Марсель -- город особенный, поражающий своей необычностью и переплетением культур и национальностей, толерантностью и нетерпимостью, свободой и зависимостью от жестких устоев и законов. Именно в атмосфере космополитизма и одновременно ненависти к чужакам родился и начал творить режиссер Робер Гедигян. Свой первый фильм "Последнее лето" (Dernier ИtИ ) он снял в 1980, в 27. Эту работу вполне можно считать программной для молодого бунтаря, ибо она определила главные темы и направленности его творчества на целые четверть века вперед: никакой мимолетной эстетики кадра, никакого приукрашивания действительности -- только жизнь, как она есть, со всеми ужасающими проблемами и душераздирающими переворотами, которая присуща обитателям городского дна, самому низшему слою, бедноте, безработным, перебивающимися пособиями и случайными заработками, бездельникам, проводящим дни в кафе за стаканчиком пастиса в долг -- одним словом маленьким людям портового города, не имеющим ни малейшей возможности, скажем, прокатиться на сверкающем призывными огнями и пышущем богатством и респектабельностью белом теплоходе с причудливым названием "FerryterranИe". И камера, -- словно по Вертову, киноглаз, беспристрастно отслеживающий, но не дающий каких бы то ни было оценок; и режиссер -- ставящий порой даже гипертрофированные, надуманные проблемы, чтобы нести зрителю месаж, социальное послание о невозможности счастья в этом мире, особенно в провинции, где городская беднота составляет абсолютное большинство. "Я -- за социализм, -- говорит Гедигян сегодня, -- но прекрасно понимаю, что он не может существовать в рамках той капиталистической системы, которая сложилась в западных странах".
Неблагодарное дело рассматривать каждую из его лент по отдельности: все они, за исключением последней, о которой мы поговорим особо, представляют собой частички единого мира, выстроенного режиссером, мира жесткого и жестокого, населенного зачастую невменяемыми озлобленными персонажами, где часто дети бывают более благородными, чем взрослые, а бывают более бесчеловечными и безжалостными. Что общего между 11 картинами Робера: всё это Марсель и только Марсель; пастис -- как неотъемлемая составляющая жизни, морские ежи -- как обед, когда больше нечего есть, безработица -- как естественное состояние, детская преступность -- как следствие бедности их родителей и невозможности занять себя общественно-полезным трудом, вынужденная проституция -- как способ выжить и бесконечная очередь в надежде получить хоть какую-нибудь работу, и наркомания, и безысходность, и тоска, из которых нет выхода, когда смерть воспринимается как благо, ибо, наконец, вызволяет из повседневного ада, даже для молодых людей, потому что у них всё равно нет и не может быть будущего.
Гедигян -- один из тех режиссеров, которые сохраняют исключительные отношения с актерами, оператором, композитором и всей съемочной группой: объединившись единожды, потом приглашает работать еще и еще, поэтому порой кажется, что 11 фильмов представляют собой сериал, так как с экрана на зрителя смотрят одни и те же актеры, разыгрывающие различные ситуации, но всё в том же описанном чуть выше антураже: с самого первого дня на съемочной площадке Робера присутствует пятерка-шестерка актеров, которых он неизменно занимал во всех своих картинах, самые известные из них -- исполнители главных ролей Ариан Аскарид (жена Гедигяна) и Жерар Мейлан, которые играли влюбленных ("Последнее лето"), любовников ("Две любви Мари-Жо", "Мариус и Жаннетт"), брата и сестру ("За жизнь! За смерть!", "В атаку!"), друзей детства ("Бог отторгает равнодушных"), бывших любовников ("В городе всё спокойно"), соседей ("В деньгах счастье") и т.д. Уже на второй картине к числу верных, по меткому определению мадам Вердюрен (М. Пруст "В поисках утраченного времени") примкнул Жан-Пьер Дарусен, который стал полноценным участником треугольника (если воспользоваться терминологией, применимой к Бертрану Блие). Кстати о Блие. Если выходец из интеллигентной столичной семьи хотел путем шока добиться у публики успеха, в чем, собственно, и преуспел, то уроженец Марселя, напротив, хотел не шокировать, а объяснить и показать, что же происходит в реальности, объяснить, что проблемы, которые стараются не замечать политики уже стали не просто проблемами, а самым настоящим бедствием для региона, столь близкого нашему герою и душевно, и человечески; именно поэтому он решил провозгласить себя певцом Марселя, которому, быть может, всё-таки удастся хотя бы сдвинуть с мертвой точки всё то, что разлагает жизнь. Однако со временем тон картин режиссера менялся: вместе с автором взрослели и его герои. Если в "Последнем лете" действуют отвязанные юнцы, чем-то напоминающие "Маменькиных сынков" Феллини, конфликтующие друг с другом, со старшими, с законом в лице сторожей и охранников, и всё это в поисках легкой жизни, которая бы позволила ни о чем не думать, то в дальнейшем персонажи матереют (первоначально хотел написать мудреют, но это утверждение было бы несправедливым), обретают какие-то предметы собственности или же становятся безработными пьяницами или охранниками или владельцами гаража, водителями грузовика -- самыми уважаемыми в своей среде тружениками, таксистами, рабочими и т.д. Но пойдем по порядку --
Ретроспектива была выстроена интересным образом: фильмы располагались не в хронологическом порядке, а вразнобой, что с одной стороны осложняло попытку проследить эволюцию режиссера, а с другой позволяло рассматривать каждую картину как цельное произведение, а не элемент "венка сонетов", и первой на суд зрителей была представлена лента "В городе всё спокойно" ("La Ville est tranquille") 2000 года. В этой психологически очень выверенной драме рассказывается судьба нескольких людей, объединенных общими для всех бытовыми, можно даже сказать, страшными проблемами, будь то торговка рыбой средних лет (Ариан Аскарид), вынужденная продавать свое тело, чтобы покупать наркотики для своей четырнадцатилетней дочери, которая уже сделала ее бабушкой, в то время, как ее муж (Пьер Бандере -- постоянный актер Гедигяна) страдает алкогольной депрессией, потеряв всякую надежду найти хоть какую-нибудь работу; ей помогает скромный таксист (Жан-Пьер Дарусен), сам находящийся на мели и в один прекрасный день теряющий лицензию на извоз, однако конец ленты шокирующе печален: мать собственными руками убивает дочь, устраивая передозировку, устав от постоянных криков, мучений и отсутствия денег на наркотики; стреляется и наркодилер, а по совместительству и наемный убийца, (Жерар Мейлан), снабжавший героиню Аскарид товаром, отец наркоманки, повстречавшись, как ему показалось, с юношей, соблазнившим его дочку и приобщившим ее к наркотикам. Есть в этом сложном полотне и другие второстепенные линии, как например история любовных отношений между преподавательницей школы для трудных и неполноценных и молодым чернокожим эмигрантом, которого в конце концов пристрелит муж главной героини, увлекшись идеями национального фронта... Одним словом тяжелое кино, безысходное, заставляющее задуматься о том, в каком мире мы живем, без намеков на вычурность: вот она какая реальная жизнь; пока вы сидите в кино, это самое происходит на улице, прямо сейчас -- зритель словно прививается и становится выше и нравственней, как если бы он сам пережил нечто подобное (не дай Бог...)
На следующий день как раз демонстрировалась картина "Последнее лето", о которой уже было сказано несколько фраз. Здесь на фоне описания марсельского быта, который еще играет главенствующую роль, дабы зритель познакомился с той необыкновенной средой, куда автор поселил своих героев, со своего рода коммуной, где соседи живут, как одна семья, а уличный столик бара никогда не бывает пуст, мы видим совсем еще юных Жерара Мейлана (Жильбер) и Ариан Аскарид (Жозиан), которые только-только постигают азы любви, между соседями на танцплощадке вспыхивает нечто и не без помощи грязного типа, начавшего приставать к Жозиан, однако нелепая гибель Жильбера в самом конце -- прививка от ненужных иллюзий и резкое столкновение с реальностью -- ставит крест на романтических поездках на мопеде и сладком предвкушении счастья. "C'est la vie!" -- вслед за французами очень часто повторяют герои фильмов Робера Гедигяна.
Третьим стал фильм "Бог отторгает равнодушных" ("Dieu vomit les tiХdes") 1989 года. Писатель по прозвищу Кошиз, которому всё осточертело (Жан-Пьер Дарусен), возвращается на родину в Марсель, где встречает трех друзей детства: Кудрявого (Жерар Мейлан), Четырехглазого и Копилку (Ариан Аскарид). Теперь он безработный и пытается то устроиться в газету, то подработать реставратором; на самом же деле его привлекают странные события, когда в течение нескольких дней в каналах находят тела ростовщика, наркоторговца и преступника; вместе с тем у него завязываются романтические отношения с Копилкой, которая всю жизнь мечтала стать его женой. Кстати, в роли отца героини Аскарид выступил Жак Буде -- еще один актер из обоймы Гедигяна, который ни раз и ни два выступал именно в роли ее отца. Эта картина также заканчивается трагически: в который уже раз в конце картины гибнет герой Жерара Мейлана, которого на сей раз убивают из пистолета. Опять безысходность и крушение надежд -- что стало уже фирменным знаком режиссера, для которого, кажется, ничто не может кончится хорошо, однако бывают и исключения, о которых мы поговорим чуть ниже. И всё же стоит отметить, что смерть главного героя (чаще других персонажа в исполнении Жерара Мейлана) -- одно из клише Гедигяна, наиболее эффектный и, говоря циничным языком, легкий выход из запутанного сюжета, как говориться, нет героя, конец истории.
Четвертой стала картина "В деньгах счастье" ("L'argent fait le bonheur") 1993 года. В ней режиссер решил немного передохнуть от депрессивных ноток и внес для разнообразия некоторые элементы веселости, хотя к комедийному жанру всё же этот фильм никак отнести нельзя, но и драмы в нем в меру. Главным действующим лицом по сюжету становится кюре (Жан-Пьер Дарусен), обитающий в церкви, переделанной из ангара, он пытается образумить диких жителей квартала прекратить вражду, стереть черту, которую провели две противоборствующие группировки подростков и которая порождает целую цепь нелепых драматических событий, последней каплей становится ранение четырехлетнего малыша. Наконец, самая активная из жительниц (Ариан Аскарид) собирает женский совет, который в свою очередь организует в квартале подобие пионерской организации под патронатом церкви и лично кюре, где детей обучает ремеслам бывший грабитель банков (Жерар Мейлан); однако они не были бы марсельцами, если бы не использовали полученные навыки на деле, а после не устроили бы банкет... Отдельные фрагменты этой ленты, особенно ранение четырехлетнего мальчика, поражают своей бессмысленной жестокостью -- это главное оружие Гедигяна -- почти во всех своих картинах он допускает такой момент, когда любой нормальный обыватель, сидящий в зале, не удержится, да и всплеснет руками с возгласом: "Какой кошмар!" К примеру, в "Бог отторгает равнодушных" такой момент наступает, когда группа десятилетних детей бросает в канал собаку с камнем на шее. Эту своеобразную прививку, проверяющую состояние нравственности зрителя, можно признать фирменным приемом марсельского режиссера.
Пятым московской публике был представлен фильм "За жизнь! За смерть!" ("ю la vie, Ю la mort!") 1995 года. По истине этот фильм, подобно "В городе всё спокойно" несет в себе не просто шок, не просто описание трущоб Марселя, но очевидный социальный месаж: снова всё беспросветно; под музыкальную мелодию Пуэблы "Команданте Че Гевара" каждый день танцует стриптиз Жозефа (Паскаль Робертс -- постоянная актриса Робера Гедигяна); Владелец бара "Голубой попугай" старый антифранкист папа Карлос (Жак Буде), прикованный к инвалидной коляске, занимается росписью холодильника; его дети Жозе и Мари-Соль (Жерар Мейлан и Ариан Аскарид), зять Патрик (Жак Гамблен) и приемный сын Жако (Жан-Пьер Дарусен), которого бросает жена (Фредерик Бональ -- также постоянная актриса режиссера) пытаются найти выход из тяжелого финансового положения, тем более, что героине Аскарид приходится покинуть фирму, где она трудилась уборщицей из-за сексуальных домогательств начальника; в это самое время Жозе, разочарованный тем, что его сожительница решила оставить стриптиз, знакомится с подростками: наркоманкой Венерой и сиротой Фаридом... Свою "фирменную" прививку несет и эта картина: сцена самоубийства Патрика вызывает не просто недоумение, сочувствие или жалость, но сильно отрезвляет, указывая нам, что иногда и смерть приносит возможность жить.
Шестой шла картина "В бой!" (ю l'attaque!) 2000 года. На сей раз Робер Гедигян решил поэкспериментировать с жанром и создать фильм о фильм, вернее фильм о сценарии. Двое сценаристов выдумывают новый сюжет музыкальной мелодрамы. Их герои -- владельцы гаража в пригороде Марселя Жан-До (Жан-Пьер Дарусен) и Жижи (Жерар Мейлан), которым задолжал их босс (Пьер Бандере), управляющий головной фирмы, однако она преспокойно закрылась и объявила себя банкротом, а банк сообщил Лоле, сестре Жижи (Ариан Аскарид) о необходимости внесения очередного платежа по кредиту, в противном случае всё имущество должно быть изъято. Несмотря на такое мрачное описание действительность оборачивается фарсом, так как нам ни на секунду не дают забыть о том, что всё происходящее на экране -- лишь плод фантазии двух сочинителей: и момент, когда главные герои попадают в тюрьму, и даже когда героиню Аскарид внезапно убивает снайпер, а ее отец (Жак Буде) вышибает мозги заложнику (Пьер Бандере), через секунду всё выдуманное отправляется в корзину, а зрителю предлагается хэппи-енд, вот только так в жизни не бывает, и первоначальному развитию событий веришь больше -- это снова прививка чувствительности от режиссера.
Седьмой в программе стояла картина "Две любви Мари-Жо" ("Marie-Jo et ses 2 amours ") 2002 года. На сей раз Гедигян, по-видимому устав от бесконечных тем: пьянства и безработицы, снял предельно откровенный фильм, по манере съемки похожий на те, что принесли славу Катрин Брейа; здесь действуют вполне преуспевающие персонажи: Даниэль (Жан-Пьер Дарусен) -- строитель, его супруга Мари-Жо (Ариан Аскарид) -- сестра-водитель в социальной службе, Марко (Жерар Мейлан) -- лоцман. Сюжет вроде бы прост до банальности: у Мари-Жо есть муж и любовник, она любит обоих и никак не может выбрать; в конце концов она бросает мужа, но через некоторое время возвращается, а мужчины принимают ее метания, так как без ума от нее. На самом деле, даже насытив экранное пространство эротикой, режиссер на протяжении всего фильма водит нас за нос: мы, подобно Мари-Жо, мечемся между двумя благороднейшими мужчинами и выбрать одного из них нет ну просто никакой возможности: как только Мари-Жо бросает одного и уходит к другому, мы видим невыносимые страдания слабого по большому счету человека, а когда она меняет свой выбор, всё повторяется с точностью до наоборот. И финальный аккорд -- своеобычная прививка режиссера -- сцена смерти Даниэля и Мари-Жо еще долго стоит перед глазами, как самый нелепый выход из замкнутого круга.
На восьмой день состоялась российская премьера ленты "Прохожий с Марсова поля" ("Le promeneur du champ de Mars") 2004 года, которую почтил своим присутствием сам режиссер. Эта картина является исключением из всей ретроспективы, так как, во-первых, была снята в Париже, во-вторых, в ней не занят ни один из столь привычных взгляду актеров Робера Гедигяна, а в-третьих, проблемы, затронутые в картине, отнюдь не типичны для стиля уроженца Марселя. Речь в фильме идет о последних месяцах жизни французского президента Франсуа Миттерана -- эту роль великолепно, если не сказать больше, исполнил знаменитый актер Мишель Буке, -- который дал добро на сотрудничество с молодым журналистом Антуаном Моро (Жалиль Леспер) с целью написать о себе книгу. Это реальная история, и весь сюжет построен на раскрытие мира Миттерана глазами журналиста в преломлении к его собственным проблемам и желанию узнать правду: в какой степени престарелый президент сотрудничал с оккупационными властями и Вишистским правительством в годы второй мировой войны. Однако со временем Антуан понимает, что прошлое -- всего лишь тлен, и важнее всего человеческая жизнь, происходящая в настоящий момент. Всё экранное время занимают рассуждения героя Леспера и диалоги с Миттераном, за образом которого Гедигян попытался изобразить как можно более реального человека с чувством юмора, с переживаниями за других, с обидами и всем прочим, что присуще обывателю. Перед показом режиссер признался, что очень симпатизировал Миттерану, как человеку и был просто счастлив, когда его избрали президентом, однако в работе он попытался абстрагироваться от факта, что это недавнее прошлое, и взглянуть на Миттерана, скажем, глазами человека из 23 века. Герой Мишеля Буке в фильме произносит: "Я последний президент типа генерала Де Голля, больше таких не будет", и картина "Прохожий с Марсова поля" сильнее походит на памятник, отлитый в бронзе, нежели на попытку на самом деле разобраться в личности бывшего главы Французской республики.
После просмотра мне удалось поблагодарить Робера Гедигяна за всю его четвертьвековую работу и задать несколько вопросов. Лейтмотивом нашей краткой беседы стала резкая смена художественной ориентации режиссера. Я поинтересовался, что же будет дальше, и почему он выбрал Жалиля Леспера на роль журналиста, проигнорировав своих постоянных актеров. Гедигян посетовал, что всё в жизни когда-нибудь надо менять, и похоже пришел конец, казалось бы, бесконечному марсельскому сериалу: его любимчики постарели и уже не в состоянии решать задачи, которые Роберу хотелось бы раскрыть в своих последующих картинах, поэтому он, что называется, начал обзаводится новой труппой. Тот же Жалиль Леспер, молодой актер, еще не достигший 30-летнего рубежа, с которым, по его словам, ему очень понравилось работать, сыграет и в новой ленте Гедигяна, а "старики"... Что же, возможно, и им найдется применение в дальнейшем.
В "Прохожем с Марсова поля" на первый взгляд нет той явной прививки, которая сопутствует всем предыдущим работам мастера, однако вполне вероятно она мутировала и приобрела доселе невиданную форму, которую можно будет распознать лишь впоследствии, так как сегодня на Франсуа Миттерана, пусть и в исполнении Мишеля Буке, смотришь еще не такими глазами, как будут смотреть этот фильм даже через десять лет: он еще слишком живой и знакомый для нас, поэтому никакая деталь, связанная с ним не способна шокировать.
Завершил ретроспективу фильм "Мариус и Жаннетт" ("Marius et Jeannette") 1997 года. Пожалуй самый типичный, мелодраматичный и наименее жестокий из марсельского периода Гедигяна. Он добрый настолько, насколько могут быть добрыми отношения между соседями, живущими своего рода коммуной: кассира (Ариан Аскарид) и охранника (Жерар Мейлан), которые находят друг друга в тот момент, когда Жаннетт пытается стащить банки с краской; ее детей Магали и Малека; Жюстена (Жак Буде) и Каролин (Паскаль Робертс), Деде (Жан-Пьер Дарусен) и Моник (Фредерик Бональ) и т.д. Все они борются с нищетой, с безработицей и воровством; злоупотребляют выпивкой, а в свободное время ходят на забастовки. Их жизнь не пестрит захватывающими событиями, но и неожиданные признания способны перевернуть отношения с ног на голову, однако в конце всё срастается и происходит реминисценция на знаменитые концовки картин Чарли Чаплина, когда герои удаляются от камеры одновременно с затемнением. Прививка этой ленты как раз заключается в поддержке, отсутствии уныния и чувстве юмора в любой ситуации. Преодолев свои комплексы, режиссер создал на самом деле добрый фильм о любви, которая в конце концов побеждает трудности.
Теперь хотелось бы отдельно поговорить об атрибутах, сопровождающих почти все работы мастера из Марселя: в первую очередь, это безусловно музыка. Робер Гедигян -- настоящий ценитель классической музыки, и в каждой картине он обязательно использует фрагменты опер (в основном популярные арии) или же симфонических произведений. Так в свой первый фильм "Последнее лето" он украсил музыкой Вивальди; в дальнейшем режиссер воспользовался произведениями Ференца Листа, Иоганна Штрауса, Феликса Мендельсона и многих других. Соединение классической композиции с абсолютно не эстетическим кино придало лентам Гедигяна особенное звучание, аудиоокраску, усиливающую действие прививки и давящую на психику с удвоенной силой. Поэтому не стоит превращать в стереотип кажущуюся недалекость персонажей марсельских трущоб и распространять ее на всех участников, в том числе и на режиссера -- он вполне интеллигентен, несмотря на явные левые убеждения (впрочем, замечу в скобках, французская интеллигентская левая традиция скоро отметит свой вековой юбилей -- взять хотя бы нашумевший проект Жана Ренуара и его товарищей "Это наша жизнь", поддерживающий коммунистическую партию Франции и осуществленный к выборам-1936), хорошо разбирается в музыке и живописи, а также превосходно ориентируется в современном кинопроцессе.
Еще стоит обратить внимание на море, каналы, солнце, хижины, трущобы, уродливой застройки -- декорации марсельского мира Робера Гедигяна, будь то весь Марсель или его рабочий район Эстак; всё это экзотично, напоминает с одной стороны ближний восток с его грязью и перенаселением, и оборванными шумными сорванцами, купающимися в лужах, с другой -- Италию с ее мопедами и сумасшедшим, не знающим правил дорожным движением, с третьей Францию, -- когда герои, знающие толк в кухне, лакомятся морскими ежами, сардинами и другими морепродуктами; с четвертой Испанию, -- когда заходятся в изящном зажигательном танце и хулят Франко и т.д. Одним словом, возвращаясь к самому началу нашего повествования, Марсель -- это перекресток миров, сплав разных народностей и религий, уникальный котел, где смешалось множество культур и обычаев; там возможен даже такой эпизод, обыгранный в картине "Мариус и Жаннетт": у католички Жаннетт есть сын Малек, он -- мусульманин, а его друг и учитель -- престарелый атеист Жюстен объясняет ему, как такое могло произойти: "Вот смотри, мы все марсельцы, каждый из своего района: допустим, католики живут в Эстаке, иудеи в Паньере, а мусульмане в Делибе, и тем не менее мы все марсельцы".
Однако период марсельских трущоб канул в лету, и для 52-летнего режиссера открылась новая страница в фильмографии, что же он намерен делать в будущем? Об этом мы отчасти уже упомянули, но стоит добавить еще несколько слов и пожеланий. Настала пора вырваться из привычной среды, так как Гедигян почувствовал некоторые признаки застоя в творчестве, и он с блеском осуществил прорыв, сняв в Париже (впервые в своей карьере!) поистине выдающуюся картину; дай Бог, чтобы новые люди, вовлеченные режиссером в свой круг, помогли ему раскрыться на ином уровне и создать еще не один шедевр. С нетерпением ждем новых премьер.