- Ты, - сказала она, - собираешься мне рассказать, что наша черепная коробка, в которой разыгрываются мелодии чувств и ощущений- это всего лишь телевизор, на экране которого показывают остросюжетный фильм. Герои непрерывно страдают, радуются, от кого-то убегают и кого-то преследуют. И затем, ты добавишь, что переживания - это только для тех, кто смотрят на экран.
- Да. Именно это я собирался сказать. Ты угадала, - ответил он, - и еще я собирался заметить, что, когда телевизор работает прекрасно - так и зритель радуется. Но теперь дай и я угадаю, что ты скажешь!
- И что же я скажу? - поинтересовалась она, приблизившись своим экраном к его экрану.
- А ты скажешь - хватить рассуждать! давай порадуем нашего зрителя!
- Ты тоже угадал ! - воскликнула она. - Пошли порадуем его!
За год до этого диалога город привычно барахтался в тумане мрачного холодного дня. Зато в городском зале суда проходили лучшие развлекательные представления. Свободные сиденья уже были заполнены скучающими завсегдатаями. Арена судебных расправ давно стала любимым местом времяпровождения граждан, жаждущих хлеба и зрелищ. И, как в древнем Риме, при появлении грозного Императора в небрежно наброшенной тоге, на ряды зрителей Колизея спускалось облако напряженной тишины, так и сейчас, когда в зал вошел всемогущий судья с гордо развевающейся мантией, все праздные разговоры оборвались. Зрители понимали, что от настроения этого человека зависела тяжесть наказания любого, угодившего под жернова правосудия. Судья наслаждался нарастающим внимением толпы как тореадор, выходящий на бой быков предвкушает славный момент восторга в кульминации боя. Правда, в отличии от быка, подсудимый не окажет ему никакого сопротивления - но это уже детали.
- Следующий! - звучно выкрикнул распорядитель, выполняющий функцию пикадора на корриде, и на скамью подсудимых ввели на заклание небритого молодого человека. Тот явно не проявлял признаков должного уважения к институту власти, искоса бросая неодобрительный взгляд на окружающих. Судья нетерпеливо кашлянул и посмотрел на чиновника, торжественно несущего папку с делом и передающую ее в руки вершителя правосудия так, как передают шпагу тореадору, чтобы тот виртуозно исполнил акт заклания жертвы. Судья грозно уткнулся в раскрытую перед ним страницу, пошевелил губами и, наконец, начал исполнять ритуальные движения для разогрева публики:
-Задержанный с поличным Лэн Нор обвиняется...так..так...Вот - нашел. Он обвиняется в публично выраженным пренебрежительном высказывании в отношении властей. Как написано в протоколе, данное действо выражалось в демонстрации безобразной недвусмысленной гримасы в публичном месте, в тот самый момент, когда официальный представитель с экрана телевизора рассказывал ... - судья запнулся -...э... Что-то рассказывал...Не важно. Короче - вышеупомянутую гримасу на лице обвиняемого зафиксировали, подробно описали и сфотографировали независимо и с разных ракурсов одновременно три добровольных свидетеля.
-Эксперта сюда - немедленно! - властным голосом потребовал судья. Эксперт должен был окончательно приготовить жертву к своей участи. Ждущий своего выхода на сцену, эксперт быстро вскочил на ноги. Судья торжественно проговорил стандартную фразу:
- Подтверждаете ли вы, что являетесь главным экспертом по вопросу интерпретации гримас?
- Да. Вот мой диплом! - он потряс какой-то бумажкой.
- Судья даже не взглянул на бумажку. - Господин Эксперт! Будьте добры - посмотрите на эту улику, то есть фотографии подсудимого во время совершения злодеяния, изучите их и выскажите свое ученое мнение.
Внимание собравшихся сосредоточилось на Эксперте, который уверенным движением схватил одну из фотографий, нацепил очки и буквально впился в улику.
-Итак? - С интересом спросил судья, плотоядно изучая реакцию подсудимого.
- Вот мое экспертное заключение! Несомненно, что сдвинутая на 2 миллиметра наверх левая бровь в сочетании со скошенным на 14 градусов уголком губ и легким прищуром правого глаза являются типичным примером выражения презрения и, возможно, других недостойных чувств по отношению к вышестоящей власти.
- Каких других? - неожиданно заинтересовался судья, продемонстрировав публике грозные нотки в своем голосе.
В зале оживились, предчувствуя повышение градуса происходящего.
-Так. Я не слышу - каких других недостойных чувств? - переспросил эксперта судья, чуть повысив голос.
Эксперт не был готов к такому коварному вопросу. Он съёжился и пробормотал: "Других недостойных чувств."
Судья внезапно потерял к нему интерес и повернулся к обвиняемому.
- Так! Обвиняемый - вам есть что сказать?
- У меня всегда такая гримаса, когда я ем лимон! - наивным тоном ответил молодой человек, тщетно пытаясь произвести хорошее впечатление на судью. - Я просто cлучайно съел лимон до этого и мне стало очень кисло.
Судье понравилось, что жертва сопротивляется. Это делает его выступление еще более зрелищным.
-Неубедительно! - паровал судья, хотя не мог сдержать едва заметную одобрительную усмешку. Такая трепыхающаяся жертва заслуживает милостивого быстрого заклания. Шпага была обнажена.
-Не будем тянуть! Выношу приговор.
В зале оживились и между зрителями делались ставки. Судья посмотрел на секретаршу. - Записывайте приговор. Итак, основываясь на высоконаучной экспертной оценке, но учитывая, что это впервые, когда обвиняемый привлекается к ответсвенности, наш гуманный суд ограничивается мягким наказанием.
По публике пробежала волна разочарования. Судья посмотрел прямо на жертву перед тем как будет сделан последний укол шпаги.
- Я помогу вам решить проблему кислого лимона. Нет! - это не пишите. Пишите приговор:
"Приговариваю к изъятию обоняния в соответствии с параграфом 5а на...на пять лет! Приговор привести в исполнение немедленно. Следующий!"
Это был милосердный и точный удар. В зале раздались аплодисменты. Судья скромным артистическим жестом показал, что ничего особенного - он только разогревается.
К молодому человеку, сидящему с несколько напряженным выражением на лице, подскочили два дюжих полицейских и, схватив его под руки, потянули из зала. Он не сопротивлялся и даже с любопытством озирался по сторонам. Его повели по длинному пустому коридору. Вдруг совсем незаметная боковая дверь распахнулась и оттуда, царапая ногтями дверь и едва держась на ногах, вышла девушка. Ее волосы были растрепаны, а взгляд тоскливо устремлен куда-то в пространство. Почувствовав, что перед ней стоят люди, она, осторожно ощупывая стену коридора, начала медленно продвигаться в направлении выхода. Полицейские вежливо дали ей удалиться и тут же в эту, еще распахнутую дверь втолкнули Лэна. В комнате стоял запах жженых проводов и каких-то лекарств. В центре расположилось огромное кресло, напоминающие кресло дантиста. Лэна подвели к нему, и он, не дожидаясь пока его вынудят сесть силой, сам быстро в него погрузился. Сидение было еще теплым от предыдущей жертвы, наверно той девушки. Немедленно его руки и ноги крепко пристегнули ремнями, а на голову был надвинут полусферический аппарат с кучей электродов. К Лэну подошел человек в огромных роговых очках и в замызганном белом халате. Он внимательно прочитал бумажку приговора, которую ему протянул один из полицейских. Затем он с любопытством взглянул на Лэна и неожиданно начал жаловаться;
-Что они думают? - дали бумажку и сразу выполняй? Без подготовки, без приготовлений. Это тебе не приговор нацарапать - здесь надо в мозгах ковыряться. Не так ли? Или они полагают, - он возмущенно указал пальцем неопределенно вверх, - что десять раз в день перекручивать мозги и не ошибиться - это реально? Недавно одному по ошибке спутал протоколы. Скандал - из глухого - сделал слепого. -Хорошо, - сказали, - ничего страшного - и так сойдет. Потом поправим.
Лэн с удивлением смотрел на словоохотливого человека. Тот доброжелательно рассматрел своего клиента и, фамильярно обратившись к нему, продолжил свой монолог:
"Ты у меня первый раз, судя по приговору. Так пользуйся случаем - я очень люблю объяснять. Особенно новеньким. Меня иногда называют Палачом. Но я не обижаюсь. Даже несколько льстит. Ведь я хочу тебя, дружище, подготовить к предстоящей, так сказать, экзекуции. Взгляни на это чудо человеческой мысли. Вот он - наш главный аппарат последней модели! "
Безымянный палач, как усердный гид, демонстрирующий местные достопримечательности группе любопытных туристов, гордо показал растопыренной ладонью на огромный металлический шлем.
- Обрати внимание, - от говорил с неприкрытым энтузиазмом - что ты здесь видишь? Перед нами замечательный прибор, который включает в себя магниторезонансный сканер мозга в сочетании со встроенным генератором электромагнитных импульсов. Наш уникальный прибор может избирательно блокировать разные области мозга. Замечю, что если эти импульсы направлять и модулировать чуть иначе, то вызывается противоположный эффект - то есть определенные зоны мозга разблокируются.
Палач просто раздувался от восторга, найдя благодарного слушателя. Обычно его клиенты, попав в кресло, замирали как мыши перед удавом, находясь в состоянии в полного шока. А этот вроде бы внимательно слушает его болтовню. Он показал еще раз на шлем.
- Радуйся! Ты удостоился увидеть плод творческого труда тысяч людей. Тебе наверно любопытно узнать - что же это штука умеет делат?
Палач нежно побарабанил ноготками по шлему.
- Эта самая последняя версия, - он кивнул головой в сторону прибора, - достигает резолюции полмикрона. Ты представляешь? Мы можем добраться до каждого нейрона, если пожелаем. И еще у нас встроенные программы на несколько типов наказаний. Все автоматизировано. Наверно, тебе это несколько тревожно слушать? Я тебя искренне понимаю. Но все же хочу немножко приободрить. После экзекуции в нашей системе хранится карта блокировки каждого пациента...извиняюсь - осужденного. А это значит, что когда закончится установленный срок наказания, мы сможем по этой карте точно пройтись по меткам, показывающим заблокированнае нейроны и разблокировать их, что гарантирует почти идеальное восстановление временно утраченных функций.
Палач воодушевился и, улыбаясь с видом торговца, разложившего разноцветные игрушки перед восторженным ребенком, начал расхваливать ассортимент предлагаемых товаров.
-Наказание по первому пункту по праву многими считается самым тяжелым. Этот пункт включает в себя несколько модификаций, но наиболее популярными являются полное или частичное отключение зрения. Пункт два многие тоже не воспринимают с восторгом - полное или частичное отключение слуха. Пункт три - пожалуй, самый сложный. Запутанный вариант с набором модификаций - блокировка различных чувств осязания. У нас богатый список модификаций этого пункта - отключение сенсоров тепла, легких касаний, давления, колющий боли, чесотки и еще многих других атрибутов осязания, о которых мы сами еще многого не знаем. Честно говоря, выполнение этот пункта требует от меня высшего пилотажа. Ну и, наконец, твой любимый вариант -пункт пятый, самый легкий для клиента, хотя для меня тоже не простой. Лишение чувства обоняния. Может быть, ты слышал, что идентификация запахов связана с силой и комбинацией возбуждающих нейронов, подобно музыкальным аккордам. Почти те же нейроны одним аккордом сыграют аромат кофе, а другим аккордом создадут запах арбуза. Поинтересуйся на досуге удивительной системой кодировки запахов, и ты не оторвешься. А еще, c гордостью могу сказать, что наш научно-исследовательский отдел работает над шестым пунктом - то есть отключением возможности речи и даже отключением понимания речи. Один из наших разработчиков клянется, что скоро научится отключать чувство юмора. Но я сомневаюсь, что это кого-то накажет, за исключением окружающих!
Палач захохотал. как бы свидетельствуя, что у него с этим пунктом все в порядке.
-Еще скажу, - добавил он, подмигнув, - наш судья не очень изобретателен, а вот в соседнем округе его коллега любит комбинировать. Просто художник своего дела. Но для тебя есть и хорошие новости. Большая часть наказанных, по истечении срока, назначенного судьей, возвращаются лично ко мне, и тогда я превращаюсь из палача в доброго волшебника. А я ведь считаюсь экспертом высшего класса. В соответствии с законом, я честно стараюсь разблокировать изъятые чувства наилучшим образом. Скажу честно - никогда я не видел более счастливых людей, которые получали назад свои потерянные ощущения! Многие кидались на меня с объятиями и целовали руки. Не поверишь, как люди начинают ценить то, что ранее казалось им само собой разумеющимся. Но все наказанные должны помнить, что временное лишение чувств заменяет ранее применяемое лишение свободы. Совершенно варварское наказание, которое практиковали примитивные цивилизации. А в наши времена все наказанные могут жить на свободе. И поверь- нарушать общественный порядок им больше не хочется. Ведь за повторное нарушение могут добавить намного более суровое наказание. Вот только вчера я имел удовольствие заблокировать одному рецедевисту зрение и слух одновременно. Бедняга отхватил двадцать лет. Конечно, мог бы отделаться и полегче, но у судьи в тот день болела голова. Скажу только, что столь строго наказанный человек проживет все годы с одной мечтой - вернуться для деблокировки ко мне и мысль о новых преступлениях даже не придет ему в голову. Не все, правда, доживают - палач грустно склонил голову.
-Ну а ты, парень, мне нравишься. Поэтому, по-дружески предупреждаю - вместе с обонянием сильно пострадают и вкусовые ощущения. Надеюсь, ты не гурман!
- Честно говоря, у меня слабость к вкусной еде, - сказал сильно расстроившийся Лэн. - Ты мне только скажи - всегда удается восстановить прежние чувства?
Веселый палач подозрительно скосился на своего клиента.
- Вообще-то эту информацию не следует разглашать, но тебе скажу честно, что случаются маленькие аварии. Что-то почему-то восстанавливается совсем не так, как было, и даже не всегда там, где было. И раскрою тебе еще один секрет, - доверчивым шепотом произнес Палач. - К нам приходили донесения, указывающие на случаи, когда наказанные не хотели возвращаться за исправлением. Не странно? Наши агенты выявили, что у некоторых из наказанных развилось что-то вроде компенсации, но эта таинственная компенсация сильно превышала те возможности, которые были у них до наказания. И эта новая штука так им понравилась, что больше ничего в жизни они и не хотели. Эти аномальные явления изучаются нашими учеными. Но ты не волнуйся, это случается редко, особенно у меня.
-А теперь начинаем! - несколько минут будут для тебя неприятными, но затем все быстро закончится!
Он осторожно нагнул голову Лэна глубоко под шлем и на секунду Лэну показалось, что его аккуратно готовят к какому- то современному варианту гильотины. На лбу выступил пот.
- Давай настройку- крикнул палач помощнику.
Тот сунул под нос Лэну палочку с каким-то небывало сильным запахом. Лэн содрогнулся от отвращения. Запах скунса вонючки и застойной канализации показались бы ароматом нежных духов по сравнению с тем, что ему дали понюхать. Его затошнило. Палач удовлетворенно посмотрел на экран, на котором высветились красные пятна.
- Мы точно идентифицировали соответствующие центры запаха в мозгу, - благожелательно объяснил палач. - Теперь сиди, не двигайся.
Лен услышал монотонное гудение аппарата и ощутил сильное давление на голову. Под жужжание прибора он терял ощущение времени, но затем голове полегчало, и он очнулся.
- Вот и все. Как себя чувствуешь? -как добрый врач после плановой операции поинтересовался Палач.
Лэн живо представил себе, как Палач в черном капюшоне, стоя на какой-то средневековой площади, вытирает об плащ кровавый топор и затем обращается к безголовому телу с подобным вопросом. По его спине пробежали мурашки.
- Тест! - выкрикнул палач. Помощник сунул под нос Лэна ту же палочку. Лэн абсолютно ничего не ощутил. Палач взглянул на экран, который оставался равномерно серым.
- Готов! - выкрикнул палач. - Приходи сюда для восстановления обоняния через пять лет. Вот тогда увидишь меня в виде доброго волшебника, который прикручивает оторванную голову обратно на шею. Если, конечно, захочешь ее вернуть! - Он жизнерадостно захохотал. Чувствовалось, что веселый палач получал большое удовольствие от своей работы.
- А пока используй уникальную возможность работать в самых вонючих местах города без всяких проблем. До встречи!
Его освободили от ремней. Лэн медленно встал. Голова кружилась и, слегка покачиваясь, он вышел из здания суда. Казалось, что мир вокруг как-то изменился. Задул прохладный ветерок. Обычно с дуновением воздуха он привык жадно впитывать аромат цветов и свежей травы, но на этот раз Лэн не ощутил ничего. Он огляделся вокруг. На скамейке возле входа сидела, сгорбившись, девушка. Она закрывала лицо ладонями, пребывая в состоянии шока и отреченности. Лэн сразу ее узнал - ведь это она тогда вышла из комнаты экзекуций, освободив ему свое место на эшафоте.
Лэн подошел к ней и, слегка помешкав, спросил:
-Вам нужна помощь?
Девушка вздрогнула.
- Я не знаю- кто вы. - тихо, все так же никуда не глядя, произнесла она.
- Меня зовут Лэн. Это вам ничего не говорит. Я был после вас в комнате. Мне присудили пять лет. Лишение обоняния. Говорят, легко отделался. А вам, очевидно, влепили какой-то вариант первого пункта? Что у вас со зрением?
-Меня звать Нола, - уже более доверительно сказала девушка. - Да. Почти полностью ослепили. Тоже пять лет. Мне присудили какую-то разновидность слепоты. Но не полностью отобрали свет. Я вижу мир как через очень мутное стекло. Вижу какие-то контуры, но деталей рассмотреть не могу. Ваше лицо для меня выглядит как белое пятно. Судья предупредил, что в следующий раз влепит полную слепоту. А может и с добавкой глухоты. Когда я вышла после казни, то надеялась, что смогу мысленно представлять себе красивые картины и морские пейзажи. Ведь обычные слепые, у которых что-то случилось с глазами - могут мысленно воображать себе что угодно. Но после этого наказания случается самое страшное. Ничего не возможно вспомнить или представить. Нам отключили именно тот инструмент, который помогал рисовать картины в голове. Они как будто замазали само полотно. А у меня была фотографическая память. Уже больше не нужна. Я тут сижу и все время пытаюсь что-то вспомнить - а моему внутреннему взору является такой же мутный мир, что я вижу сейчас. У меня отключили не зрение - а зрительное воображение. Это хуже, чем просто слепота. И во сне я ничего не увижу. Я слышала, что те, кого лишили слуха, тоже не могут представит себе звук. Они не cмогли бы сочинять музыку, как тот великий глухой композитор. Нас лишают не только возможности ощущать, но и находить в памяти наши прошлые воспоминания об ощущении.
-Что ты натворила? - сочувственно спросил Лэн.
-Я у них фигурирую в качестве рецидивистки. Когда-то работала на заводе сборки компьютерных плат. Как-то после работы всех нас собрали вместе, в главном зале собраний. На сцену вышел какой-то важный правительственный журналист, который готовил репортаж о светлой жизни работниц нашего завода. Каждая из работниц должна была встать и поведать о ее самых счастливых часах, проведенных на работе. Когда дошли до меня, то, не подумав о последствиях, я выстрелила одной неуместной фразой. Но выстрел был себе в голову.
- Что за фразой? - нахмурился Лэн.
-Я сказала, что неописуемое счастье переполняет и вдохновляет меня каждый раз, когда я начинаю свою рабочую смену. И еще я добавила, как будто было мало, что, отработав свои десять часов, я ощущаю небывалый восторг каждой клеткой своего тела, беспредельно преданной государству. А завершая рабочий день, я начинаю сладостно мечтать о следующем рабочем дне. На меня смотрели с изумлением и, как только я замолчала, ко мне ринулись два неприметных человека, схватили за руки и потащили в машину, стоящую прямо у входа. Потом подержали в одиночке несколько дней до суда. А дальше, как у всех. На суде выступил эксперт по вопросам иронии, и засвидетельствовал, что я применила коварный прием, зеркально перевернув значение фразы, тем самым доведя этой фразу до абсурда. Поскольку эта кощунственная, зеркально перевернутая фраза, которую я неосторожно высказала, могла быть также объяснена слабоумием, то пригласили другого эксперта, который уверенно засвидетельствовал мою вменяемость. Следовательно, речь идет об злоумышленной иронии и сарказме.
Лэн усмехнулся и покачал головой. - На этот раз я бы тоже согласился с мнением экспертов.
Нола грустно улыбнулась.
- Тогда для первого раза судья приговорил меня Всего лишь к лишению обоняния. Это у них обычно первое предупреждение для легких проступков. Мне не было тогда очень страшно. Да, изъятие чувства запаха не добавляло особого аппетита, но, поскольку к изысканному питанию я была не особо причастна, то сильных страданий это наказание не вызывало. Зато я смогла получить новую работу - на заводе по производству сельскохозяйственных одобрений. Эта считается самое дурно пахнущее место в мире и желающих добровольно там работать было не так уж много.
-А второй раз как ты очутилась в суде?
- Ну ты знаешь - у нас в любом месте слышны или радио или телевизор. Когда я была в самом вонючем отделе по сортировке удобрений, то в полную мощь заговорило радио, рассказывая о величии правителей и подлости наших врагов. Меня ничего не научило! Дернуло же сказать - какая вонь! Да и сказала я это очень тихо. Но меня услышали и тут же донесли. Представ перед судом, я тщетно оправдывалась, что имела в виду запахи удобрений. Но судья не был идиотом. Он знал, что никакие запахи мне не доступны. Судья сказал, что более грубой клеветы на власть он никогда в своей жизни не слышал. Эксперт по оскорблениям подтвердил крайнюю степень жесткости моего выражения. На этот раз судья влепил мне первый пункт с немедленным исполнением приговора. Затем взглянул на меня, слегка сжалился и добавил пункт б. Не полная слепота, а просто помутнение. У них, оказывается, много возможностей поиграться с нашими функциями зрения. Палач еще что-то ворчал о сложности исполнения. Оказывается, полностью отключить зрение намного проще. А в добавок мое предыдущее наказание осталось при мне, так что я теперь полуслепая, лишенная обоняния. Редкая комбинация. Они хотели лишить дара речи, но у них это наказание, к счастью, еще не доработано. Скоро будет готово.
Лэн посмотрел на Нолу, потрогал свою щетину и кощунственно подумал, что ему лично ее ограничение зрения даже полезно. В этот момент раздался еле слышный звук шаркающих шагов и Лэн резко обернулся. К нам медленно приближался крепкий, уже немолодой человек в старомодном пиджаке и шляпе, как будто извлечённой из древнего сундука. На ладони человека были красные пятна от ожогов. На улице было не очень холодно, но человек был одет в теплый свитер и зимние ботинки. Если бы у Лэна оставалось чувство осязания, то он точно почувствовал бы сладковатый аромат нафталина, смешанный с резким запахом пота. Но Лэн и Нола были защищены бесчувствием к вони. Человек остановился в двух шагах от Лэна и полу-спросил полу-утвердительно сказал:
"Здравствуйте. Меня зовут Молей. Вы только что из зала суда? После исполнения приговора?"
Лэн и Нола одновременно пожали плечами. Кто еще мог сидеть возле здания судилища и экзекуций?
- Я вас хорошо понимаю, - не обращая внимания на их молчание, продолжил Молей. - Ведь и я хожу с наказанием. Пункт три - частичное лишение осязания на коже. Полное отключение всех типов осязательных сенсоров работает пока недостаточно надежно. Но ни холод, ни жар я не чувствую. Все это требует особой осторожности на кухне и в морозные дни. Ошпариться и обморозиться очень просто.
Он показал свои ожоги. - А выходя на улицу, на всякий случай надеваю на себя теплые вещи. Не могу позволить себе простывать. У меня слишком много дел.
Лэн удивленно посмотрел на этого человека. Непонятно, хочет ли он просто выговориться или это провокация. Затем любопытство взяло вверх и он спросил: - И в чем вы провинились?
Молей внимательно посмотрел на Лэна: "Я был в торговом центре. Немножко не выспался ночью. Бывает. Надо же, что в момент, когда на меня напала зевота - зазвучала очередная речь правителя. И я непроизвольно зевнул. Наверно, я слишком выразительно зевнул. Вокруг были люди. Вы же знаете, что зевота заразительна. А! Я вижу, и вы сейчас зевнули. Вот и тогда зевота побежала в толпе как искра в бикфордовом шнуре. Как всегда, нашлись доносчики. Так я попал в суд. Меня признали в организации протестного зевания. Главный эксперт по протестным чиханьям, покашливаниям и зеваниям подтвердил, что при желании можно было бы и подавить позыв к этому чувству. Кроме того, никаких доказательств того, что я зевал по естественной причине, вроде нехватки сна, предоставлено не было. Этот факт подтвердил опасную тенденцию к зеванию во время слушания официальной информации. По всем пунктам я был признан виновным, и судья назначил мне десятилетнее наказание по третьему пункту. Может быть, вы думаете, что мне повезло?"
Нола неожиданно заговорила: "Я не хотела бы лишаться осязания ни за что на свете"
Молей застыл на секунду и потом сказал: "Никто не хотел бы лишиться ничего из того, что у нас есть. Но, возможно, мы можем помочь друг другу".
- Что вы имеете в виду? - настороженно спросил Лэн.
- Что ж - пойдем за мной. Я вам все объясню.
-Почему мы должны вам доверять? - резко спросил Лэн.
- Потому что у вас и у вашей подруги нет никаких других вариантов, - бросил Молей и, чуть сгорбившись, пошел вперед. Лэн хотел было возразить, что девушка не совсем его подруга, но заметил на ее лице беспомощное выражение и, взяв Нолу за руку, повел ее за Молеем.
Они подошли к небольшому двухэтажному дому. Молей зашел в подъезд и, оглянувшись на Нолу, громко сказал: " Осторожно - ступеньки." Они подошли к большой дубовой двери. Молей почти беззвучно постучал костяшками в дверь. Ее отворил молодой человек в темных очках с тростью для слепых. Все трое вошли внутрь просторного салона.
-Садитесь, - показал жестом Молей и Лэн осторожно подвёл Нолу к одному из стульев. Сам он сел рядом, не отпуская ее руку. Какое-то время они сидели в тишине и Молей задумчиво рассматривал гостей. Вскоре подошли еще несколько человек, и постепенно комната заполнилась народом. Все, очевидно, были осуждены по тому или другому пункту. Люди начали знакомится и негромко рассказывать о своих наказаниях. В центре комнаты стоял широкий экран, на который установленное сбоку устройство транслировало речь для тех, кого лишили слуха. Но из-за того, что все говорили одновременно, на экране прыгали слова и ничего невозможно было понять.
Молей встал у экрана и поднял руку - и все замолчали.
- Добрый вечер господа. К нам пришло пополнение.
Он повернулся в Лэну и Ноле и бесцеремонно показал на них рукой.
-Эти двое только что из суда. У молодого человека легкий пункт - лишение обоняния. А вот девушка получила первый параграф. Ей отключили функцию вторичной обработки визуальной информации, так что девушка видит все в тумане. Могло быть и хуже. Но я не для этого всех собрал. Пришло время, чтобы все мы разобрались, что произошло и как нам из этого выпутываться.
В комнате воцарилась полная тишина и на экране четко отображался бегущий текст:
-Итак, мы все знаем, что прошло больше десяти лет, как государство запустило новый проект борьбы с преступностью. Раньше ничего лучшего, чем держать человека за решеткой или в лагере не было найдено. Но специалисты давно понимали, что две основных мотвации лишения свободы достигают своей цели только частично. Первая цель - изолировать от общества опасных ее членов в соответствии с тяжестью преступлений. Но по истечении срока преступник выходил на свободу и продолжал угрожать обществу. А вот вторая цель - это напугать тяжелыми годами в тюрьме. Как говорят, чтобы неповадно было. Но, как нередко оказывалось, для самых закоренелых преступников тюрьма - это неплохое времяпровождением среди друзей. Кто же мог догадаться, что новые идеи борьбы с преступностью придут из совершенно другой области. На этот раз блеснула нейронаука. И лично я, к сожалению, имею к этому отношение. Это моя профессия.
Люди в комнате возмущенно зашумели, но Молей отрицательно покачал головой и громко сказал:
"В своей лаборатории я занимался проблемой фантомных болей. Видел ли кто-нибудь из вас этих несчастных людей, которые все жизнь мучались от ужасных болей в отсутствующих ампутированных конечностях? Ведь им даже невозможно почесать отсутствующую руку."
В комнате затихло, но молодой человек в темных очках раздраженно выкрикнул - какое отношение имеют ваши исследования к нашим несчастьям?
Молей обвел взором всех присутствующих, внимавших каждому слову. Ведь то, что происходило с мозгом, было совсем не абстракцией, а их личной бедой.
-К сожалению, это не впервые в истории, когда самые благие достижения науки были использованы против людей. А теперь я постараюсь объяснить, что произошло - а вы постарайтесь понять. Все началось давно, когда один нейрохирург двадцатого века по фамилии Пенфилд во время операций, которые он проводил на открытом мозге, начал прикасаться миниатюрным электродом к различным участкам коры мозга. Во время операции на открытом мозге пациенты находятся в сознании и могут рассказать о своих ощущениях. И вот тогда пациенты рассказывали об возникновении ощущений в разных точках тела, в момент касания электродами. Например, при воздействии на один участок коры пациент ощущал прикосновение к пальцу ноги, при касании другого места ему казалось, что ему нажимают на нос. Как было обнаружено, у большей части людей одни и те же локации в коре мозга связанны с конкретными местами на теле. Затем Пенфилд зафиксировал нахождение этих точек на коре мозга и нарисовал их на бумаге. К его удивлению, получилась забавное изображение карикатурного человечка или, как в дальнейшем его называли, гомункулуса. У этого гомункулуса были огромные ладони с массивными пальцами, гигантские губы и длиннющий язык. Зато тело и спина были довольно миниатюрными. Догадываетесь почему?
Кто-то из присутствующих сообразил: "Да потому что сенсоров ощущений гораздо больше на руках, ногах и губах, чем на других органах."
Молей утвердительно кивнул: "A это значит, что мы знаем в каком месте мозга находятся сенсоры, которые воспринимают боль от каждого конкретного места на теле человека. С тех пор прошло много лет и были разработаны сканирующие приборы, которые позволили неинвазивно мерять степень возбуждаемости каждого участка мозга, когда прикасаются к разным местам на теле. И если, например, палец ноги был ампутирован в момент, когда тот очень сильно болел, то соответствующая точка у Гомункулуса продолжала как бы высвечиваться и человек ощущал те же мучения, что и до ампутации. Если бы можно было бы деактивировать нейроны в той самой точке мозга, которая когда-то отзывалась на ощущения органа тела - то проблема фантомных болей была бы решена. И уже в наши времена, наконец-то, был разработан новейший прибор, который мог точечно выключать или блокировать определенные точки гомункулуса и тем самым прекращать невыносимые страдания фантомных болей. И я участвовал в этом проекте. Помню, как мы впервые сумели отключили точку, соответствующую пальцу ноги у человека, который страдал много лет фантомными болями. И он, наконец-то, потерял этот многострадальный палец не только физически, но и в своем воображении. Это был прорыв. Но затем произошло обычное явление. Те же люди, уже в секретных государственных лабораториях, продолжили экспериментировать на других участках мозга - там, где не было карты гомункулуса, но зато были другие центры - зрения, слуха и осязания. Первое время они работали над лечением других фантомных явлений - например шума в ушах. Но затем они перешли к более спорным ситуациям - например, блокировки зрительных элементов, вызывающих галлюцинации. Впоследствии учёные научились не только блокировать, но и деблокировать любые участки мозга. Я помню феноменальный успех излечения слепого мальчика, у которого с глазами было все в порядке, но зона мозга, ответственная за обработку зрительного сигнала, была по какой-то причине заторможена, и при помощи нового метода ему вернули зрение. Но, постепенно, чьи-то творческие мысли начали двигаться в сторону, противоположную от целей исцеления. Это называется расширение горизонтов применения. Вот так, у кого-то возникла идея применить новую технология в целях наказания преступников, лишая их самых разных ощущений и чувств. Одному из слишком прытких ученых пришла в голову даже идея поиграться с отключением центра эмоций. Как истинный ученый, вначале, он экспериментировал на себе. Мы не знаем, как далеко он продвинулся - известно только, что после каких-то экспериментов он зашел в глубокую депрессию и выпрыгнул с десятого этажа. После этого решили на всякий случай с таинственными рычагами эмоций не играть. А вот государству идея такого изощренного наказания преступников очень понравилась. Само определение понятия преступления, как обычно, ученых людей не очень занимало. Их не заботило, что это расплывчатое понятие может быть расширено на всех, кто мыслить несколько иначе, чем это предписано властями. Ну а дальше идея логично оформилась в план, предложенный правительству. Проект был назван: "Бежать некуда". И действительно - куда убежишь от своей головы. А дальнейшее развитие идеи вы все испытали на себе. Да, я каюсь, что принимал участие в создание этой технологии, но увы - как и некоторые мои коллеги, оказался ее жертвой." . Молей глубоко вздохнул.
-А теперь поговорим о том, для чего мы собрались. Я, с моими коллегами, секретно сумели почти воспроизвести аналог того самого прибора, действие которого мы все испытали на себе. Пришло время использовать наши знания для самых благих целей.
В комнате установилось полная тишина. Все глаза следили за каждым движением Молея. Он же, как будто примерял на себе образ ангела-спасителя над котором мерцает голубоватый нимб, но затем вернулся к реальности и, обведя взглядом всех, кто был вокруг, неожиданно обратился к Лэну:
-Догадываетесь ли вы, как аппарат идентифицируют область мозга, предназначенную для блокировки? Помните, что вам дали перед тем, как запустили прибор?
- Мне дали понюхать какую-то вонючую палочку, -пробормотал Лэн. - А сейчас я даже не могу даже вообразить, как она пахла. Знаю, что это было очень отвратительно. Догадываюсь, что букет запахов, которым меня угостили, высветил и пометил соответствующие участки мозга, чтобы навести куда надо блокировочное воздействие электроимпульса.
- А что сотворили с вами? - Молей повернулся к Ноле.
- Мне показали светящейся экран с каким-то очень ярким веселым мультиком. Полагаю, так они обозначили нужные зрительные центры.
-А тебе? - обратился Молей к глухому парню.
- Тот прочитал вопрос на экране и громко закричал - мне приложили наушники и проигрывали какую-то оглушительную музыку!
-Ну а про себя добавлю, что меня раздели догола, - провозгласил Молей. - Чтобы выявить нейроны, реагирующие на холод и тепло, по всему телу касались какими-то то жгуче горячими, а затем ледяными щеточками. Принцип уже всем понятен - не так ли? По обозначенной карте цели наносились электромагнитные воздействия с некой модуляцией, которая приводила нейроны мозга к невосприимчивости к остальным воздействиям. А теперь поговорим об обещанном восстановлении отнятых у нас функций. По истечении срока - как нам обещали. Итак, нам известно, что для восстановления заблокированной площади мозга надо загрузить в память прибора индивидуальную сенсорную карту, созданную во время казни и сохраненную в некой базе данных. Когда заключенный отбывает свой срок и прибывает для снятия наказания, то его карта загружается и по ней отрабатывает специальный электромагнитный сигнал, способный деблокировать заторможенные нейроны. К сожалению, другого способа не существует, так как сколько не подноси вонючих палочек к лишенному осязания носу, никакой реакции уже не возникает. Как и для всех остальных поражённых чувств. Увы, у нас нет доступа к базе данных, где хранятся эти карты.
Молей пристально окинул взглядом собравшихся. Парень в темных очках сказал упавшим голосом, - и зачем вы наc всех обнадежили?
Молей заговорил в полголоса.
- Я хочу, чтобы было ясно. Среди нас есть несколько человек, которые участвовали в разработке всей этой технологии. И мы найдем выход из тупика. А теперь спрашиваете - почему я вас всех собрал? Причина в том, что для завершения работы нам нужна помощь. Одна маленькая деталь, которая может приблизить день побега.
Вновь все загалдели одновременно:
- Он назвал это слово - Побег! Если раньше побег означал уход из замкнутого пространства тюрьмы или лагеря, то на этот раз побег - это возвращение отнятых чувств.
Молей в очередной раз поднял руку, возвращая тишину.
- Господа! Для полной подготовки системы нам необходимо произвести измерения величины и функцию модуляции электромагнитного сигнала, который используются для блокировки центров мозга. Это информация понадобится нам и для деблокировки. Я знаю, что эти характеристики подбирались в течении долгих лет исследований методом проб и ошибок. Естественно, это информация сверхсекретная. Даже нам, бывшим разработчикам, это знание недоступно. И у нас нет времени, чтобы заниматься подбором характеристик. Единственный способ получить эту информацию - это ее померять. И для этого нам нужен доброволец! Доброволец, который пойдет на новую казнь.
На этот раз никто не мог сдержать эмоций и возгласы возмущения, и призывы к героизму смешались в один хаотический шум, который длился минут пять. Затем гомон немного затих.
Молей терпеливо ждал, когда он сможет сказать то, что хотел.
- А сейчас важно понять, что все что для этого надо - совершить новое легкое преступление. Желательно, некий почти хулиганский проступок на публике. Преступника осудят - а по-другому у нас не работает и ему назначат относительно легкое наказание. В его карман мы положим сверхчувствительный прибор, который во время экзекуции зафиксирует нужные нам характеристики сигнала. После того как эта запись подпадет ко мне, то подготовка прибора будет завершена. Вот тогда все мы и совершим самый дерзкий побег в истории тюрем. Мы сорвём замки с наших запертых чувств. Ну, кто готов рискнуть помочь себе и нам?
Сенсорные инвалиды, собравшиеся в комнате, дрожали в ужасе, вспоминая беспредельный страх, с которым может столкнутся человек, когда у него ампутируют одно из его базовых чувств.
Лэн посмотрел на Нолу, застывшую, как греческая скульптура, затем встретился взглядом с Молеем и, не успев ничего осознать, встал и поднял руку. Все облегчённо захлопали в ладоши и к нему ринулись полуслепые, глухие и лишенные осязания люди, хлопая его по плечу и давая бессмысленные советы.
Молею надо было изготовить измерительный прибор и Лэн вернулся домой, где надо было привыкать жить без обоняния. Но хоть его язык ощущал кислый или сладкий вкус, все равно вся еда, лишенная запаха, казалась абсолютно безвкусной. До этого он не осознавал, что вкусная еда является одним из главных удовольствий в жизни и то, что называли легким наказанием, было хитрым и болезненным ударом на пять долгих лет. Если, конечно, Молей не спасет. А пока что надо было с этим что-то делать. Ему трудно было поверить, что среди миллиардов возможных запахов ему так хорошо почистили мозги, что не осталось ни одного участка, который не заблокировали. Лэн вспомнил, что ему подсовывали вонючие активаторы нейронов, отзывающихся на сигналы, идущие от рецепторов запаха. Возможно, области, ответственные за приятные запахи как-то сохранились? Ему пришло в голову привлечь к себе на помощь Нолу, чтобы поработать вместе. Шла охота за приятными запахами и тут Нола предложила воспользоваться ингредиентами парфюмеров. Лэн закупил в спецмагазине массу ингредиентов, используемых для производства духов. Нола, которая также была без обоняния, вместе с Лэнем внюхивалась в каждую склянку. Они старались обнюхать цитрусовые экстракты лимона, апельсина и грейпфрута. Затем они перебирали древесные масла на основе розы, жасмина, фиалки, сирени и ландыша. Ну, и наконец, пришла очередь кедра, сандалового дерева и лаванды. Ничего не давало никакого эффекта. Лэну пришла в голову странная мысль и он добыл порошок крепкого ароматного табака для любителей курения трубки. Когда он поднес к носу щепотку табака то, к своему удивлению, почувствовал, как защипало в носу. Заслоны осязания Нолы неожиданно пробил запах миндаля. Удивительно, но когда к еде добавлялись даже такие диковинные специи как табак и миндаль, то пробившийся всплеск запаха превращал почти любой продукт, до того напоминавший жевательную резинку, в довольно съедобную пищу. Со временем они привыкли пользоваться своими добавками, которые, как дым просачивались через закрытые ворота мира запахов. Все дальнейшее время протекало в напряженном ожидании Молея. Наконец, какой-то человек постучался вечером в дверь. Человек молча передал Лэю маленькую коробку. Затем он показал на кнопку, которую следует нажать для записи и исчез. Все уже было ясно. Пришло время действовать.
На следующий день, с утра, Лэн, на подкашивающихся ногах, побрел в главный торговый центр города. Люди оживленно двигались из магазина в магазин, разговаривали, торговались. Он все продумал. Надо было заработать на минимальное наказание и лучший способ был ему известен. Лэн осмотрелся и остановился возле киоска с журналами и газетами. Затем он взял в руки одну из наиболее официальных газет, и, как бы прицениваясь, внимательно начал ее изучать. Первую страницу украшали портреты руководства государства, обрамленные каким-то текстом. Рядом с Лэном стоял мужчина, который тоже держал в руках одну из газет. Лэн демонстративно посмотрел на него и удостоверился, что вокруг находятся несколько потенциальных свидетелей надвигающегося преступления. Лэн, глядя на первую страницу, громко присвистнул и бдительные головы граждан мгновенно, как по команде, развернулись в его сторону. Тогда он демонстративно медлительно поднял вверх палец и, широко улыбнувшись, покрутил его у виска. Затем Лэн мысленно начал отсчитывать секунды.
- Как быстро донесут?
Он мысленно заключил пари сам с собой, поставив на 20 секунд. И проиграл самому себе. Через 5 секунд три стукача, не сговариваясь, кинулись к широкоплечему неприметному человеку в темных очках, который абсолютно случайно прохлаждался где-то рядом. Человек снял темные очки, быстро подошел к Лэну, строго взял того под локоть и решительно повел за собой в нужном направлении. Далее все шло по стандартному сценарию. Лэна отвели в участок, где он провел положенные пару дней, а затем обвиняемый был откомандирован прямиком в уже хорошо знакомый зал суда. Как и ожидалось, правосудие свершилось очень быстро. Судья с любопытством смотрел на подсудимого и поманил указательным пальцем толстого человека, сидящего в первом ряду. Толстяк с солдатской готовностью вскочил на ноги.
-Ведь Вы эксперт по научному толкованию выражения лиц - подтверждаете? - Обратился к нему судья. Тот радостно закивал. Судья помахал перед самым носом эксперта фотографией Лэна, запечатлённой в тот самый криминальный момент.
- Как быстро наши люди реагируют на преступление, - удивился Лэн проворности и бдительности стукачей.
Эксперт с серьёзным выражением лица изучил фотографию, покрутил ее под разными углами, потом внимательно посмотрел на Лэна, как бы сравнивая обычное состояние лица с выражением в момент свершения преступного акта.
- Это он, - строго сказал эксперт, грозно ткнув пальцем в сторону Лэна.
- Это я и сам вижу - раздраженно сказал судья. - Не для этого же мы вас вызвали! Вы посмотрите на его улыбающееся лицо и непонятный жест.
Эксперт вновь уставился на фотографию и даже посмотрел ее на свет.
- Ну, не тяните - судья явно куда-то торопился - побыстрее выражайте свои мысли, если они у вас есть, господин эксперт!
Если бы на суде присутствовал эксперт по анализу речи, то, возможно, он обнаружил бы нотки легкой иронии в словах судьи. Секретарша быстро записывала все, что говорится, но скрытый смысл интонаций не мог быть передан печатным текстом.
- Все абсолютно ясно, - сказал эксперт. -На лице подозреваемого изображено выражение презрительной улыбки. А палец у виска намекает на умственную ущербность, даже страшно сказать кого. Ведь подозреваемый держит в руках официальную газету и без сомнений можно предположить, что все его жесты относятся именно к тому, что написано в газете.
- Никогда я не был так еще уверен, - для большей достоверности почему-то добавил эксперт.
Судья удовлетворенно хмыкнул и обратился к подсудимому: "Вы слышали нашего достопочтенного эксперта. Можете ли вы сказать что-то в свое оправдание?"
Лэн подумал и выдавил из себя: "Я просто в этот момент вспомнил о наших врагах и подумал, как смешно, что они такие глупые."
Судья недоверчиво покачал головой: "Почему-то я вам не верю. Кто в наше время думает о врагах, да еще глядя на лица наших руководителей?"
Затем он задумался, понимая, что сказанное им тоже может оказаться неправильно истолковано и подозрительно обвел взглядом зал. На всякий случай Судья привстал с места и, чтобы загладить оплошность, быстро и громко выкрикнул.
- Обвиняемый приговаривается к пункту 4 д. на пять лет. С немедленным исполнением!
Он что-то написал и вручил приговор полицейскому, который, уже не спеша, повел Лэна знакомым маршрутом в комнату экзекуций.
Лэн незаметно нажал кнопку записи у себя в кармане и уныло поздоровался с персонажем, хорошо знакомым ему с прошлого раза. Приземистый весёлый палач, на этот раз в элегантной цветной рубашке и в блестящих модных туфлях узнал Лэна и расплылся в улыбке крокодила, плывущего к угодившей в его озеро обезьянке.
- Дружище! А я не ожидал тебя увидеть так скоро в моей мастерской. Я рад что предыдущее обслуживание так понравилось! К сожалению, не все клиенты ценят мой мастерский уровень! Ну, что у нас на этот раз? А - так ты получил наказание по пункту 4д? Везунчик! Тебе всего лишь отключают возможность ощущать боль и давление, да и то только-только в пальцах рук. Судья, наверно, в тайне симпатизирует тебе. Для меня это даже интересная тонкая работа. А для тебя это сущая ерунда - вначале будешь ронять тарелки и вилки из рук, но потом постепенно обретешь новые навыки. Это как научиться палочками поднимать чашку чая и завязывать шнурки. Очень развивает моторику. Зато, если тебе кто-то попадет молотком по пальцу, то ничего не почувствуешь. И все же не советую подставлять пальцы под удар, потому что после ушиба пальцы раздуются и вскоре может всякое случиться. Кстати, ты случайно не скрипач или пианист? С этими профессиями ожидаются затруднения.
Палач подумал, чтобы еще сказать и затем с омерзительной улыбкой добавил - Если же ты задумался о своей девушке, то не стоит ее касаться - все равно ничего не почувствуешь.
Лэн с отвращением посмотрел, как весельчак начал потирать руки, при этом быстро приговаривая: - Как всегда, я обо все предупредил!
На голову Лэна опустили огромный шлем, а пальцы рук зажали в тисках, которые начали больно сдавливать и отпускать пальцы, ритмично повторяя несколько раз этот цикл.
-Прекрасно - карта пальцев создана. Не двигаться! Запускаем прибор! - воскликнул Палач. Прибор зажужжал и через несколько минут Лэн потерял всякую чувствительность в пальцах рук. Глядя в его глаза, Палач быстро кольнул в пальцы иголкой и, не увидев никакой реакции в зрачках, удовлетворенно кивнул.
- Все прекрасно! Работа сделана. А сейчас ты свободен. Можешь идти отбывать срок. Если вновь попадешь ко мне, гарантирую скидку как старому клиенту.
Палач добродушно хохотнул и Лэна вывели из комнаты!
Как только Лэн вышел на улицу, ему захотелось проверить, на месте ли приборчик, ради которого он пошел на эту жертву. Он засунул руку в карман, пытаясь удостоверится, что прибор в порядке - но его пальцы стали бесчувственными деревяшками. Лэн чертыхнулся и быстро пошел в сторону дома Молея. Подойдя ко входу, он остановился, оглянулся вокруг и, не увидев ничего подозрительного, побарабанил кулаком по двери. Дверь открыл Молей. Лэн помахал перед его лицом своими пальцами и тот все понял. Молей сам извлек из его кармана прибор, удалился на несколько минут и вернулся с торжествующим видом. Удалось! Скоро будет первое испытание. Они попрощались и Молей пообещал, что Лэн будет один из первых испытуемых новой системы. Но все пошло не так быстро и только через месяц вся группа была собрана у Молея. За все это время Лэн пытался приспособиться к своему новому ограничению и понял, что потеря чувства запаха - это полная ерунда по сравнению со вторым своим наказанием. Попытки печатать на компьютере, пользоваться ключами, вывинчивать перегоревшую лампу, набрать номер на телефоне, готовить еду, одевать, снимать носки и множество других житейских мелочей превратились в сверхзадачи, которые он должен был научится решать. Его Гомункулус в голове лишился пальцев и это было почти равнозначно тому, что пальцы рук превратились в льдинки. Он понял, что коварная комбинация потери чувствительности в руке с отсутствием обоняния таит много подвохов. Это произошло, когда он взял с плиты раскаленную металлическую кружку, в которой кипятил воду. Затем он о чем-то задумался и только через несколько минут обратил внимание на дымок, поднимающийся от его пальцев. Отсутствие обоняния лишила его возможности почувствовать запах горелого мяса, обычно предшествующий дымку. Хоть он и не чувствовал боли, но ту ткань, которая когда-то называлась его пальцами, пришлось обработать и перебинтовать. В ожидании, они с Нолой продолжали экспериментировать с запахами.
И, наконец, они дождались дня, когда Молей созвал всех участников предыдущей встречи у себя в квартире. Надежда побега витала в воздухе и настроение у всех участников встречи было приподнятое. Молей вначале поблагодарил Лэна за самоотверженный поступок, а затем начал более подробно рассказывать о продвижении в постройке прибора, который он назвал Туннель Побега.
- Господа! У нас наконец-то все заработало - подобраны необходимые частоты модуляции и мощности систем блокировки и деблокировки.
Его речь перебили нетерпеливые выкрики, - когда же начинаем наши Побеги?! Больше не могу оставаться полуслепым!
Молей обвел взглядом собравшихся.
-Господа. Я бы хотел, чтобы все знали про одну недостающую деталь. Вы помните - я рассказывал, что у каждого так называемого преступника во время экзекуции записывалась его карта блокировки. Все для того, чтобы по окончанию срока именно по этой карте разблокировать отключенные чувства. Но, к сожалению, эти карты спрятаны в очень надежно охраняемой базе данных. Поэтому остался лишь один вариант. Предупреждаю. Он никогда не применялся и поэтому первый, кто решится на этот эксперимент, сильно рискует. Все, что мы можем сделать, это как бы выстрелить из всех пушек во все стороны - то есть воздействие деблокировки пойдет по всей коре головного мозга и даже глубже. Что при этом получится - никто не знает.
Нола вскочила первая - Я устала ходить полуслепой. Пробуйте на мне - мне уже все равно.
Молей пытался сказать ей что-то, но она, опираясь на тросточку слепых, подошла к Молею.
- Я умоляю! Прямо сейчас!
Молей посмотрел на сидящих в полной тишине и, понимающе кивнув, осторожно повел Нолу куда-то на второй этаж - к Туннелю Побега.
- Ждите нас примерно через полчаса, -бросил он. Никто не сдвинулся с места. Все напряженно ждали результата. В течении получаса никто не произнес ни слова, пока на лестнице не проскрипели шаги. Молей шел впереди. На его лице было изображено изумление. Он шел, держа в поднятой руке лист с напечатанным цветным изображением. Молей показал снимок -это была карта мозга, на которой разработчики Туннеля Побега обычно высвечивали зеленым цветом профиль Гомункулуса. На этот раз на карте был виден не только характерный профиль Гомункулуса, но, в добавок, смутно вырисовывались несколько непонятных изображений, выглядевших как дети Гомункулуса.
- Я не знаю, - сказал Молей дрожащим голосом, - что все это значит. Но с ней вроде бы все в порядке.
Нола, торжественно улыбаясь, самостоятельно спускалась вниз. Она внимательно осмотрела всех находящихся в помещении и решительно направилась в сторону Лэна, который удивленно глядел на нее.
- Лэн, я тебя вижу впервые - но не сомневалась, что это ты!
- Что ты чувствуешь? -одновременно прозвучало несколько взволнованных голосов.
- Я вижу почти, как раньше- только немного странно. Как будто немного поменялись цвета и контрастность. Может быть, я просто отвыкла нормально видеть? Но есть что-то еще в моих ощущениях. Пока не знаю, даже как объяснить. А пока что - Лэн - немедленно направляйся к Туннелю Побега! Все будет в порядке.
Она одобряюще улыбнулась и Лэн рванулся наверх. Внизу у основания лестницы начала выстраиваться очередь жаждущих пройти процедуру восстановления. Через двадцать минут Лэн выскочил, торжественно подняв свои ранее бесчувственные ладони пальцами вверх. Возле носа он держал откуда-то добытую розу и с подчеркнутым наслаждением вдыхал ее аромат. Новизна и сила вернувшегося ощущения запаха запустили в нем древние поведенческие рефлексы, и он, как щенок, обнюхал Нолу, по-видимому, не осознавая, что ведет себя диким образом. Затем его верхняя кора вернулась к власти, и он смущенно извинился. Ее эта выходка, судя по всему, не сильно обидела, а скорее развеселила и она показала пальцем на дверь. Оба незаметно выскользнули из дома Молея.
Ни о чем не думая, они направились в центральную часть города. Людей на улице становилось все больше и, наконец, их понесло в людском потоке. Лэн вдруг остановился и сказал - Tебе правда так хочется персик? - Она чуть улыбнулась.
- Кажется, я приобрела способность внушать мысли...Или это ты сам подумал?
Лэн был ошарашен. - Я совсем не хотел этого спрашивать! Не понимаю почему я это сказал? - А ты действительно хочешь персик? Впрочем, ничего не говори..., да я это просто чувствую. Вполне возможная реакция на стресс? Или возвращение в мир запахов так повлияло?
Он посмотрел вокруг, но поблизости не было видно ни одной овощной или фруктовой лавки. И все же Нола, не раздумывая, схватила его за руку и потянула в какой-то переулок. В конце переулка была еле заметна старая фруктовая лавка. Уже почти ничему не удивляясь, Лэн с удивлением увидел на прилавке несколько персиков.
- Откуда ты знала, что здесь продаются фрукты? Ты разве была в этом месте?
Она промолчала, проверяя внутри себя новые возможности. Оба задумчиво стояли у овощной лавки и смотрели на соблазнительно выставленные фрукты и овощи.
-Нет. Я здесь первый раз, и сама не понимаю, что происходит. Я вижу то, что называем реальность, но как бы это объяснить - мне не надо никуда смотреть. Даже с закрытыми глазами мне понятно, что или кто находится рядом. У меня появилось масса ощущений, которых никогда не было и которые я даже не могу описать. Я вижу новые цвета, которым еще нет названия. А со старыми цветами происходит еще более странная вещь. Вот помидор - она показала на густо красный, лопающийся от спелости помидор. - Какого он цвета? - Ну конечно красный, с удивлением сказал Лэн.
Нола отрицательно помотала головой - Я знаю, что он должен быть красным. И даже это помню! Но сейчас я вижу его оранжевым. А что скажешь об этих огурцах? Она указала на два абсолютно одинаковых огурца.
- Какого они цвета? - Да, конечно, зеленые! Причем оба одинаково зеленые - с опаской сказал Лэн.
- Да нет же, -возразила Нола - один из них синеватый, а другой лиловый. Разве не видишь? Абсолютно разные цвета. Но, к сожалению, мне надо будет переучиваться с наименованием цветов. Удивительно, но я ведь помню, какой цвет мне виделся у тех же самых предметов до всех этих реставрационных работ в моем котелке.
- А я вот чувствую запахи, которые никогда не чувствовал, - неожиданно сказал Лэн. Каждый дом, стена, небо и даже облака являются необычным источником каких-то ощущений, которые можно было бы назвать запахами. Новыми, ранее не существовавшими для меня запахами. Кажется, я начинаю понимать собак и других зверей, у которых морда все время опущена вниз, и они внюхиваются в землю и воздух, даже не глядя на окружающий мир. Нола и Лзн подошли к цветочному магазину и захлебнулись в океане новых неописуемых ощущений цветов и запахов. Они оба посмотрели друг на друга - а что же произошло с теми, у кого было отключено ощущение кожи? - весело сказала Нола.
- Надо подождать, когда Молей пройдет через Тоннель Побега! Ему будет что рассказать! Неожиданно она посмотрела на когда-то замороженные пальцы Лэна.
- Может быть, не обязательно ждать Молея, - сказал Лэн, встряхнув свои пальцы - мне тоже есть что рассказать. Пойдем ко мне и заодно понюхаем наши склянки!
Они вновь нырнули в толпу и неприметный человек, который шел за ними, потерял парочку из виду. Он с досадой сунул руки в карманы и достал мобильник.
Прошло несколько месяцев после того, как все осужденные и многие другие прошли через Туннель Побега. Наступил вечер, но в доме Молея еще было шумно. Люди толпились в прихожей, стоя в очереди к Туннелю Побега. Слухи о чудесах воздействия аппарата быстро распространились и Молей, вполне предприимчиво, превратил Тоннель побега в удачный бизнес. Набирая большую статистику, он с коллегами усовершенствовал систему так, что по заказу мог усилить те или иные возможности. В самый разгар работы раздался громкий стук в дверь. Молей удивленно посмотрел на часы - больше никаких гостей не ожидалось. Молей осторожно приоткрыл дверь. У порога стоял высокий пожилой человек с седыми строгими усами и с жестким взглядом. Его под руку держала женщина примерно того же возраста. Не спрашивая разрешения, оба зашли в комнату. Незваный гость приблизился вплотную к Молею и, возвышаясь над ним, посмотрел на него в упор пронизывающим холодным взглядом.
"Вы удивлены моему визиту не так ли? Я сейчас скажу, кто я - но только не очень пугайтесь. Хотя нет. Я разрешаю боятся и даже советую. Вы видете перед собой Начальника Секретной Службы Безопасности. Вам мое имя знать не надо. И не спрашивайте, как я вас нашел. Это моя работа. Мы можем поговорить наедине?"
Молей не сказал ни слова. Он ожидал, что до него доберутся, но рассчитывал, заработав себе достаточный капитал, успеть скрыться подальше. На этот раз его опередили. Все трое зашли в боковую комнату и Молей плотно закрыл дверь. Дама, не спрашивая разрешения, удобно развалилась в каком-то кресле. А всемогущий гость продолжил буравить глазами Молея:
"Вы уже догадались. Конечно, мы давно все знаем. Сотни осужденных людей успели пройти у вас через так называемый Tуннель Побега. Не сомневайтесь, что половина из тех, кому вы помогли уйти от заслуженного наказания давно доложили нам о вашем проекте. Такой у нас народ - вы же не удивлены. Мы наблюдали и не вмешивалась - ведь это интересный эксперимент, и нам было любопытно узнать, куда он приведет. Уверяю вас, что подобные попытки так называемого Побега предпринимались и раньше вашими предшественниками, но не очень удачно. Те эксперименты привели к тому, что несчастные осужденные теряли остатки тех чувств, которые у них еще сохранились. Поэтому мы и не вмешивались. Но потом к нам стала доходить информация, что Тоннель Побега работает совсем неплохо. Тщательно следя за новыми клиентами, мы поняли, что вы не только вернули осужденным их прежние возможности, но и удостоили их какими-то новыми невиданными свойствами. Предполагаю, что это получилось почти случайно. Мы кропотливо собирали информацию о происходящем в этот доме, а потом допросили многих, кто прошел обработку вашей системой. И вот что интересно. У них развились чувства и ощущения, которые вывели их на другой уровень реальности. Я лично допрашивал одного из ваших первых испытуемых. Он был приговорен к лишению слуха на десять лет. После воздействия вашего чудо аппарата он слышит звуки, которые доступны только животным и различает одну восьмую тона. Но, как бы в подарок, он получил и еще массу возможностей. Оказывается, в нашей голове все к этому было приготовлено. Человеческий мозг почему-то держал людей в плену довольно примитивных чувств. Возможно, на это были свои причины. А пока что вы владеете одним из самым больших секретов человечества. Никакая власть и даже самые огромные деньги не дают даже и толики тех благ, которые получает человек, получивший то, что я бы назвал раскрытие новых чувств. Естественно, после того как все стало ясно, я мог бы вытащить из вас секреты прибора хорошо известными способами и передать нашему правительству. Но подозреваю, что даже в этом случае всех секретов вы бы мне не поведали. Знаете - хоть я и всемогущий глава самого секретного ведомства - но есть человек, от которого у меня нет секретов - и эта моя жена. "
Симпатичная скромно одетая женщина очень мило улыбнулась Молею:
- И вот у меня, на определенном этапе, возник выбор - задержать вас и передать в суд, где вас подвергнут жесточайшему наказанию. Не представляет труда найти всех беглецов и вернуть их на скамью подсудимых, строго наказав за побег. Но моя жена, услышав об этом, правильно заметила, что знания можно использовать более эффективным способом. Итак -мои условия. Уже сегодня вы примите мою супругу и удостоите ее воздействия вашей игрушкой - она очень хочет обогатить свои ощущения. А я пока закрою глаза на вашу противозаконную деятельность.
В комнате воцарилось глубокое молчание. Затем грозный начальник секретной службы подошел к двери и резко ее открыл. В коридоре было пусто. Он аккуратно закрыл дверь и присел на стул.
- Помимо этого - медленно сказал он, тщательно взвешивая слова, - имея такие возможности, мы вдвоем можем подняться на вершину пищевой цепочки. В нашем деле долго не засиживаются на одном месте. Либо поднимаются вверх - а мне уже некуда подниматься. Либо стремительно скатываются вниз. И тогда, в лучшем случае, меня лишат дара речи. Он засмеялся - я знаю, что наши специалисты уже добавили эту возможность в меню наказаний. Даже довелось присутствовал на демонстрации. Приговоренный должен был зачитывать речь по бумажке. Как мне объяснили, была идентифицирована, а затем отключена некая зона Брока и после этого наказанный не мог управлять своими речевыми инструментами. Зато зону Вернике не тронули. Так что возможности понимать речь была оставлена. Впрочем, господин Молей, вы лучше меня знаете все эти тонкости нейронауки. Так вот - я совсем не уверен, что в моем случае мне не отключат на всякий случай и эту зону Вернике. Со всем тем, что я знаю, так будет надежнее. Поэтому нам стоит обсудить несколько вопросов. Уверен, что мы найдем общий язык.
Оба присели где-то в углу комнаты. Разговор велся в полголоса в течении получаса. Затем они оба вышли. Молей деликатно отвел жену начальника к Тоннелю Побега. В это время сам начальник службу куда-то звонил.
Когда жена начальника службы безопасности спустилась вниз, то на ее лице сияло счастье, сравнимое с радостью вылеченного от слепоты. Молей торжественно подвел ее к супругу и, наклонившись к нему, сказал вполголоса:
"Я выполнил свою часть. Вы ее не узнаете - обещаю! Кстати, забыл упомянуть одну деталь. Если не повторить процедуру через месяц - то можно не только потерять вновь приобретенные чувства, но и лишиться того, что было...Если же все пойдет по плану - то гарантирую, что ваша супруга будет счастлива навсегда - а с ней и вы."
Супруга шефа пронзила мужа убийственно кинжальным взглядом и тот покорно кивнул головой. Все будет как договорились. Когда же они покинули дом, то Молей пробормотал себе под нос: "Иногда нужно и блефовать...особенно с этими типами"
На следующий день газеты вышли с огромными заголовками -к власти пришло новое правительство! Все члены предыдущего правительства во главе с президентом арестованы и отправлены на трибунал. Всем присудили лишение чувств по первому и кое-кого по первому и по второму пункту в совокупности - с немедленным исполнением. Ко многим деятелям применили новейшее наказание - лишение речи. Портрет бывшего шефа секретной службы украшал первые страницы газет - это был новый президент. Маленькое сообщение - Молей назначен главным по науке главным прокурором и министром юриспруденции и наказаний. И, как это часто бывает, бывшие гонимые, придя к власти, начали лютовать еще больше, чем предыдущие. Молей инициировал волну арестов и экзекуций по всей стране. Прибор для разблокировки был засекречен и использовался только в самом узком кругу или за бешенные деньги.
Прошло полгода после переворота. Молей, обладая неограниченной властью, в оставшееся от развлечений время все еще пытался разобраться в странном эффекте. Эти был эффект продолжительной депривации чувств, который был свойствен тем, кого наказали, а потом пропустили через Туннель Побега. Особенно яркий эффект выявлялся у тех, кому довелось получить мастер класс того самого Палача, который обслуживал Нолу и Лэна. Действительно, он был мастером своего дела и именно его уникальные методы каким-то образом способствовали странным эффектам, выявленных после восстановления в Туннеле Побега. Но увы, тайны своего искусства он сохранил при себе, а расспросить его уже было затруднительно - ведь маэстро- Палача мстительный Молей велел подвергнуть изъятию зрения, слуха и речевых способностей сроком на двадцать лет. А восстанавливать кого-либо до окончания срока было строго запрещено Президентским указом. Кто как не бывшие осужденные умеют прикрыть все возможности для побега. Поэтому воспроизвести первичную работу Мастера так и не сумели. А простые смертные, которым возбуждали все зоны одновременно, получали роскошный подарок в виде обновленных чувств. Но не более. И Молей махнул рукой - его все меньше интересовала наука и все больше он упивался новым чувством, называемым неограниченная власть. Можно ли даровать это чувство при помощи нейронауки? - этим вопросом никто еще не задавался.
Это необычное событие случилось утром. У здания суда, как обычно толпился народ. Машина подвезла свежий товар для зрелищ - новых подсудимых. Рядом с храмом правосудия уже открылся новый магазин, пользовавшийся большим спросом. Предприимчивый парень продавал разные виды темных очков, тросточек с набалдашником и собак поводырей для полностью или частично лишенных зрения, сверхмощные слуховые аппараты для тех, у кого осталась капелька слуха, специальные перчатки для лишившихся осязания и много других полезных вещей. Все необходимое для преступников, выходящих после казни из здания суда. Товары шли как горячие пирожки.
Новый судья уже был готов к работе. Его предшественника Молей подверг всем видам наказания из обновленного списка, и вновь назначенный судья всеми силами старался оправдать оказанное ему доверие.
- Следующий! - бодрым голосом возвестил помощник.
Новый судья, как и его предшественник, не особенно утруждал себя разглядыванием преступника. Глядя в положенную перед ним бумажку, он прочитал:" Обвиняемый Лэн! Встаньте!"
В зале суда в первом ряду сидела девушка. Она внимательно смотрела на происходящее.
Лэн, который угодил в это место уже в третий раз, встал, широко улыбаясь.
-Обвиняемый, -строго сказал судья. - Вас видели в публичном месте, когда вы громко и презрительно чихнули три раза в то самое время, когда транслировалась важная речь великого господина Молея. Вы обвиняетесь в выражение публичного оскорбления и ...судья что-то еще пробормотал скороговоркой. Затем он поправил все время спадавшую с худого плеча, несколько великоватую для него мантию, доставшуюся от предыдущего коллеги, и привычно, как молитву, быстро пробормотал - Эксперта! Живо!
Новый эксперт вскочил и подошел к судье.
-Насколько мы знаем, вы являетесь, помимо всего, главным экспертом по запрешенным чихам - не так ли? - сказал судья.
Эксперт кивнул и затем, внимательно склонив голову набок, смотрел, как Судья включает кнопку на пульте и воспроизводит запись с места преступления. На весь зал громко прозвучали записанные три чиха преступника. При каждом чихе эксперт демонстративно загибал пальцы левой руки.
-Вы внимательно слушали? -строго спросил он эксперта.
- Да, несомненно! Руководствуясь моим богатым опытом, из услышанного звука явствует, что в процессе чихания подсудимый испытывал недостойное отсутствие уважения к правителю и ко всему государству. Особенно изощренно криминально его придыхание между вторым и третьим чихом явно свидетельствующее...
-Хватит! итак все понятно - грубо прервал его судья. - А у вас, подсудимый, есть оправдание своего тяжкого преступления?
-Да, конечно, - воскликнул весело Лэн. -Дело в том, что у меня, с определенных времен, очень обостряется чувство обоняния. И так получилось, абсолютно случайно, что тембр речи правителя каким-то образом пробудил мои сверхчувствительные рецепторы, которые вызвали столь неподобающий чих. Вообще-то такое явление называется синестезия и известно, что у людей, утративших зрение, например могут развиться "фантомные" цвета и формы, как реакция на определенные звуки. А у меня это синестезия между звуками и запахом. Вообще...
- Я вас не просил давать лекций по физиологии, - возмущенно прервал его судья. - А чтобы в дальнейшем вам не пришлось испытывать такие неудобства, я вас приговариваю...приговариваю...
Девушка, сидевшая в первом ряду, сосредоточенно смотрела на него. Судья силился что-то сказать, но из открытого рта исходили странные звуки.
- Я вас приговариваю.... А у вас наверно простудное заболевание - такое чихание - быстро бегите домой в тепло -и лечитесь, лечитесь, лечитесь!
Лэн встал, поклонился и, не торопясь, вышел из зала. Эксперт застыл с выражением ужаса. Мантия окончательно сползла с плеч судьи и, по-видимому, ей была уготована участь перейди по традиции к следующему служителю Правосудия.
Девушка из первого ряда тоже незаметно встала и вышла на улицу.
-Пошли быстро отсюда, - сказала она. -Ты так любишь острые ощущения! А если бы у меня не получилось?
-Ну у нас теперь время для нашей игры - угадыванием мыслей. Ты как, готова!
-Конечно готова, - сказала она - но только в более теплом месте. Ты же слышал, что сказал судья.
- Конечно! - сказал Лэн. Приговор надо выполнять. Пошли лечиться от простуды!
