Аннотация: Финалист конкурса Нереалистической Прозы 2009. Выбор читателей конкурса НП-2009
Я скоро уеду из этого города, где лица у людей всегда хмурые и темные. Навсегда уеду. Я запомню его таким, как вижу сейчас: заснеженные крыши, ледяные дорожки, присыпанные песком, морозный воздух, блестящие на солнце сосульки - все, что хоть немного скрашивает его серость и однообразие. Всего-то неделю до отъезда осталось: уже договорено с друзьями, у которых можно будет остановиться на первое время, билет на поезд куплен.
***
На картину с изображением стоящего перед мольбертом с кистью в руке бородатого старика с пышной седой шевелюрой я даже внимания не обратила поначалу, так наэлектризовало меня присутствие хозяина мастерской. Я молчала и глупо улыбалась. Язык к небу прилип и в горле пересохло от волнения: я находилась сейчас так близко к нему! Совсем близко. А раньше только издали видела, на выставках. Талантливый до невозможности, да еще и такой красивый - кудри черные, глаза зеленые, брови вразлет и улыбка солнечная! Надо же - чтоб в одном человеке столько прекрасного собралось! Завистники говорили, что именно из-за внешности дамы заказывали ему свои портреты, для того, чтобы получить возможность смотреть на него во время работы.
Моя давняя знакомая, одна из его заказчиц, выполнила, наконец, свое обещание и привела меня в святая святых - его новую мастерскую, где он проводил все свое время, куда приходил каждый день на рассвете, потому что ему нужен был какой-то особый ровный жемчужно-серый утренний свет...
Он говорит о том как надоел ему этот город, скучный и серый, что он скоро уедет, сначала в столицу, на выставку, а потом и за границу. Все будет зависеть от того, как пройдет выставка. А голос у него глубокий, бархатный! Я заслушалась, впитывая его в себя звук его голоса, и вдруг спохватилась - он обращается ко мне с вопросом, а я смотрю на него, не понимая смысла сказанного. Я смутилась, и потом еще больше смутилась от того, что он это заметил.
- Простите? Что вы сказали?
- А нет ли у вас, милая девушка, семи слоников, счастье приносящих? Ну, помните, беленькие такие, один другого меньше, комодное украшение?
Седой художник на картине, казалось, внимательно прислушивался к нашему разговору.
- Нет, вроде. Не припомню.
- Может у бабушек или других пожилых родственников завалялись? Мне для композиции. Я верну. А то пришла идея картины в голову, а слоников нет. Я уже поспрашивал у кого мог, даже в другой город звонил.
- Я узнаю у бабушки.
Это был прекрасный повод увидеть его еще раз. Зачем? Чтобы остаться в его памяти хотя бы с помощью слоников, а больше мне ничего и не нужно было.
Мне очень хотелось достать ему этих слоников, чтобы придти еще раз, вот так, без приглашения и без знакомой, и протянуть ему сверток со словами: "Вот, пожалуйста, вы просили". И побыть немного с ним рядом, в его энергетическом поле. И сделать это раньше чем кто-нибудь другой, а то принесу ему семь слоников, а он скажет: " У меня уже их четырнадцать, или даже двадцать восемь." Нет, именно моих слоников он должен сделать частью композиции. Картина будет жить на выставках, в коллекциях и каталогах, а слоники на ней будут - мои!
Я помнила, что в старой бабушкиной квартире на шкафчике светлого дерева со стеклянными дверцами, между фарфоровой статуэткой балерины и вазочкой из синего стекла, стояли когда-то семь слоников. А за стеклянной дверцей шкафчика хранились чайные принадлежности: белые чашки с синим ободком, блюдца, чайник и тарелка с апельсиновыми корочками, с которыми бабушка заваривала чай. До сих пор апельсиновый аромат пробуждает воспоминания о детстве, о том времени, когда я была счастлива, не зная, что счастье приносили слоники. Но сейчас бабушка жила в новом доме, в новом районе, да и шкафчика того давно уже не было.
- Знаешь, нету их нигде, все перерыла, а они как сквозь землю провалились! Да ты не спеши, посиди немножко. Ты ведь уезжаешь скоро, когда еще свидимся! Чаю хочешь? Я заварю, с апельсиновыми корочками, как ты любишь. Ну что ты так опечалилась? Ну давай у соседей спросим, хочешь? Может и есть у кого... А и впрямь, куда они могли подеваться?
Мы спрашивали о слониках у всех подряд: у соседей, родственников и друзей.
В процессе поисков я столкнулась с очень странным обстоятельством.
Слоников помнили все, и у всех они "когда-то были", но на вопрос "Где они сейчас?" - ответить никто не мог. Сами удивлялись: а действительно, где?
- Может, вы их выбросили, когда на новую квартиру переезжали?
- Нет, выбросить мы их не могли, ну что ты, как можно "счастье" выбросить?
- Потеряли?
- Да как же можно "счастье" потерять? Да были же они, точно были! А сейчас нету.
- Может, подарили кому-нибудь?
- Хм... да кому нужно чужое счастье? Счастье - всегда свое.
Ну один, ну два, но у всех пропали все семь. Сразу. Это неслыханно!
А некоторые пугались и начинали суетиться, время от времени вскрикивая: - Боже мой, где же эти слоники !
Я ведь не о редкости заморской спрашивала, а о том, что у всех было и абсолютно у всех пропало!
Итак, картина вырисовывалась следующая. Слоники были у всех - раз. Слоники пропали у всех - два. Но пропажу никто не обнаружил до тех пор, пока я не спросила. Значит, о слониках забыли - три. Все забыли сразу. Обнаружив пропажу, абсолютно все расстроились - это четыре.
Один слоник с поломанными ножками, впрочем, обнаружился у дворника бабушкиного дома, который вспомнил, что когда-то нашел его на помойке и зачем-то положил в карман.
Бабушка вручила мне его торжественно, чмокнула в щеку и положила в мою сумку апельсин - как в детстве.
Вряд ли этот экземпляр годился для композиции - художнику нужны были семь здоровых полноценных слонов. Но я несла поломанного слоника в мастерскую, крепко зажав его в кулаке, удивляясь себе самой: одна седьмая требуемого, да еще и поломанная, а я иду, и сердце стучит ужасно! Конечно же он посмеется и скажет - "Спасибо, но этот не годится."
В мастерской никого не было. Я поставила слоника на подоконник, а сама села в низкое старенькое кресло и стала смотреть на синий вечерний заснеженный город.
- Последний слоник, - сказал кто-то тихо.
Я вздрогнула и оглянулась.
Эти слова произнес старик с пышной седой шевелюрой.
- Это последний слоник, - повторил он. - Хорошо, что ты нашла его.
- Да, знаете, мне тоже так показалось. Уж я спрашивала у всех, спрашивала, - такое впечатление, что они все исчезли, ушли, а этот - последний из своего племени.
- А они и вправду ушли, - сказал он печально. - Только этот и остался, с поломанными ножками. Не смог уйти. Я сам это видел когда-то.
- Что видели?
- Видел как однажды ночью на улицу вышли все слоники. Они спускались с чердаков старых домов, вылезали из подвалов, сундуков и кладовок, выбирались из мусорных свалок. Они выходили на улицу один за другим. Пустынные ночные улицы заполнялись маленькими белыми фигурками. Те, кто спустился раньше, терпеливо ждали своих собратьев.
А я стоял у полуразрушенного здания близ Центральной площади, где была моя первая мастерская и где прошли лучшие годы жизни. Жильцы давно получили новые квартиры, а мне тогда пришлось подыскивать помещение для новой мастерской. Я вернулся, чтобы забрать кое-какие вещи, но не успел: на месте старого дома уже была груда развалин, и слоники как раз вылезали из-под обломков кирпичей, а из разрушеных стен медленно улетучивалось все, что впиталось в них за долгие годы: детский смех, старческое покряхтыванье, страстные вскрики любовников, брань соседей, стук сердца, звон рюмок, бой часов - все это какое-то время витало в воздухе легким облаком. Постепенно все развеялось. Только недорасказанные сказки и несбывшиеся мечтания еще долго висели над развалинами плотным кольцом. Моя мечта - уехать из этого города, - нашла меня, растрепала мне тогда еще черные волосы, похлопала по плечу. Я тогда еще не знал, что счастливым можно быть в любом месте, а все настоящие проблемы находятся внутри человека.
- Почему же ушли все слоники?
- Потому что все о них забыли. В этом городе люди забыли, что можно быть счастливым где бы ты ни находился, от того и уезжают отсюда, вот и ты собралась куда-то.
- Да, правда, я уже купила билет. Уеду во вторник.
Он говорил еще, и я будто своими глазами видела эти развалины, под которыми покоился ненужный хлам: сундук с поржавевшим замком, прохудившийся тюфяк, поломанные детские игрушки, ветошь, обломки мебели.
...слоники долго не понимали что происходит и почему нарушался привычный уклад их жизни. Правда, они давно уже привыкли к тому, что не занимают больше почетного места на комоде рядом со статуэткой колхозницы. Они уже много лет покоились в коробке из-под обуви, но даже в этой коробке честно выполняли свое предназначение - старательно приносили счастье. А сейчас удивлялись почему знакомые голоса умолкли и сменились шумом, грохотом и треском. Слоники прижимались друг к другу в страхе и недоумении, а когда все стихло, тихонько выбрались из-под развалин и присоединились к своим, уже покидавшим город, собратьям, потому что их счастье больше никому не было нужно.
***
За окнами светало: бледное серое небо постепенно окрашивалось холодными жемчужно-серыми лучами и в этом волшебном свете предметы в мастерской будто медленно оживали.
Скрипнула дверь и вошел художник. До чего красив - с мороза! Ах, да, он ведь рано приходит - ему нужен особый утренний свет ... А я здесь расселась в кресле. Как неловко!
- Стой, не трогай ничего! - вскрикнул он, увидев меня. - Пусть так все и будет. Спасибо, что слоников принесла!
- Нет. Я ничего не приносила.
- А эти откуда? - он засмеялся. - Сами приползли, что ли? Смотри, они замерли будто я застал их врасплох. Сейчас я их...
Он взял уголь и стал рисовать.
Он работал, а я смотрела на него, впитывая в себя магию момента, и думала, что надо все хорошо запомнить, чтобы вспоминать об этом всю жизнь. Я уеду во вторник. Но даже если я останусь, это ничего не изменит, потому что он сам тоже уедет через месяц, хотя все будет зависеть от того, как пройдет его выставка в столице.
Я встала, намереваясь уйти тихонько, а он вдруг сказал:
- Стой, не двигайся!
- Ты чего? Ты же не меня рисуешь, а слоников.
- Мне в твоем присутствии очень хорошо работается. Не уходи, а? А хочешь, чаю завари нам, да покрепче. Там, на кухоньке - коробка заварки и чайник.
И я полетела на кухню, заваривать чай. Смешно, но на жестяной банке с чайной заваркой тоже были нарисованы слоны. Индийские.
Я достала бабушкин апельсин из сумки, очистила его и заварила крепкий чай со свежими апельсиновыми корками. Мне хотелось сделать для него что-то особенное - отчаянная попытка остаться в его памяти, ассоциироваться хотя бы с апельсиновым ароматом. Говорят, запахи сразу включают воспоминания. А больше мне и не надо ничего.
Он отхлебнул из чашки.
- Какой вкусный чай! Слушай, а ты когда уезжаешь?
- Во вторник. А ты через месяц?
- Ну... все будет зависеть от того, как пройдет выставка. Слушай, а давай никуда не поедем, а? Давай тут останемся. Разве у нас плохой город? Где еще такое может произойти - приходишь утром в мастерскую, а тут - мало того, что слоники притопали, так еще и девушка появилась, которая заваривает самый вкусный в мире чай. Кто же от такого уезжает?
- Ты шутишь?
- Я серьезен. Зачем уезжать?
- Не знаю. Может, и незачем. Мне и твой напарник сказал, что счастливым можно быть везде, и что все проблемы - внутри.
- Какой напарник?
- Который с тобой мастерскую делит, старый такой.
- Нет у меня никакого напарника, я один тут.
- А раньше был?
- Нет, я и раньше один был в мастерской на чердаке, в доме у Центральной площади. Тот дом снесли недавно.
- А кто же тот человек, которого я здесь видела - с седой бородой?
- Этот?- он указал на картину в глубине мастерской.
- Да! Он - кто? Твой заказчик?
- Это - автопортрет. Я попытался представить себе, как буду выглядеть лет через тридцать - сорок: добавил себе морщин, побелил волосы, углубил складки у рта - и вот такое получилось. А можно еще чаю? Уж очень вкусно!
А потом мы целовались.
А потом играли в снежки во дворе.
А потом опять целовались.
А потом он работал, а я смотрела на него.
- Почему ты решил остаться?
- Разве можно от такого уехать? Ты появилась и слонов привела. И чай заварила самый вкусный в мире.
- Я не приводила их. Они сами пришли, вернее, вернулись.
- Почему бы это?
- Ты о них вспомнил, вот они и вернулись. Все забыли о них, а ты вспомнил. Конечно, я останусь. Сегодня же сдам билет на поезд. Разве я могу уехать от человека, к которому вернулись слоны?