Старуха сидела вечером на скамейке около подъезда. Сидела одна. Ноги, скрещенные в лодыжках, подобрала под скамейку, крупные кисти рук со вздутыми венами и уродливыми узлами на фалангах пальцев покоились на коленях, как какой-нибудь предмет, никак не относящийся к щуплой старухиной фигурке. Из полинялых глаз текла влага. Она заполняла пространства между морщинами и скапливалась под подбородком, отчего узел, на который был завязан платок, намок и слегка отвис. Но старуха этого и не замечала. Смотрела безучастно в проем подворотни на ярко освещенную улицу. Мысли блуждали, не способные долго на чем-нибудь сосредоточиться. Смотрела на дорогую машину с тонированными стеклами, припаркованную у тротуара, как раз напротив продуктового магазина. Смотрела на молодежь, что собиралась у клуба, дальше, за магазином. Они проходили мимо подворотни по тротуару - сытые, здоровые, шумные. Все в коже с железками, что добрые кони подкованы, засупонены, гривастые. Таких не заставят бесплатно после смены на субботнике котлован для пруда в парке лопатами копать или траншеи рыть... Стекла в машине-то темные - случись в ней чего - не дозовешься... Отгородились все... И зачем я мастера вызывала? Богачка какая - размахнулась... Совсем не подумала. Ну и пусть бы стоял этот холодильник сломанный. Что толку, что отремонтировала - последние деньги отдала. Теперь ни в холодильник, ни в рот положить нечего. Все подъела, только соль осталась... И ни копейки нет, и девять ден еще пенсию ждать... Нет мочи терпеть. А как блокадники? Дольше терпели и не все же поумирали... Хуш бы хлебушка кусочек какой... И смерть за мной не идет, заблудилась. В какой-то стране закон есть, нет мочи жить - тебе врачи укол сделают и все - покойся с миром, и греха на тебе нет. У нас такого закона не примут. У нас разве о людях думают... И зачем надо было чинить этот холодильник! Дура старая! Что они там разворачивают? Плакат какой-то, как крупно написано - "Отморозки с тобой!". Это какие же отморозки? - Но додумать этого старухе не пришлось. Мимо нее пробежала девчонка с пакетом молока в руках. Старуха всем своим организмом ощутила вкус молока. От этого ощущения ее замутило, закружилась голова, по желудку будто кнутом стеганули, на макушке, под платком, собрались крупные капли и потекли горошинами по лицу, по голове, по шее за воротник. Спина мгновенно стала мокрой, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Старуха сняла руки с колен, уцепилась ими за скамейку - Господь Всемогущий! В Твоей я воле! Призри на меня, глупую! Или дай мне силы, или прибери меня! Силы небесные! Помогите!
А в припаркованной машине, за темными стеклами, сидел и курил одну сигарету за другой не кто-нибудь, а рок-звезда! Звезда, можно сказать, первой величины! Кумир тысяч молодых и не очень молодых людей. И мысли его одолевали тоже не веселые. Машина была не его, а администратора. Его собственная сдохла и теперь стояла в автосервисе, где посоветовали от нее избавиться после ремонта и купить новую. - Опять деньги. Сколько же их нужно, чтобы не думать о них! Чтобы оплачивать ту жизнь, которой вынужден жить, чтобы не сойти с круга. Нет, внешне все обстоит как надо. Концерты расписаны чуть ли не на год вперед, новый альбом пишем... Толпа вон собирается на концерт. Знали бы, что я здесь сижу - давно бы атаковали, растащили на сувениры. Ждут, знают, что я в клуб не входил. Плакат развернули - "Отморозки с тобой!" Значит, видели эту дурацкую передачу по телевизору. Не понял, зачем меня туда звали? Этот супер-пупер ведущий мне и рта не дал раскрыть. Сам говорил, сам слушал, сам вопросы задавал, сам же на них и отвечал. Меня-то зачем звал? Ну и красовался бы тихо сам с собою... Эта журналисточка - пролаза, сволочь, завела песню - агрессивная музыка, ненормативная лексика, молодежь наслушается, зарядится отрицательными эмоциями, и ну подлунный мир крушить! Драки, наркотики, преступность... Дура! Что она об этом знает! Заявила, что меня слушают только отморозки. Тоже вон пришла, стоит, девочка-Мальвина! Можно подумать, те, кто попсу слушает, не знают, с какой стороны в морду дать и как косяк забить! И зачем туда ходил? Легче не стало, наоборот, стало еще гаже, давление возросло. Как будто шлюз какой закрылся во мне! Депрессия. Шлюз закрылся, а давление нагнетается. Куда делись легкость, кураж? Эндорфины улетучились безвозвратно. Дважды причины выдумывал, чтобы на запись в студию не ходить! А причина одна, во мне! Сдох, как моя тачка! Пустой, как барабан, да еще с этим гнетом! Не с чем мне идти ни в студию, ни к толпе. На последнем концерте облажался... Люди заплатили, чтобы адреналин сбросить, а я их обманул! Не смог толпу завести, еле дотянул до конца. Каждой клеткой чувствовал - толпа разочарована. И чуваки глаза отводили... вон бабка сидит на лавочке - никаких забот! Счастливая! Сейчас подышит перед сном свежим выхлопным газом и на боковую! Ей не надо думать, как толпу не потерять. Еще на один-два концерта выйду в таком состоянии - остальные сами собой отменятся. Толпа найдет другого кумира. А по большому счету - у меня кроме них никого и нет. Теряю их - теряю все! Господи! Что съесть, что выпить, что с собой сделать, что должно случиться, чтобы открылся этот шлюз! Вылить все! Освободиться! Вот, встали два кадра. Тоже мне - отморозки. Как с детской елки. Совсем пацаны, школьники. Косухи, ботинки, джинсы, ремни - все проклепано! Серьги. Как-то чересчур много всего. Деньги считают, мелочь гребут из карманов. Кого-то они мне напоминают. Может, меня самого? Давно... Нет, что-то еще. А! Вот! Вспомнил! Ну как же, в кино - хоббиты, переодетые орками! Смешные... Предков, похоже, на стольник недожали, не хватает. Добавить? Нет, нельзя этого делать - всем не добавишь. И Мальвина эта - так перелицует мой жест доброй воли, что надоест оправдываться. Стоит, гнида, рыщет глазками! О, бабка на скамейке дозрела, к пацанам идет, сейчас начнется воспитательный момент.
Старуха, и в самом деле, нетвердой походкой подошла к пацанам, стоявшим около машины.
- Сынки, это вы отморозки будете?
- Ну, мы - отморозки. Что дальше?
- Так, може, вы и маньяки?
- Ну, если речь идет о роке, то мы и маньяки.
- Так, може, вы этого рока в другой раз поймаете, а седни меня тюкнете?
- Я не понял. Как это - тюкнете?
- Ну, вдарите раз по голове, я и отойду. Меня никто и не спохватится! Нету мочи мне жить!
- Вот хня! У тебя, бабка, что, совсем башню снесло? Ты че городишь?
- Блин! Да она голодная! Смотри, ее аж шатает!
- Бабка, ты когда последний раз ела?
- А не помню, сынок...
- Вот, блин! Это ее с голодухи так глючит! Слушай, а где твои родственники, там дети, внуки?
- А нету никого у меня, говорю же - никто не спохватится! Одна я на всем белом свете. Деда давно схоронила. Никого нету...
- Ну, ты пенсию получаешь?
- А как же! Получила! По квиткам уплатила все и дожила бы, да холодильник сломался. Сдуру мастера вызвала, наладил, уплатила ему и все. Девять ден еще пенсии ждать, а мочи нет, не могу жить, и смерть за мною не идет. Вы бы тюкнули? А?
- Погоди, бабка, дай подумать. Давай так - я тебе на билет добавлю, ты иди на концерт, а я с бабкой.
- Блин! Да не пойду я один! Я с тобой!
- Ну, смотри, чтоб потом без обид!
- Да какой базар!
- Бабка, уговорила ты нас, пойдем.
- А вы надо мной не надсмеетесь?
- Была охота! Над тобой давно посмеялись. Веселее ни у кого не получится! Пошли!
Кумира в машине пробил озноб. Закуривал - руки тряслись. - Куда они с бабкой? Надо остановить! В магазин бабку потащили. Бутылку брать.
Сквозь ярко освещенную витрину было хорошо видно, что происходит внутри. - С ума сойти! Они конкретные харчи покупают! Еду! Во дают! Как будто всю жизнь на хозяйстве! А я-то подумал! Вот отморозили - так отморозили!
Пацаны с полными пакетами вышли из магазина, поддерживая бабку. Она рыдала в голос. Сквозь рыданья призывала на головы пацанов Господне Благословение и сулила им защиту всего Святого Воинства.
- Бабка, замолчи!
- Да не ори ты так - стыдно же - люди кругом!
- Давай, пошли скорее, где ты живешь?
Они подхватили старуху, и пошли с ней через подворотню к подъезду, около которого она сидела на лавке. Вошли в подъезд, в лифт, поднялись на четвертый этаж, дождались, пока старуха откроет дверь квартиры, поставили в прихожей пакеты, поставили рядом с ними старуху.
- До свидания, бабка, живи!
Выйдя из подъезда, закурили.
- Ну что, домой поехали? Осталось на дорогу?
- Да. Все равно на билеты не хватало... В другой раз сходим.
Неторопливо направились в подворотню. Прямо пред ними стоял Он! Кумир! Протяни руку и дотронешься!
- Ну что, пацаны, на концерт?
- Уже нет. Мы на мели...
- На девочку потратились? С пацанами такое часто случается. Пошли, моими гостями будете!
Кумир обхватил их за плечи и повел к клубу. Время для пацанов остановилось. Планета перестала вращаться. Они шагали в невесомости сквозь восторженно орущую и свистящую толпу, накрытые восхитительным запахом Кумира - сигарет, парфюма, кожи, славы.
***
Федотова Татьяна Владимировна - родилась 2 ноября 1950 года в Киргизии, город Пржевальск. В детстве с родителями объехала почти всю Среднюю Азию, следуя за топогеодезическим отрядом. Училась в Ленинграде - театральное отделение культпросвет училища и театроведческий факультет ЛГИТМиК (заочно). По материальным обстоятельствам переехала на Север, где и прожила 23 года. Выйдя на пенсию в 2000 году, поселилась в Алексине. Имею взрослого сына и внучку - живут в Москве. Писать начала в Алексине, а до этого и не помышляла.