Резкая боль и неожиданный рывок заставили коротко и постыдно взвизгнуть. Тепло в лапе мгновенно переросло в жар и прокатилось по всему телу, второй волной споткнувшись и сконцентрировавшись чуть выше пальцев. Не поднимаясь, боясь спровоцировать новый вал боли, бросить взгляд на переднюю лапу, как-то дико смотрящуюся в стальных клыках окровавленного капкана. Тупые зубцы, пробив кожу, холодят кость, поеденный ржавчиной цепной хвост уходит куда-то в быстро становящийся красным снег. В слегка затуманенное кровавой пеленой сознание пробивается мысль: "Это конец", хватает за вздыбленную холку, смеётся ехидно, скаля мёртвую пасть. Нет, нет, нет! Не хочу вот так умереть, в этой постыдной беспомощности. Встать, шатко утвердившись на трёх, подгибающихся лапах. Проснувшаяся боль, радостно хватает бритвенно-острыми зубами плоть, перебирается всё выше, к самому сердцу, гулко выдающему своё присутствие. Со стоном повалиться обратно, носом зарывая пойманную лапу в намокающий красным снег. Боль, вторя стуку трепещущего сердца, мечется по телу, постепенно выбиваясь из сил, затихая в обманчивом сне. Глубоким вздохом сдуть снежинки с носа, прикрыть глаза, ненадолго забываясь в болезненной дрёме. Встать, лишь когда боль крепко заснёт ледяным сном в онемевшей лапе. Дёрнуться что есть сил в бессмысленной попытке сбросить капкан, не обращая внимания на раздирающие плоть стальные зубья. Мысли бешенным зверем мечутся в лобастой голове, застилая янтарный взор яростью. Клыки вонзаются в плоть. Свою же плоть. Влажный хруст в пасти заставляет постыдно поджать хвост и ещё сильней сжимать челюсти. Беспамятство резко накатывает и так же быстро отступает под яростью колючей боли. Не останавливаться, главное не останавливаться. Страх липким клубком ворочается внизу живота, горячит взбдыбленную холку, подстёгивает. Резкий хруст в сомкнувшихся челюстях и чёрно-красный омут поглощает с головой, вязко затягивая всё глубже. Вот и всё. Свобода. И смерть.
Открыть глаза. Какой странный и страшный сон. Ноющая боль в передней лапе заставляет вздрогнуть всем телом и резко вскочить... на все четыре лапы. Целые, живые лапы. Вздох облегчения вырывается с каким-то щенячьим скулёжом. На снегу, прямо перед тобой в росчерках красного снега лежит волчье тело. Твоё тело. На, застывшей в жутком оскале морде, замёрзли потёки крови, огрызок лапы ещё сочится алым. Мотаешь головой, отгоняя наваждение, открываешь глаза. Капкан, кроваво скалящийся куском пушистой лапы, бездыханное тело серой волчицы. И кровь. Тёмная, замерзающая кровь. Смотришь вниз, на свои лапы, поднимаешь ту, которую с таким остарвенением пыталась отгрызть, её кольцом опоясывают шрамы от клыков. Твоих клыков. "Это невозможно" - стучится в висках. Вскинуться и сорваться в бег, подальше от этого жуткого места. Прочь, прочь! Ставшее по-кошачьи гибкое тело уверенно несётся по пушистому снегу, не оставляя следов. Высокая на лапах и невероятно поджарая серо-чёрная волчица выскочила из леса, тяжело поводя боками и глубоко вдыхая странно-тёплый воздух и, остановившись, ещё раз посмотрела на себя. Тело как тело. Четыре лапы, хвост, длинная блестящая шерсть и местами острые костяные шипы. Если бы волчица умела, она бы засмеялась. Вместо этого раздался длинный переливчатый вой, заставивший вздрогнуть животных на многие мили вокруг. А человек, наклонившийся было над мёртвым серым телом, вскрикнул и бросился прочь, бросая в снег ружьё и ставший обузой рюкзак, глухо звякнувший при падении. Прочь, прочь, оставляя позади леденящий душу вой и ещё тёплый труп, истлевший на глазах.