- Ох, ох! Не знаю я! - проговорила маленькая старушенция, перебегая от одной полки к другой что-то упорно разыскивая.
Старушка непримечательная с длинными седыми волосами, собранными в пучок на самой верхушке, накрытыми серой шерстяной шалью. Худенькая в пышных юбках с разнообразными карманами. На небольшом носу громоздились очки с лупами, а руки украшены красными бусами. Бусинки старая женщина перебирала в часы волнения. Она терла ладошки друг об друга, упорно разыскивая нужную ей вещь.
Жила старушка глубоко в лесу, в избушке. На первый взгляд, хатка могла показаться жилищем нищенки, но, заходя внутрь неопытному зрителю, открывалась иная картина. В комнатах, на полках и столах царил идеальный порядок. Каждая колбочка подписана и никогда не перепутывалась с другими. Странная одинокая бабушка практиковала знахарства. Ее считали ведьмой, хотя ее уж злобной не назовешь. Бабка, что называется, божий одуванчик. Старушка помогала людям, и ей платили не деньгами, потому что проку от них ей все равно нет. В город она не ходила, разве что иногда за книгами нужными, а расплачивались с ней продуктами, на том и жила.
Недавно к доброй бабушке попалась прямо в лесу девушка...
На улице разыгралась страшная гроза. Небо заволокло тучами, так что солнца не видно и днем стало темно как ночью без луны. Бесстрашная знахарка, прихватив с собой корзинку и серп для срезания трав, накинул на себя шаль, отправилась в лес, собирать травы. Кому, как не ей известно, что некоторые магические травы набирают особую силу именно в пасмурную погоду и их можно использоваться для изготовления мощных снадобий и спасать ими жизни.
Ветер громко завывал, вперемешку с раскатами грома, почти сносил деревья, склоняя их чуть ли не к самой земле. Неизвестные силы придавали бабушке храбрости и она упрямо шла вперед пробираясь сквозь колючие кустарники и ветки качающихся деревьев. Вместо травы старушка наткнулась на нечто лежащее неподвижно в темноте. Она даже вскрикнула от изумления.
- Ох, ты, моя голубушка, как же ты сюда попала? - пролепетала старушка, закрывая рот рукой.
Прямо в корнях огромного дерева, как в спасительном каркасе, лежала молодая девушка. Длинная ночная сорочка разорвана, оголяя ее "прелести". Тело все исцарапано, на шее жуткий безобразный шрам. На виске крупное бурое пятно от крови, как будто оттуда вырвали пряди волос прямо с кожей, а застарелую кровь забыли отмыть.
Бабка, оправившись от шока, хотела пробраться к девушке, но внезапно дерево, корни которого скрыли от посторонних глаз несчастную, пришло в движение. Оно угрожающе зашевелило огромными ветвями.
- Дурень, это я! - крикнула бабушка.
- А-а-а это ты, Розель лесная? - заскрежетало дерево.
- А кто же еще может быть, своих что ль не признаешь?! Может у тебя склероз от старости? - заворчала старушка.
- Прости, Розель, много нечисти в нашем лесу отныне, а в грозу так спутать сослепу можно, сколько их тут шныряет, - с возмущением зашелестело.
- Где ты ее нашел, бедняжку? - спросила деловито старушенция, наконец, добравшись до девушки и пощупав ее пульс определяя, что та еще жива.
- Розель, мы не сходим со своего места, ты же знаешь.
- Ой, только не говори, что не понял о чем я! - проворчала.
- Я-то понял, но мне не нравиться, что ты путаешь.
- Ох, старый ты склеротик! Леший ты ленивый! - проохала. - Ты лучше говори дело, чем тут ворчи, ворчать уж мое право! Мне по возрасту положено!
Дерево еще немного недовольно проскрежетало и стало молвить так же недовольно:
- Убегала она от кого-то, звала на помощь, мы эту тварь с лесными братьями изничтожили. Дева упала без сознания, то ли от испугу, то ли от ран нанесенных тварью, кто вас поймет двуногих!
- Ладно, я ее сейчас на плечо и понесу в избушку, проверю...
Добрая старушка хлопотала и бегала, разыскивала нужные травы. Девушка лежала на кушетке и постанывала во сне. Женщина кого-то звала по имени. Как оказалось, кроме ран у нее еще оказались разрывы после родов, еле зажившие и оставившие после себя последствия...
- Ох, уж эти мужчины бросят и тварей напущают, а мне возись с ними! - ворчала скорее по старой привычке, чем от настоящего недовольства.
Наконец, травы найдены и брошены в котел. Бабушка запела, помешивая снадобье.
- Кто вы? - прошелестел слабый голосок.
Старушка обернулась к кушетке. Девушка слегка приподнялась на слабых руках и смотрела на бабку своими небесно-голубыми замученными глазами. Заметен больной блеск. Мешки под прекрасными очами говорили о бессонных ночах, а просвет вен о недоедании или о долгом голодании. Ее волосы мокрой и грязной тряпкой спадали с плеч, сейчас трудно сказать какого они цвета.
- Голубушка моя, куда же ты вставать в таком-то состоянии? - старушка весьма типично для старых бабок взмахнула руками и подошла к кушетке, укладывать больную.
- Я должна... я должна... - прошелестела снова молодая женщина, неотрывно глядя на поспешно подбежавшую старушку.
- Что ты должна, моя голубушка? - укрывая ее, пролепетала бабка.
Незнакомка задумалась, уставившись в потолок, взгляд ее был бездумный и пустой.
- Я не помню, - сказала как в дурмане, - но кто вы и где я?
- У хорошего человека, а вспомнить ты всегда успеешь! - махнула рукой добрая бабушка, наливая из котла черпаком в кружку заварку из трав легонько дуя на него. - На, выпей, голубушка, станет легче, а потом уж проснешься, мы поговорим от души, давно у меня хорошего собеседника не было.
Женщина приложилась потрескавшимися губами к кружке, выпила весь отвар. Голубые глаза закрылись, и она заснула сладким и безмятежным сном.
- Кто ж ты такая, голубушка? - прищелкнула языком старушенция, удалилась, приготавливать воду для мытья...
***
Птички пели, листья шелестели и кто-то кричал... Так это что-то не в тему. Я открыл глаза.
Прошло немало месяцев после того, как мы отчалили из обиталища темных эльфов. Эльзах оставил на какой-то непонятный талисман в форме серой звезды. Чтобы мы в любой момент смогли с ними связаться, в случае если нас схватят за одно место и понадобиться их помощь. Он хранился у Дарага, изредка дядька связывался со своим родным сыном и разговаривал с ним часами. Сынуля его оказывается, папку-то не забыл, а их брак с Изахой восстановили. У-у-у, что там началось, лучше даже не вдаваться в подробности. Но вернемся к реальности:
Ясно слышал крик, женский крик. Резко встав, бросился на помощь.
Наконец нашел источник шума - орала Левитана. Она присела, облокотившись о дерево, рядом лежало лукошко с травами.
- Карин... я кажется...
- Понял, - поднял ее на руки и понес обратно в лагерь.
Как назло никого из мужиков и даже детей не было. Все на охоте! В лагере остался только я, не признававший охоту как праведный труд, Левитана, Яна, ну и все.
Занес ее поближе к костру и положил на устроенную еще Дарилионом постель.
- Блин! Что ж мне делать? Яна, твою мать! А ну дуй сюда! - рявкнул на весь лес.
Яна прибежала. В ее правой руке зажат ножик, а в левой - клубень, похожий на картошку.
- Ты кажется, у нас акушеркой работала?
- Только как практикант, до практики у меня не доходило, - пролепетала долбанная сестра.
- Как так? - терял терпение.
- Ну... я потеряла сознание на первых испытаниях, - зажала зубами нижнюю губу Яна.
- Еп твою! - выкрикнул не выговаривая буквы. - Горе ты луковое! Уйди с глаз! Нет, постой! Лучше нагрей воды и найди чего-нибудь почище! Простыню белую порви, да что угодно! Что я учить тебя должен?!
- Что ты собираешься делать? - с испугом спросила.
- А что не видно?! - раздраженно огрызнулся. - Давай топай отсюда и если не выполнишь, что я сказал - худо будет! Я тебе все уши оторву, мало не покажется!
Ну почему мне всегда так не везет? Парни вернуться только завтра вечером, а до этого времени она может десять раз родить!.. Левитана снова закричала. Выругался матм и присел рядом.
- Дыши глубже, вот так. А-а-а!
Не помогало, эльфийка только орала. Не знал что делать, мне захотелось тоже вместе с ней заорать, но нужно что-то предпринимать.
- Короче тужься и дыши глубже!
Прибежала сестренка голубка кривоклювая, с тряпьем. Я схватил одну из тряпок, скрутил ее и заставил стиснуть Левитану ее зубами, теперь криков не издавалось, только громкое мычание.
- А мне что делать? - спросила Янка, обеспокоено.
- Умотать куда-нибудь подальше, пока я в тебя прибил, - сказал и схватился за голову. - Ох, меня ж Дарилион убьет, если узнает, что я между ног его жене заглядывал, - стиснул кулак.
Это продолжалось... даже не знаю, сколько длилось наше общее мучение, но все стало кончаться, когда появилась чья-то голова. Думал, меня вырвет, но все, же сдержался и принял сморщенное существо, цвета оно - ненормального. Неужели так дети рождаются... и такими... уродцами? Через какое-то время разглядывал крохотного мальчика, надрывно пищащего на моих руках.
- Кто? - прошептала уставшая и тяжело дышавшая Левитана.
- Мальчик, - сказал. И мне заржать захотелось. Был потный не меньше самой мамаши, болел живот! На своем примере показывал, как надо тужиться! - Яна готовь воду!
Янка все сделала, и вместе с ней обмыли младенца с острыми ушами. Я его разглядывал, и все больше мне хотелось рассмеяться. Он вылитая уменьшенная копия Дарилиона, только глаза мамины. Вручив новорожденного роженице и, наконец, размял затекшие и одеревеневшие суставы. Спина болела, как будто по ней медведь потоптался.
Потом пришли наши, и какое их удивление, когда вместо приветствия они услышали писк нажравшегося материнским молоком младенца. Дарилион на десятом небе. Он даже не обратил на тот факт, что роды принимал ваш покорный слуга.
- Как мы его назовем? - спросил эльф, разглядывая свое сокровище.
Его жена задумалась.
- Шариннус Дарилионэль Гур Нар, - заулыбалась Левитана, а вместе с ней и Дарилион.
Никак не привыкну что у них такие длинные имена. Эльзах, Дараг, Дарах, Левитана и Дарилион, Изаха - сокращенные клички. Даже у меня, если выговорить полностью будет длиннющее имя. Эльфы сокращают свои имена только потому, что их трудно выговорить простому народу, между собой на своем родном языке они называют полное имя, но язык у них обалденный, научится их языку мечта идиота.
- А если сокращенно? - поинтересовался Лотос.
- Шарин, - произнесла Левитана.
У меня громко хрустнула шея. Немая сцена. Я заорал от боли. Затекшая мышца сделала мне неприятный подарок...
***
Добрая бабушка продолжала хлопотать на кухне, пока юная незваная гостья принимала ванну и отмывала грязь с тела и волос. Прошло несколько месяцев, девушка поправилась. Имени она своего не знала. Помнила, как убегала от монстра много-много дней. Питалась, чем приходилось, и спала днем, когда чудище не могло ее преследовать. Иногда и вовсе не спала, а все бежала и бежала.
Наконец, девушка вышла из ванной комнаты, чистая и в новой полотняной одежде. Бабка чуть не уронила кочергу, когда увидела ее. Молодая женщина в расцвете сил прекрасная как распустившийся цветок. Серебряный волос ниже пояса. Расчесанный и приведенный в порядок он сиял и прямо кричал о своем превосходстве. Даже в своей теперешней худобе девушка была обворожительна. Об такую красавицу наверняка не одно сердце разбилось. Шрама на животе после срочной операции не осталось (добрая старушка практиковала хирургию). Рожать детей молодая особа могла, но очень осторожно.
- Да ты ж колдунья, - вдруг произнесла бабка.
- Я не знаю своего прошлого, но мне б хотелось его узнать.
- Одно я могу тебе сказать точно, у тебя был ребенок, - проговорила она и поставила что-то в печь.
- Правда, а где он?
- Не знаю, - пожала плечами, - это у тебя надо спросить. Тебе нужно было сразу помочь после родов, тогда бы не было такого серьезного осложнения и мне не пришлось так долго мучиться. Крепкая ты деваха, другая давно скончалась.
Девушка задумалась, ее лобик мучительно напрягался, но она все равно ничего не вспомнила.
Женщина, названная знахаркой Элей, стала жить у бабки. Оказалась, что странная девушка знавала когда-то травы и помогала старухе их собирать. Мужчины, что приходили к бабке, сразу влюблялись в странную незнакомку, но она отвечала им холодно и даже с пренебрежением. Розель сразу поняла: сердце неприступной красавицы занято кем-то другим. И этот другой даже после того как девушка утратила память, не забыт и любим.
Каждый день Эля пыталась вспомнить кто она и откуда. Вспомнила только одно - мужское имя, но вслух его пока не произносила. От звучания этого имени сердце приятно теплело, а душа пела. После продолжительного времени вспомнилось и лицо, и незабываемые глаза юноши. Долго Эля представляла его, нередко застывая с блаженной улыбкой в обнимку с метлой или веником с совком.
Проносились месяцы, сменялись времена года, а девушка так и жила с Розель, не вспомнив, ни родителей, ни своего имени. Она часто приходила и разговаривала с деревом, спасшим ее. И не могла найти покоя в душе. Время летело, а сердце ныло как сломанная скрипка.
Однажды в дом постучалось несчастье. Оно пришло в виде знатного и очень влиятельного вельможи, нуждавшегося в некоторой услуге знахарки. Он был красив и молод, но очень горд и тщеславен. Ему случайно на глаза попалась Эля, и надо так случиться, что девушка ему понравилась.
- Розель, это твоя внучка? - спросил мужчина у старухи.
Добрая бабушка обернулась к девушке, ругая себя, что не предупредила ее о посетителе.
- Нет, это Эля, я нашла ее в лесу.
- Правда? - заинтересовался вельможа. - А откуда она родом?
- Не знаю, господин, она сама ничего не помнит.
"Ох, беда пришла, ох беда!" - думала про себя бабка.
- Познакомь меня с ней, - потребовал властно
- Она замужем, - незамедлительно ответила старуха.
- Но она ведь ничего не помнит, - не понял вельможа, начиная злиться.
- Про мужа она помнит и помнит, что он жив и ищет ее, - не раскаиваясь, солгала старушка.
- Я все равно хочу познакомиться с ней, - настаивал.
- Негоже, ваша милость, с женатой дамой разговаривать.
- Ты не поняла меня?
Старуха, поджав губы, подозвала Элю.
- Эля, этот господин желает с тобой говорить.
- О чем? - спросила женщина, без всякого интереса рассматривая молодого человека.
- О вас, - незамедлительно ответил с улыбкой. - Вы так прекрасны, что я не могу найти слов, чтобы выразить свои мыли.
- Не надо искать, - сухо ответила. - Вы простите меня, но мое сердце занято и мне неприятны ваши комплименты.
Встал, улыбнулся.
- Думаю, с вашим сердцем мы разберемся, - сказал и вышел.
Старушка проводила его, а потом забегала по комнате.
- Ох, беда! Ох, беда-то, какая! - приговаривала.
- Что случилось, Розель? Чем вас так взволновал этот господин?
- Да тем, моя голубушка, что ему плевать на людей! Выкрадет он тебя и спросу не спросит, а то, что ты замужем его не волнует! Заставит тебя, стать его любовницей и будешь ходить как тень за ним! Бежать тебе надо, срочно! мой дом тебе не защита против шакала!
- Но куда? Я не знаю, куда мне идти, а вдруг те, кто хотел меня убить, снова возобновят свою охоту?
- Лучше быть убитой, чем попасть в руки к такому чудовищу как он.
- Но почему вы ему помогаете?
- Я всем помогаю и он не исключение, - махнула рукой бабушка, - бежать тебе, голубушка, надо, сегодня же днем не откладывая покуда до вечера.
Они стали быстро собираться, да и собирать-то нечего, только травы и пару сорочек и платьиц, что успела сшить Эля за время прожитья у доброй старушенции...
***
- История эта начинается давным-давно...
Обычно так начинает завывать наш дед, когда на него находит экстаз. Дети его обожают. Они часами могут слушать его бредни, а вместе с ними и я пристроюсь. Грод храпел, устроившись поудобнее. Дарилион и Левитана находились в стороне от нас, где они шуршали можно определить по писку ребенка. А вот Дараг расположился на видном месте и занимался любимым делом бездельника - общипывал веник. Где он их брал, понятия не имею, но у каждого свои бзики в мозгах и каждый сходит с ума по-своему и мутирует по-разному.- - -
- ... когда-то в одном мире жили две расы.
- И они были врагами, - закатил глаза я.
- И они были врагами, - согласился дед как в дурмане. - Когда-то я молодой наблюдал ужасные войны зла с добром. То были расы колдунов и ведьм, но время проходит, и кто победил, а кто проиграл, никто не может рассказать и поныне. Одни - защитниками, другие - нападающими. Возможно, они уничтожили друг друга, но кто сейчас скажет? О времени, давно позабытом и ушедшем в века праха. Моя память дряхла, как и я сам, но одно помню точно, как вчерашний день: защитники, уставшие от долгих и кровопролитных войн, решились на последний единственный выход для них. Они решили изолировать расу зла, раз и навсегда, восстановить нарушенное равновесие. Прекратить сотрясать мир бессмысленными войнами. Много их погибло, возможно, даже все, но они сотворили последнее чудо - отправив зло в миры вечного мрака, без права на возращение. Получилось ли у них, я не припомню. Не знаю, куда подевалась прекрасная раса, но после нее осталось два артефакта, - его глаза загорелись как у фанатика. - Два артефакта, тьмы и света. Один артефакт давно исчез и возможно уничтожен, лишь осколки его бессмертные летают по свету, но другой... - он нахмурился, - к сожалению темный, жив и продолжает сеять зло и где он никто не знает даже я.
- А как он выглядит? - спросил я крайне заинтересованный.
Дед задумался.
- Зеркало, темное зеркало.
- Ясно, а другой точно уничтожен?
- Да, - грустно ответил старик, - сила зла постарались уничтожить его, а заодно и память о том, что когда-то существовала раса, которой принадлежал светлый артефакт.
- Неужели ничего не осталось? - почему-то заволновался, мне крайне необходимо знать.
- По-моему что-то осталось, какая-то древняя библиотека. Но кто его знает, столько лет прошло, возможно, она уже рассыпалась от старости.
- Жорамон, расшевели свою память и вспомни, где библиотека, в каком мире?
Наверное, что-то было в моих глазах, и дед еще раз мучительно задумался.
- Мир назывался странно и не понятно, - внимательно посмотрел снова в мои глаза, - "Лунный рассвет и солнечный закат".
Что-то шевельнулось в душе что-то родное, давно покинутое, кровь кипела и рвалась в неизвестный мир.
- Мы должны туда поехать! - встал внезапно.
Даже Дараг оторвался от своего увлекательного дела, а Грод проснулся и, потирая глаза, озирался в поисках треклятого врага.
- Что куда мы едем, кому будем надирать зад? - спросил сонно.
- Мы едем в мир под названием "Лунный рассвет и солнечный закат"!..
***
Иногда люди, нелюди могут быть психами и не лежать в психушке. Вот и я полный дебил! Неужели не хватало мне на свою бедную задницу приключений? Все равно прусь неизвестно куда и зачем, что думаю там найти? Груду развалин или что-то другое? Почему моя неугомонная душа летит на всех парах и стремиться найти ту давно забытую людьми библиотеку. Превратившуюся, скорей всего, давным-давно в пепел времени. Вздыхая, сам себя не понимая, я продолжаю идти вперед.
Я побывал в таких передрягах, что другой на моем месте давно рехнулся и залетел вперед ногами в "дурку". Либо просто остался, наконец, на одном месте, доживать, и даже неплохо, свои годы. Но меня неугомонного не устраивал расклад вечного сидельца, все равно куда-то иду, все равно куда-то стремлюсь. И мой главный враг, убийца моей жены до сих пор жива, как могу забыть об этом? Как могу предать память Милины? Забыть о том зле, что творит психопатка? Нет, пока мне нет покоя, буду идти, чего бы мне этого не стоило, буду искать...
Наш путь вновь лежал через море. И зачем эти портал понатыкали в разных местах? Снова свежесть воздуха и водоросли в штанах, прекрасные ощущения! Для Розы этот мир слишком жарок, и мучить ее в кипящем как горящий источник океане мне не хотелось. Корабль мы отыскали. Капитан - пухленький веселый морской волк. Правда, я ничего не понимал из его скорострельной речи, наверное, тут нужна привычка.
В этом мире (названия не помню) расизма практически нет, не одобряла общественность. Эльфов принимали на "ура", охотно брали на корабли в качестве стрелков. Кого мы только не встретили на палубе корабля с загадочным названием "Лунная каратэ'ль". Не знаю что это такое, но звучит заманчиво, если еще учитывать что оно ассоциируется со словом "каратель". Гуляли на палубе и орки, гоблины, кое-то из эльфов, парочка нимф и много кого другого, всех не упомнишь.
Солнце здесь безжалостное, особенно для моей белой кожи. У меня сгорел нос, и я был похож на пьяного каратиста: "Жаркасё пьянугака офигасё!". Все остальные спутники попрятались в каютах и издыхали в них от жары. Вначале, я хотел немного подкорректировать климат, но передумал. Мало ли что может повлечь за собой резкая перемена погоды?
В порту все долго прощались с родственниками и просто со знакомыми. Маленький пухленький капитан терпеливо ждал, пока все его пассажиры зайдут на борт. И когда они, наконец, разошлись по каютам, шустрые квадратные морячки забегали по палубе. Их загорелые тела мелькали то тут, то там, налаживая что-то. Кораблик оторвался от берега, и наше очередное путешествие началось.
Меня тоже сгоняло безжалостное солнце с палубы. Хоть я и управлял огнем, солнце все-таки нахально выступало против меня. Облегчение пришло вместе с тучами. Надвигался шторм. Маленький капитан прыгал как мячик и успокаивал пассажиров, что все будет в порядке и ничего не случиться. Успокаивал и меня. Да только я не вслушивался в его быструю болтовню. Мне-то бояться нечего. Я сам стихия и шторм всего лишь детская забава для меня.
Грозные тучи нависли над кораблем, будто акулы окружили стаю карасей. Полыхали молнии в небе, беспощадно завывал сильный ветер, моросил мелкий дождь, волны поднимали наше суденышко, словно пушинку. Что для сильного океана наш кораблик? Так, соринка, ничего не значащая песчинка в бытие.
Несмотря на все уговоры капитана, я остался на палубе, не взирая, на ту опасность, что он видел в вечном враге всех мореходов.
В наслаждении вдыхал свежесть шторма. Меня не сдувало порывами ветра, и вода не смывала. Я словно прирос к деревянной палубе. Не был привязан к крюкам, приготовленным специально для этой цели, подобно квадратным морякам. Я стоял и вглядывался в темный, изредка освещаемый светлыми вспышками, горизонт. Матросы ворчали и с удивлением глязели в мою сторону. Они не понимали в чем причина моего сверхъестественного поведения. Как мне удается на вид хилому устоять без подпорок на постоянно качающемся судне. Но я ничего не собирался никому объяснять. Пусть останутся при своих мыслях, а я при своих. Как смешно наблюдать их мельтешение и боязливые взгляды на горизонт.
Я повернулся к мостику, отыскивая своих любимых лягушек. Трое стояли и хохотали в голос, когда очередная волна обливала их с ног до головы. Я нахмурился, мне не понравилось, что среди них не увидел Ветраз, они никогда не расставались!
Легкой поступью еще больше пугая моряков, подошел к ним.
- Где Ветраз?
Дети сразу обратили на меня внимание и... заткнулись.
- Где он? С ним что-то случилось?
- Нет, пап, просто... - начал, было, Саша.
- Он в каюте, - закончила за него Драконида.
В каюте? Я не мог поверить своим ушам, неужели мой сын боится собственной стихии? А я еще думал, почему он никогда не использует свою магию, а если и использует, то по мелочам!
Я подошел к его двери, дернул ручку, получилось слишком сильно, сорвал защелку. Скривился, придется заплатить за порчу чужого имущества. Невелика беда, лучше подумать, как не сломать весь корабль! А то разбузюсь и придется высадиться в порту, искать другое судно!
- Ветраз?
Белокурая головка сразу появилась из-под одеяла, открывая испуганное детское личико.
- Почему ты не выйдешь на палубу?
В глазах сына появился ужас. Он с мольбой смотрел на меня и тихо ответил:
- Я боюсь.
- Ты боишься своей стихии?
Ветраз кивнул.
Вместо того чтобы его успокоить схватил его за руку.
- Папа, нет! - вскрикнул в испуге и повалился на колени, тащась за мной, как половая тряпка.
Поднял его на руки и, не обращая внимания на его протесты, понес на палубу. Он вырывался и пытался даже царапаться, кричать. Моряки, сталкиваясь друг с другом, изумленно провожали нас поворотами на сто восемьдесят градусов голов.
Подойдя к сетке как раз там, где больше всего плескались волны, оторвал его от себя и поставил на палубу. Ветраз рванул и всеми худыми конечностями обхватил мою ногу. Я попытался его отцепить от себя за нижнюю лапу. Фиг! Он повис вниз головой и куснул меня за голень... а хватка у него ой-ей, в еще клыки, эльфийский подарок! Вцепился, не оторвешь! Теперь буду хромать!
- Это твоя стихия, ты не должен ее бояться! - прохрипел, стараясь не вскипеть от гнева и боли.
Ноль внимания, пуд презрения.
- Ты трус или мой сын?!
О, прогресс! Меня отпустили. Я держал его за лапку, он виновато заглядывал, вися вниз головой, мне в глаза. А ведь нечто подобное я уже видел?
Поставил его на ноги.
- Ну-у?
Снова виноватый взгляд и он медленно повернулся в сторону бурлящего моря, глаза окрасились в белый цвет и стали светиться. Поднял руки. Я ожидал, что мне сейчас придется ловить эту трясущуюся куропатку, ан нет, сын продолжал стоять.
- Ты не должен бояться той стихии, что дает тебе силу. Она не стремиться уничтожить тебя и всегда будет тебе помогать. Ты должен это знать и всегда помнить об этом, как бы это страшно не было. Страх только разъедает тебя, сжирает то, что есть в тебе, испаряя мужество. Загони страх подальше и не бойся. Страх твой враг избавься от него, - "сон сбывался" мелькнуло в голове.
Ветраз беспомощно шмыгал носом. Бежать-то некуда - кругом море, а на корабле не скроешься от папки-тирана.
- Что ж ты делаешь с дитем, изверг?! Оно ж боится! - крикнули мне.
Тело сына перестала бить дрожь. Я почувствовал, что глаза его закрылись, а в воздухе разносился особый запах магии, той магии, что дается при рождении. Ветер завыл еще сильнее и окружил моего мальчика плотным кольцом. Его волосы вздымались в такт ветру. Он ласкал его и мягко поднимал вверх, кружа в танце стихии.
Теперь можно расслабиться и наблюдать, как он носиться, погружаясь в собственную стихию, сливаясь с ней. Волновался ли? Не-а, что толку нервы портить и дрожать над малышней как сломанный пылесос на каждой пылинкой? Оберегая их от микробов, лишил бы защиты от более опасных вирусных инфекций, то же самое и здесь. Что толку, что я буду заковывать их в латы и держать взаперти дома? Получаться отмороженные пингвины неприспособленные как Яна, которая рыдает даже над царапинкой. Запрещая детям общедоступные развлечения, не объясняя, почему, или потакая малейшим их прихотям и капризам, откупаясь, лишь бы не плакали, мы сами лепим из них монстров. К примеру, прихоть: ребенок хочет выпить серной кислоты, рыдает, соплями заливается, как поступит родитель? Выпьет сам? Морги ждут! Отдаст ребенку? На, деточка ненаглядная пей не подавись! Или спрячет в недосягаемое для детей место, а ребенку объяснит, что это бяка и ему будет бо-бо? Думаю, в этом случае ответ и так очевиден.
Что-то вжикнуло над ухом, и по округе разнесся веселый смех. Заметил, что Жемчужина плавает где-то в море, дает в тыкву акулам. Двое других ребятишек играются на палубе.
- Не разбей голову! У меня нет лейкопластыря, вылью всю зеленку! Так и знай! - крикнул пролетающему мимо меня Ветразу.
Я обернулся к тому, кто мне кричал. Старичок, маг, незнакомый.
- Не слишком ли опасно гулять? - спросил, подойдя к нему ближе, разглядывая его зеленый наряд и то, как он судорожно обхватил канат.
- Вы же не боитесь, почему должен бояться я?
- Я воин стихий, а вы всего лишь маг, - улыбнулся клыкасто.
- Вы тот самый Карин? - усмехнулся. - Простите меня, что обозвал вас извергом, просто я не мог спокойно смотреть.
- Ничего, это мой сын, - над ухом снова что-то вжикнуло.
- Я так и понял, - оглядывая простор, сказал маг, - куда вы направляетесь, Карин?
Тяжко вздохнул.
- Какая разница? Где я был, меня уже нет, а где я буду, меня потом снова не будет.
- Я думал вы преувеличенный вымысел, и сейчас смотря на вас, понимаю, что все, что о вас говорили, правда.
Он склонил свою седую голову и спустился вниз, слегка покашливая...