Ну зачем ей Второй Громкий? Совсем маленький, совсем слабый?
Холодно. Белая вода падает сверху. Даже зайцы попрятались. Ыых один день голодный ходит, два дня голодный! Громкий ест мало, Вау ест мало, зубы скалит да сразу дерётся, хоть совсем не зови на шкуру. А тут - раз!.. И уже Второй Громкий орёт. И пахнет от него так вкусно...
Ыых чешет большую шишку на затылке. Больно. И всего-то лизнул разочек Второго Громкого. Словно проверить хотел, сильно ли будет драться Вау? А теперь она его, может, и вообще в пещеру не пустит. Так и будет он у входа сидеть, мёрзнуть. Если еду не найдёт.
Ветер взвыл, и Ыых взвыл. Громко. Ветер перестал выть - испугался. Ыых смотрит: куда делся ветер? Тихо. Только вода опять западала сверху. Мягкая, холодная. На тропу западала, на шишку Ыыха. Хорошо!
Но где тропа теперь? Куда делась?
Ыых вздыхает тяжело. Ничего не видать, ни следочка. Где косулю искать? Где - зайца?
Голод слышит вздох, шевелится в животе, кусает Ыыха. В пещере орёт голодный Громкий. Ыых вздыхает потише. Новую тропу делать идёт. Не было ведь, чтобы без тропы? И вот опять.
Шлёп, шлёп по белой воде. Нету тропы - как на охоту пойдёшь? Как зайца поймаешь?
Встанет Ыых - провалится. Опять встанет - опять провалится.
Устал. Сел у сосёнки - холодно. Лапника наломал, сел - хорошо. Ветки брал, вертел. Возьмёт сосновую лапу, к ступне приложит. Ещё одну возьмёт... Большие лапы на ногах наросли, как у зайца. Пошёл по холодной воде - не провалился! Хорошо на больших лапах!
В животе свербит, зайца нету, Вау опять ругаться будет, если без зайца, - а на душе радостно. Лапы-то какие вышли! Ла-пы!