Господин Велтмейстер
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
История о том как покупали мальчику аккордеон
|
Татьяна Федотова
Господин Велтмейстер
История для кино
Случилась эта история в провинциальном городе. В каком? Не имеет значения. Все провинциальные города похожи. Это могло произойти и в вашем городе, на вашей улице, в вашем дворе. Началось все с неприятности, хотя день был праздничный - 1 июня - Международный день защиты детей. По случаю этого праздника в городском Доме культуры был организован концерт силами участников художественной самодеятельности совместно с учениками городской музыкальной школы. Вот на этом-то концерте Дима, десятилетний мальчик, должен был запевать в хоре и исполнить несколько сольных номеров на аккордеоне. Утро этого дня было ярким, солнечным, и Дима с матерью шагал к Дому культуры. На площади перед ним работал фонтан, вокруг фонтана шла бойкая торговля мороженым, воздушными шарами, игрушками, напитками, цветами, пивом. Из динамика всю округу оглашала песня в исполнении детского хора - "То березка, то рябина". Так вот, Дима шел на первый в своей жизни концерт с матерью. Отец не смог пойти с ними, так как работал тренером футбольной команды в детской спортивной школе и должен был проводить спортивные мероприятия на городском стадионе. После концерта они договорились встретиться на стадионе. Перед самым входом в Дом культуры к ним подбежал мальчишка, ровесник Димы и его друг - Витька. В отличие от нарядного Димы, Витька был одет просто - шорты, майка, в руках пластиковый пакет, в котором позвякивали пустые бутылки из-под пива. Витька по-взрослому протянул Диме руку для приветствия:
- Привет, Димыч! Здрасьте, тетя Оля. Ты выступать будешь? Ни пуха тебе.
- Витя, пошли с нами, послушаешь.
- Не, у нас щас самая работа, бабка старая, одна не развернется. Ей тяжело ходить, вон, сидит на скамейке. Не могу, все, я побежал. Вон, малый пиво допивает.
В фойе Дома культуры мать поцеловала Диму в макушку, пожелала ему удачи, довела до двери, ведущей за кулисы, а сама пошла в зрительный зал. Только Дима вошел в проход за сценой, как его схватила за руку руководитель музыкального кружка Дома культуры:
- Наконец! Явилась наша супер звезда! Вся программа из него одного и состоит! Пошли, выясним кое-что!
Она подвела Диму к учительнице музыкальной школы, обсуждавшую программу концерта с директором Дома культуры. Повернувшись к Диме, учительница строго сказала:
- Вот, я держу в руках программу нашего совместного концерта. Как, Дима, ты объяснишь, что записан в ней, как учащийся музыкальной школы и как участник художественной самодеятельности Дома культуры?
Дима оторопел от такого натиска:
- Не знаю...
- Зато я знаю! - Это в разговор вступила руководитель музыкального кружка. - Ты целый год ходил к нам в музыкальный кружок! Ко мне ходил!
Учительница музыкальной школы изобразила на лице крайнее удивление:
- Дима, это правда?
- Да, правда...
- Зачем? Я плохо тебя учила?
- Нет. Просто у меня дома инструмента нет, а здесь можно было заниматься. Здесь инструментов много и бесплатно, играй, сколько хочешь.
Музыкальная руководительница заволновалась:
- Ого! Это меня, выходит, целый год использовали! Как дурочку! И кто ж это тебя, голубчик, надоумил на такое! Твои родители производят приятное впечатление - интеллигентные люди! Учителя! Оказывается, впечатление обманчиво! Ты целый год, за здорово живешь, трепал тут инструмент! Халявщики!
Дима слушал всю эту тираду с опущенной головой. У него затрясся подбородок и скривились губы, он готов заплакать. Директор Дома культуры - полная, добродушная женщина, взяла инициативу в свои руки:
- Да ладно. Наш инструмент в порошок не стерся, наоборот, послужил доброму делу. Талант надо поддерживать. А на будущее - скажи родителям, пусть купят тебе аккордеон. И не будет тогда таких вот недоразумений. Надо начинать концерт. На сцене, по-моему, все готово.
Руководитель музыкального кружка взяла Диму за руку и потащила на сцену:
- Ну! И что ты нюни распустил? Как девчонка! Ты что, еще и праздник нам всем тут хочешь испортить? Все! Соберись! Тебе петь сейчас!
Ольга со своего места в зрительном зале смотрела, как раздвигается занавес, открывая построившийся хор, впереди хора, спиной к зрителям, стоит учительница музыки. На авансцене, у микрофона стоит Дима - ее сын! На заднике сцены очень крупно нарисована радуга, на ней три пляшущих человечка - белый, черный, желтый. Над ними сверху надпись - "Пусть будут счастливы дети планеты!". Занавес раздвинут. Зрительный зал полон. Аккомпаниатор у рояля играет музыкальное вступление, учительница музыки взмахивает руками, дирижируя хором, и Дима чистым звонким голосом поет: "Солнечный круг, небо вокруг - это рисунок мальчишки, нарисовал он на листке и подписал в уголке..." Хор подхватывает припев: "Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я!" Ольга впилась глазами в сцену, боясь пропустить хоть мгновение из того, что происходит на ней, утирает слезы.
После концерта Ольга зашла за Димой за кулисы и получила свою порцию неприятного разговора с руководителем музыкального кружка Дома культуры. Праздничное настроение было испорчено. На стадионе, где их ждал отец, все мероприятия тоже закончились. Народ расходился. Витька с бабушкой были уже здесь и собирали обильный урожай пивных бутылок. Михаил - так звали отца Димы, сразу заметил неладное в настроении сына и жены:
- Что-то вид у вас не мажорный. Что случилось? Почему глаза зареванные? - он взял Диму за плечи, заглянул ему в глаза. - Так, быстро выкладываем, что случилось? Слова забыл? С такта сбился? Плохо сыграл?
Дима молча плачет. Ольга заговорила нарочито быстро и громко:
- Все хорошо! Сыграл Дима замечательно, пел, как настоящий артист! Как ему хлопали! Дмитрий у нас молодец!
- Тогда об чем печаль и слезы?
- В общем, Диме больше нельзя ходить играть в Дом культуры на аккордеоне. Мне такое наговорили! Обвинили во всех смертных грехах. И халявщики мы, и обманщики, и людьми пользуемся, и еще Бог знает что... Так унизительно!
- Ну и плевать на них! Без них обойдемся!
- Ну, как мы обойдемся? Диме ведь надо играть! А на чем?
- Димка, давай ко мне в команду. Видал моих орлов?! Я из тебя такого классного нападающего сделаю!
Дима заплакал навзрыд:
- Нет, я музыку хочу играть...
Вот такой получился праздник. А поздно вечером продолжился. Уже дома, в обычной двухкомнатной квартире, с традиционным набором мебели - стенка, мягкий уголок, телевизор на тумбочке, стол, стулья. Диван разложен, застелен на ночь бельем. На диване лежит Михаил, смотрит телевизор. В комнату, нарочито вихляя бедрами, вошла Ольга. На ней кружевная ночная сорочка и дырявые стоптанные комнатные тапочки. Одной рукой она подняла край рубашки, в другой держит пакетик с презервативом. Томно посмотрела на мужа. Михаил приподнялся в постели, оперся на локоть:
- Останься пеной, Афродита! Ты чем там меня соблазняешь?
- Подарком от общества защиты материнства и младенчества.
- И каким образом эта штучка защитит материнство и младенчество?
- Это защитит детей от рождения в этой стране! Этой стране дети не нужны!
- Это кто же тебе сказал?
- Сама догадалась! Мы не алкоголики, не тунеядцы. Вон как Витькины родители - сгинули в неизвестном направлении! У нас высшее образование! Мы работаем! И что имеем от трудов праведных? Мы не только аккордеон не можем ребенку купить - мы накормить его как следует не можем, одеть, обуть! Я устала из куля рогожки кроить, экономить!
- Прости меня, дорогая, ну не олигарх я. Что ж тут поделаешь. Я всего-навсего учитель физкультуры, тренер. Не огорчайся так. Вот увидишь, все уладится. Все будет хорошо. Купим мы Димке аккордеон.
- Купим! Как же! Да на какие шиши! Мы с тобой за год столько не зарабатываем, сколько он стоит! Хватит на три кнопки и две клавиши!
- Оленька, успокойся. Пока не знаю как, но купим мы его. Я с мужиками поговорю. Что-нибудь придумаем. Купим.
Михаил встал с постели, обнял Ольгу. Они не слышали, как в комнату вошел Дима и встал перед ними.
- Ты почему не спишь? - Ольга обняла Диму, поцеловала его в макушку. - Хороший мой мальчик, ну что с тобой? Иди, ложись спать, уже поздно.
- Я только сказать хотел, может, я завтра начну бутылки собирать? Тем более - каникулы...
- Зачем?
- Вон Витька с бабушкой собирают - на жизнь хватает.
- Дима, у Вити родителей, можно сказать, нет. Собирать бутылки - это уж последнее дело.
- Ты, Дмитрий, Витькину бабку бизнеса лишишь. Конкуренцию им составишь. Им тогда уж точно на жизнь не хватит. Иди, сынок, ложись спать. Спокойной ночи.
Мужики, о которых говорил Михаил, были двое его друзей, с которыми он вырос в одном дворе. Один, Яша, теперь работал товароведом в районной торгово-закупочной базе, другой, Володя - врач-гинеколог. Вот им-то и собирался завтра с утра позвонить, чтобы застать на работе и договориться о встрече. Они парни толковые, могут дать дельный совет, да и делом помочь.
Торговая база, где работал Яша, располагалась на окраине города. К ней ведет пыльная разбитая дорога. Вдоль одной стороны тянется высокий деревянный побеленный забор, по верху забора колючая проволока. В середине забора большие ворота со шлагбаумом. Ворота открыты настежь, шлагбаум опущен. Около ворот будочка сторожа, одна дверь выходит на улицу, другая во двор. Под шлагбаумом огромная лужа, над шлагбаумом яркая надпись:
"Районная торгово-закупочная база". Время от времени к базе подъезжают большегрузные машины, шлагбаум открывается, пропуская машину, которая въезжает в лужу, как в реку, образуя волны, затем опускается. Руководит работой шлагбаума сидящий в будочке сторож, он же вахтер дядя Вася, он же Петрович. Дядя Вася одет в замызганный костюм, под пиджаком старый свитер с оттянутым воротом, на ногах старые кроссовки, на голове матерчатая кепка. На лацкане пиджака изрядное количество орденских планок.
К сторожке, со стороны складов, подходит эффектная крупная женщина - директор базы Наталья Львовна. Дядя Вася вышел ей навстречу. Наталья Львовна придирчиво осматривает дядю Васю:
- Петрович, скоро приедут, ты смотри, не оплошай.
- А что мне плошать, мне все едино, для кого заборку подымать.
- Нет, дядь Вась, ты лучше шлагбаум совсем подними и жди так, а то приедут, а ты замешкаешься, нехорошо получится. Надо, чтобы все гладко прошло.
- Да воля твоя, Львовна, как скажешь.
Наталья Львовна смотрит на лужу и как будто впервые видит ее:
-Дядя Вася, откуда здесь эта лужа?
-Да этой луже сто лет в обед! Сразу после войны я с фронта пришел, еще этой базой заведовал, карантин объявили, вырыли здесь яму, засыпали вонючими опилками, ну а потом машины еще колесами раздолбали. После дождя чисто озеро.
- Надо же, сколько лет хожу и внимания не обращала. Ее бы засыпать надо. Где самосвал?
- Да в гараже стоит. Генка никуда на нем не может выехать.
- Почему?
- Так там же ваш назем для дачи, куда он его денет?
- Звони в гараж Генке, пусть выезжает.
Дядя Вася ушел в сторожку. Шлагбаум поднимается. Наталья Львовна задумчиво смотрит на лужу.
Яша в это время находился в своем кабинете в конторе базы. Он в костюме, при галстуке, причесан, чисто выбрит, стоит у стола, разговаривает по телефону:
- Я все понял, да, тебе нужен аккордеон. У нас на базе их нет. Я постараюсь узнать, где есть. Хорошо. Да. И сколько стоит. Хорошо. Ты, Мишаня, меня извини, сейчас мне некогда говорить - немцев ждем, контракт заключать. Очень важная для нас встреча, очень. Я освобожусь, сам позвоню. Хорошо. Я все понял. Хорошо, пока все.
Яша положил трубку, выходит из кабинета, закрывает дверь на ключ. На двери кабинета табличка: "Эксперт по качеству Маляр Яков Григорьевич".
У ворот базы, задом к луже, стоит самосвал. Наталья Львовна стоит около кабины водителя. Водитель высунулся в открытую дверь кабины:
- Львовна, жалко ее в эту прорву сыпать, хорошая земля - перегной, да и не успокоишь ее одним бортом. Так, обман зрения.
- Сыпь, Гена, не жалей, я еще достану. Не позориться же перед немцами, у них там чистота - плюнуть некуда, а мы мордой в грязь, что ли? Водохранилище прямо перед въездом.
- Мне что, воля ваша, было бы сказано.
Гена захлопнул дверцу кабины, сдал машину немного назад, кузов самосвала поднялся, земля медленно высыпалась в лужу. Двое рабочих в болотных сапогах граблями разровняли землю по луже. Самосвал отъехал в сторону. Получилось красиво - жирно заблестел, смоченный водой чернозем. К воротам подходят работники базы, в основном женщины. Все нарядно одеты, красиво причесаны, безжалостно накрашены. Одна из них держит в руках поднос, покрытый расшитым полотенцем, на подносе красивый каравай хлеба и изящная солонка. Подходит и Яша, сразу направляется к сторожке, ему навстречу выходит дядя Вася.
- Яша, ты где ходишь?
- А что, Петрович, скучаешь без меня? Задержался в конторе, друг звонил, проблема у него - аккордеон нужен. У его пацана талант, а денег на инструмент нет и что делать не знает.
- Ты на баб наших глянь - чисто матрешки. Это футболист, который друг-то?
С улицы послышался крик: "Едут!" Мгновенно зазвучала из динамика громкая веселая музыка, встречающий народ приосанился. Все выстроились в два ряда по бокам ворот. Девушка с караваем и Наталья Львовна выдвинулись вперед. На хорошей скорости, в присыпанную лужу въехала иномарка, обдав всех встречающих фонтанами мокрого чернозема, и застряла. Колеса отчаянно закрутились, из-под них полетели жидкие черные комья. От неожиданности все сначала остолбенели, но когда получили вторую порцию грязи, отпрянули. Больше всех пострадали Наталья Львовна и девушка с караваем - они были заляпаны грязью с головы до ног. Гена стоял около своего самосвала при въезде в гараж и наблюдал всю сцену, быстро сообразил, что надо делать. Заскочил в кабину, развернул самосвал, подъехал к воротам, вышел из кабины с тросом, залез в грязь, прицепил трос к иномарке и быстро вернулся в кабину. Самосвал тронулся, трос натянулся, иномарка стала медленно выплывать из грязи. В это время шлагбаум, сам по себе, упал на капот иномарки, которая продолжала двигаться. Лобовое стекло треснуло. Дверцы иномарки одновременно открылись, из них выскочили водитель и два пассажира и все трое, поскользнувшись, упали в грязь. Самосвал остановился, Гена выскочил из кабины, побежал к луже вытаскивать пострадавших. Толпа встречающих охнула. Наталья Львовна и Яша самоотверженно кинулись в лужу на помощь, поднимать гостей. Подняли, поскользнулись, упали все вместе, барахтаются, потом встали на четвереньки и медленно стали выползать из ямы. Женщины по краям тянут им руки, вытаскивают. Гости, выбравшись из грязи, поспешили отбежать на безопасное расстояние от лужи. Яша подошел к ним, вытер грязные руки об рубашку под пиджаком, достал из кармана сигареты и зажигалку, зубами вытащил из пачки сигарету, встряхнул пачку, предлагая гостям, те согласно закивали головами, по Яшиному примеру достают зубами сигареты из пачки, прикуривают. Все настолько ошеломлены произошедшим, что даже не произнесли ни одного слова. Встречающий народ пытается счистить с себя грязь, но только размазывают ее по своей одежде еще больше.
Все это время дядя Вася стоял у сторожки, как вкопанный, с выпученными глазами. Затем вынул свисток из кармана и засвистел. Наступила абсолютная тишина, все обернулись к дяде Васе. Девушка с караваем сделала несколько шагов навстречу Наталье Львовне и спросила: - Может, каравай помыть? Первым начал хохотать Яша, затем Наталья Львовна, за ними остальной народ и гости. Смеялись самозабвенно, до истерики, показывая друг на друга пальцами. Первой пришла в себя Наталья Львовна. Она воинственно уперла руки в бока и стала властно раздавать команды:
- Семен Александрович! Гостей в баню! Гена, их машину - в гараж, и пока их моют, чтоб была как новая! Собирай мужиков. Нина Ивановна, на склад, подбери им одежду. Там английские костюмы были. Вера, собери их одежду и срочно в химчистку, стирку. Возьми машину. Боря, их обувь вычистить и высушить! Все делайте в темпе мазурки. Да, чуть не забыла, Гена, мужиков озадачишь и за галькой - бортов пять! Короче, засыпь ее насмерть! Остальные будут смывать весь этот позор - широким жестом показала на заляпанные грязью ворота и будку сторожа. Дядя Вася сидит на пороге будки и тихо плачет, размазывая ладонями по лицу грязь. Народ принялся исполнять поручения. Гостей двое сотрудников повели вглубь базы. Много лет назад руководство базы, заботясь о водителях-дальнобойщиках, выстроило небольшую баньку и комнату отдыха. И эта банька всегда была истоплена и готова согреть и омыть уставшее шоферское тело. Гена сел за руль иномарки, повел ее в гараж.
Часа через два, когда страсти улеглись, все было отмыто, Гена засыпал галькой яму, в будке сторожа горевал, сидя на стуле, покинутый всеми дядя Вася. Одной рукой облокотился об стол, поддерживает голову, другой держится за сердце. Руки мелко дрожат, тяжело дышит, по лицу струится пот. Ему плохо. Вошел Яша - без галстука и пиджака. Руки, лицо вымыты, с волос также убрана грязь. В руках держит объемистый пластиковый пакет:
- Петрович, тебе плохо? Корвалолу накапать или... ?
Дядя Вася поднял на Яшу измученное страданием лицо:
- Или...
- Ну, так это мы мигом!
Яша достает из пакета и выкладывает на стол бутылку водки, закуску.
- Не томи, Христа ради! Потом выложишь, вишь, помираю!
- Петрович, не моги и думать такое, нам тебя будет не хватать.
Яша разлил по стаканам водку. Дядя Вася трясущимися руками взял свой стакан, протянул его к Яше, чтобы чокнуться, а потом неторопливо выпил до дна. Шумно выдохнув воздух после выпивки, стали не спеша закусывать.
- Чисто вода проскочила, отлегло. Я, Яша, думал все - каюк мне.
- Да ладно, Петрович, не журись, ну случилось, ну и проехали. Живы - и слава Богу.
- А ведь у меня аккордеон есть, трофейный, с войны вез. Велтмейстер называется. Штука богатая, красивая. Лет двадцать тому племянник приезжал, так рыпал на нем Бог весть что. И с тех самых пор никому и не занадобился. Забирай малому. Завтра же приходи и забирай. Че тянуть, не ровен час помру, оставить некому, все одно - ЖЭК опечатает. Давай, наливай. Выпили еще по одной. Пришла Наталья Львовна. Умыта, расчесана, чистое платье.
- Яша, ты вывел дядю Васю из глубокой комы? Тогда иди на подмогу Семену Александровичу - выводить из комы наш контракт. Заодно и помоешься.
Яша встал, уже выходя, обернулся:
- Петрович, с меня магарыч. А вам, Наталья Львовна, реанимация в виде грамм пятьдесят тоже бы не повредила.
Наталья Львовна тяжело плюхнулась на стул, освобожденный Яшей.
- Ой, паморок на меня нашел с этой лужей.
Длинный больничный коридор. Вдоль стен стоят застеленные больничным бельем кушетки. На них сидят женщины в халатах и шлепанцах. У всех объемные пакеты, из которых торчат коробки шоколадных конфет и разнообразные горлышки бутылок с алкоголем. По коридору идет санитарка:
- Женщины, вы с ума посходили, какую прорву наперли. Сейчас если главный с обходом - греха не оберешься. Нельзя сюда с этим!
Женщины принялись заталкивать пакеты под кушетки. Одна стала смущенно оправдываться:
- Мы в благодарность...
- Ну и что, на "катюшу" потащите эту благодарность? Вон, идите, ставьте в кабинет. Женщины понесли свои пакеты в кабинет врача. В это время одна из дверей открылась, из нее выглянула медсестра:
- Ну, женщины, кто первая? Заходите. Одна из женщин опрометью бросилась к открытой двери. Зашла внутрь. Мини операционная - кресло, стол с инструментарием, стеклянный шкаф, кушетка, стулья. Врач - статный молодой мужчина, моет руки над раковиной. Медсестра приветливо улыбается:
- Здравствуйте, проходите, пожалуйста.
- Здравствуйте...
Врач подошел к пациентке:
- Сколько полных лет?
- Двадцать восемь. Ой, доктор, я боюсь, это больно? Вы меня усыплять будете?
- На предмет усыпления - обращайтесь к ветеринару, а если на предмет общего наркоза, то, пожалуйста, давайте ваше лекарство и я вызову специалиста.
- У меня нет лекарства.
- Значит, под местным будем делать.
- Я боюсь. Это больно?
- Райского наслаждения не гарантирую, ложитесь на кушетку - я вас посмотрю.
Женщина ложится на кушетку, врач ощупывает ей живот, грудь:
- Да вы, милая, просто созданы для того, чтобы рожать.
- Я не могу рожать!
- Откуда вы знаете? Роды были?
- Нет.
- Аборты были?
- Да, давно, в семнадцать лет.
- Значит, надо рожать.
- У меня мужа нет.
- Это не причина. Сегодня нет, а завтра появится. Если Бог дает ребенка, то он дает и возможность его вырастить.
- Как?
- Неисповедимы...
В это время распахнулась дверь. В операционную заглядывает медсестра:
- Владимир Аркадьевич, вам друг ваш звонит, говорит это срочно, там его ребенку аккордеон нужен...
- Какой аккордеон?! У меня здесь своя музыка! Преимущественно реквием! Закройте дверь, я освобожусь - позвоню ему сам. Так вот, дорогая, я бы советовал вам не делать непоправимого. У вас может и не быть больше шанса стать матерью. Выйдите в коридор и подумайте там. У вас еще есть время, я пока другими займусь.
Женщина поднялась с кушетки, оправила халат, вставила ноги в шлепанцы, заплакала, направившись к двери, сказала сквозь слезы:
- Я пойду, до свидания.
- До встречи, милая, в роддоме.
Медсестра следом за пациенткой подошла к двери, приоткрыла ее и сказала громко в коридор:
- Кто следующий?
За пятиэтажными домами расположилась детская площадка, на которой сломанные качели, покосившаяся детская горка и песочница, давно не востребованная детьми, но облюбованная кошками. На небольшом поле мальчишки играют в футбол. За площадкой - заросший бурьяном пустырь. Площадку и пустырь разделяет стена из густо разросшихся кустов сирени, жасмина и акации. На пустыре врыт в землю деревянный столик и две лавки по бокам. Чуть поодаль, в земле, сооружен мангал из кирпича и камня. В мангале горят дрова и хворост. Рядом на корточках сидит Михаил и нанизывает на шампуры кусочки мяса, которые берет из большой кастрюли. Яша и Володя суетятся около стола - накрывают его бумагой, расставляют пластиковую одноразовую посуду, выкладывают редиску, лук, огурцы, хлеб. Володя достает из портфеля две бутылки водки, ставит на стол. На скамейке стоит аккордеон в потертом чехле. В кустах притаились Дима и Витя. Взрослым их не видно.
Володя подошел к аккордеону, взял его в руки:
- Слушай, инструмент такой здоровенный, как Димка на нем играть будет? Его же из-за него и видно не будет.
- А зачем нам Димкой любоваться, главное, играть можно, а играют все равно сидя. Ты лучше скажи, где ты взял такие подозрительные шампуры?
- Ничего они не подозрительные. Металл классный. У нас в гинекологии инструмент списывали, я и подумал - что добру пропадать, кончики только отщипнул и порядок. Ты не боись, все стерильно.
Яша расхохотался:
- Вовчик, ну ты и шалун.
- Ты, может, почище меня шалун, объясни происхождение такого количества мяса, может оно и мявкнуть-гавкнуть не успело?
- Нет, оно хрюкнуть-бекнуть не успело. А всей этой кастрюлькой меня наградили на работе за выдающиеся заслуги. Мы контракт с немцами заключили выгодный. А шашлык этот остался от несостоявшегося банкета.
Михаил усмехнулся:
- Непонятно - контракт заключили, а банкет не состоялся. Скорее наоборот бывает.
- Други мои, всяко на свете бывает! За стол сядем, я вам все обстоятельно расскажу. Эта история не терпит суеты.
- Яша, ты ничего не темнишь? Старик правда ни рубля не взял?
- Вот тут вся святая правда, как есть. Ты просто Петровича нашего не знаешь. Он абсолютно одинокий, вся его родня - наша база, поэтому его и не увольняют, хоть и очень старый уже. Он и помрет на базе.
Дима и Витя из-за кустов наблюдают. Витя потянул носом воздух:
- Как пахнет. Это шашлык. Ты ел? Я - нет. Вот на день города попробую, если бутылок много наберу. Бабка уже согласилась.
Дима вздохнул:
- Как долго еще ждать. Дали бы мне инструмент, а сами бы гуляли.
Из-за кустов на пустырь вышла маленькая, сухонькая, опрятно одетая старушка. Яша недовольно сморщился. Михаил и Володя радостно ее приветствуют:
- Здравствуйте, тетя Зина!
- Мама, зачем ты пришла?
- Мальчики, праздника никакого вроде нет, а вы гуляете, застолье у вас.
- Тетя Зина, как это нет праздника? Да вы знаете, что Яше орден дали? Яшка, ты что, матери не сказал?
- Какой орден? - забеспокоилась тетя Зина, вопросительно глядя на Володю.
- Как - какой? За трудовую доблесть!
- Янчик, ты что же, матери ничего не сказал? Да разве ж можно, такое событие, а вы как попало, в кустах отмечаете. Я бы дома, как следует, стол накрыла (прослезилась):
- Яша, это правда?
Володю понесло:
- Яша, покажи маме орден!
Яша роется в карманах:
- Нет, наверное, на работе оставил.
- Такую вещь оставил! Да когда же успели дать-то орден?
- Да вот сегодня и дали, даже по телевизору местному говорили. Вы что, тетя Зина, не слышали разве?
- Да я телевизор еще сегодня не включала. Может, повторять будут?
- Может и повторят.
- Надо же, Григорий не дожил. А я всегда говорила - надо работать честно, добросовестно и тебя непременно заметят, рано или поздно. Сыночек, я тебя поздравляю!
Мать потянулась к Яше для объятий и поцелуев, Яша аккуратно отстранил ее:
- Да ладно, мам, - ерунда все это.
- Яшенька, это не ерунда, это почет! Как вы легко ко всему относитесь! Это же такое событие! Мальчики, вы гуляйте, я вам мешать не буду, я пойду, телевизор включу.
Михаил молчал все это время, испытывая неловкость. Когда Яшина мама направилась с пустыря домой, он предложил:
- Тетя Зина, оставайтесь с нами, сейчас и шашлыки готовы будут.
- Мишенька, спасибо, но мне уж и жевать-то нечем шашлыки. Спасибо, я пойду, включу, может, повторят.
Когда мать скрылась за кустами, Яша сердито выговорился:
- Вовка, ты зачем наплел это матери. Цирк устроил. Она теперь этой медалью меня достанет.
- Яша, успокойся. Женщинам положительные эмоции только на пользу. Продлевают жизнь. Это ты мне, как женскому доктору, поверь. А орден мы тебе найдем - по всем статьям отчитаешься.
Михаил принес к столу первую порцию шашлыков на шампурах и укладывает их на столе. Володя открывает бутылку водки и разливает по стаканам. Яша открыл чехол аккордеона, вынул инструмент, устроился с ним на конце скамейки и пытается что-то наиграть.
Дима и Витя завороженно смотрят на аккордеон через кусты:
- Вот это вещь!
- Концертный!
Михаил встал, держа в руках наполненный стакан:
- Мужики, я предлагаю первый тост выпить за друзей и за дружбу. Мы дру...
Михаил не договорил, уставился изумленно в одну точку. Володя и Яша с поднятыми стаканчиками смотрят на умолкнувшего Михаила, оборачиваются в направлении его взгляда. Недалеко от стола стоит милиционер - небольшого роста, щуплый, из-под фуражки выбивается прядь засаленных волос, на боку неестественно большая для его комплекции кобура. Он стоит, широко расставив ноги, перекачиваясь с носков на пятки, руки скрещены сзади:
- Итак-на, в общественном-на месте, рядом-на с детской площадкой-на, развели-на огонь и распиваете-на спиртные напитки-на.
Володя изумленно:
- Фантастика! Картина Репина - "Не ждали"!
Михаил примирительно:
- Да ладно, сержант, какая детская площадка? Где мы, а где площадка? Да здесь миллион лет готовят шашлыки. Смотри, какой мангал заслуженный.
Яша решил уладить назревающий конфликт по-деловому:
- Послушай, сержант, давай так: мы тебя не видели, ты - нас.
Володя взял со стола непочатую бутылку водки, протягивает сержанту. Лицо и шея сержанта покрылись красными пятнами:
- Ну ты, жидовская морда-на, ты-на, мне еще условия-на, ставить будешь-на. Щас-на, я здесь хозяин-на, ты понял-на? Ты понял-на!?
Яша вежливо:
- За жидовскую морду можно и ответить.
- Я-на, тебе сука-на, отвечу-на. Отвечу-на!
Сержант подбежал к Яше и с силой пнул ногой по аккордеону. Ушиб пальцы, взвыл от боли. Аккордеон от пинка сорвался с Яшиных колен и со стоном упал на землю. Яша вскочил со скамейки, сержант вцепился в Яшину рубаху, стал его трясти, приговаривая:
- Взятку-на хотел мне дать-на! Взятку-на!
Володя подбежал к ним, сгреб в охапку сержанта, пытаясь оторвать его от Яши. Сержант отпустил Яшу, вывернулся из Володиных рук, отскочил в сторону и, выхватив из кобуры пистолет, стал потрясать им и кричать:
- Стой, суки-на! Стрелять-на буду! Руки вверх-на! Сержант попятился, запнулся об аккордеон, чуть не упал. Пистолет выстрелил. Сержант подбежал к аккордеону, стал его топтать. Пистолет направил на Володю:
- Я покажу-на, как оказывать сопротивление сотруднику милиции-на, представителю закона-на! Я покажу-на!
Володя, Яша, Михаил одновременно подняли руки верх. Володя произнес негромко:
- Обезьяна с гранатой.
В кустах Витя зажал Диму одной рукой поперек груди, другой - ладошкой закрыл ему рот. Дима плачет, пытается вырваться.
- Не пущу я тебя туда, еще хуже будет, они взрослые - выпутаются. Ты только помешаешь, видишь, он - псих.
Из-за кустов выбежал на пустырь еще один милиционер, сержант перестал скакать на мехах аккордеона и абсолютно спокойным голосом сказал:
- Серега, давай-на, открывай кандей, клиенты-на есть, давай-на, пошли, алкаши-на.
Он сгреб за ремни аккордеон, не переставая целиться в задержанных, дотащил его до мангала и бросил на угли. Помахивая пистолетом, повел задержанных до машины. С удовольствием наблюдал, как трое мужчин влезали в тесную клетку УАЗика. Водитель захлопнул за ними дверь, закрыл на ключ, пошел в кабину. Сержант засунул пистолет в кобуру, снял фуражку, вытер рукавом пот с лица, надел фуражку и направился в сторону пустыря, заметно припадая на ушибленную ногу.
Как только милиционеры и взрослые ушли с пустыря, Дима и Витя бегом бросились к мангалу, где угли начали разгораться на инструменте. Витя и Дима вытащили аккордеон из мангала и стали тушить огонь. Витя поливает, занявшиеся огнем меха, из бутылки с водой, которой Михаил брызгал на шашлыки. Дима, сорвав пучки травы, тушит огонь ими. Они были так заняты своим делом, что не заметили, как подошел сержант:
- А ну, сучата-на, брысь отсюда-на!
Дима и Витя опрометью бросились в кусты. Сержант подошел к столу, выпил поочередно из трех стаканов, зажевал редиской, потом взял шампур и стал жадно есть мясо. Жуя, подобрал с земли пластиковый пакет, расправил, снизал в него мясо с шампуров, ссыпал редиску, огурцы и зеленый лук, хлеб, свернул пакет и засунул этот большой сверток в карман брюк. Вылил в стакан оставшуюся в бутылке водку - выпил. Непочатую бутылку водки сунул в другой карман брюк. Прихрамывая, направился к машине. Его брюки стали похожими на галифе.
Витя и Дима снова выбрались из кустов и подбежали к аккордеону. Дотушили огонь. Витя деловито собрал шампуры, сложил их в Володин портфель, туда же ссыпал пластиковую посуду, подобрал мусор, кинул его в мангал. Подтащил футляр аккордеона, собрал в кучу сам аккордеон, стали вместе запихивать его в футляр, застегнули. Все это время Дима рыдал, а Витя приговаривал:
- Менты проклятые, волки позорные, сволочи. Гад, нажраться никак не мог. Чтоб подавился, паскуда! Аккордеон-то ему чем помешал!
Витя расправил пакет, в котором была кастрюля с мясом, дал пакет Диме, сам взял портфель. Вдвоем свободными руками взялись за ручку футляра аккордеона и направились к дому, часто останавливаясь, отдыхая. Дима перестал рыдать в голос и только часто всхлипывал.
Трое друзей оказались в камере предварительного заключения в отделе милиции. Очень слабое освещение от зарешеченной лампочки над дверью, окон совсем нет. Володя брезгливо озирается:
- Ну и вонища здесь! Наверное, и паразиты водятся. Я только сейчас понял, почему джинсы и кроссовки так популярны в мире.
- И почему?
- А потому. У вас джинсы и кроссовки не сваливаются, и ходите нормально. А с меня ремень и шнурки сняли, так теперь брюки съезжают и туфли сваливаются.
- Я устал, сесть хочется. - С этими словами Яша подошел к лавке вдоль стены, сел и сразу же вскочил:
- Ой, блин, я, кажется, во что-то вляпался. Фу, вонь, испачкался и вытереться нечем!
Володя помахал ладонью у носа:
- Яша, ты что, в выгребную яму нырнул?
Михаилу, чтобы унять волнение, необходимо было двигаться. Он стремительно прохаживался по камере - четыре шага вперед, поворот, четыре шага назад. Резко остановился:
- Мужики, кончайте базар! Если сейчас не придумаем, как быть, то говна нахлебаемся по самое не хочу!
Володя заметил снисходительно:
- Мишь, не драматизируй, разберутся.
- Кто разберется! Кому мы нужны! Этот ментеныш - как все представил! Мы - три здоровых бугая, покалечили сотрудника милиции при исполнении служебного долга, когда он пытался пресечь наши противоправные действия, а именно - разведение открытого огня в общественном месте и распитие спиртных напитков там же. Да вы понимаете, что это уголовное дело! Вести его будет прокуратура, а у нас свидетелей нет, а у него есть! Тоже мент! А ворон ворону - глаз не выклюет! Вот и подумайте, в какое мы дерьмо с головой окунулись. И чем это пахнет. А палец на ноге он, похоже, сломал, когда пинал аккордеон. И мы ничем не докажем, что он это делал, что сам виноват в своем увечье. А милицейскому начальству своими героями ни к чему перед прокуратурой светиться. Они там чистыми хотят выглядеть!
Володя глубокомысленно изрек:
- Да! Маразм крепчал!
Яша, привыкший решать возникающие проблемы по-деловому и безотлагательно - начал вслух размышлять:
- Тогда надо без бзику обдумать ситуацию, чтобы этот психопат сам признался, что пнул аккордеон и покалечил ногу сам, без посторонней помощи. И что аккордеон испортил, и что в мангал его бросил.
Володя вздохнул:
- Да, задача! И где теперь наш господин Велтмейстер? Сгорел, поди, синим пламенем.
Яша схватил Володю за плечи и восторженно закричал:
- Володька! Молодец! Ты нашел ход! А я придумал! Придумал! Слушайте сюда.
За пультом дежурного по РОВД сидит пожилой капитан милиции, разговаривает по телефону:
- Виктор Иванович, я тебя вот почему беспокою, как бы утром ляпа какая не вылезла на рапорте. Я про тех троих, что якобы покалечили нашего дурачка-на. Да, что-то не сходится. Они трезвые, как стеклышки, люди порядочные - врач, торгаш и тренер, а Кузнецова зашкалило. Ну да, - в дрободан, никакой. Что-то тут не так. Лады, я их сейчас к тебе направлю... Да, наверняка, и связи, и знакомства есть, шум поднимут, да, да. - Кладет трубку на рычаг:
- Васильев! Тех, троих из камеры, отведи к капитану, он сейчас с ними поработает!
Друзей ввели в кабинет капитана. Стулья, письменный стол, громадный металлический сейф, голое окно. Капитан сидит за столом, читает бумаги. Поздоровались. Капитан поднял голову от бумаг:
- Здравствуйте, присаживайтесь. - Володя прошаркал в спадающих туфлях к стулу, поддерживая обеими руками брюки, Яша садятся на стул ближе к двери, но запах от его одежды все равно распространился по кабинету. Капитан поморщил нос, обратился к Яше:
- Вы врач?
- Нет, он - врач, - Яша показал на Володю.
- Ну, хорошо, фамилия?
- Маляр.