Аннотация: Один из вариантов возможного будущего. Лично я в нем жить не хочу. А вы?
Финал Астрософия-2007
Алхимики современного мира
Лара нервно ходила по коридору. От окна к скромной двери в конце тупичка. От двери обратно к окну. И так Бог знает сколько раз. Девушка со злостью перечитала вслух информацию на кабинетной табличке: "доктор биоинженерных наук, профессор Норкина Эдуарда Петровна".
- Где тебя черти носят, карга ты старая,- с чувством ругнулась Лара.- Сколько уже можно ждать?! С самого утра под дверью торчу...
- О! Какие люди и без охраны!
Лара недовольно поджала губы. Игорь Конев был, вне всяких сомнений, одаренным юношей, раз уж ухитрился попасть в отборочную группу к самой Эдичке. Но в присутствии Лары весь могучий интеллект будущего светила практической биоинженерии мгновенно сбрасывался в область ниже пояса! "Достал",- мрачно думала девушка, автоматически составляя карточку с результатами обследования.
Тип: смазливый хлыщ. Диагноз: острый рецидив хронического спермотоксикоза. Рекомендации: содержание на цепи и в наморднике. Терапия: хороший кирпич по морде или фитиль в заднее место. Желательно, зажженный фитиль!
Хотя нет, после таких экстремальных процедур мальчик наверняка угодит в реанимацию, и нет никакой гарантии, что выхаживать его придется не Ларе. Одна только мысль о подобном исходе вызывала глубокое отвращение.
- Эдичка где?- спросила Лара нелюбезно.
Кому и знать, если не Коневу? Любимый ученик и всякое такое.
- В лаборатории, где ж еще ей быть!- ухмыльнулся тот.- Целуется со своими колбами. А охранничек твой куда подевался? Или тебе уже надоело со своим ангелочком кудрявеньким хороводиться?
- Отвали, Конь! Не твое дело!
- Да ладно, - фыркнул Конев, придвигаясь ближе.- Тошно смотреть, как вы за ручку ходите да в щечку друг дружку чмокаете. Памперсов только не хватает для полного комплекта!
- Тошнит - туалет в конце коридора,- отрезала Лариса.- И убери лапы, ты!
- Хвати недотрогу изображать, крошка! Слушай, ну неужели я тебе совсем не нра-а-А-А!!!- незадачливый ухажер схватился за щеку и взвыл, отдергивая ладонь.
Кратковременно повышать температуру воздуха вокруг руки умели все целители, это входило в курсы начальной подготовки. Схлопотать "горячую" пощечину взамен обычной, почти безобидной, - куда больнее и неприятнее. "Шкурка слезет!- мстительно отметила Лариса.- Ну, будет знать другой раз, к кому цепляться!"
- В чем дело, молодые люди? Что здесь происходит?!
- Ой!
Профессор Норкина была живой легендой. Одна из старейших сотрудниц Института Экспериментальной Генетики, она недавно отметила свой двухсотлетний юбилей. Но называть каргой, да еще и старой, эту миниатюрную, по-девичьи стройную женщину с гладким, без единой морщинки лицом и впрямь было глубоким преступлением против истины.
Впрочем, характер легенды научного мира был именно что старушечий: мстительный и сварливый до умопомрачения!
- Эдуарда Петровна, можно мне с вами поговорить?- скороговоркой выпалила Лара.
- Нет!- отрезала профессор, открывая дверь кабинета.- Я занята.
- Но, Эдуарда Петровна, пожалуйста!- взмолилась Лара.
Дверь захлопнулась.
Конев давно уже предпочел тихо испариться. Мало радости мозолить глаза гению, вставшему утром не с той ноги. Причем такому гению, которому в процессе экзамена глубоко плевать на связи, деньги и громкие имена родственников студента, даже на собственные его, студента, научные заслуги наплевать, если таковые у него имеются. А уж определить, что профессор сегодня не в духе, ни для кого особого труда не составляло.
Норкина всегда была не в духе.
Ларе вспомнился вдруг популярный в Институте анекдот о том, как легендарная Эдичка на экзамене по своей дисциплине срезала нобелевского лауреата, который по какой-то причине пришелся ей не по душе. Сколько было в этой шутке правды, а сколько - злой насмешки, никто не знал. Но навлекать на себя профессорский гнев отваживался далеко не каждый.
Другое дело, что Лара сюда не ради отметки в зачетной табели пришла!
Девушка присела на подоконник, шмыгая носом. "Ну, нет! - со злостью подумала она,- Никуда отсюда не уйду! Ты от меня так просто не отделаешься!" Думать о том, что у профессорского кабинета мог оказаться второй выход в другой коридор, не хотелось совершенно.
Время переступило далеко за полночь, когда дверь наконец отворилась.
- Входи,- велела Норкина упрямой девчонке.
Лара робко переступила через порог. Хозяйка кабинета вернулась за свой терминал, нетерпеливо бросив:
- У тебя есть пять минут. Я слушаю.
- Эдуарда Петровна, я хочу родить ребенка!
- Так,- не отрываясь от своей работы произнесла Норкина.
- Я хочу родить ребенка от своего партнера.
- Замечательно.
- Я... мы хотим, чтобы зачатие произошло естественным образом.
- Еще лучше!
- И я хочу сама вынашивать своего малыша!- торопливо докончила Лара, в прошлый раз до этого пункта дело просто-напросто не дошло.
- Ну, деточка!- Норкина оторвалась от экрана и смерила Лару изумленным взглядом.- Мед тебе, да еще и ложкой!
- А что в этом такого плохого?!- не выдержала Лара.- Это наше право, это право каждой женщины - быть матерью в самом изначальном значении этого слова!
- А не рановато ли тебе о детях думать, милочка?- насмешливо осведомилась профессор. - Тебе сколько лет? Биологических!
- Семнадцать! Но я - взрослая, совершеннолетняя женщина, у меня персонкод* уровня коллективной ответственности!- возмутилась Лара.- Я... я в хирургии работаю! На факультете паранормальной медицины!
- Пре-крас-но!- Норкина откинулась на спинку кресла, и Лара поняла: заявление насчет продвинутого персонкода лишь попусту сотрясло воздух.- Отвечаю по всем пунктам. Родить самостоятельно ты не сможешь, с твоим геномом риск спонтанного аборта слишком велик. Ребенка все равно придется выхаживать в аппаратах искусственной утробы, так что нас-то-я-тель-но рекомендую не маяться дурью, а сразу же заняться оформлением документов на аренду искута. Зачатие естественным образом и зачатие в репликаторной колбе различаются исключительно большими проблемами при устранении наследственного негатива в первом случае и полным отсутствием таковых во втором. В конце концов, вам никто не мешает проявить силу своей любви в лаборатории! Можете придти и поцеловаться друг с другом в момент искусственного оплодотворения, этого будет достаточно. А что касается совместимости именно конкретно ваших генов,- Норкина набрала в грудь побольше воздуху и продолжила, язвительно выделяя каждое слово:- повторяю еще раз для тех, кто сидит в бронированном шаттле,- не-воз-мож-но тебе родить нормального, жизнеспособного малыша от твоего драгоценного Яна! Обзаведись донорским материалом из банка спермы или найди себе партнера из другой линии, вот тогда мы разговор и продолжим. Все! Свободна.
- Но... Эдуарда Петровна,- жалобно пролепетала Лара,- неужели совсем-совсем ничего нельзя сделать?! Мы любим друг друга, мы хотим своего ребенка, понимаете? Своего, общего, не донорского! Вы это понимаете?
Профессор вновь отклеилась от терминала:
- Деточка, что ты знаешь о генетике вообще и биоинженерии в частности?
- Ну... я читала ваши статьи... в общесетевой рассылке...
- Ты, наверное, имеешь в виду этот чудовищный юбилейный альманах с идиотским названием "Алхимики современного мира"?- фыркнула женщина, показывая свое отношение к уровню Лариных познаний.
- Ну, да... и это тоже...
- Замечательно!- Норкина скривилась так, будто у нее разом заболели все зубы. - Объясняю на пальцах. Ты и твой Ян из одной генетической линии, но из разных генераций. Говоря архаичным языком, Ян - твой дедушка, а ты его внучка. Еще в седой древности дети от такого инцеста рождались больными уродами. В седой древности, кстати говоря, ваш союз был бы попросту невозможен из-за возрастной разницы лет этак в семьдесят. Это сейчас, благодаря специфике работы нашего Института, такие пары, как вы, обладают одинаковым возрастом... впрочем, не сбивай меня с мысли!
"Да кто тебя с какой мысли сбивает!- с обидой подумала Лара.- Карга ты старая, чтоб тебя... Сейчас снова лечить начнешь! Насчет того, что урода родить могу... А ты на что здесь сидишь? Вот и помогла бы, неужели это так трудно?!"
- Так вот,- лекторским тоном продолжила Норкина,- учитывая явную перегруженность генома различными полезными добавками,- в твоем случае роль такой добавки выполняет домен медицинской паранормы, - безответственность перед собственным потомством не-до-пус-ти-ма в принципе! Ты думаешь, ты справишься с проблемой посредством своего паранормального дара? Как бы не так! Генетические нарушения крайне трудно поддаются любой коррекции, а уж на вашем факультете случаи подобного рода вообще запрещено принимать на лечение. И хватит уже доставать меня своим невежеством. Закрой дверь с той стороны, девочка. Твои пять минут закончились полчаса назад!
Лара выскочила из кабинета, как ошпаренная, и не удержалась от мелкой, мелочной мести: дверь ахнула об косяк со страшной силой.
Норкиной хорошо рассуждать насчет смены партнера и донорской спермы! А ей, Ларе каково это слушать? Она любила своего Яна, любила так, как способна любить лишь бескомпромиссная юность - неистово и рьяно, до гробовой доски! Растить ребенка, зная, что в нем нет ни малейшей частички любимого человека,- самая мысль об этом внушала дикое отвращение.
"Сволочные генетики! Алхимики долбанные со своим Проектом улучшения и развития человеческого генома! Скоро ни одна женщина в мире зачать по-нормальному не сможет, всех поголовно в этих чертовых колбах делать придется... Да пошли они все вон!!! Сегодня же сниму противозачаточный имплант, назло им всем, и пусть оно идет, как природой положено... Само, без этих проклятых микроскопов!"
- Вот ведь дуреха!- в сердцах высказалась профессор Норкина в унисон Лариным мыслям.
Сегодня она особенно остро чувствовала свой возраст, и от того была раздражительной сверх нормы. И не в телесной старости дело - в конце-то концов! Старческие недуги давно уже канули в прошлое. Принимай препараты, проходи процедуры и живи! Живи интенсивно и полноценно, сохраняя ясность ума и твердость памяти, насколько хватит решимости, желания и толщины кошелька.
А нынешнее поколение вообще не узнает, что это такое - старость. Просто когда организм выработает, наконец, свой немалый ресурс, произойдет остановка сердца. Быстрая, безболезненная, симпатичная смерть. Без единой морщинки на молодом лице!
Норкина зябко поежилась, обхватив себя руками за плечи. Будущее, о котором она мечтала когда-то в юности, - немыслимое количество лет назад!- это будущее с каждым годом доставляло ей все меньше и меньше радости.
Есть у одного древнего народа такое проклятие: чтоб все твои мечты сбылись.
Без лишнего преувеличения можно было сказать, что, переступив двухсотлетний порог своей долгой и блистательной жизни, профессор Норкина оказалась именно такой проклятой.
"Философский камень всех времен и народов - человеческий геном!- с горечью думала Норкина.- И я укротила его! Тысячелетняя мечта человечества - долголетие, длительная молодость, победа над большинством неизлечимых заболеваний,- обратилась реальностью. А Ольгерд добился от этого "камня" золота. То есть, богатства. Желающих платить,- и платить порядочно!- за собственное здоровье и здоровье своих детей оказалось более, чем достаточно. Ну-ка, каков нынешний годовой бюджет Института? Пара миллиардов, не меньше! Полная самоокупаемость, никакой финансовой зависимости от кого бы то ни было! И подумать же только, с чего все начиналось! Исчерканный пошлыми надписями стол и половина бутерброда на двоих. У нас не было тогда ни-че-го! Ни лаборатории, ни имени, ни перспектив... Бедные студенты, два непризнанных гения - научный и финансовый. Никто не воспринимал всерьез наши грандиозные планы. Никто не верил в наш успех, и даже мы сами порой опускали руки, особенно в дни, когда неудачи сыпались одна за другой. Но как же мы тогда были счастливы!"
Ольгерду Ольмезовскому, основателю Института Экспериментальной Генетики, повезло. Он погиб на пике своей славы, почти целое столетие назад. Подвела любовь к экстриму, граничащая с маниакальной тягой к самоубийству.
Норкина перевела взгляд на стену, где висел объемный голографический портрет. Мало стать гением, надо еще суметь вовремя уйти. 'Не этого ли ты добивался, приучая себя к адреналиновой зависимости?!'
Повезло Ольгерду!
Не дожил до таких вот Лар, которые ни с того, ни с сего начали вдруг плодиться, как болезнетворные бактерии в благоприятной среде - бездумно и в геометрической прогрессии. Идиотки несчастные! Им плевать на негативную наследственность, плевать на здоровье и качество жизни собственных детей, плевать на все, лишь бы зачатие было естественным, натуральным и никаким другим!
Что с того дальше выйдет, ясно как Божий день, к гадалке не ходи.
Назад, в лоно матушки природы! Зачатие "по любви", естественные роды, к ногтю проклятых генетиков, наживающихся на болезнях несчастных детей. Поднимет голову религия, восстанет из гроба давно, казалось бы, похороненная инквизиция...
"И закончат генные инженеры, подобно всем алхимикам любых времен и народов, - на костре!- безрадостно думала Норкина.- Потому что даже самые совершенные философские камни не властны над тем, что зовется человеческой душой. От века люди обречены стремиться к запретному и недостижимому... Вместо того, чтобы ценить по достоинству то, чем уже владеют!'
Эдуарда Петровна мысленно плюнула и вновь повернулась к экрану. Хватить забивать пустыми мыслями голову, надо работать.
В конце-то концов! Время костров наступит еще очень не скоро.
'И в любом случае, лично мне до него уже не дожить...'
Эдуарда Норкина с раздражением изучала огроменный аквариум, занимавший половину ректорского кабинета. Сам ректор, среднего возраста мужчина с импозантной внешностью аристократа, как раз и занимался кормежкой его обитателей - лениво и неспешно. "Рыбок разводишь,- с глухой ненавистью думала Норкина.- Коллекционист, чтоб тебя!" Она много чего могла бы наговорить в адрес личности начальства, причем вслух, в глаза и не стесняясь выражений. Да только все уже давным-давно было сказано. Зачем лишний раз повторяться?
- Я понимаю,- яростно продолжила Норкина разговор,- что традиционные военные заказы на солдат-пирокинетиков имеют приоритет. Но целительская паранорма важнее! Ребята сейчас работают на пределе своих возможностей, отчего и срываются чаще допустимого. И если мы не собираемся урезать программу медицинского страхования, нам следует озаботиться надлежащим пополнением контингента!
- И что же вы предлагаете, Эдуарда Петровна?- поинтересовался ректор, не прекращая кормить своих питомцев.
- Выделите мне еще одну лабораторию, целиком! Чтобы я могла не просто воспроизводить уже существующие разработки, но и вести дальнейшие исследования! Лучше семнадцатую, там четыре инкубационных зала, и...
- Эдуарда Петровна,- мягко заговорил ректор,- я понимаю ваш научный азарт. Проблема совместимости психокинетического домена с фактором долголетия действительно важна и актуальна. Но вы бьетесь над нею почти целый век - без сколько-нибудь существенного результата. Между тем, ресурсы Института не безграничны. Мы обязаны отдавать приоритет прежде всего тем проектам, которые способны окупить себя и принести хоть какую-то прибыль в ближайшем будущем.
- Избавьте меня хотя бы от учебной нагрузки! Освободившееся время я могла бы потратить с куда большей пользой - на дополнительные исследования по целительской паранорме!
- И в этом я вынужден отказать,- мило улыбнулся ректор.- Нам необходима талантливая, прекрасно обученная молодежь, и лучше вас, Эдуарда Петровна с подготовкой квалифицированных научных кадров никто не справится. Ваши ученики известны всему миру. В конце-концов, я и сам обучался на ваших курсах, помните? Кому как не мне ценить по достоинству ваш преподавательский талант...
Норкина промолчала, внезапно испытав глухую безысходность. Безупречная биология - это все-таки в человеке не главное. Помимо работающего как часы тела есть еще и душа. А она тоже стареет. Устает. И просит покоя...
Да, она устала. Устала доказывать и объяснять. Что воспитанники Института, хоть клоны, хоть биоинженерные конструкты - тоже люди, а не безмозглые рыбы с холодной кровью! " Более того, они - наши дети, ведь это мы создаем и воспитываем их! Мы отвечаем за них! За их жизни и судьбы..." Но разве можно что-то объяснить и доказать человеку, у которого лишь одни денежные знаки в голове и на сердце?..
Насколько все-таки проще было работать с прежним Ольгердом! Тот никогда не ограничивал исследования. Понимал, что неактуальное сегодня запросто способно превратиться в насущную необходимость послезавтра. Увеличение продолжительности жизни целителей - это самая главная задача на сегодняшний день!Как можно этого не понимать?!
"Ну, не-ет!- мрачно решила Норкина, уже в коридоре.- Я от своего не отступлюсь! Нет возможности воспользоваться ресурсами лаборатории, значит, обойдемся без них! Но я от своего не отступлюсь все равно! Эта девица... как ее там? Лара? Вот такие мне сейчас и нужны!"
Всем известно: победителей не судят. Надо только представить руководству впечатляющий результат, подтвержденный неоспоримыми фактами. Совершить еще одно знаменательное открытие.
Вот тогда никто и думать не станет, какими, собственно, методами это самое открытие достигалось...
Лара ничего не понимала. Разве не из этого ли кабинета ее с треском выставили всего пару дней назад? И вот, нате вам, пожалуйста, Норкина сама вызывает ее! Спрашивается, зачем?
Профессор не стала тратить время на разговоры. Протянула девушке заранее приготовленный файл с документами и велела:
- Подписывай.
- Что это?- спросила Лара, совсем уже ничего не понимая.
- Стандартный контракт на оказание биоинженерных услуг. Ты все еще хочешь родить самостоятельно?
Лара опасливо кивнула, не веря неожиданному счастью. Неужели?.. Неужели ее мечта вопреки всему сбудется?!
- Подписывай.
Значит, Норкина передумала? Или у нее в голове озарение возникло, какая-то идея, гениальное решение их с Яном проблемы? Как бы там ни было, оно пришлось очень даже кстати.
Лара размашисто расписалась на последней странице каждого экземпляра.
Янни! Та-акой сюрприз... посмотрю я на твою физиономию... после того, как дело выгорит, разумеется!
- Даешь, дитя!- с удивленным раздражением проговорила Норкина.- Почем ты знаешь, что там написано? А вдруг этот контракт - пожизненный? И ты сейчас подписалась на то, чтобы превратиться в ходячий искут до конца своих дней?
Лариса в панике раскрыла файл. Да нет, контракт был обычным. После рождения ребенка он утрачивал свою силу, если стороны не принимали решения продлить его снова.
- Не всякому доверяй,- резко заявила Норкина, внимательно наблюдавшая за девушкой.- Это тебе серьезный урок на будущее. Читай внимательно, до последней черточки, прежде чем автограф свой оставлять где бы то ни было. Поняла?
Лариса только кивнула, прижимая к груди драгоценный файл.
- Скрепим наш договор кровью,- с мрачным юмором пояснила профессор.- Пойдешь сейчас в лабораторию, еще яйцеклетки свои сдашь,- для подробного анализа. Потом, когда понадобишься, я тебя вызову. Все, ступай.
Лариса исчезла.
Летит, наверное, сейчас по коридору, за спиной - крылья, на лице - счастье...
Норкина вздохнула, подошла к окну и стала смотреть на зубчатые вершины гор, уходившие к горизонту.
"Вот и я была такой же когда-то"- с привычной уже горечью думала она.- "Юной, окрыленной и наивной. Тоже... подписала контракт не глядя. Тогда мне была важна сама возможность продолжать свои исследования. И в мыслях не было, что друг и соратник, которому я доверяла как себе самой, постарается меня объегорить по полной программе! Н-да... Пока Ольгерд был жив, все шло хорошо. И при старшей его дочери тоже все было нормально. Но нынешний ректор... родственничек этот... Занявший кресло знаменитого деда не по праву... Я не могу бороться с ним его же оружием. Я, создававшая этот Институт с нуля, не имею здесь никаких прав! Абсолютно ни-ка-ких. Пожизненный контракт, и - смех выговорить, ни одной акции. Соответственно - никакого голоса в обсуждении всех по настоящему важных вопросов. Мне здесь не принадлежит ничего, совсем ничего, даже этот кабинет и канцелярские принадлежности в нем. Даже самый распоследний рулон туалетной бумаги в любом из здешних сортиров я не могу назвать своей собственностью! И пенять не на кого, сама во всем виновата. Но я от своего не отступлюсь! Эта девочка хочет родить сама,- замечательно! Я помогу ей. И, как когда-то, это будет лишь первым шагом к очередной вершине."
Норкина кивнула своим мыслям. Вернулась за стол и вновь включила терминал.
Объем предстоящей работы был неохватным.
Как всегда.
И это будило в душе давно, казалось бы, позабытое чувство азартной радости: я справлюсь.