Аннотация: Писалось не так чтобы давно - просто решила поделиться им с другими людьми. За ошибки по голове тапком не бить - я знаю что их там много! Стараюсь исправить - но...
Сегодня был обычный день, ничем не лучше и не хуже других. Такой же пасмурный, как и все предыдущие и последующие осенние дни. Серое небо было затянуто тучами как ватой, сквозь которые не проникал ни одни солнечный лучик. Мелкий противный дождик моросил уже вторую неделю, и конца этому не было видно. Он был такой мелкий, что брать с собой зонт было смешно, но от этого дождь не становился приятнее. Белая водяная пыль оседала на окне, давно не мытом и от этого еще сильнее искажающем перспективу открывающегося вида.
Его окно выходило во двор многоэтажек, неубранный и грязный, как и много других дворов в этом огромном городе. Вставать и идти в такую погоду куда-то совершенно не хотелось. Он медленно оторвал голову от подушки, сел на кровати, задумчиво глянул в окно и все же решил пересилить себя и встать. Ведь сегодня должен был быть особенный день. Сегодня он хотел наконец-то заговорить с ней. Уже неделю он пытался сделать это и ему постоянно что-то мешало, но сегодня он решил во чтобы-то ни стало обязательно заговорить с ней.
Умывшись и приведя себя в порядок, он оделся, взял сумку с учебниками, закинул в неё помимо тетрадей карандаши и вышел в коридор. Это была его особенность, наверное, даже странность. Он никогда не мог брать в руки ручку, кисточку с краской или фломастер, он не знал почему, все его рисунки, почерк и рукописи были просто идеальны, но он никогда не мог делать ничего чем-либо другим кроме карандаша, от этого ему еще в школе дали кличку Карандаш. Кличка настолько четко отражала его сущность, что приклеилась намертво и даже заменила ему имя.
Пожилая бабулька сдававшая на время учебы студентам комнату приветливо поздоровалась и спросила, когда он вернется сегодня. Узнав, что как всегда после 5-ти, она радостно сообщила, что сделает вареники. С бабулькой в общем-то повезло, в отличие тех старых загнанных жизнью старушек, что сдавали комнаты его друзьям, эта была как-то не так заметно сломлена жизнью на маленькую пенсию, невозможностью купить что-нибудь нормальное в квартиру (вся мебель была еще со старых времен и половину было нужно выкинуть на помойку, потому как пользоваться ей все равно было невозможно, но Клавдия Петровна все равно с любовью протирала каждый шкафчик, каждую полочку. Все стеклышки в горке сверкали чистотой) и постоянной необходимостью искать дополнительный заработок, эта пожилая женщина была полна энергии и всегда весела. Карандаш даже и не помнил, видел ли он её когда-нибудь в другом настроении.
Он сказал, что вареники это замечательно и постарается не опаздывать на такое мероприятие. Попрощавшись, одел обувь и, накинув куртку на плечи, Карандаш выскочил за дверь.
Быстро сбежав по лестнице, парень остановился у почтовых ящиков и проверил почту, пришли какая-то очередная ежедневная газета, пара открыток для Клавдии Петровны от старых подруг и письмо от неизвестного человека как ни странно для него. Вынув его из общей кучи, он сложил остальную почту обратно в ящик.
Пока он разбирался с почтой, из угла вышла его старая знакомая, трехцветная кошка, сколько Карандаш помнил она всегда жила здесь. Как-то однажды он шел на очередной экзамен и внезапно остановился, вспомнив легенду о трехцветной кошке приносящей удачу, если её погладить. Он опустился на корточки и протянул ей руку, кошка бесшумно подошла, как будто исполняя ритуал и милостиво подставила спину. Его рука коснулась гладкой, шелковистой шерсти и пробежалась от чутких ушек к кончику хвоста, кошка вся подалась под его рукой, вжимаясь в ладонь... В тот день экзамен он сдал с блеском, хотя совершенно не знал предмет. Повезло с билетом. Единственным, ответ на который он удосужился подготовить. Вечером возвращаясь домой он купил большую банку кошачьей еды и плошку. Придя в подъезд поставил все в уголке и дал еду кошке. С тех пор они подружились. Он всегда перед приходом домой покупал ей еду.
Рассеяно опустившись на корточки он погладил кошку, не переставая разглядывать письмо и гадать кто же это написал. Внутри что то медленно отозвалось на этот почерк, на то как тщательно было выведено его настоящее имя, даже как запечатано. Парень вдруг понял что ему страшно, страшно до крика, до боли. Еще долго он так сидел не решаясь вскрыть странное письмо. Кошка мурлыкнула, выводя его из этого странного состояния. Рука сама против воли потянулась вскрыть конверт. Зашуршала рвущаяся бумага, прошелестели страницы исписанные ровным красивым почерком, странно знакомым и похожим на его.
"Мой мальчик!
Ты наверно уже заметил что ты отличаешься от других людей, они как марионетки, все время спешат куда-то по своим непонятным делам, чем-то заняты, озабочены. Появляются и исчезают из твоей жизни. Тебе иногда кажется что мир это белый лист и ты можешь творить что захочешь, все что хочешь будет твоим, стоит только захотеть и взять в руки грифель, а не получится или не понравится поверни его другим концом и сотри что получилось. Ты ведь часто его видишь в своих снах, не так ли?
Я умираю, Дмитрий, уже прожил слишком долго, но ты должен был вырасти, поэтому мне было отпущено больше чем моему предшественнику, но ты так и не узнал меня к сожалению и я не смог передать тебе свои знания. Поэтому мне придется все рассказать тебе в письме. Долгие века длится эта преемственность, не ты первый и не ты последний из череды многих. Однажды один великий ученый создал особое вещество, в его руках оно было похоже на невзрачный серый цилиндр, но у него был друг художник и когда он взял в руки это вещество мир изменился. В его руках оказался грифель, странной формы и цвета. Он был поделен по полам на белую и черную части. Взяв его в руки тот Первый художник навлек на себя проклятье. Но и обрел ни с чем не сравнимую силу... силу стирать мир и рисовать его заново. Так в этот мир пришли мы Художники. Сейчас когда ты читаешь это письмо я умираю, как только ты его дочитаешь я смогу стереть этот мир, чтобы ты мог начать все с начала, с чистого листа. Ты можешь делать все что захочешь, но однажды, придет твой срок и уже не я, а ты будешь при смерти и тогда ты и ктото другой будет по захочешь, но однажды, придет твой срок очитаешь я смогу стереть этот мир, чтобы ты мог начать все с нач сразу увидишь того, кто был создан для той же роли что исполнял ты. Напиши ему письмо, как это сделал я, или передай свои знания как то иначе. Когда ты вскроешь письмо я последний раз сотру мир, ничего не останется и не будет отвлекать тебя от такого увлекательного занятия - рисовать мир. Однако вместе с ним сотрусь и я, ты станешь Богом в этом мире, творцом. Удачи тебе. Надеюсь, твой мир будет прекрасен.
Карандаш."
Листки бумаги с шуршанием падают на пол и рассыпаются меловым крошевом, из письма выпадает тонкий грифель с разными кончиками, черным для рисования и белым, для стирания. Он выглядит как и тысячу, миллион лет назад такой же новый и девственно чистый. Слова писавшего отдаются похоронным колоколом у мозгу... "все исчезнет, когда я начну стирать"... "ничего лишнего не останется, только ты, твоя мечта и грифель". Парень знал, что все написанное правда, он знал это уже тогда когда только взял конверт в руки. Он никогда больше не пойдет в институт и не увидит Её... потому что института просто не будет, не будет Её и не будет милой старушки Клавдии Петровны, с варениками, ничего не будет.
Трехцветная кошка мурлыкнув потерлась о его ногу. Карандаш посмотрел вниз. Их взгляды встретились, взгляд умного животного, знающего, что ему осталось существовать от силы несколько минут и взгляд напуганного парня, из-за которого все это случится. Сумка медленно соскальзывает на пол и из неё выкатывается неизвестно как оказавшаяся там ручка. Парень останавливает на ней взгляд, его рука тянется к ручке но не может взять, не успевает. Мир становится похож на белоснежную бумагу, девственно чистую. исчезает все и трехцветная кошка, и милая старушка, и смешливая девчонка, с канопушками на носу, озорными зелеными глазами и огненно рыжими кудряшками. Исчезает в белоснежной вспышке агонизирующего мира. Карандаш долго сидел и не мог ничего сделать, ни двинуться ни даже закричать и, только тихие слезу катились из глаз.
Прошло довольно много времени прежде чем он смог встать. В руках сам собой оказался грифель, двухцветный карандашик с черным и белым кончиками. Он повертел его в руках а потом приняв решение начал рисовать, но рисовать не мир, а ручку, обычную многоцветную ручку, и первый раз взял её в руки.
Мир получился красивым, ярким, цветным, с дождливыми днями и солнечным летом, высокими горами и быстрыми реками... И веселой заводной девчонкой, с зелеными глазами искорками, брызгами канопушек и задорными рыжими кудряшками...
В институте было многолюдно, он сидел на задней парте и что-то задумчиво чертил на листочке бумаги, тут к нему сзади подлетел его друг, хлопнув по спине.
- Ты прикинь, Диман, что наши ученые учудили, теперь и ручку можно стирать, белила какие-то придумали, раствор такой специальный, проводишь кисточкой по тексту, а он исчезает.