Если бы в 1960-х годах экранизаторы романа Даниила Гранина 'Иду на грозу' пригласили на роль талантливого молодого физика Олега Тулина вместо профессионального киноактёра Василия Ланового не менее молодого дубненского физика Владимира Кадышевского, в духе итальянского неореализма, он мог бы, мне кажется, сыграть более достоверно; когда я смотрел 'Странную женщину' Юлия Райзмана, то не мог отделаться от впечатления, что Василий Семёнович, который там тоже играет физика, копирует Кадышевского...
Владимир Георгиевич рано осознал свою значимость. Говорил скупо, тщательно подбирая слова. Как Цезарь, высекавший фразы в камне набело - не только потому, что был стилист, но и потому, что понимал: всякая его фраза может войти в Историю. И в то же время он оставался хорошим товарищем, и когда достиг административных и академических высот, отличался демократизмом в общении.
Им, конечно же, восхищались. Сокурсницы вспоминали: 'Володя был картинка'. Высокий, красивый, обаятельный. А ещё внимательный, деликатный; всегда подтянут и аккуратно одет. Выправка у него - от суворовского училища. Там ведь учили не только строевому шагу и командному голосу, но и танцам, там же он научился играть на скрипке - похоже, уже тогда подражая высоким образцам.
Как он оказался в суворовском училище? Родился он в Москве, и дата его рождения была отмечена историей дважды. С одной стороны, это 1937 год, с другой - 5 мая, день рождения Карла Маркса. Отец не вернулся с войны, мать осталась с двумя детьми на руках. Вскоре после войны отправила сына в суворовское училище в Свердловск.
Он окончил училище, и казалось, что жизненный путь его определён. И тут - крутой поворот в судьбе. Вместо того, чтобы отправиться к месту будущей службы, он поступает на физический факультет Московского университета...
Его товарищи по училищу, приезжая в Москву, останавливались у него в общежитии, и это продолжалось до тех пор, пока за систематические нарушения режима его не выселили из общежития. Он дошёл до ректора и добился того, чтобы ему с женой (он женился рано - на втором курсе) выделили комнату в общежитии...
Сдал половину теорминимума Ландау - и бросил, поступил в аспирантуру - и тоже бросил, уехал в Дубну - и защитил там кандидатскую диссертацию. Его первую работу о дискретности пространства-времени, он сделал её в 23 года, академик И. Е. Тамм представил в 'Доклады Академии наук', вторая через год тоже была напечатана в 'Докладах'. В 1968-м он защитил докторскую, в 1970-м стал профессором Московского университета, а во второй половине 1970-х что-то случилось. Как будто иссяк живой источник. А может быть, стало ясно, что физика частиц уже пошла в другом направлении. Выйти на эксперимент и показать, пространство-время в микромире всё-таки дискретно, так и не удалось.
В 1987 году директор Объединённого института академик Н. Н. Боголюбов начал освобождаться от многочисленных нагрузок, и Владимир Георгиевич, в то время начальник сектора, возглавил Лабораторию теоретической физики. В том году ему исполнилось пятьдесят. Он выглядел моложе. Его не старила даже борода.
Через 5 лет он возглавил ОИЯИ, в самое тяжёлое для Дубны и науки время. Ему удалось сохранить Институт, его международный статус и его имущество. Вспоминая 1990-е годы, он рассказывал: 'К нам приезжал Егор Гайдар. Он задал мне вопрос о будущем Института. Я ответил экспромтом: 'Мы как Брестская крепость, только на Волге. И мы выстоим'.
В 2006-м Кадышевский передал пост директора ОИЯИ своему преемнику. Сказал, что хочет ещё что-то сделать для науки. Как и его учитель Н. Н. Боголюбов, который, освободившись от административной работы, вернулся к двум задачам, отложенным в молодости, - и решил их.
![[]](/img/r/rastorguew_a_a/kadyshevskii/1janw1981skripka4.jpg)