Из всех щелей без видимых забот,
Без напряженья, без уведомлений
Нас накрывает зверский Новый год -
Бессмысленный, бесстрашный, без сомнений.
Он к нам идет, стреляя хищным взглядом:
"Что-де уставились, что-де не мил?" -
И словно возбуждаемый дебил,
Обрушивает гнев собачим ладом.
Сквозь снежную пургу, сквозь непогоду
Мы любим, но не чувствуем природу -
Она, как жертва пала от меча,
Воспитанного в кузне палача.
Убогие, несчастные созданья,
Мы обманулись пред лицом вельмож
И приняли на веру мирозданье,
Построенное из семи рогож.
Рогожей первой был врожденный страх,
Что заставлял: общение на шепот,
По сторонам глядеть, дрожать как птах,
Заслышав вдалеке неясный топот...
Вторым столпом являлось вещество,
Распределяемое в нас благами,
Однако жизнь не сыпала деньгами,
И веществом владело меньшинство.
Под третьим пунктом зрела добродетель -
Ее никто не видел, я свидетель,
Но записей о ней, мой Бог, не счесть -
Вот только добродетель есть ли честь?
Четвертым правилом являлся кнут,
Его клиентом был и шут, и плут -
Он под одну гребенку всех хлестал
И доигрался: сам себя достал.
Рогожа номер пять - большой закон,
Не читанный никем, я убежден,
Но, тем не менее, кнута наперсник,
И добродетели неброской сверстник.
Шестым по счету было развлеченье,
Что лицезрели мы ежевечерне,
На площади у городских ворот,
Куда силком сгонялся весь народ.
И под дуду вельмож с державным ликом
Вкушалось яство: "Свин под базиликом",
Покуда не объявится толпою
Тот, захлебнувшийся от чувств слюною,
Кому пришла рогожа номер семь -
Она же смерть без шуток и эмблем.
Так вот теперь, когда мы стали квиты,
А все вельможи, как стекло, разбиты -
На нас свалился жуткий Новый год -
Отец несчастий, горя и невзгод.
Уйди, не мучай нас, коварный враг
И забери гнетущий черный фрак:
Когда же, хоть бы взглядом незнакомца
Мы сможем лицезреть кусочек солнца?