Аннотация: Штрихи к повседневной жизни на борту британского фрегата конца XVIII века.
Отрывок из книги ПОРОХОВОЙ ЮНГА английского писателя Пола Досуэлла
Глава 4. "Миранда" выходит в море
...............................................
После выхода из порта повседневная жизнь на "Миранде" круто изменилась. Некоторыми ночами, в зависимости от смены вахт, мы имели только четыре часа для сна. Были также перерывы после полудня и вечером, когда можно было бы вздремнуть, но корабль не был снабжен уютными диванчиками и креслами. Я был измучен этой постоянной нехваткой сна, особенно на ужасных длительных ночных вахтах около 4 часов утра. В то время как другие матросы мечтали о вкусной еде и о женщинах, я тосковал по свежезастеленной теплой постели и возможности находиться в ней до тех пор, пока усталость не покинет мое тело.
В определенном смысле жизнь на "Миранде" была такая же, как и на "Франклине", тот же круг ежедневных занятий - чистка, уборка, ремонт. Но привыкать жить среди такого громадного количества людей на таком ограниченном пространстве не представляло никакого удовольствия. Ночами мы спали в кубрике буквально плечом к плечу на подвесных койках. Несмотря на непрерывный шум, складывающийся из храпа, отрыжек, пердежа, разговоров во сне и кошмарных выкриков, которые окружали меня, я ухитрялся крепко засыпать. Я так изматывался к концу каждого дня, что проспал бы, наверно, великий лондонский пожар.
Но я никак не мог привыкнуть к побудке. При пронзительных звуках боцманской дудки мы пробуждались от глубокого сна и должны были немедленно вскочить на ноги. Нерасторопным обрезали подвеску койки или охаживали их линьком.
После ночи в битком набитом пространстве болела голова, и во рту ощущался неприятный привкус меди - как будто я спал с медяком, положенным под язык. Полагаю, что недостаток свежего воздуха был тому причиной.
Встав, мы скатывали наши койки и помещали их в сеть вдоль борта корабля. Деревянный брус под сетью был промаркирован присвоенными нам номерами, так что каждый точно знал, куда поместить койку. Мой номер был 195-й. Предполагалось, что размещение коек вдоль борта таким образом служило защитой от мушкетных пуль и осколков. Затем мы облегчались в гальюне, расположенном в носовой части. На всю команду в 250 рядовых моряков было только два сидения, и первым делом матросы лезли на бушпритную сетку с подветренного борта и мочились прямо в волны. При бурном море и сильном ветре холод пронизывал не хуже кинжала. Начало дня было жестким - особенно после тепла и духоты кубрика - и мгновенно прочищало голову от остатков сна.
Я с возмущением узнал, что у капитана Мандевилла имелось два личных клозета, с обоих бортов его большой каюты, и он мог в любое время использовать подветренный борт. На фрегате даже у офицеров не было своих клозетов, но, по крайней мере, у них были каюты, ночные горшки и слуги. Мы, рядовые матросы, не имели ничего. Поначалу я очень смущался сидеть на толчке в компании небольшой, но беспокойной очереди моряков, находящихся в различной степени нетерпения. К толчку был прикреплен канат, распушенный конец которого болтался в воде. Закончив опорожнять кишечник, канат вытаскивали и подтирались этим концом. Я старался не думать о том, что вся команда использует один и тот же канат.
"Миранда" - британский королевский фрегат конца 18 века;
"Франклин" - британское торговое судно, на котором служил юнга Сэм Уитчел, от лица которого ведется рассказ. В процессе рейса он был насильно рекрутирован в ряды королевского флота.