Нож отстукивает размеренный ритм, кромсая зелень на разделочной доске. Она деревянная, и, если перевернуть ее, можно увидеть нежную цветочную роспись. Смесь различных оттенков зеленого, желтого и синего. Мама собственноручно разрисовала ее для меня и подарила на новоселье. В кастрюльке на плите пузырится бульон и наполняет тягучим мясным ароматом кухню. На сковороде шкворчит заправка из тертой морковки, мелко порезанного лука, сладкого красного перца и томатной пасты.

Внезапно зазвонивший домофон заставил меня вздрогнуть. Я бросила взгляд на часы: половина девятого вечера. Костя должен прийти только через час, да и ключи у него есть. Домофон продолжал настойчиво звонить, и я, наскоро отерев руки полотенцем, поспешила к двери.

- Кто там? - в трубке было тихо. Как-то неестественно тихо. Ни потрескивания, ни шума дыхания или звуков улицы.

- Кто там? - повторила я. - Если это шутка, то совсем не смешная.

Я повесила трубку и постаралась выкинуть из головы этот странный звонок. Наверняка соседские мальчишки дурака валяют.

На кухню я вернулась как раз вовремя - еще чуть-чуть и заправка превратилась бы из румяной в подгорелую. Взяла ковш с заранее очищенной и порезанной на маленькие треугольники картошкой, ссыпала ее в бульон. Туда же добавила содержимое сковородки. Осталось только дорезать зелень и подождать, пока сварится картошка.

Тук. Тук. Тук.

Нож завис в воздухе, когда я услышала звонок. На этот раз звонили не в домофон. Звонили в дверь.

Медленно отложив нож, я подошла к двери.

- Кто там? - спросила я почему-то шепотом. Ответом мне была тишина.

- Кто там? - повторила я уже громче, но снова никто не откликнулся.

Как в тумане я повернула в замке ключ. Дверь открывалась наружу. Приоткрыв ее слегка, буквально на 10 сантиметров, я выглянула в коридор. Кажется, кто-то опять выкрутил лампочку - там стояла кромешная тьма. Она была настолько глубокой, что, кажется, даже поглощала свет, падающий из прихожей.

- Кто там? - едва я договорила, кто-то, скрывающийся в темноте, рванул дверь на себя. Я изо всех сил уперлась ногами и тянула ручку, пытаясь закрыться и понимая, какую ошибку совершила. Но силы были не равны. Дверь ходила ходуном и так тряслась, как будто вот-вот рассыплется на щепки. С каждой секундой проем становился шире, и я с ужасом понимала, что темнота из коридора заползает в квартиру. У меня больше не осталось сил, и ручка выскользнула из пальцев. Дверь распахнулась, из непроглядного мрака резко выступили черты огромного лысого мужчины, глаза его горели нездоровым белым огнем, а огромная рука схватила меня за горло и дернула вверх. Я попыталась уцепиться за что-нибудь, беспорядочно молотила ногами в воздухе, но ничего не помогало. Легкие горели огнем, боль и жжение в горле стали невыносимыми. Огромная рука утащила меня во мрак, и я потеряла сознание.

Я резко села в кровати, хватая ртом воздух. Судорожно ощупала горло руками и сделала глубокий вдох. Костя заворочался во сне, в ногах зашевелился свернувшийся клубком пес. Я откинулась на подушки и шумно выдохнула.

Зазвонил домофон.