Аннотация: ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО 'ОМАРА ХАЙЙАМА 4 Молодые годы Хаййама
ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО 'ОМАРА ХАЙЙАМА
4 Молодые годы Хаййама
О молодых годах Хаййама мы почти не имеем сведений. Историк Фадлаллах Рашид ад-Дин (1247-1318) в своей исторической хронике Джами' ат-таварих ("Собрание летописей") сообщает следующую легенду о детских годах Хаййама, везира Низам ал-Мулка и главы исмаилитов Хасана Саббаха, которого он называет его исмаилитским титулом "наш повелитель" ""Наш повелитель", 'Омар Хаййам и Низам ал-Мулк вместе учились у учителя в Нишапуре. По обычаю детских лет, как и полагается мальчикам, они соблюдали правила дружбы и преданности и придерживались их до такой степени, что, выпив крови друг друга, поклялись, что если кто-нибудь из них достигнет высокой степени и величественного положения, то будет покровительствовать и помогать другим. Случилось, что Низам ал-Мулк, как известно из истории сельджуков, достиг степени везира. 'Омар Хаййам явился к нему и напомнил о клятвах и договорах дней детства... Низам ал-Мулк, признав старое право, сказал: "Управление Нишапуром и его округой принадлежит тебе". 'Омар, бывший великим ученым, досточтимым и мудрым, сказал: "Я не думаю о власти, приказаниях и запрещениях народу. Лучше прикажи ежегодно выдавать мне жалованье" Низам ал-Мулк назначил ему десять тысяч динаров из дохода Нишапура, которые платили ему каждый год без уменьшения" (см. Browne, стр. 409-410).
Легенда эта неправдоподобна, так как Хаййам, как мы видели, родился в 1048 г., в то время как Низам ал-Мулк родился в 1017 г. Против нее говорит и то, что такой крупный историк, как Ибн ал-Асир, уделявший много внимания и Низам ал-Мулку и Хасану Саббаху, нигде не упоминает о том, что они были школьными товарищами. Эта легенда, однако, представляет интерес как свидетельство того, что в памяти летописцев Хаййам остался человеком, лишенным властолюбия, и что его имя связывалось с именем покровительствовавшего ему Низам ал-Мулка.
В отличие от Рашид ад-Дина, по свидетельству которого Хаййам учился в Нишапуре, писатель Йар Ахмад Табризи, живший в XV в., в своем сборнике фольклора Тарабхане ("Дом радости") указывает, что "в ранней юности он [Хаййам] жил в Балхе" и только "в конце жизни - в Нишапуре". Табризи же сообщает, что "свое первое образование он получил у главы ученых и исследователей по имени Насир ал-Милла ва-д-Дин шейх Мухаммад-и Мансур" и что "в семнадцать лет он достиг глубоких знаний во всех областях философии" (см.Govinda, вклейка между стр. 70 и 71).
Ал-Байхакй в "Дополнении к "Охранителям мудрости"" характеризует Хаййама как "знатока языковедения, мусульманского права и истории". Он же рассказывает о превосходной памяти Хаййама: "Однажды в Исфахане он [Хаййам] внимательно прочел одну книгу семь раз подряд и запомнил ее наизусть, а возвратившись в Нишапур, он продиктовал ее, и когда сравнили это с подлинником, между ними не нашли большой разницы". Ал-Байхаки называет Хаййама "последователем Абу 'Али в различных областях философских наук" (см. Govinda, вклейка между стр. 32 и 33). Упоминаемый здесь Абу 'Али - знаменитый ученый Абу'Али ибн Сина (980-1037). Под "различными областями философских наук" в средние века понимались весьма разнообразные науки: "философские науки" подразделялись на теоретические науки, к которым относились "высшая наука" или "метафизика" (философия в нашем смысле слова), "средняя наука" - математика и "низшая наука" - физика, и практические науки, к которым относились политические, юридические и нравственные науки. "Он был мудрец, человек сведущий во всех областях философии, особенно же в математике", - говорит о Хаййаме и географ Закарийа' ал-Казвини в своем космографическом трактате Асар ал-билад ва ахбар ал-ибад ("Памятники городов и известия о рабах божьих") (el-Gazwini, стр. 318; Жуковский,стр. 335).
После окончания учения Хаййаму пришлось испытать ряд тяжелых бедствий, разделяя при этом участь многих ученых того времени. Жизнь ученого тогда в значительной степени зависела от отношения к нему правителя страны или местности, его нрава, капризов и большей или меньшей заинтересованности в услугах этого ученого, от придворных интриг и дворцовых переворотов. Особенно тяжело сказывались на положении ученых жестокие войны этой эпохи, приводившие к опустошению целых городов и местностей. В ярких словах характеризует положение ученого в это время и собственные невзгоды сам Хаййам во введении к своему алгебраическому трактату. Хаййам жалуется, что в течение многих лет силой обстоятельств он "был лишен возможности заниматься этим делом", т.е. алгеброй. Хаййам не уточняет, что это за обстоятельства, и говорит только, что "мы были свидетелями гибели ученых, от которых осталась малочисленная, но многострадальная кучка людей". В этих условиях, продолжает Хаййам, "большая часть из тех, кто в настоящее время имеет вид ученых, одевают истину ложью, не выходя в науке за пределы подделки и притворяясь знающими". Эти лжеученые интересуются не наукой, а только своими "низменными плотскими целями", они презирают и осмеивают того, кто "ищет истину и любит правду, старается отвергнуть ложь и лицемерие и отказаться от хвастовства и обмана" (см. стр. 70).