Аннотация: 10 рассказ из сборника "Страницы из жизни С.С. Сапожникова"
Миленько.
ноя-дек 2003
Помню, когда-то давно мне очень нравился снег. Особенно, когда падал крупными мягкими хлопьями. Я подставлял небу лицо, чувствовал пушисто-ледяное прикосновение, испытывая при этом если не блаженство, то удовольствие уж точно. А еще хруст: тот самый хруст, который раздавался под ногами, мне тоже очень нравился. И сумерки -- декабрь, короткий день. Темно уже в четыре. Декабрь... Скоро Новый год. И елки. И запах елок. Хвойный запах на морозе, и хруст, и мягкие хлопья -- для меня это было ни с чем не сравнимое удовольствие. Всегда. Значит, сладко сосало под ложечкой, скоро ставить елку, украшать ее игрушками, зажигать гирлянду, любоваться ею... Где всё это теперь? Что стало с обычным детским предвкушением праздника? Почему я и всё вокруг меня так быстро изменилось? Эх... Да...
Дай, думаю, оденусь, выйду на улицу, втяну полную грудь воздуха, -- авось, всё вернется. И верно, вышел, поглядел по сторонам блекло-желто-оранжевого цвета -- от недавно включенных фонарей, -- вдохнул, что есть мочи, и нахлынуло. Нахлынуло то, что таилось во мне несколько долгих лет. Во-первых, пришло вроде бы ни на чем не основанное, железное ощущение праздника внутри. Несмотря ни на что -- проблемы, проблемы, проблемы и прочее -- живое, до дрожи сладостное чувство и предвкушение праздника. Настроение в момент стало зашкаливать за максимально положительную отметку; не без кривляния я втянул голову в плечи, упрятал руки поглубже в карманы и захрустел вперед, туда, где каждый встреченный предмет навевал мне какое-нибудь приятное, а стало быть новогоднее, воспоминание.
Целоваться на морозе. Любите ли вы целоваться на морозе, как любил это делать я? Вот помню: гляжу в окно -- мороз. Гляжу на градусник -- точно мороз, градусник не обманет. Одеваюсь, с волнением бегу на улицу, и ну, целоваться. Аж губы синели от усердия. А если серьезно, то было. В основном накануне Нового года. Пару-тройку раз было. И как губы не примерзали! Помню: такая, с алыми губками, всё шевелит ими, а самой, понятно, чего хочется. Ну, я прямо так ей говорю, а потом -- взасос. Она даже воздуха не успела набрать. Чуть не задохнулась. Оказалось, у нее астма, или еще там такое похожее. И ей вообще противопоказано не то, что целоваться, говорить на морозе. А так вроде ничего. Или еще: синий чулок в огромных очках. Когда целуешь ее и смотришь в глаза, невозможно не вскрикнуть от ужаса: такое чувство, будто лобызаешь микроскоп. Б-р-р. Вот дерево. К нему меня впервые в жизни прижала соседка и, жарко дыша мне в нос, порядком замерший, кое-что предложила у нее потрогать. Но я был в стойком возрасте, и сразу твердо отказался. Нечего мне было там у нее трогать -- не выросло пока.
Мелодия в голове. Такая добрая, что сердце ноет. Надрывается скрипка. Я раскачиваюсь в такт мелодии. Она ускоряется. Хочется танцевать и кружиться. И осыпаться снежными хлопьями. Как же это замечательно, мило. Миленько. Какое банальное удовольствие. Я кружусь, овеянный снегом. Я хохочу, ей-богу, беснуюсь -- так мне хорошо. Миленько. Какое чудное слово. И очень мягкое. Похоже на желе. Миленько.
Я всё выдумал. Это -- неправда. Никогда я не целовался на морозе. Никогда не кружил в такт мелодии, что играла в голове, да и танцевал, когда полагается, нечасто. Мне этого в жизни очень не хватает, поэтому... Я всё выдумал. Неважно. Главное, я сам в это верю. А раз верю, -- значит, было. Новогоднее настроение снова заставляет улыбку оттягивать уголки губ, снег хрустеть под ногами, а меня идти скорее, скорее: пускай я всё выдумал, но как же я счастлив! Счастлив хотя бы от одного слова -- МИЛЕНЬКО. С новым счастьем, Сергей!