Это был самый обычный день. Разве что солнце светило слишком ярко, и может поэтому он подумал: "А почему бы мне..."
Но об этом позже, сейчас пришло время знакомства.
Нашего героя звали Роман. Среднего роста, русоволосый, сероглазый. Строен, подтянут, напоминает персонаж из объявлений о знакомствах: "Мужчина с нормальной внешностью, без вредных привычек желает познакомиться...". Только вот Роман не желал, хотя женщины в его доме по-настоящему никогда не было. У него на это просто не хватало времени, впрочем, как и на многое другое.
Роман был трудоголиком. И не имело значения, где и кем он работал: он везде и всегда посвящал этой работе практически всё свободное от сна время. Ему так нравилось. Сидя в глубоком кресле просторного кабинета, он чувствовал себя защищённым и полезным. И все-таки, по совершенно необъяснимым причинам, Роман однажды подумал: " А почему бы мне не взять отпуск"?!
Такая, казалось бы, простенькая мысль заставила его глубоко задуматься. Он оперся о подлокотник кресла и в смятении почесал гладко выбритый подбородок. И не то, чтобы он отдалился от всего человеческого, вовсе нет. Роман был твёрдо убеждён в собственной незаменимости на рабочем месте. А место было ответственным, и добился его Роман исключительно благодаря своему уму, упорству и стремлению всегда и во всём быть лидером. В это самое кресло он уселся три года назад и ровно столько же не был в отпуске.
За окном август расплавил город жарой. Воздух был тягучий и желтый как мед. Все сотрудники, включая директора, уже вернулись с лазурных берегов, и теперь только вздыхали, глядя на застывший в состоянии вечной сиесты город.
Роман нервно поправил полосатый галстук и решительно ударил по столу тонко заточенным карандашом.
- Отпуск! - заявил он пустому кабинету и ощутил, как наполняется почти детским восторгом. - Отпуск, - повторил он тихо, почти любовно.
Спустя неделю, подтянув "хвосты" и выдав инструкции помощникам, Роман отправился к морю, рассчитывая целых десять дней внимать рокоту прибоя, бесцельно валяясь на золотистом песке.
На вокзал приморского курортного городка он прибыл ночью. С упоением втянул свежий воздух, рассчитывая уловить давно забытый аромат моря. Но морем почему-то не пахло. Зато маленькая нагловатая бабка подскочила к Роману и дёрнула его за рукав.
- Жилье! - закричала она так, словно всю жизнь прожила среди глухих. - Комнаты! Не дорого! Надо?
- Нет, - ответил мужчина и брезгливо отстранился.
Ещё бы, у него был забронирован номер в прекрасной гостинице на берегу моря. Роман поправил на плече ремешок небольшой спортивной сумки и занялся поисками такси. Через полчаса он уже осваивался в уютном номере с видом на море. Правда, вид оценивать не захотелось и, решив, что для этого у него ещё будет время, принял душ и завалился спать.
********************
Первый день отдыха явно не заладился. Привыкший к чёткому жизненному графику, Роман ощущал дискомфорт. Проснулся он, как обычно, в шесть. Осоловело побродил по номеру, потыкался во все углы, затем надел тенниску и шорты и спустился в холл гостиницы. Ему захотелось оглядеться. "Оглядеться" включило в себя двухчасовую экскурсию по окрестностям и завтрак на открытой террасе кафе. В общем, Роману понравилось. Городок был чистенький и уютный, не смотря на несметное количество отдыхающих. Теперь пришла пора самого главного. Купив в газетном киоске парочку журналов, Роман отправился знакомиться с морем.
И здесь его не ожидали разочарования. Пляж был великолепен и даже не многолюден. Он попытался вспомнить, откуда узнал об этом городке. Всплыл какой-то давний разговор. Мысленно поблагодарив рассказчика, Роман блаженно растянулся на тонком покрывале, сквозь которое ощущалось приятное тепло нагретого песка. Он закрыл глаза, слушая загадочный шёпот моря. Время лениво замедлило свой бег. Казалось, Блаженству, не будет конца.
"Хорошо, что я решился взять отпуск", - подумал Роман и усилием воли отбросил подкравшиеся мысли о работе. - "Хорошо"!
По телу, словно рябь на воде, пробежал лёгкий холодок. Мужчина нехотя приоткрыл глаза и увидел её. Тоненькая, трепещущая как струна женщина стояла к нему спиной, едва не наступая пяткой на краешек покрывала. Длинные, необычайно светлые волосы собраны в небрежный пучок. Лишь одна дерзкая прядь змейкой извивалась на идеально ровной спине.
"Великолепная фигура", - успел подумать Роман, прежде чем женщина оглянулась. На него смотрели чистые, изумрудные глаза в обрамлении пушистых ресниц. Не отводя взгляда, она развернулась и виновато улыбнулась Роману.
- Простите, кажется, я загородила вам свет, - проговорила она мелодичным голосом и снова улыбнулась.
Роман сел и немного растерянно покачал головой.
Она всё ещё смотрела на него, пытливо, словно в ожидании ответа. Он растерянно молчал. Губы женщины снова дрогнули в улыбке, а в глубине глаз зародилось что-то напоминающее насмешку.
- Вы мне вовсе не мешаете, - неловко промямлил Роман и сделал широкий жест рукой. - Располагайтесь.
Улыбка женщины стала шире.
- Мне кажется, сегодня уже не будет солнца, - сухо бросила она и небрежно указала куда-то вверх.
А там дотоле безупречно чистое небо уверенно захватывали серые облака. Неторопливой причудливой стаей они тянулись откуда-то с севера, грозя вскоре заполонить всё небо.
- Ну, надо же! - в сердцах досадно воскликнул Роман.
- Первый день на отдыхе? - спросила незнакомка.
- С чего вы взяли? - насторожился мужчина.
Она удивленно подняла брови, и неожиданно звонко рассмеялась.
- Это не так сложно понять, - сквозь смех сказала она. - Достаточно глянуть на цвет вашей кожи.
Мужчина смущённо прикусил губу. Действительно, его белоснежная кожа резко отличалась от лежащих рядом бронзовых тел. Его собеседница тоже могла гордиться ровным бархатистым загаром.
- Кстати, - заметила она, - вам не мешало бы воспользоваться защитными кремами. Солнце здесь коварное, и не всегда щадит новичков.
Она чуть склонила голову набок, и лукаво посмотрела на Романа. Казалось, его смущение забавляло её. Роман подметил подозрительно порозовевшие плечи и пробормотал:
- Пожалуй, вы правы.
Он был так одержим желанием побыстрее погрузиться в отдых, что даже не подумал о каких-то кремах.
"Спать мне теперь обмазанным сметаной", - тоскливо подумал он, вспоминая бабушкины средства от ожогов.
Незнакомка всё стояла, внимательно наблюдая за ним. Роман понимал, что ещё минута, и она просто потеряет к нему интерес, и потому лихорадочно придумывал, что бы такое оригинальное сказать. Он не был ловеласом, эдаким лихим острословом, у которого всегда в запасе найдется какая-то шутка или нужное словцо. К тому же, Роман отчаянно не понимал, что такая бесподобно красивая девушка могла найти в таком ничем особенно не примечательном парне.
- А вы давно приехали? - неловко спросил он.
Она усмехнулась:
- С чего вы решили, что я приезжая? Впрочем, я действительно не отсюда, - и, помолчав немного, добавила. - Я впервые появилась на этом пляже сегодня утром, совсем как вы. Хотите кофе? - неожиданно предложила она. - Здесь рядом есть замечательное кафе. Мы могли бы выпить по чашке.
Она говорила уверенным тоном, присущим красивым женщинам. Она могла себе позволить предложить такое, потому что знала - ей не откажут.
- Я с радостью угощу вас кофе, - ответил он и впервые за весь разговор выдавил из себя улыбку. - Меня зовут Роман.
- Марина, - откликнулась она и наклонилась к плетёной пляжной сумке, лежащей на песке в шаге от неё. Роман удивился, как это он не заметил её ранее. Меж тем, Марина, почти неуловимым движением распустила узел на голове, добыла из сумки пёстрый сарафан и быстро в него облачилась. Волосы искрящимся лунным каскадом рассыпались по спине. Роман невольно залюбовался ею. Женщина в простеньком сарафанчике, без следа какой-либо косметики на лице, была ослепительно прекрасной. Когда-то он мечтал о такой, рисовал её образ в воображении, и вот она оказалась совсем рядом. Стоит босиком на золотом песке, источая тепло и свет лета.
- Что же вы?
Маринин голос вернул его к реальности. Он встрепенулся, поспешно натянул тенниску и шорты. Марина подняла затерявшиеся в песке босоножки.
- Пойдемте?
Она ободряюще улыбнулась и побрела в сторону города. Роман поспешил следом.
Они сидели в уютных, плетёных креслах маленького кафе и пили ароматный кофе. Роман разговорился. Она внимательно слушала, и это её внимание открывало ворота для его рассказов о своём городе, о себе, о работе. И вот странно, всё, о чём он говорил, показалось вдруг таким далёким, нереальным. Реальной была женщина напротив.
Игривый бриз перебирал её волосы. Шумело море, и кричали голодные чайки. Медленно подкрадывался вечер, едва заметной тенью касаясь её тонкого лица. Роман даже испугался: а вдруг она сейчас поднимется и уйдёт из его жизни, быть может, навсегда.
- Мне очень хотелось бы, чтобы этот вечер никогда не закончился, - проговорил он, поддаваясь внезапному порыву и сам пугаясь такой своей откровенности.
Марина внимательно взглянула на него, и Роман уловил печаль в глубине её глаз.
- Всё когда-нибудь заканчивается, - произнесла она мягко и с тревогой поглядела на небо. Нахмурилась, разглядев там что-то понятное только ей.
- Я не могу дольше тут оставаться, - воскликнула она и с неожиданной горячностью схватила руку Романа. - Нам нужно идти.
Её взгляд обрёл напряжённость, а пальцы, сжавшие руку мужчины, похолодели. У Романа не было ни сил, ни желания сопротивляться. Тревога, на миг сжавшая сердце, была безжалостно отброшена прочь.
- Пойдём, - проговорил он и поднялся.
Женщина стремительно поднялась следом. На миг вечерний свет исказил черты её лица, превратив его в безобразную маску, но Роман не заметил этого, и, расплатившись, покорно последовал за Мариной. Она повела его назад к пляжу. Их ноги снова погрузились в уже ставший прохладным песок. Женщина указала на запад.
- Нам нужно идти туда, - сказала она и вновь с тревогой посмотрела на небо. - Уже так поздно!
В её голосе звенело неподдельное отчаяние. Посмотрев на часы, Роман в недоумении воскликнул:
- Но ещё только девять!
Вместо ответа Марина с завидной решимостью взяла его за руку и увлекла за собой, вдоль кромки воды куда-то, где уже сгущались сумерки. Женщина почти побежала, оставляя на мокром песке жадно слизываемые морем отпечатки. Роман едва поспевал за ней. Темп нарастал. Было что-то фантастическое в этой гонке по пляжу. Все вокруг смазалось, образовав бесконечный сумеречный туннель впереди. Роман вскрикнул от удивления, и хотел было вырвать руку из цепких Марининых пальцев, но неожиданно все окончилось. Они стояли на берегу, и море ласково накатывало на потемневший песок. Впереди вырисовывались черные громады скал, а откуда-то сзади лился рассеянный свет. Роман оглянулся, и застыл, пораженный увиденным. Тысячи маленьких фонариков, самых разнообразных форм и расцветок раскачивались над садом из цветов, в глубине которого виднелся фасад дома.
- Здесь я живу, - церемонно сказала Марина - Хочешь войти?
Странно, но в первый момент и дом и сад показались Роману искусственными, словно сделанными из бумаги. Возможно, свет китайских фонариков был тому виной? Меж тем, поборов сомнения, Роман последовал за своей новой знакомой.
Жалобно скрипнула калитка, и люди ступили на посыпанную мелким гравием дорожку. По обеим ее сторонам разливалось ароматное море цветов. Зеленые волны, в кружевных разноцветных барашках пены кое-где неохотно открывая то резной краешек скамьи, то уголок густо заросшей вьюнком беседки. Роман смотрел и не уставал поражаться. Как буквально на пляже, среди поросших пожухлой травой скал можно было создать такое великолепие? Мужчина успел заметить, что все, кроме цветов здесь выглядело достаточно запущенным. Калитка едва держалась на петлях, низенький каменный забор растрескался во многих местах, а с подгнивших досок скамеек слезла краска. Неужели кто-то тратит титанические усилия для поддержания жизни сада и позволяет разваливаться всему остальному?
- Тебе нравится? - спросила Марина и нежно коснулась огромного белого колокола дурмана.
- Здесь столько цветов, - рассеянно отозвался Роман, все еще погруженный в собственные мысли.
- В основном, цветы, - вдохновенно подтвердила Марина. - Но есть еще парочка-другая деревьев, и дикий виноград. Ты рассмотришь все это завтра. В дневном свете все выглядит совсем не так. А сейчас пойдем в дом. Я накормлю тебя ужином.
Она остановилась и с сомнением посмотрела на Романа. Ее глаза в сумеречном свете казались особенно яркими.
-Ты ведь поужинаешь со мной?
- Буду рад, - машинально ответил Роман, продолжая бродить глазами по саду.
- Вот и хорошо, - обрадовалась Марина и даже всплеснула руками от удовольствия.
Гравий снова захрустел под их ногами. Молодые люди вышли к дому с просторной террасой под несколько тяжеловатым навесом. Здесь тоже всюду были цветы. В причудливых горшках и подвесных вазонах. И крохотные фонарики, как светлячки, поблескивали среди этой благоухающей массы. В полумраке виднелись очертания плетеных кресел и стола. Огромные окна поблескивали пустыми темными глазницами. Марина звякнула ключами и отворила массивные дубовые двери. Щелкнул выключатель, мигом оживив окна желтым теплом.
Роман, смущенно переступил порог и огляделся. Он интуитивно ожидал чего-то подобного. Комната, вероятнее всего гостиная, представляла собой невообразимое смешение стилей. Вернее стиля здесь не было никакого, просто сборище понравившихся вещей. Диванчики, стульчики, кресла, шкафчики, множество полочек, заваленных статуэтками, и картинки на стенах. Взор не мог охватить и оценить все целиком. Но при этом (вот удивительно!) всюду царила чистота. Ни пылинки.
- Присаживайся, - предложила Марина, с видом радушной хозяйки, и махнула рукой в сторону громоздкого старинного дивана, заваленного разноцветными восточными подушечками.
Роман опустился на предложенный диван, Марина скрылась где-то в соседнем помещении.
- У меня ничего особенного, разве что бутерброды, - послышался оттуда ее голос.
- Бутерброды подойдут, - отозвался Роман.
Теперь, собравшись с мыслями, он вдруг почувствовав себя очень неловко.
Его жизнь представляла собой череду просчитанных шагов. Если что-то и случалось спонтанно, то уж вряд ли было похоже на настоящую авантюру. И вдруг за один только день с ним произошла годичная норма приключений. Роман потер подбородок и задумался.
Марина была такой воздушной, хрупкой, милой. В ее голосе и словах не ощущалось вульгарности или скрытого подтекста. Смелость, с которой она привела практически незнакомого человека в дом, казалась, по меньшей мере, странной. Конечно, это было море. Место куда люди приезжают отдохнуть, зачастую, и от устоявшихся и скучных семейных отношений. Они ищут красок, всплесков эмоций, возможности дарить невыполнимые обещания, чтобы потом благополучно вернуться к повседневной рутине. Марина могла быть одной из них. И вся эта чудесная аура их знакомства могла оказаться просто прелюдией курортного романа. Роман нахмурился. На душе стало как-то кисло. Он по-новому взглянул на странную гостиную, вспомнил сад, фонарики и шелест волн чуть ли не у порога.
"Может быть, у нее богатый муж", - фантазировал Роман. - "Раз может позволить себе содержать такой вот летний домик в голубой бухте. И пока он отдыхает где-нибудь на заграничном курорте, или решает деловые вопросы, его красавица жена проводит время здесь, по странному стечению обстоятельств со мной".
Яд неблаговидных догадок медленно впитывался в кровь. Марина из загадочной, очаровательной незнакомки превращалась в бойкую курортную барышню, желающую отдохнуть "на полную". Роман нервно заерзал на жестком диване. Как-то некстати вспомнилась жена босса, которая заводила романы с личными водителями мужа. Вот была у нее такая страсть - водители. Простые парни, без внешнего лоска и изысканных манер. А ей, роскошной молодой женщине, хватало в жизни и лоска и манер. А вот авантюр не хватало. Потому и ловила она в свои сети бесконечно меняющихся водителей мужа, и вовлекала их в опасную (как показало время) для них игру.
Размышляя, он не заметил, как Марина вернулась из кухни с круглым керамическим подносом, заваленным бутербродами. Она остановилась рядом с диваном и внимательно наблюдала за своим гостем. Он почувствовал взгляд, вздрогнул и виновато улыбнулся.
- О чем ты думаешь? - спросила она, глядя на него по-детски заискивающим взглядом. - Что-нибудь не так?
Он отрицательно замотал головой, вновь пропитавшись теплой аурой, исходившей от нее. Водители, жена босса, все отдыхающие с их проблемами и тайными надеждами испарились, не оставив следа. Судьба свела его с прекрасной женщиной. И не было ничего естественнее, чем просто оставаться рядом.
******************************
Роман проснулся, когда солнце уже высоко поднялось над розоватой кромкой горизонта. Оно пробралось в комнату и осторожно коснулось лица. Но Роман не спешил открывать глаза. Он провел фантастические день и ночь с женщиной, о которой боялся даже мечтать, в странном доме, заваленном мебелью и буквально утопленном в цветах и фонариках. Все это больше походило на сказку, и потому Роман отчаянно боялся проснуться и увидеть унылые серые стены гостиничного номера.
"Было или не было"? - гадал он, медленно размыкая веки.
Постепенно контуры предметов обретали четкость. Квадрат окна, прикрытый тяжелыми шторами из малахитовой тафты, с длинными старомодными кистями. Два крохотных ночничка по обеим сторонам карниза в виде пестрых бабочек. Восточный пузатый и узкогорлый кувшинчик на просторном подоконнике. Рядом почему-то коробочка с кнопками, чернильница и черепаховый гребень. Дальше комод у стены с множеством дверок и выдвижных ящичков, в одном из которых бесстыдно выглядывал уголок чего-то яркого. Роман полностью открыл глаза и с наслаждением потянулся. Ничего не исчезло! Губы невольно растянулись в улыбке при воспоминаниях о прошедшей ночи. Тепло женщины, ее руки, оставили на теле нежный, едва ощутимый след. Где же она? Рядом только сжавшееся, как увядший лепесток одеяло. Комната, лишенная ее присутствием, казалась пустой. Роман поднялся и, отыскав шорты и тенниску, наспех оделся. Потом вышел из спальни и оказался в прохладной, спрятавшейся от света за глухими шторами, гостиной. Здесь тоже ничего не изменилось. Роман, томимый сладким предчувствием встречи, остановился и прислушался. В доме царила тишина. Он потянул носом, невольно вспомнив детство, когда по-выходным с утра по дому разносился аромат блинчиков и какао. Но в Маринином доме не пахло ничем. Разочарованно пожав плечами, мужчина отправился в ванную. Здесь его предупредительно ждали новая зубная щетка, электробритва и махровое полотенце. Роман довольно прищелкнул языком и принялся за утренний туалет. Спустя некоторое время он вернулся в гостиную, которая все еще продолжала пустовать.
- Где же она? - спросил мужчина вслух, досадливо хмурясь.
В тот же миг, словно отвечая ему, порывом сквозняка распахнулись входные двери. В дом ворвалась жизнь. Наполненная морем и цветами, шелестом листвы и криками чаек, каким-то особенно ярким, почти белым светом, она так и влекла, так и тянула к себе.
Он выскочил наружу, желая только одного: найти Марину. Роман сразу заметил тонкую окутанную белым облаком фигурку, но не в саду, а на берегу мирно плещущегося моря. Мужчина неторопливо, растягивая удовольствие, пошел к Марине, оставляя следы на песке рядом с ее полустертыми следами. Женщина обернулась. Ее глаза заискрились, предупреждая улыбку. На ней был белоснежный сарафан из тонкой, почти прозрачной ткани. Волосы перехвачены светлым, "летящим" шарфом. Она терпеливо ждала, склонив голову к открытому плечу. Роман приблизился и порывисто, почти жадно обнял женщину. Она ответила на объятья, хоть щеки ее и полыхнули стыдливым девичьим румянцем.
- Посмотри, что я нашла, - смущенно проговорила она, и протянула разжатую ладонь.
Роман увидел ракушку, довольно крупную, по форме и расцветке напоминающую свернувшуюся пеструю змейку.
- Ты видел когда-нибудь такие? - спросила Марина серьезно.
- Нет, - улыбнулся он. - Правда, в океанологии я совсем не силен.
И подумав немного, добавил:
- Нет, правда, не видел, хотя ракушка очень красивая. Сохрани на память.
- Я так и сделаю, - отозвалась она и почему-то помрачнела.
Роман не заметил этого. Впрочем, Марина быстро обрела прежнее веселье.
- Я приготовила кофе и легкий завтрак, - сказала она, сжав ладонь с ракушкой в кулачок и пряча его за спину.
- Это здорово! - Воскликнул Роман, ощущая нарастающий голод.
"Странно", - мелькнуло у него в голове, - "в доме совсем не пахло пищей".
***********************
Они завтракали на террасе, обвеваемые морским бризом. Болтали и смеялись, беззаботно и открыто, как дети. Шумно, перебивая друг друга, строили планы на день. Потом вернулись в дом, чтобы отнести посуду. Марина шлепала босыми ногами по деревянному полу, бережно придерживая кофейник из тонкого старинного фарфора. В центре комнаты она остановилась, у круглого стола, на котором возвышалась прозрачная, ничем не примечательная ваза, напоминающая чашу для пуншей. Женщина замерла, бросила на Романа лукавый взгляд и движением фокусника достала из кармашка сарафана найденную ракушку. Высоко подняла руку, демонстрируя забавную вещицу, и быстро бросила ее на дно вазы.
- Когда найду сотню таких, мы расстанемся! - заявила она.
Пораженный Роман так и застыл, прижимая к груди поднос с пустыми кофейными чашками и блюдцами. Это зрелище позабавило Марину. Девушка от души залилась смехом, указывая пальчиком в сторону мужчины. Тот облегченно вздохнул и кивнул, давая понять, что принимает правила странной игры. Марина довольно щелкнула пальцами, и как ни в чем не бывало, пошла на кухню.
************************
Потом они отправились в сад, и Марина с увлечением рассказывала о цветах. Живо на ходу она сочиняла романтические истории о каждом из них, словно украшая хрупкие стебельки яркими ленточками. Позже они бродили по пустынному побережью, загорали на золотистом песке, купались в ласковом море. В сладкой неге тепла и объятий Роман позабыл обо всем на свете. Время текло незаметно. И как-то неожиданно настал вечер. Они вернулись в дом, где невидимая рука успела зажечь все фонарики, и сели на террасе, пить приготовленный Мариной чай.
- Значит, это твой дом? - спросил Роман, вдруг осознав, что все еще ничего не знает о женщине, находящейся рядом.
Марина заерзала в кресле и взмахнула рукой, описав в воздухе замысловатую фигуру. Крупная ночная бабочка, прилетевшая из сада, громко забилась в едва освещенное окно за ее спиной.
- Нет, - ответила женщина и отвела глаза. - Но я могу распоряжаться им какое-то время.
- Значит, этот дом принадлежит кому-то из твоих родственников? - настойчиво спрашивал Роман, не замечая, как хмурится его подруга.
Она молча покачала головой, и звякнула о стол пустой чашкой. Роман вздрогнул, и встревожено глянул на Марину.
- Прости, - озадаченно проговорил он. - Мне просто хотелось узнать о тебе побольше. Разве это не нормально?
Марина усмехнулась.
- Что же ты хочешь знать? - неприветливо спросила она и добавила - Еще.
- Ну, например, откуда ты? - спросил Роман с невинным видом.
- Издалека, - бросила она, и ночная бабочка, словно напуганная ее резкостью, забилась в стекло с удвоенной силой.
- Ладно, - сдался Роман. - Не хочешь говорить - не нужно.
Повисла тяжелая пауза. Мужчина задумался. Неожиданный холодный порыв ветра прорвался на террасу и ударил Романа в спину. Марина поднялась и, сделав несколько кошачьих шажков, опустилась на колени у ног Романа. Ее ласковые пальцы чуть коснулись его руки.
- Почему ты грустишь? - спросила она, позабыв о своем недавнем раздражении. - Разве так сложно просто наслаждаться счастьем? Что изменится, если ты будешь знать ответы на все свои банальные вопросы? Откуда? С кем? Зачем? Почему? Тебе хочется разложить все по полочкам? Спрятать меня в понятную тебе нишу. Я здесь, сейчас, с тобой. И это положение вещей не зависит от того откуда я приехала, и чем занимаюсь...
- А от чего зависит? - серьезно спросил Роман.
- От ракушек, - ответила она, глядя прямо ему в глаза. - Разве забыл? Их должно быть сто.
Мужчина улыбнулся. Он взял в руки ее лицо и, гладя полустертые темнотой черты, проговорил:
- Что ты такое говоришь, глупенькая? Какие там ракушки?
Он притянул ее, такую мягкую и податливую, и поцеловал долгим, нежным поцелуем.
*******************
Его утреннее пробуждение как две капли воды походило на предыдущее. Снова солнце, шторы, комод, тишина. Роман открыл глаза и тут же удивленно заморгал, стараясь прогнать сон. Подоконник, где еще вчера красовались кувшин и чернильница, был совершенно пуст и покрыт серым налетом пыли.
" Зачем Марине понадобилось убирать все эти безделушки"? - удивился Роман и заметил, что шторы прикрывавшие окно утратили свой яркий малахитовый цвет. Словно потускнели, выгорели за день. Кисти жалкими сосульками висели на них.
Роман озадаченно хмыкнул и поднялся. Благо все остальное в комнате продолжало оставаться на местах. Мужчина оделся и вышел в гостиную. И даже удивился, когда увидел замершую у самой двери Марину. Она заметила Романа, но вместо улыбки и приветствия протянула сложенные лодочкой ладони. Неприятный холодок пробежал по коже мужчины, когда взору предстала целая пригоршня пестрых ракушек. Возможно, само событие и не произвело бы на него глубокого впечатления, ну, ракушки и ракушки. Но неприкрытое отчаяние в глазах Марины, заставляло думать, что девушка действительно серьезно относиться к своей находке.
- Их десять, - пробормотала она растерянно, и Роман заметил, как сильно дрожат ее руки. - Ровно десять! Их никогда не было столько сразу раньше...
Она с видом обреченного на казнь подошла к вазе и высыпала туда свою добычу. Ракушки глухо забарабанили по стеклу. Марина обессилено рухнула в кресло и обхватила голову руками. Роман, не понимая причину, но чувствуя отчаяние женщины, рванулся к ней.
- Милая моя, что с тобой? - спросил он тихо, присев на подлокотник кресла и обняв женщину. - Ну, и черт с ними, с этими ракушками! Зачем ты вообще ищешь то, что так тебя расстраивает?
Она глянула на него таким затравленным взглядом, что Роману снова стало не по себе.
"Может быть она сумасшедшая"? - ядом плеснулась в голове мысль.
И Роман еще крепче прижал к себе дрожащую девушку. Сумасшедшая или нет, она была его. Он готов был отвоевывать ее даже у воображаемого ей мира.
- Как ты не понимаешь... Ты не понимаешь...
Торопливый, свистящий шепот Марины паутиной расползся по дому.
- Это время. Время! И оно уходит, убегает... Это не справедливо! Почему всегда так мало времени...?
Пальцы, цепляющиеся за Романа, были холодны, как лед. Мужчина решительно подхватил Марину на руки и понес в спальню.
- Я заверну тебя в теплое одеяло, и приготовлю чай, - приговаривал он, заглядывая в ее глаза недосягаемые для всего, кроме отчаяния.
Ее состояние пугало. Роману малодушно захотелось бежать, оказаться где-то далеко отсюда. Усилием воли он преодолел себя и, уложив Марину в постель, отправился на кухню.
Добрую часть утра он провел у постели женщины, и даже не понял, как свалил его сон.
Проснулся Роман внезапно, как от толчка. В комнате было тихо и по обыкновению пусто. Он пошарил рукой и, не обнаружив рядом Марины, поднялся.
"Где же она на этот раз"? - подумал он раздраженно и поднялся.
Вышел в гостиную. Марина была там. Сидела, поджав ноги на диване, и глядя на него широко распахнутыми глазами. Он подошел. Женщина улыбнулась и протянула руки на встречу. На ее очаровательном, свежем лице не осталось и тени пережитого страха.
- Надо же, - проворковала она. - Ты уснул.
- Как ты? - участливо спросил он, потирая ее хрупкие ладони.
- Замечательно! - воскликнула она и живо поднялась. - Почему бы нам не отправиться на пляж? Солнце светит вовсю! Ты видел море? Оно так искрится, будто ночью слизало все звезды с небосклона. Нет, правда - это чудесно!
Ее глаза манили и играли огнями. Роман улыбнулся, поддаваясь очарованию.
- Я рад, что ты снова весела, - сказал он.
В глазах женщины вспыхнул и мигом угас едва уловимый проблеск тревоги.
- Ах, прости, прости, - виновато проговорила она. - Я бываю просто невыносима. Но ты не обращай внимания!
Она шутливо пригрозила Роману пальцем и увлекла его за собой к двери.
И снова их ждал наполненный теплом, светом и нежностью день. И всего этого было так много, что Роман совершенно позабыл об утренней вспышке Марины. Они купались в чистом, приветливом море, а потом валялись под палящим солнцем, не обращая внимания на песок, щедро облепивший их кожу.
Потом устроили обед в беседке посреди сада, потом просто бродили по пустынному побережью, слушая крики чаек.
И никогда в жизни еще Роману не было так спокойно и беззаботно, как на этом крохотном лоскутке земли рядом с женщиной, сотканной из его надежд и мечтаний. Она была такой слабой и беспомощной, и вместе с тем такой страстной; такой простой и вместе с тем загадочной; такой близкой и вместе с тем постоянной ускользающей, недопонятой, не завоеванной. Роман забыл обо всем: о работе, об отпуске, о гостинице, где в номере остались его вещи. Здесь, в этом странном мирке полном диковинных вещей это не имело ни ценности, ни смысла. Главное - рядом была она.
И эту ночь они снова встречали вместе. Когда тьма превратила море в ворчащее чудовище, они побрели к дому, тесно прижавшись друг к другу, согреваясь своим, одним на двоих теплом.
********************
И снова настало утро. Роман, уже привыкший просыпаться один, ничуть не удивился отсутствию Марины рядом. Он бодро вынырнул из-под одеяла и вышел из спальни. Поежился. В доме почему-то стало холодно. Он прошелся по комнате, интенсивно размахивая руками, дабы согнать остатки сна. Его взгляд скользил по стенам, плотно зашторенным окнам, мебели и, наконец, остановился на круглой вазе в центре стола. Руки Романа так и застыли в воздухе в полном размахе, комната разретушировалась, превращаясь в сплошное грязноватое пятно. В мире на миг остались только он и стеклянная ваза, наполовину заполненная пестрыми ракушками. Роман несколько мгновений осоловело смотрел на нее, потом ринулся вперед. Ракушки были вывалены на стол. Он быстро пересчитал их. Двадцать пять! Внутри все похолодело. Конечно, Роман не верил ни в какую мистическую связь между их отношениями с Мариной и этими ракушками. Но вот женщина в это верила. И ее вчерашнее отчаяние было верным тому доказательством.
" Что за бредовая идея собирать ракушки"!? - с досадой подумал Роман и сбросил в вазу Маринины находки. - " С чего ей все это в голову-то пришло"?
Недоумевая, Роман прохаживался по комнате. Потом остановился в ее центре и запустил в волосы пальцы. В этот миг вошла Марина, и, заметив озадаченного Романа, весело рассмеялась.
- Похоже, тебя с утра обуревают думы и сомнения? - шутливым тоном сказала она, и застыла, уперев руки в бока.
Роман глянул на женщину и оттаял. Она была очаровательна. В ярко-желтом коротком сарафанчике и заплетенными в две косы волосами, она казалась совсем юной, почти девочкой. Роман с наслаждением скользнул взглядом по безупречной фигурке, и тут же удивленно вскинул брови. Это была мелочь, но почему-то неприятно поразившая его. На ногах Марины красовались два абсолютно разных босоножка. Один на низком каблучке, изящный, украшенный разноцветными камешками, и второй - на плоской подошве сплошь состоящий из коричневых, кожаных шнурочков.
Марина проследила за взглядом мужчины.
- О! Я и не заметила, - с невероятным смущением проговорила она и поспешно сбросила обувь.
Роман удивился, но не сказал ничего.
- Пойдем пить кофе? - беспечно предложила Марина.
Роман кивнул.
- Только не на террасе, - продолжила девушка и надула губки. - Погода что-то испортилась.
Она подошла к окну и, в подтверждение своих слов, распахнула штору. Там за тонкой преградой стекла, мир окрасился в блеклые тона.
Роман нахмурился и, подойдя к двери, распахнул ее настежь. Его встретило небо, затянутое сероватыми облаками, и ветер, свободно гулявший по саду. И даже яркие краски цветов, казалось, потускнели без теплых солнечных лучей.
- Мы ведь можем позавтракать и в доме, - послышался за спиной робкий голос Марины.
Роман обернулся.
- Да ведь это ерунда, - проговорил он. - Тучки набежали. Обычное дело. Будем пить кофе, и ждать пока небо проясниться.
Он ободряюще улыбнулся и захлопнул двери.
Они действительно пили кофе на кухне, и, не смотря на то, что напиток явно не удался и успел остыть, а за окном облака неумолимо крали небо, им было хорошо и уютно вместе. Позже, устав ждать солнца, они рискнули отправиться на побережье. Ветер трепал Маринин сарафан, вырывал пряди из ее прически, поднимал песчаные вихрики, и бил по лицу Романа. Марина брела, задумчиво вглядываясь вдаль, потом сорвалась с места, и легко, как балерина, побежала к огромному серому камню у кромки воды. Ловко взобралась на него и уселась, подтянув ноги к подбородку. Роман последовал за ней, и немного помостившись, тоже расположился на камне.
- Тебя что-то тревожит, Марина? - спросил Роман, глядя на линию горизонта, медленно наливающуюся свинцом.
- С чего ты взял? - спросила она и игриво улыбнулась, на миг повернув лицо к Роману.
Ветер основательно растрепал ее косы, и теперь на лбу и на щеках прилипли волосинки, создавая иллюзию тонкой паутины морщин. Роман бережно снял их ладонью, невольно наслаждаясь теплом и бархатом ее упругой кожи.
- Ты все утро проходила в разных босоножках и не заметила этого, - как можно мягче напомнил он.
- Но ведь это ерунда, - отозвалась она неуверенно и зябко передернула плечами. - У меня часто такое бывает. Могу надеть только одну сережку, например. А о второй забыть. Не замечал?
Она с надеждой посмотрела на Романа. Тот покачал головой.
- Это совсем другое, - с досадой сказал он. - Ты должна понимать.
Он повернулся к ней всем корпусом и оперся рукой об камень.
- Ты дорога мне, Марина. Действительно дорога, не смотря на всю непродолжительность и необычность нашего знакомства. Я знаю - тебе нужна помощь. Я чувствую это. Скажи мне, доверься. Я разрываюсь от бешенства, когда наталкиваюсь на эту стену отговорок, смачно сдобренных улыбками! Поверь - я ХОЧУ тебе помочь!
Марина, завороженная его пылом, чуть подалась вперед. Ее зрачки расширились, черным пятном разливаясь по бездонной бирюзе глаз.
- Знаешь, почему на этот берег не приходят и не селятся люди? - прошептала она. - Потому что, это место проклято. Здесь все говорят об этом. Ты бы знал. Но не успел. Ведь ты только приехал, когда я нашла тебя на пляже.
Брови Романа поползли вверх. В его глазах огонь потух и рассыпался снопом веселых искр. Он засмеялся - громко, заливисто, от души. Марина растерялась.
- Тебе смешно? - с каким-то суеверным ужасом спросила она.
Роман прекратил смеяться, но искорки в его глазах не погасли.
- На самом деле, я испытал огромное облегчение, - признался он. - Я на воображал себе бог весть чего, а оказывается, ты попала под влияние "баек для туристов".
Он бросил на Марину лукавый взгляд и продолжал:
- Однажды я посетил древнюю крепость, вокруг которой, по преданию, бродит дух воина. Увидеть его можно только в полнолунье. И поверь мне, убедился, что никого кроме бомжей, которые любят "потянуть" неосторожно оставленные вещи, вокруг крепости не было.
Он ласково потрепал Марину по щеке.
- Это все сказки, дурочка. Выбрось из головы!
Роману действительно стало легче на душе. Даже пасмурное небо показалось необыкновенно приветливым. Он не заметил, как поникла Марина. Ее ясные глаза наполнились печалью, которая сконцентрировалась, и медленно скатилась по щеке прозрачной слезой. Женщина отвернулась и смахнула ее рукой.
- Значит, ты не можешь мне помочь, - заключила она, так тихо, что голос растворился в шуме прибоя.
*************************************
На следующий день погода совсем испортилась. Ветер, перемешанный с мелкими каплями дождя, настойчиво стучал в окна. В доме поселился холод. Марина, закутавшись в плед, примостилась на диване. Роман встал раньше обычного, но женщина уже успела совершить свой неизменный поход на побережье и собрать новую охапку причудливых ракушек. Мужчина, заметив это, нервно мерил шагами комнату.
- Для чего тебе понадобились эти ракушки!? - недоумевал он. - Зачем искать то, что только портит тебе настроение?
Марина упрямо молчала, глядя в пол, покрытый тонким, едва заметным налетом песка. Роман, не в силах совладать с эмоциями, вышел на кухню. Сел к столу, потянулся к кофейнику, наполненным ледяным, не вкусным кофе. Вздохнул, и, отодвинув кофейник, прошел к буфету. И обомлел. Деревянные, еще вчера сиявшие лаком дверцы совершенно облупились. Роман, стараясь подавить дрожь, заглянул внутрь. На него пахнуло чем-то затхлым. Вся посуда была покрыта налетом буроватой плесени. Роман резко захлопнул дверцу и огляделся. Кухня представляла собой печальное зрелище. Голые стены с сырыми потеками, густая паутина по углам и выцветшие, тряпками висевшие на окнах шторы. Роман попятился. Его сознание не могло проанализировать и принять происходящее. С громко бьющимся сердцем, он бросился к входной двери и распахнул ее. Во дворе бушевал ветер. Он носился среди розовых кустов, безжалостно срывая лепестки. Те неистово кружились и опускались на землю, как разноцветные кружочки конфетти. Роман захлопнул двери, и повернулся к Марине, забившейся в уголок дивана, как затравленный зверек.
- Что это? - резко спросил Роман. - Что происходит?
Он широким жестом обвел все вокруг. Марина только печально глядела на него. Роман нервно хмыкнул и всплеснул руками.
- Что происходит, я спрашиваю? - повторил он громко. - Я спрашиваю, потому что мне кажется, ты знаешь ответ на этот вопрос. Я спрашиваю, потому что у меня в голове ничего не укладывается, а ты сидишь, как истукан, на диване. Так что же?
Она покачала головой.
- Разве я не говорила тебе? - прошелестели ее губы. - Это время, и оно истекает...
Она грустно улыбнулась, и ее глаза заволокла сероватая муть слез.
Роман присел на диван рядом с женщиной и обхватил голову руками.
- Я ничего не понимаю, - простонал он. - Бред какой-то!
Марина, поддаваясь порыву, потянулась к нему и коснулась его руки ледяными хрупкими пальцами. Мужчина вздрогнул и, неожиданно пылко, схватив ее руку, притянул к себе. Он сбросил укутывающий ее плед и впился взглядом в ее лицо.
- Только ты осталась прежней, - прошептал он и откинулся на спинку дивана.
Марина молчала. Осененный внезапной идеей Роман бросился к столу. В его руках оказалась ваза. Ракушки шуршащим пестрым каскадом посыпались на пол.
- Дело в них? - спросил он, и, заметив тревожный взгляд женщины, заключил: - Дело в них! Это они мешают тебе жить, рушат все вокруг, превращают в прах! Сколько их тут теперь?
- Шестьдесят три, - глухо ответила Марина, как завороженная глядя на рассыпавшиеся дары моря.
Роман, усмехнувшись сумасшедшей, торжествующей улыбкой принялся давить хрупкие раковины. Они хрустели под ногами, превращаясь в пыль. Одна за другой, пока на полу не осталось ничего кроме этой самой пыли.
- Больше ни одной! - проговорил Роман, переводя дух, и удовлетворенно вздохнул. - Больше ни одной, - повторил он твердо, глядя на Марину.
В тот же миг ветер за окном стих. Мужчина и женщина недоуменно посмотрели друг на друга и вместе, как по команде бросились к двери. Их взору предстала невиданная картина. Абсолютно голые ветви розовых кустов, сцепились между собой и выстроились рядами вдоль тропинок, щедро покрытых лепестками и листвой. Нежный белый лепесток сорвался с края скамьи и беззвучно полетел вниз. Мир погрузился в тишину. Будто кто-то взял и просто выключил звук. Картина была настолько неестественной и в то же время завораживающей, что люди застывшие на пороге боялись пошевелиться, чтобы не нарушить хрупкость представшего перед ними мира.
Роман первым пришел в себя, и осторожно сделал шаг вперед. Ему показалось, что воздух зарябил, словно потревоженная водная гладь. Но наваждение прошло, когда рука Марины сильно сжала его пальцы. Вместе они медленно спустились в сад, и молча, робко глядя по сторонам, пошли по тропинкам, укутанных сиреневатыми сумерками.
*********************************
На следующее утро ваза снова была полна целехоньких пестрых ракушек. Роман заметил их сразу, как только вышел из спальни. Марина шагнула навстречу с кофейником, и оба застыли посреди комнаты, глядя на вазу.
- Ты снова их собрала? - тихо спросил Роман и горько усмехнулся. - Ты знаешь, я конечно не силен в океанологии, но все же, могу предположить, что эти ракушки не редкость исключительно на твоем берегу.
- Дело не в ракушках, - отозвалась Марина. - Сегодня их восемьдесят, а завтра будет еще больше, хочешь ты этого или нет. Это время. Его не остановишь...
Она проговорила это очень тихо, но с прежней обреченностью в голосе. Роман не готов был это принять.
- Но ведь ветер стих, - сам не зная почему, проговорил он.
- Это всего лишь ветер, - пожала плечами Марина.
- А это всего лишь ракушки, - с нажимом проговорил Роман. - И скажи на милость, почему их должно быть именно сто?
Она улыбнулась, тепло, как в первые дни их знакомства.
- Потому что всему отводиться свой отрезок времени.
- Но причем здесь ракушки? - недоумевал Роман. - Время измеряется часами, днями, неделями...
- Не всегда, - возразила Марина и протянула Роману снятые с полки песочные часы.
- Не всегда, - продолжила она, - эти дни и недели отмеряются движением стрелки скользящей по циферблату.
Роман нахмурился и бесцельно повертел в руке песочные часы. Марина отобрала их и подняла на уровень глаз. Тоненький поток песчинок сочился сквозь отверстие, отмеряя минуту.
- Если их разбить, - серьезно проговорила Марина, - время не остановится.
Роман задумался. Он не понимал, что за дьявольщина творится вокруг, но чувствовал, что его женщина прочно связана с этим местом, с этим домом, и со всем, что в нем происходит. Он не знал, что случится, когда она наберет эту сотню ракушек, но все подсказывало, что ничего хорошего ждать не приходилось.
- А что если нам просто уехать? - наконец заговорил он, и с каждым словом в его голосе крепла уверенность. И как он раньше не подумал об этом! - Уехать. Ко мне. Навсегда. Бежать из этого зачарованного мира, туда, где нет ни ракушек, ни песка, ни моря. Я хочу забрать тебя с собой! Вырвать из этого адского круга.
Он поднялся и глянул прямо в глаза Марины.
- Ты поехала бы со мной? Навсегда.
Он смотрел на женщину стоящую посреди стремительно ветшавшего дома, босую, одетую в поношенный сарафан в нелепые детские цветочки, и понимал, что ничего кроме ее тепла и присутствия было ему не нужно. Ждал ответа, скользя взглядом по ее тонкому лицу, лунным растрепавшимся волосам и хрупкой фигурке. Она могла, нет, она уже была для него всем.
- Я и так с тобой, - проговорила она, и по-привычке, скрасила отговорку улыбкой. Кончики губ дрогнули, а в глаза нахлынула печаль. Она осторожно поставила на столик кофейник и развела руки. - Это все не просто старая рухлядь, это часть меня.
- Но ведь ты сказала, что дом принадлежит не тебе, - напомнил Роман. - Ты была со мной на пляже, там - в городе, далеко отсюда... Я не понимаю.
Марина горестно покачала головой.
- Дом, пляж, ракушки... Я буду с тобой столько, сколько смогу.