Небо камнем нависало над черной землей. Узкий серп восходящего месяца возвещал о пришествии ночи. Где-то здесь, в темноте, воровато крался ветер, шебурша сухой листвой на заросших травой тропинках. Резкими линиями на горизонте вырисовывались очертания старой покосившейся ограды. Она казалась чем-то диким и лишним в этой унылой пустоши. Где-то впереди грохотал океан, разбиваясь о серые скалы. Оттуда, с холодного голого утеса, брел человек, закутанный в плащ. Он шел, среди разбросанных всюду камней, ни разу не споткнувшись, каким-то чутьем угадывая наличие тропинки, и остановился у надщербленной каменной плиты. Резкий неожиданный порыв ветра ударил в лицо, срывая капюшон и, разбрасывая по плечам густую копну волос. Тонкая рука инстинктивно вынырнула из-под плаща, чтобы отбросить налипшие на лоб пряди. То была женщина. Она села на большой камень и несколько минут разглядывала угрюмые окрестности. Ей было знакомо все. Она знала, что камень, на котором сидит, покрыт тонкой коркой серого лишайника, где-то рядом, в густой траве, множество ящериц. Вчера днем она видела, как одна из них грелась на солнышке, приютясь на могильной плите. Она сидела как раз там, где было написано имя, очень хорошо знакомое ей имя. Дрожащей рукой женщина извлекла откуда-то небольшую свечу. Вспыхнувший огонек на миг осветил юное, осунувшееся лицо. Свеча приняла огонь, но ветер тут же затушил его. Женщина попробовала еще раз, но в тот же миг небо разгневанно громыхнуло и обрушило на землю целые потоки ледяного дождя. Свеча выпала из рук и затерялась в траве.
- 0, прости, прости, - с каким-то отчаянием прошептала она и, поднявшись, поспешила к выходу. Идти пришлось через лес, где каждая вспышка молнии вырисовывала на фоне небес корявые пугающие очертания деревьев. Они жадно тянули к путнице шершавые уродливые лапы. Множество корней сеткой сплелось под ногами. И откуда-то из самых глубин пугающего леса, сквозь грохот ливня доносился низкий протяжный звук. Женщина остановилась, прислушиваясь, и тут же, ойкнув, бросилась бежать, судорожно расталкивая ветки. Она уже слышала этот звук. Старый лорд говорил, что так поет свирель колдуна Уроша, приветствуя непогоду. Наконец лес расступился, неохотно выпуская из хитроумных сетей свою жертву. Впереди чернела высокая зубчатая стена. Кое-где камни осыпались, оставляя безобразные прорехи в правильных контурах. Женщина уткнулась лицом в мокрый мох, сплошной зеленой плесенью покрывавший старую стену. Сердце гулко билось, легкие судорожно сжимались. Наконец, она отдышалась и побрела вдоль стены. Старые, покосившиеся ворота были настежь распахнуты ветром. Женщина прошла через голый двор, посреди которого росла старая груша, к высоким черным дверям. Пальцы сжались на массивном мокром кольце. Стук, словно раскат грома, пробежал по замку, ударяясь о старые холодные стены и уносясь к неправдоподобно высоким потолкам. Дикий скрип отворяемой двери последовал за ним. Эхо запело на разные лады заунывную песню. Яркий свет вырвался в приоткрытую дверь и упал на пришедшую, в заляпанном грязью плаще. Густые медные кудри были спутаны. Сквозь пряди, упавшие на лицо, смотрели испуганные ярко-зеленые глаза. Слуга отступил. Она быстро вошла. На голый каменный пол потекли ручейки с разбухшего от влаги плаща. Женщина сбросила его и прошла через огромный зал к пылающему и сыплющему искры камину. Озябшие руки потянулись к огню. Она присела на тонкий коврик и улыбнулась, чувствуя, как тепло медленно растекается по телу. Сбоку, с высокой крутой лестницы, послышался звук шагов. Женщина оглянулась. Немолодой мужчина в черной одежде замер на одной из нижних ступенек.
- Таира, - гулко прозвучал его голос, - Ты снова ходила на кладбище? Разве ты не знаешь, что нельзя выходить из замка после наступления ночи?
Женщина смотрела странным, блуждающим взглядом.
- А кто знает сейчас, когда наступает ночь, лорд? Она прячется среди камней, потом внезапно выходит и набрасывает на небо черный плащ. Иногда появляются звезды, иногда луна. Иногда ветер приносит какие-то странные запахи, иногда идет дождь. Лорд, скажите, какое сейчас время года? В лесу цветут цветы, наша груша роняет плоды, а несколько дней назад шел снег... Все смешалось, перепуталось, изменилось. Когда? Когда мертвое тело Десидерия нашли на старом кладбище? Его зарыли прямо там, без обряда. Его прокляли и глава культа единого бога, и люди... Да, да я помню, тогда все и началось...
Старый лорд нахмурился.
- Это правда, в мире царит хаос, но ты ничего не изменишь, бегая без конца на могилу Десидерия.
B глазах Таиры полыхнула тревога, она хотела что-то возразить, но в тот миг в зал вошла яркая черноволосая красавица с голубыми льдинками-глазами. Она, как и старый лорд, была одета во все черное.
- Оставьте в покое эту бродяжку, отец. Пусть делает, что хочет, - сказала она с презрением.
- Олда!
Таира стремглав поднялась на ноги. От ее серого мешковатого платья шел пар.
- Олда, что ты говоришь! Или в голове твоей творится тот же хаос? Я же твоя сестра, разве ты забыла?
Этот последний вопрос она произнесла очень тихо, потухшим голосом.
- Сестра?! - возмутилась Олда. - У тебя еще хватает наглости говорить об этом? Посмотри на себя. Ты некрасива, неряшлива и в голове твоей творится бардак похлеще, чем в оплакиваемом тобой мире. Ты дочь бродяжки, забредшей к нам в замок много лет назад и имевшей наглость умереть здесь. Моя добрая мать приютила тебя...
- Хватит! - рявкнул старый лорд. - Прекрати исторгать свой яд, Олда. Все прекрасно знают, что мы приняли и любили Таиру, как родную дочь. Она твоя сестра Олда и нечего тут говорить.
Таира с благодарностью взглянула на старого лорда. Но, похоже, Олда не хотела успокаиваться.
- Да, но уж Десидерий был моим мужем... Скажи, Таира, тот ребенок, девочка, которую ты принесла к нам в дом месяц назад...
- Олда! - снова прогремел голос старого лорда, - Ты не можешь обвинять в этом сестру.
Он не договорил, остановленный истерическим плачем Таиры. Женщина упала на колени и заломила руки. Олда холодно смотрела на нее.
- Она снова строит из себя сумасшедшую. Это всего лишь козни и я скоро докопаюсь до сути. Знай Таира, придет день, и ты ответишь за все преступления.
Увидев гневный жест отца, она быстро вышла из залы. Старый лорд подошел к Таире, помог ей сесть в кресло и накинул на ноги теплое покрывало. Тело женщины чуть вздрагивало от рыданий.
- Не плачь дочка. Я верю, что скоро все выяснится, и ты будешь оправдана. Олда вечно вбивает себе в голову всякие глупости. А пока слуга принесет тебе горячего бульона. Выпьешь, и станет лучше.
Женщина глянула на старого лорда и улыбнулась припухшими губами.
- Помните того странного путника, что заходил погреться к нам в замок? - вдруг спросила она.
Мужчина нахмурился.
- Да, конечно, дочь моя.
- Он говорил со мной, - доверительно сообщила та.
- И что же он сказал? - насторожился лорд.
- Что если зажечь свечу на могиле проклятого, он будет прощен...
Брови мужчины поползли вверх.
- Вот как? Это те глупости, что ты услышала от бродяги? И потому ходишь на кладбище?
Она горестно кивнула.
- Но свеча не горит на могиле Десидерия. Я зажигаю снова и снова, но...
Слова застряли у нее в горле.
- Послушай, Таира. - как можно мягче сказал старый лорд. - Десидерий был не таким уж хорошим человеком. Он напивался и бил Олду. Ты разве не помнишь ее криков. Десидерию приносило удовольствие видеть ее страдания. Он часто уходил, и говорили, примкнул к какой-то секте с дикими обрядами.
- Нет, нет, вовсе не дикими! - вскричала Таира. - Они были прекрасны!
- Что?! - ужаснулся старый лорд. - Он и тебя втянул в компанию демонов? Дочь моя, вот оно в чем дело. Вот в чем причина твоего безумия!
- Я не безумна, отец. Послушай, - пылко заговорила она. - Вы не знали Десидерия так, как знала его я. Он был чист и прекрасен.
- Слепая! - в отчаянии вскричал мужчина. - Он был демоном, он был крещен для демона и служил ему.
- Это пустой разговор, - сникла Таира. - Вы не видели того, что видела я. Увы, увы. Позвольте мне уйти к себе, лорд.
Старик, хмуря брови, смотрел на огонь.
- Иди, - бросил он и прикрыл глаза рукой.
Таира поднялась и стремительно понеслась наверх. Лестница перешла в длинный темный коридор. Ледяные струйки сквозняка бежали по полу. От каменных стен веяло какой-то могильной сыростью.
- Почему не зажжены свечи?! - в гневе закричала Таира.
Эхо понесло ее голос по пустому коридору. Женщина застыла на месте, напуганная темнотой. Хотелось малодушно вернуться в зал к ярко горевшему камину, но она не решалась. Наконец она увидела тоненькую, словно нитка полоску света, выбивающегося из-под одной двери. Собрав всю силу воли, Таира бросилась туда, натолкнувшись на дверь, распахнула ее и упала на ковер в тускло освещенной комнате. Здесь было холодно. Камин потушен. На столе горело пять свечей. В комнате кто-то был. Таира слышала голоса, которые смолкли при ее появлении. Она медленно поднялась и наткнулась на холодные глаза Олды. Та и еще несколько женщин окружили огромную кровать. Таира слышала какую-то возню. Медленно она подошла к застывшей группе.
- В коридоре не зажгли свечи, - растягивая слова, проговорила она и глянула на испуганную толстую служанку. - А ведь это твоя забота, Тошан...
Растерявшаяся служанка не знала, что ответить. На выручку пришла Олда.
- Служанка понадобилась мне. Поди прочь, Таира. Там в коридоре нет ничего, что заставило бы тебя споткнуться или врываться в чужие покои.
Голос звучал угрожающе, но Таира словно бы и не слышала.
- Что ты делаешь, Олда? Что скрываете вы от меня? - Она резко махнула рукой в сторону прислуги и заорала:
- А ну-ка прочь!
Служанки в ужасе отшатнулись. На кровати, дрыгая руками и ногами, лежал ребенок. Лицо Таиры мигом изменилось. Черты смягчились, в больших зеленых глазах сверкнули бусинки слез.
- 0 моя девочка, мое златокудрое дитя!
Она упала на колени подле постели. Ребенок радостно заворковал и потянул к женщине пухленькие ручки. На лице той вспыхнула тревога.
- Олда, что делает здесь это дитя? Зачем ты принесла его сюда? Может, задумала что-то злое?
Олда презрительно хмыкнула.
- Злое? Отнюдь. Дитя живет в нашем доме уже месяц, не имея ни имени, ни покровителя. Я хочу отнести ее в подземный храм, раз тебе до этого нет дела.
- В подземный храм? - всполошилась Таира. - Нет нельзя в храм, оставь ее мне, Олда, я найду ей покровителя. Вся земля, все вокруг станет покровительствовать ей. Я дам ей имя сильное и красивое... Я принесла ее в дом...
- И что же? - глаза Олды угрожающе сузились. - Может быть это твой ребенок? Твой и...
Она осеклась, вероятно, вспомнив о присутствии слуг. Таира упала на колени.
- Возьмите хотя бы меня с собой! Сжальтесь! Пусть я буду рядом... - умоляла она, заливаясь слезами.
Служанки вопросительно взглянули на Олду.
- Пусть идет, - махнула рукой та и раздраженно добавила, - Иначе эти вопли не прекратятся никогда.
Потом подошла к Таире и, склонившись, медленно чеканя слова, проговорила:
- Но в храме нужно вести себя тихо...
- Да, да, я знаю.
- Тогда пойдем.
Олда накинула на плечи длинный черный плащ и скрыла лицо капюшоном. Служанки последовали ее примеру. Нянька взяла ребенка. У всех в руках были маленькие масляные фонари. Они шли по темным холодным коридорам, спускались все ниже и ниже по старым щербатым лестницам. Звук от каждого сорванного камешка громом разносился в напряженно застывшем воздухе. Тусклый свет фонарей вырывал уродливые тени на мокрых серых стенах. Таире казалось, что она идет в компании призраков. Женщине было холодно и страшно. Вглядываясь в темноту широко раскрытыми глазами, она ощупью шла вперед, поддерживаемая лишь мыслью о ребенке. Наконец процессия вышла на небольшую круглую площадку, заканчивающуюся невысокой дверью с решеткой из кованого железа. Здесь, воткнутый в кольцо на стене, горел факел. Он беспрестанно трещал и чадил, испуская в воздух клубы черного дыма. Таира подняла голову вверх и увидела прямо в потолке небольшое окошечко. Чистое звездное небо отражалось в нем. Похоже, гроза миновала. Неожиданно двери с грохотом отворились, пропуская высокого монаха в сером плаще. Его лицо казалось особенно бледным в обрамлении длинных иссиня-черных волос. Монах окинул присутствующих странным мутным взором и жестом пригласил следовать за собой. По старой, изъеденной временем лестнице они спустились в ярко освещенный коридор подземелья. Таира с любопытством и опаской поглядывала по сторонам. Она не помнила, посещала ли храм раньше. В коридоре было сухо и тепло. На полу шелестел мягкий настил из свежих листьев папоротника. На стенах трепетали огоньки факелов. Вскоре процессия остановилась у новой распахнутой настежь двери. В проеме стоял здоровенный детина в нелепо смотревшейся на нем монашеской рясе.
- С чем пришли? - прогремел его грозный голос.
- Хотим просить покровительства у бога для этого ребенка, - громко ответила Олда. Нянька протянула вперед дитя.
- Проходите! - кивнул монах и отступил.
Процессия поспешила внутрь, но монах вдруг остановил их взмахом руки и указал на Таиру.
- Почему без плаща?! Ты не уважаешь законов храма, женщина?
Таира съежилась, будто в ожидании удара. Олда поспешно подошла и встала между ней и охранником.
- Простите, это моя вина. Я совершенно забыла про плащ. Но будьте снисходительны. Эта женщина немного со странностями и очень ранима. Ей хотелось увидеть церемонию. Пропустите. Она сядет в углу и ни будет никому мешать.
Охранник с опаской посмотрел в сторону Таиры и махнул рукой.
- Идите, - смилостивился он.
Женщины быстро проскользнули внутрь.
- Спасибо, Олда, - зашептала Таира, ухватившись за руку сестры.
- Встань вон туда и не высовывайся, - зашипела та, отнимая руку
Таира послушно отошла за круглую белую колонну, увитую сухой лианой дикого винограда. Остальные женщины стали полукругом в центре зала. Вперед вышли Олда и нянька с ребенком. Кто-то притушил факелы. Зал наполнился таинственным дрожащим светом свечей. Причудливые тени родились и заплясали на стенах, завешенных алыми драпировками с длинными золотыми кистями, и колоннах, на каждой из которых висел золотой символ бога. Алтарь, укрытый белоснежной тканью, был просто таки залит светом. Целое море свечей больших и малых мерцало там. На стенах, в тяжелых медных курильницах жглись благовония, с каждой минутой все больше заполняя помещение храма пряно пахнущим дымом. У стен с двух сторон расположились монахи. К алтарю вышел жрец. Разом, как по команде все скинули плащи. На ярко-желтых рясах огоньками полыхнули золотые цепи, инкрустированные янтарем. На каждом камне вырисовывались священные значки. Только ряса жреца была красной, а в цепи на шее алели рубины. Зал храма погружался в серо-желтый туман. Пламя свечей казалось размытым. Жрец громко и монотонно читал молитву. Монахи тянули заунывный напев. Таира задыхалась. Перед глазами все плыло. Она вышла из-за колонны и взглянула вверх. Сделанный из черного камня на колонне красовался символ смерти. Таира испуганно вскрикнула и попятилась, цепляясь руками за каменный столб. Сухой виноградный лист с хрустом отвалился и упал на пол. Черный сжавшийся комочек. Женщина с ужасом смотрела на него.
- Тебе страшно? - послышался шелестящий голос.
Она подняла глаза. На полу в клубах дыма сидел мужчина с лютней. Серые дремучие глаза вопросительно смотрели на Таиру. Та сделала несколько нерешительных шагов вперед.
- Ты здесь? - зачарованно проговорила она и тут же встрепенулась. - Они не слушали меня. Я говорила, что ребенка нельзя относить в храм.
Бледные губы мужчины дрогнули в улыбке.
- Я знаю, - мягко проговорил он. - Не волнуйся. Приходи в лес на заветную поляну. И возьми с собой дитя.
Его глаза потемнели. На щеках вспыхнул и угас румянец.
- Я сделаю все, как ты скажешь, - поспешно заверила женщина.
- Я знаю, - прошелестел он, тонкими пальцами перебирая серебряные струны. Свет свечей вырывал искорки из его вдруг ставших печальными глаз.
- Станцуй мне, Таира. Станцуй, как всегда танцевала в лесу на заветной поляне. Развей мою тоску, - попросил он и ударил по струнам. Неземная дивная мелодия преобразила всё вокруг. Ожил дикий виноград, и молодые листочки обвили уродливый символ смерти. Исчезли звуки молитв и песнопений, свечи враз потухли, и в зал отовсюду полился странный голубоватый свет. Исчез удушливый дым курений. Воздух стал чист и прозрачен. Музыка затягивала со страшной магической силой и Таира поддалась, заразилась ею. Сжилась воедино с легким ритмом и понеслась, кружась по залу. Она чувствовала себя осенним листом, гонимым ветром. Она носилась, порхала, билась в бешеном танце, пока обессиленная не свалилась на пол. Тяжелый сон тут же сковал ее веки.
* * *
- Таира, Таира, - кто-то отчаянно тормошил ее за плечо.
Женщина медленно неохотно открыла глаза и увидела взволнованное лицо старого лорда и злое Олды.
- Что это ты затеяла в храме, бродяжка? - пошла в наступление последняя.
Таира села и, протерев глаза, огляделась. Она была в собственной спальне на кровати под белым пологом. Сквозь решетку в высокие окна пробивался яркий солнечный свет.
- Я устроила в храме? - непонимающе переспросила она.
- Святая невинность! - негодовала Олда.
Пояснить взялся старый лорд.
- Говорят, в самый разгар церемонии ты бросилась в центр зала и принялась танцевать, сбивая свечи и толкая монахов. Никто не мог догнать и успокоить тебя. Церемонию пришлось прервать. Теперь все считают, что мы прячем в доме одержимую. Так нельзя, Таира. Ты навлечешь на себя и нашу семью большую беду.
В его голосе звучала искренняя забота, но женщина нахмурилась.
- Нам хватило слухов, связанных с Десидерием, - буркнула Олда.- С чего вдруг ты бросилась танцевать? Песнопения монахов явно не располагают к подобному.
- Песнопения? - удивилась Таира. - Нет, там играла лютня. Волшебная лютня с серебряными струнами. О как сладок ее голос...
Она мечтательно закатила глаза. Старый лорд и Олда переглянулись.
- Тот, кто играет на ней, - продолжала Таира. - понимает и поддерживает меня. Когда мне радостно, мы смеемся вместе, когда грустно, ой играет на лютне. Он любит меня. Она взглянула на Олду мутными глазами.
- Хотя я и не такая красивая как ты. Хотя по вашим словам я безумна.
Безумна - потому что страдаю. Потому что не могу ужиться в вашем мире и понять его.
Она упала лицом в подушку и залилась слезами. Олда вышла из комнаты, жестом призывая старого лорда.
- Это все Десидерий, - сказала она в коридоре. - Он завлек ее в свой странный культ.
- Меня смущает ребенок, - серьезно сказал старый лорд. - Нужно выяснить все, что связано с ним, иначе Таире грозит беда. Служители единого бога не долго будут терпеть ее выходки и бесконечные походы на кладбище на проклятую могилу.
Лицо Олды просветлело.
- Я знаю к кому обратиться!
Старый лорд бросил на нее тревожный и вопросительный взгляд.
- Колдун Урош знает обо всем, что происходит в округе!
- Ты сошла сума подобно Таире?! - испуганно вскричал мужчина. - Пойти в логово колдуна! Ты представляешь себе все последствия этого шага?
- Нет, - спокойно отвечала Олда. - Я никогда не была там. И не вижу все-таки другого выхода.
Она решительно тряхнула головой.
- Пойду прямо сейчас! А вам советую присмотреть за Таирой.
И не слушая горячих возражений лорда, женщина поспешила прочь. Она спустилась вниз и распахнула высокие двери замка. Яркий свет ворвался, смягчая мрачность старого зала. День был прекрасным. Высокое, пронзительно синее небо. Чистый, невероятно теплый воздух наполняли запахи леса. Олда шла через двор, когда увидела карлика Герна. Он появился в их доме внезапно, попросил пристанища и теперь был чем-то средним между слугой и забавой. Старый лорд обожал его. Олда недолюбливала. Карлик Герн крутился возле старой груши, пытаясь сбить палкой спелый плод. Увидав Олду, он заныл, гнусавя.
- О, прекрасная леди Олда, сорвите для меня грушу. Ваш рост позволяет без труда дотянуться до плодов.
Женщина, поколебавшись, подошла к дереву и, сорвав несколько груш, бросила к ногам карлика. Тот, прищурив и без того маленькие глазки, заговорил:
- Не уходите далеко, благородная леди. Все смешалось в этом мире. Все меняется так стремительно. Даже время. Кто-то хотел, чтобы поскорее минул этот день и перевел часы на старой башне. Сумерки могут спуститься в любую минуту. Кто-то пустил черную собаку во двор. Она резвилась здесь все утро, распугивая слуг.
Олда разгневалась не на шутку. Этот уродец позволял себе слишком многое. Черная собака означала смерть. Неужели маленький мерзавец осмелился угрожать? Женщина хотела ответить, но передумала. Слуга не стоил ее внимания и драгоценного времени. Молча, она отвернулась и зашагала прочь. Ворота замка захлопнулись, и через миг женщина углубилась в лес.
О жилище колдуна в округе знали все, но никто не решался приблизиться к нему без крайней нужды. Даже служители единого бога не связывались с Урошем. Чем ближе подходила Олда, тем гуще становился лес. Колючие кусты бросали свои побеги на едва заметную тропу. Ноги застревали в корягах и корнях. Зеленые ветви хлестали по лицу. Становилось темно. Где-то вдалеке шумел ветер. Его отголоски шелестом пробегали по верхушкам вековых деревьев. Олда остановилась. Вокруг царила почти полная тьма.
"Проклятый карлик что-то плел про сумерки", - вспомнилось Олде. 0на тяжело дышала, прислонившись к стволу огромного дуба. Неожиданно впереди, в кустах, вспыхнули два ярко-зеленых огонька. Раздалось тихое рычание. Женщина напряглась и в ужасе еще плотнее прижалась к стволу. Шорох и хруст ломающихся веток, и на крохотный пятачок травы выскочил огромный зверь. Его белоснежная, чуть всклокоченная шерсть выделялась в царящей темноте. Олда вскрикнула, и тут же новая тень появилась из ниоткуда, и в ярко вспыхнувшем огне фонаря приобрела облик мужчины. Он был молод. На худощавом лице горели большие серые глаза. Его можно было бы назвать красивым, если бы не шрам, пересекающий щеку и заканчивающийся у твердо очерченных губ. Длинные черные волосы, впрочем, частично скрывали его, спадая небрежным каскадом с широких плеч до самого пояса. На мужчине был надет зеленый костюм охотника.
- Не бойся, прекрасная леди, волк не тронет тебя. Он подчинен моему слову, а у меня нет намерения причинить тебе вред.
Тонкие пальцы мужчины погрузились в шерсть свирепого зверя. Волк довольно заурчал, поглядывая на Олду прищуренными глазами. Женщине удалось, наконец, взять себя в руки. Она смело взглянула на мужчину и сказала:
- Я ищу пещеру колдуна Уроша.
- Было бы странно искать здесь что-нибудь еще, - улыбнулся тот и предложил: - Пойдем со мной.
Она колебалась.
- Что же ты, леди? Или может, хочешь вернуться? - спросил он насмешливо.
- Нет, пойдем, - решилась Олда и сделала шаг навстречу человеку в костюме охотника.
- Смела, смела, ничего не скажешь, - одобрил тот. - О твоей красоте, леди Олда, ходят легенды, но ты к тому же обладаешь твердым характером и отвагой, которой бы позавидовал и мужчина.
Он замолчал на миг и огляделся. Темнота за ярким кругом света от фонаря стала непроницаемой.
- Дай мне руку, леди, иначе боюсь тебе не пробраться сквозь заросли.
Женщина вложила ему в ладонь подрагивающие пальцы. Мужчина улыбнулся и слегка сжал их. По телу Олды тут же заструилось приятное тепло. Они медленно пошли по вдруг обнаружившейся тропинке. Волк, ворча, следовал за ними.
- Не бойся моего друга, прекрасная леди Олда, он ласков, как домашний пес с теми, кто не считает его врагом. Я подобрал его волчонком, страшно искусанного, едва живого. Выходил и теперь зверь не отходит от меня ни на шаг. Мы делим одно жилище и вместе добываем пищу...
Меж тем они вышли на большую залитую лунным светом поляну. Посреди нее лежал огромный черный камень. Мужчина остановился и, выпустив руку Олды, сел на траву под раскидистым деревом. Волк разлегся рядом и сладко зевнул.
- Куда ты меня привел? - спросила женщина, с удивлением оглядываясь. - Я знаю это место. Это заветная поляна. Место поклонения лесным духам. Очень древнее место.
Но мужчина казалось, не слышал ее слов.
- Как красива ночь! - прошелестел его голос.
Взгляд восхищенно скользнул по окрестностям. Олда сделала несколько неуверенных шагов и остановилась у черного камня. В руках мужчины неизвестно откуда появилась лютня. Ее струны мягко сияли, споря с призрачным лунным светом.
- Знаешь, о чем шепчут деревья, поет ветер, прекрасная леди? - завораживая, шелестел голос.
- Я хотела поговорить с тобой, - нетерпеливо перебила женщина.
- Поговорить? - словно бы удивился он. - Разве ты умеешь говорить? Говорит все вокруг: небо, луна, лес... Их голоса сливаются в гармоничную музыку. Ваши же людские слова бесцветны и пусты. Лучше помолчи и послушай вместе со мной эту ночь. Возможно, ты услышишь в ней нечто, что заставит тебя по-другому взглянуть на мир...
Олда нахмурилась. Ей было не по себе.
- Я в смятении и ищу помощи, - пояснила она. - Мой муж был найден мертвым на кладбище. Моя сестра сошла с ума и принесла в дом ребенка неизвестно откуда. Она и Десидерий много времени проводили в лесу, и потому я решила, что ты можешь что-то знать...
Она замолчала, заметив, как потемнели глаза мужчины. Теперь они были похожи на глубокие черные омуты. Его тонкие пальцы рванули струны. И полилась песня печальная и прекрасная, как ночь. Стих ветер, луна вышла из-за туч и осветила поляну. Лес ожил, наполняясь шорохами и звуками. Отовсюду выныривали гибкие серые тени. Десятки волков выбежали на поляну и, усевшись полукругом, слушали, навострив уши дивную, магическую мелодию.
Олда не отрывала глаз от тонких пальцев, перебирающих серебряные струны. Легкий ветерок бродил по ее волосам, и казалось, нашептывал на ухо.
- Пусть ночь никогда не кончается. Пусть музыка звучит вечно...
Очнулась Олда оттого, что сбитая с веток роса ледяным дождем упала на щеки. Женщина открыла глаза. В лесу наступило утро. Густой серый туман окутывал все вокруг. Робкие лучики солнца кое-где пробивались сквозь завесу, но нисколько не согревали озябшую землю. Медленно Олда поднялась и закуталась в пропитавшийся влагой плащ. Сделав несколько шагов, женщина уверилась, что находится не на заветной поляне. Вокруг сетью сплетались деревья и кусты. Никаких признаков тропинки. Олда растерянно огляделась и испуганная побрела наугад. Ветви безжалостно хлестали по лицу, рвали волосы. Роса заливала исцарапанные руки. Олда впадала в отчаяние. С ее губ то и дело срывались испуганные вскрики. Лес казался живым. Он тянул к женщине жадные цепкие лапы. Он не желал отпускать ее. Створки ловушки вот-вот должны были захлопнуться. Со слезами Олда упада на колени.
- Кто ты? Кто ты? - шептала она. - Что я сделала тебе? Я пришла за советом к Урошу, но ты ведь не он. Кто же ты? Почему не позволяешь мне уйти?
Ее голос становился громче, переходил на визг. Что-то, может тень, мелькнула среди деревьев. Сквозь густой туман вырисовались знакомые контуры. Он пришел. Снова пришел человек с лютней. Возможно, чтобы помочь. Олда бросилась вперед к неясному, полупрозрачному образу. Он поплыл среди деревьев по кругу, не сводя с женщины внимательных, спокойных глаз.
- Ты пришла не туда и спросила не о том, - зашелестел то ли голос, то ли ветер. - Ты рассудила о чужой, недоступной тебе жизни и безумно попыталась вмешаться в нее. Мы дети лесов не любим чужаков, прекрасная Олда. Мы живем в пещерах, среди камней и деревьев. Мы появляемся среди вас, чтобы вновь и вновь возвращаться сюда. Мы кажемся вам сумасшедшими или жестокими. Мы другие. Мы не для вас. Нам нет дела до вашего понимания. Страх непознанного гонит вас с оружием в руках в лес - нашу обитель, он выслеживает вместе с вами, наносит смертельные раны... Я призван защищать свой народ.
- Я пришла не со злом? - выкрикнула Олда. - Я только хотела узнать...
- Теперь узнала? - холодно спросил голос.
- Мне нет дела до вашей жизни!
- А нам нет дела до твоей, - едва расслышался ответ и образ растаял, разогнанный легким порывом ветра.
Олда, дрожа и спотыкаясь, сделала несколько шагов. Что-то громко чавкнуло и ухнуло. Женщина по колено провалилась в пахнувшую гнилью жижу.
"Нужно выбираться!" - мелькнула отчаянная мысль, и руки беспомощно взметнулись в тумане, ища опоры. Ноги медленно тянуло вниз намертво схватившее болото. Берег был рядом, в каком-нибудь шаге от нее. Олда в отчаянии шарила руками в густой сероватой пустоте. Голова кружилась. Дыхание со свистом вырывалось из полуоткрытых губ.
Где-то вдали перекрикнулись встревоженные птицы, заворчал зверь, хрустнула сбитая ветром ветка. Лес и болото глухим, безжалостным кольцом сжались вокруг своей жертвы и жадно втягивали ее внутрь бездонной воронки.
* * *
Таира шла по лесной тропинке, прижимая к груди хныкающего ребенка. Густой туман влажной сеткой росы покрыл ее волосы и одежду. Женщина поминутно останавливалась и прислушивалась, не идет ли кто следом. Тишина. Таира вздыхала с облегчением и шла дальше. Походка была уверенной. Туман не мог сбить со знакомой дороги. Вскоре женщина остановилась и покрепче прижала к себе дитя. Сквозь большую, сверкающим росой паутину, она увидела уже тронутую солнцем заветную поляну. Женщина с минуту разглядывала наполненный безмятежностью утра пейзаж, потом, отстранив рукой ветви куста и, сбив с паутины росу, вышла и подошла к черному камню. При свете дня стало видно, что странная глубокая чернота его то там, то тут была изъедена накипью серого лишайника. Кое-где робко зеленели заплатки мха. Таира сняла плащ и, разложив его на камне, положила ребенка. Деревья с одной стороны поляны зашелестели, словно от прошедшего по ним ветра и из лесу вышел мужчина в костюме охотника. Белый волк с сонными глазами устало трусил рядом.
- Пришел! - Таира так вся и рванулась к нему навстречу.
Мужчина подошел к камню. Его рука коснулась лба враз успокоившейся малышки. Таира прильнула к широкому плечу. - Я видела тебя в храме, - проговорила она. - Только я, - добавила с нажимом.
- Люди слепы, так было всегда, - ответил он и взял на руки дитя.
- Нам нужно уходить. Таира. Время пришло.
Женщина глянула с тревогой. Мужчина продолжал:
- Люди слишком много знают о нас. Вспомни все эти облавы и убийства. Ни пещеры, ни помощь духов не укроют нас больше.
- А как же Десидерий? - спросила она. - На нем висит проклятие. Я должна...
- На всех нас висит проклятие, - перебил мужчина. - Люди проклинают все, что не могут объяснить или понять. Это ничего не значит. Ты и Десидерий пришли к нам от людей, и теперь ничто не имеет над вами власти - ни проклятия, ни боги. Мы вольный народ. Ты, я, наш ребенок, другие, мертвые и живые - мы едины! Время пришло. Мы не можем остаться. Посмотри, что творится с природой. Она предупреждает нас. Ты пойдешь с нами Таира, любимая жена моя?
- Тяжело расставаться со всем к чему привыкла и привязалась, - в глазах Таиры сверкнули слезы. - Но я буду всюду, где будешь ты и наш народ. Я разделю ваш хлеб и вашу участь.
Мужчина с вздохом облегчения прижал к себе жену и ребенка. Белый волк довольно заурчал, переминаясь на длинных лапах.
* * *
Начинался новый день. Солнце разогнало туман, осветило лес. Пели птицы, носясь над притихшим болотом. Из пещеры, поросшей бородатыми лишайниками, вышел старый колдун Урош, чтобы собрать трав и кореньев. Где-то за лесом, во дворе замка карлик сбивал с веток спелые груши, а старый лорд вглядывался в распахнутое окно, дожидаясь возвращения дочерей. И где-то из леса, из глубоких пещер уходили странные, непостижимые люди, ведомые мужчиной в костюме охотника, белым волком и женщиной, прижимающей к груди дитя. Мир затих успокоенный, и только ветер неугомонно гонял по тропинке старого кладбища, не зажженные свечи, и ящерицы сновали по треснувшему надгробью...