Фернандо Гамбоа : другие произведения.

Небо над Ораном, гл. 1-10

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Задолго до начала второй мировой войны, даже еще до окончания гражданской войны в Испании, побежденные, разочарованные, брошенные своими соотечественниками и отверженные правительством, заклеймившим их как сторонников коммунизма, почти все уцелевшие бойцы интернациональной бригады им. Линкольна вернулись в Соединенные Штаты в надежде начать новую жизнь в роли мирных граждан. Но вернулись не все. Среди оставшихся были те, которые на маленьком каботажном судне вместе с пестрой командой изгоев занимались в Средиземном море рискованным, тем более в военное время, промыслом - контрабандой.

Небо над Ораном (главы 1-10)

[]

Annotation

     Задолго до начала второй мировой войны, даже еще до окончания гражданской войны в Испании, побежденные, разочарованные, брошенные своими соотечественниками и отверженные правительством, заклеймившим их как сторонников коммунизма, почти все уцелевшие бойцы интернациональной бригады им. Линкольна вернулись в Соединенные Штаты в надежде начать новую жизнь в роли мирных граждан.
     Но вернулись не все. Среди оставшихся были те, которые на маленьком каботажном судне вместе с пестрой командой изгоев занимались в Средиземном море рискованным, тем более в военное время, промыслом - контрабандой.

     Действие в этой повести происходит в период между первым и вторым романами серии "Капитан Райли.

Фернандо Гамбоа Гонсалес НЕБО НАД ОРАНОМ (главы 1-10) (Капитан Райли - 1a)

.

     Когда разражается война, люди обычно говорят: 'Ну, это не может продлиться долго, слишком это глупо'. И действительно, война - это и впрямь слишком глупо, что, впрочем, не мешает ей длиться долго. Вообще-то глупость - вещь чрезвычайно стойкая.
Альбер Камю, "Чума"

1

     23 июля 1941 года
     Картахена, Испания

     Несмотря на то, что наступал вечер, солнце из-за замка Кастильо-де-Галерас палило немилосердно, как будто, прежде чем скрыться за горизонтом, оно пыталось вскипятить воду в заливе. Неподалеку от замка небольшое грузовое судно длиной пятьдесят метров со своеобразным названием 'Пингаррон', написанным белой краской на носу, стояло пришвартованным к набережной Альфонсо XII в порту Картахены. На его свежевыкрашенной палубе высокий мужчина в рубашке с закатанными рукавами, с растрепанными черными волосами и шрамом на левой щеке заглядывал в главный трюм, руководя выгрузкой громоздкой машины для мойки руды, предназначенной для использования на свинцовых рудниках Ла-Унион.
     - Готово, Джек, - полуобернувшись, он поднял большой палец. - Вира помалу.
     Хоакин 'Джек' Алькантара, пониже ростом, полнее, с густой темной бородой на беспокойном лице, стоявший за пультом управления судовым краном, запустил мотор лебедки, и стальной трос с металлическим стоном начал наматываться на барабан.
     - Cagundeus... - прорычал он с галисийским акцентом, видя, какое усилие требовалось от двигателя. - У этой штуки вес как у мертвеца.
     - Не волнуйся, - успокоил его Алекс Райли, подняв взгляд янтарных глаз на колышущуюся траверсу крана высоко над его головой. - Кран потянет. - И тихим голосом добавил: - Надеюсь.
     В пяти метрах ниже, в трюме, меланхоличный мулат, великан с шальным лицом и красивая улыбающаяся девушка наблюдали за мучительным подъемом машины, молчаливо молясь, чтобы выдержали стропы, которыми груз был прикреплен к траверсе крана.
     - Сесар, Марко, Жюли! - крикнул капитан Райли с палубы. - Держитесь в стороне. Если эта штука упадет, я не хочу, чтобы вас пришлось вычерпывать ведрами.
     Не ожидая повторения команды, ангольский механик, югославский наемник и молодая женщина, исполнявшая роль штурмана, сделали пару осторожных шагов назад.
     Дюйм за дюймом массивная машина для промывки руды появлялась из трюмного люка как уродливое серое стальное чудовище, выползающее из своей норы.
     - Стоп выбирать, - крикнул Райли своему помощнику, как только груз поднялся выше уровня фальшборта. - Теперь перемещай его на правый борт, постарайся не раскачивать.
     Джек Алькантара собирался ответить, что знает, что делать, но он был так напряжен, что не мог открыть рот.
     Ему оставалось только молча следовать инструкциям своего капитана, и, как только груз повис вертикально над бетонными плитами набережной, он начал медленно - еще медленнее, чем поднимал - опускать груз, пока тяжелое устройство не улеглось со скрипом на деревянном поддоне.
     Когда стальной трос, наконец, ослабел, освободившись от веса, галисиец облегченно вздохнул и, закрыв глаза, вытер пот со лба рукавом рубашки.
     -  Очень хорошо, Джек, - поздравил его капитан, повернувшись к нему. - Как перышко.
     Галисиец открыл глаза и кивнул в ответ на комплимент, все еще слишком напряженный, чтобы говорить.
     - Эй, там, в трюме! Все в порядке, - повысив голос, крикнул капитан. - А теперь переоденьтесь, и я вас приглашаю на бокал-другой вина в баре Лолы.
     Час спустя, неузнаваемая после душа и смены одежды, вся команда 'Пингаррона' спускалась по улице Куэста-де-ла-Баронеса, перекидываясь шутками об избытке одеколона, которым опрыскал себя Марович.
     -  Боже, Марко, - пожаловался Джек, наморщив нос. - Ты пахнешь дешевой шлюхой.
     Огромный югослав оглядел галисийца с головы до ног, словно оценивая возможность ударить его.
     - Значит, тебе нравится, не так ли? - с опасной улыбкой ответил он.
     -  Спроси об этом свою мать, - рявкнул галисиец.
     -  О, mon dieu, заткнитесь оба, - прервала их Жюли, подняв руку. - Смотрите.
     Завернув за угол, они наткнулись на бесконечную вереницу оборванных мужчин, женщин и детей, нетерпеливо ожидавших своей очереди перед магазином, отоваривавшим продовольственные карточки, который охранялся парой гражданских гвардейцев в треуголках и с винтовками Маузера на плечах. Их взгляды автоматически переместились на экипаж 'Пингаррона', который по сравнению с голодающими людьми с усталыми глазами, пострадавшими от драматических последствий послевоенного периода, выглядел таким же здоровым и сытым, как самые богатые люди в этом городе.
     - Merda, - пробормотал Сесар, проходя мимо них по узкой улице.
     - Я чувствую себя виноватой, - добавила француженка, прижав правую руку к груди.
     -  Ты тут не при чем, - сказал Райли, не останавливаясь. - Мы уже делаем все возможное, чтобы им помочь.
     - В самом деле? - тихо спросил Джек, глядя на своих несчастных соотечественников. - Считается ли черный рынок помощью?
     - Мы обеспечиваем их продуктами, которые иначе они бы не смогли получить.
     - О, да. Мы продаем им шампанское, паштет, икру... Мы чертовы герои.
     Капитан Райли остановился и посмотрел на него, взглядом заставив его замолчать.
     -  Если хочешь, можешь отдать им свою долю.
     -  Я не это имел в виду, - ответил галисиец.
     -  Ну, а я это, - ответил Райли и, подойдя ближе к своему помощнику, прошипел: -  Я внес свой вклад, сражаясь за этих людей в интернациональных бригадах.
     -  Я знаю, я тоже был там, - ответил он тем же тоном. - Помнишь?
     - Capitaine... - вмешалась француженка, взяв его за руку.
     - Что? - рявкнул Алекс.
     Потом он понял, что на них смотрят не только десятки людей, стоявших в очереди, но и двое гражданских гвардейцев, изучая их с чрезмерным интересом. Все по опыту знали, что привлекать интерес этой милитаризованной полиции ни в коем случае не следует. Тем более, что их реальным бизнесом была контрабанда, и они везли груз, спрятанный за фальшивой переборкой в ​​трюме судна.
     -  Идем, - приказал капитан, и, опустив головы, они продолжили свой путь к соседней улице Куатро-Сантос, где пара ветхих бочек живописно обрамляла вход в таверну Лолы.

     Интерьер маленького бара напоминал старый подвал: прохлада пещеры, гостеприимная темнота и пронизывающий запах кислого вина (не сказать что неприятный) - все это вызывало ощущение домашнего уюта. Впечатление пребывания в подвале создавалось тем, что помещение едва освещалось парой прикрученных масляных ламп. Несколько пустых крючков, жестких, как сталактиты, свисали с потолка. В течение многих лет к этим крючкам прикрепляли ветчину, салями и копченые колбасы; теперь не было даже шнуров на память.
     Несколько бочек, подобных уличным, служили столами, а почерневшая деревянная стойка, покрытая неправильно вырезанными сердцами и стрелами, отделяла винные бочки с написанными на них мелом ценами от местной клиентуры. В это время та была представлена единственным посетителем - человеком в форме торгового флота, с седыми волосами и короткой прической. Он сидел на вращающемся табурете сбоку, уставившись на полупустой бокал вина, стоявший на стойке.
     Затем появилась Лола, женщина неопределенного возраста, но ближе к сорока, чем к тридцати, почти такая же худощавая, как большинство картахенцев, но чьи блестящие черные глаза и пышные изгибы, которые в этот день подчеркивались обтягивающим красным платьем, сделали ее настоящей местной достопримечательностью. Вдова морского лейтенанта, давно уже относившая траур, она расточала подмигивания и вкрадчивые взгляды, извиняясь за разбавленное вино, и немало моряков приходило в эту таверну только для того, чтобы поговорить с ней.
     - Глазам не верю! - при виде их воскликнула она, озарив окружающих своей легендарной улыбкой. - Ты так давно не приходил ко мне, что я подумала - не утопили ли тебя англичане или немцы.
     -  Не преувеличивай, - ответил Райли, взяв ее руку для поцелуя. - Мы не были здесь месяц.
     - Два, - поправила его Лола, подняв два пальца.
     - В самом деле? - Он повернулся к своей команде, которая кивками подтвердила слова Лолы.
     - И долго вы собираетесь быть в Картахене? - спросила трактирщица, кокетливо взглянув на капитана.
     - Это зависит.
     - От чего?
     - Как хорошо ты ко мне отнесешься, - вставил Джек, воспользовавшись представившейся возможностью.
     Лола взглянула на полнотелого моряка и сердобольно одарила его улыбкой.
     -  Я всегда хорошо к тебе отношусь, - заявила она.
     Галисиец подмигнул ей:
     - Не так хорошо, как хотелось бы.
     Улыбка трактирщицы превратилась в усталую ухмылку.
     - Ну и как идут дела? - спросил Райли, прислонившись к стойке.
     Картахенка развела руки и склонила голову в сторону единственного клиента:
     - Сам видишь. - Она фыркнула. - Если бы не он, я бы уже пошла домой.
     Моряк за барной стойкой оторвался от созерцания стакана и посмотрел на женщину, являя угловатое лицо, глаза цвета индиго и ухоженные усы, вышедшие из моды лет тридцать назад.
     - А куда еще мне пойти в это время в воскресенье? - хрипло запротестовал он и протянул руку капитану. - Альфонсо Перес-Реверте к вашим услугам.
     - Александр Райли, - представился в ответ капитан. - А это мой экипаж.
     Мужчина оглянулся, пожелав рассеянно 'добрый день' необычной команде.
     - Вы откуда? Англичане?
     Алекс сделал двусмысленный жест в воздухе, как всякий раз, когда ему задавали этот вопрос, и ответил:
     - Отсюда и оттуда.
     -  Понятно... - солгал Перес-Реверте, с опаской глядя на крупного мужчину, на толстяка с густой бородой, улыбающуюся молодую женщину и меланхоличного мулата, державшего ее за руку. - И куда вы путь держите?
     - На самом деле, никуда. Мы только что выгрузились и будем стоять и ждать, пока не получим какую-нибудь работу.
     Моряк фыркнул из-под усов:
     -  Что ж, желаю удачи. - С кривой усмешкой он поднял свой бокал. -  Здесь все мертво. Я месяцами ждал, что что-то появится, но этот послевоенный период губителен. Торговля почти исчезла, а война в Европе только усложняет ситуацию.
     Райли пожал плечами:
     - Тем не менее, всегда что-то всплывает.
     - Что ж, извините, но я не разделяю вашего оптимизма...
     Прежде чем Перес-Реверте закончил фразу, в помещение вошел мужчина в дорогом сером двубортном костюме, снял шляпу и остановился в дверях. Он с сомнением окинул взглядом серых глаз присутствующих и, наконец, обратился к человеку в форме торгового флота с безошибочно узнаваемым акцентом, отчасти английским, а отчасти кадисским, уроженцев Гибралтара.
     - Добрый день. Я ищу капитана Александра Райли.
     Моряк, все еще держа в руке бокал вина, кивнул подбородком в сторону Райли.
     - Кто вы? - с подозрением спросил капитан 'Пингаррона', думая о контрабанде, которая все еще была спрятана за переборкой грузового трюма.
     -Николас Палермо.
     Только тут Райли заметил, что у парня, стоявшего перед ним, разные глаза - один зеленый и один синий. Эффект был потрясающим. Под тонкими усами новоприбывшего появилась ухмылка, показавшая, что он знал, какую реакцию вызывали его глаза.
     - Чем могу вам помочь... сеньор Палермо?
     -  Я хочу нанять вас. Есть кое-какая работа.
     В устах гибралтарца это могло означать только одно.
     -  Понимаю - пробормотал Райли. - Что ж, присядьте с нами за бокалом вина, - он жестом попросил Лолу обслужить их, - а затем мы поговорим о делах.
     Новоприбывший посмотрел на вино, которое Лола наливала в расставленные на стойке стаканы так сосредоточенно, как будто она разливала по мензуркам соляную кислоту.
     - На это нет времени, - возразил он.
     - Для выпивки всегда есть время, - ответил Джек, беря один из стаканов и поднося его к губам.
     -  Вы не понимаете. Человек, на которого я работаю, не терпит промедлений.
     - А что это за человек? - спросил Алекс с плохо скрытым подозрением.
     Палермо покачал головой.
     -  Вам лучше не знать... пока. - Он искоса взглянул на Альфонсо.
     Райли с отвращением щелкнул языком:
     - Ну, в таком случае очень жаль, мы не собираемся...
     Капитан замолк при виде того, как Палермо сунул руку в свой двубортный костюм. На мгновение Райли испугался, что тот вытащит пистолет из наплечной кобуры. Но на свет появилась пачка зеленых купюр, скрученных и перевязанных белой ниткой.
     Он поднял пачку на уровень глаз, чтобы Райли мог хорошо ее рассмотреть, и очень медленно положил на барную стойку, как будто боясь сломать ее.
     -  Здесь пять тысяч швейцарских франков на пятистах банкнотах, - вполголоса заявил он. - И когда вы закончите работу, вас будет ждать еще пять тысяч.
     Недоверчивое молчание охватило присутствующих. Никто из них в жизни не видел столько денег вместе.
     - Дева Мария! - воскликнула Лола с широко раскрытыми глазами.
     - Это серьезно? - пробормотал Джек, не сводя глаз с банкнот.
     -  Серьезней некуда, - ответил Палермо.
     - Что нам нужно сделать за эти деньги? - спросил Райли, изо всех сил стараясь не показаться слишком заинтересованным.
     -  Возьмите эту пачку банкнот и идите со мной. Пока вы не примете сделку, я ничего не могу вам сказать.
     -  Что, если мы согласимся, - сказал Сезар, - а затем откажемся?
     Палермо улыбнулся как лис хромому зайцу.
     -  Это было бы ужасной ошибкой с вашей стороны, - предупредил он серьезным тоном. - Если вы заключаете сделку, вам придется ее выполнить.
     -  Не зная, о чем идет речь, - сказал Райли.
     -  Не зная, о чем идет речь, - подтвердил Палермо.
     Алекс Райли взглянул на свою команду. Последнее слово было за ним, как и ответственность, если что-то пойдет не так, но с тех пор, как он воевал в гражданской войне в составе интербригад, у него появилась привычка советоваться с теми, кто находился под его командованием. Так он делал меньше ошибок и, прежде всего, лучше спал по ночам.
     - Что скажешь, Джек? - спросил он своего помощника.
     - Подозрительно все это. Но деньги большие.
     - Значит, да?
     Галисиец на мгновение заколебался.
     - Давай сделаем это.
     Он посмотрел на молодую француженку:
     - Жюли?
     - Oui.
     - Сесар?
     - Sim.
     - Марко?
     Югослав даже не услышал вопроса, настолько сосредоточенно он считал свою долю на пальцах.
     - Марко?
     -  Двести, триста, четыреста... - бормотал он сосредоточенно.
     Райли закатил глаза и не стал повторять вопрос.
     -  Хорошо, я согласен, - сказал он, осторожно положив левую руку на пачку банкнот, как будто боясь, что она его укусит. - Надеюсь, я не пожалею об этом.
     Затем он вспомнил Переса-Реверте, который все еще был рядом с ним и недоверчиво смотрел на происходящее.
     -  Я говорил вам, - сказал Райли гордо, едва сдерживая улыбку, - в конце концов что-то всегда всплывает.
     Моряк в форме еще раз поднял бокал и многозначительно произнес:
     -  Так говорил и капитан "Титаника". 

2

     Роскошное казино в Картахене было островом изобилия в море уныния.
     Алекс Райли изумленно огляделся, думая, что не может быть большего контраста между подвалом, в котором он только что был, и этим зданием, украшенном триановской плиткой, венской мебелью и чешскими хрустальными люстрами.
     Они находились менее чем в двухстах метрах друг от друга, но невидимая и непреодолимая стена между победителями и проигравшими отделяла их с момента окончания гражданской войны. Братоубийственная война, которая, даже закончившись почти два года назад, продолжала уносить сотни жертв ежегодно в этом городе, где любой, кого подозревали в сотрудничестве или даже сочувствии республиканской стороне, был заключен в военную тюрьму или препровожден прямо на печально известный стадион "Арсенал".
     Но что действительно беспокоило капитана 'Пингаррона', так это то, что значительная часть посетителей казино были франкистскими офицерами, с которыми он сражался более двух лет.
     Если кто-нибудь из этих армейцев заподозрит, что он был бойцом батальона Линкольна, то в мгновение ока он окажется со связанными за спиной руками, докуривая последнюю сигарету на глазах у расстрельной команды.
     Хотя он пытался казаться равнодушным, следуя за Палермо во внутреннюю комнату, все сигналы тревоги и сирены в его голове посылали отчаянные предупреждения об опасности, как на судне, идущим ко дну.
     Это определенно была хорошая идея, думал он, оглядываясь по сторонам, - отправить команду на обед в ближайшую таверну. Если одно его присутствие уже вызывало подозрительные взгляды среди праздных армейцев, собравшихся небольшими компаниями вокруг столов, то ему даже не хотелось думать, что означало появиться там всем вместе.
     - Не похоже, что здесь нехватки, а? - тихо спросил его Палермо, следуя впереди капитана.
     - Зачем  мы пришли сюда? - спросил Райли, стараясь не показывать растущее беспокойство.
     -  Здесь хорошо кормят, - сказал гибралтарец.
     -  Прекрати водить меня за нос, - прошипел Райли.
     Николас Палермо остановился, и его жест внезапно приобрел серьезность:
     -  Необходимо встретиться кое с кем.
     -  Я пришел не для того, чтобы заводить друзей, - ответил Алекс.
     Гибралтарец невесело улыбнулся.
     -  Их и не будет, уверяю вас, - ответил он без дальнейших объяснений и продолжил идти.
     Алекс Райли на мгновение заколебался, но в итоге неохотно последовал за ним.
     Ему совсем не по душе была эта ситуация - ни это место, ни окружение солдафонов, которые без колебаний расстреляют его. А больше всего ему не нравился этот парень с глазами далматинца и с нарисованной на его лице фразой 'предательство'.
     Пройдя через двор казино, они поднялись по аристократической мраморной лестнице на второй этаж, где Палермо остановился перед двойной деревянной дверью, в которую он постучал костяшками пальцев.
     Мгновенно из двери вышел человек в костюме, по виду бывший боксер. Он бросил на Палермо вопрошающий взгляд и подозрительный - на капитана.
     -  Сеньор Марч ждет нас, - бросил ему гибралтарец.
     Сердце Райли ёкнуло от этого имени. Он и не предполагал, с кем ему предстояло встретиться.
     Хуан Марч был не только самым богатым человеком в Испании, но и основным спонсором государственного переворота Франко, что обеспечило ему статус и неприкосновенность, сопоставимые со статусом высших политических и военных должностей в государстве. Но то, что не появилось в официальной биографии, хотя и не было секретом, заключалось в том, что миллионер с Майорки был также крупнейшим контрабандистом и подпольным торговцем в послевоенной Испании, и его щупальца простирались за пределы испанских границ. Он продавал военные секреты англичанам и одновременно снабжал топливом в открытом море нацистские подводные лодки, используя свой танкерный флот. Полная неразборчивость в средствах, когда дело касалось ведения бизнеса, добавлялась к безнаказанности, которой он злоупотреблял благодаря дружбе с Франко. Все это делало его ужасно опасным человеком, от которого лучше держаться подальше.
     Алекс Райли понял, что уже слишком поздно давать задний ход, когда здоровяк у двери отступил и пригласил их войти жестом, который походил больше на угрозу.
     Дверь за ними закрылась, и пока их обыскивала вторая горилла - их обоих, что удивило Райли, - он заметил, что они вошли в нечто вроде библиотеки, где стояли полки со старыми книгами в кожаных переплетах и несколько кресел вокруг круглого стола. Но в комнате никого не было.
     -  Ждите здесь, - приказал им первый телохранитель тоном, не допускавшим споров.
     Жестом Палермо пригласил его сесть, и капитан 'Пингаррона' рассеянно сел в одно из кресел. Его разум был занят тем, как придумать способ отменить сделку и как можно скорее выбраться из этого казино и из этого города. Но все возможные варианты будущего, которые он представлял, заканчивались тем, что он и его команда оказывались на дне бухты с камнями на шеях.
     Еще одно, что все знали о Хуане Марче: он не принимал слова 'нет' в качестве ответа.
     Внезапно открылась вторая дверь в противоположном конце библиотеки, и из нее выглянула привлекательная рыжеволосая женщина с голубыми глазами, лет тридцати, безупречно одетая в юбку и пиджак серых тонов. Он посмотрела на Райли долгим взглядом, как будто оценивая его, а затем слегка кивнула Палермо.
     -  Идем, - сказал гибралтарец Алексу, вставая и застегивая пиджак.
     Райли незаметно поколебался, прежде чем встать и последовать по стопам Палермо. К его удивлению, женщина игриво подмигнула ему как раз перед тем, как он вошел в свое опасное - и, вероятно, недолгое - будущее.
     То, что он принял за офис, оказалось не чем иным, как читальным залом, несколько меньшим, чем библиотека, в котором толстые шторы блокировали весь внешний свет, а помещение освещалось парой электрических люстр, свешивавшихся с высокого потолка.
     Секретарша прошла мимо Райли и остановилась за креслом с подголовником, в котором невысокий мужчина лет шестидесяти, в синем костюме, выглядевший как солидный нотариус, молча читал газету. Глаза мужчины, увеличенные толстыми круглыми очками в черной оправе, казалось, вылезали из орбит, когда он водил их слева направо по строчкам газеты.
     Райли пришел в голову образ рептилии, которую он когда-то видел в Юго-Восточной Азии. Тварь, которая охотилась своим языком, меняла цвет и имела огромные глаза, которые могли двигаться в любом направлении по своему желанию. Сравнение этой ящерицы-мухоловки с человеком, сидящим перед ним, заставило его невольно хихикнуть.
     - Я вас развлекаю? - спросил писклявым голосом мужчина, оторвавшись от газеты.
     Райли, вернувшись к реальности, сглотнул.
     -  Я... эээ, нет. Конечно, нет, - пробормотал он.
     - Вы знаете, кто я?
     Дабы избежать повторного заикания, капитан 'Пингаррона' молча кивнул.
     -  Хорошо, - сказал мужчина в кресле, очевидно привыкший к тому, что перед ним многие заикаются. - И вы знаете, зачем вы здесь?
     -  Нет... не совсем.
     Шестидесятилетний мужчина вопросительно посмотрел на Палермо, стоявшего рядом с Райли.
     -  Он принял деньги, - ответил тот на молчаливый вопрос.
     Огромные глаза мужчины вернулись к Райли.
     -  Тогда вы знаете, зачем. Но вы не знаете, что подразумевает сделка, которую вы приняли.
     -  У меня не было выбора, - объяснил Райли.
     Марч снова посмотрел на гибралтарца, который, казалось, был слегка огорошен:
     - Ты угрожал или заставлял его каким-либо образом, Николас?
     - Нет, сеньор. Я положил деньги перед ним, и он их взял.
     - Значит, у вас был выбор, капитан Райли.
     Алекс не знал, что на это ответить, да и вообще он уже начинал чувствовать себя некомфортно в этой дурацкой игре.
     - Что вам от меня надо? - спросил он гораздо более дерзким тоном, чем предполагал.
     В комнате воцарилась тишина. Отложив газету в сторону, Марч сцепил пальцы и осмотрел с головы до ног стоявшего перед ним человека с янтарными глазами.
     - От вас мне ничего не надо, -  спокойно пояснил он. -  Но мне надо кое-что от человека, который сейчас плывет на судне в Оран, на северном побережье Алжира. Кое-что, что украл этот человек, а я хотел бы получить обратно.
     Райли в замешательстве моргнул:
     - Воровство? Вы хотите, чтобы я поймал вора? Но для этого существует полиция.
     Хуан Марч покачал головой.
     - Вы меня не поняли. -  Он раздраженно прищелкнул языком. - Вор мне безразличен. Мне нужен товар.
     Райли кивнул:
     - Понимаю. Вы хотите, чтобы я отправился в Оран и...
     - Нет, - перебил его Марч. - Вы должны перехватить товар прежде, чем он доберется до Орана.
     Капитану понадобилось несколько секунд, чтобы понять, в чем дело.
     - Вы хотите... - рискнул он, - чтобы я перехватил этот груз в море?'
     - Совершенно верно.
     - Но почему бы не дождаться его выгрузки?
     - Этот товар не должен достичь пункта назначения ни при каких обстоятельствах. Это понятно?
     -  Вы просите меня взять судно на абордаж в открытом море во время войны. У этого есть название, и это называется самоубийство.
     -  Если бы это было простой работой, - медленно произнес человек в кресле, - я бы не стал платить вам десять тысяч швейцарских франков, не так ли?
     Александр Райли глубоко вздохнул, пытаясь привести в порядок свои мысли.
     Говоря простым понятным языком, ему предлагали совершить акт пиратства. То, что шло вразрез с его глубочайшими моральными принципами и тем же инстинктом выживания. Он был контрабандистом, а не пиратом. Если он перейдет эту черту и выживет, пути назад уже не будет. Что получается: если он не возьмется за работу со всем, что он теперь знает, он не выйдет из здания живым, но если возьмется, то даже в том маловероятном случае, что он и его команда выживут, они будут помечены на всю оставшуюся жизнь, и рано или поздно в конечном итоге будут висеть на виселице.
     - Двадцать тысяч, - наконец сказал он, прерывая свои размышления.
     - Как вы сказали?
     - Вам придется заплатить мне двадцать тысяч франков, если вы хотите, чтобы мы сделали эту работу.
     Миллионер улыбнулся этому неожиданному требованию.
     - Что позволяет вам думать, что вы можете торговаться? - удивленно спросил он. - Вы взяли десять тысяч. Сделка состоялась.
     - Нет, - твердо отстаивал свою позицию капитан. - То, что вы предлагаете сделать, очень сложно и может иметь непредсказуемые последствия для меня и моей команды. Я согласен, но не меньше чем за двадцать тысяч.
     Улыбка исчезла с лица Марча, когда он понял, что это не шутка.
     - Я не люблю, когда люди не держат своего слова, - угрожающе пробормотал он.
     -  А я не отказываюсь, - пояснил Райли. - Я просто меняю условия соглашения. Сделать это за меньшие деньги было бы полной глупостью.
     К удивлению Алекса, банкир, не говоря ни слова, взял отложенную газету и стал читать снова, как будто этого разговора не было.
     Странная ситуация продолжалась почти минуту, капитан молчал, ожидая, что произойдет дальше.
     Наконец, он повернулся к Палермо, чтобы узнать, что происходит.
     - Ну и что? - спросил он шепотом. - Мы зак...?
     -  У вас есть сорок восемь часов, - неожиданно прервал его Марч, не отрываясь от чтения.
     Райли открыл было рот, чтобы возразить, но прежде чем слово сорвалось с его губ, банкир добавил:
     -  'Генуя' прибыла в Пальма-де-Майорку сегодня в полдень и должна прибыть в Оран завтра во второй половине дня. До того времени товар должен быть у вас, а на следующий день доставите его мне. - Он перевернул страницу и показал искривленным указательным пальцем на рыжеволосую. - Моя помощница Наоми проинформирует вас о всех необходимых деталях.
     Сделка состоялась. Райли понимал: нравится, не нравится - пути назад нет.
     -  Хорошо, - услышал он собственные слова, сказанные с уверенностью, непонятно откуда взявшейся.
     Николас Палермо кивнул ему, показывая, что пора уходить.
     Гибралтарец открыл дверь и отступил в сторону, пропуская Райли. На выходе банкир сказал ему вслед:
     -  И вот что, капитан ... вам лучше не разочаровывать меня. - Он смотрел своими глазами хамелеона с жуткой улыбкой на лице. - Вы понимаете меня?
     Райли повернулся и на мгновение задержал взгляд на банкире, оценивая угрозу в его словах. Но тут же его взгляд переместился на рыжеволосую, стоявшую позади.
     Нарочито медленным жестом секретарша вынула опасную бритву из верхнего кармана пиджака. Она открыла со щелчком бритву и с провокационной ухмылкой провела лезвием по краю своего щедрого декольте. На теле показалась тонкая красная полоска, и с выражением восторга она размазала палец по крови и поднесла его к губам, наслаждаясь этим с таким удовольствием, что ее зрачки расширились.
     Райли без особых усилий пришел к выводу, что эта женщина, должно быть, та еще штучка.
     В конце концов, номер с ножом был сообщением, странным способом предупредить его, что, если он провалит дело, то умрет медленной и мучительной смертью.
     Капитан 'Пингаррона' сжал кулаки и, не говоря ни слова, повернулся спиной к банкиру и его помощнику и с обеспокоенным выражением лица вышел из комнаты.
     Если что-то и стало ему кристально ясно, так это то, что ничем хорошим это не кончится.

3

     Спустя час после того, как он покинул казино, Александр Райли стоял за штурвалом своего судна в полной темноте рулевой рубки, наблюдая, как вращающийся луч маяка Пунта-Навидад скользит вдоль правого борта.
     - Сезар! - позвал он механика 'Пингаррона', наклонившись к переговорной трубе.
     -  Капитан, - ответил голос португальца, находившегося в машинном отделении.
     -  Давай максимальные обороты.
     Немедленный ответ был чем-то вроде откашливания:
     - Не думаю, что это хорошая идея...
     -  Сезар, - прервал его Райли.
     - Да?
     - Это не было вопросом.
     - Ммм... да, ясно. Как прикажете, капитан.
     Затем Райли перевел ручку машинного телеграфа в крайнее переднее положение. Обороты обоих дизелей производства 'Бурмейстер' увеличивались, пока все судно не завибрировало с глухим механическим гудением.
     Райли совсем не нравилось выжимать последнее из двигателей, но время поджимало, а им нельзя было опаздывать на встречу с 'Генуей'.
     - Жюли! - позвонил он по внутреннему телефону француженке. - Поднимись, пожалуйста, на мостик.
     Через тридцать секунд молодая женщина открыла деревянную дверь рулевой рубки.
     - Oui? - спросила она с улыбкой, заглядывая внутрь, словно ожидая сюрприза.
     -  Встань за штурвал, - сказал ей Райли, отступая в сторону. - Мы уже вышли из бухты, но остерегайся рыбаков и их сетей. - Он неопределенно махнул рукой в темноту. - Они должны работать в этом районе, и никто из них не несет огней.
     -  Не беспокойтесь, capitaine, - ответила она, положив руки на штурвал. - Курс?
     -  Держи на зюйд до Эскомбрераса, а затем поверни на зюйд-ост, - ответил он, открывая судовой журнал и занося в него запись о месте и времени передачи вахты.
     -  Есть на зюйд до Эскомбрераса, затем на зюйд-ост, - последовал профессиональный ответ Жюли.
     Капитан взглянул на нее и улыбнулся самому себе, увидев, как изменилась француженка, взявшись за штурвал. Беззаботная и озорная двадцатилетка в миг превратилась в способного и ответственного моряка высокой квалификации.
     Бросив последний взгляд на обстановку вокруг, Райли спустился с мостика в помещение, которое исполняло роль и кают-компании, и штурманской рубки.
     Войдя в дверь, он почувствовал запах свежезаваренного кофе, который Джек готовил в старой итальянской кофеварке.
     -  Я подумал, что он нам понадобится, - сказал галисиец.
     -  Да, ночь будет долгой, - подтвердил капитан, подходя прямо к столу, где хранились морские карты. - А где Марко?
     -  В своей каюте, занят чисткой оружия. Предвкушает перспективу взять на абордаж то судно.
     -  Мы никого не собираемся брать на абордаж, - ответил Райли.
     -  Я ему так и сказал... - пожал плечами Джек. - Но ты же его знаешь. Сходить за ним?
     -  Не надо, оставь его. - Райли вынул из ящика одну из карт и разложил ее на столе. - Я не в настроении иметь с ним дело прямо сейчас.
     Джек налил кофе в пару кружек, поставил одну перед Райли и сел напротив.
     Капитан уже рисовал курсы и пеленги на карте юго-западного Средиземноморья, рассчитывая скорости, расстояния и координаты с такой быстротой, что его помощник едва успевал за ним.
     - Это курс 'Генуи'? - спросил он, указывая на линию, которая шла от восточного края Майорки до города Оран.
     -  Предполагаемый курс, - уточнил Райли, глядя на карту с задумчивым выражением лица и опираясь обеими руками о стол. - Может случиться тысяча причин, которые заставят их изменить маршрут.
     -  Это понятно... - протянул  Джек, делая глоток. - А эта линия, которая идет от Картахены и пересекает другую - это мы.
     - Совершенно верно.
     -  А эта точка, - приложил он палец к маленькому кружку, который нарисовал Райли, - это...
     -  Точка перехвата.
     -  Куда мы должны добраться раньше 'Генуи'.
     -  Такова задумка, - согласился капитан. - Но для нас это будет очень трудно.
     -  Для разнообразия, - фыркнул галисиец. - Но встает вопрос: что мы будем делать, когда доберемся туда? У тебя есть план?
     Алекс оторвался от карты, взглянул на старого товарища по оружию и мрачно улыбнулся:
     -  Я надеялся, что он появится у тебя.
     Галисиец задумчиво почесал бороду:
     - Прочесть молитву?
     -  Если ты веришь, что молитва поможет.
     -  Ах, carallo... - сокрушенно произнес он, - если бы все так и на самом деле было.
     Джек наклонился над картой и провел взглядом по линиям, которые нарисовал Райли, как будто он мог найти решение именно там.
     -  Как долго нам добираться до точки перехвата?
     -  Отсюда примерно девяносто миль. При сохранении нынешней скорости хода мы будем там около трех часов ночи.
     -  А 'Генуя' должна появиться...
     -  По моим оценкам, между шестью и девятью часами утра.
     -  К тому времени уже будет совсем светло, - посетовал Джек. -  Незаметно близко подойти будет невозможно.
     -  Если только все на борту будут слепы, но я бы не рассчитывал на такой подарок.
     - И как же мы собираемся это провернуть?
     -  Не имею ни малейшего понятия... - Райли замолчал.
     Внешняя дверь открылась, и появился Марко Марович с неразлучным пистолет-пулеметом Томпсона на плече, двумя патронными лентами на груди и полированным 9-миллиметровым пистолетом Астра 400 на поясе.
     -  Я готов, - сказал он со зловещей улыбкой, постучав по рукоятке Томпсона.
     Райли несколько раз моргнул, прежде чем спросить его:
     -  Но какого дьявола?.. Что ты изображаешь, Марко?
     -  Ну... я приготовился, - смущенно ответил тот, как будто его спросили, почему он в штанах.
     -  Я же объяснял вам перед отходом, что мы не собираемся атаковать то судно. Я не хочу, чтобы была кровь. Понимаешь?
     Марович бросил на Джека взгляд, ожидая поддержки, но увидел лишь веселую гримасу.
     -  Но... я могу стрелять в воздух, - почти умоляюще произнес югослав. - Просто чтобы их напугать.
     -  Никакой крови или огнестрельных ранений, - сказал Райли тоном завзятого педагога. - И, предупреждая твой следующий вопрос: и никаких взрывов тоже.
     Четник нахмурился и надулся, как ребенок, которому запрещено выходить на улицу и играть с друзьями.
     -  Это глупо, - выплюнул он со своей обычной дипломатичностью.
     -  Не действуй мне на нервы, Марко. У меня нет времени препираться с тобой.
     Марович разочарованно покачал головой:
     - Я просто хотел помочь.
     Джек закатил глаза.
     -  Хорошо, - согласился Райли. - Что ж, помогай, коли так тебе приспичило, - и указал на один из стульев, - но сначала избавься от всей этой артиллерии. Ты меня нервируешь.
     Югослав с отвращением фыркнул. Он неохотно стянул через голову ремень Томпсона и с глухим стуком положил пистолет-пулемет на деревянный стол. Затем проделал то же самое с двумя тяжелыми патронными лентами и расстегнул ремень, на котором висел пистолет.
     Алекс и Джек стоически переглянулись.
     Марович поднял правую ногу, поставил ее на стул и поднял штанину, обнажив бандаж, к которому был прикреплен небольшой серебряный револьвер, и также положил его на стол. Одним плавным движением он поменял одну ногу на другую и вытащил из левого бандажа громоздкий охотничий нож, который он положил на стол вместе со всем остальным.
     - Что, разоружился? - с сарказмом спросил Райли, как будто этот арсенал не показался значительным. - Это все?
     Марович задумался на мгновение и, ощупав одежду, чтобы в этом убедиться, он вспомнил еще одну деталь. Из левого кармана он достал узкий красный цилиндр с фитилем на конце.
     -  Разрази меня гром... - выпалил Джек, удивленно приподняв брови.
     - Динамит? - рявкнул Райли и вскочил на ноги, глядя то на Марко, то на патрон, то снова на Марко. - У тебя есть динамит? На моем судне? Ты не сошел с ума?
     - Это на всякий случай, - невинно возразил тот.
     - Просто так, на всякий случай? На случай чего? На случай, если ты захочешь нас всех взорвать к чертовой матери?
     -  Я знаю, что делаю, - защищался югослав. - Они в хорошем состоянии, я умею обращаться с взрывчаткой.
     Райли, вскочив, недоверчиво засмеялся:
     - Они? Но сколько...? Я тебя...!
     Джек схватил Райли за предплечье:
     -  Алекс, успокойся.
     Капитан 'Пингаррона' открыл было рот, чтобы ответить другу, но тот призвал его снова сесть.
     -  На это нет времени, - сказал галисиец.
     Райли поколебался, но, наконец, щелкнул языком и снова сел.
     -  Ты прав. Решим этот вопрос с динамитом позднее. - Он попытался возобновить разговор, но не мог оторвать глаз от оружия, лежавшего на столе. - На чем мы остановились?
     -  Ты собирался объяснить мне блестящий план незаметно взять 'Геную' на абордаж, ограбить ее и вернуться на 'Пингаррон' прежде, чем они поймут, что произошло.
     - Если бы это было так просто, - фыркнул Алекс. - Ночью у нас был бы шанс, но средь бела дня... - он покачал головой. - Не могу придумать ничего, что бы не вызывало подозрений. Тем более в разгар войны.
      -  Я помню, как в детстве эмигрировал с родителями в Америку во время Великой войны, - сказал Джек, - за несколько дней до того, как немцы потопили 'Лузитанию' у берегов Ирландии. Офицеры судна, на котором мы находились, провели весь рейс, наблюдая за морем в бинокли, а наше судно держалось подальше от всех, кто приближался на расстояние ближе двух миль. Так что я полагаю, что капитан 'Генуи' будет еще большим параноиком.
     -  И не без оснований, - отметил Райли. - Средиземное море стало очень опасным морем. Нам надо найти способ ...
     -  Мне есть что сказать, - начал Марович, садясь и рассеянно водя пальцем по лезвию охотничьего ножа. - Можно?
     Двое бывших интербригадовцев подозрительно посмотрели на него.
     - Если это не имеет ничего общего с применением оружия или динамита - предупредил его Райли.
     -  Когда я был маленьким, - пустился в воспоминания наемник, - недалеко от деревни, где я жил, появился большой черный медведь, убивавший корову или овцу почти каждую неделю. Он был очень умным медведем, - продолжал он, играя с ножом, - а у нас был только старый дробовик, из которого, чтобы попасть, нужно было стрелять с очень близкого расстояния, но мы никак не могли подобраться к нему достаточно близко. Даже если мы прятались, он всегда чуял нас издалека. Чтобы поймать его, мужчины приготовили ловушки и веревки, но медведь избегал их. И он продолжал убивать скот, который мы сберегали, чтобы пережить зиму... Итак, однажды мой дядя Бобан решил зарезать одну из своих овец и, накрывшись ее шкурой и обмазавшись кровью, чтобы привлечь медведя, он одолжил дробовик и пошел к лесу поджидать его появления.
     Сказав это, Марович замолчал, чтобы повысить интерес.
     - И что произошло? - с любопытством спросил Джек. - Он  убил медведя?
      На лице серба появилась внезапная улыбка.
     -  Он даже не стрелял из дробовика! - воскликнул он, смеясь и постукивая по столу. - Он заснул, и медведь устроил банкет с дядей Бобаном в качестве основного блюда. Осталась только голова и одна ступня.
     - Joder, - выругался Джек, представляя себе эту сцену.
     -  Но какое это имеет отношение к нашей проблеме? - спросил Райли. - Это какая-то метафора?
     - Метафора? - переспросил Марович. - Не знаю такого. Я просто подумал, что это смешно.
     - Смешно?
     - Ну да. Он рассказал историю из своего детства, - показал он на Джека, - а я другую. Теперь ваша очередь.
     Джек в отчаянии громко хлопнул себя по лбу.
     - Мать, родившая его... Мне показалось странным, что он собирается сказать что-то полезное.
     Райли, напротив, поднял руку, чтобы заставить замолчать своего помощника.
     - Подожди, Джек, - задумчиво произнес он. - Может, он подсказал нам решение.
     -  Ты собираешься убить овцу и залезть в ее шкуру?
     - Не тупи. Я имею в виду устроить им ловушку. Если мы не можем приблизиться к 'Генуе', то, может быть, нам удастся привлечь ее к себе.
     - И как ты собираешься это сделать? Предложить им бесплатную пиццу?
     Райли лукаво усмехнулся:
     - Что-то вроде этого.

4

     Слева по носу 'Пингаррона' уже начал проясняться горизонт, когда в рубку вошел Райли с секстаном в руке и биноклем, свисающим с шеи. Он был одет в поношенную кожаную куртку, на которой все еще оставалось пятно на том месте, где была нашита эмблема батальона Линкольна.
     Он молча встал рядом с Жюли, которая все еще была на руле, открыл журнал и сделал несколько вычислений на бумаге, в результате чего был получен ряд координат, которые он затем подчеркнул карандашом. Затем он направил бинокль в южном направлении и, тщательно осмотрев царящую там тьму, удовлетворенно кивнул и потянулся к переговорной трубе.
     -  Сесар, - позвал он механика. - Ложимся в дрейф, стоп машина, готовность к даче хода постоянная.
     - Принято. Стоп, машина в постоянной готовности, - повторил голос португальца через несколько секунд.
     - Что, уже прибыли? - спросила Жюли.
     Райли постучал по цифрам, записанным в блокноте.
     -  Тридцать шесть градусов сорок две минуты северной широты, ноль градусов десять минут восточной долготы, - прочитал он. - Да, мы уже на месте.
     Француженка огляделась по сторонам и увидела только темноту за окнами рубки. По всем направлениям на горизонте не появилось ни одного огонька.
     -  Если капитан 'Генуи' опытный моряк, - сказал Райли, читая мысли Жюли, - то его курс из Пальма-де-Майорка в Оран должен проходить здесь.
     В этот момент дверь, ведущая в кают-компанию, открылась, и вошел Джек, сонно протирая глаза.
     - Мы остановили машины, не так ли? - спросил он.

     -  Верно, - подтвердил Райли. - Остается дождаться появления 'Генуи'.
     - А что, если не появится?
     -  Появится, - уверенно ответил Алекс. - Мы будем оставаться в этой позиции, пока не увидим итальянца. Через два-три часа они должны быть здесь. - Он посмотрел на штурмана и помощника и спросил: - Вам понятно, что делать?
     -  Да, но мне все равно это не нравится, - ответил Джек.
     - Что ж, я думаю, это будет excitant! - воскликнула Жюли, слегка поглаживая рукой штурвал.
     -  Тебе все кажется захватывающим, - проворчал галисиец. Алекс положил ему руку на плечо, чтобы успокоить его.
     -У тебя все получится. Просто убедись, что все готово для встречи с 'Генуей'.
     -  Не лучше ли мне пойти с тобой, а Жюли останется на мостике?
     Райли решительно покачал головой:
     - Мне Жюли нужна рядом со мной. И, кроме того, мне будет спокойнее, если ты останешься за старшего и присмотришь за Марко, чтобы он не наделал глупостей.
     -  Дело не только в этом, - возразил галисиец. - Это все так непродуманно... Даже с учетом месяцев планирования это было бы очень рискованным шагом.
     Алекс пожал плечами.
     -  Что имеем, то и имеем, - отрезал он и, чтобы покончить с разговором, добавил: - Сходи, подними Сезара и Марко, и немедленно приступайте к работе. А ты, - обратился он к Жюли, - иди оденься и постарайся отдохнуть, пока я тебя не вызову.
     - А вы что собираетесь делать, capitaine?
     -  Останусь здесь, на мостике, буду нести вахту и следить за горизонтом. - Он постучал пальцем по биноклю, висевшему на груди. - Как только появится 'Генуя', все пойдет очень быстро, так что будьте готовы, хорошо?
     -  А что делать, - неохотно ответил Джек.
     - Oui, capitaine! - с энтузиазмом ответила Жюли, встав и спародировав отдание чести по-военному.
     Затем они оба покинули мостик, оставив Райли задуматься о том, что его жизнь будет зависеть от этой экстравагантной команды. Горстка эмигрантов, практически не имевших никакого морского опыта, без дисциплины или большого уважения к его авторитету как капитана, но которым по какой-то странной причине, вопреки всей логике, он слепо доверял - ну, скажем, Маровичу-то не очень, - настолько, чтобы доверить им свою жизнь.
     -  Все будет хорошо, - сказал он сам себе и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
     Райли поднес бинокль к глазам и обвел взглядом горизонт. Тот был виден как размытая линия, едва отделяющая темноту моря от зарождавшихся сумерек дня, который вполне мог оказаться последним в его жизни.
     Несмотря на уверенный тон, которым он разговаривал со своим помощником, было так много всего, что могло пойти не так, что это не стоило и перечислять.
     Райли попытался выбросить из головы ужасные мысли, что крутились в голове как надоедливый рой москитов. Он выдохнул воздух, который был в его легких, и снова повторил то, в чем он не был так уж убежден:
     - Все будет хорошо.

     В 8:43 в северо-восточной части горизонта появилось облако дыма, выделявшееся грязной черной полосой на фоне чистейшего голубого средиземноморского неба.
     - Пеленг тридцать шесть, - сообщил Джек, глядя в пеленгатор на это облако.
     -  Это они, - решил Алекс, стоя рядом с ним.
     -  Надеюсь, что так, - ответил галисиец, взглянув на своего капитана. - Ты готов?
     Райли переоделся в единственный костюм, который у нее был - темно-синий двубортный шерстяной. Под ним была белая хлопчатобумажная рубашка и темно-красный шелковый галстук. Он купил все это в Танжере двумя месяцами ранее, чтобы произвести впечатление на женщину, которую он с тех пор не видел, и одно только воспоминание о которой заставляло его вздрагивать от волнения.
      - Ты в порядке? -  спросил старый товарищ по оружию, озабоченно глядя на него.
     - А? Извини, я...  -  Он сделал неопределенный жест в воздухе.
     - У тебя все собрано?
     Райли посмотрела на два саквояжа у своих ног, в которых, вместе с сундуком, стоявшим на палубе, было все, что ей нужно.
     -  Не хватает только невесты, - сказал он, указывая на Жюли, которая на палубе прощалась с Сезаром.
     Джек понимающе улыбнулся тому, как пара суетится, словно два подростка. Затем он оглянулся на дымящуюся точку, растущую на горизонте, и направился прямо к ним.
     - Ты уверен в своих действиях, Алекс?
     Райли пожал плечами:
     -  Не вижу другого способа сделать это. Ладно, иди, включай рацию и вызывай их. Помнишь, что ты должен им сказать?
     Галисиец проигнорировал вопрос и, переключив радиостанцию на аварийный канал, взял микрофон и нажал красную тангенту передачи.
     -  Говорит 'Пингаррон', 'Пингаррон'. Вызываю судно, идущее курсом два-один-шесть. Как меня слышите? Прием.
     Джек отпустил тангенту и подождал несколько секунд прежде чем повторить формулу:
     -  Говорит 'Пингаррон', 'Пингаррон'. Вызываю судно, идущее курсом два-один-шесть. Как меня слышите? Имею проблему на борту. Прием.
     Он снова отпустил кнопку и стал ждать, глядя на динамик. Но ответа не было.
     - Может, у них выключено радио? - обратился он к Райли.
     Алекс покачал головой:
     - Маловероятно. Такое судно всегда должен иметь его в рабочем состоянии и прослушивать эфир. Тем более во время войны.
     - А если... они не хотят нам отвечать?
     -  Продолжай настойчиво вызывать. Они ответят.
     Галисиец снова подошел к микрофону, но, прежде чем он нажал тангенту, на фоне раздражающего шума статики послышался хриплый голос:
     - Qui nave passeggeri Genoa... Come possiamo aiutare?... Cambio.[1]
     - У нас нет хода из-за поломки машины. Прием.
     - Avete bisogno di a Mechanic? Cambio.[2]
     - Спасибо, не надо. Мы сами можем его отремонтировать. Но у нас есть два пассажира, которым завтра нужно попасть в Надор, - объяснил Джек, взглянув на Райли. - Вы могли бы их взять к себе? Прием.
     - Questa nave si sta dirigendo a Oran. Cambio.[3]
     - Это не проблема, - ответил галисиец немного подождав, притворяясь, будто он советуется с кем-то. - В этой ситуации пассажиры предпочли бы добраться до Орана, чем оставаться здесь. Можете ли вы  остановиться, чтобы их забрать? Прием.
     - Unmomento, perfavore.
     Радист 'Генуи', должно быть, пошел доложить капитану. Через три минуты в эфире раздался другой голос, более глубокий и властный:
     - Sono il capitano GiuseppeRenzi, alcomandodellanaveGenoa. Conchiparlo? Cambio.[4]
     - Я Хоакин Алькантара, пом... - он вовремя остановился, поправляясь, - капитан грузового судна 'Пингаррон'. У нас проблемы с машиной, и на борту два пассажира, которые хотели бы перейти к вам, чтобы добраться до Орана. Вы можете взять их? Прием.
     - Mi dispiace, ma questo non è un autobus, capitano Alcántara. Cambio.[5]
     - Я знаю. Но здесь особый случай, - ответил Джек, ища глазами одобрения Райли. - Пассажиры будут готовы заплатить полную стоимость билета за семьдесят миль до Орана... в дополнение к тому, что они подарят вам в качестве компенсации часть ценных товаров, которые они везут с собой. Прием.
     - Наживка заброшена, - пробормотал Алекс. - Посмотрим, клюнут ли они.
     - Cosamerce? - спросил капитан Ренци с плохо скрываемым интересом.[6]
      Джек поднял брови, изображая Граучо Маркса, и пробормотал:
     -  Они наши.
     Он улыбнулся и снова нажал тангенту микрофона:
     -  Небольшая партия вина, французского шампанского и русской икры. Прием.
     Галисиец откинулся на спинку стула, удовлетворенно щелкая пальцами.
     - Va bene, - подтвердил итальянский капитан, у которого, как вообразил Райли, слюнки потекли от перспективы шампанского и икры. -Penso che possiamo fare quel favore... Siate pronti ad abassare una barca quando arriviamo... Cambio.[7]
     -  Большое спасибо, капитан Ренци, - ответил Джек, сдерживая смех. - Мы будем готовы, как только вы подойдете. Конец связи.

     Спустя полчаса 'Генуя' и 'Пингаррон' лежали в дрейфе в сотне метров друг от друга, слегка раскачиваясь на небольшом волнении при слабом восточном ветре не более четырех узлов.
     На антенной мачте 'Пингаррона' развевался сигнальный флаг белого цвета с красным ромбом посредине,[8] что указывало на судно с неисправной машиной. Несколькими метрами ниже, на палубе, Сесар, следуя инструкциям Джека, управлял краном, на гак которого был подвешен метровый деревянный ящик, который медленно опускался на одну из шлюпок 'Пингаррона'. Это был пришвартованный к борту рабочий моторный катер, на котором стоял Марович, чтобы принять груз и безопасно уложить его.
     -  Нормально, стоп майнать, - сказал Джек, обращаясь к португальцу. Затем он спросил, перегнувшись через борт: - Как у тебя, Марко?
     Югослав снял с гака стропы и поднял большой палец:
     - Отлично. Вирай гак, Сесар.
     Подошли Райли и Жюли, каждый со своим саквояжем. На капитане 'Пингаррона' был костюм, который он надевал прежде, а на француженке - легкое ситцевое платье, которое, хотя и не было слишком открытым, но  было достаточно облегающим, чтобы представить ее роскошную фигуру в лучшем виде.
     - Однако... - произнес галисиец с насмешливой усмешкой, скрестив руки на груди. - Из вас получилась красивая пара.
     - Да? - отозвалась Жюли, сжимая руку Райли и кокетливо надувая губы. - Мы очень счастливы, - добавила она, наклоняясь к предполагаемому мужу. - Так ведь, mon chéri?
     Алекс бросил извиняющийся взгляд на Сесара, который, стоя за пультом управления краном, выглядел не очень радостным.
     - Все готово? - спросил капитан своего помощника.
     - Ждем только вас.
     -  Прекрасно, - кивнул он и пожал ему руку на прощание: - Следи хорошенько за судном, пока я не вернусь.
     - И вы двое, будьте осторожны... и не позволяй ей делать глупости.
     - Я не отпущу ее от себя ни на шаг, - сказал Райли.
     - То же самое относится и к Жюли, - уточнил Джек и, глядя на француженку, добавил: -  Постарайтесь не облажаться.
     - Я буду следить за ним, - ответила она, подмигнув.
     Райли закатил глаза и покачал головой.
     - Ну, хватит разговоров, - сказал он, снова беря в руки саквояж. - Не будем заставлять ждать капитана Ренци.
     Алекс подошел к фальшборту, откуда свисал шторм-трап, по которому им предстояло спуститься к шлюпке. Но прежде чем перелезть через планширь, он взглянул на судно, к которому они направлялись. Это был пароход длиной около ста пятидесяти метров, устаревший,  построенный, вероятно, в конце прошлого века. На бортах выкрашенного в черный цвет корпуса проступали длинные полосы ржавчины. Даже с такого расстояния было видно, что белая надстройка, над которой возвышалась одинокая дымовая труба, была покрыта пятидесятилетним слоем краски.
     - Ну как, готова? - спросил капитан Жюли, которая чуть ли не пожирала взглядом итальянское судно.
     Француженка взглянула на него и лукаво улыбнулась:
     - Устроим им неплохое представление.

5

     Марович подвел шлюпку к правому борту 'Генуи', который возвышался над водой метров на восемь.
     Матросы с помощью ручной лебедки вывалили за борт парадный трап и опустили его почти до ватерлинии. Двое из них немедленно спустились и, закрепив поданный югославом фалинь, помогли Райли и Жюли подняться по трапу на борт 'Генуи'.
     На палубе их встретил высокий молодой офицер, смуглый, с гладкими волосами и безупречно одетый в белое, который восхищенно смотрел на Жюли, не обращая внимания на то, что ее предполагаемый муж был рядом с ней.
     - Добро пожаловать на борт 'Генуи', - на прекрасном испанском приветствовал он их, пожимая руки. - Меня зовут Джорджио Илиано, я пассажирский помощник.
     - Спасибо, что приняли нас, - ответил Райли и представился: - Я Алекс Райли, а это моя жена Жюли.
     - Вы не испанцы? - удивленно спросил офицер. - А мы думали... - показал он на 'Пингаррон' с развевавшимся на корме красно-желтым флагом.
     - Я американец, а моя жена француженка. Надеюсь, это не станет проблемой.
     - Гм... нет. Абсолютно. Прошу проследовать со мной, я отведу вас на пассажирскую палубу, где вы сможете отдохнуть, пока мы не дойдем до порта сегодня же.
     - Не могли бы вы выделить нам каюту? - Райли указал на Жюли и добавил: - Моя жена устала, и ей нужно полежать несколько часов. Этот испанский корабль - он пренебрежительно кивнул в сторону 'Пингаррона' - настоящий свинарник, и мы не спали уже два дня.
      Офицер собирался отказать, когда Алекс вынул из кармана пачку банкнот из тех, что Николас Палермо дал ему накануне вечером, и добавил: - Конечно, мы заплатим за дополнительный комфорт.
     Несмотря на это, офицер колебался и, казалось, не мог принять решения до тех пор, пока Жюли не взяла его за руку и с театрально опущенными ресницами не стала умолять:
     - S'il vous plaît...
     Офицер взглянул на наручные часы.
     -  О, разумеется, - наконец признал он.
     Затем он подозвал одного из матросов, который помогал им поднять саквояжи, и что-то приказал ему вполголоса.
     - Через двадцать минут в вашем распоряжении будет каюта, - сообщил им Джорджио. - А вы можете подождать в ресторане, пока вас не уведомят. И не беспокойтесь о багаже, его доставят прямо в каюту.
     - Отлично. - Райли удовлетворенно кивнул.
     - Кстати, - добавил он, словно что-то вспомнив, - та коробка, которую мы привезли с собой, ​​предназначена для офицеров 'Генуи' в знак признательности за то, что вы согласились принять нас.
     - Большое спасибо, сеньор Райли, - ответил офицер, бессознательно облизывая губы.
     - Это вам спасибо. Надеюсь, содержимое вам понравится, - ответил Алекс, слегка наклонив голову.
     Райли предложил Жюли руку, и они направились в пассажирские помещения вслед за моряком, который ждал их со служебной улыбкой.

     Палуба 'Генуи' была частично завалена джутовыми мешками и транспортными ящиками разных размеров. Теперь то, что раньше было приятной прогулочной палубой для путешественников, где можно было насладиться морским бризом, пока судно пересекало Средиземное море, из-за войны и необходимости покрывать возросшие расходы стало чем-то вроде склада под открытым небом, через который можно было с трудом пробираться.
     - И что теперь? - тихо спросила Жюли, убедившись, что ее никто не слышит.
     -  Надо найти парня, который везет товар.
     - И как мы собираемся это сделать? - Она огляделась. - Эта посудина très grand.
     - Начнем с ресторана, как подсказал нам пассажирский помощник. - Он посмотрел на наручные часы и добавил: -  Надеюсь, мы найдем его за завтраком.
     - А если нет?
     - В таком случае придется импровизировать. Постараемся обыскать судно осторожно и не привлекая внимания.
     Разговаривая, они подошли ко входу в ресторан, и Райли вежливо открыл дверь, чтобы уступить дорогу Жюли, которая подавила ухмылку при этом необычном для капитана жесте.
     Как только они вошли в ресторан, пятьдесят голов повернулись к ним с явным интересом, заинтригованные этой парой, ради которой 'Генуя' останавливалась в море.
     - Что вы скажете, capitaine, - пробормотала Жюли, наклоняясь к Райли, - насчет непривлечения внимания?
     Райли с отвращением прищелкнул языком:
     - Давай займем то место. - Он указал на пустой стол в другом конце ресторана. - Постараемся раствориться в окружающей среде.
     Они пересекли зал, незаметно оглядываясь по сторонам, пытаясь идентифицировать среди посетителей человека, которого они искали.
     Присев, Жюли тихо спросила:
     - Ты видел? - Она слегка повела подбородком, указывая на человека, сидящего к ним спиной через два столика. - Может, он?
     Алекс мельком взглянул на него, прежде чем ответить:
     - Не исключено.
     Тот, которого она увидела, пересекая зал, был хорошо одетый, ухоженный мужчина средних лет с тонкими черными усами и рассеянным видом. Он был одним из немногих в зале, кто не повернулся, чтобы взглянуть на них.
     - Хочешь, чтобы?.. - начала Жюли.
     - Подожди.
     Райли поднял руку, чтобы привлечь внимание ближайшего стюарда, который осторожно подошел и, заученно кивнув, спросил, что они хотят на завтрак.
     Алекс заказал континентальный завтрак для них двоих и с непринужденным видом добавил:
     - Между прочим, не могли бы вы сказать мне, вон тот джентльмен - показал он взглядом на одинокого мужчину - это, случайно, не доктор Бернар Риэ из Франции?
      Официант полуобернулся и пожал плечами:
     - Mi scusi. Non lo so.
     - Понимаю. - Капитан кивнул и потянулся к бумажнику, достал купюру в двадцать франков и положил ее на стол. - Не могли бы вы узнать для нас ... незаметно? Буду признателен.
     Официант едва улыбнулся при видк этих легких денег, протянул руку и взял банкноту, которая быстро исчезла в кармане его брюк.
     - Un minuto, per favore .
     Он развернулся и направился к бару, где, заказывая напитки, перекинулся с барменом несколькими словами. Через несколько секунд он издалека утвердительно им кивнул.
     -  Это он, - подтвердила Жюли.
     - Ты знаешь, что делать?
     -  Ну разумеется, сэр, - заверила она капитана, подмигнув ему.
     -  Что ж, - обронил Алекс, сжимая ее локоть. - За дело.
     Жюли встала, поправила платье и, озорно улыбаясь, как будто все это было просто игрой, взяла свою маленькую сумочку и кокетливо подошла к одинокому пассажиру.
     Райли смотрела ей вслед, наблюдая, как она приближается к мужчине и представляется. Тот вскочил как пружина, и после короткого обмена словами широким жестом пригласил Жюли сесть за свой стол.
     Издали Алекс видел, как Жюли проявила все свое обаяние, искренне улыбаясь и трогая волосы, как легкомысленный подросток. Судя по всему,  она объясняла всю безотрадность поездки на тоскливом 'Пингарроне' и то, как она была счастлива, наконец, поговорить с французом после месяцев пребывания в Испании с мужем, который говорил только по-английски.
     Пятнадцать минут спустя Жюли уже полностью завладела вниманием своего соотечественника. Несмотря на то, что тот сидел спиной к Райли,  американец чувствовал его интерес. Затем штурман нежно взяла того за руку, и Райли встал и пошел к выходу, не привлекая внимания, поскольку это был сигнал, о котором они договорились.
     У двери он обернулся и увидел, как Жюли указывала на свой бок, рассказывая ему о необъяснимых болях, который она испытывала в последние месяцы, и о том, как она была бы признательна, если бы такой знаменитый доктор, как он, к тому же француз, ее послушал в каюте до прихода в порт.
     Выйдя на палубу, Райли улыбнулся про себя, подумав, что этот парень Риэ был бы счастлив исследовать Жюли, даже если бы его докторская степень была в области геологии.

     Как и следовало ожидать, вскоре Жюли и доктор Риэ вышли из ресторана, оживленно болтая, и направились в направлении каюты.
     Они поднимались по трапу левого борта на палубу первого класса, а Жюли с безутешным видом рассказывала ему, как одиноко она чувствовала себя с тех пор, как несколько месяцев назад вышла замуж за человека, который использовал брак только для того, чтобы соблюдать внешние приличия.
     Первоначальное беспокойство Риэ о сопровождающем ее муже рассеялось, когда она призналась, что у ее мужа другие вкусы и что они молчаливо согласились отвести взгляд в сторону, когда это необходимо.
     Риэ сжалился над ней и согласился исследовать этот странный недуг в ее боку, поэтому менее чем через полчаса после посадки на 'Геную' Жюли вошла в просторную каюту первого класса рука об руку с понимающим доктором.
     Хотя ему не было даже самых примитивных диагностических инструментов, Риэ предложил Жюли сесть на кровать, где он мог с комфортом проверить наличие межреберных воспалений.
     Девушка без колебаний повиновалась, но когда Риэ протянул руку, чтобы пощупать ее, неожиданно послышался стук в дверь.
     - Servicio in camera, signore, - объявил голос.
     - Pas maintenant. Revenez plus tard, - сказал Риэ, попросив вернуться позже, и немедленно вернул свое внимание пациенту.
     Но стук в дверь повторился:
     - Servicio in camera, signore.
     - Je dispas maintenant, - настаивал Риэ, и, обратившись к своему неуклюжему итальянскому, добавил: - Ritorna dopo.
     После нескольких секунд молчания Риэ ухмыльнулся из-под усов и снова обратил внимание на Жюли.
      В дверь каюты снова нахально постучали:
     - Servicio in camera, signore.
     На этот раз Риэ поднялся на ноги и сжал кулаки, более чем готовый высказать свое раздражение в лицо этому назойливому моряку. Он распахнул дверь и раздраженно поднял палец, прежде чем успел сообразить, что крупный мужчина с растрепанными черными волосами, глазами цвета меда и шрамом на левой щеке не был членом экипажа 'Генуи'. Однако он был очень похож на человека, с которым Жюли входила в ресторан.
     -  Доброе утро, доктор Риэ, - вежливо кивнул ему незнакомец. - Позволите войти?
     Доктор несколько раз моргнул, опешив от происходящего.
     - Je...  - пробормотал он, - je ne sais pas...
     - Как дела, милая? - спросил Райли, вторгаясь в каюту и не обращая внимания на француза. - Все в порядке?
     -  Хорошо, mon petit amour, - ответила Жюли таким же обыденным тоном. - Да, болтаю с доктором.
     -Что... что ему надо? - спросил Риэ, переходя на испанский и пытаясь восстановить утраченное самообладание.
     Райли уверенно улыбнулся:
     - Немного, док. Я просто хочу зайти и поговорить с вами.
     -  Ваша жена уверила меня, что... - стал возражать Риэ, не отходя от двери, - что вам будет все равно.
     Улыбка капитана стала шире:
     - И мне в самом деле все равно. Но если ее настоящий муж действительно узнает, у вас будут проблемы.
     - Что?
     - Ладно, перейдем к делу, - сказал Райли, кладя руку на ручку двери. - Отойдите, доктор.
     - Нет! - воскликнул Риэ, вставляя ногу в дверной проем. - Я позову службу безопасности.
     - О, нет, mon chéri, - раздался сзади него голос Жюли. - Не стоит этого делать.
     Риэ обернулся к ней, и его и без того ужасное замешательство увеличилось, когда он обнаружил, что она сидит на кровати рядом с раскрытой сумкой и держит в правой руке небольшой пистолет с перламутровыми ручками, направленный прямо в его сердце.

6

     Все еще не оправившийся от удивления Риэ сидел на стуле, на который его толкнул Алекс.
     Перед ним стояли Райли и Жюли. Молодая женщина прислонилась к двери каюты с рассеянным видом, как будто все это не имело к ней отношения, а капитан 'Пингаррона', скрестив руки на груди, повторял тот же вопрос во второй раз:
     - Где вы это держите?
     Риэ медленно покачал головой:
     - Я не понимаю, о чем вы говорите.
     -  Пожалуйста, доктор, не тратьте зря мое время. Речь идет о том, что вы взяли из лаборатории Оксфордского университета, где работали с докторами Флори и Хитли под наблюдением британского правительства.
     Жест непонимания француза был жестом непревзойденного актера.
     - О чем вы говорите? Я ничего ниоткуда не брал. - Он бросил взгляд на Жюли, словно ища в ней поддержки, которой он не мог получить.
     -А откуда вы знаете, что я там работал? Предполагалось, что... что это совершенно секретно.
     -  У меня есть источники, - ответил Райли. - Те же, что сообщили об их краже.
     - Какая кража? Ну о чем вы говорите? Я простой врач, еду к жене в Оран. Я ничего не знаю о кражах. Тот, кто сказал вам это, дезинформировал вас.
     -  Ну, он вел себя не как женатый мужчина, - обратился Алекс к Жюли, которая продолжала стоять, прислонившись к двери, - когда привел тебя в свою каюту для осмотра.
     Риэ с сожалением опустил голову:
      - Признаю... Прошел год с тех пор, как... вы меня понимаете. - Он болезненно улыбнулся. - И тут она появилась... и я... я не знаю, что со мной случилось. Вы не скажут моей жене, правда?
     Мужчина, казалось, искренне беспокоился о такой возможности.
     -  Не волнуйтесь, ваш секрет останется с нами, - заверил его Алекс. - Во всяком случае, пока вы сотрудничаете и передадите нам эту вещь.
     - Клянусь вам, я не понимаю, о чем вы говорите.
     Риэ говорил так убедительно, что это почти заставило Райли поверить. Что, если Марч ошибался?
     Капитан 'Пингаррона' покачал головой, отвергая эту неудобную возможность:
     -  Я спрошу вас вежливо в последний раз, доктор. Где вы это прячете?
      - Я уже сказал вам, я не знаю, что...
     Прежде, чем он закончил фразу, Райли залепил ему такую пощечину, что тот упал на спину вместе со стулом.
     Не дав ему времени оправиться от неожиданного удара, экс-боец интербригады достал из кармана пиджака носовой платок и заткнул рот Риэ, все еще лежавшему на земле. Затем он жестом показал Жюли поставить стул на место, и они снова усадили на него ошеломленного Риэ.
     -  Найди что-нибудь, чем можно его связать, - распорядился Райли и похлопал Риэ по щеке, чтобы привести его в чувство. - Ну же, давайте, док, просыпайтесь.
     Жюли открыла шкаф и достала пояс халата, которым она привязала руки Риэ к спинке стула. Девушка так крепко затянула матросский узел, что Риэ застонал и открыл глаза.
     -  Простите, - произнесла она, но узел ослаблять не стала.
     Убедившись, что доктор пришел в себя, Райли присел на корточки перед Риэ.
     -  Поверьте, Бернар, мне очень жаль так поступать, - искренне извинился он. - Но вы должны понять, что я не шучу. Вы понимаете, что это серьезно и что я сделаю все возможное, чтобы получить то, за чем я пришел?
     Риэ энергично кивнул. Кровь, капающая у него из носа, стекала на рубашку.
     - Очень хорошо, - обрадовался Райли. - А теперь скажите мне, где эта вещь хранится.
     Риэ попытался что-то сказать, но кляп во рту не позволял понять ни единого слова. Алекс сделал знак Жюли вынуть носовой платок, и, пока француженка это делала, он извлек кинжал из голенища высокого ботинка и провел им перед лицом Риэ.
     - Если вы закричите или еще какую-нибудь глупость выкинете, - предупредил он, - я перережу вам глотку, и мы продолжим поиски сами, без вашей помощи. Понятно?
     Глаза доктора расширились, и он снова кивнул. Кляп упал в сторону, и Райли снова спросил:
     - Итак? Где это находится?
     -  Клянусь Богом, я не понимаю, о чем вы говорите, - произнес он, чуть не плача. - Берите все, что хотите, все мои деньги, но, клянусь, у меня больше ничего нет.
     Алекс обменялся беглым взглядом с Жюли, глаза которой выдавали растущее сомнение. Что, если он прав? Что, если это всего лишь недоразумение?
     Капитан 'Пингаррона' увидел, что она собирается что-то сказать, но жестом остановил ее. Они не могли позволить себе колебаний перед Риэ.
     -  Жюли, - мрачно сказал он, - наполни раковину водой.
     Девушке потребовалось несколько секунд для того, чтобы понять, о чем идет речь.
     - Но... - попыталась она возразить.
     -  Не тяни, Жюли, - резко оборвал ее Алекс.
     Штурман поколебалась немного, прежде чем подчиняться.
     - Oui, capitaine - ответила она, направляясь к ванной комнате.
     Риэ, не понимая, смотрел то на одного, то на другую:
     - Что все это...
     Не дав ему закончить фразу, Райли снова заткнул ему рот кляпом. Затем он зашел сзади и, отвязав руки от спинки стула, связал их за спиной еще более туго, заставил Риэ встать и подтолкнул его к ванной.
     - Гррргр... - Риэ с беспокойством смотрел на наполненную водой раковину.
     -  Сожалею, приятель - произнес Райли, держа одну руку на затылке жертвы, а другую на связанных руках. - Наступил момент истины.
     - Грррррр!
     - Да, да. Все так говорят. - Он посмотрел на француженку: - Все готово, Жюли?
     Она не во всем была согласна с происходящим, но ей удалось скрыть сомнения в своем голосе.
     - Oui, - ответила она, закрыв кран.
     Райли, удерживая Риэ спиной к себе, прошептал ледяным голосом тому на ухо:
     - Говорят, что взрослый может пробыть под водой без дыхания до пяти минут. Вы, как врач, что об этом думаете?
     - Грррррргр!
     Вытаращенные глаза Риэ говорили о том, что он начинал понимать намерения Райли.
     - Ну конечно же - согласился Алекс. - Я тоже думаю, что это невозможно. Хотя... знаете? Я испытываю некоторое любопытство, так что, если вы не против... - Он указал на мраморную раковину, до краев наполненную водой.
     Не обращая внимания на отчаянные протесты доктора, он окунул его головой в воду.
     Риэ извивался, пинался и пытался освободиться, но Райли был крупнее и сильнее, и держал его крепко.
     - Как проходит семейная жизнь? - спросил Алекс, удерживая правой рукой голову Риэ.
     Жюли, уставившейся на несчастного доктора, потребовалось мгновение, чтобы понять, что Райли обращался к ней.
     - Quoi? - недоуменно ответила она, с трудом отводя взгляд от своего соотечественника.
     - Я спросил, как у тебя дела обстоят с семейной жизнью, - негромко повторил Алекс так, как будто они сидели в увуом-нибудь кафетерии. - Вы с Сесаром вместе почти два месяца. Как складывается совместная жизнь?
     Жюли перевела взгляд с доктора на капитана:
     - Э-э... Tres bien, merci.
     - Я рад, - улыбнулся Алекс. - Знаешь что? Сначала я не очень-то обрадовался тому, что вы сошлись, не думал, что из этого выйдет что-то хорошее. Но это может быть один из тех редких случаев, когда я ошибаюсь.
     - Capitaine...
     - Ну, не так редко, это правда. Но я рад, что в этом случае я ошибся.
     - Capitaine...
     - Что?
     Жюли бросила многозначительный взгляд на Риэ, который начинал затихать.
     - S'il vous plaît... Довольно.
     Алекс покачал головой:
     - Еще не совсем готов.
     - Но...
     -  Ничего с ним не случится, гарантирую. - Он подмигнул ей. - Но мы должны хорошенько напугать его, чтобы заставить говорить. Лучше уж так, чем избивать его, верно?
     Жюли задумалась на мгновение и молча кивнула.
     Райли продержал в воде доктора еще полминуты, а когда заметил, что тот почти затих, он резко выдернул его из воды и отпустил. Риэ упал на палубу как мешок картошки. Алекс вытащил кляп, и Риэ, тяжело дышащего, вырвало водой с желчью на керамическую плитку. Он походил на судорожно разевающую рот рыбу, выброшенную на берег.
     Капитан дал ему несколько секунд для восстановления дыхания, и, прежде чем тот мог оправиться от испуга, наступил ботинком на его грудь и резко спросил:
     - Вы готовы отвечать на мои вопросы или предпочитаете продолжить игру?
     Чтобы ответить на вопрос, Риэ понадобилось прокашляться и сделать пару глубоких вдохов.
     -  Нет... - пробормотал он слабым голосом. - Больше не надо...
     - Так уже лучше. Где вы прячете это?
     - В холодильнике...
     Алекс оглянулся:
     - В каком холодильнике?
     - В холодильнике... корабля. На кухне... - уточнил доктор, тяжело дыша. - Внутри... коробки... из-под сигар.
     - Pourquoi в холодильнике? - спросила Жюли.
     Риэ снова закашлялся.
     - Вы... не знаете, что это такое? - посмотрел он на них странным взглядом.
     - Не знаем и знать не желаем, - ответил Райли.
     --Но речь идет о...
     -  Заткнись, -  прервал его Алекс, надавив ботинком на его грудь. - Почему вы храните это в холодильнике?
     Риэ поколебался секунду, прежде чем ответить:
     - Его нужно держать в холоде.
     Райли задумчиво почесал щеку.
     -  Меняем план, - сказал он Жюли. - За товаром пойдем в последний момент, перед самым заходом в порт, чтобы оно оставалось холодным, насколько это возможно.
     - D'accord. А пока что будем делать?
     - Ты идешь в выделенную нам каюту, чтобы не возбудить подозрений в случае, если нас будут искать. Я останусь здесь, составлю компанию доброму доктору.
     -Très bien, capitaine.
     Она посмотрелась в зеркало, поправила волосы, убедилась, что макияж в порядке и спросила:
     - Что-нибудь еще?
     - Перед приходом зайдешь на камбуз и заберешь пакет из холодильника. Ты вызовешь меньше подозрений, чем я. - Он посмотрел на часы и добавил: -  Жду тебя к четырем часам.
     - Pas de problème, - ответила Жюли, бросив последний взгляд на лежавшего соотечественника. - Буду вовремя.
     Риэ собрал все свои силы и взмолился, глядя на них снизу вверх:
     - Пожалуйста... мне нужно лекарство...
     Жюли сочувственно посмотрела на мужчину, а затем на своего капитана.
     - Это наша работа, - отрезал Алекс, прежде чем она открыла рот.
     -  Вы не знаете, что делаете... - сказал Риэ, увидев тень сомнения в штурмане 'Пингаррона'. - Вы не можете забрать эту... чуму.
     - Хватит, - сказал Райли, наклоняясь, чтобы снова засунуть пленнику кляп в рот. - Так лучше, - закончил он удовлетворенно, похлопав того по щеке.
     Жюли подошла к двери каюты. Когда она уже взялась за дверную ручку, Райли крикнула ей:
     -  Juju, и последнее.
     - Oui?
     - Не могла бы ты... - он злобно посмотрел на Риэ - сначала принести мне что-нибудь из буфета?

7

     Жюли постучала костяшками пальцев в дверь каюты Риэ без пяти четыре часа дня.
     - Capitaine,- прошептала она - C'est moi.
     Дверь тут же распахнулась, и Райли выглянул, чтобы убедиться, что в холле никого нет.
     -  Входи, - сказал он, отступая в сторону.
     Войдя в каюту, француженка обнаружила, что доктор лежит в постели, развязанный и без кляпа, и храпит как ни в чем не бывало. На тумбочке стояла пустая бутылка дешевого джина.
     - Он один выпил все это? - спросила Жюли, указывая на нее.
     - Как чемпион, - ухмыльнулся Райли. - Я дал ему выбор: напиться до бесчувствия или потерять сознание от удара по шее. - Он показал на бутылку и добавил: - Выпил все до последней капли.
     - Я вижу.
     - Перейдем, однако, к делу. - Алекс указал на сверток, который принесла француженка. - Это оно и есть?
     Жюли показала ему небольшую коробочку, обернутую зеленой клеенкой.
     - Гарсоны на кухне были настолько любезны, что завернули ее, чтобы она как можно дольше не нагревалась.
     - И они не задали тебе никаких вопросов?
     -  Я просто улыбнулась и сказала, что должна забрать это, - гордо и весело объяснила она. - Они чуть не передрались из-за того, кто будет помогать мне.
     Алекс фыркнул, забирая сверток из рук депвушки, и проворчал:
     - Итальянцы... Они такие предсказуемые.
     Капитан 'Пингаррона' взвесил пакет, удивляясь, насколько он легкий. Трудно было представить, чтобы что-то настолько маленькое могло стоить двадцать тысяч швейцарских франков.
     Жюли, должно быть, подумала о том же, потому что заинтригованно спросила:
     - Что может быть там такого, что стоит больших денег?
     - Без понятия. - Он пожал плечами. - Но это не наше дело.
     - И ты не чувствуешь... Мне так любопытно посмотреть, что там такое.
     Алекс серьезно посмотрел на нее:
     - Я уже сказал Риэ и говорю тебе, Жюли. Мы не желаем знать. Я доходчиво объясняю?
     -  Oui, capitaine.
     - Так-то лучше, - сказал он и добавил: -  Сейчас помоги мне снова связать Риэ на случай, если он проснется раньше. А потом идем в нашу каюту, кладем это - он поднял пакет - в саквояж, и, как только причаливаем в порту, поспешно высаживаемся.
     - А что с ним, - хотела знать Жюли, глядя с сочувствием на доктора, - оставим его в таком состоянии?
     - Все будет нормально, - беззаботно заверил ее Райли. - Когда они пройдут по каютам на предмет уборки, они найдут его там, страдающим от адского похмелья. Но к тому времени мы с тобой будем в отеле 'Ройал', ужиная хорошим лобстером.
     Пока ее капитан говорил, Жюли усердно кивала, но сомнения еще не покинули ее прелестную головку.
     - Mais... что будет, когда Риэ проснется? Не будет ли у нас проблем с полицией, когда он заявит о краже?
     - Он не будет заявлять о нас, - возразил Алекс. - Он сам эту вещь украл и постарался скрыться. Я не знаю, что он будет делать, когда проснется, но единственное, что можно сказать наверняка - это то, что он не уведомит полицию, не волнуйтесь.
     - Тот, кто грабит вора... - начала цитировать Жюли.
     - Совершенно верно, - прервал он ее, поднимая пояс халата, которым он связывал Риэ в первый раз. - А теперь, на всякий случай, оформим красивой посылкой старого доброго доктора.

     Не прошло и часа, как 'Генуя' вошла в Оранский залив.
     Бухта представляла собой широкий залив в форме полумесяца, на берегах которого беспорядочно раскинулась мешанина из маленьких белых домиков и грязных серых зданий, как будто кто-то выронил город из своих рук, а потом не позаботился его поднять. Над городом и заливом возвышалась с внушительной высоты в четыреста метров крепость Санта-Крус, построенная на вершине солидного голого пика Айдур четыре столетия назад испанцами.
     К западу от пика находился военный порт Мазалквивир, где находились остатки французских военных кораблей, поврежденных во время битвы при Мерс-эль-Кебир, произошедшей всего две недели назад. А к востоку от Айдура расположился торговый порт Оран - почти такого же размера, как и город за ним, защищенный от восточных штормов километровым волноломом, он был сердцем города и воротами Алжира, управляемого французским марионеточным правительством Виши.
     Еще до того, как 'Генуя' вошла в широкие ворота порта, пассажиры стали толпиться на палубе, мешая матросам, готовившимся к швартовке. На борту было триста пассажиров разного вида и происхождения, бежавших от войны в Европе и искавших в Африке новое будущее, вдали от бомб и смертей, опустошавших старый континент. Триста мужчин, женщин и детей, готовых выйти на берег с потрепанными чемоданами в руках в надежде на новую жизнь под африканским солнцем.
     Среди этой неугомонной толпы Райли и Жюли, пытаясь остаться незамеченными, были просто еще одной парой среди многих, кто прохаживался по палубе 'Генуи'. Над их головами кружили стаи чаек, громко крича.
     - Я только сейчас сообразила, - сказала Жюли, созерцая огромный трехцветный флаг, развевавшийся над фортом, - что с тех пор, как я оказалась на борту 'Пингаррона', моя нога не ступала на французскую территорию.
     Алекс взглянул на нее искоса:
     - Ты скучаешь по своей родине?
     Штурман немного подумала, прежде чем ответить:
     - Non. Я немного скучаю по дому и друзьям, даже по городу... Но та жизнь позади, и нет, я совсем по ней не скучаю.
     Райли кивнул, ничего не сказав. Жюли так и не объяснила, что побудило ее присоединиться к судну контрабандистов, но он подозревал, что там было что-то темное и болезненное, о чем она не хотела говорить. 'Как и у всех', - сказал он сам себе, подавляя горькую гримасу.
     С нервирующей медлительностью 'Генуя' вошла в ворота порта и направилась к молу Муэллье-дель-Сентро, расположенному в западной части порта, где находились пассажирский терминал и здание таможни.
     Внезапно небольшой переполох на палубе заставил Райли оглянуться. Сначала он предположил, что это было какое-то столкновение между нервничающими перед прибытием пассажирами, но затем он услышал голос на французском, который возвысился над другими:
     - Aidez-moi, s'il vous plaît! - восклицал он, прося о помощи. -Aidez-moi!
     - Вот дерьмо, - ругнулся Алекс, узнав голос Риэ.
     - О нет! - воскликнула Жюли, которая тоже узнала его. - Что нам делать?
     - Маскируемся, - ответил он, отвернувшись от стороны, с которой доносился голос, и слегка опустил голову, чтобы не выделяться из толпы.
     - Как он мог освободиться? - спросила Жюли, осторожно оборачиваясь.
     -  Может быть, пришли уборщики, или кто-то заметил его отсутствие и пошел навестить его в каюте, - фыркнул он. - Это уже не имеет значения.
     Крик усилился, и к голосу доктора присоединились еще несколько человек на итальянском языке, отдающих приказы.
     - Attenzione! Attenzione! - подняв руку, закричал офицер.
     - Это Джорджио, пассажирский помощник, - обеспокоенно предупредила француженка. - Он нас знает.
     -  Знаю, знаю... - пробормотал Алекс, оглядываясь в поисках выхода. Но не тут-то было.
     До высадки оставалось еще полчаса, но все равно было бы невозможно сойти на берег неузнанными пассажирским помощником или доктором. Можно было попытаться спрятаться в каком-нибудь укромном углу судна и дождаться наступления ночи, но это было бы очень трудно сделать так, чтобы никто из членов экипажа не увидел их. 'Генуя' легко могла превратиться в мышеловку.
     Масса пассажиров перестала смотреть по левому борту в сторону приближавшегося города, и теперь все смотрели в противоположную сторону, заинтригованные разраставшимся скандалом.
     - Signori passeggeri, - громким голосом произнес офицер, поднявшись на площадку лебедки, чтобы все могли его видеть, - abbiamo un ladro abordo. Si prega di avvicinarse ordinatamente in modo che lo posiamo identificare.[9]
     По его просьбе пассажиры, несмотря на первоначальное недоумение,  стали подходить к нему по одному с паспортами в руках.
     Внезапно окружавшая их толпа, в которой они чувствовали себя в какой-то безопасности, рассеялась и двинулась в направлении офицера и других моряков, сопровождавших его, которые проверяли документы пассажиров.
     - Capitaine... - пробормотала Жюли с растущим беспокойством.
      Райли ответил ей почти извиняющимся взглядом:
     - Мы не сможем нормально высадиться. И скрыться мы тоже не можем.
     - Я не хочу, чтобы меня поймали, - в голосе Жюли нарастала паника по мере того, как она с тревогой отмечала, что вокруг них становилось все меньше и меньше народа. - Я не хочу попасть в тюрьму.
     Алекс обнял ее за плечи, чтобы придать ей уверенность:
     - Успокойся. Нас не поймают.
     - Non? - с надеждой спросила она. - Но как нам сбежать?
     Райли открыл было рот, чтобы ответить, но тут сзади раздался возглас Риэ:
     - Ils sont là! Les voleurs! Iladri!
     Райли и Жюли одновременно повернулись. Как они и боялись, доктор, сидевший на трапе, заметил их. Его глаза были широко открыты, рубашка была залита собственной кровью, а пальцем он указывал на них.
     Тут же на них устремились взгляды офицера и помогавших ему матросов.
     - Вы! - воскликнул Джорджио, как будто его неясные подозрения подтвердились.
     Немногочисленные остававшиеся вокруг него пассажиры, , встревоженные и заинтригованные, быстро отошли, образовав широкий полукруг.
     Пассажирский помощник спрыгнул с лебедки и в сопровождении нескольких матросов направился прямо к ним, раздвигая толпу и извиняясь:
      - Permeso. Miscusi.
     Райли и Жюли отступили на несколько шагов и наткнулись на планширь.
     - Если у вас действительно есть план, capitaine, - пробормотала француженка, - сейчас самое время поделиться им.
     - Я бы не назвал это планом, - ответил он и, не сводя глаз с приближавшихся моряков, спросил: - Ты мне доверяешь?
     - Что?
     - Доверяешь мне? - повторил он.
     Жюли посмотрела на офицера, который уже преодолевал последнюю преграду из зевак.
     - А у меня есть выбор? - обреченно спросила она.
     Алекс подмигнул ей:
     - Делай как я. Будет весело.
     У Жюли не оставалось времени спросить, что он имел в виду. Капитан 'Пингаррона' поднял свой саквояж и бросил его за борт.
     Даже не осознавая, что она делает, Жюли последовала его примеру.
     - А теперь дай мне руку.
     Тут до нее дошло, что он собрался сделать.
     - О, mon Dieu... Non.
     - У нас нет другого выхода, - шепнул ей Райли. - Смелее.
     Штурман на мгновение заколебалась.
     - Merde, - произнесла Жюли, взбираясь на планшир.
     - Нет! Остановитесь! - воскликнул офицер. - Не делайте этого!
     Не обращая на него внимания, Райли встал рядом с Жюли, не отпуская ее руки.
     - Готова? - спросил он.
     - Это очень высоко! - жалобно пискнула она, меряя глазами значительное расстояние, которое отделяло их от воды.
     - На счет три! - подбодрил ее Райли.
     - У меня кружится голова! - отчаянно запротестовала она.
     - Раз!
     Но прежде чем сказать 'два', когда люди 'Генуи' уже подобрались к ним, Райли дернул Жюли, и они вдвоем бросились в темные воды порта Оран.

8

      Безжалостное африканское солнце наконец-то скрылось за каменистым массивом пика Айдур, облегчая тем самым работу рыбаков, занимавших пирс Мильеран. Десятки тощих мужчин с высохшей от солнца кожей вместе со своими женами и детьми ремонтировали сети, которыми они собирались предстоящей ночью порыбачить в заливе на своих маленьких лодках.
     Мохаммед Хедда, уроженец небольшого городка Джиджели и гордый владелец одноименной лодки, поднял глаза с каната, который он укладывал бухтой, и свободной рукой приподнял край своей обглоданной соломенной шляпы. Его внимание привлекло какое-то движение в воде прямо перед бетонным слипом, который служил для вытаскивания лодок из воды.
     Сначала он подумал, что это черепаха пытается добраться до берега, или любопытные дельфины интересуются людскими занятиями. Но, подняв глаза, он обнаружил двух человек, приблизившихся к краю слипа. Это были мужчина и женщина, одетые в элегантную одежду, с чемоданами в руках, которые они использовали в качестве поплавков.
     Незнакомцы спокойно вышли из воды с таким видом, как будто они неспешно прогуливались, и остановились лишь на мгновение, чтобы слить воду из обуви, причесать волосы и отряхнуть одежду. Затем, как ни в чем не бывало, они поднялись по ступенькам сбоку слипа с кожаными саквояжами в руках, не обращая внимания на недоверчивые взгляды десятков рыбаков и их семей, уставившихся на эту причудливую пару.
      Алекс Райли с облегчением увидел, что 'Генуя' исчезла из поля зрения, и их никто не преследовал. Его некогда элегантная шерстяная куртка, пропитанная маслянистой водой гавани, как и вся остальная одежда, весила так, как будто она была на свинцовой подкладке. Что же насчет Жюли, то ее чье легкое хлопчатобумажное платье стало как будто второй разукрашенной кожей, выставляя на свет все прелести ее анатомии.
     Толпа мужчин, женщин и детей собралась вокруг них, недоуменно бормоча и недоумевая, откуда появились эти двое.
     - Ты как, в порядке? - спросил Райли своего штурмана.
     Жюли фыркнула, все еще пытаясь отдышаться, но ее больше беспокоило то, как хоть немного поправить платье, чтобы моряки перестали пожирать ее глазами.
     - Я в порядке, merci. Но мне надо переодеться.
     - Да и мне тоже. Плохая идея показаться в таком виде в отеле. Спроси их, где мы можем это сделать, - показал он на окружавшую их толпу зевак.
     - Excusez-moi, - обратилась к ним Жюли, одаряя окружавших лучшей из своих улыбок. - Où pouvons-nous changer de vêtements?[10]
     Моряки переглянулись, удивляясь тому, что пришельцы с океана говорят по-французски.
     Наконец, сам Мухаммед указал на ветхий деревянный сарай, где он и его брат Абдул хранили свои орудия.
     - La, - сказал он, снимая шляпу, чтобы обратиться к молодой женщине. - Vous pouvez changer vos vêtements.
     -  Merci, - поблагодарила она, слегка кивнув.
     - D'où venez-vous?[11] - в свою очередь спросил Мохаммед, удивленно указывая на воды гавани.
     Прежде чем Жюли открыла рот, Райли шагнул вперед:
     - Из Испании.
     - Vous venez d'Espagne? - повторил тот озадаченно, желая убедиться, что он понял правильно.
     - Верно, - подтвердил Алекс с самым серьезным видом. - У нас не было денег на проезд. - Наслаждаясь недоумением рыбака, он указал на прозрачной чистоты горизонт и добавил: - Собственно, это не так уж и далеко.

     Быстро переодевшись в сухую одежду - два саквояжа Globe-Trotter обошлись ему в небольшое состояние, но тот факт, что они были герметичными, был бесценен в подобных обстоятельствах, - они прошли между зданиями гавани и, стараясь не привлекать внимания, вышли на дорогу, ведущую в центр города.
     Они остановились рядом с эспланадой, где сновали грузовики с товарами и порожняком. Простым покачиванием плеч и купюрой в пятьдесят франков Жюли убедила одного из водителей помочь им незаметно покинуть территорию порта.
     Проехав контрольно-пропускной пункт, где сонный охранник пропустил их, даже не удосужившись поднять взгляд, они попросили водителя грузовика остановиться на первом повороте, и, наконец, почувствовали себя в безопасности.
     - И что сейчас? - спросила Жюли, которая почувствовала себя намного лучше в сухой одежде, несмотря на то, что ее прическа была ужасна.
     - Сейчас мы возьмем такси до отеля и подождем там прихода наших. - Он взглянул на наручные часы. - Думаю, к десяти часам они пришвартуются.
     - Très bien. Хватит времени, чтобы принять горячую ванну.
     - И хороший стейк на ужин, - добавил Райли, подняв руку, чтобы привлечь внимание водителя обшарпанного черного 'Ситроена' с вывеской такси на крыше.
     Автомобиль остановился в облаке вонючего голубого дыма. Алекс , наморщив нос, поместил оба саквояжа в багажник и сразу же сел рядом с Жюли.
     -  Bon soir, - приветствовал их таксист, повернувшись на сиденье и улыбаясь во весь рот. - Où voulez-vous aller?[12]
     - Гранд-отель, - ответил Райли. - S'il vous plaît.
     Алекс заметил у водителя некоторое замешательство от сравнения несколько потрепанного вида клиентов с указанным роскошным местом назначения. Но сомнение длилось недолго - столько, сколько ему потребовалось, чтобы рассчитать возможные чаевые за поездку в лучший отель города.
     Автомобиль тронулся с трудом, образуя новое облако дыма от сгоревшего масла. Райли захотелось предложить ему проверить поршневые кольца, которые, должно быть, сильно изношены, но передумал, так как у таксиста могли быть причины не делать этого.
     Задумавшись, он не услышал вопроса, c которым обратился к нему таксист.
     - Англичане? - повторил мужчина, полуобернувшись.
     - Нет, - сухо ответил Райли.
     - Выглядите как англичане, - настаивал таксист.
     - Что поделаешь, - проворчал Алекс, глядя в окно.
     - А что вы делаете в Оране? Заглянули с визитом? - продолжал тот, не обращая внимания на нежелание разговаривать со стороны капитана.
     Райли проигнорировал его, не желая ничего объяснять болтливому таксисту, но Жюли решила выглядеть дружелюбной:
     - Oui, с визитом.
     - Бизнес? - снова спросил водитель, не обращая внимания на руль машины. - Все приезжают по делам в Оран. Война - хорошее время для умных людей, - добавил он, потирая указательный палец большим.
     - Нет, никакого бизнеса, - ответила Жюли, пытаясь остановить словоблудие мужчины. - Семейный визит.
     Таксист удовлетворенно кивнул:
     - А, ясно. Конечно. Вы приехали навестить больного члена семьи.
     -  Да, это так, - признала она, надеясь, что на этом разговор закончится.
     -  Это ужасно, что происходит, - пробормотал мужчина похоронным тоном. - Это ужасное бедствие - наказание Аллаха за то, что мы забыли Его заповеди.
     Жюли не сдержалась и спросила:
     - Бедствие? Какое бедствие?
     На этот раз таксист так сильно повернулся назад, что Алексу захотелось прыгнуть вперед и взять руль в свои руки. Если бы не тот факт, что они все еще были за пределами города, они наверняка попали бы в аварию.
     - Вы серьезно? - спросил он француженку. - Вы ничего не знаете о происходящем?
     - Мы только что приехали, - ответила она, взглянув на Райли, который внезапно заинтересовался разговором.
     -  И родственники не предупредили вас о бедствии до приезда? - возмущенно спросил таксист.
     Жюли на мгновение задумалась, прежде чем пояснить:
     -  Мы хотели их удивить.
     Мужчина горько улыбнулся, качая головой:
     - Что ж, думаю, они будут удивлены. И очень...
     - Расскажите нам об этом бедствии, - вмешался Райли, с интересом вытянув вперед голову. - Насколько это серьезно?
     Водитель демонстративно фыркнул, словно его спросили, жарко ли летом в Алжире.
     - Около трех месяцев назад на улицах стали появляться дохлые крысы. Сначала их было немного, но вскоре их стало сотни, а потом и тысячи трупов. Я никогда не представлял, что крыс может быть столько. Нельзя было пройти, не наткнувшись хотя бы на одну из них. Как ни старались коммунальные чистильщики, меньше их не становилось. Вы можете в это поверить?
     -  Тысячи дохлых крыс, - задумчиво повторил Райли.
     - Миллионы, - уточнил таксист. - А когда крысы исчезли, начали умирать люди.
     - О нет, - пробормотала Жюли.
     -Много людей умерло? - спросил Алекс.
     - Много, и продолжают умирать, - ответил таксист. - Все больше и больше. Власти игнорируют это и не позволяют говорить об этом по радио и писать в газетах, но я езжу по всему городу, понимаете? И я разговариваю со многими людьми.
     - Я верю в это, - пробормотал Райли.
     - Сколько людей умерло от этой болезни? - спросила Жюли.
     - Никто не знает наверняка, - признался водитель. - Поскольку в госпиталях полно моряков, раненых в результате нападения британцев на флот в Мерс-Эль-Кебире, то возникла большая неразбериха. Но смею вас заверить, что больше той сотни, которую признают власти. Многое больше.
     - Сколько? - настойчиво повторил Райли.
     Таксист сделал глубокий вдох, прежде чем объявил с торжественным видом:
     - Больше тысячи. - Он фыркнул. - Может, две тысячи.
     - Черт, - пробормотал Алекс, поворачиваясь к Жюли. Лицо француженки наполнилось ужасом. - А уже известно, что это за болезнь?
     Таксист грустно кивнул:
     - Уже известно, конечно. Я возил врачей, которые мне это подтвердили, но власти не хотят возникновения паники среди населения. Они не хотят, чтобы люди стали разбегаться из города и распространять болезнь по всему Алжиру.
     - У этой... болезни есть название? - спросила Жюли, затаив дыхание.
     Таксист взглянул на них через зеркало заднего вида и не спешил с ответом, как будто сомневался, что они готовы услышать ответ.
     Наконец он выговорил название, но таким тихим голосом, как будто боялся вызвать демона, имя которого произносил:
     - Чума.

9

     Погромыхивающее такси пересекло Оран с востока на запад, проезжая через город, не имевший ничего общего с предвзятым образом североафриканского города. Улицы были хорошо вымощены, тротуары были широкими, но, что было странно, лишенными деревьев, а большинство зданий было построено в стиле Османа, столь характерном для метрополии. Если бы не палящее солнце и женщины в типичных белых хайках[13], которые укрывали их с головы до лодыжек и придавали им забавный вид, напомнивший Райли гигантских аистов, то они с таким же успехом могли бы ехать по какому-нибудь из районов Парижа.
     - Вы бывали здесь раньше, capitaine? - спросила Жюли, нарушая тяжелое молчание, воцарившееся в салоне с тех пор, как таксист произнес название болезни.
     - Несколько раз, - рассеянно ответил тот, продолжая смотреть в окно.
     - На улице много людей. Не похоже... что в городе чума.
     Райли продолжал размышлять о тревожной связи его работы с тем, что происходило в городе, подсознательно ища знаки, которые помогли бы ему отделить одно от другого. Возможно, у Жюли были подобные мысли, и ее замечание было результатом желания признать ошибочным рассказ водителя.
     - Да, не похоже, - признал он, тем не менее понимая, что на широком бульваре Клемансо, по которому они ехали, было намного меньше народу, чем в прошлые разы. Хотя в действительности он не был в этом уверен.
     Вскоре перед ними открылась небольшая уединенная площадь Бастилии, в центре которой стоял уже высохший фонтан в окружении клумб с цветами, пальмами и апельсиновыми деревьями. Такси обогнуло площадь и остановилось перед элегантным пятиэтажным зданием белого цвета, перед дверью которого, вытянувшись, стоял швейцар в униформе и экстравагантном цилиндре.
     К ним быстро подошел посыльный и забрал оба саквояжа. Когда Жюли последовала за ним к стойке регистрации, Алекс расплатился с таксистом и дал ему вдвое больше, чем тот просил.
     - Мы с дамой не женаты, - объяснил он, подмигивая. - Вы меня понимаете, не так ли?
     Таксист понимающе кивнул, как будто все детали соединились.
     - Naturellement, monsieur.
     - Поэтому я попрошу вас особо не распространяться. Вы вообще нас никогда не видели, ладно?
     -  Я вас не встречал, - повторил он с понимающей беззубой улыбкой, засовывая деньги в карман рубашки. - Никогда в жизни.

     Прикинувшись друзьями, они заняли две смежные комнаты на втором этаже под вымышленными именами. Райли открыл дверь и рухнул на кровать с единым желанием - поспать пару часов. Но прежде чем он закрыл глаза, кто-то постучал в дверь.
     - Да? - спросил он, поднимая голову.
     - Service de chambre, monsieur, - ответил подростковый голос. -  J'apporte le champagne que vous avez commandé.[14]
     Алекс нехотя поднялся на ноги и, заглянув в глазок убедиться, что это действительно посыльный, отодвинул защелку и открыл дверь.
     Перед ним тот же молодой магрибец, который помогал им с чемоданами, держал обеими руками тяжелый стеклянный таз со льдом, из которого торчало золотое горлышко бутылки Moët & Chandon.
     - Спасибо, - сказал он мальчишке и положил в его карман десятифранковую купюру. - Как тебя зовут?
     -Aziz, monsieur.
     - Ну что ж, обслужи меня как следует, Азиз. Завтра у тебя будет еще десять франков, если каждые два часа будешь приносить мне лед для шампанского.
     - Oui, monsieur. - Он восторженно улыбнулся. - J'apporterai toute la glace qu'il faut.[15]
     - Чудесно. Постарайся об этом не забыть.
     Алекс взял таз и захлопнул дверь ногой. Поставив таз на резной столик, он подошел к лежавшему на кровати саквояжу, открыл его и вынул сверток. Он начал осторожно снимать слои, которые обертывали предмет, как листья салата, пока не появилась латунная коробка. Затаив дыхание, он откинул защелку и поднял крышку. Внутри коробки, выстланной черным войлоком, в специально сделанном углублении находился небольшой стеклянный флакон, наполненный густой прозрачной субстанцией.
     Удивившись тому, что это могло стоить таких денег, он с облегчением обнаружил, что флакон не только цел, но и холоден на ощупь. Держа коробку, как новорожденного младенца, он закрыл крышку и подошел к столу. Вынув бутылку шампанского изо льда, на ее место он поместил коробку, полностью обложив ее кубиками льда.
     Некоторое время он смотрел на бутылку, размышляя, не открыть ли ее. У него было достаточно времени, прежде чем пойти обедать и встретиться со своей командой.
     'Позже', - наконец сказал он себе, совершив над собой усилие и поставив бутылку обратно на стол.

     В девять часов вечера, все в той же одежде, в которой он прибыл в отель, но причесанный и аккуратный, он постучал в дверь Жюли. Та тут же появилась на пороге.
     - Готова? - спросил он.
     Француженка положила руки на бедра и кокетливо улыбнулась. Она переоделась в доходившее чуть выше колен бордовое платье с глубоким вырезом.
     - Как вам, capitaine?
     Райли, тяжело сглотнув, восхищенно оглядел ее с ног до головы.
     -  Ты очень красива, - сказал он самым нейтральным тоном.
     -  Merci, -  обрадовано поблагодарила она, словно девочка, показывающая свое новое платье.
     Райли жестом пригласил ее пройти вперед, и Жюли вышла в холл, закрыв за собой дверь.
     По пути к лифту Алекс снова посмотрел на нее.
     - Но... сколько же одежды ты взяла с собой? - спросил он, удивляясь, как ее саквояж смог остаться на плаву под таким весом.
     Жюли искоса взглянула на него:
     -  Такие вопросы не задают дамам, capitaine.

     Насладившись в ресторане отеля роскошным ужином, который включал в себя хороший стейк, бутылку бургундского и гигантское мороженое для Жюли, они решили не брать такси, а прогуляться до бара в припортовом квартале, где они договорились о встрече с остальной командой.
     Наконец-то на город пала ночь, и, хотя пыль пустыни затеняла звезды, уменьшая красоту ночного неба, приятная температура и морской бриз сделали это время идеальным для прогулки по извилистым улочкам старого города.
     Они спустились по крутому склону улицы Филиппа в сторону порта и миновали мечеть Паши с белыми стенами и тонким каменным минаретом. Большинство торговых заведений было закрыто, но, как это ни парадоксально, это было время суток с наибольшим наплывом людей на улицы. В чайных домах наружу вынесли столы, где алжирцы и европейцы курили кальяны, наблюдая за проходящими мимо людьми, а многочисленные киоски с фруктами и едой делали состояние, громко рекламируя охлажденные фруктовые соки и маринованные куриные шашлычки. Чувственный аромат еды, табака и специй плыл по улице Филиппа, как поток нематериальной реки, текущей в море.
     Райли подумал, что это не похоже на пораженный чумой город, когда Жюли внезапно остановилась, схватив его за руку.
     - Capitaine, - испуганно пробормотала она, указывая на небольшую кучку мусора у тротуара.
     Алекс посмотрел на указанную точку и сразу понял тон голоса своего штурмана.
     Среди остатков еды, оберточной бумаги и собственной засохшей крови лежало несколько мертвых крыс.
     Инстинктивно он одной рукой прикрыл Жюли и отступил на шаг.
     - Не приближайся, - приказал он.
     -  И не думала.
     Райли огляделся, пораженный безразличием, с которым люди ели, пили и курили в нескольких метрах от мертвых крыс, переносчиков самой страшной чумы, известной человеку.
     -  Таксист был прав, -  припомнила Жюли. - Они не знают.
     Это единственно возможное объяснение, подумал Райли: власти скрывают этот факт от населения, чтобы избежать паники. Но результатом замалчивания было то, что сотни мужчин, женщин и детей вели  нормальную жизнь, не подозревая, насколько они близки к смерти.
     -  Пойдем отсюда, - прорычал он, схватил Жюли за руку и повел дальше по улице.
     Райли чуть ли не толчками прокладывал путь, желая поскорее выбраться оттуда и перестать видеть лица тех людей, не знавших об ужасной судьбе, которая им угрожала. Как только он увидел справа уединенный переулок, он направился к нему, продолжая держать Жюли за руку, словно маленькую девочку по дороге в школу.
     Пока их не поглотили сумерки переулка, оставив позади запахи, голоса и лица, Алекс не замедлил шага.
     Жюли во время движения наблюдала за ним, и даже в темноте она могла видеть его напряженное лицо, не сводящее глаз с какой-то точки в конце переулка.
     По сторонам этого узкого  прохода решетки и ставни побеленных домов оставались закрытыми. Дрожащее пламя масляных фонарей едва освещало переулок. Тем не менее, Райли казалось, что он видит маленькие темные комочки, ползающие по углам. Он не хотел их видеть и смотрел прямо перед собой, как будто их там не было.
     Однако в конце переулка перед дверью одного дома собралась небольшая толпа. На мгновение Алекс подумал о том, чтобы развернуться, но они не могли все время уклоняться от людей, поэтому он продолжил идти, пока не поравнялся с ними.
     В свете, падающим из дома, Алекс и Жюли увидели дюжину алжирских женщин в чадрах, стоявших в очереди, чтобы войти в дом. Они проходили мимо них, прижимаясь к противоположной стене переулка. Но когда они приблизились к двери, женский плач побудил их остановиться.
     Поверх покрытых чадрами голов виднелось внутреннее убранство дома. Там находилось несколько женщин, рыдавших над низким деревянным, украшенным цветами, столом. В центре стола лежали два свертка, покрытых белой тканью. Они сразу поняли, что это поминки и что в свертках были завернуты покойники. Райли приходилось видеть подобное в своей жизни, особенно в годы гражданской войны в Испании. Разница заключалась в том, что они были не в Испании, и трупы, завернутые в саваны, не были жертвами войны.
     - Mon dieu... - пробормотала, ужасаясь, Жюли.  - Это же дети.

     Ужас все еще читался на лицах Жюли и Райли, когда спустя полчаса они уселись за стол в старом баре в порту. Это было темное полуразрушенное помещение со стенами, покрытыми грязной плиткой в ​​стиле арабески, полом, усыпанным использованными зубочистками и пакетиками с остатками еды, разбросанными тут и там. Короче говоря, это был бар, подходящий только для моряков, спускающих последние гроши своей зарплаты, или для преступников, ищущих укромное место для заключения сделок, где никто никогда ничего не знает, не видит и не слышит.
     За маленьким поцарапанным столиком в углу помещения их уже ждал весь экипаж 'Пингаррона', который только что ошвартовался у мола неподалеку от входа в гавань.
     - Все так плохо? - спросил Сезар жену, выслушав ее рассказ о том, что происходит в городе.
     ― C'est terrible, ― подтвердила она хриплым голосом. ― Дети... mon dieu. Здесь все умрут.
     Горькое молчание последовало за предсказанием Джули, и сама краткость выражения помогла членам экипажа 'Пингаррона' оценить масштаб трагедии.
     ― И как вы думаете, ― сказал Джек, не отрывая взгляда от стоявшей перед ним бутылки пива 'Пеликан', как будто ожидая от нее ответа, ― то, что вы отняли у доктора-француза ― это... лекарство?
     Жюли пожала плечами, не зная, что сказать, и все взгляды обратились к Райли.
     Алекс молчал почти все время с тех пор, как они вошли в помещение, и сидел в глубокой задумчивости. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что остальные ждут ответа.
     ― Не знаю, ― признался он и, пожав плечами, добавил: ― Но ...
     ― Понимаю... ― кивнул Джек. ― Итак...
     Капитан фыркнул:
     ― Этого я и боюсь.
     Галисиец уставился на него.
     ― Итак, наконец произнес он, ― мы собираемся?..
     ― Не вижу другого выбора.
     ― Но как?
     ― Я еще не знаю.
     Джек раздраженно прищелкнул языком:
     ― Дерьмово.
     ― Ты прав.
     Остальная часть экипажа присутствовала при обмене обрывками предложений как зрители теннисного матча. Только в этом случае они не знали, что это за игра, черт возьми.
     ― Можно узнать, о чем идет речь? ― наконец вмешался Сезар.
      Джек взглянул на Райли.
     ― Объясни, ― призвал он.
     Капитан 'Пингаррона' посмотрел внимательно по очереди на каждого из своей команды, и произнес:
     ― Я скажу, но вам это не понравится.  

10

     Доктор Риэ положил указательный и безымянный пальцы на яремную вену женщины, лежавшей на кровати, чтобы подтвердить то, что он уже знал, видя ее синие губы и тусклую кожу лица.
     Чтобы убедиться в отсутствии пульса, потребовалось всего пять секунд. 'Пять секунд для подтверждения конца сорокалетней жизни', ― подумал он, закрывая рукой ее красивые карие глаза, и молча пожелал ей благополучия на пути туда, куда бы ни отправилась ее душа.
     Он пробыл в больнице менее двух часов, и в это время четверо человек умерли на его глазах. Он никогда не предполагал, что может стать свидетелем подобного. Даже на войне смерть не так жестока, потому что там сталкиваются со смертью молодые и сильные люди, а не беспомощные дети, женщины и старики.
     Он поднял глаза от койки, где лежал труп женщины, и огляделся вокруг, где десятки одинаковых кроватей, занятых умирающими пациентами, заполнили палату Оранской городской больницы. И это была не единственная и не самая большая палата, предназначенная исключительно для лечения жертв чумы. Хотя выражение 'лечить' было эвфемизмом для того, чтобы смотреть, как они умирают, не имея возможности сделать что-либо, чтобы предотвратить это.
     Горстка измотанных медсестер перемещалась между койками пациентов, не в силах предложить им ничего, кроме слов поддержки. Своими белыми халатами, шапочками и бесшумными передвижениями они напоминали Риэ призраков, приветствующих умирающих.
     Несмотря на то, что большие окна были широко открыты, утренняя жара усиливала зловоние смерти и миазмов в помещении, в котором хор стенаний больных как ножом резал сердце доктора.
     Преодолевая боль и беспомощность, Риэ накинул простыню на безжизненное лицо женщины и, закусив губу, как можно быстрее направился к выходу, едва сдерживаясь, чтобы не пуститься в бег. Ему нужно было выбраться оттуда хотя бы на мгновение.
     Полицейский у входа в палату, следивший за тем, чтобы в нее не входили посторонние или члены семей больных, бросил на него мимолетный безразличный взгляд. Тот был не первым, кого он увидел выбегавшим со слезами или с таким видом, что его вот-вот вырвет.
     Риэ протолкался через переполненный людьми коридор, игнорируя их отчаянные вопросы и просьбы. Он не мог остановиться, чтобы поговорить с ними, или даже просто остаться в здании хоть на минуту. Ему нужно было вырваться на свежий воздух, чтобы не потерять сознание.
     Он прошел по бесконечным коридорам, пока не добрался до выхода из больницы, прошел через двойные железные и стеклянные двери и на  ступенях входа остановился, чтобы глубоко вдохнуть теплый воздух города с запахом моря, дыма, мочи и даже специй из припортового района.
     Закрыв глаза, он долго глубоко дышал, очищая легкие от застоявшегося больничного воздуха, затем полез в карман, вытащил синюю пачку  Gauloises, торопливо сунул в рот сигарету и закурил.
     Теплый, горький дым заполнил легкие, оказывая успокаивающее действие на все его тело, как будто табак и никотин могли убить любые инфекционные бактерии. Успокоившись, он решил снова открыть глаза.
     Парадный вход в больницу выходил на оживленную улицу Генерала Детрие с ее хаотичным движением, бакалейными магазинами, продающими продукты мегаполиса, и занятыми своими заботами  пешеходами, снующими взад и вперед по узким тротуарам, не подозревая о драме, которая разыгрывалась в нескольких метрах от них. Или, может быть, зная это, но веря, что Аллах, Бог или Яхве защитят их от болезни по какой-то известной только им причине.
     Вдруг Риэ заметил маленького оборванного мальчугана, смотрящего на него с другой стороны улицы. Доктор с досадой отвернулся, но через несколько секунд он все же снова взглянул на него и обнаружил, что тот все еще был там, пристально наблюдая за ним. На этот раз Риэ встретился с ним взглядом, и мальчик воспринял это как знак и пересек улицу, не обращая внимания на движущийся транспорт. Он прошел под входной аркой больничного комплекса и остановился перед Риэ.
     ― Ты доктор? ― спросил он, показывая пальцем на белый халат.
     Не желая отрицать очевидное, Риэ невольно кивнул:
     ― Ну да.
     Мальчик приблизился к нему еще на шаг.
     ―  Моя мать больна, ― сказал он жалобным голосом. ― Приди и вылечи ее.
     Риэ внимательней оглядел босоногого мальчика. Тому было лет семь или восемь. По скудному французскому и грязной изношенной одежде Риэ догадался, что тот пришел из трущоб по другую сторону кладбища.
     ― Как тебя зовут?
     ―  Мохаммед.
     ― Мне очень жаль, Мохаммед, ― сказал он, присев на корточки, чтобы быть вровень с ним. ― Я не могу идти. Ты должен войти сюда, ― он указал пальцем на вход, ― и попросить врача прийти к вам домой.
     Мальчик покачал головой.
     ― Они не пойдут. Я просил раньше, но меня выгнали. Моя мама очень больна.
     ― Послушай, мальчик, я не...
     ― У нее большие черные шишки. ― Малыш поднял руку и указал на свою подмышку. ― Сильная боль. Мой отец и сестры тоже больны.
     Риэ чуть не выронил сигарету. Лимфатические узлы в подмышечных впадинах были наиболее ярким симптомом бубонной чумы.
     ― Я... ― Риэ заколебался. ― Где живут твои родители?
     Мальчик указал на север, в противоположной стороне от той, что предполагал Риэ.
     ― Очень близко. Ты доктор. Ты идешь.
     Риэ был скорее исследователем, чем практикующим врачом, но было важно определить местонахождение всех возможных источников инфекции, и он мог легко это сделать. Кроме того, сказал он себе, у него нет никакого желания возвращаться в больничную палату, из которой он только что сбежал.
     ― Хорошо, ― наконец согласился он, бросая сигарету на землю. ― Веди меня к своим родителям.

     Мохаммед вылетел на улицу, свернул налево на улицу Саворньян-де-Бразза, а затем направо на Солейе. Риэ с трудом поспевал за ним, и пару раз чуть не потерял его в толпе. Повернув за очередной угол, Мохаммед остановился, и Риэ чуть не натолкнулся на него.
     ― Вот, ― сказал мальчик, показывая на фасад скромной чайной.
     Риэ прочел вывеску на двери и озадаченно спросил:
     ― Ты уверен, что мне сюда?
     Ребенок не стал пускаться в объяснения и, только повторив: 'Здесь', вошел в помещение.
     Риэ пожал плечами и пошел вслед за ним.
     Внутри чайная выглядел как узкий темный коридор с грязными стенами, выкрашенными в блекло-зеленый цвет,  с парой скучающих посетителей, с длинной деревянной стойкой, за которой старый официант-магрибец лениво курил кальян.
     Риэ обратился к нему:
     ― Я ищу больную женщину, мать мальчика, который только что прошел передо мной.
     Мужчина, не вынимая изо рта кальян, указал на проход, в который проскочил Мухаммед.
     Хотя Риэ слегка удивился такой демонстрацией флегматичности, он автоматически произнес 'спасибо' и проследовал дальше, предположив, что в задней части домика есть жилое помещение.
     Риэ размышлял о мерах, которые следует принять, если в этом месте подтвердится случай чумы, когда коридор повернул направо и он оказался в мрачной комнате, плохо освещенной единственной лампочкой, свисающей с потолка. К его удивлению, вместо больной женщины, лежащей на кровати, он увидел стол, вокруг которого сидели мулат с меланхоличными глазами, еще один смуглый мужчина со шрамом на щеке и молодая красивая женщина, тепло улыбнувшаяся ему.
     ― Привет, док, ― дружелюбно поприветствовал его мужчина со шрамом, как будто это была встреча старых друзей. ― Как поживаете?

     Доктор Риэ сделал неуклюжий шаг назад, споткнулся и уперся в  стену позади него.
     Не в силах издать ни звука, кроме испуганного лепета, Риэ повернулся к коридору, по которому только что прошел, с единственной мыслью ― бежать.
     К несчастью для него, узкий проход был заблокирован двумя мужчинами, которых он видел в баре. Один был настолько толстым, что занимал почти всю ширину прохода, а другой, стоявший позади, был таким высоким, что головой почти доставал до потолка. Было ясно, что их не удастся обойти.
     ― Успокойтесь, ― сказал ему мужчина со шрамом. ― Мы ничего плохого вам не сделаем.
     Риэ заметил, что в глазах у того таилась насмешка. Этот взгляд напоминал ему лису, которая просит курицу помолчать, пока она забирается в курятник.
     В отчаянии он искал выход, дверь, которая вела бы хоть куда-нибудь. Но проход, ведущий из зала чайной, заканчивался этой комнатой, и он  подумал, что и дни его закончатся тут же.
     - On ne vous blessera pas- произнесла девушка, уверяя, что они не собираются причинить ему вред.
     Риэ не поверил этим словам, но тотчас тяжелая рука упала ему на плечо, и слегка угрожающий голос прошептал на ухо:
     - Садитесь.
     Он понял, что у него нет выхода, поэтому, качая головой от осознания собственной глупости, почти упал на один из свободных стульев.
     Человек, прежде пытавший его, дружелюбно улыбнулся.
     - Это Сезар, - указал он на мулата, сидевшего справа от него, - верзилу позади него зовут Марко. А то Хоакин, - кивнул он на толстого бородатого мужчину, - но мы зовем его Джеком. Жюли и меня вы уже знаете... Можете обращаться ко мне капитан Райли, или просто капитан, или сэр. Как вам удобнее.
     - Что вам нужно от меня? - вызывающе выкрикнул Риэ. - Больше у меня нечего украсть.
     - Я не собираюсь вас грабить в этот раз, - ответил Райли.
     - Что в таком случае вы хотите? - нервно повысил голос Риэ. - Убить меня? Похитить?
     -  Не глупи, - вмешался Джек, чувствительно шлепнув его по спине.
     -  Джек... - с упреком произнес Райли. - Не стоит.
     - Пардон. Не дошло до меня.
      Райли снова повернулась к Риэ.
     - Мы не хотим вас ограбить, похитить, убить ... вообще никакого насилия. - Он оперся локтями о стол. - Нам только нужны ответы.
     - Ответы? - недоверчиво повторил Риэ. - На что?
     - На некоторые вопросы, которые я вам задам.
     Врач скрестил руки на груди.
     - А если я откажусь?
     Злая ухмылка появилась на лице Райли. Его следующие слова прозвучали по-настоящему угрожающе:
     - Это было бы глупо с вашей стороны, доктор Риэ.

(продолжение следует)

Примечания переводчика

1
- Здесь пассажирское судно "Генуя". Какая помощь требуется? Прием.

2
- Вам нужен механик?

3
- Но наше судно следует в Оран. Прием.

4
- На связи капитан "Генуи" Джузеппе Ренци. С кем я разговариваю? Прием.

5
- Извините меня, но "Генуя" - это не автобус, капитан Алькантара. Прием.

6
- Что за товары?

7
- Договорились... Думаю, что смогу оказать вам такую услугу. Будьте готовы спустить шлюпку, как только мы подойдем. Прием.

8
Флаг "Foxtrot" Международного свода сигналов, означающий: "Я не управляюсь; держите связь со мной".

9
- Господа пассажиры, у нас на борту вор. Прошу всех по очереди подойти ко мне для того, чтобы мы могли его опознать.

10
- Извините... Где здесь можно переодеться?

11
- Откуда вы прибыли?

12
- Добрый вечер. Куда изволите ехать?

13
Хайка - арабское женское одеяние.

14
- Обслуживание, мсье... Я принес шампанское, которое вы заказывали.

15
- Да, мсье... Я принесу столько льда, сколько потребуется.

16
Carallo!  - о.уеть! (галисийск.)

17
.

18
.

19
.

20
.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"