Я вижу сны, и в этих снах печально
Стекает время воском с ночника.
Вдруг колокольчик нежно забренчал, но
У двери не ты, а ГубЧК.
Они внесут с собой тревогу ночи,
Паскудство дел и запах грязных тел.
И серебро исчезнет между прочим...
Не жалко ложек, жаль, что не хотел
Поверить ты в пошлейшую угрозу:
Придут нахапать, вовсе не спасти!
Я сохраняю царственную позу,
Которую Куинджи не постиг.
Они хотят забрать мою квартиру,
Киот, одежду, "заселить народ".
Срываю со стены свою рапиру
И начинаю жалить этот сброд!
Они мешают, глупые, друг другу,
Ночник погашен, сила - в темноте.
Один из них вопит уже с испугу,
Другой стреляет - цели все не те...
Я - чистый дух, меня сегодня двое:
Одна в бою, другая крепко спит.
Тебя - ни одного. Погиб. Живое
Во мне медведем раненным сипит.
Да, завтра над тобою отчитают
Да отпоют как надо и - прощай.
Чекисты умирают, время тает,
И стынет за окошком молочай.
Поля мои, где детство колосилось
И наливалось золотом ума!
Друзья мои, мне это не приснилось,
Во имя этого я все еще жива!
Свистит курьерский, падают снежинки...
Я убиваю следущую мразь,
Моя душа звенит в две половинки... -
Звонок дверной! Проснулась. Добралась.
Открыла, на пороге ты, мой милый,
Все тот же взгляд, приподнята рука.
Но я сейчас, как молочай, застыла:
С тобой - они. Ты - в форме ГубЧК.