Аннотация: Шестой рассказ из "Звуков". Виновник почти заваленного экзамена.
Время перемен
Весна всегда приходила постепенно. Сначала - первый день первого весеннего месяца календаря, затем медленное таянье снега, повышение температуры, возвращение птиц и пробуждение леса после зимней спячки. Белые хлопья сменяются на крупные капли дождя, синий лед исчезает в бурных потоках оттаявших вод. Тишину и холод выгоняет шумная теплая жизнь.
Весна в природе - смена привычного хода времени, когда в снежной размеренной жизни что-то меняется. Изменения кажутся незаметными, они чувствуются в воздухе, исходят от земли и, все быстрее и быстрее вторгаясь в мир, заставляют его нестись с новой скоростью неуловимого ручья.
Мир может не реагировать на изменения в природе или относиться к ним как к обычной детали своего существования, однако и он имеет свою весну. Свое время перемен. Время, когда важные шаги теряются в волнах изменений.
Тадлан взбирался на гору Гаросу - жилище Великого Героя Тушумбейка. Предательские камни, мокрые от весеннего скалистого ручья, и комья земли сыпались из-под ног, Тадлан разодрал в кровь пальцы, но, стиснув зубами зеленый лист растения, которое советовал шаман, и выжимая его спасающий от боли сок, человек продолжал свой нелегкий путь, не отрывая взгляда от белеющей вершины. Каждый метр отбирал остатки сил. Тадлан думал о прошлом. Он считал, что с важной миссией могли послать любого война, а жеребей пал на него - в предпоследнюю ночь лунный свет, исчезая в надвигающейся Пустоте, успел отметить его священным знаком. Медлить нельзя: оставалось всего несколько часов.
Абсолютная Пустота... Кто бы мог подумать, что древнему Пророчеству суждено сбыться так скоро.
Тадлан сделал последний рывок, тяжело дыша, почувствовал высокую траву. Вершина Гаросу - зеленый островок, покрытый цветами, и каменный алтарь - как в наскальных рисунках, виденных Тадланом в доме предков. Он позволил себе отдышаться и принялся торопливо собирать на алтаре костер из веток растущего в камнях куста. До вечера он распевал выученные песни и рассыпал магический порошок, а ночью поджег дерево несложным заклинанием и, приняв выжидающую позу, забылся в медитации.
В полночь в темноте, озаряемой светом костра, и в густом поднимающемся дыме вспыхнули его красные глаза; Тадлан ожил, вскочил, почувствовав присутствие сверхъестественного.
Герой пришел. Тушумбейк сидел на краю земли, подперев подбородок огромной рукой. Его взгляд, мечтательный и далекий, летел за горизонт, во тьму, что царила позади огня.
- Слава богам, я нашел тебя! - воскликнул Тадлан. Спохватившись, в спешке поправился:
- Именем всего мира приветствую Великого война и Героя - спасителя Тушумбейка...
Тушумбейк, казалось, не обратил внимания на миниатюрную фигуру Тадлана, теряющуюся за пламенем костра, и потому Тадлан гордо вышел вперед, громче повторяя свое приветствие.
Он растеряно изучил Героя.
- Боги, что случилось с тобой, Тушумбейк? Разве ты не знаешь, что нет на свете Героя, способного остановить Пустоту, поглощающую мир. Вечная тьма в нескольких часах пути от земли, и моя деревня хочет знать, почему ты медлишь? Наш шаман, так же как и шаманы других деревень, не раз призывал тебя, но ты не ответил. Наконец послали меня, Тадлана, с тем же вопросом...
Вздрогнул огонь и подул легкий ветер, когда голос Героя прогремел в весенней ночи.
- Если бы ты знал, друг Тадлан, как я устал...
Тадлан выглядел удивленным.
- Но от чего? Мы не тревожили тебя в течение тысячи лет и не стали бы без веской причины, мы исправно приносили жертвы...
- Ни к чему были те жертвы, - вздохнул Тушумбейк. - Сейчас я сам готов принести в жертву все, что у меня есть...
- А как же жертвы твоему богу?
- Бог давно забыл вас. А для меня осталась лишь одна богиня...
Тадлан растеряно изучал Героя в отблесках огня. Он видел его печальное лицо и бесконечно глубокий взгляд. Мысли человека путались, отказываясь повиноваться.
- О чем ты говоришь?
- О любви, Тадлан, о велениях сердца. Я очень далек теперь от вашего мира, я думаю о своей нелегкой судьбе. О той единственной, что есть у меня.
- Но где же твой разум?!
- Там же, где и душа, Тадлан. Теперь все принадлежит ей, теперь она в праве распоряжаться мною и всем, что от меня осталось.
- Это неправильно, Тушумбейк, ты нужен нам, нужен здесь, ты - единственный хранитель мира. Мир без тебя рухнет. Мир уже погибает и через несколько часов перестанет существовать. Очнись и подумай!
В глазах Героя мелькнуло какое-то чувство, ускользнувшее от Тадлана из-за темноты.
- Я не могу. Больше нет сил спасать мир. Я теперь в ее власти.
И Тадлан понял, что внутри смерчем растет паника.
- Это самое страшное, что ты мог бы сказать! Тушумбейк, ты говоришь, что влюблен, но, когда мир исчезнет, исчезнут и силы правящие им, в их числе и ты. Жизнь поменяется на хаос и смерть, исчезнет любовь, Тушумбейк... Неужели ты, Великий Герой, не понимаешь этого?!
Воин молчал. А Тадлан чувствовал отчаянье.
- Ты просто попал под влияние духа весны... Вернись в реальность и, после, могу поклясться, у тебя будет столько женщин, сколько пожелаешь. Самые отборные красавицы племени...
Камни посыпались градом, весь Гаросу задрожал под оглушительный смех Героя...
Горький тяжелый хохот... Вздрогнув, погасло пламя костра.
- Ты ничего не смыслишь в любви, Тадлан, - раздалось в темноте, - в настоящей, высокой любви. Выше чем Горосу, выше луны, дальше звезд. Той любви, что покоится внутри каждого живого существа, что пробуждается лишь однажды.
Она живет во мне, Тадлан, - хрипло послышалось вдали. - И я готов подарить ее всю...
- Оглянись вокруг, - в последний раз закричал Тадлан. - Мир исчезает в Пустоте. Уже нет ни звезд, ни луны!
Хриплый, еле слышный, сдавленный смех.
- Значит, их я уже подарил.
Тадлану стало по-настоящему страшно. Он вдруг четко осознал, что все знакомое ему умрет. Тушумбейк, тот герой, о котором слагали легенды, уже умер.
Тадлан испуганно сделал несколько неуверенных движений, оступился и долго-долго падал, пока не погрузился в ледяные воды реки Огайкого.
Тадлан вернулся в деревню утром. Печальный, разбитый и мокрый. Вода, ручьями стекающая с него, не высыхала на солнце, померкшем в Пустоте, удачно смешивалась со слезами, и потому истинного состояния Тадлана никто не узнал.
Новость давно предсказали, жители поселения и собратья Тадлана приняли ее стойко, провели последние приготовления к встрече заката жизни, последние молитвы и жертвоприношения. Тадлан шел среди костров и жилищ, слушал редкие плач и рыдания, чувствовал как беспомощен что-либо изменить. Он увидел вождя. Вождю не понадобилось слов. Их вождь мудр и справедлив. Он лишь сочувственно кивнул Тадлану, ничего не сказав.
В назначенный час тьма сомкнулась над миром. Люди в тихом ужасе заперлись в домах, одиночки оставались на улице, желая собственными глазами увидеть приход Пустоты. Тадлан был среди них. Он стоял рядом с вождем, не отрываясь глядя в темное небо, завораживающе затягивающее все живое вокруг. Оно опускалось все ниже, накрывая землю и заглушая жизнь нарастающим рокотом приближающейся смерти.
Но вдруг воцарилась тишина. Люди замерли в неожиданном изумлении. Сквозь темноту яркой стрелой света летел Тушумбейк. Он прорезал грозно нависающие небеса, взвалил их на плечи и устремился в высоту, уносясь прочь.
В следующую секунду Великий Герой исчез в Пустоте. И Пустота отступила. Вновь взошла луна, зажглись звезды и скрылись за тяжелыми грозовыми тучами. Сурово прогремел гром, полил дождь, роняя свежие капли на счастливые лица жителей деревни. Вождь с едва заметной улыбкой похлопал по плечу Тадлана, сам Тадлан, не веря в случившееся, продолжал смотреть в небеса. Запел песню шаман.
Все пройдет в этом мире, как проходят года.
Уйдут мысли и дни, улетят навсегда.
С каждым часом мир что-то теряет.
В даль исчезнут дороги, сгинет в землю вода,
А земля побелеет, и посохнет трава.
Мир теряется с каждой минутой.
Посвистит белый ветер тот, который всегда
Горло сушит в безжизненных землях и щиплет глаза.
И последняя птица вспорхнет в небеса.
Мир увидит: она улетает.
Но пройдет ветер этот, пройдет легкий дождь,
И вернется вода, как сказал старый вождь,
И вернется земля, и поднимется снова трава.
Мир вернется с последней секундой.
Чтобы снова пройти, как проходят века.
Улетят в небеса поколений года
Вслед за птицей последней, что бросила нас.
Жизнь продолжалась.
Жизнь открыла свою весну. Впереди ее ждало длинное, спокойное, теплое и мирное лето.