших усилия Вольски и Эдисона, к которым примкнул и Тэньши. Они в три голоса сказали, что обеспечить безопасность на открытой местности не берутся. Компромиссное решение устроило всех, и потому они сидели в бывшей кают-компании, из которой вынесли лишнюю мебель. Мару видела темные доспехи УВБшников, патрулировавших платформу, и видела, как немного искажается перспектива от включенных по периметру зала генераторов защитных полей, переданных Эдисону якудза. И знала, что палубой ниже находятся два 'специалиста по безопасности' Кимуро.
  - В настоящее время перед нами стоит две основных задачи, - начала Тэа. Ее голос звучал мягко и ненавязчиво, как при выступлениях перед советом директоров корпорации. Навыки управления невозможно было потерять или забыть, они всплывали сами в нужный момент. - Первая - решение проблем с недостатком людей, ресурсов и вооружения. Второй - нанесение ответного удара по тем, кто сейчас дестабилизирует обстановку в Альянсе.
  Вольски и Тэньши почти синхронно кивнули, одобряя подобную диспозицию. Им, как людям военным, очень надоело отсиживаться в безопасности, но и недостаточность наличных сил они осознавали четко.
  - Мои люди готовы, - коротко ответил Станислав, и поднял принесенный с собой планшет, - составлены списки потенциально уцелевших солдат кибервойск, отставников и выживших после... Хм, в последних событиях. Но обеспечить их оружием, не говоря уж о броне, я не смогу. И вряд ли кто-то сможет. Если не рассматривать вариант взятия штурмом армейских складов, разумеется. Но, боюсь, там даже винтика уже не найти - все продано или утилизировано.
  Ему не нравилась ситуация и ограниченность ресурсов. Статус переговоров, постоянно ведущихся майором с правительством Альянса, тоже оставался неопределенным. Мару не знала темы обсуждения, но догадывалась, что Вольски разумно подходит к делу. Оказавшись замешанным в ее деле, он пытался поставить себя как находящегося на острие атаки против общего врага, и тем самым выторговать преференции. Начиная с признания отдельного статуса своего подразделения и обособленного бюджета, и до выделения Атлантической ветви УВБ в новую службу. Именно потому он притащил списки. Тэа в целом одобряла такую стратегию, и считала, что это играет на руку и ей тоже: наличие уверенной силовой поддержки не помешает. С вопросом лояльности майора, желающего стать генералом, она может разобраться позже. Эдисон, да и Тэньши, если припрет, это не пропустят. Калем собаку съел на проверках лояльности, умудряясь проворачивать это изящно и незаметно, с применением минимума технических средств.
  - Личный состав УВБ отмобилизован, но используется в текущих операциях на Атлантическом побережье, - добавил Станислав, стараясь быть объективным.
  - Люди будут, - прогудел Борис Юдин. Он сейчас выглядел не лучшим образом. Повязка на одном глазу казалась пиратской меткой, придавая лицу Юдина хищное выражение мародера. Глаз удалось спасти, но сидеть на препаратах Борису придется до конца жизни. Из-за своего ранения Юдину приходилось неловко задирать голову, лежа на животе, чтобы попасть в фокус проектора. И смотрелся он при этом, как человек, которого сажают на кол. Вряд ли он выдержит так более получаса. - Вопрос в другом, что их перещелкают, как семечки. У меня от дома воронка осталась. Но мы удержали Новую Землю, оставив Брайтон-бич. Но там чертям уже устроили лютый pizdets наши partizany. Если будет нормальная броня, а не то говно, что можно достать по обычным быстрым каналам - пару сотен человек сразу гарантирую. Дальше по обстоятельствам. Narod подтянется. У нас все... - Юдин кашлянул, словно едва не сказал лишнего, - служили в армии.
  Тэньши, оживившийся при словах Вольски о бывших КВшниках, заметил:
  - Нам нужна надежная защита от импульсных излучателей Халифата. Без брони потери будут слишком большими, особенно среди военных, - он покосился на Юдина, - как бывших, так и действующих.
  Борис нахмурился, но промолчал.
  Эдисон, знавший о запланированной Тэа операции, бросил на нее короткий взгляд, как бы спрашивая: 'не пора ли уже рассказать о сути дела?' Мару едва заметно кивнула ему. Но требовалось все же соблюсти минимально необходимый протокол, чтобы в дальнейшем следовать ему. 'Заложить основы, скажем прямо'.
  - Координацией связи с потенциальными кандидатурами для нерегулярных сил займется Софья, - Тэа плавно указала на голограмму Фурии. Та немного резко подняла голову, оторвавшись от невидимого для остальных экрана, и несколько раз моргнула. Скорее всего, она пересматривала в ускоренном режиме записи с камер, чтобы понять, что происходило, пока хакер отвлеклась от совещания.
  - Разумеется, - ответила Софья, - а кто ж еще? Если мне дадут ретрансляторы, то хоть до Австралии достучусь. Но у меня условие. Я буду лично участвовать в операции.
  Борис побагровел, и зашевелил губами. Судя по всему, он выключил общий звук, но находился на параллельном канале общения со своей племянницей. Фурия вздохнула, состроив гримасу вселенской тоски, и что-то произнесла на русском, тоже отключив микрофон. Обмен матюками длился недолго, и Юдин, отдуваясь, снова вернулся в конференцию.
  - Vashu mat', - буркнул он. - Ладно. Хрен с тобой. Но только в сопровождении Юры. Он уже пришел в себя, и будет рвать этих моджахедов хоть зубами при необходимости. Плюс еще моя личная охрана. На первое время хватит.
  - Кимуро-сан предоставит для обеспечения операции требуемое количество специалистов по безопасности и связи нашего клана, - Ёсимото тонко улыбнулся. - Вы с ними уже знакомы, и знаете их возможности. Кимуро-сан надеется, что Фурия-сама останется довольна качеством их работы. В том числе по созданию защищенных каналов обмена данными.
  'И якудза будет держать руку на пульсе происходящего', - оценила красоту хода Мару. Она знала, с кем пошла на соглашение, и догадывалась, что клан будет стараться максимально контролировать свои вложения. Это укладывалось в ее задумку, и не выходило за рамки.
  - Благодарю, Итиро-сан, - сказала она, вежливо поклонившись. - Передайте Кимуро-сану, что его помощь бесценна, - Мару коснулась экрана, и топографическая карта развернулась шире. Теперь она говорила уже, обращаясь ко всем присутствующим: - Кейпорт, южный берег залива Раритан, десять миль от окраин Йорка. Фабрика корпорации 'Мару Лимитед' по сборке и настройке вооружения и систем защиты. Именно там производятся и хранятся пресловутые импульсные излучатели и броня с функцией полной защиты от волнового оружия. Склад удачно расположен на некотором удалении от производственных корпусов, и охраняется минимально возможными в данной обстановке силами. С ними можно управиться даже имеющимися силами. Но в этом случае я считаю это бессмысленным. Нам необходимо вооружить и защитить как можно большее число бывших солдат КВ и УВБ. Они составят костяк нерегулярных сил, предназначенных для действий на улицах Большого Йорка и Атлантического побережья. Самоорганизующихся и самоопределяющихся, благодаря включению в систему связи Фурии.
  Эдисон горячо улыбнулся, одобряя ее тон и подачу информации. Старик радовался успехам Тэа, и имел личный интерес в этом деле. Он вынес из 'Мару Лимитед' коды своего сына, и надеялся на то, что Софье Юдиной удастся совершить если не чудо, то нечто близкое к тому. Инженер хотел оживить Адама, о чем и сообщил Тэа еще до совещания. А создание сети связи и перехват контроля над объектом корпорации являлись как раз теми задачами, которые лучше всего решал перенесенный в кристаллы интеллект.
  - Довериться отставникам, - Вольски махнул рукой, - сомнительно. Большая часть, получив оружие, вернется к себе домой, и будет защищать его.
  - Именно это и нужно, - пояснил Тэньши, заметив, что майор не осознает некоторых моментов. - Чем больше людей защищают свой дом, тем лучше. Потом, зачистив пространство вокруг домов, они выйдут на улицы. В кварталы. Продолжи развитие мысли. Получишь зачистку от любых сил Халифата за разумное время. Они еще и на самообеспечении будут, что радует дополнительно.
  - Если противник не начнет переброску регулярной армии, - скривился Станислав. - Насколько я помню, она вторая по численности в мире.
  - Не начнут, - Ёсимото пошевелил пальцами, подбирая нужное слово. - Эта возможность им недоступна, так как равна объявлению войны. В этом случае удар по метрополии Халифата будет нанесен незамедлительно, с применением любых средств. Императорские вооруженные силы Японии уже приведены в боевую готовность. Правители исламского государства - не самоубийцы.
  Мару переварила эту новость, не ставшую особо неожиданной. Но факт того, что она получила эти сведения из первых рук и гораздо быстрее многих членов правительства Альянса, ей польстил. И был полезен.
  - Таким образом, необходимо собрать максимально возможное число бывших солдат, и только после этого начинать операцию. Да, Тэньши правильно сформулировал идею. Вместо того, чтобы взывать к гражданскому долгу или совести, я предлагаю иное. Возможность защитить себя, свой дом и своих родных. И отомстить. Те, кто придет и поможет захватить склад, получат оружие и броню, уравнивающие их шансы с захватчиками. Они так же смогут унести на себе столько боеприпасов, сколько поднимут. Далее людям будет предоставлена полная свобода действий. Результат мы получим незамедлительно.
  
  Ксенакис
  - Да? - Дийкстра поднял взгляд от тускло светящего экрана, встроенного в столешницу. Его кабинет, находящийся в глубине штаб-квартиры 'Мару Лимитед', сейчас был затемнен, пока Ксенакис изучал отчеты за день. Снаружи наступила ночь, но корпорация, чьи офисы и производства находились по всей планете, никогда не спала. Офисные сотрудники работали в три смены. Сам Дийкстра даже не представлял объема времени, требующегося хотя бы на ежедневное управление. Его личного времени. - Кто здесь?
  Рука потянулась к сенсору на внутренней стороне подлокотника.
  'Как с этим справлялась, черти ее дери, psa krew[80], Тэарин? - подумал он. - Она умудрялась еще заниматься нейрокоррекцией и светской жизнью. Я же погряз в этих мелочах. Не считая еще наших восточных... клиентов'.
  - Господин Ксенакис, - тень соткалась в девушку лет двадцати пяти-тридцати. Одетая в деловой костюм с белой блузой и черным пиджаком, она поправила юбку и поклонилась. Черты лица чистокровной японки были бесстрастны, и даже глаза казались двумя черными драгоценными камнями.
  Он не позволил себе попасться в ловушку этого образа. Дийкстра знал, кто стоит перед ним, и что может эта... Это существо. Метаморф. Меняющий форму тела, лица и даже способный обмануть ДНК-анализ. Где-то в глубине здания корпорации находилась сейчас капсула глубокого сна, одна в ряду многих. И внутри нее лежала точная копия японки, стоящей сейчас перед ним. 'Оригинал', - поправился Ксенакис. - Копия сейчас передо мной'.
  Судьба одной секретарши его волновала мало. Тем более, что она сохранила лояльность к Мару Тэа, что и выявила проверка. 'Неугодных нужно убирать'.
  - Слушаю тебя, Юко-кун, - произнес Дийкстра, сворачивая раскрытые листы документов, словно плавающие над черным столом. И посмотрел в эти мертвые глаза, внутренне содрогнувшись. - Какие-то вопросы? Твое рабочее время закончилось, - он холодно улыбнулся.
  - У меня к вам важный вопрос, Ксенакис-сан, - ответил метаморф. И улыбнулся в ответ.
  Дийкстра подумал, что в последнее время он слишком много работал. События, сорвавшиеся с четкой нити разработанного плана, наваливались одно за другим. Еще немного, и он станет не успевать реагировать. Триады, якудза, Альянс, Халифат, мусульманская диаспора Йорка - все чего-то хотели, требовали, угрожали. Иногда ему хотелось плюнуть на это дело, вывести активы, и взорвать генетическую бомбу в центре Йорка, чтобы стереть с лица земли этот ставший ненавистным город. Раненая рука болела, кость, перебитая осколком, срасталась медленно. 'Чертовы мусульмане'.
  Это было предупреждение. Да, он планировал покушение на себя, но не должен был пострадать сам. Рана, полученная при взрыве, позволила Ксенакису набрать очки в политической игре, и даже добиться ряда успешных изменений законов. Но он до сих пор помнил лицо этой террористки-шахидки, с выражением молитвенного экстаза на лице нажимающей на тонкую палочку детонатора. Прежде чем ее туловище разлетелось в кровавые брызги. А рой мелких осколков и игл превратил заседание комитета Сената в мясную бойню.
  Они подменили его выбранного смертника, увеличив мощность заряда взрывчатки, имплантированной в тело смертницы. Наниты переработали ее кости и часть внутренних органов, превратив в незаметное для сканеров взрывное устройство, способное убить несколько десятков человек.
  Дийкстра видел описание этой технологии, доступной даже Халифату. И думал, что ему очень повезло. В следующий раз террорист мог быть начинен не взрывчаткой, а боевым отравляющим веществом.
  'Им меня не запугать, - Ксенакис отвел взгляд в сторону, догадываясь, о чем будет просить Юко. Он уже жалел, что связался с ней, слишком алчно и быстро женщина-оборотень заглатывала новые и новые куски власти, не боясь подавиться. Воистину волчья хватка. - И тебе тоже. Надо же, ты рассчитываешь, что можешь мной управлять. Девочка, ты в этой игре недолго. Будь ты хоть трижды оборотень, я на полвека тебя старше, и, черт возьми, опытнее! Молодое поколение...'
  - Вынужден вам отказать, - холодно ответил он, как будто речь шла о банальном повышении заработной платы или предоставлении внеочередного отпуска.
  - Но я еще не сказала, что мне нужно, - резко ответила метаморф.
  Дийкстра ощутил в ее интонации угрозу, и коснулся сенсора пальцем. Теперь, стоит ему убрать руку с контакта, в комнату вломится подразделение охраны. И не каких-то киберов или киборгов, а чистокровных людей. Имплантированных, разумеется, и стоящих больше, чем некоторые топ-менеджеры корпораций поплоше. Наемники ЧВК 'Черный Орел'. Он почуял присутствие в кабинете еще кого-то, и насторожился. Системы охраны не предупредили о наличии других людей, кроме его самого и секретарши-метаморфа. После визита человека в черной броне Ксенакис заменил все блоки сигнализации, и небезосновательно надеялся, что уровень безопасности стал нормальным.
  - И что же вам нужно, Юко? - он позволил себе добавить в голос шипящих ноток, подстраиваясь под восточную традицию. Угрозы не выкрикивают, их говорят тихо. - Чего вы хотите в столь поздний час?
  - Нам нужно вернуться к первоначальному плану, Ксенакис, - теперь в ее голосе проскользнули нотки презрения. Дийкстра сдвинул подушечку пальца, едва касаясь сенсора. Время реакции метаморфа очень быстрое, но защитное поле вокруг кресла выдержит достаточно долго, чтобы он успел полюбоваться, как ее голова разлетается красными брызгами от попадания снарядов высокочастотных пушек Гаусса. - Ты слишком далеко зашел в своих попытках лечь под Халифат и Али Мухамеда.
  - Тебе не понравился вкус генетического материала? - с издевательской заботливостью в голосе произнес Дийкстра, наблюдая за мельчайшими движениями мышц лица девушки. Но она казалась высеченной из мрамора статуей. - Извини, в следующий раз попрошу добавить туда ароматизатор. Клубника или малина, что тебе больше нравится?
  Он испытал легкий приступ зависти к рабам. К имплантированным слугам, которым достаточно было подумать, чтобы вызвать охрану. Или считывать параметры тела через анализаторы глазных имплантов. Но увы. Ксенакис, как и большинство корпоративной аристократии, был лишен любых улучшений в принципе. Кроме чипа в ладони, но он не был связан с нервной системой, служа идентификатором и пропуском в засекреченные зоны. Но такова плата за безопасность.
  - Мне нравится личи, - выплюнула слова Юко, и подняла руку к волосам, собранным в сложную прическу. - Я пришла сообщить, что ты уволен.
  Ксенакис вздрогнул против своей воли.
  Зажегшийся потолочный светильник выхватил рассеянным лучом молчаливо стоящего человека. Его неподвижность казалась неестественной. Матовая, чуть желтоватая кожа лица, традиционные для якудза темные очки и строгий деловой костюм. Японец просто смотрел на метаморфа и Ксенакиса, и ничего не делал.
  - Как вы сюда попали? - сдвигая палец с сенсора, произнес Дийкстра. Он понял, что произошло. Эта szalona suka[81], kurwa, вышла на самый верх. Перепрыгнув через его голову с поразительной легкостью. Орудие решило стать хозяином. 'Ты даже не знаешь, какую ошибку совершаешь', - подумал он, ощущая беспокойство. - Вы совершаете ошибку. Оба.
  Японец промолчал, а метаморф, хищно улыбнувшись, вытащила из волос заколку. Белая палочка раскололась в ее руках, превратившись в несколько граненых дротиков без оперения.
  - В таком случае, зачем эти разговоры? - Ксенакис сжал пальцами подлокотник кресла, нажимая на все известные ему встроенные датчики. Не работает. Кто-то заблокировал системы. 'После бегства Эдисона безопасность превратилась в ее отсутствие, - Дийкстра сохранил холодное выражение лица, но внутри просчитывал возможные пути действий. - Если бы не сломанная рука...'
  В секретном отделении стола, как раз под левой рукой, лежал плоский пистолет, снаряженный разрывными снарядами с автонаведением. Но достать его быстро он не успеет.
  - Действительно, - кивнула Юко, и Дийкстра заметил, как ее рука задрожала, размываясь в воздухе.
  Ксенакис почувствовал, что ему стало тяжело дышать, и опустил взгляд. Четыре снежно-белых дротика торчали в его груди. Четким квадратом. Ткань, рассчитанная на противодействие лучевому и пулевому оружию вплоть до армейских стрелковых комплексов шестого поколения, была пробита, как бумажная салфетка. Дийкстра ощутил, как по телу, исходя от сердца, расползается дикий, непредставимый и адский холод. Казалось, кровь замерзает, превращаясь в лед. Он закашлялся, с удивлением обнаружив, что выдыхает белый пар, осыпающийся на посеревший экран изморозью. 'Что она... - подумал Ксенакис, понимая, что не может больше дышать. Рассудок судорожно пытался понять, в чем же была ошибка. Где он поступил неверно. Почему так получилось. - Какого... Я ошибся в том, что решил использовать это орудие'.
  Ксенакис уронил голову на грудь, и замер. Его тело с заметным потрескиванием источало потоки холода. Кресло, обтянутое кожей, покрывалось белым налетом оседающего на него и замерзающего воздуха. Наконец, все закончилось. За столом сидела морозно-белая статуя, словно высеченная из глыбы льда искусным скульптором.
  - Тебе так больше идет, - бросила Юко Дийкстре, поворачиваясь к японцу, так и не двинувшемуся с места. Женщина глубоко и уважительно поклонилась, держа руки по швам, и стараясь не поднимать взгляда. Выдержав необходимую паузу, она услышала, как за ее спиной с треском рассыпался Ксенакис, расколовшийся на сотни осколков.
  Встретившись глазами с представителем ее настоящих хозяев, она заметила, как японец неспешно наклонил голову, кивком признавая ее успех. И потому женщина-оборотень поклонилась еще раз. Когда она выпрямилась, в кабинете больше никого не было.
  Подойдя к столу, и не обращая внимания на жалящий кожу холод, она отодвинула в сторону деформировавшееся кресло с остатками тела Ксенакиса. И быстро пробежала пальцами по экрану.
  - Скоро 'Мару Лимитед' вернется к своей настоящей хозяйке, - прошептала она вслух. После ухода ее куратора еще несколько минут все системы охраны будут оглушены. И это время она собиралась потратить с пользой, начав устанавливать контроль над корпорацией. К сожалению, пока используя генетический профиль Тэарин. - Ничего, сестричка. Мы увидимся уже очень скоро. Я так жду этого момента.
  ------
  [80] Собачья кровь (польск.)
  [81] Бешеная сука (польск.)
   
  16
  Ограбление склада 'Мару Лимитед'
  Фаза 1
  Мару опустила бинокль. Здание склада было перед ней, как на ладони. Отстоящее от фабричного комплекса на половину мили, но связанное с заводом подземными коммуникациями. Канализация, транспортные туннели, линии связи. И заброшенные коллекторы, построенные более века назад. Тэа вернула оптический усилитель солдату Вольски, и спустилась вниз по шаткой лестнице, наскоро собранной из металлических труб.
  Первая группа захвата занимала позицию в развалинах старой муниципальной школы на расстоянии полутора миль от склада. Место было выбрано по двум причинам. Среди разрушенных корпусов возвышалась на сорок ярдов башня из красного кирпича, с которой было удобно вести визуальную разведку. А из подвала школы можно было попасть в старый коллектор, примыкавший к стене одного из технических туннелей производственного комплекса. Два заряда взрывчатки, взлом электронных систем, и путь для проникновения и отхода создан. Вторая группа готовилась выдвигаться с побережья.
  Мару поправила тонкий ободок приемника, сжимавший ее волосы изящной диадемой. На частотном диапазоне Тихоокеанского содружества шли оживленные переговоры.
  - Десять сигнатур, движение. На складе все спокойно. Пять идентифицированы как гражданские техники. Остальные - сотрудники службы охраны, - голос Софьи звучал размеренно, как будто она лежала в своем мягком кресле где-нибудь в бункере, а не склонилась над переносным вычислительным комплексом в подвале школы. Хакер, вопреки обыкновению, не ругалась и не отпускала саркастичных замечаний, и говорила по существу. - Дроны и турели находятся в спящем режиме. Внешнее управление отключено. Канал связи с корпорацией задействован на полтора процента пропускной мощности, основной обмен ведется с фабрикой.
  - Отлично, Фурия, - ответил Вольски. - Готовность две минуты. Лучшего момента уже не будет. Саломатин, твой взвод готов?
  - Так точно, готов, - русский акцент Юры подчеркивал сдерживаемые эмоции. - Жду команды на марш.
  Тэа поняла, что капитан Юдина, получив медицинскую помощь, превратил скорбь и горе по павшим товарищам в боевую ярость. 'Надеюсь, Вольски присмотрит за русскими, - подумала она. - Излишняя эмоциональность в бою вредна'.
  Фурия не зря считалась лучшим хакером Атлантического побережья. Она умудрилась в предельно сжатые сроки разработать и воплотить в железе проект по восстановлению Адама. Мару ощутила гордость за Софью, влившуюся в команду и погрузившуюся в работу с головой. Какие бы проблемы не были у нее в прошлом, она с ними справилась. И показывала себя с лучшей стороны.
  Мысль Тэа вернулась к фабрике 'Мару Лимитед'. Комплекс всегда хорошо охранялся. Для корпорации, занимающейся производством и разработкой систем вооружения, связи и робототехники, это означало большое количество автоматизированных систем безопасности и малое число людей. Штаб-квартира располагалась в трех минутах лета от фабрики, а отряд быстрого реагирования службы охраны находился в постоянной готовности.
  Так было раньше. Когда система безопасности, выстроенная вокруг ядра разума Адама, рухнула, все изменилось. Автоматические комплексы отупели и выдавали сбои. Отдавать же фабрику представителям Халифата Дийкстра не собирался. Слишком большое стратегическое значение имело это производство. Отношения же Ксенакиса с исламистами оставляли желать лучшего, и были напряжены до предела. Итогом стало решение о концентрации большей части защитных средств именно на производственном комплексе, в ущерб охране склада.
  - Напоминаю про необходимость замены маяков на бронекостюмах, - мистер Эдисон появился на канале тихо и незаметно. Голос Калема звучал приподнято, и видно было, что инженер радуется возможности участвовать в настоящем деле. - Первая группа дезактивирует и снимает устройства, вторая - после транспортировки вставляет и активирует новые чипы. Активация чипа не обязательна, она всего лишь дает доступ к общей распределенной сети связи.
  - Кто не хочет, может не активировать, - это был Тэньши. Он решил пояснить инструкцию Эдисона понятным для киберсолдат языком. - Но потом не обижайтесь, если вас прижмут где-нибудь без возможности вызвать подмогу. Я имею в виду кого-то из нас, а не ребят в синих или зеленых доспехах.
  - Системы связи и видеонаблюдения под контролем, - Софья тихо усмехнулась. - Все, можете пользоваться.
  Теперь она могла транслировать камерам и дронам наблюдения те картинки и ролики, которые хотела. Несмотря на это, проникновение все равно будет идти по туннелям под землей. Так меньше вероятность случайного стечения обстоятельств. Если идти по поверхности, рано или поздно их зафиксируют камеры спутников или авторегистраторов, кэш которых анализируется нейросетями. И это равносильно провалу.
  - Первый туннель, есть контроль, - Вольски взвалил на себя координацию и справлялся отлично. Было заметно, что майор соскучился по временам службы в кибервойсках, и тем более по боевым операциям. - Продолжать движение. Фурия, дай канал для взлома.
  - Подключаю, - мгновенно отреагировала Софья. И сразу же добавила, немного повысив тон: - Кто вас ломать учил? Ты что делаешь, кретин криворукий? Так. Отодвинься, я сделаю.
  'Охранные программы сработают все равно, - думала Мару, спускаясь по наваленным в беспорядке плитам к зияющему отверстию подвального этажа. - В современном мире нет места идеальным ограблениям. Все превращается в гонку между людьми и электронными системами. И время очень ограничено. Зазор между началом взлома и обнаружением проникновения по расчетам составляет около получаса. Нам нужно уложиться в пятнадцать минут максимум'.
  Она доверяла Софье, как профессионалу, и видела, как хакер отвечает на оказанное доверие. Фурия сделала для осуществления плана, пожалуй, больше всех. Она создала систему распределенной связи, сопряженной между бронекостюмами. Каждый солдат был одновременно узлом сети и ретранслятором. Протокол обладал свойствами вируса, и мог использовать любые частоты, причем как стандартные, так и экзотические. Вроде систем связи Халифата. Из объяснений Софьи Мару поняла, что этот программный комплекс содержал механизмы встроенного шифрования, элементы искусственного интеллекта. И осознала, что русские действительно способны создавать подобные сложные и кажущиеся технически невозможными вещи буквально из ничего. 'Сеть запустится только при количестве узлов от пятидесяти и выше, - вспомнила Тэа. - Пока же будет использоваться существующий канал связи'.
  - Готовность один, - Тэньши был серьезен и сосредоточен. Он занял должность заместителя Вольски, и погрузился в знакомую деятельность с головой. - Канализация... готова. Первая группа - готова. Носильщики отправлены. Путь чист, можно начинать.
  - Принял, - ответил Вольски. - Эдисон, катера.
  - Двигатели разогреты, программы навигации загружены, - отозвался инженер-безопасник. - Госпожа Мару, разрешите присоединиться к первой группе.
  - Разрешаю, - Мару испытывала сомнения, все же Эдисон был слишком ценен для их нового проекта. Но потом приняла во внимание обстановку, и количество вооруженных людей в первой группе, и решила, что безопасности инженера ничего не угрожает. - Назначь ответственного за маяки перед отбытием.
  - Сержант Альварес, - моментально отозвался Калем, - принимайте новые обязанности. Делайте по инструкции. Если чип не встает - выбрасывайте и берете следующий.
  - Есть, - ответил Альварес. Судя по акценту, он был родом из Панамерики. Сержант прибыл к месту сбора вместе с одной из групп, откликнувшихся на призыв Мару и Вольски. - ¡Se hará, comandante![82]
  Таких было немного. Доли процента из общей численности кибервойск до реформирования. Всего до пляжа возле выхода из коллектора добрались немногим более сотни человек. Остальных, добиравшихся на стратопланах из удаленных уголков вроде Австралии или Юго-восточной Азии, направляли на платформы Содружества.
  Из провала выглянул Эдисон.
  - Остальные уже в тоннеле, - сообщил инженер, поправляя крепление дробовика. Оружие ему навязал Вольски еще до начала операции, и Калем никак не мог привыкнуть к лишней, по его мнению, железке. Судя по его движениям, рана в плече Эдисона почти не беспокоила, но Тэа подумала, что это не совсем так. Скорее, старик храбрится, чтобы не выглядеть беспомощным. Но активная деятельность позволила ему словно сбросить лет двадцать, а глаза светились энергией и азартом. - Ждем вас, госпожа Мару.
  Тэа благодарно кивнула, принимая предложенную Калемом руку. Снизу слышались звуки голоса Тэньши, распекавшего кого-то из новоприбывших. Она улыбнулась, вспоминая, каким разным мог быть отставной капитан кибервойск. Она наблюдала его в роли наемника, боевого товарища, защитника. И любовника. Сейчас же Мару могла наблюдать, как в Спрингфилде оживают военные привычки.
  Мару спрыгнула вниз с невысокой плиты, и прошла в пролом, все еще остро пахнущий взрывчаткой. Руки скользнули по временным поручням из обрезков труб, на перчатках осталась ржавчина и окалина. Ее люди озаботились даже такими мелочами, и Тэа подумала, что ценит подобное внимание. Это означает, что состав команды подобран правильно.
  - Начинаем, - коротко скомандовала Мару, выходя к стоящей в полной готовности группе номер один. Солдаты один за другим двинулись в темный проем, исчезая в нем. Они двигались, как призраки, сливаясь с темнотой.
  ------------
  [82] Будет сделано, командир! (исп.)
  Фаза 2
  
  - Там полный pizd... - помехи съели остаток фразы Софьи, но и так было ясно, о чем говорит хакер. - Блокирую исходящую связь. Снаружи работают помехопостановщики. Blyad', откуда вы лезете...
  
  К моменту, когда события вышли из-под контроля, первая группа благополучно нейтрализовала охрану и техников, заперев их в кафетерии и заблокировав двери. Погрузчики, подогнанные к проделанному в бетонном полу проломе, были переданы группе два вместе с номерами складских ячеек. База данных склада приняла код Мару, опознав ее как полноправную владелицу корпорации, и это показалось Тэа странным. Почему не заблокировали ее генетический доступ? Умышленно или случайно? По стандартному регламенту учетные записи погибших или признанных отстраненными от дел сотрудников удалялись из доверенных сразу же. 'Двойник', - подумала Тэа. - 'Учетная запись активна, чтобы создать условия для ее легализации'.
  В течение следующих десяти минут контейнеры с оружием и доспехами переносились в коллектор, потом - на берег, и грузились в катера. Первая группа в это время продолжала обыск, добавляя к грузу полезные или ценные находки. Электронику, запасные части, батареи, заряды, тяжелое вооружение, сборочные комплекты дронов. Эдисон лично набил оборудованием несколько переносных контейнеров.
  Люди действовали деловито и в одном темпе, сохраняя его. 'В получасовое окно укладываемся', - подумала Мару, но спустя несколько минут поняла, как сильно ошиблась в своем предположении.
  - Есть цели, - удивленно сообщил кто-то из наблюдателей. - Грузовики на подъездной дороге, южная петля. Четыре единицы.
  - Захват, - возбужденно ответила Фурия. - Отбой, машины лишены автопилота, компьютеры недоступны. Даю трансляцию с камер.
  - Моджахеды, ebena mama, - зло высказался кто-то из русских. - Yura, mozhno ih zahuyarit'?
  - Mozhno poderzhatsya, - с тщательно сдерживаемым сожалением ответил Саломатин, - рядовой, выполнять приказ. Второе и третье отделение - вход, держать оборону. Первое - на месте, охрана Софьи в приоритете.
  Мару посмотрела на экран, укрепленный на запястье. Фурия вывела трансляцию с камер, и можно было наблюдать грузовики, пылящие по дороге к зданию.
  - Множественные сигналы оружия и реакторов брони, - Софья говорила с заметным напряжением, - активирую системы охраны.
  'Адам оказался не так хорош, как его оригинал, - поморщилась Мару. - И допустил утечку данных. Или это база данных подала сигнал при активации моей учетной записи? В любом случае, они не могли так быстро прибыть из штаб-квартиры. Наземные машины. Они прибыли забрать груз. Но записей об этом нет. Впрочем, их нет вообще, как будто 'Мару Лимитед' никогда не имела никакого отношения к Халифату'. Она почувствовала раздражение и злость на людей, отобравших у нее ее жизнь, и пытающихся сейчас использовать ее корпорацию во зло.
  - Noroi sore[83], - выдохнула она сквозь сжатые зубы. - Сворачиваемся.
  - Вот дерьмо, - Тэньши встряхнул головой, отбрасывая пряди отросших волос назад, и заговорил в горжет доспеха: - Третья фаза, вариант 'В'. Грузим то, что в пути, вторая группа отходит на катерах по завершению.
  Тэа посмотрела на план склада. Она не сомневалась, что из штаб-квартиры сюда уже выслали оперативную группу. Или даже охотников, если Дийкстра не дурак. Или всех вместе. А исламисты на грузовиках... вероятно, их следует считать непредвиденной случайностью. Или группу Тэа кто-то сдал. Этот вариант они обговаривали с Эдисоном и Тэньши, согласившись, что полевой выход покажет, верны ли опасения инженера или нет. Калем подозревал, как и Тэа, что яки прибыли первыми неслучайно. Впрочем, однозначного ответа пока не было.
  - Блокировка внешней связи, - судя по голосу, Софья очень переживала, восприняв эту неудачу на свой счет. И теперь старалась исправить положение. - Фабрика на осадном положении, транспортные туннели перекрыты, двери заблокированы. Перехватываю контроль над оружием.
  Эдисон спрыгнул вниз, сбросив ящик на погрузчик, и со скрипом металла сжал поручень перчаткой. Старик пошевелил губами, но промолчал.
  - Отход второй группы подтверждаю, - Вольски знал, что время стремительно утекало. Но заранее проработанный план включал и такую вероятность, потому все знали свой маневр, и не нервничали. - Первая группа, на эвакуацию.
  - Отмена, нам нужно еще время, - бросила Мару в микрофон. - Забираем последние контейнеры.
  - Боевое столкновение, - Саломатин хрипло вздохнул, завидуя. - Неизвестный атаковал чехов. Крыша здания, левый угол.
  - Фурия, картинку, - Тэа подхватила свой ящик, и тоже забросила его на платформу погрузчика. Комплекты сборки нейрокорректора', - мелькнуло перед глазами. - Быстрее.
  Софья сбросила короткий ролик с камер дрона. На изображении можно было разглядеть человека в броне последней модификации 'Мару Лимитед'. Его фигура, размытая маскировочной цифровой окраской, прорисовывалась неясным пятном. Сигнатура брони не входила ни в одну подсеть, как корпоративную, так и созданную Софьей. На оперативной карте незнакомец отмечался серым кружком неподтвержденного контакта. 'Призрак', как называли его военные. И пока не подсвечивался ни алым, ни зеленым - тактическая система ждала результатов, чтобы классифицировать его действия.
  Вспышка пламени. Огненный хвост толкнул вперед ракету с разделяющейся боевой частью. Изображение поросло помехами, разбиваясь на шестиугольники. Фурия переключила канал на камеру внешнего наблюдения. Головная и хвостовая машина небольшой колонны горят, завалившись на бок. Остальные затормозили и остановились. Видны неподвижные тела на земле. Кто-то из прибывших полыхает, дергаясь в пламени. Уцелевшие исламисты ищут укрытия за пока целыми машинами.
  - Знакомая личность, - вздохнул Тэньши. - Он был на записи яков. Моджахеды ему очень насолили, судя по всему.
  - Что это за хрен? - выругался Вольски. - И что он забыл на крыше?
  - Вступаем в бой, - Юра говорил сжато и быстро, на бегу. - Уцелевшие churki пошли в атаку на вход. Оружейные консоли и турели молчат. Принимаем гостей. Второе отделение...
  Саломатин изрыгнул длинную матерную тираду, содержавшую команду своим солдатам. Мару без удивления обнаружила в его словах определенное сходство с манерой выражаться Юдина, которую она слышала на записи и в реальности. И поняла, что оба русских, как минимум, имеют военное прошлое.
  - Он может быть, где угодно, - сказала она. - Нет уверенности в его дружественности.
  - Пока что он атаковал наших врагов, - возразил Эдисон, неловко доставая дробовик. - Может быть, он на нашей стороне.
  - Скорее, на своей собственной, - заметил Тэньши, выключив на время микрофон. Потом включил его обратно: - 'Призрака' первыми не атаковать. Разрешаю только ответный огонь, если проявит агрессию.
  - Три минуты, - сказал Вольски. - Юра, продержись три минуты, пока не уйдет первая группа.
  - До хоть тридцать три, - русский акцент у Саломатина прорезался особенно ярко. - Blyad', Морозов, huli na khui? Снайпера подави. Принято, Вольски. Продержимся.
  В ушах Тэа раздался синтезированный голос Фурии. Хакер решила сообщить неприятные новости сначала ей, чтобы не создавать паники в общем канале.
  - Тэа, у нас проблемы. Адам теряет контроль периметра, - Фурия никогда бы не призналась, что созданная ею копия оказалась сыровата и не отлажена. Но этого ей в вину никто не ставил. Новый Адам и так справился лучше, чем ожидалось. Его ресурсы все же были очень ограничены, и многолетних улучшений Эдисона здесь не было. Пока не было. 'Так вот почему Калем так радовался, - мелькнула мысль, - он знал, что будет работать вместе с сыном'. - Он отключится через пару десятков секунд, для перекомпиляции и автодиагностики. Уходите оттуда. На подходе транспортные катера из Йорка.
  ----------
  [83] Проклятье (яп.)
  
  - Это нормально, Софья. Мы и так продержались дольше, чем планировалось, - ответила Мару. - Включи общую трансляцию на мою группу и Вольски.
  - Сделано, - Софья вздохнула. Теперь ее слышали и остальные. - Идет второй сигнал подключения со стороны Старых Денег. Источник - штаб-квартира 'Мару Лимитед'. Сигнатура и генный код опознан как принадлежащий Тэарин Мару. Теперь понятно, почему его не стерли из базы доступа к складу.
  Мару сглотнула тугой комок, возникший в горле. Переживать она будет потом. В настоящий момент ее волновали другие задачи. Она заметила брошенный Тэньши взгляд, в котором чувствовался вопрос: 'все в порядке?' Спрингфилд даже развернулся к ней, начав говорить, и Тэа сделала успокаивающий жест рукой. 'Не беспокойся'.
  Тэньши успел заметить, как дернулся Эдисон, и выхватить в слабом свете аварийных ламп смутную тень.
  Спрингфилд еще не успел упасть на пол, как о бетон зазвенел обрезок стальной трубы, небрежно отброшенной оглушившим его. Человек в броне новейшего дизайна 'Мару Лимитед' соткался в воздухе, выступив из темноты позади Тэньши. Тэа, успевшая среагировать и навести на незваного гостя свои пистолеты, замерла. Она знала особенности этой брони, и незнакомец не только применил маскировочные свойства доспеха. Он был обучен технике незаметного перемещения, замирая на месте всякий раз, когда кто-то бросал взгляд в его направлении, и перемещаясь в те моменты, когда его никто не видел. Броня всего лишь помогала сливаться с окружающим фоном.
  'Стальные нервы. Стальная выдержка', - коротко оценила Мару. Она ждала действий со стороны незнакомца. Впрочем, заочно она его знала. Брат Тэньши. Улучшенная копия. Она сомневалась в способности уложить его с первого выстрела. Второго у нее, скорее всего, не будет. Скорость реакции этого человека приближалась к пределу возможного для организма. И его броня относилась к более совершенному поколению, в отличие от личного оружия Тэа. Снаряды могли и не пробить доспех сразу.
  Мару покосилась на Тэньши. Киберсолдат лежал лицом вниз, на его затылке медленно наливалась большая гематома, но он был жив. Потеря сознания.
  Брат Тэньши коротко двинул ладонями, и в них оказались два пистолета, выброшенных из набедренных креплений. Походившие на пушки Мару, они выглядели крупнее и тяжелее. И использовали более мощные безгильзовые патроны. 'Для меня рукояти были бы неудобны', - решила она, прикидывая, какова пробивная сила таких пистолетов.
  Все замерли. Эдисон, проведя анализ обстановки, не шевелился, держа дробовик так, чтобы иметь возможность хотя бы выстрелить вдогонку гостю. Но рисковать инженеру не хотелось - велик шанс зацепить игольчатой дробью госпожу. Тэньши потерял сознание, и на ближайшие минуты выпал из реальности.
  Брат Тэньши ловко двинул кистью руки, и один из пистолетов вернулся в крепление. Гость отстегнул шлем, прошипевший при разгерметизации, и снял его с головы. Мару сочла, что они с братом действительно очень похожи. Только цвет глаз у Тэньши приятнее, и взгляд не такой холодный даже под действием имплантов.
  Серо-стальные глаза. Неприязненный прищур. Лицо чуть уже, волосы короткие, светлые, стриженые под шлем брони. Нос с заметной горбинкой. Никаких шрамов и особых отметок.
  Они с Мару изучали друг друга. Она подумала, что за серым стеклом его глаз не понятно, что думает этот человек, и что предпримет в следующую секунду. Тэа попыталась найти аналогию и подобрать характеристику для него.
  - Китсунэ, - непроизвольно сорвалось с ее губ.
  Да, именно его снимали японцы. Детали мозаики сложились, и Мару знала, с кем имеет дело. В заварившуюся кашу с ногами влез Альянс. Точнее, его секретные службы, многоликие и скрытные. Правительственные агенты. Догадка пришла озарением, но была верной. Быстрота, с которой брат Тэньши встроился в ситуацию и вышел на Тэа, говорила об очень хорошей подготовке и широких полномочиях.
  - Разве мы знакомы? - чуть с хрипотцой произнес он. Голос отличался от голоса Тэньши, но был похож. Мару поняла, что привлекла его внимание своим интуитивным выводом.
  Она опустила оружие. Никто не собирался ее атаковать, но в случае конфликта она сумеет за себя постоять.
  Брат-близнец Тэньши ожидал ее ответа, и она отрицательно покачала головой. Зеркальная пленка экрана снова затянула глаза Китсунэ, отсекая возможность догадываться о направлении его мыслей.
  - Агент Китсунэ, -сухо представился он. - Секретная служба Альянса. Вы, госпожа Мару, угадали мой позывной, что само по себе невероятно.
  - Он очевиден, - ответила Мару, снова покосившись на Тэньши. Тот уже начал шевелиться, приходя в себя.
  - Прошу простить, - Китсунэ проследил направление ее взгляда, и пожал плечами. - Я не настроен на долгие эмоциональные сцены воссоединения с остатками своей семьи. Времени мало.
  На ретинальном дисплее Мару появилось сообщение от Фурии: 'Александр Фокс Спрингфилд, действительный агент Альянса. Статус не определен. Имеет разрешение на ношение и применение любого оружия, включая тактическое ядерное. Прочие данные отсутствуют'.
  Тэа почувствовала, что Китсунэ смотрит на нее с насмешкой. И поняла, что данные о нем Софья могла получить только с разрешения агента. Иначе ей пришлось бы ломать систему сетевой безопасности Альянса, остававшейся даже в это неспокойное время одной из самых защищенных. Данные были скудны, но достаточны для знакомства. В сообщении Фурии не скрывалось ничего эмоционального, но Тэарин представляла себе растерянность, которая отразится на лице хакера, едва она выйдет из сети и соберет для пристального изучения те крупицы данных, что удалось добыть.
  Мару хотела спросить агента, какого черта здесь творится, зачем ему понадобилось нападать на русских и устраивать массовое сожжение исламистов с крыши. Но не успела.
  Со стороны плоской крыши склада раздался оглушительный хруст и треск. Вниз обрушились пласты защитного покрытия, куски бетона, стали и осколки стекол. Мару метнулась в сторону. Калем последовал за ней, пытаясь рассмотреть источник разрушений и избежать погребения под завалом. Китсунэ схватил начавшего было подниматься с пола Тэньши за бронированную лодыжку, и почти без напряжения оттащил своего брата к самой стене, где и оставил.
  Все посмотрели наверх. Оттуда, теряя куски обшивки, и оседая в облаках бетонной крошки, медленно и неотвратимо падал аэромобиль. Перекрытия стонали, балки трескались, разбрасывая острые осколки стали. Тэа видела, словно в замедленной съемке, как разрушалась машина, по плану предназначенная для их отступления. 'Вот теперь все планы пошли в задницу', - подумала Мару.
  Этот путь отхода стал неактуален. Черные округлые бока аэромобиля протискивались вниз во вспышках сверхмощных световых потоков, добавляя к разрушениям на крыше жара и яркости. Четыре киборга, прорвавшиеся в дыры на крыше, растопырив конечности, будто пауки, плавно опустились на пол, сразу же открывая огонь по захватчикам.
  'Так вот о чем ты говорил 'мало времени', - вспомнила Мару слова агента. Моментальная вспышка понимания принесла знания о том, чего и почему он ждал. Но одного она не могла уяснить. - 'Зачем было вообще проявлять себя и показываться нам на глаза?'
  Теперь единственным выходом оставалось вместе с Эдисоном подхватить Тэньши, добраться до прикрывающего отход Вольски, чьи солдаты безуспешно пытались сейчас стрелять по киборгам, и попытаться сбежать, минимизировав потери. В том, что они будут, Мару не сомневалась. И оценивала их от трети до половины первой группы, если рассматривать пессимистичный сценарий.
  Но путь отхода пролегал через зону, контролируемую киборгами. Альтернативой было скрыться в секции тяжелого вооружения, с ее усиленными стенами и взрывозащитой. В противном случае киберконструкты догонят и испепелят их за пару минут.
  - Suka, chtob vas vsekh v zhopu medvedi drali, ebanyi rot, - слышался на удаленном канале отборный русский мат Фурии.
  Мару слышала, как у въездной группы склада продолжалась перестрелка. Люди Юдина во главе с Саломатиным удерживали исламистов, и делали это успешно. Проявив ожидаемое упорство и неожиданную армейскую дисциплину.
  
  Фаза 3
  Вольски
  Майор посмотрел на тактическую карту. И видел, что операция начинает рассыпаться. Годы опыта подсказывали, что еще немного - и хаос поглотит все остатки планов. 'Хорошо. Погрузка завершена. Нужно отправлять катера. Но Мару...'
  - Готовность подтверждаю, - прогудел бас сержанта Альвареса. - Puta madre! Груз отправлен, могу поднять только один транспорт. Но он забит под завязку.
  - Ждите остатки второй группы, - Станислав бросил взгляд на маркеры солдат, двигающихся по туннелям, -Грузитесь в катер, и двигайтесь на перевалочную базу.
  - Киборги! - воскликнул солдат рядом.
  Майор развернулся. Стена склада пошла трещинами, а потом медленно провалилась внутрь, рдея расплавленным бетоном и огненно-рыжими потоками стали. В сердце пробоины промелькнула туша киборга, блестящая в отсветах пламени. Плазмомет изрыгнул поток ослепительно белой субстанции, нацеленной вглубь помещения.
  Станислав выдернул из крепления свой излучатель, и включил короткой командой ускорители миомышц костюма.
  - Первая группа, перегруппировка! - рявкнул он в микрофон. - Киборги, три цели.
  - Транспорт Мару уничтожен, - кажется, это сказала Фурия. - Все люди живы. Тэньши без сознания, оглушен.
  - Твою мать... - Стэн перестроил план эвакуации, потом плюнул. К побережью. Только к побережью. Но для этого нужно увести Мару, даже если придется дать ей кулаком по голове, и тащить на плечах. - Саломатин, отходите на соединение с оставшимися силами.
  - Халифат прислал подкрепление, - сквозь зубы произнес Юра. - Сейчас их zaebashim, и отойдем.
  - Kapitan, tvoyu mat'! - голос Бориса Юдина, прорвавшегося сквозь все помехи, звучал искаженно, но узнаваемо. И льда в нем хватило бы, чтобы заморозить реку. - V pizdu chehov. У тебя какая, блядь, задача? Вот ее и выполняй.
  - Est', - коротко огрызнулся Саломатин. - Tak, valim chehov i uebyvaem.
  Вольски на бегу расстрелял половину обоймы вверх, обрушив остатки вентиляционной решетки и короба воздуховода. Цеплявшийся за конструкцию конструкт неловко дернулся, ища опору, и повалился вниз. Поблизости взвыли сирены, по полу растеклось жидкое огненное море, когда киборг выстрелил в сторону майора, не успев толком прицелиться. По грудной пластине простучали дробинки капель от расплавленного выстрелом металла воздуховода. Вольски повело в сторону. Мимо плеча майора, сзади, пронесся наотмашь тяжелый погрузчик, отмахнувшись подъемной платформой, как гигантским кулаком. Машину снесло в сторону, но особо не повредило. Вольски на секунду остановился. Дисплей шлема шел помехами от множества волн подавления вокруг. Крошечная точка изображения на дисплее увеличилась по приказу майора. И он увидел в кабине погрузчика одного из своих людей. Солдат был мертв, спекшись в броне заживо, когда киборг выпустил заряд плазмы, стараясь уничтожить летящее на него препятствие платформы погрузчика.
  - Ах ты, сука! - рыкнул майор. Он давно отвык видеть потери лично, принимая их в штабе только в сухих цифрах отчетности. Реальность не отказала себе в удовольствии напомнить ему, как оно бывает на самом деле. - Где этот штопаный гондон... - тихо просипел Вольски. - Тэньши! - канал связи молчал.
  Или с капитаном что-то случилось. Станислав со щелчком сменил обойму и выпустил в сторону прижатого к полу киборга очередь. Особого вреда он ему не причинил, но в линзах машины что-то приятно хрустнуло, подарив майору секунду злобного наслаждения.
  
  Тэньши
  Мне казалось, что я задремал перед высадкой. БДК Альянса 'Юлий Цезарь' уже входил в прибрежные воды Эритреи, и ревуны разрывали воздух, оповещая о начале операции. Захват клон-фабрик. Или выжигание полей модифицированного мака? К черту.
  'К чертям воспоминания'. Боль в затылке, привкус крови на губах, вопли пожарной сигнализации, запах гари. 'Склад Мару', - вспомнил я. 'Кто меня вырубил, сука?'
  Мой взгляд сфокусировался на лице мистера Эдисона. Старик, внимательно вглядываясь в мое лицо, показал мне палец бронеперчатки.
  - Сколько видишь? - спросил он с немалым беспокойством.
  - Один, - хрипло выдохнул я. И закашлялся. В воздухе воняло горелым бетоном и окалиной. Склад горел, и горел слишком хорошо для утыканного системами пожаротушения высокотехнологического производства 'Мару'.
  - А так? - Калем оттопырил еще и средний палец. Я видел даже микротрещины в краске на выпуклых суставах перчатки инженера.
  - Два. Я в порядке, - Я нащупал винтовку, и подтянул ее к себе. Потом попробовал встать, упираясь ногами в пол, а спиной в оказавшуюся поблизости стену.
  Инженер помог подняться. В голове шумело, но тошноты не было. 'Сотрясения нет'.
  Я прикоснулся к шишке на затылке. Здоровая. Удар был мастерским. Череп не пробит, трещин нет. Головная боль уже утихла под действием стимуляторов. Волосы, правда, склеились в комок. Возможно, придется срезать. Ничего, отрастут. 'Шлем. И новая броня. И еще два ящика виски. Билет на Гавайи. И Мару в придачу'.
  - Отлично, - Тэа выглядела уставшей. Одежда, испачканная жирной гарью, дополняла впечатление. - Значит, тащить не придется.
  Мы находились в небольшом подсобном помещении, пустом и чистом. Снаружи протрещал выстрел из плазмомета, совсем как в начале всей этой истории. 'Тогда киборг был один, а здесь их по меньшей мере трое', - я пролистал на вирт-дисплее запись переговоров. На стене разлилось и медленно погасло рдеющее красное пятно, но перекрытие выдержало.
  - Какого хрена... - карта сбоила, показывая мешанину значков. Судя по ней, правильного боя не получилось, только хаос мелких схваток и террор киборгов, противостоять которым у Вольски не удалось.
  Тэарин пожала плечами, и резко высунулась за угол, нажав на спуск своего пистолета несколько раз. Вернувшись обратно и дождавшись высокотемпературной вспышки, она покачала головой:
  - У этих машин усиленная броня. Почти нет уязвимых мест для моего оружия. Калибр недостаточен.
  - Мы недалеко от склада тяжелого оружия, - проговорил я. В голове сложилась одна задумка.
  - К сожалению, туда невозможно попасть, - Эдисон перебросил Мару дополнительную обойму из своего контейнера. - Попробуйте эти пули, госпожа. У них усиленный кумулятивный заряд.
  - Перекрестный огонь, - пояснила Тэа, перезаряжая оружие.
  Я вслушался в происходящее на канале связи. Стэну пришлось солоно. Мат стоял такой, что забивал анализатор речи. 'Потери. Жаль его людей. Но пока всего двое. А, нет, трое'.
  Киборгов было по меньшей мере четверо - ровно в четыре раза больше, чем нужно. И еще на записи моей брони было удивительно подвижное пустое место, в котором сенсоры просто вязли, опознавая его как сгусток воздуха. 'Именно его нужно благодарить за мой разбитый затылок'.
  - Прошу поддержку огнем. Нужно отвлечь их внимание, - сказал я, переключая режим огня на винтовке. Это, конечно, бесполезно. Киборгов не пробьёшь. - Я прорвусь к складу.
  Мару еще раз выстрелила за угол, не особо целясь. Поморщилась из-за промаха. В нашем закутке ощутимо поднялась температура, стены обжигали. Тэа спросила, легкими касаниями переключая переводчик огня:
  - Вероятность добраться живым ты представляешь? - в ее глазах я видел отблески беспокойства и тревоги.
  - У меня самая прочная броня из всех имеющихся, - ответил я, приближаясь к Тэа. Потом выставил за угол ствол винтовки, дождался приема картинки прицелом, и убрал оружие. Как раз вовремя: снаружи прилетел сгусток плазмы.
  Бронированная дверь хранилища была приоткрыта. Траектория движения выстроилась сразу же, в нескольких вариантах. Я влечу внутрь, даже не зацепившись наплечниками.
  - Одно попадание по касательной выдержит, - пояснил я, откладывая винтовку в сторону. Бежать нужно будет быстро, довольно и револьвера. - Других вариантов не существует.
  - Да. Особенно прочный у тебя шлем, - сказала Тэа вполголоса, и в ее интонациях слышалась насмешка. Но она понимала ситуацию, и не стала спорить.
  - Внимание, - на канале связи сквозь треск помех прорезался голос Фурии, - время прибытия десантных транспортов из Йорка - десять минут. Я поиграюсь с их навигационным оборудованием, но это ненадолго. Орбитальная группировка спутников отрезана, канал сужается. Мы потеряли одного специалиста якудза. Мозги сварились вкрутую.
  Кажется, Софья была рада этому обстоятельству.
  - Готов? - спросила Мару, поднимая свое оружие. Коротким рывком она преодолела пустое пространство, перекатившись на другую сторону пролома в стене. Дождавшись выстрела из плазмомета, она быстро ответила несколькими залпами. Стены запылали от четырех попаданий сразу.
  Я кивнул. И рванулся вперед с места, следуя по постоянно пересчитываемой траектории. Мои сухожилия и искусственные мышцы брони затрещали от резкой смены направления движения. Время перезарядки киборгов. Оно заканчивается. Медленно. Три плазменных шара летят. Траектории пересекаются. Опасность, нужно уклониться. Проскочил. Киборг получает пулю от Тэа в основание конечности. Один плазмомет временно выведен из строя. Удачно.
  Бронедверь содрогнулась и загудела от множественных попаданий. Я поднялся на ноги, все еще под действием ускорения. Мой брат смотрел на меня, как отражение кривого зеркала. Его броня переливалась мутными завитками цифрового камуфляжа. Нанопокрытие, обеспечивающее цифровую невидимость. Оно формировало особые последовательности точек и отметок, действовавших на системы искусственного зрения, убеждая их, что они ни хрена не видят.
  Мы синхронно подняли оружие. Револьвер против укрупненной и утяжеленной версии личного оружия Тэа. Он быстро улыбнулся, и отвел ствол в сторону. Ускорение закончилось, оставив горящие от недостатка воздуха легкие и сердцебиение. 'Я тоже так неприятно улыбаюсь?'
  Я спрятал револьвер в крепление, и быстро подхватил с ближайшего стеллажа тяжелый граненый тубус реактивного гранатомета. Кумулятивный заряд должен пробить броню киборгов. Если только в корпорации не доработали их защиту.
  - Извини, - сказал я брату, - нет времени на семейные узы, - и высунулся в проем двери, держась по-над полом.
  Мой близнец коротко рассмеялся, и дослал снаряд в ствол очень крупного калибра. Почему-то мне показалось, что он при этом покачал головой.
  Первое, что я увидел за дверью - широкий ствол плазмомета в руке киборга. Машина подкралась незаметно, даже не лязгнув. 'Пиздец', - поднимая гранатомет, думал я. Понимая, что взрыв разнесет меня с братом. И вызовет детонацию всего содержимого хранилища. - 'Зато быстро'.
  Выстрел. Надо мной прошел раскаленный снаряд. Я видел завихрения воздуха вокруг него. Внутренности первой машины разлетелись фонтаном металла и органики. Ракета ушла во второго киборга, решившего точно так же переместиться к хранилищу. Тяжелая туша отлетела в сторону, кувыркаясь. Конструкта тащило по полу, проделывая борозды в бетоне. Кумулятивный заряд добрался до реактора, и плазменный взрыв поглотил и киборга, и колонну, к которой он прилетел. Обугленные останки разметало в стороны.
  - Держи, - сказал мне брат. Его голос был немного ниже моего. Но при плохой связи и коротких фразах можно перепутать.
  Я поймал такую же, как у него, пушку Барретта, мельком взглянув на поднятый флажок затвора, и выстрелил в следующего конструкта.
  - Вот сука, - равнодушно сказал мой брат.
  Киборг скользнул по колонне вверх. Такое проворство было нехарактерно для массивного бронированного тела конструктов, известных мне. 'Доработанная логика. И перенастройка систем'. Машина исчезла в переплетении балок наверху.
  Мы с братом обменялись тяжелыми взглядами. Я поймал его инфометку, пустую и содержащую только псевдоним. 'Китсунэ'. Я фыркнул, отражая свое мнение по поводу фантазии техников его конторы. В эти краткие секунды мы оба старались получить как можно больше информации друг о друге. Визуально. Информации доверять не стоит, ее слишком легко подделать, в отличие от личности.
  - Если нужно было поговорить с Тэа, - проворчал я, перезаряжая ручную пушку, - мог бы ne vyebyvatsya. И сказать ртом.
  - Или письмо прислать, - холодно парировал он. - Так сложилось. Ты слишком хорошо ее охраняешь. И мог затянуть процесс общения, а я торопился.
  Я взял еще одну снаряженную обойму к пушке, и кивнул. Объяснение принято. Звучит логично.
  Он включил систему маскировки на полную мощность, и превратился в серого призрака. Тень от тени. Не прощаясь.
  Я побежал на сигнал маяка Мару. В складе должны были находится еще Вольски, его люди, два отделения Саломатина и исламисты. Плюс два киборга.
  Одного из них мне подсветила Тэа. Протянувшаяся серебристой нитью линия ее выстрела указала, где засел кибер. Я дважды нажал на спуск, и отлетел на полметра назад. Отдача у пушки была совершенно неадекватная. Конструкт получил оба заряда в корпус, и развалился на части. Осколки металлокерамики, органических частей и капли испарившихся жидкостей рассеялись в воздухе.
  Не хотелось вспоминать, что эти машины делают из преступников, приговоренных к смерти. И они сохраняют до двадцати процентов человеческих тканей внутри бронированного корпуса. Роботы, к сожалению, до сих пор не обладали нужной скоростью реакции и способностями принимать нелогичные решения.
  
  Вольски
  Станислав дернул Юру за плечо. Пуля исламиста, нацеленная в голову Саломатина, пролетела над ним, с противным визгом рикошетировав от стены. Русский развернулся, готовый пришибить неожиданного спасителя, но опустил руку, и повалил майора на пол, подминая его под себя.
  - Твою мать, - прошипел Вольски.
  - Yob tvoiu mat'! - рыкнул в ответ Саломатин. Покрытие его брони пошло пузырями от пролетевшего над ними шара плазмы.
  Киборг, подкравшийся по перекрученным взрывами и жаром балкам потолка, выстрелил еще раз, и майору с русским капитаном пришлось раскатиться в стороны. Бетон затрещал, плавясь.
  На другой стороне, у входа, заваленного обломками стен, донеслись беспорядочная стрельба и крики солдат Халифата. То один, то другой ствол вражеских бойцов замолкали, захлебываясь.
  Саломатин и Вольски, переглянувшись, решили оставить исламистов их судьбе, и не испытывать удачу. Кто бы сейчас не чихвостил проклятых моджахедов, он играл на руку людям Мару. Они выстроили новые цепочки командования, и приняли решение прорываться.
  Юрий отделался несколькими скользящими попаданиями в броню и сорванным наплечником. Станиславу не повезло больше. Выстрел какого-то исламиста пришелся в бок. Броня не выдержала, и осколки вошли глубоко в мышцы. Его протащило несколько футов по полу. Кто-то подхватил Вольски за ноги, и оттащил в укрытие. Станислав не видел своего спасителя, потеряв сознание, но им стал человек в новой броне-'призраке'. Он как раз прошел насквозь позиции исламистов, проредив их достаточно для того, чтобы потрепанные подразделения Вольски и Саломатина имели возможность покинуть поле боя. И соединиться с немногочисленной группой Мару.
  'И Тэньши', - подумал агент Китсунэ, двумя меткими выстрелами снимая высунувшихся из укрытия исламистов. - Потом он нажал на контакт маячка экстренной помощи, и растворился в воздухе.
  
  Тэньши
  Эдисон помогал Мару двигаться. Они кашляли от дыма, но инженер был настроен по-боевому. Дальше мы двигались вместе, пересекшись с группой майора Вольски. Стэна тащили волоком два УВБшника из его свиты. И за ними на полу оставался темный кровавый след. Даже новейшая броня, которую успел надеть на себя майор, не могла остановить кровотечения.
  - Хреново, - сказал я, придерживая Тэа за плечи.
  - Он выживет, - ответила она, отдышавшись, но не пытаясь высвободиться. - Софья, какова обстановка в туннелях?
  - ...свободн... быстрее! - голос Фурии прерывался помехами. Связь была возможна только благодаря новой системы ретрансляции, но сеть была еще слишком редка для уверенного приема. - Высадка подкреплений...
  - Мару! - Юрий остановился рядом, тяжело дыша. Его бронекостюм выглядел подкопченным, но русский двигался уверенно. - Быстрее вниз.
  
  Фаза 4
  Тэа
  Мару, щурясь и смаргивая набегавшие от ритмичных порывов ветра слезы, огляделась вокруг. Вертолет, севший прямо на перепаханный следами ног и погрузчиков пляж, молотил лопастями воздух, готовый взлететь в любой момент. Вода в заливе шла рябью. Тэньши помогал УВБшникам грузить в открытый люк бесчувственного Вольски. Станислав не пришел в сознание, но броня в итоге остановила кровь, и погрузила раненого в медикаментозный сон. Доспехи были сделаны ее корпорацией, а 'Мару Лимитед' всегда заботилась о своих клиентах.
  Остальные уже загрузились в старый вертолет, словно сошедший с кадров хроники прошлого века. Символика Тихоокеанского содружества на борту - голубой круг в ожерелье золотых колец - подсказала ей, откуда взялась эта техника. Гутиеррас расстарался. И это говорило о том, что Содружество, кажется, сдвинулось с мертвой точки в переговорах, ненавязчиво давая понять: они помогут. Пусть молча, без огласки, но ощутимо.
  - Готово! - прокричал Тэньши, стараясь преодолеть оглушительный гул вертолета. Видя, что Мару сосредоточенно пытается прочесть по губам, он продублировал по внутренней связи: 'Майор загружен, стабилен. До перевалочной базы дотянет. Пора на борт'.
  - Мы должны вернуться, - ответила Тэа, параллельно сбрасывая те же слова в канал. Лопасти винта вертолета набирали обороты, и давление на барабанные перепонки стало очень сильным. Она знала, что это - большой риск, но по-другому поступить не могла. Заложенная взрывчатка не сработала. Склад остался невредимым, и следы их пребывания - тоже. Но то, что системы безопасности обезвредили мины, составляло только половину проблемы. Мару было все равно - узнает Ксенакис о ее визите на склад, или нет. Так было даже лучше, это вело к поспешности принятия решений противником, а, значит, к ошибкам и оплошностям.
  Тэньши, подняв руку в перчатке к виску, чтобы удостовериться в правильности приема сообщения, посмотрел на нее с удивлением. Но потом оглянулся к невидимому отсюда из-за складок местности строению, и по блеску его глаз Мару поняла, что Спрингфилд догадался о ее настоящей цели.
  Двое солдат осторожно, словно стеклянную, тащили на себе Фурию. Ее буквально в последний момент вытащили из устроенного в развалинах старой школы пункта связи, грубо оборвав контакт с сетью. Хакера трясло, и выглядела она так, словно получила разряд нейропарализатора, но это были всего лишь последствия разрыва связи. Устройство для мобильного подключения, болтавшееся на ее поясе, отсвечивало обрезками проводов и оптических линков. Хакер работала до последнего, обеспечив им безопасный отход и продолжила бы пытаться заменить Адама, если бы не гибель второго спеца якудза. Он тихо умер от перенапряжения, и еще двадцать минут после гибели обеспечивал ретрансляцию сигналов, пока не иссякла энергия в имплантах.
  Эдисон, терпеливо ждавший их посадки в транспорт, постучал по запястью, архаичным жестом показывая, что пора взлетать.
  - Мы должны вернуться, - Мару проверила, как выходят из креплений пистолеты и провела пальцами по запасным обоймам в кармашках пояса. Развернувшись, она пошла обратно к темному вонючему проходу.
  Тэньши догнал ее, придерживая на плече свою новую ручную пушку. Он махнул рукой Калему, показывая, чтобы тот улетал, опередив команду Тэа на полсекунды.
  - Калем, прошу вас, забирайте всех оставшихся, и взлетайте. Курс на пункт встречи. Если возможно, свяжитесь с нами по прибытию и организуйте эвакуацию, - сказала Мару в микрофон, чтобы не перекрикивать гул лопастей.
  Спрингфилд посмотрел на нее, и сказал:
  - Я знаю, что ты идешь туда за ним. За моим братом.
  - Да, - признала она очевидное.
  Тэньши выругался, почему-то на португальском, поминая матерными словами честь, совесть, долг и присягу Альянсу. За их спинами вертолет набрал скорость вращения лопастей, достаточную для взлета, и тяжело поднялся в воздух. Забирая в сторону, перегруженная машина взяла курс на старую баржу, служившую Содружеством перевалочной базой. Там раненым окажут первую помощь, разгрузят катера и отправят людей на атолл Джонсона. В случае, если баржа окажется атакованной, вертолет направится в нейтральные воды к ближайшей платформе Содружества.
  - Пойдем, - отведя душу, ворчливо сказал Тэньши. Мару чувствовала в его голосе уверенность и силу. - В конце концов, он мой брат.
  Он быстрой скороговоркой отдал последние указания УВБшникам, и передал командование лейтенанту Гуччи. Вертолет уже почти исчез из вида, уходя над серыми волнами залива.
  
  Тэньши
  'Агент Китсунэ, - я покрутил в голове позывной моего брата, и поморщился. Слишком женское. Хотя, не мне, носившему много лет прозвище 'Сука', жаловаться. Видимо, это семейное. - Александр Фокс Спрингфилд. Если ты не выбрался из склада, это дерьмово. Надеюсь, ты еще жив, зараза'.
  - Вертолету лучше не возвращаться, - заметил я вслух, помогая Мару не соскользнуть с раздолбанного тяжелыми ящиками бетонного выступа. Падать в утоптанную грязь и мусор не хотелось. - Сейчас над нами уже развернули плотную сеть наблюдения.
  Тэа промолчала, ускорив шаг.
  Вытащить Фокса. Он бы за мной вернулся. Но на мое предложение пойти одному, Тэа ответила отказом.
  Мару первой заметила опасность. Несколько метких выстрелов - и тела в зеленоватых бронекостюмах лежат на бетонном полу, разбросав руки в стороны. Я увидел в трещинах расколотых забрал шлемов короткие бороды и бритые черепа. Моя винтовка выплюнула рой стрелок. Еще трое в легких бронежилетах и пехотном камуфляже захлебнулись криками. Из глубины склада донесся треск разрыва и гул пламени. Кто-то визгливо кричал от боли, крик перешел в бульканье и затих.
  Мы с Тэа выбежали из прохода между стеллажами, мимо останков еще одного конструкта неизвестной мне модели. Верхняя часть корпуса отсутствовала, мешанина биологических и кибернетических органов разлетелась в стороны. А внешний слой брони, судя по торчащим из стен и складских ячеек осколкам, взорвался, превратившись в шрапнель. 'Это что-то новенькое', - представил я последствия взрыва такого киборга возле двери хранилища тяжелого оружия, где Фокс спас мне жизнь. Стало неуютно. 'Повезло'.
  Трупы с торчащими в пластинах брони острыми, как бритва, узкими осколками серого металла подтверждали мои опасения. Очень эффективное оружие 'последнего шанса'. Новейшая разработка 'Мару Лимитед'.
  'Кажется, вовремя'.
  Небольшая группа солдат Халифата в закопченной и помятой броне стояла над телом. Лишенные хамелеоновой маскировки и нанонапыления доспехи принадлежали Фоксу, но обгорели и потеряли всякий лоск. Один из моджахедов медленно поднимал ствол, собираясь выстрелить Китсунэ в голову. Торчавший из пробитого забрала осколок брони сдохшего киборга и лужа лаково блестящей темной крови на полу их не убедили. 'Уроды гребаные'.
  Они не успели ни выстрелить в Фокса, ни обернуться на шум. Мару опустила дымящийся пистолет, а я уже переворачивал и отваливал в сторону свалившегося на Китсунэ мертвого исламиста.
  'Да, блядь, - я коснулся пальцем пробитого забрала, не рискнув вытащить осколок. - Кажется, брат, ты сейчас повторил мою судьбу. С невероятной, мать ее, точностью'. Только сторона лица была не та, что у меня. Все-таки не зря мне казалось, что мы с Фоксом - зеркальное отражение.
  Телеметрия брони молчала, не отзываясь на контакт. Ну, а чего я, собственно, хотел? Это же правительственный агент с параноидальными протоколами Секретной службы, вшитыми везде, где можно.
  - Помоги мне его перевернуть, - Мару спрятала оружие, прислушиваясь к звукам боя, шедшего возле входа. Кажется, там насмерть схватились все прибывшие от Ксенакиса силы. Шла настоящая мясорубка. - Нужно остановить кровь и вытащить его отсюда.
  Фокс весил ненамного меньше меня, но вот броня у него оказалась ощутимо легче. При погрузке это не чувствовалось. Но надетая на человека, она включала встроенные суспензоры. Прочность ее выше, чем у КВшного доспеха. Я посмотрел на многочисленные отметины на Фоксе. Меня бы уже пробили раз пять. 'Забрало такое же хрупкое, как и на КВшных шлемах'.
  Тэа, закусив губу от напряжения, обхватила осколок, торчащий из головы Китсунэ, и дернула его, разом вытащив из раны. Я залепил разрез, в котором виднелись кости черепа, нашлепкой 'умного бинта'. Наниты остановят внутреннее кровотечение и подлатают сосуды. Остальное - в стационаре.
  - Сейчас он у нас пойдет, - предупредил я Мару, просовывая пальцы под затылок Фокса. Где-то там должен находиться переключатель. 'Куда его засунули? А, чуть ниже, под заглушкой'.
  Тэа недоверчиво хмыкнула, но тут броня дернулась и рывками встала, сначала на колени, а потом и в полный рост. Система эвакуации помогала и не в таких ситуациях.
  Агент Китсунэ, так и не придя в сознание, был готов к путешествию. Шлепнув костюм по спине между лопаток, я направил его к месту нашего проникновения в склад, и пошел рядом. Мару вскоре догнала нас. В руках она держала оружие Фокса, которое вложила в сухо щелкнувший фиксатор на поясе брони. Позади нас стихала стрельба, и в темном задымленном помещении метались яркие лучи подствольных фонарей и лазерных прицелов.
  На пляже было пусто. Стылый ветер с залива холодил разогретую имплантами кожу, и бросал в лицо липкую морось. Над водой поднимался туман, в котором разносились звуки далеких сирен и свист реактивных двигателей. Я посмотрел по сторонам, остановив броню Фокса, чтобы та не ушла топиться в бухте. Справа от нас разрезал воду одинокий катер на подводных крыльях. Импланты приблизили прыгающее на волнах судно, и в небольшой открытой кабине я увидел мистера Эдисона.
  
  Китсунэ. Путешествие
  Катер резал волны, подпрыгивая на них и уносясь прочь. В лицо хлестал ветер пополам с брызгами воды, и рев двигателей заглушал все попытки что-то сказать. Над катером кружили дроны местных служб правопорядка. Они почти определили личности тех, кто находился на борту, но в последний момент двигатели смолкли и машины рухнули в воду с высоты полета.
  - Освободи его от брони, - Тэа указала кивком на тело агента, все еще пытавшееся стоять на палубе катера. Тэньши попытался это сделать, но не смог с первого раза. Он кое-как приказал броне подчиниться и согнуться, а потом и принять горизонтальное положение тела. Александр распластался на палубе.
  Эдисон вел катер на пределе мощности, закладывая крутые виражи и стремясь поскорее убраться подальше. Удар в челюсть почти не задел Тэньши. Он успел увернуться в последний момент. Александр поднялся на ноги, медленно повернул голову. Бинт пропитался алым насквозь. Пусть кровь больше не текла, но впечатление от лица Александра оставалось в памяти надолго.
  Мару попятилась, когда он пошел прямо на нее, скользнула в сторону, уворачиваясь от неловких от тряски катера шагов агента. Александр, пошатываясь, плелся вперед, добравшись почти до борта судна.
  - Стой! - крикнул Тэньши. Агент резко развернулся, в руке блеснул пистолет, который Тэа прикрепила ему на пояс перед эвакуацией. Выстрел перерубил какой-то канат. В ответ послышался скрежет и звон лопнувших снастей. По влажной от плескавшей в борт воды палубе протащился обрубок шкота, сбив Мару с ног. Она выронила медпакет, который принесла, чтобы вколоть агенту Китсунэ успокоительное. Шкот больно врезался в лодыжки, протаскивая Тэа к фальшборту. Тэньши выхватил свой 'бульдог', нацелив его на брата. Они замерли на долгие секунды. И Тэньши понял, что во взгляде Александра нет разума. Сработали подпрограммы эвакуации, зашитые в подсознание агента.
  - Blyad'!, - на русском отразил всю гамму эмоций Тэньши, снимая оружие с предохранителя.
  
  В комнате было темно и сыро. Со стен вокруг свисали лохмотья фосфоресцирующего лишайника, где-то в глубине подвала капала вода. Размеренные удары капель сводили с ума, заставляя зацикливать слух только на них. В голове звучал голос доктора Гёте: 'Ты моя собственность, ты то, что я создал. Моя вещь, мой инструмент, мое оружие. Я подарю тебя Альянсу, если мне за тебя заплатят. Или подарю им тебя в качестве стирателя, если обманут. Ты - то, что я сотворил. Я имею право убить тебя, всю твою семью, твоих любимых, домашних животных, любовниц и даже детей в будущем. Ты мое произведение'.
  Александр сделал несколько шагов, потрогал пальцами влажный лишайник на каменной стене подвала. Он был меньше ростом, чем себя помнил. Мускулатура еще только начала развиваться, зрение не перестраивается на полумрак, слух не разбивает звуки на отдельные составляющие. Он - маленький мальчик. Никто и ничто в огромной темной комнате со множеством проходов. И где-то среди них есть выход из лабиринта. И совсем рядом находятся страшные чудовища, что не дадут ему выйти.
  Пальцы содрали светящийся лишайник, растерли его по ладони. В воздухе повис отчетливый запах свежей крови.
  Александр посмотрел вверх.
  Над ним, у самого потолка, висело, приклеенное толстыми нитями паутины к камням, мертвое тело его ровесника. Фокс попятился. Крыша начала дрожать. Тело спазматически задергалось, безволосая голова мотнулась из стороны в сторону, когда камни с потолка начали опадать один за другим, гулко ударяясь об пол рядом с Александром.
  - Беги, малыш! Беги! - голос доктора Гёте, разлетевшийся по искривленным проходам подвала, стегнул по ребрам жгучей болью. И его смех. Сухой, надтреснутый, издевательский смех его куратора. Фокс отступил в темноту, в неизвестность подвального прохода.
  Крыша рухнула, уронив вниз остатки аэромобиля. Все вокруг расцвело пламенем. Фокс ощутил на себе броню. Он стал старше. Он стал сильнее. Вместе с обвалом и грудой искореженного металла вниз упали четыре машины. Гибкие, ловкие киборги спустились за завесой огня и дыма, удачно проскрежетав конечностями по потолочным балкам и горящим стенам. Александр поднял оружие, выстрелил несколько раз, но не попал. Слишком ловкие машины. Новейшие модели.
  'Черт! - подумал он. - Это не должно было так затянуться. Я планировал подтолкнуть реализацию планов Тэа Мару, и помешать Ксенакису, а не оставаться здесь гореть заживо'.
  Принесшие на своих креплениях киборгов дроны, посланные из штаб-квартиры Мару, жужжали рядом, снимая все происходящее. Фокс поднял оружие и расстрелял машины. Совсем рядом с ним просвистели чужие выстрелы. Гортанная речь исламистов заполнила каналы связи. Крики умирающих бойцов майора Вольски, несколько работников склада, попавшие под перекрестный огонь. Случайные жертвы войны. На войне всегда все случайно. Кроме нее самой.
  Он некстати вспомнил последние часы перед проникновением на склад. Пожалуй, стоило оставить себе контакты той девушки, в чьей постели он проснулся сегодня. Она была на редкость добра к нему. По-человечески, в самом древнем смысле этого слова. От нее пахло яблоками, корицей и свежим кофе темной обжарки, который она варила ему на маленькой плитке в латинском квартале. Мысль ушла. Оставив размышления о работе.
  Триады требовали отчет. Мягко, со всеми полагающимися протоколами уважения и гарантий безопасности, но настойчиво. И настойчивость эта начинала напрягать. Отчета требовали в штабе спецслужб Альянса, отчета требовал Ксенакис, и даже он сам был бы не против спокойно объяснить себе, зачем ввязался во всю эту историю.
  Впрочем, это Фокс как раз знал. Знал именно потому, что сам вовремя подкинул китайцам идею о том, чтобы подготовиться и принять участие в охоте на Мару. Слил информацию русским и китайцам, сослался на источники в совете директоров 'Мару Лимитед', а кто из группировок - якудза, русские или китайцы первыми успеют получить Мару Тэарин - те и должны будут получить то, что сейчас она и ее спутники вынесли со склада.
  Впрочем, Альянс послал его не за этим. Те из руководителей секретных служб, что оказались против расформирования кибервойск и дальнейших реформ армии. Ксенакис получил большинство голосов, и начальники Александра засуетились. Они, как люди умные и опытные, понимали: такие вещи не делаются просто так. Если кто-то хочет убрать силу, противодействующую режиму Халифата, значит, стоит ждать и сам Халифат в гости. Спецслужбы подготовились, и направили агента Китсунэ в гущу событий, чтобы он выяснил ситуацию изнутри.
  Изнутри оказалось душно, воняло дерьмом и тухлыми яйцами.
  Александр постарался, чтобы Триады придержали своих людей. Напомнил им, что спешка - не их конек. А вот русским сказал противоположное. Надавил на долг чести и сожженные земли их родины, намекнул на вторжение исламистов. И предположил, что ноги растут из корпорации Мару. А, значит, следует поговорить с ее владельцем. Если Тэарин в деле, можно обезглавить заговор одним выстрелом. Если нет, русские дадут ей защиту. И в будущем получат кучу привилегий. Вне зависимости от желаний Мару, разумеется.
  Он снова попытался выстрелить в мелькнувшего поблизости киборга, но внезапно увидел вокруг те же стены подвала. Лишайника не было, под потолком горели яркие лампы, а он целился из игрушечного пистолетика в огромного мужчину. Худощавый и высокий доктор Гёте, улыбаясь суховато и сдержанно, стоял посреди прохода, качая головой. Александр ощутил свою беспомощность. Пухлая детская ладошка сжимала рукоять пистолетика, и рука Александра дрожала, а на глазах выступили непрошеные детские слезы.
  - Ты будешь наказан, - произнес доктор Гёте и шагнул к мальчику. Александр отступил назад, бросил оружие и побежал. Вслед ему неслись слова доктора:
  - Когда я поймаю тебя - а я поймаю - ты будешь сильно наказан! Знаешь, за что? За то, что агенту нельзя бросать свое оружие. Ему нельзя убегать, Фокс!
  
  - Что он пытается сделать? - Тэа смахнула с лица влагу и налипшие на щеки мокрые волосы. Тэньши, только что ловко сбивший с ног брата, пытался придавить его к палубе. Броня новейшей конструкции была ограничена в принятии решений без четких команд солдата, но в силе ее приводов Тэньши не сомневался. Если бы он был без своей старой брони, агент, пожалуй, просто смел бы его за борт вместе с Мару.
  - Уйти, - прохрипел Тэньши, борясь с агентом. Тэа бросила короткий взгляд за борт. До стыковочной точки оставалось еще далеко. Налепленный на лицо Александра бинт оторвался в драке, обнажив уродливую поперечную рану, тянущуюся через скулу, переносицу и половину лба. Между разошедшимися краями то и дело проглядывала поврежденная кость. Александр смотрел на брата одним глазом, второй был закрыт, и запекшаяся кровь не давала понять, сохранился ли он под веком, или нет.
  - Уйти за борт? - Мару не понимала протоколов агента. Задачей Тэньши было удержать Александра на месте, чтобы Мару успела вколоть ему мощный релаксант. Но агент оказался не так прост. На борту, кроме них троих, был только Эдисон, но он не мог оставить управление катером. Старая модель не предусматривала автопилот на таких скоростях в узких проливах.
  - За борт, к последней точке, где он себя помнил, - с трудом отводя руку в бронированной перчатке от своего горла, прохрипел Тэньши. Тэа ловко перекатилась, подмяла под себя вторую руку Александра и занесла над его лицом инъектор.
  - Там глубоко, - бросила она, вгоняя иглу в мягкие ткани щеки Фокса.
  - Ему об этом скажи, - из последних сил пытаясь не выпустить из захвата ноги и одну руку брата, сказал Тэньши.
  Тело агента дернулось и расслабилось. Тэньши облегченно выдохнул. Мару стерла с лица соленую воду и пот, выступивший от приложенных усилий. Они откатились в разные стороны от тела в броне, все еще смотревшего вверх, в небо, открытым глазом, который не залила кровь из безобразной раны.
  
  Александр еще слышал приближающиеся шаги доктора Гёте. Пробегая сначала по светлым проходам, углубляясь все дальше, он ощущал, как взрослеет, набирает мышечную массу с каждым ударом пятки по полу. Вокруг уже не было подвала. Были выстрелы, огонь, плазменные шары, крики молитв смертников, стрекот пулевого оружия мелкого калибра...
  Сложившаяся обстановка требовала мгновенного решения, и время на его принятие стремительно утекало. Фокс выбрал киборгов. Исламисты при всем желании были менее опасны. Попадание плазменного сгустка оставит от него подгорелую скорлупу брони. Он дождался очередной очереди от одного из конструктов, использовавшего, к счастью, не главный калибр, и выкатился в проход, ощущая удары пуль по доспехам. Как будто кто-то колотил кувалдой. Компенсаторы справились, и Александр угадал с моментом, пока логика машины переключала режим стрельбы и выбирала вид оружия.
  Несмотря на скорость кристаллических схем, органика, все еще остававшаяся в киборгах, тормозила их скорость реакции. Их продолжали делать только потому, что полностью неорганические конструкции обходились дороже. Человеческий материал бесплатен, если разобраться.
  Его пистолет выплюнул несколько зарядов, нацеленных на основные точки уязвимости вражеского конструкта. Он промахнулся, и пули взорвались на пластинах брони, раздвинутой для лучшего охлаждения оружейных систем. Пятна копоти казались незаметны на почерневших боках машины, а стремительно набирающий объем плазменный шар в излучателе, закрепленном вместо левого предплечья киборга, угрожал размазать Фокса по проходу.
  Он знал, что уклонится. Обгорит, но это не смертельно.
  Киборг, скрежеща металлом по бетону, неловко поднялся на ноги, напоминая раненого рыцаря. И вскинул плазмомет, готовый к стрельбе.
  Последняя пуля из обоймы, снабженная усиленным вольфрамовым стержнем в оболочке из взрывчатого вещества, вошла точно между окуляров киборга. Мозг, находившийся за толстой броней, и когда-то принадлежавший человеку, сгорел моментально, а тонкие кристаллические схемы разбились в алмазную пыль. Машина продолжала накачку плазменного излучателя, и в последние наносекунды, оценивая свою гибель, отдала приказ на самоликвидацию.
  Влетевшие в спину Александра пули бросили его вперед, сбивая выверенный и просчитанный маневр.
  Он против воли ощутил, как растягивается время, и огненный цветок, в который превратился торс киборга, медленно опадает, тускнея. Яркий белый сгусток плазмы проплывает мимо. Его траектория приведет к стеллажу, бесполезно растратив высвобожденную мощность. А один из тонких и длинных осколков, напоминавший метательный нож, войдет Фоксу прямо в голову. Выругавшись, он дернул шеей, чтобы минимизировать вероятность поражения мозга. Глаз можно заменить, кость вырастить, а вот с этой субстанцией проблемы.
  Забрало шлема не выдержало удара. Острие осколка пробило толстое слоистое метастекло, и Александр ощутил боль, погашенную имплантами, и последовавший за этим тяжелый удар.
  
  Гёте остановился рядом с ним. Александр не мог закрыть уцелевший глаз, чтобы не видеть кожаные туфли куратора прямо перед его лицом. Гёте присел на корточки, толкнул Фокса в плечо, зарылся пальцами под основание сочленения шлема и шейного сегмента брони.
  - Помоги мне его перевернуть, - почему-то женским голосом попросил он кого-то рядом. Фокс ощутил, как его ворочают. Чужие пальцы включили режим автопилота костюма. Александра охватила ярость, которую он не мог себе позволить ранее. И едва костюм поднял его тело в вертикальное положение, как он приказал ему сдавить горло куратору. Пальцы в перчатке сомкнулись на неожиданно тонкой и хрупкой шее Гёте, все еще стоявшего перед ним и продолжавшего улыбаться так, словно Фокс не сдавливал его горло до хруста позвонков.
  
  Рука агента метнулась вверх и сомкнула пальцы на шее Мару. Тэньши не успел даже моргнуть. Тэа захрипела, в тщетной попытке разжать бронированные пальцы. Тэньши вскочил, выхватил оружие, бросил взгляд в глаза Мару. Их уже начинала затягивать пленка отрешенности. Он приставил дуло к виску брата и потянул за спусковой крючок.
  Хватка разжалась так же неожиданно, как появилась. Тэа закашлялась, выплевывая слизь и с хрипами втягивая в легкие воздух. Тэньши на всякий случай пнул брата под ребра. Но агент Альянса был без сознания. Даже блядский серый глаз закатился под лоб. Дрожащее веко как раз опустилось на поблескивающий белок, когда Тэньши переступил через тело Фокса и помог Мару встать на ноги.
  -Ты же ему вколола тройную дозу релаксанта, - Тэньши даже не заметил, что почти кричит, хотя катер снизил обороты. Они подплывали к перевалочной базе Содружества.
  - Генетические... особенности... модели... - с трудом, перемежая каждое слово кашлем, просипела Мару. Она опасалась, что агент повредил ей гортань, но дышалось пока хоть и с трудом, но без особых болевых ощущений. - Дольше... действуют препараты.
   
  17
  На платформе
  Тэа, Тэньши, Китсунэ
  Он ощущал опасность. И тревожащее чувство беззащитности. Время утекало, его оставалось все меньше. Тело порывалось бежать, ползти - лишь бы двигаться туда, в безопасную темноту. В последнее из спокойных мест-убежищ, задержавшихся в оперативной памяти. К запаху кофе и корицы.
  Фокс вздрогнул всем телом, ощущая удар после падения в казавшийся бесконечным черный туннель. Горло саднило от запаха ментола, которым замаскировали какую-то медицинскую дрянь. Сердце стучало и бухало так, словно он только что пробежал марафон.
  Отстраненность, вбитая годами тренировок, понемногу сходила на нет, и разум сливался с телом. Сколько Фокс себя помнил, столько продолжались регулярные сеансы в светлом большом кабинете. В теплом мягком кресле с раздутым от венчиков контактов изголовьем. Агента снабдили всем требуемым инструментарием тела и разума, позволявшим избегать пыток и иных компрометирующих обстоятельств. В подсознание встраивались протоколы и подпрограммы, одной из которых и была эвакуация. В экстремальных условиях, при потере сознания и ранениях, тело стремилось добраться в последнее безопасное место. 'Корица и кофе'. Латинский квартал. Александр медленно открыл глаза.
  Один глаз. Второй оказался закрыт плотной повязкой. Пальцы наткнулись на слои прохладного и скользкого на ощупь бинта. Внутренняя диагностика не показывала отсутствия глазного яблока. Судя по подскочившей температуре, процессы регенерации запустились штатно, и были дополнительно усилены нанитами из полевого меднабора.
  'Вряд ли я вколол сам себе и регенератор, и успокоительное', - прикрыл он веки, наблюдая плывущие по виртуальному экрану строчки предупреждений и отчетов о сбоях. Печень заканчивала нейтрализацию токсинов и переработку сильнейшего успокоительного, введенного в двойной дозировке.
  Сработавшая эвакуационная программа означала тяжелое ранение или выход из строя. Взрыв киборга. Исламисты. Бой. Осколки... 'Все верно, - Фокс прислушался к писку медицинского оборудования, и понял, почему испытывал беспокойство. Промежутки между сигналами походили на предупреждения об опасности. Это отразилось в смутных образах-кошмарах, до сих пор вызывавших мурашки по коже и чувство потерянности и одиночества.
  Он еще раз приоткрыл веко, и осмотрелся, щурясь от казавшегося слишком ярким света бестеневых ламп. Стандартный бокс лазарета, немного устаревший, но функциональный. Стена наполовину состоит из модульных блоков оборудования, включая подачу кислорода, ИВЛ, опломбированные выводы системы очистки крови от токсинов. 'Серьезная начинка'.
  Система ориентации с трудом достучалась до спутников. Сигнал был слабым, словно блокировался слоями металла, бетона или земли. Но высота над уровнем моря была положительной. Это не бункер. Фокс посмотрел на координаты, лежащие где-то в Тихом океане, и тихо рассмеялся.
  - Все-таки вы меня вытащили оттуда, госпожа Мару, - он вспомнил архаичное обращение к ней Калема Эдисона. Звучало вполне подходяще для владелицы корпорации. - И привезли к себе на платформу.
  'Я намеревался встретиться с Мару, но не настолько же быстро. И не теряя контроля над происходящим', - Китсунэ представил, что творится в Йорке, и поморщился. Ситуация и так уже выходила из рамок, а в его отсутствие могла сорваться в штопор. Служба наверняка получила от него телеметрию о сработавшей программе. И знает, где он находится. - 'Что же. Уже неплохо. Жаль, что традиции не позволяют знать, кто еще внедрен в разработку. Но я это выясню'.
  Он приподнялся на локтях и окинул взглядом кровать. Фиксаторы отключены и убраны, держать его в плену никто не собирался. Система диагностики выдала список повреждений: скуловая кость, лобная кость, переносица. Возможна замена глаза, статус неясен.
  Мару и Тэньши.
  Они увезли его, потерявшего сознание, с поля боя. Позаботились о ранах. Фокс медленно сел на кровати, спустив ноги на пол. И нащупал подошвами мягкие больничные тапочки.
  - Как мило, - сипло сказал он, с трудом выговаривая слова. В горле пересохло, но на небольшом прикроватном столике стояла 'непроливайка' с надписью 'вода'. Александр отпил из носика фляжки, проверив состав жидкости. Глюкоза, витамины, минеральные соли в небольшом количестве. Никаких психотропов. - Очень мило.
  'Так, - он прикрыл глаза, постаравшись отрешиться от чесотки и покалываний в срастающихся тканях. - Основная ошибка - переоценка собственных сил. Излишняя самоуверенность. Агент Китсунэ, тактические действия неудовлетворительны. Вам пора на переподготовку, вспоминать навыки групповой и командной работы. В одиночку воевать у вас не получается, это не наркоторговцы в Колумбии и не непальские повстанцы'.
  - От случайностей не застрахован никто, - произнес он вслух. - Но в моих силах сделать так, чтобы их не было.
  - Это вряд ли, - раздавшийся от двери голос разрушил его погружение, и Фокс, выругавшись про себя, посмотрел на гостя. На гостей. - Невозможно учесть все. Но можно подготовиться, и не лезть с голыми руками на боевого киборга-террориста.
  Тэньши коротко кивнул ему, пропуская вошедшую следом Тэарин. Александр отметил, что и Мару, и его брат выглядели уставшими и вымотанными. Тэньши обзавелся несколькими новыми ссадинами на лице, а Тэарин надела шейный платок, прикрывавший темно-фиолетовой тканью ее горло. Она покосилась на руки Китсунэ, и тот непроизвольно напряг пальцы. Мару отвела взгляд в сторону.
  - Добрый день, - сказала она, присаживаясь на небольшой стул с мягкой пластиковой спинкой. - Рада видеть вас в мире живых, агент.
  - Благодарю, - спокойно ответил Фокс. 'Что-то не так с этим элементом одежды', - он обратил внимание, что Мару несколько раз поправила платок. - В том числе и за заботу.
  - Не стоит благодарности, - Тэарин произнесла эти слова спокойно, но искорки, вспыхнувшие в ее потемневших глазах, подсказали Александру, что она испытывает довольно сильные эмоции.
  - Надеюсь, я не причинил вам неудобств, - Китсунэ чувствовал напряженность, сквозившую в позе брата, замершего возле двери бокса, и во взгляде Мару. И сделал плавный жест, указывая на платок. 'Есть у меня сомнение в том, что Тэарин любит подобные аксессуары'.
  - Не буду скрывать, агент Китсунэ, - кивнула Мару, медленно стягивая платок.
  Темные следы пальцев на ее горле были заметны издалека, и Фокс испытал неудовольствие. Он душил кого-то в своих кошмарах. И это была Тэарин. 'Хорошее, блядь, продолжение знакомства', - выругался он, помянув создателей эвакопрограммы недобрым словом.
  Мару кашлянула и продолжила:
  - Вы были, скажем так, вовсе не рады нашей попытке увезти вас. Ваше тело в броне, если быть точнее. Вы пытались уйти с борта катера. Очевидно, собираясь вернуться на сушу по дну, с пробитым забралом и без сознания. Мы посчитали это недопустимым. И вам пришлось остаться и принять нашу помощь, - продолжила Мару тем тоном, которым вела бы совещание в своей корпорации. - Вероятно ваша система диагностики уже вынесла заключение, но я его дополню: у вас повреждены лицевые кости. Скуловая и надбровная. Раздробление хряща носа, трещина в костях орбиты глаза, но повреждения не столь критичны. Регенерирующий костный гель справится с ними за несколько десятков часов, но в это время вы не сможете носить шлем или броню. Системы костюма снова воспримут повреждения, как сигнал к отходу. И вы отправитесь в ближайший медицинский центр, мистер Фокс. Или потратите массу времени на отмену безусловного приказа, подтверждение кодов и тому подобное.
  - В таком случае, госпожа Мару, приношу свои глубочайшие извинения, - сказал Фокс, отбросив попытки играть с ней. Он не испытывал угрызений совести от попытки придушить Тэарин - ненависть, которую он испытывал, не была направлена на нее лично, и она пострадала случайно. Да, это могло испортить попытки взаимодействия и дальнейшей работы. Но было исправимо. - Вы совершенно верно разобрались в работе моих подпрограмм, признаю ваше мастерство. И постараюсь в дальнейшем не допускать подобных ошибок.
  Тэньши тихо хмыкнул. Фокс перевел взгляд на него. Братья переглянулись, и каждый составил свое мнение о другом. 'Самоуверенный пижон', - подумал Тэньши. Александр же задумался, что именно связывает его брата и Мару. Судя по едва заметным признакам, они близки. Хотя в докладах и указывался тип отношений 'самурай-даймё', Фокс внес пометку об изменении информации. Судя по всему, это произошло недавно, и серьезно меняло дальнейшие действия. 'Теперь брат будет оберегать ее, и пойдет на серьезные жертвы, если Мару окажется под ударом. Требуется отвергнуть сценарии, связанные с угрозой жизни Тэарин'.
  - Хорошо, агент Китсунэ, - Мару кивнула, спокойно включив принесенный с собой планшет. - Тогда перейдем к делам, не терпящим отлагательств. Некоторая информация должна быть доведена до вас в первую очередь, пока ваши хозяева не обеспокоились поисками... своего имущества.
  Голографическое изображение соткалось в воздухе. Два плоских листа. На одном - кадры съемок детского лагеря. Фокс хорошо помнил это место. Куратор вывозил их туда несколько раз, и дети очень радовались каждому дню, проведенному на природе. После герметичной среды постоянного места базирования группы это казалось чудом. 'Не помню такого ракурса съемки. Кто ее вел? И зачем?' - Александр перевел взгляд на второй лист, испещрённый формулами и рисунками генетических последовательностей.
  - Летний лагерь Саскачеван, - Александр вспомнил невысокие старые горы, поросшие хвойными деревьями, чистые ручьи с крапчатой форелью и медведей, ловящих рыбу на перекатах. - Мою группу вывозили туда несколько раз. Эта запись сделана в последний выезд.
  - Да, верно, - Тэарин кивнула на неподвижный кадр. Лицо подростка с короткой стрижкой и серыми глазами заполняло почти весь экран, повинуясь движениям пальцев Мару, приближавшим изображение. - Это вы. Лист рядом содержит способ создания подобного вам. Я провела генетическую экспертизу, и могу сказать, что ваши с Тэньши геномы практически идентичны. За исключением пары процентов измененных участков, внедренных в вас на базе проекта. Вы не просто братья, как кажется поначалу. Вы близнецы. Одинакового возраста, произошедшие из одной яйцеклетки. Внешние отличия, такие как цвет глаз, форма носа и линия подбородка, а также разница в росте на полдюйма - следствие модификаций и различных условий роста. Но с точки зрения медицины вы идентичны.
  Китсунэ внимательно посмотрел на напрягшегося Тэньши. На этот раз Фокс изучал шрамы, расчертившие лицо брата. Один из них привлекал внимание сильнее прочих. Агент мысленно сравнил его со своей раной. 'Да, только идентичные близнецы могут получить одинаковые шрамы, расположенные зеркально'. Жаль. Теперь он получил отличительный признак, что недопустимо для агента, осуществляющего внедрения. Сканер покажет места, залеченные наногелем.
  - Мне не оставили выбора, кем быть и кем стать, - перевел он взгляд на Мару. Губы снова пересохли, и Фокс, не глядя, взял со столика емкость с водой. Сделав несколько мелких глотков, он продолжил: - И, тем более, возможности отказаться от такой сомнительной чести. Что же до технических деталей - вряд ли я могу подсказать вам, госпожа Мару, что-то новое.
  - Старого вполне достаточно, - Мару выключила планшет, и посмотрела на Тэньши, считая свою роль эксперта выполненной. И приглашая своего любовника присоединиться к разговору.
  Фокс с большим удовольствием пережил бы допрос третьей степени, но выбора не было. Кто настоял на этом разговоре, сказать было сложно. Но цель общения он видел четко. Сейчас проверялась его лояльность и способность к сотрудничеству. 'У них большие виды на меня, - подумал Александр. - Как и у меня - на них. Связка Мару-Спрингфилд оказывается удачной. Мои полномочия допускают частичное раскрытие прикрытия, все равно официального подтверждения никто не даст'.
  - Какой она была? - спросил Фокс. - Наша мать.
  Вопрос повис в воздухе. Тэа ощутила, как снова начали гореть синяки и ссадины на горле. Будто Китсунэ опять сдавливал ей шею, стараясь сломать ее, и позвонки хрустели. Тэньши сел на один из стульев, и долго молчал, прежде чем ответить. Фокс ждал ответа. Мару было неприятно становиться свидетелем личных семейных разговоров, но уйти сейчас было бы невежливо.
  - Она была красивой, - наконец проговорил Тэньши. В его глазах появилась дымка воспоминаний. - Веселая. И совершенно не умела готовить, - его губы тронула едва заметная улыбка. Тэа внимательно смотрела на Александра. Его лицо стало белее мела, он замер в неудобной позе, в которой его застал ответ брата. Только пальцы сжимали край простыни так, что побледнела кожа и вздулись вены на предплечье.
  - И все? - вопрос Фокса выдернул Тэньши из омута ледяной воды воспоминаний.
  Он резко вскинул голову, посмотрел на брата с непониманием. 'Как рассказать ему, какой была мама, в паре слов? Вспомнить цвет волос, цвет глаз? Вспомнить, как она улыбалась каждое утро после того, как отец возвращался из поездок?' - все это промелькнуло и отразилось на лице Тэньши, и Александр понял эти мысли.
  Фокс видел эти сводки. И знал, что невозможно рассказать хоть что-то о человеке, столько лет убивающем себя. Стершимся, как личность, перед самой смертью. Забившей этим последним образом все детские воспоминания.
  - Она просила меня не употреблять наркотики. О чем-то другом разговоров я не помню, - поморщился Тэньши. - Наверняка, они были. После смерти отца. В первые месяцы. Должны были быть. Она знала, что есть ты, Фокс. Не знаю, как, но знала. Изводила отца претензиями и истериками. Перед его исчезновением я часто слышал, как они ссорятся. Но родители замолкали раньше, чем я сознавал, что происходит. Может, она и на иглу села только потому, что не могла смириться с конфликтом реальности и собственных чувств. Одно знаю точно: она ощущала тебя, живого и находящегося где-то в этом мире. И это ее сводило с ума.
  - А отец? - Александр наклонил голову, благодаря брата за откровенность.
  Вопрос Фокса про отца заставил Тэньши проявить удивление.
  - Мне казалось, ты лучше знаешь, - произнес он. Фокс медленно разжал пальцы, выпуская из плена помятый клочок простыни. Посмотрел на брата с любопытством. С холодным любопытством человека, который еще не решил, с какой именно начнет ломать кости противника. Одну за одной.
  - Правда? - произнес Китсунэ, обманчиво расслабленно пошевелив кистью руки. - Тогда давай сравним наши знания.
  - Думаю, сравнивать нечего. Отец показал себя настоящего только на записи, что стоит на паузе вон там, - Тэньши качнул головой в сторону планшета, нахмурившись. Тэа поняла его жест и вывела на дисплей короткую исповедь Спрингфилда-старшего. Оба брата просмотрели ролик молча. Тэньши уже все видел, а Фоксу сказать было нечего.
  - Пожалуй, ты прав, - сказал агент. - Если старик - с его-то профессией - где и был настоящим, то только на этих кадрах.
  Они оба замолкли. Китсунэ почувствовал, что ему хочется немного выпить. Чтобы сгладить эмоциональные пики. Примерно то же думал его брат, судя по лицу. Но оба они понимали, что для подобного - не время и не место.
  - Госпожа Мару, - Александр обратился к Тэа, отведя взгляд в сторону, и замерев. Он сопоставлял полученную информацию, - вы говорили, что наш геном почти идентичен. Есть ли в ваших файлах имена тех, кто курировал мой проект? Или это целиком ваши разработки?
  Тэа кивнула, слегка подавшись вперед. Она превратилась в слух во время личного диалога братьев, но сейчас вышла из своеобразного отрешенного стазиса. Мару сказала:
  - Да. С моим отцом работал никому не известный генетик, бакалавр Бостонского университета. Клаус Гёте. Он же, как я понимаю, впоследствии вошел в проект по созданию модифицированных агентов. Не думаю, что это его настоящее имя, - Тэа качнула головой, поморщившись от боли в шее. Слова и так давались ей с трудом. Приходилось говорить тише, чем обычно. - Софья смогла выделить второй слой, наложенный на изображение лагеря для учеников, - Тэа посмотрела на Тэньши. Тот выглядел потрясенным. Мару чуть заметно улыбнулась. - Прости, - сказала она ему, - не было времени запретить ей сканировать все данные на платформе. И мне показалось уместным привлечь хакера ее уровня для того, чтобы разобраться в ситуации. Да, я понимаю, на какой риск пошла. Но вряд ли Софья выдаст твои тайны, Тэньши, - Тэа поклонилась, признавая право Тэньши испытывать гнев на ее действия и поступки. Капитан Спрингфилд потратил мгновение на раздумье, и кивнул. Жест вышел несколько скованным.
  - Клаус был нашим семейным врачом, - задумчиво произнес Тэньши, разминая пальцы короткими движениями. - Лечил маму от зависимости. Иногда помогал мне. Ссадины, синяки, вывихи. Однажды зашил ножевое ранение. После смерти мамы посоветовал мне пойти на подготовительные занятия по программе кибервойск. Тогда они были в каждом мегаполисе. Да, - Тэньши моргнул, вспоминая очень давнюю информацию. - Клаус помог мне с установкой первых имплантов.
  - Он забрал генетический материал матери, ввел ДНК отца, разделил младенцев, набрал таких же близнецов и детей от других пар, - продолжил за него Александр. Тон его был полностью лишен эмоций. Сухой, статистически выверенный тон, которым принято перечислять все промахи первокурсников. Забивая гвозди в крышку их гроба, в котором будут похоронены надежды сделать карьеру в Альянсе или даже кибервойсках. - А потом, в целях терапии, исключительно ради помощи, предложил ей препараты. Подсадил на эйфорию забытья, помог избавиться от потерь и проблем. И не думать о смерти мужа и потере вымышленного ребенка. Дал ей целый новый мир счастья, в котором нет горечи утрат, боли конфликтов, тоски одиночества, горечи прощания. И нет ответственности.
  - Заткнись, - голос у Тэньши почти звенел от ярости. И слово скатилось с губ с тихим шорохом гранаты замедленного действия, чей разлагающий газ едва слышно шипит, испаряясь и смешиваясь с воздухом вокруг.
  Александр тяжело посмотрел на брата. Пожал плечами и продолжил:
  - Гёте был моим куратором. И поверь, брат, я не преувеличил его способностей. Скорее, преуменьшил.
  Тэньши выдержал взгляд брата. И они снова умолкли. Понимая, что в иной обстановке уже пытались бы набить друг другу морды. Но Тэньши знал. В глубине души - понимал эту правду. Александр только озвучил ее. Было болезненно и неприятно слышать свои мысли, произнесенные двойником, сидящим напротив.
  - Нас обоих поимели, брат, - пожал плечами Фокс, заметив метания мысли Тэньши. - Это факт. И срывать злость на ком-то - непродуктивно
  - Я найду его,- сказал Тэньши, сжав кулак. - И убью.
  Фокс заинтересованно подался вперед:
  - А зачем? - задал он вопрос, от которого у его брата дернулось веко. - Что это изменит?
  - Он убил нашу мать. И отца тоже. Подчистил все следы, не дал выбора ни мне, ни тебе. И поступил так еще с несколькими десятками семей. Думаешь, этого мало? Альянс казнил в дезинтеграционной камере и за меньшие преступления.
  - Мама сама сделала свой выбор, - вот сейчас в голосе Александра прорезались стальные нотки. - Это ее выбор, а не мой и не твой. И уж точно не доктора Гёте. Она могла бы пройти детоксикацию и избавиться от зависимости. Хотя бы ради тебя, если уж перестала верить, что я когда-то существовал. Она могла бы понять, к чему при ведут ее постоянные разговоры о пропавшем ребенке. А что до меня... Меня сделали только ради того, чтобы у меня не было выбора. Устройство 'под ключ', как говорится. Ты, брат, тоже мог выбрать. Вот не надо мне сейчас про улицы! - Александр даже встал с кровати, прошелся от стены к стене, нетвердым шагом меряя комнату. - Ты вышел в отставку. И у тебя появился выбор, как жить свою жизнь. Но ты, я вижу, больше похож на отца, чем думаешь. Ты - солдат. Прочный винтик системы Альянса, вывалившийся из огромного грохочущего механизма. Не мыслящий жизни без соблюдения иерархии, включенности в систему. Ты даже пожить нормальной жизнью не захотел. Все думал, что тебя призовут обратно и придется бросить семью. Потому и не заводил ее, верно?
  Тэньши резко поднялся с места. ему было уже плевать, ранен ли его брат или нет. Но слушать свои же темные мысли, издевательски поданные со стороны своего брата-близнеца - это было слишком.
  Фокс опустил плечи и спокойно произнес:
  -Успокойся. Я всего лишь хотел сказать, что нам всегда кажется, будто все могло быть лучше. И мы редко понимаем: случается то, что случается. Если чего-то недостает, значит, мы и так уже находимся в 'лучшем'. Из возможного или вероятного.
  Тэньши остановил себя усилием воли, ощущая, как внутри перекипает темная ярость. Но все же не сдержался, и саркастично заметил:
  - Хочешь сказать, что жалеешь о своей работе на Альянс? Ты, крутой агент, с правом убивать и применять ядерное оружие. Да в твоих руках власти столько...
  - Что можно ею, нахрен, подавиться, - спокойным тоном закончил Фокс, оборвав Тэньши на полуслове. Он чувствовал, что еще немного, и брат пойдет вразнос. Но, если не задать эти вопросы, не вычистить рану, будет хуже. Фокс видел напряженность брата, нарастающую со временем. 'Лучше пусть он перегорит сейчас, чем в последующих событиях'. - Сам подумай. Что толку с этой власти? Поводок длиннее? Выбор, где разбросать свои кишки, больше? Допустим, не только Европа, но и даже Африка и Азия. А не все ли равно, где умирать? Да, мне не дали свободы выбора. Но мне ее хотя бы не дали честно. А тебе? Думаешь, тебе дали? Ни хрена. Просто обертка твоей упаковки наркотика оказалась ярче. И казалось, что выбор есть.
  - Ты же сам сказал, что выбор был. И у мамы, и у меня, - непонимающе покачал головой Тэньши, сбитый с толку. Александр хмыкнул в ответ. Тэньши ощутил себя пойманным в логическую ловушку. Прими он сейчас одну из сторон, тем самым он подтвердит, что выбор-то есть, но ни одна из граней оного ему не нравилась. 'А если не выбирать, то получается, что Фокс, мать его, прав'.
  - Знаешь, - ответил он Китсунэ, постукивая пальцами по спинке его кровати, - если выбор или его нет, мне как-то все равно. Я в любом случае его сделал.
  Тэа вздрогнула, когда ее канал связи взорвался срочным сообщением. Вопреки ожиданиям, на линии была не Софья. Возможно, хакер еще не отошла от шока, но Тэа не была в этом уверена. Доктор Гутиеррас скороговоркой попросил ее подключить общий канал видеоряда, транслируемого на все побережье в данный момент. Мару махнула рукой, давая мужчинам понять, что дело срочное, и подключилась к общей сети Содружества.
  На экране появилось холеное лицо Салли Блэка. Жесткий взгляд на бледном лице давал понять, что его слова направлены на каждого жителя Йорка. Тэа включила звук. И на всю палату разнесся хорошо поставленный бархатистый голос медиазвезды:
  - Трагическое происшествие в самом сердце 'Мару Лимитед' сегодняшним утром не оставило равнодушным ни одного жителя города. Управляющий корпорацией, Дийкстра Ксенакис, на которого накануне было совершено покушение во время его выступления в Парламенте Альянса, погиб от руки убийцы, проникшего в его личные покои. Несмотря на охрану, всю мощь и силы корпорации Мару, управляющий был убит в своем рабочем кабинете накануне, поздно вечером. Обстоятельства дела держатся в секрете, подробности еще выясняются. Но мне стало известно, что система охраны корпорации снова не сработала. Как и в случае покушения и исчезновении наследницы Тэарин Мару, признанной виновной в попытке переворота и ставшей жертвой своего же собственного заговора. Совет директоров 'Мару Лимитед' уже объявил о срочном совещании и последующем голосовании, должным выбрать нового управляющего корпорацией. Так как Хирото Мару не оставил больше наследников, совет директоров, скорее всего, обратится не к возможным прямым наследникам, а изберет кризисного управляющего на временную должность из числа Совета. Впоследствии, и они не исключают этого, им, возможно, удастся отыскать наследников второй и третьей очереди.
  Тэа отошла от экрана. Салли продолжил набрасывать в сюжет массу жирных подробностей из новостных лент, не упуская особо гнусных моментов и обсасывая убийство Ксенакиса с разных сторон.
  - Как они обошли систему охраны в этот раз? - произнес Тэньши. Он посмотрел на Мару и тут же понял, что знает ответ. - Вторая Тэа. Она перехватила управление.
  - Вопрос в другом, - включился Александр, собравшись и показав готовность действовать. - Кто инициировал ликвидацию. Она ли добилась такого права, или ей приказали? Я наблюдал за вашим двойником, госпожа Мару, но не подозревал, что это она. Слишком часто менялся облик.
  - Да, - Мару поразмыслила, и добавила: - она - метаморф.
  Китсунэ напрягся, ощутив предчувствие. 'Вот оно. Технология, которая подкупила Халифат'.
  Тэарин несколькими фразами обрисовала принцип действия генетического метаморфизма. Было заметно, что она уже неоднократно произносила эту информацию.
  - Ясно, - кивнул Александр. Ситуация усложнялась. Проклятый Хирото со своим гениальным стремлением улучшить этот мир зашел слишком далеко. Что, если Клаус тоже знал технологию производства оборотней? Или другие участники проекта Альянса. - Следует готовиться к обороне. После уничтожения склада и смерти Ксенакиса оборотня уже ничего не сдерживает. Она хочет стать вами, госпожа Мару. Навсегда.
  Тэарин едва заметно побледнела. Видимо, Фокс своими словами напомнил о ее самом большом страхе.
  - Склад... Софья оставалась в сети до последнего, даже когда нужно было бросать все, и уходить, - заметил Тэньши, - Я не могу предположить, ради кого или чего она пошла бы на такое самопожертвование.
  - Ее держали, - подтвердила Тэа. - Удерживали в сети. Если бы не люди Саломатина, разорвавшие контакт физически, хакер бы не выжила.
  В этот момент сигнал тревоги залил все помещения тошнотворным воплем. На платформу было совершено нападение с воздуха. И Мару впервые со времени прибытия со склада порадовалось, что Эдисон утащил с собой так много всего. Оборудования, по отдельности бесполезного, но в руках настоящего инженера способного стать линией обороны. 'Или прочными и качественными погребальными урнами', - прочли братья в ее спокойном взгляде.
  
  Бой с дронами
  Эдисон
  Калем по старой привычке потер руки, испытывая волнение. Этот жест вошел у него в привычку давно, еще с молодости. Он делал так всегда перед важной встречей или ответственной работой.
  Сегодня овладевшее им волнение было оправдано. Как и предвкушение. 'Я провел долгие годы, запертый в бронированной раковине штаб-квартиры. Забыл про огромный мир вокруг. И про свой талант инженера я тоже почти забыл, - подумал старик, позволив себе короткую улыбку. - Но вот спасибо - появилась возможность продемонстрировать свое искусство'.
  Тихоокеанское содружество не стало сильно заботиться о защите атолла Джонсона, рассчитывая, что желающих напасть просто не найдется. Половина мира закупала уникальные товары и технологии. Крупнейшие корпорации зависели от поставок продукции глубоководных шахт, подводных поселений, фармацевтических и генетических фабрик. И любого агрессора, пожелавшего захватить ТС, они уничтожили бы самостоятельно. Но эта система не предусматривала появления группы людей, достаточно безумных, чтобы не обращать внимания на такие мелочи.
  Подготовка началась с самого прибытия на карантинную платформу. Калем осмотрел каждый отсек и составил точный реестр всего оборудования, которое можно было применить для построения систем безопасности. Бывшая буровая платформа, начинавшая свой жизненный путь много десятилетий назад еще в Норвегии, была неоднократно модифицирована и переделана. Но никогда не предназначалась для ведения боевых действий.
  Сейчас реактор выдавал едва ли треть от плановой мощности, а двигатели были законсервированы. Надеяться уйти от возможного нападения с их помощью было глупо. А вот реактор требовалось оживить и заставить выдать максимум возможного. Системам защиты нужно было очень много энергии.
  Особенно самодельным. Калем посмотрел на растянутые по стенам помещения полотна экранов. Его нынешний 'командный центр' располагался в глубине технического сектора платформы, на несколько уровней выше реактора, и заниматься дизайном было некогда. Пленочные экраны, вычислительный комплекс с дублированием, системы связи и управления дронами. Стойка с оборудованием и приборами. Кресло и стол. Консоль.
  Ничего лишнего. Не хватало только фотографии сына на столе, но ее Эдисон не смог найти при побеге. Талисман остался в корпорации, но инженер надеялся, что справится сам.
  На экранах, закрепленных на стальных переборках зала, скрытого в глубине платформы, проецировались снятые с разных ракурсов и с разным разрешением панорамы морских пейзажей. Стайки микродронов, репродуцируемых центром печати платформы, разлетелись на пару миль вокруг атолла, и парили, невидимые в толще воздуха. Даже если атолл накроют 'зонтиком' радионепрозрачного аэрозоля, Калем сохранит минимально необходимый визуальный контроль за ситуацией. И он не сомневался, что средства РЭБ будут применены максимально плотно. Враг, начавший охоту на Тэарин и захвативший корпорацию, обнаружил утраченную было цель. Смерть Ксенакиса доставила радость Эдисону, и он не стыдился этого. Но она послужила своеобразным сигналом: теперь за них возьмутся по-настоящему. Без стеснения и каких-то правил игры. 'Все или ничего', - подумал Калем. -'Тот, кто устранил болтуна-Дийкстру, дал понять, что ему плевать на все и всех. Очень максималистичный и глупый поступок. Словно против нас действует подросток-социопат'. Инженер знал, что госпожа Мару точно так же поняла этот посыл. 'Именно потому я сейчас здесь, а Тэарин - наверху. Руководит тем, что есть'. Старик поморщился, наблюдая суету на посадочной площадке и жилых палубах. Как ни готовься, все равно не угадаешь момента.
  Пальцы инженера, ради такого момента даже отстегнувшего металлизированные перчатки бронекостюма, пробежались по удлиненной и лично доработанной им деке-клавиатуре. Эдисон любил технику, но не доверял голографическим символам, висящим в воздухе. Старые добрые контакты не подведут и не отключатся из-за перегрева линзы проектора. Тихий треск клавиатуры пробудил к жизни десятки систем и подал питание в энерговоды, проложенные по вентиляционным и техническим каналам платформы. Некоторые сюрпризы Калем доделал всего лишь пару часов назад, а две запасные фазовые решетки до сих пор сваривали два техника, выпрошенных у Гутиерраса. Чтобы они не пострадали от излучения, пришлось ограничить мощность радара. Но скоро они закончат, и тогда Эдисон сможет показать захватчикам, gde raki zimuiut.
  
  Экраны расцветились скопищами разноцветных точек. Адам, заново развернутый Фурией в вычислительном центре платформы, чувствовал себя почти как дома, и работал с полной отдачей. Иногда Калему казалось, что он слышит в наушниках тихий шепот сына, как, бывало, раньше. Адам любил общаться с отцом, пока не стал чем-то большим, нежели машина или человек по отдельности. 'Это мои воспоминания о сыне. Личность Адама осталась в корпорации, - подумал инженер, раздавая команды исполнительным устройствам. - Эта копия копии из хранилища. Мой сын умер'.
  Эдисон отвлекся от мыслей об Адаме, и хитро прищурился, анализируя данные. Первую волну составляли исключительно дроны. Тактика большинства современных армий была одинакова - сначала автоматы, и только потом люди. Жизнь солдата не очень ценна, но вот вложенные в его обучение и имплантацию средства стоит беречь.
  Двигатели автономных подводных носителей дронов он засек еще на расстоянии пяти миль от атолла. Его маленькие разведывательные машины постарались. Сейчас они транслировали, как обтекаемые цилиндры дрононосцев ощетинились пакетами антенн и открыли створки шлюзов, едва вырвавшись из пенных волн на поверхность. Сотни одинаковых черных машин без опознавательных знаков поднимались в воздух. Они формировали рои, согласуя мощности вычислителей, и окутывались плотной пеленой цифровых помех, выглядевших для глаз-камер разведчиков как серые облака, мерцающие серебром. 'Вот в это согласование бы вмешаться, - с тоской подумал Калем, но данная задача относилась к ведомству Софьи. Хакер сейчас была загружена едва ли не больше него самого. - Если эти тюлени-техники все же закончат монтаж антенн, я смогу потягаться с роями'.
  Из подлодок взлетали и машины покрупнее. Тяжелые дроны огневой поддержки составляли от десяти до двадцати процентов численности стандартных комплектов носителей, насколько помнил Калем. И вооружены они весьма серьезно. В отличие от стандартных мелкокалиберных ускорителей с иглами или разрывными пулями, на их подвесах смонтировано ракетное и лучевое оружие. Эдисон ввел новые инструкции, чтобы учесть этот фактор. Чаши излучателей на вершине двух трубчатых мачт платформы вздрогнули и повернулись, захватывая цели.
  На помеченные желтыми отметками транспортные средства он внимания не обращал. Людьми займутся Тэньши, Стэн и Александр. Его дело - металл. Мертвый, или готовящийся стать мертвым.
  Фазовые излучатели, нацеленные на кремнийорганические схемы. Генераторы ЭМ-импульсов. Несколько скорострельных магнитных ускорителей, способных разгонять металлическую дробь до трех Махов. Истребители дронов, наскоро переделанные из стандартных конструкций и снабженные зарядом взрывчатки, смешанной с вольфрамовой крошкой. И множество турелей, сооруженных из захваченного на складе вооружения. Ракетная батарея, скрытая сейчас в кривоватой башенке из сваренных на скорую руку листов обшивки, инженер считал своим личным достижением. Если вдруг какая-то сволочь решит высадить на платформу киборгов, подобных встреченным ими на складе, то от них не останется даже обломков.
  Первые красные и багровые отметки пересекли обозначенную Эдисоном для себя границу в половину мили от платформы. Калем ввел последовательность кодов, переключая первую линию обороны из режима ожидания в полную готовность. Внизу, в глубине стального тела бывшей буровой, взвыли системы охлаждения реактора. Плазменный жгут, заключенный в тяжелый кожух с магнитной ловушкой, поглотил несколько порций рабочего тела из накопителей. И выплеснул в энергосеть почти девяносто процентов проектной мощности. Платформа содрогнулась. Завыли сирены штормового предупреждения.
  - Вот так, - прошептал Эдисон, вытирая выступивший на лбу пот. Нервы уже ни к черту. - Теперь я готов.
  Внезапно обстановка поменялась. Новая группа отметок на экранах возникла словно из ниоткуда. На самой границе дальности обнаружения появились несколько гражданских транспортов. Эдисон тихо выругался, по привычке прикрыв ладонью микрофон. Эти неизвестные вели широкополосную передачу на нешифрованных каналах, принадлежащих к частотам головизионного вещания. 'Чертовы журналисты, - инженер занес палец над доской, раздумывая, будет ли полезен взрыв двигателей или лучше проделать несколько пробоин в корпусе. - Никогда не любил вашего брата. Пожалуй, стоит уточнить у Тэарин'.
  Он переключил канал, собираясь вызвать Мару. Но заверещали датчики внешней акватории атолла. Небольшие электромагнитные мины рвались одна за другой, реагируя на подводные цели. Враг применил не только воздушные аппараты, но и подводные устройства. 'Кто бы не планировал эту операцию, я его уже начинаю уважать, - усмехнулся Эдисон. Недооценить врага гораздо опаснее, чем переоценить. - Но я начинал играть в эти игры, когда ты еще только приучался к умному горшку и питательным смесям'. И мины были только первым из сюрпризов.
  
  Бой
  Подводные носители дронов медленно отваливали в сторону. Их трюмы были пусты, ударные силы первой волны доставлены в зону боевых действий. Теперь автоматические суда становились ретрансляторами команд управляющего центра и каналов телеметрии. Десять подлодок расходились в разные стороны от атолла, блестя радиоотражающим покрытием на черных сигарообразных корпусах.
  - Фокс, - Тэньши вышел на общий канал, посмотрев общую оперативную сводку, присланную Калемом на внутренние вычислители, - у нас тут ВМС Альянса. Я знаю эту схему развертывания, видел при высадке десанта в Малайзии.
  - Я тоже ее знаю, - ответил Александр. Его голос казался неестественно спокойным. - Я ее изучал на уроках тактики.
  - Адмиралы тоже хотят вкусно кушать, - Вольски вмешался в разговор. - Не засирайте канал посторонними разговорами. Тэньши, я жду от тебя доклада по развертыванию боевых групп.
  - Принял, - ответил Тэньши. - Все на позициях. Полная готовность. Четвертая группа немного замедлилась из-за сломавшегося сварочного аппарата, но баррикадирование проведено в нужном объеме, согласно плану.
  - Принял, - Вольски подумал и добавил: - На тебе координация и оперативное реагирование.
  
  Все внимание нападающих и обороняющихся было приковано к снующим в воздухе роям дронов. Дрожащие границы неправильных сфер мелких машин окружали тяжелые платформы, более уязвимые из-за размеров. На потерю сигнала одной из подлодок, выпавшей сначала из поля зрения радаров, а после - и из информационного обмена, никто внимания не обратил. Более того, стандарты развертывания допускали потерю до пяти носителей без существенной утраты плотности управления.
  - Пятая группа, рой на десять часов, - Вольски развернул свой командный пункт в бывшем конференц-зале. Майор посмотрел на мерцающие россыпями красных точек экраны. - Группы три и четыре, приготовьте ЭМИ. Инженерная поддержка! Что у вас, Эдисон?
  - Все отлично, - голос Калема звучал так, словно он куда-то лез или поднимал тяжелый груз. - Дайте им приблизиться. Я настроил зоны поражения автоматических турелей. Сейчас кое-что закончу, и займусь точным управлением.
  - Принято, - Станислав откинул забрало шлема, перенеся трансляцию на ретинальные дисплеи. Достав сигареты, майор посмотрел на них, и медленно раскрыл пачку. - Всем внимание на тяжелые машины. Это командные центры, цель в приоритете, - он вдохнул пахнущий тропическими фруктами дым. - Готовность пятнадцать, разобрать сектора огня.
  Вольски посмотрел на карту, и почесал шрам над бровью. Он не видел подлодок с десантом, и это его беспокоило. Стандартные схемы на то и стандартные, что исполняются неукоснительно. Майор задумчиво взглянул на карту глубин. Через проломы в коралловой стене атолла можно было провести достаточно крупное подводное судно. И даже заверения Эдисона о минировании проходов не успокаивали. Но пока все было спокойно.
  Внутренний отсчет времени завершился.
  - Ноль, - сказал он в общий канал. - Начали. Резервная группа, Саломатин - спуститесь вниз, к поплавкам и двигателям. Приказываю отслеживать попытки проникновения из-под воды.
  - Est',- коротко ответил Юра. - Уже на месте.
  
  Сферические рои дронов рассыпались. Машины, чувствуя прицелы, маневрировали, чтобы снизить вероятность попаданий. Многочисленные пуски ракет и вспышки лучей, пронзавшие мутные от аэрозолей-помехопостановщиков слои воздуха, казались раскаленными полосами огня. Защитники платформы - УВБшники, люди Юдина и солдаты-отставники, решившие остаться - открыли огонь из всех доступных стволов. В дело вступили технические средства Эдисона.
  К вражеским машинам потянулись микродроны. Примитивные конструкции, созданные в форматтере платформы из пластика, металла и эластомеров, имели запас хода всего в несколько минут и не обладали особой прочностью. Но половина унции взрывчатки помогала им сравнять шансы. Подрыв мог превратить в осколки двигатели или антенны обычного дрона. И это сработало: в постоянно движущихся многоуровневых построениях появились разрывы. Они затягивались все медленнее, что позволило открыть огонь по тяжелым машинам.
  
  'Ничто не совершенно. Ни одна защита не бывает абсолютной, - Эдисон подтянулся на здоровой руке, перемещаясь по стальным скобам. Пожалуй, без своей брони он не смог бы вообще взобраться на эту чертову мачту. Но ему пришлось. Управление передано Адаму, он справится с начальной фазой боя. А вот без запуска фазовых антенн теряет смысл половина подготовки. Техники, едва началась стрельба, немедленно покинули рабочее место, но таков был договор с Гутиеррасом. Ни один гражданский пострадать не должен. - Я сделал, что мог. Теперь твоя очередь, Адам. Что бы в тебя не вложила эта русская, она сделала тебя сильнее. И умнее. Почти как в корпорации. Жаль, не было времени немного покопаться в кодах. Если выживу, попрошу Софью дать мне доступ. Есть одна идея'.
  По стене рядом с ним простучала очередь микроснарядов из стволов дрона. Калем даже не повернул голову в сторону стрекочущей машины, с удовлетворением услышав короткие взвизги двигателей дронов-защитников, и последовавшие за этим взрывы. Небольшой осколок просвистел над головой, и с лязгом скользнул по плоскости стены, на которой были закреплены пластиковые кожухи фазированных решеток. До них оставалось ползти всего пять футов[84]. Эдисон уже видел свисавшие белые петли бронированных кабелей, оставшихся не подключенными к гермовводам распределительной коробки. На крышке щитка болталась рабочая перчатка, зацепившаяся за растрепавшуюся металлическую оплетку кабеля.
  Инженер прикинул расстояние, и включил интерфейс манипулятора. Мысленное управление всегда давалось Эдисону с трудом, но костюм он создавал самостоятельно, вложив в него душу. И броня помогала своему создателю.
  Манипулятор, выдвинувшийся из наплечника, быстро вытянулся в длину, захватив тонкими стальными пальцами провод, болтавшийся на ветру. Несколько коротких движений, вспышка сварочного импульса - и одна из решеток загорелась на схеме янтарным огоньком. 'Введено в эксплуатацию', - улыбнулся под шлемом Калем.
  Вторую антенну он подключил еще быстрее. Потом пришлось потратить пару десятков секунд, чтобы пристрелить двух дронов, вылетевших откуда-то снизу. Черные каплевидные машины оказались намного быстрее, чем Эдисон мог целиться, удерживаясь на скобах. Инженер выругался, пряча дробовик, и доставая излучатель ЭМ-импульсов, болтавшийся на другом боку. Дроны, получив невидимые глазу выстрелы, упали вниз, выключив двигатели. Один взорвался, второй, деформированный от множества столкновений, упал в воду.
  'Вот теперь можно возвращаться'.
  - Эдисон, - голос Вольски, раздавшийся из наушника, застал его в момент складывания манипулятора. - Активируй второй эшелон защиты. Потери растут.
  'А я чем, по-твоему, занимаюсь?' - подумал инженер, но вслух ответил:
  - Принято. Еще тридцать секунд.
  'Мне нужно убраться хотя бы футов на двадцать от решеток, чтобы костюм не переклинило'.
  -----------
  [84] 1,5 метра
  
  - Третья группа, запрашиваю поддержку, - сержант УВБ выставил ствол своей винтовки над заграждением из стальных листов, стянутых проволокой, и оружие завибрировало, реагируя на враждебные цели. Он коротко нажал на спуск несколько раз, но вибрация не прекратилась. - Находимся под обстрелом. Дроны прорываются к краю платформы. Есть раненые.
  Рядом с ним солдат в черной броне старого образца внезапно дернулся, и упал на палубу. В его доспехах остывала ярко-красная дыра, проплавленная импульсом мощного излучателя. Точно такое же отверстие было и в пачке листов ограждения.
  - Мать твою, - выругался сержант, переводя щелчком пальца переключатель на винтовке, и открывая огонь микроракетами. - У нас труп.
  - Вторая опергруппа, выдвигаемся к вам, - Тэньши отреагировал почти мгновенно. - Вольски, я прикрою.
  - Вторая группа резерва, - Станислав говорил быстро, но четко. - Сбить тяжелые машины. Восточную оконечность платформы зачистить от машин противника.
  - Ждем подкреплений, - хрипло ответил сержант. Ракеты кончились, и винтовка в его руках внезапно дернулась от прямого попадания луча. - Сука!
  Он почти успел отбросить оружие, плавящееся от импульса тяжелого излучателя, когда боеприпас сдетонировал. Сержант ощутил вспышку боли, пригашенной имплантами, и с ненавистью посмотрел на то, как броня отсекает по суставам обугленные пальцы. Безымянный и мизинец. 'Блядь, а ведь до ближайшей клиники - ебаные тысячи миль' - подумал он, и, не дожидаясь коагуляции сосудов, неловко достал тяжелый пистолет из набедренной кобуры. - 'В рот имел я ваших дронов и ногу сверху накидывал'.
  
  Салли Блэк
  - Мы ведем наш репортаж из окрестностей океанской мобильной платформы Тихоокеанского Содружества, - Салли Блэк смотрел в блестящие зрачки висящей перед ним в воздухе мобильной камеры, и чувствовал, как его распирает от накатившего вдохновения. И предвкушения. Там, внизу, под серебристым куполом радиоблокаторов и рассеянного в воздухе металлического порошка, несколько сотен военных дронов зачищают платформу. Еще немного, и он сможет высадиться сам, опередив группы захвата на пару минут. Небольшая, но важная победа. И она станет значимой, когда Тэарин Мару схватят и бросят на стальную палубу перед ним. 'Я сниму животный ужас в ее глазах. И не только ужас', - захваченной террористами. Эта группировка признана виновной во взрыве во время слушаний по делу Тэарин Мару, когда террорист взорвал себя, убил несколько членов правительства Альянса и ранил десятки. Также эти преступники организовали убийство Дийкстры Ксенакиса, председателя совета директоров той же корпорации. Что это - месть или хладнокровная попытка захватить контроль над высокотехнологичной и динамично развивающейся организацией? Вина руководства Содружества, позволившего антисоциальным элементам занять карантинную зону - доказана и обсуждению не подлежит. В настоящее время рассматривается вопрос о введении санкций против Тихоокеанского и Атлантического Содружеств. Его решение напрямую зависит от результатов операции, проводимой Флотом Альянса при поддержке частной военной компании и сотрудников службы охраны 'Мару Лимитед'. Будьте с нами, будьте в курсе событий! Мы делаем историю.
  Выдохнув, Салли окинул сальным взглядом мускулистого охранника, сидящего рядом с ним. В брюхе десантного транспорта, переоборудованного под головидеостудию и станцию вещания, оставалось достаточно места, и время позволяло немного расслабиться. Но Блэк, не особо прикладывая к тому усилий, сдержал позыв. 'Сначала дело, удовольствие потом'. Закурив тонкую сигару, он взмахом отогнал ненужную пока камеру, и перелистнул страницы на небольшом планшете, куда выводилась самая нужная для него информация. В верхнем разделе новостей летел настоящий шквал публикаций в сети, посвященных исключительно 'Мару Лимитед'. Сейчас они преобладали даже над говенным муссоном обсуждений боев с Халифатом и ликвидации КВ. 'Я всегда отрабатываю свои денежки', - подумал Салли, мысленно обкатывая слова следующего короткого выступления. Его раздражала необходимость ждать. Когда операции задумывал сам Блэк, они превращались в настоящие произведения визуального искусства, как было с репортажами про КВшников. 'Ох, как же я тогда выступил! - вспомнил он одуряющую волну возбуждения. - Пожалуй, это вершина творчества'.
  Но сейчас все утверждалось глубоко внутри властных структур Альянса, и даже его источники в Директорате были не в курсе происходящего почти до самого старта операции. Странно, что обратились к нему, а не к крупным каналам вроде 'Дискавери' или 'WWG'. 'Ничего странного, - успокоил он себя. - Они знают, что подать говно во вкусной обертке умею только я, и с моих рук его сожрут все'.
  
  Тэа и Фурия
  В дальнем боксе больничного крыла было тихо. Только невнятно гудели вентиляторы, работавшие на пределе. Приглушенный свет в коридорах, переведенный в аварийный режим после первой же атаки противника, сейчас горел неравномерно. Часть подсветки вырубилась, перегорев или отключившись для экономии энергии. Тэа предполагала первый вариант. Если Калем-сан действительно успел сделать хотя бы половину задуманного, платформу должно вывернуть наизнанку, пока реактор выйдет на максимальную мощность генерации. Противник должен подойти поближе. Разумеется, они не рассчитывали на легкое вторжение, поэтому Эдисон в приватном разговоре с Мару предположил развитие ситуации с первыми потерями. Минимальными, но неизбежными. Решись они сразу продемонстрировать все, что сумели собрать, враг просто выдвинул бы втрое больше резерва. Теперь Тэа поняла, что выбор Юдина, как союзника, был оправдан высшими силами, в которые она, Тэа, давно не верила. Эдисон списал бы это совпадение на машинную логику. Тэа на всякий случай поблагодарила светлых богов.
  Неясный звук, шуршание в конце коридора, заставил ее взвести один из своих пистолетов. Тэа замерла в тени, присев. Вряд ли враг ожидает столкнуться с противником ниже его ростом. 'Калем-сан не сообщал о высадке десанта. Впрочем, он сейчас крайне занят'. Его телеметрия пестрела точками близких контактов, и Тэа закусила губу от волнения. Ей хотелось бы помочь инженеру, но она выбрала другую задачу.
  Из темного технического закутка выполз приземистый робот уборщик. Тэа расслабленно опустила оружие. Робот проскрипел щетками по полу и остановился, столкнувшись с неожиданным препятствием в виде ног Мару. Глазки-окуляры мигнули, распознавая объект, и загорелись зеленым. Плоская крышка робота откинулась в сторону с резким треском. Тэа увернулась от едкой струи кислоты, применявшейся для обработки нижних уровней платформы в труднодоступных местах, в последний момент сумев всадить в уборщика две пули. Внутренности машины загорелись, и по коридору поползли струйки едкого дыма. Тэа поняла, что вопреки ожиданиям у нее колотится сердце. Все же чертова машина испугала ее до усрачки, и Тэа нервно мотнула головой. Она поняла, как сильно истощилась ее психика за последние дни.
  Дверь в одну из палат раскрылась и оттуда вышла Софья, пнув мыском тяжелого армейского ботинка, зашнурованного по колено, останки такой же машины. В руках у хакера блеснул старый потертый револьвер, который Софья держала двумя пальцами, отодвинув подальше от себя. Она терпеть не могла все, что стреляло, и оставленный кем-то из людей Юдина ствол вряд ли бы пригодился хакеру. Но она решила захватить его с собой, не желая бросать в палате. Софья была одета так, словно ждала нападения. Плотные штаны не по размеру, широкий ремень с полустершейся пятиконечной звездой на пряжке и свободная футболка защитного цвета. На плечах болталась куртка Тэньши. Хакер дернула уголком рта, обозначив улыбку. Тэа кивнула в ответ.
  - Началось? - задала вопрос Софья.
  - Да, - коротко ответила Тэа.
  - Гребаные якудза, - Софья скривилась. - Их андроиды меня уже затрахали, - она пожала плечами. - Теперь еще и это говно ползающее.
  Жест должен был выглядеть отрешенным, мимолетным и как бы говорящим, что хакеру похрен. Но Тэа видела тщательно скрываемые эмоции девушки. Хакер тоже боялась до усрачки. И трудно было сказать, чего больше. Нападения, контактов с людьми вокруг или столкновения с охраной Кимуро-сана.
  - Ты нужна наверху, - Тэа кивнула в сторону, - сейчас первая волна дожует поделки Эдисона. И высадятся те, кто идет следом. Нужно чтобы ты подключилась и избавила нас от мелкой 'мошкары'. Иначе потери будут слишком сильными.
  - Есть идея получше. Но мне нужна хотя бы одна неповрежденная машина. Хорошо, слегка поврежденная, - исправила себя Софья, посмотрев на Тэа. Мару выглядела так, как будто ей между делом предложили сделать себе сэппуку. Но задача не казалась невыполнимой.
  -Пошли, - Тэа развернулась к выходу, - сделаем, что сможем.
  Освещение снова мигнуло. Вспыхнув ярким пламенем, под потолком занялась огнем одна из декоративных потолочных плит. После этого стало темно. Калем все же подключил последнюю стыковочную часть в звеньях его поделки. Сейчас платформа выплюнет все, что сможет, а дальше энергия автоматически будет поступать на главные орудия, смонтированные наверху, прямо в центре метеорологической установки.
  
  Они выбрались наверх спокойно. Все, кто мог защищать платформу, уже завязли в схватках, отбиваясь от роев информационной мошкары, то и дело кружащихся над защитниками. Ветер на открытой палубе бил наотмашь, схлестываясь с водяной моросью от двигателей и качки. Тэа и Софья мгновенно вымокли, покрывшись тонкой пленкой соленых капель. Хакер пригладила одной рукой влажные волосы, второй цепко держась за наружную техническую лестницу.
  - Где они? - порыв налетевшего ветра унес часть слов, но Тэа поняла, указав рукой куда-то в сторону. Софья проследила направление, сощурившись.
  - Нихера не вижу, - буркнула она.
  И в этот момент с части палубы поднялся целый рой мелких дронов, вихрем окружавший прибывших через бреши обороны Эдисона. Вопреки ожиданиям, это не были исламисты. Низенький, круглый человечек, машущий руками и раздающий команды, споро убедил своих здоровенных помощников рассеяться по укрытиям между ящиками и сваленным ремонтным оборудованием. Мару узнала его. Десяток дронов кружился над головой Салли Блэка, что-то быстро говорившего в одну из парящих камер. За его округлым плечом над линией воды поднималась вторая волна машин, вынырнувшая из воды. Плотные облака дронов набухали темнотой, надвигаясь на платформу непробиваемой стеной. Блэк, быстро буркнув что-то в камеру, поспешил скрыться в безопасности, пропав с палубы, как и его защитники. Тэа посмотрела в другую сторону, покрутила головой, оценивая обстановку и ткнула пальцем в противоположную от места Салли точку. На этот раз Софья увидела. Две фигуры, одна из которых в броне и без шлема, вторая с нашлепкой умного бинта на лице. Фокс и Тэньши. Они оказались прижаты десятком дронов покрупнее, явно выбравшими их, как наибольшую опасность и приоритетные цели для подавления.
  - И кто из них - кто, блядь? - риторически спросила хакер. В голосе снова прорезалась тщательно сдерживаемая паника. Но Тэа понимала: если она в ближайшее время не найдет Софье дело, Юдину переклинит.
  - Так, пойдем, - стараясь не оскальзываться на мокром настиле, спрыгнула вниз Тэа, - поможем им. И заодно поймаем тебе дрона.
  Софья смерила Мару презрительным взглядом, но Тэа лишь вынула из креплений свои пистолеты. Хакер юркнула в сторону, пропав из поля зрения Тэа. Мару уже подумала, что Софью все же накрыло, и все придется делать одной. Но через десяток секунд Фурия появилась из небольшого люка сбоку лестницы. Сначала Тэа увидела голову хакера. Выражение сосредоточенности на лице Софьи поразило Мару до глубины души. Юдина даже губы искусала, пытаясь справиться с собой и удержаться на грани безумия. По всему было видно, что ей безумно хотелось сбежать. Скрыться, где угодно - хоть в подвале, хоть в саркофаге. Но Софья удержалась. Только кожа побледнела и еще не зажившие ожоги, оставшиеся от насильственно разорванного контакта на складе, алели темными пятнами на висках. Под носом запеклись крошечные корочки крови, размокшие от влаги и ветра, пронизывавшего все здесь, наверху, и теперь тянущиеся розовыми нитями к губам. Софья стерла их, размазав тыльной стороной ладони, протиснула узкие плечи в люк, повозилась в нем, и выволокла наружу гарпун. Мару отступила бы в сторону, но площадка рядом с лестницей была слишком мала.
  - Зачем? - ветер как раз резко рванул ее за одежду сбоку, едва не забив слова обратно в глотку.
  Софья мрачно посмотрела на Мару:
  - А ты как собралась дрон подозвать? Посвистеть ему? Или раздеться под музыку?
  Тэарин неуверенно посмотрела на свое оружие. И убрала его в крепления. Оно действительно годилось только для того, чтобы сбить дрон, но не захватить его. Вокруг слишком мало пространства, слишком много воды и риска потерять машину после выстрела. А второго шанса может не случиться.
  - Ладно, - кивнула она, - давай сюда.
  Тэа забрала гарпун у хакера, избавившегося от него с явным удовольствием. Похоже было, что у Софьи проблемы с тем, что может убивать. Ей явно было неприятно даже находиться рядом с такими вещами.
  
  Тэньши
  Нас обложили дроны. Классически, как в учебнике по машинной тактике. Их было слишком много, чтобы справиться со всеми, и даже системы Эдисона не помогали. Да, множество дронов погибло, но оставшихся оказалось достаточно, чтобы заставить нас не поднимать головы из-за укрытий.
  Моя опергруппа осталась в восточном секторе платформы, сдерживая натиск тяжелых машин противника. Там было горячо. И отозвать оттуда людей я не мог. Когда случился еще один прорыв из-за взорвавшегося ЭМ-излучателя, затыкать его пришлось наличными силами. А это означало меня и Фокса-Китсунэ. Брат решил, несмотря ни на что, вернуть долг по его спасению, и послал в задницу медиков вместе с их рекомендациями. Но это было даже неплохо.
  Фокс, смотавший с головы большую часть бинтов, выглядел откровенно херово, и нашлепка умного бинта, закрывавшая левую глазницу, только подчеркивала это. Воспаленная после введения регенераторов кожа, едва сошедшиеся края раны, схваченные скобками биопластика, здоровый глаз покраснел от лопнувших сосудов.
  - Что, братец, - издевательски усмехнулся он, - покажем мастер-класс по стрельбе?
  - Ты лучше продемонстрируй работу в команде, - улыбнулся я. Он рассмеялся. Все-таки, чувство юмора у нас схожее. - Внимание, береги голову!
  Я поднял руку, чтобы дернуть его вниз, за стальные плиты, усиливавшие ограждение, но Фокс уже пригнулся. Он пропустил над головой отбившегося от стаи дрона, в которого вцепилось сразу три мелких конструкта Калема. Почему-то их запалы не сработали, и они болтались на черной броне, как пиявки. Я выстрелил из винтовки, прицелившись в дрона-защитника, и тройной взрыв разнес чертову машину в клочья.
  Плиты укрытия ощутимо нагрелись от попадания крупнокалиберного излучателя. Фокс уже достал свою высокотехнологичную машинку из креплений и, перемещаясь вдоль ограждений, отстреливал одного дрона за другим. Снизу по лестнице раздавался топот сапог и выстрелы. Я запросил подкрепления, и Вольски, скрепя сердце, решил выслать одну из резервных групп.
  Сейчас над нами скопилось два роя. Прореженные залпами ракетных турелей Эдисона, они потеряли много мелких машин. Оставшиеся дроны группы 'Б', крупные и с тяжелым вооружением, были серьезной угрозой. При неудачном стечении обстоятельств они могли даже повредить платформу слишком сильно.
  Я выждал момент, пока мелочь отстреляется и уйдет на разворот, и снес надстройки тяжелому дрону, медленно рубящему воздух винтами. 'Не повезло, ракеты не сдетонировали'. Машина камнем упала вниз, с грохотом врезаясь в галереи и ограждения. Теряя обломки брони, она ударилась в один из поплавков, и канула в воду. Чувствуя, как в голове начинают в буквальном смысле закипать мозги, я быстро осмотрелся, не забывая поддерживать Фокса огнем. Так и есть. Белые пластиковые нашлепки, которых раньше не было на мачтах и высоких цилиндрических надстройках платформы. Искусственное зрение туманилось при взгляде на них. 'Эдисон, - понял я. - Его штучки'.
  Впрочем, движения роя стали резкими и неуверенными. Антенны забили командные частоты и снизили скорость реакций коллективного разума дронов.
  'Мы с Фоксом сработаемся'. Он быстро приспосабливался к тактике действий, принятой в КВ и УВБ. Солдаты четвертой группы Вольски нам не мешали, и мы с Китсунэ занялись крупными целями. Выстрел одного излучателя едва не оставил УВБшника без ноги, вскрыв броню, словно отформованную из пластика. Мелочь не представляла опасности, разве что могла разрушить мелкие элементы обвеса платформы. И то вряд ли. Судя по вооружению, этих дронов планировалось использовать для охраны и подавления бунтов гражданского населения. А вот тяжелые машины я узнал. Их применяли в серьезных армейских операциях, и десяток таких дронов мог потопить десантный корабль. Разумеется, против взвода кибервойск при поддержке сетевиков они не выстояли бы. Но с хакерами и техниками у нас хреново. Фурия, Адам и Эдисон - вот и все ресурсы.
  Якудза, так и не оправившиеся после потери двух своих 'специалистов по безопасности', оставшихся держали в своих апартаментах. Кимуро-сан, сука такая, даже не позволил Итиро встретиться со мной. Но плюсом было то, что японцы сидели тихо. Никак себя не проявляли, не просили тактического доступа к каналам, и не высовывались. Понимали, чем пахнет.
  Управлявший дронами интеллект отметил высокий процент потерь в зоне, прикрываемой нами, и усилил натиск. Теперь, чтобы просто успеть перезарядить оружие, приходилось непрерывно перемещаться. Стальные плиты медленно превращались в решето, алея остывавшими дырами. Воздух оказался насыщенным мелкими снарядами, иглами и тонкой шрапнелью до той степени, что лишенного брони человека разорвало бы в фарш - столько металла и керамики обрушили на нас дроны.
  - Кажется, ловушки Эдисона не справляются, - мне пришлось перекрикивать визг рикошетов и звуки боя. - Мы стянули на себя уже три роя.
  - Да. Но это даже неплохо, - кивнул Фокс, мрачно заряжая в свою пушку последнюю обойму. Я перебросил ему поближе винтовку УВБ, вывалившуюся из рук убитого солдата. - Слишком хорошо стреляем, брат. А ведь только первый эшелон, - он выстрелил, разнеся вылетевшего из-за погрызенной снарядами стены дрона. - Потом ждем тяжелых штурмовиков в полной броне, и под конец - солдат зачистки. Типа тебя, только говорящих на арабском.
  - Или на японском, - серьезно ответил я. - Или на американо, как ты.
  - Да. - он невесело усмехнулся. - Кстати, брат. Ты ведь раздумывал, кому и как выгоднее продать Тэарин? И не говори мне, что этого, блядь, не было. Я не верю в бескорыстие и благородство, - Фокс спрятал свою пушку, и проверил заряды в короткоствольной винтовке. Судя по маркировке, это оружие досталось УВБшникам со склада Мару.
  - И не собираюсь от этого открещиваться, - ответил ему я. Но никакого отклика эта мысль не вызывала. Да, это было. Да, раздумывал. До сих пор стыдно вспоминать. Но с того момента прошло достаточно много времени. И все изменилось. - Такое было. Но сейчас Тэа захватят только после моей смерти, - я отбросил еще одну опустевшую винтовку, заклинившую на последнем патроне. И достал из крепления отцовский 'бульдог'. Микроракета разнесла дрона, подкравшегося к Фоксу снизу, из-под галереи. - А ты бы на моем месте об этом не думал? Только не заливай про честь и верность Альянсу.
  
  Тэа
  Тэа заняла позицию так, чтобы закрыть собой хакера. Пришлось еще потратить время, пока Софья спешно добывала требуемые запчасти и оборудование, выдирая их из технических шкафов. Портативный диск с программами она унесла из палаты, надежно спрятав его в одном из карманов штанов. От бьющих в опоры волн футболка на ней промокла окончательно, облепив тело и обрисовав все его выпуклости. Капли воды стекали по прядям волос, падали с кончика носа и мешали сосредоточиться. Руки оледенели и тряслись.
  - Ну, чего застряла? - грубо спросила Софья. Она быстро теряла все скопленное терпение, нервируя Мару. Тэа следила за дронами, которых удачно отгоняли выстрелами Тэньши и его брат.
  - Они оба слишком хорошо стреляют. Не могу прицелиться и захватить машину, - спокойно сказала Мару. Чуть ниже и правее ее позиции действительно было горячо. Прижатые к решетчатой палубе агент и бывший солдат работали в паре так, словно всю жизнь этим занимались. В краткие секунды передышки они перезаряжали оружие. Тэа видела, как Тэньши отбросил винтовку, взятую у одного из людей Вольски. Раненый солдат лежал рядом, прижимая одной рукой рану в колене. С него сорвало сегмент брони, обнажив раздробленные кости и рваные лохмотья мышц. Тэа не поручилась бы, что он выживет, если сейчас же не оттащить его в медпункт. Ветер сменил направление и теперь приносил обрывки разговоров защитников:
  - Да? - Фокс оглянулся на брата. - Ты серьезно? А не ты ли сначала раздумывал, как и кому выгодней продать Тэарин? И не говори мне, что этого не было. Я не верю в бескорыстие и благородство, - агент со щелчком загнал новую обойму в короткоствольную винтовку, одолженную на складе Мару. Тэньши, высунув руку с 'бульдогом', разнес дрон в щепки. Машина как раз подбиралась к Фоксу снизу и чуть левее.
  - И не собираюсь от этого открещиваться. Сейчас все изменилось, - ответил Тэньши. - А ты бы на моем месте не думал об этом? Только не заливай мне про честь и верность Альянсу.
  Фокс сбил прицел у одной из машин, наводящих встроенную пушку на брата.
  - И не собирался. Я, может, и сволочь. Но хотя бы честная сволочь.
  - В таком случае, разговор на эту тему исчерпан, - Тэньши поднялся во весь рост и несколькими выстрелами проредил скопление машин поблизости. Те ушли в стороны, с жужжанием разомкнув ряды и перегруппируясь. - Какая теперь разница, Фокс?
  - Да нет никакой разницы. Просто интересно было, - мотнул головой Александр. Он уже поднялся, чтобы повторить и улучшить результат брата, когда курок щелкнул вхолостую. Оружие не то заклинило, не то в нем снова кончились патроны. Одна из машин, воспользовавшись ситуацией, тут же заложила крутой вираж, зависла прямо перед лицом Фокса, уже перехватившего оружие за приклад и замахнувшегося, чтобы сбить дрон в сторону цевьем.
  
  Тэа выстрелила. Тонкая стрела гарпуна, предназначенного для стрельбы узкими плоскими иглами, которые лишь пробивали толстую кожу морских обитателей, но не вредили им, вошла в ходовую часть дрона. Тэа ругнулась на японском. Магнитная скоба щелкнула впустую, поврежденный дрон упал в воду. Мару перезарядила гарпун. Фокс уже разворачивался, чтобы посмотреть, кто ему помог, когда за его плечом поднялся Тэньши. И прямо за ним, в последний момент сдернув маскирующее поле, появилась машина большего размера, чем остальные. Явно командная модель, с координирующим функционалом, она казалась раздутой копией своих смертоносных собратьев.
  Мару только успела махнуть рукой, спешно ища точку, из которой сможет зацепить дрона, а не Тэньши. Фокс сработал первым. Его улучшения позволили размыться в воздухе быстрее, чем это выходило даже у отлаженных имплантов Тэньши. Удар в челюсть брата, снизу вверх, перехват тела, и они оба прижались к палубе, открывая обзор Тэа.
  Мару нажала на спуск в тот момент, когда Софья за ее спиной раздраженно закричала:
  - Да выстрели ты уже!
  Плоская игла пробила внешнюю броню дрона, застряв во втором слое. Тэа включила магнитную катушку на гарпуне. Невидимая нить соединила стрелу и подводное ружье, потащив дрон к Мару. Тэа бросила жужжащий дрон под ноги хакеру. Винты еще работали, и машина ползала по решетке площадки, описывая круги на одном месте. Софья прижала ее одной ногой, с жадностью впившись в корпус инструментами.
  - Hoka no kaide wa, yoriyoi-fuku o nugi[85], - сказала Тэа. Она отбросила гарпун, достала свои пистолеты и присоединилась к Тэньши и Фоксу, пока Софья вскрывала дрон и сосредоточенно пыталась вложить в него новые программы. Если все получится, вирус скопируется во все командные дроны этого образца. На большее у хакера не было времени, но избавиться от роев мелкой мошкары она могла. С остальной машинерией придется придумывать иные ходы.
  На другой стороне платформы Салли Блэк уже собрал своих людей и ожидал прибытия десанта. Носители с живой силой спешили к точке высадки, но пока оставались невидимыми для остальных.
  - Скоро закончишь? - в голосе Мару пока не слышалось давления, но Софья все равно дернула плечом, нервно стирая с губ воду пополам с кровью из носа. У Тэа заканчивались заряды, а машин, казалось, не становится меньше. Только больше, будто они копировали друг друга с невероятной скоростью. Последние три пули сбили дронов над дальней частью платформы. Тэа уже собиралась вернуться к подводному ружью, когда хакер громко объявила:
  - Готово!
  Из ее рук вверх поднялся, неровно закладывая виражи, сбитый дрон. Он покружил на месте, несколько раз тупо и бестолково потыкался в ограждения платформы и рухнул в воду.
  Софья и Тэа проводили его молчаливыми взглядами. Одна из мелких машин высекла искры дробью рядом с виском Софьи, и та присела обратно в укрытие. Тэа уже почти повернулась к хакеру, чтобы высказаться, когда дрон вынырнул из волны, взмыл вверх и унесся к своим собратьям.
  Теперь нужно было немного подождать. Недолго, хотя бы несколько минут. Судя по всему, половина двигателей платформы уже умерла окончательно. Вторая еще работала, но это было ненадолго. Эдисон либо перекрыл энергию к движкам, либо их срубили торпедами. То и другое означало, что теперь платформа останется на месте без возможности маневра. Тэа порадовалась, что Калем-сан предусмотрел это, и главное орудие имело поворотный механизм, чтобы не зависеть от движения всей конструкции.
  ----------
  [85] В другой раз лучше разденусь (яп.)
  
  Вольски и другие
  - Неопознанные гражданские на платформе! - донеслось из динамиков, заставив Вольски прикусить фильтр очередной сигареты, и взглянуть на оранжевую метку неподтвержденного контакта на одной из оконечностей сооружения. - Апдейт. Вооруженные люди. Принадлежность неизвестна. Огневой контакт. Высокий уровень исходящего сигнала. Контакт прервался. Запрашиваю поддержки, группа один.
  'Разве что Юру послать, - поморщился майор, вспоминая, как атака русских едва не поставила под угрозу всю операцию. С другой стороны, если бы они тогда не размотали исламистов... - Так, Юдин. А ему что надо, я его не тревожил, блядь'.
  - Юдин на связи, - Борис оставался в медотсеке под усиленной охраной, но пользовался каждой возможностью внести свой вклад в боевые действия. - Стас, мои parni отловили тут пару водолазов, мать их раком. Одного пустили в расход, второй живехонек. Кажется, китаец. Пришли пару своих УВБшников для допроса.
  - Борис, у меня там одна из резервных групп, - Вольски проглотил пренебрежительное 'Стас', прозвучавшее в разговоре, зная, что Юдин сейчас класть хотел на вежливость. - Никаких водолазов, все под контролем.
  - Так они у тебя высоко слишком сидят, а мои в море бултыхаются в гидрокостюмах, - Юдин, с хрустом сдирая липкую повязку с раненого глаза, хрипло рассмеялся. - Короче, у нас проникновение из-под воды. Триады.
  - Эдисон, гидроакустика, - вскинулся Станислав. - Какая обстановка?
  Инженер молчал долго, целых две секунды. Видимо, искал показания датчиков среди прочих параметров.
  - Множество сигналов, включая восемь носителей дронов, - наконец, отозвался Калем. - В этой мешанине даже Адам не разберется. Повреждены двигатели платформы, три из восьми. Я снял энергию с остальных, чтобы зажарить дроны.
  Майор сплюнул исчерпавшую ресурс сигарету, и с тоской ощутил во рту мерзкий привкус. Так пахло поражение. В текущей обстановке он вынужден был признать, что начинает терять инициативу.
  - Внимание, всем, - судя по маркеру, это была Фурия. Хакер говорила уверенно. - Через сто двадцать секунд дронам противника будет karachun. Проще говоря, pizdets. Вольски, Мару просит тебе передать, что нужно готовиться к плану 'В'. И, кстати, у нас тут две утечки данных. Одна широковещательная, типа голо-ТВ, и одна полудуплексная с жилых палуб.
  - Ruchanie w dupę, kurva mat[86], - Вольски ткнул пальцем в сенсор. Перед ним развернулась небольшая иконка с эмблемой канала 'Блэк Лайв Шоу'. Жирная самодовольная морда Салли Блэка мелькала в кадре на хорошо знакомом фоне сооружений их платформы и вьющихся дронов. Чушь, которую тот нес, майор не слушал принципиально, ничего полезного там быть не могло. - Тэньши, Фокс. Вам ближе всего. Пристрелите этого robak mózgowy[87] нахуй.
  - Отмена, - Мару врезалась в их переговоры, как самурайский меч в незащищенную плоть. - Брать живым.
  - Поправка, брать живым, - Вольски с трудом удержался от того, чтобы не ударить кулаком по столу. Но ей виднее. - Салли Блэка. Остальных - на ваше усмотрение.
  ----------
  [86] Ебаный в жопу, мать твоя шлюха (польск.)
  [87] Мозгогрыз (польск.)
   
  18
  Блэк
  Салли никогда не боялся высаживаться в самую гущу боя. Нет, он не был бессмертным, и не считал себя неприкасаемым. Когда вокруг рвутся снаряды и воздух испаряется на пути лучевых импульсов, сдохнуть может любой. Но он доверял своей службе охраны. Хотя и меньше, чем своему чутью, и десяткам фунтов сложного технологического оборудования, которые таскал под одеждой. Сегодня, например, генератор силового поля, нещадно бивший угловатым корпусом по превратившейся в сплошной синяк заднице, сработал, поглотив энергию взрыва микроракеты. Салли, придавленный к палубе навалившимся сверху охранником, поморгал, избавляясь от ярких кругов в глазах, и брезгливо отвалил в сторону воняющий горелым мясом труп. У его безопасников щитов не было. Не положено.
  'Сейчас я вас так оболью говном, что Содружеству никогда не отмыться', - подумал он, подзывая дрон-камеры. - 'Ненавижу, когда мешают работать'.
  Он с тоской вспомнил про прекрасные кадры, снятые в свое время в джунглях Панамерики. И про то, как материал пропал из-за вмешательства гребаных марионеток-киберсолдат. Лицо их командира, исполосованное шрамами, до сих пор вызывало желание найти этого гондона, и пристрелить. После того, как с ним позабавятся по очереди все охранники и Блэк лично.
  Салли пошевелил губами, подбирая наиболее разгромные формулировки и фразы, должные отразить всю глубину его чувств. Но тут его слух вычленил из привычной мешанины боя странные звуки, и Блэк выглянул из-за укрытия.
  Ствол, упершийся ему в переносицу, был очень большого калибра. Без преувеличений, вызванных страхом. Салли разбирался в том, что продавал диктаторам Африки и повстанцам всех мастей. И эта модель пистолета была ему незнакома. Взгляд Блэка скользнул дальше, и пальцы рефлекторно сжались в кулак. На него совершенно спокойно смотрел тот самый мудило, о встрече с которым он мечтал секунду назад. Только на сей раз лицо у него было почищено от шрамов. Салли заметил почерневшую от гари нашлепку бинта на глазу киберсолдата, и злорадно усмехнулся. 'Все-таки, как морду не ремонтируй, а в нее периодически прилетает'.
  Челюсть заныла от воспоминаний, а вдавливающийся в переносицу ствол напомнил, кто сейчас хозяин положения. 'И где, блядь, моя охрана? За что я им плачу такие деньги?' - с яростью подумал Блэк.
  - Говорят, ты - Салли Блэк, - голос киберсолдата показался Салли изменившимся с последней встречи. 'Люди вообще меняются'.
  Блэк рассматривал захватившего его человека, и думал. Что, если его, Салли, сюда прислали не для информационной поддержки дискредитации 'Мару Лимитед'? А для утилизации отработанного материала, например. Чтобы избавиться от компрометирующих записей, заткнуть ему глотку или заставить замолчать навсегда. 'Якудза, суки узкоглазые, - подумал Блэк. - Или Халифат. Но они бы взорвали катер на подлете. Значит, гребаный Кимуро решил нарушить чертово соглашение... Если я выживу, то, клянусь, через полгода сделаю слово 'японец' ругательным на всей территории Альянса. Вас, сволочей, на порог не пустят'.
  - С тобой хотят побеседовать, - издевательски улыбнулся киберсолдат, и Блэк непонимающе заморгал.
  'Кто хочет? Кимуро? Но это нарушение всех правил. Или...' - Салли впервые за несколько лет ощутил легкий испуг. Он понял, кто послал этого солдата. И почему тот смог проникнуть через ряды его охраны, как будто их тут и не было. - 'Правительственный агент. Это клон того самого сраного капитана, с которым я столкнулся в Панамерике. Тэарин Мару. Я надеялся, что смогу диктовать ей условия, но не рассчитал...'
  Вздернутый рывком на ноги, Салли ощутил, как его руки за спиной обхватывает металлическая лента. Такой стяжкой найтовили грузы на кораблях и катерах, и она была способна выдержать вес в несколько тонн. Вторая бандажная лента обхватила его поперек груди, лишив дыхания, и они в обнимку с агентом рухнули вниз с платформы.
  
  
  Борис Юдин
  Борис с трудом удержался, чтобы не почесать зудящую задницу, и тяжело вздохнул. Больше всего ему сейчас хотелось вырваться из-под надзора Саломатина и его бойцов, взять свой ствол, и пойти крошить хоть дронов, хоть исламистов, хоть узкоглазых. Если бы он находился в своей резиденции, то сейчас с особым рвением заканчивал бы скульптуру, например, Кимуро. Сына, не отца. От старшего остались мозги и кусок туловища, если его сведения верны. А они верны. И то, что плавает сейчас в банке внутри убежища якудза глубоко под Манхеттеном, на самом деле - кукла и приманка. Клонированное тело без малейших признаков сознания, давным-давно перенесенного в цифру и распределенного между сотней серверов и баз данных, включая орбитальные. 'Старик достиг бессмертия, - подумал Юдин, и вгрызся зубами в подушку от особо жестокого приступа зуда в жопе. Ягодицы росли после введения стволовых клеток и регенеративных препаратов, но, Господь бог, как же это чешется! - И сейчас, наверное, с удовольствием следит за попыткой сына захватить власть. Ебаные японцы, хуже исламистов. Ладно, уже скоро. Скоро поквитаемся и с первыми, и со вторыми. И китайцам еще наваляем, северной автономии. Южанам на нас положить'.
  Юдин услышал, как за дверью раздались несколько выстрелов и негромкий мат. В палату заглянул боец Саломатина, бросил взгляд на заглушенное отверстие вентиляции, и коротко доложил:
  - Бытовые роботы взбесились, полковник. Мы пристрелили пару, и сканируем этаж.
  Борис кивнул, смаргивая бегущие из раненого глаза слезы. Что-то такое предполагалось с тех самых пор, как Софья спалила при захвате склада Мару двух андроидов якудза. С последним ей пришлось повозиться дольше всего, но она справилась. Племянницу, правда, пришлось отключать насильно, и она до сих пор мучилась от головной боли. Но лучше пусть болит голова, чем не болит ни хрена. 'Если у тебя ничего не болит, значит, ты уже умер'.
  - Забейте на них, - сказал он, косясь на экраны дальней связи. Пока в череде символов мелькали иероглифы и цифробуквенные коды, но ничего знакомого не наблюдалось. - Готовимся отражать десант. Водолаза допросили?
  - Саломатин допрашивает, - ответил боец. - Китаец крепкий попался.
  - Сколько пальцев, Петя? - заинтересовался Юдин. -Три? Пять?
  - Уже на яйца перешли, - сконфузился охранник. - Но Юра уверен, что эта gnida заговорит.
  Юдин покачал головой, и прикрыл веки. Он хорошо знал Триады, и был уверен, что захваченный лазутчик ничего не расскажет. Просто потому, что ни хрена не знает. А терпеть боль и пытки китайцы умели всегда.
  - В расход его, - решил Борис. Потом посмотрел на вытянувшуюся физиономию своего охранника, и добавил: - Я верю в Юру, но, Петя, нам скоро будет не до того. В расход, труп в море, и готовься. Скоро начнем нормальную операцию, а не этот марлезонский, нахрен, балет.
  'Уведомить Мару, или как всегда? - Юдин задумался, прикидывая вероятности. Флот уже давно в пути, и должен выйти на рубеж атаки вот-вот. Но до сигнала никто действовать не собирается. - Скажу про готовность к действию, но про остальное умолчу. Все идет по плану'.
  - Вызовите Мару, - приказал он в интерком. Линия связи сухо щелкнула, - Мару, это Юдин. У меня для тебя две новости, хреновая и так себе. Через пару минут нас атакуют по всему периметру, жопой чую, - он невесело рассмеялся. - И вторая новость. Китаец не раскололся, но присутствие Триад означает, что в игру включились все заинтересованные участники. Все, понимаешь?
  - Благодарю, - голос Тэарин прозвучал холодно и отстраненно, словно она занималась сейчас чем-то важным и не могла отвлекаться. - Информация принята. Ваши люди очень пригодятся.
  - И тебе не хворать, - хохотнул Юдин, едва канал прервался. Связь шифрованная, но два яка-андроида и не такое могли перехватить. Именно потому он предпочитал более древние способы общения, пусть примитивные, но действенные. - Ага. Отлично.
  Борис приподнялся на кровати, и, со свистом дыша от напряжения, ударил ладонью по лежащему на столе планшету. По дальней связи пришло короткое сочетание символов 'XYN', а в ответ отправилось не менее понятное 'R!'
  'Вот теперь станет гораздо веселее', - Юдин почувствовал, как койка вводит ему обезболивающее, и прикрыл глаза от того, что зуд немного утих.
  - Дайте мою броню, - сказал он в микрофон. - Саломатин, мать твою, бросай китайца. Нас ждут великие дела.
  
  Тэа. Допрос Блэка. Встреча с Итиро
  Тэньши вошел в техническое помещение, пригнувшись, чтобы не врезаться лбом в низкую притолоку. Он не спрашивал, зачем его вызвали, но глаза киберсолдата блестели и выглядел он угрожающе. Возможно, потому что только недавно вышел из боя. А до того метался по платформе, как угорелый, умудряясь заткнуть все дыры в обороне.
  Мару вспомнила, как они впервые встретились. С того дня прошло совсем немного времени, но они смогли узнать друг друга гораздо лучше. Она едва заметно улыбнулась от картин, возникших в ее разуме. Но потом вернулась к реальности.
  Тэньши тоже успокоился, и спрятал оружие в подвес. Он заметил мечтательные искорки во взгляде Тэа, и подмигнул ей, подбадривая и показывая, что понял ее мысли. Но голос киберсолдата был серьезен:
  - Госпожа Мару. Вольски передал, что вы меня вызывали.
  - Да, - Тэа покачала головой. Как, все-таки, Тэньши умудрялся легко перестраиваться. Сейчас перед ней стоял воин. До того он показал себя чутким любовником. И телохранителем. Самураем, если пользоваться устаревшей терминологией. А под всем этим Тэньши оставался человеком. И это по-своему воодушевляло. - Я проанализировала ход боя. И мне не нравится то, что происходит.
  - Мы почти отбились от первой волны, - Тэньши поморщился, вспоминая перипетии прошлого боя. И количество раненых солдат. Несмотря на новую броню, потери были заметны. Но он понимал необходимость такого рода действий. - Еще пару десятков минут...
  - Нет, - Мару встала с кресла, и сделала несколько шагов, разминая ноги. Пока что все шло согласно плану. Почти. Но некоторые вещи начинаешь понимать, только оказавшись внутри процесса. Профессионалы-военные о таком не задумываются, но ей пришлось. - Вторую фазу нужно начинать раньше. Иначе вероятность того, что против нас бросят еще машины, слишком велика.
  - Вероятность, - Тэньши задумался. Сопоставил потери дронов и защитников платформы, и нахмурился. По его лицу пробежала темная волна озарения. Смешанного с осознанием тактического просчета всех, включая Вольски. 'Хотя он-то должен был догадаться'. - Да, действительно. Если мы не отступим сейчас, могут выбросить еще волну. И еще. Мы не знаем, что болтается в океане за пределами зрения наших радаров и дронов.
  - А нам нужно, чтобы противник высадил десант. И чем скорее, тем лучше, - Мару покосилась на проецируемую на ее запястном коммуникаторе карту. - Второй волны мы можем не пережить.
  - Ты права, - мрачно ответил Тэньши. Он думал примерно также. 'И боезапас не бесконечен'. - Я поговорю с Вольски, - и развернулся к выходу.
  - Подожди, - Тэа подошла к нему, и положила руку на еще горячую пластину брони. - Останься ненадолго. Нужно твое присутствие при разговоре с одной сволочью. Китсунэ сейчас доставит.
  - Хорошо, - улыбнулся Тэньши. И отступил в тень. Воспользовавшись недолгой паузой, он все же передал Вольски распоряжение Мару.
  Фокс вошел в комнату, таща за собой Салли Блэка. Несмотря на свой статус пленника, подчеркнутый путами на руках, репортер держался уверенно, и даже похабно улыбнулся Мару. Тэа внутренне передернуло от этой ухмылочки, как будто ее кожи коснулась какая-то склизкая ядовитая тварь.
  - Госпожа Мару, - растягивая гласные, произнес он, но Тэа видела в его глазах презрение. И ненависть. - Какая неожиданная встреча...
  Китсунэ потянул за фиксатор, стягивающий Блэка за спиной, и Салли скривился. Дыхание перехватило.
  - Могу сказать вам то же самое, - из тени выступил Тэньши, и репортер побагровел. - Кажется, мы в последний раз виделись где-то в Колумбии. И впредь рекомендую вам быть повежливее с госпожой.
  Блэк заморгал, потом неверяще посмотрел на стоящего чуть сзади и левее него Фокса. И рассмеялся в голос:
  - Да брось! - играя так, словно рядом кружила камера, произнес Блэк громче, чем того требовали обстоятельства. - Что ты можешь мне сделать, марионетка Альянса? Ах, да, совсем забыл, - Блэк картинно и наигранно расстроился, пожав плечами, - твои войска же, кажется, расформировали. Да? И кто ты теперь? Цепной пес Мару? Любовник? Как говорят русские, youbar'...
  - Я недаром спрашивал про челюсть, - спокойно ответил Тэньши, отстегивая перчатку с правой руки. Сильный удар заставил Блэка отшатнуться назад. Салли помотал головой, и подвигал челюстью, проверяя, не сломана ли она.
  Киберсолдат посмотрел на Тэа, и та сделала короткий жест. Тэньши отошел в сторону.
  Тэа оставалась спокойной и отстраненной.
  - Спасибо за ваше мнение, мистер Блэк, но нас с вами связывает достаточно много. Чтобы не поверить ни единому вашему слову. И мой... человек совершенно прав, предлагая быть вежливыми. Спокойными. Разумными людьми, - Мару достала свой пистолет, и приставила ствол ко лбу Блэка.
  - Кто дал вам информацию о том, где я нахожусь? Альянс? Ксенакис? Не думаю, - Тэа покачала головой. - Скорее всего, это были якудза. Они стояли у истоков этой истории. Они заварили эту кашу после того, как в свое время не получилось связать меня брачными узами с младшим Кимуро. Так? Можете не отвечать, мистер Блэк. Я и так вижу, что права, - Тэа надавила стволом сильнее, впечатав его в кожу Салли. По его лбу скатились крупные капли пота. - Считаете, что вам поможет ваша охрана? А вы знаете, что многие из них - бывшие солдаты кибервойск? Думаете, мистер Блэк, им нравится то, что вы причастны к убийству их боевых товарищей? Как я успела понять, боевое братство в армии - это святое. А вы - просто гомосексуально ориентированный богатый ублюдок, решивший, будто деньги решают больше, чем честь и совесть. Но не стоит очернять всех гомосексуалов. У русских для таких, как вы, есть прекрасное определение: pidor. Впрочем, это на вашей совести. Кто дал вам информацию о моем местонахождении?
  Блэк молчал. Он чувствовал себя не в своей тарелке, но знал по опыту прошлых миссий, что его личная гвардия обязательно прибудет. Охраны у Блэка было больше, чем у троих самонадеянных выскочек, зажавших его тут.
  'Где андроиды ебаного Кимуро? - думал Салли. - Он должен был отслеживать все на платформе. И уведомить меня. Или послать свои механизмы на выручку. Бляди. Ненавижу японцев'.
  Мару убрала ствол от потной физиономии Салли. Взвесила его на ладони, задумчиво посмотрела в сторону и мгновенно прижала ствол к колену Блэка, нажав на спуск. Звук выстрела был таким тихим. Блэк взвизгнул, и Мару перенесла ствол ко второму колену, повторив манипуляции. Теперь вопль Салли был долгим и громким. Но захлебнулся и перешел в невнятный скулеж. Блэк осел на пол.
  - Да! - заорал он внезапно. - Да, это был Кимуро!
  - Сын или отец? - с изрядной долей скепсиса в голосе уточнил Фокс. Тэньши выглядел обескураженным.
  - Сы-ын! Младший Кимуро! - яростно выплюнув слова, Салли захныкал, глядя на свои обезображенные конечности. - Ему надоело вечно быть на вторых ролях. Кимуро-старший может сколь угодно долго плавать в своем баке, и его сыну таким образом никогда не стать у руля. А сейчас он получит всю корпорацию Мару. И саму Мару в придачу. Как именно он там все оформит, не мое дело. Мое дело было в том, чтобы максимально освещать происходящее. И я это делал превосходно! Мать вашу...
  Тэньши вскинул 'бульдог' как раз в то мгновение, когда из прохода поблизости раздались спешные шаги. Это был Ёсимото, и он выглядел весьма решительно. Он слышал все, что сказал Блэк, и его проняло до глубины души.
  Позади Итиро маячили люди из службы охраны Блэка. Салли заметил своих 'гвардейцев', и обрадовался даже сквозь боль. Впрочем, мысленно он уже пообещал казнить каждого из них за промедление.
  - Прошу простить мое вторжение в вашу беседу, - Итиро, как всегда, был безукоризненно вежлив, на его лице не отражалось никаких эмоций. Только тонкий шрам под правым глазом немного подергивался, и это указывало на настоящую бурю чувств, разворачивающуюся сейчас внутри него. Видимо, слова Блэка, выдавленные медиамагнатом под дулом пистолета, задели саму основу жизни Ёсимото. 'Если только он не был в курсе с самого начала'.
  Тэньши кивнул ему, не опуская 'бульдога'. В барабане оставалось достаточно ракет, чтобы превратить в куски жареного мяса и Итиро, и всех охранников Салли. Но люди Блэка быстро оценили ситуацию, и старший из них поднял пустые руки, показывая, что не собирается нападать. Остальные опустили стволы винтовок.
  - Итиро-сан, - спросил Тэньши у Ёсимото без обиняков и раскланивания, - ты знал об измене Кимуро-сана?
  Мару наблюдала за Тэньши, не убирая оружия в кобуру. Из присутствующих Тэньши и капитан якудза были знакомы ближе всего. Может, с ним он будет откровеннее?
  - При всем моем уважении, Тэньши-сан, Мару-сама, - Ёсимото церемонно поклонился, держа руки вдоль швов. Он действительно нервничал, подбор слов просто кричал о том, что японец обескуражен и находится в смятении. Но плох тот самурай, что бросает своего хозяина. - Кимуро-сан сам вызвался провести переговоры, и предоставил вам своих электронных солдат для... вашей операции. Вы уже включены в систему клана, и вам предоставлены высочайшие права доступа. Я обладаю гораздо меньшей властью и возможностями, нежели вы, госпожа Мару. И уважаемый Эдисон-сэнсей.
  Итиро стоял перед ними, и его волосы трепали порывы ветра, влетавшие в пространство закутка между двумя корпусами надстроек платформы. Японец напоминал безжизненную статую, вырезанную из нефрита. Только сейчас стало заметно, как он бледен. Кожа казалась восковой, и на ней проступила сеточка шрамов. Их было даже больше, чем бросалось в глаза с первого взгляда, и казалось, что Итиро, пожалуй, пережил больше покушений, чем можно было предположить. 'Сколько из них были настоящими, а в скольких его пытался убрать его же босс? И кому он верен больше, старику или молодому Кимуро?'
  Достаточно вспомнить, что Ёсимото начинал путь в клане со службы старому Кимуро. И наверняка сохранил преданность боссу.
  - Мы давно предполагали, что вся эта операция, - Мару сделала мягкий жест кистью, словно вращая невидимый шар в воздухе, - спланирована и проведена кем-то из вашего клана, Итиро-сан. Но доказательства мы получили только недавно. Начиная с операции по захвату склада, где нас поджидала засада, а андроиды Кимуро-сана пытались нейтрализовать нашего хакера и разрушить ее коды. Потом были перехваты телеметрии, расшифрованные Эдисоном и Софьей Юдиной. И, наконец, признание этого недостойного упоминания в приличном обществе человека, - она брезгливо ткнула мыском ботинка притихшего Салли Блэка. - Нападения бытовых роботов, перепрограммированных вашими андроидами, я могу отнести к ошибочному решению, принятому под давлением обстоятельств.
  Ёсимото сузил глаза, словно собирался сказать какую-то резкость, но только напряг челюсть, и медленно покачал головой. В его глазах стали заметны отблески, как при работе с ретинальным экраном. Японец судорожно пытался что-то найти в сети. Или связаться с кем-то. Но, кажется, у него не получилось.
  - Я не виню вас в попытке поддержать своего нынешнего босса, - Мару говорила обманчиво-мягким тоном, в котором слышались глубоко спрятанные стальные нотки. Ее лицо выражало сочувствие и понимание. - Наоборот, я уважаю вас за это. Подобное действие исходит от наших с вами национальных традиций, и почетно само по себе. Но прошу вас понять и меня, Итиро-сан.
  - Я... понимаю, госпожа Мару-сама, - коротко поклонился японец. - Действительно, я не могу не встать на сторону Кимуро-сана, ибо мой долг - защищать его, даже ценой жизни... или чести. Доказательства весомы, но их достоверность для меня под вопросом, - он посмотрел на затихшего Блэка, чьи щеки порозовели, а кровь, текущая из ран, уже свернулась. - Этот человек не производит впечатления говорящего правду.
  Мару прищурилась. Тэньши решил помочь.
  - Итиро, - он тоже старался не допускать грубости или жесткости тона, - я вытаскивал тебя из огня и нес на себе после боя на том складе, когда тебя обожгло кислотой, -Ёсимото напрягся. 'Нет, я не собираюсь напоминать тебе о долге. Ты и так уже на грани, после которой вы, чертовы японцы, вскрываете себе живот мечом'. - Сколько ты пережил покушений? И сколько из них были направлены на твоего нынешнего босса, а сколько - на тебя?
  - Вы давно разговаривали с Кимуро-сэнсеем, Итиро-сан? - Мару коротко кивнула, подтверждая, что я выбрал верный тон. - Мне кажется, что его канал связи активен у вас постоянно.
  Ёсимото пошатнулся, словно от пощечины. Тэньши и Мару переглянулись, понимая, что правильно оценили его состояние. Сэппуку, проводимый по всем правилам, яки заменили на более простой и действенный электрический шторм, выжигавший и взрывавший импланты. Это если не сработает встроенное взрывное устройство. И Итиро сейчас уже почти принял решение.
  - Твоя верность принадлежит Кимуро-сану или Кимуро-сэнсэю? - громко и четко спросил Тэньши, как будто стоял сейчас на расчерченном белыми флуоресцентными полосами тренировочном плацу базы КВ Мальборо, где тренировал солдат на слаживание. - Anata no chūsei kokoro wa dare no monodesu ka?[88]
  - Watashi wa ichizoku ni zokushimasu. Shizoku wa Kimura senseidesu[89], - медленно проговорил Итиро, переводя взгляд с Тэньши на Фокса, потом на Тэа, потом обратно.
  - Что стоите, мудилы? - оживившийся Блэк прошипел, обращаясь к своим людям. - Немедленно освободите меня, и перебейте здесь всех. И этого конченного япошку тоже. 'Я принадлежу клану', тоже мне. Ты ручная обезьянка старого Кимуро, и его обожаемый сынуля уже три года пытается от тебя избавиться. Это знают все, включая последнюю гейшу в борделях Нового Токио, - Блэк заткнулся, и захрипел, когда Мару вставила ему ствол своего пистолета в рот, и, немного наклонив голову, спокойно улыбнулась.
  Этот толстый гондон, сам того не зная, своими словами спас Итиро. Ёсимото моментально оттаял, выйдя из ступора.
  Люди Блэка снова вскинули винтовки, услышав хрип Салли. В ответ Фокс ехидно хмыкнул, подкрутив регулировки лент-фиксаторов, и лицо медиазвезды побагровело. Он не мог дышать. Тэньши перевел ствол револьвера с Итиро на стоявшего ближе всего старшего 'гвардейца' Блэка. Высокий мулат с едва заметными метками на щеках, так напоминавшими контактные площадки под бронешлем самого Тэньши, нахмурился, и шикнул на подчиненных.
  - Ваш разговорчивый босс несет ответственность за уничтожение кибервойск, - Тэньши заметил, как изменился взгляд охранника. 'Верно'. - Не сильно ошибусь, если он и подал в свое время эту идею Кимуро и прочим Ксенакисам. Мне повезло. Я уволился раньше, и не попал под чистку. И до сих пор очень хочу вывернуть наизнанку всех, кто организовал эту бойню. Включая и этот мешок с говном, который сейчас пытается не задохнуться, - Тэньши надеялся, что Александр не станет душить Блэка. Слишком много интересного тот знал. - Здесь, на платформе, и в Йорке, мать вашу так, собрались последние выжившие солдаты КВ. Вы можете попытаться нас перебить. Можете остаться в стороне. Можете к нам присоединиться. Выбор за вами.
  Еще одна винтовка дрогнула, и ствол чуть опустился. Потом мулат опустил свой ствол, и сплюнул на металлический настил:
  - Нахер это говно. Я отдал кибервойскам десять лет, блядь. И не собираюсь больше стрелять в своих братьев.
  - Правильный ответ, - тихо прокомментировал Фокс. - Умница.
  - Так, сматываем удочки, - скомандовал мулат остальным. - Босс, наш контракт расторгнут. Вы окончательно охуели со своими интригами. Все, кто хочет жить - за мной.
  Блэк протестующе всхлипнул, наблюдая, как его люди, не опуская оружия, отступают на внешнюю галерею и уходят по лестнице к транспорту.
  Тэньши опустил револьвер, и подошел к Ёсимото, на лице которого застыла маска жестокой решимости и обреченности.
  - Друг, - он вложил 'бульдог' в крепление, и протянул Итиро ладонь. - Тебя предали. И я тебя очень понимаю. Не совершай ошибки, прошу. Останься с нами, и помоги предателям получить по заслугам.
  - Нет, Тэньши, -Ёсимото впервые опустил уважительный суффикс к имени в разговоре. Что-то в этом невысоком японце изменилось, стало иным. Надломилось. И он пришел к определенному выводу, повлиявшему на его существование. - Не понимаешь. Я должен этими вот руками, - он посмотрел на свои ладони, - убить своего оябуна, предавшего клан. И совершить ритуальное самоубийство, так как уничтожу своего оябуна. Моя душа готова к смерти, но мое сердце неспокойно. Watashi no sentaku wa machigatte iruga, kare wa chūjitsudeshita[90].
  - Samurai wa shinu junbi ga dekite iru hitsuyō ga arimasu[91], - сказала Мару. - Но Кимуро-сэнсей не оценит твоего самоубийства, так как тем самым ты предашь его доверие к тебе.
  - Верно, Мару-сама, - Итиро перевел взгляд на Тэа. - Но это решать сэнсею. Пока же я должен исполнить свой долг. Не вставайте на моем пути, пожалуйста, я не хотел бы причинять вам вред. Со всем уважением.
  Тэньши опустил руку. Глупо пытаться встать между японцем и его giri. Даже его долг перед ним, спасшим ему жизнь, не способен остановить Ёсимото. Глупо, но достойно уважения.
  Итиро благодарно кивнул, считав эмоции по выражению лица, повернулся и бесшумно вышел наружу.
  - Внимание всем, - это был Вольски, - вторая фаза боя. Действовать по оперативному плану.
  ----------
  [88] Кому ты верен? (яп.)
  [89] Я принадлежу клану. Мой клан - это Кимуро-сэнсей. (яп.)
  [90] Мой выбор неправилен, но верен (яп.)
  [91] Самурай должен всегда быть готов умереть (яп.)
  
  Вольски
  Вольски добрался до катера Салли немного раньше сбежавших от своего босса охранников Блэка. Когда семеро наемников, грохоча подкованными ботинками, вылетели к транспорту, то обнаружили, что находятся под прицелами сразу нескольких стволов, хорошо знакомых им. УВБшники, которых прихватил с собой майор, вооружились импульсными излучателями, из которых солдаты Халифата так удачно расстреливали киберсолдат.
  Лицо мулата посерело, едва он заметил эти компактные устройства, смертоносные для любого имплантированного человека. Остальные тоже остановились, даже не сделав попытки поднять свои стволы.
  - Так, ребята, - отечески улыбнулся Станислав. Он слушал все происходившее при допросе Блэка, и не мог позволить себе упустить столь хорошо знакомых с внутренними делами, кодами и системой безопасности Салли людей. Судя по всему, они как раз находились в том самом состоянии, когда моральные принципы покосились, а безопасность собственной задницы может оказаться важнее долга. Что же, осталось только напомнить им о чести. И показать, что может случиться с теми, кто от нее отказывается полностью. - Вы знаете, что это за пушки. Так что не будем ходить вокруг да около. У меня есть к вам пара слов.
  - УВБшники... - прошипел кто-то из наемников, вложив в это слово всю свою ненависть.
  - Ни хрена подобного, - Вольски усмехнулся. - Я, например, майор кибервойск Станислав Вольски. Когда КВ не стало, тогда - и только тогда! - перешел в УВБ. И смог спасти от зачистки треть своего бывшего полка. Потому стоящие за моей спиной люди, - он картинно обвел рукой полукруг, - хорошо знают, что такое долг и честь киберсолдата. И будут драться, пока не рухнут мертвыми, сколько бы врагов не было. Потому что это - уже глубоко личное дело.
  - Месть... - мулат задумчиво подвигал челюстью. Он хорошо помнил годы своей службы. И в последнее время тяготился работой на Блэка. Особенно той ее частью, которая была связана с оказанием интимных услуг старому и полностью больному на голову извращенцу. - Понимаю. Но при чем тут мы?
  - А притом, - пренебрежительно махнул рукой Станислав. - Сколько вы проживете без Блэка? Думаю, что не дольше пары недель. У его наследников и партнеров возникнут вопросы, а такие люди любят получать прямые ответы. Например, из препарированного мозга, подключенного к симуляции и питанию.
  В том, что Мару в итоге избавится от Блэка, Вольски не сомневался нисколько. Достаточно было посмотреть на ее лицо, когда жирный пидор вел свои передачи - Тэарин его ненавидела со всем жаром, тщательно стараясь скрыть свою ненависть. Но опытный взгляд майора различал эти нюансы. В конце концов, он прослужил в КВ гребаных два десятилетия, и разбирался в скрытых эмоциях получше гражданских психологов.
  - Так что, ребята, выбор невелик. Или в банку, а потом в биореактор. Или попытаться забрать свои денежки, попасться громилам наследников Блэка, а дальше - как и в первом варианте. Или, - Вольски хлопнул себя по бронированной груди, - добро пожаловать обратно на службу. УВБ скоро изменится, и всем вам там найдется место. А своих людей я защищаю и обеспечиваю всем необходимым. Всегда. Чего бы, блядь, это не стоило. Ясно?
  Мулат наклонил голову, и посмотрел на Станислава, как будто видел его впервые. Тот видел сомнение во взгляде охранника Блэка, но заметил и ход мыслей.
  - Какого черта, Джонс? - возмутился стоявший рядом со своим старшим широкоплечий негр с приплюснутым носом уроженца Ганы. - Ты будешь целовать жопу этому куску говна ради трехразовой кормежки?
  - Капрал Дэвид, мать его, Джонс, - медленно ответил мулат, и дернул щекой.
  - Какой, нахер, капрал? - заржал чернокожий. - Ты что, обкурился, или хрен Блэка облизал неправильно с утра?
  Вольски сдержал своих людей, когда Джонс молниеносным движением выхватил из скрытой за спиной кобуры укороченный пистолет и прострелил голову негру. Брызги мозгов, превращенных пучком стальных стрелок в липкий аэрозоль, оседали на оставшихся бывших охранниках Блэка, но никто из них даже не пошевелился.
  - Майор, сэр, - Джонс медленно спрятал оружие, и отдал честь. - Капрал Джонс и мое отделение. Разрешите получить приказы?
  - Разместитесь пока у нас, - Вольски скрыл удовлетворение от выбора Джонса, но позволил себе улыбнуться. Теперь надо стрясти с него все коды доступа, особенно к съемочной аппаратуре. И, если повезет, к серверам 'Блэк Лайв Шоу'. Что-то подсказывало ему, что там можно неплохо так обогатиться всякой полезной информацией. И, чем черт не шутит, сделать ее доводами в разговорах с военным и гражданским начальством. - Сержант Теннисон проводит. Получите нормальное оружие и доспехи, после чего найдете лейтенанта Коула и его группу. В ближайшее время нас должны атаковать, так что времени немного. Советую не тянуть. Все ясно? Исполнять.
  - Есть, сэр, - почти слитно рявкнули новоиспеченные киберсолдаты, и Вольски кивнул Теннисону, передав по вирт-связи: 'Проследи, чтобы все было ОК. Пусть Коул присмотрит за ними'.
  - Сэр, - Джонс подошел поближе к Вольски, так, что тот мог видеть каждую прожилку в желтоватых белках глаз мулата. - Я думаю, что вы предложили нам службу не просто так, а взамен на некоторую информацию.
  Станислав промолчал, изучая лицо капрала, и тот, выдержав взгляд майора секунд пять, сдался:
  - Я готов ей поделиться.
  - Если таково твое решение, капрал, - ответил Вольски. - Я слушаю.
  - Только сразу хочу сказать кое-что, - капрал сжал челюсти и через секунду продолжил, - это будет первый и последний раз, когда я что-то рассказываю без непосредственного приказа начальства. И, желательно, этот приказ повторить два раза. В критической обстановке, когда есть заложники, я становлюсь немного глуховат.
  - Без проблем, - чуть помедлив ответил майор. Он было уже решил списать капрала, как человека, слишком быстро и без колебаний идущего на треп, но Джонс сумел его удивить. А удивлялся Вольски в последний раз слишком давно.
  - Для начала вам стоит знать, что основной доступ к информации, управлению и удаленными серверами производится через имплантированный в глаз Блэка микрочип. Остальное расскажу по дороге...
  
  
  Кимуро-сан, Итиро Ёсимото
  - Входи, Итиро, - Кимуро кивнул кибернетическому самураю, стоящему в углу рабочего кабинета, разрешая допуск своему капитану.
  Сын оябуна прекрасно знал, куда и зачем ходил Ёсимото. И глубоко внутри испытывал скрытую радость от того, что приставленный к нему телохранитель, совмещавший заодно обязанности надзирателя и шпиона отца, сегодня умрет. Содержания разговора он, к сожалению, не знал, но догадывался, что Итиро поддался увещеваниям Мару. При мысли о полукровке, с которой он планировал заключить брак, его внутренне передернуло. Сам Кимуро-сан, как и его отец, старался блюсти чистоту расы, и не прикасался к женщинам, чей генотип содержал более двух процентов варварской ДНК. 'Для перехвата контроля над новым консорциумом достаточно формального брака. После которого недостойная умрет, даже не успев понять, откуда пришла гибель'.
  Да. Этот план имел все вероятности реализации. Он выйдет из-под контроля Кимуро-сэнсея, достигшего цифрового бессмертия, и создаст величайшую из семей Якудза, впервые в истории взяв под контроль Ближний Восток и Междуречье. К сожалению, Ксенакис, будучи в курсе некоторых рабочих моментов, решил перелицевать эту схему на новый лад, но сработал настолько топорно, что даже сыграл Кимуро на руку. Вопрос о том, как уговорить Мару на оформление отношений, решится только после смерти ее самураев-ублюдков. И Тэньши, и его клон-близнец должны умереть. Об этом даны особые инструкции тем, кто придет сегодня на платформу.
  Ёсимото вошел в кабинет после тщательного обыска вторым конструктом-защитником. Он выглядел несколько помято. Дорогой деловой костюм первого класса защиты смотрелся, словно был сшит из настоящей шерсти, и капитан спал в нем неделю, что недопустимо для любого уважающего себя японца. Но одного взгляда на лицо телохранителя было достаточно чтобы понять: тот пришел умирать. Прекрасно зная, что встроенного в тело оружия, о котором известно боссу, недостаточно, чтобы повредить и кончики волос на голове Кимуро. Тем не менее, Итиро выглядел полным решимости выполнить свой долг, даже ценой своей гибели.
  На мгновение сын оябуна испытал гордость за слугу, не способного отступить ни перед чем. Впрочем, к гордости примешивалось раздражение и толика ненависти - все же это был человек отца, а не его. Пусть и переживший порядка двадцати покушений, из которых пятнадцать оказались вовсе не покушениями на его хозяина. Потерявший больше десяти процентов тела, и продолжавший соблюдать телесный кодекс, маскируя все операции и их следы. 'Как и следует настоящему японцу'.
  - Многоуважаемый Кимуро-сан, - Итиро глубоко поклонился, уставившись на свои лодыжки, обтянутые безупречно белыми носками. И остался в этой неудобной позе, позволяя Кимуро ощутить власть над ним.
  - Да, мой верный слуга, - отозвался Кимуро, не видевший смысла затягивать формальные ритуалы. 'Чем быстрее будут произнесены все нужные слова, тем быстрее наступит завтра'. В котором все они достигнут торжества: смерти при исполнении долга, сохранения чести, победы в давнем споре с отцом, обретения власти. - Говори. Пусть Аматэрасу благословит твои слова.
  Ёсимото поднял взгляд, не изменив позы, и Кимуро с удовлетворением заметил в новенькой оптике телохранителя отблеск ярости. Телеметрия тела Итиро поступала в общий канал якудза постоянно, позволяя отслеживать малейшие изменения химии крови и даже уровень нейромедиаторов. И биохимия говорила: капитан находится в состоянии глубочайшего стресса, пригашенного эйфорией и предвкушением от исполнения долга, каким бы тот не был.
  - Я прошу Кимуро-сана разъяснить своему верному слуге... - начал он издалека, но был немедленно прерван властным жестом босса.
  - Я знаю, о чем ты беседовал с Мару и ее людьми, - Кимуро не стал скрывать эмоций в своем голосе, чтобы Итиро понял, что обречен. - И знаю, зачем ты пришел. Твой долг перед моим непочтенным отцом и варварами оказался выше, чем передо мной, и это меня печалит. Ведь именно я выплатил денежные долги твоей семьи и обеспечил твоих родственников. Все твои операции и улучшения оплачивал я, а не отец. И, наконец, именно я, а не мой отец, спас тебя от бесчестия и потери уважения, когда ты не справился с заданием.
  Ёсимото промолчал. Телеметрия не показала никаких изменений в биохимии, и Кимуро испытал укол сомнения. Вдруг его капитана прикрывает сейчас команда хакеров отца? Нет, невозможно. Все внешние линии сети якудза оставались закольцованными, и ни один запрос не прорывался наружу, за пределы платформы, без ведома и разрешения.
  - Ты не смог доставить мне Мару Тэарин, и отпустил ее телохранителя, только сняв слепок памяти, - нахмурился Кимуро. - Это недопустимая вольность. Такое не простил бы даже мой отец, но я - простил. Ты был хорошим слугой и верным капитаном, Итиро.
  - Я служу клану, - прошептал Ёсимото.
  - Кто твой клан? - повысил тон Кимуро, испытывая гнев на посмевшего прервать его низшего по статусу. - Кто твой клан, червяк?
  В кабинет вошел электронный самурай, присоединившись к уже находившемуся там конструкту. Кимуро не обратил на это никакого внимания - киборги часто объединяли вычислительные мощности для экономии энергии. Поддержка высадки и координация информационного обмена сейчас достигли максимальной плотности, и на счету оказывался каждый лишний гигафлоп и киловатт.
  - Мой клан - это Кимуро, - ответил Итиро, и голос его приобрел стальную твердость. Так звучит катана, изготовленная великим Мурамасой, рассекающая все на своем пути.
  - Кто твой клан? - интонации Кимуро напоминали шипение змеи, глаза босса сузились, превратившись в две узкие щели, сверкавшие гневом.
  - Кимуро-сэнсей, - отчетливо произнес Ёсимото, не отводя взгляда.
  
  Итиро понимал, что умрет, но испытывал радость от того, что исполнит долг перед кланом. Кимуро-сан не знал, что система самоуничтожения в теле капитана была заменена на более мощную, способную превратить в пепел эту каюту. При этом не пострадает ни один из гражданских специалистов доктора Гутиеррас-сана и раненые люди Мару-сама. Единственное, что омрачало эту радость - невозможность вернуть долг чести Тэньши-сану. Но Тэньши из тех людей, что прощают такие долги. 'Может быть, в следующей жизни', - мысленно улыбнулся Итиро, осознавая, что реинкарнации не достоин.
  Кимуро-сан откинулся на спинку кресла, и замер. Его лицо утратило все эмоции, когда он заговорил:
  - Ты предал меня лично, Итиро Ёсимото, и умрешь. Ты дважды нарушил мои планы за этот месяц, и пришел сюда, чтобы попытаться убить меня. Я знаю, что ты не боишься смерти, как истинный самурай. Но также хочу, чтобы ты знал: все твои усилия тщетны. Тебе не уничтожить меня, и мои планы не пострадают. Мару захватят через час, ее самураи падут, и она передаст мне контроль над новым консорциумом через несколько дней. После чего умрет. А спустя год мой клан возьмет под контроль сердце Халифата, и утвердится на Аравийском полуострове. Я достигну высочайшей власти и объединю все семьи Якудза под своей рукой. Но ты, недостойный, этого не увидишь, как и все присутствующие на этой платформе. Твои знания умрут вместе с тобой.
  Ёсимото благодарно улыбнулся. Теперь он был уверен, что его решение - правильное. Уничтожить предателя - дело каждого верного слуги клана. Убить сумасшедшего - дело каждого настоящего человека. Спасти не только клан, но и союзников, пусть и ценой жизни - вот высшая добродетель.
  Для активации достаточно было вообразить цветок белой хризантемы, стоящий в красной вазе. На каждом лепестке выведен тушью иероглиф кандзи 'mu'[92]. После этого цепная реакция станет неминуемой, и калифорниевый заряд весом в три грамма высвободит энергию распада ядер. Стены помещения достаточно толстые, чтобы избежать проникающей радиации. 'Больше никто не пострадает'. Итиро прорисовал перед внутренним взглядом хризантему, вазу, и сделал вдох, чтобы сосредоточиться, когда один из киберсамураев взорвался, разбросав по кабинету дымящиеся внутренности, как органические, так и бионические. Стальная крышка черепа шлепнулась на столешницу непосредственно перед Кимуро, замершим на середине слова, и Ёсимото заметил на лице своего бывшего босса выражение самого непристойного удивления. Второй андроид выстрелил из встроенной в руку плазменной микропушки, и небольшой шар раскаленной плазмы вошел в висок Кимуро-сана.
  Долгое мгновение ничего не происходило, и Ёсимото начал прорисовывать первые черты иероглифа, решив, что защитное поле костюма поглотило плазму. Но потом глаза Кимуро вытекли из глазниц потоками раскаленного металла, расплавив биокожу и запятнав столешницу. Череп предателя треснул по швам, и взорвался, выпуская наружу перегретый пар испаренного мозга и нейросхем. Тело конвульсивно дернулось, заваливаясь набок, и беззвучно рухнуло на толстый ковер.
  Итиро медленно повернул голову, поймав заинтересованный взгляд кибернетического самурая-ретранслятора. 'Этого быть не должно', - подумал японец, прорисовывая черты все быстрее. Он боялся не успеть. Теперь, когда его босс мертв, Ёсимото становился предателем сам. Он не защитил босса, и тот погиб не от руки Итиро.
  - Привет, - хриплый голос самурая звучал неожиданно молодо, словно он был подростком. - Меня зовут Адам Эдисон. Я уже отключил твою бомбу в крестцовом отделе позвоночника, так что не старайся ее активировать. Госпожа Мару будет очень злиться, если ты умрешь. Она хочет с тобой поговорить еще раз. Чтобы объяснить, почему так делать нельзя. А теперь извини, мне нужно работать. Можешь пока присмотреть за Фурией, ей не помешает лишняя защита. Это она помогла мне обзавестись этим телом, представляешь?
  Итиро захлопнул приоткрывшийся против воли рот, и подавил в себе ужас. Нарисованный кандзи 'mu', блестящий черной тушью на каждом лепестке прекрасной хризантемы, не сработал. Ёсимото выпрямился. В голове шумело, кровь билась в висках, несмотря на великолепную работу имплантов. Кажется, так чувствует себя человек, нажавший на кнопку подрыва ядерного боеприпаса, а получивший в ответ негромкий 'пшик' и запах сероводорода.
  'Кому теперь принадлежит мое giri? - пытался понять японец, деревянной походкой направляясь к двери. - Фурия-сама работает на Мару-сама и получила благоволение клана вместе с Тэньши-саном. Мару-сама спасла меня руками принадлежащего ей интеллекта Адама, выполнившего мой долг перед кланом. Демоны меня раздери, кому из них я должен? Korera no kachiaru hitobito ni watashi no meiyo no gimu o hatashi, watashi no kokoro o ushinawanai yō ni suru ni wa dōsureba yoidesu ka[93]?'
  ----------
  [92] Долг, служба (яп.)
  [93] Как мне выполнить свой долг чести перед этими достойными людьми, и не сойти с ума? (яп.)
  
  Высадка Халифата
  Вольски
  - Давай, давай! - сержант подгонял новобранцев, стараясь не задевать раненой рукой за препятствия. Оторванные пальцы до сих пор болели, несмотря на все вколотые аптечкой брони средства. - Спускаемся вниз. Люки задраить. Приказ командования. Эй, ты, - он поймал здоровой рукой за локоть крупного мужчину в новой броне с наспех нанесенными маркерами КВ, - капрал, как тебя...
  - Джонс, сэр, - ответил капрал.
  - Возьми пять человек, - сержант ткнул пальцем в двери входа с посадочной площадки, - забаррикадируйте проходы. Не напрочь, но так, чтобы входящие немного поднапряглись. Понял?
  - Так точно, - ответил Джонс. - Сюрпризы оставлять?
  Сержант посмотрел на белозубую улыбку капрала, и вздохнул. 'Что ж вам, мать вашу, так нравится все взрывать?'
  - Пару штук поставьте, - махнул он рукой. - Не насмерть. Чем больше раненых, тем лучше.
  - Исполняем, - Джонс сделал знак ожидавшим его солдатам в такой же, как у него, новой броне.
  - Доложи об исполнении, и спускайся в нижние технические уровни, - вдогонку добавил сержант. Он пробежался по списку доступных лекарств, и тихо выругался. Стимуляторы закончились, а перезарядиться было негде. Пока броня синтезирует нужные вещества, пройдет несколько часов.
  - Суки, - с тоской выдохнул УВБшник, обращаясь к тем, кто собирался высадится на платформу. - Кстати. Тэньши.
  Вольски вызвал своего бывшего сослуживца, вместе с братом в предыдущей чертовой чехарде с дронами выполнявших обязанности группы быстрого реагирования. Или, как говорили в КВ, почерпнув это выражение у русских: 'к каждой жопе затычка'. В последний раз он видел маркер старой брони Спрингфилда пару минут назад, но искать его было недосуг.
  - Тэньши, вам с Фоксом отдельная задача. Придется поработать диверсантами. Слишком крупные силы противника, прошедшие первые баррикады, следует отвлечь и раздробить. Передай этот приказ Фоксу, которого опять потеряли сенсоры Эдисона, - Станислав прикрыл веки, и сформулировал приказ, как делал это в кибервойсках: - Мне нужно больше сраной ярости, чтобы задницы этих фанатиков пылали ею. Убивать - только при необходимости. Нападение - отход - смена позиции. Эдисон и мой штаб подскажет координаты.
  - Может, их еще в лобик поцеловать? - сдавленно отшутился Тэньши, и на заднем плане раздался скрип гнущегося металла. - Твою мать... Майор, задачу принял, Фокс тоже. Его модули связи сейчас работают только на прием. Заканчиваю подготовку. Иду к третьему входу по плану Эдисона.
  'Это, вообще-то, и мой план тоже', - подумал Вольски, но решил не качать права. Какая разница, кто составил планы, один хрен они существуют только первые десять минут операции.
  - Удачи, Сука, - ответил он, услышав в ответ несколько щелчков и помехи.
  
  Юдин
  - Юра, я тебе в третий раз повторяю: не заговорит он ни хера, - Борис, неистово моргая поврежденным красным глазом, не прерывал связи с Саломатиным, даже когда двое русских солдат помогали своему командиру облачаться в доспех. Юдин чувствовал, что должен лично участвовать в бою. Чтобы показать своим людям и всему остальному миру, что русские, во-первых, не сдаются, а, во-вторых, не забывают обид. Он скользнул взглядом по своим бойцам, и обнаружил, что они успели наклеить на броню двуглавых орлов. Прямо на нагрудники. 'Молодцы, мать вашу', - улыбнулся он. - У него вообще хоть что-то осталось, кроме головы?
  Гражданских и раненых солдат уже давно переместили в жилой блок, к апартаментам якудза. Юдин сомневался в эффективности такого плана, потому что помнил, как ебаные моджахеды относились к пленным. Что в прошлом веке, что в нынешнем. Он сам видел это.
  'Софья тоже там, с Адамом, обеспечивает каналы связи и взаимодействие', - вспомнил он. - 'Вот уж не думал, что она сможет измениться и стать человеком'.
  - Глаза, три пальца и нос, - Саломатин погрустнел, утирая лицо тыльной стороной ладони. На щеках оставались кровавые разводы. - У меня и не такие разговаривать начинали. Мне нужно...
  - Блядь, мозгов тебе нужно! - взорвался Юдин, сжав кулаки в бронеперчатках. - Майор Саломатин, мать твою, приказываю тебе добить китаёзу nahui. Или пойдешь под трибунал. Ты мне нужен здесь, ты и твои орлы.
  - Так точно, господин полковник, - вытянулся Юра перед экраном. Армейские рефлексы сработали на командный тон. - Разрешите вопрос?
  'Блядь, как вы меня заебали, - с тоской подумал Юдин, успокаиваясь. - Затрахал Саломатин с его блядской педантичностью. Его вперед пускать нужно, чтобы враги от страха срались. Кровавый палач китайцев... И Мару меня тоже уже засношала своим спокойствием и японской улыбочкой. Сколько пытался как-то мозг ей вложить - только кивала, кланялась, и делала по-своему'.
  - Разрешаю, - ответил он сухо.
  - Господин полковник, - Юра понизил голос. - Началось?
  Борис вздохнул, дожидаясь, пока новые доспехи, подогнанные под него только что, пройдут диагностику. 'Хоть ходить смогу нормально, - мельком подумал он. - Залежался я что-то. Так и раскиснуть недолго'.
  - Да, Юра, - сказал он мягко, по-отечески. - Началось. Генштаб объявил всеобщую мобилизацию. Так что мы с тобой теперь не ебаные мафиози, а солдаты.
  - Служу Отечеству! - рявкнул Саломатин, отдавая честь.
  Борис поморщился. Ну не нравился ему энтузиазм майора. 'Такие восторженные лезут под танки в одной тельняшке, а воевать потом кому? Детям?'
  - Майор, собирайте своих людей под четвертым двигателем. Ждем гостей, - сказал он, и завершил сеанс связи. Нужно было идти вниз.
  'Для исламистов сейчас лучше всего сдохнуть скопом от вирусной диареи, - мрачно подумал Юдин. - Потому что потом им будет некогда даже обосраться'.
  
  Тэа
  - Видите, мистер Блэк, - Тэа устало свернула голографический экран связи, - это было совсем не сложно и почти не больно.
  - Ты не понимаешь, маленькая японская сучка, - прохрипел Салли, с трудом поднимая голову. Стянутые за спиной в локтях руки почти потеряли чувствительность. Хорошо еще, что ему разрешили ввести себе препараты, чтобы не сдохнуть от болевого шока и кровопотери. Простреленные колени нещадно болели, и их следовало восстанавливать в клинике. 'Или ставить биопротезы. Но для начала выжить'. После предательства своей охраны, прошедшей с ним столько выездных сессий, он уже начинал сомневаться, что это получится. То, что они продались с потрохами, Блэк не сомневался. Иначе откуда бы у Мару взялись коды доступа и линки его собственной вещательной сети? И он только что собственноручно подтвердил передачу контроля этой трахнутой собственным отцом пиздюшке. - Если до этого момента ты еще могла скрыться и выжить, то теперь у тебя это не получится никак и никогда. Тебя найдут, и проращивание бамбука сквозь тело покажется тебе райским, сука, наслаждением. Так, кажется, пытали в средневековой Японии?
  - Вы путаете средневековый Китай с Японией, мистер Блэк, - Тэарин прошлась возле собранной из стального профиля конструкции, наблюдая, как Салли мучительно косится на нее, отслеживая перемещение. - Ступенчатая казнь - оттуда же. В Японии все было намного проще. Прагматичнее. И, одновременно с тем, намного сложнее.
  - Клал я болт на Японию, Китай, Халифат и Альянс, - усмехнулся Блэк. - Особенно - на Альянс. Ему пиздец. Планетой правят технологии, деньги и способность к развитию. Я потому и работаю исключительно со странами третьего мира. Продаю им оружие, даю лицензированное производство, завожу контрафактные технологии и новые системные наркотики. Только там, в этих бедных и постоянно воюющих конгломератах, сохранилось дикое, первобытное, и такое притягательное стремление выжить. Любой ценой. Будущее за ними, а не за колоссами на глиняных ногах, вроде Альянса или Китая. Халифат доказал, что способен править планетой. Те, кто пойдет за ним, станут очень влиятельными и сверхбогатыми персонами. Власть опирается на людей. Чтобы обеспечить мою жизнь на необходимом мне уровне, включая духовные и физические потребности, в Альянсе трудятся несколько сотен человек. Остальное обеспечивают машины и киберы. В Халифате же на меня - и исключительно на меня - работали бы тысячи. Это - власть. Это жизнь!
  - Это дерьмо, - не выдержал Фокс. Правительственный агент успел натянуть на себя броню, но шлем надевать не стал. К сожалению, его личный доспех оказался слишком сильно поврежден, и последний час Александр провел за калибровкой и заливкой программной оболочки. И устал, как кобель во время случки. - Твой идеальный мир - дерьмо собачье. Власть - не в количестве рабов. И не в количестве денег. Она - во влиянии, которое ты оказываешь на мир вокруг. В идеях и технологиях. В развитии не биомассы населения, а его сознания и индивидуальности.
  - Надо же, - Салли попытался сплюнуть, но рот пересох от препаратов, и он только впустую выдохнул горячий воздух. - Доморощенный агент-романтик... Мальчик мой сладкий... Тебя где выращивали, в спецпитомнике? Так вот, сейчас в Аравии и Персии развернуты сотни таких же производств. Только попроще, да. Продукт не так дорог, зато выпекается быстро и с форматированными мозгами. В них мало что есть, кроме веры в Пророка и умения сражаться. Халифату не нужны специальные агенты и стрелки-профессионалы. На Востоке предпочитают большие батальоны. И они правы. Число превосходит умение...
  - Сотни питомников? - Мару подумала про ее камеры, снимавшие происходящее. Прикрепившиеся лапками к стали микродроны слились с поверхностью потолка, незаметные даже для нее. Вопросы нужно было задавать так, чтобы Блэк выболтал как можно больше. Теперь, когда он официально передал контроль над своим концерном ей и Эдисону, Салли стал не нужен. Но его слова все еще имели значение. 'И цену'. Если он стоял за этим заговором, пусть и как исполнитель, выданная им информация послужит хорошим подспорьем в ее борьбе за выживание. Но это не значит, что самого Блэка следовало сохранить в целости. - Кто придумал и построил их? Мне нужны имена.
  Блэк рассмеялся. Хрипло, издевательски, коротко и лающе:
  - Твой отец, - он сделал паузу, чтобы отдышаться, и с интересом взглянул на Мару, ожидая найти отклик на свою шпильку. Но та отнеслась совершенно спокойно к подобной провокации. Тэа ждала такого укола. 'Архивы Хирото обширны'. - Твой отец, Мару. Он подал идею, Ксенакис подхватил ее, и продал Халифату. Честно, не в курсе подробностей, но первые образцы Али Мухамеду и шейхам обещали уже через пару лет. Как раз хватит времени, чтобы выкупить оставшихся политиков и военных Альянса. Чтобы не вышло, как в этот раз...
  Опустив голову, Блэк смотрел на свои развороченные колени, в которых копошились тонкие червячки медкомплекса нанитов, запущенного им не так давно.
  - Кимуро, сука такая, поторопился, - сухо добавил он. - Он поспешил, Ксенакис облажался, я вляпался. Директорат обосрался. Но не радуйся, моя дорогая. Я сдохну следом за Дийкстрой, но буду гадить даже из могилы. Вам всем все равно pizdtes. Вы реликты прошлого... Будущее не остановить.
  Мару прислушалась к сообщениям на канале связи, и вызвала Эдисона.
  
  Эдисон
  Эдисон откусил половинку питательного батончика, сморщившись от резкого химического вкуса манго. В его возрасте следовало следить за здоровьем, и уж точно не есть всякую мерзость. Но на инженера свалилось столько обязанностей, что встать со стула не получалось уже несколько часов. Вылазка для подключения фазовых решеток была последним красочным пятном. Остальные часы слились в сплошную череду рутины. Написание на коленке кодов микропрограмм, жонглирование энергопотоками, мат в адрес техников Гутиерраса, двигавшихся как роботы с севшими топливными элементами, и выполнение пяти задач одновременно.
  Но Калем радовался подобному обилию работы. Это бросало ему вызов, как инженеру и как человеку. Осознание ответственности за жизни нескольких сотен людей только добавляло желания вывернуться наизнанку, вздрючить системы платформы до последнего распределителя напряжения и добиться невозможного.
  Впрочем, он и так давно работал за пределами вероятности. Реактор работал на ста пятнадцати процентах мощности, и мог выдать еще процентов двадцать в краткосрочном промежутке времени. Дроны противника, их первая волна, частью истреблены, частично - поражены вирусом Фурии. И бесполезно роятся вокруг платформы, заражая прибывающих собратьев.
  Эдисон посмотрел на тактическую карту, и понял, что количество его 'глаз' на высоте километра резко уменьшилось. При этом они не погибли, а просто отключились и ушли в спячку. Инженер понял, что Мару очень вовремя скомандовала отступить внутрь платформы. 'Началось', - Калем потянулся к клавише связи, но его опередили.
  - Калем-сан, - на небольшом экране появилось изображение Тэарин. Она выглядела уставшей, вокруг глаз залегли тени, но лицо все так же сохраняло выражение непоколебимого спокойствия, как у статуи Будды Амитабхи. - Мне в ближайшее время потребуется устойчивый канал спутниковой связи. Софья предоставит параметры переходов, от вас требуется удерживать его любой ценой, даже если придется оставить без энергии вооружение и защитные механизмы. Не обращайте внимания на коды и адресацию, они получены из надежного источника, - Эдисон услышал слабый стон, донесшийся из-за границы экрана связи, но решил не обращать на это внимания. Он уже прикинул, что можно поменять в схеме энергопитания. 'Внешние системы и так пострадали от атаки дронов. Внутренние... Возле точек входов все должно работать'. В том числе и перенастроенные устройства, превращенные им в ловушки. - Все люди на платформе должны быть занесены в 'Зеленый Список'. Подчеркиваю: все, кто в данный момент находится здесь. Новоприбывших не вносить. После высадки нападающих и проникновения их внутрь помещений, разворачивайте программу 'Наездник'.
  - Будет сделано, госпожа Мару, - старик произнес эти слова, и закашлялся. Но Тэа уже исчезла с экрана.
  Эдисон знал, что такое 'Наездник'. Ему нужен был спутник 'Мару Лимитед', проходящий через этот район Тихого океана примерно через полчаса. Начать развертывание можно через четверть часа. Максимальная мощность - еще полчаса, после этого орбитер уйдет за горизонт. Инженер заметил разгорающийся сигнал линка от Фурии, и застучал по клавишам, стряхивая со лба капли пота.
  
  Высадка. Панорама
  Платформа выглядела избитой и заброшенной. Вившиеся вокруг нее фрактальными спиралями черные точки дронов первой волны усиливали ощущение катастрофы, случившейся там, внизу. При взгляде на их танец мутило и хотелось рекалибровать зрительные импланты, настолько чуждыми казались эти движения. Машины явно были заражены каким-то вирусом, не определяемым системами защиты, и все новые партии дронов присоединялись к этому бесполезному роению, сжигавшему их энергоресурс. Хотя машинный интеллект, участвовавший в первой фазе операции, предлагал продолжать высылку дронов, его рекомендацию отвергли. И сейчас, должно быть, поставят на карантин, пересобирая внешние программные модули.
  Лейтенант Флота Альянса, сидевший в кабине десантного катера, вынырнувшего из воды на расстоянии полутора миль от платформы, нервно покрутил головой, оглядывая окрестности. Они вместе с пилотом были единственными представителями Альянса на этом судне, и выполняли приказ, который очень походил на преступный. Но выбора у них не было - командование за последний месяц, особенно после уничтожения кибервойск и передачи их активов Флоту, ужесточило дисциплинарные взыскания. Отправляться в Арктику с понижением на два ранга не хотелось.
  'Подыхать не хочется', - тоскливо подумал лейтенант, вспоминая, кто набит в десантный отсек с превышением всех норм перевозки живой силы. Новая броня, новое оружие - а под забралами бритые налысо черепа и окладистые бороды. Халифат. - 'Хорошо еще, что мое дело - доставить их до платформы, и ждать. Надеюсь, там, внутри, еще кто-то остался. И сможет навалять этим чертовым фанатикам'.
  На канале связи раздавались тихие мелодичные завывания, от которых становилось еще страшнее. Но мысль о том, чтобы взять управление на себя, включить систему самоуничтожения или рухнуть с размаху на атолл, раскрыв по пути трюмы и десантные аппарели, лейтенанта не посещала. Точнее, мелькнула где-то на периферии сознания, но была тщательно забыта и вымарана из разума. Он слишком сильно боялся смерти.
  
  Катера один за одним вырывались из воды, оставляя на волнах пенные разрывы, и на бреющем полете нацеливали тупые блестящие носы на платформу. Подводные десантные крейсера Альянса, выпустив свою ношу, занимали позиции к северу и востоку от атолла, за пределами расстояния действительного огня артиллерии защитных систем. Командование уверяло капитанов, что огневая мощь платформы, и без того небольшая, подавлена, и опасности нет. Но моряки, прослужившие во флоте несколько десятилетий, знали цену таких обещаний, и осторожничали. Когда под твоим началом подводная лодка с экипажем в несколько сотен человек, привыкаешь видеть подвох во всем - субмарины тонут быстро и качественно.
  Всего в высадке принимали участие более чем двадцать десантных катеров, несущих на себе восемь сотен десантников. Вместо морской пехоты, традиционно использовавшейся в подобных операциях, в этот раз тяжелые машины перевозили наемников, дипломатично названных штабом 'внешними сотрудниками безопасности корпораций'. Развернутые одновременно со стартом высадки автоматические торпедные комплексы и подводные ретрансляторы вышли на расчетные точки без потерь и строго по плану.
  
  Вольски
  Вольски, перебазировавшийся вместе со всеми остальными, услышал басовитый гул, которым отозвались конструкции платформы. Пол под ногами дрогнул, и на секунду накренился. Застонали самые прочные шпангоуты и бимсы набора корпуса. Потом удары повторились еще несколько раз, и на канале связи раздалось потрескивание генераторов помех. Распределенная пассивная сеть Фурии продолжала работу даже в таких условиях, обеспечивая связь и передачу тактической информации. Станислав знал, что вывешенные Эдисоном в воздухе парящие дроны-наблюдатели уже уничтожены, но на качестве данных это почти не сказалось. Картинка шла в реальном времени с нескольких спутников, и позволяла оценить масштаб брошенных против них сил.
  - Началось, - шепнул кто-то рядом. Вольски приподнял голову и отыскал взглядом говорившего. Лицо было ему незнакомо, а считанный код принадлежал кибервойскам.
  - Ждем, пока последний катер выбросит десант, - устало сказал Станислав. Он посматривал на экран связи с Мару, но та молчала. Видимо, точно так же рассчитывала момент начала. Ждала, как и все остальные. 'Жаль, не получилось бы выслать гражданских. Остается надеяться, что Халифат действительно не атакует жилую зону', - подумал майор. - 'Их бы сбили'. - Ждем. Пока большая часть десанта окажется внутри, и вступит в боевое столкновение с передовыми группами.
  Ожидание иногда может быть почти нестерпимым. Майор вспомнил многочасовые моменты, когда он терял счет времени, уставившись на иконку связи с подразделением, заброшенным в глубокую жопу мира и не вышедшим на связь в означенные сроки.
  Станислав подумал, что больше всего не любит две вещи: ждать начала сражения и считать потери после него. К сожалению, ни без первого, ни без второго обойтись не получалось никогда. 'Но в этот раз все немного иначе, - решил он. - Или нам всем kirdyk, или мы всех поимеем. И я думаю, что все же вероятнее второе'.
  
  Тэньши
  Мару все-таки отослала нас с братом, едва всё замерло в ожидании десанта. Мы с Фоксом выполнили свою работу, показали Блэку, что он вовсе не всемогущ. С остальным Тэа справиться сама.
  Я пригнулся в широком вентиляционном продухе, ведущем к центральному стволу подачи воздуха. Благодаря наваренным невесть когда скобам внутри просторных труб из металлопластика, по этому пути можно было перемещаться без особых проблем. Мембранные фильтры пришлось разрезать встроенными в перчатку лезвиями, но это казалось меньшим из неудобств. Мобильность важнее.
  Оставалось дождаться проникновения первой порции солдат Халифата, и начать их раздражать. Выстрелы из-под потолка, выхватывание моноволоконной петлей бойцов из перемещающейся по переходу колонны, подрыв мостиков в технической зоне, светошумовые патроны. Тактика известная. Только я обычно оказывался с той стороны, против которой это все применялось. Теперь выдался шанс почувствовать себя герильяс.
  Пока же, наблюдая за сигналами движения на сенсоре, я мог немного подумать. Вспомнить взаимодействие с Фоксом. Ту стычку по поводу торговли Мару. 'Какого черта его понесло? Наверное, нервы'. Короткие броски то вместе, то порознь с братом в самые горячие участки боя с дронами. Вольски применяет нас таким же образом и после, когда исламисты подойдут ко второй линии обороны.
  - Тэньши, я снаружи, - раздался тихий шепот Фокса.
  'Легок на помине', - подумал я. Агент не хотел светиться в сети, предпочитая делать вид, что у него неисправна связь. Все же работа под прикрытием и в одиночку наложила на Александра отпечаток. Неизгладимую тягу к самостоятельности и немалую самоуверенность.
  - Я на точке два, - ответил я. - Жду.
  - Визуально подтверждаю высадку, перемещаюсь в точку четыре, - ответил Китсунэ, и на секунду окунулся в шипение помех. - ...дохрена. Быстро высаживаются. До точки два пять минут, до четвертой - три. С учетом препятствий. Готов?
  - Готов, - я проверил запасные обоймы и на всякий случай откинул барабан 'бульдога'. Все гнезда были заняты ракетами.
  'Точка четыре - это недалеко от Тэа, - подумал я. - Она уже должна была разговорить Блэка'. Я решил, что в тот сектор палубы фанатики попадут далеко не сразу. И по частям.
   
  19
  Высадка. Следующий шаг
  
  Катера садились на посадочную площадку платформы, выбрасывали десант, и сразу же отваливали. Раскаленные выхлопы двигателей порой окатывали солдат волнами пламени. Пилоты, наплевав на безопасность, стремились как можно скорее высадить людей, и вернуться на носитель. Закопченные и изуродованные многочасовым обстрелом надстройки казались способными в любой момент выплюнуть ракеты, порции электромагнитных импульсов или очереди снарядов скорострельных пушек.
  Воины Халифата, уже прошедшие обкатку на улицах Йорка и еще нескольких северных мегаполисов Альянса, начинали выпрыгивать из транспортов на подлете. Новая броня позволяла приземляться на ноги, не ломая их, с высоты в двадцать метров. А время было очень дорого.
  Большинство входов внутрь оказались наглухо заварены. Оставшиеся же открытыми коридоры перегораживали баррикады из офисной мебели, шкафов, оборудования и стальных балок, наскоро прихваченных наноклеем или точечной сваркой. В других местах проходы были свободны, но распределительные щиты взрывались, поражая разрядами электричества оказавшихся рядом. Панели освещения разлетались острыми осколками, впиваясь в лица тех, кто опрометчиво открыл забрало шлема или снял его. Несколько гранат, поставленных на растяжках, оторвали ноги тем, кто решил проверить соседние помещения.
  Десант потерял ранеными два десятка человек, даже еще не втянувшись в лабиринт переходов и коридоров платформы.
  Те, кто закладывал ловушки, рассчитали правильно. Солдаты большинства высокотехнологичных стран, понеся потери в самом начале проникновения, начинают вести себя осторожно. Им с самого начала внушают, что они дорогой и ценный продукт технологий и производства. Но Халифат, имеющий под своей властью огромные территории с большой плотностью и приростом населения, на потери внимания обращал не больше, чем на расход аккумуляторов. Закончились люди - нужно перебросить подкрепление. И так, пока противник не задохнется под грудой трупов, своих и чужих.
  Здесь же, пройдя ад Йорка, командование исламистов стало вести себя менее фанатично. Все наиболее яростные бойцы уже погибли, а выжившие старались сохранить свои жизни. И даже 'Слезы Пророка' применяли только когда понимали, что им не выжить.
  Солдаты бросали гранаты в баррикады, поливали их импульсами излучателей, расстреливали все мало-мальски опасные предметы, подчиняясь командам своих старших. Они рвались вперед. Вперед и вниз. Жилая палуба оставалась неприкосновенна, там находились союзники. Но все, лежащее ниже считалось территорией врага.
  Над платформой время от времени проходили реактивные истребители. Именно они уничтожили дроны-разведчики, и теперь патрулировали территорию. Неожиданно один из черных роев, словно получив приказ, сорвался с места, облепляя серебристо-синюю стреловидную машину. Истребитель ушел под воду, утаскивая за собой плотный кокон шевелящейся черной массы. Спустя секунду море вскипело, выгнулось пузырем, и по волнам разошлись круги из обломков пластика и сверхлегкой пенокерамики.
  Внутри узких темных переходов и коридоров платформы был форменный ад. Дым от взрывов. Вспышки разрядов порванных энерговодов. Струи пара, под высоким давлением вырывающиеся из труб. Некоторые пробоины в магистралях настолько тонки и малы, что хлещущий из них пар способен прорезать доспех, как лазерный луч. Системы электронного зрения отказывают, сталкиваясь с неожиданными помехами. Команды застревают в каналах связи, пожираемые помехами и искажениями.
  Отряды прорывались все глубже, так и не встречая отпора со стороны защитников. Только ловушки и сошедшие с ума приборы. Та немногая ярость, что двигала вперед команды воинов Халифата, стихала. Напряжение росло. Полевые командиры начали подозревать, что обитатели платформы покинули ее, либо готовятся подорвать ее вместе со всеми высадившимися.
  В Халифате учили признавать доблесть врага, и рассказывали историю покорения России. И то, как эти русские взрывали атомные станции, спускали водородные бомбы в нефтяные скважины и жертвовали целыми пригородами, чтобы уничтожить отряды воинов Пророка. Но одно дело - уважать побежденного противника, а другое - попасть в огонь атомного взрыва и сгореть вместе со всеми мечтами или верованиями.
  Последние бойцы десанта, все еще остававшиеся снаружи, наконец, втянулись в темные провалы пробитых входов. Приказ на отход и перегруппировку отдан не был.
  
  Тэа и Блэк
  Вольски
  - Время, - Вольски поднялся с ящика, на котором сидел, и посмотрел на солдат. Импровизированный командный пункт сейчас заполняли новобранцы, составлявшие резерв для основных групп. Отсюда, из зала над реактором, можно было добраться до любого рубежа обороны за минимальное время. Майор размял изрядно затекшие за время ожидания плечи, и набрал на виртуальной клавиатуре несколько кодов. Вставать было необязательно, говорить вслух тоже, но он чувствовал необходимость подать окружавшим его людям знак. Дать надежду. - Группы с первой по четвертую, начинайте. Выдвинуть вперед подразделения первичного огневого контакта. Подготовить тяжелое оружие для уничтожения операторов связи и младших командиров противника. Рядовой состав в броне старого образца остается на намеченных позициях обороны, и вступает в бой только при прорыве врага. Я верю в вас. И еще больше верю в победу.
  Солдаты зашевелились, проверяя боезапас и перезаряжая оружие. Кто-то подгонял броню. Станислав смотрел на них, осознавая: до вечера доживет едва ли половина. 'Десятикратное превосходство врага. Если бы кто сказал, что я буду вести бой на таких условиях, я бы покрутил пальцем у виска. Это Фермопилы какие-то. Но я, блядь, не Леонид'.
  Прогнав прочь мысли о поражении, он вызвал Мару:
  - Мы начали.
  - Прекрасно, - почти немедленно отозвалась Тэарин. По ее голосу трудно было догадаться, что она чувствовала, но интонация звучала самую малость напряженно. Как если бы она только что закончила тяжелую и трудную работу. - Вовремя. Эдисон, Фурия, начинайте вашу часть работы. Вольски, постарайтесь связать их боем на десять-пятнадцать минут. После чего отходите на вторую линию обороны.
  'Нет уж, - не согласился с Мару Станислав. Он намеревался положить как можно больше исламистов как раз на первом рубеже, проходившем по внешней границе технологической зоны платформы. - Отступать так рано - значит проиграть'.
  - Действую по обстоятельствам, - ответил он, - десять минут гарантирую.
  'Только бы у русских kryshu ne sorvalo, - подумал Вольски.
  - Тэньши, что у вас?
  - Пока спокойно, - почти мгновенно отозвался бывший разведчик. - Но я их уже слышу. Вступили в бой рядом с первой баррикадой. Жду контакта в течение трех минут. Фокс действует в автономном режиме, ожидается у четвертого входа.
  - Приказ подтверждаю. Устройте им как можно больше летальных случаев, Тэньши. Мне нужно их разозлить, - Вольски подумал, что для начальной фазы боя следует как можно сильнее раздраконить противника. Чтобы до основного рубежа они докатились уже мало что соображая. Все же его солдаты только недавно вышли из боя, и понесли потери. Любое преимущество будет на руку.
  - Принял, - сухо ответил Тэньши. - Выполняю.
  
  Софья, Итиро
  Софья оставалась с гражданскими сотрудниками платформы, предпочитая сидеть тихо и заниматься своей работой в окружении толстых стен. После гибели Кимуро-сана условно безопасная зона, неприкасаемая для Халифата, была отведена для тех, кто ни черта не смыслил в войне. Таких оказалось немного, но им требовалось где-то пересидеть, пока десант не попытается проникнуть туда, где должны были ждать их якудза. Софья надеялась, что этого не случится. Иначе придётся признать, что защищать их больше некому. Только в этом случае можно представить, почему их убежище пытаются вскрыть резаками высадившиеся на платформу исламисты.
  Потому появление десятка вооружённых людей в подводных костюмах стало для хакера полной неожиданностью. За круговертью схватки даже она не отличила движения мусора вокруг платформы от движения мобильного отряда разведчиков Триады. Те старались слиться с обстановкой, двигаясь со скоростью прилива, и то и дело хаотично перемещаясь из стороны в сторону. Если бы у Софьи было больше времени, она бы сопоставила вектор движения нескольких точек с векторами подводных течений. И поняла бы, что, как не бросай мусор и обломки дронов вокруг, но они точно не стали бы продвигаться к бывшей бурильной установке.
  Вскрыв миниатюрными резаками замки под водой, разведчики попали внутрь сооружения, ориентируясь на встроенный в тело их захваченного товарища маяк. Тот давно не подавал признаки жизни, но просуществовал внутри платформы достаточно, чтобы остальные поняли: это не мгновенная смерть при попытке проникновения. Китайца захватили и пытали достаточно долго, чтобы Триада отправила на его маяк группу зачистки и разведки.
  Тонки луч лазера прожёг столешницу перед лицом хакера. Софья находилась в режиме подключения, и ее реакция была замедленной. Требовалось вываливаться из сети в аварийном режиме, бросая недоделанные дела. Возвращение в медленный мир было болезненным. Софья моргнула, ощущая тело чужим и ватным. Прямо перед ней мелькнуло и пропало плоское лицо разведчика, сдвинувшего на затылок мягкую маску гидрокостюма. Китайцы держали в руках оружие незнакомой конфигурации. Что-то вроде гарпуна, из которого стреляла Тэа, но с лучевым механизмом повреждения. 'Вероятно, собственная секретная разработка Триад', - вяло подумала Фурия.
  Софья скосила взгляд в сторону. Она сама выбрала дальнюю каюту, отделённую от остальных коротким коридором. Для ее работы нужно было уединение, и прочие люди сейчас ничего не подозревали о том, что тут происходило. Несколько человек в хамелеоновых гидрокостюмах бесшумно скользнули за дверь, намереваясь взять под контроль тех, кто был в других помещениях.
  'Сгонят в одно место, зададут несколько вопросов и перебьют', - догадалась Софья. Четверо остались рядом с ней. Они перебросились парой фраз на кодовом языке, напоминавшим китайский, но щедро пересыпанный сленгом, сокращениями и своеобразным звуковым кодом соответствия. Они поняли, кого им повезло отыскать. И теперь решали, выходить ли на связь со своими или решить дело самостоятельно. Весы качнулись в пользу второго варианта. И теперь Софья проживет ровно столько, сколько понадобится для передачи управления.
  Чьи-то холодные пальцы впились ей в нервные узлы, цепко схватив за плечи. Софья даже не смогла пискнуть от боли, парализованная страхом. А вот давно забытое чувство отвращения, тошноты, паники не заставило себя ждать. она побледнела, задышала чаще и почувствовала, как из желудка поднимается огненным комом рвота.
  В запертые снаружи двери что-то мягко стукнуло. Четверо захватчиков переглянулись. Один из них жестом приказал другому проверить. Низкорослый щуплый китаец опустил на лицо маску костюма, почти слившись со стенами комнаты. Он как будто растворился в воздухе. Через секунду двери поползли в сторону. И в помещение вкатилась, оставляя кровавый след за собой, отрубленная голова одного из разведчиков Триад.
  Секундное замешательство, пронзительный визг приказа, но захлопнуться двери не успели. Стремительно движущаяся фигура с блестящим в свете ламп клинком наперевес ворвалась в помещение.
  'Тэньши!' - подумала Софья. От облегчения утих даже приступ гаптофобии. Рвота успокоилась где-то в пищеводе, во рту стало противно и кисло от желудочного сока. Глотку защипало.
  Еще два взмаха, и разрубленное пополам тело второго человека повалилось на пол. Софья не удержалась, сгибаясь и ощущая, как пальцы ее захватчика медленно разжимаются. Ее стошнило на пол, чудом не изгваздав оборудование и кресло. Хакер стащила с головы контакты, и конвульсивно отползла под панель, на которой громоздились короба со схемами и ретрансляторы сигналов. Там она сжалась в комок и застыла, смотря перед собой.
  Перед ее взглядом метнулась смутная тень разведчика, находившегося в режиме маскировки. 'Потому я их и не видела', - отрешенно промелькнула мысль. Происходящее казалось ей сном. И этот кошмар не собирался заканчиваться, как бы Софья не желала проснуться.
  Лезвие искривленного меча, тонкого и узкого, рассекло угол панели. Дерево и пластик с хрустом посыпались на пол. На ботинки хакера брызнула кровь, когда клинок перерубил ногу разведчика чуть выше голеностопного сустава. Раненый упал, маскировка не успела перестроить режим, и на некоторое время перед лицом Софьи застыли разноцветные пятна красок, дергающихся и меняющихся, как в наркотическом бреду. Посреди них расползалось темно-красное пятно, и Софье потребовалось время, чтобы осознать, что это кровь, а не цветная клякса маскировочного костюма.
  Пальцы фантома дернули ее из ее укрытия за ногу. Софья ударилась виском о столешницу, содрала кожу о конструкцию тяжелого оборудования, оставив на ней часть кожи и нитки порванной футболки, разошедшейся от ворота до живота. Она зацепилась одеждой за выступающий крепеж конструкции, и ткань порвалась от резкого толчка.
  Ее тело прижали к холодному и влажному гидрокостюму. Софью снова затошнило, спазмы выродились в отвратительную отрыжку и судороги пищевода.
  - Отпусти ее, - голос был Софье незнаком. Она близоруко сощурилась, пытаясь рассмотреть человека, устроившего эту резню. От разрыва связи с сетью и стресса зрение сбоило. Все расплывалось пятнами, потом меркло почти до темноты, и возвращалось к норме. Она отчетливо видела только предплечье с небольшим лазерным пистолетом, упертым ей снизу в подбородок. Взгляд зацепился за эту деталь, и тот, кто стоял напротив, выпал из поля зрения. Движение. Часть отрубленной руки с пистолетом мягко сползла вниз по рваной футболке, пропитывая ткань кровью. Софья ощутила, как отрезанная конечность скользит по коже. Ее передернуло. Отчаянно захотелось заорать, забиться в припадке, быстро-быстро смахнуть с себя все следы чужаков, разорвать одежду и стирать с кожи чужую кровь наждаком, пока от ее собственного эпидермиса не останутся только шероховатые кровавые лохмотья.
  Она ожидала, что этот разведчик тоже упадет, убитый гостем. Но он отскочил в сторону, толкнув Софью вперед. От падения ее остановила выставленная вперед ладонь. Она уперлась ей в левую грудь, едва не смяв ребра. Длинный узкий меч со звоном поймал препятствие. Противник тоже достал нож. Широкий и короткий, с зазубренным краем, против меча он казался несерьезным оружием. Но китаец орудовал им так ловко, что успевал уклоняться от ударов противника, и отводить их в сторону легкими касаниями лезвия. Слышались только звуки резких выдохов и лязга металла. Звон клинков участился, резкие слова японского и китайского языков слились в один монотонный вопль.
  И внезапно все стихло. Долгую секунду вокруг не слышалось ни звука. Софья мелко и часто задышала, приходя в себя. Она проморгалась. Потом пошевелилась, пытаясь сделать шаг. И только тогда рядом с грохотом упало мертвое тело. Гидрокостюм стал матово-черным, на пол из вскрытого горла вытекала алая кровь. Софью стошнило еще раз. Она чувствовала себя бесконечно грязной, оскверненной кровью и смертью. И собственными выделениями. Хакер хотела сдохнуть от стыда и обострившихся фобий. 'Блядь... Как же мерзко... Ненавижу людей'.
  - Меня зовут Ёсимото Итиро, меня прислал Адам-сан для того, чтобы я обеспечил вашу безопасность, - вежливо произнес гость. Он отвернулся спиной к Софье, чтобы не смущать и без того обескураженную, дрожащую и перепуганную Софью. В ответ он услышал хриплый смех, нервный и короткий, и несколько слов на русском, значения которых Итиро не знал. Но догадался, что это ругательства. Уточнять значения произнесенного он не стал, считая, что его положение и привычка к вежливости не позволяют подобного интереса.
  - Спасибо, - выдавила Софья, поднимаясь на ноги.
  - Я прошу простить меня за столь серьезную задержку, - в голосе Ёсимото послышалось явственное сожаление, - пришлось потратить много времени на то, чтобы незаметно добраться до транспорта, принадлежащего моему клану, и забрать катану.
  Японец достал из нагрудного кармана белоснежный платок, и протер лезвие. На ткани расплылись несколько красных точек.
  Самым близким эквивалентом того, что сейчас испытывала хакер, были бы слова о том, что ей насрать. Но произнести подобное означало остаться одной среди трупов, крови и заблеванных углов комнаты. Ей очень не хотелось одиночества. Особенно такого дерьмового.
  - Ничего, все в порядке... Помоги оттащить это govno в другое место, - сказала она, привалившись боком к обрубленной с одного угла столешнице.
  
  Тэньши
  Пока мне удавалось играть в эту игру без потерь. Счет с моей стороны составлял примерно десять к десяти, мертвые и выведенные из строя. Фокс, судя по всему, развернул настоящую войну, и выкосил почти целый взвод, позволив сбежать только троим фанатикам. Думаю, на его позицию сейчас прибегут еще два подразделения Халифата, что и требовалось. Перед ними были пустые склады, чье содержимое пошло в том числе и на баррикады, а потом - группа четыре Вольски.
  Я действовал осторожнее, моя броня не позволяла так хорошо сливаться с местностью. Приходилось подходить к делу с фантазией, промахиваясь по цели, или нанося несерьезные на первый взгляд ранения. А потом, сменив позицию - тихо набрасывать моноволокно на шею последнего в колонне. Благо потолки здесь позволяли разгуляться.
  Сейчас, правда, я сидел под полом, между двух гудящих трубопроводов, и наблюдал через решетку, как надо мной проходят один за одним моджахеды, сопровождаемые молодым американцем в легкой флотской броне с заметными расширениями наспинной пластины. Для улучшения плавучести, кажется.
  Досчитав до десяти, пока в зоне действия заранее разваренного жерла трубы, перекрытого заслонкой, не окажется половина взвода, я надавил на рычаг. Пар высокого давления из контура охлаждения реактора вырвался наружу свистящим горячим потоком, моментально ослепив солдат. Те, кто решили не надевать шлемов, сейчас вопили, прижимая руки к стремительно краснеющей коже, покрывавшейся волдырями ожогов. Пар был слегка радиоактивен, что добавляло паники в виде краснеющих шкал измерителей и сигналов тревоги.
  Выждав еще немного, я поднял винтовку, одновременно готовясь скользнуть в технический лаз. Семь стрелок тихо покинули ствол, и только две лязгнули по металлу настила попусту. Остальные, пробив броню, вонзились в ноги и ступни бросившихся на помощь товарищам, породив новый всплеск ругани на арабском, криков, ответной стрельбы и призывов истребить неверных.
  Я улыбнулся, отползая. Счет с Фоксом сравнялся. Хотя он наверняка добавил к нему еще пару тяжелораненых фанатиков.
  Но потом услышал еще тонкие взвизги игломета. 'Что за черт?'. Исламисты не пользовались такими пукалками. Это гражданская модель. Я выглянул обратно. Выжившие моджахеды стреляли по направлению к расширявшемуся в небольшой зал проходу. Там, в переплетении скопища разнокалиберных труб, двигалось что-то живое. Но размерами не превышавшее ребенка.
  - Твою же мать, - прошипел я, высовывая ствол из лаза. Череда выстрелов слилась воедино. Глушитель ослабил звук, но в трубе он разносился далеко окрест.
  Все пули легли в затылки бойцам Халифата. Только один успел развернуться и выстрелить в мою сторону. Луч скользнул по наплечнику, оставив на нем горелую полосу. Я выполз из своего укрытия, и поднял выпавший из руки молодого фанатика пистолет. Тяжелый, напоминавший старые 'кольты'. Затянутые голубой пеленой глаза умирающего следили за мной, когда я передернул затвор, выбросив тяжелый винтовочный патрон, и нажал на спуск.
  - Контрольный? Это правильно, - добивая последнего исламиста, расслышал я хриплый детский голос за спиной. Пушка смотрела в середину лба подростка уже через мгновение. Но он поднял руки с двумя игольниками вверх, и криво улыбнулся. - Эй, кибер, знакомых-то не трогай. Мы на одной стороне.
  - Джо, - я опознал своего проводника с Черного Рынка. Он, конечно, сильно изменился. Исхудал так, что кожа обтягивала кости. Глаза бракованного клона горели лихорадочным огнем. - Херово выглядишь. Как ты сюда попал?
  Я опустил пистолет, поставив на предохранитель. Потом бросил пушку на металлический настил. В обойме осталось всего два патрона, и оружие стало бесполезным.
  - Когда Рынку пришел пиздец, и там началась полная culo[94], - Джо усмехнулся, но улыбка была грустной, - мы с Джейн поняли, что надо валить. И вспомнили, как провожали одну японочку к Мартышке. Про нее во всех новостях трубили. Мару то, Мару сё... В общем, понятное дело, что если кто может нам помочь, то только она.
  Я сопоставил его слова с тем, что знал про Джо и его сестру. Им требовалось постоянное и очень дорогое лечение, чтобы не сдохнуть. Да, они неплохо зарабатывали на Рынке. Но если исламисты разнесли там все к чертям, бегство выглядело единственным вариантом. 'Мару Лимитед' занимались и генетикой, - подумал я. - Тогда ясно, почему ребятишки выбрали Тэа своей целью. Она, да еще в Тихоокеанском содружестве... Возможно, Мару смогла бы синтезировать сыворотку или наны, способные излечить их дефекты. Полностью. Я бы на их месте тоже вывернулся наизнанку. Но это не объясняет, какого хера они тут, и портят мне работу'.
  - Тысячи миль до Йорка, - я прислушался к звукам, разносящимся по переходам. Кажется, немного времени у нас есть. - Вы пешком шли?
  - Нет, puta perra[95], - Джо устало уселся прямо на труп исламиста, не обращая внимания на испачкавшую его поношенную одежду кровь. - Тут пришлось немного постараться. Сначала выяснить, где находишься ты. Заплатить хакерам якудза. Много. Джейн едва ногти до локтей не сгрызла от количества нулей... - он вздохнул с неожиданной тоской. - А потом был контейнер.
  - Какой, нахрен, контейнер? - нахмурился я, подходя ближе и присаживаясь на корточки, чтобы наши с Джо лица находились на одном уровне. - Поставки сюда идут через Содружество. А это Полинезия и Микронезия. Далековато для контейнера, не находишь?
  - Надо уметь выбирать место и время, - Джо на секунду напомнил мне прежнего проводника, не лезшего за словом в карман, и умевшего за себя постоять. - Мы узнали, что вы появились в окрестностях Йорка. Корпоративная сеть 'Мару' - дырявое решето сейчас. Ну, и долетели на такси. А дальше все просто. Пляж. Погрузка-разгрузка. Прокрасться в контейнер, пока одна группа ушла за новой партией ящиков, а вторая ковыряется в бронекостюмах - легче легкого.
  - Понятно, - кивнул я. Действительно, редкая изобретательность. - Молодцы. А теперь потеряйся где-то до окончания свалки. И найди сестру. Если она у четвертого входа, ей нужна помощь.
  - Мне нужна Мару.
  - Всем нужна Мару, - тихо вздохнул я. - Ладно. Хрен с тобой. Сейчас посмотрим, что можно сделать.
  -----------
  [94] Задница (исп.)
  [95] Сучья блядь (исп.)
  
  Юдин
  - Юра, мать твою, - Юдин выглянул за угол, и выстрелил из своей винтовки. Тяжелый снаряд проделал в невидимом теле врага дыру размером с кулак, и китаец рухнул на палубу, заливая ее кровью. - Майор Саломатин! Блядь, доложите обстановку! Что за khuinya у тебя творится?
  Рядом раздался еще выстрел, и сверху свалилось еще тело, разорванное очередью. Телохранитель Бориса хмыкнул, меняя обойму в автомате. Юдин бросил взгляд на затянутого в гермокостюм мертвеца, и коротким пинком сбил маску с головы диверсанта.
  - Ебаные китайцы, - выругался Юдин. - Так и знал, что разведчиками они не ограничатся. Спасибо Итиро, выручил.
  - Китайский подводный спецназ, blyad', на жилой палубе, - обратился он к Саломатину. Тон Юдина стал ядовитым. Нападение на свою единственную выжившую родственницу Борис Триадам простить не мог. Как и Дальний Восток. - Шесть трупов, и спасибо, что ebanny v rot Ёсимото успел вовремя. Что вы там, внизу, делаете, gondony? Креветок считаете или в жопу балуетесь?
  - Господин полковник, те китайцы, что наверху - это третья часть от прибывших. Остальных мы положили, - Саломатин, появившийся на экране вирт-связи, зажимал ладонью свежую рану на голове. Из-под пальцев сочилась кровь. - Потеряли четверых. У этих uebankov были излучатели.
  - А у вас были мозги, майор, - прошипел Борис. - У нас тут отсчет уже на секунды, мать вашу. Если узкоглазые высадят еще спецов, может сорваться все, к херам. Хоть все лягте там, но, чтобы ни одной желтой морды снизу не пролезло. Иначе сам вас перестреляю через одного. Даже сраные америкашки лучше сражаются. Вон, Тэньши и Фокс уже по два десятка завалили. Я вас на кой там оставил?
  - Так точно, полковник, - Саломатин мрачно кивнул, смаргивая кровь. - Ни одна китайская сволочь не пройдет. Но лучше бы мы чехов мочили, ей-богу.
  - Вы бы их, нахрен, напугали до усрачки, - Юдин пнул диверсанта, размозжив его голову ударом бронированного ботфорта. Брезгливо посмотрев на прилипшие к стали мозги, Борис зло выругался. - Майор, нам не нужно их отбивать, понятно? Нам нужно продержаться достаточно долго. Мару это нужно. Ничего, еще отведете душу, Юра. Обещаю.
  - Есть, - коротко ответил Саломатин. - Будет исполнено, господин полковник.
  'Естественно, будет исполнено, - подумал Юдин, направляясь к каюте Софьи. Если он правильно понимал, племянница сейчас либо бьется в истерике, либо занялась любимым делом. Но проверить, как она, все же стоит. - Я для этого момента тридцать лет zhopu рвал на новозеландский флаг. И сделаю все, чтобы План удался'.
  Когда-то у России был отличный флот. Линкоры, авианосцы, десантные корабли. Подводные лодки, способные одним залпом ракет снести нахрен пол-Америки. А вторым расплавить то, что не удалось уничтожить первым. Надводные суда были проданы 'на иголки' или ходили под другими флагами, в том числе и Альянса. Или Халифата, чтоб их всех разнесло на атомы. Дед Юдина командовал крейсером 'Москва', и много рассказывал про то время.
  Многих мучила до сих пор одна загадка. Уже не один десяток лет. Куда же делся подводный флот русских? Большинство сходились на том, что жадные русские, не желавшие делиться ни с кем передовыми на тот момент технологиями, уничтожили все судостроительные предприятия и затопили свои подлодки в Марианской впадине. Недаром там зашкаливал радиационный фон.
  Но мало кто знал, что почти полвека назад в Антарктиде, глубоко в шельфе, была построена база, вмещавшая почти пять десятков подводных крейсеров. И содержавшая все необходимое для их обслуживания, ремонта, и при необходимости - строительства новых судов. Люди, ресурсы, информация...
  Они долго ждали. И вот - дождались. База флота и электронное правительство России выделили для операции три субмарины, одна из которых была новым носителем дронов, а две перевозили тяжеловооруженный десант. Если сегодня все пройдет гладко, то в следующий раз, возможно, обтекаемые черные рубки подлодок вынырнут в заливе Лоуэр-Бэй. А потом и в Красном Море. Но это дело будущего. Не такого уж и далекого.
  'Соглашение с яками придется подписывать, - думал представитель Верховного командования и начальник Главного Разведуправления, гвардии полковник генерал-майор Борис Львович Юдин. - Со стариком Кимуро. После того, как наши моряки насуют по susalam Триаде, Альянсу и Халифату, совершенно случайно потопив все дрононосцы гребаного в зад Альянса. Нам нужен хоть кусочек родины, очищенный от исламистов. И радиации'.
  - Ibo nehui, -сказал он вслух.
  
  Окончание высадки
  Гюнтер
  Ему удалось выжить и сохранить глаз после кульбита с мотоцикла. Придя в сознание, Немец очень быстро понял, что лучшая тактика в данной ситуации - молчание. Сойти за своего среди исламистов не составило труда. Да и их командиры знали наемника. Кое-кто даже изъявил желание вспомнить о прошлых временах. Но быстро отвалил и заткнулся, напоровшись на немигающий, волчий взгляд Немца.
  Он до сих пор помнил, как стирал кровь медицинскими салфетками в закутке больничного крыла в клинике для малоимущих. И как отцеплял от себя иглы и катетеры после операции. Падение все же не прошло бесследно, и Немец был крайне удивлен, что последствий этих было так мало.
  Он удивительно восстановился, усилив тренировки и перенеся их в виртуальность, чтобы за малое количество реального времени наверстать как можно больше упущенного. Гюнтер был одержим возвращением в строй.
  Сначала он собирался воспользоваться гостеприимством исламистов и послать их нахер при первой же удобной возможности. Но, узнав, чем они заняты, передумал. А встроиться в командную цепочку оказалось того легче. Все же, при всех прочих равных, Немец был опытным наемником и командующим. А зверям Халифата, безмозглым и фанатичным, как раз не хватало такого человека.
  Увы, но к складу он и его отряд прибыли слишком поздно, чтобы даже выстрелить в тех, кто там был. Зато Гюнтер не отказал себе в удовольствии допросить выживших работников склада. Он узнал, кто и зачем приходил. А узнав, скрыл информацию от своих союзников, приняв решение и дальше играть в идиота. Пока Немцу было выгодней оставаться в числе захватчиков Йорка, чем охотиться в одиночку.
  И вот теперь он спрыгнул на палубу платформы Содружества в полной уверенности, что найдет здесь искомое. Немец с силой втянул в раздувшиеся ноздри воздух, впитывая запахи соли, водорослей, крови и страха. Его отряд, изнывающий от бездействия, когда их братья уже сражались впереди, нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
  - Разделиться на две группы, - рыкнул Немец. - Одна идет с правого фланга, другая с левого. В гущу не лезть. Не стрелять, если не уверены. Себя не выдавать.
  - Неверные не уйдут! - завопил один из парней. Немец развернулся на каблуках и всадил ему пулю в лоб. Тело ухнуло за борт. Остальные примолкли.
  - На связь выходить тогда, когда я прикажу. Ты и ты, - он ткнул пальцем в двух солдат постарше, - командуете остальными. Огонь только на поражение. Понятно? И чтобы никаких воплей, дерьма вы сущего куски. Тихо. Быстро. Смертоносно.
  Исламисты кивнули, подтверждая приказ. Немец еще на базе отобрал наиболее мозговитых и сильных солдат. За короткие дни не получилось вколотить в них ни унции профессионализма, но зато получилось научить не вопить про своего Аллаха на всю улицу. И не стрелять во все стороны, надеясь завалить врага числом своих трупов.
  - Я иду с первой командой. Ахмед со второй. Ты, как там тебя, командуешь третьей.
  Все переглянулись. Только что наемник поделил их на две группы, и откуда должна была взяться третья, никто не понял. Ситуация разрешилась, когда Немец выбрал несколько человек из двух отрядов. И ушел с ними внутрь платформы, скрывшись за перегородками. Две оставшиеся группы втянулись в бои с двух флангов.
  
  Софья
  Она появилась на связи неожиданно. Тэа выглядела обескураженной ее появлением, но все же вежливо позволила сказать то, что хакер намеревалась. Софья дернула плечом, за которым стоял в позе статуи Ёсимото, и нервно одернула рваную футболку защитного цвета. Рядом с японцем почему-то ощущался тот дискомфорт, которого Софья никогда не испытывала. Даже перед Сукой она могла ходить почти голой. А этот безразличный кусок дерьма вынуждает ее нервничать по поводу внешнего вида.
  'Это у них что-то заразное, - подумала Юдина, - магнитное поле приличий, мать вашу, влияющее на биополе другого человека'.
  - Тэа, Адам фиксирует аномалии внутри периметра платформы. До запуска спецпрограммы остается три минуты. Адам анализировал данные, но так и не пришел к единому выводу. Аномалия движется по направлению к точке нахождения Эдисона. Он контролирует начало операции. Адам считает, что угроза минимальна.
  - Тогда что тебя заинтересовало? - на заднем фоне слышались отчетливые звуки перестрелки. Тэа пыталась не обращать внимание на это, но Софья понимала, что Мару сейчас нужнее там, где ее навыки могут быть полезней.
  - Это твоя телеметрия, - сказала хакер. Тэа молчала с минуту. Но затем кивнула, давая понять, что приняла это к сведению.
  
  Гюнтер
  Когда его группу накрыло паром, бьющим под давлением из клапана трубы, Немец успел забиться в узкую щель. Чутье снова не подвело, и на этот раз он даже позволил себе оскалиться, завидев мелькнувшую вверху тень врага. Пока его люди корчились, получая стреловидные пули куда придется, Гюнтер и не думал им помогать. Выдать свое местоположение значило тоже получить стрелку в бок. Слишком узкий проход. И прятаться почти негде. Немец взглянул наверх и, подпрыгнув, уцепился за одну из труб. Подтянувшись, он оказался в переплетении проводов, кабелей и желобов. Сейчас он уже спрыгнул вниз. Гюнтер слышал характерную поступь бронированного воина. Но в клубах пара сложно было рассмотреть лицо. Кажется, враг был в старой броне. И без шлема.
  Потом Гюнтер, скрипя зубами от злобы, наблюдал, как этот кибер добивал выстрелами в затылок людей из его группы. И слушал отголоски разговора этого мудилы с каким-то мелким уебком, вынырнувшим из ниоткуда. И ждал. Пока киберсолдат утешал этого пизденыша, что-то ему втолковывал. По поводу блядской Мару. 'Жаль, не получится сразу проследить за уебком, чтобы порезать на куски японку, - подумал Немец. - И резать до тех пор, пока она не позовет своего ебаря на помощь. Закончить с девкой на глазах шрамированного урода, а потом и с ним разобраться'. Наконец, его враг и парнишка договорились, и киберсолдат открыл невидимый до того люк обслуживания в стене. Мальчишка бросил косой взгляд в то место, где скрывался Гюнтер, но потом покачал головой, и нырнул в дыру. Люк закрылся.
  'Повезло мне', - мысленно улыбнулся Немец. Он достал лучевой пистолет, которым так удобно было отстреливать киберов в старой броне, и, спрыгнув позади солдата, прицелился. Кибер как раз просматривал что-то на экране коммуникатора, и не слышал мягкого падения наемника за спиной. Но его чутье было не хуже, чем у Немца. Он развернулся в тот момент, когда Гюнтер нажал на спуск. Луч скользнул по бронированному боку. Тот вскинулся, осел, но вовсе не упал замертво, корчась в судорогах.
  Над ухом наемника свистнула стрелка из винтовки солдата. Немец прицелился получше, выстрелил, но солдата уже не было на месте. Он крутанулся на пятках и уперся взглядом в изборожденное шрамами лицо того самого козла, что не давал ему покоя последние дни. Светлые волосы облепили неприятное лицо, искаженное гримасой отвращения. Немец дернул рукой, понимая, что не успеет выстрелить. Кибер ударил его лбом в переносицу, отбив бронированной рукой пистолет в сторону. Удары Немца по его броне казались просто детским лепетом.
  - Was zum Teufel wirst du nicht sterben?[96] - проорал Гюнтер.
  - Das ist Evolution [97], - ответил ему киберсолдат. И попытался ударить в корпус. Немец за долю секунду понял, что нужно делать. Увернувшись от удара, он выбросил под ноги солдату небольшую гранату. Кибер мигом забыл о наемнике, рванувшись к выходу. Незащищенная шлемом голова вряд ли бы оценила, если бы в нее вошли десятки острых осколков корпуса взрывного устройства. Да и пар пополам с горючим, или что там текло по толстым трубам наверху, тоже не был полезен для здоровья.
  'Попрошу у Санта Клауса шлем для брони на Рождество. Буду в нем мозги хранить, - подумал Тэньши, выкатываясь из узкого прохода на открытую палубу. - Санта Клаус Гёте, мать вашу'.
  Винтовка осталась позади. Глухой взрыв выбросил наружу части тел мертвых исламистов, громкий свист разорванной трубы с паром возвестил о падении давления в зоне, которая снабжалась этим трубопроводом.
  Когда кибер вывалился из проема, Гюнтер уже стер кровь из разбитого носа рукой, которой перехватил широкий армейский нож обратным хватом, и замер в выжидающей стойке.
  ----------
  [96] Какого хера ты никак не сдохнешь? (нем.)
  [97] Эволюция (нем.)
  Тэа
  - Останься с ним, - приказала Мару прибывшему на ее вызов Александру, кивнув на Салли Блэка. Прилипший под потолком дрон передавал слова репортера в прямом эфире, на всех доступных частотах, о чем позаботилась Софья заранее. Тэа выбежала прочь, сверяясь на ходу с картой платформы. До позиции Калема было далековато.
  - Куда ты? - донеслось вслед. Но Тэа лишь щелкнула переключателем встроенной связи, объясняя ситуацию на бегу:
  - Внутренний канал, там информация от Софьи. Мне надо добраться до мистера Эдисона раньше нее.
  Фокс не переспрашивал. Наверняка, сейчас уже смотрел на рваные обрезки записей камер слежения на разных уровнях платформы. На видео запечатлелись разные люди. Женщина-доктор в форме хирурга, выходивший из палаты Софьи за несколько минут до начала атаки роботов-уборщиков. Работница фермы гидропоники, свинчивающая болт с люка для внутренней герметизации помещений. Девушка-техник, должная обеспечивать работы по сборке оборудования Калема. И сама Мару Тэарин, мелькнувшая несколько раз в тех местах, где Тэа не была. Одна из камер успела поймать момент трансформации. Вот Мару делает шаг, и крупный план показывает ее лицо. Мышцы на нем дергаются, меняются, словно оплывают воском. И под следующей камерой уже идет девушка-техник. Двойника выдавала одежда. Ее изменить метаморф не могла. Потому избрала нейтральный стиль, без юбок, пиджаков и брони. Просто рабочая форма. Хирургический костюм она, должно быть, позаимствовала специально перед тем, как попасть в больничное крыло.
  Адам фиксировал телеметрию Тэа, распознавая лицо и те лица, которые сама Мару приказала загрузить в базы, как дружественные единицы. Метаморф лишь однажды промахнулась. Промежуточная стадия перемены на некоторое время превратила ее в латиноамериканку, изображение которой Тэа уже где-то видела.
  Пока она бежала по переходам, то и дело прерываясь, чтобы не попасть под огонь захватчиков, она вспомнила, где видела эту женщину. Ею была одна из жертв неизвестного преступника-маньяка, насилующего и убивающего девушек из разных районов. Они все принадлежали к разным семьям, и даже расам. Но всех их что-то объединяло. И Мару знала, что именно. Метаморф убирала оригиналы руками наемника.
  Тэа выкатилась прямо под пули исламистов, стараясь сократить дорогу до Эдисона. По ее подсчетам прошло уже больше трех минут. И это значило, что время прохождения спутника над платформой уходит. Если не активировать программу 'Наездник' немедленно, ее план обернется катастрофой для всех. Получится, что она, по сути, просто позволила исламистам захватить платформу без особых жертв.
  Тэа выстрелила, почти не целясь. Короткие очереди прошили насквозь снайпера, засевшего на мостике под потолком у выхода, и уложили еще двух исламистов впереди. Прижатые огнем врага люди Вольски подняли головы. Мару лишь кивнула им, выбегая на открытую платформу. Она повернула голову в одну сторону, потом в другую. Ветер хлестал в лицо, принося с собой вонь крови и соленых волн внизу. Совсем рядом что-то горело. Запах взрывчатки смешался с запахами жженого пластика и перегретого металла. Тэа побежала дальше. Ворвалась на нижние уровни. Хронометр показывал, что до выхода спутника из зоны действия осталось полчаса. Вольски сдержано матерился на канале связи. Фокс попытался выйти на связь, нарушив принцип молчания со своей стороны, но Тэа отмахнулась от входящего сигнала. Она попыталась по дороге поискать Тэньши, но не нашла его. На вызов он не отвечал, хотя Тэа не оставляла попыток с самого первого момента.
  Она рванула дверь в помещение, где должен был находиться Эдисон. Та открылась без усилий, оказавшись не запертой. Внутри мигал сигналами вызова дисплей. Софья хотела знать, какого черта происходит и почему операция прервана. Один за одним зажигались сигналы вызовов от остальных групп. Эдисона не было на месте. Пустое кресло остановило Тэа, будто невидимое препятствие, на которое она напоролась на бегу. Тэа огляделась. Для засады тут было слишком мало места. Сигналы вызовов мигали, требовательно призывая к действиям. Мару сделала несколько шагов к креслу Калема. Каждый шаг отдавался во всех инстинктах тревогой и сигналами опасности. Но если она сейчас не отдаст команду на активацию, все ее усилия будут тщетны. Защитников перебьют до последнего. И ее саму не пощадят. Значит, выбора нет.
  'Выбора и не было с той минуты, как я вернулась за Тэньши в мотеле, - поняла Мару. Сознание приобрело четкость и ясность. Как у самураев перед гибелью. - Ты готова к смерти, дочь самурая?'
  Она села в кресло и уверенно положила палец на клавишу активации программы.
  Позади раздался невероятно громкий в общей тишине звук взводимого курка. И в затылок уперлось холодное дуло пистолета.
  - Привет, сестричка. Давно хотелось с тобой познакомиться.
  Голос был ее. Тэа будто бы слышала себя со стороны. Оборачиваться не хотелось. Да ей бы и не дали такой возможности. Но она отчетливо понимала, что увидит. Себя саму.
  - Изначально я не планировала встречаться с тобой лично. Думала отдать тебя на закланье другим способом. Мой человек уже убрал лишний мусор за нашим не в меру сентиментальным отцом, позволившим жить таким же уродам, как ты. Но планы изменились. И я предпочла не отдавать приказ наемному сотруднику, должному ликвидировать тебя в последнюю очередь, - она хмыкнула, и Тэа услышала, как из ее ладони на пол с шуршанием высыпались какие-то бумажки. Тэа скосила взгляд. Под ногами валялись смятые фигурки оригами. Всего их было восемь штук. Последним метаморф выбросила изломанную фигурку птицы, растоптав ее подошвой ботинка. - Девятый журавлик плохо получился, - цокнула языком оборотень. - Мне так и не удалось освоить это скучное занятие поделок из бумаги. Эта способность досталась только тебе. А я забрала себе способность к перемене внешности. Ты застряла в одном виде, как ущербный близнец, - продолжила метаморф, - а теперь убери палец с клавиши. Мне вовсе не хочется, чтобы вокруг повисла мертвая зона, в которой мое аэротакси будет видно, как на ладони. А мне очень хочется убраться отсюда. Вместе с тобой, разумеется. Общественности нужен труп врага.
  - А если не уберу? - мысленно Тэа отсчитывала минуты до выхода спутника из зоны действия. Двойник за плечом усмехнулся.
  - Тогда ты никогда не найдешь даже тела Эдисона. Не говоря уже о его жизни. Убери руки, брось оружие на пол и медленно вставай из кресла.
  Внутренняя связь ожила. Адам сумел обойти запреты вызова.
  'Госпожа Мару, для вас сообщение от мистера Эдисона, - услышала она механический голос Адама. - Транслировать?'
  - Да, - ответила Мару. Для вида убирая руку с панели. Ее двойник одобрительно похлопала второй ладонью ей по плечу. Затем быстро затоптала бумажные фигурки, надежно запихнув их ногой под стол инженера.
  'Долг господина защищать свою семью', - запись голоса Эдисона была краткой. Видимо, ему удалось как-то сделать это, когда за ним пришла метаморф.
  - Долг господина - защищать свою семью, - повторила Мару вслух. За ее спиной послышалась возня. Консоль с миниатюрной панелью прямо перед лицом Мару, загораживающей своему двойнику обзор наклоном головы, ожила, принимая голосовой идентификатор и кодовую фразу активации программы 'Наездник'.
  - Я и есть твоя семья, сестричка, - сказала вторая Тэа.
  Мару улыбнулась. И одним движением вдавила клавишу активации. Она успела качнуться в кресле. И выстрел лишь ожег ей кожу, оставив в волосах выжженный след. Запахло паленым, спекшейся кровью и горелой кожей. Пуля вошла в один из экранов, но Мару уже стояла на ногах, держа оружие.
  И смотрела в лицо своей сестры, похожей на нее, словно отражение в зеркале.
  Стремительный удар кулаком в лицо Тэа даже не заметила. Ее швырнуло спиной на приборную панель позади, но метаморф, продолжавшая сжимать во второй руке оружие, одним коротким движением выбила из рук Тэа ее пистолет. Затем Тэа поднялась, медленно и осторожно. Она старалась не моргать. Реакции у метаморфа были ничуть не хуже ее собственных, и Тэа знала, на что способна эта женщина. Но сдаваться не собиралась. Драка вышла короткой и жестокой. Увы, Тэа так и не преуспела в рукопашном бое, в отличие от своего двойника.
  - Какая же ты идиотка, - с нескрываемой досадой сказала метаморф. - Не вздумай дергаться, дорогая, - голос у двойника плавал, становясь то ниже, то выше. Кажется, смена формы зависела от состояния организма и подчинялась в том числе гормональному контролю. Сейчас у второй Мару в крови должно было быть много гормонов стресса. И оболочка не могла понять, вызвано это желанием сменить облик или происходящими вокруг событиями. - Сейчас мы сядем в машину, ты включишь автопилот, и мы спокойно доберемся до берега. Повернись-ка, - приказала метаморф, подгоняя Мару стволом. Тэа послушно развернулась лицом к двери.
  Она ощутила, как между лопаток упирается холодное дуло пистолета, и вытерла кровь под носом.
  Сейчас вторая Тэа, все еще в одежде работника платформы, спешно меняла свою внешность в точном соответствии со внешностью второй Мару. Даже следы синяка на горле проступили. Голос, правда, все еще казался немного чужим. Тэа с удивлением поняла, что рада слышать отличия. Ей было неприятно осознавать свою полную идентичность с этим существом.
  - Убей меня здесь. Зачем такие сложности? - сказала Тэа. Ее сестра покачала головой.
  - Слишком хлопотно, дорогая. Если твой труп найдут тут, это вызовет много вопросов. Кто и зачем тебя тут оставил, к примеру. А я хочу, чтобы Мару ответила по закону. Нападение на Парламент, сговор с Содружеством и теракт в правительстве, атака киборгов на стратегические комплексы и мирные госпитали, смерть этого baka[98] Ксенакиса. Это ведь все твоих рук дело, дорогая. Я об этом позаботилась. Так что, закрой рот и шагай. Общественности нужен враг. Труп врага будет еще лучше.
  - Салли Блэк уже не поможет, - в голосе Тэа появилось удовольствие. Ее сестра вытолкала Мару из комнаты Эдисона, затем тесно прижалась к ней, вдавив оружие стволом в спину, и впечатала Тэа лицом в стену напротив выхода. Руки Тэа тут же оказались скованы магнитными наручниками. Кисти сами собой потянулись друг к другу, едва вторая Мару активировала клавишу на своем браслете-контроллере. Двойник предпочла сковать руки Тэа впереди, чтобы в будущем Мару могла управлять машиной до момента, когда этого уже не потребуется.
  - Я еще подумаю, не вернуться ли к твоему самураю, - сказала вторая Мару. - Послушный пес, матёрый. Или к его брату. Свободолюбие у нас с ним будет общей чертой характера.
  На лице Тэа не проступило ни единой эмоции. Только раскрасневшаяся после короткой схватки кожа на щеках стала такой же бледной, как и все остальное лицо. Но шедшая позади женщина не заметила этого.
  Когда они обе вышли на открытое место, в лицо Тэа ударил порыв холодного ветра. Рядом доносились звуки схватки, кто-то из людей Вольски продолжал добивать исламистов. Впрочем, после включения спутникового сигнала, бои поутихли. Но Тэа знала, что это ненадолго. Пока они шли по переходам, тут и там слышались выкрики на русском. Тэа отмечала эти моменты автоматически, понимая, что ее двойник ведет ее обходным путем, подальше от защитников и их врагов. Вторая Мару не желала нарваться на случайного смертника, солдата Вольски или бойца Юдина. Далеко в океане раскатился звук взрыва. Огненный столб вознесся вверх и осел в воду. За этим последовали еще две такие же яростные вспышки, словно кто-то подорвал торпедами десантные суда противника.
  Они прошли через технические ходы рядом с тем залом, где Тэа пару дней назад говорила с раненым Борисом. Сейчас зал оказался заперт и завален хламом при подготовке к отражению десанта.
  Дверь позади глухо щелкнула, запираясь обратно. Сверху и сбоку раздался выстрел, потом сразу же еще один. Тэа оглянулась на звук. Ее сестра недовольно ткнула ее в спину стволом. Через секунду разрыв микроракеты из револьвера Тэньши заставил Тэа дёрнуться.
  - Даже не думай, - сказала ей Мару в ухо. - Сначала выстрелю твоему самураю в лоб, потом сломаю тебе пальцы на ногах и выверну запястья в суставах. Не волнуйся, я все верну обратно, чтобы это не помешало тебе управлять машиной.
  Тэа мысленно приказала себе успокоиться. Рано или поздно их двоих заметят. Надо только потянуть время.
  Они остановились у машины Бориса. Забраться внутрь пока было невозможно. И двойник Тэа пыталась подобрать шифр на замке двери.
  - А если она заперта? - спросила Тэа.
  - Не смеши, - отмахнулась Мару, - русские слишком торопились, чтобы позаботиться о запирании дверей.
  - Так ты видела все, что здесь было, - догадалась Тэа. - И как? Подключилась к камерам? Взломала систему платформы?
  Ее двойник посмотрела на нее холодным взглядом. В глазах метаморфа не было ничего. Пустота, равнодушие и звериная жестокость.
  - Зачем? Кимуро все сделал за меня. Как ты думаешь, почему они вас нашли так быстро? - Мару ухмыльнулась, отпирая двери аэротакси. - Это был наш общий план. Они желали получить 'Мару Лимитед', Ксенакис желал стать ее управляющим под контролем якудза. А мне отводилась роль человека, подписавшего все бумаги.
  - Это я знаю. А мне какая роль должна была достаться? - Тэа упрямо стояла, борясь с желанием почесать лицо, по которому хлестали, подхваченные ветром, черные волосы. Вторая Мару смерила ее взглядом, подтолкнула внутрь машины и забралась следом, ударив по рычагу запирания дверей.
  - В кабину, - приказала она. - Тебе отводилась роль источника генного материала, - сказала она вслед Тэа, неуклюже пробирающейся к месту водителя через пассажирское сидение. Связанные руки мешали, не позволяя опираться на них и пробираться быстро. - Я могу изменить внешность. Подделать некоторые жидкости, слюну, слезные выделения. Но на глубоком уровне мой генотип неизменен. Эпителий кожи долго не удержишь, идентификацию надо проходить быстро. Ксенакис предложил оставить тебя в корпорации. На всякий случай. А потом, когда мы закончим, выдать твой труп на общественный суд. Но он поторопился.
  - И как ты выглядишь на самом деле? - в тоне Тэа не было ни грамма беспокойства. Она уже решила для себя, что не станет сажать машину на берегу. Они умрут обе. Стоит только позаботиться об этом, чтобы не оставить метаморфу шанса. Огоньки готовности зажглись на панели перед Тэа. Она положила связанные ладони на рычаги управления, посмотрела на двойника. - Так мы далеко не уедем.
  - Задай координаты автопилоту и стартуй. Большего от тебя не требуется, - приказала вторая Мару, сидя рядом. - Я выгляжу так же, как и ты. С небольшими отличиями. Цвет глаз, волос, линия подбородка...
  - Фокс и его брат, - произнесла Тэа. Ее сестра усмехнулась.
  - Брак. Статичный материал в том и в другом случае. Первые опыты. Неудачные. Тебе тоже не досталось шанса быть такой, как я. Такой же бракованный материал.
  Машина приподнялась вверх, зависла и покачнулась. Тэа смотрела прямо перед собой. Она вспомнила Тэньши. Их первое знакомство, попытку извлечь выгоду, недоверие, споры, снова недоверие. Слова Фокса о том, что он хотел ее продать. И не продал. Тэа подумала о Софье. О ее желании любой ценой получить желаемое. И ее стыд после понимания случившегося и ее причастия к этому. Тэа вспомнила, как они с Тэньши занимались любовью. Его тело, мускулистое, горячее, движения его члена внутри нее, нарастающий темп и прерывистое дыхание обоих. Капли воды, стекающие по ее груди и его руки, поглаживающие набухшие соски. Она закрыла глаза.
  И резко ударила скованными руками, сжатыми в замок, в подбородок двойника. Рука с оружием дернулась вверх, выстрел вырвал кусок декоративной обшивки над головой Тэа. Метаморф перехватила руки Тэа, но она именно этого и ждала. Ухватившись за запястья двойника, Тэа вдавила клавишу отмены наручников. Магниты разошлись, полукруглые полоски металла упали под ноги.
  - Seitekina genomu no riten[99], - сказала Тэа.
  - Anata wa watashi no tada kopī shite imasu[100]. Брак. Отработанный материал, - зашипела в ответ Мару. Тэа услышала, как в захвате ее двойника хрустнул, сломавшись, ее мизинец. Вместо боли в голове расцвел эндорфиновый шторм. Мысли о пережитом сексе с Тэньши запустили органические импланты до того, как Тэа вступила в драку. И теперь им не требовалось много времени на выброс гормонов, блокирующих боль.
  Тэа поймала вторую руку метаморфа, вывернула ее, заставляя уронить оружие на пол, и довернула запястье, пока оно не вышло из сустава. Ее сестра вскрикнула, но тут же замолчала.
  - Kuso meinu![101].
  - Watashi wa imaimashī meinu no kopīdesu[102],- отозвалась Тэа, ударив двойника лбом в переносицу. На панель брызнула кровь, Тэа пропустила ответный выпад, упав плечом на консоль. Машина вздрогнула и рухнула обратно на посадочную площадку. Двери начали расходиться в стороны.
  Тэа ударила локтем согнутой и отведенной назад руки из того положения, в котором оказалась. Ее сестра отшатнулась, напоровшись на удар в солнечное сплетение. И завалилась назад, сползая с кресла. Тэа приподнялась, тряхнула головой, и поняла, что не предугадала маневр противника. Ее двойник не отключилась и не была повержена. Вторая Мару наклонилась за оружием, решив покончить с возней.
  Выстрел показался очень громким. Тэа опустила взгляд вниз. По животу потекла теплая липкая кровь.
  Ее двойник, отпихнув Тэа в сторону, снова вдавила автопилот, спешно набрала координаты и запустила двигатели. Двери начали закрываться. Что-то дернуло катер вниз, но Мару не обратила на это внимания.
  ---------
  [98] Дурака (яп.)
  [99] Преимущество статичного генома (яп.)
  [100] Ты всего лишь моя копия (яп.)
  [101] Чертова сука! (яп.)
  [102] Всего лишь копия суки (яп.)
  
  Тэньши
  Я смотрел в глаза немцу, не обращая внимания на нож. 'Он же не дурак, переть на броню с ножом, - подумал я, оценивая шансы. Следовало торопиться - здесь исламистов уже не осталось, но в ушах бились смешавшиеся в кучу отрывистые команды, запросы о подкреплении. Что-то рычал Вольски. - Будет бить в горло или в глаз. В горло - проще. В глаз - эффективней. Где этот чертов спутник? Почему до сих пор нет команды?'
  Еще до того, как рука немца двинулась, его глаза подсказали, куда он целится. Моя рука в бронеперчатке встретилась с лезвием, а правая ладонь выстрелила вперед, как клинок - пальцы выпрямлены, прижаты друг к другу. Выпад пришелся в грудину наемника, отшвырнув его назад.
  Я почувствовал боль, и бросил быстрый взгляд на руку. Рассеченная поверхность брони блестела ровным, словно полированным срезом, а кровь падала вниз густыми вязкими каплями. Жжение в пронзенной насквозь ладони усилилось, но медицинские импланты молчали. Сталь, усиленная мономолекулярной нитью, была чистой от яда.
  Немец осклабился, посмотрев на свой нож, провел плоской стороной лезвия по сжатым губам и быстро облизал их, снова растянув на лице кровавую ухмылку. Потом мигом поднялся на ноги, ощупав вмятину на бронежилете. Пластину я не пробил, но она вогнулась внутрь, и причиняла, должно быть, большие неудобства.
  - Die Scheiße, - сказал он, сморщив нос. - Es kitzelte mich[103].
  - Liebe dich selbst mit einem Messer in den Arsch[104], - ответил я, пока рана затягивалась. На этом наши разговоры закончились.
  Треклятый немец прыгнул вперед, не обращая внимания на удары бронеперчаток, сбивших его в сторону. Вспыхнувшая в левом предплечье боль заставила разорвать дистанцию, уворачиваясь от свистящего в воздухе лезвия длиной почти в фут. Ловкость, с которой он перемещался, говорила о серьезном боевом опыте, а то, как он держал клинок - о восточной школе боя. Ну, этого гондона я помнил еще с Рынка, и уже тогда было ясно, что он работал на Халифат. Обманным движением я наметил удар и приседание, но в последний момент изменил направление движения, отбив ладонью руку с ножом в сторону.
  Силы пинка, пришедшегося ему в живот, прикрытый бронежилетом, хватило, чтобы отбросить немца на стену. Он едва не нанизался телом на обломок арматуры. Жаль, не получилось. Но я и не надеялся. Эта сука так и не выронила свою железку, и не проронила ни звука. 'Хороший враг, сильный'.
  Зато в воздухе сверкнула полоса лезвия. Этот mudak метнул клинок, поняв, что сейчас я превращу его в отбивную. В последний момент мне удалось дернуться в сторону, запнувшись за подвернувшуюся под ноги железку. Нож вошел в бок, вызвав вспышку боли и тревожные сигналы медкомплекса.
  - Ах ты, сука... - прошипел я сквозь зубы, выдергивая клинок, пока его трепыхания не превратили мои внутренности в мелкую нарезку пополам с говном. Печень не задета, и ладно.
  - Trotzdem werde ich dich endlich töten, - немец, привалившись к стенке, достал откуда-то небольшой пистолет с коротким стволом, и целился мне в голову. - Es war notwendig, es in der Wüste zu tun. Wie du mich über die Jahre ins Gehirn gefickt hast, verdammter Cyber[105].
  Выстрел разорвал полумрак яркой вспышкой. От переката снова открылось кровотечение, и вторая пуля вошла мне в бедро, пробив броню и застряв где-то в мышце. К тому моменту, когда он готовился в третий раз нажать на курок, 'бульдог', снятый с крепления во время кувырка, уже выплюнул ракету.
  Толстая полоса огня реактивного двигателя соединила ствол револьвера с грудной клеткой немца. Я целился в голову, но он умудрился встать, и теперь отлетел вдоль стены, упав с жалким всхлипом.
  Не вставая, я выстрелил еще раз. На этот раз ракета попала в лобную кость, разнеся ее в клочья. Распыленные взрывом куски кости, мозга и облако испарившейся крови разлетелись далеко в стороны, окрасив стены технического уровня абстрактными желто-черно-красными узорами.
  - Es wäre besser, wenn du in der Wüste sterben würdest, Arschloch[106], - опустил я ствол, и прижал ладонь к правому боку. Кровь закапала с них. Видимо, повреждения от ножа оказались серьезнее, чем казалось, если сосуды еще не пережаты.
  
  Сверху раздались легкие шаги, и я поднял ствол на звук. Это оказался Джо. Он посмотрел на стенку, дернув головой:
  - Ненавижу современное искусство, - и криво улыбнулся. - Кажется, тебе нужна помощь.
  - Пошел ты в жопу, - с облегчением ответил я. - Джо, за коим чертом ты вернулся?
  - Да так, - Джо подошел ко мне и протянул руку. - Дернуло что-то. Вставай, кибер!
  Парень оказался очень сильным для своего телосложения, и я встал на ноги. Левая подламывалась - пуля засела в бедре и давила на нерв, так что приходилось полагаться на опорную систему брони. Джо подпер меня слева, и я похромал в сторону ближайшего выхода, ощущая на губах солоноватый вкус. Кровь. Моя или немца? Контроллер продолжал показывать кровопотерю, и мне это не нравилось. Бок саднило.
  - Надо выбраться наружу, - сказал я.
  - Ага, -кивнул паренек. - Внизу сейчас резня. Похлеще, чем ты учинил.
  Я слышал в канале трескотню переговоров. Доклады показывали, что враг уперся в наши укрепления, и завяз в перестрелках. Никто не прорвался дальше назначенного рубежа. Значит, все пока по плану. Но где Мару? Ладно, Фокс опять ушел в режим молчания, но Тэа должна была осуществлять координацию. 'Наездник', который собирался запустить Эдисон, должен вырубить всю технику, кроме занесенной в особый список. И импланты тоже, если повезет. Но основной удар придется на субмарины и дронов.
  До выхода на одну из галерей недалеко от посадочной площадки оставались считанные метры, когда погас свет. И остановилась даже аппаратура жизнеобеспечения платформы. Темнота обрушилась сплошным потоком, плотным, и даже система улучшенного зрения не могла пробить его полностью. Но спустя три секунды все вернулось. Зажегся трепещущий от перепадов напряжения свет, взвыли в глубине платформы вентиляторы и насосы.
  - Вот и спутник, - облегченно выдохнул я. Джо недоуменно посмотрел на меня. Наверное, подумал, что я контужен.
  Дверь наружу, со срезанными сварочными швами, откинулась со скрипом поврежденных петель. Система связи шептала десятками голосов, каждый из которых подтверждал перелом в сражении. Наши враги остались без ретрансляторов, транспорта и надежды. Кажется, они даже пытались пойти на переговоры. По крайней мере, на частоте Альянса арабская речь слышалась отчетливо. Я вдохнул пахнущий взрывчаткой и каленым металлом воздух, и чуть прищурился от удара солнечного света по глазам.
  Звуки боя стихли. До атолла докатился раскатистый далекий гул взрывов, идущих со стороны океана. Я бросил взгляд на искореженную помехами оперативную карту. Кажется, две или три субмарины противника получили несколько торпедных ударов, и шли ко дну. Вычислитель раскрасил новые значки в синий цвет, указав незнакомые коды судов. 'Русские, мать их так, - с удивлением понял я, расслышав торжествующий рев в канале связи и мат Юдина, успокаивавшего своих людей. - Вот и разгадка тайны исчезновения их флота. Никуда он, блядь, не исчезал. Просто ждал своего часа. Сукин ты сын, Борис'.
  Джо ткнул меня в бок:
  - Эй, ты течешь, hombre.
  Я посмотрел на его пальцы, окрасившиеся алым. И скосил взгляд на вирт-дисплей диагноста. 'Антикоагулянты'.
  - Говнюк немецкий, - сказал я, оседая на палубу и приваливаясь к стене. - Ублюдок халифатский. Нож, смазанный антикоагулянтами. Ядом не считается, даже наоборот. И не сразу распознается диагностом. Блядь...
  - У меня есть аптечка, - насупился Джо, раскрывая небольшой подсумок. - Вроде было что-то такое...
  - Оставь, - поморщился я, - само пройдет. Доза небольшая.
  Установленная на возвышении неподалеку тяжелая крупнокалиберная пушка - детище и гордость Эдисона - повернулась. Сигнал со спутника медленно слабел. Он сделал свое дело, дал фору защитникам. И теперь спутник уходил по заданному курсу прочь из отмеченной зоны.
  Стволы развернулись, ища цель.
  - Какого хера? - сказали мы одновременно с Джо.
  Он смотрел в ту же сторону, что и я. Катер Бориса, брошенный на посадочной площадке, готовился ко взлету. Прогревал двигатели. Я заметил мелькнувшие в люке женские фигуры. Одна из них была в костюме техника Содружества, а вторая... Второй была Мару. 'Блядь! Метаморф'. К катеру со стороны дальней башни-надстройки, перепрыгивая через препятствия, двигался человек в новой броне, размазывающей силуэт. Без шлема. 'Фокс'. Я заметил даже запачкавшуюся гарью заплатку бинта на его лице. Он несся гигантскими прыжками, на ходу бросив пистолеты в набедренные фиксаторы. Катер поднялся, потом грохнулся обратно на площадку, высекая опорами искры из обгоревших плит. Люк начал открываться.
  Я вцепился в скобу на стене, не обращая внимания на капли крови, брызнувшие из-под пробитого доспеха и пулю в ноге. Боли не было. 'Это блядь похитила Тэа', - думал я, поднимаясь и делая неуверенные шаги вперед. Я понимал, что не успею никак. Даже если бы у меня был джет-пак за спиной. Слишком далеко.
  Джо, выругавшись на испанском, снова подпер меня:
  - Дружище, я не нанимался быть твоей третьей ногой! - буркнул он, но меня не бросил.
  - Фурия, мать твою, - зло бросил я в канал связи, не обращая внимания на ругань парня. - Где Тэа? Эдисон? Какого хера пушка номер два работает?
  Катер стартовал с открытым люком, и Фокс, на бегу меняя направление, взбежал на ящики, оттолкнувшись от края контейнера, стоящего возле ограждения посадочной площадки. Агент Китсунэ вытянулся в струнку, и вцепился пальцами в края закрывавшегося люка. Катер мотнуло, и он просел в воздухе, но выправился и заложил плоскую горизонтальную петлю, ложась на новый курс. Фокс моментально исчез внутри машины.
  - Я не знаю, это не я! - голос Софьи был полон паники. - Автоматика пушки в режиме самоопределения. И уничтожит все, что попытается подняться или сесть на платформу. Боевой режим не отменен!
  - Так отмени! - я хромал к посадочной площадке, понимая бесполезность этого занятия, и следил за полетом тяжелой машины. - Софья, в катере Тэа! Отмени приказ Эдисона, блядь!
  - Я не могу, - Юдина чуть не плакала. - Не могу ее взломать. Почти нет электроники...
  - Да еб же твою мать! - видя, как стволы орудия довернулись вслед катеру, заорал я, выхватывая револьвер и целясь в станину. Зрение плыло и ствол плясал в руках. - Твою мать, Софья, сделай что-нибудь!
  Палуба неожиданно перевернулась и ударила по лицу. Пискнул Джо, придавленный тяжестью моей брони. Я понял, что теряю сознание и усилием воли удержался на самом краю темноты. Броня ввела дозу успокоительных и релаксантов, посчитав потерю крови критической и вынеся решение обездвижить меня до оказания полноценной медицинской помощи
  Орудие Эдисона сорвалось с контроля хакера, вздернуло оба ствола, и из них по воздуху пролегли два пламенных следа. Огненный шар, расцветший над волнами, скрыл разлетающиеся осколки, и только волны вспучились, принимая в себя разбитую тушу катера.
  - Нет... - услышал я тихий хриплый голос, и понял, что это произнес я сам.
  - Ангел, прости, я не хотела! Это не я, это не я! Я пыталась, правда. Ангел, прости... - рыдала в канале связи Софья.
  Я смотрел на место падения догорающих обломков катера, и чувствовал, как меня поглощает мутный туман забытья от вколотых обезболивающих, гася звуки и изображение.
  ----------
  [103] Дерьмо. Так, слегка пощекотал меня. (нем.)
  [104] Трахни себя в зад своим ножом (нем.)
  [105] Наконец-то я тебя убью. Нужно было сделать это еще тогда, в пустыне. Как же ты меня заебал за эти годы, блядский кибер. (нем.)
  [106] Лучше бы ты тогда сдох в пустыне, мудак. (нем.)
  
  Китсунэ
  Александр чувствовал, как сердце колотится на пределе допустимого ритма, прогоняя кровь по сосудам. В поисках Мару он добрался до контрольного поста Эдисона, и обнаружил там только следы потасовки. Несколько капель крови и беспорядок. Обугленное пятно попадания в стену сказало ему достаточно. И Фокс рванулся наверх.
  Метаморф захватила Тэа. Как источник генетического материала, или как трофей, или как вещественное доказательство невиновности... Он летел наверх, к посадочной площадке, не обращая внимания на мелькавших мимо людей. Связываться с кем-то означало потерять темп. Судя по всему, двойник увел Мару достаточно давно, сразу после активации 'Наездника'. Ускоренное восприятие позволяло сократить временной разрыв, и Фокс старался не думать, как ему будет херово потом. Потому что 'потом' может не наступить. Главное - добраться наверх.
  Он вырвался из надстройки, сразу заметив прогретые двигатели катера русских. На нем прилетел Борис Юдин, и агент помнил эту машину. Удивительно, что ее не убрали на атолл. Или убрали, но кто-то перегнал ее сюда. Александр рвался к катеру по кратчайшей траектории, длинными рваными прыжками, отталкиваясь от контейнеров, ограждений, лестниц, выступов и вентиляционных коробов. И все равно чувствовал, что не успевает.
  Катер поднялся в воздух, заставив Фокса прокусить себе губу от рвущего мышцы усилия. Агент впрыснул себе двойную дозу ускорителя и стимулятора мышечной реакции, и теперь не видел ничего вокруг, кроме своей цели и пути к ней. Что-то случилось с пилотом, и машина упала обратно, сотрясая посадочную площадку. 'Быстрее!' - он перелетел пятиметровую пропасть между разными участками платформы, вырываясь на ровные плиты в сорока футах от катера.
  Машина выбросила струи пламени из двигателей, и снова поднялась в воздух. Люк, открывшийся при столкновении с площадкой, снова начал закрываться. Китсунэ, прищурившись, чтобы избежать действия раскаленного воздуха, рассчитал траекторию взлета, и изменил направление своего бега, взлетая по каким-то ящикам и контейнерам. Оттолкнувшись ногами от края, Фокс вытянул вперед руки, и выпустил встроенные в броню когти-фиксаторы, удлиняя захват. Металл когтей вошел в края люка, расклинившись и позволив агенту удержаться на весу. Суставы рук едва не выбило рывком, когда машина просела от удара его тела, но броня и скелет Фокса выдержали. Он разжал сжимающиеся створки люка, и коротким рывком бросил себя внутрь.
  В кабине было две Мару. Одна лежала на полу, опираясь плечами на изогнутую панель, и с удивлением смотрела на то, как кровь вытекает между пальцев. 'Рана в живот. Задет кишечник'. Вторая Мару сидела в кресле пилота, держа одну руку на штурвале, а во второй сжимая пистолет. Из которого был произведен выстрел всего лишь какую-то тягучую секунду назад. Ускоренное восприятие агента давало ему фору на размышление, хотя женщина за пультом управления уже почуяла его, и поворачивала голову в его сторону.
  Китсунэ заметил главное. Ствол ее пистолета дрогнул, и начал двигаться к нему. Раненая Мару успела поднять взгляд, и агент прочитал в нем горькую радость от того, что он успел добраться до катера.
  Ствол его пистолета замер. Прицельная линия соединила дульный срез с головой Мару-пилота, и он нажал на спуск. Дважды.
  Раненая Мару не могла быть метаморфом, разве что они успели поменяться одеждой. Но на это у них не было времени. Убитая им женщина, наоборот, носила комбинезон техника Содружества, непритязательный и не новый. И собиралась выстрелить в него, а настоящая Мару давно бы уже размозжила ему череп, если бы хотела. Лучший стрелок из тех, кого он встречал.
  Агент Китсунэ опустил оружие, чувствуя, как отступает ускорение и в висках стучит кровь. Он вытащил аптечку из фиксатора, и сделал два шага к Тэарин. Мару смотрела на него с облегчением.
  - Сейчас мы вернемся на платформу... - успел сказать Фокс, прежде чем заметил предупреждающий символ на панели. Встроенная система отслеживания наведения подала сигнал о том, что машина попала в прицел крупной пушки. Фокс бросил взгляд на Мару, затем на панель. Он сдернул Тэа с места, рванув к люку, но так и не понял, когда именно огненная вспышка разорвала мир вокруг.
  
  После боя
  Софья
  Она смогла выбраться на открытую часть платформы только к вечеру. Закат вызолотил водную гладь слева, расплескав огненные всполохи и скрыв за ними поднятую со дна муть. Упавшие боевые машины, достигнув дна близ атолла, разрушились и взвихрили отложения, затрудняя поиск тел. Спасательные команды с прибывших платформ Содружества уже свернули поисковые миссии. Все, кто мог умереть, умерли. Кто выжил - находился в спешно расконсервированных палатах интенсивной терапии. Софья сощурилась, смаргивая жгучие слезы. Воспаленные глаза саднило, словно в них бросили песком. Хакер зябко поежилась, плотнее завернувшись в больничный плед с клеймом в углу клетчатой ткани, и поискала взглядом хоть кого-то поблизости.
  Впереди, опершись руками на ограждение, стояли двое. Невысокий подросток и Тэньши. Подростка Фурия знала не только по рассказам напарника. Она давно пробила по базам Джо и его сестру. Тело Джейн выловили у платформы. Девочка до конца сжимала в ладони смешной пистолет гражданской модели. Лицо Джейн почти не пострадало от взрыва гранаты, брошенной фанатиком под ноги защитникам платформы. Никто не знал, что под решетчатым настилом залегла маленькая помощница. Джейн раздробило кости грудины. Смерть была почти мгновенной. Ее брат-близнец, такой же неудачный проект подпольного клонирования, как и сама Джейн, стоял сейчас рядом с Тэньши, точно так же молча глядя в золотистые волны, бьющие о край раскуроченной платформы. Софья сделала к парочке несколько неуверенных шагов. Остановилась, собираясь с мыслями. Она не успела услышать, о чем эти двое могли бы говорить. Высокий, здоровый и сильный киберсолдат, смотрящий в бескрайнюю даль водной глади застывшим, мертвым взглядом. И подросток, в чьем теле оказался заперт такой же взрослый и опытный мужчина, потерявший единственного родного и любимого человека. Все, что могло быть сказано ими, уже было произнесено самим себе. Их соединило на этой площадке общее горе потери, и они не нуждались в словах, чтобы выразить его друг другу. У Софьи снова защипало в носу. Как когда-то в детстве, от воспоминаний о матери. Детская память не сохранила зла, причинённого ее мамой. Только размытый образ высокой стройной женщины с большими карими глазами в обрамлении густых черных ресниц. А еще Софья запомнила волосы матери. Светло-русые, заплетенные в длинную косу. Мама часами могла расчесывать их, напевая себе под нос какие-то песенки. В эти мгновения она отрешалась от мира вокруг, уходила в себя, и только монотонные движения расчески давали понять, что она еще не совсем ушла в свои мысли.
  Софья поджала губы, усилием воли загоняя просящиеся наружу слезы подальше. Она выросла в окружении сильных мужчин, совершенно не поддерживая контакты с их женами или дочерями. И ее дядя не давал примера, как следует вести себя в тех случаях, когда твоя боль слишком невыносима, чтобы о ней говорить. Тэньши и Джо замерли у ограждения, словно статуи лепки Иисуса Юдина, и Софья с горькой иронией подумала, что ее дядя редко ошибается в выборе натуры, с которой станет лепить свои жуткие статуи. Последней его работой должна была стать Тэарин Мару.
  'Сказать ему, что ли, чтобы сделал Джейн?' - отрешенно подумала Софья. Жизнь продолжалась. Волны лениво облизывали опоры и искореженные части платформы у кромки воды. Обгоревшие тела мусульман, сожженные ударом спутника, когда в телах отказали и перегорели все импланты с черного рынка, уже унесли. Но ветер то и дело приносил слабый запах горелого мяса с разных сторон. Софья подошла и встала рядом, опираясь руками о поручень у края. Она уставилась в воду с тем же выражением на лице, что сейчас было у половины защитников плавучей лаборатории. Растерянность, непонимание, изможденность и опустошение.
  - Фокс не приходил в себя? - голос Тэньши, хриплый и чужой, разрезал тишину, начавшую уже затягивать Софью коконом непроницаемой пленки. Вдали глухо бухнулся вниз поисковый буй, поднятый командой спасателей до середины платформы. Крепление сорвалось, и конструкция ухнула в воду, разметав тучи брызг. На пару секунд перед глазами Софьи мелькнула и пропала блеклая радуга.
  - Нет, - сказала она Тэньши. Они снова замолчали. Джо бросил на хакера короткий оценивающий взгляд, но вскоре снова отвернулся и уставился на линию горизонта. Небо постепенно меняло цвет, набухая ночными сумерками и бросая темные тени на янтарь солнечной воды сбоку.
  'Над Йорком сейчас должен проходить грозовой фронт', - подумала Софья некстати.
  - Тэньши, - ее решимости хватило только на это слово. Но киберсолдат все же оторвал взгляд от океанского простора, посмотрев на Софью. Юдина поспешно отвела взгляд. Ей стало так жутко от вида совершенно омертвевших глаз напарника, что захотелось убежать подальше, спрятаться и отдать роль гонца кому угодно. Хотя бы тому же япошке, приклеившемуся к ней с момента атаки разведчиков Триады.
  - Останки опознали, - догадался он, кивнув своим мыслям. Софья сглотнула комок и судорожно кивнула в ответ, не в силах выдавить ни слова.
  - Это Мару, - произнес Джо, пожав плечами. - Кто же еще.
  - Да, - шепнула Софья. - Но останки сильно повреждены. И найдено только одно тело... - попыталась она спрятаться за привычной рабочей сводкой и описанием деталей. Тэньши кивнул в ответ. И этот жест, словно невидимая рука, зажала рот Софье.
  - Не удалось понять, какая именно это Мару? - голос у напарника звучал уже живее. Видимо, импланты все же справились со стимуляцией шокового состояния до определения 'работать может'.
  - Н-нет, - подавившись налетевшим порывом ветерка, заикаясь, сказала Софья. - Команда аналитиков Альянса, прибывшая следом за платформами Содружества, не особо верит в рассказы о людях, меняющих внешность по желанию.
  - Дерьмо собачье! - в сердцах стукнул кулачком по опоре Джо. - Они просто хотят подгрести все разработки Мару под себя. Засекретят, закроют доступ и будут штамповать эту ебучую хуйню сами. Только клеймо будет не 'Мару Лимитед', и не Исламского государства, а Альянса. Или Содружества, если им отвалят достаточно за помощь в работе.
  Джо сжал зубы, сильно зажмурился, но все же не сдержался. Он тихо, сдавленно заскулил, уткнувшись лбом в побелевшие от напряжения пальцы, которые намертво приклеились к широкому бортику ограждения, доходившему Джо до середины груди.
  Тэньши тяжело вздохнул. Он понимал, что задавать вопросы бесполезно. Выражать свою ярость даже матом - тоже. Образ мыслей Тэа заразил его сдержанностью. И должная свершиться месть была отложена, надежно упрятанная в самые тайные глубины души. Александр мог бы сказать, что случилось на борту машины. Но он пока не приходил в себя. Краткая вспышка сознания в первые минуты, когда его выловила команда спасателей, дала скудную информацию. Только о том, что Тэа была ранена. Вторую он убил сам. Но одежды, по которой можно было бы предположить, чье именно тело выловили на месте падения обломков машины, не сохранилось. Она сгорела в пламени. Да и сами останки оказались обезображены огнем настолько, что персонал с трудом выделил генетический материал для сопоставления с базой данных. По скудным сведениям, полученным по линии доктора Гутиерраса, следовало, что тело принадлежало Мару Тэарин. Но вот которой из них? Других источников для сравнения пока не было.
  - В рассказы не верят, а документацию уже пытались изъять, - киберсолдат поморщился от воспоминаний. Вежливые и напористые люди с неприметными лицами рыскали по каютам, вытряхивая личные вещи в поисках архива Мару. 'Хуй вам в зад, - мстительно подумал он. - Не найдете'. Тэньши вспомнил, как он, едва способный подняться на ноги после перевязки и извлечения пули, метался по платформе, то и дело натыкаясь на стихийные госпитали, палатки, снующих в разные стороны людей и прибывших команд солдат Юдина. Записи Тэа он сохранил. И ее рабочие заметки. Даже микрокарту извлек из машины в каюте Тэа. Когда он пришел за этим, внутри еще сохранился запах Мару. Смесь пота, духов, волос... неуловимая композиция, остающаяся от человека, когда сам он уходит безвозвратно. Тэньши хватило только на то, чтобы сгрести все оборудование и записи и шагнуть прочь. но у двери его накрыло. И он сполз по стене, пытаясь унять долгий безмолвный стон. Ярость царапалась внутри острыми когтями, требуя выпустить ее наружу из реберной клетки. Тэньши мотнул головой, отгоняя образы. - Софья, ты не могла бы, - он замолчал на пару секунд, но все же продолжил: - Попытаться снять данные с чипа идентификации Тэа? Возможно, он уцелел...
  - Нет, - слово упало в нависшую тишину. - У высших руководителей 'Мару Лимитед' нет и никогда не было чипов. Ни социальных, ни специфических. Я хотела взломать их, взломать и убить, - Софья передернула плечами, скривившись, - тогда. Давно. До начала терапии. Но выяснила только, что они не чипируются. Думаю, это для безопасности. Я не могу провести идентификацию по чипу. Его нет. И не могу поискать второе тело по этой же причине.
  Тэньши закрыл глаза.
  - Спасибо, - сказал он. - За помощь, - решил уточнить Тэньши, почувствовав неуверенность, исходящую от Софьи.
  - Я не смогла справиться с пушкой Эдисона, - сказала она. И всхлипнула, больше не в силах сдерживать слезы. - Я хотела, я пыталась, и не смогла. Мало электроники. Тоже... для надежности. Защита от переподчинения противником. Я не смогла...
  Тэньши отлепился от ограждения, медленно подошел к Софье и осторожно обнял, механическими движениями ладони слегка приглаживая растрепанные темные волосы. Юдина всхлипнула громче, и, уткнувшись в Тэньши, все же зарыдала. Джо подошел с другой стороны и неуклюже, явно не привыкший к подобным жестам, чуть пихнул Софью в бок.
  - Джейн бы сейчас над вами потешалась, - сказал он. Тэньши неопределенно пожал плечами. Софья хлюпнула носом, но все же отошла на шаг от Тэньши. Отвернулась, спешно порылась в карманах, не обращая внимания на сползший до талии плед, и вытащила пластину с таблетками. Запихав в рот сразу три штуки, она с хрустом разжевала их, морщась от мерзкого вкуса лекарственной химии.
  Они втроем ушли внутрь помещений в молчаливом единении. Океан принял свои жертвы. Закат окончательно затух, уступив свое время ночному пологу. В волнах плескались, мигая разными цветами, оставленные через равные промежутки маяки. Если кто-то сумеет их заметить, у него будет шанс добраться до помощи. Если кто-то сумеет их заметить...
  
  Тэньши
  Я сидел за столом в каюте Мару, и перебирал ее личные вещи. То немногое, что осталось после Тэа. Несколько кристаллов с записями. Копия сообщения моего отца. Заметки на бумаге. Несколько украшений, в том числе кольцо-излучатель и ключ к склепу ее матери. Какие-то мелочи.
  'Как мало остается от людей, - зло подумал я, укладывая это в небольшую коробку из мутного пластика. - От всего, что сделано, проговорено, задумано, запланировано - только память. И боль, черт бы ее подрал'.
  Мне не хотелось верить, что Мару больше нет. Тэарин из тех людей, что кажутся вечными. Основой, мать его, мира.
  Я открыл ящик стола, и посмотрел внутрь. Потом осторожно потянулся к ярко-красному журавлику, топорщащему клюв и крылья. 'Оригами. Сделанное Тэа. Она запомнила, что я складывал его в Гарлеме, когда ей было хреново'.
  Было больно. Ни одна потеря в жизни не ранила так сильно, как эта. Но я гладил пальцем красного журавлика, и вспоминал все, что происходило с момента смерти Мексиканца. И понимал, что не сдамся. Эта фигурка словно повернула переключатель в моей голове.
  - Я буду тебя искать, - сказал я тихо, обращаясь к Тэарин, и представляя ее лицо. Мару бы сейчас серьезно кивнула, но в ее глазах плясали бы искорки смеха. - И найду.
   
  20
  Три месяца спустя
  Вольски
  
  - Какой, нахрен, отпуск? - Станислав уставился на экран. Лицо Тэньши казалось ему странно незнакомым. Выражение отчужденного упорства, не сходившее с него уже которую неделю? Нет, это как раз привычно. 'Блядь. Шрамы'. Капитан Спрингфилд свел с лица большую часть старых шрамов, оставив только след от виброножа, и теперь напоминал своего брата. 'Или брат напоминал его?' - Вольски вспомнил, как впервые увидел их вместе после завершения всех дел в Содружестве. Словно отражение в зеркале. - У нас дел по горло, капитан. Я не мешал твоим изысканиям, пока они шли в рамках программы 'Охота на ведьм'. Но ты выходишь за пределы своих полномочий.
  - Обычный отпуск, - упрямо гнул свою линию Тэньши. При этом его взгляд оставался тяжелым и холодным, как у робота. - Это такой период времени, когда люди ездят отдыхать и развлекаться. Чтобы не потечь мозгом на работе, генерал-майор.
  'Да чтоб ты там дизентерию подхватил, - со скорбным выражением лица подумал Станислав. - Только вот не заболеешь же, говнюк. Проверено, не берет тебя зараза'. И представил, как его генеральский зад будут рвать в клочья на очередном виртуальном брифинге в министерстве обороны. И даже догадывался, кто именно. Шеф контрразведки не мог простить ни потери сотрудника, ни подписания перемирия, вылившегося потом в политический кризис. Фокс высказал желание о переходе в ряды 'Охотников' еще до того, как было готово штатное расписание. И, как понял Станислав, он высказал его в стиле Спрингфилдов, когда начальству надевается на голову чан с дерьмом, и под его журчание говорится все остальное.
  
  'Чертово перемирие' - Вольски вспомнил этот момент.
  Платформа после действия 'Наездника' напоминала бойню. Исламисты относились к своим солдатам экономно. Дешевые импланты, оружие с утилизационных складов, броня второго или третьего использования. Это не касалось командиров и младшего офицерского состава, да и среди рядовых хватало тех же европейцев, снаряженных получше. Но курс на удешевление, принятый в Халифате, сейчас сыграл с ними жестокую шутку.
  Вольски вдохнул прошедший через фильтры шлема, но все еще пахнущий металлом и смертью воздух. И подумал, что погода сейчас теплая. А, значит, если не убрать трупы, уже через полдня находиться на платформе будет некомфортно.
  Видимо, пришедшие на переговоры лидеры десанта Халифата думали примерно таким же образом. Станислав сам выбрал место. Недалеко от реакторного зала. В помещении склада, где еще недавно проходила самая напряженная перестрелка. Вдоль одной из стен лежали рядами трупы, обгоревшие, искалеченные, изуродованные. Многих размотало так, что сумели собрать только фрагменты тел. Носильщики в черных и черно-зеленых доспехах подтаскивали свежих покойников. Как раз сейчас мимо пронесли обезглавленное выстрелом из мини-пушки или ракетного ружья тело в офицерских доспехах Халифата. Опознавать там было нечего, разве что по генокоду, но этим будут заниматься следователи Содружества и Альянса. Потом.
  Лидеры-командиры, выжившие после 'Наездника' Мару, восприняли поданный таким образом сигнал совершенно правильно и сразу. Добавить к рядам тел еще несколько - дело двух минут, а стоящие на галерее солдаты с оружием наизготовку до нуля снижали желание спорить.
  - Уважаемый Станислав, - коротко поклонился старший из командиров, Джафар Багдади. В его черных блестящих глазах застыла ненависть, но там плескался и страх. Судя по всему, Багдади был в шаге от потери командования над остатками своих воинов, и, возможно, жизни. Вольски отметил взгляды двоих мрачных арабов, чьи тонкие породистые лица говорили о происхождении из шейхов Аравийского полуострова. 'Джафар - почти никто, всем управляют эти двое'. - Мы пришли предложить вам склониться к живительной влаге звенящих слов о заключении мира между нашими и вашими сторонами...
  - Обойдемся без поэтизмов, - оборвал его Станислав. - Предпочитаю разговаривать с теми, кто имеет реальную власть. Ты и ты, - он ткнул бронеперчаткой в аравийцев. - Вы оба. Можете сказать четко, и без обиняков, сказать: принимаете мои условия, или нет?
  - Абу-Али ибн Рашид аль-Мактум, - представился более молодой командир из выделенных Вольски. В отличие от остальных, он носил узенькую бородку и был зеленоглазым.
  Станислав услышал в его представлении имя одного из старейших и богатейших кланов полуострова, и кивнул:
  - Абу-Али, вы готовы признать поражение?
  - Полностью готов, - при этих словах чистого американо, без малейшего акцента, глаза ибн Рашида вспыхнули огнем ненависти, но он сдержался. Только легко задрожало его левое веко, и дернулись пересохшие губы. - К сожалению, Али Мухамед из Йорка, глава арабской диаспоры Альянса, поступил неправедно и несправедливо, заключив соглашения с недостойными того людьми. Я, как наследник клана аль-Мактум, стоявшего у истоков Халифата, беру на себя его вину, и признаю: мы проиграли. И отведем войска со всех иностранных территорий в течение недели.
  - Нет, шейх, - Вольски улыбнулся. - Не отведете. Все солдаты и наемники исламского государства будут интернированы, и выданы только после выплаты репараций и компенсаций. Иначе 'Наездник' пройдет над вашими эмиратами. Вам и старшим командирам группировки будет позволено отправиться домой в качестве... посланцев нашей доброй воли.
  Станислав выразительно посмотрел на тела убитых исламистов. Потом перевел взгляд на русских солдат, стоящих возле откатных дверей, ведущих к внешней аппарели.
  Аль-Мактум дернул щекой. Видно было, что его уже мутит от вони трупов и гари, но только гордость не позволяет сразу согласиться на требования неверного. Но араб переломил себя, и склонил голову.
  - Да, господин генерал, - тихо сказал он. - Я согласен.
  
  - Две недели, - Станислав вынырнул из воспоминаний от хриплого голоса Тэньши, терпеливо ждавшего ответа. - Стэн, мне нужно всего две недели, чтобы развеяться.
  'Черт, я же знаю, что он будет делать, - Вольски сцепил пальцы в замок, наклонив голову. - Снова искать Мару. Выворачивать наизнанку очередных контрабандистов, якудза или даже бить морды русским, которые имели неосторожность похвалиться тем, что что-то знают по этому поводу'.
  - И куда же вы собрались?
  - Мы? - натурально удивился Тэньши. На его лице застыло возмущение. - Стэн, я еду один.
  - Хорошо, - быстро согласился Вольски. 'А то я не знаю, что твой брат тебя одного не оставит. Учитывая, что он неведомо как сохранил этот свой статус агента с правом на применение, блядь, ядерного оружия, то может даже не отчитываться передо мной. Сука такая'. - Ты едешь один. Укажи точку географии, чтобы тебя можно было не искать со спутника или через сеть. Для форс-мажорных ситуаций.
  По Тэньши было видно, где он видел эти форс-мажоры, но капитан в последнее время стал намного спокойнее и выдержаннее, чем в КВ. И он неспешно ответил:
  - В Непал, - видя поползшие вверх брови начальника, Тэньши добавил: - Древняя страна. Интересная история. Люди без имплантов. Храмы, высеченные в скалах.
  - А еще ячье молоко и зеленый чай с маслом, - не удержался Вольски. - Ясно, капитан. И передай Фоксу, если вдруг случайно его встретишь: не всех, кого нужно искать, следует искать. К тебе это тоже относится, но ему сейчас пригорело сильнее. Ясно, Тэньши Спрингфилд?
  - Так точно, господин генерал, - невесело ухмыльнулся тот. Вольски подумал, что давно не видел его улыбающимся. Не как сейчас, зло и вынужденно, а по-настоящему. Как еще три с половиной месяца назад, например. - Передам. Если, конечно, увижу.
  - Все, свободен, - вздохнул Станислав, кивая Спрингфилду. - Не влипайте в истории по дороге.
  И долго смотрел в потухший экран, окруженный полированной деревянной рамкой, размышляя. Вольски думал, что, с одной стороны, он получил желаемое. Новое подразделение, с широчайшими полномочиями, которые и не снились раньше. Да, с необходимостью работать на разведку и контрразведку, но это скорее благо в текущей политической обстановке. Особенно когда русские вернули себе Мурманск и Крым, мать их так. И взяли в аренду у Альянса на девяносто девять лет кусок Йорка.
  'Но почему мне все чаще кажется, что меня наебали?' - Станислав тяжело вздохнул, и потащил из кармана сигарету.
  
  
  Юдин
  Борис устало потер переносицу, отодвигаясь от экрана. Строки сводок, отчетов и данных наблюдений продолжали ползти по распахнувшемуся на полтора метра голографическому полотнищу, но Юдин чувствовал, что нужно немного отдохнуть. Мозг уже отключался.
  Он посмотрел на часы и сжал челюсти. Немудрено, что он ощущает такую усталость - уже почти два ночи по среднеатлантическому. Юдин откинулся в кресле, и невидяще посмотрел на свисающий с потолка его студии синтезатор. Борис вернулся в свой дом в Новой Земле, но чувствовал себя здесь чужим. Может, из-за котлована снаружи, который только недавно начали заливать под фундамент нового строения, взамен уничтоженного взрывом ракеты. Может, потому что сам Юдин поменялся внутренне. Но ставшая привычной за столько лет обстановка казалась нелепой и ему не принадлежащей.
  'Что за черт, - раздраженно подумал Борис, и побарабанил пальцами по столешнице. В баре стояли несколько бутылок с дорогим алкоголем, но выпить не тянуло. Как не хотелось и возвращаться к скульптуре, стоящей сейчас на прозрачном постаменте под синтезатором. - Старею, что ли?'
  Он знал ответ. Но не хотел признаваться в том, что достиг своей величайшей цели. Пусть и поставил ее тридцать лет назад, и даже не надеялся, что мечта сбудется.
  - Самое страшное случается, когда сбывается мечта, - произнес он вслух. Голос казался стылым, лишенным эмоций. Все уходило в службу. - Тогда нечего больше хотеть.
  'Или приходится бросать все силы в горнило этой ненасытной прорвы, - Юдин покосился на второй экран, где бушевал настоящий шквал сетевой дискуссии. Жители Новой Земли проводили референдум о том, что делать с Россией. С теми землями, что они вернули себе в ходе Йоркского кризиса. Трех миллионов русских в Диаспоре хватало, чтобы реколонизировать территорию Европейской России, но, дьявол, как же это адски тяжело. Хорошо еще, что удалось перевести дискуссию в сеть, иначе дело бы дошло до мордобоя. Но пока лидировало мнение о возвращении назад, как только уровень радиации упадет до приемлемого. - Надо записать еще одно обращение, м-мать его. И на кой хрен мне этот геморрой?'
  - Борис Львович, - услышал он голос секретаря, вошедшего, как всегда, бесшумно. И расслабил пальцы, сжавшиеся на рукояти крупнокалиберного пистолета под столешницей. - Калем Эдисон, лично. По поводу поставок на Родину. Вы давали разрешение на визит.
  - Да, Миша, - Борис благодарно кивнул, принимая чашку свежезаваренного кофе из рук секретаря. - Пригласи его... сюда.
  Наблюдая, как Михаил выдвигает из пола гостевой столик, и споро расставляет на нем приборы для небольшого кофе-брейка, Борис ощутил укол совести. 'Надо бы позвонить племяннице, - подумал он, но потом покачал головой, понимая, что вряд ли Софья будет настроена разговаривать с ним сейчас. - Нет, если она не нашла времени выйти на связь за последние недели, то пока не стоит. У нее много работы. Координатор подразделения Вольски'.
  - Пф-ф, - фыркнул он, и жестом успокоил Мишу, показывая, что это не относится к нему лично.
  'Чертовы охотники, - Юдин вытащил из ящика папку с бумажными листами, скрепленными скоросшивателем. Взвесил на ладони, и положил обратно. - Нет, не сегодня. Сначала нужно дезактивировать хотя бы пару областей, чтобы делать мобилизацию местных ресурсов. Господи, дай мне сил не ебнуться от всего этого'.
  Калем, войдя в кабинет-студию, взмахнул рукой в приветствии, и сразу направился к столику. Усевшись в кресло, старик с облегчением откинулся на спинку, отключая поддержку экзоскелета. И, блеснув глубоко запавшими глазами, ткнул пальцем в висевший на груди синтезатор голоса:
  - Здравствуй, Борис, - после того, как двойник Мару перерезала Калему глотку и бросила умирать в одном из технических коридоров, Эдисон выжил исключительно благодаря своей броне, куда он встроил дополнительный комплект 'долгого сна'. Медикаментозная кома, снижающая основные показатели почти до нуля, но обеспечивающая дополнительное время жизни даже при таких тяжелых повреждениях. Когда его нашли, то посчитали мертвым. И отнесли бы к остальным убитым, если бы не предупреждение, считанное техником из буфера брони. Калема вернули к жизни, но пока что он носил экзоскелет и восстанавливал поврежденные голосовые связки. - Рад тебя видеть.
  - И я тебя тоже, - улыбнулся Юдин, подходя и присаживаясь за столик. - Кофе?
  - Да, не откажусь, - немного неестественно ответил Эдисон. - Без сахара, пожалуйста. Я забочусь о здоровье, - он улыбнулся, подчеркивая шутку.
  Юдин рассмеялся, наливая горячий кофе себе и собеседнику.
  - Над чем работаешь? - Калем указал на незавершенную статую, стоящую под выключенным синтезатором. - Это тот заказ для медицинского центра?
  - Да, - кивнул Борис, вглядываясь в скульптуру. Худая девочка в брюках и куртке, с тяжелым пистолетом в руке. Стекловидная масса меняла оттенок от прозрачного до глубоко фиолетового внутри. Если всмотреться, можно было различить багровые всполохи в глубине. Лицо и верхнюю часть тела он не закончил. Не было вдохновения. - Джейн Картер-Уивер. Сестра Джо.
  - Да, я помню, - Эдисон потер висок рядом с вживленными площадками бесконтактной сети экзоскелета. - Семья клонов с Черного рынка. Парень сейчас лечится в Содружестве. Меня тоже пригласили на открытие.
  Юдин пожал плечами, отпивая несколько глотков крепкого черного кофе.
  - Дело хорошее. Особенно в свете технологий Содружества, которые там будут применяться. Но я в медицине не силен, так что оставлю это специалистам.
  - Да, - кивнул Эдисон. - Собственно, я здесь затем, чтобы поговорить о технологиях, хоть и лежащих в другой области.
  - Радиация, - насупился Борис, вспоминая результаты разведки, присланные его людьми. Удивительно, что там земля не светится по ночам. - У Мару... То есть, у 'Эдисон Индастриз' есть решение?
  - У Мару, у Мару, - поджал губы Калем. - Да. Тихоокеанское содружество тоже приложило к этому руку, они очищали свои атоллы - Бикини и другие места старых испытаний. Затонувшие ядерные подлодки времен Передела. В итоге, решение существует. Дорого, но эффективно.
  - Так, - Юдин прикинул, насколько простирается кредит, и не только доверия. - В чем суть?
  - Это искусственные организмы, химеры, - в глазах Эдисона зажегся огонь интереса, как всегда, когда можно было рассказать о инженерии. Пусть она и была генной. - Не буду перечислять, что за геномы там используются, но основа -грибы. Как известно, они накапливают тяжелые металлы и радионуклиды. Этот организм имеет ограниченный цикл воспроизводства, который отключается при падении уровня загрязнения ниже определенного. При этом химеры способны передвигаться и капсулировать захваченные радиоактивные материалы внутри себя. Вот такие шарики, - Эдисон свел пальцы, обозначив размер грецкого ореха. - Их можно собирать, и применять накопленные вещества для обогащения.
  Юдин, пытавшийся разобраться в теме, замер, услышав связку 'радионуклиды' и 'обогащение'. И осторожно спросил:
  - Топливо для атомных электростанций?
  - Не только, - хитро улыбнулся Эдисон, прекрасно понимавший ход мысли военного разведчика. - Но, в основном, да. Это позволит вам в кратчайшее время запустить хоть какую-то энергетику, чтобы обеспечить население светом и теплом.
  - Лет десять, - задумался Борис. - Или больше.
  - Примерно, - кивнул Калем. - Поставки готовы начать со следующей недели. Помимо стандартных комплектов быстросборного жилья, пайков и медикаментов.
  - Оружия, - ласково произнес Юдин.
  - Вот здесь я тебя поправлю, - отрицательно покачал ладонью в воздухе Эдисон. - Пока только нелетальное и гражданское. Таково требование Содружества.
  - Хорошо, - спокойно ответил Борис. Он и не надеялся, что вошедшее в состав координационного совета новой корпорации, заменившей собой 'Мару Лимитед' Тихоокеанское содружество откажется от возможности продвигать свои пацифистские взгляды. Для нормальных стволов есть другие каналы. Те, которыми пользовался Иисус Юдин, крестный отец русской мафии. - Это подходит.
  - Тогда давай обсудим график поставок и точки выгрузки, - Калем открыл планшет. - Альянс предоставит свои дрон-платформы, так что это будет не так сложно.
  
  Тэньши
  Я ждал, пока мой катер заправят в центре обслуживания стратопорта Катманду. Пока выдалось свободное время, еще раз перечитал наброски, сделанные за последние недели. Стоило бы внести в них описания этой дыры. Ржавую пыль, забившую нос и глотку в первые минуты пребывания на открытом воздухе. Описания горных пиков и разбросанных тут и там самодельных лачуг местных жителей. Редкую растительность на скалистых пятачках у горных склонов, буйные заросли зелени в более плодородной почве чуть ниже. Но запахи и звуки местной речи никакому описанию не поддавались. Я вернулся назад по ходу повествования и перечитал описания Тэа, сделанные моей рукой, в очередной раз убедившись, что ничего не мог сделать, чтобы избежать такого финала. И потому вызов, пришедший по внутренней сети 'охотников', заставил меня поставить стаканчик с мерзким суррогатным кофе на столик, в полголоса выматерившись на чудесную своевременность тех, кому было от меня что-то нужно. Чтобы не расплескать коричневую жижу на экран, пришлось отставить стаканчик подальше. Желание утопиться в этом дерьме стало почти нестерпимым.
  - Просил же не дергать попусту, - буркнул я, разрешая коннект.
  Синтезированный голос, прорвавшись сквозь дешифровку, методично произнес:
  - Внимание всем охотникам. Требуется помощь в локализации и ликвидации цели. Координаты...
  'Твою мать', - я посмотрел на карту региона. Не считая моей отметки, больше не было никого ближе тысячи миль. - 'Но кто запрашивает помощь?'
  Мы с Фоксом договаривались встретиться, но не оговаривали подробностей. Брат коротко сказал: 'я тебя найду', и на этом мы разбежались. Он улетел на стратоплане на Филиппины, я остался выбивать из Вольски этот гребаный отпуск. Который на самом деле был совсем не отпуском.
  Сообщение с пакетом геолокации мигало красным значком в стеке. Маленькая буква 'F' то появлялась, то исчезала.
  'Принимаю запрос, - до меня дошло. Александр наверняка поблизости, и решил использовать распределенную сеть, чтобы избежать проблем. - Капитан Спрингфилд'.
  - Принято, - мелодичный звонок в аудиосистеме затих, и на карте появилась отметка. Я вгляделся, прикидывая расстояние и местность. Судя по всему, горная долина с дорогой, рассекающей ее на две части. Река, метки некапитальных крошечных построек. Подпись 'временное размещение местных жителей' недалеко от метки. Ближайший ориентир - монастырь Урген Чиолинг Гумба.
  Гортанные звуки местной речи, с которыми не справлялся встроенный переводчик, навязли в ушах уже на второй день. Я рад, что не работал по Центральной Азии. Слишком здесь, в Тибете и окрестностях, все застыло в прошлом. Храмы возрастом в пять тысячелетий, быт жителей, не изменившийся за два последних века. Стоит убраться за стомильную зону от того же Катманду, и все, словно проваливаешься на триста лет назад. Ослы, яки, тощие козы. Грязь и пыль. И откровенная нищета кругом. Зеленый чай с ячьим маслом в высокогорных районах и монастырях, беззубые женщины с потемневшими лицами, болезненного вида дети и вездесущая пыль.
  Я расплатился с заправщиком, добавив на чай пару местных купюр, и захлопнул дверцу катера. Тяжело взвывая двигателями, машина поднялась в небо и легла на введенный со стека курс. 'Чертов Фокс, - я не сомневался, что первое, что я увижу после приземления, будет улыбающееся лицо брата, - как будто нельзя было встретиться в Катманду'.
  
  Фокс действительно ждал меня, сидя на капоте задроченного жизнью джипа. Кажется, дизельного. Хотя откуда в этой дырище дорогое топливо?
  - Привет, - бросил он, стирая с лица улыбку, и соскакивая вниз. Темный балахон, в который он обрядился, задрался и обнажил зачерненную боевую броню - наголенники и набедренники тускло блеснули. 'Ни хрена себе, - моя броня лежала в багажном отсеке, замаскированная под чемодан. Там же находилось оружие. - Дело серьезнее, чем кажется'. - Рад тебя видеть. Смотрю, ты решил стать таким же красивым, как я.
  - И тебе ne hvorat', - протянул я руку для приветствия. Фокс посмотрел на свою ладонь, затянутую в кожаную перчатку, хмыкнул, и пожал мне руку. - Я всегда думал, что это ты хочешь походить на меня.
  - Да иди ты в зад, - кивнул он на мою машину: - Катер арендованный?
  - Да, - кивнул я, вытаскивая из багажника свое имущество. Два больших контейнера-чемодана содержали все нужное для жизни. И работы. Все остальное, включая гражданскую одежду, можно было уместить в сумку. - Это важно?
  - Нет, - Фокс легко поднял оба контейнера и забросил их под тент джипа на заднее сидение. Багажный отсек его машины заполняли какие-то ящики и свертки. - Отправляй обратно в Катманду. Потом вызовешь.
  - Он из Нью-Дели, - я поморщился, вспоминая тамошние конторы по найму транспорта. - В здешней дыре проще арендовать яка, чем нормальную машину.
  - Тогда в порт Катманду, - Фокс сел за руль, и приглашающе кивнул на место рядом. - Залезай. По дороге расскажу подробности.
  Катер, получив инструкции, закрыл люки и заныл на высокой ноте, разгоняя движки. Взлетев, машина ушла на автопилоте в направлении столицы Непала, и я проводил ее взглядом. Мне очень не нравилось начало этой истории.
  - Это задание не первое, - утвердительно сказал я, пока Александр выруливал из-за холма на разбитую каменистую дорогу. - Но ты запросил помощь. Рассчитывал на то, что кроме меня, принять его некому?
  - Угу, - промычал он. Потом коротко посмотрел на меня. Во взгляде Фокса я заметил легкое беспокойство. - Сейчас завернем кое-куда. Здесь недалеко.
  - Хорошо, - я раскрыл наладонник, и перечитал последнюю запись.
  'Агент Китсунэ, - я покрутил в голове позывной моего брата, и поморщился. Слишком женское. Хотя, не мне, носившему много лет прозвище 'Сука', жаловаться. Видимо, это семейное. - Александр Фокс Спрингфилд. Если ты не выбрался из склада, это дерьмово. Надеюсь, ты еще жив, зараза'.
  - Вертолету лучше не возвращаться, - заметил я вслух, помогая Мару не соскользнуть с раздолбанного тяжелыми ящиками бетонного выступа. Падать в утоптанную грязь и мусор не хотелось. - Сейчас над нами уже развернули плотную сеть наблюдения.
  Тэа промолчала, ускорив шаг'.
  Вроде бы выходит неплохо. Не затянуто, по существу. Я старался рассказать в своих воспоминаниях все, как оно было. Не упуская ничего важного, и не обращая внимания на секретность. Вряд ли это будет когда-нибудь напечатано. Но я и не для того этим занялся. Хотелось сохранить в памяти те мелкие детали и подробности, которые с годами неизбежно стираются из воспоминаний. А забывать Тэа я не хотел. Работа над записками стала своеобразным маяком, с укором смотрящими на меня с полки всякий раз, когда мне хотелось отказаться от затеи найти Мару. Я еще не все записал, не все вспомнил, не все принял. И Тэа оставалась жива на страницах записей.
  - Мемуары? - хмыкнул Александр, нарушая молчание. - Ты решил сделаться писателем?
  - История, как все было, - я пролистнул текст, пытаясь понять, что чувствую при этом вопросе. Вроде приятно, но немного царапает по душе. Но это из-за личных мыслей и чувств, что вложены в записи. - С самого начала и до платформы.
  - Вот как, - Фокс скептически хмыкнул, показывая свое смешанное отношение к подобным вещам. - Интересно почитать, как ты меня изобразил. И что именно выписал.
  - Не бойся, ты там как настоящий, - я сделал закладку, чтобы вернуться к этому позже. - Так же любишь рисоваться и крут донельзя. И такой же своенравный говнюк.
  - Так и не простил мне удар трубой, - покачал головой Александр. - Извини. Но если бы тогда...
  - То ты бы завяз в разговоре со мной. Да, - прервав его, я потер лоб пальцами. От этого регулярно повторяющегося разговора сводило мозги. - Согласен. Иди ты в жопу, брат. Задолбал вспоминать этот случай.
  - Вот теперь вижу, что тебя отпустило, - усмехнулся Фокс.
  Мы оба замолчали. Каждый знал, к чему приводят обоюдные воспоминания. Я не смогу удержаться и не спросить, не всплыли ли в его памяти новые детали того момента, когда он ворвался в машину русских. А Фокс неизменно ответит отрицательно. И мы оба будем ощущать свою вину. Александр - за то, что не смог остаться в сознании и помочь раненой Тэа. А я - за то, что позволил сраному Немцу задержать меня в другом месте.
  Коммуникатор завибрировал. Я заметил идентификатор 'охотников' на значке вызова, и ткнул пальцем в кнопку. Фокс покосился на меня, но ничего не сказал.
  - Привет, Тэньши, - Фурия выглядела усталой и задерганной, но это для нее уже стало нормой. Координировать действия подчиненных ей хакеров и нескольких сотен солдат, рассеянных по всему миру - это непросто. И требует много сил. - О, агент Китсунэ. Я вижу, вы уже встретились и двигаетесь к цели.
  - Привет, - Фокс бросил взгляд на камеру. - Не совсем. У меня завершение задания, но после мы сразу заедем, кхм, в гости к старому знакомому.
  - Можешь не стараться, линия защищена, - поморщилась Софья, заметив попытку агента замаскировать диалог. - Я не смогу вас сопровождать дальше, слишком узкие каналы связи. Вам придется рассчитывать только на себя.
  - Ничего, справимся, - сказал я. И, вздохнув, задал ставший привычным вопрос: - Новой информации не появилось?
  - Нет, - помрачнела Фурия. Ей не нравились мои поиски и упорство, которое я в них вкладывал. А мне не нравился ее трудоголизм, как возможность убежать от того же чувства вины за все, что она сделала и не сделала. - Ничего нового. Прости.
  - Да, это ожидаемо, - кивнул я. - Все в порядке.
  - Постарайтесь не наделать больше глупостей, чем обычно, - Софья сдвинула брови, становясь еще серьезнее. - Вольски искал вас, но не смог дозвониться. Связь, видите ли, хреновая.
  Она фыркнула, выразив этим звуком свое отношение к подобному оправданию, и оборвала контакт.
  
  Джип, разгоняя протекторами пыль, остановился возле покосившейся ограды из серого от старости дерева, перевитого ржавой колючей проволокой. Надпись на хинди я почти не понял, кроме слов 'поселение' и обозначений нескольких каст. 'Неприкасаемые'. Фокс заглушил двигатель, и вытащил ключи из замка. Я без разговоров вылез и вытащил контейнер с броней, развернувшийся вверх и в стороны после подтверждения генокода. Облачаясь в бронекостюм такой же модели, как и у Фокса, я молчал. Хотя список вопросов постоянно пополнялся. 'Сам расскажет'.
  Фокс, достав из машины сверток, бросил его мне в руки. Серо-коричневый шерстяной балахон мало походил на традиционные местные одеяния, но свое предназначение выполнял отлично, скрывая от посторонних глаз боевую броню охотников.
  - Вот теперь пойдем, - он похлопал ладонью по набедренным гнездам, и я вложил в них парные пистолеты. Это оружие стало визитной карточкой охотников с легкой руки Китсунэ. Перенастроить стрелковый комплекс недолго, а мощность у этих стволов более чем достаточная. - Говорить буду я, ты делай рожу пострашнее. Здесь очень простые нравы.
  Он посмотрел на мои шрамы, которых поубавилось за последние недели, и мигнул, словно сравнивая снимок с базой данных.
  'Судя по всему, разговора не будет, пока Фокс не добьется своего'.
  Александр уверенным шагом подошел к слепленной из кусков металла и дерева хижине. Отсутствие шлема позволяло обонять всю разнообразную вонь лагеря неприкасаемых, от протухшей пищи и до фекалий, лежащих прямо на узких улочках. Кажется, здесь не заботились о гигиене вообще. Я заметил лежащего под стеной покосившегося домика мужчину. Иссохшее тело сотрясалось в приступах кашля, но силы оставили его, и он мог только утирать сочащуюся с губ яркую кровь. Анализатор бактериологической опасности, и так не затыкавшийся с момента входа в поселение, взвыл в голос.
  Фокс толкнул щелястую дверь, и шагнул внутрь. Я последовал за ним, матерясь про себя и надеясь, что регулярно обновляемого прививочного комплекса от всего подряд хватит, чтобы не заразиться. Вставший из-за кривоногого стола старик, евший лапшу, бухнулся на колени, едва заметив наши лица.
  - Ga'ēkō haptā Kāṭhamāḍaumbāṭa ā'ēkā ā'imā'ī kahām̐ cha?[107] - грозно спросил Александр. Он упер руки в бока, и кривил рот, как фреска в храме Кали.
  - Mahōdaya, gata haptā kāṭhamāḍaumbāṭa kunai mahilā ā'ēkī thi'inan[108], - визгливо ответил старик, пытаясь обхватить лодыжки Фокса.
  - Ra kasalē āyō ra basē?[109] - Агент брезгливо оттолкнул его ботинком.
  - Kēṭā. Rājīva Gōpāla. - старик уткнулся лбом в земляной пол своей хижины, и говорил неразборчиво, тыча пальцем на север. - Uhām̐ āphnō āphanta, sārkā Divā saṅga basē[110] .
  - Hōlḍa garnuhōs. Tapā'im̐kā mānisaharūkā lāgi khānā ra auṣadhi kinnuhōs[111], - Фокс бросил на землю цилиндрический сверток пластиковых купюр.Выйдя из хибары, агент стер с лица свирепое выражение, и покачал головой:
  - Староста сказал, что из Катманду не прибывало ни одной женщины, только мальчик.
  - Раджив Гопал, - кивнул я. - Он живет у некоей Дивы.
  - Это его родственница из касты 'сарки', - поморщился Фокс. - Неприкасаемые. И самое мерзкое, что они не хотят ничего менять.
  Он посмотрел на окружавшие нас одинаковые строения, и я почувствовал скрещенные на нас с братом десятки взглядов. Как лучи прожекторов. Нет, они не собирались атаковать. Но страх сочился отовсюду. Как будто эти люди могли только бояться, и больше ничего.
  Фокс уверенно шагнул, разбрызгивая ботинками вонючую жижу. Я последовал за ним. Хотелось достать оружие. Но я понимал, что после этого ни о каком тихом проникновении речи быть не может. Александр указал взглядом на ничем не выделяющийся дом, собранный из картонных и фанерных щитов со стершимися надписями на хинди. Я кивнул, и зашел за угол. Задняя стенка была тонкой, и внизу колыхался грязный брезент. 'Вхожу', - бросил Александр по связи.
  Почти сразу же брезентовый полог шевельнулся, вспучиваясь бугром. Юркий силуэт выскользнул из лаза, и я сразу же припечатал его к земле, повалив в грязь и отбросы.
  - Dhikkāra gadhā, - прошипел невысокий худой юноша, выворачиваясь из захвата. В тени блеснул нож, вспоров мне балахон - он бил не глядя, и целил в печень. 'Повреждение внешнего слоя брони', - мигнуло уведомление. - 'Восстановление запущено'.
  'Мононить', - мои пальцы сомкнулись на запястье, хрустнули кости.
  Юноша забился, придавленный коленом, поставленным на его крестец, к земле. Но не издал и звука.
  Из хижины тихо хлопнули два выстрела. Фокс появился рядом со мной, двигаясь бесшумно, как тень. Воткнув щуп анализатора в дельтовидную мышцу задержанного, агент дождался результатов экспресс-анализа, и поднял ствол.
  - Оборотень, - коротко пояснил он мне, нажимая на спуск. Две вспышки. Глушитель подавил звук, и даже без шлема выстрелы показались негромкими хлопками. - Я вызвал группу утилизации.
  - Погоди, - я встал, и перевернул тело, пробитое пулями. Стремительно стекленеющие глаза становились голубыми, черты лица плыли. Как у тех женщин и девушек, которых мы искали по всему миру. Кроме одного важного отличия. - Он же мужчина.
  - В том и дело, блядь, - Фокс зло сплюнул в грязь, пряча пистолет под балахон. - Кажется, кто-то серьезно доработал эту сучью технологию.
  - И, возможно, уже давно, - задумчиво произнес я. - Метаморфы не поддаются доращиванию в баках. Слишком нестабильный геном для ускорителей роста.
  Мы встретились взглядами, подумав о единственном человеке, способном на это. 'Доктор Клаус Гёте'. Могу поклясться, что следующей мыслью у Фокса, как и у меня, была: 'И как давно говнюки могут быть среди нас?' Что же теперь, дергаться от каждого знакомого и незнакомого, гадать, не метаморф ли мой брат, Вольски, Софья?
  - Это уже пятый оборотень. Считая ту, что в хижине, - сказал Фокс, доставая плоскую камеру и делая снимки. - Я охотился за ними почти неделю. По очереди. Дива была главой ячейки, и ее пришлось оставить напоследок. Но я никак не мог вычислить этого щенка. Потому что не мог поверить в очевидное, наверное.
  - Кажется, нам следует навестить одного нашего очень старого знакомого, - я вытер бронеперчатки о подол.
  - Именно, - Александр спрятал камеру, и потащил тело ко входу в хижину. Там уже лежала завернутая в потрепанное сари женщина. Ее лицо, как и у мальчишки, стремительно менялось. Предыдущие маски всплывали на мгновение, и исчезали. - Самое время.
  - Почему не на катере? - задал я разумный вопрос. - Это быстрее.
  - Потому что у тебя не военная машина, - ответил Фокс, доставая из-под балахона два маячка. Он налепил их на тела, и устройства активировались. Автоматические дроны с парящего на большой высоте носителя заберут их в ближайшие минуты. - Я проверил координаты, пересланные тебе. Десяток ракетных батарей, дроны, турели. Это в горах, и обломки твоего флайера искать никто не будет. Частное владение. Бывшая крепость гурков.
  - Чертов ублюдок, - я посмотрел вверх, на стремительно растущие черные точки. - Ты перегонял нашу дрон-платформу?
  - Нет, - Фокс коротко усмехнулся, - позаимствовал у разведки Альянса. Они мне до сих пор должны. И это быстрее, чем гнать из Содружества или из Австралии.
  ----------
  [107] Где женщина, которая прибыла из Катманду на прошлой неделе? (непал.)
  [108] Господин, на прошлой неделе из Катманду не приходила ни одна женщина. (непал.)
  [109] А кто вообще приходил и остался? (непал.)
  [110] Мальчик. Раджив Гопал. Он поселился у своей родственницы, сарки Дивы (непал.)
  [111] Держи. Купишь еды и лекарств своим людям (непал.)
  [112] Чертова жопа (непал.)
  
  В крепость мы с Фоксом проникли через древний колодец. Пришлось спуститься по скалам к реке, и, рискуя быть унесенным яростным течением, пролезть в прорубленный в скале ход. А потом вылезти уже на территории крепости, и добраться до обжитого и насыщенного энергией пространства.
  Увиденное напомнило мне частную генетико-медицинскую лабораторию Содружества или Альянса. Трехъярдовые баки из непрозрачного полистекла, переплетения кабелей, трубопроводов и энергетических линий на стенах. Несколько рабочих мест, оборудованных мощными медицинскими комплексами и анализаторами. Стол, на котором лежало накрытое простой пластиковой простыней тело. Свисавший из-под потолка хирург-автомат продолжал копошиться манипуляторами в разрезе на ткани, отправляя образцы в обойму стерильных контейнеров.
  Фокс достал небольшую плоскую коробочку контроллера, и прижал ее к стене рядом с тонкими проводами линий связи. Через пару секунд он кивнул мне, приподнимая забрало:
  - Сеть под контролем. Сейчас система возьмет управление камерами на себя, и мы найдем Клауса.
  - Можете не стараться, мальчики, - раздался знакомый голос у нас за спиной. - Я уже сам вас нашел.
  Гёте мало поменялся с момента нашей последней с ним встречи. Хотя прошло уже несколько десятков лет, он оставался все тем же худым, жилистым стариком с седыми волосами и хищными чертами лица. Пожалуй, он только еще сильнее высох, но возраст не оставил на нем новых отметин. Или же доктор регулярно проходил геронтотерапию и омоложение.
  'Или выращивал для себя молодые органы'.
  - Доктор Гёте, - хрипло произнес Фокс. В его голосе прозвучало очень много эмоций, среди которых я с недоверием распознал тщательно скрываемый страх и явную ненависть.
  - Да, Фокс, - почти ласково произнес Клаус, подходя к нам на расстояние трех с половиной футов. Но я смотрел в глаза доктору, и видел там лед. Так смотрят стеклянные зрачки камер киборгов. - Я уж думал, что вы с братом никогда до меня не доберетесь. И, кстати, можно было обойтись и без устранения группы Раджива. Я слишком много вложил в него.
  - Доктор Клаус Гёте, - Фокс закипал, и это слышалось в его голосе. - После того, что вы сделали...
  - Я дал вам жизнь, - Клаус картинно поднял руки к каменному потолку, и холодно улыбнулся. Очки блеснули, как прицельные устройства. - Этими самыми руками. Вам и еще сотням других людей. Тысячам - если считать всех, произведенных по программам евгеники Альянса и Халифата. Десятки тысяч..., - он сжал пальцы в кулаки, опуская их. - Если бы не вы и ваши охотники. Зачем вы убиваете их?
  - Потому что они признаны несущими угрозу формами искусственной жизни, - сказал я, понимая, что Гёте безумен. И самым правильным было не разговаривать, а пристрелить его нахрен. Но тогда я потеряю последнюю возможность узнать, где Мару. - Альянсу, Содружеству, Китаю.
  - Им нужно жить, - небрежно отмахнулся Клаус, протирая очки чистым платком. - Всем нужно жить.
  Щека Фокса дернулась, и он поднял пистолет. Агент не выдержал.
  - Ты, ебаная тварь, сдохнешь, - с шипением выдохнул Александр. - Сдохнешь, потому что лишил всех этих людей детства, нормальной жизни и судьбы.
  - Я дал им нечто большее, - не обращая внимания на направленный ему в лицо ствол, доктор кивнул. - И тебе тоже. И даже Эйнджелу, - он улыбнулся мне, и от этой улыбки мороз пробежал по коже. - Вас просто бы не было, вот и все. Ваша мать была бесплодна. Я вылечил ее. Хирото творил чудеса с генами, мне же больше удавались биохимические манипуляции. Так что вы оба обязаны мне по меньшей мере жизнью.
  - Пошел ты нахрен... - Фокс с усилием, слышимым в голосе, попытался нажать на спуск. Я увидел, как на его висках вздулись вены. Александр зарычал, словно борясь с собственным телом. - Сука...
  Доктор Гёте засмеялся, и прищелкнул пальцами, преувеличенно бодрым тоном сказав:
  - А это моя маленькая страховка, мой мальчик. Идею мы с Хирото разработали вместе, он собирался добавить ее в свои импланты. И добавил, насколько я знаю, - Клаус бросил взгляд на меня. - Но у него процесс был менее болезненным.
  Фокс захрипел, закатывая глаза и медленно оседая на пол. Его тело перестало передавать телеметрию, и броня тоже ушла в спящий режим.
  - Мне ничего не мешает вышибить тебе мозги, - я прицелился в лоб доктора. - Блокировка Мару снята.
  - Это ты так думаешь, - ответил Гёте, отворачиваясь к шкафчику и доставая из него толстые перчатки с усиленными металлом пальцами. - Меня нельзя трогать. Я неприкосновенен ни для кого. Если вы хоть пальцем меня тронете, Альянс спустит с вас три шкуры, и пришлет их мне в качестве извинений. Как вы думаете, почему? - он натянул перчатки, и посмотрел на потерявшего сознание Фокса. - Потому что я продолжаю работать над проектами. Только теперь продаю их тому, кто больше платит. Все честно. Живым я ценнее для Альянса, так и не отказавшегося от надежды получить их от меня бесплатно. И, кстати, твой брат умрет через пару минут. Он сопротивляется блокировке, и получит сердечный приступ и кровоизлияние в мозг. Так что мне нужно готовиться к вскрытию. Отличный биоматериал, может пригодиться другим. К тому же, если успеть вскрыть мошонку, я получу генный материал для последующего оплодотворения других образцов.
  Из темных углов, бесшумно выползая на свет, появились два киборга. Оба направили стволы пушек на меня, зафиксировав цель. Я не успею даже нажать на курок, когда они снесут мне голову и половину туловища.
  - Маленькая предосторожность, - заулыбался Гёте, махнув рукой в перчатке другому конструкту. Тот без видимых усилий поднял хрипящего от боли Фокса, потащив его на прозекторский стол в другой части помещения. Над головой что-то мелодично тренькнуло, словно звуковой сигнал оповещения. Я почти решился нажать на спуск, хотя бы попытавшись достать Клауса, но тот безмятежно продолжал готовиться к процедуре, находясь прямо передо мной. Оба киборга словно вздохнули. Внутри машин прокатилась волна не то пара, не то энергии. Стволы щелкнули синхронно, когда машины ушли в режим ожидания. Я не успел даже вжать спусковую скобу пистолета, когда сразу четыре пули попали в доктора Клауса. По одной в правое и левое плечо, разрывая суставные сумки. И по одной в оба колена. Доктор коротко вскрикнул, отлетая к стене. На полу остался кровавый росчерк.
  Я опустил руку с оружием. Даже не оборачиваясь, я знал, кто мог это сделать, не задев ни меня, ни Фокса. За моей спиной послышался звук мягкого прыжка на пол. Я все же обернулся. Медленно, стараясь не делать резких движений.
  И встретился взглядом с невысоким человеком, затянутым в серую шерстяную ткань свободного балахона. Волосы и лицо скрывал намотанный платок. Но не узнать глаза я не мог.
  Тэа долго стояла, разглядывая меня, и не опуская руки с пистолетом. Матовая синяя сталь посверкивала отраженными от приборов бликами.
  - Сучка! - тонко заверещал Клаус, разрывая вязкую тишину и контакт взглядов между мной и Тэа. Мару дернулась, желая обойти меня стороной. Я не сразу понял, в чем дело. Она не узнала меня и не поняла, кто стоит перед ней, я или Фокс.
  - Альянсу нужна только ваша голова, доктор Гёте, - голос Тэа, хриплый и знакомый, показался мне призрачным. - Отмените программу ликвидации, - она кивнула на стол, куда помощник Клауса сгрузил Александра, - или я не дам ему и этого.
  Клаус сверлил Мару взглядом, а я уже стоял рядом с Фоксом, беспомощно рассматривая мигающие огоньки на панелях у стола. Отчаянно хотелось выпустить в них всю обойму. Секунды шли, но Гёте не сдавался. И все же, Тэа победила. Прижатый ко лбу доктора ствол мигом разрешил проблему. Александр перестал хрипеть и замер на столе. Панель с огоньками единодушно показала сочный зеленый цвет индикаторов состояния.
  - Без сознания, - произнес я, не оборачиваясь к Тэа. - Жить будет. Может, даже счастливо.
  Звук выстрела, прозвучавший едва слышно, заставил меня резко оглянуться. Тело доктора распласталось на полу. Из раны в виске текла темная кровь и мозговое вещество. Открытые глаза Клауса смотрели вверх сквозь треснувшие линзы очков.
  - Почему? - только и смог сказать я. Тэа медленно размотала с головы серый платок, стерла им пот со лба и сказала:
  - Потому, что он слишком нужен Альянсу. И ты это прекрасно знаешь.
  Она старалась не смотреть на меня, но я шагнул вперед и поймал ее взгляд.
  - Почему ты пропала? Где ты была?
  - Я должна была защитить то, что мне не позволили бы защитить, останься я на платформе. Сам же видишь, - она кивнула на остывающее тело Клауса, - слишком ценный генетический материал, - ее взгляд скользнул по телу Фокса, и Тэа сощурилась. - Я беременна. Гормональный сбой после 'жала'. Я не знала. Прости.
  У меня зашумело в ушах.
  - Гутиеррас, - сложил я очевидные факты, и выругался: - вот же хитрая blyad'.
  Пальцы против воли разжались. Стволы упали под ноги, с глухим звуком отлетев в стороны. За моей спиной что-то сдавленно буркнул Фокс, ворочаясь на столе.
  - Может, доктор Гутиеррас - и blyad', - улыбнулась Тэа, и шагнула ко мне навстречу, - но он меня спас и согласился дать убежище. На время.
  
  Не обращая внимания ни на что более, я осторожно обхватил Тэа за плечи. Несколько долгих секунд мы смотрели друг другу в глаза. Надежда, двигавшая мной все эти недели после исчезновения Мару, и не дававшая погрузиться в себя, сейчас распустилась, как огромный горячий цветок. Я видел, что Тэа тоже это почувствовала, и прильнула ко мне, несмотря на броню. Я обнял ее, и гладил по волосам:
  - Беременна... - тупо повторил я, пробуя, как звучит это слово. - Я буду отцом... Я смогу вас защитить, - бронеперчатки, повинуясь команде, разошлись, и я коснулся щеки Тэарин пальцами. В уголках ее глаз блеснули слезы. Или так падал свет? Мару прильнула к ладони щекой, и я почувствовал короткое прикосновение ее горячих губ к моей коже. - Я и Фокс. И Эдисон. Да черт с ним, даже Борис! Ты ведь по-прежнему числишься совладельцем 'Эдисон Индастриз'. Невзирая на исчезновение. Но ладно. Это все мелочи, - я бережно провел рукой по боку Мару, прикоснувшись к животу и задержав ладонь там. - Мальчик или девочка?
  - Близнецы, - Тэа прикрыла мою ладонь своей, и вздохнула. - Пока не ясно, какого пола, но определенно двойня. Видимо, это наследственность.
  Фокс, пришедший в себя, тихо и неразборчиво выругался. Я слышал, как он сползает со стола, роняя разложенные Клаусом инструменты.
  - А я буду дядей, - хрипло, едва ворочая языком, произнес он. - В мои-то годы. Что за черт... - Александр, покачиваясь, вгляделся в лежащего на полу мертвого доктора Клауса, и потом перевел взгляд на нас с Тэа. Его глаза посветлели. Он понял, что случилось - агент помнил, как стреляет Мару. - Прошу прощения, госпожа Мару. Не ожидал вас тут встретить, - иронично хмыкнул он, качая головой. - Столько лет гоняться за Клаусом, чтобы проспать все самое интересное. Как я понимаю, это твоя работа.
  Он указал на труп Гёте, и хрипло рассмеялся:
  - У меня было столько вопросов к доктору...
  - Боюсь, агент Китсунэ, - Мару обхватила меня, и поцеловала в губы, - без моего вмешательства вы были бы мертвы. Так что вопросы останутся без ответа. Впрочем, - она бросила короткий взгляд на лабораторию, - что-то может обнаружиться в записях или на кристаллах. Немного. Но Альянсу хватит.
  - Я вызову катер, - сказал я, чувствуя, что мне становится слишком тесно в броне. Ее создавали с учетом боя, а не любовных похождений. - Нужно обезвредить ракетные батареи и радары. Возвращаемся в Йорк?
  - Нет, - тряхнула длинными волосами Тэа. - Мне нужно в Содружество. Я не намерена его покидать в ближайший год как минимум.
  - Ну, брат, - Фокс, двигаясь еще не совсем уверенно, подошел ближе. На его лице смешались тень беспокойства и радостная ухмылка, - у тебя еще осталась неделя отпуска.
  - Мне нужен год, - покачал я головой. - Думаю, что можно немного поиграть с бумагами, и остаться там. Консультантом по созданию нового подразделения, военным советником, да хоть чертом лысым.
  Тэа нехотя высвободилась из моих объятий, и потеребила свой серый платок, размышляя.
  - Это будет подозрительно. Лучше устроить несколько командировок, - она прошлась по лаборатории, осматриваясь. - Мне лучше не показываться на публике до рождения детей.
  - Да, это правильно, - сказал я. - Да и позже тоже лучше не рисковать.
  - Думаю, вы оба справитесь с охраной меня от будущих Спрингфилдов, - во взгляде Мару я прочитал добрую насмешку. - Ты и твой брат - единственные, кому я могу доверять. Вы и Эдисон, - ее тон стал серьезным.
  
  Десять лет спустя
  Джо
  - Всегда хотел спросить, - Тэньши отщелкнул замки шлема, и стащил его с головы. Мокрые от пота волосы прилипли ко лбу. - Насчет твоей фамилии. Я после открытия медцентра вывернул наизнанку все базы, но не нашел ни одной подходящей семьи Картеров-Уиверов. Почему вы с Джейн назвались именно так?
  - Все просто, - Джо тоже снял шлем тренировочной брони, и вдохнул дымный воздух полигона. Закашлявшись, он улыбнулся и потер лоб, оставляя черные полосы на смуглой коже. - Это лажа. Наебка. На клон-ферме у нас были только номера, и после побега мы взяли первую попавшуюся фамилию по справочнику. А Уивер - это доктор Сьюзен, которая помогла нам свинтить оттуда. Хорошая тетка. Добрая. Она разработала схему лечения, благодаря которой мы дотянули до встречи с тобой и Мару. Жаль, Джейн не выжила.
  - Да, мне тоже жаль твою сестру, - Тэньши отстегнул перчатки, и положил их на металлический столик, рядом с пахнущими порохом стволами. - Пока что не до всех фабрик получается добраться. Но мы их рано или поздно закроем.
  - Хер там, - Джо стер улыбку с лица, - пока это выгодно таким, как Блэк, это дерьмо будет продолжаться. Тем более, что вы щемите только тех, кто производит оборотней, а этим сейчас занимаются очень немногие otmorozki. Ну и ладно. Это в прошлом.
  Он снял с креплений свой ствол, и положил его на столик. Потом посмотрел на бронеперчатки, и вздохнул.
  - Не переживай, - заметил Тэньши, - зачет ты сдал. Завтра спарринг со мной и Фоксом, и можешь считать себя прошедшим курс молодого охотника. Стреляешь ты отменно. Синхронизация с броней для такого набора имплантов очень хорошая. Хотя без брони у тебя выходит интересней и красочней. Так что не парься.
  - Да я и не парюсь, - Джо подошел к шкафчику, и нажал на кнопку. Дверцы разъехались, и по гладкой поверхности брони тоже прошли трещины. Доспех раскрылся, удерживаясь в стоячем положении за счет встроенной мускулатуры. Молодой мужчина выскользнул из брони, ловко встав на пол босыми ногами.
  Тэньши окинул его взглядом, оценивая физическую форму. Джо после курса лечения остался худощавым, хотя и вырос до пяти футов девяти дюймов[113]. Гармоничного телосложения, легкий, гибкий, поджарый, парень имел успех у девушек. Темные волосы и умные карие глаза делали его похожим на латиноса, но только похожим. Генетически Джо являлся европеоидом с небольшой примесью восточных кровей.
  'Если бы я не гонял его, то никогда не сказал бы, что он может пробежать полноценный марафон в полной выкладке и после этого скакать по полосе препятствий, как горный козел, - подумал майор спецподразделения, разоблачаясь сам. Он машинально почесал шрам на лице, единственный оставшийся из прежде богатой коллекции. С момента рождения Марка и Минори прошло девять с небольшим лет, и появление Джо было для него неожиданностью. Хотя и приятной. - С чего он вообще решил пройти этот курс? Не иначе, ввязался в какое-то криминальное дерьмо'. Они с Фоксом встречали Джо несколько раз за прошедшие годы, но такой целеустремленности освоить подготовку 'охотника' до сих пор не замечали.
  - Если тебе нужна силовая поддержка, - сказал Тэньши, придя к выводу, что лучше предложить помощь заранее, чем потом разгребать говно, свалившееся внезапно на голову, - то можно устроить.
  - Ага, ошибочный вызов, знаю, - засмеялся Джо, вытираясь одноразовым полотенцем, которое бросил в зев утилизатора. Потом парень посерьезнел, и, подойдя к складывавшему броню Тэньши, протянул ему руку. - Спасибо, дядя. Я серьезно. Вы многому с Фоксом меня научили. Но для того, что я хочу сделать, много людей в броне гораздо хуже, чем один человек и без доспехов. Потому спасибо... за приемы и хитрости.
  Тэньши пожал узкую ладонь с длинными гибкими пальцами, и ощутил силу рукопожатия Джо. И подумал, что внешность очень обманчива. 'Парень может гнуть подковы, но предпочитает выставлять все так, как будто ничего тяжелее бокала никогда не поднимал'. А еще Спрингфилд понял, что ни хрена не знает о том, где пропадал Картер-Уивер все прошлые годы. Нет, он знал про 'Новый цирк Барнума' и 'Дю Солей', и видел в личном деле кличку 'Фокусник'. Равно как и отметки о неподтвержденных контактах с мелкими бандами и группировками по всему Альянсу. Но при этом Джо имел на удивление чистое дело с двумя приводами в полицию. За распитие спиртных напитков в неположенном месте, и нарушение общественного порядка. 'Показывал карточные фокусы на улице, в результате чего возникли беспорядки'. Чертовы копы, какую херню пишут в рапортах.
  'Я бы удивился, если бы он был ангелом в базах данных, - подумал Тэньши. - Дело можно подправить, понятно. Но я бы дал ему позывной 'Притворщик', а не 'Фокусник'. Потому что Джо способен подстроиться под любую роль за несколько минут. И память у него слоновья без всяких имплантов'.
  А еще, судя по гибкости движений и ловкости рук, парень был гениальным карманником. И вряд ли этим его таланты исчерпывались. Впрочем, это у него еще с детства.
  'Ладно, хрен с ним, - Тэньши покачал головой. - Это его дело. Но если он позовет на помощь, мы с Фоксом бросим все, и прилетим хоть к черту в зад. Все-таки, почти родственник. Крестник, блядь'.
  - Не за что, - ответил он Джо, и получил внимательный взгляд, в котором читалось понимание. И благодарность за отсутствие расспросов. - Если понадобимся, просто сбрось координаты.
  - Заметано, - Джо серьезно кивнул. - Надеюсь, не понадобится.
  - ¿Cuándo te vas? - перешел на испанский Тэньши. - ¿Quizás llevarte al lugar?[114]
  - Gracias, no es necesario[115]. У тебя испанский, как у бомжа из Бронкса, - Джо натянул темные брюки, заправил в них белую сорочку, обулся, и надел черную кожаную куртку. После чего посмотрел в зеркало на дверце шкафа, и поморщился, вытирая салфеткой следы пороховой гари со лба. - Уеду через пару дней, может, через неделю. У меня дела здесь.
  - Смотри сам, - пожал плечами Спрингфилд. - Зайдешь в гости? Тэа будет рада, да и Марк с Минори тоже. Ты им понравился.
  - Мелкие все в маму, - засмеялся Джо. - Такие же серьезные, даже когда шкодят. Ладно, уговорил. Заскочу вечером. Может быть.
  - Засранец, - со сложным чувством произнес Тэньши, улыбаясь. Джо сильно поменялся, и теперь Спрингфилд бы не рискнул сказать, что знает, как поступит Картер.
  ----------
  [113] Около 180 см
  [114] Когда уезжаешь? Может, доставить тебя до места? (исп.)
  [115] Спасибо, не надо (исп.)
  
  Салли Блэк, морщась, допил виски, и, взвесив стакан, со всего размаху запустил им в стену своего рабочего кабинета.
  - Суки гнойные, бляди подзаборные! - прошипел он, схватив бутылку. Но звон стекла и звук упавших со стены черных масок, вырезанных из железного дерева, его остановили.
  Салли посмотрел красными от недосыпа и выпитого алкоголя глазами на бутылку, где плескалась желтая жидкость, и скривился. После чего открутил пробку, и сделал несколько глотков из горлышка. Утерев тыльной стороной ладони губы, Блэк откинулся в кресле, потирая колено.
  Даже замена суставов на искусственные не помогла. Он вспоминал Мару каждые несколько дней, а в сезон муссонов - так и каждый день. Колени ныли. Поддерживающий экзоскелет натирал кожу, что в тропическом климате превращалось в серьезную угрозу. 'Добраться бы до тебя, твоего ебаря и твоих сучьих щенков, - подумал Салли, и дернул щекой. Нет, он уже пробовал. Альянс не мог достать его, а он не мог достать Мару. Патовая ситуация. - Ничего. Еще успеется. Если бы не эти ебаные русские...'
  Вспышка гнева последовала за полученными полчаса назад известиями о том, что его очередное предприятие по производству тяжелых синтетических наркотиков, размещенное в Русской Пустоши, уничтожено. Русские солдаты зачистили всех, после чего заложили термитные заряды, и теперь на месте неплохой фабрики, приносившей концерну Блэка несколько сотен миллионов чистой прибыли в год, остывало озеро расплавленного бетона.
  - Ненавижу убытки, - кисло сказал Салли, облизывая пересохшие губы. Он посмотрел на графин с водой, и обнаружил, что тот пуст. - Блядь..., - Блэк коснулся сенсора, и произнес в бусину микрофона: - Лайонел, пришли уборщика. И пусть он принесет воды. Или сока.
  - Хорошо, босс, - прогудело из подголовника кресла. - Апельсиновый сок, свежий, холодный. Сейчас сделаем.
  Блэк вспомнил мускулистую задницу секретаря, блестящую от пота черную кожу, и зажмурился. 'Или послать все к черту, и отправиться с Лайонелом в какой-нибудь отель на окраине Новой Киншасы?' Определенно, нужно было разбавить сегодняшний день чем-то приятным и ненавязчивым, вроде секса и легких наркотиков.
  В дверь тихо проскользнул уборщик. Стараясь не привлекать внимания высокого начальства, он окинул взглядом упавшие маски и осколки бокала, и подкатил к столу небольшой столик с запотевшим графином, несколькими стаканами на подносе и блюдом с жареными орешками. Быстро поставив поднос на край стола, он со страхом во взгляде поклонился, чем вызвал у Салли улыбку.
  - Ты новенький? - спросил Блэк, рассматривая худого и бледного юношу. Он отметил, что мальчик молод, и совершенно не в его вкусе. Слишком тощий. Но личико приятное. Туповат, правда.
  - Да, босс, - с заметным испугом в голосе тихо ответил уборщик, ставя на столешницу новый бокал для виски взамен разбитого.
  - Не бойся, - Блэк усмехнулся. Ему было приятно, когда люди его боялись. Это означало власть и уважение. Интересно, кто успел запугать парня до усрачки? Мбуту или Мбенге? Начальник охраны или безопасник? - Не все, что про меня рассказывают, правда. Своих я не обижаю. Как тебя зовут?
  Он посмотрел на то, как парень сжался, втянув голову в плечи. 'Мбенге. Хорошо работает, зараза черножопая. Жаль, уродлив как крокодил'.
  - Давно работаешь здесь? - Салли успокаивающе кивнул, наливая в бокал виски и ставя рядом стакан с холодным соком. Ледяная жидкость приятно холодила пальцы. Запах апельсинов плыл в воздухе, освежая.
  - Джо, босс. Неделю, босс, - так же тихо ответил уборщик, потупившись.
  'Наверное, боится, что расстегну ширинку и прикажу ему поработать языком, - Блэк рассмеялся. - Ну, нет. Лайонел делает это гораздо лучше'.
  Блэк отпил виски, и отхлебнул немного сока. Вкус пробился даже через алкогольную блокаду вкусовых рецепторов, подарив редкое наслаждение.
  - Иди, иди, - взмахнул ладонью Блэк. - У тебя много работы.
  - Хорошо, босс, - парень еще раз поклонился, и покатил столик к дверям. Там он взял бесшумный пылесос, и тихо убрал осколки бокала, не привлекая внимания.
  Салли хмыкнул, наблюдая, как мальчишка осторожно вешает упавшие маски на их места, и перестал обращать на него внимание. Прислуга есть прислуга. То, что он удостоил низшего парой слов, было всего лишь его, Блэка, благоволением. Сейчас нужно было думать, как скомпенсировать потерю денег. 'Может, купить у Халифата пару нейтронных боеголовок? - подумал он. - Нет. Русские могут и наплевать на негласные соглашения. Тем более, что я действительно проебался с этой фабрикой. Mea culpa[116]. Кто же знал, что они решат еще расширить границы своей гребаной России. Надо переносить производства от них подальше. Например, сюда, в Африку. Да, персонал дерьмо. Ленивые и праздные засранцы. Ну, это Мбенге пусть им задницы на ремни распускает, я ему за то плачу'.
  Блэк прикрыл глаза. Ему адски хотелось спать, как будто усталость навалилась разом, за все бессонные ночи и выпитые литры виски без закуски. 'К черту Лайонела, - подумал он, ощущая приятную истому, - к черту всех. Вызову машину, и поеду домой. И буду спать до полудня'.
  Щелкнувший замок на двери прозвучал как выстрел. Салли с трудом разомкнул веки, пытаясь сфокусировать зрение. Полутемный кабинет казался пустым и непривычно огромным. Стены колыхались, разбухая и опадая темными потоками. 'Что за хуйня... - Салли облизнул губы, ощущая странную сухость во рту. - Блядь. Меня накачали... Какая сука?'
  - Не беспокойтесь, мистер Блэк, - раздался голос уборщика из-за спинки кресла. - это всего лишь легкий наркотик, из тех, что вы производите и продаете. Правда, его нельзя мешать со спиртным, вот незадача.
  Теперь этот голос не содержал ни малейших признаков страха. Изменилась артикуляция, появился небольшой акцент, хорошо знакомый Салли по прежней жизни в Йорке. Так мог бы говорить кто-нибудь из представителей золотой молодежи на нарко-алко-вечеринке в Старых Деньгах. Человек, чувствующий за своей спиной поддержку десятка поколений предков, сколотивших и увеличивавших состояние. И уверенный в собственных силах.
  - Не пытайтесь говорить или двигаться, - предупредительно сказал Джо. Казалось, ему очень жаль своего собеседника.
  Кресло дернулось, сдвинувшись по толстому ковру, и Блэк с тоской смотрел, как отодвигается от него рабочий стол с сенсорами тревоги и пистолетом в потайном ящике. Он попробовал пошевелить пальцами, скосив глаза вниз. Неудача.
  - О, извините, сэр, я забыл предупредить... - теперь Джо говорил с гнусавым английским выговором, строя предложение, как лорд запрещенного и разогнанного еще двадцать лет назад Парламента. - Помимо релаксанта, я добавил в ваш сок немалую дозу неокурарина. Вы можете дышать, но на этом, собственно, почти все. Поясню, зачем мне это требуется.
  Кресло развернулось, и Салли оказался нос-к-носу с этим гребаным уборщиком.
  Во взгляде Джо Блэк рассмотрел тьму. Почти черные глаза смотрели холодно и оценивающе. Так мог бы вглядываться в свою цель снайпер. Или, возможно, дознаватель. 'Черт. Блядь. Ебаный в рот... - Салли ощутил приступ паники, пробившийся через наркотик и алкогольную интоксикацию. - Кто его послал? Русские? Якудза? Альянс? Кто?!'
  - Никто, - ответил Джо, удовлетворенно отступая на шаг и выпрямляясь. Он увидел страх во взгляде Салли, и примерно знал, о чем тот думал. Мягким движением Картер достал из кармана нож-наваху, с шелестом развернув тускло блеснувшее лезвие. - Я пришел сам. Один. У вас отвратительная система безопасности, господин Блэк. Ваши люди неспособны распознать угрозу, даже если она будет дышать им в затылок.
  Салли смотрел на лезвие ножа, появившегося словно из воздуха. Оно казалось очень острым даже на вид. Блэк тяжело сглотнул, пытаясь позвать охрану. Но вместо крика из горла вырвалось тихое шипение.
  - Да, увы, - на лице Джо появилось выражение искреннего сочувствия. - Вы не сможете говорить. И кричать тоже.
  Нож серебристой рыбкой пробежал между пальцами, превращаясь в размытые круги отражений. Салли смотрел на это, и чувствовал, как страх внутри превращается в липкий ужас, промораживающий внутренности до самого позвоночника. Если бы он мог, он бы уже обосрался, но курарин парализовал все мышцы.
  - Собственно, Салли, вы меня не помните, - остановив танец ножа, сказал Джо. И приблизил кончик лезвия к глазу Блэка. - И наверняка даже не знаете. Но давным-давно вы стали причиной смерти моей сестры, Джейн. Она погибла из-за вас и всей той редкостной khuini, которую вы заварили десять лет назад.
  'Все-таки русские, - со вселенской тоской в душе подумал Блэк, услышав знакомое слово, произнесенное так, словно этот Джо родился и вырос где-то в Брайтон-бич. - Это Борис, мать его, Юдин. Сука, терпеливый какой...'
  - Сначала я думал, что живу ради мести, - продолжил убийца, отводя лезвие, и направляя его вниз, к расстегнутым пуговицам рубашки. Салли сдвинул глаза, пытаясь рассмотреть, что происходит. И увидел, как одна за одной вниз скатываются агатовые застежки. 'Каждая по двести долларов, - с тоской подумал он. Нож коснулся пряжки ремня. - С-сученыш'. - И думал, что она меня освободит. Но сейчас, пройдя очень долгий путь, я понял одну важную вещь. Я всегда был свободен. Моя сестра жива, пока о ней помнят, а я приложил к этому много усилий. И то, что я сделаю с вами дальше, будет не местью, нет. Это всего лишь одолжение. Я делаю его для своих хороших друзей и знакомых, которые многому меня научили, и очень помогли в самое тяжелое время. Мне и моей сестре. Вы, наверное, хотели бы задать вопрос: 'чему они учили?' Что же, сейчас я вам это продемонстрирую.
  Салли посмотрел в лицо молодому человеку. Джо выглядел внезапно постаревшим и серьезным. Если раньше ему можно было дать максимум восемнадцать, то сейчас Блэк видел перед собой мужчину лет тридцати или чуть младше. Прожившего очень сложную и насыщенную жизнь.
  Нож блеснул, и вспорол тонкую ткань, пропитанную потом. Блэка ожгло болью, когда вместе с рубашкой лезвие разрезало кожу. И, звериным чутьем понимая, что последует дальше, Салли тихо заныл, выжимая из голосовых связок максимум того, на что они были сейчас способны.
  ----------
  [116] Моя вина (лат.)
  
  
  Октябрь 2019 - май 2020 г.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"