|
|
||
И воцарилась тишина
Дворцовая Площадь пестрела разноцветными флагами, транспарантами, плакатами и рекламными щитами. А над головами многомиллионной толпы парил огромный, надувной Царь. Он улыбался. Толпа бушевала. Шли перевыборы главы государства. Грязный, уставший от грубости и нецензурной брани микрофон кочевал из рук в руки. Вот на самодельную трибуну взобрался сгорбленный старичок в драповом пальто, через дыры в котором просвечивала засаленная военная форма времен второй мировой. Он хрипло требовал выплатить пенсию, вопил что-то про былые годы и ежесекундно плевал в сторону Белокаменного Дворца. Наконец, по ленински вскинув руку, он прогромыхал несколько фраз про исковерканные коммунистические идеи, а потом вдруг заплакал. Старичка тут же оттёрли от микрофона, и он слился с толпой.
На трибуне возник новый оратор. В белой рубашке, с крахмальным воротничком, в отутюженных чёрных брючках и при галстуке. Он постоянно вытирал платочком свою большую, лысую голову и нервно дёргал правой щекой. Говорил оратор много и витиевато, в основном о правах человека и Конституции, демократии и гласности, и ещё о какой-то ерунде... Затем под оглушительный свист толпы он испарился так же неожиданно, как и возник.
Люди сменяли друг друга. Одни говорили о бюрократии и взяточничестве, другие о ценах на колбасу и мизерных зарплатах. Некоторые бессвязно орали, а некоторые многозначительно молчали. И все о чем-то спорили...
Но в одном все были согласны Стране нужен новый Царь!
Волна всеобщего согласия оглушительным грохотом прокатилась по рядам. "Долой Царя!" кричал сгорбленный старичок. "Долой Царя!" орал потный оратор в галстуке. "До-ло-ой!.. До-ло-ой!.. До-ло-ой!.." скандировала толпа...
Рёв дизельных двигателей перекрыл бушующее море голосов. С голодным урчанием в людей врезались струи раскалённого огня. Он рвал в клочья их беспомощные тела, и разбрасывал ещё живые, корчащиеся в агонии огрызки по Площади. Ослеплённая паническим страхом толпа, пыталась уклониться от пышущих жаром смерти бронированных монстров, но стальные звери не желали терять добычу. Они неистово пожирали жалкие остатки народа, и аппетиту их не было предела. Наконец пронеслась последняя пулемётная очередь, последняя душа народа была выпущена на свободу и над Страной воцарилась тишина. А над этой тишиной, радужно переливаясь под лучами заходящего солнца, среди облаков, парил надувной Царь. Он улыбался...
|