Только войдя в свой кабинет, прямо с порога, Док заорал во весь голос:
- Ка-а--а-рен! Ка-а-а-рен!
И в бессилии упал в свое кресло.
- Ка-а-арен! - закричал он еще громче в потолок, запрокинув вверх голову.
В кабинет, не торопливо, вошла молоденькая толстуха в белом халате, с румяными, как яблочки щечками - сестра Карен.
- Карен, голубушка, вот тут - Док обеими руками показал на свой письменный стол, - вот тут, прямо тут, Карен, была м-а-а-аленькая коробочка с синей лентой.
- Здравствуйте, господин майор - сказала Карен, пока не обращая ни йоты внимания на Дока и ее яблочки еще сильней покраснели
- Ка-а-а-рен, сколько..., сколько раз я просил..., - и Док начал чеканить слова по слогам - ког-да ты у-би-ра-ешь в мо-ем ка-би-не-те, ставь все об-рат-но на мес-то.
- Не брала я никакой вашей коробки. На что она мне?
- Так где же она тогда, Карен? Ну, где же она то-гда, Ка-рен? Вот тут видишь. Тут ничего нет.
- Ах, коробочка! - обрадовалась Карен, догадавшись, о чем это все и выскочила из кабинета.
- Патологическая дура. Феноменальный экземпляр - с какой-то радостью в голосе сказал Док и потряс в молчании поднятыми руками.
- Вот ваша коробочка, я пыль только протерла, - сказала вернувшаяся Карен, глядя на Роберта, а вовсе не на Дока, - Я вообще всегда все ставлю на свое место, господин майор - добавила она с гордостью.
- Уйди! - уже не имея никаких эмоций, сказал Док, закрыв ладонью глаза.
- До свиданья, господин майор, - сказала она и кокетливо развернулась всеми своими женскими прелестями
- Вот такие дела, - выдохнул Док, протягивая Роберту подарок для своего младшего.
В канцелярии штаба, к удовольствию Роберта, все прошло быстро - все уже было готово. Оставалось только получить электронный пропуск до Земли, записью на вживленный микрочип и расписаться сканированием своей ладони - все в одно касание. Парень сержант сверхсрочной службы, оказался на редкость расторопным малым, и процедура не заняла и пяти минут
- Скажи-ка мне вот что, сержант - сказал Роберт, прикладывая ладонь к сканеру-шифратору, - когда ближайший пассажирский борт уходит на Землю?
- Одну минутку, господин майор, - сержант подкатился на кресле к компьютеру и застучал по клавишам, - ближайший в 09-15, и это всего через 7 минут, а уже вот уже следующий в 12-00, но он... он..., так точно, господин майор, это не прямой рейс. Этот будет с заходом на Луну для разгрузки-погрузки.
- А следующий но прямой?
- Уже смотрю, господин майор, секунду.... Такой будет сегодня в 14-45.
- Отлично.
-Удачного вам полета, господин майор!
- К черту, сержант, к черту!
- Господин майор?
- Да, сержант.
- Там что-то сказали важное на собрании, да? Говорят - скоро будет большой десант.
- Будет, сержант. Десант будет.
Сержант молча покачал головой.
- Что так не весело, а, сержант?
- Да так... - сержант склонил голову набок, подбирая правильное слово для продолжения, потом вдруг сказал, не подобрав нужного, - я тогда в сорок третьем был в первом эшелоне на Тарсис. Из всего взвода остался вот один я... из 50-ти человек один я. Теперь вот говорят так , что.. " в результате психотравмирующей ситуации, выходящей за пределы обычного человеческого опыта... и все такое..."
Он отбарабанил последнюю фразу без остановки, как будто прочитав по написанному.
- Теперь я в штабе. А еще говорят - "..персональные переживания, непроизвольно вторгающиеся в сознание, без преднамеренной попытки восстановления их в памяти" , - еще раз отбарабанил он - Не понятно все говорят, господин майор. А теперь я в штабе, вот.
- Выбирайся из прошлого, сержант - прошлого нет, а ты все еще там, где уже ничего нет. Это того не стоит.
Роберт похлопал сержанта только что выписанным пропуском по пагонам, подмигнул и развернулся на выход.
Как только дверь за Робертом закрылась. Сержант тихо сказал, перекладывая с места на место какие то бумаги:
Да уже ничего нет. Верно, говорите господин майор. Ничего нет и никого уже нет. Я один из 50 человек...
Роберт только успел выйти за дверь, в коридор и на его телефоне зажужжал вызов. Он посмотрел на определитель - это был Полковник Хайнц.
- Здесь майор Ли, господин полковник.
- Ты в штабе сейчас? - голос полковника не предвещал ничего плохого - нормальный голос, не дожидаясь ответа полковник добавил - зайди ко мне!
В кабинете полковника собралось около двух десятков человек, половина из которых были те самые штатские из команды конгрессмена. Военные все штабные - все заместители в полном составе. Группа расположилась полукругом в центре которого был сам конгрессмен, и он о чем то тихо рассказывал собравшимся. Как только Роберт вошел, полковник сразу поймал его газами и сделал жест, означавший, по-видимому - "подходи, подходи поближе, а я сейчас говорить никак не могу" Полковник действительно не мог - он был занят - он кивал головой, внимательно слушая.
Роберт присоединился к группе, получив возможность рассмотреть поближе конгрессмена Яна Малявского - "восходящую звезду на политическом небе". Вблизи конгрессмен оказался таким же миловидным, постоянно улыбающимся, с мягкими чертами и движениям, мужчина, лет около пятидесяти, с красивой сединой на висках, наверняка осознающий свою значимость, но в результате хорошего воспитания, этого вовсе не демонстрировавший. Напротив, заметив, что стакан у стоявшей напротив него дамы опустел, не прерывая темы разговора, мягким движением, он взял, или скорее даже вынул стакан из ее руки, медленно полуобернулся к столику на которым стояли прохладительные напитки и наполнил стакан апельсиновым соком, который пила дама до этого. После, он также мягко вложил стакан обратно даме в руку. Вся эта не лишенная изящества мизансцена, показала в нем очень внимательного к происходящим вокруг деталям человека.
- Я не могу спорить, со своими оппонентами, - говорил конгрессмен, - когда они утверждают, что политическая партия, находящаяся у власти, не обязана разделять все аспекты идеологии либерализма. Если бы мы утверждали обратное, то скатились бы к либерально-маргинальной точке зрения на демократический процесс. Но все-таки, воля большинства через власть избранных представителей, ограничена нашей конституцией, во имя защиты прав меньшинства и свобод отдельных граждан. Господство большинства, или господство права? Для меня лично ответ очевиден и смею заверить, мы не пойдем ни на какой размен этих ценностей, будь то в мирное, будь то в военное время, пусть за окном хоть конец света. Фактически каждый человек по каким-то признакам относится к некоторому меньшинству, не так ли?
И он очаровательно улыбнулся всем на этом месте, сделав паузу.
- Так точно - подтвердил полковник Хайнц, что б не осталось и тени сомнения на сей счет.
- Теперь, что касается военного времени. О, как велик соблазн, для достижения праведных целей пойти на ограничение свобод...
На этой фразе, Роберт поймал на себе взгляд этой дамы с апельсиновым соком и она, приветственно кивнула ему. Вот те на. Роберт кивнул в ответ, но руку бы дал на отсечение, что видит ее впервые. "Или нет? Лицо знакомое. Где я мог ее видеть? Вообще ничего себе такая дамочка из штатских, вполне себе ничего такая" Она вернула свое внимание конгрессмену, а Роберт напротив стал внимательно рассматривать уже ее - конгрессмен показался ему скучнее даже, чем в своей речи на собрании летного состава.
- А вы как считает, господин майор? - вдруг услышал Роберт вопрос конгрессмена обращенный к нему.
"Черт! О чем это он?"
- Я считаю, что нам военным вредно иметь политические взгляды и суждения, - нашелся Роберт, - наша задача выполнять поставленные руководством задачи.
- Прекрасный ответ солдата, - сказал конгрессмен, чуть склонив голову вбок, давая понять интонацией, что понимает, что майор уходит от ответа.
Полковник Хайнц, не улавливая полутонов, незаметно от всех, показал Роберту большой палец вверх, на уровне четвертой пуговицы своего кителя, и это значило - "здорово сказал, молодец!"
- Вы Роберт Ли, верно?
- Так точно.
Конгрессмен протянул свою руку и теплой, мягкой, сухой ладонью поздоровался, таким длинным рукопожатием, каким здороваются только политики.
- Я слышал, что поздравления, до вручения награды, считаются у военных плохой приметой - я с личными поздравления пока повременю.
- Да есть такие приметы у нас - вставил свое слово полковник и добавил - суеверия, глупость. Будем искоренять.
- Господин майор, не откажите разделить дорогу на Землю вместе со мной.
Хотя такое предложение и было полной неожиданностью, и нельзя сказать, что б Роберт был от него в восторге, но отказывать не было ни малейшей причины и Роберт решил принять его, что б ненароком не обидеть конгрессмена:
- Во сколько у вас борт уходит, господин конгрессмен?
Конгрессмен улыбнулся и сказал:
- В любое удобное для вас время, господин майор.
"Ах, да. Ну, конечно- персональный борт" - понял Роберт и сказал:
- Я буду готов через 45 минут.
- Тогда мы договорились. Через 45 минут вылетаем.
Группа гражданских зачем то дружно посмотрела на часы, а полковник Хайнц еще раз показал Роберту большой палец. Провожая Роберта до двери, он уже смог процедить сквозь зубы, взяв его заговорщически за плечо:
- Конгрессмен лично хотел с тобой познакомиться.
- Понятно, - таким же заговорщическим тоном ответил Роберт, - а кто это барышня?
- А-а-а-а! - полковник с лукавым прищуром шутливо пригрозил ему пальцем и ту же перешел опять на тон заговорщика, - Она, военный корреспондент-аналитик из МИ. Марта Орлова, да ты читал наверняка ее статьи . Толково излагает баба, между прочим.
- Марта Орлова! - тихим шепотом воскликнул Роберт и оглянулся на нее, - а я то все думал - отчего лицо мне знакомое.
- Ну, удачного полета тебе! Давай, давай, вместе полетите - там познакомитесь, - сказал полковник, легким движение подталкивая в спину застрявшего в дверях Роберта с вывороченной назад шеей, все еще старавшегося хорошенько рассмотреть знаменитого военного корреспондента.
- К черту!
- Все. Давай!
Полковник дружески хлопнул Роберта по спине и закрыл за ним дверь.