Аннотация: Четвертый рассказ из сборника "Страницы из жизни С.С. Сапожникова"
Конверты.
28 Октября 03 г.
"Здравствуйте! Скажите, как вы думаете, какие правильные вещи заключены в Библии?" "Все правильные вещи заключены в Библии", и захрустел дальше. Надо было сказать: "Все вещи, заключенные в Библии, -- правильные". Угу, я еще буду по этому поводу переживать. Никогда бы не подумал, что два парня в кожаных куртках остановят меня и зададут такой вопрос. Всё не вяжется друг с другом. Первый снег выпал. Первый день, как выпал первый снег. Свежо. Не люблю зиму -- люблю лето. Хочу плюс двадцать. Круглый год. Скользко. Того и гляди -- навернусь. Это зимой, еще, куда ни шло, а сейчас... Грохнусь со всей дури об асфальт. Костей не соберешь. "Здравствуйте!" -- теперь две старушки. "Вы тоже про Библию?" -- перебиваю. "Да", -- хором. "Нет уж, хватит. Достали, блин". Субботняя эпидемия. Идет охота, как у Высоцкого. Ходят парами, как милиция. С ума сойти -- до коликов смешно. На улице -- минус три, мне зябко, а мне о Библии толкуют. Видимо, чтоб жаркое солнце Израиля отогрело мое сердце. Смешно. "Извините, -- какая-то женщина, по крайней мере, не здоровается, значит не из их компании; останавливаюсь, поднимаю вопросительно брови, -- Я хочу вам подарить брошюру: "Как Библия поможет укрепить ваш брак". Последние слова долетают до меня уже с ветром, потому как я мгновенно срываюсь с места, только завидев в руках ее карманную брошюру. Что сегодня, в самом деле, за день то такой! Через каждые тридцать шагов тебя одолевают странные личности. Да, я читал Библию. Оба Завета. Самостоятельно. И никаких проповедников тогда, в последние годы советской власти, не было. И не должно быть. Главное, мне кажется, просто научить человека читать, а до того, что именно читать, он разберется самостоятельно. Чуть теплее стало. Даже солнышко выглянуло. Снег стал падать крупными хлопьями. Это мокрый снег. Это скользкий снег. Не перевариваю слякоть. А вообще-то я иду на почту за газетами, и -- кстати, главное: не забыть -- мне надо купить конвертов. Больших, без марки. Очень надо. К понедельнику. Если сейчас не куплю, то потом уже не получится: завтра почта закрыта, а в понедельник я уйду очень рано -- половина седьмого. Умеют же забить мозги! Теперь эти адвентисты -- или кто они -- не выходят у меня из головы; шляются тут, брошюрки, тюсики, пусики... Наверное, их все посылают. А что еще остается? Они сами на рожон лезут. У меня врожденная реакция: не успеешь рот открыть -- мой след уже простыл. Ну, наконец-то добрались -- долгая дорога от дома до почты. Осторожно скользкие ступеньки. Не шлепнись.
Какие серьги. Не знаю, красавица, быть может, к твоему мелкому личику такие здоровые кольца в ушах не подходят. Это мой взгляд. Знает, не спрашивает. Гляжу на нее, не отрываясь, пока она роется... Интересно, натуральная блондинка или нет... Мелкие черты лица. По-моему, темные, может даже черные глаза. Не могу сказать точно -- слишком много туши. Ярко-красные губки. Кнопка-носик. Бугорок-подбородок. Дырочки-ушки. И на них -- эти здоровые кольца, которые бы больше пошли толстомордым на рынке. Бледные щечки. Из-за контраста с губами. Сиреневая ворсистая кофточка на узеньких плечах. Маленькие тонкие пальчики. Ти-ти-ти -- шуршат газетами. Вот, нашла. Поднимает к окошку. Поднимает на меня взгляд. Быстро отвожу. Не знаю, чтобы ей сказать. Но что-то сказать очень хочется: не согласишься ли ты пообедать со мной завтра? Нет, не то. Она всего лишь почтальон. Да, и не в моем вкусе. Я только наблюдаю за ней и получаю эстетическое -- сейчас скажу крамолу -- или даже физическое удовольствие. Не холодно ей здесь? Сложила ручки. "Угу. Спасибо", -- ты смотри: сказал-таки что-то. Гигант. И отошел. Как-то неловко всё, неловко, неудачно. Не по голове шапка. Медленно плыву к выходу. Берусь за ручку. Тяну на себя. До встречи, Люда. Ее так зовут, Люда. Люда... Л-ю-ю-ю-ю-д-а-а-а... Стоп. Мне, ведь, еще что-то было надо... Ах, да. Совсем забыл: мне нужно купить конвертов. Больших, без марки. К окошку, налево. Не к ней -- она на доставке. "Дайте больших конвертов без марки. Штучек десять... Нет, вы что, не таких здоровых" "Вы же сказали больших..." "Ну, я имел в виду не обычных размеров, а больше". "Есть еще такие..." "Вот, такие сойдут. Штучек десять. Ага..." Всё, купил. Хрустит под ногами. Еще не много прогуляюсь, воздухом подышу. Дело сделал, не забыл. Молодец, молодец. И кто это у нас не выходит из головы? Ай? Не слышу внятного ответа. Да, брось ты, стареем. Нашел прыщавую вчерашнюю школьницу. И думает, как бы подладиться. Не забудь: ее пугает только один вид твоей бороды. Что лепечешь? Ради нее? Совсем, старик, голову потерял. Успокойся, урод. Лучше скажи, сколько ты конвертов купил? Десять? А не мало? Что встал как вкопанный? Ты об этом не подумал? Вот то-то же, не распускай нюни в следующий раз. А вдруг не хватит? Что ты будешь делать, а? Молчишь? Сердечко бьется? Прежде всего, думай о деле; во-вторых, думай о деле; в-третьих, думай о деле. И только в-четвертых, напоследок, если останется капелька времени, ты можешь дать волю своим фантазиям. Ясно? Тебе сколько надо было купить конвертов? Ты абсолютно уверен, что десяток? Может, тебе так только показалось, а на самом деле требовалось минимум двадцать? Работай головой, вспоминай... Так, как было на самом деле? Снег усиливается. Ты, что, ничего не помнишь? Ветер поднялся. Ну, давай, напряги мозги. Дует в лицо. Ты считал по списку... Слепит глаза. Сколько там было человек в этом списке? Иду, согнувшись, почти вслепую. Отстань от меня. Что сделано, то сделано. Сколько купил, столько купил. Не хватит -- не хватит. Обойдусь. Достал меня со своей нервотрепкой. Интересный субъект слева по борту: мальчуган. Маленький, может лет десять-двенадцать. Набрал в охапку мокрого снега, чтобы слепить снежок. Идет, не глядя вперед, а только на уменьшающийся под его воздействием комочек, и бормочет. Чего не разобрать. То ли сам с собой разговаривает, то ли со снежком. Совсем еще маленький. Так и хочется воскликнуть: "Здравствуй, Сергей Сапожников-младший!"