- Хозя-а-аин, - широко зевнула я, потягиваясь на широкой кровати, - а не пора ли нам покинуть сиё неприятное место? Рыба, рыба... Всё рыбой пропахло. Да и эти... шиши уличные. Они совсем мне не нравятся.
- Пора. - Князь, не снимая сапог, лёг рядом, закинул руки за голову, - коли Мясоруб принесёт добрые вести - утром отплывём. Волей случаю да магии оказались мы далече, по другой берег Мутного моря... Что смеёшься? Оно и впрямь завсегда мутное. Дна не видно, да оно и к лучшему.
- И куда мы поплывём по этой мути?
- На восток, в степи.
- Кня-азь, может в горы? Что нам степь - пыль да сушь. Да ещё, небось, полна степь кочевников злобных полудиких.
- Тебе ли бояться? - усмехнулся, приподнимаясь на локтях, Рай.
- И вовсе я не боюсь! Но от стрелы шальной али Саулышка пекучего могу и не уберечь. Далась тебе эта степь.
- Бестия! - Сел на кровати мужчина. - Это не шутки!
- О-о-о, хозяин, - я повернула голову, посмотрела в ставшие пронзительно-серыми глаза. - Кто-то здорово посмеялся, подшутив над нами. Нелепый маг-неуч со странной книжечкой. Я в услужении у человека. Князь без княжества. Десятник с прошлым не менее мутным, чем то море, чрез которое нам плыть. Смешно и нелепо, будто плохо поставленная игра на праздничной ярмарке. Не чувствуешь себя скоморохом?
Рай сжал кулаки, но ответить не успел - в дверь робко постучали.
- Войдите! - крикнули мы в два голоса.
В комнату прошмыгнул мальчишка в застиранной одежонке.
- Господин, вода готова, как Вы просили.
Князь молча кивнул, кинул мелкий пенязь. Монетка сверкнула и пропала, пойманная ловкой мальчишеской рукой. Паробок уже тянулся к дверной ручке, когда дверь широко распахнулась, сметая в угол мальчишку, оказавшегося не таким и расторопным. Крупная фигура, вынырнувшая из полутьмы, оказалась Мясорубом. Он удивлённо воззрился на безвольное тело.
- А чего это он тут... - носок светлого сапога осторожно ткнул лежащего под рёбра.
- Надеюсь, ты его не убил, - скривился Рай. - Хозяин харчевни не простит нам потерю мелкого служки.
Люди склонились над незадачливым мальчишкой. А меня повлёк вон из комнаты тёплый одуванчиковый запах. Люблю одуванчики. Жёлтые, пушистые, неизменно оставляющие яркую пыльцу на усах. В моём мире тоже есть эти дивные цветы - большие красные одуваны и маленькие жёлтые одуванчики. Едва сойдёт снег, среди редких зелёных пятен зажигаются яркие искорки. Вся долина у любимого скетня в одночасье окрашивается всполохами. А через месяц она покрывается нежной периной побелевших отцветших цветов. Как было здорово пролететь низко-низко, задевая лапами мягкий пушок, оставляя после себя белые облачка. Не долетая чуток до края долины, развернуться резким движением, лететь будто в снег, в бурю. Или зачерпнуть крылом невесомых семян, бросить в воздух, в лапы ветру и лежать, смотреть вверх, на круговерть белого на синем.
В угловой комнате стояла большая деревянная бадья, над которой собиралось облачко пара, пахло сосной и ромашкой. Опустила лапку в бадейку. Горячо. Балансируя крыльями, перелезла через край, плюхнулась в воду. На половицы плеснуло мокрым. Некоторое время ворочалась, блаженно замерев лапами к верху. Кожу приятно покалывало, запах цветов и хвои расслаблял. В моём мире есть горячие источники, но никто не додумался бросать в воду веточки-цветочки для аромату. Я отмокала от соли и грязи, лениво шевеля крыльями, прикрыв глаза. Хор-рош-шо...
- Бестия!!!
От неожиданности я подскочила, расплескав ещё больше воды, окатив брызгами стоящего на пороге Рая. Ой, в коридор натекло...
- Пёсья мать! Ты что наделала?
Я скосила взгляд в бадью. В мутной воде плавала шерсть и мелкий сор.
- А что, князь... Море. Мутное.
Пользуясь тем, что князь глупо таращиться на устроенное безобразие, прыгнула в коридор. Судя по яростному завыванию позади, я уронила хозяина на пол. Ой, а вдруг он зашибся? Обернулась. Рай, тяжело дыша, сидел на мокрых досках и вслепую возил рукой позади себя.
- Что-то потерялось? - Участливо спросила я.
Вместо ответа, князь, воинственно заорав, бросился на меня, размахивая голиком(26).
- А-а-а!
- Дурья башка!
- Кня-а-азь!..
Я с хохотом ввалилась в комнату. Мясоруб, раскладывавший какие-то свёртки на кровати, резко обернулся. Перепрыгивая кровать вместе с мужчиной, я что-то уронила на пол. Тихо звякнул металл. Десятник непонимающе уставился сперва на меня, потом на вбежавшего следом князя. Ну и видок у Рая... Мокрый, на штанах разводы грязи, волосы встрёпаны, руки сжимают измочаленный голик, глаза прямо-таки светятся праведным гневом.
- Мясоруб, - прошептала я, стараясь спрятаться за широкой мужской спиной, - пожалей кису малую, спаси от гнева княжьего. Угомони ирода!
- Ах, ты ж кошка дранная! - Рай перехватил двумя руками истрёпанное орудие возмездия.
- Я не дранная! - Проскользнула в голосе обида. - Ты на себя, на себя-то глянь. Всколоченный, аки после житья в ночлежке для сирых да убогих. И рубаха с дырой!
- Нечисть поганая! - Князь бросился вперёд, но я ловко прыгнула на кровать, едва уклоняясь от карающего голика.
- Я чисть! В отличие от некоторых немытых князьёв. Бе-е-е!
Пока я показывала язык, Райенер от души размахнулся и с меткостью Высшего стрелка, попал голиком мне по лбу.
- Ага, - обрадовался князь. - Что, съела?
- Нет,- призналась я, потирая лапкой голову, - но сейчас съем.
Прыжок, адресованный Раю, достался, ступившему в сторону Мясорубу.
- Киса, - чуть сдавленно проговорил тот, - слезь с меня. Что приключилось? Чего вы мокрые оба? Ни на миг не оставить, как дети малые.
- Она мне воду запоганила! - Не преминул пожаловаться князь.
- Окунулась разок. Подумаешь...
- Ага. - Десятник встал, прихватив тёмный вёрток с пола. - Идём, княже. А ты киса, - палец мужчины упёрся в мой нос, - жди здесь.
Когда мужчины вышли, я запрыгнула на кровать и принялась старательно вылизывать мокрую, чуть припылённую шерсть. Да как-то незаметно уснула.
Побудка меня настигла ночью, когда князь с десятником вернулись и общими усилиями стянули сонную меня с кровати. Вместе с покрывалом из светлых шкур, в которое я вцепилась когтями. Когда вся моя немалая тушка грохнулась на пол, наверняка перебудив соседей снизу, сон куда-то незаметно пропал. Но вредность - она неистребима, а посему мужчины покрывалом так и не завладели и, оставив потуги вытянуть его из-под "спящей" меня, легли так. Полежав ещё немного, я тихонько выскользнула в окно. Конечно же, забрав мех с собой.
Не спалось. Яркие проколы звёзд лениво мерцали на брюхе синего неба. Лапки облаков рваными кусками свисали вниз. Ш-ш-ш... Ш-ш-ш... Вспомнился дом, родной пантеон...
Ветер слегка колышет серебристый ковыль. На холме лежит, свернув длинное тело кольцами серый дракон. Казалось, он спал, но пушистые уши то и дело поворачивались в стороны, чутко улавливая малейший шорох.
- Папа, папа!
Дракон стрелой взмыл в воздух, осмотрелся. Широкое поле ковыля, разорванное пополам тихой рекой, редкие кусты цветущие жёлтым. Где же, Где?
- Папа!
Лёгкое шевеление в тени одного из кустов ярца(27) не ускользнуло от зоркого взора. В тот же миг чешуйчатые лапы коснулись травы.
- Папа, смотри!
В тени дракона, у самых лап, барахтался, лёжа на спине маленький синий котёныш. В его коготках отчаянно трепыхалась помятыми крылышками большая жёлтая бабочка.
- Папа, я поймала птичку! - котёныш поднял фиолетовые глаза.
- Глупенькая, - показал зубы дракон, - это не птичка. Это бабочка.
Шершавый раздвоенный язык коснулся кошачьего уха. Котёнок поразмыслил, морща длиннющие усы, потом разжал коготки. Бабочка взмахнула крыльями и забилась в траве.
- Лети, бабочка, - маленькая лапка подбросила букашку в воздух. Она кувыркнулась в воздухе и... никуда не улетела, шмякнувшись обратно.
- Папа, почему она не летит, - обиделся котёнок.
- Смотри, ты же помяла ей крылья. Она теперь не сможет летать.
- Значит она... умрёт?
- Да, маленькая, - мягко улыбнулся дракон.
Котёныш присел и неуклюже прыгнул, расправляя маленькие перепончатые крылышки. Раздался едва слышный хруст. Бабочка больше никогда не полетит. Котёнок потрогал лапкой мёртвую букашку, отряхнул жёлтую пыльцу с шерсти.
Из ближайшего перелеска доносился мерный гул. Дракон завис высоко над землёй, напряжённо всматриваясь в тень деревьев. Котёныш беспечно ловил пушистый ус, извивающийся прямо у него перед носом. Ему не было дело до всякого шума. Треск ломающихся веток слился с многоголосым рёвом, и в долину хлынула тёмная волна, топча ковыль.
- Вилороги? - Удивился дракон.
- Пап, а почему они бегут?
- Не знаю, маленькая. Не знаю.
Большое стадо пятнистых лесных вилорогов, соревнуясь в скорости с ветром, врезалось в широкую ленту реки. Из леса длинным прыжком выскочил лохматый зверь. Худое тело покрывала длинная чёрная шерсть, кое-где обнажая белые сухие кости. В пустых глазницах мерцали синие огоньки. Зверь зарычал, скаля длинную морду, щеря узкие зубы да кинулся за удаляющимся стадом.
- Волчок! Пап, а почему он такой худенький?
- Кушает мало.
- Бедный волчок...
Да... бедный. Не сезон ведь, чего Смерть лесная взъярилась? Наверняка Шарья знает ответ. Дракон мягко взмахнул крыльями.
Уже подросший котёныш, даже нет - молодая кошечка грелась в лучах яркого осеннего Эталина(28). Несмотря на середину хмуреня(29) стояла сухая тёплая погода. Лишь яркие всполохи жёлтых и красных листьев говорили о наступающих холодах.
- Мама, а мам?
- Да?- лежащий рядом белый сугроб перевернулся лапами кверху, оказавшись большим зверем, схожим с медведем. Вот только гибкое тело, острые уши да длинный пушистый хвост не имели ничего общего с мишками.
- А какой он - Средний мир?
- Хм, - белый зверь прикрыл глаза, - схож с нашим. Да только людей там наплодилось - жуть. Настроили всяких домишек несуразных. Колдовства там меньше. Однак и деревья есть и трава, и животина всякая. У них мосты есть...
- Это через речку жёрдочка?
- Да, - рассмеялась медведица.
- Вот бы побывать там!
Лёгкий шелест прервал разговор. На поляну опустился серый дракон. В его пасти что-то слабо трепыхалось. Кошечка поднялась с травы, подскочила к серому змеистому телу, потянулась лапками наверх.
- Папа, папка! Что это у тебя?
На землю с писком шлёпнулся небольшой серо-рыжий грызун, отряхнулся и, прихрамывая, припустил к кустам. Кошечка с утробным урчанием бросилась вдогонку.
Серый дракон свернулся кольцом вокруг белого зверя. Потёрся мордой нежно о пушистое плечо.
- Как быстро растёт наша дочь, Северог, - повернула голову медведица.
- Скоро станет совсем взрослой, - дракон внимательно наблюдал за охотой синей кошки. - Дочь, не играй с едой! Близок тот день, Шарья, когда она отправиться в Средний мир.