|
2. Женюха, 5 лет
Маленький, вихрастый, рыжий и конопатый, он звался даже не Женькой, а именно Женюхой. Иногда еще Женюхой-шпаной. Ранним утром, часиков так в четыре, соседи просыпались от его баса и горько сожалели, что Женюха не будильник. Будильник можно шваркнуть о стену или на пол, в него можно швырнуть подушкой, да просто отключить, наконец! С Женюхой этого всего сделать было нельзя.
Приходилось терпеть.
По двору он не бегал, а носился со скоростью света. Вот он здесь, а через полсекунды уже там, еще через секунду во-он там, а потом - р-раз - уже снова здесь.
- Шило в ...опе,- неодобрительно качали головами старушки, греющие свои кости на лавочках.
А одна, особенно зловредная, твердила, что таких надо лечить крапивой по пятой точке. У этой пожилой женщины было смешное имя: Марфа Агапьевна. И ее никто не любил: ни дети, ни щенки, ни взрослые. Очень уж она приставучая. Любит поучать и давать непрошеные советы по воспитанию детей. Неважно, что иные из тех детей уже сами деды и бабки...
Марфе Агапьевне, по слухам, шла вторая тысяча лет (и, прямо скажем, она как раз и выглядела на всю свою тысячу), но разума была твердого, памяти ясной и на забывчивость не жаловалась никогда. Любила цветы, скандалы и лавочки с такими же тысячелетними подружками.
Женюха, как всякий разумный человек, оббегал Марфу Агапьевну сотой дорогой. Чисто из инстинкта самосохранения. Но это удавалось не всегда. По-хорошему, надо обзавестись глазами на затылке, чтобы обеспечивать мозгу полный круговой обзор, ведь Марфа Агапьевна обожала подкрадываться именно со стороны затылка. Но увы, ""глаза-на-затылке" оставались нереальной мечтой. Ни у кого во дворе их не было. Даже за очень большие деньги...
... Дворовая дорога примеряла цвета мокрого асфальта, лужи смотрелись в небо и вздыхали о недоступных облачных принцах на белых конях, ивы роняли с веточек слезинки. А у лавочки валялись брошенные старшими ребятами велосипеды. Мальчишки гнали в небо качели и, азартно вопя, прыгали вниз с конца качельного разбега. Над тем, кто не удержался на ногах и упал, дружно смеялись. Здорово. Надо будет однажды тоже так попробовать.
Женюха давно просил настоящий, "взрослый? велосипед, аргументируя просьбу тем, что давно уже не маленький и не девчонка. Папа сказал, что подумает, но сколько он думать будет? Лето закончится, пока надумает.
Женюха примерился к велосипеду. Ну, один раз прокатится, ну, подумаешь, хозяин же с качели прыгает, ему же сейчас не нужно. Оттолкнулся ногой от скамейки и поехал. Делов-то. А говорили, маленький, а говорили, не дорос, а говорили, подумаем. Ха!
И все бы ничего, если б не Марфа Агапьевна. Как раз посередине дороги встала! Не объедешь по кривой. Женюха выкрутил руль и его понесло. Вниз, вниз, вниз - в угол дома... а-а-а-а-а! ... треск, гром и звезды.
В глазах двоилось, голова раскалывалась напополам и каждая половинка - еще напополам. Сухая морщинистая рука гладила по щеке и говорила ласково:
- Жив-от хоть? Сыночек...
Женюха прижался щекой к теплой марфыагапьевниной ладони и заревел в голос.
Потом были: скорая, перепуганное лицо матери, веселый дядька-хирург и боевая гордость человека, перенесшего первое в своей жизни сотрясение мозга.
- Шило в ... опе,- ругалась старая Агапьевна вслед летящему со скоростью света рыжему урагану.- Крапивой бы тя да по голому заду! И кудой мать смотрит?
Мать смотрела в окно и тихо радовалась, что сынок не закуклился в боли, не научился жалеть себя и не утратил прежнего задора.
Двор соглашался с нею. Ведь самое главное - научить ребенка правильно падать, а уж летать он научится сам.
|
|